Декабрьский отель

Отель для избранных

Я не верю в знаки судьбы.

Я верю в слово «СРОЧНО», которое выскакивает на рабочей почте в 17:58, когда ты уже мысленно стоишь в халате, с чайником и свободой в руках.

Я верю в слово «ВАЖНО», которое прикрепляют к письму люди, считающие, что если поставить красный восклицательный знак, то можно отменить человеческую усталость.

А ещё я верю в то, что если в декабре жизнь начинает вести себя странно — это не магия, а банально перегрузка системы. У человеческой души тоже есть оперативная память, и у моей она явно забита до отказа.

Меня зовут Жаклин Линн. Для коллег — Джек. Для мамы — «Жаклин, когда ты уже начнёшь жить как нормальные люди?». Для таксистов — «Девушка, вам точно сюда? Тут же тупик».

Я работала в компании, которая занималась тем, что превращала чужие мечты в презентации. Наша миссия звучала красиво: «Мы создаём решения». По факту: мы создавали Excel-таблицы, отчёты и вечное ощущение, что ты живёшь внутри бесконечного понедельника.

В тот день, 20 декабря, всё началось с мелочи.

С того, что кофемашина в офисе снова решила, что она художник-авангардист, и вместо капучино нарисовала на моей пенке выражение, «ну ты держись».

— Она тебя ненавидит, — сказал мой коллега Марк, который умел произносить фразу «она тебя ненавидит» одинаково, будь то о кофемашине, бухгалтерии или Вселенной.

— Это взаимно, — ответила я, осторожно отпивая. Вкус был такой, будто кофе пережил сложный период и теперь тоже ходит к психологу.

— Джек, — Марк понизил голос. — Ты слышала про наш корпоратив?

— Про тот, где нас заставят улыбаться, как будто мы не знаем слова «выгорание», и будут говорить, что «мы семья»?

— Да. Но есть нюанс.

— Нюанс в том, что это не семья, а секта?

— Нюанс в том, что с завтрашнего дня вводят «режим усиленной эффективности». То есть «всем оставаться до девяти и не задавать вопросов».

Я посмотрела на него так, как смотрят на человека, который только что сообщил, что в Европе отменили выходные.

— Марк… я и так не задаю вопросов. Я просто молча страдаю. Это считается эффективностью?

Он вздохнул и отодвинулся, будто боялся заразиться моим сарказмом.

Я вернулась к столу. На мониторе мигало письмо от начальницы — миссис Хадсон, женщины, которая могла бы продавать воск. Её голос был настолько холодным, что если бы она сказала «счастливого Рождества», у ёлки бы облетели иголки.

Джек. Напомни: отчёт по кварталу нужен завтра к 9:00.
И подготовь презентацию “Дух команды: почему мы должны радоваться”.

Я минуту смотрела на это письмо.

Потом открыла новый документ и написала заголовок:

«Дух команды: почему мы должны радоваться»

А ниже — просто поставила точку. Честную. Сдержанную. Как памятник моей мотивации.

В 18:47 я, наконец вышла из офиса. Улицы были украшены гирляндами, витрины сияли, люди несли пакеты и выглядели так, будто у них есть силы радоваться тому, что декабрь вообще существует.

Снег падал ровно и спокойно — как будто специально делал вид, что мир в порядке.

И тут мой телефон пискнул.

Новое письмо.

Я даже не удивилась. В декабре письма приходят как долги: неожиданно, навязчиво и в самый неподходящий момент.

Письмо было не с работы.

Отправитель: Hotel Aster & Snow
Тема: Ваш заезд подтверждён. 20 декабря.

Я остановилась прямо посреди тротуара и едва не получила локтем в плечо от женщины с огромным пакетом, где было написано «JOY». Она посмотрела на меня так, будто я украла у неё радость рождества.

— Простите, — пробормотала я и отступила к стене.

И открыла письмо.

Белый фон. Серебристые узоры. И внизу маленький знак — полумесяц и стрела.

Символ был странно знакомым. Как будто я видела его во сне. Или в книге. Или в той части моей головы, где хранятся все «я когда-нибудь разберусь», но руки так и не дошли.

Текст был коротким:

Уважаемая Жаклин Линн.
Вы приглашены в отель Aster & Snow для участия в зимней программе “Десять ночей до перемены”.
Заезд: 20 декабря. Выезд: 31 декабря.
Пожалуйста, не берите с собой лишнего. Отель не любит тяжёлые чемоданы и тяжёлые решения.
Ваша комната уже ждёт вас.

С уважением,
Администратор.

Я моргнула.

Потом ещё раз.

Первое, что я сделала — проверила, не на работе ли я всё ещё. Потому что это письмо выглядело как очень дорогой корпоративный розыгрыш.

Второе — я посмотрела вокруг: нет ли камер. Нет ли смеющегося Марка. Нет ли миссис Хадсон с плакатом «Дух команды!».

Ничего.

Только снег и люди, которые куда-то спешили, как будто у них есть цели.

Я пошла домой, прижимая телефон к ладони, как будто он мог улететь, если я отвернусь.

Дома я первым делом сняла пальто, включила чайник и открыла ноутбук.

Письмо было настоящим. С нормальным адресом. С нормальной подписью. С таким оформлением, что я почти поверила в существование дизайнеров, которые работают не в аду.

Я попыталась ответить:

«Здравствуйте. Кажется, вы ошиблись адресом. Я не бронировала отель.
И вообще я человек, который в декабре бронирует только доставку еды и нервный срыв».

Но письмо не отправилось.

Появилось уведомление:

«Доставить невозможно. Получатель не принимает сомнения».

— Что… — сказала я вслух. — Простите?

Я попробовала снова. Другими словами. Вежливее. Глупее.

Получатель не принимает сомнения.

— Ладно, — сказала я чайнику, хотя он в этом не виноват. — Отлично. Значит, теперь меня ещё и письма игнорят.

Я перечитала строчку:

«Отель не любит тяжёлые чемоданы и тяжёлые решения».

И почему-то это звучало… как правда.