Дело лесного монстра

Пролог

Пролог

В 1702 году, после своего возвращения домой Пётр I создаёт в Преображенском полку первую роту, полностью состоящую из магов, как это было принято в Европе. До этого в армии онислужили в общем составе. Перед этим он подписывает окончательный единый с европейскими монархами манифест о сохранении магии втайне от худородных. Тогда же издаётся указ «О смене именования ведовского». Так начинает свою историю Российская императорская магическая стража, – поставленным голосом рассказывает экскурсовод, ведя группу подростков по коридору и останавливаясь перед портретом Петра, который висит первым в галерее. Тания, сложив руки на груди и привалившись к стене, ждёт, когда эта лекция закончится.

День её начался сегодня довольно плохо, кто-то из командования решил, что её очередь поработать няней для прибывших на экскурсию школьников. Ей хотя бы достались дети, уже поступившие в кадеты, думает она, оглядывая группу из двадцати шести человек. По их внешнему виду ясно, кто родился и всё ещё живёт среди нормисов, а у кого родословная такая же длинная, как у призовой чихуахуа на собачьей выставке. И те и другие гордятся своим происхождением с той же силой, с какой реальность позже щёлкнет их по носу. Евдокии, как и ей, не повезло, но как служащая административной роты – она куда чаще оказывается в роли гида по истории Стражи. Она свою лекцию читает с лёгкостью.

Пока Тания размышляет, Евдокия подводит детей к мраморному бюсту. По крайней мере, перед тем, как показывать его детям, – с него вытерли пыль. Кто-то даже натёр его чем-то, чтобы блестел. Интересно, будут ли детки разочарованы, когда узнают, что обычно на каменюку всем плевать.

– В 1760 году от лейб-гвардии отделяется под временное командование генерал-аншефа Ибрагима Ганнибала ранее сформированный колдовской полк, и уже с ним во главе появилось нынешнее название – Всероссийская Императорская Магическая Стража, в Главном управлении которой мы находимся сейчас. Несмотря на временность должности, генерал Ганнибал занимает её впоследствии почти до самой смерти.

– Я думал они «Чёрная Стража» – возмущается один из мальчиков в группе. Тания, чуть наклонив голову к плечу, находит подростка в толпе. Высокий мальчик, по одежде видно, что нормис или не беспокоится об имидже своей семьи: с кадетской формой на нём кроссовки.

Экскурсовод от заданного вопроса ухмыляется. Тания эту ухмылку знает.

– Чёрными мы были названы позднее, так как Ибрагим был негром. Изначально это подразумевалось как оскорбление, однако было перенято всеми от рядовых до офицеров и переприсвоено. Ещё вопросы? – спрашивает Евдокия и прежде, чем кто-нибудь поднимет руку, быстро говорит, – Нет? Тогда идём дальше.

Она быстро разворачивается, чтобы через несколько метров отрепетировано взмахнуть рукой, указывая изящным жестом направо, болтает про историю постройки здания, про реконструкцию и вносимые с годами изменения. Дети начинают выглядеть так, словно скоро уснут. Тания выпрямляется, когда Евдокия заканчивает свою экскурсию, только что рассказав про нынешний девиз. В конце коридора вся группа останавливается перед большой двойной дверью из стекла, с выжженными на ней рунами. Вверху на каменной арке выгравировано: «Бдительно служим». Девиз Стражи, который почти никогда не используется кроме официальных мероприятий. У всех подразделений есть собственный. Теперь Евдокия развернулась, чтобы передать детей, при этом продолжая поспешно говорить, явно желая сбежать быстрее к работе:

– Историческая часть экскурсии закончена, теперь я передам вас офицеру Тании Болотовой, которая продолжит отсюда.

– Благодарю, – Тания кивает и выходит к центру коридора, чтобы все дети могли её увидеть. Их взгляды загораются, потому что на ней форма мистика. Капитан отдельно отметил, что она должна появиться в полной экипировке, чтобы воодушевить детей. Теперь они, широко распахнув глаза осматривают её с ног до головы. Чёрные ботинки военного класса. Чёрные брюки-карго, на каждом бедре кобура с ножнами для кинжалов, на этом же набедренном снаряжении и на ремне есть находятся несколько небольших сумок для артефактов и зелий. Сейчас они пусты. Боевой посох в сложенном виде закреплён в поясничной кобуре. Тания из тех, кто держит своё оружие сзади. Мундир Стражей почти всё ещё похож на парадную форму офицеров преображенского полка за исключением того, что он чёрный. Тания поддаётся мягкому чувству в груди от восторженных взглядов детей и непринуждённо разворачивается перед ними, давая рассмотреть форму.

Двубортный мундир с узким стоячим воротником, полностью застёгнут на шесть гербовых пуговиц в два ряда. Воротник и обшлага украшены узорами, сотканными шитьём в уникальном плетении различных рун. Обшлаг и края оплетены чёрным кантом с тонкой металлической нитью. То, что скрыто от глаз, — это сама ткань, внутри которой сплетаются металл и магия, делая мундир достаточно прочным, чтобы мистики не умирали в первом же столкновении с монстрами.

Внешность Тании не особенно сочетается с формой, но детей не слишком интересуют её серые глаза или русые волосы. Её лицо слишком нежное, пока она спокойна, а глаза выглядят грустными. Высокий рост и широкие плечи единственное, что в ней кажется подходящим для этой формы. Она возвышается над всей группой, даже самый высокий из кадетов едва выше её плеча.

– Доброе утро, – приветствует Тания детей, даже не пытаясь улыбнуться. Она кивает им, чтобы они следовали за ней, когда Евдокия прощается с ними. Рядом со стеклянной дверью — розоватая плита из малинового кварцита, с рунами по краям. За дверью – большой холл, в котором в это время пусто. Несколько двойных дверей в разные части штаба и Тания ведёт детей за собой к тренировочным залам. Они проходят мимо одного из коридоров, где в конце двойные двери. Тания оглядывается на детей, проверяя, что все двадцать шесть на месте.

– Этот коридор ведёт к залу, называемому также Спарта, где проходят тренировки мистиков. Офицеры других подразделений Стражи занимаются в залах без таких говорящих названий и без участия опасных существ и заклинаний.

1 глава. Бешеная собака князя Болотова.

Стоял конец мая, и жители империи впервые заговорили о возможности новой войны. Ранее все подобные разговоры велись лишь между некоторыми лицами, особенно вовлечёнными в саму идею сражений и побед. Тогда это были лишь праздные разговоры, но едва вопрос был поднят при Императоре Михаиле, как это стало большим секретом, а потом заговорила о войне и вся империя. Сам Император ничего не подтверждал, не обсуждал и не комментировал, он только махнул рукой, имея в виду, что все эти разговоры о том, будто будет война, чушь. Кто-то, однако, увидел в этом жесте призыв к тишине и просьбу молчать, а потому постепенно среди придворных, а за ними и в сторону простых жителей, растеклась паническая, секретная новость: пора готовиться к войне.

Разговоры эти велись как тихим шёпотом на секретных встречах, так и на чайных вечерах в будуарах. Некоторые бы сказали, что это стало самой популярной темой, в том числе среди аристократов. Конечно, сугубо секретно, как и приказал Император.

Тания впервые об этом слышит, будучи приглашённой на камерный вечер к одной из фрейлин императрицы, к Екатерине Валерьевне Жадовской. Вообще-то, разговор этот она подслушала по случайному стечению обстоятельств, которые сложились в тот день, и почти сразу забыла.

Всё началось, ещё когда она собиралась. Матушка её, с трудом подавляя гнев, требовала, чтобы Тания надела платье. Причиной этому в основном был тот факт, что семья уже год, как вела переговоры с Императором Михаилом о возможном замужестве Тании с его третьим сыном.

Род Болотовых в нынешнем поколении имел в качестве наследника одну лишь Танию, что вызывало некоторое беспокойство у её отца и деда. Найти мужа, который войдёт в благородный род, не является проблемой само по себе, однако нужно учесть, что человек этот не должен иметь слишком сильный характер и осознавал своё место. Ведь главой-то семьи будет Тания, а это не каждый мужчина ещё готов признать, тем более у любого младшего сына комплексов наберётся на полный грузовой вагон. И ведь не каждая семья в империи годится на то, чтобы род Болотовых с ними заключал брак. Тания, ещё и ославилась как та, кто имеет очень тяжёлый вздорный характер. Говоря откровенно, за глаза, в будуарах, некоторые её называют Бешеной собакой Князя Болотова. Таким образом, родители Тании из всех сил пытались убедить её хотя бы притвориться приличной леди. Некая часть их мыслей пребывала в заблуждении, будто кто-то в высшем свете империи будет так глуп или наивен, чтобы счесть Танию благовоспитанной леди.

Её матушка, уважаемая княгиня Иримия Болотова, трясла дочь, пока та, смирившись, не согласилась появиться на вечере в платье. Чего несчастная княгиня Болотова не знала, а вернее, о чём забыла, так это о том, что Тания не обещала, что весь вечер проведёт в нём же. Ей бы стоило знать своего единственного ребёнка получше.

В качестве сопровождения у Тании один из дальних кузенов. Она забывает его имя, стоит им только сесть в карету. Кажется, это Пьер или Арни. Он определённо слишком дальний родственник, чтобы помнить, и Тания подозревает, что в нём нет ни грана магии. Во всяком случае то, как он смотрит на пегасов, полно почти детского восторга. Ясно, что он не понимает, насколько отвратительный неуживчивый характер у этих монструозных животных. Тания морщится, думая, что архаичный способ передвижения призван указать на статус семьи. Мало кто может себе позволить восьмёрку пегасов: их содержание слишком дорого обходится и из-за купированных крыльев бессмысленно, на взгляд Тании.

Когда карета подъезжает к дворцу Жадовских, дальний кузен не может выждать и десяти минут, прежде чем начинает возмущаться. Даже сами пегасы ещё не начали вести себя буйно.

– Почему это занимает так много времени? – спрашивает он капризным голосом, повернувшись к Тании. Они, кажется, ровесники, но у него определённо нет здравого смысла или самопознания. Тания вздыхает, но решает ответить, помня о каком-то отдалённом родстве:

– Поверки безопасности.

– Что?

Тания фыркает. Если бы она знала, что Пауль так глуп, что простого ответа будет мало – то промолчала. Она почти хочет проигнорировать вопрос, но не может удержать за зубами сарказм:

– Было бы очень печально, войди на вечер убийцы.

Антуан поджимает губы, словно обиженный ребёнок, словно полученный ответ не был изначально очевиден, а сарказм Тании не рождён его глупым вопросом. К счастью для него, он дуется и из-за этого молчит. Возможно, думает, что тишина будет наказанием. Длинная вереница карет до парадных ворот двигается медленно. Люди ниже статусом (и существенно умнее, да и с меньшим количеством обязательств) к дворцу прибывают заранее или пешком, оставляя кареты за территорией дворца. Те, кто ещё разумней, вовсе используют нанятый экипаж. Невозможно не позавидовать. Тания откидывается на спинку сидения и вздыхает, поёрзав. В платье неудобно, а из-за пышных юбок у неё уже упрели ноги. Ален ёрзает, с преувеличенным интересом глядя в окно. Его взгляд слишком часто возвращается к Тании, выдавая желание поболтать. Тания бросает второй взгляд на него и решает, что у неё нет терпения, чтобы продолжать притворяться, что она достаточно леди, чтобы соблюдать церемониальный этикет. Ждать, когда карета подъедет изматывающе долго, и Тания, подхватив слишком пышные юбки и не обращая внимания на Поля, раскрыв дверь, выпрыгивает из кареты. Кучер вздрагивает, когда ручка дверцы ударяется о кованые украшения. Тания морщится, поджимая губы, когда неудачно приземляется. Может быть, стоило приказать развернуть ступеньки, но не хотелось даже минуты проводить больше в обществе надувшегося как индюк Алоиза. Тания крутит ступнёй, проверяя, что не вывихнула ногу и слишком широко улыбается кучеру стоящей за ними кареты. Впереди ещё десяток, позади столько же. Самые-самые древнейшие и благороднейшие, в плену своего этикета, вынуждены ждать и делают вид, что устаревшее правило о пятиминутном опоздании или традиция прибывать самым роскошным образом, чтобы похвастаться – не изматывают. Владельцы некоторых карет могут быть оштрафованы на значительные суммы, если кому-то придёт в голову подать жалобу. Определённо не должно быть запряжённых древесных духов, принявших вид, отдалённо похожий на лошадей. Пегасов на самом деле публично держать тоже нельзя, но крылья, по крайней мере, можно принять за странные украшения.

2 глава. Офицер Черной Стражи.

Голос Тании достаточно громкий, чтобы некоторые из гостей заинтересованно обернулись. По комнате приглушённой волной прошёл ропот осуждения. Вульгарное повышение голоса, естественно, не приветствовалось. С другой стороны гости сразу жадно ожидали скандала и зрелища. Те аристократы, что были ближе к Тании – немного расступились, чувствуя: возможно что-то не так. Один пожилой мужчина разразился длинной восьмиэтажной метафорой сомнительного содержания, выражая негодование воспитанием Тании. Несколько человек одобрительно покивали, но ни один не покинул комнату. Все эти люди привыкли к комфорту, в котором опасность представляет собой миф.

Тания покрутила запястьем, разминая его. Околдованных девушек трое. Недостаточно знатные, поэтому никто не обращает на них внимания. Маленькая, похожая на слизь, тварь тягучей липкой массой беззвучно и медленно стекала с изящных ладоней на пол и платья.

Слизеподобное вещество, принесённое ими, скорее всего, Амебоид. Не совсем распространённая тварь. Монстр классифицируется как полу-бессмертный вид и, к счастью, имеет проработанную инструкцию при столкновении. При сложности бета-зелёный Тания может справиться с ним самостоятельно.

От вязкой массы по гостиной поплыл отвратительный запах, словно бездомный снял носки, спустившись в канализацию, и натолкал в них гнилого лука. Несколько аристократов в отвращении спешат уйти дальше от источника запаха, стараясь сохранить вежливое выражение лиц, даже не обращая внимания, что происходит.

Тания недовольно смотрит на околдованных леди. Где-то в бесконечно тянущейся анфиладе обитых тяжёлым шёлком гостиных возможно, есть преступник, использовавший запрещённую магию. Амебоид способностями к гипнозу не обладает. Это означает, что кто-то использовал магию против трёх девушек. Это или отвлечение внимания, или хаос ради хаоса. Этот тип монстра едва ли можно отнести к разумным существам, которые понимают, кого атакуют. Тания с ним сталкивались дважды. Отсутствие интеллекта перекрывает полная неуязвимость к почти любому урону, и монстр может восстановиться из желеобразной жижи любого размера.

Тания, морщась от запаха, наблюдает, как девушки продолжают вынимать из своих сумочек желеобразные фрагменты монстра. Убрать это будет трудно. Тания остановилась, продолжая крутить запястьем и разминая пальцы. Видя, как плоть монстра, похожая на вязкое желе, скатывается по платьям леди, поморщилась. На вышитой ткани юбок остаются следы слизи.

Медленно в комнате стихает осуждающий, ожидающий зрелища гул. Аристократы заметили и запах, и девушек со слизью, а не только Танию. И всё же присутствующие гости пока ещё не толпились в дверях, стремясь покинуть помещение, хотя им стоило бы. Вид, который был у девушек, казалось, должен напугать их. Гости вместо этого излишне заинтересованно наблюдают. Инструкция предписывает, что их нужно эвакуировать.

Тания кратко окинула комнату взглядом и встряхнула кистью правой руки, чувствуя вновь раздражение, что не взяла посох. Стоило попытаться втолкнуть его в минодьер. Не было никакой причины доверять охране Жадовских, они даже не магический род, а нормисы всегда упускают насколько опасна магия. Теперь Тания наедине с тремя околдованными жертвами, группой бесполезных аристократов, не понимающих опасности амебоида, и самим монстром. И это в комнате с тремя выходами: комната в середине анфилады и имеет двери в длинную галерею и на балкон.

Тания сбрасывает на ближайший диван мундир, и последний раз разминает пальцы. Без посоха придётся использовать только простые колдовские жесты и слова силы.

Защищать гостей, если трое околдованных жертв будут агрессивны, Тания не собирается, поэтому приказывает:

– Пошли вон!

Тания не отводит взгляд от аморфного монстра, что медленно стекается в единое целое. Оно оставляет следы слизи на полу между девицами. Тания ругается себе под нос. Если атаковать слишком рано, то монстров в итоге может получиться два. Амебоид просто начнёт собираться в другую единую массу.

Увеличившийся в размерах Монстр разевает пасть, усеянную тонкими клыками, в гневном вопле. Амёбовидная масса, пока ещё лишённая глаз, уже узнаваема, и Тания уверена, что это взрослая особь. У детёнышей ещё нет клыков, и они имеют другую расцветку.

Тания складывает пальцы, пытаясь сложить жест сохранности следом за жестом льда. Их сочетание позволяет на короткое время немного затормозить слияние. У гостей должно быть время уйти. Без посоха, в окружении гражданских, невозможно использовать другие атакующие связки.

Девушка, минодьер которой был фиолетовым, замирает, прекратив вынимать новые горсти слизи. Тания сжимает и разжимает кулак, медленно подходя ближе. Вокруг всё ещё слишком много людей, хотя некоторым хватает ума убежать. Тания подходит медленно, следит за движением вокруг. Ей не слишком хочется оказываться на ближней дистанции от амебоида, но из-за гостей с недостатком интеллекта приходится. Она повторяет связку замедляющих жестов ещё дважды, на третьей девушке у неё немного сводит мизинец, и та продолжает вытаскивать горсти слизи.

Гости отвратительно медленно понимают, что нужно бежать. Кто-то, недостаточно мудрый, всё ещё прижимается к стене, вместо того чтобы спасаться. Тания серьёзно раздумывает о том, чтобы послать в них жалящий жест, но для этого придётся целиться и отвлечься от околдованных жертв. Тания слегка морщит в недовольстве нос и, встряхнув головой, отбрасывает с лица выбившуюся из причёски прядь. Через гомон слышно приближающиеся шаги.

– Давно не виделись, леди! – с излишним восторгом приветствует Авран, появляясь справа от Тании. Несмотря на то ,что он выскакивает без предупреждения, она не вздрагивает, только закатывает глаза, уклоняясь от его попытки объятий. – С вами невозможно соскучиться. Я немного огорчён, так как я только что встретил очень интересного собеседника.

– Сочувствую, – неискренне отвечает Тания, смиряясь с тем, как Авран быстро обнимает её за плечи, – обещаю, что я не специально.

3 глава. [Княжна] Тания Болотова.

– Что на тебе надето?!

Крик Иримии Болотовой разносится по просторному холлу городского имения. Тания бессознательно расправляет плечи, едва услышав голос матери. Как будто ей снова десять и директриса вызвала родителей в школу за драку. Или двенадцать и её поймали ночью в спальне другой девочки. Оказывается, вот зачем нужна влажная уборка под кроватью. Ей четырнадцать; пятнадцать; шестнадцать и семнадцать, и она опять разочаровала мать. Ей семь, восемь и шесть, а Иримия разгневана тем, что Тания прячется в шкафу, чтобы не надевать вещи, которые для неё выбрали родители.

И ей всё ещё двадцать два, и она стоит в холле своего дома детства, и если сейчас развернуться и выйти на улицу – она могла бы с головой нырнуть в Мойку. Присоединиться к городским русалкам. Их-то точно никто не отчитывает за одежду, которую они носят.

– О чём ты только думала! – яростно вопрошает Иримия, всплеснув руками. Она возвышается наверху широкой лестницы, смотрит сверху вниз на застывшую Танию, – Я столько делаю, чтобы люди начали воспринимать тебя не только как какого-то сумасшедшего ребёнка!

Тания выдавливает нейтральную улыбку, но не пытается вмешаться в крики матери. Думает о том, что, возможно, стоило надеть платье, прежде чем входить. И найти другую обувь. Через три минуты после возвращения домой Тания уже замерла с остекленевшим взглядом, сцепив руки за спиной. Стоило найти беднягу Полена, про которого она совсем забыла. Как неловко. Она стоит босиком в холле, едва отойдя от дверей, и пытается притвориться внимательной. При постороннем, даже если тот – дальний родственник, Иримия не стала бы повышать голос. Тания краем уха слушает её фантазию о том, что она может произвести хорошее впечатление хоть на кого-то. На каждый вечер и бал, на которые Иримия смогла втолкнуть Танию – она пытается создать образ для дочери. Платья по последней моде, симпатичный сопровождающий. Тания догадывается, что для её матери было бы проще родить ещё одного ребёнка. Кого-то, чтобы быть идеальным наследником. Не половинка на серединку, как Тания, она недостаточно леди и совсем не мальчик.

К седьмой минуте княгиня повторяется и заходит на второй круг. Снова что-то о том, чтобы быть достойной их имени. Тания молча терпеливо ждёт, изредка кивая. Ей хочется зевнуть, но она сдерживается, скривившись, челюсть сжимает. Она слышит это каждый раз, когда матушке захочется напомнить о том, как много она делает. Словно публичный имидж их рода важнее Тании. Иримия видит это иначе, пока кричит.

– Мы с отцом так тебя любим! Поддерживаем твои дурости, а ты не можешь быть хоть немного благодарна! Ты единственный доступный для нас наследник! Мы вложили в тебя всё, что могли! Мы заботимся, любим тебя! Всё, чего я прошу это немного благодарности! Есть в тебе совесть? Постоянно делаешь, что в голову взбредёт! Ты думаешь, что высший свет принял тебя с дурным нравом?! Они сплетничают о тебе! Осуждают! Ты посмешище! Семьи молчат, потому что боятся не твоего буйного нрава, а власти нашей семьи!

Стоящая на столике для писем ваза взрывается, осыпая их осколками. Княгиня, задыхаясь, замолкает. Пауза внезапна, как цунами в финском заливе, и Тания немного удивлённо открывает глаза. Поворачивается к матери. Та смотрит на неё молча, нечитаемым взглядом. Растёкшаяся по комнате тишина вязко обволакивает, как болотная вода с тиной.

Тания ждёт, когда мать продолжит ругаться, та, качнув головой, говорит странно спокойно:

– Свободна. Иди спать.

– Доброй ночи, матушка.

Голос Тании ровный, она обходит мать и спокойно поднимается по лестнице. Возвращаться домой босиком не так уж плохо. Не приходится снимать обувь при входе, теряя на это время. В доме странно тихо, должно быть, услышав крики Иримии домашние простоя, спрятались. Новый камердинер даже не попытался показаться в холле, должно быть имеет хорошие инстинкты. Тания останавливается наверху лестницы, ненадолго обернувшись, чтобы глянуть на мать. Та оперлась руками на столик для почты, игнорируя осколки от вазы на нём. Она выглядит усталой, и на короткий миг Тании её жаль. Матушка желает для неё лучшего в рамках того, что она может иметь внутри семьи, но интересы рода всегда впереди. Она умрёт, её родители тоже умрут, а семья продолжит существовать. Так думает княгиня Иримия Болотова. Все умрут, но род останется. Поэтому она требует от Тании брака и продолжения кровной линии. Отец её поддерживает, балансируя между ними. Одной рукой он договаривается с императором на брак его третьего сына, а второй позволил Тании поступить к ищейкам и пройти подготовку мистика четыре года назад. Он также всегда отмахивался, если кто-то публично выражал недовольство тем, как она была воспитана.

Тания отворачивается от матери к главному коридору второго этажа. Неожиданно тут темно и холодно. Под потолком парит несколько болотных огоньков, которые раньше плавали в аквариуме. Тания удивлённо моргает, пытаясь привыкнуть к темноте, щурится. Пол сверкает переливчато, словно покрыт блёстками. Один из болотных огоньков любопытно снижается, чтобы помаячить перед Танией. Свет от него опускается ниже и Тания видит, что пол покрыт мелкими осколками, как блёстками из детской хлопушки. Похоже, вспышка в холле за сегодня не первая для её матери. Она сжимает дрожащую руку в кулак несколько раз. Смотрит под ноги, а в груди бурлит насмешливый смех: её не было дома, а она точно знает, чья неконтролируемая сила устроила беспорядок. Тания удерживает себя от того, чтобы обернуться на лестницу и глянуть вниз в холл, на мать.

Иримия Болотова никогда не обучалась в Монсальвеше. Она не прошла даже домашнего обучения контролю силы. Она – всё, что не так сейчас с их обществом. Дед выбрал отправить её в Институт Пустышек. В лицо Тания такое матери не повторит, но для всей империи название отражает суть. Может быть, дар к магии у Иримии слабый, но его достаточно, чтобы вот так взрывать лампочки в доме. Уборка этого займёт какое-то время. Было бы разумней доверить такую работу домовому, но он и Иримия не ладят. Из-за этого в конце коридора одна из служанок выметает с ковра осколки. В романтичной атмосфере со свечами и в окружении болотных огоньков. Те, конечно, как велят им инстинкты, пытаются заманить жертву. Тании интересно, куда они, за неимением болота, могут привести её внутри дома. Маленький огонёк танцует в воздухе у неё перед лицом и выглядит почти мило. Если она поддастся его влиянию, то порежет ступни о стекло. Домового поблизости не видно, и Тания, устало вздохнув, изгибает пальцы в последовательности знаков, которую её друг использовал в школе для уборки в их комнате. Это единственные домашние чары, которые Тания когда-либо учила. По полу от неё стелется ветер, достаточно сильный, чтобы поднять стекло и смести его в одном месте. Коридор наполняется влажным запахом джунглей.

4 глава. Город где-то в нигде.

Тания не любит маленькие дворы-колодцы, напоминающие лабиринты, это заставляет её вспоминать поступление в Монсальвеш, и скучать по детству. Ей всё равно приходится свернуть в один из них, когда она уходит от русалок. Может быть, она плохой офицер, учитывая, что, скорее всего, завтра утром выловят очередной труп. Кто-то с выпитой душой, кто, может быть, заслуживал лучшей участи, но может быть, и нет. Иногда Тании хочется, чтобы всё было проще: вот монстры, их нужно убить, а вот разумные существа, убивать которых нельзя. Некоторые среди модернистов говорят о том, что и монстров убивать нельзя. Среди нормисов мода была быть «зелёным»: защищать природу, мать вашу, и всё такое. В любом случае реальность не такая простая. Некоторые монстры, как русалки, разумны, но также и относятся к людоедам. Император и Совет уже десяток лет ежегодно меняют законы в их отношении. В том году для русалок пытались построить тюрьму, но они умирали от голода, и это не имело смысла. В этом году – офицеры чёрной стражи просто вынуждены игнорировать их. Иногда – спасать от них пьянчуг. В XX веке трезвые мужчины в реку к странным девицам не прыгают.

Рунический круг, отводящий внимание, – в тёмном углу, скрытый за лестницей в подвал здания. Тания морщит нос из-за запаха мочи и каких-то отходов, что распространяются от мусорки поблизости. Она вытаскивает из сумки клубок Ариадны и осторожно его разматывает. В её руке – конец тонкой зачарованной пряжи, а сам клубок Тания бросает на землю. Он катится вокруг её ног, постепенно ускоряясь. Мир вокруг начинает мерцать закручиваясь. Тания прикрывает глаза. В горле поднимается тошнота от ощущения, будто её крутит в воронке. Мир блёкнет на мгновение, превращаясь в размытый туман. Клубок полностью распутывается, после чего нить начинает гореть, ярко вспыхивая как фитиль. В руке Тании остаётся только пепел.

Остатки клубка Ариадны сметает порывом ветра.

Тания стоит посреди поросшего сорняками поля. Траву мягко пригибает пробегающий ветер и поднимая семена одуванчиков. Рядом подобие дороги, ну, откровенно сказать, просто колея, оставленная множеством проехавших здесь людей за много лет. По краю есть отпечатки копыт, застывшие к грязи после дождя. Тания смотрит по сторонам, оглядываясь, и сдерживает смешок. Вокруг ни одного фонаря. Кто бы стал устанавливать их в поле. Рунического круга для отвода глаз тоже нет. Просто обычное поле. Вдалеке справа – полоса деревьев. На севере немного огней, чей свет едва различим. Позади – тоже огни. Тания оглядывается и раздражённо вздыхает. Конечно, зачем направлять клубок Ариадны сразу к месту назначения, когда можно выкидывать мистиков в случайные места в округе, зато несчастные нормисы не увидят лишнего. Как будто появление посреди поля без ориентиров не может доставить проблем. Рядом мог бы кто-то быть. Тания достаёт посох и взмахом с щелчком раздвигает его в полный размер. Не хотелось бы ночью в поле сломать себе ноги, и, очертив в воздухе знак света, Тания снова осматривается. Вокруг мало что меняется. Теперь из-за маленького парящего вокруг светлячка – Тания видит клевер под ногами и одуванчики. Есть маленькие голубые цветки, названия которых она не знает, и какие-то ещё травы. Тания щёлкает языком и выходит на дорогу. Теперь ей приходит в голову, что она должна была появиться здесь только к десяти утра, поэтому вокруг ничего нет. Должно быть, на поле установят оперативный штаб, для поиска монстра, охотящегося в округе. Тания вспоминает, что где-то в письмах было указание на гостиницу, в которой будут сняты номера, и вынимает из сумки квадратную шкатулку с резными узорами, стилизованные руны и роза ветров. Внутри на бархатной уже выцветшей подушечке лежит прозрачный шар со стрелкой в его сердцевине.

Тания осторожно стучит указательным пальцем по хрусталю и просит указать ей путь:

– ou dois-je allert?

Шар мягко светится и стрелка внутри хаотично вращается. Тания ждёт довольно долго, перекатывается с носка на пятку, разглядывает клевер, растущий у дороги. Сияние артефакта постепенно тухнет, пока не исчезает совсем. Стрелка указывает направление светясь. Тания вынимает из кармана часы. Почти два часа ночи. Подняв голову, она смотрит на звёзды. В глуши они кажутся невероятно яркими. И близкими, как будто если поднять руку, то можно ухватить одну. Тания стоит какое-то время на этом брошенном поле, смотрит вверх в безлунное небо и наслаждается. Ей некуда торопиться.

Путь до города занимает полчаса. Подходя ближе к фонарям, Тания отменяет заклинание света, чтобы не привлекать внимание. Большинство нормисов живут в мире без магии и никогда не должны узнавать о том, что она существует. С поля она выходит на окраину города. Трёхэтажные одинаковые дома, выстроенные в ряд, где-то за чередой одинаковых построек высится завод. Тания не видит его, но в воздухе витает запах, который она не может описать, но хорошо знает. Грязь, сера и древесный уголь, смешанные в воздухе. И запах отравленной реки. Тания идёт вдоль домов, не входя. Стрелка, к счастью, указывает путь в другую сторону от завода, воздух становится немного чище, хотя запах реки остаётся вокруг. Впереди церковь с кладбищем, с которого слышит тихое подвывание. Стоит позже проверить это место на предмет наличия упыря. Стрелка направляет Танию войти в город, пройти мимо одинаковых домов, отстроенных для рабочих завода, скользнуть мимо череды магазинов. Впереди видно реку и большое поместье. Стрелка виляет в сторону, мимо клуба или бара. Перед дверью стоит несколько курящих и слышно музыку. Названия не видно. Тания идёт мимо, надеясь, что гостиница недалеко. Ей не нравится петлять по незнакомому городу.

– Ой, девушка! – кричит мужчина от дверей в бар. Тон его голоса невнятно теряется в сигаретном дыме, он снова кричит, немного заплетающимся языком, – красавица! постой!

Мужчина, немного пошатываясь, поднимает руку и машет, в приветствии. Он пытается улыбнуться, но достаточно пьян, чтобы потерять контроль над телом. Тания, повернувшись к нему, ждёт, чтобы выяснить в чём дело. В темноте на плохо освещённой улице её форма кажется просто странного кроя пиджаком. ГАРМ не носят погоны, только старые символы силы, вышитые на одежде и заговорённые для защиты мистиков.