Дело не в кофе

Глава 1. Ароматы незримого

— Морозова, чего такая мрачная? Клиентов распугаешь, — раздаётся над ухом знакомый голос.

Поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с серыми глазами Дениса, нашего шеф-баристы. Его светлые волосы торчат забавными прядями — сегодня явно не день укладки.

— У нас же «зона позитива и пробуждения», — продолжает он, улыбаясь своей улыбкой ироничного маньяка. — Решила переименовать её в «зону экзистенциального кризиса и утренней тоски»?

В зеркальной стене за его спиной мелькает моё отражение: девушка с темно-рыжими волосами, собранными в «творческий беспорядок», веснушками, которые никак не хотят уходить и иногда складываются в созвездие Большой Медведицы, и глазами цвета… нет, не кофе, а слабо заваренного чая.

Говорят, глаза — зеркало души. Если это так, то моя душа явно нуждается в отдыхе и двойной порции эспрессо. Да, скорей бы технический перерыв!

— Я не мрачная, — поправляю выбившуюся прядь. — Я излучаю ауру глубокомысленного нейтралитета. Это наша новая услуга — кофе с экзистенциальным кризисом в подарок. Хочешь попробовать?

Денис пододвигает свою кружку с видом знатока.

— Ага, сделай мне что-нибудь эдакое, с нотками утренней тоски и разочарования в человечестве.

Запускаю кофемашину, готовлю капучино. Если бы во время учебы в универе мне сказали, что моим главным достижением в жизни станет идеальное давление на кофе в пятнадцать килограммов на квадратный сантиметр, я бы записалась на курсы клоунады.

Но вот же я — Алиса Морозова, специалист по давлению. Нет, не атмосферному. Мама гордится: у дочери «стабильная работа в сфере гостеприимства». Она тактично умалчивает, что это «гостеприимство» длится ровно до тех пор, пока клиент не получит свой капучино и не освободит очередь.

Каждое утро кофейня «Бэйжстар» встречает меня гулом кофемашин и бежевыми стенами, словно предназначенными для усмирения бунтарского духа. И возникает закономерный вопрос: доколе?!

Вливаю в чашку взбитую молочную пенку, думая о том, как мне надоели эти однообразные дни и этот бежевый цвет... Чего-то нового бы в мою жизнь, и как можно скорее!

Денис делает глоток и замирает.
— Ого, мощно! Прям чувствуется… философская глубина. Шучу, вкусно. Но действительно какой-то особенный вкус.

— Не хочешь стать нашим тайным сомелье-дегустатором? — продолжает он. — Будешь пробовать и говорить: «А вот в этом латте чувствуется лёгкая нота панического осознания скоротечности бытия».

— Спасибо, но я пока со своей карьерой философа не разобралась, — фыркаю я, радуясь, что этого болтуна позвали на склад.

Утренний поток клиентов набирает обороты. Мои руки двигаются автоматически: помол, утрамбовка, пар.

«Двадцать четыре года жизни, диплом университета, и всё, чего я достигла — это идеальное давление на кофе. Если бы меня сейчас увидел преподаватель философии... он бы заплакал. И попросил бы двойной эспрессо».

Пар из трубки создаёт облачко влажного тепла вокруг лица. Наконец-то сауна, которую я заслуживаю. Спа-процедуры за счет заведения. Жаль, нельзя добавить масло эвкалипта — нарушит корпоративный стандарт.

Вот к стойке приблизился очередной клиент в дорогом синем костюме. Взгляд прикован к смартфону, а пальцы летают по экрану с какой-то немыслимой скоростью.
— Двойной эспрессо, без сахара, — бросает, не глядя.

Отлично! Еще один представитель рода Homo officecus, питающийся исключительно коричневой жидкостью и чужими надеждами. Интересно, они там, в своих офисах, подают признаки жизни? Или просто имитируют её с помощью кофеина?

Тепло улыбаюсь клиенту и принимаюсь за работу.

Механические движения, заученные реплики, привычные улыбки. Где тот смысл, который обещали в брошюре «Твоя яркая жизнь после университета»? Видимо, его отгрузили в другую кофейню.

Хихикаю своим мыслям и слишком поздно замечаю, что кофе в чашке приобрел какой-то слишком насыщенный аромат.
Но парень уже сделал глоток и отставил чашку. Его брови ползут вверх.

— Это... особый сорт? Вкус… интересный. Никогда такого не пил.

Растерянно пожимаю плечами.
— Обычные зерна. Возможно, удачная партия. Или у вас сегодня обновленные вкусовые рецепторы. Такое бывает, если оторвать взгляд от экрана, — не удерживаюсь я от сарказма.

Онстранно на меня смотрит, но продолжает пить кофе с особенным вниманием, словно каждый глоток открыл ему что-то новое. Уходя, убирает телефон в карман и двигается медленно, оглядываясь по сторонам.

Похоже, бедняга никогда не пил нормальный кофе без попутного чтения рабочих чатов. Может, ему просто нужно было выйти на улицу и посмотреть на мир? Революционная концепция, однако.

Делюсь наблюдением с Денисом, который уже приволок со склада новые пакеты зёрен:

— Представляешь, мой эспрессо только что заставил айтишника посмотреть на мир не через экран. Говорит, невероятный вкус.

— Значит, ты наконец-то достигла нирваны в искусстве эспрессо, Алис. Или у парня просто глюк на почве переработок, — хохочет Денис. — Готовь дальше, а я проверю, не подсыпал ли кто в зерна волшебные грибы.

День продолжается в своём привычным ритме.

Готовлю капучино для молодой мамы, вспоминая теплые объятия своей матери (и то, как она вечно беспокоится о моей личной жизни). На удивление женщина после первого глотка расслабляется и улыбается ребенку такой нежной улыбкой, что у меня сжимается сердце.

К желанному перерыву чувствую себя странно возбужденной и измотанной. Словно проработала не полсмены баристой, а десять минут психологом на горячей линии.

Достаю телефон, но вместо долгожданных новостей — очередное разочарование. Соня, моя подруга, отменила нашу вечернюю встречу. Четвертый раз подряд. Сначала болезнь бабушки, потом проблемы со здоровьем у брата, на прошлой неделе заболела мать, а сегодня — температура у самой Сони.

Мимоходом замечаю, что что-то в её сообщениях звучит фальшиво... А, вот что! Слишком много подробностей. Словно Соня пытается убедить не только меня, но и саму себя. От этого осознания рука дрожит, и я быстро прячу телефон в сумку.

Внутренняя дрожь ещё чувствуется, когда готовлю капучино для следующего клиента — молодого человека в помятой рубашке. Парень выглядит так, словно не спал всю ночь. Горечь разочарования и одиночества вдруг смешиваются в душе, и уже непонятно, то ли это его эмоции, то ли мои собственные. «Пожалуй, тут нужен напиток от разбитого сердца и противоядие от предательства. Может, добавить щепотку сарказма и дольку лимона?» Мысленно опускаю в кофе солнышко, пожелав клиенту решить все свои проблемы.

Глава 2. Вкус правды

Утренний свет так настойчиво сочится сквозь шторы, будто пытается мне что-то доказать. Открываю глаза и рассматриваю паутинку на потолке — она трепещет от сквозняка, завидую ее простой жизни. У паука есть цель, план и собственная квартира без ипотеки. А у меня ипотека и на животе телефон, в котором двенадцать вечерних попыток дозвониться до Сони и ни одного ответа.

«Отлично, — думаю. — Лучшая подруга не отвечает на звонки, а главное развлечение в моей жизни — наблюдать, как сквозняк играет с паутиной. Прямо часы с маятником. Только тиканья не хватает».

Внезапно телефон вибрирует. Сердце предательски ёкает — может, Соня? Но нет, просто уведомление из соцсети. Фото от знакомой с какой-то вечеринки. Машинально тыкаю в экран.

И тут мой мир рушится.

Первое фото — просто группа людей в баре. Но на втором плане... Соня. Смеющаяся, сияющая, в элегантном черном платье. Та самая Соня, которая вчера стонала о высокой температуре и ужасном самочувствии.

Пальцы сами собой увеличивают изображение. Никаких сомнений — это она. С безупречным макияжем, окруженная людьми, которых я никогда не видела.

Следующее фото добивает окончательно. Соня обнимает какого-то мужчину в дорогом костюме, закинув голову от смеха. Временная метка — вчерашний вечер. То самое время, когда она «лежала больная».

— Нет, нет, нет, — шепчу я, лихорадочно листая ленту.

Фото за фото. Соня в ресторане, на танцполе, селфи с подругами. Все вчера. Все когда она «болела».

В груди разрастается тяжелый комок. Это не просто ложь — это настоящее предательство. Сколько раз она отменяла наши планы? Сколько раз я верила?

Телефон снова вибрирует. Сообщение от Сони: «Алиса, прости, всё ещё болею, лежу. И тебе ко мне нельзя – заразишься ещё… Будет лучше — напишу».

Перечитываю. Пожимаю плечами.

— Кто я для тебя? — вопрошаю у пустой кухни. — Запасной вариант? Удобная тапочка, которую можно отложить в долгий ящик?

Слезы настойчиво подступают, но я моргаю, прогоняя их. «Соберись, Морозова. Ипотека сама себя не оплатит, родители ждут перевод. Вперед, на подвиги бариста-философа».

Кофейня «Бэйжстар» встречает меня привычным гулом кофемашин и ароматом свежемолотых зерен. Денис уже на месте и сходу залипает на мой вид.

— О, кто это к нам пожаловал? Призрак оперы или призрак невыспавшейся баристы? — шутит он, а в глазах неожиданно вижу участие. — Ты в порядке? Выглядишь так, будто твой внутренний критик устроил тебе ночную разноску без перерывов на кофе.

— Всё отлично, — бодро вру я, завязывая фартук. — Просто немного... переосмысливаю жизненные ориентиры. И дружеские связи. В общем, всё, что можно переосмыслить.

— Ага, вижу, — кивает Денис. — У тебя на лице прямо написано: «Внимание! Идёт перезагрузка мировоззрения. Возможны сбои в работе». Не хочешь поговорить? Я сегодня в режиме кофевара-психоаналитика. Первая сессия бесплатно.

— Спасибо, обойдусь, — натягиваю улыбку. — Мои проблемы не решатся за один сеанс. Разве что ты добавишь в мой кофе что-нибудь покрепче эспрессо.

— Не наш метод, — с укором и одновременно с пафосом отвечает он. — Мы лечим только ароматом свежеобжаренных зёрен и искренним участием. Но если что — я тут.

Киваю, встаю за стойку. Стараюсь не думать о телефоне, который периодически вибрирует в кармане. «Наверное, Соня. Наверное, оправдывается. Наверное, снова врёт».

Около одиннадцати атмосфера в кофейне резко меняется. У входа появляется группа мужчин в дорогих костюмах. Во главе — сам Виктор Петров, тот самый «гений бизнеса», чье лицо не сходит с обложек финансовых журналов.

— Как обычно, господин Петров? — сразу засуетился менеджер.

— Капучино. Без сахара, — бросает тот, не глядя.

Группа усаживается за большим столом для вип-персон. Обрывки фраз долетают до стойки: «поглощение», «сокращение персонала», «максимизация прибыли».

— Семьсот человек уволим сразу, — слышу голос самого Петрова. — Остальных — через полгода.

— Согласен, — откликается один из его спутников. — Бизнес есть бизнес.

Денис, стоя рядом, тихо фыркает:
— Ага, «бизнес есть бизнес». Классическое оправдание для тех, у кого совесть стоит дешевле, чем их часы.

Стою у кофемашины, готовлю капучино для Петрова, и внутри всё закипает. Похоже, в сети кофеен намечаются большие перемены, а я переживаю из-за какой-то лживой подруги.

Телефон в кармане снова вибрирует. Успеваю открыть и увидеть очередное сообщение от Сони: «Алиса, я знаю, ты увидела фотки в соцсети и расстроилась. Но всё не так, как ты думаешь! Сейчас ситуация сложная, я всё объясню позже».

«Ну конечно, — ядовито думаю я. — Ситуация сложная. Надо выбрать между коктейлем Мохито и Маргаритой. Это требует концентрации».

Пар обжигает руки, но я почти не чувствую боли. Вся боль где-то внутри. Предательство Сони смешивается с отвращением к циничному разговору за вип-столиком. Они намеренно пришли обсудить поглощение сюда, в самую большую точку сети кофеен, чтобы побольше людей услышало?

И тут на фоне отвращения вспыхивает мысль: а что, если всё это высокомерие Петрова – лишь показная бравада, маска? Тогда было бы интересно узнать, что за человек прячется под этой маской. И что он чувствует на самом деле…

Поднимаю чашку — обычную белую посуду. Но кофе внутри кажется темнее обычного, его аромат интенсивнее, почти осязаемый. Заливаю черноту взбитой молочной пенкой.

— Капучино готов, — произношу, ставя чашку на поднос.

Официантка относит заказ. Наблюдаю, как Петров машинально делает первый глоток, не прерывая разговора. Второй — уже медленнее, нахмурившись. После третьего он внезапно замолкает.

Молчание затягивается.

— Виктор, ты чего? — спрашивает один из его спутников.

— Я... — Петров ставит чашку, его рука дрожит. — Я не знаю, что со мной.

— Может, кофе плохой? — кивает на чашку другой.

— Нет, не кофе, — качает головой Петров, и его голос становится странно тихим. — Это я плохой.

Немного визуала героев: Алиса и Денис

1.
Этот вариант мне нравится, потому что у Дениса вид и правда, как у ироничного маньяка)))

2.
А тут у Алисы вид такой волшебный – не могла не показать:

3.
Тут Алиса явно что-то делает с чашкой, (всю магию видно) но в целом картиночка ничего так:

Правда на кофемашине внезапно – мандарины. Не иначе, Алиса делает мандариновый раф)))))))

Какой визуал больше понравился – 1, 2 или 3?

Глава 3. Пиар-ход и стресс-тест

Утром просыпаюсь от того, что сосед сверлит стену.

Включаю телефон — он вибрирует без остановки, как кофемолка на пределе мощности. Новости, сообщения от знакомых, которые последние пять лет со мной не общались. Похоже, слава «бариста-ведьмы» распространяется быстрее, чем запах свежемолотого кофе по утрам.

Пока варю себе эспрессо — последние зерна, надо срочно искать работу, — листаю ленту. И натыкаюсь на прямую трансляцию. Виктор Петров, собственной персоной. Улыбается. Свежий, отдохнувший, в идеально сидящем костюме. Словно вчерашнего и не было.

Включаю звук.

— Поздравляю всех, вы стали участниками самого громкого пиар-хода сезона!

Ложка с сахаром замирает у меня в руке на полпути к кружке.

— Через неделю моя компания запускает новый благотворительный фонд «Искренность», направленный на помощь людям с психологическими проблемами. Мы наглядно показали, как один искренний поступок может всколыхнуть всю страну и заставить говорить о важных вещах. Рейтинг упоминаний зашкаливает, все цели достигнуты.

Я смотрю на экран, не веря своим ушам. Пиар-ход. Так вот оно что! Оказывается, я не бариста-ведьма, а статист в спектакле миллиардера.

— Отдельная благодарность бариста кофейни «Бэйжстар», чей напиток стал... катализатором искренности, — говорит он с той же ухмылочкой, что и вчера до своего «прозрения».

Катализатор искренности. Ну конечно. А я-то думала...

Трансляция заканчивается под вспышки камер. Петров уходит победителем. А я остаюсь сидеть на своей кухне с остывающим кофе и ощущением, что меня использовали в качестве реквизита.

Первая мысль: где мои деньги? Если это пиар-акция, мне положен гонорар! Хотя бы за моральный ущерб и потерю работы. Я же, получается, главная актриса этого шоу, пусть и невольная.

Коллега присылает сообщение: «Алис, ты в курсе, что ты звезда пиар-акции? Молодец!»

Отвечаю: «Да, я в курсе. Только мне забыли заплатить. И выдать премию за исполнение роли растерянной бариста в коммерческом проекте».

Откладываю телефон. Ну что ж, господин Петров, вы великий стратег. Превратили искреннее признание в пиар-победу. Но самое смешное во всей этой истории — то, что я знаю правду. Знаю, что это не было спектаклем. Его боль, его слезы, его одиночество — они были настоящими. Он просто прикрыл их красивой вывеской, как всегда и делал.

«Катализатор искренности, — повторяю про себя и фыркаю. — Я запомню».

Телефон опять вибрирует, высвечивая номер Дениса. Кажется, это единственный человек, с кем я сейчас готова говорить.

— Ну что, звезда пиар-акций, — в его голосе смешались ирония и неподдельное участие. — Как ощущения после вчерашнего триумфа? Уже подписала контракт с агентом?

— Еще нет, — наигранно вздыхаю я. — Мой агент пока занят — выбивает компенсацию за моральный ущерб и несанкционированное использование моих навыков в корыстных целях. Думаю, потребовать хотя бы пожизненный запас капсул для кофемашины. Мелочь, а приятно.

Денис смеётся, но потом его голос становится серьезнее.

— Слушай, Алис, а ты в курсе, что у Петрова для широкой публики была одна версия, а для своих другая?

— Ну, пиар-акция, фонд психологической помощи... Я уже посмотрела. Превратить собственные слезы в дивиденды – это, конечно, гениально, да… — И тут до меня доходит смысл сказанного: — Что? Другая версия для своих? А ты откуда знаешь?

— То, что ты смотрела, это была версия для масс, — объясняет Денис. — У меня друг работает в одном из банков, который с Петровым сотрудничает. Так вот для партнеров и топ-менеджеров была проведена закрытая планерка. И там была озвучена совсем другая история.

— Не может быть! — фыркнула я. — Что за история?

— Им сказали, что это был стресс-тест. — Денис делает драматическую паузу. — Петров рассказал, что он якобы специально смоделировал ситуацию собственного краха, чтобы проверить реакцию партнеров. Кто поддержит, кто предаст, кто начнет искать выгоду. «Проверка на прочность в экстремальных условиях», это цитата из его речи для своих.

Несколько секунд я просто хлопаю глазами. Однако… Петров, ты всё-таки гений бизнеса!

— Ну конечно! — восклицаю в телефон после затянувшегося молчания. — Это же очевидно! Как я сразу не догадалась! Слёзы олигарха в кофейне — классический инструмент менеджмента. «Моделирование ситуации эмоционального выгорания для повышения корпоративной эффективности». Надо будет добавить в резюме: «Участвовала в стресс-тестировании топ-менеджмента крупной компании через применение капучино».

— Ага, — подхватывает Денис. — Я уже представляю, как это войдет в моду. «Тренинги по кризисному менеджменту от Виктора Петрова. Пройдите проверку на прочность и проверьте своих партнёров! Инсайты гарантированы или деньги назад»

Мы оба замолчали на секунду, а потом разразились смехом.

— Всё, я больше не могу, — выдыхаю я, смахивая слезу. — У этого человека настолько разносторонняя личность, что у него даже оправдания многогранны. Он как драгоценный камень — под разным углом светится по-разному. Правда, фальшивым блеском.

— Шутки шутками, — говорит Денис, снова становясь серьезным. — Но так-то это полный цинизм. Он покупает себе удобную правду в зависимости от аудитории.

— Ну, а что ты хотел? — пожимаю я плечами, хотя Денис этого не видит. — Бизнес есть бизнес. Даже бизнес на собственных слезах. Главное — чтобы упаковка была красивой. А содержание... Ну, кто в наше время смотрит на содержание?

— Ладно. Держись, Алис, — говорит Денис. — Если что, я стану твоим пиар-менеджером. Придумаем тебе версию лучше, чем у Петрова.

— Обязательно, — смеюсь я. — А пока я жду, что мне пришлют грамоту за участие в пиар-акции. Или в стресс-тесте. Ну, хотя бы коробку печенья в качестве гонорара. Мечтать не вредно.

Мы попрощались, и я отложила телефон. Бизнес есть бизнес, конечно, но где-то глубоко внутри меня пусто и горько. Не за себя — за ту искру настоящего, которую так быстро затоптали в грязь красивыми словами и прагматичными оправданиями.

Голова гудит от всей этой циничной мишуры. Нужно переключиться на что-то реальное. Например, на поиск работы.

Глава 4. Врата в неведомое

Седьмой день безработицы встречает меня тусклым серым рассветом, пробившимся сквозь окна моей крошечной квартирки на четвёртом этаже панельной хрущёвки. Пустые контейнеры из-под доширака громоздятся на столике, словно белые надгробия прежней уверенности в завтрашнем дне.

Кофе закончился, надежда тоже. Зато в холодильнике царит дзен — только салат, переживший лучшие времена, и полбутылки молока, срок годности которого ещё вчера умолял отпустить его с миром.

Сижу на диване, закутавшись в бабушкин плед с сердечками (подарок «на любовь и тепло» — видимо, для такого случая). Листаю соцсети, где Виктор Петров всё ещё рыдает на видео, а я всё ещё выгляжу потерянной. Теперь, правда, официальная версия: это была пиар-акция фонда психологической помощи.
Ну конечно. Миллиардеры же постоянно плачут ради меценатства. Особенно после моего капучино.

Моё лицо мелькнуло в ролике всего на пару секунд, но интернету хватило и этого. Теперь я — мем. Хожу по городу, чувствую себя легендой: «О, это же та, что довела Петрова до катарсиса!»

За окном начинается очередной рабочий день – люди спешат в офисы, к станциям метро, в свои привычные, упорядоченные жизни, где зарплата приходит каждый месяц, а будущее не выглядит как чёрная дыра неопределённости.

А я лежу здесь, двадцатичетырёхлетняя неудачница, которая умудрилась потерять работу из-за странного инцидента с кофе.

Баланс на карте — 217 рублей и 43 копейки. Планы на сегодня: «Пить воду и думать позитивно».

Платёж по ипотеке через три недели. Прекрасно. Похоже, скоро научусь питаться собственными сожалениями.

Одна радость, когда звонит или пишет Денис – то чтобы пошутить, то чтобы проверить, не умерла ли я от передозировки мемов.

Сегодня он, как обычно, пишет:

«Алиса, ты как? Жива?»
Я отвечаю:
«Ещё как! Не дождешься».

Он шлёт смайлик, обещает принести кофе. Молчу, потому что, если честно, кофе — это последнее, что сейчас хочется видеть. Особенно если вспомнить, с чего всё началось.

Кстати, про «началось».
Неделя поисков работы — и ни одной вменяемой вакансии. Стоит работодателям узнать, кто я, — разговор заканчивается быстрее, чем мой мобильный интернет.

«Мы вам перезвоним» — это новая корпоративная форма «мы вас навсегда забыли».
А «ярмарка вакансий», на которую я заставила себя пойти, оказалась ярмаркой унижения: местная легенда, мемный бэкграунд, все дела...

В какой-то момент опять пытаюсь позвонить Соне: где ещё искать поддержки, кроме как у друзей? Но ответа нет. Эх, Соня, подруга детства... Похоже, я у неё опять в игноре.

Контраст особенно забавный: Соня — молчит, Денис — шутит. Петров — плачет (в пиар-акции).
А я блистаю в мемах всех форматов: картинки, вертикальные видео.

Телефон вибрирует: наконец-то уведомление о новой вакансии!

Кофейня «Зёрна истины».
Описание: «Требуется человек с развитой интуицией для работы в специализированной кофейне. Опыт не важен. Готовность к экспериментам приветствуется. Адрес: переулок Старых Мастеров, дом 13».

Перечитываю текст три раза, пытаясь понять, шутка это или очередной розыгрыш «друзей». Интуиция у меня, конечно, есть — она всегда предупреждает: «Алиса, не смотри свой банковский баланс на ночь». Но работать баристой по наитию? Это что-то новенькое.

Открываю прикреплённую форму и всё же записываюсь на собеседование — сегодня после полудня. Жую кончик ручки, прикидывая, насколько у меня развита интуиция… и понимаю, что максимум могу отличить просроченное молоко от свежего, не глядя на дату. Тоже навык, но вряд ли карьерный.

Ладно, в назначенное время добираюсь по нужному адресу.

Ну так-то на вид обычная кофейня, только антураж необычный. Похоже, дизайнеры перестарались с шармом старины – здание выглядит так, будто перенеслось сюда из XIX века: тёмно-коричневые деревянные стены, резные наличники на окнах, массивная дубовая дверь с медными заклёпками и старинной ручкой в форме львиной головы. Над входом висит деревянная вывеска из с вырезанными буквами: «Зёрна истины».

Останавливаюсь перед дверью, вдруг почувствовав, что нахожусь на пороге чего-то необратимого. Интуиция запоздало включилась, что ли? Ладно, вхожу.

Внутри обычная обстановка кофейни и обычные посетители.

Пока стою у входа, отыскивая взглядом кого-то из сотрудников, из-за стойки бара появляется женщина, которая сразу приковывает к себе внимание. Высокая, в возрасте — но не старая, с серебристыми волосами, уложенными в сложную причёску. На ней длинное платье в пол глубокого фиолетового цвета, которое шелестит при каждом движении.

— О, вот, наконец, и ты, дитя! — произносит она мелодичным голосом, обращаясь явно ко мне. На всякий случай оглядываюсь: вдруг «дитя» — это ещё кто-то за моей спиной. Но нет, кроме меня в кофейню больше никто не входил.

Поворачиваюсь к ней, и… впервые не знаю, что ответить.

— Я Виола, хозяйка кофейни – представляется она.

— А я Алиса, — выдавливаю из себя под пронизывающим взглядом.

Глаза у Виолы особенные – серо-зелёные, глубокие. Они смотрят не на меня, а сквозь меня, словно она листает мою биографию прямо сейчас.

— Ты та девушка, которая заставила Виктора Петрова плакать, – говорит Виола, и я понимаю, что это не вопрос, а утверждение.

Открываю рот, чтобы оправдаться или объясниться, но женщина жестом останавливает меня.

— Не нужно извинений! То, что ты сделала, было естественным проявлением твоего дара, хотя ты сама этого не понимала. Виктор Петров – человек, который годами прятал свою боль за маской цинизма. Твой кофе просто позволил его боли наконец найти выход.

— Не понимаю, о чём вы говорите, — бормочу я, чувствуя, как деревянный пол кофейни словно уходит из-под ног. — Это был обычный капучино. А у Петрова была пиар-акция — он всё объяснил…

Виола громко смеётся – мелодичным, серебристым смехом.

— Обычный капучино не заставляет миллиардера рыдать на глазах у всех, милая. Обычный кофе не несёт в себе эмоций того, кто его готовил. А твой кофе был пропитан пониманием и какой-то очень глубокой печалью. Виктор почувствовал это и не смог противостоять.

Глава 5. Тайное меню

Рассвет следующего дня встречаю в «Зёрнах истины». Солнце просачивается через витражные окна, разливаясь янтарным светом так щедро, будто кто-то там наверху решил: «Ну, раз у нас тут магическая кофейня, пусть будет красиво».

Сижу за стойкой, поджав под стул ноги, рассматриваю страницы Кофейного Кодекса. Ловлю себя на мысли, что эту книгу писали древние монахи-бариста, которые большую часть времени изучали человеческую душу, а не кофейный помол. Здесь описывается «симпатическая магия как искусство вплетения намерений и эмоций в потребляемые субстанции, где кофе служит одним из самых мощных проводников» (да, это цитата, сама бы я такое не выговорила).

Провожу пальцами по картинкам с «правильными положениями рук для направления энергии во время помола» и думаю: ага, вот почему у меня кофе выходит нервным — ладони ещё не выучили правильный угол.

Виола скользит между столиками так легко, что я начинаю подозревать у неё наличие встроенного вечного двигателя. Она умудряется одновременно подавать заказы, подмечать мои ошибки и кидать на меня взгляды, от которых хочется вытянуться, как школьнице на экзамене.

Повторяю базовые приёмы из Кодекса. Руки уже двигаются чуть увереннее, а узоры на кофейной пенке (они в Кодексе называются рунами) стали более чёткими.

И всё же волнуюсь, поэтому стоит мне взяться за кофемашину, руки выдают лёгкую дрожь. Зёрна, молоко, пена — всё привычно, но результат выходит… так себе. Вкус сваренного капучино явно проигрывает вчерашнему.

Виола пробует моё творение и кивает, будто подтверждая собственные подозрения.

— Ну что ж… Я почувствовала твою силу ещё вчера. Но вместе с силой увидела хаос. Мысли скачут, эмоции бурлят. Сразу поняла, что с таким даром Академия магов не справится. Поэтому взялась обучать тебя лично.

И она улыбается своей фирменной улыбкой: половина тепла, половина тайны.

А я кручу в голове мысли: «Академия магов? Она существует? Это сколько ж у моей учительницы влияния, что она сама решает, кого взять в ученики, и всё мимо этой Академии…»

— Ты варишь кофе сердцем, Алиса. — говорит Мадам Виола, скользнув по мне взглядом, от которого хочется автоматически подтянуть спину и поправить волосы. — Но сердце у тебя скачет, как необученный жеребёнок: то в галоп, то в сторону,

— Я сделала просто капучино… — пытаюсь оправдаться.

Хочу добавить: «базовый из Кодекса», но меня перебивают:

— Вот именно! А моя задача — научить тебя делать не «просто капучино», а напиток, который подчиняется твоему намерению. Чтобы ты была хозяйкой своей жизни и своего дара.

— Хозяйкой? — повторяю я.

— Да! – улыбается Виола. — Твоя цель обучения — научиться владеть собой. Только тогда ты сможешь владеть магией кофе, целенаправленно и глубоко вкладывать в него эмоции и состояния.

И я не удерживаюсь:

— Ну, с Петровым у меня уже вышло что-то глубокое, так что я продвинутая ученица. Правда, он потом так ловко отыграл назад, что хоть мастер-класс проводи: «Как скрыть сердечный кризис за улыбкой для прессы».

Виола слегка прищуривается:

— Он не сам по себе. Его слишком быстро поставили на ноги. За ним стоят те, кому выгодно, чтобы он оставался сильным.

Я усмехаюсь, будто услышала очередную конспирологическую теорию. Но внутри что-то ёкает. Слишком уж уверенно она это сказала.

— Это как? — уточняю.

Но Виола лишь пожимает плечами:

— Скажем так, не стоит недооценивать того, кто пьёт твой кофе, а наутро выходит сиять на публику.

Не успеваю спросить, что она имела в виду, как получаю новое задание:

— Попробуем проще. Сделай латте, в котором будет спокойствие.

— Спокойствие? — вяло переспрашиваю я. — То есть совсем без драмы?

— Именно, — усмехается она.

Я вдыхаю глубже, закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться. Думаю о ровном дыхании, о тихой поверхности озера, о йоге на рассвете. Но ровно через десять секунд мозг возвращается к списку моих долгов и непонятной тревоге по поводу Петрова.

Когда латте готов, чувствую, что что-то пошло не так. Вкус — резкий, чуть с горчинкой, как у плохого утра понедельника.

Виола пробует и кивает.

— Вот и весь твой внутренний шторм. Ты ещё не умеешь его отключать.

Я вздыхаю. Кажется, быть магом — это не только романтика и сияние аур, но ещё и суровая терапия в стиле «разберись со своими тараканами, иначе они сварят эспрессо вместо тебя».

— Получается, на мне лежит ответственность не только за пенку, но и за весь внутренний бардак?

— Именно, — спокойно отвечает Виола.

Стою за стойкой «Зёрен истины» с дымящейся чашкой в руках и пытаюсь понять, почему у меня всё ещё дрожат пальцы. Виола наблюдает за мной, будто видит насквозь — и кофе, и меня вместе с ним.

— Запомни, Алиса, — говорит она, не отрывая взгляда. — Кофе — не напиток. Это проводник. Ты варишь не зерна и не молоко. Ты варишь эмоции и состояния.

Я фыркаю, стараясь скрыть волнение:

— То есть латте у нас идёт с корицей и лёгкой паникой бариста?

Виола приподнимает уголки губ — то ли улыбка, то ли ирония.

— Иногда и так. Но есть проверенные сочетания. «Эспрессо правды», например. Выпьешь — и вываливаешь наружу всё, что скрывал годами.

Я чуть ли не поперхнулась воздухом, вспомнив растерянное лицо одного «гения бизнеса».

— О, это явно мой профиль!

— У тебя врождённый дар, — спокойно подтверждает она. — А вот «Латте смелости» — другое дело. Его пьют перед экзаменами, признаниями, важными разговорами.

Я на секунду задумываюсь и хмыкаю:

— Полезная вещь. Вот бы моей соседке налить: всё никак не признается мужу, куда её сбережения улетели.

— Не играй с этим, — пресекает меня Виола. — Магические эксперименты без контроля доводят до беды.

Она продолжает перечислять названия напитков и будто открывает передо мной целую карту неизвестного мира.

— «Капучино примирения» — для пар, которые уже на грани развода. «Мокко вдохновения» — для художников и писателей, у которых руки опускаются. «Американо решимости» — для тех, кто никак не может решиться на первый шаг.

Глава 6. Кофейная дипломатия

Следующим утром прихожу в «Зёрна истины» с лёгким ощущением дежавю. Кажется, всё это уже было: запах свежеобжаренных зёрен, приглушённый свет, тихие столики у стены, за которыми сидят странные люди с видом заговорщиков.

Виола встречает меня так, будто именно сегодня я ей очень нужна. Машет рукой и кивает на дальний столик, где лежит толстая папка с золотыми буквами на обложке: «Гид креативных бариста кофейни “Зёрна истины”».

— Будем готовиться, Алиса. Через две недели важная встреча, — говорит Виола.

— Какое-то совещание? — осторожно уточняю я, хотя нутром чувствую: это будет совсем не офисная планёрка с печеньками.

— Стражи Рассвета и Хранители Сумерек проведут переговоры.

Ну вот и познакомились. О противоборствующих фракциях, тех, кого мне раньше туманно представляли как «светлых» и «тёмных», я знала только из кратких упоминаний Виолы. А тут эти фракции придут, сядут за столики, будут заказывать кофе… и смотреть на меня. Отличный повод для нервного срыва.

— И это всё будет… здесь? — оглядываю уютное помещение, пытаясь представить, как две организации магов, привыкших спорить о власти над миром, сидят бок о бок и обсуждают чьи-то авторские латте.

— Здесь. И твоя задача — не перепутать, кто «утренний», а кто «вечерний». — Виола кивает на папку на столе.

Беру документ в руки. Осторожно открываю, словно это секретное досье ЦРУ.

Текста не много, поэтому быстро пробегаю взглядом и пролистываю страницы:

Кофейня «Зёрна истины». Официальный гид для креативных бариста

1. ГЛАВНЫЙ ПРИНЦИП
Творчество приветствуется, но в рамках фирменного стиля. У нас два типа гостей — для каждого свои правила экспериментов.

Придумывайте смело! Если ваш напиток идеально вписывается в «Утренний» или «Вечерний» стиль — можете сразу предлагать гостям. Главное — сохранять чистоту вкусового направления.

2. ДЛЯ «УТРЕННИХ» ГОСТЕЙ

(Предпочитают мягкие, сладкие, яркие вкусы)

Разрешено:
• Создавать новые фруктово-ягодные сиропы
• Экспериментировать с текстурой молочной пенки
• Придумывать сезонные напитки с цветочными нотами
• Использовать съедобные украшения (золотая пыль, цветы)

Запрещено:
• Делать напитки крепче стандартного капучино
• Добавлять горькие или терпкие ингредиенты
• Использовать тёмные цвета в подаче

Пример удачного эксперимента: «Малиновый зефир» — латте с малиновым пюре и ванильной пенкой.

2.1. ЭКСПЕРИМЕНТЫ ДЛЯ «УТРЕННИХ»

(Нежные, сладкие, многослойные напитки)

Можно без согласования:

Примеры экспериментов для «УТРЕННИХ ГОСТЕЙ»

5. «Грушевый бриз» — латте с грушевым пюре, ванильным сиропом и кокосовыми сливками.

3. ДЛЯ «ВЕЧЕРНИХ» ГОСТЕЙ

(Любят насыщенные, бодрящие, чистые вкусы)

Разрешено:
• Смешивать сорта эспрессо для новых блендов
• Добавлять благородные специи (кардамон, мускат)
• Разрабатывать авторские методы экстракции
• Экспериментировать с копчёными нотами

Запрещено:
• Добавлять сахарные сиропы (кроме 1/2 ложки по запросу)
• Использовать молоко больше 30 мл на порцию
• Делать напитки слаще классического американо

Пример удачного эксперимента: «Дубовый эспрессо» — кофе, настоянный на дубовых чипсах.

3.1. ЭКСПЕРИМЕНТЫ ДЛЯ «ВЕЧЕРНИХ»

(Чёткие, насыщенные, чистые вкусы)

Можно без согласования:

Примеры удачных экспериментов ДЛЯ «ВЕЧЕРНИХ» ГОСТЕЙ:

4. ОБЩИЕ ПРАВИЛА ЭКСПЕРИМЕНТОВ

5. НЕПРЕРЕКАЕМЫЕ ЗАПРЕТЫ

× Смешивать профили «Утренних» и «Вечерних» напитков
× Использовать алкоголь
× Применять ингредиенты с истёкшим сроком годности
× Менять рецептуру классических позиций меню

6. ПРАВИЛА НАИМЕНОВАНИЯ ЭКСПЕРИМЕНТОВ

Для «Утренних»: