Демон замка Мон-Сент

Забытая легенда.

ПРОЛОГ

„Невежество — ночь ума, ночь безлунная и беззвёздная.“

— Марк Туллий Цицерон

— Люди по-своему глупы, они не ценят тот мизерный отрезок времени, который им был дан, растрачивая свою жизнь, на празднества, набивание брюха и поступков «во благо» Но во благо чему, а главное кому?

К сожалению, этим вопросом задавались немногие, большинство старалось не участвовать в этой «бойне» и держались в тени. Всё это забавило светское общество, которое проводило свой досуг за игрой в покер, на балах и других светских раутах. Они ещё не дожили до того момента, когда всех представителей третьего сословия будут гнать в шею: жестоко истреблять.

Сейчас эти твари живут под опекой короля, что неудивительно. Что ещё остаётся делать старику, который уселся своим толстым задом на трон и вылезти из него не может?

— Правильно мой дорогой друг, защищать таких же жалких существ, которые готовы грызть друг другу глотки ради подачки с такой же жалкой, жирной руки.

— Что вы можете знать о демонах крови? – последовал весьма нескромный вопрос от человека, который в своих руках держал маленький блокнот для записей. От него пахло проливным дождём и смогом от сигар, которые тот вероятно выкурил перед приходом. Дешёвый алкоголь ещё не обсох на уголках рта, потому тот часто облизывал пересохшие губы, постоянно поглядывая на своего собеседника.

Этот вопрос человек посчитал весьма смелым. Глаза, которые сошлись в тонкую нить, хищно смотрели на гостя, а в голове прокручивались едкие мысли.

— Вы очень смелый гость Марк, — молвил человек сидящий в тени,- но ваша смелость граничит с безрассудством и невежеством. Это не та тема, на которую я готов говорить. Она граничит с чем-то сакральным, и потому я вправе хранить молчание.

Реакция собеседника поставила Марка в неловкое положение, от этого тот неуютно поёрзал на стуле и закусил нижнюю губу. Издав звук похожий на тихое шипение, он перевернул блокнотный лист, и поставил прочерк. На его лице читалось недовольство, а в глазах играл азартный огонь. Он в надежде глянул на собеседника, что по силуэту сложил пальцы домиком и смотрел прямо на него, в ожидании дальнейшего вопроса.

— Извольте простить меня мсье, но этот вопрос я хотел бы оставить открытым. Я слышал легенду о них ещё от своей покойной прабабушки, которая по её рассказам встречалась с одним их них. Она поведала мне легенду, вернее её часть, которая до сих пор не даёт мне чёткого ответа. Я нахожусь здесь по её воле и прошу вас о помощи. – в голосе молодого человека присутствовала мольба, казалось, он был готов упасть в ноги и просить рассказать эту жалкую легенду, которую каждый менял как хотел.

— Жалкое зрелище, — скривив губы фыркнул мужчина, глядя на журналиста. – Я не верю твоей легенде про покойную бабку Марк, я вижу, что тобой движет какое-то личное, навязчивое желание. – холодный мужской голос пробирал интервьюера до костей. По его телу пробежало множество мурашек, которые были готовы вырваться из него вместе с плотью окрашивая всё в багровые тона.

— Я поведаю тебе Марк. Поведаю о том, чего ты желаешь, но помни лишь одно, в легендах нет правды, на то они и легенды.

— Я вас понял, — мерзко всхлипнув проговорил молодой человек неуклюжа поднимаясь с пола. — Простите мою дерзость.

Удостоив мужчину только презрительным взглядом, собеседник тяжело воздохнул, протерев глаза кончиками пальцев.

— Это было очень давно. - начал мужчина, прикрыв глаза. Его голос сменился и стал монотонным, а глаза закрылись, будто тот стал переживать всё заново.

На рубеже 10 века жил король Карл, который славился своим могуществом и умом. Его умение находить верные решения поспособствовали объединению наших земель в великое государство.

Возвращаясь с войны, король обнаружил пустоту. В его когда-то царящем весельем замке не было никого. Лишь железный запах крови дал понять, что случилось страшное.

Король в спешке поднялся в свою комнату и увидел, что его жена: его любимая Анетт лежит в луже крови. Её белокурые волосы слиплись от жидкости, а глаза не выражали ничего. Лишь лик смерти застыл в них.

В тот момент казалось, он потерял себя, свой смысл жизни и свой огонь, который грел, тогда, когда его милая, хрупкая возлюбленная была жива. Он осторожно взял её тело и убаюкивающее раскачивался.

— Это было довольно мерзко, ведь девушка уже давно окоченела, а тело было готово к разложению, но что не сделаешь когда любишь верно? — Чуть качнув головой молвил повествующий болтая в бокале красное вино, которое плескалось в нем подобно реке Сена.

— Продолжайте. — увлечённо произнёс журналист, глядя на человека.

— Хорошо, — чуть хмыкнув бросил рассказчик, и продолжил:

— Король соорудил для своей возлюбленной хрустальный гроб, в котором по легенде покоится её тело по сей день. Карл собрал её кровь в сосуд и возложил к ней. Хотел Возложить. Со слезами на глазах он достал лезвие и полоснул себя по горлу. Он так и не смог смериться с этой утратой.

— Какая жалость, украдкой хмыкнул повествующий.

1 глава - Сесилион

«Лицемер — это тот, кто прикладывает к другим стандарты, которые отказывается применять к себе.»

Ноам Хомский

Где-то на юго-западе Парижа, на большой скалистой равнине омывающейся рекой Сена, расположился замок. Он величественно возвышался над городом, заставляя того тонуть в его тени. Парижане часто смотрели на него с восхищением и считали его, своей местной достопримечательностью, отдавая дань уважения владельцу, который славился своими добрыми делами в отношении Франции.

Старое здание радовало глаз и поражало красотой, но несмотря на это путь к нему был тернист: дорогу и вход скрывали могучие деревья, чья крона умело захватывала железные прутья ворот скрывая от лишних глаз. Каменный забор, который укрывал его, давно покрылся мхом и незамысловатыми узорами вьюнка.

Перед высшим светом оно предстало как укреплённое сооружение со всеми атрибутами: стены с бойницами, башни и рвы. В нем располагалась тюрьма, военный арсенал и хранилась казна. Бывшие хозяева решили облагородить здание, превратить его в королевский дворец, вырубив больше окон, а холодные помещения превратили в шикарные апартаменты с каминами, к которым уводили нарядные лестницы, в результате чего из дворца средневековья вышло современное Викторианское здание. Он сохранил свою, так называемую, готическую оболочку и воспоминанием о средних веках остался лишь повреждённый рельеф.

Своими размерами здание вызывало восторг. Распространялось это на новое поколение, пока старое причитало и крестилось. По городу ходила молва о проклятье, которое погрузило владельцев сооружения в вечные мучения. Каждый раз с наступлением ночи, множество тварей выходит из щелей и идут на охоту, дабы удовлетворить свои кровавые потребности.

— Это обитель нечисти Марта, и имя этой обители Мон-Сент. — наставлял взволнованный старческий голос. Скоро цикл начнётся вновь. На людей вновь обрушится гнев Тени, который не оставит от нас ничего живого.

— Почему бабушка? – вопросил тонкий детский голосок. — Мама говорит, это всё сказки, которые придумали взрослые, чтобы дети не доставали жильцов замка.

— К сожалению милая, сказки основаны на яви. — вздохнула старуха, и перенесла взгляд на окна. Луна ярко светила в щели домов. Старческие глаза подозрительно сузились, а после расширились в страхе.

— Пора спать милая, — взволнованно произнесла женщина, поспешно вставая с кресла. Быстро зашторив окна, она подхватила ребёнка под руку и потащила в детскую. Маленькая девочка с интересом следила за бабушкой, которая резво закрывала окна и зеркала, непонимающе хлопая глазами.

— Ты меня пугаешь бабушка. — произнесла девочка, потирая курносый нос.

— Марта. — обернувшись произнесла старуха. – Прошу тебя, ложись спать. И пообещай мне, если услышишь что-то подозрительное, не открывай глаз.

— Хорошо…

Дождь барабанил по занавешенным окнам. Раскаты грома походили на рёв дракона, его сверкание пыталось попасть в окна жильцов, в надежде ослепить своей яркой вспышкой тех, кто не отправился на сон. Лёгкое сопение слышалось в детской комнате, где тускло горела лампада. Лёгкий скрип половицы слышался в доме.

— Марта, ты снова не потушила свет перед сном. — Послышался из-за двери старческий голос. Лёгкий стук в дверь заставил девочку пробудиться. Она поднялась и кулаками протёрла заспанные глаза.

— Прости бабушка, — промямлила Марта и опустила ноги на пол. — Ты почему не заходишь?

— Так ты же дверь со своей стороны закрыла милая, я даже войти не могу, впустишь меня?

— Конечно бабуль. — Марта рысцой подбежала ко входу и распахнула дверь.

— Но бабуль, дверь была не заперта. — проговорила та, сонно поднимая глаза. Перед собой она увидела лишь непроглядную темноту, от которой рябило в глазах.

— Бабуль?

Но ответа не последовало. Марта ещё раз протёрла глаза и жмурясь вглядывалась в пугающую темноту. — Бабуль мне страшно. — Ничего милая, я здесь. — отозвался из темноты старушечий голос, я позабочусь о тебе. — Из темноты показалась чёрная, гнилая рука, под когтями которой извивались опарыши. Она потянулась к нежной детской шее, заглушая громким хрустом детский крик.

Портрет.

— Магнус, ты уже изучил все портреты? — произнёс тихий, вкрадчивый голос.

— Да Сесилион, я уже выбрал себе невесту, со дня на день состоится бал, на котором она будет присутствовать. Я надеюсь, что в жизни она так же хороша, как её изобразил художник. - носителем такого мягкого старческого голоса был мужчина на вид лет шестидесяти, который был одет в домашний, плотно запахнутый халат.

— И кто она? — отхлёбывая красное вино молвил человек, который стоял спиной к своему собеседнику. Он внимательно всматривался в гладиаторские игры языков пламени камина, от чего его рубиновые глаза, казалось, горели адским огнём.

В помещении было довольно темно. Черные шторы были глухо запахнуты и не давали лучам солнца и шанса на проникновение.

Но солнце заменили другие вещи: камин, лампада и свечи. Их тень мягко ложилась на бледное лицо этого странного человека и делала его скулы, острее ножа. В этом приглушенном свете его алые волосы казались багровыми, которые кровавыми реками развивались вдоль спины и едва захватывали лодыжки. Мягкая шёлковая ткань, рубашки, игриво касалась молодого тела, подчёркивая его игривую натуру. Его черные перчатки крепко сжимали бокал в ожидании ответа Магнуса.

— Это леди Катрин де Сан, дочка барона, который, к сожалению, потерял почти все свое состояние, и в скором времени скончался. — Магнус нежным жестом коснулся холодного полотна, на котором была изображена светловолосая девушка.

2 глава - Катрин де Сан

Звон старинных часов глухо разошёлся по всему дому, оповещая жильцов о том, что уже стемнело и пора готовиться ко сну. Свет от приглушённо горящей лампады падал на маленький письменный столик, на котором беспорядочно была разбросана канцелярия и вскрытые письменные конверты.

За ним сидела пожилая женщина, на вид ей было около пятидесяти. Её уже давно блеклые голубые глаза внимательно следили за движением невесомого пера, которым она старательно выводила буквы. Её завлекал этот процесс. Об этом могли говорить плотно сомкнутые губы и нахмуренные брови. Волосы женщины были заплетены в плотную косу и спрятаны под белый ночной чепец.

— «Дорогая Антуанетта, я искренне благодарна тебе за то, что ты положительно отнеслась к моему предложению. Я надеюсь, что всё пройдёт достаточно гладко и Катрина одарит нас приятной улыбкой. Мне немного волнительно, ведь это её первое знакомство с «таким» мужчиной, да и Катрина до сих пор не понимает к чему это всё. Всё же я надеюсь на её проницательность и благосклонность.

Через три дня состоится бал, на котором будут присутствовать все сорта высшего общества. Пошитое на заказ платье выглядит притягательно, я даже в какой-то степени завидую ей, ведь в своё время Я и Ты могли только мечтать о таких тканях... Об одном я переживаю сестра, о нехорошем человеке, который так же является организатором бала, боюсь, что для Катрин это выльется в нечто ужасное.

По приезде, Катрин сразу же проявила желание вырваться в рощу. Не поверишь, на моих глазах проступили слёзы, когда она вновь притронулась к своему луку и проявила желание выйти на охоту, как десять лет назад. Рофт был бы горд ей.

Следующее моё письмо можешь ждать перед самим событием, благо почта у нас доставляется быстро.

P.S. — Жаль, что в этот знаменательный день, ты не будешь с нами дорогая. Прости меня.

С любовью, твоя Жаннет.»

Изящно поставив точку в конце письма, Жаннет взяла бумагу и ещё раз перечитала содержимое. Утвердительно кивнув, она потянулась за давно пожелтевшим конвертом, на котором так же старательно вывела адрес и вложила письмо. Её взгляд упал на продолжавшие тикать часы, она внимательно следила за стрелками, которые лениво переваливались друг на друга в надежде соединиться. За спиной женщины виднелось большое окно, которое было плотно запахнуто шторами, а под ним стояла одинокая скромная кровать с белоснежной периной.

Невольно цокнув, Жаннет грузно встала, отодвигая ногой стул, от чего тот недовольно скрипнул, давая ей пройти. Затушив лампаду, женщина мелкими шаркающими шажками добралась до кровати, а после присев на неё оглядела комнату. Её взор зацепился за старые, уже отходившие от стен белые обои. Потолок дал трещину, и казалось, что скоро обвалится, как большая часть её поместья. В голове старушки всплыли воспоминания, когда её прадед только построил особняк. В нем кипела жизнь, и играла музыка. У этого дома была душа, а теперь, когда в их семье не стало последнего мужчины, дом испустил дух.

Жаннет устало потёрла глаза и недовольно цокнула языком, на свои мысли про предстоящее событие. Смятение, которое бушевало в сознании женщины, не давало закрыть глаза, тяжёлый груз, лёгший на её душу, тянул вниз, напоминая о прошлых ошибках.

***

Солнце лениво встало над горизонтом, грея своими лучами всё живое. Оно заглядывало в окна жителей, в надежде на их пробуждение, но, к сожалению, у светила это не всегда выходило. В один момент оно увидело в одном из окон, как молодая светловолосая девушка кружится по комнате прижав к себе бежевое платье.

Она словно лебедь плыла по помещению, напевая мелодию вальса. Её белокурые волосы рассыпались по воздуху, словно скошенные пшеничные колосья.

— Ох! — ахнула девушка, падая в мягкое кресло. — Голова закружилась — пролепетала дева, держась за лоб. Она вальяжно откинулась на спинку мебели и устремила взор на белоснежный потолок.

— Мне даже немного неловко, что к моему приезду тётушка специально сделала ремонт в этой комнате, а сама коротает дни в помещении похожем на подвал. — с досадой пробубнила себе под нос белокурая.

— Katrina, dépêche - toi, le cocher nous attend! — послышался из далека громкий голос Жаннет.

— Уже иду! — ответила Катрина — мигом вскочив с кресла и тут же бросилась к зеркалу отложив платье, которое сжимала в руках. Она поправила свою причёску и чуть расправила взъерошенные кудрявые локоны, нежно и элегантно расправила складки на своём изумрудном одеянье и улыбнувшись своему отражению выскочила из комнаты. Хрупкие ноги девушки неслись вниз по винтовой лестнице. Она бежала так резво, подняв подолы платья, что ковёр под её ногами собрался в большие складки. Катрина выскочила на улицу, чуть не врезавшись в Жаннет, которая ждала ту, с плотно поджатыми губами.

— Тебя только за смертью посылать мадмуазель. — проворчала та, смерив деву взглядом. — У нас скоро заселение, и все вновь ждут тебя. Пойми, что, когда ты выйдешь замуж, будет недозволительно вести себя, как маленький ребёнок — женщина должна быть всегда пунктуальна и учтива.

Услышав эти слова, Катрин фыркнула и исподлобья посмотрела на выжидающую Жанетт:

— Когда женщина всегда учтива тётушка, — начала дева, — она теряет свою индивидуальность и характер. Я никогда не буду такой, какой меня захочет видеть мужчина. Сказав это, девушка демонстративно открыла дверь возницы, одарив слугу желавшего помочь нечитаемым взглядом. Когда девушка скрылась в салоне кареты, Жаннет тяжело выдохнула и покачала головой, после чего последовала за племянницей.

Вознице предстояло преодолеть не такое уж и большое расстояние. Париж был совсем рядом, а виды за окном просто завораживали. Большой непроходимый лес, блестящая при игривом свете солнца река, и полу заснеженные поля, на которых работяги выращивали различные культуры. Катрина не могла оторвать глаз от такой красоты. Её скучающий вид, сменился заинтересованным, а в мыслях возникли образы прошлого, от чего лёгкая, грустная улыбка образовалась на девичьем лице.