Демонесса поневоле

1

Принц Истиан

Мы топчемся на месте, а время идет.

— Что вы делали в королевской сокровищнице, леди дан’Леор? — допытывается следователь Харрош — рослый полуоборотень. Самый расторопный работник во вверенном мне департаменте.

— Колола орехи золотой статуэткой Шандора. Такой вариант вас устроит? — демонесса дерзко усмехается, рассматривая яркие лакированные ноготки. Похоже, ей нет дела, что грубые кандалы из черной антимагической стали уже натерли нежную кожу запястий.

Записывающий допрос артефакт мигнул красным светом, регистрируя очередной лживый ответ преступницы. Харрош досадливо крякнул, почесал начинающую редеть каштановую шевелюру и повторил вопрос. И снова — глумливый ответ. Я в который раз пожелал этой юмористке провалиться в Тхар[1], откуда в наш мир и явилась когда-то проклятая раса демонов.

Будь я на месте следователя, давно бы уже орал и угрожал всеми пытками, какие только придуманы изобретательными умами моих предшественников, но Харрош держится молодцом. Я вытянул вперед ноги, устраиваясь удобнее на продавленном диване. Король требует немедленного расследования скандального инцидента во дворце, потому, вместо того, чтобы вести невесту в театр, главе департамента разведки приходится коротать вечер в этой тесной клетушке без окон. Хорошо хоть нет необходимости лично присутствовать при допросе: благодаря маго-экрану можно скрытно наблюдать за происходящим.

Прелестная ножка в легкой туфельке на высоченной шпильке покачивалась в такт модной мелодии, которую эта бесовка мурлыкала под нос. Таирра дан’Леор. Имя — это все, что мы знаем о демонессе, и оно пока ни о чем не говорит. Откуда явилась, кто и зачем ее послал — на эти вопросы она, похоже, не собирается отвечать. Возможно, врет даже насчет имени.

Красивая, тхар ее побери: золотистые локоны, точеные скулы, раскосые фиолетовые глаза с узкими зрачками-щелками, самый божественный ротик, из всех, что я видел (а видел я немало). Формы… м-м-м. Хм, что-то я отвлекся. Чудная фигура — это здорово, но внутри прекрасного тела живет алчная ядовитая айада[2]. Все демонессы — жуткие стервы. Исключений не бывает, взять хотя бы мою собственную бабку…

Впрочем, не время отвлекаться на соблазнительную мордашку. Я перевел взгляд на ряд цифр справа на экране. Все жизненные показатели — в зеленой зоне, лишь магический резерв почти на нуле. Когда бесовку брали, она яростно сопротивлялась: обратилась в боевую ипостась демона и разнесла половину хранилища, превратив в пепел многие бесценные предметы искусства. Оттого-то мой отец, король Даррен X, в такой ярости. А вот меня больше печалит, что мерзавка уложила пятерых опытных магов из охранной роты дворца.

Следователь Харрош повторил вопрос слегка напряженным тоном (видимо, допекла).

— М-м-м, ты глуховат или туповат, дружочек? — мурлыкающий глубокий голос против воли заставил мою кровь бежать быстрее. — В сотый раз отвечаю, что зашла полюбоваться на картины, который ваш скупердяй-король прячет от дневного света в хранилище.

Плоская металлическая коробка на столе — записывающий артефакт — снова выдала красный сигнал, распознавая ложь. Харрош озадаченно поскреб макушку и тайком покосился на «глазок», через который изображение поступает ко мне на экран. Отчаянные взгляды подчиненного тронули меня, но чем тут поможешь? Это же демонесса, ментально ее не проверишь, такой блок на сознании не пробить. Остается пытать, чтобы сама призналась.

Следователь не отреагировал на оскорбления и указал Таирре на записывающий прибор:

— Вы только что говорили другое…

Тут дверь коморки открылась, и герцог Сетт бесцеремонно потеснил меня на диване. Недавно закончив магическую академию, мой кузен Алес получил звание магистра, и занял должность советника при Департаменте главного королевского дознавателя. Иными словами, он появляется здесь, когда требуется вмешательство сильного некроманта, а я занят.

— Как дела?

Я вздохнул и кивком указал на экран.

— Уже второй час запирается.

Некромант усмехнулся и извлек из подпространственного кармана небольшую фляжку.

— Держи, Ист. Вижу, тебе это сейчас необходимо.

— Зелен ты, понимать, что мне нужно, — проворчал я, но беззлобно усмехнулся на дерзость щенка. — А где мой братец? Разве Роэнна не вызвали во дворец по тревоге?

— Нет. Дейн остался с Мией. Она в последнее время… нервничает, — на губах Алеса заиграла мягкая задумчивая улыбка.

— Ну еще бы… Бедная девочка! Иметь в мужьях двух таких балбесов[2], как ты и мой младший брат…

— Не завидуй! Скоро сам женишься, поймешь… Скажи лучше, что будешь делать с демоницей? Надеешься на добровольное признание?

Я нехотя кивнул. Алес недоверчиво поднял бровь.

— И сколько часов ты намерен потратить на это? А дядя Даррен тоже станет ждать?

Я раздраженно повел плечами, но отмахнуться от аргумента, если он разумный, сложно. Все знают: терпение в добродетели короля Даррена не входит. С самого начала я понимал, что увертки леди закончатся вызовом палача. Однако что-то мешало принять волевое решение и прекратить этот спектакль. Смутное чувство. Дурацкое. Непонятное. Иррациональное. Сформулировал его для себя и ужаснулся: симпатичное личико, и я, законник и воин, всегда беспощадный к врагам короны, становлюсь мягкосердечным глупцом? Нет, вздор! Раньше такого не было.

Зеленые, с узким зрачком (наследие все той же бабки-демонессы), глаза кузена с ленцой следили за мной. На самодовольной смазливой роже Сетта появилось нахально-сочувствующее выражение. Мои мысли настолько очевидны? Тхар!

— Не хочу портить совершенство, — процедил я сквозь зубы. — Хотя, видимо, без этого никак.

Поднялся с дивана и, набросив на голову капюшон мантии, направился в соседнее помещение, выручать несчастного Харроша.

***

Анастасия Кузьмина

— Группа, не задерживаемся, проходим в лабиринт, — надтреснутый голос экскурсовода перекрывал гул горной речки на дне ущелья.

2

Анастасия

Приходила в себя тяжело. Странное ощущение: все тело словно онемело. Затекло, что ли? Я с трудом повернула голову и, едва разомкнув веки, тут же зажмурилась от яркого искусственного света.

Что со мной произошло? Тепловой удар?

Помню, как падала на тропинке… Хм, чудеса: напоследок померещилось, будто под землю проваливаюсь! Быстро так, словно в кошмаре. Да, точно, перегрелась, сегодня же в тени +35 по Цельсию. Спасибо моей группе, все-таки не бросили. И, судя по направленному на меня прожектору, я в больничке. Разум тут же сделал следующий вывод: больница — яркий свет — спиной ощущаю холод — я на операционном столе. Вот теперь по-настоящему испугалась.

Что? Почему? Зачем? Вроде ничего не сломано, даже ноги не ломит.

Что со мной собираются делать?!

Паника победила, и затекшие конечности перестали казаться проблемой. Я подскочила, пытаясь сесть. С усилием открыла глаза и… обнаружила, что лежу вовсе не на столе, а на полу! Неприятно холодном и жестком. А еще надо мной склонились два жутковатых типа в черных балахонах! Лица прятались в тени капюшонов.

Монахи?

Черт! Если это розыгрыш, то очень дурного тона! Я огляделась по сторонам, ожидая узреть камеру и оператора, который снимает ржачный ролик для тик-тика. Но увидела мощную железную дверь с небольшим зарешеченным оконцем, серые стены, простой письменный стол, а за ним — еще одного типа. Для разнообразия тот был не в балахоне, а в сером мундире с причудливо извитыми нашивками на воротнике. Лысоват, черты лица хищные, смотрит на меня обалдело, а глаза фосфоресцируют зеленым, что твой светофор. Стоп. Как глаза могут светиться? Контактики, что ли, специальные? Чего только китайцы не напридумывают!

Я осторожно села. Чтобы не подыгрывать идиотам, старалась не выдавать страха (вдруг это все-таки съемки прикола?).

Мужики в зловещих балахонах явно напряглись и выпрямились во весь свой немалый рост. Я обрадовалась, что убрались подальше, но теперь они угрожающе возвышались надо мной. Тот, что стоял справа — выше, мощнее и шире в плечах, чем его собрат. Хм, как-то слишком серьезно выглядит этот «монах», сомневаюсь, что такой будет сниматься в дурацких розыгрышах. Ярко светящийся шар под потолком высвечивал волевой подбородок и жесткую линию рта. В осанке чувствовалось нечто неуловимо величественное, сразу видно, кто из троих главный. Вот он что-то сказал. Голос, словно темный бархат, у меня аж мурашки по телу побежали (хотя, может, это потому, что я сижу на каменном полу?).

Второй черный монах что-то буркнул, отошел и привалился плечом к стене с видом наблюдателя.

— Вы к-кто такие? — И, клянусь, сейчас мне наплевать, что голос дрожит и похож на писк. Пускай снимают: будет что предъявить следователю! — К-куда меня притащили, а?

Тот, что у стены, удивленно присвистнул и хрипловато рассмеялся. Вот же… веселый. А «главный» повторил свою фразу. На сей раз ошибиться было невозможно: она адресована мне.

Я пожала плечами, мол, не понимаю. Тогда мужик разразился новой тирадой. Снова, как ни вслушивалась, не уловила ни одного знакомого слова. А еще говорят, что в русском полно лексики с греческими корнями.

— Don’t understand, — умудрилась я наскрести жалкие остатки знаний языка после института. — I’m Russian. — И добавила для того, чтобы иностранец уж точно понял: — Я руссо туристо, ферштейн?

Главный небрежным жестом скинул с головы капюшон, и я зависла, глядя на мужчину мечты. Короткий ежик белокурых волос, бледно-голубые, холодные, как небо, глаза — скандинав, что ли? Прямой тонкий нос, благородная линия скул и высокий лоб. Просто бог. О таких мужчинах красотка Светка с придыханием говорит: «Отдаться и забыться!». А я обычно молчу, потому что все и так ясно — с моей заурядной внешностью ловить тут нечего. Такой на меня и не посмотрит.

Хотя сейчас я бы так не сказала: во взгляде мужчины был… затаенный интерес, что ли? Наверное, я сильно ударилась головой, когда падала, сраженная обмороком. Что во мне может заинтересовать такого мужика? Я опустила голову, смущенная без меры и… застыла с отпавшей челюстью, глядя на… э… щедрый подарок природы. Вернее, два подарка, которые выпирали из полупрозрачной белой блузки с огромным вырезом.

Что?

Такого у меня точно не было!

И во что я одета? Красное вовсе не мой цвет, а нескромный покрой брюк чересчур обтягивает по… А каблуки-то! Я оценила их неустойчивость, когда плавным, совершенно несвойственным неспортивной мне движением вскочила на ноги. Пошатнувшись, громко вскрикнула:

— Мамочки, что со мной?

Повернулась вокруг своей оси, осматриваясь. Ого, я стала значительно стройнее и не в пример фигуристей, но и намного выше, чем была. И последнее не только эффект высоченных каблуков.

Я высокая и с обалденной фигурой! Вот это да!

И как это понимать?!

Эта мысль здорово отрезвила, и я, наконец, заметила, с каким недоумением и напряжением наблюдают за мной мужчины. Тот, что в мундире, снова вскочил из-за стола, а в руке «главного монаха» заклубился, образуя плотный шар, густой черный туман.

Все ясно. Это просто сон!

И стало немного жаль просыпаться. Такие мужчины нечасто снятся…

Но я все-таки пребольно ущипнула себя за руку.

***

Принц Истиан

— Что происходит, Ист? — Алес, как и я, с немалым изумлением наблюдал за чудом воскресшей демонессой. Та бестолково вертелась, оглядывая себя. Прежде выверенные, грациозные, соблазнительные движения, которыми славятся леди этой расы, сменились резкими и хаотичными. Таирра неуклюже переступала и пошатывалась. Если бы я не знал, что несколько часов назад она вихрем носилась по хранилищу, решил бы, что она стоит на шпильках такой высоты впервые в жизни. — Есть идеи?

Я только рукой махнул: да какие там идеи? Внимательно наблюдая за демонессой, решил было, что ей плохо, и призвал тьму. Но когда в моей руке заклубилось заклинание «Исцеляющей Тьмы», Таирра застыла и недоуменно и испуганно захлопала на меня длинными ресницами. Попятилась. Произнесла что-то на странном напевном наречии. Что за язык? Народы Андора предпочитают общаться на всеобщем.

3

Принц Истиан

Как я и предполагал, король Даррен не обрадовался, узнав, что вытворила проклятая демоница. Грозный рык моего отца заставил даже привыкших ко всему адъютантов смыться из канцелярии под благовидным предлогом — никто не желал попасть под горячую руку.

Вернувшись в департамент, я застал в своем кабинете кузена и брата. Они просто жаждали узнать, что же решил король.

— Алес, возвращайся к супруге, ты мне здесь не нужен, — решительно заявил я. — Король дал добро на допрос с применением магии разума.

— Но я могу… — возразил Сетт.

Я сжал челюсти, борясь с раздражением. Ох уж этот молодняк! Никакого понятия о дисциплине.

— Иди, Алес. Миа ждет, — оборвал его Дейн. И Алес молча вышел.

Это единственный аргумент, способный привести в чувство этих оболтусов. Их любимая супруга на восьмом месяце беременности и плохо переносит одиночество. А кроме того, у сьерры Миарет поразительная способность влипать в удивительные истории, так что присутствие одного или обоих супругов — гарантия (правда, не стопроцентная), что она хотя бы не попадет в беду.

— Ты доверишь мне проверку демонессы? — Синие глаза Дейна заинтересованно блеснули. Чувствовалось, что ему не терпится приступить. Ну еще бы: сломать природный ментальный блок демона — серьезнейший вызов для менталиста.

Я упал в кресло и забросил ноги на угол стола. Второй час ночи, а я, как назло, прошлую ночь почти не спал: у моей любовницы пылкий темперамент и неистощимое воображение.

— Ты уверен, что сможешь сломать ее ментальный барьер. Не напортачишь? Король мечтает казнить ее публично. Если угробишь Таирру, и лишишь отца развлечения, сам пойдешь докладывать ему об этом.

Младший братишка поежился от такой перспективы, но кивнул.

— Я хочу сначала поговорить с ней. Алес говорит, что ее поведение круто изменилось после того странного обморока, который вы приняли за смерть. Посмотрим, что сейчас с ментальным блоком. Обычно такие вещи как клиническая смерть губительны для любых заслонов.

— Отлично. Я уже распорядился привести ее.

Через пару минут двери моего кабинета распахнулись и два дюжих стража в полной амуниции ввели Таирру дан’Леор. Абсолютно неуместные волнение и радость при виде стройной фигурки были мной успешно задавлены. Надеюсь, навсегда.

Выругался про себя, наблюдая за тем, как робко и изумленно демонесса оглядывается вокруг. Это невероятно: так играть! Я бы поверил, что мы имеем дело не с прожженной авантюристкой и убийцей, а с невинной девушкой, захваченной по ошибке. Разумеется, я сам видел, как ловка Таирра в роли соблазнительницы. А теперь пробует роль жертвы? Эта мысль взбесила меня: в этом существе все ложь и фальшь. И не следует забывать об этом.

***

Анастасия

В камере держали не так долго, как я боялась. Принесли какую-то странную похлебку и кусок грубого хлеба. Вот странно: вроде бред, а обед по расписанию — как раз желудок начал подавать голодные сигналы. Суп неплох, но не понятно, из чего сварен. Мясо по вкусу похоже на индейку, но белое и нежное. Овощи тоже не удалось идентифицировать. Догадливостью и излишней осторожностью не страдаю — только насытившись и отставив тарелку, я вдруг подумала, что тюремщики могли что-то подсыпать в еду. Прислушалась к себе: вроде все в порядке. Кроме того, отравление мне не грозит — это же не по-настоящему. Так что — отставить панику!

Вскоре за мной пришли несколько серьезных мужиков в плащах, под которыми виднелось что-то вроде черненой брони. На касках из того же металла — блестящие кокарды с изображением какого-то летающего динозавра. Красиво, но выглядит необычно. Обитые металлом сапоги бряцали по каменным плитам пола.

Шли по однообразным коридорам долго. Я развлекала себя, рассматривая встречных, которые шарахались к стенке, повинуясь грозному окрику моих провожатых. На всех, кого я здесь видела, необычная одежда — смесь боевого фэнтези со звездными войнами. Манеры у людей какие-то средневековые, несколько человек поклонились стражам, на что те не отреагировали, важно протопав мимо.

Я все гадала, куда же меня ведут. Билась шальная мыслишка: «Уж не на казнь ли?». Я, как могла, гнала ее.

Что будет, если меня убьют эти странные порождения моего же больного разума? Очнусь ли я от комы на больничной койке? А может, окажусь в другом видении — не в тюрьме, а, скажем, во дворце. Я была бы не против, если там окажется и тот красавец с ледяными глазами, но это уже перебор, наверное. Кстати, неплохо бы выяснить, почему со мной обращаются, как с опасной преступницей? Я что, убийца или террористка? И зачем кандалы? Ох, надеюсь, все это ошибка. Но как заявить о невиновности, если язык тюремщиков мне неизвестен?

Мы поднялись по лестнице на несколько этажей и оказались в надземной части здания. Здесь были широкие коридоры, по которым сновали люди в серых мундирах. Полицейское управление — вот что это такое.

Одна из дверей открылась, и меня втолкнули в просторную приемную. Симпатичная брюнетка за высокой конторкой смерила меня неприязненным взглядом и кивком указала стражам на полированную дверь кабинета начальника.

Еще минута, и я стою посреди просторного светлого кабинета и смотрю в ледяные голубые глаза нордического блондина, который развалился в кресле за письменным столом. Снова он, только без пугающего черного балахона. Темно-синий полувоенного покроя китель небрежно расстегнут у ворота и открывает мощную шею, и подчеркивает широкий разворот плеч. Длинные ноги в сапогах до колена закинуты на край столешницы. Весь вид и особенно взгляд без всяких слов показывает, как меня не рады видеть.

Хм, глупо и надеяться, что, находясь в медикаментозной коме, можно управлять сновидением. Жаль, значит, не будет волшебного дворца с этим красавчиком.

Стражи щелкнули каблуками и удалились. Это отвлекло меня от созерцания хозяина кабинета, и я заметила в кресле у окна еще одного молодого человека. Он внимательным, прямо-таки пронизывающим взглядом, изучал меня. Красавец с длинными светло-русыми волосами и яркими синими глазами. Что ж, моему воображению можно только позавидовать: еще один великолепный экземпляр. Вот только смотрит он на меня, словно энтомолог, который готовится наколоть булавкой редкого жука для коллекции — с чисто научным интересом.

4

Принц Истиан

Невероятно. Сидит передо мной и испуганно мигает фиолетовыми глазищами. Как же непривычно видеть демонессу — типичную демонессу по внешности — с выражением глаз, как у раненого олененка!

Демонесса обыкновенная — это первостатейная стерва, бездушная и бессердечная. Исключений не бывает. Надменность, пренебрежение, похоть, жестокость, циничная издевка, злорадство — вот что обычно отражается на лицах женщин этой расы. Я имею право судить об этом, потому что в моих жилах — четвертушка демонской крови. И я вовсе не хочу сказать, что мужчины-демоны чем-то лучше своих женщин — ничуть не бывало, но от всесильных воинов, способных поставить на колени полмира, другого и не ждешь. К женщинам на Андоре традиционно относятся, как к нежным, слабым существам, о которых нужно заботиться. Так вот: никому и в голову не придет так относиться к демонессам, потому что любая из них, приняв боевую ипостась, способна, если ударит такая блажь, сравнять с землей небольшой город.

И вот сейчас передо мной — растерянные глаза, закушенная в отчаянии губка, руки, стиснутые в кулаки, чтобы не дрожали… Как поверить, что это не игра, и Таирра настолько изменилась, просто побывав за гранью?

Демонесса поерзала на стуле в нерешительности и повернулась к Роэнну:

— А почему вы считаете, что замена одной души на другую невозможна?

— Никто никогда не слышал о таких случаях, — повторил Роэнн, рассеянно приглаживая пятерней волосы. — Хотя я не прочь провести исследования в этой области. М-м-м, это позволило бы не казнить преступников, а, скажем, вселять в их тела души безвременно умерших людей.

Ого, братишку понесло! Хотя в одном он прав — такого еще не было.

Я усмехнулся, желая поддразнить демонессу:

— Кажется, у демонов никакой души и нет. Недаром ваша раса не имеет даже отдаленного представления о поклонении богам или наказании свыше. Вы просто живете, а вершить суд и наказывать предпочитаете сами. И боитесь только возвращения в огненный Тхар. — Заметив тень страха и недоумения на прекрасном лице, я переменил тему: — Нужно посоветоваться с учителем. Арк’Асгейрр[1] наверняка знает об этих бестиях побольше нашего. Если кто-то смел подробно изучать демонов, то только драконы. Попробую залучить его для консультации.

Дверь в приемную приоткрылась. Любопытный взгляд секретарши порыскал по кабинету и впился в понурившуюся на стуле Таирру.

— Эйс Истиан, прибыл целитель.

— Проси. — Наткнувшись на мой холодный взгляд, Мадена моментально скрылась.

Целитель Барнэ работал на наше ведомство еще в те далекие времена, когда мой отец, король Даррен X, был наследным принцем. Немудрено, что к нам старый ворчун относится как к неразумным детям. Долговязый старик в бледно-голубой мантии неспешным шагом вошел в кабинет, зорко посматривая из-под растрепанных бровей.

— Что натворили? — он прошествовал к моему столу и уселся напротив демонессы. — Харрош сказал, что на допросе кто-то умер весьма загадочным образом.

— А потом воскрес. Вот эта демонесса…— пояснил Роэнн, указывая на девушку, но Барнэ лишь фыркнул нетерпеливо.

— Уж позволь мне судить, кто мертв, а кто жив, молодой Роэнн.

Старик зовет брата «молодым» вовсе не потому, что Дейн молокосос, хотя это так и есть. Просто целитель знавал нашего дядю, прежнего владельца титула «Его Высочество принц Роэнн», а тот умер лет сто назад.

— Я осмотрю молодую сьерру, если вы не против.

Мы-то, разумеется, только «за», но вот Таирра, или, как она сама себя называет — Настия, явно приготовилась держать оборону. Кулачки сжала, выпрямилась. И это в корне отличается от всего, что она демонстрировала до случая с капсулой. Надеюсь, она не собирается лягнуть старика коленом, как меня? Кстати, было больно. Припомню ей это (наверное, четвертушка демонской крови пробудила злопамятность).

Ну что ж, вернемся к роли жестокого надзирателя.

***

Анастасия Кузьмина

Этот старик смотрит, словно рентгеном просвечивает!

— Дайте руку, милая девушка. — Ко мне протянулась потемневшая старческая рука.

Не мешало бы сперва разузнать о намерениях этого типа.

— Кто вы и что собираетесь делать?

Старец в голубом балахоне обидчиво поджал губы.

— Я лейр Барнз, целитель, — представился он. — Мне нужно оценить ваше состояние, ведь вы пережили уход за Грань.

Он что, собрался проводить врачебный осмотр прямо при мужчинах? Ну, это он зря! Не дамся. А что, если снова начнутся штучки с перемещением в тело крылатого монстра?

Подозрительно спросила:

— Будете гипнотизировать? Я уже побывала в горах в теле чудища. Спасибо, больше не хочу. Хотя летать мне понравилось.

На меня уставились с недоумением. Пауза затягивалась.

— Вы врач какой специализации? — решила уточнить я. В ответ — снова непонимание. — Невролог или терапевт?

— Не выпендривайся, Таирра, — прорычал Истиан. — Просто протяни руку.

Интересно реагирует мое подсознание. Наверное, в больничной палате, где я лежу, сейчас обход, и мой разум откликнулся тем же. Да, это вероятнее всего. Глюки тоже подчиняются логике, хотя и извращенной.

— Милостью Шандора, я целитель, — растерянно повторил дед. — А что за слова ты произносишь, милое дитя? И на каком языке?

Я раздраженно всплеснула руками. Что за идиотские вопросы?

— На русском, конечно! Зачем вы спрашиваете, если сами на нем говорите?

Старик расправил складки своего балахона и сообщил:

— Мы говорим на всеобщем. И ты тоже.

Мне оставалось только в растерянности хлопать глазами. Ничего не понимаю.

Целитель продолжил добивать меня:

— Однако кое-какие слова ты произносишь на странном гортанном наречии. Это не тхарришш и не эльфийский.

— Она говорила на нем изначально, после воскрешения, — вставил Истиан. Он хмуро следил за нашей перепалкой с целителем. — Роэнн встроил ей в мозг заклинание-интерпретатор…

5

Принц Истиан

В рабочем кабинете его величества царил полумрак. Привычная с отрочества картина: посетители застыли на стульях с неудобными спинками, а отец, величественный и надменный, — за огромным монументальным столом. Сколько себя помню, Даррен X редко позволял себе выходить из роли всевластного монарха — по пальцам пересчитать случаи, когда он казался обычным человеком.

Отец откинулся в кресле и принял излюбленную позу — оперся локтями о подлокотники, а ладони сложил лодочкой и поднес к губам. Я уже был напряжен как струна, а сейчас приготовился к буре — ничего хорошего взгляд его величества не сулил.

— Я знал, что мой младший сын фантазер, увлеченный странными экспериментами, — отчеканил Дарен X. Желчный взгляд остановился на младшем принце.

Лицо Роэнна побледнело от сдерживаемой ярости, но брат не протестовал. И правильно. Бесполезное занятие — переубеждать отца в раз сделанном выводе. Между ними всегда стоит этот досадный отголосок прошлого. Дейн родился совсем слабым и заикался до трех лет, и все эти годы отец пытался руганью и тычками исправить его недостатки. Так продолжалось, пока я, уже будучи взрослым, в один прекрасный день не увез младшего братишку к нашей доброй тетке Отилии и ее мужу принцу Аларду. Мелкого радушно приняли в уютный мирок семьи Младшего королевского дома. Так и получилось, что Дейн рос вместе с кузеном Алесом, герцогом Сеттом. А король абсолютно не интересовался судьбой младшего принца, упрямо считая его никчемным. Когда же Дейн вырос настоящим мужчиной и доказал, чего стоит, не только в науках, но и в битвах, наш неподражаемый отец просто принял это как должное. И вот теперь у его величества хватает наглости снова вешать нелестные ярлыки! Поразительно! У меня едва хватило выдержки, чтобы не нарушить этикет самым грубым образом и не нахамить.

— Ваше Величество, со всем уважением, но научные проекты Дейна вовсе не несбыточны. — На защиту племянника поспешил принц Алард, младший брат его величества. Я специально пригласил дядю на доклад: его влияние на отца хорошо известно. Но сейчас даже его заступничество не подействовало. Дарен X, по прозванию Мудрый, смерил брата коротким высокомерным взглядом и продолжил, теперь направив яд на меня:

— Ты, Истиан, чаще всего рассуждал трезво. А сейчас приходишь и говоришь о каком-то переселении души? Если ты пьян, мой мальчик, иди, проспись. Но если всерьез полагаешь, что я поверю, будто в тело демонессы вселилась какая-то другая девка, подумай еще раз.

Резкие слова рвались с языка, но я привычно смирил гнев.

— Другого объяснения пока нет, отец. Несомненно, наши специалисты расшифруют состав зелья из раздавленной капсулы, но это даст нам в руки лишь инструмент, при помощи которого ей удалось ускользнуть от нас. Это не поможет восстановить ее память.

— Как знать, как знать... — Каждая черточка красивого лица Даррена X выражала сомнение и упрямство. Раздраженным жестом, он откинул со лба прядь золотистых волос — жест, который всегда служит предвестником бури.

Чтобы упредить вспышку королевского негодования, я поспешил возразить:
— Записывающие артефакты доказывают, что она говорит правду. Утверждать, что перед нами Таирра дан’Леор, мы не можем. Это другая личность.

— А других доказательств, кроме записи допроса, у вас нет?

— Я могу свидетельствовать, что в измерении грез…— вступил в разговор Роэнн.

Отец грохнул кулаком по столу, литая золотая подставка для стилуса в форме морского змея жалобно звякнула:
— Роэнн, меня не интересует другие измерения. Я полудемон, и все эти эльфийские штучки оставь для своей матери или тетки. Нужны материальные свидетельства, но вы их предоставить не можете, дорогие мои. В этом беда. Вы говорите, что записывающий артефакт подтвердил допрос, но часто ли прибор испытывался на демонах? Мне ли не знать, насколько они искусные лжецы! Моя мать — бывшая королева Аззара — клялась мне на родовом камне, что не причинит вреда моим близким. И что же? Она чуть не убила сьерру Миарет, а заодно тебя, Роэнн, и твоего сына, Алард.

Хм, в рассуждениях короля определенно что-то есть. Ему удалось нащупать слабое место в нашей теории. Возможно, артефакт несовершенен и настраивается точнее всего на ауру людей? Нужно навестить академию «Синей звезды» и поговорить с магистрами.

— Помимо артефакта, вы рассуждаете о душе. А как проверить, что душа теперь другая? Я сам некромант, и много раз видел души перед Гранью. От тела тянется сквозь Тьму нечеткий эфирный след. Душа — это неясное пятно неравномерной плотности. Как отличить одну душу от другой, кто мне скажет?

Мы молчали, потому что отвечать было нечего. Своими вопросами король Даррен оспорил все наши контраргументы, следует признать. Потому я совершенно не удивился, когда услышал жесткое:
— Между тем, инцидент с взломом королевского хранилища попал в газеты и инфо-континуум[1]. Мы обязаны примерно наказать виновных, иначе враги решат, что нас можно безнаказанно грабить и разорять. Казнь назначим на конец месяца. Все свободны.

Когда Даррен X говорит таким тоном, ничего не остается, как подчиниться. Я вышел из рабочего кабинета короля Зангрии, кусая губы и ломая голову, как теперь быть. Однако подчиняться и обрекать на казнь невиновную не собирался.

Прощаясь, дядя Алард хлопнул меня по плечу и, приблизив губы к моему уху, прошептал:
— Еще ничего не решено. Постараюсь убедить Даррена самолично допросить девушку.

Я кивнул, не особенно уверенный в дядином заступничестве. Обычно отец не порет горячку и действует осмотрительно. Но преступление, совершенное так нагло и в самом сердце королевства, задело его гордость, отсюда эти скоропалительные решения.

Мы с братом направились к выходу из дворца, стороной обходя залы, в которых толпились ожидавшие выхода короля придворные.

— Как будем действовать, Истиан? Я могу договориться с профессорами из «Синей звезды». Необходимо срочно доказать, что демоны не в состоянии обмануть артефакт для допросов. У нас ведь был один ложный ответ.

6

Принц Истиан

Зачем я вообще ходил к ней? Этот вопрос на разные лады звучал в моей башке всю дорогу до дома. С каждой секундой росла злость. В основном на себя. Слабак! Не только не смог противиться внезапному желанию увидеть демонессу, так еще и не удержался от искушения, когда понял, что она принимает душ. Хотел ведь как можно быстрее уйти. Но, как дурак, стоял за дверью и слушал, как льется вода. Чувствовал себя подростком, представляя, как струи ласкают точеное тело. Даже не понял, как оказался внутри. Реальность оказалась гораздо соблазнительнее воображения. Кровь вскипела, я не слышал себя, не слушал ее, что-то говорил, а за всем этим единственное желание — сделать Таирру своей немедленно. Не Таирру, Тхар ее забери, — Настию с ее невинными, сводящими с ума глазами.

Никогда не замечал в себе подобной дикости — эта женщина пробуждает худшие стороны моей натуры. Ничего подобного в моей жизни не было. Приставать к арестантке? Ну, помимо того, что это просто подло, это еще и урон для моей репутации. Второй принц королевства не должен опускаться до таких вещей. Если мерзавка Таирра очнется и примется за старое, она наверняка раззвонит о моем проступке всему свету.

Странно, но от одной мысли, что я только что целовался с той самой Таиррой, затошнило. Нет, это точно не она. Другая, чистая и невинная. Настия… Она выглядела такой беззащитной и испуганной. Сам Тхар не знает, почему меня это так возбудило… И до сих пор возбуждает — я не привык врать себе.

Этот поцелуй был словно печать. Страсть и пришедшая ей на смену невероятная нежность. А потом, как удар, мысль: «Моя».

Что за бред?

Невинные, сладкие губы. За свою долгую жизнь я целовал, наверное, сотню не менее соблазнительных женщин, и это было восхитительно. Но никогда вот так: бешеный поток наслаждения и боли пронесся по жилам, ударил в голову и… Я испугался. Ощетинился и поспешил отгородиться от Настии. Рявкнул что-то резкое и злое. Ушел. Эта грубость ударила и по мне: чувствую себя последним мерзавцем. Но по-другому в тот момент просто не мог. Иначе наделал бы такого... До сих пор осталась неясная боль, зудящая на периферии сознания. Не только разбуженное желание. Что-то еще. Не понимаю.

Вот и дом. Лет двадцать назад я прикупил большой участок земли на северной окраине Триесты, возле самого озера Эрс. Здесь, разумеется, уже имелся особняк, но он пустовал так долго, что в нем поселилась стая граев — крикливых завсегдатаев кладбищ. Делить этот склеп с птицами я не собирался, а строить новый дом все было недосуг. И вот в прошлом году моя невестка Миарет уговорила воспользоваться услугами ее приятеля-архитектора, который построил роскошный особняк для ее семьи. Лессли Финно оказался хватким парнем — учел все мои пожелания, и теперь наконец-то не нужно терпеть неудобство дворцовых апартаментов (которые напоминают мавзолей) или выкупать этаж в отеле.

Заложив в воздухе крутой вираж, я посадил каррус на площадку, устроенную прямо на крыше. Необычно для Зангрии, но очень удобно. Сам дом из стекла, дерева и местного известняка кремового цвета, в три этажа, выглядит приятно и современно. Большая гостиная и библиотека на первом этаже, а на втором — роскошная хозяйская спальня, а для гостей — две поменьше. Вокруг всего второго этажа вьется открытая терраса, где приятно проводить вечера. Место уединенное, никаких назойливых соседей поблизости. Пожилая экономка с помощью двух помощниц ведет хозяйство и умудряется не мозолить мне глаза. Для ухода за парком пришлось нанять пару садовников. Я бы предпочел не делать этого — дикая неухоженная природа не оскорбляет моего взора, хотя я полуэльф, но матушка настояла. Всегда удивлялся стремлению эльфов менять природу по своему взыскательному вкусу. По-моему, странно не находить гармонии в ее дикости, но матушку, королеву Мари-Лизбетт, не переделаешь и не переспоришь, я давно бросил это бесперспективное занятие. Сейчас лес вокруг усадьбы выглядит почти цивилизованно; я это терплю, зато мать во время редких визитов не хватается за сердце.

По короткой крытой галерее перешел в просторный кабинет на третьем этаже, а потом спустился в спальню, где меня, как оказалось, ожидал сюрприз.

***

Анастасия

Облачившись в длинное, до пят, закрытое платье пепельно-серого (как мое настроение) цвета, я проследовала в комнату. Как я и предполагала, она была пуста. Психованный замороженный глюк убежал творить беспредел в другом месте.

Походила взад-вперед мимо койки, чтобы немного остыть. Ткань непривычно путалась в ногах, но, вероятно, тут так принято. Просохшие золотистые пряди лезли в глаза; я попыталась причесаться, пропуская их между пальцами, но быстро отказалась от этой идеи — просто заплела немного лохматую косу. Собрала и сложила стопкой ношеную одежду.

Не зная, чем еще себя занять, легла на койку. Вот тут и накрыло: видение бледно-голубых глаз с расширенными от страсти зрачками. Прижала пальцы ко рту — припухшие губы в самом деле все еще горели.

Как ни крути, а это мой первый в жизни поцелуй.

Я не считаю те неловкие поцелуи в щечку от дежурного кавалера из кадетского училища, куда мы со Светкой ходили в старшей школе на танцы. Мда, все немного не так, как я себе представляла. Всегда думала, что это случится в романтической обстановке. Это немного огорчительно: я же не требую свечей или цветов. Но тюремный душ? Серьезно? Как говорится: вот это поворот!

Вспомнила слова Истиана. И его горящий взгляд. Это была ярость или страсть? Не разбираюсь. А, впрочем, не все ли равно? Он хотел оскорбить, унизить. Но лишь констатировал факт.

Ну да, не умею я целоваться, что делать-то?

Я закинула руки за голову и усмехнулась — причем, максимально цинично. Возможно, это новое тело так на меня действует? Прежняя Настя, наверное, билась бы сейчас в истерике или даже писала заяву в полицию. А я лежу тут и щерюсь во весь рот — с ума сошла! Ага, и есть с чего — тело до сих пор горит от объятий красавчика-Истиана и его сказочного сногсшибательного поцелуя. Никому не признаюсь — только себе: мне понравилось!