Деревня у реки

Медленно рассвет пробирался сквозь туманный лес, обволакивая деревню у реки влажным, почти волшебным светом. Тишина стояла такая, словно сама природа замерла в утренней молитве. С лёгким шелестом колыхались ветви старых яблонь, уцелевших на краю деревни. Где-то в стороне булькала вода, скатываясь по корням к реке. Воздух был прохладным, терпким, пахнущим влажной корой, рыбой и дымом вчерашнего костра.

Первым проснулся Алексей. Он вышел из своего небольшого дома — аккуратно обустроенной избы, у которой он недавно укрепил крыльцо и заменил дверь на более прочную. В его движениях была сосредоточенная плавность охотника: ни один шаг не нарушал тишины. Он остановился, глядя на реку, где уже поднимался лёгкий пар, и на мгновение закрыл глаза. Мир, пусть и изменившийся до неузнаваемости, всё ещё был прекрасен.

С заспанного дома напротив скрипнула ставня — Лиза, кутая плечи в шерстяной платок, вышла на крыльцо и зевнула, оглядываясь на Алексея. Она спустилась к ручью, прихватив старую металлическую миску. Её походка была лёгкой, но сдержанной, как у человека, привыкшего не шуметь без нужды.

— Доброе утро, — тихо сказал Алексей, не оборачиваясь.

— И вам, — отозвалась она, присев к воде и начав полоскать бельё. — Снова весь рассвет на ногах?

— Привычка, — пожал он плечами. — В лесу спящие не доживают до утра.

С глухим стуком открылась дверь третьего дома — Коля, тяжело зевая и потягиваясь, вышел на улицу. На его плече висел топор. Он кивнул Алексею и сестре, оглядел заросшую тропу между домами.

— После обеда надо будет крышу подлатать на пустом доме, — сказал он, почесывая затылок. — С гвоздями напряжёнка, но найдём что-то.

— Можем вытащить пару досок с того сарая у склона, — отозвался Алексей. — Всё равно он развалится скоро.

Из одного из домов вышла Елена, усталая, но собранная. В руках — фляга и перевязочный пакет. Она шла к дому, где на кровати лежал Роман. Его раненая нога не давала покоя. Тихо затворив за собой дверь, она исчезла внутри.

На крыльце одного из домов, под пледом, шевельнулся Игорь. Он ещё не просыпался — его лицо было спокойным, почти детским. Он не знал, кто он, откуда. Пока что он был просто человеком с пустыми глазами и травмированной памятью, хранящей молчание.

Деревня жила. Медленно, осторожно, но жила.

Птицы затянули утреннюю песню где-то в зарослях. Под ногами хрустнули ветки — Алексей направился к ловушкам, а Коля — к реке. Лиза же осталась на берегу, тихо глядя на воду, как будто в ней могла прочесть ответ на вопрос, который сама боялась задать.

Солнце поднялось над горизонтом, согревая туман и суша прохладу ночи. Утро в деревне быстро сменилось делами: жизнь не позволяла сидеть сложа руки.

Алексей проверял расставленные ловушки на тропах к лесу. Он двигался бесшумно, как тень, зная каждый корень и каждую еловую ветку, что могла выдать его присутствие. В одной из ловушек — крупный заяц. Он аккуратно достал зверька, поблагодарил его шёпотом и повесил за спину. В другой — следы… но пусто. Кто-то умнее обычного зверя. Может, снова эти, что бродят ночью и кричат так, что мурашки.

У самой реки Коля загонял колья в землю, укрепляя забор из заострённых брёвен, вытесанных из старого амбара. Его мускулистые руки работали в такт с дыханием. Пот стекал по виску, но он был сосредоточен. Рядом — рассыпанные гвозди, молоток, верёвки. Он время от времени оглядывался, на случай если снова кто-то решит подойти со стороны леса. У них не было права на слабость.

— Думаешь, выдержит? — спросила Лиза, подходя с корзиной сухой травы. Она собирала её с самого утра — для подстилок и набивки. Солнце играло в её светлых волосах.

— Если они снова полезут, — Коля ударил молотком по бревну, — я хочу, чтобы забор хотя бы дал нам время.

Из-за дома вышла Елена. Она выглядела уставшей, с повязкой, испачканной в крови на плече. Видно, Роману снова пришлось перетягивать рану. Женщина не жаловалась — она была врачом здесь, единственным. И несла это как крест.

— Ему хуже, — сказала она, опускаясь на лавку. — Нужны новые бинты. Если завтра не пойдёт на поправку, занеслась инфекция.

Алексей вернулся с добычей. Он повесил зайца на крюк у дерева, обтер руки, кивнул Елене:

— Сходим с Колей завтра к тому аптечному складу, где я был в начале весны. Может, что-то найдём. Но с той стороны — их логово. Придётся идти через болота.

Днём все занялись своими задачами: кто-то чинил дом, кто-то вытаскивал из земли старые доски, кто-то варил похлёбку на костре из остатков рыбы и сушёных грибов. Даже Роман, подложив под ногу дощечки, пытался сидя точить копьё. В нём жила злоба, сила, боль и стыд — но ещё больше упрямства.

Вечером у костра, как всегда, собрались все. Горела тихо огонь, потрескивали угли. Алексей рассказывал про встречу с кабаном. Лиза смеялась, облокотившись на брата. Коля молча строгал деревяшку, из которой хотел сделать ручку к ножу. Елена смотрела в огонь, как будто что-то искала там — что-то из прошлого.

— А вдруг мы правда построим здесь что-то? — спросила она тихо. — Настоящее. Без страха.

Алексей кивнул, выждав паузу.

— Мы уже начали. Главное — не останавливаться.

Вдалеке — крик. Резкий, нечеловеческий. Все замерли. Коля сразу встал, взял лук. Лиза схватила топор. Алексей — ружьё, почти всегда заряженное.

— На южной стороне. Я поставил капкан. Может, кто-то попался, — бросил Алексей и исчез в темноте.

Тишина снова накрыла деревню. Только треск костра, дыхание и настороженность. Но все знали — здесь уже не просто выживают. Здесь начали жить.

Ночь спустилась на деревню тихо, почти ласково. Звёзды высыпали на небо, будто небесный пепел, оседающий на старые крыши и деревянные заборы. Легкий туман полз по траве, пробираясь между домами. Казалось, всё стихло.

Но в этой тишине каждый звук был слышен, как удар в барабан. Лай собаки — сорвался и оборвался. Скрип доски. Шорох. Потом — тишина.