Держи меня, если сможешь

Глава 1.

Лия

— Ами, не хочу тебя торопить, но мы уже на месте, — бодрый мужской голос прерывается вопросом официанта и фоновым шумом ресторана.

— Да, Игорь, уже бегу! — прижимая трубку к уху плечом, я на ходу всовываю босые ноги в красные босоножки на высоком каблуке.

Игорь, да и многие коллеги, предпочитают сокращать моё имя – Амелия — до Ами. Меня устраивают оба варианта, и хотя «Лия» привычнее, в профессиональной среде я уже скорее Ами.

Захлопнув дверь, понимаю, что забыла сумку. Барабаню в дверь — ключ тоже остался в сумке. Сонная Вика в пижаме открывает дверь изнутри и молча протягивает мне сумку. У неё сегодня выходной, и если бы не я, она, скорее всего, бы продолжала спать после вчерашнего корпоратива.

— Прости! — я шепчу, округляя глаза, и выхватываю сумку из её рук.

Выдыхаю, уже сидя в машине, поворачивая ключ. Поправляю юбку, задравшуюся на бёдра. Я спешу на встречу с потенциальным клиентом.

Начав работать сразу после третьего курса, к пятому я не только набралась опыта, но и собрала приличное портфолио архитектурных проектов. Еще несколько лет после выпуска я работала днями и ночами, и не зря — в свои двадцать пять я одна из самых известных молодых архитекторов столицы, специализирующихся на экологичных решениях. Мне повезло, экология сейчас в тренде, и желающих поработать со мной так много, что я могу себе позволить отказываться от неинтересной работы. Такой ажиотаж позволяет мне хорошо зарабатывать, но я не транжирю — коплю на то, чтобы не просто работать как фрилансер, а открыть своё архитектурное бюро в центре столицы.

С этого года я работаю сама на себя, сотрудничая с несколькими бюро, а также с агентствами, которые подбирают своим клиентам архитекторов под проекты. Игорь — мой знакомый из такого агентства, вчера позвонил крайне воодушевлённый — у них наклёвывается большой заказ, и он хотел бы, чтобы я подъехала на встречу с клиентом.

Игорь уже ждёт меня с Николаем — так зовут представителя заказчика. Это не я опаздываю, а они оба пришли раньше, но внутри всё равно колет дискомфорт. Я тороплюсь, хотя ехать всего десять минут.

Прохожу в ресторан, попутно проверяя, что вырез на груди не открывает больше, чем нужно для деловой встречи.

Мой стиль одежды заметно эволюционировал от джинсов и футболок к платьям и более экстравагантному гардеробу. Есть несколько причин, почему так произошло. Одна — то, что модный архитектор не может себе позволить одеваться в хламиды. Встречают у нас до сих пор по одёжке, и от человека, который должен предложить нестандартные, оригинальные решения, ожидают внешнего соответствия.

Но, конечно, дело не только в этом. После определённых событий в прошлом я долго пыталась вернуть себе ощущение собственной привлекательности. Стала больше внимания уделять внешнему виду, замечать, как на меня реагирует противоположный пол. У меня всегда было всё хорошо с фигурой, если не считать грудь полуторного размера, но раньше я не считала нужным как-то подчёркивать свои преимущества.

Конечно, я не перешла на короткие юбки и вульгарное декольте, скорее на те варианты одежды, которые выделяют именно мои достоинства, оставляя при этом лёгкую недосказанность — облегающие, но не обтягивающие силуэты, неожиданные геометричные вырезы на спине вполне себе офисной рубашки, интересные браслеты и минималистичные серьги.

Изменив подход в одежде, я утвердилась в понимании, что одежда, подчёркивающая стройные ноги, тонкую талию и красивую спину, удивительным образом меняет не только реакцию окружающих, но и моё собственное ощущение.

Может, это неправильно и примитивно – делать упор не только на мой профессионализм и глубокий внутренний мир, но и внешность. Но мне плевать. Вместе с моей вернувшейся уверенностью интерес парней взлетел до небес, а вместе с ним и плохо скрываемая зависть девушек. Власть над вниманием сначала удивляла и, признаюсь, даже льстила, но со временем стала чем-то привычным, естественным – просто нормой.

Я не стесняюсь флиртовать, но всегда обозначаю чёткие рамки – есть тонкая грань, перейдя которую можно полностью испортить отношения, и из лёгкого, искристого интереса перейти на сторону нездоровых притязаний. А такое меня не устраивает. И, конечно, я не позволяю себе романтических отношений в работе.

Игорь приветственно машет, приглашая меня за столик у окна.

Мы с ним работаем уже два года, ещё с тех пор, когда я была сотрудницей бюро. Игорю тридцать восемь, он давно и счастливо женат, а ещё влюблён в свою работу. Сейчас его лицо пышет энтузиазмом и энергией, и я понимаю, что проект, должно быть, грандиозный. Игоря вдохновляет две вещи: масштаб и экологичность. И если экологичные решения – моя специализация, то действительно масштабных проектов у меня пока было мало.

Спутник Игоря, Николай, с интересом смотрит в мою сторону.

Я скольжу по нему взглядом. У каждого человека, как и здания, есть своя архитектура. Телосложение, пластика, даже цветовая гамма. Николай, на мой взгляд, чистый представитель классики. На вид ему около тридцати, короткая аккуратная борода, очки в светлой оправе, швейцарские часы на чёрном ремешке. Он сидит, но я могу с точностью сказать, что он довольно высокий. Стройный, с неширокими плечами, узкими запястьями.

На столике разложены распечатки в цветных папках, уже исчёрканные пометками.

— Ами, наконец-то! — Игорь отодвигает стул для меня. – Николай, знакомьтесь, это Амелия, лучший архитектор столицы, абсолютно гениальная в том, что касается нестандартных решений.

Николай лучезарно улыбается, вскочив с места и переминаясь с ноги на ногу. Игорь продолжает:

— Ами, это Николай, он будет курировать проект со стороны заказчика.

Мы с Николаем обмениваемся стандартными фразами, но если в моём «приятно познакомиться» нет ничего, кроме рабочего интереса, со стороны Николая я чувствую куда больше внимания, чем полагается простому архитектору проекта.

Мы углубляемся в обсуждение проекта, и как только я слышу идею, в моём сердце разливается предвкушение и восторг. Проект непростой и очень амбициозный. Заказчик проектирует многопрофильный центр для реабилитации после травм и операций, и хочет подойти к вопросу с непривычной стороны.

Глава 2.

Лия

Я не могу оторвать взгляд, оценивая изменения, произошедшие за пять лет. Мирослав Чернов теперь не просто хищник, а настоящий царь зверей. Он как будто стал мощнее, собраннее. Мышцы плотные, налитые силой, движения стали медленнее, точнее, будто он привык не торопиться, зная, что всё сделает в нужный момент.

Между бровей — едва заметная складка. Щетина теперь темнее, жёстче, подчёркивает линию скул и подбородка, добавляя резкости чертам. Глаза смотрят твёрдо, в глубине сверкает искра опасной харизмы. В нём больше власти, чем раньше, и ещё больше силы.

Я чувствую, как на спине проступает пот, и шелковая блузка липнет к коже. Мой первый порыв — развернуться и убежать. Схватить папку, снять туфли, чтобы бежать быстрее, и навсегда забыть дорогу в этот проклятый офис.

Но так могла бы сделать Лия. Не Ами.

Не для того я восстанавливала себя по кирпичикам долгие годы, не для того я строила репутацию и имидж, чтобы из-за прошлой трагедии разрушить будущее своими руками. Я тихо выдыхаю, делаю полшага вперёд. На моё счастье, первым вступает Николай.

— Амелия, это Мирослав, наш собственник. Это он будет принимать решение по поводу опций, над которыми мы с вами работали, и в целом планирует плотно вовлекаться в процесс.

Это «мы» немного режет мне слух, потому что все предложения я готовила сама. Но сейчас «мы» мне только на руку, потому что создаёт впечатление, что мы презентуем результат совместной работы. А значит, Николай поддержит любые мои идеи. Протерев очки, он продолжает:

— Мирослав, это Ами. Она лучший архитектор столицы со специализацией в экологичных решениях и с безупречными рекомендациями.

Я физически ощущаю, как Мир сканирует меня, от кончиков волос до каблуков. Его взгляд как будто запускает невидимые волны. Выражение лица не меняется, эмоции нечитаемые. Впрочем, и раньше было почти также, и только по мимолётным признакам я могла понимать его настроение. Сейчас я не могу и этого — ненужные навыки быстро теряются. Я выпрямляю спину и растягиваю губы в улыбке.

Он может думать и делать что угодно, но я уже не та Лия, которую он знал пять лет назад. Хрупкая принцесса научилась держать удар и ставить себя в приоритет. «Я не собираюсь ни терять проект, ни портить себе настроение», — внушаю я себе.

— Спасибо, Николай. Мирослав, благодарю за доверие, я рада работать над таким неординарным проектом.

— Взаимно, — Мирослав еле заметно приподнимает бровь, — Ами.

Он как будто смакует моё имя.

Я сажусь за круглый стол, на стул, любезно выдвинутый Николаем. Отвечаю согласием на предложение кофе. Раскладываю распечатки, вытаскиваю планшет.

Мир садится рядом, с интересом подвигая к себе бумаги. Как будто никак не реагируя на то, что я — это я. Я уверена, что от него не укрылось немного нервозное внимание Николая в мою сторону. Как и изменения, произошедшие с моим имиджем за пять лет.

В комнату вплывает секретарша, неся поднос с кофе. Могу поспорить, что двойной эспрессо для Мира, а американо для Николая. Мой капучино по центру.

Я оказываюсь права — Николай помогает расставить кружки именно в этом порядке. Благодарю за кофе: капучино сделан безупречно, с ровным сердечком на пенке.

— У нас широкий выбор кофе, — вдруг добавляет Чернов, скользя взглядом по моему лицу. — Ванильный раф тоже есть.

— Я предпочитаю капучино уже много лет, — я делаю акцент на «много лет».

Это неправда, я по-прежнему люблю раф. Но я хочу дать ему понять, что всё, что он обо мне когда-то знал, больше неактуально.

— Капучино — прекрасный выбор. Ванильный раф — редкая приторная гадость, — добавляет Николай, вступая в разговор.

Мы обсуждаем проект больше часа. Погружаясь в рабочие детали, ловлю себя на мысли, что мне становится легче себя контролировать. Несмотря на то что шок ещё не полностью прошёл, а пальцы по-прежнему ледяные, мой голос звучит твёрдо, а аргументы — сильно.

Николай поддерживает каждое моё слово, и, уловив, что вариант, который я считаю лучшим, чуть дороже заявленного бюджета, сам вываливает на Мира целую уйму аргументов «за». Я молчу, потому что мне нечего добавить — Николай со знанием дела расписывает, почему небольшое превышение инвестиций окупится в долгосрочной перспективе.

Мирослав почти не спорит. Кажется, что его основная цель — вникнуть и понять опции, ничего пока не отбрасывая. Я не могу не восхититься остротой его ума — он схватывает суть с поразительной быстротой, мгновенно вычленяя главное. Вопросы, которые он задаёт по архитектурным нюансам, настолько точные и продуманные, что создаётся впечатление, будто передо мной не собственник бизнеса, а опытный специалист, годами работающий в этой сфере. Хотя он не эксперт, его логика безупречна, а внимание к деталям заставляет меня смотреть на проект под новым углом.

В какой-то момент он наклоняется ближе, указывая на мелкие цифры в документе. Меня окутывает его запахом — это не парфюм, а чистые, свежие ноты ментола от геля для душа, смешанные с естественным, тёплым мужским ароматом.

Всего одно мгновение — и меня накрывает волной воспоминаний. В голове вспыхивают образы, чувства, прикосновения. Как я тонула в его тепле, зарываясь носом в его шею. Как этот пьянящий запах смешивался с моим, оставаясь на простынях, на моей коже. Пульс становится рваным, сердце поднимается к горлу. Но я тут же заставляю себя вернуться в реальность.

От Николая не укрывается моя растерянность, но он понимает её по-своему:

— Мирослав, я предлагаю отпустить Ами, если у тебя нет больше вопросов. Кажется, мы загрузили нашего архитектора уже с первой встречи.

— Я могу продолжать, — возражаю я, беря себя руки.

— У меня нет больше вопросов на сегодня, — Мир смотрит куда-то за мою спину. — В следующий раз давайте углубимся в сроки и планирование.

Я собираю распечатки со стола, кладу планшет в сумку. Чернов возвращается к себе за стол, Николай мнётся рядом, хотя встреча уже закончена.

Глава 3. + Визуалы Лия и Мир

Мир

Коля уже достал меня этой новой архитекторшей. «Ами предлагает то, Ами считает сё». Молодое дарование, о которой якобы говорит вся Москва, и на чьи услуги очередь до самой луны. Он очень горд, что подписал её на проект, и последние два дня может говорить только об этом.

Мы уже выкупили офисное здание, часть которого надо снести, а другую – перепроектировать. Но этого мало, поэтому я приобрёл и соседний участок, на котором пока ничего нет. Реабилитационный центр будет самым большим, и, надеюсь, самым продвинутым в стране и за её пределами.

Когда я был вынужден перейти к личному управлению активами, оставшимися от деда, мне потребовалось много времени, чтобы перестроиться. Чтобы привыкнуть к новому ритму и темпу. Первое время я просто вникал в дела, наблюдая за тем, как работает управляющая компания. Потом забрал часть решений на себя, пока, наконец, не включился в дела полностью. Работал днями и ночами, как привык. Учил азы, брал курсы по финансам, выстраивал связи. Понял, что управляющая компания недорабатывала по многим направлениям. Но, по крайней мере, они не врали мне. Просто были не очень-то эффективны.

Со временем понял, что стресса в бизнесе не меньше, а то и больше, чем в экстренной хирургии. И что у меня есть все качества, чтобы преуспеть: дисциплина, жёсткость, зверская работоспособность, хорошая интуиция. Гены, видимо.

Но всё равно было херово. Я тосковал по смыслу в том, что делаю. Только мысль о том, что это наследие деда, давала мне мотивацию. Пока в один день, разглядывая финансовые отчёты, я не понял, что прибыль прошлого года стоит не просто зафиксировать, а направить во что-то действительно важное лично для меня. Даже если это риск.

Так появилась идея реабилитационного центра — места, где люди смогут не просто восстанавливаться, а возвращаться к жизни.

Раньше я работал, спасая жизни в критические моменты. Но со временем пришло понимание: само спасение — лишь первый шаг. Настоящий вызов начинается после.

Важно не просто вытащить человека с той стороны, а дать ему возможность вернуться в полноценную, наполненную жизнь, а не влачить существование, ограниченное болью и невозможностью двигаться дальше. Спасение — это дело минут, иногда секунд. Реабилитация — это долгий, упорный труд, но именно он определяет, будет ли у человека будущее, или его жизнь превратится в пессимистичное доживание своего века.

К отцовскому бизнесу я так и не притронулся. Но как ни странно, когда я оставил работу парамедиком, наши отношения потеплели. Мы по-прежнему видимся раз в месяц, но теперь эти ужины проходят гораздо приятнее.

От мыслей меня отвлекает Коля, уже третий раз за день приходящий в мой кабинет. Коля — моя правая рука, с великолепным послужным списком в крупных корпорациях. Мне удалось привлечь его работать на себя не только дав отличную зарплату, но в основном заинтересовав значимостью и масштабами проектов. Он очень умный, с талантом к цифрам, но в некоторых аспектах совсем не боец. Вот и сейчас он то бледнеет, то краснеет:

— Мир, ты помнишь, в пять у нас встреча с архитектором. Ами принесёт черновики возможных вариантов проектирования, с предварительной оценкой бюджетов.

— Хрен тут забудешь, ты уже третий раз за день приходишь, чтобы мне лично напомнить, — хмыкаю я. — Что, она так хороша?

Коля садится, закинув ногу на ногу, ставит чашку кофе на стол.

— Она ослепительна. Но я ценю в ней личность. И профессионализм. Такая молодая и такая талантливая! Ты бы видел, как загорелись её глаза, когда я рассказал, что мы планируем!

— Вот и пригласил бы её в ресторан, — не то чтобы я эксперт в ухаживаниях, но ресторан всё же элементарная вещь.

— А вдруг у Ами кто-то есть? У такой красивой и умной девушки наверняка много поклонников.

— Ну и что? Чем ты хуже её поклонников? — подбадриваю я Колю. — Предложи подвезти её домой сегодня, если она не на машине.

Николай расцветает.

— И правда, хорошая идея.

Коля так много про неё говорит, что я невольно нарисовал себе её образ — яркая брюнетка, обвешанная папками с чертежами. Возможно, с сочными формами, вспоминая о которых скромный Колян то краснеет, то бледнеет. Наверняка уверенная и пробивная. С таким небольшим опытом не так-то просто стать звездой столицы, где конкуренция просто бешеная в любой сфере.

Невольно я вспоминаю другую девушку, на тот момент только будущего архитектора. Ту, чей запах волос я помню до сих пор. Но погрузиться в мысли мне не даёт звонок телефона.

— Да, Антоха! — я рад слышать друга.

— Мир, я завтра не смогу встретиться, давай перенесём?

Я слышу на фоне шум машин и голоса людей. За последние пять лет наша дружба только укрепилась, хотя мы уже давно не работаем вместе. Антон не смог тогда вернуться к интенсивной работе в центре, как ни старался. Но с его оптимистичной натурой он придумал, куда переключиться – переучился на реабилитолога, на своей шкуре убедившись, какая это важная профессия. Я пригласил его экспертом-консультантом на свой проект, а потом, когда откроемся, думаю, отдать ему отделение заведовать.

— Давай на понедельник? Но не позже, — предлагаю я.

— Договорились! — он отключается.

За делами я не заметил как пролетел день, и понял, что уже пять, только сейчас, увидев Николая. Он открывает дверь с таким торжественным лицом, что я не могу сдержать смешок.

Но в следующую же секунду улыбка слетает с моего лица. Потому что следом за Колей уверенным шагом заходит она.

И это контрольный в голову.

Светлые, пушистые волосы, россыпь веснушек, голубые глаза. Фарфоровые пальцы сжимают сумку. Я уверен на сто процентов, что они холодные. Уши с мягкими мочками и розовыми кончиками, нежная шея, блестящая подвеска, подчёркивающая хрупкие ключицы.

Я замечаю и изменения. Лия как будто расцвела, обрела форму, глубину, силу. Теперь её красота — не просто свежая, естественная, а яркая, манящая. Брюки плотно облегают округлые бёдра, подчёркивая плавный изгиб поясницы. Рубашка из тонкой ткани мягко ложится по фигуре, выделяя изящную талию. Я непроизвольно сглатываю, вспоминая, какая у неё гладкая и нежная кожа.

Глава 4. + Визуалы - Алиса, Николай, Герман.

Лия

Дорога домой и остаток дня прошли как во сне, слившись в одно расплывчатое пятно. Не уверена, что впопад отвечала на попытки Николая поддержать разговор. Но он всё равно был слишком занят разглядыванием моих коленок, чтобы это заметить.

Встреча с Миром выпила из меня все силы, выжала все соки. Дома я, наспех приняв душ, падаю в кровать. Веки тяжелеют от усталости. А перед глазами только блондин из прошлого и эта рыжая. В животе неприятно сжимается, когда я вспоминаю, как она прижималась к нему бедром.

В конце концов, усталость берёт своё, и несмотря на бесконечно мечущиеся мысли, я засыпаю тревожным, беспокойным сном.

Утром приносит больше спокойствия. Я чищу зубы, разглядывая себя в зеркало, и размышляю.

Теперь я твёрдо уверена, что не откажусь от проекта — он очень пригодится мне в портфолио. Основное общение будет с Николаем, а те редкие контакты, что придётся иметь с Миром, уж как-нибудь перетерплю.

У меня своя жизнь, у него своя. Те события, что были далёкие пять лет назад, давно пора забыть окончательно. Вот он, кажется, так и сделал. «В конце концов, у нас и отношений не было», — убеждаю себя.

Но от жгучей мысли, что это всё значило для меня куда больше, чем для него, хочется снова вернуться в постель и накрыться одеялом с головой.

Я опускаю ладони под прохладную воду, закрываю глаза. Мне тоже надо двигаться дальше. Свет клином на нём не сошёлся. Но одно дело понимать это головой, а другое — тонуть в беспомощности, когда злость бурлит во всём теле, до самых кончиков пальцев.

Конечно, я знаю, что именно разъедает меня ядовитой кислотой. То, что хвалёные принципы Мирослава Чернова оказались благополучно забыты. Любимая хирургия уступила место бизнесу, а одинокий волк, кажется, вполне доволен статусом почти семейного мужчины. Думать на эту тему настолько больно и гадко, что я усилием воли переключаю мысли.

Проверяю телефон. Со вчерашнего дня висит три неотвеченных звонка клиентов, и несколько сообщений. Все от знакомых мужчин. Все с предложением встретиться сегодня или в выходные. Размешивая ложечкой сливки в кофе, я придирчиво перебираю варианты. Кино, ресторан, прогулка на яхте.

Недовольно морщу брови. На воде меня укачивает, в кино я предпочитаю ходить с Викой. Ресторан кажется скучной, но самой привлекательной опцией. Тем более меня зовёт туда Герман. Мы общаемся уже около трёх лет — с тех пор, как познакомились с их компанией во время отдыха с Викой на Мальдивах. Он из тех, кого называют золотой молодёжью, но при этом лёгкий в общении, внимательный и без заносчивости. Пожалуй, за ужином с ним есть все шансы отвлечься от вчерашних неприятных потрясений.

Я строчу Герману ответ, подтверждая, что буду рада увидеться сегодня вечером. Очень на руку, что он меня заберёт прямо из дома – после того, как я вчера по глупости оставила машину на парковке у офиса. Наивный импульс, чтобы заставить Мира ревновать. А он наверняка даже не заметил, что мы ушли с Николаем вместе.

Вика уже на работе — она работает управляющей одного из столичных фитнес-клубов – поэтому я планирую убрать дом, приготовить ей еду и лениться до самого ужина с Германом.

Но моим планам не суждено сбыться. В полдень на телефоне загорается «Николай», и я слышу его хорошо поставленный баритон в трубке:

— Ами, добрый день!

Я готова поспорить, что он сейчас улыбается и краснеет.

— Здравствуйте, Николай.

— Со мной можно на «ты», если вы не против. А то я сразу чувствую себя пожилым.

Его фраза звучит так комично, что я не могу удержать смешок. Но сразу же беру себя в руки.

— Да, конечно, но и ко мне тогда на «ты».

— Я хотел спросить, сможешь ли ты подъехать и завезти тот вариант, который предлагала вчера? С чуть повышенным бюджетом?

— Смогу! — даже не пытаюсь скрыть радость.

— Я убедил Мирослава подписать именно этот вариант, и после подписания мы сможем уже брифовать подрядчиков, — судя по голосу, Николай очень горд.

— Это прекрасная новость!

— Сможешь подъехать к пяти?

Я прикидываю, что времени впритык, но должна всё успеть, чтобы освободиться к ужину.

— Да, буду.

Николай любезно прощается, с трудом сдерживая радость в голосе.

Мне становится слегка стыдно, что я использую его интерес в своих целях. Но уколы совести быстро исчезают. В конце концов, всё, что я делаю, пойдёт проекту только на пользу. А он взрослый мужчина, профессионал, и сам решил поддерживать все мои предложения.

Герман пригласил меня в по-настоящему пафосный ресторан, поэтому я одеваюсь соответственно — атласное платье миди глубокого сапфирового оттенка, которое плавно облегает фигуру, подчёркивая изгибы. Открытые плечи и глубокий, но элегантный вырез на спине, туфли на устойчивом каблуке. Тонкий браслет, серьги-капли и ягодная помада дополняют образ. Поеду в офис на такси, а оттуда на своей машине – в ресторан. Быстро пишу Герману, что доберусь сама, и заезжать за мной не нужно.

В пять я уже на ресепшен, оглядываюсь, выискивая Николая. Чувствую себя немного не в своей тарелке в нарядном платье среди офисных пиджаков. Кое-где мелькают и джинсы — сегодня пятница, и дресс-код не такой строгий.

Глава 5.

Лия

Небеса оказываются милостивы — в следующие две недели жизнь входит в обычную колею. Работа над проектом набирает обороты, но с Миром мы больше не пересекаемся. Всю коммуникацию ведёт Николай. Надо отдать ему должное, несмотря на очевидный интерес ко мне, он не давит и не навязывается.

Я испытываю к нему все больше симпатии, отмечая его проницательный ум и внимательность не только к деталям и цифрам, но и к людям. Это редкое сочетание.

Сегодня мы встречаемся в офисе, чтобы обсудить бриф для строительной компании. Но перед этим я хочу кое-что закончить из своих личных дел.

Под личными делами я вовсе не имею в виду отношения. При всём внимании со стороны мужчин у меня нет парня. Среди всех прекрасных поклонников и друзей, надеющихся на большее, нет ни одного, ради кого хотелось бы пожертвовать своей свободой. Мне нравится быть самой себе хозяйкой, ставить себя в приоритет и ни от кого не зависеть.

Пять лет без отношений — долгий срок. Если в первые три года я даже смотреть ни на кого не могла, то позже всё же попыталась. Пару раз. Но каждый раз всё заканчивалось одинаково — дальше нескольких свиданий не шло, каждый раз по одной и той же досадной причине.

У меня никогда не получалось жить головой. А сердце не забилось учащённо ни с одним из этих мужчин. Симпатия – да. Импульс, магия, химия – ни разу.

Я бы, может, и дала шанс постепенному, медленному развитию, но здесь оказался другой подвох: глядя на меня, хрупкую блондинку с мягким голосом, мужчины выстраивали определённые ожидания. Стереотипные. Почти никто не относился серьёзно к моему желанию состояться в профессии. С самого начала конфетно-букетного период начиналась ревность, требования подстраивать свой график, чаще видеться. Может, конечно, это получалось из-за того, что я была доброжелательна, но сближаться не торопилась. Такая динамика задевала мужчин и заставляла действовать более активно.

Но мне было неприятно. Я всё чаще ловила себя на мысли, что ищу отговорки, чтобы не идти на очередное свидание. Так всё и заканчивалось. Да и, если честно, мой карьерный рост забирал всё свободное время, оставляя мало пространства для мыслей об отношениях.

Вика, как всегда, безжалостно прямолинейна — считает, что это всего лишь отговорки. Что на самом деле я просто боюсь сближения и таким образом защищаю себя от уязвимости. Может, она и права. Но меня всё устраивает. Я не изолирую себя от мужчин и продолжаю ходить на свидания — даю шанс магии снова случиться. А если нет, то в двадцать пять я могу позволить себе быть одной. И проводить время так, как хочу.

Так что под личными делами я имею в виду мою давнюю страсть — кондитерку. С недавних пор я архитектор десертов для сети премиальных кофеен. Звучит необычно, но прекрасно передаёт суть. Я не пеку и не украшаю пирожные кремом. Я подбираю вкусы, текстуры, слои, создаю общую композицию — от идеи до финальной подачи. Вместе с шеф-кондитером мы согласовываем идеальные сочетания вкусов под мои предложения. Это пока не приносит ни копейки, но даёт море удовольствия.

Сейчас я перечитываю комментарии от главного маркетолога кофейни к моему последнему предложению. Ему нравится направление, но он просит добавить больше эмоций, сделать десерты личной историей.

Задача непростая. Я начинаю выписывать эмоциональные истории из своей жизни. В памяти всплывают счастливые моменты из детства, весёлые казусы из школьной и студенческой жизни. Отпуска и каникулы. Страница быстро наполняется пометками. И только один период никак не отмечен. Как будто дыра в моей истории. И мне страшно даже подумать о возвращении к тем эмоциям.

Горло сжимает спазм. Пожалуй, на сегодня хватит.

Часы показывают два часа — через час у меня встреча с Николаем. Пора одеваться и бежать.

На встрече, кроме Николая, оказывается ещё один сотрудник — рыжеватый мужчина с добродушным лицом, явно не офисный работник.

— Антон, — представляется он.

Чуть оттопыренные уши и веснушки почему-то сразу вызывают доверие. Антон кажется добрым и тёплым.

— Антон — наш эксперт-реабилитолог, — объясняет Николай.

Следующий час мы подробно разбираем проект. Антон объясняет, что важно учесть, планируя пространство — широкие коридоры, пандусы, зоны реабилитации. Проверяет, оптимальна ли площадь для тренажёров и бассейна.

Видно, что он работает напрямую с людьми – многие нюансы невозможно знать теоретически. Например, на какой высоте размещать выключатели и кнопки в лифте, или насколько широкими должны быть пандусы. Закончив, Антон прощается и уходит — вечером у него пациенты.

Я делаю сотни пометок на плане, в уме уже продумывая, как надо оптимизировать проект. Понимаю, что это будет сложно — слишком много нюансов нужно учесть.

Николай открывает ноутбук, садится ближе ко мне. Он, наконец, чувствует себя со мной более уверено, и больше не краснеет. Видимо, Мир ничего не сказал ему про Германа, потому что романтические намерения Коли по-прежнему очевидны.

— Ами, у меня к тебе разговор. Я перебрал все существующие центры в России, чтобы посмотреть, какие решения и подход они использовали. Но все эти центры построены давно, и уже довольно сильно устарели. Поэтому я списался с самыми инновационными заграничными центрами. Один в Германии, один в Сингапуре. У тебя есть виза? — он придвигает монитор ко мне.

Я заинтересованно смотрю на экран. Какой он всё-таки молодец! Конечно, я уже проштудировала сайты ведущих центров в мире, но там мало информации, которая интересна мне как архитектору. Посмотреть вживую было бы просто бесценно! К счастью, у меня есть открытая итальянская виза.

— Николай, это просто великолепно! Я готова лететь хоть завтра! — я не могу сдержать восторга. — Я бы предпочла Германию, в Сингапуре климат слишком сильно отличается от нашего. Не все решения можно будет перенять.

— Отлично!

Зардевшийся от смущения Николай набирает ассистентке, просит организовать билеты и отель.

Глава 6.

Лия

Мюнхен встречает нас ясной, солнечной погодой. Несмотря на конец октября, деревья совсем зелёные, а солнце греет, как поздним летом.

Мы заселяемся в отель, и так как ещё не очень поздно, договариваемся посидеть за чаем или чем покрепче в баре.

Я ограничиваюсь зеленым чаем – хочется сохранить голову ясной. В уме делаю ставку на то, что Николай возьмёт безалкогольное вино, а Мир – минеральную воду.

Но, словно в насмешку, Мирослав заказывает кружку немецкого пива. А Николай, и правда, просит безалкогольного вина. Я грустно усмехаюсь. Получается, Николай теперь для меня куда понятнее, чем Мир.

Разговор течёт вяло, хотя Коля старательно пытается меня развеселить, пересказывая весёлые истории со времён его обучения в бизнес-школе в Лондоне. Мир почти всё время молчит, потирая подбородок и глядя поверх кружки с пивом. Я вдруг чувствую себя очень усталой. Как будто батарейка разрядилась.

— Я пойду, — нерешительно встаю с места, доставая кошелёк. — Устала от перелёта.

— Ами, ну какой кошелёк, — Николай вытаскивает карту. — Это командировка. Всё за наш счёт.

Он вызывается меня проводить, но я отказываюсь — хочется побыстрее остаться одной.

После быстрого душа я залезаю под пушистое одеяло. Люблю отельные кровати – широкие, с белым хрустящим бельём.

Сегодня моё раздражение на Мира куда-то испарилось. Похоже, я врала сама себе, что всё забыла. Всё это время я продолжала держать в себе злость и обиду, и когда мы встретились, эти чувства нашли выход.

Тогда, на третьем курсе, чтобы пережить разрыв после нашего сумбурного, короткого романа, я просто перестала чувствовать. После того как я уехала от него каждое движение давалось мне такой болью, что продолжать жить с этими ощущениями было просто невозможно. Мир мерещился мне в каждом высоком прохожем, я тосковала по его рукам, по его голосу. В каждой песне мне чудилась наша история. Я засыпала и просыпалась с тупой, ноющей болью в груди. И организм, чтобы выжить, просто отключил любые чувства.

Несколько месяцев я жила просто на автопилоте. Вика готовила, убирала, включала нам телевизор. Молчала, глядя на ту тень, что от меня осталась.

Постепенно я вернулась к обычной жизни. Училась, работала, во что-то одевалась, куда-то ходила. Но способность чувствовать ещё очень долго не возвращалась ко мне. Как после анестезии, когда доктор слишком сильно заморозил зуб. И ты не можешь чувствовать не только боль, но и вкус. Только года через два после разрыва, я стала понемногу оживать. Сменила стиль в одежде, стала ходить на свидания.

Я размышляю, что наша встреча стала триггером, и, надеюсь, окончательным освобождением. И волнение, которое я ощущаю при Мире, это не признаки чувств, а последние осколки боли, изорвавшей мне сердце когда-то давно.

Поэтому и раздражение теперь ушло – наконец-то это болезненное увлечение меня отпустит. Окончательно успокоившись, я засыпаю, предвкушая завтрашний день.

Реальность превосходит все ожидания. Часы проносятся с ураганной скоростью – сначала путь до реабилитационного центра, потом тур с сотрудниками. Конечно, нам никто не рассказывает про коммерческие детали, но это и не нужно.

Я переполнена впечатлениями – всё мне кажется прекрасным: и оригинальная архитектура главного корпуса в виде круга, и то, как грамотно организовано пространство, и робототехнологии, которые немцы используют, чтобы восстанавливать здоровье пациентов.

Моя записная книжка полнится заметками, а в голове множатся идеи.

К концу дня мы все чувствуем себя выжатыми, а у Николая даже заплетается язык – он весь день переводил для нас с немецкого на русский.

Я с интересом наблюдаю за динамикой между мужчинами. Они такие разные. Мир по своему обыкновению мрачный, в основном молчит и слушает. Изредка задаёт вопросы, точные и глубокие.

Николай, наоборот, не замолкает, как будто включая свою деловую версию: улыбается, профессиональные вопросы разбавляет лёгкими шутками, очаровывает всех сотрудников. Непонятно, куда в такие моменты девается тот краснеющий робкий Коля, которого я регулярно вижу.

Несмотря на такую разницу, мужчины взаимодействуют гармонично и слаженно. Коля активно берёт на себя инициативу, при этом совершенно очевидно — главный здесь Мир. Он как будто центр гравитации в нашей маленькой компании.

Я где-то читала, что люди передают словами только двадцать процентов информации. Всё остальное передаётся языком тела, тоном голоса, выражением лица.

Мир транслирует свою доминантность без слов: уверенными, неторопливыми движениями, прямой осанкой, весомым, проникающим взглядом. Он не спорит, не навязывает своё мнение, но каким-то образом всегда оказывается тем, кто ставит точку в любом обсуждении.

Я вспоминаю, как пыталась задеть Мира, уехав с Николаем, и к щекам приливает кровь. Это было глупо и наивно. А если добавить сюда эпизод с Германом, то у него, возможно, складывается впечатление, что я легкомысленная.

«Не такая, как его Алиса», — мелькает мысль.

Уставшие и голодные, мы решаем поужинать в традиционном местном ресторане. К сытному немецкому ужину просто преступление не взять напиток покрепче, чем минеральная вода.

Мужчины заказывают пиво – светлое для Коли, нефильтрованное пшеничное для Мира. Я же выбираю бокал холодного рислинга – лёгкое белое вино кажется подходящим дополнением к запечённой свинине.

— Ами, ну хоть попробуй, — Коля пододвигает мне кружку, будто я совершаю святотатство, заказывая вино.

Я отмахиваюсь:

— Я за гармоничные сочетания.

День как будто сплотил нас, и беседы текут гладко и неспешно. Алкоголь расходится по телу, расслабляя каждую клеточку. От обсуждений работы мы переключаемся на более личные темы.

— Амелия, ты первый раз в Германии?

Николай наклоняется чуть ближе. Слишком близко, чтобы это оставалось комфортным. Я чувствую запах солода, вижу пылинки на линзах его очков. Слегка отстраняюсь.

Глава 7.

Мир

Всё то, что я творю в последние недели, не поддаётся никакой логике. Ничем, кроме полного идиотизма, моё поведение не обосновать.

То, что я срочно отправил Колю на объект только для того, чтобы увидеть Лию один на один в офисе, ещё можно было как-то объяснить. Хотя бы просто человеческим интересом. В конце концов, мне хотелось узнать, как у неё дела. По крайней мере, именно этими аргументами я убеждал себя.

Но потом я сорвался в эту поездку, отменив все дела. Визу пришлось делать за три дня, ребята из агентства чуть из штанов не выпрыгнули, чтобы уложиться в срок.

Я попросил ассистентку Катю зарегистрировать нас на соседние места с Лией в самолёте. И уже лично писал в отель с просьбой разместить нас в номера, расположенные рядом, со смежными балконами. А Колю – на другом этаже.

О чём я думал, когда всё этот делал? Да ни о чём. Просто не мог по-другому и всё. Я полностью отдаю себе отчёт, что у нас с Амелией давно разные жизни, мы оба исцелились от той истории, что была в прошлом, но... каждый раз, когда вижу её, внутри словно натягиваются невидимые струны.

Мы очень разные, возможно, мы бы всё равно разошлись, если бы тогда продолжили.

Она — импульсивная, эмоциональная, лёгкая. Бросалась в омут с головой, не задумываясь о последствиях. Всегда действовала сердцем, доверяла интуиции. Я же — циник. Принципы, завышенные требования к себе и окружающим. Сначала думаю, потом делаю.

Она может загореться идеей за секунду и не думать, что будет потом. А я просчитываю всё наперёд, взвешиваю, подходит ли мне это или нет. Отсекаю всё ненужное.

Наверняка бы разошлись.

Но я не дал нам шанса даже попробовать.

Сто раз прокручивал это всё в голове, лёжа в кровати без сна, на выездах, коротая время на долгих дежурствах. Не мог ни на кого смотреть так долго, что в принципе свыкся с идеей быть одному. Потом пробовал забыться с другими, но все эти случайные женщины пахли не ей, их руки были слишком сухими и горячими, их голоса – раздражающими, а волосы слишком мягкими или скользкими, как змеи. Их духи казались удушливыми и тяжёлыми.

А ночами мне снились клубничные губы, фарфоровые прохладные пальцы, пьянящий, тонкий аромат льняных волос. Я просыпался, наполненный остатками сладкого дурмана, только чтобы осознать: я один.

Столько раз думал набрать её снова, но потом понимал, что мне нечего ей предложить. А потом — несчастный случай, который всё изменил. И жизнь пошла совсем другим чередом.

Я еле сдержался, чтобы не съездить Коле по лицу за его гениальную идею с термами. Парню следует меньше налегать на пиво, и лучше контролировать слюноотделение при виде Амелии.

Но если про отношение Лии к Коле всё было понятно с самого начала, то паренёк на ламборджини меня напряг. Девчонки любят таких — смазливых, уверенных, с подвешенным языком. Подозрительно, что слишком уж удивлённым и радостным он выглядел, когда девчонка его обняла. И приветственный поцелуй – хоть и вышиб из меня искры – не выглядел привычным ритуалом пары.

Парадоксально, что я с таким неприятием рассуждаю о мужчинах вокруг Лии, когда прямо сейчас на моих коленях лежат ступни Алисы. Она уютно устроилась под пледом с книжкой. Ничего не говорит, но я знаю, что она обижена за то, что я не отреагировал на сюрприз. Мне не хочется делать ей больно, но её приезд меня действительно, мягко говоря, не обрадовал.

Алиса. Гибкая, текучая, как ртуть. Она появилась в моей жизни случайно. Мы пересеклись на одном из мероприятий для инвесторов, куда я начал выбираться, когда пришлось оставить хирургию и углубиться в бизнес. Она — дочь состоятельных родителей, с детства вращающаяся в элитных кругах, с отличным образованием и амбициозным подходом к карьере. Опытная, уверенная, умеющая говорить правильные вещи в правильное время.

Конечно, мне было плевать на все её регалии, подкупило другое — она без лишних вопросов втянула меня в этот новый мир, помогла разобраться в неписаных правилах, познакомила с нужными людьми. Не давила, не навязывалась, просто была рядом, когда это было уместно. Она же начала постепенно вытаскивать меня из берлоги: кино, выставки, зарубежные конференции. И я привык к мысли, что вокруг есть другая жизнь, и в ней тоже можно себя неплохо чувствовать.

Алиса всегда принимала мои правила игры, без вопросов, без претензий. Ни одного упрёка, ни одной попытки переделать меня под свои ожидания. Если я не мог встретиться — просто желала удачи и не давила. Уезжал на недели? Без проблем, писала короткие сообщения и не устраивала сцен. Эффектная, самодостаточная, она будто сама собой вписалась в мою жизнь.

Мы несколько раз ужинали с её родителями, она знакома с моими. Мы вместе около года, примерно три месяца мы живём вместе. Сейчас, вспоминая, я понимаю, что мы об этом даже не говорили – просто в какой-то момент она осталась не на ночь, а на две. Потом оставила часть вещей, чтобы не возить с собой. Так и вышло, что мы стали жить вместе. Алиса даже предлагала сделать ремонт, но я не согласился: мне нравится моя берлога такой, как есть.

Иногда я ощущаю, что она ждёт какого-то развития. Но вслух никогда ничего не говорит.

— Мир.

Алиса двигается ко мне ближе, кладёт подбородок мне на плечо. Трётся щекой о шею и шепчет, касаясь губами уха:

— Я скучала.

Она заковывает меня в кольцо рук, прижимаясь теснее. Чувствую плечом её упругую грудь. Алиса медленно перекидывает ногу, устраиваясь у меня на коленях. Специально ёрзает, прижимаясь к моему паху. Скользит губами по щеке, проводит языком мне по губе.

Я закрываю глаза. И представляю совсем другое лицо. Машинально отвечаю ей лёгким, поверхностным поцелуем. Отвлечься не выходит. Я тру виски и взъерошиваю волосы.

— Ты устал? — она внимательно смотрит мне в глаза.

— Да, — я мягко снимаю её с колен. — Сегодня был насыщенный день.

Алиса ласково проводит рукой мне по щеке.

— Какие планы на завтра? У вас остались ещё дела?

Глава 8.

Лия

Утро проходит в суете последних дел. В поведении Николая проскальзывают извиняющиеся нотки. Он подчёркнуто серьёзен, внимателен — никаких шуток, только рабочие темы. Его тон ровный, выражение лица собранное, даже жесты сдержанные, аккуратные. Я понимаю, что он чувствует себя неловко за вчерашнее и пытается загладить испорченное впечатление своим безупречным профессионализмом.

Мы методично упорядочиваем информацию, сортируем заметки, сохраняем все фото и видео, которые нам любезно разрешили сделать.

Сложно поверить, но работа здесь действительно подходит к концу. Внутри странное пустое чувство — как будто ещё вчера мы только обсуждали планы поездки, а теперь она почти позади.

Наш обратный рейс утром, и сегодня вечером у нас финальное мероприятие по инициативе Алисы — дегустация пива.

Понятно, что пиво — немецкая традиция, но в целом выбор мероприятия кажется, немного странным. Я вспоминаю, что Мир никогда не любил пить. Ему было достаточно бокала, чтобы поддержать компанию, но он всегда контролировал ситуацию. Ещё больше он не любил пьяных женщин. Это я помню точно.

Но, возможно, он изменился. Прошло пять лет, и я понятия не имею, что он теперь любит, а что терпеть не может, какие у него привычки. Вряд ли у меня есть право делать предположения.

Я задумываюсь, постукивая пальцами по крышке ноутбука. Сегодня последний вечер, завтра мы улетаем, и через пару дней это всё будет казаться просто ещё одной главой из прошлого.

Ну а пока почему бы не позволить себе немного расслабиться?

Я окидываю взглядом чемодан, пытаясь понять, что надеть на дегустацию. Понятия не имею, как туда принято одеваться. Надеюсь, не слишком официально. У меня с собой только одно платье — светлое, мятного цвета, по колено. Стильное и довольно универсальное: открытые руки, но без глубокого декольте или броских вырезов.

С обувью не лучший расклад: в спешке я прихватила всего одну пару туфель на каблуке, напрочь забыв, что они натирают. «Отличный» выбор — о чем я только думала, пакуя чемодан? Ну ладно, один вечер потерплю. Тем более, большая часть дегустации, наверное, пройдёт за столом.

«Наверняка Алиса будет блистать», — проскальзывает неприятная мысль, за которую я тут же себя ругаю. Пускай блистает, мне-то что? Почему я вообще должна о ней думать?

Я понимаю, почему — это всё вчерашний эпизод не даёт мне покоя. Я стараюсь не думать об этом, потому что если думать, то я получаюсь совершенной дурой, а Мир — вовсе не таким принципиальным, каким я его считала. И первое, и второе — неприятно. Решаю, что самым лучшим будет по возвращении держаться от них обоих подальше.

Я оказываюсь права — Алиса выглядит сногсшибательно. Бархатная кожа, мерцающие зелёным глаза, брови с заломом. Только женщина поймёт, сколько труда и дорогой косметики стоит за её натуральным естественным макияжем. Платье цвета бургунди струится, мягко облегая фигуру в форме песочных часов. Рыжие кудри упругими волнами спадают на плечи, отражая отблески света старинных люстр.

Мы сидим за длинным деревянным столом в зале с высокими, сводчатыми потолками. Это не обычная пивная, а историческое здание, превращённое в эксклюзивное место для дегустаций. Когда-то здесь был пивоваренный дом с богатой историей, а теперь — лаконичный, стильный зал: колонны из тёмного камня, приглушённый свет, отбрасывающий мягкие тени на стены с гравюрами.

Вдоль стены тянутся полки с бочками и коллекционными бутылками, некоторые из них старше века. В центре — большой дегустационный бар, где сомелье готовят сет из редких сортов.

Аромат пшеницы и хмеля разносится по залу. Здесь не шумно, но оживлённо — гости обсуждают вкусы, пробуют необычные сочетания.

Алиса демонстративно обозначает свою территорию — стряхивает невидимые пылинки с рукава Мирослава, легко касается его плеча, поглаживает пальцами по запястью, будто случайно. Мир, похоже, полностью погружен в меню.

Напротив меня Николай, стильный и непринуждённый в тёмно-синем пиджаке из плотной ткани с благородным блеском. Они обмениваются с Алисой парой фраз из жизни, про которую я мало что знаю: про курсы акций, про закрытые мероприятия для элитных кругов столицы.

На секунду я ловлю себя на том, что чувствую себя здесь немного неуместной. Дело даже не в одежде, хотя и в ней тоже. Но наибольший контраст в том, что мы с ними живём в совершенно разных мирах.

Да, я многого добилась, и даже представить не могла, что в двадцать пять буду хорошо зарабатывать, занимаясь любимым делом, кататься по заграничным командировкам. Но моя стартовая точка сильно отличалась от исходной позиции всех троих, сидящих за этим столом. И между моим стильным платьем от московского молодого дизайнера и тяжёлым люксом Алисы – целая вселенная.

От мыслей меня отвлекает официант, который приносит первый сет. Перед нами расставляют высокие дегустационные бокалы с золотистыми, янтарными и даже тёмно-медными напитками. Рядом на фарфоровых тарелочках аккуратно разложены небольшие закуски — сыры, колбаски, что-то хрустящее, обжаренное до аппетитной корочки.

Я пытаюсь следить за словами сомелье, но не успеваю запоминать все эти «эль с глубоким карамельным послевкусием» и «лагер с нотками цитруса и лёгкой горчинкой». Голова идёт кругом от информации. Всё, что я понимаю — мы должны пробовать от самого лёгкого к более насыщенным вкусам.