Держись от меня… поближе!

Глава 1. Вечер встречи выпускников

Часть 1. Щекотливое положение

Глава 1. Вечер встречи выпускников

— Привет, вошка! — произнес Глеб Жаров, заметив ее.

Адель стояла возле арки, украшенной надписью: «Восемь лет со дня выпуска». Переминалась с ноги на ногу, будто решая, стоит ли заходить. Услышав его приветствие, резко повернулась, полоснула его полным ненависти взглядом, не удостоила и словом и скрылась в зале ресторана.

Сам не понял, зачем назвал ее школьным прозвищем, ведь прекрасно знал — она его ненавидела. И прозвище, и самого Глеба… Уж он для этого постарался. Старался годами и имел на это очень весомый повод: ему нравилось ее бесить.

Негодование, злость, обида — хоть какие-то эмоции в его сторону.

Жаров ловил кайф от того, как она вздрагивала при его появлении, как с опаской высматривала его в толпе, словно ей всегда нужно было знать, где он находился. Постоянно держалась начеку и фырчала, стоило ему подойти. Она боялась его, трепетала перед ним. В такие моменты Жарову хотелось сжать ее в объятиях, да так крепко, чтобы вздохнуть не могла, впиться в ее губы, почувствовать вкус… Но он никогда не показывал к ней подобного интереса, ведь стопроцентно отпихнула бы, засмеялась в лицо. Он не мог допустить подобного.

«Что она вообще тут делает?» — думал он, следуя за ней.

Глеб ходил на вечер встречи выпускников каждый год, а вот Адель Сафронова посетила его впервые. Любимец класса, большой человек, он наслаждался этими встречами. Плюс добился после школы немалого — у него свое бюро переводов Super

Lingva, причем весьма успешное. Было чем прихвастнуть перед офис-менеджерами, продавцами и консультантами и получить свою минутку славы.

Жаров ждал появления Адель каждый вечер встреч выпускников, особенно в первые годы после окончания школы. Однако прошло два, три, пять лет, а она всё не появлялась. Впрочем, неудивительно, ведь друзей у нее в школе не было. Тут тоже постарался он. Начинал издеваться над каждой девчонкой, кто с ней общался, и оставлял в покое, как только они прекращали дружить. Парней и подавно возле Сафроновой не водилось — кому охота почувствовать на себе силу главного «кулака» класса. Глеб с десяти лет занимался боксом и отлично умел разъяснить непонятливым товарищам, что его мнение важнее прочих.

Адель попала в его школу в девятом классе, и к середине года он сделал так, что умница и отличница сидела в гордом одиночестве на задворках.

Приятно было иногда присесть к ней за парту и начать неспешный диалог из разряда «Кто ж с тобой гулять будет! Ты же мелкая, тощая… Заморыш!».

Тогда почти обнимал, почти трогал за колено. А так хотелось рукой под юбку, чтобы взвизгнула от неожиданности!

Сафронова дрожала от его близости, почти не дышала. Он видел на ее руках мурашки, а у самого внутри всё закипало, жгло, распирало, так хотелось ее внимания. Хоть пара минут рядом, хоть запах ее почувствовать… Жаров потом неделями вспоминал такие вот посиделки, смаковал каждую проведенную рядом секунду, каждый вздох Адель, каждый поворот головы.

Как же ярко горели ее глаза, когда на него смотрела! Прямо как сегодня.

Глеб должен еще хоть немного насладиться этим взглядом, он еще не насмотрелся.

Поэтому тут же поспешил в зал ресторана вслед за любимой школьной игрушкой.

Из года в год их класс собирался в одном и том же месте — грузинском ресторане в центре. Здесь уютно, почти по-домашнему. Большие деревянные столы, стулья, стены, обитые всё тем же деревом, улыбчивые официанты — словом, приятная атмосфера. Жаров и так любил тут бывать, но появление Адель украсило место чрезвычайно.

Глеб с порога наблюдал за тем, как Адель пробиралась сквозь столики к месту, где сидели одноклассники. Стремился поймать еще хотя бы один взгляд, пусть даже брошенный вскользь, но Сафронова так больше и не повернулась.

Он заметил, как она изменилась со времен школы. Раньше была немного худовата, зато теперь — цветущая женщина. Она как раз из той породы, которая всегда будет смотреться молодо. Девчонка небольшого роста, всё у нее на месте — ноги стройные, попка круглая, грудь в порядке, на плечи спадают длинные каштановые волосы. Одета не в свои обычные джинсы с кофтой, а в платье, призывно облегающее все нужные места, даже каблуки надела! Он ее на шпильках видел, кажется, всего один раз — на выпускном, с которого она сбежала сразу после церемонии вручения аттестатов.

«Да, каблуки напялила, а вот ходить на них не научилась», — подметил он про себя, наблюдая, как неуклюже она шла.

Не успела Адель подойти к столу, как к ней подлетела активистка класса, Катерина Зайцева, пухлая хохотушка. Она-то, собственно, эти вечера встреч каждый год и устраивала.

Зайцева подхватила Сафронову под руку и увела к столику девчонок, как будто они — лучшие подруги. Глебу оставалось только наблюдать издалека, не подходить же к ней, в самом-то деле!

«Как ты жила все эти годы, Воробышек?» — хотел бы он спросить.

Да, да, на людях — Вошка, а про себя — Воробушек… И ни разу за все три года совместной учебы не ошибся!

Ему не нравилось ее имя. В классе сплошные Лены, Кати, Маши — и тут вдруг Адель. Оно не шло ей, такое имя подошло бы какой-нибудь сильной, яркой, открытой девушке, а это всё не о его Воробушке, отнюдь. Хотя стержень в ней всё-таки имелся, ведь не перешла в другой класс, не сбежала от него, хотя и жаловалась не раз. Даже его матери докладывали, за что он получал дома подзатыльники — стандартный метод воспитания в его семье. А на следующий день еще больше донимал Воробушка, чтобы ей тоже жизнь медом не казалась.

Стало дико любопытно, вспоминала ли она о нем вообще. Раньше он очень старался за день достать ее так, чтобы ночью обязательно о нем думала. Вечные придирки, подколки, критика внешности… Хотя как раз ее внешность очень ему нравилась.

Глава 2. Вошка

«Зачем я сюда пришла? Кому что пыталась доказать?» — ругалась про себя Адель.

И вроде бы все вокруг дружелюбные, улыбаются, ресторан такой красивый, с теплыми нотками в интерьере. Девочки неожиданно сразу приняли ее в стаю, чего раньше не случалось. Усадили за стол, налили бокал шампанского, принялись щебетать о том, кто что делал все эти годы. Но настроение Адель успело скатиться в ноль еще до входа в зал после того, как услышала проклятое «Вошка».

Она сидела за столом, делала вид, что пьет шампанское, улыбалась одноклассницам. Самой же хотелось взять вилку, перелезть через стол и воткнуть ее Жарову прямо в руку или ногу… Да куда угодно, любая часть тела сгодилась бы. Лишь бы согнулся от боли и прекратил ухмыляться, периодически на нее поглядывая.

«Что смотришь, придурок!» — хотелось ей закричать, высказать наболевшее, может, даже ругнуться матом… Да-да, ей, интеллигентке до мозга костей, которая за всю взрослую жизнь слова никому плохого не сказала, хотелось взять и выругаться прямо здесь, при всех.

А ведь она специально для этого вечера приобрела платье, сходила в парикмахерскую, шпильки эти дурацкие купила, помаду новую. Хотела зайти сюда и наконец почувствовать себя не грязной Вошкой, а уважаемой личностью. Ей это очень нужно, буквально жизненно необходимо.

Хотела доказать самой себе, что изменилась, что стала сильной, что может держать удар. Но, как показало столкновение у дверей, не очень-то этот удар ей по силам. Страшно, что, если дашь сдачи, прилетит еще сильнее и больнее, хотя и понятно, что страх этот ирреален, ведь она уже не в школе. Максимум, что Жаров может сделать, — это покричать, а физически на нее уже никак не сможет воздействовать... Ну, если не хочет в суд сходить и в тюрьме посидеть или хотя бы штраф заплатить, ведь безнаказанным она физическое насилие не оставит уж точно.

«Встреться со своим страхом, сумей выстоять и отпусти его…» — вещал любимый блогер, гуру психологии, на чей инстаграм Адель подписалась.

Мудрая фраза! Очень мудрая… Она бы отпустила… его руку, если бы держала Жарова на крыше какого-нибудь небоскреба, удерживая от падения. Отпустила бы с удовольствием! И с улыбкой наблюдала бы, как он падал. Платочком бы еще вслед помахала.

Прошло восемь лет, а она по-прежнему для него Вошка.

«Ну какой же урод!»

— А вот мои двойняшки! — заявила Катерина и стала совать однокласснице под нос свой телефон, на экране которого виднелось фото с малышами.

Только у Адель перед глазами всплыла совсем другая картина…

***

— Вошка, Вошка! 

— Вшивая дрянь! Принесла заразу в школу!

Одноклассники орали на нее как оглашенные, заманили за школу и принялись травить, а Адель не знала что делать и куда бежать. До смерти боялась, что будут бить… И во главе толпы из дюжины человек, конечно же, Жаров. Стоял, шире всех ухмылялся и громче всех обвинял, что она притащила вшей в школу.

— У меня не было вшей! — пыталась она за себя заступиться.

Тогда он подошел, сорвал с ее бритой головы платок и замахал им как флагом, крича свою обличительную речь:

— А это что? Почему ты лысая? Родаки пожалели денег на шампунь от вшей? Нищеброды! Хотя они сделали тебе одолжение, ведь волосы у тебя были стремные!

— Вошка, Вошка… — продолжали кричать откуда-то сзади.

— У меня не было вшей… — шептала Адель, размазывая слезы по щекам.

Да только разве этим лбам что-нибудь докажешь?

У Адель и правда не было педикулеза, просто на выходные в гости приехала двоюродная сестра, возомнившая себя парикмахером. Она предложила сделать модную ассиметричную стрижку и подбрить волосы с одной стороны. Но сделала это как-то совсем неаккуратно, так что прическа выглядела устрашающе.

— Проще всё сбрить… — объявила мама и помогла сестре окончательно изуродовать бедную девочку.

— Они отрастут, Аделечка, не переживай, — увещевала она, когда дочь расплакалась, глядя в зеркало на свою лысую голову.

Смотрелось жутко, поэтому папа выдал им денег на внеочередной шопинг, и они пошли покупать для Адель косынку. Выбрали нежную, шелковую, как раз под цвет глаз — темно-синюю. Но когда Сафронова пришла в школу в этой самой косынке, оказалось, что в школе засекли несколько случаев педикулеза.

Одноклассники сложили два плюс два, получили пять и накинулись на нее с обвинениями. Потом обманом заманили за школу и решили ее проучить, как Жаров это назвал.

Если бы не проходящий мимо учитель истории, возможно, история окончилась бы совсем плохо. Адель отделалась испугом.

Помнила, как решила: больше в школу не пойдет, и точка! Неделю прогуливала, а потом узнали родители. Они не ругались, нет. В их семье вообще редко повышали голос. Но объяснили, что в школу ходить обязательно нужно, что это основа основ, и прогуливать — путь ленивцев и слабаков. Вот тогда Адель и рассказала им, что ее уже несколько месяцев травил одноклассник.

Глава 3. Любопытный Жаров

Жаров затаился и вслушивался в то, что говорилось на другом конце длинного стола. Кажется, впитывал звуки даже кожей на затылке, ведь пришлось отвернуться — нельзя же пялиться на Воробушка полчаса подряд. Обменивался со школьными приятелями лишь невразумительными репликами и слушал, слушал…

Адель окружало пять одноклассниц, и каждую спрашивали, что интересного происходит в жизни. Те рассказывали до зубного скрежета нудно и долго. Глеб начал про себя материться и терять надежду, что очередь когда-нибудь дойдет и до Сафроновой, но это всё же случилось.

— А у тебя что интересного в жизни? — наконец спросили Адель.

Та немного помялась с ответом, а потом выдала совершенно неожиданное:

— Из самого интересного — меня вот недавно напечатали в небольшом издательстве. Я написала книгу о том, как изучать иностранные языки, сидя дома.

— Серьезно? — У Катерины, кажется, отвалилась челюсть.

Да и Глеб здорово удивился.

«Врет поди-ка! Где она и где писательство…»

Однако Сафронова немного покопалась в сумке и достала томик с ярко-желтой обложкой.

— Вот! «Иностранный язык для домоседов»! — гордо презентовала свой труд она. — Там схемы изучения языка, лайфхаки и немножко моей биографии, курьезные случаи, юмор…Хотите, кому-нибудь подарю экземплярчик…

«Мне подари! Я хочу!» — чуть не закричал Жаров.

Стало до дрожи любопытно взглянуть, что же там она накалякала. Но, уж конечно, просить подарить ему книгу он не станет, еще чего! И вообще, похоже, в этом издательстве работают одни идиоты. Кто в здравом уме издает книги писателей, которые даже высшее образование не получили?

«Да-да, Воробушек, мне известно, что ты бросила универ после третьего курса! Даже знаю почему…» — ехидно подумал Жаров.

После окончания школы Глеб старался держаться от Адель подальше, но не всегда получалось. Почему-то, когда пришло время выбирать профессию, решил податься именно в переводчики, прямо как Воробушек, хотя знал: это не его дорога.

Он и на факультативы по английскому ходил после школы в основном только для того, чтобы и там цеплять Воробушка. Глеб — парень умный, но языки давались ему не слишком хорошо, чего не скажешь об Адель. Она шпарила на английском со скоростью пулеметной очереди. Всё равно с упорством носорога Жаров пошел поступать именно на факультет перевода и переводоведения, причем в тот же самый университет, что и Сафронова. И тут его ждал провал нешуточных размеров — для поступления не хватило баллов.

Ох, как мать его за это ела… Кретин, дуболом, идиот — это самое мягкое, что он слышал за позорный провал. Но Глеб из тех парней, у которых всегда есть план «Б». Имелся на примете университет попроще, куда он и пошел — тоже на переводческое отделение. Думал, мама оценит, но нет, ни слова не сказала. Впрочем, ее не интересовали его достижения. Она была слишком занята собой и работой, а на него обращала внимание, только если косячил. Надо признать, косячил Жаров часто.

Хотя учились в разных вузах, о Воробушке Глеб периодически слышал — докладывали знакомые. Да и сам честно и откровенно следил за ее страничками в соцсетях. Пару раз пытался гулять в компаниях, где общалась Адель, но как только появлялся, Сафронова исчезала, чем немало его расстраивала, и тем больше удивился, увидев ее сегодня здесь.

В конце третьего курса он узнал от знакомого, что Воробушек крутит роман с каким-то папиком. Вот это удар ниже пояса! Жаров даже поначалу не поверил. Сложно представить девчонку, у которой и кавалеров, в общем-то, не было, со взрослым мужиком. Кстати, к тому, чтобы у нее и в университете не было парня, тоже он руку приложил, старался по мере сил.

После известия о папике Глеб взял без спроса машину матери и устроил засаду возле дома Адель, наблюдал за тем, когда она приходила и уходила. Лично убедился: информатор не врал, зря только нос приятелю разбил, доказывая, что тот не прав.

Адель вышла из квартиры к какому-то высокому, поджарому говнюку на модной тачке. Между прочим, тому явно за тридцать. Он ее поцеловал, посадил в машину и увез. Жаров тогда до двух ночи просидел возле ее подъезда, всё ждал, что она вернется. Однако она не вернулась, из чего он сделал вывод, что Сафронова спала с этим великовозрастным козлом. Той ночью Глеб сломал палец — врезал кулаком в стену, когда представил Воробушка пыхтящей под этим мужиком. Небось, уже не раз пыхтела, если так спокойно села в его машину!

После этого происшествия Жаров решил для себя: больше за Сафроновой следить не будет. У нее своя жизнь, у него своя. Лишь иногда заглядывал на ее странички в соцсетях, но она там больше вообще никак не активничала, да и в университет не вернулась — это он знал точно. Решил: вышла замуж за того папика и плюнула на учебу. Совершенно очевидно, что повелась на деньги, и больше ее в жизни ничего не интересовало, как и всех остальных баб.

А тут оказывается, что эта невежда книжки пишет! Вот точно в издательстве работают одни идиоты и печатают всякую ерунду.

— Я возьму книгу! — тут же заявила Катерина.

Глава 4. Пренеприятное происшествие

— Ты где? — из трубки раздался металлический голос Максима.

Адель вся напряглась, подобралась, приготовилась к чему-нибудь жутко неприятному.

— Я уже в такси, скоро буду дома! — поспешила она ответить.

— Ничего себе скоро! Я же звонил тебе, просил поторопиться! Уже слишком долго жду!

«Десять минут — это слишком долго?!» — прокричала она про себя.

Ведь ровно столько понадобилось ей на то, чтобы сбежать из ресторана и поймать за углом такси. Вызывать машину и ждать у входа Адель не хотела, поскольку боялась столкнуться с Жаровым. Такая встреча ей точно без надобности.

При таксисте препираться с мужем не хотелось, поэтому удержала гнев в себе.

 Вслух сказала почти мирно:

— Я спешу как могу, может, объяснишь, что случилось?

— Приедешь домой, сама всё увидишь… Пренеприятное происшествие… — зловещим тоном объявил Максим и отключился.

До дома всего полчаса езды. Тридцать несчастных минут… В другом случае они промелькнули бы незаметно, но сегодня всё длились и длились.

«Что же там могло приключиться?» — думала Адель.

Сразу позвонила Софочке, своей двоюродной сестре:

— Борюсик в порядке?

— Твой сынуля жует макароны с сыром под «Чип и Дейл», всё с ним нормально. Мы погуляли, хорошо провели время. Когда заберешь?

Адель прикинула, сколько понадобится времени, чтобы доехать из дома до Софочки, плюс время на разговор с Максимом, который обещал быть непростым.

— Часа полтора-два.

Положив трубку, Адель снова принялась прокручивать в голове слова мужа. Точнее, официально он ей никакой не муж, поскольку брак у них гражданский и фамилия у нее до сих пор Сафронова. Но это ведь неважно для любви, правда?

Адель воспринимала эти отношения именно как брак классический, поскольку в них присутствовали все атрибуты семейной жизни. Ребенок, которому через месяц с небольшим исполнится четыре года, совместное проживание, планирование бюджета, отдыха, любовь, в конце концов.

Максим Велесов — единственный мужчина в жизни Сафроновой, причем единственный во всех смыслах. Ни в школе, ни в университете за ней не бегали толпы поклонников. Конечно же, она встречалась с парнями, ходила на свидания… Но это было всего несколько раз, и, как правило, дальше первого-второго свидания дело не шло. Будто она чем-то отпугивала людей. Даже банальный первый поцелуй у нее случился лишь в двадцать один год.

Адель думала, что с ней определенно что-то не в порядке, раз никого не смогла привлечь. Хотя зеркало и показывало симпатичную девушку, что-то же отпугивало людей! Она мучилась этим вопросом вплоть до того момента, пока в ее жизни не появился Макс.

Привлекательный и интересный, пусть старше на двенадцать лет. Он очень быстро очаровал еще и потому, что появился в ее жизни очень вовремя — в дни, когда она переживала смерть родителей. Тогда она как раз остро нуждалась именно в таком человеке — ответственном, сильном, взрослом…

Велесов был когда-то студентом ее отца и матери на кафедре лингвистики. Теперь же имел свой магазин компьютерной техники и иногда продавал что-то университету со скидкой. Так сложилось, что он столкнулся с Адель на кафедре как раз в тот момент, когда она пришла туда за материальной помощью.

В то время она ничего и никого не видела и не слышала — сил хватало лишь на то, чтобы держать в себе слезы хотя бы на людях. Зато Максим приметил ее сразу. Заявил, что хочет помочь дочери своего учителя, активно занялся организацией похорон, поминками, всячески поддерживал.

Сафронова по наивности сначала думала, что это он так отдает должное бывшему наставнику. И очень удивилась, когда через несколько дней после похорон Максим пригласил ее на первое свидание. Идти не слишком хотелось, настроение было не то, но и отказать показалось ей верхом неприличия, ведь человек столько старался ради ее семьи. На этом самом свидании у нее случилось всё, о чем грезила годы напролет, — романтическая прогулка, ужин в ресторане, явный интерес, первый поцелуй. Ей ужасно льстило, что такой умный, интересный, да к тому же взрослый мужчина находит ее привлекательной.

«Наверное, я на любителя…» — думалось ей тогда.

Раз уж любитель нашелся, отчего бы и не построить с ним отношения, тем более что отношений ей очень хотелось. Однако у судьбы свои планы — Адель очень скоро «залетела на его голову», как выразился Максим. Но повел себя благородно, не бросил, а предложил гражданский брак. Так они и стали жить вместе, причем жили хорошо, как она считала, пусть и с некоторыми шероховатостями.

Только в последние месяцы Макс стал каким-то хмурым, неразговорчивым, агрессивным. Адель не могла понять, что с ним происходит, хотя спрашивала не раз.

Вот и сегодня муж с самого утра вел себя совершенно неадекватно. Изначально именно он должен был сидеть с сыном, чтобы Адель смогла сходить на встречу выпускников. Но утром заявил, что у него срочные дела и деловая встреча, а с ребенком пусть сидит ее сестрица-няня.

Софочка действительно работала в частном детском садике последние два года. Эта «удачница» после несбывшейся мечты стать парикмахером сменила множество профессий. К слову, Адель была далеко не единственной жертвой ее ножниц и электробритвы.

Софа нередко выручала Адель по-родственному, сидела с Борюсиком — тот двоюродной тете благоволил. Жаль, жила она далековато, но тут уже ничего не поделаешь.

— Приехали, — объявил таксист.

Адель сунула ему деньги, поблагодарила и выскочила в холодный февральский вечер.

Понеслась к заветному подъезду, костеря уличный фонарь, который опять почему-то не горел. Чуть не навернулась из-за выбитой плитки на ступеньке крыльца. Она жила здесь четыре с половиной года, а крыльцо как нуждалось в починке, так и нуждается, и ни у кого руки не доходили приклеить цементом эту самую плитку.

Глава 5. Предложение, от которого нельзя отказаться

Надежно заинтересовав Борюсика утренними мультфильмами, Адель взяла телефон и вышла из комнаты Софочки, пробралась к окну.

Хотела поговорить так, чтобы ни Софа, ни Борис не слышали беседы. Села на подоконник и, наблюдая за тем, как прохожие на улице месят февральскую грязь, ведь снег в Краснодаре — понятие весьма относительное, набрала номер мужа.

— Привет… — тихонько проговорила она. — Как настроение?

Как же много смысла было вложено в этот простой вопрос из двух слов...

«Ты уже остыл?»

«Больше не сердишься?»

«Соскучился?»

«Можно нам домой?»

Ведь всю ночь промаялась, переживала. Впервые Велесов был с ней так груб, и ей хотелось, чтобы он поскорее стал прежним — нежным и заботливым, каким она привыкла его видеть.

— Плохое настроение… — отрезал Максим, тем самым безжалостно руша ее надежды. — Я тут посчитал убытки… придется переклеивать обои в гостиной и прихожей, покупать новую люстру, телевизор. Геморроя… жуть!

— Прости…

Адель решила, что больше не будет доказывать свою невиновность. Во время бессонной ночи практически убедила себя, что сама виновата, а значит, надо попросить прощения, как они всегда поступали с Велесовым.

Однако ее покаяние нисколько его не умаслило. Казалось, он разозлился еще больше.

— Что мне твое прости! Это разве что-то меняет?

— Ты позвонил в полицию? — Адель поспешила сменить тему. — Что они сказали? Может быть, найдут этих вандалов? В конце концов это не простое ограбление, а порча стен… Это может быть особый почерк какой-нибудь банды, например…

— Да какая полиция, — перебил он ее. — Скажешь тоже! Банда… Не будут они разбираться, дверь даже не вскрыта! Документов на украденные вещи у нас всё равно нет… Ни чеков, ничего такого… Доказательств преступления нет! И всё из-за тебя…

— Ну а вдруг, Макс?

— Без вдруг! — отрезал он. — Не собираюсь даром терять время, и сама не вздумай звонить! Ты же с Борисом, зачем ребенка травмировать. Я вообще думаю, вам лучше пожить у Софы, пока я тут не приведу всё в божеский вид… А то сын еще клея обойного нанюхается, будет мешаться, тут сейчас такой сыр-бор будет!

— В смысле «пожить у Софы»? — нахмурила брови Адель, продолжила резким тоном: — Ты не забыл, что она обитает в крохотной комнате в коммуналке? Мы с Борюсиком сегодня выперли ее на раскладушку, потому что диван тут один!

— Ну ничего, как-нибудь…

— Максим, нет! Мы тут точно жить не можем…

— А что ты предлагаешь?! — Велесов снова принялся озверело шипеть: — Снимать вам гостиницу, пока я тут буду ликвидировать это безобразие? По твоей вине, между прочим, случившееся! У меня что, денег куры не клюют?! Или предлагаешь ребенка привести в этот бедлам?

Адель так и не поняла, почему они с Борисом не могли приезжать домой хотя бы на ночь, ведь спальня-то в порядке. Но спорить с Максимом не решилась, какой-то он был слишком агрессивный.

— И сколько нам тут жить? — спросила она, сдаваясь.

— Неделю, максимум две! — тут же оживился Велесов.

— А как же ты там один с рабочими? Ведь у тебя магазин…

— Справлюсь… — тут же уверил ее он. — Ладно, мне пора на работу, а вы там давайте, не грустите! Вечером позвоню!

Глава 6. Дизайнер интерьеров

— Я сам завезу тебе вещи! — бурчал Максим в трубку.

— Ты это обещаешь уже третий день! — настаивала на своем Адель. — А я хожу в одном и том же, хорошо хоть у Борюсика сменка есть…

— Ты там на выставке, что ли? Кто посмотрит, в чем ты ходишь? Всем без разницы! Сказал, привезу! Напиши список того, что нужно, вечером будет…

«Вечером, вечером…» — проворчала она про себя.

— Ладно, — проворчала в трубку и отключилась.

«Действительно… какая разница, в чем я хожу? Зачем людям вообще сменная одежда…» — всё никак не могла успокоиться Адель.

О том, что вещи могут банально испачкаться, Максим, конечно же, не подумал. Еще бы ему помнить о таких мелочах, ведь вообще не касался быта больше четырех лет — с тех самых пор, как Адель к нему переехала.

Наверное, искренне верил, что продукты сами собой выбираются из магазинов и ползут в сторону его квартиры, а добравшись до кухни, моются, режутся, превращаются в суп. Рубашки выдрессированы настолько, что сами прыгают в стиральную машину, потом сушатся-гладятся и вешаются обратно на вешалки рядком в ожидании, когда же Максимка их наденет. А носки-то, носки… Как червяки сползаются в кучу из разных углов квартиры, и как давай искать себе пару! Тоже совершенно самостоятельно.

С таким мировоззрением разве мог он предположить, что кофточка у Адель может банально испачкаться? Она же эфемерное существо, которое не потеет, не ест и, по всей видимости, не имеет ребенка, который любит сидеть у нее на руках. К слову, часто сидит с чем-нибудь марким — фломастером, например, или чашкой какао.

Адель посмотрела в сторону Бориса, важно восседавшего на тетином кресле и поедавшего мармеладных мишек — самое любимое лакомство на всей земле.

Несмотря на февральскую слякоть, они погуляли, потом рисовали и читали книжки. Однако сыну у тети скучновато — в маленькой комнате особо не разбалуешься, а возить его в садик отсюда каждый день далековато, ведь садик находится возле дома. К слову, завтра его туда надлежит привезти непременно.

Адель дождалась, пока со смены придет Софочка. К счастью, та работала сегодня всего до двух. Едва сестра переступила порог, попросила:

— Посиди с Борюсиком пару часиков, пожалуйста! Я за вещами съезжу.

Всё же решила не дожидаться милости мужа.

— Я думала, вместе в гипер сходим, наготовим вкусного… — тут же надула губы Софа.

— Сходим-сходим, только скатаюсь за необходимым…

— Тебе что, твой благоверный тиран Максимилиан вещи привезти не может? — тут же начала возмущаться сестра.

Адель нахмурила лоб.

— Не называй его так, пожалуйста. Он никакой не тиран, а нежный, чуткий…

— Ага! Нежный, чуткий свин! Вот ни за что не поверю, что у него не было денег отправить вас отдохнуть, пока будет делать ремонт. Так ведь нет! Сбагрил в коммуналку и руки умыл.

— Не просто в коммуналку, а к тебе, любимой сестре… — заметила Адель.

— Ну да, ну да…

Софа часто говорила сестре, что пора стянуть ее розовые очки и перестать идеализировать Велесова. Но как стянуть то, что в тебя вросло? Да и не хотела Адель ничего стягивать. Пусть он казался Софочке жадным, невнимательным и хамоватым… В конце концов, он ведь не Софочкин муж! До недавнего времени Адель вообще с Максимом жилось очень комфортно.

«Ты лучшая женщина на всем белом свете!» — любил он повторять, когда заботливая жена готовила его любимые блюда, находила интересный фильм для вечернего просмотра или ласкала так, как ему нравилось больше всего. Кому же неприятно быть лучшей женщиной? Ей вот приятно — и даже очень. Пусть в последнее время ладить стали хуже, но Адель надеялась — это временно, и всё непременно наладится.

«И вообще, может быть, у Максима просто тот самый кризис… как его… среднего возраста! А его еще попробуй преодолей!» — решила она.

— Дело не в том, что он не может привезти вещи, он предложил! — пояснила Адель. — Но ведь всё перепутает... А мне завтра Борюсика в садик вести — будет фотосессия. Нужна белая рубашка, галстук-бабочка, брючки хорошенькие, да и самой много чего нужно… В общем, проще самой съездить. Так посидишь с племянником?

— Не вопрос, — кивнула София. — Ну что, оккупант чужих кресел, в кубики играть будем? Я тебе подарочек принесла…

Борюсик радостно взвизгнул и ринулся к ней.

***

— Вот же черт… — фыркнула Адель, заходя в родной подъезд.

Казалось бы, всего полчетвертого дня, а уже мало что видно. Лампу, похоже, так и не вкрутили или, наоборот, выкрутили.

На лестничном пролете стало уже легче: скудный зимний свет пробирался сквозь плохо вымытое окно, даря немного света. Хорошо хоть подниматься недалеко — квартира на втором этаже.

Глава 7. Северный полюс вдруг стал Южным

— То есть Максим тебе обо мне говорил? — Голос Адель сорвался на крик.

— Ну… конечно! — пожала плечами блондинка.

— А вот мне про тебя ни слова…

Рита тут же подбоченилась, впилась в Адель злым взглядом и возмутилась:

— Что ж вы так врете всё! Он вам месяц назад разъяснил, что больше вас не любит, все дела… Оставьте уже Максюшу в покое, что вы вцепились в него как пиявка?!

— Я вру? Я пиявка?!

В этот момент Адель почувствовала, что задыхается. Будто кто-то невидимый подошел к ней вплотную, схватил стальными пальцами за горло и давил, давил… Она смотрела круглыми глазами то на Риту, то на дизайнера, неловко топтавшуюся у входа в гостиную.

«Оставьте Максюшу в покое… — слова Риты всё продолжали безжалостно долбить ее мозг. — Максюша, чтоб ему провалиться! Такое прозвище точно могла придумать только малолетка… Похоже, ей и правда не больше восемнадцати! Он променял меня на восемнадцатилетнюю…»

— Только не придуривайтесь, что вы ничего не знали! — зафырчала Рита, как будто ранее сказанного ей было мало.

«Она ведь и правда думает, что мне обо всем известно…» — поняла Адель, заметив в глазах блондинки искреннее возмущение.

Представила, как Велесов обнимает эту Риту и рассказывает, какая у него ужасная, страшная и непонятливая жена, а та верит и верит… Слепо верит, прямо как Адель.

«Какая же я дура!» — пронзила мозг новая мысль.

В этот самый момент горло отпустило, она резко вдохнула, даже закашлялась.

— Нам обеим не помешал бы бо-о-ольшой набор вилок… — прохрипела обманутая жена.

— Зачем вилок? — пискнула блондинка.

— Как зачем? Лапшу снимать!

Хотелось смеяться и плакать одновременно, а еще вцепиться этой Рите в волосы, наплевав на то, что она на добрую голову выше и наверняка сильнее физически. Но Адель удержалась. Не будет она драться с любовницей мужа — они не в мексиканском сериале, и она не уличная хабалка. Лучше пойти и поговорить с ним самим!

***

— Привет, Адель! — поздоровался с ней Дмитрий, продавец-консультант из магазина Максима.

— Велесов у себя? — спросила она.

Дождавшись кивка, поспешила в кабинет мужа. Прошагала отдел системных блоков и мониторов с высоко поднятой головой, зато по отделу клавиатур и мышей уже шла, немного сгорбив плечи. Перед самой дверью «Директор магазина» вообще затормозила.

Даже примерно не представляла, что сейчас скажет и как отреагирует Велесов. Появилась мысль просто уйти отсюда, стереть из жизни эту сволочь, забыть, что он вообще был.

Наверное, ее мама так и сделала бы. Ее интеллигентная, тихая мама… Но той в жизни не нужны были конфликты. Отец любил жену, оберегал, заботился. Уж точно никогда не сменил бы ее на молодую блондинку!

Возможно, Адель поддалась бы порыву, ушла отсюда, удалила номер Велесова из телефонной книги и больше никогда с ним не общалась. Но она просто не могла так сделать! Не имела морального права, ведь на свете есть кое-кто еще, к кому Максим имеет непосредственное отношение — Борюсик. Хотя бы ради него она должна встретиться с этим гадом.

«Я должна с ним поговорить! Я просто обязана…»

Только она хотела взяться за ручку двери, как та открылась сама, а на пороге показался Максим.

Он округлил глаза, явно удивился ее появлению. Но почти сразу улыбнулся отлично знакомой широкой улыбкой. Почти как раньше… почти.

На какую-то секунду Адель даже показалось, что визит в квартиру и встреча с Ритой ей просто привиделись, настолько дружелюбно выглядел муж.

— Привет, милая, — проговорил Велесов, схватил ее за руку и затащил в кабинет. — Ты что тут делаешь? Дома, надеюсь, не была? Готовлю сюрприз…

— Приятный? — спросила Адель, вымученно улыбнувшись.

— Думаю, тебе понравится… — обтекаемо ответил он.

И тут в душе Адель что-то надломилось — громко, с хрустом, так, что уже не починишь. Как ломается ветка, когда на ней виснет какой-нибудь жирный бугай. До нее окончательно дошло, какой мерзкий поступок совершил Максим. Стопроцентно сам испортил стены — подвиг как раз для его роста. Наверняка и вещи вывез тоже сам, сымитировал ограбление, чтобы убрать из квартиры ее и сына.

— Это Рита — сюрприз, который мне должен понравиться? — прохрипела она.

В эту самую секунду с Велесова будто слетела маска. Дружелюбное лицо вдруг исказила злобная гримаса.

Адель стояла и круглыми глазами смотрела на человека, которого хорошо знала, как ей совсем недавно казалось. Могла с легкостью вспомнить его сонную утреннюю полуулыбку или хмурый лоб, когда он работал над документами, страстный блеск в глазах, когда он видел ее обнаженной. Но такое злобное выражение лица — это, пожалуй, впервые.

Ее Макс… Ее огромный, веселый, любящий Макс вдруг превратился в злобное чудовище! Эта резкая метаморфоза пугала, выбивала из-под ног почву.

Конечно, как и любой другой человек, Велесов мог вспылить, накричать. Это даже не было редкостью в их семье, он периодически это делал. Но Адель знала: у него напряженная работа, бизнес не может всегда идти гладко, поэтому относилась к таким выпадам с пониманием.

Однако чем вызвана эта неприкрытая злость? Чем она ее заслужила?

— Какой у тебя план, Максим? Выселить нас в коммуналку, и на этом всё? Что ты творишь?!

Глава 8. Совсем или не совсем?

— Ух, я б его… — шипела Софочка, закинув за плечо каштановую прядь.

Цвет волос и фигура, даже лица у Софии с Адель отчасти похожи, только глаза разные — у двоюродной сестры они насыщенного карего цвета. Впрочем, сейчас и у той, и у другой глаза были настолько сощурены от злости, что цвет бы никто при всем желании не рассмотрел.

— Ну он у тебя и козел… — продолжала она тем же гневным тоном.

— Не у меня… — шмыгнула носом Адель.

— В смысле? — нахмурила брови сестра. — Будешь оспаривать степень его козлиности?

— Ну нет… Точно козел, но не у меня, в смысле не мой… Пусть теперь с ним эта блондинка воюет!

Адель выпрямилась, поерзала на стареньком диване и, скорчив недовольное лицо, принялась копировать голос Велесова:

— Носки мне сложила не так, у брюк стрелки недостаточно острые, почему на ужин не форель, я же просил!

— Вот говнюк! — фыркнула Софа, откинувшись на спинку дивана. — Так и представляю себе его недовольную рожу…

— Еще какой говнюк! И плевать ему, сколько эта форель стоит, не волнует, что если я ее куплю, мне тогда на молоко ребенку не хватит! — Адель сморщила лицо, потерла щеки руками. В памяти то и дело всплывали разные далеко не приятные образы их совместной жизни. Но если раньше она старалась быть позитивной, не обращать внимания на всякую обидную ерунду, теперь ей казалось, что из этой ерунды и состояла их жизнь с Велесовым.

— Я так старалась быть ему хорошей женой… — простонала она. — А он меня как щенка... пинком под мягкое место. Самое обидное — ведь не только меня!

Обе девушки повернулись к Борюсику. Он стоял на кресле Софы и подтанцовывал в такт детским песням, придерживая пухлыми ручками большие наушники, которые ему сегодня разрешили надеть. Очень радовался нежданной удаче, ведь обычно тетины наушники ему трогать запрещалось. Сегодня Адель решила сделать исключение, ведь комната Софочки совсем крошечная, а им не хотелось, чтобы малыш слушал взрослые разговоры.

— Вот у кого никаких проблем… — хмыкнула двоюродная сестра. — И невдомек ему, что папашке сто лет в обед не сдался… Прям так и сказал, что лучше напишет отказную, чем заплатит алименты?

— Так и сказал, — шмыгнула носом Адель.

— Кстати, Велесов не просто придурок, а тупой придурок! Я же в садике работаю, всяких историй наслушалась! Даже если он напишет отказ от родительских прав, это ничего не даст! Во-первых, прав лишает суд, во-вторых, даже если он откажется от прав через суд, всё равно будет вынужден платить алименты, пока у мальчика документально не появится новый отец! Борюсик же его родной сын, ведь так?

— Конечно, родной!

— Ну вот! Так что можно смело идти в суд и наказать этого гада рублем… Чего скуксилась? — сестра обратила внимание на выражение лица Адель.

— Ты знаешь, после сегодняшнего Велесов открылся для меня с новой стороны… Уверена, он сделает всё, чтобы алименты были минимальными. Будет поливать грязью, мотать нервы… Я смотрела ему в глаза и не верила, что этот тот же самый человек, с которым я жила! Как будто его злобный брат-близнец, честное слово… Точнее, я видела, что он может быть злым по отношению к другим людям, но никогда не думала, что он будет таким по отношению ко мне … Я не хочу больше видеть этого урода! Если ему жалко крох на его же ребенка, пусть подавится!

Софа примолкла, покачала головой, потом спросила:

— Ну а ты что будешь делать? А, ну да… Ты ж у нас птичка высокого полета, писательница, книжку по изучению иностранных языков написала! Поди, получила жирный гонорар?

— Ага, жирный! — кисло усмехнулась Адель. — Тридцать тысяч рублей!

— Сколько-о-о?! — Софочка воскликнула так громко, что даже Борюсик обернулся. — Это почему так мало? Ты же ее полгода писала!

— Ага, — кивнула Адель. — А материал собирала полжизни… Но это же тебе не Гарри Поттер! Тираж — три тысячи экземпляров… Десять рублей с корешка автору, вот и посчитай…

Софа насупилась, сложила руки на груди и продолжила спрашивать:

— Небось, уже всё потратила?

— Нет, как можно! — хмыкнула Адель. — Я только купила немножко вещей, в парикмахерскую сходила, на карточке осталась половина…

— И долго, ты думаешь, мы проживем на твои пятнадцать плюс моя гигантская зарплата в целых восемнадцать тысяч рублей? И если ты считаешь, что я на эти деньги шикую, то нет! Мне их едва хватает…

— Я пойду работать! — не очень уверенно сказала Адель. — Наберу переводов, и…

— Ты же говорила, что там платят крохи… И потом, жить-то ты где будешь с Борюсиком?

— Уже гонишь? — охнула Адель и в очередной за сегодня раз закусила губу.

Глава 9. Работа для полиглота

«Лайфхаки от Адель Сафроновой, говорящей на семнадцати* иностранных языках…» — прочитал Жаров на развороте книги в ярко-желтой обложке.

— Ну да, ну да… а я — китайская балерина! Зачем же так врать-то! — пробурчал Глеб себе под нос и откинулся на спинку кожаного кресла, листая работу Адель.

Заказал несколько дней назад. Как назло, пришла именно сегодня, когда ему нужно улетать. Ну хоть немного почитает перед тем, как на целых три недели покинуть зимний Краснодар. Брать с собой учебник Воробушка не собирался. Не хотелось о ней думать, пока будет отдыхать на морском побережье в компании пышногрудой модели.

Такой продолжительный отдых он смог позволить себе впервые и не собирался растрачивать его на мысли о прошлом увлечении, тем более таком непутевом. От воспоминания о том, как Адель целовалась с тем рослым хлыщем, до сих пор воротило, и плевать, что с тех пор прошло почти пять лет. Так бы и вмазал ему… Может быть, и надо было вмазать.

— Посмотрим, что ты там настрочила…

Дело близилось к обеду, скоро в офис заявится Анжела. Собственно, как раз ее и ждал, после этого они съездят за вещами и прямиком в аэропорт. Но до этого у него еще есть немного времени.

Он открыл текст.

«Урок 1

Главное — определиться, для чего вы хотите изучать иностранный язык.

Важная цель будет вас мотивировать, а заставлять себя учиться — устаревший метод.

Представьте ослика… Да-да, того самого Иа из мультфильма «Винни Пух». Представили? А теперь задачка! Как можно его заставить прийти из точки «А» в точку «Б»? У вас два способа: приманить морковкой или надавать пинков по филейной части. Конечно же, пинки придадут ослику ускорение… Но куда он в итоге придет — вопрос. Морковка гораздо эффективнее, ведь Иа будет ее хотеть, ждать, стремиться именно к ней и точно возьмет свое.

Ваша цель — та же морковка. Приманить себя чем-то желанным куда эффективнее, чем ругать за лень.

Совершить кругосветное путешествие, читать в оригинале, смотреть фильмы без перевода, понимать любимую музыку, найти более высокооплачиваемую работу… Все эти цели прекрасны и могут служить морковкой… если они ваши! А если ваша мотивация из разряда «мама хочет, чтобы я разговаривал на французском», то... вот пусть мама его и учит.

На самом деле этот простой по сути алгоритм касается любого начинания. Неважно, хотите вы выучить китайский, научиться играть на гитаре или подкачать пресс.

Так что у меня для вас первое и самое важное задание:

Определите, какая у вас цель?»

— Ерунда какая-то… — пробурчал он, листая страницы книги.

Честно и откровенно не ожидал увидеть в книге Воробушка нечто подобное. Скорее, ждал сухого и скучного перечисления всем известных грамматических правил, это определенно больше в ее стиле. Всё же, признал Глеб, рассказ про осла запомнился, да и доля рациональности в тексте прослеживалась. Сафроновой об этом, конечно, ни за что не сказал бы, но себе признался, пусть и не вслух.

«Всё равно она наглая лгунья! Невозможно выучить семнадцать языков! — возмутился Глеб про себя. — Это же мозги в жижу! Наверное, какой-то рекламный ход…»

Ему и два языка не так-то просто дались. В университете был далеко не одним из первых. Когда начал работать по специальности, очень быстро понял, что вкалывать переводчиком за гроши — это не его стезя. Зато обнаружил в себе другой талант — договариваться с людьми.

Жаров быстро сообразил: можно корпеть над переводами самому, а можно найти больше заказов, заставить корпеть над ними других и получать процент. Нашел спонсора, снял помещение и взял на работу однокурсников… Но не бывших приятелей, с которыми весело отдыхал, а ботаников, причем чем ботанистее, тем лучше. Бизнес пошел, а спонсор стал полноправным партнером.

Поначалу Глеб думал: вот наладит всё, и можно будет почивать на лаврах, отдыхать, ездить по разным странам. Ага… Где-нибудь в другом мире, где бизнес ведется сам собой, а для его роста и процветания никаких усилий не нужно.

Своя фирма — другая зона ответственности. Тут беспокоишься не за ошибочную трактовку термина в переводе, а за то, будет ли тебе чем людям зарплату выдать и обеспечить работой, где дать рекламу, как договориться с заказчиками о достойной оплате. Сложностей хватало, но эта работа Жарову хотя бы нравилась. Он чувствовал себя важным и нужным, да и прибыль после первого года выросла значительно.

Не так давно фирма справила трехлетие, и за это время Глеб успел обзавестись новым внедорожником, квартирой в центре, периодически пополняющимся банковским счетом. Бюро переводов Super Lingva переехало в модный офисный центр, штат вырос до тридцати человек. В общем, жаловаться грех.

«Я тут дело делаю, а она книжки пишет…Это разве дело вообще? Если бы где-то работала, во время встречи выпускников рассказала бы! Так? Так! Небось, сидит дома, живет за счет своего папика и в ус не дует…» — злился он, разглядывая фото Адель на обороте книги.

На фотографии Воробушек улыбалась какой-то немного загадочной, озорной улыбкой.

Жаров погладил пальцем изображение.

В этот момент дверь резко распахнулась.

— Матвей, пора научиться стучать! — буркнул он на своего партнера по бизнесу.

Матвей Беленин, коренастый брюнет в идеально отглаженном костюме, лишь усмехнулся в ответ. Провел рукой по начинающей лысеть шевелюре с таким видом, будто у него резко зачесалась голова, и спросил:

— Ты вообще в отпуске с сегодняшнего дня, забыл? Я думал, ты давно разделался с бумагами и уже мчишь на всех парах в свой Таиланд...

Глава 10. Неожиданная встреча

— Мама, кушать хочу! — потребовал Борис, болтая ногами. Они сидели на троллейбусной остановке, ждали маршрутку уже больше двадцати минут.

«Конечно, он хочет есть, уже семь вечера…»

Раньше забирать ребенка у Адель не получалось из-за работы, а добираться до дома Софочки еще добрых сорок минут на маршрутке. Это если без пробок. Молодая мама уже написала заявление о переводе в другой садик, но это дело будущего.

— Кушать хочу… — снова заныл Борис.

Клянчить бы ему еще битый час, но у опытной мамы всегда найдется с собой что-то вкусное. Изобразив фокус-покус, Адель вынула из старенькой кожаной сумки завернутую в целлофановый пакет булочку с изюмом. Да, не слишком полезно, зато сытно, и сынок вполне продержится, пока они доберутся до дома.

Борька булочки очень уважал, поэтому тут же затребовал:

— Дай!

С довольной миной принялся откусывать маленькие кусочки, которые молниеносно проглатывал. Вроде бы маленький мальчик и ротик у него маленький, а половина булки исчезла в мгновение ока.

Адель с удовольствием наблюдала за истреблением сдобы, как вдруг заметила, что Борис прекратил есть. Уставился куда-то в сторону и с резким воплем «папа!» уронил булку прямо в лужу. Попытался спрыгнуть с высокой скамейки, но Адель не позволила, успела удержать. Посмотрела в ту сторону, куда хотел убежать сын, и увидела Велесова. Он стоял возле своей машины в каких-то двадцати метрах от них и наблюдал, как его сын старается извернуться и выскочить из рук матери.

Борька любил отца той самой беззаветной любовью, какой умеют любить только маленькие дети. Смотрел на него с обожанием и придыханием, готов был просто тихонько играть рядом, лишь бы отец пустил его в свой кабинет. Еще поэтому Адель так нестерпимо больно было слышать слова Максима об отказе от малыша.

Ее добрый, отзывчивый малыш — и вдруг не нужен… Больно!

Адель резко отвернулась от Велесова, подскочила с лавочки, взяла сына на руки.

— Там папа! Папа! — твердил он.

В очередной раз за эти недели Адель закусила щеку изнутри, чтобы переключить внимание, не разрыдаться. Затвердила знакомое заклинание:

— У папы дела, папа не может с тобой сейчас поиграть…

Сынок горько вздохнул, будто и правда понял.

Тут, к счастью, подъехала нужная маршрутка, и Адель прыгнула внутрь. Села на переднее сиденье, обняла Борюсика и зажмурилась, лишь бы не видеть Велесова, когда проезжали мимо.

— Мама… булочка! — вспомнил сынок и разрыдался. Словно старался нареветься и за маму, и за себя.

***

— Восемь пятнадцать… — проворчала она, глядя на часы.

Еще чуть-чуть, и она опоздает на работу. А этого Адель уж точно себе позволить не могла, ведь трудилась на новом месте всего три недели, причем на испытательном сроке.

Поспешила вниз, выпорхнула из подъезда и уже почти свернула к троллейбусной остановке, но тут снова заметила… Велесова!

Он, как и вчера, стоял возле машины со скрещенными на груди руками.

Адель замерла, гадая, что он тут делает. Она не удивилась, встретив Макса недалеко от его дома, ведь садик находился почти напротив. Но возле подъезда Софочки…

Невольно обрадовалась, что Боря давно в садике — эта добрая душа тут же побежал бы к отцу, и плевать, что тот три недели даже не вспоминал о его существовании.

— Привет! — Велесов помахал ей рукой.

Адель не стала отвечать.

Снова закусила щеку изнутри и чуть не взвизгнула от боли. Ведь вчера порядком ее изгрызла, нежная кожа не успела зажить.

Конечно же, она мечтала о том, что однажды встретит Максима возле своего подъезда. Именно так — нежданно-негаданно и с виноватым выражением лица, даже скорбным… Мечтала, что он скажет что-то из разряда:

«Я был не прав!»

«Я ужасный урод и сделал самую глупую ошибку в своей жизни…»

«Та блондинка для меня ничего не значит. Возвращайся, любимая!»

А Адель прошла бы мимо с высоко поднятой головой и не удостоила бы Власова и словом.

В уме она уже пятьдесят раз себе эту сцену прокрутила во всех деталях. Однако никогда не думала, что и правда увидит Велесова ожидающим ее у подъезда.

И вот он здесь… Только его лицо никакой вины не выражало, скорее уж надменность. Он оторвался от машины и подошел к бывшей гражданской жене.

— Почему ты мне не звонишь? — вдруг спросил.

— Почему я должна тебе звонить? — Глаза Адель невольно округлились.

— Тебе не нужны деньги? — хмыкнул он. — Кормишь ребенка всякой дрянью…

Глава 11. Что у Велесова на уме?

Велесов давно сидел у себя в офисе в магазине.

Давно должен был погрузиться в работу.

Давно обязан прекратить прокручивать в голове утреннюю встречу с ней… но всё никак!

Максим ожидал от Адель чего угодно, только не пофигизма, который она так нагло продемонстрировала. Что вчера, что сегодня она просто развернулась и ушла от него.

«И это любящая женщина, с которой я прожил почти пять лет?!»

Он-то думал, она страдает. Не то чтобы желал намеренно причинить ей как можно больше боли, нет… Но ведь жена должна была страдать! Она же его любила. Или нет?

Да, он хотел, чтобы Адель исчезла из его жизни. Тихо-мирно, без скандалов. Растворилась бы в Краснодаре и не показывала носа, приняла тот факт, что больше ему не нужна.

Да он этого хотел… Но по факту даже не надеялся, что всё так и будет.

Ждал скандалов, упреков, бабских слёз, ругани, а эта фигова интеллигентка даже на это оказалась неспособна. Тихо ушла после одного лишь разговора.

«Ишь ты, гордячка!» — рычал он про себя.

Неужели переломилась бы, если бы хоть раз при нем всплакнула? Нормальная баба слезами бы умылась, на коленях умоляла не прогонять, пожалеть... А она что? Взяла и просто так ушла!

Не того он ожидал, совсем не того. Вот взмолись она, кинься ему на шею… Он бы, может, и сжалился, не стал разрывать отношения полностью. Снял бы ей квартирку и спокойно туда наезжал на правах приходящего мужа... Так, чтобы Рита не узнала, разумеется. С ребенком повидаться, Адель осчастливить разок-другой.

Ну а что? Она нравилась ему в постели! Привычная, удобная.

Это лишь честно, учитывая, сколько хорошего он сделал для Адель.

Считай, пять лет ее содержал! Ее, да еще и ребенка. Ни в чем не отказывал, одевал, обувал… Устроил похороны родителей, давал ей время на учебу. А что? Ни разу не попрекнул, когда она вставала в пять утра до того, как проснется ребенок, и бежала к ноутбуку, нарушая его сон скрипом матраца. Очень был лоялен, давал ей деньги на одежду и обувь, даже один раз оплатил дорогущие курсы по датскому языку. Датскому, чтоб его… на черта он вообще ей сдался. Целых пять тысяч!

Велесов определенно заслужил свою небольшую мужскую радость, а Адель взяла и ушла. Как-то обидно! Столько лет в нее вкладывал, а получил в итоге шиш.

Ждал, что гражданская жена начнет клянчить денег, просить вернуть вещи, которые они покупали совместно, но она и этого не сделала.

Главное, каким монстром она выставила Максима! Как будто он ест в полнолунье младенцев и запивает кровью их матерей, не иначе.

Что еще ему оставалось делать?

Велесов не дурак, если видел шанс, всегда за него хватался…

С Маргаритой он познакомился полгода назад. Яркая молодая блондинка просто не могла не привлечь его внимание. Тоже студентка, как когда-то Адель. Вспыхнул бурный роман — страсть, секс, искры во все стороны. Когда всё начало утихать и Велесов готов был вернуться в семью, Маргарита вдруг сообщила, что хочет за него замуж. И приданое у нее есть…

Паршивка скрывала, что у нее, кроме лица и фигуры, состоятельные родители. Очень состоятельные! Пресловутым приданым оказалась коммерческая недвижимость, причем место идеально подходило для магазина компьютерной техники.

Как только Велесов это помещение увидел, сразу понял — надо брать.

«Я всё это отдам только в хозяйственные мужские руки!» — сообщил ему будущий тесть.

Два магазина — это же в два раза больше выручки! Конечно, геморроя тоже в два раза больше, к тому же предстояло где-то найти средства на оборудование и товар. Но щедрый будущий родственник согласился спонсировать и это, лишь бы скорее пристроить дочь в надежные руки. Велесову очень польстило, что такой человек, как отец Маргариты, посчитал его достойным зятем.

В общем, предложение было такое, от которого откажется лишь последний дурак.

Между Максимом и счастьем стояло лишь одно незначительное препятствие — Адель. И удалить ее нужно было как можно быстрее. Тут-то Велесову и пришла в голову идея с ограблением. А что, один день — и бабы в доме больше нет!

Она поверила… Повелась как последняя наивная дурочка…

Так искренне ему поверила, что Велесову даже стыдно стало признаваться, что просто хотел ее выселить. Каждый день собирался сказать. И каждый день отодвигал это неприятное дело. А потом она сама узнала и исчезла из его жизни как не бывало.

Стерла его, отрезала от себя.

— Работу она нашла… — бурчал Максим себе под нос. — Высокооплачиваемую, чтоб ее…

«Врет или правда?» — гадал он, глядя в монитор и ничего при этом не видя.

Главное, как расфуфырилась! Волосы распущены, глаза намалеваны, даже губы накрасила. Аж захотелось ее по старой памяти.

Не такой он привык ее видеть, не такой представлял все эти недели.

Глава 12. Уволит или не уволит

«Сама приползешь ко мне за деньгами. А я еще подумаю, давать или нет!» — всё продолжала она перечитывать сообщение от некогда родного и любимого человека.

Оно прилетело, когда Адель зашла в рабочий кабинет. Последняя капля в переполненной чаше, финальный аккорд в череде ее горестей и печалей.

«Не реви! Не смей реветь!» — приказала она себе, ведь в комнате полно коллег, уже успевших погрузиться в работу. Как это будет выглядеть, если она перед всеми разрыдается?

Однако ком в горле всё рос и рос, грозил увеличиться до размеров Луны или даже Марса.

Вдруг в кабинет заглянула секретарь, Татьяна:

— Адель, тебя требует Глеб Александрович! Бросай всё и немедленно к нему на ковер!

Сказала и скрылась.

Сафронова же как сидела на месте, так и осталась сидеть.

— Что-то натворила? — спросила Шура, коллега, сидевшая за столом справа.

— Н-нет… — Сафронова только и смогла, что покачать головой.

— Странно, Глеб Александрович просто так не вызывает.

Адель бездумно взяла в руки телефон и поплелась к выходу.

Шла как на казнь. Представляла, с каким удовольствием на своей нахальной роже Глеб сейчас ей объявит: «Уволена!»

Мысленно прощалась с шикарным рабочим местом, где не только кресло мягкое, но еще и компьютер новый, мощный, монитор широкий, качественный, со щадящим режимом для глаз. Да и коллеги милые — все, как и она, работящие пчелы. В этом кабинете их десять, а всего в фирме таких кабинетов целых три. Крупное процветающее бюро... Кто же знал, что одним из его владельцев окажется Жаров.

Ничего хорошего Сафронова от него не ждала. Она бы и сама уволилась, честное слово! Прямо после встречи в коридоре пошла бы в кабинет кадровика и написала заявление по собственному желанию… Возможно, это именно то, что стоило сделать, а не сидеть в ожидании чуда. Однако увольнение она себе никак не могла позволить.

Если потеряет эту работу, вдруг и правда настанет момент, когда Адель придется идти к Велесову и начать умолять?

Эта картина так и встала у нее перед глазами.

«Ну нет!»

Она лучше пойдет официанткой, уборщицей — да кем угодно, но к этой сволочи ни ногой…

— За что мне всё это? — шептала она себе под нос, преодолевая расстояние до кабинета шефа.

Адель только начала поднимать голову из ямы, только-только успела почувствовать себя человеком, а уже пора обратно — к безденежью и разбитому корыту? За что? За то, что в школе не нравилась одному пройдохе? Это не справедливо!

***

Глеб мерил шагами свой кабинет, то и дело поглядывая на дверь.

Готов был прибить Матвея за то, что тот сделал.

Главное — один единственный раз укатил на три недели, вернулся, а у него, оказывается, новый сотрудник — Воробушек. Вид Адель, заходящей в Super Lingva, взбодрил лучше укола адреналина.

«Нечего ей здесь делать!» — решил сразу.

Одно дело — держать Адель поближе в школе, видеть ее время от времени на общих тусовках. Другое — иметь такой соблазн на работе! Он и так все старшие классы проходил из-за нее со вздыбленными штанами, зачем такое «счастье» в офисе?

На работе нужно работать, а не пялиться на сотрудников.

Адель придется уволить для блага их обоих. Ведь он себя знал: в покое ее не оставит, не сможет, никогда не мог. Будет виться вокруг коршуном, сходить с ума от желания и не иметь возможности его удовлетворить… Всё это уже проходил.

Как человека попросил Матвея — уволь. Однако тот даже не подумал выполнить просьбу, уперся рогом.

«Уволить курицу, несущую золотые яйца? Я похож на идиота? — возмущался Беленин. — Семнадцать языков, Глеб! Да она золотая жила, мы теперь короли по редким заказам, тем более она вообще без понтов! Что сказали, то и делает, за каждый заказ хватается… работоспособность зашкаливает. Тебе надо, ты и увольняй! Я не способен на такую глупость!»

«Чем она тебе не угодила? Кто она тебе?» — спросил Матвей.

Любовь… единственная несостоявшаяся, большая! Юношеская, глупая, больная… У него еще штук сто прилагательных найдется для описания. Только разве партнеру по бизнесу в таком признаются? Пусть и в приятельских отношениях уже давно. Засмеет, как пить дать, еще и у виска пальцем покрутит.

На вопрос Беленина Жаров отвечать не стал, лишь гаркнул: «Неважно!»

Решил сам разобраться, вернулся в кабинет и вызвал Адель на ковер.

«Уволю, и точка…» — решил твердо. Ну не враг же он сам себе, в конце-то концов!

Резко дернулся, когда в дверь постучали, а через секунду в дверном проеме показалась она…

Глава 13. Чужие ожидания

Часть 2

Совместный труд, или Встречаться не будем!

Глава 13. Чужие ожидания

— Не думаю, что я долго проработаю в бюро … — Адель покачала головой, отхлебнула сваренного Софочкой кофе.

— Это же надо! — возмущалась двоюродная сестра, давясь завтраком, состоявшим из вчерашних булочек. — Именно в этом бюро и именно Жаров! Может, он уже меньшая какашка, чем был в школе? Не уволил же…

— Жаров и меньшая какашка? — прыснула невеселым смехом Адель. — Скорее пришельцы высадятся в центральном парке, чем он исправится. Нет, он мне работать не даст — это однозначно… Продержусь, сколько смогу, возьму как можно больше заказов. Подстрахуешь меня вечерами с Борюсиком, чтобы я побольше заработала? Нам не помешают лишние деньги, всё сложу в общую копилку.

— Подстрахую! Мы с Борей лучшие друзья… Сколько думаешь продержишься, пока он не начнет тебя выживать? Вдруг удастся пару-тройку месяцев…

— Ой, не думаю… но постараюсь, буду вести себя тише воды, ниже травы… — кивнула Адель. — И параллельно буду подыскивать новое место. Всё, мне пора бежать! А то чего доброго уволит за банальное опоздание!

Сафронова оставила сестру завтракать в одиночестве и бросилась в прихожую. Накинула на плечи пуховик и понеслась на работу.

Ей неожиданно повезло — добралась до офиса быстро и без приключений. Но у входа в здание затормозила, увидела через стеклянные двери Жарова собственной персоной. Он стоял среди людей, ожидавших лифта. Причем стоял не просто так, а кого-то высматривал.

«Уж не меня ли? — подумалось ей. — Ненавижу тебя, Жаров! Ненавижу! Ненавижу!»

Внутренности будто обдало кипятком — ужасно противное и до жути знакомое ощущение. Ты словно варишься изнутри и готова оказаться где угодно — только бы подальше от этого злобного чудовища. Язык прирастает к небу, ноги отказываются идти, в голове вместо мыслей вата, хочется взять что-то тяжелое и швырнуть ему в голову.

С другой стороны, она ведь уже не крошечная Вошка, которая двух слов связать не могла в споре, правильно? Хватит трусить и прятаться, вчера ведь не то что не съел, а даже не понадкусывал. И на работу опять-таки уже опаздывала…

Сафронова почти смело ухватилась за ручку двери, вошла в холл, заметила, как Жаров отвлекся на звонок телефона, отвернулся в сторону. И… прошмыгнула в сторону лестницы незамеченной.

Может, пока толпа к лифту рассосется и злобное чудище попадет на нужный этаж, Адель уже успеет пробраться в бюро, забурится в кабинете и вообще не попадется Жарову на глаза.

***

Он буквально летел к двери бюро. Впереди второй рабочий день вместе с Воробушком!

В груди кололо, приятно ныло. Буквально облизывался в предвкушении встречи. Прямо как когда-то давно, в школе… Когда входил в класс, искал взглядом одинокую фигуру Адель. Ему важно было установить с ней зрительный контакт. Хотя бы раз, прежде чем начнется урок.

Сафронова, как правило, зажималась в уголке, ни на кого не смотрела, закрывалась учебниками. Жаров делал разное, чтобы этого контакта добиться. Швырял в нее чем-нибудь, обзывал, подшучивал, начинал о ней говорить в обидной форме с кем-нибудь из приятелей. Что угодно — лишь бы задеть за живое. Всё это продолжалось, пока Адель не оборачивалась, и уж тогда начинался его школьный день. Жить не мог без того, чтобы Воробушек хоть раз к нему обернулась.

Детский сад, стыдно вспомнить… Но тогда это казалось ему забавным.

Сейчас он тоже от зрительного контакта не отказался бы, пусть и швырять в нее ничего не будет. Хорошо, что теперь они взрослые, ничего выдумывать не нужно. Если захочется — Воробушка можно просто позвать.

Может, Адель ему даже улыбнется? Один раз, совсем чуть-чуть, хоть уголками губ — как вчера… Он же оставил ее на работе, в конце концов! Должна быть благодарна!

Конечно, никаких романтических планов у него на эту девушку нет и быть не может, но ведь ничего плохого в том, что он на нее просто посмотрит, тоже нет, так? Она, наверное, уже в кабинете, трудится как пчелка, стучит пальчиками по клавиатуре. Жаров заглянет туда лишь на секунду, проверит, как она, и к себе. И плевать, что месяцами к своим переводчикам носа не казал, все вопросы решал через секретаря.

По дороге от лифта до двери бюро заметил за спиной какое-то движение. Резко обернулся и увидел Воробушка почему-то выходящей из двери, ведущей на лестницу. Она несмело зашагала в его сторону.

«Предпочитает подниматься по ступенькам? Это всё-таки пятый этаж…»

— Привет! — поздоровался начальник вежливо, как ему казалось.

На самом деле голос звучал так, будто Жаров подхватил ангину.

Ответного приветствия не дождался, Адель лишь слегка кивнула и поспешила отвести взгляд.

Зрительный контакт, о котором Жаров так мечтал, вышел смазанным, совсем не таким, как ему бы хотелось.

Глава 14. Кофеманы

Глеб нажал на кнопку внутренней связи, ожидая услышать бодрый голос секретаря, но ответа не получил. Нажал снова — с тем же успехом. Выглянул из кабинета и увидел, что Татьяны на рабочем месте попросту нет.

— Мне что, самому кофе делать? — ругнулся себе под нос.

В сердце бюро находилась небольшая кухня. Точнее, даже не кухня — скорее, подсобное помещение с холодильником, чайником и столом, за которым можно пообедать. Весь коллектив не поместился бы, но человек восемь за один раз — запросто.

В начале каждого месяца Жаров лично выдавал деньги на запас кофе, чая, печенья и конфет. Искренне верил: хороший сотрудник — это сотрудник, щедро заправленный кофеином. Обеспечением всего этого занималась Татьяна, как и приготовлением кофе для боссов. Но раз секретарь ушла в самоволку, придется самому…

Глеб направился на кухню, решив, что заодно захватит чего-нибудь перекусить. Спускаться в кафе для нормального обеда было попросту лень. Не настолько он голоден.

Вошел в помещение и на секунду аж дара речи лишился.

Возле стола с чайником стояла Адель и сосредоточенно что-то размешивала в белой кружке.

«Повезло так повезло!» — внутренне заликовал начальник.

Воробушка всегда приятно встретить, тем более что теперь она его сотрудник, должна подчиняться. Приятно вдвойне!

— Сделай мне кофе! — коротко приказал.

Адель вздрогнула, повернулась к нему и почему-то резко опустила взгляд в пол.

— Не могу… — ответила тихо.

«Я что, попросил вручную перепечатать „Войну и мир“? Или спрыгнуть для меня с балкона? Так сложно сделать паршивый кофе?!» — Жаров мгновенно вышел из себя.

— Что значит не можешь? Уже надоело здесь работать?

Да, гаркнул резковато, как-то даже сам не ожидал, что так резко получится. Вроде бы даже не собирался кричать. Странно она на него действует…

— Кофе закончился… — поспешила оправдаться Адель.

— В смысле?

Глеб же ясно чувствовал аромат арабики, и исходил он от ее чашки.

«Дурит!» — тут же решил про себя Жаров.

— Я сказал, сделай! Это ведь не так сложно, Адель! Не бином Ньютона!

— Он правда закончился… — еще тише проговорила она.

Глеб потянулся за ее кружкой, чтобы показать наглой врунье — вот же кофе. Ей на порцию хватило, а для него нет?

Видно, Адель разгадала его маневр.

— Это мой, — слишком быстро дернула ручку треклятой кружки. В результате часть горячей, исходящей паром жидкости вылилась ей на пальцы. — Ой…

Она поставила чашку и принялась трясти рукой.

— Давай под холодную воду! — тут же скомандовал Глеб.

Пододвинул Адель к раковине, включил кран.

Воробушек явно не ожидала такого активного участия с его стороны, вжала голову в плечи и замерла.

— Суй руку! — велел строго.

Навис над ней, наблюдая, как Сафронова протягивала дрожавшие пальцы под струю холодной воды.

В этот момент в комнату вошла секретарь.

— Ой, Глеб Викторович, что случилось? — заохала она.

— У кого-то руки из одного места… — ругнулся Жаров, не утруждая себя объяснениями. — Адель, стой тут, я сейчас спущусь, принесу из машины спрей от ожогов, у меня точно есть. — И уже на выходе обернулся к секретарю: — Татьяна, у нас что, закончился кофе?

— Так конец месяца же… — выдохнула та. — Я для вас оставила на верхней полке…

Глеб объяснений слушать не стал, ушел за спреем, внутренне морщась от воспоминания, как Адель вскрикнула. Ранить ее физически он уж точно никогда не хотел… хотя делал это далеко не впервые.

Пока шел к машине, в мозгу всплыло некогда яркое воспоминание из старших классов.

Адель поставили дежурить в столовой вместе с какой-то девочкой-аутсайдером, также ничего из себя в школьной тусовке не представлявшей.

Жаров пришел в столовую вместе с одним из приятелей-прилипал, тем, кто на всё согласен, лишь бы Глеб продолжал держать его в друзьях. Дождался, пока начнут накрывать столы. Подкараулил Адель выходящей из кухни с подносом, на котором стояло несколько стаканов с чаем. Хотел обнять за плечи, уже предвкушал момент… Ведь неся тяжелый поднос, Воробушек не смогла бы скинуть его руку, и ей пришлось бы терпеть, пока не донесет поднос до стола. Несколько блаженных секунд прямого телесного контакта… Что может быть лучше? Но придурок-приятель взял и обломал весь кайф, подставив девчонке подножку. Адель упала, обварила руку чаем, а потом выскочила повариха, огромная жирная бабища, и так наорала на Глеба с приятелем, что те пулей вылетели вон. Еще и тряпкой грязной огрела.

Глава 15. Пикапер 80lvl

— Слушай, а Сафронова у нас вообще отдыхает? — спросил Глеб, изучая файл с данными по зарплате сотрудников.

Взгляд остановился на строке Адель, точнее на заработанной ею цифре.

— Не знаю, — хмыкнул Матвей. — У меня такое ощущение, что она киборг. Ее прислали из будущего для того, чтобы унизить всех остальных переводчиков планеты Земля… Я ни разу не видел, чтобы человек столько заработал в первый же месяц… А ты почему ею заинтересовался? Персонал — моя забота, по твоей части заказы.

— Да я так… — Глеб махнул рукой, придав лицу невозмутимое выражение. — Удивился просто.

Беленин кивнул, вполне удовлетворенный таким объяснением, снова уткнулся в ноутбук.

Глеб откинулся на спинку кресла. Всё же в кабинете партнера они были чуть удобнее, чем в его. Само помещение казалось просторнее за счет отсутствия темной мебели, которая преобладала в кабинете Жарова. У Матвея всё светло-коричневого либо бежевого цвета.

«Надо бы и мне мебель сменить…» — пришла в голову мысль.

Потом снова опустил взгляд на экран планшета и мысли о реновациях отошли на второй план.

Изучив количество заказов, которые Адель выполнила за четыре недели, присвистнул. Умудрилась хапнуть почти все зависшие у них ранее мелкие проекты. Но за счет того, что делала их быстро, по итогу заработала весьма прилично.

Глеб даже примерно не представлял, сколько времени сам убил бы на некоторые из них, знай он необходимые языки.

«Это же сколько технических терминов, сколько нюансов… Ну, если задницу от стула круглые сутки не отрывать, многое успеешь…» — усмехнулся про себя и в очередной раз порадовался, что больше лично переводами не занимался.

Адель и правда не слышно, не видно — сидела за своим компьютером, ни на что не отвлекалась.

И на кухне ее застать больше не получалось, хотя он пытался много раз. Лично съездил в гипермаркет, купил побольше конфет, шоколада, отличного кофе. Следующие несколько дней офис пищал от восторга, поедая сладкий мусор, а Воробушек так ни разу и не вышла полакомиться.

Позже он увидел, что эта гордячка просто стала ходить на работу с термосом.

«Чтобы не тратить время на походы на кухню», — сообщила коллегам.

Но Глеб-то послание считал: «Жаров, иди в задницу!»

И он бы пошел… В самом деле, что он, бегать за ней будет, что ли?

Но вот ведь какая загвоздка: чем усерднее Адель его игнорировала, чем старательнее держалась подальше, тем сильнее ему хотелось быть рядом.

«Наваждение какое-то! Я так больше не могу… — злился он втихую. — А может, мне ее просто поиметь?»

В школе он этого сделать не мог по понятным причинам. Но теперь-то они люди взрослые, что мешает?

Как только эта идея появилась в голове, тело тут же отозвалось откровенным желанием. Перед глазами развернулась картина того, что он мог бы сделать с Адель, окажись они в спальне. И картина эта оказалась такой яркой, что аж слюни на ковер кабинета Матвея закапали.

«Если я с ней пересплю, тогда точно успокоюсь…» — убеждал он себя.

Исчезнет сексуальное напряжение, и Адель просто перестанет быть ему интересна. Ведь ничего особенного в ней нет, так, обычная девушка по сути.

В офисе снова можно будет работать, а не гадать, чем занимается Воробушек. Одержимость уйдет, чары развеются, и он превратится в того же самого Глеба, каким был до ее появления. Красота, с какой стороны ни посмотри.

«Мне определенно нужно это сделать! Очистить мозги, перезарядиться…»

В мечтах он тут же принялся срывать с Адель блузку, зашвырнул бюстгальтер на люстру, уложил драгоценную гордячку на спину.

«Одна маленькая проблема, товарищ Жаров… — вдруг усмехнулся он про себя. — Как ты собираешься переспать с девушкой, которая тебя на дух не выносит? Сторонится, избегает, морщит физиономию при твоем появлении… Как?»

С другой стороны, раньше он просто не ставил себе цель ей понравиться.

А что, Глеб — парень хоть куда. Всё при нем: и лицо, и фигура… Кроме того, он давно уже не школьный задира, а преуспевающий бизнесмен. Считай, Range Rover среди автомобилей отечественного производства. С таким переспать — любой будет за счастье. Такому, как он, не отказывают.

Что из себя представляет Адель? Обыкновенный синий чулок, ничего более. Работа, работа и еще раз работа, как раньше была учеба. Он за ней чуть приударит, и у Воробушка ноги сами раздвинутся.

— Кстати, как там твоя Анжела? — ворвался в его наполеоновские планы голос Матвея. — У нее нет каких-нибудь новых подруг? Сходили бы, поужинали…

Беленин очень любил знакомиться с подругами девушек Жарова. С удовольствием с ними спал, а потом забывал перезвонить. Видно, и теперь у приятеля возникло соответствующее желание.

Глава 16. Спасатель от бога

«Так и знал, что с этим Капланом будут проблемы!» — рычал про себя Жаров, давя на педаль газа.

Спешил как мог, хотя горная дорога не самая лучшая трасса для гонок, тем более когда выпал снег. Вокруг всё белым бело как посреди зимы, даром что начало марта. В какой-то момент пожалел, что у джипа нет крыльев и он не может долететь до горного плато Лаго-Наки за несколько минут.

Ехал уже не один час. Хорошо, если успеет добраться до базы отдыха к шести — ровнехонько к закату.

Получается, Воробушек проведет с Капланом целый день, ну а ночь Жаров ей не позволит. Ему не позволит… Никому не позволит… Нет уж, если у Воробушка с кем и случится служебный пересып, так это с ним. Никого другого он к ней не подпустит.

«Вдруг она сама этого хочет?» — ела мозг Глеба одна и та же мысль.

Жарову решительно не нравилось, как Ахмет Каплан смотрел на Адель, но Глеб сделал скидку на то, что Воробушек никак турка не поощряла. Кроме того, одета вечно как монашка. Юбка длинная, блузка мало того, что ничего не облегает, так еще и застегнута на все пуговицы. Разве к таким пристают? Предлагают большой барыш за ночь любви? Нашелся любитель…

Глеб прикинул, мог ли Ахмет Каплан понравиться девчонке. Если уж честно, тот не так уж и стар — мужику немного за сорок. Опять же, у Адель уже был опыт с мужчиной гораздо старше…

«Может быть, у нее пунктик по этому поводу?» — пришла в его голову тошнотворная мысль.

Получается, в этом случае Жаров ей не поможет, а помешает. Если всё так, что ему делать? Ничего, придумает…

***

Впереди показался ряд невысоких бревенчатых домиков, расположенных у круглой поляны.

— Кажется, здесь…

Жаров сверился с картой.

Поискал взглядом что-то вроде охранной будки, но ничего такого не увидел. Какая база, ему сказали… но вот номер домика он естественно не знал. Тем более что компания Каплана могла занять не один домик, ведь на отдых тот отправился с тремя служащими. И неизвестно, сколько краснодарских партнеров отдыхало здесь с ними.

«Постучусь в каждый…» — решил Глеб, в тихом бешенстве скрежеща зубами.

Последние лучи солнца потихоньку скрывались за горизонтом. Глеб осмотрелся, только собрался начать свой крестовый поход, как заметил вдалеке отделившийся от дерева человеческий силуэт в синем пуховике, очень похожем на тот, что носила…

— Адель?!

Не поверил своим глазам, поспешил прямо к ней. И в кои-то веки она не попыталась от него скрыться. Покорно ждала его появления.

Когда подошел, тут же заметил, что у нее стучат зубы.

«Я, кажется, вовремя…» — сразу понял он.

— Что ты делаешь на улице?! — возмутился Жаров, наверное, слишком громко.

Воробушек как обычно вжала голову в плечи, скукожилась.

— Я пыталась дозвониться в бюро, хоть куда-нибудь дозвониться, но телефон умер… — чуть не плача проговорила она.

— Что случилось? — спросил Жаров охрипшим голосом, а про себя подумал: «Если этот упырь хоть что-нибудь ей сделал…»

— Я совершила плохую вещь… — призналась Адель.

«Она сделала, не ей сделали…» — немного выдохнул он, превратился в слух.

Воробушек тихо заговорила, оглядываясь по сторонам:

— Когда мы сюда приехали, всё начиналось нормально, но потом, когда сели за стол, русские партнеры Каплана вдруг привезли девушек… в смысле... э-э-э... девушек легкого поведения, и работники Каплана хотели, чтобы я переводила для них, а потом… В общем, так получилось, что я съездила Ахмету по физиономии…

«Моя девочка!» — внутренне возликовал Жаров.

Адель тем временем продолжала:

— Он жутко обиделся, в общем, я сбежала от них на улицу, но телефон умер и… значит, сообщение в бюро всё-таки прошло, раз ты здесь? Я так рада, я так испугалась… Мне кажется, Каплан ждал, что я с ним… Но я же переводчик, а не девушка легкого поведения! Я ничем не давала ему понять, что согласна на интим…

«Что и требовалось доказать…» — зло усмехнулся про себя Жаров.

Ее сняли, а Воробушек даже была не в курсе дела. Уровень ее наивности просто зашкаливал — непонятно, как она вообще дожила до двадцати шести лет… В холодильнике, что ли? Не знала, каков мир за пределами квартиры?

— Поехали, я заберу тебя, Адель… — прохрипел Глеб.

Он схватил ее за руку, и, наверное, впервые она не дернулась от него. Наоборот, сжала руку ледяными пальцами.

Глеб повел ее через полянку к тому месту, где бросил машину.

И тут вдруг из дальнего домика вышел мужик в шубе.

— Эй, куда девку повел! — возмутился он, увидев рядом с Жаровым Адель. — Она с нами!

В эту самую секунду Глеб понял — не только у Каплана были планы на его Воробушка.

— Я ее забираю! Она переводчик, а не проститутка… — отчеканил он строго и, не слушая дальнейших воплей, потащил Адель к машине.

На свое счастье, мужик не погнался следом, иначе нарвался бы на кулак Глеба. Жаров этот кулак уже даже сжал и был готов впечатать в любую непонятливую физиономию, дайте только повод.

Сафронова не сопротивлялась, покорно шла следом, точнее бежала, ведь шаг у начальника был гораздо шире, чем у нее.

Он посадил Сафронову в машину и погнал отсюда подальше, включив печку на полную мощность.

В голове всё пульсировала одна и та же мысль: «А если бы я не приехал? Что бы с ней было?»

Глава 17. Беглянка

— Адель! — снова закричал он.

Сделал это так громко, что сам, казалось, вот-вот оглохнет.

— Не дури, возвращайся!

Но куда там… Никто ему, естественно, не ответил.

Глеб вернулся в машину, включил дальний свет и всмотрелся вперед.

Узкая дорога, две машины едва смогли бы разъехаться. По одну сторону гора уходит вверх, по другую склон, поросший деревьями. Дорогу уже успело припорошить снегом, и на нем-то как раз видны маленькие девичьи следы. Только вот редкие маленькие снежинки, робко падающие с неба, вдруг обнаглели, стали сыпаться чаще, увеличиваться. Вскоре снег вообще повалил хлопьями, что испугало Жарова, ведь всё на свете заметет.

«Не могла далеко уйти…» — решил он тут же.

Выключил двигатель, выпрыгнул из машины и, вооружившись фонарем, отправился по пока еще заметным следам, продолжая кричать с перерывом в минуту:

— Адель!

Шел минут пятнадцать, почти бежал, пока не добрался до развилки. Одна дорога вела дальше в горы, другая к гостиничному комплексу, располагающемуся километрах в пяти-шести. Самое мерзкое — следов уже давно не видно, свежий снег стер их.

«О чем думала? Куда шла?!» — ругал ее про себя.

Глеб не знал, известно ли Адель про гостиницу. Хотя если бы не знала, вряд ли решилась бы покинуть его машину, ведь не совсем же дура. Скорее всего, именно туда и направлялась. Забрать ее по пути вряд ли кто-то мог. Жаров не встретил ни одной машины, да и не мудрено — база, в которой остановился Каплан, одна из последних. Дальше и не проедешь вовсе. Места глухие. Обычно туристы доезжают до гостиницы, и всё, любуются красотами уже пешком и не в такую погоду. Так что вряд ли Воробушка подвезли, хотя всё может быть… И кто попадется на дороге — вопрос удачи. Этот мир полон придурков.

Но даже если она знала про гостиницу, вполне могла свернуть дальше в горы по ошибке. Что Жаров знал наверняка еще со школьных времен — у этой девы хронический топографический кретинизм. Дай ей шанс — она и в трех соснах заблудится.

Ее родители, может быть, и умные люди, профессора… Но девчонку вырастили не слишком к окружающему миру приспособленную. Иностранные языки — это, конечно, прекрасно, но можно было хоть иногда водить ее и на спортивное ориентирование, например. Отличный и нужный предмет, жизнь спасти может однажды. Одно из его любимых хобби, кстати.

Глеб решил так: если свернула к гостинице, это хорошо. Рано или поздно она туда добредет и с ней всё будет в порядке. Но если пошла в горы… Вот тут-то и может случиться беда. Еще замерзнет, дуреха.

Скорость ходьбы Жарова по умолчанию больше скорости Воробушка — это факт. У него просто-напросто ноги длиннее, а еще он отлично тренирован, зря, что ли, в походы ходил и в тренажерный зал? Он пройдется по этой дороге в течение получаса, за это время непременно нагонит, как бы она ни бежала. Если же не встретит, значит, Воробушек свернула к гостинице. Тогда спокойно вернется к машине и поедет туда.

Сразу не поехал на машине, потому что боялся — будет сложнее разглядеть следы, да и не думал, что успела убежать так далеко. А больше всего опасался, что Воробушек спрячется от него за каким-нибудь деревом, и он не заметит, проедет мимо.

«Глупая, глупая девчонка!»

Давным-давно, когда они учились вместе, она уже пропадала. Ее искали несколько часов…

Глеб помнил то мерзкое чувство потери чего-то жизненно важного.

Он играл с друзьями в волейбол, периодически поглядывал на сидевшую в сторонке угрюмую Адель. Обиделась на его подколки… Ну, это стандарт в их отношениях, тут уж никуда не денешься. И вот однажды обернулся — а ее нет. Играть сразу разонравилось. Захотелось срочно выяснить, куда делась. Только бросить товарищей вот так просто он не мог, а через час выяснилось, что Адель потерялась. Ох, как он тогда разозлился! Хотел вмазать этому тупому физруку за то, что так бездарно проворонил одну из доверенных ему учениц.

У Жарова по спортивному ориентированию было отлично, не то что у Сафроновой. Наплевав на все запреты, пошел сам ее искать по малознакомым тропкам. Помнил, что даже компас с собой был. И теперь, кстати, тоже есть — в часах. Он всегда надевал их в поездки — никогда не знаешь, что тебя ждет.

Увидел тогда маленькую фигурку, испуганную и явно жутко обрадованную его появлению, думал, прибьет ее на месте — так сильно за нее переволновался. Про себя сделал отметку: при выезде куда-либо во что бы то ни стало держать Адель в поле зрения. Не хотел больше переживать подобного. Но… сколько бы они потом с классом ни ходили в походы, паршивка больше ни в одном мероприятии не участвовала.

Впрочем, где бы он ее ни встретил, она всегда вызывала в нем такую гамму эмоций, что он понятия не имел, как с ними справляться. Выражал как умел — через негатив. И вот замечательный итог — Воробушек сбежала от него в горы.

Он шагал довольно долго. Прислушивался к возможным шагам впереди, хрусту веток, но ничего такого не слышал. Уже собирался возвращаться, решил, что в кои-то веки Воробушек сделала правильный выбор и свернула к гостинице, как вдруг снова заметил припорошенные следы, благо снегопад пошел на убыль.

Глава 18. Без машины

Жаров достал телефон, попытался набрать номер приятеля, который смог бы приехать на выручку. Но сети не было… совсем.

— Черт, черт, черт…

Хотелось выпрыгнуть из машины и со всей молодецкой дури зарядить кулаком в дерево или еще куда, но удержался. Заставил себя удержаться, ведь как-то так уже ломал руку. Кому он тут нужен с поломанной рукой? Уж точно не Адель. Ему ее еще как-то выручить нужно…

В который раз попробовал снова завести машину, и всё с тем же успехом, то есть его отсутствием. В коробку передач он посреди дороги точно не полезет, а даже если и полезет, понятия не имеет, что там делать. Поломку своими силами не устранить.

Он прикрыл глаза, прикидывая варианты. Их оказалось не так много.

Грязно выругавшись, вышел из машины, полез в багажник. Открыл дорожную сумку, достал оттуда теплые кожаные перчатки, толстый шарф, пожалел, что нет с собой второй теплой шапки. Та, что на Адель, не внушала доверия.

Распихал по карманам телефон, ключи, кошелек и, вооружившись фонарем, тронулся в путь.

Спешил как мог, понимал — Адель там минуты считает до его появления.

Добрался до места за рекордные для себя сроки. И нарвался на ее разочарованное:

— Т-ты б-без м-машины?

— Случились непредвиденные неприятности… Ты как?

— Н-нормально… — простучала она зубами.

Жаров попросил ее вытянуть руки, напялил на нее свои перчатки, замотал ее шею и плечи толстым шарфом.

— С-спасибо… — снова застучала зубами она. — А что м-мы будем д-делать?

— В общем, план такой: доберемся до гостиницы, согреем тебя, а там я уже что-нибудь придумаю. Еще связи никакой… сука…

— Я до г-гостиницы не дойду… — жалобно сообщила Адель.

— Не дойдешь… — кивнул он со знанием дела. — Я тебя понесу!

Сафронова уставилась на Жарова как на существо из другого мира с ушами вместо глаз и тридцатью руками.

— Ты меня всю д-дорогу на себе? Ну н-нет!

Ее слова задели и очень.

— Я не пойму, тебя что не устраивает? — моментально нахмурился он.

Воробушек тут же включила заднюю скорость.

— Да я п-просто… — забубнила в такт стучащим зубам. — Просто, м-может быть, тебе лучше п-пойти без меня? Быстрее д-доберешься…

— А ты тут пока весело проведешь время, промерзая до костей? — усмехнулся он кисло. — Нет, Адель, без вариантов…

Глава 19. Новые ощущения

Адель и глазом не успела моргнуть, как Жаров подхватил ее, коротко приказал:

— Обними за шею, чтобы мне проще было!

И понес…

Сафронова вцепилась в его шею и плечи так, будто от этого зависела ее жизнь. Впрочем, сейчас оно примерно так и было.

В первые минуты ей хотелось мурчать от удовольствия, ведь, как оказалось, у Жарова неспроста такая фамилия. Теплый, словно печка, даже горячий! От него веяло жаром и силой, какой-то невероятной, можно сказать, первобытной. Шею грел новый шарф, а руки приятно покалывало в теплых перчатках.

Постепенно эйфория закончилась, уступив место осознанию того факта, кого она сейчас обнимает. Ужасную сволочь, гадского гада… Пусть и вел себя с ней последний час почти как человек, ее-то не обманешь! Она знает, что скрывается под этим его вниманием. Желание дождаться самого подходящего момента и уколоть ее побольнее.

Однако за то, что не бросил, — спасибо. Огромное, человеческое. И за то, что несет, несмотря на то, что весит Адель целых пятьдесят два килограмма. Даже шуточек по поводу ее веса не отпустил ни одной, ведь она не пушинка. Велесов часто ей об этом напоминал — попа не такая, ноги ей надо подкачать, да и талия… Набрала целых четыре лишних кило после рождения ребенка.

Глеб же нес ее именно как пушинку. Шел вперед так быстро и уверенно, будто у него с земной гравитацией особый договор — не действует она на него.

«Интересно, сколько времени Жаров проводит в спортзале, раз такой сильный?»

Впрочем, он всегда был сильным — это у него от природы. И спортивным тоже, не то что она.

Их поход длился долго, почти бесконечно, пока перед ними не показался уже виденный ею сегодня гостиничный комплекс.

— Слава богу… — охнула Адель.

— Что, устала держаться? — усмехнулся Жаров.

Сафронова виновато поморщилась.

— Очень устал? — спросила тихонько, продолжая обнимать его за плечи.

Он вдруг подобрел, даже, кажется, уголки губ поднялись.

«Это он что? Это он... улыбнуться мне хочет?!» — удивилась она.

Жаров принес ее в главный корпус. Слава богу, дверь была открыта и им не пришлось ждать. Усадил Сафронову на кушетку.

В холле почти сразу появился суетливый служащий.

— Чем могу помочь?

— У меня в дороге сломалась машина. Хочу снять номер на ночь…

— Два номера… — пискнула Адель некстати.

Оглядела холл гостиницы и присвистнула про себя. Полы мраморные или сделанные под мрамор, она в этом не разбиралась, повсюду дорогая отделка, мебель.

«Сколько может стоить ночь в такой гостинице?» — жалобно заплакала внутри нее зеленая жабка.

Да, Адель получила неплохую зарплату, но уже успела почти всю ее спустить на самые острые нужды. Тут же пожалела о купленном в кредит диване и кожаной сумочке. Уж точно не самая необходимая вещь, пусть старая и грозила вот-вот развалиться от ветхости. А за устные переводы ей еще даже не заплатили, и, учитывая ее финальный аккорд в отношениях с Капланом, вряд ли заплатят.

— Двух номеров нет… к сожалению! — поспешил уточнить служащий. — Могу предложить двухместный, и то только суперлюкс…

«Мама дорогая, суперлюкс — это же еще дороже!» — пискнула жабка и забилась в конвульсиях.

Адель уже представила, как Жаров сейчас проедется по ее материальному положению. В школе то и дело называл ее нищебродкой. Ее родители, хоть и были профессорами в университете, взяток не брали, работали честно. Их денег едва хватало на необходимое. Пусть их дочь голода не знала, но модных вещей в ее гардеробе отродясь не водилось.

Но вместо ожидаемой подколки Сафронова вдруг услышала от Глеба:

— Суперлюкс? Отлично! Давайте его…

И потом, о чудо, он достал свою карту, молча рассчитался. Даже слова не сказал! Наверное, предъявит ей счет позже…

— Еще ужин для девушки, — принялся раздавать команды Жаров, — и найдите мне машину, которая поможет с буксиром, я хорошо заплачу…

Всё, что Адель услышала из его речи, — это слово «ужин».

Ее желудок тут же болезненно сжался. Последняя ее еда за сегодня — пирожок, купленный на заправке по дороге в эти проклятые горы. За обедом начались неприятности, и вот… до сих пор не закончились, хотя на дворе ночь.

— Можно и без ужина, — проговорила она скромно.

Не хотела выглядеть наглой.

— Поговори мне тут... — Жаров пригвоздил ее к полу своим фирменным взглядом, чем привел ее в полнейшее замешательство.

Потом снова подхватил на руки и понес в номер. Помог снять верхнюю одежду, усадил в кресло возле туалетного столика.