Десерт с щепоткой магии

Глава 1

Посреди лба пульсировала точка. Противненько так саднила. Вчера мне прямехонько в лоб прилетела роза из букета невесты, и острый шип проколол кожу. С одной стороны, спасибо, что не в глаз! А с другой, ходить с расцарапанным лбом или, еще того хуже, с лейкопластырем на самом видном месте — то еще удовольствие.

И зачем, спрашивается, меня понесло в толпу девушек, жаждущих поймать букет и свое счастье прямиком из рук Наташи? Я ведь и замуж-то не хочу!

Тамада попался ответственный, да к тому же зоркий, как орел. Он давно заприметил незамужних молодых девушек и, когда наступил момент кульминации, хватал нас под белы рученьки и препровождал в центр зала. Никто особо не вырывался, я тоже предпочла смириться. Две минуты позора — и свободна.

Надо было смотреть на невесту, а я зевала по сторонам. Разве я могла предположить, что букет развяжется в полете? И, пожалуйста, вместо того чтобы поднять руки и защитить лицо, поймала розу в полете лбом. Чудненько! Обидно, что именно в этот момент я предавалась благостному предвкушению. А предвкушала я свадебный торт, ожидающий меня на столе. Я успела попробовать нежный сливочный крем и пропитанные ромом коржи, когда тамада, подпрыгивая и улыбаясь во все тридцать три зуба, увлек меня за собой.

Научиться печь торты было моей давней мечтой. И не абы какие, кривобокие, посыпанные бисквитной крошкой, маскирующей их изъяны. Я собиралась окончить курсы и печь торты на продажу. А пока я изучала мастер-классы на дзене, пекла на собственной кухне и пыталась разжиться клиентами. Когда-нибудь я наберусь опыта, сниму отдельное помещение, а та-ам…

Сладкие мечтания грубо прервала роза. Кто вообще сейчас использует в букетах розы с шипами? Казалось бы — хрупкий цветок, а шандарахнул так, что искры из глаз.

Я даже не помню, что случилось дальше. Неплохо меня приложило! Или не роза виновата, а три бокала вина, выпитых ранее?

Так или иначе до гостиничного номера я как-то добралась, если сейчас лежу в постели. Наташа сняла для гостей несколько номеров прямо над рестораном.

Не открывая глаз — виски ломило, а от света голова может разболеться сильнее, — я ощупала себя. В ночнушку переоделась, умница Лика! Так-с, косметику с лица смыла. Это я подергала себя за ресничку и поняла, что туши на ней нет. Прислушалась к организму — организм приказывал спать дальше! Кто я такая, чтобы ему перечить?

Я сладко потянулась, повернулась на правый бок, подгребла одеяло: я привыкла спать, обнимая его руками и ногами.

Вернее, подгребла бы! Однако своенравное одеяло вполне ощутимо дернулось из рук и уползло на другую половину кровати. Не знала бы, что сплю одна в номере, могла бы решить, что некто, лежащий рядом со мной на постели, не захотел делиться!

Почудится же! Наверняка одеяло зацепилось за бортик. Я, забурчав, дернула сильнее, накрылась краем и повернулась теперь на левый бок, наматывая его на себя.

В тишине комнаты прозвучал вздох. «Ветер!» — испуганно сообщила я себе, распахнув глаза и уставившись в стену.

Наташа хвалилась, что каждый номер в отеле — шедевр дизайнерской мысли и каждый — уникален.

В моем номере мысль дизайнера, видать, зашла слишком далеко. Что именно он хотел передать потрескавшимися стенами с отвалившимися кусками штукатурки? Паркетным полом, из которого вывалились некоторые деревянные планки, а те, что остались на месте, потемнели от времени и пыли? А этот унылый половичок, связанный из полосок ткани, как в деревне у моей старой тетушки, должно быть, символизировал уют и… не знаю… пастораль?

Брр, надо вставать, умываться и делать ноги.

За спиной снова раздался вздох. Я набросила одеяло на голову и оцепенела. Ну да, ну да, маньяков-то обычно отпугивает одеяло, натянутое на уши! Но что поделать, глупая привычка, сохранившаяся с детства, и тут дала о себе знать. Я пряталась под одеяло, когда боялась, что из-под кровати вылезет чудовище и схватит меня. От подкроватных монстров одеяло как раз действовало безотказно! Но если у меня над ухом вздыхает не чудовище — дело швах!

— Может, поделишься одеялом? — печально поинтересовался глубокий мужской баритон.

С визгом я подскочила на ноги, крутанулась как юла, одновременно завертываясь в одеяло, как в броню!

Это что еще за номер с подселением? Наташа! Мы так не договаривались!

Вторая половина комнаты по запущенности и убогости не уступала первой. Я бы таким дизайнерам их дизайнерские ручонки поотрывала к чертям собачьим!

Но самое ужасное не это!

На постели растянулся полуголый парень. Радовало то, что полуголым он оставался сверху, а снизу был одет в смешные длинные то ли кальсоны, то ли рейтузы. Печалило то, что поверхность кальсон или рейтуз подозрительно бугрилась в мою сторону.

В любых других обстоятельствах неожиданный сосед по постели показался бы даже приятным. Лет ему было… м-м-м… примерно двадцать пять. Темно-каштановые жесткие волосы топорщились, темно-серые глаза сердито щурились. Физиономия со сна помятая, но симпатичная, с волевым и слегка небритым подбородком. Обнаженная часть тела, выставленная на обозрение, мускулисто поигрывала мышцами. По всему видать, парень не брезгует тренажеркой.

Но о чем я думаю? Наташа, что за подстава? В моем номере незнакомец! И насчет его намерений, выпирающих в кальсонах, не возникало сомнений!

Глава 2

Выбежать-то выбежала, но запала хватило на два шага. Я застыла будто громом пораженная. Коридор оказался узким, коротким, а по соседству располагалась еще одна — всего лишь одна! — деревянная дверь. На полу валялся вытертый половик, из приоткрытого окна веяло свежим воздухом, занавески, видавшие лучшие виды, а теперь местами пожелтевшие, местами посеревшие, колебались от ветра.

На цыпочках, заранее страшась увиденного, я подкралась к окну и еле задавила рвущийся наружу вопль. Задавила в буквальном смысле: закрыла рот двумя ладонями, выронив сарафан.

Нет, за окнами не прогуливались парами и поодиночке жуткие монстры или ходячие мертвецы. Взору предстала мирная картина: огород, сарайчик у изгороди, сельская улица, крыши невысоких домов…

— Меня похитили! — прошептала я.

Точно! Подсыпали отраву в вино, опоили, а после отвезли в тьмутаракань и уложили маньяку под бочок. Сложная, мутная схема, но сейчас каких только извращенцев не встретишь.

Бежать! Бежать, пока не поздно! Вот там, кажется, сельская дорога, она выведет на асфальтовую. Кто-нибудь до города подбросит.

Пока я панически обдумывала план побега, застыв на месте, я совсем упустила из вида, что маньяк никуда не делся и ему ничто не помешает до меня добраться.

До моего плеча осторожно дотронулась мужская рука, и маньяк участливо поинтересовался:

— Тебе не холодно босиком? Пойдем в постель.

Добрый какой, ишь!

Я подпрыгнула, взвизгнула, отбросила его руку — увидела, что вокруг моих пальцев взвились ярко-рыжие искры, но удивиться странному явлению не успела — и бросилась бежать по коридору, потом вниз по лестнице на первый этаж, сквозь темный из-за сдвинутых ночных штор холл, на крыльцо и на землю.

— Ай-ай! — Я схватилась за уколотую острым камешком пятку.

В последний раз я бегала босиком по двору в пятилетнем возрасте. Оказывается, не очень-то разбежишься нежными напедикюренными пяточками по голой земле, по камням и жестким прошлогодним стеблям травы.

Пока я скакала на одной ноге, маньяк-муженек вышел следом на крыльцо и задумчиво наблюдал за мной, не делая больше попыток облапать. И на том спасибо.

— Все хорошо? — вежливо поинтересовался он.

— Погоди… Погоди, погоди… — пробормотала я, прихрамывая в сторону торчащей из земли забытой кем-то тяпки.

Я покрепче перехватила ее за деревянную рукоятку и воинственно воздела над головой.

— Не подходи! Убью!

— Хм… — сказал муженек.

Бодрым шагом он преодолел расстояние между нами, а после легко и непринужденно, так, что я ничего не успела понять, лишил меня оружия.

— Может, объяснишь, какая муха тебя укусила?

— Ам-м… — выдавила я. — М-м-м…

— Ясно. Магическая отдача. Я ведь тебя вчера предупреждал, чтобы ты не перенапрягалась! Иди-ка сюда…

Маньячилла сгреб меня своими ручищами поперек туловища и, не обращая внимания на мои жалкие попытки вырваться, перенес обратно на крыльцо и поставил на ноги. Тихонько подтолкнул по направлению к стоящей нараспашку двери.

— Пойдем, я сделаю тебе кофе.

Кофе! Что же, если прямо сейчас он меня расчленять не собирается, так и быть, выпью кофе. В эту минуту он был мне жизненно необходим.

Парень, взяв меня сзади за плечи, провел через холл прямиком на кухоньку, усадил на плетенный из лозы стул и принялся колдовать над плитой. Очень странной, надо сказать, плитой! Вместо газовых конфорок или дисков, как у электрической плиты, здесь в железных ячейках торчали серые камни неправильной формы. Мой «муженек» коснулся одного из них пальцем, проскочила искра, и камень занялся ровным оранжевым пламенем.

Я сошла с ума. Сошла с ума. И брежу.

Хорошо, что парень не видел моего очумевшего лица, он сыпал коричневый порошок в посудину, напоминающую медную турку, наливал воду из кувшина, а после сосредоточился на варке кофе.

— Тебе с молоком, Лика?

Лика! Я ухватилась за это имя, как за соломинку. Значит, не все так плохо, некоторые признаки ясности ума присутствуют. Это ведь я — Анжелика. Это мое имя.

— Как ты меня назвал? — пискнула я.

— Лика. Гликерия.

Гликерия? Рот будто слипся от небывалой сладости этого имени. Все… Все неправильно! Зовите скорую! Надо меня спасать!

— Так… — пробормотала я, массируя висок. — А как, говоришь, зовут тебя?

Маньячилла обернулся ко мне с нахальной ухмылочкой.

— Не помнишь, как родного мужа зовут! Лика-Лика! Давай вспоминай, не то кофе не получишь!

Он налил бодрящий, одуряюще пахнущий напиток в чашечку. Потянул носом и сделал вид, что блаженствует от запаха.

— Ты издеваешься? — мрачно осведомилась я.

— Немножко. Но только ради дела. Магическая отдача — штука неприятная. Если в ближайшие несколько часов память не вернется, то…

— Что?

— Все! Жизнь с чистого листа. Мне же все-таки хотелось бы вернуть свою Лику. Так как меня зовут?

Глава 3

Мы с «муженьком» сидели на разных концах стола и нервно прихлебывали кофе в гробовом молчании. Я пыталась обдумать свое незавидное положение и как-то уложить в кружащейся голове невероятный жизненный поворот.

Что я знаю на нынешний момент? Я очутилась в мире, где присутствует магия. Вчера произошло нечто, из-за чего я, вернее, настоящая Лика перенапряглась так сильно, что покинула свое тело. Надеюсь, мы просто поменялись с ней местами, и теперь Гликерия сделалась обладательницей светлых волос, серых глаз, кошки Муси и однокомнатной квартиры в центре города.

Я же всего этого, получается, лишилась, но приобрела взамен небритого типа, в числе достоинств которого значилось пока только одно: он умеет варить кофе.

Больше всего я буду скучать по Мусе. Надеюсь, что Гликерия ее не обидит! В отношениях с родителями у меня никогда не было особенной теплоты, мама и папа всегда больше интересовались друг другом, чем мной и моими братьями. Кажется, они частенько забывали, сколько именно детей произвели на свет и чем каждый из них занимается. Сейчас родители проводили время на море и ни разу не позвонили мне за две недели. Уверена, они и не заметят подмены родной дочери на незнакомку.

Хорошо, что в этом мире существует «магическая отдача» и она объясняет потерю памяти. Плохо, что, как бы «муженек» ни старался во мне ее пробудить, ничего не выйдет.

Сделалось его жаль. Человек только женился, а в итоге вместо любимой девушки получил кота в мешке. Зато, думая, что помогает мне вспомнить, парень расскажет все о жизни Гликерии.

— Балин, — позвала я.

Ноль эмоций.

— Ба-алин!

Глухой он, что ли? Я ведь правильно назвала имя?

Он вздрогнул, поднял взгляд от чашки и с чувством сказал:

— Я — Дален!

Он смотрел на меня с некоторым отчаянием, но и с надеждой, и действительно переживал за свою потерянную супругу. Ничем не могу помочь тебе, парень.

— Ах да… Дален! — Я скромно улыбнулась. — Расскажи обо мне, вдруг что-то да вспомню. Мы на самом деле женаты? И свадьба была вчера? В этом доме? Где же тогда гости? Угощения?

«И почему эта лачуга выглядит так убого? Неужели мне придется ковыряться в земле и сажать картоху, чтобы выжить?»

Несколько нескончаемо долгих секунд Дален пристально смотрел мне в лицо. Ох, видать, ворочалась у него в душе острая ледяная глыба! В глубине темных глаз Гликерии он пытался разглядеть частичку ее души, но откуда бы ей взяться? Теперь там всерьез и надолго поселилась Анжелика. Прости, дружище. Хотя какой ты мне дружище? Я тебя знать не знаю, а совместно выпитый кофе — еще не повод для знакомства!

Матушки-батюшки! Да ведь у меня вчера должна была случиться брачная ночь! И, если мы действительно женаты, Дален может требовать отдавать ему супружеские долги.

Нет уж, обойдется. Может, никакой он мне не муж на самом деле! Вон, кольца-то на пальце нет.

— Я слушаю, — произнесла я ледяным тоном.

Дален вскинул брови. Отчасти я могла понять его удивление. Молодая жена то бросается с тяпкой наперевес, то нервно подпрыгивает, увидев отражение в зеркале, то миролюбиво улыбается, то подозрительно щурится.

Биполярочка!

Дален, однако, решил вести себя как паинька. Потянулся к моей щеке с намереньем погладить, но я отстранилась и погрозила ему пальцем. Ты-то меня, может, и знаешь, а я тебя впервые вижу!

— Мы действительно женаты, Лика. Наверху, в кармане сюртука, лежит наше свидетельство о браке, заключенном вчера в ратуше Вейма. Твоя подпись, моя и двух свидетелей. Нашими свидетелями стали двое попрошаек, что околачивались у ратуши, но ты была не против.

— Да? — изумилась я. — Нормальных свидетелей не нашлось? У нас нет друзей? Родственников?

Я с новой порцией ужаса оглядела ветхое жилище.

— Мы сироты?

Дален, хоть у него на душе, по всему видать, скребли кошки, рассмеялся. А смеялся парень так, как смеются все уверенные в себе люди: запрокинув голову, улыбка до ушей. Стеклянные дверцы старого буфета мелко задребезжали, резонируя с молодецким хохотом.

Муженек протянул ко мне руку. На этот раз не для того, чтобы коснуться, а так, как протягивают при знакомстве. Я поглядела заинтригованно и руку пожала. Крепкие у него пальцы! Этот человек знает себе цену.

— Дален Канри, барон. Боевой маг. Старший сын и наследник. — Он криво усмехнулся и добавил: — Лишенный наследства за порочащую его связь.

— Ух ты! — Я подалась вперед. — А с кем связался?

— С тобой, моя ненаглядная жена!

Час от часу не легче! Страшно узнавать, чем я занималась до встречи с Даленом. Я помассировала лоб и спросила прямо:

— Что я натворила?

Дален улыбнулся неожиданно мягко.

— Ничего, кроме того, что родилась не в той семье. Твои родители держат кондитерскую лавку. Во всяком случае, с твоих слов. Я их никогда не видел, ты нас не познакомила.

— Ладно. — Фух, кажется, можно выдохнуть. — То есть мы поженились против воли твоих родителей. И сразу отправились…

Глава 4

Дален только головой покачал, но спорить не стал, видно, на собственном опыте убедился, что его супруга не отличается сговорчивостью.

— Но сначала поешь! — категорично заявил он. — Вчера налюбовался на твое бесчувственное тельце. Хватит!

Значит, ночью он любовался на бесчувственное тельце? Это внушало оптимизм: брачной ночи как таковой пока не было. Но ведь Дален, крепкий и пышущий здоровьем, в любой момент может предъявить свои права на молодую жену. Как бы открутиться от почетной обязанности? Сослаться на стыдливость невинной и неопытной девицы? Наверняка в этом мире я невинна и неопытна. Я застонала про себя. Только не это! Снова!

Пока я обдумывала отмазки, Дален вынул из деревянного ларя ветчину, сыр и серый хлеб. Продукты оказались прохладными на ощупь, видно, не обошлось без магии и ларь в этом мире был аналогом холодильника.

Пока «муженек» варил новую порцию кофе, я настругала бутербродов тупым ножом, найденным в ящике стола среди сушеных цветочных головок и россыпи семян. Руфильда, я смотрю, всерьез увлекалась своей ботаникой. Теперь я разглядела, что на полках шкафчиков теснятся разномастные флаконы и пузырьки, заполненные порошками, травами, семенами и прочими ингредиентами. А свисающие под потолком и по углам пучки растений потянули бы на несколько внушительных гербариев.

— Почему у нас нет колец? — спросила я у Далена, когда он опустил рядом со мной на стол уже третью по счету чашечку кофе.

Спросила и испугалась: что если я дала маху и в этом мире не используют брачных колец. Вместо них брачные браслеты? Или татуировки? Или, ну не знаю, подвязки на ноге?

Сердце заколотилось. После всех открытий сегодняшнего утра мне впору успокоительное принимать, а не крепкий, хотя и очень вкусный кофе. Кстати, если отыщем теткину тетрадь, надо посмотреть, чем здесь народ успокаивается вместо валерьянки.

— Мы решили не связываться с этим пережитком прошлого, — улыбнулся Дален.

Ладно, с кольцами я попала в точку! Но почему это пережиток? Так прямо и не спросишь, поэтому я отхлебнула кофе, сделала вид, что он обжигает небо, и потому только рукой приглашающе помахала, мол, говори-говори, я слушаю.

— Удивительно, что ты после отдачи растеряла и знания о мире, — обеспокоился муженек и скользнул по мне встревоженным взглядом. — Ничего, вернемся в Вейм, я отведу тебя к лучшему целителю. Мы вернем тебя, Гликерия.

Я поперхнулась, теперь уже по-настоящему. Спасибо, конечно, дружище, но сомневаюсь, что в этом деле поможет целитель.

— Конечно, — мило улыбнулась я в ответ. — Ужас что со мной творится! Голова дырявая, как решето. Так что там с кольцами?

— Брачные кольца дают мужу власть над женой, — неохотно признался Дален, точно ему было стыдно за варварские обычаи предков. — Капля крови, магическая печать — и мужчина может одним только взмахом руки наказать непокорную жену…

Дален скривился, а я втайне порадовалась, что мне достался не моральный урод, который был бы только рад использовать возможности брачного кольца. Но от услышанного все равно захватило дух.

— Что за дикость!

Хотя… А у нас разве не так? У мужчин всегда были рычаги давления на женщин: деньги, дети, общественное мнение.

Дален кивнул, соглашаясь, что это дикость, и снова потянулся ко мне, собираясь, видно, приободрить поглаживанием по руке, но я отодвинулась. Не так быстро, муженек!

— А если без магии — просто кольца?

— Они сами по себе символ неравенства, потому теперь от них все чаще отказываются.

— Хм… Спасибо, что пояснил. Ты доел? Приступаем к поискам!

Я решительно поднялась из-за стола и огляделась. Дален говорит, мы перерыли весь дом, но я надеялась на свой свежий не замыленный взгляд. К тому же Лика номер один слишком уж полагалась на магию. Они тут чересчур привыкли использовать ее по делу и без дела. А мы применим другие методы!

Я встала в центре кухоньки, уперла руки в бока — ой-ой, а одета-то я по-прежнему в ночнушку! — и продекламировала:

— Домовенок, поиграй и скорей назад отдай!

Дален воззрился на меня в немом ошеломлении, не донеся до рта чашку с остатками кофе.

— Пойду переоденусь и вернусь! — степенно заявила я и, вскинув подбородок, отправилась искать лестницу на второй этаж, где в коридоре на полу остался лежать сарафан.

Я опасалась, что коварная магия почившей тетушки утаскивает в тартарары все вещички, валяющиеся без присмотра, но, к счастью, сарафан лежал на том самом месте, где выпал из моих ослабевших рук, — под окном.

Выглядел он простецки, но удобно. Думаю, вчера Гликерия именно в нем исследовала закоулки теткиного дома. Я развернула ткань и поморщилась, увидев, что подол перепачкан в земле… Судя по пятнам, она и в огороде ковырялась в нем!

Не может быть, чтобы Лика номер один не привезла с собой другой одежды. Я заглянула в спальню и, как и предполагала, увидела у комода два саквояжа. Один, побольше и подороже, из коричневой кожи с медными уголками, наверняка принадлежал Далену. Второй — матерчатый и потертый — явно был мой. Посмотрим!

В саквояже обнаружилась смена белья, вязаная шаль, забавные полосатые носки из грубой шерсти. Ага, свежее платье! Более нарядное, чем предыдущее, с вышивкой на лифе и на подоле. Возможно, именно в нем Гликерия вчера выходила замуж в ратуше.

Глава 5

Я решила начать поиски с кухни, а Далена, когда отойдет от обидки, отправлю в тесную прихожую: будем двигаться навстречу друг другу, стараясь не пропустить ни сантиметра. Хорошо, что дом у тетушки небольшой, плохо, что и в таком невеликом домике может быть полно тайных местечек под половицами и внутри стен.

Домовенок, если он и водился в доме Руфильды, моей просьбе не внял, и тетрадь с рецептами, увы, не материализовалась на столе, пока мы с Даленом выясняли отношения. Вздохнув, я подтащила табурет, выглядевший надежным, к крайнему шкафчику и, взобравшись ногами на сиденье, — Лика действительно была совсем маленького росточка — распахнула дверцы.

С полки на меня внимательными глазками-бусинками смотрела мышь, шевелила усами и не двигалась с места. У грызуна явно нервы крепче, чем у меня: я с визгом шарахнулась прочь, забыв, что стою на табурете.

Так бы и закончилась бесславно моя попаданческая эпопея, на грязном дощатом полу, если бы не Дален. Он как раз подошел к дверям кухни и успел — нет, не добежать, чтобы принять меня в свои любящие объятия, всего лишь поднять ладони, и, по всему видать, засветил в меня заклинанием.

Добрый, добрый муж! Нет, я вовсе не сделалась легкой, будто перышко, и не спланировала на пол плавно, словно на пуховые облачка, как это описывали в моих любимых книгах. Отнюдь! Из глаз посыпались искры, точно меня огрели по голове пыльным увесистым мешком, я оцепенела от пальцев на ногах до кончиков волос и с громким стуком, как деревянный чурбан, грохнулась на пол, вытянувшись по струнке.

— Лика!

Дален бросился ко мне, по пути снимая свое зловредное заклятие, отчего я расползлась как тесто, обмякая на полу. Он помог мне сесть и старательно потер спину, приводя в чувство. Тер так старательно, что еще немного, и она бы воспламенилась.

— Что это было? — выдавила я слабым голосом.

— Это… Это было заклятие мгновенной заморозки, — слегка смущенно — но лишь слегка! — признался муженек. — Чтобы пленить врага на поле боя, не раня его, или дотащить до целителя умирающего сослуживца. Я все-таки боевой маг! Рефлексы сработали.

Дален чмокнул меня в лоб.

— Чем ты недовольна? Кости целы. Никакого ущерба для здоровья. Если мы не считаем ущербом нервный срыв у мыши.

Дален, негодник, с довольной ухмылочкой потыкал пальцем вверх, указывая на флегматично шевелящего усами грызуна. Судя по его наглой серой мосе, нервным срывом там и не пахло. Мышь с любопытством разглядывала людишек и уходить не торопилась.

— Кота на тебя нет! — проворчала я.

— Руфильда никогда не держала кошек, — развел руками Дален. — Очередная странность тетушки, а причуд у Руфильды было так много, что на подобную мелочь и внимания никто не обращал.

Я протянула руку, и муженек помог мне подняться, ненадолго удержал мои, вернее, Ликины тонкие пальцы в своей шершавой горячей ладони. Я, натянуто улыбаясь, потихоньку вытащила их.

— Тетушка предпочитала общество мышей? — хмыкнула я.

— Вчера ты всего-то парочку спугнула. Заметь, не пыталась упасть в обморок, а отважно швырялась в бедняг всем, что под руку попадется.

Дален придирчиво осмотрел стол, на котором оставались крошки хлеба, немытые чашки и блюдца, сузил глаза, оценивая предметы на мышеустойчивость, и остановился на чайной ложке.

— Кидай! — великодушно разрешил он.

Ложку я взяла, однако, неожиданно для себя самой и удивленно приподнявшего бровь Далена — не иначе он решил, что я заразилась от Руфильды ее чудачествами, — я набрала в ложку крошек со стола и, вскарабкавшись на табурет, высыпала их перед мордочкой мыши.

Действовала по наитию. Какая-то мысль брезжила на краешке сознания, и все же никак не могла оформиться. Тетушка не держала котов, но любила мышей. А значит, значит… Что же, черт побери, это значит?

Мышь невозмутимо отправила за щеку с непрерывно двигающимися усиками пару хлебных крупинок и величаво удалилась, скрывшись в глубине шкафчика.

В полном молчании мы наблюдали за кормлением мыши, но вот тишину нарушил удрученный баритон:

— Э-э… Лика… Может, плевать на тетрадь — и поедем к целителю?

— Все нормально! — воскликнула я с энтузиазмом, которого вовсе не ощущала. — Это часть плана!

Дален смотрел недоверчиво.

— Ладно, расскажи, где мы вчера искали? Укромные местечки выстукивали?

— Высвечивали, — поправил меня муженек.

И тут же продемонстрировал: провел ладонью по воздуху, и в тех местах, где от руки Далена исходило голубоватое марево, стены будто разъедали дыры: виднелись дранка, кирпичная кладка, скелетик мыши… Бррр!

— Тайники есть?

— Есть! — отрапортовал Дален. — Но пустые.

— Гадство!

— Полнейшее! — поддакнул муженек, изображая из себя вымуштрованного солдафона.

По-моему, он от души забавлялся. Поиски наследства тетушки с молодой женой на второй день брака боевому магу казались веселым приключением. Если бы женушке память не отшибло, было бы и вовсе хорошо. Однако и так сойдет! Сначала выискивание сокровищ, а там и брачная ночь не заставит себя ждать.

Глава 6

Тетрадка призыв игнорировала. Надеюсь, что тетушка не сожгла ее в порыве безумия, показав смачный шиш всем родственничкам, надеющимся заполучить ее во владение.

Я представила Руфильду, которая с демоническим смехом отплясывает босыми пятками вокруг костерка, потрясая кулаками.

Оставалось два варианта: сдаться и уехать, надеясь, что моего мастерства и без всякой магии хватит на то, чтобы кондитерская процветала, или же снова исследовать дом от пола до потолка.

— Я пока не сдаюсь, — вслух пробурчала я, с опаской забираясь на табурет. — Знаешь, Руфильда, это очень эгоистично с твоей стороны — вот так запрятать рецепты! Они бы могли послужить на пользу людям.

Не знаю, зачем я беседовала с почившей магичкой. У нее на том свете дел и так наверняка по горло. Я попыталась представить седовласую старушку, мирно сидящую на пушистом облачке, но воображение упорно подбрасывало образ ведьмы с бородавкой на носу и спутанными лохмами. Зловеще хихикая, бабуся разжигала огонь под большим медным котлом, в котором сидели какие-то бедолаги, а потом солила варево, перчила и посыпала чесночком. Я помотала головой, избавляясь от наваждения.

— Даю честное слово, что не использовала бы твои рецепты во вред, — продолжила я разговор с невидимой собеседницей. — Я пока не знаю, что ты изобрела, но обещаю, что каждый ингредиент будет пущен на пользу. Вряд ли я, конечно, изменю мир, но улыбки тех, кто попробует мои тортики и пирожные, — уже небольшая победа над злом, не находишь?

Я замерла с банкой фасоли, которую как раз вынимала с верхней полки. А что если тетушка Руфильда как раз выступала на стороне зла? Вообще не понимаю, зачем я с ней болтаю. Наверное, стараюсь объяснить не столько колдунье, сколько своей взбунтовавшейся совести, что я не воришка, заявившийся в этот дом из другого мира, и намерения у меня самые добросердечные.

В шкафчике, как я и предполагала, тетрадка не обнаружилась. Не было ее ни на полках, ни в столе, ни в духовом шкафу, из глубины которого на меня осуждающе посмотрел паук и семеня ножками убрался поглубже в укрытие.

— С прихожей закончил! Перехожу в гостиную! — рявкнул Дален командирским голосом, так что я подскочила на месте.

— Скоро присоединюсь!

Я стерла испарину со лба тыльной стороной ладони и решила в последний раз оглядеть кухоньку.

Посреди деревянного порожка сидела мышь. Не знаю, старая ли знакомая или новенькая пришла выразить гостям свое почтение, однако и у этой мося была самоуверенная и бесстрашная. Я отпрыгнула, но всего на шажок: видимо, начинаю привыкать! Мышь будто ждала, пока я проморгаюсь и приду в себя.

На меня внезапно снизошло озарение, почему я, вроде бы разумная девушка, решила прикормить противного грызуна. Это все сказки, прочитанные в детстве! Настеньки, Аленушки и Василисы, попав в дом бабы Яги, скорее принимались пичкать мышей кашей. Будто им с рождения подносили эту истину на блюдечке: смотри, Настенька, попадешь в избушку на курьих ножках, первым делом отыщи мышь и накорми ее от пуза! Вот и у меня, как бы сказал Дален, рефлекс сработал!

— Что, опять пожрать пришла? — буркнула я, правда, беззлобно.

Мышь, если приглядеться, была симпатичной.

— Буду звать тебя Мусей. Ты не против?

Божечки, мне точно надо к целителю: беседую с призраками, даю имена мышам! И мыши будто даже кивают в ответ. Конечно, только в моем замутненном воображении.

Мышь неторопливо развернулась и вышла из кухни. Вышла, а через секунду вернулась и поглядела так, словно приглашала следовать за ней.

Я сделала шаг, подозрительно поглядывая на грызуна: они ведь такие юркие и осторожные. Сейчас испугается и сбежит! Однако Муся была не робкого десятка. Я шаг — она шаг. Останавливается и ждет.

— Дален! — позвала я в пространство.

Муженек нарисовался тут же. Судя по клочкам паутины, застрявшим в копне каштановых волос, Дален рьяно исследовал прихожую, не халтурил.

— Здесь мышь!

— Вижу.

— Она зовет меня за собой!

— Хм…

Клянусь, мышь совсем по-человечески закатила глаза и, будь у нее одна лапка свободна, точно приложила бы ее к мордочке в жесте «рукалицо».

Мы с Даленом переглянулись, а Муся потрусила дальше, через гостиную в сторону льняной занавески, отгораживающей часть комнаты.

— Что там? — спросила я почему-то шепотом.

— Кладовка. — Дален шептать не стал. — Соленья, варенья. Мы вчера там искали.

Он отодвинул тряпку, демонстрируя мне закуток, где на полках впритирку теснились керамические горшочки и деревянные кадушки; на полу стояли кадушки покрупнее. В нос ударил сладковато-кислый запах моченых яблок.

— Мышь требует добавки! — хохотнул муженек.

Муся меж тем добралась до бочонка, притулившегося в углу, и, приподнявшись на задних лапках, уперлась в железный обод передними.

— Она настойчиво рекомендует заглянуть в бочку, — прошипела я в сторону.

— Мы заглядывали. Там огурцы в рассоле. Вряд ли тетрадь вынесла бы соседство с огурцами. Если она там, боюсь, рецепты тетушки и сами превратилась в сомнительный ингредиент.

Глава 7

Я расположилась в кресле, в удобной вмятине, образовавшейся за годы его служения Руфильде. Кресло, видно, на радостях, что больше не одиноко, окатило меня фонтанчиком пыли, едва я приземлилась. Кое-как отряхнувшись, я раскрыла тетрадь и жадно уставилась на пожелтевшие от времени страницы. Что же там за рецепты такие, что у Руфильды старались их перекупить, а после, не договорившись с хозяйкой, украсть?

Дален попытался было примоститься на подлокотник, но тот отчаянно крякнул, взывая о милосердии. Старенькое кресло явно было не рассчитано на кого-либо с комплекцией боевого мага.

— Тащи с кухни табурет, — предложила я.

Однако, когда Дален в конце концов устроился рядом, взбунтовалась тетрадь. Она стыдливо трепетала листочками, будто девушка на первом свидании, пытаясь прикрыться от мужского любопытного взгляда.

— Она тебя стесняется, — сделала я вывод.

— Меня? Стесняется? Тетрадь? — раздельно переспросил Дален.

— Да, тебя стесняется тетрадь, что тут непонятного? — Лично меня в этом мире уже ничто не смогло бы удивить. — Я вслух почитаю.

— Угу.

Волнуясь — а ну как внутри обнаружится бред выжившей из ума старушки, которая ввела всех в заблуждение, — я перевернула несколько страниц, заполненных аккуратными, но расплывшимися от времени буквами.

— Вот, здесь разборчиво. «Коли желаете вызвать у человека желание говорить комплименты и дарить неожиданные подарки, добавьте в снадобье цветов анютиных глазок две чайные ложки да анисового иссопа, смягчающего досаду и смятение, одну ложку, а также не забыть приправить двумя щепотками магии».

Дален кивал с таким умным видом, словно ему было все понятно. Не, ну в целом часть, касающаяся растений, не вызывала затруднений. Наверняка у тетушки на кухне в ее многочисленных баночках-скляночках хранится годовой запас сушеных цветов анютиных глазок и иссопа... как там его… анисового. Но как быть с магией?

— Две щепотки магии, — задумчиво протянула я. — Дален, как добывать магию?

Муженек посмотрел на меня исподлобья. Я снова узнала растерянно-грустный вид, с каким Дален вглядывался в мое лицо, надеясь, что вот-вот очнется прежняя Лика.

— Да, я все еще ничего не помню, — напомнила я, чувствуя себя обманщицей и мошенницей. — Наверное, с боевой магией все сложнее?

— Неважно, боевая магия или бытовая, — принялся объяснять Дален. — Любая сила исходит из солнечного сплетения. В академии нас первым делом учили чувствовать этот источник.

Дален положил ладонь на широкую грудь чуть ниже грудины.

— Здесь?

Я повторила его жест, но, видно, расположила руку ниже, чем нужно, потому что Дален качнул головой, аккуратно взял меня за запястье и разместил мою пятерню на своем торсе там, где следовало.

— Здесь.

Сквозь тонкую ткань рубашки я чувствовала жар его кожи, рельеф мышц. Какой же он все-таки… крепкий мужчина. В ладонь, прямо в пальцы, ударило сердце. Его поначалу размеренное биение наращивало обороты и за несколько секунд разогналось, как «Ламборгини» на старте.

Ой-ой, это я на него так влияю?

Я попыталась убрать ладонь, но замерла, подняла взгляд от широкой груди Далена и посмотрела в темно-серые глаза муженька. Наши губы оказались в опасной близости, разделенные лишь десятью сантиметрами воздуха.

По всем параметрам муженек был охрененно хорош собой. Брутальный мужчина, красавчик и, что удивительно, не аристократическая сволочь, а нормальный парень. Не его вина, что бруталы — совсем не мой типаж. Мне всегда нравились худощавые интеллектуалы.

— Лика… — тихо позвал он и взмолился с толикой отчаяния: — Дай хоть поцелую тебя!

Вот ведь засада! Засада засад! Я могла понять Далена: второй день наедине с молодой женой, а супружеский долг еще не исполнен. Причем если раньше можно было откреститься поисками тетради тетушки Руфильды, теперь и этой причины не осталось.

Я никогда не была ханжой, но всегда искренне считала, что в отношениях между мужчиной и женщиной не должно быть любого принуждения. Да, по закону Дален — мой муж и имеет право на брачную ночь, и мне он не противен, пожалуй, даже наоборот. Однако я почти не знала этого человека, а начинать семейную жизнь с того, что я отдамся без желания, точно не стоит. Ни к чему хорошему это не приведет.

«Лика, Лика, — укоризненно произнес внутренний голос. — А ничего, что ты начинаешь семейную жизнь с обмана? Ты выдаешь себя за Гликерию, а на самом-то деле ты вовсе не она. Хочешь, чтобы все было честно, — признайся!..»

Я распрямилась в кресле, полная решимости. Открыла рот.

— Дален… — хрипло начала я.

Поймала взгляд Далена, полный затаенной надежды, и… закрыла рот. Какая я, оказывается, малодушная. Прости, дружище, когда-нибудь я тебе все расскажу. Но не сегодня.

Он молчал и ждал продолжения. Я глубоко вдохнула и выпалила:

— Дален, извини, я бы хотела ответить тебе взаимностью… Но я совсем ничего о нас не помню. Не хочу торопиться!

Краешек его губ изогнулся в грустной усмешке. Дален отпустил мою ладонь, успевшую вспотеть.

Глава 8

Рассказ Далена

В тот день я направлялся в харчевню «Меч и кружка», где по вечерам собираются городские стражи, служивые из гарнизона и такие, как я, — боевые маги из дозора. Не то чтобы я любил здешний эль, но по крайней мере его здесь не разбавляли, и порции рульки с картошкой или копченых ребрышек приносили приличные, рассчитанные на крепких парней, а не на нежных дев. А то, что столы в харчевне протирали один раз — после последнего посетителя, полы мыли и вовсе по большим праздникам, а воздух пропитался винными парами — кто станет обращать внимание на подобные мелочи?

У «Меча и кружки» имелся и еще один неоспоримый плюс: если ты садился с кружкой эля за стол в углу, все знали, что тебя нужно оставить в покое на этот вечер. И даже приятели делали вид, что мы незнакомы: если человек ясно дал понять, что его не стоит трогать, — значит, притворимся, будто он сделался невидимым.

Тем вечером я завалился в харчевню, чтобы обдумать письмо, полученное от отца. Сразу после приветствия родитель в свойственной ему категоричной манере требовал, чтобы я «перестал маяться дурью» в Вейме — так он назвал мою службу в дозоре — и вернулся в родовое гнездо, чтобы заняться приличествующими наследнику делами: принять на себя управление имением, остепениться и жениться.

Родители никогда не одобряли моего поступления в академию магии, но махнули рукой, решив, что первенец перебесится, когда поймет, что пуховые перины и сытная еда в родном доме куда привлекательнее тюфяка, брошенного на голую землю, и прогорклой каши из походной кухни. Обычно это и ожидало магов, окончивших командный факультет. После выпуска боевой маг получал небольшое выходное пособие, звание магистра, должность в захудалом гарнизоне на краю света, отряд лоботрясов-рекрутов и вместе с этим — гору проблем и телегу головной боли.

Напрасно родители, потирая руки, ожидали возвращения блудного сына. В гарнизон по распределению я не поехал, но и в имение тоже не вернулся: остался работать в дозоре Вейма. Кто-то же должен ловить воришек и бросать за решетку убийц — так почему не я?

«Дорогой отец, — мысленно составлял я ответное письмо родителю, прихлебывая горький эль, — насколько я помню, вы сами женились на матушке, когда вам исполнилось тридцать пять лет, и всегда учили меня, что со свадьбой не нужно торопиться. Я считаю, что я еще слишком молод для создания семьи и тем более — для управления имением».

В общем-то, мы с дражайшим папенькой перебрасывались подобными посланиями регулярно. Весной и осенью отец присылал письмо с требованием вернуться, я обещал, что вернусь. Обязательно. Всенепременно. Но позже.

Содержание писем от раза к разу почти не менялось, поэтому меня не затрудняло придумать ответ, но необходимость каждый раз отстаивать свои границы напрягала неимоверно.

Ответ я отправлял не магической, а обычной почтой, и не потому, что это дешевле, а чтобы, признаюсь, позлить отца. Вместо одного дня письмо шло неделю. Могу себе представить, как родитель скрипел зубами и бил себя по рукам, чтобы не написать вдогонку еще одно письмо.

Сослуживцы, знавшие о моем происхождении, а, кажется, знали не только маги дозора, но и преступные элементы Вейма (не зря за глаза мне дали прозвище «Барин»), крутили пальцем у виска. Мол, охота тебе как проклятому вкалывать за гроши, когда мог бы жить на всем готовом и ни в чем себе не отказывать.

Я же хотел одного — чтобы моя жизнь принадлежала только мне.

«Потому, дорогой отец, я в очередной раз прошу отсрочки, — мысленно завершил я письмо. — Передавай горячий привет матушке, а также Киану, Нелле, Эйдену, Дельме и малышу Конору. Не появилось ли за время моего отсутствия у меня еще братьев и сестер? С любовью Дален».

Я с грохотом поставил на столешницу пустую кружку и только теперь заметил, что на город уже опустилась темнота. Сколько времени я провел в харчевне, обдумывая ответ? Завтра к шести утра на службу, пора и на боковую.

Я снимал двухкомнатную квартиру в доходном доме недалеко от улочки, где располагалась харчевня, — напрямик пять минут через дворы.

Сегодня у меня в кои-то веки приключился выходной, поэтому я переоделся в гражданское и даже не взял с собой бляху дознавателя, выходя из дома. Не предполагал, что подвернется работенка.

Работенка ожидала меня в тупике, куда выходили глухие стены домишек. Обычно здесь среди гор мусора блаженствовали коты, но сегодня узкий проулок облюбовали двуногие твари в обличье людей.

— Ну же, малютка, покажи, что ты прячешь под юбкой, — услышал я вкрадчивый, обманчиво-сладкий голос.

В ответ раздался тонкий девичий вскрик и приглушенное: «Не трогай! Оставь меня в покое!»

Я ускорил шаги, разминая пальцы: готовился сплести заклятие. Первым делом отпустил с ладони огневик, который поплыл рядом, освещая пространство.

В тупике увидели отсветы огневика раньше, чем я вышел из-за поворота.

— Тихо! Дозорники! — шикнул кто-то.

Серьезно считаете, что затихаритесь и я просто пройду мимо? Я и так был страшно зол на внеурочную — и, заметьте, неоплачиваемую! — подработку.

Я встал у единственного выхода из тупика, перегородив его. Огневик взмыл над головой, ярко озарив и высветив каждую трещину на серых стенах, нагромождения мусора, скапливающегося здесь годами, недовольную физиономию кота, выглядывающего из-под сломанного стула.

Глава 9

Рассказ Далена

Короткое слово мольбы всколыхнуло в груди бурю чувств. Я не ожидал, что буду готов порвать на лоскуты ублюдков, затащивших девчонку в этот пропахший гнилью тупик.

Обычно я и зарвавшимся хулиганам даю последнюю возможность пойти на попятную, но не в этот раз.

Первым размазал по стене щербатого. Он стоял достаточно далеко, и я не опасался зацепить магией девушку. Концентрированный удар силы, как кулак, врезал под дых, выбил из легких воздух. Второй удар вышиб зуб, один из немногих оставшихся. Гаденыш, кашляя, распластался на груде отбросов. Там ему самое место: подобное тянется к подобному.

Второй подельник, рыжий и щуплый, попятился, подняв руки. Этого я лишь слегка подтолкнул, и твареныш, поскуливая, завалился спиной за кучу старого хлама, болтая ногами. С одной слетел разношенный башмак, являя миру дырявый носок с торчащим из прорехи большим пальцем.

Белобрысый, мерзавец, прикрылся девчонкой, зная, что я не смогу применить заклятие при живом щите. Пришлось действовать голыми руками.

Почему некоторые считают, будто без силы заклятий боевые маги слабы, будто младенцы? А кулаки куда девать? Я с удовольствием почешу их о надменную рожу ублюдка. Он недоуменно наблюдал, как я приближаюсь, точно не ждал, что дозорники могут кому угодно начистить физиономию в честном бою.

Я сжал плечо недоумка, заставляя его разжать руки, удерживающие большеглазую добычу. Девчонка, вместо того чтобы бежать без оглядки, сделала шажок в сторону и застыла. Это шок, я уже сталкивался с таким прежде.

— Зайди за угол, — как можно спокойнее произнес я, не глядя на нее, чтобы не отвлекаться на отчаянные карие глаза. — Подожди меня там. Я провожу тебя домой, когда закончу разговор.

— Ты его убьешь? — испуганно спросила она.

Такие, как эта малышка, переживают даже за самых конченых мерзавцев.

— Нет, не бойся, — успокоил я ее. — Проведу воспитательную беседу.

Раздался легкий шелест шагов: девчонка послушалась и покинула поле боя. Я только того и ждал, чтобы сжать горло белобрысого. Он заморгал, силясь набрать воздуха, задергался, понимая, что доступ к кислороду закрыт.

— Чтобы я тебя и твоих дружков в этом районе больше не видел, — процедил я, наклонившись к его лицу. — Понял?

Белобрысый несколько раз быстро кивнул. Вернее, попытался кивнуть, сжатый, словно в тисках, моими руками, но я засчитал попытку. Отпустил его и отряхнулся, точно касался падали.

Он каким-то чудом устоял на ногах и шипел вслед приглушенные проклятия, но я не стал возвращаться, чтобы добавить гаденышу еще немного ясности. Такие не исправляются. Главное — пусть держится подальше от места моей службы.

Была еще одна причина, почему я не стал тратить на него время: боялся, что девчонка с перепугу не дождется меня и отправится домой одна в потемках по улицам не самого благополучного района. А шайка белобрысого — не единственная, что промышляет по ночам.

Но темноглазая незнакомка дождалась меня. Она прижалась к стене сразу за поворотом, будто пыталась сделаться еще меньше и незаметнее, обхватила себя руками. На ней было только платье с короткими рукавами и открытой шеей — неудивительно, что замерзла. Весной погода обманчива: днем жарко, а ночью возвращается холод.

Я скинул сюртук и набросил ей на плечи, а она не стала отказываться, закуталась в ткань, нагревшуюся от тепла моего тела, благодарно посмотрела.

— Спасибо, — прошептала она.

— Где ты живешь? Я провожу, — сказал я немного резковато, сам не ожидая от себя этих солдафонских интонаций.

Не помню, когда я в последний раз тушевался перед девушкой, особенно перед девушкой ее происхождения. Но, стоило признать, маленькая черноглазая простолюдинка с глазами испуганной лани одним взглядом прошила насквозь мое грубое сердце.

Мы молчали всю дорогу до окраины Вейма, где теснились еще более убогие халупы.

— Вот, я живу здесь.

Она остановилась возле небольшого двухэтажного дома, вполне приличного, если сравнивать с окружающими строениями. За невысокой оградой виднелись аккуратные газоны, дорожки, обложенные кирпичами и посыпанные песком. На вывеске над дверью висела табличка «Пансион госпожи Дорин для девиц».

Девушка сняла сюртук и робко протянула его мне.

— Спасибо.

— Как тебя зовут? — не сдержался я и чуть не прикусил свой длинный язык: спаситель фигов, девчонка еще от потрясения не отошла, а я туда же — знакомиться!

Но она неожиданно мило улыбнулась и представилась:

— Лика. Гликерия.

— Какое красивое имя, — сказал я совершенно искренне. — Лика… Лика, могу ли я снова когда-нибудь тебя увидеть?

Она потупила взгляд.

— Я сама тебя найду. Ты ведь дозорник? Из какого участка?

Конечно, юной девушке не нужны компрометирующие связи. Если госпожа Дорин или любая жиличка увидят, что рядом с девицей околачивается двухметровый детина подозрительной наружности, Лику запросто могут выставить из пансиона.

— Участок на Виноградной улице, — сказал я. — Серый дом с синей крышей.

Глава 10

Рассказ Далена

Горький кофе не бодрил, голова была тяжелой, будто я выпил не бокал эля, а целую лоханку, провел ночь за столом таверны и вовсе не ложился спать. Но это не крепкий алкоголь, а внезапное наваждение туманило разум.

Моя рассеянность была заметна невооруженным взглядом. Джейс, с которым я сегодня оставался на дежурстве в участке, знал о моей затянувшейся переписке с отцом.

— Что, никак твои не смирятся? Может, стоит вернуться, Дален? Ты ведь старшак, хочешь того или нет.

Он предположил, что мой угрюмый и отрешенный вид связан с полученным письмом, а я-то про него и думать забыл. Надо бы, кстати, записать ответ, но черкнуть несколько строк — минутное дело, ведь я уже знал, чтó стану писать.

День выдался суматошный. Не успели парни разойтись на патрулирование, а мы с Джейсом — расправиться с кофе, как повалили просители и жалобщики.

— Соседка держит козу! — доверительно сообщала сухонькая старушка, не по погоде одетая в облезлую шубку, побитую молью. — Козу, господин дозорник! На балконе! Виданное ли дело!

Я кивал и притворялся, что веду запись на бланке. Старушку эту хорошо знали во всех близлежащих участках района. Кажется, она искренне считала, что выполняет за нас нашу работу, собирая сплетни и домыслы, половина из которых оказывалась чистым вымыслом, а другая половина и яйца выеденного не стоила.

— Мы обязательно проверим, госпожа Шмиль. Спасибо за бдительность.

На освободившийся стул немедленно опустился местный лавочник с жалобой на шайку беспризорников, которые повадились таскать овощи с лотков. Лавочника сменила женщина со спящим младенцем на руках.

— Украли кошелек! Негодяи! И как рука у них не отсохла! Вышла из дома за молоком, пришла в лавку — а в кармане-то его и нет!

— Сумеете подробно пересказать все события утра? С кем сталкивались по дороге? Разговаривали? Если не помните, я могу предложить мнемосферу.

— Давайте! — махнула она рукой. — Я сегодня себя не помню, не то что утренние события. Эта картофелина, которая сейчас так мирно сопит, всю ночь мне спать не давала.

Я вытащил из ящика стола старенькую мнемосферу: мутное стекло покрывала паутинка трещин. Сколько раз я говорил начальству, что оборудование у нас в участке просто курам на смех — разваливается от старости. Хоть сам иди и покупай себе инвентарь.

Женщина положила ладонь на сферу — внутри заклубился сизый дым, постепенно приобретающий очертания предметов и людей. Мы вместе с молодой матерью наблюдали, как она заворачивает пищащую малышку в шаль, как хватает корзину и кошелек, но, отвлекшись на ребенка, кладет кошелек на кухонный стол и выходит из дома.

— Ой! — воскликнула она, краснея. — Простите великодушно, господин дозорник. Кажется, я ввела вас в заблуждение!

Я был только рад, что «кража» объяснилась недоразумением: меньше бумаг заполнять. Лучше бы я сегодня был в патруле, ненавижу бумажную волокиту. Но, с другой стороны, сейчас голова занята делом, а накручивая круги по району, я бы нет-нет да возвращался мыслями к Лике.

Поразительно, чем она, обычная девушка, так меня впечатлила? Своей уязвимостью, нежностью? Взглядом испуганной лани? Будто включился инстинкт, вшитый в сознание каждого сильного мужчины: защищать и оберегать.

Я, как любой привлекательный — смею на это надеяться — холостяк, не отказывал себе в кратковременных связях с симпатичными особами. Само собой, к обоюдному удовольствию. Но из-за службы в дозоре романы длились недолго, к тому же я никогда не забывал о том, что в будущем меня ждет брак по расчету, с невестой, выбранной родителями.

В шесть на дежурство заступила вечерняя смена, и я выбрался на крыльцо с чугунной головой и скрюченными от пера пальцами. Но усталость как рукой сняло, когда я увидел на другой стороне улицы, в тени дома, знакомый хрупкий силуэт.

Лика робела и изо всех сил делала вид, что оказалась здесь случайно, шла мимо да вдруг вспомнила, что здесь, на Виноградной улице, служит тот громила, который вчера, так уж вышло, отбил ее у шайки бандитов.

Я не хотел смущать ее еще больше и тоже притворился, что мы встретились внезапно и я всего лишь подошел поздороваться.

Честно говоря, я надеялся, что при свете дня наваждение рассеется и я увижу не чудесное явление, а обычную девчонку.

Ничего подобного! Едва Лика подняла на меня темные глаза, сердце пропустило удар.

Всегда считал любовь с первого взгляда выдумкой для простаков. Тогда что сейчас творится со мной?

— Ты не против прогуляться? — хрипло, будто студент академии на первом свидании, спросил я.

Лика смущенно покачала головой и, потупившись, ухватилась за предложенный ей локоть.

В основном говорил я: пришлось, так как моя спутница робко молчала, зато внимательно слушала. Я не посчитал нужным скрывать от нее свое происхождение, рассказал и о том, что родители зовут вернуться в имение, я отказываюсь и наше противостояние продолжается второй год.

Я не хотел ее обманывать. Признаваясь, что я наследник и старший сын, я прямо давал понять, что наши отношения с Ликой продлятся недолго. И заранее чувствовал в сердце странную пустоту, зная, что нам придется попрощаться, едва встретившись.

Глава 11

Рассказ Далена

Наши тела были будто созданы друг для друга. Никогда прежде я не испытывал такую гамму чувств и ощущений. В Лике немыслимым образом переплетались нежность и страстность, стыдливость и пылкость. Она с жаром откликалась на каждую ласку, распаляясь все сильнее от каждого прикосновения и воспламеняя меня.

— Я не сделаю тебе больно, — прошептал я, нависнув на локтях над обнаженным, карамельного оттенка девичьим телом. — Я буду осторожен.

— Ты не сделаешь… — помедлив, сказала она.

Карие глаза еще больше потемнели. Лика внимательно посмотрела мне в лицо, ища признаки разочарования оттого, что я не первый, с кем она разделит близость. В моих глазах, видно, действительно отразилось что-то. Но не презрение, а гнев на мерзавца, лишившего ее невинности. Я не сомневался, что юную Лику или обманули, или принудили. Даже при мысли об этом сами собой сжимались кулаки.

— Не спрашивай! — взмолилась она.

— Не буду… — пообещал я с трудом, тихонько поцеловал ее в уголок губ, успокаивая. — Не буду. Это неважно.

Она прерывисто вздохнула и нашла губами мои губы. Мы упали в омут, наполненный пронзительным удовольствием, где не осталось места словам и сомнениям.

Лика уснула, примостив голову мне на плечо. Пушистые каштановые пряди щекотали мой подбородок, но я лежал и не двигался, чтобы не побеспокоить свое нежданное счастье, доверчиво спящее у моей груди. Только иногда тихонько дул на темные кудряшки, когда они особенно настойчиво лезли в нос, — иначе чихну и тогда точно разбужу ее.

Я не спал до рассвета, обдумывая важнейшее решение в своей жизни. Невидимые чаши весов в моей душе склонялись то в одну, то в другую сторону. Лика сладко спала. Первые лучи солнца вызолотили нежную кожу щеки, приоткрытые алые губы, круглое девичье плечо. По комнате плыл аромат ванили. Лика улыбнулась во сне, не открывая глаз, погладила меня по руке и снова задремала.

И в эту секунду выбор перестал казаться сложным. Что тут сложного? Либо я ставлю на первое место долг перед семьей и отказываюсь от Лики, либо наконец-то ставлю точку в затянувшемся противостоянии с отцом и получаю свободу. Мне теперь неясно было лишь одно: почему я так долго откладывал решение? Думаю, даже родители вздохнут с облегчением, понимая, что можно больше не тратить время на уговоры строптивого первенца, а вплотную заняться послушным Кианом.

Я вылез из постели, стараясь не потревожить Лику, и сварил обещанный кофе. Притащил с кухни стол, с трудом пропихнув его через узкий дверной проем, поставил его у кровати, принес кофе и вытряс из бумажного пакета на блюдце остатки орехов в сахаре. Хотел сбегать в кондитерскую на углу, но побоялся, что Лика проснется во время моего отсутствия. Что ей придет в голову, когда она не найдет меня в квартире? Боюсь, этой девочке и так досталось в жизни, чтобы подрывать остатки ее доверия к миру в целом и к мужчинам в частности.

Лика во сне потянула носом, распахнула глаза и приподнялась на локте. Широко улыбнулась, снова упала на подушки и сладко потянулась своим гибким карамельным телом. Я, не выдержав настолько соблазнительного зрелища и решив, что пусть лучше остынет кофе, чем моя страсть, нырнул в постель, на ходу стаскивая рубашку и брюки.

Лика жмурилась, как сонный котенок. Уютный, теплый котенок. Спросонья в ней не было вчерашней жаркой страстности, но нежность с лихвой ее компенсировала.

— Выходи за меня замуж, — прошептал я в ее губы.

— Что? — Она замерла, ее взгляд недоверчиво скользнул по моему лицу. — Шутишь?

— Нет, не шучу! Мы поженимся. Если ты не против.

— А как же твои родители?

— Я напишу им сегодня письмо и откажусь от наследства…

— Нет! — воскликнула она, прикусила губу и нахмурила брови. — Я… хочу сказать… Погоди. Напиши им обо мне, но не руби сплеча. Кто знает, вдруг они меня примут?

Я рассмеялся, целуя эти по-детски сведенные к переносице тонкие брови.

— Хочешь стать баронессой Канри? — поддел я ее.

— Я хочу только тебя, — быстро проговорила она, закидывая руки мне на шею. — Но не хочу, чтобы из-за меня ты рассорился с семьей, лишился наследства. Как я смогу жить с таким грузом на сердце?

— Ладно, — улыбнулся я, чмокнув ее в кончик носа. — Напишу как есть.

Впервые в жизни я отправил отцу письмо не обычной, а магической почтой. И если отец обрадовался, что его старший сын внезапно решил проявить ответственность, скоро его ждало жестокое разочарование. Наследник не только не одумался, но и собирался вступить в мезальянс.

Как я и предполагал, гневный ответ не заставил себя долго ждать. Более того, мой бережливый отец разорился на голосовое письмо. Стоило вскрыть конверт, как оно заорало на меня басом барона Далена Канри-старшего.

— Ты совсем очумел, малоумный? — Это еще самое мягкое ругательство в мой адрес. — Сколько можно мотать нам с матерью нервы? Мало мы терпели твои выходки, но женитьба на простолюдинке — это уже за гранью добра и зла! Либо ты немедленно возвращаешься домой, либо я лишаю тебя наследства, вычеркиваю твое имя из родовой книги баронства, и все твои привилегии переходят к Киану, как к старшему сыну, словно тебя никогда не было на свете!

Глава 12

М-да… Ситуация! Достанься мне, как другим нормальным попаданкам, властный арбузер, я бы использовала его без зазрения совести. Но Дален оказался на удивление приличным парнем, правда, на мой взгляд, слишком уж доверчивым. Я сталкивалась с такими типажами и в своем мире: суровый вояка, прямой и честный. Он не видел в поступках Гликерии второго дна. Для него Лика была воплощением женственности и хрупкости.

Но меня не проведешь! Мне сладкая штучка казалась подозрительной девицей. И знакомство произошло как в любовном романе, которых боевой маг, конечно, никогда не держал в руках. Девица в опасности — прием, безотказно срабатывающий с сильными мужчинами.

Отношения развивались стремительно, как по маслу: Дален и опомниться не успевал. Боюсь, не обошлось без магических фокусов. Все эти сравнения Лики со сладким десертом… Уж не приворожила ли она его? Наверное, той, кто легко может добавить в блюдо щепотку-другую волшебства, это не составило бы труда.

Если подумать, история — обхохочешься! Дален любил жену и верил ей, а вот я подозрительно подозревала хозяйку тела в непорядочности. Однако доказать ничего не могла. И не стала бы. Ведь теперь хозяйка тела — я. И, хочу я того или нет, мне придется как-то смириться с положением вещей.

«Надо решать проблемы по мере их поступления!» — учил меня Толик, средний брат.

По такому принципу я всегда и жила. А еще я никогда не впадала в уныние даже в самой аховой ситуации, а значит, по словам подруг, отличалась «нездоровым оптимизмом».

Не знаю, по мне, так оптимизм был вполне здоровым, во всяком случае, он сберег мне тонну нервных клеток.

Помню, как-то мы втроем — я, Наташа и Катя — отправились на старенькой «Ладе» к морю. Ехали по адской жаре, с приключениями. Сначала заело датчик уровня топлива, и Катя вовремя не увидела, что бензин на нуле. Мы застряли посреди трассы. Мужик, взявшийся дотянуть нас на тросе до ближайшей заправки, посчитал, видно, что мы в автомобилях понимаем только одно: у них есть колесики.

— Девчули, а вы знали: чтобы ехать, машинке нужен бензин? — острил он, чувствуя себя мачо, спасающим наивных дурех.

Мы вынужденно скалились в ответ.

— Зато теперь мы знаем, что датчик неисправен, и больше не влипнем! — нашла я слабое утешение в создавшейся ситуации.

Потом в машине сломался кондиционер. Открытые окна не спасали от жары, к тому же потоки воздуха приносили не столько желанную прохладу, сколько мух, комаров и прочих мошек, на полном скаку врезающихся то в лоб, то в глаз.

— Лучше в духоте поедем! — простонала Ната, снимая с ресницы очередную мушку-камикадзе.

— Девочки, да ладно, зато какое лето жаркое! Это ведь лучше, чем холод! — подала я голос.

Жмурясь от ветра, я высунула нос наружу и что-то напевала. На мой взгляд, все шло неплохо.

Под финал путешествия, когда мы уже подъезжали к Краснодарскому краю, старенькая «Лада» будто сделалась одержима неупокоенным духом. Под капотом выло, как сто покойников, дребезжало и громыхало. Какие-то жизненно важные органы машины-пенсионерки отказывали прямо на ходу. После особенно громогласного завывания из-под днища «Лады» выпал и стремительно покинул тонущее судно, вернее, разваливающуюся на куски машину какой-то шурупчик.

— Это точно лишняя деталь была! Не о чем волноваться, — нервно успокоила я подруг.

Ната с Катей устало переглянулись, приходя к согласию.

— Лика, мы ценим твою жизнерадостность и умение везде находить плюсы, но, честное слово, если ты сейчас же не замолкнешь, мы тебя притопим в море. Если, конечно, доберемся!

— Когда доберемся… — Я осеклась, испепеленная жгучими взглядами подруг. — Все! Молчу!

Так что, возможно, отчасти они были правы: я просто не умела долго грустить и, разобравшись в ситуации, брала ее в свои руки.

Я и сейчас довольно быстро пришла в себя. Тетрадь с рецептами у меня, муж готов помогать во всем — значит, не пропаду!

— Спасибо! — искренне поблагодарила я Далена, который, закончив рассказ, смотрел на меня с нежностью и надеждой, что сумел пробудить во мне обрывки воспоминаний. — Я все еще ничего не помню, но теперь знаю, кем мы были друг для друга.

Я потянулась и, сложив губы бантиком, чмокнула муженька в небритую щеку. Он, правда, подставлял губы, поэтому на автомате на мой чмок ответил чмоком, пришедшимся мне в подбородок, и рассмеялся первым.

Благодарю, Всевышний, у этого человека к груде мускулов и боевой магии прилагается чувство юмора!

— Полистаем еще тетрадь? — спросила я, чтобы прервать неловкую паузу. — Или будем собираться домой? У нас, кстати, есть дом в Вейме?

Дален поскреб подбородок.

— Под кондитерскую я приглядел бывшую пекарню, теперь заброшенную, и небольшую квартирку прямо над ней. В пекарне должны остаться плиты и духовые шкафы — то, что нужно. Помещение, конечно, требует ремонта, но с этим мы разберемся.

— Обязательно разберемся! — улыбнулась я. — Надо только забрать из дома тетушки Руфильды все заготовки: травы, порошки, семена. Чувствую, они пригодятся в деле!

— Найму работников, все привезут, — не стал упираться Дален.

Глава 13

Впереди ехала телега с нехитрыми пожитками Далена с предыдущей квартиры, а также с моими еще более скромными вещичками — потертым матерчатым саквояжем и несколькими ящиками с тетушкиными флаконами.

— Ты ничего не хочешь забрать из пансиона? — слегка удивился муженек.

— Не-а, — отмахнулась я с беспечным видом. — В новую жизнь с…

«Чистой совестью!» — услужливо подсказал внутренний голос.

— Чис… Тьфу! Пусть прошлое остается в прошлом, — пафосно изрекла я.

«Еще бы знать, где этот пансион! Лучше там не появляться от греха подальше!»

Мы следовали за телегой в нанятом экипаже. Я беспрестанно вертела головой, знакомясь с Веймом. Район города, где прежде жил и служил Дален, заполняли двух-трехэтажные каменные домики, сложенные из камня и желтого кирпича. Они лепились друг к другу, образуя тесные улочки и тупики.

В центре Вейма дома становились выше, стояли наособицу, разделенные сквериками. Некоторые особняки, обнесенные оградами, явно находились в частном владении каких-то толстосумов, а то и аристократов, куда более титулованных и именитых, чем барон Канри.

Я уже потирала в предвкушении ручки, ожидая, что телега притормозит у одного из симпатичных светлокаменных зданий, и представляла, как по утрам стану прогуливаться по тенистым улочкам городского парка, спускаться к набережной, одетой в гранит, вдыхать свежий речной воздух, а после возвращаться в уютную кондитерскую и творить. Выпечка, тортики и пирожные в таком славном месте получатся восхитительными!

К моему удивлению, наш флагман, скрипя колесами и трясясь как в нервном припадке, рискуя растерять по дороге половину вещей, резко свернул в сторону и потащился прочь от центра. Не прошло и нескольких минут, как желтые безликие домишки обступили нас со всех сторон. Они прильнули друг к другу, будто голодные бродяги в предобморочном состоянии, подпирающие товарищей тощими плечами. На тесных улочках вдоль стен валялся мусор. Тут же у порогов играли ребятишки, рискуя угодить под колеса проезжающих карет.

Впрочем, кареты в этом захудалом районе появлялись по большим праздникам. И наше появление сочли таковым. Ребятня, заприметив экипаж, с криками побежала следом — и чем дальше мы продвигались, тем больше собирали последователей. Или преследователей?

— Чего им надо? — спросила я Далена, наклонившись к плечу мужа. — Может, незаметно спрыгиваем и уходим огородами? Физиономии у этих детишек преступные!

Муж расхохотался, а после грозно выпятил челюсть, изображая супергероя.

— С этой мелкотой я справлюсь! — И тут же снова широко улыбнулся. — Они увидели, что мы переезжаем. Хотят помочь таскать вещи и разжиться монеткой. Кстати, вот мы и дома!

Я радостно встрепенулась, вскинула голову и…

— Ой, — только и смогла произнести вслух.

Бывшая пекарня была пекарней не иначе как в прошлом веке. Ладно, преувеличиваю, но все равно это было очень-очень давно!

На углу улицы стоял облезлый двухэтажный домишко мышиного цвета, заступая кособоким крылечком прямиком на проезжую часть. Окна кое-где выбиты, кое-где заколочены досками. По стенам когда-то тянулся плющ, весной и летом превращая унылое здание в сказочный зеленый домик, но теперь от плюща остались только сухие ветки. Они напоминали паутину гигантского паука.

Дален спрыгнул на землю и подал мне руку, помогая спуститься. Вытащил из кармана связку ключей и торжественно повел молодую жену к будущему семейному гнездышку.

Может, еще не поздно скрыться огородами?

Но я только вздохнула и побрела следом. К груди я прижимала тетрадку, которую практически не выпускала из рук с момента обретения.

Предприимчивые ребятишки расхватали вещички, готовясь причинять добро новым жильцам. Два всклокоченных мальчишки, совершенно одинаково шмыгающих носами, героически держали стол. Маленькая белобрысая девчушка тянула из телеги мой саквояж, рискуя свалить его на землю вместе со всем содержимым.

— Стой, подожди! — бросилась я на подмогу помощнице.

Поймала саквояж за секунду до катастрофы и расстегнула его, чтобы проверить, как там Муся.

— Ах, мышуля! — восторженно воскликнула девчушка и без всякой боязни погладила Мусю по голове кончиком пальца.

Муся благосклонно обнюхала палец, но, не дождавшись угощения, прыгнула мне на ладонь и забежала в рукав, видно, решив переждать переезд в безопасном месте.

Дален, конечно, удивился, когда я собралась забрать из особняка Руфильды мышь! Я и не собиралась до последнего момента. Но перед самым отъездом Муся явилась в спальню и села посреди комнаты, зажав в лапках кусочек хлеба: запаслась в дорогу, не иначе.

— Как я могу бросить ее на голодную смерть! — взмолилась я. — Погляди, как смотрит! И глазки такие умненькие!

— Лика, это мышь! — сообщил мне Дален очевидную, на его взгляд, вещь. — Она с голоду не пропадет.

— Ну пожалуйста!..

— О Вседержитель… — Дален поднял глаза к потолку, обращаясь с мольбой к Всевышнему, но ответа не дождался. — Хорошо, забирай мышь с собой, что с тобой поделать!

Теперь Муся въезжала в новый дом. Я могла только надеяться, что она будет единственным грызуном. Одной мыши в доме вполне достаточно!

Глава 14

Босоногие помощники и помощницы свалили добро кучей посреди самой большой комнаты первого этажа — бывшего торгового зала — и разбежались довольные, получив каждый по мелкой монетке, которыми Дален запасся заранее.

— Оглядимся? — предложил муж. — Понимаю, сейчас дом выглядит запущенным, но мы приведем его в порядок. У меня отложена небольшая сумма, деньги особо некуда было тратить, вот и накопились как-то сами собой. Зато теперь пустим их в дело.

Он подбадривающе погладил меня по спине. От могучей ласки я покачнулась. Когда ты такой огромный, как Дален, трудно соизмерять силу.

— Составь список всего, что нужно для пекарни.

— Для начала надо отмыть все от пыли и паутины, — вздохнула я, оценивая фронт работ. — Здесь есть вода?

В особняке тетушки Руфильды вода имелась, но в бедном районе жители все еще могут таскать ее ведрами из колодца или колонки.

— Проверим! — бодро сказал муженек и прямой наводкой направился в бывшую кухню.

Здесь, сдвинутые к стене, стояли разделочные столы, у стены возвышалась адского вида конструкция, похожая на какое-то пыточное оборудование, — железный шкаф с зарешеченными узкими окошечками. Я не сразу опознала в монстре собрата современной конвекционной печи. В противоположном углу приткнулась длинная плита с шестью конфорками. Пламя в ней вырабатывалось теми же серыми камнями, с которыми я никогда не имела дела.

— Ага, вот и вода!

Дален первым заприметил медную мойку с двумя торчащими над ней раструбами. Рядом с металлическими трубками в стену были вмонтированы тусклые кристаллы, на одном из них был от руки намалеван костер, на другом — снежинка.

— Так, это, должно быть, холодная вода. — Дален нажал на кристалл со снежинкой, и из раструба действительно тоненькой струйкой потекла вода.

Я намочила пальцы, понюхала. На первый взгляд казалось, что вода настолько чистая, что ее можно пить прямо из-под крана. Но нет, нас не проведешь! Знаю я эти неблагополучные районы: сегодня я радуюсь чистой водичке, а завтра помираю от холеры.

— Здесь есть водопровод? — удивилась я и недоверчиво посмотрела на значок костерка. — Неужели и котельная?

— Котельная? — Наступил черед Далена приподнимать брови. — Это что? Приют для котов?

Ой, чуть не спалилась! Лишний раз лучше не спрашивать, все постепенно узнаю сама.

— Кристаллы, похоже, разрядились. — Муженек задумчиво посмотрел на струйку воды, которая становилась все тоньше. — Сейчас.

Он положил обе ладони на кристаллы, и те из мутных сделались прозрачными, едва ли не светились. Холодная вода мощным потоком хлынула из раструба. Дален набрал пригоршню и с удовольствием напился.

— М-м-м, ледяная! Бывшие хозяева не поскупились на кристаллы хорошего качества. Думаю, мы получаем воду прямиком из какого-нибудь подземного источника.

Угу, все понятно, чего уж тут непонятного: кристаллы добывают воду, и, видно, нагревают воду тоже они. До чего дошел прогресс мира, где существует магия!

— Надо отмыть дом, — вздохнула я. — Разложить вещи. А там уже подумаю, что мне необходимо для пекарни…

Начинать новое дело всегда страшно, а начинать дело в разваливающемся на куски домишке страшно вдвойне.

Дален тихонько привлек меня в объятия и по обыкновению приткнул в подмышку. Трудно быть, наверное, таким медведистым медведем? Но для человека шкафообразной комплекции муженек действовал на удивление нежно и бережно.

— Страшно, да? — прошептал он мне в макушку. — Не знаешь, за что взяться, и руки опускаются?

— Есть такое, — невесело хмыкнула я.

— Давай так: сначала выпьем кофе, а потом закатаем рукава и примемся за дело. За мной — верхний этаж, тебе оставлю твою будущую вотчину — пекарню. И позову тебе на подмогу двух соседок, если ты не возражаешь.

— Соседок?

— Да, девушки-подростки из соседнего дома подрабатывают приходящими служанками. На прошлой неделе, когда я присматривал дом, они присмотрели меня! Попросили иметь их в виду, если понадобится прислуга. Пока нам прислуга не по карману, но временная помощь не помешает! Смотри-ка…

Дален кивнул в сторону окна, я обернулась и увидела, что за пыльными стеклами вдоль улочки прогуливаются две девицы в чепцах и фартуках и караулят новых жильцов.

— Согласна! — с облегчением воскликнула я. — И от твоего шикарного кофе не откажусь! Кстати, научи меня зажигать плиту.

Дален, видно, на время забывал, что его женушка потеряла память, а вместе с ней все необходимые навыки. Его взгляд на мгновение сделался сумрачным.

— Лика, моя девочка… Завтра же пойдем к целителю! А пока…

Он подошел к плите и указал на незнакомый мне серый камень.

— Драконий камень можно зажечь или искрой магии, или специальными спичками, которые продаются в каждой бакалейной лавке. Спичек у нас под рукой нет, но и у тебя, и у меня есть магия.

— Ничего, что у меня бытовая?

«И пользоваться я ей пока совсем не умею», — добавила я про себя, да и упоминание о целителе вовсе не радовало. Что будет, когда Дален узнает, что память не вернется?

Глава 15

В руках соседок работа спорилась. Они закатали рукава, подоткнули подолы, отыскали в кладовке тазы и тряпки и принялись за дело. Девушки притащили с собой в глиняном горшочке какую-то серую склизкую массу, едко пахнущую дегтем. Выглядела она отвратительно, зато отлично отчищала углы от плесени и грязи.

По-моему, девушки были бы рады отправить меня восвояси, чтобы не путалась под ногами. Ну уж нет! Это моя будущая кондитерская, и я с самого начала приложу к ней руку, пусть придется вымазаться в грязи. Я героически оттирала печь от застаревшей копоти и жира.

Соседки болтали без умолку, перемывая косточки общим знакомым. Их смех смолкал только тогда, когда на кухню спускался Дален, чтобы обновить воду.

Мой муж, в закатанных по колено домашних льняных штанах и в рубашке с расстегнутым воротом, с пышной копной непослушных каштановых волос, одним своим видом вводил девчонок в ступор. Они замирали и вздыхали, глядя ему вслед. Посмотрела разок и я. Признаю, хорош собой: мускулистый, высокий, широкие плечи, узкие бедра... Образец мужской красоты. Жаль, очень жаль, что совсем не мой типаж!

Дален заметил мой взгляд, и уголок его рта пополз вверх. Оказывается, пока помощницы, сосредоточенно натирая столы и стены, глазели на него, муженек смотрел только на меня. Вернее, на Лику — свою ненаглядную жену.

Я отвернулась и принялась с остервенением драить металлическую дверцу плиты.

Когда-нибудь придется признаться, что тело его жены заняла незнакомка. Пусть и не по своей воле, но все же! Как он отреагирует на то, что я молчала недели, а то и месяцы? Молчала и притворялась той, кого он так искренне любит.

Не простит ведь! Я бы не простила…

Может, и не нужно говорить? Стерпится — слюбится, Дален и не заметит подмены… Я тряхнула головой и закусила губу. Не выношу обмана! Не желаю становиться мошенницей!

«Я подумаю об этом завтра!» — любит повторять Артем, самый младший из братьев.

Он стащил эту фразу у Скарлетт, героини книги «Унесенные ветром», но суть от этого не меняется. Каждый раз, когда перед брательником вставала проблема, на которую он не мог повлиять, он откладывал беспокойство о ней на следующий день, а потом на следующий… В общем, схема рабочая!

— Ах, какая вы счастливица, — выдохнула одна из помощниц, худенькая веснушчатая девчонка, когда Дален, подхватив полное ведро и мимоходом чмокнув меня в щеку, направился наверх. — Вот это красавчик вам достался!

— И синяков совсем не видно! — встряла ее товарка. — Наверное, не сильно лупит!

— Чего? — вытаращилась я.

Ослышалась, что ли?

— Ну как, — растерялась девушка. — Это ж обычное дело — поучить жену, чтобы глазки никому не строила, вела себя прилично. Вы вон тоже лакомая штучка, небось, мухи так и слетаются!

Я им что, кусок… хм… чтобы на меня мухи слетались! От мысли, что здесь «поучить» жену уму-разуму — привычное дело, свело скулы.

— А я никому глазки и не строю! — огрызнулась я. — Дален это знает!

— Да-а-ален… — протянули обе с придыханием.

Какое-то время в помещении был слышен лишь плеск воды да шуршание тряпок.

— Булочную будете открывать? — не сдержала любопытства Веснушка. — Я ржаной хлеб люблю очень!

— Кондитерскую откроем, — призналась я не без гордости. — Пирожные, тортики. Обязательно приходите, дев…

Я осеклась под двумя изумленными взглядами. Смотрели на меня, прямо скажем, как на городскую сумасшедшую.

— Пирожные? — повторила Веснушка. — Кто же их станет покупать? Дорого, да и зубы от них портятся! Баловство одно!

— Баловство! — фыркнула следом за ней подружка.

У меня екнуло сердце. А ведь правда, кто захочет спустить деньги на ненужные сладости, когда порой на хлеб не хватает… Я в ответ героически улыбнулась.

— Зря вы так думаете! Мои пирожные изменят вашу жизнь!

— Ага, ага! — слаженно покивали помощницы, как кивают в ответ на бред буйнопомешанных.

Спустя несколько часов наш новый домик засверкал чистотой.

Ладно, преувеличиваю! Он стал настолько чист и опрятен, насколько это вообще возможно для древней развалюхи. А после того, как в жилых комнатах мы с Даленом разложили немногочисленные вещички по местам, застелили постель клетчатым пледом и повесили на окна легкие кружевные занавески, сделался даже уютным.

Муж расплатился с помощницами, и мы без сил растянулись на кровати поверх покрывала. Я и сама не поняла, каким образом моя голова очутилась на плече Далена. Надо бы отползти на другой край постели… А-а, ладно! Лень! Да и муженек сейчас не опасен: растратил силушку молодецкую на уборку.

— Это где же аристократов учат мыть полы? — лукаво поинтересовалась я.

— Аристократов — нигде, — усмехнулся он. — А вот будущих боевых магов гоняют — только в путь! В нарядах приходилось делать все: и полы мыть, и картошку чистить, и стирать.

Я шутливо погладила его по руке, закинутой мне на талию.

— М-м-м, какой полезный во всех отношениях супруг мне достался.