Десяток

Глава 0. Пролог

Солнце клонилось к закату, окрашивая горизонт в алый цвет. По всему выходило, что следующий день будет жарким. Но на капище, что в лесу неподалёку от Страграда, светила уже было не видать. Среди деревьев сгустились тени и только редкие, заплутавшие лучи пробивались сквозь распустившиеся не так давно листья.

Капище широкое, многие идолы богов стояли тут. И свой и пришлый может поклонится своему покровителю и защитнику. Идолы выстроены кругом в центре которого кострище, обнесённое камнями.

Лысый, узкоглазый мужчина с куцей бородкой уже разжёг огонь, и стал возносить молитву принесённому с собой небольшому деревянному истукану, будто мало ему богов.

У ног шамана лежал здоровенный тесак, а рядом в холщовом мешке трепыхалась, возмущенно вереща, утка. Мужчина достал птицу и твёрдой рукой прижал её к земле. Взял тесак.

Утка, предчувствуя беду, вылупила испуганно глаза. Она сделала пару попыток вырваться, но жилистая рука мужчины крепко держала шею птицы.

- Во имя твоё, Нев, - начал шаман тонким голосом, во всю мощь своих хилых связок, - приношу жертву, дабы сила жизни питала тебя, делая сильнее!

Прокричав, последние слова, шаман отрубил голову испуганной птице.

***

В лесу неподалёку от капища, среди деревьев появилось небольшое тёмно-синее завихрение, из которого с трудом, как из кокона, выползла ярко красная с рыжими переливами бабочка. Она села на ветку самого близкого к ней дерева. Встряхнула, расправляя чуть помятые крылья, поводила усиками, а затем бабочка полетела в сторону города, оставляя за собой искрящийся след.

Глава 1. Бабочка

Солнце постепенно теряет свой яркий, насыщенный цвет и уже совсем не слепит глаза. Сквозь толщу воды скоро перестаёт быть видно небо. Мальчик лет пяти раскинув руки погружается всё глубже и глубже. Одежды не много на мальце: порты да рубаха, но и они, пропитавшись водой, тянут вниз лёгкое тело.

Ребёнку нещадно хочется глотнуть свежего воздуха, но вместо него лёгкие заполняются холодной водой.

Вокруг мальчика начинает кружиться хоровод пузырей, сквозь который проносятся тени тварей, которых он никогда прежде не видел. Тени тянут к нему свои лапы, носы, оскаленные пасти: «наш, наш, наш…» - шепчут они.

***

В окно с раскрытыми ставнями без препятствий проникли солнечные лучи и слились в узкую полосу на деревянном полу. Комната под крышей была не большой, со скошенным потолком с одной из сторон, как раз там, где стояла кровать, со спящим парнем. У противоположной стены покоился сундук с наваленными сверху вещами. На стене висел лук и тул со стрелами.

Юноша резко открыл глаза, тело его блестело от пота. Он перевернулся с живота на спину, прикрыл ладонью глаза.

Опять этот толи сон, толи воспоминание, после которого целый день разбитый ходишь.

Парень подождал пока ритм сердца выровняется и только потом рывком встал. Он схватил торчавшую из вороха вещей на сундуке штанину и придерживая остальную кучу, вытянул за неё портки. С рубахой повезло она лежала сверху, оттого почти не помялась. Подвязался поясом.

Когда юноша спустился в довольно просторную и светлую столовую, из девяти столов было занято два. Бородатые мужики споро уминали кашу, один из них разорился даже на утиное яйцо. Видать купец заезжий со свитой и одет прилично: кафтан из синего сукна, рубаха расшитая, в такой хоть свататься иди.

Супротив входа за гостевой стойкой светловолосая девушка в мужских портах и рубахе с аппетитом уплетала завтрак, запивая киселём. Пара капель напитка уже впиталась в ткань рубахи на объёмной груди молодицы. На хозяйской же стороне стойки, средних лет мужчина мыл в лохани питейную утварь, насвистывая незатейливую мелодию.

Из кухни отодвинув занавеску выглянула женщина небольшого роста, плотного телосложения в белом платке, завязанном на затылке в рогуль.

- Очнулся, наконец! Солнце уж давно встало, Неждан. – Недовольно проворчала женщина.

Она скрылась на кухне, чтобы вновь появиться через пару секунд с тарелкой горячей каши и кувшином с молоком.

- Что братец, лики прекрасных богинь никак не отпускали тебя из мира снов? - Отвлеклась от еды девушка.

Неждан вспомнил «прекрасные лики» что не отпускали его, и вздрогнул. Парень обхватил лицо сестры ладонями и с елейной улыбкой произнёс:

- Это твой лик, Любомирушка, как можно дольше я видеть не хотел.

Любомира вкинула руку, намереваясь стукнуть дорогого родственника ложкой по лбу. Но парень вовремя отшатнулся и опасное оружие просвистело мимо. Ошмётки каши разлетелись по сторонам.

- Межеумок!

- Сама слово такое! Смотри, что натворила – Парень ткнул пальцем мужчину, что выставил чистые кружки на поднос. Он с невозмутимым видом сковырнул со щеки крупинки каши.

- Ой, Богдан! Прости богов ради!

Работник кивнул.

- Так, прекратили! – Терпение матери кончилось. – Вам уж лет сколь, а всё как щенки собачитесь. Неждан, жуй быстрее и дуй подать снеси.

- Ма! Он же опять на весь день пропадёт, а мне здесь одной пахать! – Возмущение Любомиры было так велико, что она опрокинула кружку. Остатки киселя вытекли на стол.

Неждан отодвинул свою тарелку подальше, чтобы не вляпаться.

- Такова ваша женская доля: впахивать на благо семьи!

Мать отобрала ложку у дочери. Увернуться от родительницы Неждан не смог.

- Поговори мне ещё! Чтобы через час воротился! Купцы говорят, - женщина кивнула в сторону занятых столов, – сегодня ладьи с запада прибывают, гостей должно много быть. Каждый нужен, даже ты. Девок сенных послала уж комнаты проверить.

Из кухни раздался приглушённый девичий голос.

- Млада Всеволодовна, лук на исходе!

- Вот! Некогда мне с вами. – Мать махнула на детей руками. - Ещё и лук кончается. Богдан, добавь в список, да зашли уже кого на рынок, пока всё не расхватали.

Богдан кивнул, накрыл кружки сухой тряпицей.

- Пойдём, хозяйка, посмотрим в закромах может ещё что к концу подходит.

Млада Всеволодовна с мужчиной скрылись за пологом кухни. Брат с сестрой зыркнув для острастки друг на друга вернулись к завтраку.

***

На самой окраине города, наособицу от остальных хозяйств, стоял старый, но добротный невысокий дом, вокруг него был разбит ухоженный сад с разнотравьем, над которым жужжали пчёлы, да перелетали с цветка на цветок бабочки. Девочка лет семи с копной рыжих вьющихся волос и россыпью веснушек на пухлых щёчках возилась с растениями.

У входа в жилище хрупкая черноволосая девушка складывала в корзину мешочки с сушёными травами, небольшой бочонок мёда, да клубки тонко скрученной шерстяной нити.

Рядом со старшей из девиц на задних лапах стоял крупных размеров чрезмерно мохнатый заяц. Он с интересом наблюдал за сборами и казалось, пересчитывал содержимое корзины.

- Себе то оставила чего, Ми’ославушка? - Проглатывая звук «р» спросил заяц.

- Оставила, Лесовик. – Улыбнулась зверю девушка.

- Ох уж мне эти человечьи законы: сам гол останься, а подать сдай.

Мира невесело улыбнулась.

- Мира, смотри, получилось! – Младшая девочка подбежала к Мирославе и Лесовику.

Девочка протянула руку к Мире. Лесовик пододвинулся ближе. Рыжая нахмурила лобик, раскрыла ладошку в центре которой дрожала семечка, через пару мгновений из неё проклюнулся росток и потянулся вверх.

Мира погладила девочку по голове.

- Молодец, Беляна! - Искренне похвалила сестру старшая. - Но ты же помнишь правило?

- Никто не должен видеть, – в унисон произнесли сёстры.

- В чём интерес, если никто не узнает и не увидит. - Беляна развернулась и бурча себе под нос, пошла в глубь сада, чтобы посадить новое растение в землю.