Десять огней в темноте

Часть первая: Западня

Глухой, тяжелый щелчок прозвучал как выстрел в тишине. Он отозвался эхом в тесном, заставленном старой мебелью, помещении, и у Ани, которая в тот момент искала взглядом интересный ракурс, буквально похолодела спина. Она резко обернулась, но в кромешной тьме разглядеть можно было только цветные пятна, пляшущие перед глазами. Еще секунду назад слабая лампочка под потолком котельной кафедры физики освещала причудливые переплетения труб, кранов и кожухов котлов. Теперь все поглотил мрак.

"Что это?"- ее собственный голос прозвучал глухо, испуганно.

Снаружи, из-за толстой двери, донесся чей-то удаляющийся, ругающийся голос, потом наступила тишина. Аня шагнула туда, где, как ей помнилось, была дверь, и наткнулась на что-то твердое и теплое.

"Осторожнее",- раздался рядом мужской голос, сдавленный и раздраженный.

"Кто здесь?"- Аня отпрыгнула, прижавшись спиной к шершавой стене.

"Аспирант. Я был здесь до вас. Алексей", - В его интонации читалась усталость-. "И, кажется, мы оба теперь здесь надолго. Это аварийная блокировка. При отключении энергии автоматически срабатывает. Чтобы никто не зашел в потенциально опасное помещение без света. Дверь с этой стороны не открывается".

"Не может быть",- прошептала Аня. Она снова стала шарить руками по гладкой металлической поверхности двери, нашла ручку, надавила изо всех сил. Ничего. "Нас что, заперли? На ключ?"

"Хуже. На электронный замок. У него есть аварийная батарея. Он заперт до тех пор, пока не подадут питание и кто-нибудь снаружи не перезагрузит систему. А судя по тому, что вокруг темно, света нет во всем корпусе. Ремонтники приедут к утру".

Утро. Аня сглотнула комок в горле. Она представляла себе этот вечер иначе. Ночь в библиотеке за поиском ракурсов для дипломной работы по фотографии, потом прогулка по пустынным коридорам старого корпуса в поисках атмосферных локаций. Запах старины, пыли и науки. Заманчивая табличка "Котельная" на неприметной двери. Идеально. Она зашла, щелкнув затвором мыльницы, и через минуту оказалась в ловушке.

Алексей тем временем, судя по шорохам, опустился на пол. "Экономьте силы и телефон. Батарея садится быстро, а толку от него все равно ноль. Здесь нет окна, сигнал не проходит".

Аня послушно ощупала карман. Она и так знала, что связи нет. Опустилась рядом, на какую-то жесткую, пыльную поверхность. Теперь, когда глаза немного привыкли, она стала различать смутные очертания. Источником света была крошечная красная лампочка на каком-то приборе за котлом, она отбрасывала зловещие, растянутые тени. Воздух был теплым, сухим и пах металлом, маслом и старой пылью.

Первый час прошел в полном отчаянии. Алексей попытался найти какую-нибудь панель, кнопку, но безуспешно. Они оба по очереди стучали в дверь, кричали, но коридор был глухим и пустым. В конце концов, отчаявшись, они отползли в противоположные углы своего металлического заточения.

Тишина стала невыносимой. Она гудела в ушах, подчеркивая каждый шорох одежды, каждый вздох. Аня чувствовала, как ее нервы натягиваются, как струны. Она ненавидела замкнутые пространства.

"Меня зовут Аня",- вдруг сказала она, и ее голос прозвучал громче, чем она ожидала.

"Я помню. Алексей", - отозвался он из своего угла. Пауза. "Фотограф?"

"Студентка. Вечерние курсы. А вы... что делали здесь ночью?"

"Работа. Эксперимент с низкими температурами. Нужно было проверить термостат". Он помолчал. "Обычно здесь никого не бывает после восьми".

"Я ищу места с характером. Для проекта. Кажется, нашла с избытком",- Аня попыталась пошутить, но шутка вышла плоской.

Снова тишина. Но теперь она была чуть менее враждебной. Было установлено имя, род занятий. Они были не просто двумя телами в ловушке, они стали Аней и Алексеем.

"Слушай",- снова начала Аня, подбирая слова. "Сидеть так до утра... с ума сойти можно. Давай... сыграем в игру. Расскажем друг другу по пять историй. Самых разных. Смешных, стыдных, странных. Получится десять глав из разных книг. Чтобы время прошло".

В темноте раздался тихий, короткий смешок. "Десять глав? Амбициозно. Ладно. Ты начинай. История первая".

Аня закрыла глаза, хотя в темноте это не имело значения. Она искала в памяти что-то, что могло бы разбить лед, установить новый тон. И нашла.

Глава первая. Море и медузы (рассказывает Аня)

"Мне было семнадцать. Я устроилась на лето работать в кафе на самом краю пляжа. Это была не работа, а сказка. Солнце, море, запах жареной рыбы и кофе. Но у сказки оказалась изнанка. Однажды после сильного ночного шторма на берег выбросило тонны медуз. Целый ковер из этих прозрачных, мертвых тел. Хозяин, мрачный дядька, махнул рукой на пляж и сказал мне: 'К открытию должно быть чисто. Разберешься'.

Открытие было в девять. Я вышла в шесть. Небо на востоке только начинало светлеть, окрашиваясь в персиковые и сиреневые тона. Пляж был абсолютно пуст. И я поняла, что в купальнике это делать бессмысленно. Он мгновенно промок бы, наполнился песком и этой... слизью. Я огляделась. Ни души. Ни одного окна, выходящего прямо сюда. И я сделала это. Сняла купальник, свернула его в тугой комок и положила на сухой валун.

Потом я вышла к воде. Воздух был еще прохладным, от воды шел пар. Я стала собирать медуз голыми руками, зачерпывая их, как огромные, холодные, дрожащие ложки желе, и отбрасывать в ведро. Они были скользкими, неприятными, но в этом был странный, почти ритуальный катарсис. Солнце поднималось, золотя мою кожу, воду, этот жуткий урожай. Я чувствовала каждую песчинку под ногами, каждый порыв ветра на голом теле. Это было не эротично. Это было... дико и свободно. Как будто я сбросила не просто кусок ткани, а всю свою неуверенность, весь стыд. Потом я вошла в воду, смыла с себя слизь, оделась и пошла готовить кафе к открытию. Никто никогда не узнал , как я убирала пляж".

Она замолчала. В тишине котельной было слышно только равномерное гудение какого-то механизма.

"Сильно",- наконец произнес Алексей. Его голос звучал иначе, без прежней раздраженной усталости.- "Теперь моя очередь".

Глава вторая. Лифт (рассказывает Алексей)

"Это было на первом курсе. Глупое, мальчишеское пари. Я поспорил с соседями по общаге, что проведу в грузовом лифте нашего старого корпуса ровно сутки. Не просто так, с комфортом. Мне притащили кресло, термос, книги, пауэрбанк. Я зашел, лифт тронулся, и я подумал, что это будет самым скучным днем в моей жизни.

Через шесть часов лифт внезапно дернулся, звякнул и замер. Где-то между третьим и четвертым этажом. Сначала я думал, что это часть испытания, что-то вроде проверки на прочность. Вошла девушка, лифт тронулся. Но, через мгновение снова остановился. Девушка испуганно посмотрела на меня.

Это была Катя, с третьего этажа, филологичка. Она возвращалась с ночной библиотеки. Мы застряли вдвоем. В этом железном ящике метр на метр. Первые два часа мы злились, потом начали звать на помощь, потом сдались. Чтобы не сойти с ума от клаустрофобии, мы начали рассказывать друг другу анекдоты. Самые дурацкие, какие только знали. Потом истории из детства. Потом о том, кого любили, кого ненавидели.

Температура поднималась. Воздух становился спертым. В какой-то момент, после особенно глупой шутки, мы оба начали хохотать так, что у нас текли слезы. А когда смех стих, наступила тишина. Но не неловкая. А очень... густая. И в этой темноте я почувствовал, как ее пальцы нащупывают мою руку. Я повернулся. Мы не видели лиц друг друга, только смутные силуэты. И мы поцеловались. От отчаяния, от усталости, от этой невероятной близости, возникшей из ничего. Потом нас спасли. Мы вышли на свет, моргая, и разошлись, не говоря ни слова. Больше мы никогда не общались. Стыдно было, наверное. Или слишком интенсивно. Не знаю".

История закончилась. Аня выдохнула. Она даже не подозревала, что задерживала дыхание.

"Это красиво. И грустно".

"Да. Но теперь есть что вспомнить. Твоя очередь".

Они уже не сидели в углах. Неосознанно, рассказывая истории, они сдвинулись ближе к центру комнаты, к тому самому пыльному, но относительно мягкому матрасу, который служил здесь утеплителем для каких-то труб. Теперь они сидели на нем, спиной к стене, в полуметре друг от друга. Тьма стала менее абсолютной. Аня начала различать очертания его плеча, наклона головы.

"Хорошо. История вторая", сказала она, и ее голос прозвучал теплее.