Десять причин никогда не быть с тобой

Пролог

— Развод! — Голос Джэйн стал твёрже, звеня стальными нотками. — Я не желаю больше ни о чём с тобой разговаривать, пока не получу свободу!

Её мягкие лучистые глаза цвета спелой вишни метали молнии, а миловидное лицо исказила раздражённая гримаса. В таком виде Джэйн, скорее, напоминала злобную фурию, а не соблазнительную красавицу.

Напрасно Маркус затеял этот разговор: Джэйн всегда отличалась недюжинным упрямством, и если что вбила себе в голову, то переубедить её ещё никому не удавалось. Так что не стоило ждать иных слов, тем более что страстное желание непременно избавить себя от уз их непростого брака зародилось в хорошенькой голове жены больше пяти лет назад. Все эти годы Джэйн принимала немало усилий, чтобы заполучить желаемое, при этом, в лучших традициях своего взбалмошного семейства, средств не выбирала. Цель, по её разумению, оправдывала любые поступки и решения, даже самые низкие и осуждаемые. Впрочем, сейчас праведный гнев супруги был вполне оправдан. Маркус знал, что безмерно виноват, но понимал, что никогда не сможет получить прощение. Джэйн слишком горда, вдобавок обижена, потому, как обычно, не станет его слушать. Губы Маркуса невольно подёрнула привычная усмешка, которая тут же вызвала новую волну негодования.

— Смеёшься? — вмиг ещё сильнее разъярилась Джэйн. — Весело тебе, да?! Понравилось, как меня избивает какой-то мерзавец?! Ещё скажи, что я сама виновата! Нечего было лезть на рожон, вот и получила по заслугам! Так?!

— Нет. — Лицо Маркуса мигом помрачнело. — Мне жаль…

— Жаль?! И это те слова, которые можно услышать от великого волшебника всех времён и народов? — насмешливо поддела она. — Или таков и был твой план, чтобы проучить меня? Думал, что спасёшь, и я рассыплюсь в благодарностях? Так не надейся! Я тебя прощать не собираюсь!

— Я и не ждал, — хмыкнул Маркус, ощущая себя ещё более скверно. Он не мог изменить случившегося, и, что бы там ни думала Джэйн, это приносило ему невыносимую боль. Но ему претило показывать кому-либо свою слабость. Вот и сейчас на лице застыла равнодушная маска, которая, конечно же, привела разгорячённую супругу к ещё большей ярости.

— Кто бы сомневался! — зло бросила она. — Тебе же всё равно! Как всегда! Тогда объясни, наконец, какого демона, ты держишь меня при себе? Нравится издеваться?

— Едва ли в этом вопросе я смогу соперничать с тобой, — не удержался от едкого комментария он. — Не являйся наш союз тайным, моё имя и достоинство давно бы были растоптаны твоими бесконечными похождениями!

Брошенное в лицо обвинение оказалось подобно сухостою, попавшему в огонь. Джэйн тут вспыхнула:

— Ну так чего терпеть и испытывать себя? Разведись со мной, и покончим с этой пыткой!

— Этому не бывать! — отрезал Маркус, сверкнув пылающими глазами.

— Ах так! — Джэйн уже не на шутку взбеленилась. Взгляд стал почти безумным, а кожа сверкала от всполохов распирающей изнутри магии. — Вон отсюда! И чтоб ноги твоей в этом доме не было!

В Маркуса полетело горящее проклятье, которое он с лёгкостью отклонил, направив прямиком в едва теплящийся камин. Пламя в очаге тут же взметнулось ввысь, озарив комнату ярким светом.

— Будь аккуратней, дорогая, не спали родовой замок, — холодно заметил он и, не дожидаясь нового удара, стремительно испарился.

Джэйн, оставшись в одиночестве, ещё несколько минут тщетно пыталась отдышаться. Гнев душил, а злые слёзы только жгли глаза, не спеша вырваться наружу. Она опять проиграла и, похоже, окончательно запуталась в собственных чувствах. Ей ужасно не хотелось признавать то, что, как бы ни была сильна ненависть к супругу, он неоднократно вытаскивал её из всевозможных переделок, в которые она мастерски умудрялась вляпываться. Оставалось только недоумевать, как и откуда ему всё и всегда про неё известно, но это же обстоятельство позволяло действовать безрассудно и не заботиться о возможных рисках. Как ни крути, она полагалась на него. И то, что в последнем её «путешествии» его помощь подоспела лишь в самую последнюю минуту, когда Джэйн успела испытать настоящий кошмар, было сродни настоящему предательству.

Впервые в жизни она ощутила себя настолько беспомощной и глупой. Жесткое осознание, что без Маркуса ей, как минимум дважды, грозила вполне реальная смерть, окончательно лишило Джэйн покоя. Понимая всё это, просто ненавидеть уже не получалось: что-то царапало внутри, доставая из памяти прежние, давно похороненные чувства. Ведь когда-то в пору нежной юности она пыталась его добиваться, несмотря на всю холодность и отстранённость в ответ. Даже когда Маркус стал её мастером, Джэйн не на миг не отказывалась от своей цели. Пусть его поведение и ставило её вечно в тупик, но она продолжала мечтать о нём. Но стоило попытаться отыскать в памяти хоть что-то о свадебном ритуале, как воспоминания начинали меркнуть и затуманиваться. И главное, она до сих пор не могла понять, почему он так внезапно решил на ней жениться! Маркус был не из тех волшебников, которые могли поддаться эмоциям, он всегда руководствовался железной логикой и здравым смыслом. Джэйн чувствовала, что упускала нечто очень важное, и это невероятно раздражало. Она нахмурилась и вновь погрузилась в воспоминания. Ей нужно было найти ответ! Пусть даже тот и придётся составлять по крохотным намёкам и домыслам.

Причина первая. Происхождение. 1

Одиннадцать лет назад

Джэйн:

Джэйн не любила путешествовать. Её всегда укачивало в повозке, да и унылые леса, поля и степи, тонувшие в придорожной пыли, вызывали только чахотку. Все эти обязательные гостевые визиты к дядюшкам и тётушкам с их огромными семействами заранее вызывали у Джэйн невыразимую скуку. Многочисленные кузены и кузины, взбалмошные и шумные, только раздражали постоянными играми, а ещё были тягостные семейные обеды и неудобные постели, собранные наспех из всякой свободной мебели. Всё это казалось невыносимо мучительным, потому, как только приближался какой-то праздник, Джэйн молила небеса, чтобы поездка не состоялась, и надо сказать, порой ей и в самом деле везло. То в последний момент ломалась повозка, то поднималась буря или заболевала лошадь.

Другое дело город. Здесь Джэйн радовало всё: толчея и суета ярмарки, украшенные цветами улицы и приветливые лавочники с радушной улыбкой, танцы и выступления приезжих артистов. Хотя больше всего ей нравилось добиваться от торговцев подарков. Милая улыбка, или, напротив, печальный просящий взгляд, и лавочники таяли и сами пытались всучить ей в руки то сласти, то игрушки или просто занятые безделушки. Правда, в последний год уже не только торговцы, но и встречные парни норовили одарить её цветами или украшениями. Впрочем, не только они. С недавних пор все окрестные юнцы начали виться вокруг неё, как пчёлы возле ароматного цветка. За её улыбку они готовы были на что угодно. Сынок пекаря, например, каждую неделю таскал для неё булочки с кухни отца, братья из семьи охотника то забрасывали её букетами из красивых цветов, что встречались только в высокогорье, то приносили корзинки полные ягод или банки с мёдом, наследник портного сам мастерил различные заколки для волос из обрезков. Но более всех отличился главный местный красавец — Джанни, отпрыск лорда. Он отдал Джэйн всю шкатулку фамильных драгоценностей и признался ей в любви на зависть всем девицам. И вот как теперь быть? Она-то уже пообещала Джанни, что будет танцевать с ним все танцы на грядущем празднике Урожая, а после он представит её родителям, как свою невесту.

— А я точно не вернусь до зимы? — усаживаясь в дорожный экипаж, переспросила Джэйн у бабушки. Та собиралась сопровождать её до таинственного Волшебного города, куда, собственно, они и отправлялись.

— Едва ли ты захочешь сюда вернуться, дорогая, — с печалью ответила бабушка.

— Почему это? — Джэйн нахмурилась. Она не собиралась оставлять своих почитателей на радость местным неприглядным завистницам. Вот ещё! Эти сороки не заслуживали такого же внимания, как Джэйн!

— Волшебный город очень интересен, — нехотя призналась бабушка. — Да и тебя позвали не просто так, а учиться.

— Пф-ф, — фыркнула Джэйн. Учиться она никогда не любила. Чтение вызывало у неё либо скуку, либо требовало больших усилий. А уж чтобы что-то выучить на память, так это настоящее испытание! Да и к чему такая морока, если всё, что ей нужно может сделать кто-то другой, достаточно только мило состроить ему глазки? — Мне точно нужно в этот город? Мы не можем отказаться?

Бабушка тяжело вздохнула, а Джэйн, благословляя собственное любопытство, напрягла память. Едва завидев у калитки подозрительного гостя, она шмыгнула в кусты напротив гостиной. Летний зной ещё держался в воздухе, несмотря на наступление осени. Окна были открыты, потому Джэйн без труда услышала весьма подозрительный диалог.

— Добрый вечер, эйра Дэбора! — поздоровался с бабушкой внезапный гость низким тягучим, словно патока, голосом. Незнакомец был довольно высок и плотно сложен, но при этом стар, о чём говорила седая борода, торчавшая из-под капюшона.

Повисло недолгое молчание. Джэйн принялась шарить по карманам в поисках зеркальца: ей ужасно хотелось увидеть, какое у бабушки выражение лица. Уж очень подозрительным было затянувшееся молчание. Однако едва она нащупала заветное зеркальце, как незнакомец заговорил:

— Я не заслуживаю даже твоего приветствия? — В его голосе зазвенела печаль.

— Рада знать, что вы в здравии, — поспешила с ответом бабушка, а после скомкано добавила: — Глава города.

— Признаться, я ожидал более тёплого приёма, — с укором выдал гость.

— Я знаю, зачем вы здесь, и мой ответ — нет! — Голос бабушки прозвучал непривычно резко и решительно. Обычно на такой тон она переходила, когда была весьма рассержена или даже зла. Вот только Джэйн было совершенно непонятно, чем так сильно разгневал бабушку незнакомый старик.

— Если ты действительно знаешь, — мягко начал тот, — то понимаешь, что это необходимо…

— Джэйн. Никуда. Не поедет! — перебила его бабушка. — У неё нет способностей, потому ни к чему мучить её вашим волшебством!

Волшебством? Джэйн удивлённо поморгала ресницами, искренне не понимая, как простой разговор свернул на столь скользкую тему. О волшебниках и волшебстве в их доме говорить было не принято, во всяком случае, бабушка старательно пресекала подобные разговоры, и почему-то всегда нервничала, когда кто-то даже случайно пытался обмолвиться на эту тему. Причина того крылась в трагическом прошлом. Родители Джэйн были известными волшебниками: отец — знаменитым целителем, матушка быстро завоевала популярность, как создатель артефактов. Некогда они отправились на выручку попавшей в беду другой бабушке Джэйн, да так и не вернулись. Живы ли они, или погибли, до сих пор оставалось неизвестным. Во всяком случае, бабушка отказывалась признавать свою любимую дочь умершей, хотя больше никто не ждал её возвращения.

Любопытство пересилило страх. Джэйн вытащила зеркальце и осторожно направила его в сторону окна.

— Дэбби-Дэбби, — со вздохом промолвил незнакомец. — Твоя любовь к внучке не имеет границ, но ты и сама понимаешь, что не сможешь привязать её навсегда к своей юбке. И то, что она не столь талантлива, как твоя дочь, есть не значит, что у неё совсем нет способностей. Судя по тому, как растёт толпа воздыхателей из местных мальчишек, наследный дар проявляется во всей красе!

Причина первая. Происхождение. 2

***

Волшебный город встретил их огромными резными воротами с выбитой надписью «Верность, отвага и честь» и с двумя устрашающими горгульями на столбах по обеим сторонам. Джэйн от удивления несколько раз моргнула, когда поняла, что каменные изваяния и в самом деле двигаются. Как только экипаж подобрался к воротам, горгульи расправили крылья и опустили уродливые головы вниз. От их пронизывающего до костей взгляда, казалось, даже нагрелась крыша экипажа. Джэйн стало резко не по себе, тогда как бабушка оставалась совершенно спокойна. Наконец, одна из горгулий издала резкий гортанный звук, и ворота послушно открылись.

— Они, что же, могли нас и не пустить? — с беспокойством спросила Джэйн.

— Едва ли. В Волшебный город без приглашения может войти любой, в ком есть магические способности, даже если они и очень слабые, — с усталым вздохом ответила бабушка.

— Хочешь сказать, у тебя тоже есть способности? — удивилась Джэйн.

— Есть. — В голосе бабушки появилась печаль. — Не такие, конечно, как у настоящих волшебников, но, желай я совершенствоваться, могла бы стать знахаркой или ведьмой.

— Получается, моя мама тоже была ведьмой? — осмелилась спросить Джэйн, хотя и знала, что вопросы о матери вызывали у бабушки слёзы.

— Нет, Даниэле повезло, и её способностей хватило для того, чтобы тоже уехать учиться в Волшебный город.

— Ты жалеешь об этом? Что отправила её сюда?

— Как о таком можно жалеть? — Бабушка покачала головой. — Напротив, я, да и вся наша семья были счастливы. Это же такая честь, волшебник в семье!

— А папа? Он ведь здесь родился? — не унималась Джэйн.

— Он был прекрасным целителем, одним из самых лучших. Я была так счастлива за их союз, и когда появилась ты…

Предательские слёзы всё-таки навернулись на глаза бабушки, и Джэйн перестала досаждать её вопросами. Дорога ещё долго шла через пустырь, который закончился внезапно, будто кто-то просто перелистнул страницу в книге с картинками. В тот же миг экипаж понёсся по ярким и необычным оживлённым улицам. Дома самых удивительных и причудливых форм сменяли друг друга, повсюду летали цветастые экзотические птицы, ходили разнообразные существа. Джэйн особенно привлекли внимание стайка девушек с крыльями, как у бабочки, и пара суровых мужчин с волчьими головами. Хватало здесь и разномастных вывесок всевозможных магазинчиков, лавок, постоялых дворов и закусочных. Прошедший мимо лоточник заставил Джэйн невольно облизнуться. Вид боярышника в карамели, нанизанного на палочки, был настолько аппетитным, что хотелось немедленно выбраться из экипажа и попытаться добыть редкую сладость. Но рядом сидела заплаканная бабушка, а экипажем управлял хмурый и неразговорчивый возница — ни с той, ни с другим никак не договориться!

Джэйн проводила лоточника разочарованным взглядом, но почти тут же её внимание привлекла новая лавка. Открытый прилавок был завешен всевозможными украшениями, от разнообразия которых даже закружилась голова. Дорогие драгоценные камни блестели на солнце, и от того ещё сильнее вызывали желание дотронуться до столь красивых вещей. Потом были ещё удивительные платья, которые меняли цвета и узоры на ткани, парящие котлы, от которых валил дым и невероятный аромат каких-то сладостей. Городской шум заглушали звуки весёлой танцевальной музыки. Дважды экипаж проезжал мимо небольших сцен, где выступали жонглёры и прочие циркачи, а рядом с ними сами собой играли музыкальные инструменты.

Однако вся красота торгового квартала вмиг померкла, стоило экипажу свернуть на маленькую улочку. Здесь всё утопало в зелени и цветах. Причудливые дома прятались за обилием виноградной листвы или густых еловых лап. И, пожалуй, если бы не забавные шпили в виде разнообразных зверей и птиц, торчащие над деревьями, местную улицу можно было принять за обычную деревушку. Экипаж уже не громыхал по мощеной плиткой дороге, а чуть слышно шелестел по хорошо накатанной насыпи. Джэйн снова успела заскучать: она устала пытаться разглядеть за листвой занятные домики, а больше тут смотреть было решительно не на что. Но стоило ей только прикрыть глаза, чтобы немного подремать, как экипаж резко дёрнулся и остановился.

— Приехали? — оживилась Джэйн, но тут послышался недовольный возглас возницы:

— А ну прочь, демоново отродье!

Джэйн подскочила к окну, но немного опоздала, успев разглядеть в придорожных кустах только тёмный куцый хвост. Собака? Впрочем, узнать наверняка уже было невозможно. Экипаж вновь тронулся в путь, как ни в чём не бывало. А спустя ещё четверть часа он, наконец, остановился возле ухоженного миловидного дома, увитого белоснежными розами.

— Зелёный дом, — огласил возница, и бабушка спешно начала вылезать.

— Пф, — хмыкнула Джэйн, покосившись на выкрашенный изумрудной краской фасад. — Что за нелепое название?

— В этом городе у каждого дома есть название, — заметила бабушка, а затем резко повернулась и указала куда-то вдаль. — Вон, посмотри. Видишь замок на утёсе?

Джэйн повернулась и чуть прищурила глаза, надеясь в ярко солнце разглядеть что-то на горизонте, и в самом деле обнаружила алые башни.

— Это имение твоей второй бабушки, если я правильно помню, его называют замком Любви…

— Простите, что вмешиваюсь, почтенная эйра, — вдруг заговорил возница. — Но резиденцию Редианов уже лет двести никто так не называет. Со времён отступничества Джеремайи его переименовали в Замок Крови, а уж после загадочного исчезновения Джелиты все предпочитают обходить его стороной.

— Там что, водятся привидения? — с насмешкой поинтересовалась Джэйн.

— Как знать, среди Редианов хватало ненормальных, — фыркнул с презрением возница, а затем деловито обернулся к бабушке. — Почтенная эйра, пожалуйста, поторопитесь, у вас ещё назначена встреча с Главой города.

— Да-да, конечно, — неохотно пробормотала бабушка и, подхватив Джэйн под руку, потащила её по посыпанной зелёной каменной крошкой дорожке к резному крыльцу.

Причина первая. Происхождение. 3

Джэйн неохотно оставила старших и вошла в дом. Упоительный аромат трав стал ещё сильнее. Пройдя небольшой тамбур, в котором Кори попросила Джэйн разуться, они вошли в просторную комнату. Перед большим камином стояло несколько зелёных диванов и кресел. По обеим сторонам тянулись большие книжные шкафы, а возле окон стояли столы и стулья.

— Это гостиная, ты всегда можешь спуститься сюда, чтобы спросить что-то непонятное для тебя, — пояснила Кори.

— Но здесь никого нет, — хмуро заметила Джэйн.

— Почему же никого? — мило улыбнулась Кори. — Ты забыла про меня. Мастер никогда не отправляет всех учеников одновременно.

— И куда все отправились?

— Кто куда. — В голосе девушки прозвенели снисходительные нотки. — Младшие за травами, старшие на отработку своего недостойного поведения, а наша выпускница сегодня работает в аптеке, у неё скоро экзамен по созданию лекарств и волшебных зелий.

— Отработку? — с беспокойством переспросила Джэйн. — Здесь есть наказания?

В памяти тут же вспыли постоянные уборки в их деревенской школе, которые распределялись по успехам в учёбе. Тем, кто ленился или шалил, приходилось мыть классную комнату, носить воду и заботиться о небольшом школьном огороде. Благодаря многочисленным выговорам Джэйн и научилась пользоваться своей силой. Всегда можно было мило улыбнуться попавшему с ней в пару мальчишке, и тот уже мчится делать всё за двоих.

— Если ты будешь лезть туда, куда не следует, то, конечно, тебя накажут! — вздёрнув свой курносый нос, выдала Кори. — Но некоторые этого за три года обучения так и не поняли!

«Пусть здесь и волшебники, но методы всё те же», — с печалью отметила про себя Джэйн, предчувствуя, что не сможет миновать и здесь постоянных нареканий.

— Тут столовая, — тем временем продолжила показывать дом Кори.

Длинный стол, окружённый стульями, тянулся через всю комнату. В центре стояла ваза с белыми розами — единственное пятно другого цвета среди бесконечной зелени. Потом Кори показала Джэйн кухню, кладовую и даже погреб с припасами.

— Учти, готовят здесь все по очереди. Конечно, тебя, пока не освоишься, никто одну не оставит. Но не рассчитывай, что всё будут делать за тебя. Была у нас тут одна избалованная «принцесса», всё нос воротила от обычной работы, а что в итоге? Даже экзамен на повитуху, с которым справляются обычные ведьмы, и тот провалила!

После таких рассказов Джэйн совсем приуныла. Идея остаться в Волшебном городе нравилась ей всё меньше и меньше. Там, у себя в деревне, она могла целыми днями веселиться и не знать забот. Любимые бабушка и дедушка брали на себя все хлопоты, и были совершенно равнодушны к успехам Джэйн в учебе.

— А если я не буду справляться, меня выгонят? — вдруг спросила она, невольно задумавшись. Уж лучше вернуться в знакомые места, чем истязать себя непосильным трудом!

— За тебя просил сам Глава города, кто посмеет тебя куда-то выгнать? — Кори с недоумением уставилась на неё.

— И чем я ему только приглянулась, — со вздохом проворчала Джэйн, на что тут же получила развёрнутый ответ:

— Как это чем? Ты же Редиан! Наследница великого рода основательницы этого города! Волшебники уже потеряли одну династию, потому сейчас никак нельзя допустить повторения этой ужасной ошибки!

В некоторой степени слова Кори успокоили, однако стоило Джэйн увидеть общие спальни, как её желание оставаться в этом доме мгновенно испарилось.

«Может, мне всё-таки удастся отсюда сбежать?» — оглядывая совершенно одинаковые четыре кровати, с тоской подумала она.

Там, в доме бабушки и дедушки у неё была роскошная собственная комната с тремя большими окнами, выходящими на речку и сад. Здесь же всего одно окно, приземистая дверь да несуразный полукруглый балкон.

— Это кровать Элли, — начала показывать Кори. — Это Алисы, и, наконец, моя. Вот эта свободная, так что получается для тебя.

Джэйн покосилась на оставшуюся незанятой постель: узкая койка с обычным, набитым соломой тюфяком, заправленная светло-светло зелёным покрывалом. Вот так контраст по сравнению с домашней периной!

— Комната мальчиков по соседству, а ещё дальше мастера, — поведала Кори, а потом, будто спохватившись, прибавила: — В шкафу висят платья, твои такого же цвета, как и покрывало, так что не перепутаешь.

— Оттенок что-то значит? — присмотревшись и заметив, что отличия всё же есть, спросила Джэйн.

— Чем опытнее ученик, тем темнее цвет, — с гордостью произнесла Кори. — Тебе, вероятно, нужно отдохнуть с дороги. Располагайся. К ужину за тобой кто-нибудь зайдёт. Не забудь переодеться, и добро пожаловать в Зелёный дом!

С этими словами она оставила Джэйн в одиночестве в тесной спальне.

Какое же разочарование! Не так себе Джэйн представляла жизнь в Волшебном городе. Впрочем, ещё рано было делать выводы. Покрутившись в комнате, Джэйн неохотно переоделась. Платье оказалось простым, а ткань слишком грубой и непривычной. Не зная, чем себя занять, Джэйн вышла на балкон. Вид печалил: комната выходила на густой лес, так что ничего, кроме ближайших деревьев, тут было не разглядеть. Даже родового замка и того с этой стороны не увидеть!

— И что я только буду делать в этой глуши? — простонала Джэйн, но тут её внимание привлекло странное шуршание со стороны ближайшей кроны. Похоже, кто-то влез на дерево. Какое очаровательное нахальство! И точно; спустя мгновение Джэйн расслышала юношеские голоса. Что ж, возможно, всё не так и плохо…

Причина первая. Происхождение. 4

Двадцать три года назад

Маркус:

«Редкий потомок Редианов смог не поддастся искушению и использовал семейный дар по назначению. Умение очаровывать людей и волшебников стало для великого дома настоящим проклятьем, безнадёжно подмочив репутацию. Однако не стоит осуждать за слабость родоначальницу рода знаменитую целительницу Джиллиан Кортейс, попавшую под чары известного ловкача Тобиаса Редиана. Этот негодяй смог ввести в заблуждение даже самых именитых волшебников той поры — отважного героя Нимерика Брэйта и признанного мудреца Стэйфира Майэрса…»

— Как ни посмотри от Редианов вечно одни проблемы! — откладывая учебник о великих волшебниках, проворчал Асмик и тряхнул головой. Каштановые кудри попадали на лицо, на краткий миг закрыв добродушные карие глаза. — Вечно всех во что-то втравливают…

Маркус невольно ухмыльнулся, искоса посмотрев на лучшего друга. Негодующий Асмик выглядел довольно комично: его густые брови с красивым изломом, придающие лицу благородство, выпрямлялись и сливались в одну линию, а пухлые губы обиженно выпячивались, делая друга похожим на неуклюжего утёнка.

Они по обыкновению сидели на летней террасе Дома Пламенных Роз — фамильного имения Маркуса. Небольшое старинное поместье находилось в нескольких длинах дракона от Волшебного города, почти на окраине магических земель. Однако друзьям нравилась окружающая тишина и безмятежный покой, позволяющие сосредоточиться на занятиях. Морской бриз колыхал оплетающие террасу ярко-оранжевые, похожие на язычки пламени, розы, чьи лепестки, плавно кружась, осыпались на пол. В воздухе витал дух приближающейся осени, а вместе с ней наступала пора инициаций, к чему друзья старательно готовились.

— Ты так говоришь, потому что сам попался под чары леди Редиан? — поддел Асмика Маркус, не отрываясь от толстенного тома о целебных растениях. — Напомню, история великих волшебников совсем необязательный курс для экзамена на целителя!

— Знаю, — буркнул расстроено Асмик и вновь потянулся за учебником. — Но откуда мне было знать, что меня заставят учить подобное? Я надеялся, что леди расскажет какие-то семейные хитрости по целительству, ведь она сама выбрала меня своим учеником!

— Конечно же попутно назвав тебя весьма перспективным молодым человеком, — ехидно заметил Маркус.

— И что с того?! Я, по-твоему, настолько плох, что не заслуживаю подобных эпитетов? — мгновенно вспыхнул Асмик, но в следующий миг снова нахмурился: — Или ты хочешь сказать, что это уловка?

— Именно! И настолько примитивная, что я уверен, леди даже не потребовалось использовать свой знаменитый дар! — фыркнул Маркус. Признаться, то, что друг не распознал обычной манипуляции, его несколько расстроило. Обычно Асмик был более рассудительным и не принимал решений сгоряча, но в случае с Редианами всё же оплошал. Коварная мастер Джелита, подобно паучихе, играючи заманила его в свои сети.

— Как это? — Асмик всё не унимался. Осознание совершённой ошибки окончательно лишило его покоя. — Подожди, всё ведь не так! Она явно не просто так притащилась на экзамены. Знаменитые мастера всегда именно так отбирают себе последователей. И вспомни, ты был рядом, но мастер Джелита даже не посмотрела в твою сторону, хотя именно ты у нас самый яркий талант за последнюю сотню лет!

— И это была часть уловки, выбрать кого-то иного, чтобы задеть меня. Ей бы очень польстило, если бы я начал набиваться к ней в ученики! — бросил с презрением Маркус. Он легко раскусил этот нехитрый план, чем заставил знаменитую леди призадуматься. То, что она подсунула Асмику именно историю великих волшебников, без сомнения, была ещё одной попыткой сыграть на его гордости. Стать учеником кого-то из трёх домов основателей Волшебного города считалось невероятным достижением. Как правило, таких волшебников ждало большое будущее и всеобщая слава. Вот только в случае Редианов был высок риск вместо достойного мастера стать очередной одиозной личностью. И хотя Маркус не сомневался в том, что покровительство мастера Джелиты поможет продвинуться скромному Асмику, лишённому связей в обществе, на пути целительства, он не мог избавиться от беспокойства. Какое-то недоброе предчувствие появилось у него в день встречи с леди, словно их судьбы внезапно оказались тесно переплетены. Однако же Маркус настойчиво пытался держать дистанцию, надеясь, что это лишь смутное предупреждение.

— Получается, она меня просто использовала?! — Наконец, осознал Асмик, и его тут же охватил праведный гнев. — Как подло и низко! — воскликнул он.

— Скорее, очень в духе Редианов, — хмыкнул Маркус и покосился на учебник. — Я увлекался историей ещё в детстве, и тогда меня весьма впечатлила Джеральдина Редиан, которая подобно самки богомола, отрывала головы своим любовникам. Их было так много, что все шпили ограды её дома были украшены этими трофеями. Впрочем, её сын, Джероми, недалеко ушёл от своей матушки. Он соблазнял девушек из самых именитых и богатых родов, а после свадьбы избавлялся от них под видом несчастных случаев. И самое отвратительное, что ему каждый раз сходило подобное с рук. Этот прохиндей за свою долгую жизнь успел жениться две сотни раз! Теперь ты понимаешь, откуда у простых целителей такой роскошный замок?

Асмик с отвращением повернулся к виднеющемуся на утёсе роскошному имению, достойному резиденции королей.

— Это омерзительно, — процедил он. — Я бы не смог и дня прожить в доме, построенном на крови!

— Поэтому к нему и прилипло народное — Замок Крови. Правда, оно не совсем верно, — продолжил Маркус. — Было бы точнее, если бы его назвали Замок Крови и Любви. Вот например, Джайя Редиан принимала в любовники только тех, кто сделает ей подарок богаче, чем её предыдущий ухажёр. А Джеральд вообще собрал в замке целый гарем, и отцы одурманенных его очарованием девиц, вынуждены были отдавать целые состояния в приданое…

— Какой кошмар! Ужасное семейство! И почему Волшебный город ещё не восстал против них?

Причина первая. Происхождение. 5

Как бы то ни было прискорбно, Маркус вынужден был многое скрывать даже от лучшего друга. Например то, что уже давно лично знаком с обожаемым Асмиком Главой Волшебного города и в некотором смысле вполне мог бы уже считаться его учеником, если бы сам того захотел. Во всяком случае, Нэриэл Брэйт готов был сделать официальное заявление, вот только Маркус лично убедил его в бесполезности этого поступка. Он никогда не искал славы, напротив, считал её лишь помехой и досадной проблемой, куда проще было действовать в тени, не привлекая внимание. Увы, ему это удалось лишь отчасти. В некоем смысле его способности выдали его.

Собственно, так и получилось с Нэриэлом Брэйтом. Глава города частенько любил приходить на экзамены юных волшебников, а в особых случаях, когда кто-то из подрастающего поколения привлекал его внимание, даже участвовал в создании испытаний. Маркус с самых малых лет успел зарекомендовать себя выдающимся дарованием, потому Нэриэл вызвался экзаменовать его сам. Уже к десяти годам Маркус изучил все три главные искусства Волшебного города: целительство, боевую подготовку и управление сознанием, поэтому к своим двенадцати твёрдо был намерен получить блестящие результаты в каждом направлении. Конечно, не все мастера города восприняли эту заявку всерьёз, и мало кто верил в успех экзамена, особенно когда Нэриэл в испытании по целительству отдал Маркусу дряхлого старика, стоявшего уже одной ногой в могиле. Никакое зелье или техника, казалось, не могли отсрочить его неизбежную смерть.

— Брэйт, похоже, насмехается над мальчишкой. Старику поможет разве что воскрешение, — шушукались меж собой мастера.

— Нам стоит засчитать экзамен, если тот продержится в живых больше недели, — цокали языками одни.

— Неделя? Куда там, довольно и трёх дней! К чему такие муки для бедолаги? — возмущались другие.

— Это уже попахивает некромантией, — фыркали третьи.

И только сам Нэриэл оставался невозмутим.

— Если считаешь, что задание тебе не по силам, просто откажись, — обратился он к Маркусу. — Волшебнику вовсе не обязательно владеть всеми искусствами сразу. Тебе и самому будет легче, если выберешь одну стезю. Уверен, ты превосходен в бою.

— Даже если задание кажется сложным, было бы глупо лишать себя возможности испытать свои силы, — вежливо ответил Маркус, чем вмиг покорил мастеров. Целеустремлённость и отвага были у волшебников в чести, но ещё больший фурор произвёл результат экзамена. Когда вместо дряхлого старика к мастерам вышел пожилой мужчина, все ахнули.

— Как ты это сделал? — спросил Нэриэл, пытаясь спрятать удивление. Прежде никому и в голову не приходило омолаживать пациентов, чьим единственным диагнозом являлась старость.

— Просто повернул немного время вспять, — ответил Маркус так, словно это было чем-то обыденным. — Разве не так поступают волшебницы, чтобы сохранить свою красоту, как можно дольше?

— Конечно так, но это не прибавляет им лет жизни, — согласился Нэриэл. — А вот ты, похоже, раскрыл секрет бессмертия!

— Едва ли, — резко оборвал Маркус. — Я не прибавил своему пациенту и дня, он сам их себе создал, так как нашёл смысл в продолжении существования.

— Поразительно! Это гениально! — ошеломлённые мастера зааплодировали, и вслед за ними все присутствующие ученики присоединились к рукоплесканию.

Маркус стойко терпел всеобщее внимание. Он не любил красоваться, вдобавок не был лишён критического мышления, а потому замечал в толпе не только восхищённых почитателей, но и завистников, и хитрецов, в чьих головах уже начинали зреть всевозможные козни. Кто-то планировал выбить Маркуса с полигона, надеясь так сбить с него спесь, кто-то уже продумывал, как сможет использовать раскрытую технику для собственного обогащения. Не желая оправдывать их ожидания, он снова застал толпу врасплох.

— Раз уж я отличился в первом испытании, не согласится ли глава города выйти со мной на поединок? — нарочито дерзко спросил Маркус.

Толпа ахнула, и теперь всё внимание было приковано к Нэриэлу.

— Не боишься оказаться униженным перед всеми присутствующими? — В его голосе прозвучало снисхождение.

— Считаю достойным проиграть лучшему, чем выиграть у того, кто с тобой на одном уровне. — Маркус старательно выбирал слова, чтобы не выглядеть заносчивым и излишне самоуверенным. — Уступив Главе города, я научусь чему-то новому, это, на мой взгляд, лучше всяких побед.

— В таком случае, тебе стоит приготовиться к бою, мальчик!

Нэриэл напал на него первым, и Маркус не стал уворачиваться, позволив удару сбить его с ног. Толпа заулюлюкала, посчитав его слабаком. Однако сам Нэриэл выжидающе замер. Он дождался, когда Маркус поднимется и только затем нанёс следующий удар, который в этот раз получил весомый ответ. Его превосходство было столь мало, что это тут же привлекло внимание мастеров.

— А мальчишка и в самом деле непрост! — выдал старый мастер Стихий.

— Не носи он фамилию Слайнор, я бы решила, что это наследник Брэйтов, — хмыкнула мастер Перемещений.

— Не знаю, не знаю, внешне мальчишка куда больше похож на Семерика Майэрса… — начал было подслеповатый мастер Иллюзий, но тут же получил тростью от мастера Боевых искусств.

— Это имя под запретом, не стоит упоминать его среди бела дня без особой на то причины! — отчитала иллюзиониста строгая мастер Заклинаний.

— К чему ссоры, мастера? — с улыбкой поспешила уладить нарастающий конфликт молодая мастер Превращений. — Нэриэл лично установил барьер, так что ни одному Майэрсу больше не попасть в Волшебный город. А мальчик действительно талантлив, почти так же, как и тот, о ком лучше не вспоминать.

— В таком случае, дабы не повторилась беда, Нэриэлу стоило бы взять мальчика под своё крыло, — заметила мастер Перемещений.

Маркус, краем уха слушая этот разговор, только хмыкнул и едва не пропустил очередную атаку Нэриэла. Увернувшись в последний момент, он невольно подставил под удар подслеповатого мастера Иллюзий, и только ловкость и наработанная реакция мастера Боевых искусств спасли того от едва не влетевшего в него огненного шара. В последний момент в тот влетела молния, и залп рассыпался фейерверком над головами мастеров.

Причина первая. Происхождение. 6

Толпа тут же загудела, перемежая удивлённые возгласы с фырканьем. Управляющие Вратами давно канули в небытие. Последний мастер Привратник исчез больше пяти сотен лет назад при загадочных обстоятельствах, с тех пор никому не удавалось пройти труднейшие испытания, чтобы заполучить все ключи от Врат тысячи миров. Сам Нэриэл сумел пройти лишь три, что считалось по нынешним меркам впечатляющим достижением.

— Похвальное стремление, — задумчиво произнёс Глава города. — Но ты же понимаешь, что это не просто экзамены, а тяжелейшие испытания, в которых можно сгинуть?

— Да, конечно. Именно поэтому я бы хотел получить занятия у всех Великих мастеров, чтобы узнать как можно больше, если, конечно, они не против… — Маркус повернулся к мастерам, однако те, поражённые его желанием, не спешили с ответом. Лишь после кивка Нэриэла, каждый выразил готовность помочь невероятному дарованию.

— Я же говорил, что он похож на Семерика, — пробубнил мастер Иллюзий, когда Маркус уже покидал экзаменационный полигон. — Уверен, он одолеет больше трёх испытаний…

— Да сколько можно его вспоминать! — шикнули на него прочие мастера и настороженно покосились в сторону Нэриэла. Ещё не хватало, чтобы до ушей Главы города донеслось имя сгинувшего некогда соперника, а впоследствии предателя. Однако мастера волновались напрасно. Мысли Нэриэла были заняты не прошлым, а будущим. Маркус ощущал на спине его тяжёлый взгляд до тех пор, пока не скрылся в подлеске.

Впрочем, их расставание оказалось недолгим. Нэриэл нагрянул в дом Маркуса тем же вечером.

— Твоя матушка на меня обижена, — произнёс Глава города вместо приветствия. Он выбрался из самого большого зеркала, что стояло в гостиной в тот момент, когда Маркус ворошил угли, чтобы разжечь камин. Вечера были уже довольны холодны, вдобавок трепещущее пламя успокаивало. Рядом с огнём Маркус никогда не чувствовал себя одиноким.

— Я знаю, — примирительно ответил он.

— Значит, мне не нужно признаваться, что я твой дедушка? — переспросил Нэриэл с насмешкой.

Маркус только помотал головой.

— Как занимательно, — хмыкнул Нэриэл. — И… — Он сделал многозначительную паузу, при этом практически впившись взглядом: — …какое же твоё основное имя?

Давление магии было невероятным. Маркусу на краткий миг показалось, что новоявленный «дедушка» вот-вот расколет ему голову, настолько сильно тот хотел проникнуть в его сознание.

— Нигель…

— Что ж, — переводя взгляд на камин, задумчиво продолжил Нэриэл. — Рад слышать, что Найиль всё-таки нашла в себе силы выполнить свой долг перед родом. Я так понимаю, управление огнём тебе досталось, как наследие Слайноров.

Маркус тяжело выдохнул. Противостояние столь могущественному волшебнику дважды за день почти оставило его без сил. Он едва держался на ногах и был чрезвычайно рад тому, что Нэриэл больше не нуждался в ответам, предпочитая самостоятельно строить всё более и более нелепые догадки.

— Найиль, конечно, поставила свой блок, — продолжал рассуждать новоявленный «дедушка». — При случае передай ей, что она, наконец, достигла высокого уровня. Признаться, в детстве ей не удавалось от меня скрыть даже самые важные секреты.

Хмурые черты Нэриэла заметно смягчились и расслабились. Воспоминания делали его непривычно сентиментальным. Маркус отнёсся настороженно к этим словам. Матушка не доверяла Главе города и просила всегда быть с ним настороже.

— Или это работа твоего отца? — вдруг спросил Нэриэл. — Среди Слайноров в былые времена встречались мастера Сознания, но вроде бы их потомки давно стали путешественниками среди миров, последней, кого встречали в Волшебном городе, была Мэдэйлис…

— Я не знаю ответа на ваш вопрос, — стараясь быть вежливым, произнёс Маркус.

— Ну конечно, — хмыкнул Нэриэл. — Ты же ещё совсем мальчишка, да и к чему тебе истории замшелых стариков. Это Найиль хочет тебя сделать Привратником?

— У меня невероятные способности, кому как не мне испытать себя? — вновь увильнул от прямого ответа Маркус.

— Действительно, — согласился Нэриэл. — Такому таланту и в самом деле стоит себя испытать. Но, знаешь ли, когда-то я думал так же, а потом позорно застрял на огненных Вратах. Впрочем, пройти три испытание из шести достойный результат. Мастерами становятся уже после первого. А из ныне живущих дальше меня не прошёл никто. Мастер Редиан провалилась ещё на водных Вратах, хотя для леди это огромное достижение.

— Два испытания, кроме мастера Редиан, есть только у мастера Сознания и мастера Превращений, — с уважением добавил Маркус.

— Верно. — Нэриэл кивнул. — Хотя, думается мне, что имея способности Слайноров, тебе будут по плечу все Врата стихий, а вот насчёт тех, что ждут тебя после… — На миг он замолк, а его глаза сузились до щёлок. — Если верить книгам, то они проверяют уже не силу, а стойкость духа. Врата Тьмы опасны не только монстрами из мира Нави, но и соблазнами. Когда-то у меня друг…

Маркус напрягся. Всё его тело вдруг вытянулось, словно тетива, а в сознании заметались мысли, однако внешне ему удалось сохранить безмятежный вид. В то время Нэриэл увлечённо продолжал:

— Его имя сейчас под запретом и с ним связано падение третьего Великого дома. Мастера сегодня вспоминали его — Семерика Майэрса. Что ж, их можно понять, не каждый раз встречаешь столь одарённых молодых людей. Увы, тьма поглотила его душу, так и не пустив к Вратам Света. Если бы не его амбиции, Волшебный город получил бы Привратника. Какая невероятная потеря!

Слова Нэриэла звучали настолько искренне, что ни у кого не возникло бы и тени сомнения в их подлинности. Однако Маркус внимал им с изрядной долей скептицизма. И причиной тому служила вовсе не уникальная проницательность, а ещё одна тайна. Семерик Майэрс являлся его отцом, о чём Нэриэлу не следовало о том даже догадываться. Маркус с детства слышал совершенно другую историю, в которой его отец был жестоко предан. И, как говорила его мать, он появился на свет для мести, хотя, по словам отца это звучало несколько мягче:

Причина вторая. Предубеждение. 1

Двадцать три года назад

Маркус:

Сон был беспокойным и невнятным. Обрывки прошлого перемежались с настоящим, создавая путаницу. Там снова была матушка, настаивающая на мести, и вечно возражающий ей отец. Подобно ворону летал над ними и каркающе смеялся Нэриэл Брэйт, а над ним уже сгущались тучи, которые вскоре превратились в чёрную воронку, и всех стало засасывать в неё. Маркус тщетно пытался удержаться за ветку ивы, но поднявшийся ветер оказался настолько силён, что вырвал дерево с корнем.

— Ты тоже будешь моим! — радостно каркал Нэриэл. — Теперь всё будет моим!

Тьма окутывала Маркуса, почти поглотив, но в последний момент вдруг вспыхнуло пламя и рассыпалась сотнями искр-саламандр. Огненные ящерки заплясали вокруг, и их неистовый танец разогнал тьму.

— Он наш, только наш, — хором прошипели они, а потом что-то резко вытолкнуло Маркуса из сна.

Он очнулся в холодном поту посреди ночи, но не спешил подниматься. На потолке серебрился холодный лунный свет. Тусклая Лайлет сегодня праздновала свой триумф, вытеснив с небосвода алый Шибер. Маркус выдохнул: сон не вещий. Просто какая-то белиберда. Обычно вещие сны приходили к нему только в двойное полнолуние. Однако что-то всё равно было не так. И дело не только в странных видениях, но и в ощущениях, периодически мучавших его вот уже несколько месяцев к ряду. Он будто был заперт в тесном пространстве, а кто-то нежно убаюкивал его в окружающей темноте. Маркус приподнялся на кровати и посмотрел в потухший камин. Не похоже, что Саларс вернулась, и ей что-то понадобилось. Тогда что это за непонятное чувство?

Маркус спрыгнул с кровати и уселся возле камина. Он, желая вызвать саламандру, вновь раздул угли, но те неохотно ему поддавались. И это почему-то навевало воспоминания.

Саламандры в его жизни появились внезапно, как и ставшее привычным имя, которое он получил как раз из-за этой связи. В раннем детстве его звали Саймон-Нигель, и родители вечно спорили какое имя поставить первым. У младенца, да и чуть позднее у малыша трудно было определить, чей наследный дар проявится сильнее. Впрочем, в случае Саймона-Нигеля всё оказалось намного сложнее. Как бы ни спорили отец с матерью, надеясь перетянуть наследника в свой рол, оба дара в нём проявлялись одинаково хорошо, и это, конечно, создавало проблемы.

— Мы не можем отправить его в Волшебный город под двойным именем! — нервничала матушка. — Нэриэл не позволит ему существовать!

— Ты изначально хотела, чтобы он был только твоим! — гневался отец. — Думала, подсунешь внука и будешь через него управлять своим папашей-отступником?

— И что с того? Это вполне достойный план! — хорохорилась она.

— Достойный?! Как бы не так! — Отец, как всегда, был непреклонен. — Не забывай, Саймон ещё ребёнок, у него нет нужной защиты. Нэриэл расколет его дня через два!

— Тогда, что нам делать? — Мать едва не заламывала руки, абсолютно не находя себе места. — Мы не можем просто придумать ему ещё одно имя. Будь он не столь способный, это ещё можно было как-то скрыть, но с такими талантами…

— Я говорил тебе, моя бабушка ещё жива, и она жаждет увидеть правнука!

— Твоя бабка сумасшедшая! — зло бросила матушка.

— И что с того? Зато она Слайнор, а это вполне подходящий род, вдобавок в нём есть её кровь, а значит Дом его примет!

Они препирались ещё неделю, после чего матушка всё-таки сдалась, и вскоре приехала Мэдэйлис. И она совсем не походила на прабабушку. Гибкая, стройная, Мэдэйлис не имела в облике даже намёка на старость. Даже в волосах цвета пламени не было ни единого седого волоса. Рядом с ней отец выглядел почтенным стариком, а матушка серьёзной дамой.

— Прекрасно выглядите, — процедила она при встрече, на что Мэдэйлис даже не обратила внимания. Её взгляд сразу отыскал Саймона-Нигеля, и в необычных янтарных, словно живое пламя, глазах засверкали искры.

— Пойдём со мной, мальчик, — сказала она и подала свою веснушчатую руку. Саймон-Нигель смело подошёл, и положил в её ладонь свою.

У Мэдэйлис оказались невероятно тёплые и приятные руки. А ещё от неё исходил приятный смолистый аромат, какой бывает у горящей ели или сосны. Саймон-Нигель не знал куда его приведут, но слепо доверился ей. Они остановились возле камина, в котором плясало пламя, и Мэдэйлис без всякого предупреждения просто направила руку Саймона-Нигеля в огонь. Рядом вскрикнула матушка.

— Безумная! Ты хочешь сжечь моего сына? — Она готова была накинуться на Мэдэйлис, но её остановил отец.

В первый миг Саймон-Нигель чуть дёрнулся, но, когда его руку удержали, понял, что нужно потерпеть. Огонь сначала злобно опалил кожу, но потом вдруг истратил весь свой гнев и мягко окутал обожжённую ладонь и боль прошла.

— А ты неплох, мальчик, — усмехнулась Мэдэйлис. — Твой отец кричал, как резанный, когда я проделала с ним тоже самое! Тебе не страшно?

— Нет, — честно признался Саймон-Нигель. Пламя больше не жгло, а ластилось, будто котёнок.

Взгляд Мэдэйлис изменился, став серьёзнее.

«Он подойдёт», — кто-то прошептал совсем тихо, и на мгновение в пламени показалась чья-то огненная голова, совсем крохотная, с глазками-бусинками. Она исчезла так же быстро, как и появилась. Саймон-Нигель едва успел моргнуть.

— Ты её видел? — с интересом спросила Мэдэйлис.

— Огненную ящерицу? — переспросил он, а в ответ получил улыбку.

— Я покажу тебе их, и они дадут тебе новое имя, — добавила она, а затем повернулась к родителям. — Я заберу его для ритуала. Не спеши трещать, Найиль. Он получит имя и сможет жить в Волшебном городе в Доме Пламенных Роз.

— Но это дикая глушь! — возмутилась матушка.

— Самое то, что затаиться и не привлекать слишком много внимания, — возразил отец. — Спасибо, бабушка!

Мэдэйлис кивнула, а после вновь повернулась к Саймону-Нигелю.

— Доверься мне, малыш, — тихо прошептала она, а в её глазах снова заплясали искры.

Причина вторая. Предубеждение. 2

Саймон-Нигель позволил ей взять себя за вторую руку, а потом, словно заколдованный, прошествовал прямиком в горящий камин. Словно вдалеке он услышал материнский крик, а потом его окружило пламя. Саймон-Нигель чувствовал его жар, но не ощущал боли. Огонь ласкал его, будто весенний ветерок, хотя при этом кожа его дымилась и покрывалась волдырями. Они надувались и лопались, оставляя жуткие чёрные язвы.

— Не бойся, вырастет новая, способная выдерживать пламя, — сообщила Мэдэйлис.

Огонь привёл их к жерлу огромного вулкана. Вокруг стояло невыразимое пекло, Саймон-Нигель буквально не мог дышать. Серный пламенный воздух, казалось, сжигал его внутренности. Глаза горели от невозможности выдавить слезу, та испарялась быстрее, чем успевала оросить веко. Он почти ничего не видел, только слышал треск и странное шипение.

«Приветствую мои братья и сёстры по пламени! Я, наконец, привела для вас наследника!» — с торжеством огласила Мэдэйлис.

В голове Саймона-Нигеля стало так шумно, что он едва мог разобрать какие-то слова. Внутри него что-то без конца шипело, скрежетало, стрекотало и фырчало.

«Если из вас кто-то, кто согласился бы сопровождать его в пламени?» — поверх всего того гула вновь разнёсся голос Мэдэйлис.

Саймон-Нигель не мог понять, дал ли кто-то положительный ответ, однако в следующий миг его толкнули и он полетел прямиком в бурлящую лаву. Дыхание исчезло, и мир поглотил огонь. В тот момент Саймон-Нигель решил, что умер, просто истлел и растворился в пламенном озере. А потом в его сознании появился новый хрипловатый голосок:

«Готов ли ты принять пламя в своё сердце?» — задали ему вопрос.

Саймон-Нигель безмолвно согласился. Это казалось так естественно и правильно, что даже не нужно было задумываться над ответом. Его окружало пламя, внутри него полыхало пламя, он будто бы сам превратился в пламя, в бурлящую лаву и в огненные всполохи. Именно он летел ввысь и таял в темном небосводе, именно он шипел и извивался, крутя огненным хвост, именно он плескался о чёрные камни.

«Отныне тебя будут звать Маркус, — произнёс тот же хриплый голос. — Пламя приняло тебя…»

После этих слов вулкан оглушительно чихнул, выпустив столп пламени в небеса, и лава, резко поднявшись, начала изливаться через обугленные края. Маркуса вынесло её потоком наружу. Когда он, наконец, понял, что вновь может дышать, его тело охватило судорогой. Невольно подняв глаза, Маркус увидел перед собой дряхлую старуху, она улыбнулась ему тепло и ласково. Её кожа светилась изнутри, а в глазах пылало пламя. Знакомое пламя. Маркус только открыл рот, чтобы переспросить, не она ли его прабабушка Мэдэйлис, как тело старухи внезапно вспыхнуло и рассыпалось искрами.

«Теперь ты наш хранитель, мальчик», — донеслись до него её прощальные слова.

«Что?» — только и успел подумать Маркус, но ответил ему уже кое-кто другой.

«Она долго искала преемника, мы поддерживали её жизнь, пока не родится тот, кто сможет её заменить. Теперь она ушла в пламя. За верную службу мы позволили ей возродиться одной из нас», — прохрипел уже знакомый голос.

Маркус оглянулся в поисках говорящей и наткнулся взглядом на пламенную саламандру с блестящими рубиновыми глазами.

«Саларс, — представилась она, и в сердце Маркуса что-то ёкнуло. — Я буду твоей наставницей».

С тех пор он никогда не чувствовал себя одиноким. Оставаясь зимними холодными ночами в Доме Пламенных Роз, Маркус только посильнее разжигал камин и мог часами смотреть на пламя. Оно его успокаивало, помогало сосредоточиться, наполняло силой. А если вдруг хотелось с кем-то поговорить, он всегда мог её позвать.

Пламя наконец разгорелось, и Маркус привычно принялся вглядываться в сполохи огня. Спать больше не хотелось, мельтешащие в голове обрывки сна понемногу успокаивались. А мысли плавно перетекли к Нэриэлу.

«Он собирается использовать тебя», — предупредила его Саларс, впрочем, Маркус и сам этого ожидал. Если верить рассказу отца, получалось, что Нэриэл, всеми силами пытающийся добиться могущества, рассчитывал попасть через Врата Тьмы к демонам. Другим способом пробиться на тёмную сторону было невозможно. Печать трёх великих родов основателей Волшебного города надёжно скрывала их мир от порождений Тьмы. О Вратах Света давно никто и не вспоминал, и лишь ходили смутные легенды о том, почему исчез последний мастер Привратник. Вот только сам Маркус, благодаря своей связи с саламандрами, знал ответ: Творец пропал, и вселенную захватил хаос. Многие не только волшебники думали так же, как и Нэриэл. После того как ангелы предали Творца, демоны захватили вселенную. И с тех пор многие жаждали их покровительства, увы, совсем не думая о последствиях. Возможно, не будь у Маркуса связи с саламандрами, он тоже поддался бы искушению. Подобные мысли, витавшие во вселенной, изредка всплывали в его голове. Со своими способностями он мог стать величайшим магом и подчинить себе не один мир, но Маркус гнал эти идеи прочь. Ему не нужны были всеобщий страх и почитание, он никогда не желал власти. В его сознании с детства закрепилось простое правило: служить другим. Отцу, матери, саламандрам…

Саларс возникла в пламени внезапно, без всяких предупреждений.

«Если не хочешь выдать себя, тебе придётся послужить и Нэриэлу», — с нескрываемым раздражением заявила она.

«Это слишком опасно. Я не могу рисковать вами!» — возразил Маркус.

«Но ты не сможешь остаться в стороне, если Нэриэл поставит под угрозу этот мир», — Саларс печально помахала огненной головой.

«Думаешь, я смогу открыть Врата Тьмы?»

«Твой отец почти справился, и точно бы прошёл испытание, если бы не Нэриэл, — пояснила Саларс. — Он подло напал на него, думая, что Врата уже открыты и каждый может ими воспользоваться».

«Отец мне такого не рассказывал», — заметил Маркус, однако опровергнуть этих слов не мог. Его отец не любил касаться этой темы, и потому ни матери, ни ему не удавалось восстановить картину того происшествия. Они знали лишь позорный финал: Семерика обвинили в отступничестве, а доказательством тому послужила выбравшиеся из бреши во Вратах тёмные создания.

Причина вторая. Предубеждение. 3

***

К утру от ночных тревог не осталось и следа. Приготовив себе нехитрый завтрак, Маркус по обыкновению собирался отправиться в городскую библиотеку. Мысленно прикидывая, в каких книгах могут находиться хоть какие-то крупинки знаний о Вратах, он уже наметил несколько томов. Однако от серьёзных размышлений его отвлек внезапный стук в дверь. Маркус нахмурился. Дом Пламенных Роз находился на отшибе, и случайных гостей здесь никогда не бывало. Поспешив к двери, он нервно покосился в сторону догорающего очага. Пламя спокойно умирало в печи. Значит, ничего серьёзного. Открыв дверь, Маркус с недоумением уставился на Асмика. Разве они не договорились встретиться в библиотеке?

— Ты, конечно, можешь считать меня полным придурком, но, поверь, я оказался в безвыходном положении! — жалобно начал тот. Друг совсем скис и нерешительно топтался на месте. Маркус совершенно его не узнавал. Что там с ним вытворяет Джелита, если Асмик сам на себя не похож?

— Что случилось?

— Мастер Редиан… — Асмик запнулся и виновато отвёл взгляд. — Она просила меня привести тебя… к ней…

— Зачем? — задал резонный вопрос Маркус, но в следующий миг, увидев, как тот разом покраснел, словно сварившийся рак, смилостивился над другом. — Хорошо. Но имей в виду, я иду к ней только из-за тебя!

— Прости, — пробормотал Асмик, а затем чуть более бодро добавил: — И спасибо!

— Мастер, конечно же, ничего не объяснила? — иронично переспросил Маркус, на что получил кивок. И что только Джелите от него понадобилось?

Понимая, что друга пытать бессмысленно, Маркус быстро собрался, и они вместе побрели в сторону города. Погода стояла знойной. Солнце, рассыпая жаркие лучи, стремительно взбиралось на небосвод, и, если бы не утренний бриз, тянущий с моря прохладу, с друзей уже сходил бы седьмой пот.

— Как продвигается история? — поинтересовался Маркус, отмахиваясь от назойливых слепней.

— Мастер меня похвалила! — с гордостью ответил Асмик. — Сказала, что так быстро всё выучила у неё только одна ученица. Ты её знаешь, она стала самым молодым мастером Превращений в этой эпохе.

— Анхелика Бьёрн? — переспросил Маркус, и перед его внутренним взором появился облик соблазнительной блондинки с похожими на изумруды зелёными глазами. — Странно было бы, если бы она не справилась. Она же её племянница!

— Вот вечно ты всё портишь, — недовольно проворчал Асмик. — Вообще-то я хотел похвастаться, что мне тоже предложили попробовать пройти испытание на мастера, но, похоже, мне ничего не светит, и Джелита просто издевается.

— Она сама тебе предложила? — удивился Маркус.

— Ну да. Думаешь, у меня есть шанс?

— Конечно! — со всей уверенностью заявил Маркус, а затем примирительно добавил: — Похоже, я неправильно понял мастера Редиан, и она не совсем такой типаж, какой мне представлялся.

Асмик только пожал плечами: он не слишком хорошо разбирался в людях. А вот Маркус всерьёз задумался. Неужели он ошибся? И она его удивила.

— Брэйт попросил поднатаскать тебя по водным заклятьям и нечисти, но ты особо не рассчитывай, что я тоже буду петь тебе дифирамбы, как прочие мастера. Терпеть не могу выскочек вроде тебя! — выдала Джелита вместо приветствия.

Асмик был ошарашен этими словами не меньше Маркуса, однако мастер Редиан на то не остановилась.

— Честно говоря, мне вообще не досуг с тобой возиться, но, коль уж мой ученик планирует пройти испытание на мастера, так и быть, можешь присутствовать на его занятиях, — неохотно прибавила она и кивнула Асмику, приглашая следовать за ним.

Джелита привела их к небольшому пруду, устроенному в центре небольшого замкового сада, после чего довольно долго и дотошно объясняла, как работать с водными заклятьями. Для Маркуса многое было уже известно, но вот что его действительно задевало, так это то, как мастер его откровенно игнорировала. Она демонстративно делала вид, будто у неё всего один ученик, и именно ему та втолковывает сложную науку. Асмик при этом смотрел на Джелиту с искренним восхищением, чуть ли не боготворя свою наставницу. Он буквально ловил каждое её слово, следил безотрывно за каждым жестом, а порой и вовсе стоял, как дурачок, открыв рот.

«Может, в этом и причина? Я не настолько впечатлительный и наивный? — размышлял Маркус, продолжая наблюдать за мастером и её учеником. Признаться, его коробило от столь открытого пренебрежения, но от попыток хоть как-то привлечь внимание он сразу отказался. Выработанная осторожность настойчиво требовала не торопиться с выводами. Если он и правда просчитался, и Джелита на самом деле никогда не была в нём заинтересована, то любое его неверное движение вызовет, скорее, ещё большее негодование. А нарочно злить мастера Маркус считал делом совершенно неразумным.

— А теперь проверим, что осталось в головах, — закончив объяснять теорию, произнесла Джелита, и воды пруда тут же забурлили, а минутой спустя оттуда повалила куча всякой нечисти.

Асмик тут же храбро бросился сражаться, а Маркус на несколько секунд замешкался, изучая ситуацию. И это оказалось ошибкой. За это время водные твари обступили его, зажав в кольцо. Ощутив у себя за спиной чьё-то зловонное дыхание, Маркус инстинктивно использовал одно из известных ему заклинаний. Водных тварей снесло обратно в пруд за мгновение. Асмик замер в недоумении, его руки почти дорисовали в воздухе изучаемую фигуру, и та, так и не набрав силы, теперь печально таяла, словно утренняя дымка под лучами солнца. Маркус повернулся в сторону Джелиты, и сердце застыло в его груди. Мастер была в бешенстве.

— Проваливай! — жестко велела она.

— Простите… — виновато начал Маркус, но Джелита резко его оборвала:

— Если тебе не нужны мои знания, то нечего тратить моё время!

— Мастер, это была ошибка! — принялся рьяно извиняться Маркус, впервые ощущая себя в столь неудобном положении. — Мне очень жаль!

Ещё никогда ему не приходилось выслушивать от мастера нагоняй. Честно говоря, всех всегда восхищали его способности. И даже когда ему случилось проявить себя сверх тех знаний, что давали мастера, он слышал лишь похвалу. В нынешней ситуации Маркус ощутил себя абсолютно беспомощным. Он совершенно не понимал, что теперь делать и как исправить положение.

Причина вторая. Предубеждение. 4

Одиннадцать лет назад

Джэйн:

— Ну что, видно её? — донёсся до Джэйн весёлый мальчишеский голос.

— Да! Представляешь, она стоит на балконе, почти напротив меня! — чуть более басовито ответил другой.

— И как она? Красавица? — не унимался первый.

Второй секунду помедлил, а потом веснушчатая мордашка вылезла из листвы и уставилась прямо на Джэйн.

— Э-э-э… — На миг замешкался её хозяин — долговязый рыжеволосый парень, а потом, нагло улыбнувшись, заявил: — Ага, очаровашка!

На вид он было года на два-три старше самой Джэйн. У него были приятные черты лица и медный загар, из-за которого особенно ярко на лице выделялись зелёные, словно у кошки глаза.

— Я — Дик, — нисколько не тушуясь от неловкой, казалось бы, ситуации, представился он. — А там… — Он указал вниз, прежде чем назвал друга: — Аслан.

Джэйн опустила взгляд в поисках пропавшего среди листвы Аслана и вскоре заметила белобрысую макушку. Вскоре показался и сам мальчишка: более коренастый и смазливый.

— О-ого! — протянул он и тут же залился краской, когда понял, что Джэйн смотрит прямо на него. — Извини.

Белобрысый замялся и виновато опустил взгляд. Джэйн, выдав самую кокетливую улыбку, нежно пропела:

— Здравствуйте.

В тот момент она чувствовала себя сладкоголосой сиреной, заманивающей в свои сети бравых моряков. Это был беспроигрышный вариант, который всегда срабатывал, и сейчас, ожидаемо, заставил обоих мальчишек смутиться.

— Я и не знала, что в Волшебном городе используют деревья, чтобы забраться на второй этаж, — не желая переборщить, пошутила Джэйн.

— Ну… как бы это не самый популярный способ, — признал рыжий Дик.

— Просто нам так удобнее, — тут же подхватил Аслан и ловко перепрыгнул на соседнюю ветку, а затем потянулся к балюстраде соседнего балкона. — Вот смотри!

Уцепившись руками за кованные прутья, он лихо подтянулся, а затем так же сноровисто перевалился через перила. Спустя миг Аслан помахал ей рукой.

— Ну как? — довольный собой, спросил он.

— Блестяще! Я думала на такое способны только бродячие артисты! — с фальшивым восторгом произнесла Джэйн и для пущего эффекта даже наградила Аслана несколькими хлопками в ладоши. Тот расцвел, будто весенняя роза.

Удача одного тут же заставил проявить себя и другого. Дик устроил целое представление: сначала проскакав на одной ноге по толстой ветке, потом сделав кольцо на следующей, и, наконец, довершил всё прыжком с кувырком в воздухе.

— Браво! Браво! — в этот раз Джэйн не поскупилась на аплодисменты. Дик горделиво выпятил грудь и наслаждался своим успехом.

— Ты не голодна? Мы сегодня дежурные по кухне, так что можешь смело заказывать, что хочешь! — Аслан попытался ревниво отодвинуть Дика в сторону, но тот и не думал отступать.

— Можем даже торт спечь! — тут же похвастался рыжий.

— О, это было бы так мило, — кокетливо продолжила Джэйн. — Признаться, я немного напугана. Прежде мне не доводилось так далеко уезжать из дома.

— Это ты зря! Волшебный город самое безопасное место в мире! — вновь вступил Аслан. — Здесь можно бояться только иногда сбегающей нечисти…

— И Слайнора, — на миг помрачнев, вклинился Дик.

— Да, и Слайнора, — подтвердил Аслан, и радостная улыбка сползла с его лица.

— А кто это? — полюбопытствовала Джэйн.

— Мастер Привратник, — угрюмо сообщил Аслан. — Самый сильный волшебник в Волшебном городе…

— И та ещё заноза, — закончил за него Дик. — Если поймает тебя за нарушением правил, тебе конец. Замучает отработками!

— Мы всего лишь перелезли забор в твой фамильный замок. Там в саду растут кое-какие целебные травы, за которыми нас отправили, вот мы и подумали, что незачем тащиться в горы, когда всё есть рядом, и теперь третью неделю за это расплачиваемся! — пожаловался Аслан.

— Этот, как его, Слай…

— Слайнор, — подсказал Дик.

— Да, именно. — Джэйн благодарно улыбнулась. — Он что же, вас поймал?

— Да, — хмуро признал Аслан. — Поразительно просто. Среди бела дня, когда у него и так забот невпроворот, примчался буквально в тот же миг!

— Вот же угораздило нас. Был бы караульный, отделались бы уборкой на площади, а тут… — печально вздохнул Дик.

— Но, если есть караульный, почему этот Слай… — Джэйн снова споткнулась о незнакомую фамилию. — В общем, почему вас поймал именно он?

— Потому что он главный защитник Волшебного города, — угрюмо объяснил Аслан.

— И замок Редианов находится не в центре города, за который отвечают караульные, — добавил Дик.

— Знаете, я считаю совершенно излишним такое суровое наказание! — решила поддержать мальчишек Джэйн. — Если это мой фамильный замок, значит, я его хозяйка, и я совершенно не против, чтобы вы там бывали! Давайте, я схожу к этому вашему Слайеру и всё ему объясню!

— О, Джэйн! — воскликнули они оба, но Аслан почти тут же поник:

— Это так храбро с твоей стороны, но лучше не иметь дел со Слайнором.

— Да, — тут же поддержал друга Дик. — Лишний раз не стоит показываться ему на глаза. Не волнуйся, мы крепкие и сильные, и сами со всем разберёмся!

— Ну что, идём на кухню? — перевёл тему Аслан и поманил жестом Джэйн выйти в коридор.

Вопреки сложившему мнению, что она только что познакомился с местными шалопаями, готовить мальчишки и вправду умели. Причём работали оба быстро и споро. Один нарезал овощи, другой занимался хлебом. Как выяснила Джэйн, мясо волшебники старались не есть.

— Снижает магические способности, — пояснил Дик. — Но, если ты в пути, или больше ничего нет, тогда, конечно, можно.

В доме бабушки мясо тоже было не частым гостей, но на праздники многочисленная родня обязательно готовила то курицу, то индейку или даже поросёнка. Джэйн нравилась хрустящая кожица, обсыпанная специями. Впрочем, не настолько, чтобы она из-за этого сильно страдала, тем более что ей в качестве приветственного подарка уже досталась засахаренная роза и несколько сладких фиников.

Причина вторая. Предубеждение. 5

Джэйн послушно кивнула, но вовсе не потому, что была согласна с мастером, а, скорее, желая создать образ наивной дурочки. Обычно тот всегда срабатывал на взрослых мужчинах. И точно, Шамидж мгновенно растаял, став ещё более милым.

— Если бы я некогда придерживался иного мнения, мы бы сейчас с тобой не разговаривали, — продолжил он, а его голос наполнился теплотой. — Я учился у твоей бабушки, великого мастера Редиан, несмотря на все глупые слухи, что о ней ходили. И только благодаря её мастерству, мне удалось добиться звания мастера. Кстати говоря, — Шамидж повернулся к мальчишкам, и его взгляд вновь стал строгим. — Мастер Редиан некогда помогала подготовиться к испытаниям и вашему великому и ужасному мастеру Слайнору. И, поверьте, она с ним была весьма сурова!

— Его тоже заставляли перебирать травы во всех аптеках города? — с удивлением переспросил Дик.

— Напомню, перебирание трав одна из важных обязанностей целителя, и то, что вы до сих пор возитесь с этим исключительно ваша заслуга! — неодобрительно заметил Шамидж, а потом уже более спокойно ответил: — Мастер Редиан заставляла без конца сражаться с опасными монстрами с рассвета до полуночи даже без перерыва на обед. Порой мастер Слайнор уставал так, что был не в силах идти домой и ночевал под открытым небом в лесу. Хотите сказать, над вами «издеваются» так же?

Мальчишки заметно приуныли, но мастер быстро их отвлёк, напомнив об ужине.

В столовой собрались почти все обитатели Зелёного дома. Выпускница Элли временно жила у хозяина аптеки, в которой проходила практику, так что Джэйн довелось познакомиться только с белокурыми близнецами — Алисой и Артуром. Им было чуть больше восьми, и они отличались невероятной самостоятельностью. Алиса, нахмурив брови домиком, звонко отчиталась о собранных травах, а её брат протянул мастеру свиток-карту, на которой отметил все места, где они побывали и что на какой поляне или глухомани растёт. Джэйн была поражена: таких маленьких детей в их деревне не оставляли без внимания старших, а уж пойти в лес без взрослых — вообще не допустимо!

— В ваших лесах не водятся опасные звери? — поинтересовалась она. Должно же было быть объяснение такому попустительству.

— Там кто только не водится! — буркнул Дик. — Помимо зверья, ещё снует куча всякой нечисти!

Джэйн в недоумении посмотрела на малышей:

— И вы их не боитесь?

Лично её в лес было и вовсе не загнать. Она могла прогуляться там только с гурьбой мальчишек. В толпе ей было спокойно, но, чтобы оказаться среди чащи в одиночестве — да никогда! Поэтому она всегда отказывалась ходить за грибами, или играть в лесу в прятки, чем порой баловались другие дети.

— А чего там бояться? — удивился Артур, с непониманием уставившись на Джэйн.

— Заблудиться или попасться к кому-то из этих вот опасный тварей, — пояснила она.

— У нас есть защитный амулет. — Алиса достала из-под платья небольшой серебристый медальончик. — Если потеряемся или встретим кого-то очень опасного, мастер нас вмиг найдёт.

— Прежде, чем отправить кого-то в лес, мы всегда учим как вести себя с хищниками и некоторым заклинаниям самообороны, — добавил мастер.

— Вдобавок мы всегда ходим вдвоём, или даже больше, — прибавил Артур. — Если у одного будут проблемы, второй всегда успеет позвать на помощь!

Объяснения немного успокоили Джэйн. Она мило улыбнулась близнецам: те ей понравились, хотя и показались слишком умными и рассудительными для своих лет. И совсем непохожими на своего старшего брата-шалопая. Пожалуй, если бы не фамильный курносый нос и белокурые волосы, Джэйн даже и не подумала, что они родня. Впрочем, если говорить о семейных связях, то близнецы, определённо пошли в ту ветвь рода, к которой относилась и Кори. Местная заучка приходилась кузиной этой троицы, и все они были потомственными целителями. Хотя, судя по нраву Аслана, тот не отказался бы изменить жизненное кредо.

После ужина все сначала отправились мыть посуду, а затем устроились в гостиной, но если Джэйн ожидала оживлённых бесед или игр, то её ждало огромное разочарование. Каждый из местных домочадцев, даже шалопаи Дик и Аслан, вооружились книгами и принялись что-то изучать. Мастер подошёл к Джэйн и вручил ей толстенный справочник по травам.

— Посмотри хотя бы несколько страниц, чтобы завтра было легче разбираться, — посоветовал он.

— Уже завтра? — Джэйн никак не ожидала, что её так быстро начнут загружать делами.

— А чего ждать? Травы гораздо лучше изучать сразу на практике, — с улыбкой заметил Шамидж, а потом покосился на выданный справочник: — но немного теории, чтобы начать разбираться, тоже не повредит. Не волнуйся, ты отправишься с Кори. Она как раз пока осталась без пары.

Джэйн отыскала взглядом уткнувшуюся в не менее плотный том местную заучку. Та и ухом не повела, хотя точно слышала о назначении.

— К утру я сделаю тебе такой же медальон, — пообещал мастер. — И, если что-то непонятно… — он вновь посмотрел на справочник. — Так же обращайся к Кори.

— А я не слишком буду её отвлекать? — с нарастающим напряжением спросила Джэйн. Ей совсем не хотелось лишний раз обращаться к Кори. Уж слишком она напоминала строгую учительницу из деревенской школы: такая же требовательная и серьёзная.

— Помогать младшим — одна из обязанностей старших, — пояснил мастер, после чего покинул гостиную.

Читать было невероятно скучно. Джэйн тупо разглядывала картинки разных растений, даже не пытаясь вникнуть в их содержание. Схемы строения цветов и листьев раздражали, а вот сами изображения какое-то время ещё занимали её. Они были выполнены невероятно качественно: художник отмечал каждую мельчайшую деталь, как например ворсинки на листьях или тончайшую кайму на лепестках. Однако спустя с десяток страниц всё огромное разнообразие слилось в общее невнятное месиво, и Джэйн вовсе перестала замечать отличий. Ей всё надоело, и, не зная, как себя развлечь, она принялась исподволь разглядывать мальчишек, надеясь привлечь их внимание. Но Дик и Аслан настолько были слишком увлечены своими книгами, что даже не поднимали глаз от страниц.

Причина вторая. Предубеждение. 6

***

Во сне за ней кто-то гнался. В темноте ей никак не удавалось разглядеть неведомого преследователя, но страх понуждал к бегству, и она неслась от скрежета зубов, невнятного рычания и зловонного дыхания. В какой-то момент ей показалось, что неведомое чудовище вот-вот схватит её. Она чувствовала спиной его приближение и слышала, как клацают челюсти над пятками. Сил почти не осталось, сердце стучало в ушах как бешеное, горло горело огнём. И вот уже чья-то когтистая мохнатая лапа коснулась ноги, оставляя рваную глубокую рану. Джэйн вскрикнула и споткнулась. Полёт вниз был совсем недолгим, лишь сердце пропустило удар, как вдруг чьи-то тёплые руки подхватили её, и страх мгновенно ушёл. Она спешно подняла голову, чтобы посмотреть на своего спасителя, но тут кто-то внезапно начал тормошить её, а над темнотой разнёсся недовольный голос Кори:

— Джэйн вставай! Джэйн! Нам пора за травами!

«О нет!», — простонала про себя Джэйн и упрямо не открывала глаза. Ей ужасно не хотелось куда-то тащиться, да и вскакивать с кровати она не любила. Бабушка всегда позволяла ей немного понежиться и поваляться.

— Вставай ты уже, лежебока! Завтрак давно остыл! — Кори стремительно теряла терпение. — Говорила я, что не стоит давать тебе поблажки, и вот посмотрите на неё, уже полдень скоро, а она и не думает просыпаться!

Поняв, что дальше раздражать Кори не стоит, Джэйн неохотно повернулась и с трудом разлепила глаза. Говорить она не спешила, в горле из-за внезапного кошмара совсем пересохло, а лоб весь покрылся испариной.

— Ну наконец-то! — обрадовано воскликнула Кори. — Давай уже, шевелись! Надевай платье и надо выходить, иначе придётся тащиться по самой жаре!

Джэйн двигалась нарочито медленно: лениво потянулась, неспешно опустила ноги, и, с минуту потерев глаза, с трудом поднялась. Кори закипала, словно чайник. Её щеки пылали, а во взгляде читалось крайнее раздражение.

«Ну что ж поделать, я не могу торопиться», — ухмыльнулась про себя Джэйн, даже не думая ускоряться. Она медленно подошла к шкафу, потом долго возилась с застёжками, затем надолго замерла перед зеркалом, деловито расчёсывая свои длинные золотистые волосы. Терпение Кори лопнуло, когда Джэйн отправилась в ванную и проторчала там добрых полчаса, то плескаясь в воде, то примеряя защитный медальон, обнаруженный в кармане платья.

— Позавтракаешь по дороге, — заявила она, всучив ей хлеб с сыром и флягу. — И теперь, если не хочешь заблудиться, шевели уже ногами!

Джэйн сочла разумным подчиниться, хотя это оказалось крайне неудобно. Выйдя из дома, Кори сразу же свернула на какую-то едва приметную тропу. Густой лес почти мгновенно сомкнулся за ними, отрезая от исчезнувшей вдали дороги и Зелёного дома. Густой подлесок не давал и шанса на манёвр. Стоило зазеваться, и тропы уже не найти! Джэйн приходилось едва ли не бежать, чтобы не упустить Кори из виду, а та, словно назло, ходила очень и очень быстро! Совсем запыхавшись, Джэйн попыталась немного отвлечь свою напористую напарницу.

— А какие травы мы будем собирать?

— Ты — лопух, пижму и полынь, надеюсь, они тебе знакомы?

Джэйн покачала головой.

— Я вообще не разбираюсь в растениях, — призналась она.

— Серьёзно? — Брови Кори резко вздёрнулись. — Ну хоть одуванчик ты знаешь?

— Не уверена. — Джэйн извиняюще улыбнулась.

— Хорошо. — Голос Кори немного понизился, она быстро перевела дыхание и заставила себя улыбнуться в ответ: — Я всё покажу.

Вскоре лес начал редеть, разлапистые ели и вековые дубы уступили место прозрачным берёзкам и трепещущим осинам, среди которых то тут, то там встречались грибы. Кори успевала пробежаться по местности, пока Джэйн медленно брела к виднеющемуся вдали просвету. К моменту, как они вышли на луг, одна из котомок уже была полна отборных боровиков.

— Завтра будем солить, — заявила довольная Кори, а, заметив недоуменный взгляд, напомнила: — У нас будет дежурство по кухне.

— А эта выпускница, которая пока живёт где-то ещё, она точно завтра не вернётся? — с надеждой переспросила Джэйн.

— Элли вернётся не раньше Праздника Урожая, — с некоей долей торжества заявила Кори. — Так что прекращай уже изображать из себя неженку и включайся в работу. Вот, кстати, и твоя добыча… — Она тут же наклонилась и сорвала большой мясистый лист. — Это лопух. Сегодня ты можешь собирать только листья, за корнями мы придём сюда уже осенью.

— Корнями? — взглянув под ноги, ужаснулась Джэйн. Земли из-за густых зарослей различных трав просто не было видно.

— Мы возьмём с собой лопаты. — В глазах Кори мелькнуло что-то похожее на злорадство, однако она быстро взяла себя в руки и переключилась на работу: — А теперь давай уже займёмся делом. Луг в твоём распоряжении, в лес без меня не заходи.

— А ты куда? — забеспокоилась Джэйн. От идеи остаться в одиночестве в незнакомом месте ей резко стало не по себе.

— Я буду тоже на лугу. Не волнуйся, никуда не денусь! — с этими словами она вручила лист лопуха и пустую котомку, а затем умчалась куда-то в дикое разнотравье.

Джэйн осталась бессмысленно топтаться на месте. Она растеряно вертела в руках лист лопуха и то и дело вглядывалась вдаль, где с трудом различала макушку Кори, порой поднимающуюся над колышущимся травяным морем. Та унеслась так быстро и так далеко, что Джэйн уже и не надеялась её догнать. Устав топтаться на месте, она осторожно побрела по лугу. Из-за боязни на что-то наступить, Джэйн внимательно глядела под ноги и, к собственному удивлению, вскоре обнаружила несколько похожих листьев. Обрадованная, она тут же присела и начала наполнять котомку. Первая удача немного вдохновила её, и Джэйн с несвойственным ей воодушевлением зашагала по лугу. Лопух встречался довольно часто, отчего постоянно приходилось наклоняться. Увлекшись, Джэйн совсем не заметила, как ушла далеко от леса. Она оглянулась в поисках Кори, но той уже и след простыл. Решив, что лучше всё-таки держаться кромки леса, она повернула к нему.

Причина третья. Принципиальность. 1

Одиннадцать лет назад

Джэйн:

Кори носилась по лугу, как сумасшедшая. Её худощавая фигура то и дело мелькала среди трав, то в поисках очередного лекарственного растения, то воды, то ещё чего-то. Она так рьяно пыталась угодить мастеру, что это вызывало с его стороны даже лёгкое раздражение. Впрочем, возможно, последнее Джэйн лишь показалось и нарочитая помощь, приправленная постоянными предложениями-советами, были вполне уместны, а мастер хмурился совсем по другой причине. Жизнь второго чудовища уже погасла, но в её чреве барахтался крошечный наследник, за жизнь которого и боролся красавец Слайнор. Он вспорол набухший живот и вытащил на свет покрытого слизью невероятно уродливого слепыша. Тот едва дышал, и Слайнор аккуратно прочистил ему чёрные ноздри, а потом осторожно обтёр, убирая остатки слизи.

— Его надо срочно отправить в тёмное место! — подбегая с котелком воды, выдала Кори. —Демонические создания плохо переносят солнечный свет.

— Верно, — кивнул Слайнор и собирался уже засунуть малыша себе в карман, но Джэйн оказалась быстрее.

— Давайте устроим его в моей котомке. Я всё равно почти ничего не собрала! — Она протянула свою котомку, решительно отмахнувшись от недовольного цыканья Кори. Похоже, той не понравилось, что Джэйн сумела перехватить инициативу и привлекла внимание мастера.

— Что ты собирала? — мягко уточнил Слайнор, не спеша с решением.

— Лопух, — открывая крышку, кротко ответила Джэйн. Сердце так сильно и гулко забилось в груди, что казалось, его стук услышал даже новорожденный.

— Весьма удачно, — хмыкнул мастер, после погрузил кроху на мягкие листья и сразу же захлопнул крышку. — Я одолжу ненадолго? — покосившись на котомку, спросил он.

— А можно мне помочь? — Джэйн с надеждой взглянула на мастера. Ей ужасно не хотелось вновь возвращаться к унылому сбору трав, как и упускать возможности подольше побыть рядом с мужчиной столь невероятной красоты.

— Вообще-то у тебя есть обязанности! — тут же вмешалась Кори, и в её глазах вновь завертелись вихри недовольства.

— Я всё равно с ними плохо справляюсь, — отмахнулась Джэйн. — А тут от меня может быть больше пользы!

Однако Кори не унималась.

— Пользы? — вздёрнув одну бровь, насмешливо переспросила она. — Хочешь ещё и мастера Слайнора заставить слушать своё нытьё?

«Вот же… какая зараза!» — вспыхнула внутри Джэйн, но почти тут же присмирела, вспомнив, что мужчина из самых нереальных девичьих грёз всё ещё стоит напротив, и ему вовсе ни к чему было слушать эту глупую перепалку. Пусть уж лучше Кори выставляет себя дерзкой и нахальной, раз ей так нравится. А вот она будет милой и покладистой.

— Давай дождёмся ответа мастера, — нацепив самую нежную свою улыбку, почти пропела Джэйн и, кокетливо взмахнув ресницами, вновь посмотрела на Слайнора. На его лице застыло совершенно нечитаемое выражение, которое сбивало с толку. Так он поддержит её или же… Страх больно кольнул сердце, когда брови мастера сошлись на переносице. И предчувствие её не обмануло.

— Эйс Хэйдли права, тебе не стоит отвлекаться, — произнёс снисходительно Слайнор и потянулся к котомке.

«Вот же проклятье!» — выругалась про себя Джэйн, в ту же секунду искренне возненавидев Кори. Эта заучка ей всё испортила! Гнев вмиг заполонил сознание, пробуждая внутри нечто тёмное и незнакомое. А потом внезапно что-то больно ужалило Джэйн в ногу. Плоть будто бы полыхнуло огнём. Вскрикнув от неожиданности, она отпрыгнула и с ужасом воззрилась на распластавшееся тело страшного создания. Один из её хвостов чуть шевельнулся, намекая о причине произошедшего.

— Оно… Оно напало на меня! — завопила Джэйн, указывая на замерший шип.

Взгляд Слайнора резко потемнел, а Кори ахнула и торопливо прикрыла рот ладонью.

— Не двигайся! — прозвучал приказ мастера, и котомка была мгновенно передана Кори.

Слайнор подлетел к Джэйн и, опустившись, принялся чертить в воздухе странные круги, которые вспыхивали загадочным алым и почти тут же гасли. Боль быстро утихала, но страх продолжал грызть изнутри.

— Там ведь нет яда? — Джэйн не могла больше сдерживать волнения.

— Есть, — спокойно заметил Слайнор.

Ужас мгновенно сковал тело. Она, что же, теперь погибнет, не прожив в Волшебном городе и двух дней?

— Но он не смертельный, хотя и довольно неприятный, — пояснил мастер и, наконец, поднялся.

— Вы меня вылечили? — косясь на раненную ногу, спросила Джэйн.

Слайнор только качнул головой и, повернувшись, обратился к Кори:

— Обработайте рану, как при лечении ожогов.

Та послушно кивнула и, подобрав котомки, подошла к Джэйн.

— Пошли, — сказала она. — Здесь неподалёку есть ручей, я промою твою рану…

— Подождите! — возмутилась Джэйн. Она совсем не ожидала, что всё развернётся подобным образом. В её наивных глупых мечтах красавец мастер должен был относить на руках к себе домой, чтобы исцелить, а не бросать посреди луга! — Я ранена и не могу идти!

— Разве у тебя что-то болит? — невозмутимо поинтересовался Слайнор, и в его голосе послышались насмешливые нотки.

Джэйн на миг застыла, прислушиваясь к ощущениям. Мастер оказался прав: боли и в самом деле не было, однако, разве это повод высмеивать её?

— Боли нет, но она непременно появится, когда мне придётся ковылять среди колючих трав! — выдала она, искренне не понимая, почему о ней не хотят позаботиться.

— Что случилось с мастером Травником? — Слайнор вновь покосился в сторону Кори. — С каких пор он стал принимать к себе избалованных неженок?

— За неё просил Глава города, — поморщившись, сообщила та. — Джэйн — наследница Редианов.

— Весьма досадно это слышать. — Мастер покачал головой, в его ясных, как небо глазах, виднелся укор. — Прежде великий род отличался более стойкими представителями.

При этих словах Джэйн ощутила, как краска заливает её лицо.

— А вы считаете уместным осуждать сироту? — выпалила она. Теперь-то ей стало понятно, что не так с этим мастером. Дик и Аслан не соврали: он та ещё заноза! — Может, меня и воспитывали как-то не так, как здесь принято, но бабушка и дедушка очень любили и защищали меня! И уж точно никогда не бросили бы меня в незнакомом и опасном месте одну! — Джэйн с гневом взглянула на Кори.

Причина третья. Принципиальность. 2

Кори работала очень умело: сначала смыла кровь, исполосовавшую ногу Джэйн, затем бережно промыла рану, и только потом наложила какой-то травяной компресс, который спрятала под повязку. Джэйн, конечно, дёргалась и хныкала, строя из себя несчастную страдалицу.

— Посиди, пожалуйста, здесь, — устало попросила её Кори. — Мне нужно собрать некоторые травы…

— Я не хочу сидеть! — капризно отозвалась Джэйн. — Я пойду с тобой, а ты мне расскажешь, что за чудовище меня цапнуло.

— Ну хорошо, — согласилась Кори, хотя в её голосе звучало недовольство. Похоже, Джэйн уже успела её доконать, но, надо признать, она и не думала отступать с выбранного пути. Просто сменила тактику, и вместо нытья теперь донимала вопросами.

— Это были волкодлаки — одни из низших демонических существ, — вынужденно отвечала Кори, при этом не забывая о деле. Она ловко обрывала цветы, срезала какие-то листья и стебли, а порой даже выдирала какие-то травы, у которых выламывала корень. — С тех пор, как во Вратах Тьмы обнаружилась брешь, они и некоторые другие монстры порой выбираются из Тёмного мира. Обычно их стараются отловить сразу же, но, если тем всё же удаётся сбежать, на них открывается охота. Тех, которые нам встретились сегодня, похоже, подстрелили зачарованными пулями, поэтому они так долго умирали.

— А что делал мастер со мной? Что это за странные круги?

— Он вытягивал из раны тёмную силу, чтобы она не начала управлять тобой. У тебя нет магических способностей, а значит, ты просто не смогла бы сопротивляться и превратилась бы в сосуд для Тьмы.

— Это как? — От подобных объяснений Джэйн даже передёрнуло. Звучало всё так жутко, что невольно вспоминались все глупые страшилки, которыми частенько любили пугать друг друга дети, когда собирались на праздники у костра. Джэйн никогда они не нравились. В её излишне богатом воображении мгновенно рождались чудовищные образы, от которых она надолго теряла покой и потом ещё некоторое время неизбежно мучалась по ночам от кошмаров. В такие моменты ей почему-то всегда казалось, что кто-то за ней следит, но не из праздного любопытства, а словно затаивший хищник, поджидающий удобного случая, чтобы напасть.

— Твою душу бы поглотили, а в тело вселилась бы какая-нибудь тёмная тварь, — с отвращением добавила Кори, аккуратно сортируя всё собранное по котомкам. — В прошлом году у нас было целое нашествие ходячих мертвецов, а потом выяснилось, что ими всеми управлял маленький внук одного известного семейства. Благо, мастер Слайнор успел выяснить это до того, как душу поглотили. Мальчика спасли, хотя это и нанесло большой урон репутации его рода. Им пришлось покинуть Волшебный город.

— Почему?

— Связь с тёмными силами — это отступничество. — Голос Кори стал серьёзнее. — По правилам Волшебного города все отступники изгоняются.

— Глупые правила, как можно обвинить родителей ребёнка за то, что в него кто-то вселился? — Джэйн поморщилась. Законы Волшебного города нравились ей всё меньше.

— Они могли это заметить раньше, до того, как пострадали другие жители, — возразила Кори.

— А что, если кто-то сделал это намерено? — Джэйн тщетно пыталась разобраться в местных хитросплетениях. — В нашей деревне один безумец как-то отравил коз у соседа. Подсыпал тем в сено какую-то дрянь, и те подохли. Лорд начал разбираться и выяснил, что отравитель позавидовал соседу, что у того сыр покупают чаще, чем у него!

— В Волшебном городе тоже есть лорды, и дело, конечно, расследовали, — заметила Кори. — Потому я сильно сомневаюсь в невиновности того семейства.

— Но, если любая связь с тёмными силами под запретом, зачем мастер Слайнор спас того маленького монстра? — недоумевала Джэйн.

— Мастер Привратник обязан поддерживать равновесие между мирами. Всё-таки нерождённый не может нести ответственности за деяния родителей. Скорее всего, как только у того прорежутся глазки, мастер вернёт его в родной мир.

— А если нет? Он станет отступником?

— Что ты такое говоришь! — резко оборвала её Кори. — Конечно, он вернёт! И вообще, волшебник, сумевший открыть Врата Света, не может отступником!

— Ну не знаю, он, конечно, невероятно красивый, но характер у него отвратительный, так что я бы не удивилась, — брякнула Джэйн, за что заслужила крайне неодобрительный взгляд от Кори.

— Ты бы лучше поменьше болтала. Твоя дерзость до добра точно не доведёт! — хмуро заметила она и решительно отвернулась, всем своим видом показывая, что больше поддерживать разговор не намерена.

Впрочем, Джэйн уже и сама успела утомиться от болтовни и расспросов. Она больше не собиралась отвлекать Кори от её трав, чтобы поскорее вернуться в Зелёный дом. Ей ужасно хотелось есть, а ещё поделиться новостями с мальчишками. Уж от них-то точно можно было ожидать поддержки! И в этом Джэйн оказалась совершенно права. Дик и Аслан искренне негодовали из-за поведения Слайнора.

— Как он мог позволить тебе находиться рядом с той тварью! Это его недосмотр! — возмущался Дик.

— Он даже не стал меня лечить, — подливала Джэйн масла в огонь.

— Позор, просто позор! — всё больше распалялся Аслан. Он активно жестикулировал и даже раскраснелся, поддавшись чувствам. — Ему это ничего не стоило!

— А потом и вовсе принялся меня унижать, за то, что я ничего не знаю. — Джэйн была горда собой. Очерняя ставшего вмиг ненавистным мастера, она испытывала настоящее наслаждение.

— О, это его любимая манера, — с раздражением заметил Дик. — Тоже мне эйр совершенство! Тьфу!

— Вот поэтому я ему и указала на то, что так вести себя неуместно, а он меня за это ещё и отчитал! — выдала под конец Джэйн.

Мальчишки застыли на месте и нервно переглянулись. В гостиной сразу повисла напряжённая тишина.

— Что-то не так? — переспросила Джэйн, ощущая нарастающую тревогу.

— Ты правда такое сказала? — Голос Аслана стал значительно тише и неуверенней.

— Ну да, а что такого? — подтвердила Джэйн, продолжая вглядываться в резко ставшими серьёзными лица собеседников.

Причина третья. Принципиальность. 3

Тяжело дыша, она некоторое время пыталась осознать, где находится. Незнакомый потолок казался зловещим из-за отсветов алого Шибера. Раненная нога горела огнём и больно пульсировала. Джэйн застонала и принялась крутиться, пытаясь выпутаться из завернувшего её в кокон одеяла. От резких движений боль только усилилась.

— Кори! — тихо позвала Джэйн, наконец, вырвавшись из плена одеяла. — Кори!

Она не хотела всех перебудить, но была не уверена, что сама доберётся до спальни мастера. Однако Кори спала слишком крепко. Поняв, что дозваться не получится, Джэйн попыталась встать с кровати самостоятельно, но стоило ей только опустить раненую ногу на пол, как боль хлестнула с удвоенной силой, вырывая крик. Алиса и Кори тут же проснулись. Вспыхнул магический шар, освещая комнату.

— Что случилось? — принялась нервно оглядываться Кори.

— Нога! — заливаясь слезами, простонала Джэйн. — Ужасно болит!

Кори опустила взгляд, и её глаза вмиг потемнели. Джэйн и сама покосилась на ногу, и едва подавила новый вскрик. Кожа почернела, а выступившее на ней вены стали багровыми.

— Я позову мастера! — с беспокойством произнесла она и уже спеша к двери бросила Алисе: — Иди на кухню и разведи огонь! Придётся срочно варить лекарство!

Девчушка, схватив по пути халат, вылетела из комнаты вслед за Кори. В коридоре послышался шум, и Джэйн расслышала взволнованные голоса мальчишек.

— Вы там не поможете! — резко оборвала их Кори. — Это сложный случай!

Секунды ожидания тянулись целую вечность, а затем все появились разом. Девочки вошли в спальню вместе с мастером, а мальчишки несмело застыли у порога. Оказавшаяся в центре всеобщего внимания Джэйн впервые чувствовала себя неловко. Всё-таки она перебудила весь дом, и, если сейчас дело окажется несерьёзным, над ней снова будут смеяться. Взъерошенный мастер выглядел довольно комично в свободной пижаме всё того же пресловутого зелёного цвета. Влетев в комнату, словно встревоженная птица, ему хватило одного взгляда, чтобы стать крайне серьёзным. И вновь над ногой Джэйн принялись водить круги, только цвет их был уже не красным, а фосфорно-изумрудным, переходящий в янтарно-жёлтым.

— Что с ней, мастер? — не выдержал Артур. — Какое-то проклятье?

— Нет, глупыш, её ужалил своим шипом волкодлак и, похоже, оставил на ней свою метку! — выдал Дик.

— Похоже, без Маркуса нам не обойтись, — задумчиво проговорил мастер. — Кто-то сорвал его печать! Ты всё время была рядом с ней? — строго спросил он у Кори. Та нервно кивнула.

— Я отлучилась только, когда Джэйн уже была дома, но с ней оставались мальчики!

— Мы до того, как она пошла спать, сидели вместе! — подтвердил Аслан.

— Тогда я ничего не понимаю. — Мастер скептически поджал губы. — Зелёный дом опутан защитными заклинаниями, проберись кто-то сюда, я бы это сразу узнал!

— Видимо, этот ваш Слайнор, плохо поставил свою печать! — буркнула недовольно Джэйн.

— Она уже бредит. — Алиса осуждающе покачала головой.

— Тёмные заклятья часто влияют на сознание, — пробормотала резко побледневшая Кори. Она нервно кусала губы и не сводила глаз с ужасной ноги Джэйн.

Мастер провёл ещё несколько кругов, а затем, печально вздохнув, обратился к мальчишкам:

— Так, ребята, помогите Джэйн спуститься, пока я отлучусь за мастером Слайнором!

Он исчез почти в ту же секунду, а мальчишки заспорили между собой:

— Я сам спущу её, мне не нужна помощь! — начал Дик.

— Я тоже могу справиться один! — не отступал Аслан.

— Но это сделаю я!

— Нет я!

— А ну прекратили спорить! — не выдержав, вмешалась Кори, а потом тут же принялась командовать. — Дик спустит Джэйн по лестнице, он выше, потому это будет ему удобнее, а ты, Аслан, донесёшь до кухни!

— Но разве не лучше оставить её на диване в гостиной? — влез в разговор Артур. — На кухне ужасно неудобные скамейки!

— У меня так болит нога, что я не выдержу никакой скамейки! — тут же заныла Джэйн, и Кори, закатив глаза, рассержено выговорила Артуру:

— Значит, ты и притащишь ей кресло из гостиной! Оно достаточно мягкое для нашей маленькой капризной принцессы!

Эпопея с перемещением заняла не меньше четверти часа, и к моменту, когда Джэйн, наконец, уселась в принесённое кресло, в кухне появился мастер Слайнор. В отличие от мастера Травника, на нём не было пижамы, и вообще он не выглядел так, будто его только что разбудили. Джэйн покосилась на его руки, пытаясь представить, как бы те выглядели в перчатках. Но стоило ему заговорить, как все подозрения тут же испарились. У Слайнора был мягкий и бархатистый, совершенно удивительный тембр, какой точно не спутать. И тот совсем не походил на невзрачный голос незнакомца.

— Кажется, у эйс Редиан талант попадать в неприятности, — усмехнулся он, опускаясь перед ней и устраиваясь у её ног.

— А у вас, похоже, дар насмехаться надо мной! — проворчала Джэйн под изумлённые взгляды всех присутствующих. Однако это её не остановило, и она выдала всё, что думала: — Ваша печать ни на что не годится! Вы только посмотрите во что превратилась моя нога! Не знаю, почему вас считают тут лучшим волшебником, но, когда меня лечила моя бабушка, у меня всё сразу проходило!

— Джэйн, разговаривать в подобном тоне с мастером неприлично! — решил урезонить её мастер Травник, но Слайнор равнодушно отмахнулся.

— Не пытайся переделать Редиан, Асмик. Пусть дерзит, раз ничему другому больше не научена!

Джэйн едва не задохнулась от подобного нахальства, но тут Слайнор коснулся её ноги, и боль буквально прошила тело насквозь.

— А ты был прав, Асмик, дело дрянь, — всё так же невозмутимо продолжил он. — Похоже, наша маленькая бука приглянулась умершей, и та решила возложить на неё заботу о своём потомстве. — А затем, пронзив Джэйн взглядом, насмешливо добавил: — На будущее, эйс Редиан, не советую так сильно злиться рядом с тёмными тварями, если не хотите последствий!

— И что же теперь делать? — В голосе Травника звучало нешуточное беспокойство. — Метка — это ведь, как проклятое клеймо!