Детектив. Дело №1. Книга мертвых

Напарники

«Нью-Йорк! Если бы мой любимый город и впрямь мог спать спокойно!» Именно эта фраза из комиксов про «Человека паука» всплыла в памяти детектива. С неё началось путешествие в фантастический мир «MARVEL» ещё в далеком детстве.

Что сейчас? Спецшкола позади, полицейская академия пусть и недавно, но тоже оказалась вчерашним днём. Теперь служба в полиции, ночные дежурства по криминальным трущобам и массивный напарник на водительском кресле.

Ночной город большого яблока был как никогда прекрасен. Светящийся неоновыми огнями прожекторов, самое интересное он скрывал там, куда не касался свет всей этой цветовой идиллии.

Проезжая мимо фиолетово-розовых борделей, зелёно-красных аптек, медно-бледных баров, детектив Алекс Фитцджеральд смотрел в окно и мыслями был далеко от этого места и времени. Худощавое лицо брюнета с карими глазами было бледнее обычного. На подобное замечание от кого-то из полицейских его напарник Митч Томсон, коренастый ирландец с боксерской челюстью, отвечал:

- Отстаньте от него! Он постоянно думает. А мозг самый энергозатратный орган. Идите, бездельники, лучше бандитов ловите! Ходите только языками чешите!

Между тем чёрный «Ford Mustang» с двумя параллельно-белыми полосками.

Здесь не было манхэттенских небоскребов, преимущественно трех, максимум шестиэтажные дома из красного кирпича.

- Дьявол тебя побери! - выругался напарник, убавляя радио. – Ну почему преступления не могут быть на Уолл-Стрит, на Эмпайр-стейт-билдинг, на Бродвее. Всегда либо Куинс, либо Гарлем, либо Бронкс! Мать их…

- Теория «Разбитого окна», Митч, - ответил Алекс, также не отрываясь от окна.

- Это еще что?

- Теория утверждает, что игнорирование мелких правонарушений, таким как выбрасывание мусора в неустановленных для этого местах, вандализм, публичное пьянство, прыжки через турникеты в метро и прочее, провоцирует даже обычных граждан совершать подобные преступления. Человек видит, что нарушения правил поведения другими членами социума не пресекаются, и, как следствие, перестаёт считать правила и законы обязательными для себя. При этом условная средняя планка «допустимого нарушения» в обществе постоянно понижается, и рано или поздно это приводит к увеличению числа уже серьёзных преступлений.

- Поэтому я всегда говорю нашим полицейским: видите, как кто-то пнул под зад прохожего – остановитесь – дайте по морде пнувшему. Ну, я же прав?

Алекс будто не слышал Митча и продолжил доводить теорию:

- И наоборот, активная работа по предотвращению мелких нарушений и наказание даже за самые мелкие проступки, так называемая нулевая терпимость, создаёт атмосферу нетерпимости к нарушениям в целом.

Как поговаривали авторы теории: если не заменить в доме одно разбитое стекло, то вскоре в этом доме не останется ни одного целого окна. После этого начнется мародёрство и резкое ухудшение общей криминогенной обстановки в районе.

- То есть, если бы тут убирались и чинили окна, то черные не резали бы друг друга?

- По смыслу этой теории – да.

- Есть в этом что-то, - почесав подбородок, сказал водитель. – Как-то мой старик сказал золотые слова, что чисто не там где убирают, а там где не мусорят.

- В этом и заключается концепция теории «Разбитых окон», - не отрывая взгляда от вечернего Нью-Йорка, ответил пассажир.

- Энциклопедия ходячая, - усмехнулся Митч. – У тебя есть семья?

- Брат, - не обращая внимания на то, что напарник резко перескочил с темы на тему, ответил худощавый полицейский.

- Похоже он в детстве часто бил тебя, раз ты стал таким шизиком, - сворачивая к трехэтажному кирпичному дому, Томсон заглушил мотор. – Приехали.

Бледная луна успела скрыться за тучи, лишь изредка прорезая небосвод желтовато-белым светом, но этого освещения явно не хватало для подобного места.

- Хоть глаз выколи, мать ее, - возмущался Митч.

Как только они подошли к лестнице, ведущей в подъезд дома, из-за угла послышалось:

- Бум!

Митч выхватил пистолет и направил в сторону звука.

- Ха-ха-ха, - послышался смех местного бездомного.

Тот сидел неподалеку от входной двери у мусорных баков. Даже на таком расстоянии чувствовался резкий запах мочи и алкоголя. Было сложно разобрать цвет его кожи. Он определенно был черным, но был ли это его родной цвет или во всем виновата помойка – точно сказать было сложно.

- Ах, ты бомжара! – Томсон пнул его, отчего тот вскрикнул и замолчал.

- Я пожалуюсь на вас!

- Увижу тебя еще раз, - оттирая лакированные туфли платком, проговорил детектив, - костей не соберешь. Испарись!

Бездомный не стал испытывать судьбу. Быстро подняв недопитую бутылку пива, зашагал прочь.

Скрипучая дверь, запах все тех же помоев, вперемешку с жаренным луком, разбитые ступени лестницы, громкая музыка – все признаки бедного квартала в одном флаконе.

«Девятый»

- Думаю, стоит опросить соседей, - предложил Алекс.

- Как думаешь, среди соседей миссис Джексон может быть длинноногая мулатка с третьим размером? – судя по шуткам, Митч неспешно приходим в себя.

- Могу забиться на 10 долларов, что вряд ли.

- По рукам! Я все-таки рискну, - они пожали руки.

Спустя минуту напарники стояли у квартиры №19. Только Алекс замахнулся рукой, чтобы постучать, как дверь отварилась.

- Здорова парни. Чего надо? – дверь открыл массивный молодой афроамериканец. По накаченным рукам и спортивному сложению было видно, что тренировки этот парень не прогуливает.

- Мы детективы из нью-йоркского департамента полиции, - Фитцджеральд было потянулся за жетоном, как парень его остановил.

- Я не эта старая бабка. Верю, парни. Нужное дело делаете, - открывая шире дверь, он пригласил напарников.

Аккуратная двухкомнатная квартира с небольшим стеклянным шкафом, усеянным баскетбольными кубками, медалями и грамотами и шкаф со спортивной одеждой самой различной расцветки были самыми запоминающимися атрибутами мебели.

Из чуть приоткрытой двери детективы заметили чернокожего мальчика дет девяти.

- Это твой брат? – спросил Митч.

- Да. Не обращайте на него внимание. Как умерла мама, у него остался только я. Он аутист. Тяжело ему в этом мире, - вздохнул парень.

Мальчик сидел на полу собирал огромный пазл. Томсон, прикинув на глаз, насчитал более пятисот деталей головоломки. Мальчик ловко собирал картинку. По первым очертаниям это был Симба, львенок из мультфильма «Король лев». Эпизод, когда гиены гнались за малышами, а отважный львёнок замахивался своей лапкой, чтобы нанести удар.

Хозяин квартиры заботливо прикрыл дверь.

- Садитесь, парни, - указывая на два кресла близ телевизора предложил спортсмен. – Может по пивку?

- Благодарим, но не надо, - опередил Алекс Митча.

Тот только заглотнул подступившую слюну.

- Мое дело предложить, - он встал у порога.

- Как вас зовут? – начал допрос Алекс, опять открывая свой блокнот.

- Я Джей.

- А по паспорту, - переспросил Митч.

- Джейден Фрост.

- Чем занимаешься Джей? - спросил Алекс.

- Баскетболом. Я играю за вторую команду «Нью-Йорк Никс». Меня зовут Джей «Девятый»!

- Хах, - усмехнулся Митч. – Почему «Девятый»?

- Девятка в спорте означает нападение. Все нападающие играют под девятыми номерами. Но вы похоже не особый фанат спорта, мистер.

- Я мастер спорта по боксу, дружище, - ударив кулаком по ладони, издался заметный хлопок. Джей закивал, понимая, что полицейский не врет.

– Так что можешь рассказать о своих соседях с квартиры №18?

- Их нет и никогда не было.

- А вот миссис Джексон утверждает, что они у тебя были.

- Может быть они и были, но я никого не видел. Лишь пару раз слышал какие-то голоса.

- Что за голоса? Кто говорил? С каким акцентом? О чем говорили? – Митч взял допрос в свои руки. – Парень ты понимаешь, что за твоей стеной произошло страшное убийство, от которого нормального человека на изнанку вывернет, как только он это увидит.

- Я не заходил туда. Миссис Джексон не пускает. Но вонь стоит ужасная. Это я ей сказал, чтобы она проверила квартиру. Сама она до дня платежа бы и не сунулась.

- А сама миссис Джексон где живет?

- Она вообще на третьем этаже. А что касается голосов, то всё всегда происходило ночью. Первый раз – две недели назад. Судя по голосу, один парень показывал квартиру второму. Расхваливал, точно хотел продать ее второму, который в основном молчал, но голос его я запомнил. А второй раз – неделю назад. Я пришел после тренировки уставший. Тяжелая игра была с местной Мавританской школой. Там парни любят давать бой на матчах. Так вот в этот раз тоже были двое, но разговаривали они очень тихо. О чем? Я не слышал. Зато слышал звук пластиковых пакетов. Словно они что-то распечатывали. Потом эти двое начали что-то приколачивать к стене.

Фитцджеральд снова зафиксировал информацию.

- Во сколько это было? – спросил Томсон.

- Оба раза где-то в час ночи.

- А ты что в это время не спишь?

- В полночь всегда идет передача «Разбор баскетбольных игр». Баскетбол – это не только в кольцо бросать и бегать, а это самая настоящая математика.

- С этим я с тобой полностью согласен, - согласился Митч. – Любой спорт – это статистика и математика, а потому уже звезды, душа, сила, выносливость и прочее дерьмо.

Алекс закрыл блокнот и встал с кресла.

- Ты не против, если я посмотрю твои кубки.

- Без проблем, детектив.

Миссис Джексон

Миссис Джексон

Снова три стука, и снова дверь открыла все та же худощавая женщина. Прическа, собранная в пучок, была без единого седого волоса, лишь кожа выдавала возраст.

«Судя по тому, как она отреагировала на найденный труп, - подумал про себя Алекс. – У неё железные нервы».

- Проходите, - без улыбки сказала, женщина. – Чайник уже вскипел.

Она пригласила напарников в уютно обставленную гостиную. Усевшись на диване, Митч отхлебнул ароматного напитка и закусил печеньем.

- Довольно неплохо, миссис Джексон, - закивал Митч. – Сами готовите?

- А кто же еще? – огрызнулась женщина. – У меня никого нет. Все умерли. Старший сын во Вьетнаме, младший от наркотиков. А муж четыре года назад в порту загнулся. Инфаркт. Хотя думаю его сердце не выдержало всего того, что нам пришлось пережить. Он обожал наших сыновей. Даже Джима, который половину посуды перепродал за дозу. А уж Кассиуса, которого привезли завернутого в звездно-полосатый флаг, считал настоящим героем, - женщина тяжело вздохнула.

Алекс оглядывал гостиную. Деревянное распятие Христа располагалось в центре стены. На другой стене висели фотографии семьи, судя по улыбающимся на них людям, семья когда-то была счастлива.

«В один миг потерять всех и жить дальше, - подметил про себя Фитцджеральд. – Это же какой сильной женщиной нужно быть?»

- Я, по-моему, всё рассказала вам.

- Мы хотели задать ещё пару дополнительных вопросов, - тактично начал Алекс. – Что вы можете рассказать о соседях с 19 квартиры и 17?

- В 16 никто не живет, а в 18 проживает Джей. Хороший парень. Один из тех, кто хоть к чему-то стремится.

- А друзья у него есть? – спросил Митч.

- Как-то он приводил трех таких же здоровяков домой, но я это видела только раз. Думаю, он стесняется этого дома и своей квартиры, - тут женщина ехидно улыбнулась. – А кто по-вашему будет гордиться, что живет в Гарлеме?

- А подруга у него имеется? – спросил Митч.

- Пару раз видела его с одной и той же. Кожа – кофе с молоком.

- Мулатка? – уточнил Алекс.

- Да. С длинными ногами, грудь на показ. Похожа на тех самых, которые духи рекламируют. В общем, на виду.

 - Ничего странного не замечали неделю назад? Если быть конкретными, то нас интересует ночь, в отрезке с полночи до часа? - спросил Алекс. – Может приезжал кто-то? Разговаривал? Дрался? Пел песни?

- Уже четвертый год я не могу уснуть, - поясняла женщина. – Поэтому ровно в 11 вечера я выпиваю снотворное. Просыпаюсь ровно в 6 утра. Такой вот организм.

- Вот у вас организм, - усмехнулся Митч. – А не боитесь, например, пожара? Вас же никто не разбудит.

- Чего быть, того не миновать, офицер. Мне уже поздно бояться. Кажется, я прожила куда больше, чем положено. Все мои там, - глазами она указала в потолок.

- Алекс, - скривив физиономию, обратился Митч. – Может, проделаешь ту штуковину? Она единственная кто видел этого парня.

Фитцджеральд закивал головой, понимая, что это неплохой шанс заполучить козыри для раскрытия дела.

- Миссис Джексон, - начал он. – Помимо того, что я являюсь детективом, у меня есть способности чтения мыслей. Но для этого мне нужно ваше разрешение, чтобы попасть в ваши воспоминания. Уверен, вы так же, как и мы хотите разобраться с этим делом. Но на данный момент у нас очень мало информации.

- Как вы хотите залезть ко мне в голову? – удивилась женщина, перекрещиваясь.

- Через глаза, путем телепатического сеанса. Ничего вредного для вас не случится, уверяю вас.

Женщина засомневалась.

- Господи Иисусе…

- Вы же так же, как и мы хотите поймать этих негодяев?

- Да мне кажется этот Джей во всем замешан, - подливал огня в масло Митч. – Надо его брать и колоть.

Она тяжело вздохнула:

- Давайте попробуем.

Спустя минуту она сидела напротив детектива. Алекс внимательно смотрел ей в глаза.

- Не отводите от меня взгляда. Просто смотрите в мои зрачки. Вы сами станете вскоре замечать, как время замедлится. Затем комната начнет темнеть, и мы вместе с вами упадём в тёмный омут.

Всё так и происходило. Часы замедлились. Тик-так стало звучать гораздо реже. Комната неспешно покрывалась темной завесой. Открыв в очередной раз глаза, женщина оказалась в темном пространстве разделенным железными прутьями. Теми самыми решетками, что преграждают узников тюрьмы от свободы. По другую сторону стоял Алекс.

- Вы должны указать мне, где дверь в ваше сознание. Только вы способны это сделать. Иначе я ничего не узнаю.

Она все еще не могла поверить своим глазам.

- А мир не так прост, как кажется, детектив, - в ее глазах появились слезы. – Как же много не знает человечество.

- Миссис Джексон, чем дольше я блуждаю по вашему сознанию, тем слабее становлюсь.

Продавец картин

Ночь разом поглотила Гарлем. Разбитые фонари выглядели отнюдь не гостеприимно. Но двое полицейских переживали о другом.

- Вроде успели, - проговорил коренастый коп, увидев в небольшом магазинчике включенный свет. Магазин располагался напротив места преступления и был больше похож на небольшую галерею. На красной стене были вывешены особо дорогие полотна местных художников, да и самого владельца заведения, который любил раз за разом браться за кисти. Под «особо дорогими» понимался ценник в 100$.

Сейчас он был и владельцем, и продавцом, и бухгалтером, и дизайнером. Мирно раскладывая холсты, он собирался домой.

- Добрый вечер, мистер, - обратился к нему Митч.

Тощий, седовласый мужчина в очках и белой рубашке с жилеткой и брюками медленно повернулся, поправляя окуляры.

-  Добрый вечер, господа. Выручки у меня нет, поэтому грабить несчастного старика нет смысла, - спокойным тоном произнес хозяин магазина.

- Мы что, так похожи на гангстеров? – тихо спросил Томсон у Фитцджеральда.

- Ты давно в зеркало смотрелся? – парировал Алекс.

- Иди ты.

- Мы из департамента полиции, - обратился уже к старику Алекс. – У нас есть пара вопросов. Уделите, пожалуйста, нам пару минут.

- Конечно, - продолжая заниматься своим делом, ответил старик. – Мистер Корбейл к вашим услугам, господа.

Пока Митч рассматривал картины, Алекс начал опрос:

- Вы не замечали за последнее время, что-нибудь странного в этом районе?

- Полицейских сегодня очень много. Наверное, кого-то убили.

- С чего вы решили?

- Потому что полицейских много, - улыбнулся отвечающий.

- Может кого-то ограбили?

- Тут грабить-то нечего. Да и убийства далеко не редкость. Даже не могу представить, что так могло привлечь внимание властей.

- А во сколько вы уходите домой?

- Я иногда здесь даже ночую. А иногда могу и в четыре дня уйти. Но чаще всего до одиннадцати вечера остаюсь.

- Нас интересует 16 августа. Время от 23:00 до 1 часа ночи. Вы здесь были?

- Да, - потирая подбородок, вспоминал мистер Корбейл. – Почему-то в ту ночь было особенно холодно. Будто кто-то включил морозильник. Вроде август на дворе.

- А кого из людей вы видели в это время?

- Да все уже спали. Единственное, кто-то подъехал на машине. Их было двое. Они что-то несли.

- А что за автомобиль? Марку или цвет не запомнили?

- Вроде бы коричневый спортивный автомобиль. Знаете, такой инопланетный. Таких я еще не видел. Может вы пришельцев ловите?

- Номера вы конечно же не разглядели, - смотря на картину «Буря», спросил Митч.

- Конечно нет.

- А как выглядели эти двое? – не обращая внимания на вопрос напарника, продолжил Алекс.

- Один низенький и щуплый, а второй почти на две головы выше первого и по сложению спортсмен. Одеты были в черные плащи.

- И во сколько они уехали обратно?

- Я не посмотрел на время. Но когда заводилась машина, я снова проснулся. Еще не светало.

- А уехали они вдвоем?

- Да. В машине было два силуэта.

- Присмотрел, что-нибудь? – спросил Алекс Томсона.

- Да. Думаю, над двумя картинами.

- Определенно вот эта, - улыбнулся Митч. – Что еще может выбрать боксер?

На темном фоне чернокожий боец наносил вскользь удар второму бойцу, который в прыжке пытался сбить противника ногой.

Старик подошел к полотну и начал пояснение:

- Прекрасное произведение голландского художника Яруна Ван Унэна. Он первый и единственный художник, который рисует только бойцов. Из первых двенадцати картин – на девяти были изображены чернокожие. Сам художник поясняет это тем, что на темнокожих атлетов тени ложатся лучше. Если честно, - уже не так академично добавил рассказчик, - то у меня эту картину бронировали три раза. Но, к сожалению, до сих пор не купили.

- Это оригинал? – спросил Митч.

- Вряд ли оригиналы стоят по сто долларов за полотно, детектив. Это копии. Но написаны они красками, как и полагается.

- Просто крадёте идеи?

- Ну, почему же? У меня много и моих произведений.

- А вы и сами пишите картины? – вступился Алекс.

- Да небольшой список моих творений: «Восход над Бронксом», «Дождь на Бродвее», «Первый снег», «Джаз». Это из оставшихся. Только моя тематика не особо привлекательна в Гарлеме. А вот чернокожие атлеты, картины расовой дискриминации, африканская тематика – они особо востребованы. Подстраиваемся под клиентов.

- Почему именно Гарлем? Не могли в Бронкс переехать? Думаю, вам среди итальянцев и ирландцев было бы куда проще, - сказал Митч.

Побочный эффект

Побочный эффект

Черный «Ford Mustang» вез детективов обратно в сторону шумных и наэлектризованных улиц Манхэттена.

- Ну и ночка сегодня, мать ее, - сказал водитель. – Мой желудок сейчас сам себя съест. Ты перекусить не хочешь?

- После увиденного? – оторвавшись от просмотра бегущей панорамы города, спросил напарник. – Мне бы твой аппетит.

- Я в отличии от тебя рос не в прериях Техаса, а в Адской кухне.

- Учитывая, что ты ирландец, думаю тебе все-таки было не так тяжко, - улыбнулся Алекс.

- А где твои корни берут начало?

- Попробуй угадай?

- Англичанин? – предположил Митч.

- Так заметно?

- Глистообразный и с плохим чувством юмора. Я тебя сразу раскусил.

- Вот черт… Началось… - только и проговорил Алекс.

Детектив сосредоточил взгляд на своих ладонях, которые сначала приобрели нечеловеческий золотой оттенок, а затем, превращаясь в песчинки, начали рассыпаться. Посмотреть в зеркало.

Фитцджеральд посмотрел в зеркало заднего вида. В автомобиле был еще кто-то. Он сидел в черном капюшоне. Вместо лица – черная пустота.

Незнакомец сидел абсолютно неподвижно, да и сам детектив словно окаменел. Только холодные капли пота, выступившие у Алекса сигнализировали, что что-то не так. Но тело словно парализовало.

«Дьявол, - подумал он про себя. – Не могу даже пошевелиться».

За одно мгновение незнакомец на заднем сидении достал нож, второй секунды ему хватило полоснуть детектива по горлу. Черно-багровая жидкость потекла быстрой струёй. Алекс начал задыхаться.

- Так что началось? – переспросил, наконец, водитель, переключая рычаг коробки передач.

Фитцджеральд закрыл и снова открыл глаза. Видения исчезли.

- Применение гипноза не всегда эффективный метод, но полностью безопасный, - начал пояснение детектив. – Когда же я читаю мысли, то у меня начинаются галлюцинации. Думаю, это из-за перенапряжения мозга. Что-то вроде побочного эффекта моего дара, - Алекс старался не смотреть по сторонам, а сосредоточиться на дороге, дабы видения не вернулись.

- А что ты видишь?

- Сейчас видел маньяка, сидящего на заднем сидении с ножом.

Митч медленно обернулся, но там никого не было.

- Псих чертов, - Алекс боковым зрением заметил пробежавшую тень страха на лице напарника. – Может это из-за того, что часто употребляешь наркотики?

- Митч, я никогда не употреблял наркотиков.

- Даже будучи подростком?

- Даже будучи студентом нашей полицейской академии.

- Я, слава Богу, употреблял. Может поэтому я нормальный.

- Может быть, Митч, - только и произнес Алекс. – Может быть.

Ночной стейк

Входя в прокуренное помещение бара, Митч взглянул на часы:

- Два часа ночи! Еще четыре осталось продержаться, и конец дежурству. Надеюсь, больше никого не грохнут.

- Не плохое место, Митч, - оглядываясь, сказал Алекс.

К этому времени заведение уже успело опустеть, оставались только самые стойкие. Туман сигаретного дыма не успел выветриться, храня в себе запах кубинских сигар и виски. Круглые столики были пусты, лишь в углу сидели трое парней, что-то яро обсуждающих.

В другом углу сидел чернокожий пианист, на удивление живо играющий джазовую композицию даже в столько позднее время.

Напарники медленно прошли вдоль столов и уселись около музыканта.

- Что будешь?

- Я готов слона съесть, - признался Томсон, изучая меню.

Через минуту около них стояла смазливая низенькая официантка. Ее блузка была перевязана в области груди в узел, от чего открывался вид на упругие загорелые груди. Местами были видны даже бордовые соски.

Митч сглотнул слюну.

- Крошка, - обратился он. – Во сколько заканчивается твоя смена?

- Зачем вам это, мистер?

- Готов продать душу дьяволу, чтобы эту ночь провести с тобой в объятиях.

- Мне нет восемнадцати, - скривив физиономию, ответила официантка.

- Оу, - только и выдавил из себя детектив.

- Я готова принять заказ.

- Дорогуша, мне стейк из говядины. Только с кровью. Потом картошку, три куска хлеба, салат «Карибский», безалкогольное пиво, - Митч чуть подумал. – Хм… Одни литр пива, определенно. Два куска пиццы.

- Да, у тебя явно проблемы, напарник, - качая головой, вступился Алекс.

- Живем один раз. Причем я в детстве наголодался. Теперь нужно отбивать утерянные калории.

- А вам, мистер?

- Мне чай и кусок пирога.

- Слабак! Хах! Англичашка! – усмехнулся Митч.

В скором времени они сидели и поедали свои заказы. Алекс, отпивая чай, начал анализ:

- Что мы имеем?

- Труп блондинки, пробыл в квартире неделю. Есть предположение, что в отель она уже приехала мертвая.

- Это пока неизвестно, - пережевывая мясо с кровью, вступился напарник. – Может они ее усыпили, а потом пока она спала убивали ее.

- Весомое замечание, друг мой. Оставив вопрос времени смерти коронеру. Дальше, все тело изрезано какими-то символами, возможно ножом. Но вряд ли.

- Вряд ли, - сдувая пену с пива, сказал Томсон. – Ножом такие красивые рисунки не получатся. Мне кажется было что-то похожее на острую ручку. И этот сукин сын талантливо рисует.

- Принято. Жертва молодая. Приблизительный возраст 20-25 лет. Убитая найдена миссис Джексон, она же хозяйка квартиры. Тело было распято и приколочено за запястья, горло и лодыжки. Здесь возникает ряд вопросов по ее телу… Каких, Митч?

- Почему она? Что означают эти чертовы картинки на ней?

- В точку.

- Пока нет полного списка всех опрошенных свидетелей. Будем отталкиваться от тех, кого опросили лично мы.

- Маккой и Сэм вряд ли сделали больше нас, - пережевывая кусок стейка, сказал коренастый напарник. – Хотя показания их свидетелей нужно будет перечитать.

- Безусловно Митч, итого что мы имеем? – задал он себе вопрос. – Баскетболист Джей утверждает, что соседнюю квартиру посещали два раза. Оба раза в два часа ночи. Подозреваемых было двое. Один низкого роста и худого сложения, другой – высокий, спортивный. Но мне не понравилась мантия в его шкафу. Если есть подозрение на оккультизм, то «Девятого» пока из списка подозреваемых не откидываем. По словам мистера Корбейла, хозяина картинного магазина напротив, во вторую ночь они приезжали на коричневом автомобиле неизвестной марки.

- Вот это крутая зацепка, - отпивая пиво, подметил Томсон. – Жаль не видно номеров. Но у тачки такой необычный стайлинг. Это может сыграть нам на руку.

- В ту ночь они несли что-то, завернутое в целлофановый пакет. Скорее всего тело найденной жертвы. Миссис Джексон видела этого низенького парня, который снимал у нее квартиру.

- Это странно. Зачем светить свое лицо.

- Предполагаю, что он заказной. За пару баксов готов продать душу дьяволу. Лицо я его разглядел в воспоминаниях миссис Джексон. Завтра, как будет время просмотрю досье мафиозных шестерок.

- Митч, что думаешь о подозреваемых?

- Не знаю напарник. Он точно псих, раз проделал такое с жертвой. Одно дело мочкануть и бросить умирать в квартире, а другое вот это.

- Похоже на ритуал жертвоприношения. Тут у нас два варианта: либо он псих одиночка, который иногда использует людей для грязной работы, либо это секта.

- На секту это больше тянет. Псих все бы делал один. Даже избавлялся от трупа, - вступился Митч. – Вариант такой, они поклоняются своему Вуду. Приносят ему в жертву молодую девушку. Каждый наносит свой знак и показывают на обозрение публике свое творение. Может у них есть рецепт бесконечной молодости и прочее дерьмо. За это больные ублюдки получают порцию адреналина и оправдание для своего существования. Параллельно вкидываются метом или ЛСД.

Весельчак

Джонни Манчинни по прозвищу Весельчак перенял свое второе имя у покойного отца. Отец был карманником и жуликом. Таких называют «мелкая сошка». Возможно, поэтому он прожил довольно длительную жизнь для человека, кружащегося в мафиозных кругах, и умер в 44 года. 

В то время Джонни исполнилось ровно десять лет. Он был точной копией своего отца. Причем из года в год сходство становилось все явней. Все та же «семья» Сольдадо, в которой числился и его отец, такие же ловкие руки «щипача» карманника, да и крупной рыбой становиться он не собирался. 

На сегодняшний день, когда он собрался на очередную охоту близ метро линии Конкорс, что в Бронксе, Весельчаку исполнилось 18 лет. Худощавый парень с копной черных кудрявых волос и жилистыми руками пробовал жить честной жизнью. Работал в порту, но получал сущие гроши.

Вот тогда-то уважаемый мистер Сольдадо и сказал золотые слова: 

- Сынок, твой талант в твоих руках. Причем в прямом смысле. А в порту от тебя проку нет.

С тех пор он учился у профессионалов «щипачей», а вскоре стал с ними вровень. Заказные кражи ключей от автомобилей, складов, квартир, иногда ценные бумаги или дорогие часы, порой просто бумажники с документами и деньгами. Каждый день он менял станцию метро, но всегда оставался в Бронксе – под покровительством «семьи» Сольдадо. 
В отличие от отца у него была уникальная особенность характера – ответственность. Заработанные деньги Джонни делил на три части: оплата счетов, продукты, лекарства матери.

Редупликативная парамнезия матери держала в тонусе талант Весельчака. Мать иногда терялась в пространстве и времени.

- Джонни, оставь, пожалуйста, открытой дверь. Твой отец сегодня забыл ключи, - слабым голосом просила миссис Манчинни.

- Хорошо, мама, - чуть тише Джонни добавлял. – Только папа умер восемь лет назад.

- Джонни, как будет время сходи, пожалуйста, к тёте Матильде. Она приготовила мандариновый пирог.

- Хорошо, мама, - Джонни лишь вздыхал со словами. – Только тётя Матильда в Ливорно за сотни миль отсюда.

Сегодня Весельчак работал не по заказу.

Мертвые зоны для камер видеонаблюдения были известны. Стоя у стены в сером плаще и в шляпе, он наблюдал, часто тот поглядывал на свои часы. На следующий день потерпевшие его будут описывать следующим образом: 

- Среднего роста, в шляпе и в плаще. У него еще были смешные часы с Мики Маусом… 

- Ну, обычный такой. Белый. Отличительная примета? Хм? Часы с Мики Маусом! 

- Я была в шоке… Ничего не помню. Там все мои кредитки и наличными двести долларов… Никогда не обналичивала, а тут решилась… Дура… У него были часы с Мики Маусом… Ну, знаете «Уолт Дисней» и все такое…

Иногда более удачливым полицейским удавалось найти эти самые часы. Но ни отпечатков пальцев, ни отличительных особенностей эта улика из себя не представляла. Такие часы продавались чуть-ли ни в каждом бутике по доллару за штуку.

Как люди становятся жертвами? Доля невнимательности, доля невезения и доля глупости. Зачем светить свой бумажник с кипой зеленых банкнот? Зачем постоянно торопиться?

- Не подскажите сколько время? – выставляя на показ свои заметные часы, спрашивал Джонни.

Пока светловолосый парень сравнивал циферблат своих часов с часами подошедшего, Джонни второй рукой вытаскивал бумажник. В момент кражи у него всегда витали разные мысли:

 «Я просто учитель. Этому не преподают в Кембридже и Гарварде. Это школа жизни, которую преподаю я. Если человек постоянно витает в своих мыслях и не видит, что творится у него под носом, то пусть расплачивается. Уроки дороговаты, но более эффективны нежели скучные лекции по полтора часа».

- Спасибо вам, мистер, - улыбнувшись, сказал парень и затерялся в толпе.

Главное в этом деле не задерживаться у жертвы более тридцати секунд, не то его взгляд все-таки может сфокусироваться на тебе. А это грозит составлением фотопортрета, распечаткой листовок и постоянным нервозом из-за возможности быть пойманным.

- Я же тебе говорила! Вали к этой сучке, а про меня забудь! – низенькая брюнетка в зеркальных очках и собранными в пучок волосами была явно чем-то недовольна. – Еще раз тебя увижу – клянусь, отрежу твои маленькие яйца!

Джонни уже мчался в метро, наблюдая за двадцатилетней девушкой. Когда человек находится в таком эмоциональном состоянии, он только на половину в реальном мире. Брюнетка не видит, не слышит, не чувствует. Ярость будто завязывает глаза, что-то подобное можно встретить в древнегреческих мифах, когда богиня Ате завязывает повязкой ярости глаза Геракла, после чего он убивает своих детей в порыве злости. Эмоции притупляют остальные чувства. Единственный минус для грабителя в такой жертве – она привлекает к себе внимание. Тут не стоит забывать о свидетелях.

Кошелек девушки так и выпячивает из сумочки, магнитя Джонни. Он был объемный, похожий больше на минисумочку розового цвета.

«Через тридцать секунд метро будет останавливаться, и на долю секунды потускнеет. Надо вытащить кошелек, забрать деньги и положить обратно».

С первыми двумя действиями проблем не стало. А вот положить обратно… Как только метро начало останавливаться, Джонни чуть не упал, схватив девушку за грудь.

Уик-энд

«Долгожданный выходной», - это была первая мысль, пришедшая в голову Фитцджеральду.

Ночь давно уже отступила, а солнечная колесница, светящаяся золотыми лучами, добралась до зенита.

«После ночных дежурств всегда чувствуешь себя разбитым. Будто тебя бросили под поезд, а потом переложили в постель. И вроде бы ты переломанный калека, но из-за выходного дня ты забываешь об этом и идешь на прогулку, - философствовал Алекс, пытаясь встать с кровати. – Какой сегодня солнечный день».

Неповторимым итальянским голосом Синатра сопровождал выходное утро детектива. Пел он конечно же о его городе, о городе «большого яблока», пел он о Нью-Йорке:

«Начни распространять новость
Что я сегодня уезжаю.
Я хочу быть частью его, 
Нью-Йорк, Нью-Йорк.

Эти туфли путешественника 
очень хотят затеряться 
Прямо в самом сердце его, 
Нью-Йорк, Нью-Йорк.

Я хочу проснуться в городе, 
который не спит
И увидеть, что я царь горы, 
первый среди многих»

 «Как-то один умный человек сказал: «Если джаз открыл тебе свою душу – ты король, если нет, то будь добр, закрой дверь с другой стороны!» Не понимаю, как можно с утра слушать что-то другое. Эта успокаивающая, богатая мелодия гладит тебя с головы до пят. Сначала ты становишься чуть бодрее, затем она успокаивает тебя, потом наполняет тебя любовью (понятия не имею, что это значит, но если и есть любовь, то, наверное, она такая). В завершении мелодия начинает укрывать тебя оранжевым светом. Именно персиково-оранжевым, медово-солнечным, рыжевато-желтым.

Наверняка каждый жанр музыки имеет свои цвета: heavy metal – черно-белый, популярная современная музыка – розово-синий, транс-электро – кислотно-голубой, классическая музыка – бело-золотой.

Виниловая пластинка передавала всю красоту творения и старания музыканта. Алекс, отпивая дымящийся кофе, думал:

«Куда же все-таки пойти?»

Здание Стивена Шварцмана находилось на пересечении 42-ой и Пятой авеню. Нью-Йоркская публичная библиотека – белокаменное с высокими столбами и белыми львами сооружение выглядело истинным произведением искусства.

Библиотека состояла из множества отделов: отдел искусства, гравюр и фотографий; отдел рукописей и архивов; Дорот Еврейский Дивизион; отдел карт Лайонела Пинкуса; отдел редких книг и множество других отделов.

Алекс обожал сидеть в самом просторном зале отдела общих исследований. Именно здесь бесчисленное множество писателей и ученых создавали свои гениальные творения, атмосфера так и таила в себе жажду познания неизвестности. Только здесь Фитцджеральд невольно вспоминал знаменитые слова Сократа:

«Я знаю, что ничего не знаю».

Спиралеобразные люстры освещали ряды деревянных столов. Хотя сегодня и присутствовало более десятка людей, но царила такая же библиотечная тишина, как и в малых провинциальных библиотеках.

Детектив проходился вдоль высоких полок с произведениями классиков, выбирая нужную книгу.

«На что меня подталкивает настроение сегодня? – подумал про себя Алекс. – Может что-то из художественного прочитать или психологию?»

Кожаная книга в коричневом переплете с выгравированными инициалами автора оказалась в руках читателя, как только его взгляд приметил ее на фоне ярких современных книг.

«Нестареющий Шекспир всегда актуален», - улыбнулся Алекс, усаживаясь поудобнее за одним из столов.

«Что ж, буду жить, приемля как условье,
Что ты верна. Хоть стала ты иной,
Но тень любви нам кажется любовью.
Не сердцем — так глазами будь со мной.

Твой взор не говорит о перемене.
Он не таит ни скуки, ни вражды.
Есть лица, на которых преступленья
Чертят неизгладимые следы.

Но, видно, так угодно высшим силам:
Пусть лгут твои прекрасные уста,
Но в этом взоре, ласковом и милом,
По-прежнему сияет чистота.

Прекрасно было яблоко, что с древа
Адаму на беду сорвала Ева».

Не особо примечательная книга с черной обложкой оказалась в руках детектива.

«Психология просто необходима, когда твоя профессия связана с людьми. Особенно, если ты работаешь в отделе убийств».

Заглавие открытой статьи сразу же привлекло его внимание: «Необычные психические заболевания».

Перелистывая страницу за страницей, он глазами пробежался по названиям болезней, которые в большинстве детективу были известны еще с полицейской академии: «Парижский синдром», «Трихотилломания», «Синдром взрывающегося мозга», «Дисморфофобия». А вот об этой психической болезни он слышал впервые.

- Соматопарафрения, - прочитал он в слух. – Сейчас пополним наш багаж знаний.

«При соматопарафрении больной не чувствует принадлежности части тела - чаще всего, руки или ноги - ему самому. Он утверждает, что его конечность действует самостоятельно, и он никак не может контролировать ее. Иногда он даже пытается общаться с конечностью как с отдельной личностью. Самое неприятное, что эта самая конечность действительно может причинить ему неприятность - к примеру, хлопнуть по голове, причем сам больной будет пребывать в уверенности, что не имеет к этому жесту никакого отношения».

Кошмары прошлого

«Интересный сегодня был день, - ложась на кровать, подумал Алекс. – А вечер с Кирой – замечательное завершение выходного. Единственного выходного за эту неделю».

Стоило закрыть глаза, как Морфей накрыл его одеялом сна. В последнее время ему снилась Кремьонская школа для одаренных. Вот и сейчас он блуждал в туманной мгле своих воспоминаний. Двухэтажное здание в готическом стиле со сторожевыми горгульями до мельчайших подробностей сохранилось в памяти детектива.

Он его помнил светлым, большим, солнечным. В сегодняшнем сне школа была серой и холодной. Небо затянуло черное полотно туч, вот-вот готовящееся оросить землю. Вокруг школы одни прерии, ни души на улице. Редчайшая погода для Техаса.

Мистер Невил смотрел в окно, но, судя по глазам, погода его устраивала. Дети уже уселись за парты и ждали его команды начала урока. Но тот не спешил.

Восьмилетний Алекс Фитцджеральд уже второй год сидел вместе с одноклассницей Элен Паркер. У нее был редкий дар, который поражал соседку по парте. Девочка могла переложить самые сокровенные мысли человека на рисунок. Прочтение мыслей с воспроизведением их на полотно.

Как-то раз ей позировала мисс Пингли, преподающая мистицизм. Через полчаса она рыдала так, что ее не мог остановить даже директор школы. Элен Паркер нарисовала младенца, обмотанного черным одеялом и плывущего по снежной реке. Рисунок был составлен только из трех цветов: белого, черного и голубого. Но даже голубой цвет таил в себе водяной холод и смерть. Кто-то из старшеклассников рассказывал, что мисс Пингли сама избавилась от ребенка, потому что тот был зачат от насильника. Другие говорили, что ее бросил муж, когда она еще жила в одной из Скандинавских стран. В общем, тайна ее прошлой жизни была одной из множества тайн Кремьонской школы, которую хотели разгадать многие.

С мистером Невил все было понятно. Офицер в отставке. Потерял стопу в одной из операций, комиссован. Сейчас ему около сорока пяти, но волосы седые, сам подтянутый, спортивный. Но быстро ходить мешает протез. Он вел предмет Ратиология.

Этот предмет был обязательным, так как он изучал разум и сознание. Вообще школа делилась на три факультета: «Телепаты», «Физкультурники», «Иные».

К «Телепатам» относились не только школьники, которые могли читать мысли, как делал это Алекс, но и такие, как Элен со странными способностями, но связанными с интеллектом. Были и ученики, способные передвигать предметы с помощью телекинеза, были как Хартман, который практически насквозь видел болезни человека. В скором времени он станет одним из самых знаменитых врачей не только в США, но и во всем мире. Были и такие, как Самуэль Лонгбо, который числился в такой же спец школе, как Кремьонская, только в Камеруне. Сюда он попал по обмену. Он понимал язык животных. Тоши Тагава, японец, тоже попавший сюда по обмену, мог разрушать предметы силой мыслей.

Что же касается «Физкультурников», то тут думаю все понятно. Эти дети в несколько раз превосходили по своим физическим способностям не только своих сверстников, но и взрослых. Многие из них станут Олимпийскими чемпионами и будут блистать на обложках глянцевых журналов. Кто-то быстро бегает, другие ударом кулака могли разбивать бетонные блоки, третьи поднимали неимоверные веса.

«Иные». Тут ничего мистического. Просто у многих были физиологические отклонения. Одна девочка могла находиться под водой до 15 минут. Второй парень мог освободиться из цепей, вывернув свои суставы. Третья девочка могла менять пигментацию своих глаз.

Мистер Невил говорил:

- Здесь вы подобны семенам, с каждым годом вырастающие в нечто большее, пока не станете красивыми цветками.

Все ученики понимали метафору преподавателя. Но никто не мог понять почему именно они стали одаренными? Откуда взялись эти школы? Кем они спонсировались? И к чему так усердно их готовили?

Спустя много лет Алекс узнает об этой страшной тайне, а пока всё их внимание было сосредоточено на седовласом мужчине, рассказывающем о разуме.

- Я попрошу оставить на партах только белые листы и карандаши, - все послушано оставили указанные предметы на деревянных партах. – Самыми изучаемыми, но до сих пор нераскрытыми вопросами человечества являются: космос, мировой океан и человеческий мозг. Почему одни люди становятся успешными, другие нет. Почему один и тот же человек с двумя ногами и руками может просить милостыню за 1 доллар в день, а второй может зарабатывать в миллион раз больше за один час своей жизни?

Он провел взглядом по ученикам. Юные и светлые они уже понимали разницу этих двух типов людей.

- Просто кому-то везет, кому-то нет? – сказал мальчик, весь покрытый веснушками.

- Продолжай мысль, Стивен, - подбодрил его учитель.

- Это как в жизни. Например, кто-то родился в семье Рокфеллеров, и у него без особой работы уже сложена жизнь. Или просто повезло с родителями. Они у него хорошие и не бьют его. А кому-то… - тут мальчик замолчал.

Учитель улыбнулся:

- Деньги – это инструмент и всегда будет являться только таковым. Если смыслом жизни будут деньги, вы никогда не будете счастливы. Вы можете быть успешным предпринимателем, например, по пошиву одежды или по продаже чая. Но счастье человек получает тогда, когда он шьет смокинг, а в нем выходит артист и радует не только своей игрой, но и своим видом. Или, когда замерзшая влюбленная пара заходит в кафе в морозный день и, выпивая ваш чай, на их лицах появляется улыбка. Вот это счастье. Деньгами вы можете измерить, сколько хороших смокингов вы сшили и сколько вкусного чая вы продали. Это мера вашей работы. А вот работа – может быть смыслом жизни.