Дети Алой Стены

Пролог: Урок Молчания

«Мы перестали искать свет в конце тоннеля. Мы срослись с этой тьмой. Теперь мы ищем лишь того, чьё плечо почувствуем рядом в кромешной мгле. И нас больше не пугает мрак. Пугаются его те, кто лишь зашёл сюда ненадолго. А мы — те, кто живёт в нем вечно. И от нашего спокойствия у них стынет кровь». —Алые воины

— Командир Алых воинов, скажите… каково это — защищать Алую Стену?

Я поднимаю взгляд на того, кто спросил, но в памяти его лицо не задерживается. Только голос, будто чужой эхо. Я не отвечаю. Вместо этого указываю на мальчишку лет пятнадцати, который сидит у костра и чинит свой латный наруч. Его пальцы не дрожат, хотя он только что вернулся с караула, где видел, как Тени шевелятся в тумане.

— Видишь? Он не боится. Он уже пережил свой худший страх. Он видел, как его друзей разрывают на куски. Теперь он ничего не боится. Теперь он пуст.

Вот наш секрет: не сила, не доблесть, а пустота.

Именно из таких, как он, и строили Стену. Не из камня. Из нас. Из наших костей, спрессованных в дисциплину. Из нашего страха, переплавленного в молчаливую ярость. У каждого из нас есть шрамы, которые видны, и те, что скрыты поглубже — под рёбрами, где болит по ночам, и в голове, где сны громче, чем крики часовых.

Здесь не бывает «уставших». Здесь бывают «ещё живые». Или «уже мёртвые». Третьего не дано. Ты либо держишься, либо падаешь с внешнего карниза, и все делают вид, что не заметили. Или что это был несчастный случай. Мы мастерски находим несчастные случаи.

Иногда мне кажется, что мы все уже давно мёртвы. Что мы просто призраки, которые ещё не поняли, что с ними случилось. Что Алая Стена — это чистилище, а не крепость. И мы обречены переигрывать свою гибель снова и снова, пока не поймём, в чём был наш промах.
Говорят, разум перед смертью показывает последнюю и самую яркую иллюзию. Самую желанную. Самую болезненную. Иногда, когда ветер воет особенно жутко, мне кажется, я слышу, как по камням скребется чей-то разум, пытаясь вылезти наружу и дописать свою сказку до счастливого конца.

Нас не воспитывали героями. Нас выдрессировали щитами. Наша задача — не победить. Наша задача — стоять. Пока есть хоть капля сил в мышцах, пока взгляд ловит свет. Чтобы тот, кто стоит за твоей спиной — твой напарник, твой брат, тот самый пацан с пустыми глазами — прожил ещё одну смену. Ещё один день.
И когда она рухнет, мы рухнем вместе с ней. Не вперёд, на врага. Внутрь. В себя. А потом попытались собрать друг друга из осколков, как всегда это и делали.

Эта история — не о том, как мы спасли мир. Его уже не спасти.
Эта история — о том, можно ли спасти хоть кого-то. Хоть одного человека. Вытащить его из-под обломков его же рассудка.
И о том, что из себя можно собрать далеко не всё. Иногда самые важные осколки так и остаются лежать в пыли. И ты учишься жить с дырой внутри, которая свистит на ветру, напоминая, что ты — уже не целое. Просто груда обломков, которая ещё двигается.

И самое страшное — это даже не боль. Это тишина, которая приходит после. И в ней ты слышишь тот самый вопрос, на который у меня до сих пор нет ответа:
«А мы все умрём?»

И мой собственный голос, который тогда солгал:
«Нет».

— Ложь, — ответил незнакомец. Его голос был жёстким, как хлёст удара. Сухим, беспощадным. Словно он не спрашивал, а уже знал правду.

Я не понял. Слова звучали ясно, но смысл ускользал, как вода сквозь пальцы.

Я сжал кулаки и сам себе ответил:

— А ты и не поймёшь. Ведь ты никогда не ходил по краю бездны.

Тень скривила губы — я почти видел усмешку.

— В этом вы правы, командир. Я жив счастливо. А вам… не повезло.

И в этот миг воздух прорезал звон. Колокол. Протяжный, раскалывающий ночь. Удар за ударом — тревога, зов.

Я поднялся. Медленно, будто отрываясь от сна. Сердце загудело в такт колоколу. Я взял свой тяжёлый меч со стены. Его вес вернулся в ладонь, как старая память.

— Время пришло, — сказал я себе.

И вышел в коридор, где камень дрожал от звона, а ночь ждала за воротами.

***

Я бегу, мой шнурок развязывается,но не обращаю внимание.

Я не знаю, куда. Знаю только одно — нужно бежать. Сердце колотится о рёбра, как птица о решётку клетки. Воздух рвёт горло, густой, горячий, как смесь пепла и крови, и в нём горит запах разрушения, запах чёрной, гниющей плоти.

Ещё не видел, но уже знаю. Это знание висит в воздухе, давит на виски, пропитало камни под ногами, поднялось в лёгкие, вжимается в грудь. Оно шепчет, что всё кончено.

Добегаю до внутреннего парапета — и замираю.

Стены больше нет.

Не пролом. Не трещина. Она рухнула полностью, обрушилась и исчезла, как если бы её никогда не существовало. Гигантские глыбы алого камня валяются грудами, как вывернутые наружу кости убитого великана. Пыль ещё стоит стеной, густая, багровая, в ней плавают свет костров, искры пламени, тёмные, как сгустки крови.

Сквозь пелену я вижу их. Они уже внутри. Тени. Стая. Поток.

Не люди. Не воины. Тьма, облечённая в плоть. Они не ходят. Они текут. Льются, как разлитое чёрное море, стремительное, вязкое, живое. Река, которая смывает всё на своём пути, заполняет улицы, дворы, поднимается по лестницам, перепрыгивает через баррикады. Она не спрашивает. Она пожирает.

И снизу, из этой бурлящей массы, поднимается звук.

Не крики. Нет. Крики кончились.

Вой — долгий, рваный, бесконечный. Он разрывает грудь, вгрызается в голову, обжигает уши. В нём ненависть, жажда, голод, боль, все чужие страхи, сломанные жизни, кровь и смерть.

И я понимаю одно: с этим невозможно воевать. С этим невозможно бороться. С этим можно только умереть

Тишина, нарушаемая лишь влажными звуками. Хлюпающими, рвущимися. Я смотрю вниз и вижу знакомые лица.

Там Джест, который всегда делился хлебом. Он не кричит. У него нет лица. Только красная масса, пульсирующая, как сердце, вывернутое наружу. Его руки, ноги — всё смешалось в одно, и всё равно я узнаю его.

Глава 1

"Эта стена пропитана кровью. Не своей, так чужой. Она помнит каждого, кто пал за неё."-Неизвестный офицер Алой стены

Аргрей проснулся от лёгкого толчка в плечо.

— Просыпайся, герой, ты проспал нападение, — раздался знакомый голос.

Он резко открыл глаза — над ним склонился Эвал. Светлые волосы того, как всегда, торчали в разные стороны, словно он намеренно избегал расчёски. В зелёных глазах прыгал лукавый блеск, но губы были сжаты — значит, шутка была не совсем безобидной.

— Какое нападение? — пробормотал проснувшийся, пытаясь сфокусироваться.

Эвал фыркнул, усаживаясь рядом и хлопая его по плечу.

— Да никакое. Но если бы было, ты бы уже погиб самым нелепым образом. Давай вставай, пока я тебя не вынес отсюда на себе.

Теперь парень окончательно проснулся.

— Ты-то меня на себе не утащишь, сломаешься пополам.

— Зато смогу сказать, что хотя бы пытался.

Эвал ухмыльнулся, но в его взгляде мелькнула серьёзность.

— Всё же, вставай. У нас дело.

Харис зовёт нас.

Аргрей провёл рукой по лицу, пытаясь отогнать остатки сна. В окне мерцало слабое отражение – короткие тёмные волосы с первыми нитями седины, угловатые черты, взгляд, в котором смешались спокойствие и настороженность.Он сел на край кровати, стряхивая с себя оцепенение. Тяжесть в плечах и забитые мышцы напоминали, что отдых был коротким.

Пытаясь сосредоточиться на словах Эвала, Аргрей старался подавить гнетущее чувство, оставшееся после тревожного сна, в котором он видел, как разрушается Стена, а вокруг него лежат тела его павших товарищей.

Он стиснул челюсти, пробовал выбросить это видение из головы.

— Ты вообще меня слушаешь? — голос Эвала вывел его из мыслей.

Тот стоял рядом, склонив голову набок. В его взгляде сквозила насмешка, но в голосе читалась скрытая тревога.

Аргрей глубоко вздохнул, подавляя гнетущее чувство.

— Да. Что ты сказал?

— Харис обнаружил что-то странное, — объяснил Эвал. — Огоньки за стеной, там, где не должно быть никого и ничего. Он хочет отправить нас на разведку, пока ещё ночь.

Аргрей нахмурился и глубоко вздохнул. Его массивная фигура и суровое лицо всегда вызывали уважение у тех, кто стоял рядом. Медленно накинув чёрный плащ, он закрепил ремни доспехов и взял перчатки. Металл привычно холодил кожу, а тяжесть доспехов напоминала о том, что отдыхать некогда.

— Огоньки? Какие именно? — Аргрей натянул перчатки и бросил быстрый взгляд на стойку с оружием, где висели его меч и кинжал.

Ответа не последовало.

Он обернулся и увидел, что Эвал, привалившись к холодной стене, задремал. Голова его слегка наклонилась вперёд, а дыхание стало медленным и ровным.

— Не спи! — Аргрей пихнул его в плечо.

Тот дёрнулся, резко выпрямился и моргнул несколько раз, прогоняя остатки сна.

— Я и не сплю, — проворчал он, потирая лицо. — Глаза просто болят... Что ты там говорил?

Аргрей, скрестив руки, пристально на него посмотрел.

— Огоньки, — повторил он, но теперь его голос звучал твёрже. — Какие именно?

Эвал потянулся, размял затёкшие плечи и устало вздохнул.

— Харис говорит, похожи на факелы. Только появились из ниоткуда.

Он зевнул, хрустнув шеей, и лениво добавил:

— Короче, хочет, чтобы мы пошли и проверили.

- Где он нас ждёт? - спросил Аргрей, неохотно поднимая свой меч.

- У южной сторожевой башни, - ответил Эвал, уже начав выходить из комнаты.

Они быстро направились к башне, пересекая узкие коридоры Стены. Патрульные изредка останавливались, пропуская их, но каждый раз бросали настороженные взгляды. Аргрей шёл вперёд, время от времени оглядываясь.

- Эвал, иди быстрее! Хватит спать на ходу! - бросил он, видя, как друг лениво тащится за ним.

— Не умничай, а? — зевнул тот, потирая лицо. — Я не сплю, просто... что-то попало в глаз.

- Ага, конечно, - с усмешкой ответил другой, скептически приподнял бровь.

Когда они подошли к двери в южную башню, Аргрей остановился и указал на неё:

- Вот и дверь.

- Вижу, - Эвал снова зевнул, потирая шею. - Ужасно неудобно спать у стен.

- Может, попробуешь кровать? - фыркнул тёмноволосый, открывая дверь.

Лестница внутри башни вилась вверх по спирали, исчезая в темноте. Они начали подъём. Каменные ступени были холодными, каждый шаг отдавался глухим эхом в узком пространстве.

Глава 2

«Ты родился на Стене. Ты умрёшь на Стене. Но пока ты дышишь — ты её часть». — Командир разведки Алой стены Харис.

Вечер в казарме был привычно шумным. За окнами выла холодная буря, но внутри было тепло и уютно благодаря жарко пылающему очагу. Грубые деревянные столы, массивные лавки, запах тушёного мяса, перемешанный с ароматом копоти — обычная атмосфера солдатского ужина.

За одним из столов сидели Аргрей, Лия, Эвал. Перед ними парили миски с рагу, рядом лежали грубые ломти хлеба.

К ним бесшумно присел человек и, бросив короткий взгляд на Аргрея, спросил:

— Сегодня наша очередь идти на смену?

Эвал откинулся на спинку стула, пристально оглядел собеседника и лукаво усмехнулся.

— А, это ты, Герман? Даже не узнал тебя. Постригся, что ли? Молодец.

Герман — невысокий, жилистый парень с гладко выбритой головой и тёмными, глубоко посаженными глазами. Его движения быстрые и бесшумные, а неброская одежда и отстранённый взгляд выдавали в нём человека, привыкшего оставаться в тени.

— Да, — коротко ответил Аргрей. — Тебе Харис сказал?

Герман пожал плечами.

— Да, я как раз собирался идти отсыпаться, но встретил его по пути. Он сказал, что сегодня наша смена в патруле.

— Ну что ж, пора собираться. До выхода остался час.

— А может, ещё немного посидим? — раздался нежный голос Лии.

Она слегка наклонилась к Аргрею, заглядывая в глаза с наигранной мольбой.

— Мы так редко успеваем спокойно поесть и поговорить... Да и я ещё не доела свой ужин!

Аргрей тихо выдохнул, покосившись на её практически нетронутую миску.

— Ладно.

— Ура! — воскликнула Лия, радостно хлопнув ладонями.

Герман лишь покачал головой, скрывая улыбку, и вновь сосредоточился на еде.

Вокруг гремел смех, звенели кружки, скрипели лавки — казарма жила своей привычной жизнью. Но уже через час кому-то из них предстояло выйти в ночь, где не было ни тепла, ни уюта...

— Ну что, — начал Эвал, отломив кусок хлеба и смачно обмакнув его в рагу, — давайте, выкладывайте. Кто о чём мечтает?

— Ты хочешь сказать, зачем мы тут сидим? — фыркнула Лия, ковыряя ложкой в миске.

— Эй, не ломай атмосферу, девчонка, — усмехнулся Эвал. — Начнём с тебя.

Лия нахмурилась, словно собиралась спорить, но потом пожала плечами.

— Ладно. Если честно, я хочу путешествовать. Увидеть, что за пределами этой стены. Хочу посетить Тарлун и Валонию, посмотреть на степи Шахая.

— Ха! Тарлунцы тебя съедят, а валонцы разденут до нитки, а в Шахае, если ты вдруг не заметила, война опять началась! — Эвал засмеялся, но Лия смерила его взглядом.

— Зато это лучше, чем всю жизнь торчать на этой стене, — парировала она.

— А ты что, Герман, хочешь быть как он? — Эвал кивнул на Аргрея. — Этот парень, наверное, уже мечтает, как будет героически защищать Альтерию, пока все остальные спокойно спят.

Черноволосый, который молча ел всё это время, поднял взгляд.

— А что в этом плохого? Да, я хочу защищать свою страну. Кто-то же должен.

— Героично, конечно, — заметил Эвал, жуя хлеб. — Только это звучит так, будто тебе больше ничего не нужно. А что, девчонок соблазнять не хочешь?

Лия тут же засмеялась.

— Арг? Девчонок? Да он с мечом лучше общается, чем с женщинами.

— Это неправда! — возмутился юноша, покраснев. — Я просто...

— Проблема в том, что ты боишься с ними говорить, — перебил его Эвал. — Если бы ты хоть раз пошёл на деревенский праздник, ты бы понял, что женщины — это не монстры.

— Может, ты и прав, — пробормотал Аргрей, уткнувшись в миску.

— Герман, а ты что скажешь? — неожиданно сменил тему балагур, повернувшись к молчаливому товарищу.

Герман медленно поднял голову. Он выглядел задумчивым, словно обдумывал что-то важное.

— Я хочу покинуть стену.

Наступила тишина. Лия перестала смеяться, Аргрей поднял брови, а Эвал даже перестал жевать.

— Что? — переспросил Эвал.

— Уйти отсюда, — повторил парень. — Мне надоело. Эта стена... Она становится клеткой.

— Ну ты даёшь, — пробормотал Эвал, откинувшись на стуле. — Никогда бы не подумал, что ты захочешь уйти.

— Мы все когда-нибудь уходим, — тихо добавил он и снова замолчал, уставившись в свою тарелку.

Эвал потёр подбородок и, усмехнувшись, повернулся к остальным.

— Ладно, моя очередь.

— Ну давай, удиви нас, — подбодрила его сестра, уже успевшая прийти в себя.

— Мечтаю открыть таверну, — заявил Эвал, расплываясь в широкой улыбке.

— Таверну? — переспросил Аргрей, не скрывая удивления.

— Да, таверну! Представьте: сидишь себе за стойкой, пьёшь лучшую выпивку, гости рассказывают самые невероятные истории. И никаких проклятых патрулей, стен, холодных ночей и вечно недовольных командиров.

Лия прыснула со смеху.

— Ты хочешь уйти отсюда, чтобы стать трактирщиком?

— А что? В этом есть смысл. Буду варить лучшею выпивку в Альтерии, — Эвал поднял невидимую кружку, как будто уже предвкушая. — И ни одной ночи на морозе!

— Ну, это лучше, чем сидеть в казарме с тобой, — усмехнулся Аргрей, поднимая свою миску в шуточном тосте.

Эвал рассмеялся.

— Вот за это и люблю вас, ребята. Даже в таком аду, как наша стена, можно найти место для хорошей компании.

Вдруг за их спинами раздался весёлый голос:

— Ну что, живы ещё? Или Стена начала вас съедать?

Лия резко обернулась и тут же подпрыгнула от радости.

— Лайана! — воскликнула она, мгновенно оказавшись рядом с подругой и сжимая её в крепких объятиях.

Джест и Берек подошли ближе, их лица были усталыми, но улыбки говорили, что день прошёл без особых неприятностей. Они протянули руки друзьям, и те поочерёдно пожали их, обмениваясь короткими взглядами — приветствие, в котором не нужны слова.

— Что-то вас давно не видно было, — заметил Аргрей, отпивая из кружки.

— Работаем, как всегда, — оскалился Джест, прислоняясь к краю стола.

Глава 3

Под лучами заходящего солнца, окрашивающими небо в глубокий малиновый цвет, на Алой стены царила напряженная тишина. Аргрей, Эвал и Лия — стояли на боевых постах, наблюдая за бескрайними равнинами перед собой. Изредка в их сторону поднимался холодный порыв ветра, как напоминание о надвигающейся битве. Вдоль стены мерцали сигнальные огни, как будто бы сама Стена всматривалась в тьму, готовясь встретить опасность.

— Чувствуете? — первым прервал молчание Эвал, юноша с острым взглядом, которому, казалось, ничего не могло ускользнуть. — В воздухе что-то изменилось. Такое ощущение, что нас ждут.

— Нас всегда ждут, — ответила Лия, поправляя короткую косу, выбившуюся из-под шлема. Ее спокойствие казалось непоколебимым, но в глазах светилось беспокойство. — Но теперь это как-то… по-другому. Словно нас уже заметили.

Аргрей, слушал их разговор, оставаясь хмурым и молчаливым. Его ладонь, неосознанно, крепко сжимала рукоять меча.

— Завтра начнется битва, — наконец сказал он, опуская взгляд к своим друзьям. — Как думаете, кто первым ударит?

Эвал усмехнулся, прикрывая нервозность за легкой иронией:

— Уверен, что наш командующий устроит достойную встречу шахайцам. Только бы не впутали нас в очередной безумный план.

Лия слабо улыбнулась, но молчала, задумчиво вглядываясь в горизонт. На этот раз предстояло столкновение, в котором ничто не сулило быстрой победы.

Тем временем, в нескольких километрах от Стены, генерал Ли, предводитель шахайской армии, сидел в передвижном шатре, который двигался вместе с армией. Внутри шатра, освещённого колеблющимся светом фонарей, велось тихое, но напряжённое обсуждение. На столе перед Ли лежала карта Алой стены , испещрённая пометками и планами.

— Здесь их слабое место, — заговорил он, указывая на западную сторону Стены, где укрывалась складская башня. — Они полагают, что нам понадобится несколько дней на штурм. Но если ударить внезапно и с нескольких сторон сразу, им будет сложно удержать позиции.

Один из его помощников, крепкого стратега по имени Чжэн, кивнул, быстро обдумывая приказ.

— У нас достаточно боевых слонов и стрелков, чтобы создать давление на их фронт. К тому же, наша пехота сможет удержать их внимание. Если ворваться на Стену ближе к рассвету, они окажутся ослабленными.

Генерал Ли нахмурился, будто что-то обдумывал, а затем откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

— Но прежде, — он помолчал, бросив быстрый взгляд в сторону одного из своих советников, — нам понадобится кое-что особенное. Что-то, что сможет сломить их уверенность ещё до того, как мы приблизимся к стене.

Советник, который до этого момента молчаливо стоял в тени, склонился к уху генерала и прошептал:

— Всё будет готово к моменту, когда вы отдадите приказ, генерал. Не волнуйтесь. Наши воины победят. К тому же наша разведка смогла подкупить несколько молодых бойцов на стене, которые готовы выполнить наши указания.

Генерал Ли кивнул, чувствуя, как холодок опасного предвкушения пробегает по его спине. Он верил, что завтра, благодаря разработанной тактике и поддержке своих верных помощников, он сумеет достичь главной цели — обрушить Алою стену.

Чуть позже когда армия Шахая остановилась для отдыха, в их лагере жизнь кипела по-своему. Несмотря на мрак ночи, лагерь был ярко освещён кострами, у которых солдаты вели свои разговоры, готовясь к грядущему дню. Возле одного из костров собралась группа бойцов, их лица отражали смесь усталости, волнения и предвкушения. Молодой солдат по имени Арин, едва начавший свою службу, обратился к старшим товарищам:

— Завтра штурм, а кто-нибудь знает хоть что-нибудь про эту стену? — Его голос был полон скрытого беспокойства.

— А что тебе надо знать? — ухмыльнулся один из мужчин, забрасывая очередную ветку в огонь. — Там камень, мечи, кровь и смерть. Больше ничего.

— Эх, молодой... — прорычал ветеран, сидящий чуть в стороне. Его лицо было испещрено шрамами, а голос звучал хрипло, словно от долгих лет крика в пылу битвы. — Алая стена не так проста, как ты думаешь.

— Расскажите, дядь Герн, — вмешался другой солдат. — Может, он прав: знать врага — это не только коварство, но и благо.

Ветеран привстал, его широкие плечи отбрасывали тень на пляшущие языки пламени. Он оглядел молодых и неопытных, словно решая, достойны ли они услышать историю.

— Ладно, слушайте. Может, не всем поможет, но хотя бы умрёте с пониманием.

Он потянулся за флягой, сделал большой глоток и начал:

— Алая стена... Это не просто камень. Это барьер, что защищает Альтерию от таких, как мы. Скажу так: за те сорок лет, что я воюю, ни одна армия Шахая так и не смогла её взять. Почему? Потому что эту стену держат не только камни и стены, но и дух её защитников.

Солдаты замолчали, заслушавшись.

— Воины этой стены — особенные, — продолжил ветеран, вглядываясь в костёр. — Они рождаются там, живут там и умирают там. Семьи у них нет, только долг. Для них ничего не значит золото, награды или слава. Их жизнь — служба, их цель — убить каждого, кто поднимет меч на Альтерию.

— Пустые слова, — прервал его один из солдат. — Как и у всех защитников, дух крепок, пока кишки не прольют.

Ветеран взглянул на него с холодной серьёзностью.

— Думаешь, это просто сказки? Тогда послушай дальше. Знаешь, кто такие мастера мечей?

— Слышал, — неуверенно протянул Арин. — Говорят, элита среди защитников.

— Не просто элита, — кивнул ветеран. — Их всего сто. Они носят черные доспехи и скрывают лица под масками. Они — призраки, убивающие молча, без криков и эмоций. У нас были случаи, когда целые отряды исчезали за одну ночь — все говорили, что это их работа.

— Пустые байки, — упрямо возразил тот же скептик.

— Слушай дальше, если смеяться хочешь, — отрезал ветеран. — Жизнь на Стене Крови — это не жизнь, а ад. Тех, кто попадает туда, ждёт строгая дисциплина и одиночество. Даже среди своих они держат дистанцию, потому что знают: завтра может прийти их очередь умереть.

Глава 4

"Война – это не подвиг. Это грязь, боль и страх. А если ты думаешь иначе – значит, ты ещё не воевал."- Неизвестный ветеран армии Шахая.

Поле перед Алой стеной напоминало само воплощение хаоса и смерти. Земля была изрыта ямами и покрыта кровью, смешанной с грязью. Тела мёртвых лежали повсюду: среди них были воины Шахая, защитники стены. Осадные башни, когда-то грозно возвышавшиеся над землёй, теперь валялись на боку, словно сломанные игрушки. Их деревянные конструкции горели, издавая треск и запах гари, пропитывающий воздух.

Алая стена, некогда гордое и величественное укрепление, была пробита. Огромный пролом зиял, словно рана, обнажая внутренние структуры. Камни, покрытые копотью и запёкшейся кровью, были разбросаны вокруг, как молчаливые свидетели разрушения. Над всем этим витал дым, заслоняющий солнце и окрашивающий мир в угольно-серые тона.

Тишина была гнетущей. Только крики умирающих и стоны выживших нарушали её, смешиваясь с завыванием ветра, который словно пытался смыть ужас произошедшего. Оставшиеся защитники двигались медленно, их лица были уставшими, а движения — механическими. Они разбирали завалы, вытаскивали раненых и собирали тела погибших, оставляя за собой длинные тени на мёртвой земле.

Армия Шахая отступила, но, оказавшись на безопасном расстоянии, они возобновили обстрел стены катапультами. Защитники, вымотанные и израненные, остались на своих местах, готовые снова встать на защиту, но хотя бы на мгновение могли перевести дух.

На этом коротком привале, когда воздух был всё ещё полон дыма, а крики сражавшихся утихли, в глазах Аргрея, Лии и Эвала зажглась новая решимость. Битва только начиналась, и им предстояло ещё многое пережить.

Сиара убрав своего коня,поднялась к краю платформы, скрестив руки на груди. Её ярко-зелёные глаза устремились вдаль, туда, где едва виднелась линия горизонта. Небо затягивало серой дымкой, предвестницей новых битв. Она молчала, стараясь справиться с потоком мыслей, пока за её спиной не послышались тяжёлые шаги.

— Ты снова здесь, — раздался низкий голос. Сорен остановился рядом, опираясь на меч. Его лицо, суровое ,смягчилось, когда он взглянул на дочь.

— Тебе не стоит так бросаться в атаку.

— Неужели ты боишься за меня? — бросила она, не поворачиваясь. Её голос был холоден, но в нём угадывалось нечто большее — скрытая боль.

Отец вздохнул, сняв перчатки и положив их на парапет.

— Конечно, боюсь. Ты моя дочь, Сиара, а не просто воин . Если я не буду волноваться за тебя, то за кого тогда?

Она повернулась к нему, в её глазах вспыхнуло что-то похожее на гнев, но быстро угасло.

— Ты сам воспитывал меня так, чтобы я могла выживать. Я не прошу ни жалости, ни поблажек, отец. Если я погибну, то как воин, как и ты всегда хотел.

Сорен нахмурился, его рука непроизвольно сжалась в кулак.

— Не говори так. У нас ещё много времени, чтобы сражаться бок о бок, — его голос был твёрдым, но он отвёл взгляд, словно эти слова предназначались больше ему самому, чем ей. — Я потерял слишком много близких, Сиара. Твою мать, твоего брата. Я не могу позволить потерять и тебя.

Сиара опустила взгляд, её уверенность, казалось, дрогнула.

— Я понимаю... Но я не могу жить вечно в твоей тени. Я должна быть сильной, отец, иначе никто не воспримет меня всерьёз.

Сорен слегка улыбнулся.— Ты уже сильнее, чем думаешь. И даже если весь мир откажется верить в тебя, я всегда буду гордиться тобой.

Сиара сделала шаг вперёд, протянув руку к его плечу.

— А я всегда буду следовать твоему примеру, отец. Но пообещай мне одно: если придёт время, когда мы окажемся перед выбором, ты позволишь мне принять своё решение.

Сорен встретился с ней взглядом, и в его глазах сверкнула гордость.

— Хорошо, звездочка моя. Но пообещай мне взамен, что ты всегда будешь помнить, что твоя жизнь важнее любой войны.

Она кивнула, и между ними повисло короткое, но полное понимания молчание. Потом Сиара вновь повернулась к горизонту.

— Нам пора готовиться. Скоро они придут, — произнесла она.

— И мы будем готовы, — тихо ответил Сорен, уходя обратно к боевым порядкам.

***

Сквозь прорехи шатра пробивался тусклый свет факелов. Запах копоти, пота и крови пропитал воздух, смешиваясь с влажным холодом ночи. Где-то вдали слышался стон раненых, а за пределами стены гулко перекатывался вой ветра.

Разведчики собрались вокруг стола, на котором лежала потрёпанная карта, покрытая записями, следами грязи и крови. Харис, сжав пальцы в кулак, медленно провёл по ней рукой.

— Это наш шанс ослабить врага перед с

— Это наш шанс ослабить врага перед следующим штурмом, — сказал Харис, разложив карту на столе и указав на расположение лагеря шахайцев. — Если мы подберемся незаметно и уничтожим их запасы еды, пороха и катапульты, то внесем хаос и, возможно, даже заставим их отступить...

Аргрей склонился над картой, хмуро разглядывая вражеские позиции.

— Вопрос в том, как далеко нам удастся проникнуть, не подняв тревоги, — заметил он, — Ведь враг усилил дозоры. Риск огромен, но без этого их катапульты завтра разрушат пол стены.

Эвал, задумчиво поглаживая щеку, кивнул:

— Если мы действуем быстро и безошибочно, мы сможем сжечь пороховые бочки. Как только возникнет огонь, паника сделает своё дело.

Тироль, командующий стеной, коротко бросил взгляд на разведчиков и командиров, после чего обратился к Харису.

— Ты уверен, что это реально? Их лагерь охраняют лучшие воины Шахая.

Харис кивнул, уверенность в его взгляде была непоколебимой.

— У нас есть одна команда разведчиков — это трое воинов Джест,Лайана и Берек, которые пройдут в обход и устроят шум, чтобы отвлечь дозорных на себя. Вторая группа — Аргрей, Эвал и я — подберемся к запасам и зажжем их, — Харис них. — Вы готовы?

Лия, молчавшая до этого момента, вдруг сказала:

Глава 5

""На войне не бывает бессмертных. Но есть те, кто умирает последними."Неизвестный воин Алой стены

Ночь окутала Стену, и только редкие огни факелов разгоняли мрак. Холодный ветер гулял по бойницам, проникая под одежду, но трое друзей этого не чувствовали. Они стояли чуть в стороне от остальных, возле одной из сторожевых башен. Слова не шли на ум — только тяжесть в груди, давящая, не дающая дышать.

Эвал первым нарушил тишину.

— Нас даже рядом не было... — его голос был глухим, словно слова застревали в горле. Он провёл рукой по лицу, пытаясь унять дрожь. — Он сражался, а нас не было рядом.

Лия крепко сжимала пальцы, не зная, что сказать.

— Мы узнали слишком поздно... — её голос был слабым, почти шёпотом.

Аргрей молчал. Он смотрел в сторону тёмного горизонта, туда, где когда-то стоял их друг. Где теперь осталась только пустота.

Эвал с силой ударил кулаком по каменной кладке стены.

— Это... ! Он должен был вернуться вместе с нами!

Лия вздрогнула, её глаза заблестели, но она упрямо не позволяла слезам течь.

— Почему... Почему именно он?

Аргрей медленно опустил взгляд, заговорил тихо, почти безэмоционально:

— Потому что это война.

Эвал резко повернулся к нему.

— И ты просто так это принимаешь?! Он был одним из нас!

Аргрей сжал кулаки.

— Именно поэтому я не хочу тратить время на пустые разговоры. Он погиб, но мы ещё живы.

Лия тяжело выдохнула, закрыв глаза.

— Я не хочу привыкать к этому.

Эвал опустил голову, стиснув зубы.

— Я тоже не хочу.

Молчание повисло между ними, тяжёлое, как сама ночь.

Наконец, Лия первой сделала шаг назад.

— Я пойду... — её голос был почти не слышен.

Эвал кивнул, но не сразу сдвинулся с места.

— Увидимся утром...

Аргрей ничего не ответил. Он ещё долго стоял, глядя в темноту, прежде чем тоже направился в казарму.

***

Ночная тишина уже успела окутать защитников стены, но Лия никак не могла заснуть. Она почувствовала тревогу, словно нечто тёмное витало в воздухе. Внезапно, у дальнего прохода мелькнула тень. Лия затаила дыхание и сделала осторожный шаг к краю, укрываясь за каменной опорой.

Она увидела Германа, стражника, которого всегда считала тихим и надёжным. Сейчас он крался через заставу, оглядываясь, как будто боялся быть замеченным. Лия прищурилась, наблюдая, как он исчез в одном из тёмных закоулков под башней, которую патрули не охватывали.

Когда Герман скрылся из виду, Лия подождала ещё несколько мгновений, затем осторожно вернулась к своему посту. Она знала, что должна рассказать об этом Аргрею и Эвалу.

***

На следующее утро Лия нашла Аргрея и Эвала возле военного склада. Они отдыхали после сражения.

Это редкие случаи отдыха во время сражений: Аргрей предпочитает тихое чтение или занятия вроде изготовления стрел, тогда как Эвал ищет развлечений, вроде карточных игр или историй у костра.

— Аргрей, отложи свои стрелы, — протянул Эвал, усмехаясь. — Мы собираемся сыграть пару партий.

— Карты не защитят твою шею, — отозвался Аргрей, не поднимая глаз.

—Но защитят мой дух. И знаешь, лучше проиграть пару монет, чем жить в вечном занудстве

Лия подошла ближе и, скрестив руки на груди, строго посмотрела на них.

— Хватит болтать, — её голос был низким, настороженным. — Нам нужно поговорить.

— Что-то случилось? — понизив голос, спросил Аргрей, глядя на её напряжённое лицо.

— Возможно, — Лия оглянулась, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. — Я заметила кое-что подозрительное.

Эвал нахмурился, пристально взглянув на неё.

— Говори.

— Это Герман, — прошептала она. — Я видела его ночью у северной башни. Он обходил посты, где нет патрулей. Обычно там пусто... но он вернулся, как будто кого-то избегал.

Аргрей на мгновение задумался, вспоминая недавние разговоры с Германом. Что-то действительно было странным. Перед их последним патрулём он что-то спрятал в комнате, а потом исчез на всю ночь.

Лия закусила губу и покачала головой:

— Я не уверена, но если он передаёт информацию или помогает шахайцам... это объясняет, почему они так точно бьют по нашим слабым местам..

Аргрей кивнул, переводя взгляд на Эвала.

— Поговорим с Тиролем, но осторожно. Если он узнает, мы должны его вывести на чистую воду, но не вызвать панику.

— Если это правда, тогда времени у нас немного, — Эвал наклонился чуть ближе, добавляя тихим, решительным тоном. — Герман, возможно, не единственный.

Надо проверить его комнату, сказал Аргрей, посмотрел на друзей. Я помню, когда мы с ним последний раз ходили в патруль, он вел себя очень странно.

Лия и Эвал, посмотрев на Аргрея, молча кивнули.

— Это не похоже на него, — пробормотал Аргрей, идя по коридору к комнате Германа. — Он всегда был скрытным и спокойным, но теперь это уже подозрительно.

— Ты думаешь, что он просто устал? — спросила Лия, оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что их кто-то услышит.

— Нет, это не просто усталость, он явно что-то скрывает, — ответил Эвал. — Давайте проверим его комнату, но тихо..

Они остановились перед дверью, которую Герман, похоже, забыл запереть.

— У него нет привычки закрываться, — заметила Лия, толкая дверь.

Комната была небольшой, как и у всех защитников, но в отличие от большинства, в ней царил беспорядок. На столе лежали свитки, пергаменты, неубранное оружие и обрывки писем.

— Ищите, — коротко бросил Аргрей.

Лия осматривала полки, Эвал перебирал свитки на столе, а Аргрей подошёл к ящику стола, который был лишь слегка прикрыт.

— Здесь что-то есть, — прошептал он, вытаскивая сложенные бумаги.

На первой странице крупными буквами было написано что-то на языке Шахая.

— Что за... — начал Эвал, беря бумаги из рук Аргея.