Дети ночи. Вопреки судьбе

Пролог

– Ты кто?

Но мне уже никто не ответил: комната была абсолютно пуста, если не считать меня саму. Раздражённо стукнув кулаком по подушке, я выругалась на саму себя. Очередная попытка разобраться в старом кошмаре, преследующем меня уже на протяжении нескольких лет, бездарно провалилась. Пробовать вставать и обходить нашу с родителями однокомнатную квартиру в поисках хоть каких-нибудь следов таинственного незнакомца было бессмысленно. Во-первых, не такие уж и гигантские у нас хоромы, во-вторых, я так уже делала, правда, наутро, надеясь обнаружить хоть какое-нибудь подтверждение тому, что мне снова не привиделось, но ничего не находила раз за разом, в-третьих, меня неизменно всегда уносило в сон вскоре после исчезновения незнакомца. А желание разобраться в ситуации только сильнее крепло с каждым днём.

Раньше я думала, что всё это сон, упорно искала причину таких странных визуализаций сознания. Даже тайком от родителей ходила к психологу, думая о появлениях незнакомца в те дни, когда они не ночуют дома, есть не что иное, как проявление какого-нибудь потаённого страха одиночества, а то и вовсе проекция детского испуга, полученного в тёмное время суток. Но вот в чём загвоздка: я никогда не боялась оставаться одной, наоборот, по-настоящему кайфовала. Меня всегда радовало, если родители уезжали в деревню и оставляли в городе одну. Ведь как можно огорчаться, если, наконец-то, наступали долгожданные тишина, покой и умиротворение – столь редкие гости, когда вся наша семья собиралась вечером дома?! Вот не люблю я склоки и ругань, хотя у самой характер далеко не пай-девочки. Но всё-таки дома хотелось отдыхать, а не воевать. Увы, родители мне достались громкие и весьма эмоциональные, переделать их уже невозможно, остаётся лишь смириться, любить и принимать их такими, какие они есть.

Боязнь темноты? Ха и ещё раз ха! Раза три. Я безумно обожаю ночь, когда можно насладиться наступающей тишиной затихающего города, наблюдать за ночным небом и ярким загадочным диском луны, просвечивающими через полупрозрачный тюль. Собственно, именно по этой причине я люблю проводить свободное время на родительском диване и шторами большое трёхсекционное окно, когда оставалась ночевать одна, специально не закрывала. С моей кровати, расположенной за громоздким четырёхстворчатым шкафом с антресолью, такую красоту не увидишь, хотя мне мой закуток нравится. Создавалась так необходимая всем иллюзия уединения. Очень хотелось бы иметь собственную комнату, но, увы, но когда в одной однокомнатной квартире ютятся трое взрослых человек, приходится довольствоваться тем, что есть.

В общем, «менеджер по связям с реальностью», как в шутку называла моя одноклассница психолога, мне не помог, а я всё чаще склонялась к тому, что и не сон это был вовсе. Даже не могу точно сказать, когда всё началось. Примерно года три или четыре назад. Тогда я, задремав в очередной раз на родительском диване, я почувствовала, как на меня кто-то смотрит. Поначалу испугалась, но больше от неожиданности, чем от ощущения надвигающейся опасности. Я успела лишь мельком заметить силуэт незнакомого мужчины, стоящего примерно на расстоянии вытянутой руки от меня. Но, что самое странное: совершенно не чувствовала исходящей от него угрозы. Он просто был, стоял, наблюдал, а потом, заметив, что я проснулась, исчезал. Всегда. И именно в те ночи, когда родителей не было дома.

С полной уверенностью могу сказать: раньше этого мужчину ни разу нигде не встречала. К тому же он всегда стоял так, что я не могла разглядеть его лица. Но однажды уснув в очень подходящей позе, позволяющей незаметно наблюдать за происходящим, смогла чуть лучше его разглядеть. Незнакомец был высокого роста, чуть выше среднего точно, широкоплеч, но телосложением обладал ближе к нормальному, чем крепкому или субтильному. Вполне обычный, но в то же время чем-то притягивающий внимание. Мне редко удавалось за ним понаблюдать, ведь стоило лишь пошевелиться, как он исчезал. Но самым отвратительным было то, что тут же снова засыпала и не могла понять, «сон ли это во сне», или реальность, из которой просто ускользают воспоминания.

Несколько дней назад, засидевшись с интересной книжкой допоздна, почувствовала, как начинает клонить в сон и, вытянув руку, хлопнула по ковру, чтобы погасить свет. За этим гигантским пылесборником, занимавшим собой всю стену позади дивана, находился выключатель. Такая вот система «умный дом» советского пошиба. Ковёр безумно раздражал и меня, и маму, но папа наотрез отказывался его снимать и выбрасывать. Ностальгия по детству и юности, проведёнными им на юге, всегда отличавшимся колоритным смешением различных культур и влиянием восточных традиций, не отпускала. Поэтому приходилось мириться с этим чудовищем, украшенного психоделическими мотивами разнообразных молочных и кофейных оттенков.

В общем, я снова уснула, а потом ЕГО взгляд разбудил меня. Уже не знаю, какая попытка по счёту разглядеть из-под полуопущенных ресниц получше таинственный силуэт провалилась. На этот раз банально затекло плечо, и стоило мне напрячь мышцы, как незнакомец снова исчез, а я провалилась в глубокий сон. Прямо мистика какая-то... Утром я полезла в сонники, которые только смогла найти, но во всех обнаружила лишь одно: увидеть во сне незнакомых, но не вызывающих тревогу людей – к радостным переменам в жизни. Но ничего такого пока не происходило: всё те же будни, наполненные обычной рутиной в виде учёбы, работы и периодическими конфликтами с родителями. Может, действительно меня вскоре ожидают какие-то перемены в жизни? Знала бы я тогда, насколько пророческими окажутся эти слова и какой истинный смысл в себе несут...

Глава 1. Всё кувырком

– Лика, когда будешь возвращаться после занятий, купи хлеб и батон. На сегодня ещё хватит, а вот завтра уже не с чем будет сделать бутерброды, – раздался из кухни громкий голос мамы, когда я, уже стоя в коридоре, натягивала кроссовки.

Судя по тону, сегодня она проснулась в относительно нейтральном расположении духа, которому несомненно поспособствовало то, что отец ушёл на смену ещё раньше меня, а потому не пришлось всем толкаться одновременно в ограниченном пространстве, пытаясь позавтракать. Тем не менее, однушка – это однозначно лучше комнаты размером в девять квадратных метров в коммуналке, в которой я прожила свои первые шесть лет жизни.

– Хорошо, мам, – быстро ответив, чтобы не спровоцировать очередной виток негодования дражайшей родительницы, я, мысленно проклиная себя за случайно сломанный рожок для обуви, впихнула застрявшую на полпути ногу в кроссовок и завязала шнурки.

Как раз сегодня по расписанию всего четыре пары, значит, успею в магазин заскочить по-быстрому и не придётся стоять в очередях. Обычно ведь самое большое столпотворение начинается после шести вечера, напоминая зомби-апокалипсис из желающих затариться продуктами.

На улице сегодня было пасмурно, ещё и мелкий, противный дождик накрапывал с самого утра, поэтому я взяла с собой зонтик, проигнорировав дождевик. Вот вроде живу на первом этаже, всего девять ступенек нужно преодолеть, прежде чем оказаться на улице, а поди же ты! Буквально только что моросило, а сейчас на город опустился настоящий ливень, превративший прохожих в бесформенные силуэты, возникающие перед носом совершенно неожиданно. На какое-то мгновение даже показалось, что увидела очертания знакомой мужской фигуры... Даже головой замотала, прогоняя наваждение. Но чего только не почудится, когда дождь стоит непробиваемой серой стеной?! Это мне ещё повезло, что ни на кого не наскочила ненароком, хотя рядом кто-то уже случайно сцепился зонтиками и пытался руганью ускорить процесс «разделения». До тёплого вестибюля метро было рукой подать, и то я едва не нашла приключений на свою задницу, чуть не скатившись по скользким ступеням вниз.

Вообще-то, я очень люблю дождь, особенно за ту самую не способную передать ни одним парфюмером свежесть и ощущение чистоты, исходящие ото всего, что окружает. О, этот совершенно потрясающий пряный запах коры деревьев, листвы и травы! Однако сегодня удача была явно не на моей стороне. Успев хорошенько обсохнуть за время поездки в подземке, я угодила по самые щиколотки в лужу, коварно растянувшуюся возле выхода из метро. Нет, мне не составило бы труда её перепрыгнуть, но увидев, как к остановке приближается мой автобус, рванула что есть мочи вперёд. Успела. Отъезжая от тротуара, я выглянула в окно, и мне снова померещился тот самый мужской силуэт. Кажется, нужно больше спать, иначе и не такое привидится. Да и не хочется превращаться в паранойящую истеричку. Не просто же в шутку говорят, что если у вас нет мании преследования, то это совершенно не означает, что за вами не следят.

Но моя радость и мечты о том, как успею до начала занятий купить стаканчик кофе возле проходной, длились ровно до той минуты, пока водитель не объявил, что автобус сломался и дальше не поедет. Как же мне захотелось взвыть от несправедливости! Вообще-то, до академии, в которой я учусь, можно было добраться намного быстрее, если бы ближайшую к ней станцию метро не закрыли на ремонт. Даже не так: ограничили из-за замены эскалаторов вход в пиковые часы, а именно утром, когда все спешат на работу и учёбу, а также вечером. А ведь как было удобно добираться до учёбы все предыдущие годы! Всего двадцать одну минуту занимала поездка в метро, а потом ещё шесть прогулочным шагом! Теперь же к этому маршруту добавился ещё и автобус, из-за которого приходилось выходить из дома намного раньше, чем обычно.

Учитывая, что и так возле метро сейчас творится полнейший дурдом, шансы влезть в следующий автобус стремительно приближались к нулю. В итоге я решила на свой страх и риск добираться до академии пешком. К тому же ливень начал стихать. Вроде идти не так далеко, знаю, как можно сократить маршрут, но мокрые улицы не особо располагали к длительным пешеходным прогулкам. Вот в погожий солнечный денёк с удовольствием не только бы прогулялась, но и даже пробежалась, не то что сегодня. Бубня себе под нос о несправедливости судьбы, как столетняя бабка, я сайгаком скакала между лужами, уворачиваясь от других спешащих по своим делам прохожих и стараясь при этом ни на кого не налететь, а в итоге всё равно едва не сбила с ног старушку.

Подхватив под руку опасно накренившуюся бабульку, я рассыпалась в извинениях:

– Ой, простите, пожалуйста! Не хотела вас задеть!

Пожилая женщина, видимо, пытаясь сохранить равновесие и устоять при этом на ногах, крепко вцепилась в моё правое предплечье. Я даже удивилась, откуда в таком сухоньком теле столько силы, но возмущаться не стала, надеясь побыстрее продолжить свой путь, а не узнать тысячную версию изложения того, насколько современная молодёжь обнаглела и совершенно не уважает старших. Сколько раз уже приходилось выслушивать проклятия в свой адрес из-за собственной неуклюжести.

– Ничего страшного, деточка, – мило улыбнувшись, бабулька поправила тёмные очки со слегка зеленоватыми линзами. – Я не сержусь, время сейчас неспокойное, суетливое... Может, поможешь мне перейти через дорогу?

Выдохнув с облегчением, что конфликт погас на корню, так и не успев разгореться, я кивнула и подвела старушку к пешеходному переходу. Немного мешала её тряпичная сумка, набитая доверху всякими продуктами, поэтому мне пришлось сложить свой зонт и повесить его себе на запястье, чтобы взять в освободившуюся руку тяжёлую ношу. Сама бабулька была с тростью, так что выбор у меня был невелик: или получать по ногам предположительно кочаном капусты при каждом шаге, либо на несколько минут стать предельно интеллигентной и вежливой.

Первый вариант меня категорически не устраивал, так как был весьма травмоопасным в такую погоду. Вот за что при всей моей любви к родному городу терпеть не могу бывать в центре, так это за «любовь» дорожников выезды с тротуара облицовывать гранитными плитами. Моргнуть не успеешь, как поскользнёшься и изобразишь полёт подбитого из рогатки шмеля, который ко всему прочему, перед тем как начать шевелить крыльями, нахлебался до самой своей последней полоски забродившим под воздействием химикатов нектаром.

Глава 2. Болезная

Видимо, здорово я треснулась своей многострадальной черепушкой об оштукатуренные кирпичи, раз потеряла сознание. Открыв глаза, я первым делом медленно огляделась по сторонам, но никого рядом не увидела. По всей вероятности, бабулька испугалась моего падения и поспешила убраться восвояси. Я осторожно пошевелила руками и ногами, проверяя их не только на целостность, но и вообще на подвижность. Мой взгляд упал на засветившийся при движении экранчик часов. Надо же, а ведь не так долго я была в отключке – всего несколько минут. И даже имею все шансы успеть на первую пару.

Ощупав на всякий случай голову, удивилась, что ни малейших признаков шишки не обнаружилось. А вот при попытке встать увидела на кончиках своих пальцев красные разводы. Странно, вроде ссадин под волосами не было... И только хрустнув по привычке шеей, почувствовала, как по коже засочилось что-то тёплое. Вот же ёлки зелёные! Я всё-таки умудрилась как-то пораниться при падении. Наверняка на какой-нибудь штырь налетела, а то и вовсе сама себя поцарапала. А что? Я умею. Даже родители почти перестали удивляться, каким образом на ровном месте, где пройдут толпы людей, не только споткнусь, но и найду какую-нибудь яму, в которую если не провалюсь, то увязну в её содержимом капитально по самую маковку.

Столбняка я не боялась, так как совсем недавно делала прививку от него в травмпункте, куда попала, наступив неудачно на гвоздь. Подробности опущу, так как не хочу снова вспоминать обалдевшие глаза врача-травматолога и его медсестры после того, как объяснила им обстоятельства, при которых была получена травма. В общем, повздыхав над собственной невезучестью, я достала из рюкзака спиртовые салфетки и, разорвав сразу несколько фольгированных пакетиков, приложила их содержимое к ранке. Кожу сразу неприятно защипало, но это вынужденная плата за то, чтобы наклеить сверху лейкопластырь и не изгваздать кровью воротник плаща, а потом и блузки. Покончив с первой медицинской самопомощью, я встала и, окончательно наплевав на свой внешний вид, помчалась в академию, успев влететь в аудиторию аккурат перед самым носом преподавателя.

Первая пара прошла в обычном режиме, успела даже немного плащ оттереть от пятен, а вот минут через десять после начала второй под лейкопластырем шею словно раскалённым железом прижгло. Осторожно потрогав пальцем через нашлёпку из нетканого материала ранку, припухлостей или каких-либо других неприятных ощущений, кроме жжения, не почувствовала. Ладно, терпи казак, атаманом станешь, как любит приговаривать отец в таких случаях. Но под конец пары меня накрыла такая дикая мигрень, что практически звёзды на дневном небосклоне увидела вместо клеточек в тетради. Удивительно, как вообще смогла вести конспект в таком состоянии, хотя сильно сомневаюсь, что потом смогу разобрать свой собственный почерк. Предупредив старосту, что плохо себя чувствую и возможно опоздаю на следующее занятие, направилась в медпункт.

Вообще, невиданная роскошь в высших учебных заведениях, но по распоряжению ректора его создали после того, как на всех этапах обучения начали внедрять инклюзивное образование. Как говорится, на всякий случай и от греха подальше. К тому же преподавательский состав в подавляющих случаях не мог похвастаться пышущим здоровьем в силу возраста большинства профессоров и доцентов. Медсестра покачала головой, выслушав мои жалобы, безжалостно отодрала рывком лейкопластырь, превзойдя тем самым мастера восковой эпиляции, и заявила, что ничего критичного не видит. Дескать, почти всё затянулось и нечего выдумывать повод, чтобы отлынивать от занятий.

Но мне внезапно настолько поплохело, что медсестра не на шутку перепугалась и полезла в ящик стола. Мало мне было сильной головной боли, так ещё и ломота в костях вместе с ознобом добавились. Смекнув, что не такая я уж и симулянтка, медсестра безжалостно выстрелила мне в лоб из инфракрасного термометра, напоминающего по форме пистолет, а потом быстренько выдала таблетку жаропонижающего. Потом ещё немного подумала и вручила бонусом антибиотик, уточнив предварительно, не имеется ли у меня аллергии на него. Я не сторонник таких радикальных мер без сдачи анализов, но так как мне достаточно быстро полегчало, решила, что в моём случае это был вынужденный и правильный шаг. Окончательно от боли избавиться не удалось, зато снова почувствовала себя человеком, а не придатком страдающего организма. В общем, поблагодарив медсестру, я достаточно бодро дошагала до аудитории.

По-хорошему мне стоило вообще взять справку о посещении медпункта с рекомендацией обратиться к врачу по месту жительства и отчалить в сторону поликлиники. Но не в этот раз. Преподаватель был суров и непоколебим. Единственной уважительной причиной для пропуска своих занятий он считал лишь ситуацию, когда тебя одновременно переехало два трамвая и ты не смог самособраться в своеобразного Франкенштейна, способного добраться до академии. Мысленно воздав несколько раз хвалу медсестре за своевременно оказанную квалифицированную помощь, я не только досидела до конца всех занятий, но и вполне довольная жизнью выпорхнула на волю. Моя тушка намеревалась заскочить за хлебушком, а потом хорошенько отлежаться и отоспаться, чтобы окончательно не заболеть.

Однако человек предполагает, а жизнь располагает: стоило мне поводить носом в сторону ближайшей пекарни и представить, с каким наслаждением вонзаются мои зубы в хрустящую сахарную корочку булочки с творогом, как раздался телефонный звонок. Взглянув на экран смартфона, я едва не застонала: звонила Наталья – старший администратор небольшой гостиницы, в которой я подрабатывала в свободное от учёбы время. Таким людям не отказывают, пронеслось в моей голове одновременно с тем, как палец нажал на зелёный кругляшок, чтобы ответить.

– Лика, у нас ЧП! Сможешь выйти сегодня на несколько часов? А Настя тебя в девять сменит...

Учитывая, насколько понятие времени растяжимо, когда произносится не двузначная цифра, я уточнила:
– Утра или вечера?

Глава 3. Рабочие будни

– Конечно. А что, я настолько плохо выгляжу? – я старалась отвечать бодро и держаться как можно непринуждённее.

Терять эту работу мне было никак нельзя, даже под страхом смертной казни с прелюдией в виде изощрённых пыток. Обучение в академии, к сожалению, было платным, так как в другие вузы на бюджет я не прошла, а интересовавшая меня специальность стоила дорого. Вот и пришлось выбирать по принципу наименьшего сопротивления, а именно поступать туда, где обучение дешевле. Родители были крайне недовольны как моим выбором, так и тем, что не смогла пробиться на бесплатные места, «как все достойные дети нормальных родителей». Компромисс был найден в виде условия, что раз уж мне так приспичило, то первый семестр они мне оплатят, а потом либо за ум возьмусь и засяду за учебники, чтобы пересдать экзамены на более высокие баллы и перепоступить в следующем году, либо ищу работу.

Я пошла по самому сложному пути: и на очном стала учиться, и на работу устроилась. Конечно, выбор был не так велик, чтобы найти занятость всего на несколько часов в день или с ночным графиком, но мне удалось прыгнуть чуть-чуть выше общепита и устроиться почти по специальности. Правда, приходилось быть этакой «девочкой по вызову», срываясь в гостиницу по первому же зову, зато за это неплохо доплачивали. В итоге на конец месяца выходила сумма, равная той, что получали другие при полной занятости. Плюс ко всему работа портье была очень выгодной и в плане приобретения нужного опыта. Когда учишься на управленца в сфере гостиничного бизнеса – самое то! Как раз видны все плюсы и минусы, с которыми приходится сталкиваться в реальной жизни, а не в теории, зачитываемой преподавателями с кафедры. Ко всему прочему у меня уже имеется стаж, который положительно сыграет при прохождении практики.

– Лика, ты себя в зеркало видела? Я сегодня вызов ещё одной скорой просто не переживу, а Настя однозначно взорвёт всё наше здание, если выдерну её из кровати, – с ужасом в глазах пробормотала Наталья, медленно опускаясь на банкетку.

– Если честно, то нет, – ответила я, ныряя за дверь служебного помещения, где хранились форменные жилет, юбка и шейный платок, заменяющий галстук.

Это была чистая правда: во время моего неудачного падения в арке карманное зеркальце разбилось на мелкие осколки, и его пришлось выбросить. В академии было как-то совершенно не до того, чтобы любоваться своим отражением. И даже на работе посмотреться было не во что: все зеркала в холле и туалетах первого этажа наши уборщицы вынуждены были снять ещё три дня назад, когда узнали, кто забронировал большую часть номеров. Футбольные фанаты, приехавшие на финальный матч любимой команды в этом сезоне – это настоящее стихийное бедствие не только для любого отельера, но и для жителя города в принципе. Неважно, кто выйдет в финал кубка – разнесут в любом случае: либо неистово празднуя победу, либо выражая всю горечь поражения. Судя по тому, в каком состоянии завершила смену Настя, наши гости заранее решили разогреться перед матчем. Вечная дилемма между «клиент всегда прав», «да избави нас высшие силы от вызова полиции» и «дайте денежку заработать, сохранив репутацию» – это неотъемлемая часть нашей работы.

Плащ, заляпанный грязью, я замыла ещё в женском туалете академии, благо в арку не так сильно дождь нахлестал воды, и там было намного суше, чем снаружи. Хорошо было бы голову помыть, но тут спасали длинные волосы каштанового оттенка, которые даже без зеркала можно было на ощупь стянуть в тугой пучок на затылке. Будь я блондинкой, всё выглядело намного ужасней.

– Всё, я готова к труду, обороне и боевой доброжелательности!

Наталья скептически оглядела меня с головы до ног:
– Точно выстоишь?

– Если понадобится, то и вылежу! – гордо выпятив вперёд грудь, я кивнула на спрятанный под стойкой топчанчик, с которого даже в ночную смену легко на нужную высоту поднималась рука с ключом от номера. Никакого разврата, исключительно технологический перерыв, согласно расписанию! А что подушка под голову закатилась, так она это, ортопедическая. Да-да, для улучшения производительности сотрудников ресепшена путём достижения необходимого уровня релаксации.

– Ну, смотри. Косметичку-то хоть с собой захватила? – всё тем же с выражением сомнения на лице поинтересовалась Наталья. – Дай хоть подкрашу тебя, а то при одном взгляде на твоё кипенно-белое лицо плакать хочется кровавыми слезами.

Ну да, я от природы смуглостью никогда не отличалась, а во время болезни так и вовсе могла посоревноваться с накрахмаленными королевскими простынями, отливающими едва заметной голубизной. Вот и приходилось пользоваться различными косметическими приблудами, чтобы отличаться от ворота своей блузки хотя бы на пару тонов. Нанеся на меня «боевой раскрас индейцев-апачей» в полном соответствии с корпоративной этикой – это с определённым акцентом на глаза и губы, но так, чтобы гости отеля не перепутали с представительницей древнейшей профессии высшего эшелона, Наталья удалилась в свой кабинет.

В принципе, мои родители до сих пор считают, что вот именно «валютным развратом» на работе и занимаюсь. При этом моя логика напрочь ломалась, ибо наступи я на собственную гордость и опустись до такого способа заработка, давным-давно съехала бы из нашей однокомнатной квартиры в более комфортное жильё. Ладно, хотя бы отдельное, так как терпеть вечные крики и склоки родителей было порой невыносимо. Но пока такую роскошь, как съёмное жильё не могла себе позволить. Раз пошла наперекор родителям, то будь добра треть дохода вносить в общий котёл в качестве взноса на оплату коммунальных услуг, продуктов и прочего. Хорошо хоть амортизацию кровати в счёт не включили. Вот получу диплом и съеду, а пока менять шило на мыло с постоянно растущими ценами на продукты и аренду жилья было глупо.

Мужественно выстояв за стойкой ресепшена до десяти часов вечера, я сняла с себя все полномочия вместе с формой и передала их приехавшей мне на смену не услышавшей вовремя будильника Насте. Чем ближе время приближалось к ночи, тем выше поднималась у меня температура, хотя щёки и лоб не горели, как обычно бывает. Завтра точно пойду к дежурному врачу, мамой клянусь!

Глава 4. На грани реальности

Чисто инстинктивно сделав несколько шагов назад, я с ужасом поняла, что отступать особо некуда: все подъезды оснащены домофонами – так просто не спрячешься, да и там ненамного безопаснее. Ещё и перехватить подонки успеют тысячу раз, пока кнопки жму. До ближайших окон тоже далеко – даже швырнув ключи, разбить стекло не получится. Выход был только один – бежать и надеяться встретить какого-нибудь припозднившегося прохожего, либо домчаться до супермаркета, там хоть охранник ночью дежурит. Все эти мысли пронеслись в моей голове с какой-то невероятной скоростью, не позволив не потерять ни секунды драгоценного времени.

Бросившись прочь от разгорячённой алкоголем троицы, я лишь спровоцировала пробуждение в них охотничьих инстинктов. Чуть ли не с улюлюканьем, не забывая при этом отпускать пошлые комментарии, эти подонки кинулись вслед за мной. И как назло, словно в классическом фильме ужасов или триллере вокруг не было ни одного прохожего, спешащего домой, ни даже роющегося в мусорном контейнере бомжа. Как будто весь квартал внезапно вымер, разве что перекати-поля или подхваченной ветром скомканной газеты не хватало для полного антуража.

Увы, настигли меня очень быстро и, схватив за рюкзак, болтающийся за спиной, повалили на испещрённый глубокими трещинами асфальт. Я отбивалась, как могла, пытаясь вырваться, пока меня волоком тащили подальше от домов в сторону старых, рассыпающихся от коррозии металлических гаражей, но... Разве может что-нибудь сделать простая девушка обычного телосложения против троих подонков, чьи безумные выражения глаз натолкнули на мысль, что не алкоголем единым поднимали себе настроение в эту ночь парни. Только постараться продать подороже свою жизнь.

Пока один из нападавших трясущимися руками лихорадочно потрошил в поисках кошелька и чего-нибудь ценного сорванный со спины рюкзак, двое других, крепко вцепившись в мою одежду, пытались со мной справиться. Трещала по швам ткань, летели во все стороны пуговицы... Если вначале подонки хотели просто покуражиться и поживиться, чтобы раздобыть себе наличку или что-нибудь, что можно заложить в ближайшем ночном ломбарде и выручить деньжат «на продолжение банкета», то теперь на их лицах горело желание уже другого рода. Перестать сопротивляться, расслабиться и получить удовольствие, как советовали ещё одни умные люди на случай подобных нападений? Не вариант, ибо исход будет всё равно один – трое уйдут, один останется лежать на асфальте навсегда.

Я закричала со всей силы своих лёгких, но не столько от страха, сколько хотела привлечь внимание хоть кого-нибудь к происходящему. Запоздало мелькнула мысль, что сделать это нужно было сразу, вместо того, чтобы бежать от ублюдков. Но в тот момент у меня попросту от неожиданности и испуга пропал голос. Множество раз на протяжении долгих лет я возвращалась домой в это время, да даже ещё позже, но всегда благополучно добиралась до квартиры. А сегодня, видимо, наступил час расплаты за собственную самонадеянность.

Сколько раз и в школе нас всех учили, что в случае опасности нужно кричать не «помогите», а «пожар»? Множество. Дескать, люди редко реагируют на призывы о помощи либо из-за трусости, либо от безразличия. А вот при криках о пожаре включается инстинкт самосохранения и любопытство. Поэтому больше шансов привлечь внимание людей, которые выбегут посмотреть, что случилось. Так вот, могу с уверенностью сказать, что чушь это собачья. В деревне, где дома стоят плотно друг к другу и куча всяких подсобных строений на каждом участке, приём с «пожаром» бы сработал. Но не в городе. По крайней мере, даже ни одна штора не шевельнулась в тех окнах, где был зажжён свет. Зато своим криком я привлекла совершенно не то внимание, которого хотела.

Видимо, испугавшись, что набегут люди и повяжут всех, вызвав при этом полицию, один из подонков выхватил из кармана нож и всадил мне в грудь почти по самую рукоять. Тут же вытащил и вонзил снова, а затем ещё раз...

– Заткнись! Заткнись! Заткнись! – шипел сквозь зубы мой убийца, хотя уже после первого удара из моего горла вместо слов раздались хрипы.

Копошившиеся рядом подонки на мгновение замерли, а затем со всех ног бросились наутёк, крича. что их товарищ зря так погорячился. Но было слишком поздно. Тусклый мигающий фонарь, одиноко торчащий неподалёку, вспыхнул в последний раз и погас как раз в тот момент, когда мои глаза закрылись.

Что происходило потом, помню, если честно, с трудом. Мне показалось, что я умерла. По крайней мере, на мой неискушённый взгляд точно должна была умереть после стольких-то ударов ножом, но... Я каким-то непостижимым образом продолжала улавливать какие-то кусочки происходящего вокруг. При этом всё смешалось в какой-то безумный калейдоскоп, состоящий из отдельных непонятных картинок и странных звуков. А ещё ощущений. Но в единое целое этот хаотичный винегрет совершенно не хотел складываться, распадаясь на детали обратно.

Вроде только что была тёмная, плохо освещённая улица, а затем внезапно рядом заблуждали фонари, раздался топот ног и усталые голоса. Противный хруст сминаемого пластика и визг молнии, потом снова всё исчезло... Холод, пронизывающий до костей леденящий холод вокруг, словно оказалась в морозильнике для хранения свиных туш после забоя. Я попыталась открыть глаза, но ничего не получилось. Будто свинцом веки налились, даже пошевелить ими оказалось невозможно. Звуки долетали до меня, как сквозь толстую стену, и совершенно мне не нравились. Постоянно лилась вода, с противным шипением, ударяясь о какие-то металлические поверхности. Да, металл, почему-то вокруг было очень много металла. Лязг, скрежет, грохот, хруст... Такое ощущение, что кто-то постоянно швырял свои инструменты куда попало, совершенно не заботясь об их сохранности. От непонимания происходящего, на меня начала накатывать паника, грозящая перерасти в настоящую истерику. Сон... Какой-то абсурдный, сюрреалистический, страшный сон, вырваться из которого никак не получалось.

Внезапно в голову пришла совершенно неожиданная мысль: а вдруг я оказалась в больнице? Да, скорее всего, так и есть! В конце концов, я же не обладаю медицинским образованием, чтобы однозначно утверждать, что раны, нанесённые мне, были смертельными. Наверное, моё тело кто-то обнаружил из прохожих и вызвал скорую, а вся эта непонятная звуковая солянка есть не что иное, как последствия действия наркоза! У моей мамы было несколько операций, проведённых в разные годы, так она рассказывала, как каждый раз, приходя в себя в реанимации, видела и ощущала такое, что ни в одном сюрреалистичном сне не привидится. Даже картины Дали и Пикассо по сравнению с «тем» воспринимались на уровне обыденных пейзажей и портретов. Немного успокоившись, я снова задремала, но разбудил меня грохот. Кто-то упорно дёргал поверхность, на которой я лежала и не могла определить, что же это на самом деле, так как тело окончательно окоченело и практически потеряло способность что-либо ощущать. Каталка? Вполне вероятно. И вот этот невидимый некто тряс её так, будто она застряла где-то на полпути. Всё-таки я в больнице... Или нет?