Детка, я тебя присвою

Глава 1

Я. Ненавижу. Клубы.

И мажоров.

Пошла один единственный раз! И что в итоге? Угодила в лапы парня, который возомнил себя здесь самым крутым!

— Хорош делать мне мозг, детка, — зажимая меня в кольце своих рук, говорит мне на ухо он. — Ты ведь сюда за этим пришла. Мм… вкусно пахнешь.

— За этим? — упираясь обеими ладонями в грудь наглеца, я отстраняюсь. — По-твоему, я пришла сюда, чтобы ты меня облапал?

На скуластом лице рисуется легкая, белоснежная ухмылка.

— Ну да. Ты так крутила задницей… Считай, я повелся. Как насчет горизонтальных танцев у меня дома?

Ежкин кэт! Так нагло и открыто еще никто не пытался затащить меня в постель!

— Иди-ка ты лесом! — кричу прямо в его изумленное лицо. — И танцуй один… со своей рукой. Придурок!

В голубых, миндалевидных глазах вспыхивает нехороший огонь. Пальцы еще сильнее впиваются в мою талию. Я беспомощно оглядываюсь, ища глазами подружек, но они разбрелись по танцполу, не замечая, что со мной происходит.

И тогда я делаю первое, что приходит мне в голову: снимаю воздушную шапку взбитых сливок с коктейля, который держит в руке какой-то парень и стремительно швыряю ей в лицо мажора. Воспользовавшись заминкой, даже размазываю сливки по самодовольному лицу и зачем-то оставляю небольшую, белую каплю сливок прямо у него на носу.

Это срабатывает. Наглец тотчас отпускает меня. Резко взмахнув руками, снимает крем с щек и гневно смотрит на меня:

— Охренела?! — орет так, что даже музыка, кажется, становится тише. — Я тебя реально за такое вые…

— Э, мадам, это вообще-то мой коктейль, — доносится сзади озадаченный голос парня, у которого я стащила сливочный крем.

— Он оплатит! — Быстро обещаю я, кивнув на мажора и, придерживая юбку платья, бегу со всех ног к дверям.

Быстрее! Чувствую, если гад меня догонит, точно исполнит свое обещание. Один его взгляд чего стоит – аж мурашки по коже!

— Вася! Василина! — кричит в спину одна из моих подруг. — Ты куда так рванула?

Обернувшись, я лишь отмахиваюсь от нее. Некогда объяснять. Продолжив бежать, я наконец-то открываю тяжелую дверь и оказываюсь на улице. С наслаждением вдохнув прохладный, свежий воздух, на всякий случай отхожу подальше от здания клуба и вызываю такси.

Хватит с меня такого веселья! Больше ни за что не соглашусь пойти с девчонками в это адское местечко. Плевать мне, что это элитный, крутой клуб, проходки в который подруга еле достала. Не для меня это все. Совсем не для меня!

Как попадаю домой – не помню. Все, как в тумане. Тихонько прикрыв входную дверь, крадусь по коридору к ванной, чтобы не разбудить маму. Горячий душ смывает с меня усталость и успокаивает. Поэтому, как только касаюсь головой подушки, практически сразу засыпаю.

А во сне мне снится все тот же мажор. Ухмыляясь, он смотрит на меня своими голубыми, наглыми глазищами и хлопает в ладоши. Сначала медленно и тихо, но потом все громче и быстрее. Я убегаю от него, а он, продолжая хлопать, пытается меня догнать.

Резко распахнув глаза, я вырубаю будильник на телефоне. Аплодисменты тут же стихают – я поставила этот звук на будильник специально. Каждый раз воображаю, будто мне аплодирует сотня людей только потому что я проснулась. Подруги крутят пальцем у виска, а мне весело. Так и живем.

Сегодня я впервые иду в универ. Танцевать в клубе, зная, что на следующий день нужно на учебу – не лучшая идея. Но и день рождения у подруги бывает только раз в году. Тем более, не так уж и поздно я вернулась домой.

— Василина! — раздается голос мамы за дверью. — Ты уже встала?

— Да! — тут же отвечаю я, резко сев на кровати.

В эту же секунду дверь в мою комнату распахивается. Мама, остановившись на пороге, окидывает меня внимательным взглядом. Сощурив глаза, она качает головой:

— Все-таки смоталась вчера гулять с девчонками! И во сколько же ты пришла?

— Меня под утро принесли, — невинно сообщаю я. — Ты не слышала?

Мама вздыхает и показывает мне кулак.

— Опять эти твои шуточки? Получишь у меня!

— Мы просто потанцевали, — развожу руками я, смахнув светлую прядку волос со лба, — без алкоголя и прочего. Я вернулась домой в двенадцать.

— Вася, сегодня первый день в универе, — напоминает мама. — Ты с таким трудом поступила. Не подводи себя. И меня тоже.

— Я помню, — вздыхаю я. — Все будет хорошо. Честное слово!

Мама смягчается и поправляет пояс нежно-розового халата.

— Ладно, давай завтракать, — кивает в сторону кухни. — Я блинов испекла.

Кивнув, я заставляю себя подняться с кровати и плетусь в ванную. Напевая знакомую песенку под нос, чищу зубы электрической щеткой и беспечно пританцовываю возле зеркала.

В отражении внимательно разглядываю юную девчонку с лохматыми, пшенично-русыми волосами, собранными в небрежный пучок на макушке. Удивительно, но после вчерашнего я выспалась. И даже выгляжу не так стремно, как ожидала.

Прополоскав рот, я хорошенько умываю лицо, торопливо наношу на него легкий крем и достаю черную подводку.

«Да, Василина, самое время попробовать вариант стрелок, которые недавно видела в Тик-токе. Ты же совсем не опаздываешь!» — недовольно шипит внутренний голос, подозрительно похожий на мамин.

Но меня уже не остановить, поэтому я увлеченно рисую аккуратные, черные стрелки на глазах, соединяя едва заметные точки, которые заранее поставила на верхнем веке.

— Вася! — приглушенно доносится голос мамы за дверью.

Я закрываю подводку колпачком, подкрашиваю ресницы тушью и вуаля! Мои зеленоватые глаза становятся выразительнее и ярче. Расчесав свои длинные волосы, которые давно мечтаю обстричь, я торопливо бегу на кухню.

Мама делает глоток ароматного кофе, окидывает меня насмешливым взглядом, но ничего не говорит. Лишь слегка улыбается, качая головой.

— Ну что? — жуя жирный блинчик со сгущенкой, поднимаю бровь я. — В универе я хочу быть красивой.

— А надо быть умной, Вась, — вздыхает мама.

Глава 2

Руслан

Вот, сучка…

Впиваюсь заинтересованным взглядом в девчонку, которая резво мчится на самокате.

Ничего такая. Невысокая, фигуристая. Все на месте. Глазища, как у ведьмы – яркие, манящие. Болотно-зеленые. А язык… я найду применение ее дерзкому языку. Обязательно найду.

Она. Меня. Опрокинула!

Меня!

В венах аж кровь закипает. Когда такое вообще было? Да не было никогда!

Кусанув нижнюю губу, я расплываюсь в ухмылке и объезжаю площадь, резко притормозив недалеко от ступенек универа. Компашка перваков, что до этого мирно парила электронки, подпрыгивает и оборачивается. Девчонки во всю бродят по мне игривыми взглядами, спешно поправляя волосы.

А блонди и след простыл. Ищу глазами эту ненормальную и, взлохматив темные волосы, выхожу из тачки. Мои пацаны уже здесь – сидят на капоте Гелика и ржут на всю парковку.

— О, братик, — широко улыбается Ванек, сощурив глаз на солнце, — а где взбитые сливки? Уже кто-то слизал?

— Да хорош уже, — закатив глаза, пожимаю друзьям руки. — Я думал, ваши тупорылые шутки закончились ещё вчера.

— А мы новых придумали, — расслабленно сообщает Платон и тоже ухмыляется: — Но пока не скажем. В целях безопасности.

— Ух, набычился! — кинув взгляд на меня, ржет Ден и почти сразу свистит компании девчонок, что сидят на лавке неподалеку: — э, малыхи, вам бык не нужен? Отдаю бесплатно! Только ублажайте, как следует, а то забодает!

Парни ржут и меня тоже прорывает. Девушки улыбаются и косятся на нас, одна даже манит меня к себе пальцем. Я многообещающе улыбаюсь ей краем губ и подмигиваю.

С темы взбитых сливок мы наконец-то съезжаем, хотя иногда дебильные шуточки все же проскальзывают, когда обсуждаем вчерашнюю тусовку.

Я до сих пор не догоняю, какого хера та блонди меня бортанула. Я же знаю, что в «Голд» телки приходят клеить парней побогаче. Вертят задницами и сами запрыгивают на член. Так было всегда, это заведено по умолчанию.

Девочки приходят и пьют один коктейль на троих, мечтая вытянуть билет в лучшую жизнь, но пока что эта лучшая жизнь натягивает их самих… потому что пацаны, вроде меня, приходят в клуб за развлечениями и быстрой разрядкой.

Но я вместо этого получил взбитые сливки в лицо. Это бесит. Вымораживает. И… заводит, черт возьми. Мне не терпится найти зеленоглазку и проучить, как следует. Не повезло ей учиться со мной в одном универе, ох не повезло. Я ведь нагну ее.

Потому что всегда получаю то, что хочу.

— Рус, это не она? — Ванек толкает меня в плечо и я отрываю взгляд от шумной дороги, по которой проносятся машины.

— Че? — хмурю брови.

— Башку поверни, — советует друг. — Это ведь та девка из клуба.

— Она, типа, первокурсница? — хмыкает Платон. — Да ладно…

— Мм, а рядом с ней что за кудряшка? — сощуривает глаза Ден, плотоядно облизываясь. — Похожа на куклу. Я бы с ней поиграл…

Я молчу. Лишь прожигаю пристальным взглядом миниатюрную фигурку девочки, которая меня совсем не замечает. Размахивая руками, она что-то оживленно рассказывает своей белокурой подружке, отплевываясь от собственных волос, которые ветер швыряет ей в лицо.

Забавная. Живая.

Но ведьма. Вредная ведьма, чтоб ее.

— Бро-о, — хлопнув меня по плечу, насмешливо тянет Ванек, — ты ее трахаешь взглядом или убиваешь?

— И то, — задумчиво ухмыляюсь, — и другое.

— Это что-то новенькое, — отмечает Платон. — Советую забить на нее, чел. Она, походу, не в адеквате.

— Я ее отымею, — не сводя взгляда с блонди, заявляю я. — Скоро будет бегать за мной и просить ещё.

Даже интересно с ней поиграть. В крови вспыхивает азарт. Сердце бахает в груди громко и тяжело.

Давай же, заметь. Заметь меня, детка. Я тебе понравлюсь, обещаю.

И она замечает. На секунду округляет свои кошачьи глаза с черными стрелками и замирает. А потом… весело улыбается и машет мне рукой. Я хмурюсь. Нихрена не понимаю.

Что происходит? Она на солнце перегрелась?

Друзья уже угорают и даже машут ей в ответ. Им весело. А мне – нет. Сам не понимаю, чего зациклился на этой теме. Девчонка не мега красотка. У меня были и лучше. Выше, стройнее, жопастее.

А эта… другая.

Но что-то в ней определенно есть. Я включаюсь в эту игру. Сегодня-завтра будет стонать подо мной, как все остальные. И вот тогда-то я буду удовлетворен.

Василина

Как же тяжело оставаться спокойной, когда он так смотрит… мне аж воздуха не хватает – его будто кто-то резко выбил из моих лёгких.

— Вась, это кто? — округляет голубые глаза Аленка.

Я почти ее голоса и не слышу. У меня в ушах лишь частый стук сердца и белый шум. Пристальные, слегка сощуренные глаза мажора затмевают все пространство. Смотрят в самую душу.

— Это… — хриплю я. — Сейчас…

Делаю глубокий вздох и прихожу в себя. А потом мило улыбаюсь и машу брюнету рукой.

Он хмурит свои ломаные брови и смотрит на меня, как на ненормальную. Зато его друзья смеются и машут мне в ответ.

— Уходим, — шиплю, схватив подругу за локоть.

— Угу, — она отрывает робкий взгляд от коротко стриженного парня с оскалом вместо улыбки и уходит вместе со мной.

— Я нарвалась в клубе на мажора, — поднимаясь по ступенькам универа, оживленно и тихо рассказываю подруге. — Измазала его рожу взбитыми сливками и убежала.

— Что? — округляет и без того большие глаза Алена. — Ты с ума сошла, Вась?

— А что мне оставалось делать? — резко развожу руками я, — я же не знала, что он тоже здесь учится!

— А я тебе говорила, не ходи ты в этот клуб, — вздыхает подруга.

— У Катьки ДР, — распутывая кончики волос пальцами, говорю я. — Обиделась бы. Ладно, — машу рукой, — забей. Нам ещё аудиторию надо найти.

Алена заправляет свои светлые кудряшки за уши и кивает. Побродив по шумным коридорам, мы находим нужную аудиторию и знакомимся с одногруппниками. Многие из них оказываются вполне себе адекватными ребятами, а кто-то даже шарит за сплетни универа больше, чем мы с Аленой. Намного больше.

Глава 3

Откуда. У него. Мой номер?

— Ты чего? — Алена кидает на меня настороженный взгляд.

— Ничего, — отмахиваюсь я и, закинув номер мажора в черный список, убираю телефон.

Вот, прицепился! И что ему, интересно, от меня надо?

Остаток пары я сижу, барабаня пальцами по парте. В голове то и дело рисуется лицо парня с пронзительными, голубыми глазищами. Интересный у него контраст, конечно. Волосы и брови темные, шоколадные, а глаза напоминают морозное небо. Чистое, ясное, холодное… и какое-то порочное.

Так, стоп! Ты обалдела, Вася? Думаешь о всяких мажорах вместо того, чтобы слушать лекции! — и снова внутренний голос, похожий на мамин.

Ууу я так с ума сойду скоро! Первый день в универе и уже какие-то происшествия!

Наконец, по аудитории разносится звонок на перемену. Я бодро подскакиваю с места, хватаю рюкзак и закидываю в него свои принадлежности. Аленка хлопает своими длинными ресницами и слегка хмурит тонкие брови.

— Ты какая-то нервная, — качает головой подруга.

— Первый день учебы, вот и нервничаю, — пожимаю плечами я.

— Когда тебя интересовала учеба? — усмехается Алена. — Что, этот Руслан тебя достает? Пишет тебе?

— Ты откуда… — хмурю брови и округляю глаза, — откуда знаешь его имя, а?

— Я и фамилию знаю, — беспечно улыбается Аленка. — Руслан Высоцкий. Девчонки, которые сидели сзади нас, всю пару его обсуждали и искали его канал в Телеграм.

— Вам скинуть ссылку? — услышав наш разговор, деловито интересуется одна из девушек.

— Нет! — в один голос отвечаем мы.

Я отказываюсь, потому что мажор уже сам меня нашел, а Аленке попросту не интересна эта золотая четверка – она действительно поступала в универ, чтобы учиться.

Задвинув стулья, мы шагаем к дверям, толкаясь в толпе одногруппников. Следующей парой должна быть информатика и нам снова придется искать нужный кабинет. Ох уж эти университетские лабиринты!

В коридоре стоит шум. Всюду разносятся шаги, смех и разговоры. Ноздри щекочет запах пыли, книг и… чего-то приятного, свежего, морского.

— А вот и ты, — раздается негромкий, насмешливый голос. Не успею сообразить, как оказываюсь утянута в дальний угол. — Игноришь меня?

— Вася! — кричит Алена, приоткрыв рот.

Но ее тут же скрывает от меня какой-то парень с татушкой клинка на шее. Кажется, один из дружков Руслана.

— Василиса, значит, — хмыкает Высоцкий, склонившись ко мне так, что я замираю.

— Василина, — сглатываю ком в горле я. И… судорожно втягиваю носом аромат его парфюма. — Что, номер достал, а имя узнать не удосужился?

— У меня было мало времени, — цокает языком мажор. И задумчиво, будто пробуя на вкус, добавляет: - Василина.

— Зря, — улыбаюсь я.

Руслан опускает взгляд вниз, на мои губы, затем снова смотрит в глаза. Немного хмуро, недоуменно.

— Что зря?

— Зря достал мой номер, — невинно сообщаю я, — ведь твой уже в черном списке.

Высоцкий изучает меня своим взглядом. И мое сердце в этот момент стучит так громко, что мне кажется, его слышно на весь универ.

— Это прикол такой? — интересуется Руслан.

— Какой ещё прикол? — выгибаю бровь я.

— Специально прикидываешься, что не нравлюсь тебе, — не спрашивает, а утверждает.

У меня аж лицо вытягивается от такого самомнения.

— Я не прикидываюсь, — отвечаю, глядя прямо в его глаза, — а говорю прямо: не нравишься.

— Да хорош тебе, малыш, — усмехается мажор, — такие, как ты, только и мечтают о бабках. В клубе хотела склеить кого побогаче, а сейчас строишь из себя монашку.

— Никого я не строю, — сдвигаю брови на переносице и упираюсь ладонями в мощную грудь Высоцкого, — уйди. Ты вообще не в моем вкусе.

— Чего? — брови мажора изумлённо ползут вверх. — Я? Не в твоем вкусе?

— Именно, — уверенно киваю я. — Мне не нравятся брюнеты. Перекрасься в блондина, тогда я подумаю.

— Что? — сощуривает глаза он.

— Что слышал, — улыбаюсь я. И, воспользовавшись его замешательством, проныриваю под его рукой и мчусь к Аленке.

Она стоит рядом с тем самым парнем, который пялился на нее, как голодный зверь. Ух, ещё один маньяк! Схватив подругу за руку, я увожу ее за собой.

Не выдержав, поджимаю губы и оборачиваюсь. Остановившись рядом со своим другом, Руслан сверлит меня мрачным взглядом. И… ослепительно ухмыляется, скрестив могучие руки на груди.

Эта его улыбка не предвещает мне ничего хорошего…

— Что это было? — изумляется подруга.

— Нашествие мажоров, — бурчу я. — Ты в порядке?

— Да, — кивает она.

— Тот татуированный к тебе не приставал? — спрашиваю я.

— Нет, — качает головой Алена. — Просто стоял рядом и все.

— Нам нужно проветриться, — решаю я. — Идём на улицу!

— Но скоро пара начнется, — пытается возразить подруга.

— Успеем, — обещаю ей и стремительно спускаюсь по лестнице на первый этаж.

Выйдя из здания, мы садимся на первую попавшуюся лавку и наслаждаемся теплой погодой. Я вытягиваю обе ноги вперед, откинувшись на спинку лавочки, Алена перебирает ремешок сумки, что лежит на ее коленках.

Свежий воздух немного меня успокаивает, приводит в чувства. Ведь я, блин, смущена. И взволнована! Этот мажорище прицепился ко мне, как клещ и гипнотизирует своими бесстыжими глазами. А его запах… кажется, им пропитался ворот моей рубашки.

Я пахну им.

Ежкин кэт… попала, так попала. Остается лишь надеяться, что Высоцкий действительно от меня отстанет. Хотя, я ведь прошлась по его самолюбию… и не только прошлась, а сплясала чечетку.

Измазала взбитыми сливками, показала фак и велела перекраситься в блондина.

Я сглупила. Надо ведь было просто извиниться! Тогда бы смогла спокойно учиться, а не думать каждую минуту об этом наглом, красивом…

Господи! Да сколько можно?

— Девочки из группы обзавидуются, если узнают, — хихикает Аленка, прерывая тишину между нами.

— Не говори им, — вздохнув, прошу я. — Иначе не только обзавидуются, но и все волосы мне выдерут.

Глава 4

Руслан

Она опять сбежала.

Это нормально?

— Эй, — смотрю на высокую брюнетку, что стоит у дверей аудитории, — как тебя звать?

— Даша, — она тут же улыбается, отдавая мне все свое внимание.

— Даша, значит, — прохожусь оценивающим взглядом по ее стройным ногам и фигуре. — Со мной поедешь?

— Ну да, поеду, — переглянувшись со своими подругами, она кивает и уверенно шагает ко мне. Коснувшись моего плеча ладонью, заглядывает в глаза и улыбается. Соблазнительно, игриво. — А куда?

— Никуда, я передумал, — скидываю ее руку с плеча и иду дальше.

Что и требовалось доказать. Вот, адекватная же девка. Сначала соглашается, потом спрашивает, куда. И не бежит от меня, сломя голову. Все так и должно быть.

— И что это было? — интересуется Ден, размашисто шагая рядом со мной по коридору.

— Проверка, — ухмыляюсь я.

Дикий громко ржет, запрокинув голову.

— Ты загнался что ли, братан? Тебя никогда не отшивали?

— Никогда, — отвечаю сквозь зубы. — С этим делом всегда было гладко.

Пока не появилась эта… Василина.

— И что делать будешь? — спрашивает Ден, скосив на меня насмешливый взгляд.

— То же, что и раньше, — предвкушено ухмыляюсь я. — Блондиночка будет моей.

Друг лишь качает головой, улыбаясь краем губ.

— Найди себе телку на вечер и все пройдет.

— Телка не подойдет, — заявляю я, расталкивая толпу на своем пути, — мне нужна ведьма.

Я хочу ее. Хочу, чтобы она тащилась от меня, как все остальные. Чтобы бегала за мной и облизывалась.

Но что-то мне подсказывает, что такого не будет. Василина скорее лесом меня пошлет и снова сбежит.

«Перекрасься в блондина, тогда подумаю…» — раздается в голове ее нагловатый голос.

Я ухмыляюсь, глядя перед собой. Вот же сучка, а!

Но тем интереснее будет ее усмирять. От одной только мысли об этом член наливается приятным теплом. Давно я так никого не хотел, как ее. Она как долгожданный подарок на Новый год или день Рождения. Подарок, которого с нетерпением ждешь и желаешь…

И ведь не притворяется, не играет. Ни капли флирта, ни капли жеманности. Лишь смех и легкое волнение в ведьминских глазах.

Что можно дать девчонке, которая не ведется на бабки и тачку? Что ей вообще надо?

От меня – ничего. Вот поэтому-то и сложно.

— Ну и что за любовь-то началась? — Ден вырывает меня из омута мыслей. В его глазах море смеха. Подкалывает меня, говнюк.

— Хуевь, — бурчу я и раздраженно вздыхаю: — Я тебе принцесса из Диснея что ли?

— Да не агрись, Жасмин, — расплывается в широкой улыбке друг, — Потри волшебную лампу и все пройдёт.

Закатив глаза, я пихаю его плечом. Он ржет и пихает меня в ответ. Толкаясь, выходим из здания универа на свежий воздух.

Курим, смеемся, боремся. А чуть позже подключаются и Ванек с Платоном. Наша четверка. Дружим с самого детского сада, пацаны мне стали второй семьей. Это нереально ценно. Особенно, если родная семья с каждым днем только рушится, а не растет.

Больше к зеленоглазке я не пристаю – не хочу спугнуть. Но завтра… поймаю и зажму в каком-нибудь укромном уголке. Сделаю так, что и сбегать не захочет. Она должна быть в моей коллекции. И займёт в ней почетное место.

После пар мчу по городу, громко врубив музыку. Так, чтобы басами выбить всю дурь из башки..

Не получается.

Потому что я еду домой. Хотелось бы, конечно, собственную хату со своими порядками и правилами, но отец уперся: сказал, пока не закончу универ, из дома не съеду. Вот я и не съезжаю. Торчу в этой психушке и слушаю бесконечную ругань.

Толкнув входную дверь, разуваюсь и шагаю к лестнице на второй этаж. Подняв взгляд, вижу маму – спускается по ступенькам в своем шелковом халате и глушит вино из бокала.

Я хочу выругаться. Внутри все взрывается, перед глазами красные искры. Бешусь, пиздец. Потому что раньше такого не было. У нас всегда была нормальная семья. Без винища в четыре часа дня и вечных ссор. А может быть я просто не замечал, потому что в детстве частенько зависал у бабушки.

— Сынок, — улыбается мама, спускаясь ко мне. — Уже вернулся?

Она тянется к моим волосам длинными пальцами, перебирает их и гладит.

— Как дела? — снова улыбается, заглядывая в мои глаза.

— Ты опять бухаешь? — уворачиваюсь от ее руки, пытливо глядя в ответ.

— Это просто бокал хорошего вина, — пожимает плечами мама. — Для настроения.

— Мама, — говорю сквозь зубы, отбирая у нее бокал, — для какого, нахер…

— Не выражайся, — округляет глаза она.

— У тебя пустые бутылки валяются возле кровати, — рычу я, — сколько можно настроение поднимать?

Мама обиженно поджимает губы, тянется к бокалу, но я не отдаю.

— Это все твой отец, — обиженно шипит она. — Он поспособствовал! Сегодня опять дома не ночевал! А мне что делать? Что мне делать? Он меня… Меня больше не лю-ю-юбит…

Всхлипнув, мама закрывает ладонью рот. Ее плечи дрожат, глаза стремительно краснеют и увлажняются.

Добро пожаловать домой! Изо дня в день одна и та же херня, которая давит горой булыжников на грудь. Я заколебался вариться в этом болоте. Поэтому дома бываю редко.

— Мам, хватит, — прошу, зависнув с ее бокалом в руке.

Я всегда теряюсь, когда она плачет. Чувствую себя бараном каким-то.

— У него любовница, — сквозь слезы сообщает мама. — Молодая и к-красивая…

— Да с чего ты взяла? — устало вздыхаю я. — Он просто работает много.

— Он меня не слышит, не любит, — продолжает она.

Я притягиваю ее к себе и глажу по спине, пытаясь успокоить. Запах вина перемешался с дорогими духами и вызывает отвращение.

— Пошли, тебе надо поспать, — когда мама немного успокаивается, я беру ее под руку и веду на второй этаж, — успокоишься.

— Но я не хочу спать, — возражает она, дернувшись в сторону.

— Хочешь, — упрямо продолжаю вести ее в спальню.

Открыв дверь, провожаю до кровати и помогаю лечь. Накрыв маму одеялом, собираю бутылки с пола, задергиваю шторы и ухожу.

Глава 5

Вася

Не делай этого.

Покусывая губу, я сижу на кровати в своей комнате и барабаню пальцами по колену.

Нельзя.

Кошусь на темный экран телефона, что лежит на тумбочке и снова смотрю перед собой. А потом…

Я одним глазком!

Взяв телефон в руки, все-таки перехожу по ссылке, которую одногруппницы кинули в общий чат. На экране сразу же появляется страничка Руслана. Был в сети три часа назад. Ноль подписок, десять друзей и несколько тысяч подписчиков.

Да ты популярен, Высоцкий. Прямо как в той детской песенке про сигма боя.

Коснувшись пальцем экрана, открываю фотки наглеца и осторожно перелистываю одну за одной, чтобы случайно не ткнуть на лайк.

Может, надо было зайти с фейка? Задумчиво моргаю и отмахиваюсь от себя самой. Пофиг. Я просто посмотрю на его смазливую рожу и все.

Красив, зараза. Приближаю двумя пальцами лицо с точеными скулами и хмыкаю. И улыбка красивая. Какая-то мальчишеская, насмешливая… и цепляющая. На фото Руслан стоит на фоне ночного города, чьи огни похожи на светящиеся, золотые шары разных размеров. Вспышка делает глаза Высоцкого ещё более выразительными, необыкновенно голубыми, чистыми. Он будто смотрит сквозь камеру, куда-то вдаль.

Я листаю дальше. Разглядываю его фотки с друзьями на фоне гор, фотки с каких-то тусовок и несколько селфи.

Чат уже разрывается от сотни сообщений девчонок. Они обсудили каждого из золотой четверки, а кто-то даже догадался сделать стикеры из их фоток. Чокнутые фанатки.

«А сама чем лучше?» — хмыкает внутренний голос.

Но я велю ему заткнуться и выхожу из социальной сети. Все. Посмотрела и хватит. Врагов надо знать в лицо.

По комнате разносится стук в дверь. Спустя несколько секунд ко мне заглядывает мама. Она только что вернулась с работы.

— Ну, как дела? — кивнув мне, интересуется мама. — Как учеба?

— Все нормально, — улыбаюсь я.

— Преподаватели хорошие? — сыпет вопросами она. — Как одногруппники?

— Мне все нравится, — уверяю ее я, поднявшись с кровати. — Идем лучше ужинать.

— Неужели ты что-то приготовила? — слегка нахмурив брови, мама удивлённо улыбается.

— Лучше, — с довольным видом щелкаю пальцами я, — заказала пиццу. Сейчас разогрею.

— Бедный твой будущий муж, Василина, — вздыхает мама, — помрет ведь с голоду.

— Не помрет, — отмахиваюсь я. И, подмигнув, продолжаю: — Ему, если что, тоже закажу. Приложение доставки у меня всегда в телефоне.

На кухне, ужиная теплой, сырной пиццей, мы с мамой обсуждаем сегодняшний день. Она мне рассказывает о странных людях на ее работе, а я ей об универе и о своем желании пойти работать.

— Что? Исключено, Василина! — сразу же обрывает меня мама.

Я поднимаю брови и вытягиваю губы трубочкой.

— Да почему, мам? Чего плохого-то?

— А того, — глотнув чая из чашки, отвечает она, — поступила учиться – вот и учись. И учись, как следует. Поработать ещё успеешь, денег у нас пока что хватает. Справимся.

— Но я нашла классную вакансию, — положив обе ладони на стол, оживленно сообщаю я, — в ресторан ищут певицу. Можно без опыта!

— Мы уже об этом говорили, — вздыхает мама, — это не серьезно, Вась.

— Ну для подработки же сгодится, — убеждаю ее я. — И только два дня в неделю, по вечерам. Удобно же.

— Ну, не знаю, — качает головой мама. — Тебе, конечно, уже восемнадцать, но…

— Никаких но, — тут же отзываюсь я, — ничего сложного. И у меня будут, наконец, свои деньги.

— А мои тебе для чего? — выгибает бровь мама.

— А твои я быстро трачу, — развожу руками я.

Качая головой, она усмехается и ласково взлохмачивает мои волосы. Потом берет пачку тонких сигарет и уходит на балкон. Я провожаю ее задумчивым взглядом, подогнув обе ноги под себя и обняв их руками.

С тех пор, как у отца появилась другая семья, мама закурила. Вечерами она стоит на балконе и смотрит на двор. Грустит наедине с собой, я уверена. Но при мне не подает вида.

Ей будет легче, если я пойду работать. Знаю ведь, что ее зарплаты толком не хватает на нас обеих. Хорошо хоть папа квартиру удосужился нам оставить.

Но даже это не помогает мне загасить ту обиду, которая все еще душит меня изнутри. Порой кажется, что все мужчины предатели. В один момент просто бросают родную семью и уходят… в новую.

Конечно, папа пытается наладить со мной контакт, но я не хочу. Мне за маму обидно. Пусть контакты налаживает со своей новой семьей, а нас оставит в покое.

Отряхнув руки от крошек, я мою пустые тарелки и выгоняю из головы дурные мысли. Ненавижу долго хандрить. Жизнь дана для того, чтобы радоваться, а не загоняться. По крайней мере, я считаю именно так.

На следующий день иду в универ со смешанными чувствами. Не знаю, чего ожидать. Ведь даже не подозревала, что ко мне прицепится Высоцкий. И чего ему надо? Разве я похожа на тех девушек, с которыми общаются мажоры?

Да ни разу. Там такие ухоженные куклы, что даже стоять с ними не комфортно – чувствуешь себя лохушкой последней. Одно их платье стоит дороже, чем весь мой гардероб.

Может, у Руслана с головой не все в порядке? Мало ли, ударился случайно. Или на солнышке перегрелся… потому что я вообще не понимаю, с чего это вдруг он снизошел до простых смертных вроде меня?

В универ иду пешком. Слушая музыку через беспроводные наушники, с удовольствием дышу утренним, прохладным воздухом и наблюдаю за просыпающимся городом. На улице хорошо. Еще совсем по-летнему тепло и солнечно.

Здание универа уже видно издалека – его кирпичная, сероватая крыша возвышается над зеленью деревьев. Ещё минут пять и я буду на месте. Вернее, была бы.

Если бы не почувствовала на себе внимательный взгляд. Кожа начинает пылать, сердце оживляется и стучит, как ненормальное. Повернувшись, я смотрю на дорогу, по которой медленно катится уже знакомая мне черная Ламба.

Вальяжно высунув локоть в окно, Высоцкий сканирует меня своим взглядом. Заинтересованным, нахальным.

Глава 6

Глава 6

— Вася! Ты в порядке? — Алена звонко щелкает перед моим лицом своими пальцами и щурит глаза.

Ну да. Почти. Если не считать того, что наглая рожа мажора не выходит у меня из головы.

— Да, в полнейшем, — выдыхаю я. — Идем. Что у нас там первое? Английский?

Подруга кивает, не забыв окинуть меня озадаченным взглядом. А потом мы вместе с ней шагаем к крыльцу универа.

На территории уже собралось много народа. Всюду слышится смех, разговоры, цокот каблуков по асфальту и шум фонтана. Даже знаменитая четверка тоже здесь:

Мажоры тусуются на парковке и пьют кофе из бумажных стаканчиков. Смеются, что-то орут и дурачатся.

Высоцкий сидит на капоте своей Ламбы и ухмыляется, разговаривая с друзьями. Рядом с ним стоит блондинка в обтягивающий кофточке и юбке с разрезом на бедре. Она гладит Высоцкого по плечу ладонью с длиннющими, розовыми когтями и что-то игриво шепчет ему на ухо. Кажется, Русланчик заинтересовался. Аж ухмылка становится шире, как у зажравшегося кота.

Секунда – и его взгляд быстро находит мои глаза, которые все это время на него так открыто пялились. Меня кидает в жар. Мгновенно. Я едва не спотыкаюсь, поднимаясь по ступенькам крыльца. Высоцкий прекрасно замечает мое смятение. И, все еще ухмыляясь, подмигивает.

А я показываю ему фак.

Пассия Руслана смотрит на меня, как на идиотку. Даже свой ярко накрашенный рот приоткрывает. А мажор… теперь ухмыляется не так широко, как раньше. Но многообещающе. Его глаза ясно мне говорят, что меня ждёт масса… всего интересного.

— Вась, не провоцируй его, — шепчет Алена, взяв меня под локоть. — Ну зачем ты так? Проблем себе ищешь?

— Это все он, — возмущаюсь я, повернувшись к ней. — Он сам! Сам ко мне лезет!

— Не обращай на него внимания, — советует подруга.

Ага, легко сказать. Трудно не обращать внимания на человека, который зажимает прямо на тротуаре и обещает потрогать во всех… впрочем неважно! Ужас. Полный ужас! Мои щеки опять безбожно горят, внутри совсем не спокойно, бушует настоящий ураган!

Посмотрев расписание, мы покупаем пару шоколадок в автомате и отправляемся искать аудиторию. На паре я немного отвлекаюсь и выполняю задания. Не без помощи Алены, конечно.

А потом… по аудитории разносится четкий стук. И все мои одногруппники, включая меня, поворачивают головы в сторону открывающейся двери.

— Доброе утро, — очаровательно улыбаясь, Высоцкий заходит в аудиторию и обращается к молоденькой преподавательнице: — я хочу послушать ваш шикарный английский, если позволите.

— Высоцкий? — растерянно хлопает ресницами она, — разве у тебя сейчас нет пары?

— А ее отменили, — сообщает мажор, блуждая по аудитории заинтересованным взглядом. Отыскав глазами меня, он довольно улыбается краем губ и снова смотрит на преподавательницу. — Я у вас побуду. Ваш голос – что-то нереальное, знаете. У меня аж мурашки по коже, Мария… Васильевна.

Говорит проникновенно и даже как-то интимно. Так, что наша преподша вся краснеет и не знает, куда себя деть.

— Хорошо. Проходите, Руслан, — неловко улыбается она.

Мажорище кивает, расслабленно поднимется по ступеням аудитории и вальяжно плюхается возле меня. Я ошалело смотрю в свою тетрадь, читаю одно и то же предложение, лишь бы не замечать Высоцкого рядом с собой.

Но не помогает! Я чувствую его энергию. Яркую, манящую… и даже его запах обволакивает меня своей свежестью.

— Почерк у тебя отвратный, — негромко сообщает мажор.

У меня висок горит от его пристального взгляда. Сделав глубокий вздох, я все-таки поворачиваюсь к нему.

— А я твоего мнения не спрашивала, — отвечаю. — И вообще: свали отсюда. Других мест что ли нет?

— Мне нравится именно это место, — негромко и как-то загадочно заявляет Высоцкий. — Слишком далеко от преподавательского стола. И можно делать все, что угодно.

Я не сразу понимаю, что он имеет в виду. Но когда его ладонь ложится мне на ногу и тесно обхватывает ее чуть выше колена, я подскакиваю с места, как ошпаренная.

— Я тебе сейчас как… звездану!

На меня оборачиваются абсолютно все одногруппники. Мария Васильевна хмурится, устремив озадаченный взгляд в мою сторону:

— Это что такое? — тонкий голосок преподши наполняется нехорошим звоном. — Что за поведение на паре?

Я слышу тихий, сдавленный смех и кидаю взгляд вниз, на мажора, уткнувшегося лбом в свои согнутые руки. У него аж плечи трясутся! Козел.

— Извините, — бурчу и сажусь на место, не забыв как следует надавить каблучком ботинка на ногу Высоцкого.

Подняв голову, он поворачивается ко мне и морщится, сцепив зубы. Я невинно улыбаюсь в ответ.

— Ведьма, — шипит мажор.

— Кощей, — отбиваю я.

— Чего? — недоуменно моргает Руслан.

— Я думала, мы перечисляем сказочных героев, — пожимаю плечами я и все-таки убираю ногу с его лапы.

— Ты от меня не отделаешься, девочка, — наклонившись ко мне, шепчет мажор. Опаляя своим дыханием мою шею, он снова заставляет мое сердце взволнованно биться в груди, — я тебя усмирю, вот увидишь. А потом… — он вдруг прикусывает мочку моего уха и мягко оттягивает зубами. — Ты будешь просить, чтобы я тебя…

— Высоцкий! — доносится до нас возмущённый голос Марии Васильевны. — Это уже слишком.

Мочки ласково касается теплый язык и я кусаю губу, понимая, что все это время не дышала.

— Да хорош вам, — отстраняясь от меня, вздыхает Руслан, — нормально же общались.

И снова все внимание в его сторону. Много горящих, любопытных взглядов. Хорошо, что в этот момент никто не замечает, что я похожа на рака.

— Выйди, Высоцкий, — велит преподавательница.

— Когда вы так орете, — мажор неторопливо поднимается с места, закидывая рюкзак не плечо, — у меня все мурашки пропадают. Это уже не сексуально.

Она ему больше не отвечает. Скрестив руки на груди, постукивает носком туфли по полу и пристально наблюдает, как Высоцкий спускается вниз.

— До встречи, — прежде чем уйти, он устремляет свой неимоверно довольный взгляд на меня и скрывается за дверью аудитории.

Глава 7

Глава 7

Руслан

— Глубже, — стиснув зубы, стягиваю волосы симпатичной блондиночки потуже и толкаюсь ей в рот, — да-а… умница.

Члену хорошо в теплоте ее рта. Очень хорошо. Ещё немного и будет взрыв.

Откинув голову, я закрываю глаза и представляю Василину. Мне кажется, я даже ее запах все еще чувствую. Что-то сладковатое, но не приторное. Похожее на спелую вишню.

Я хочу ее. Ведьму эту хочу. На паре мне стоило огромных трудов, чтобы не оставить засос на ее нежной шейке. Меня будто проклял кто-то. Наверняка, какая-нибудь обиженная телка навела порчу…

По раздевалке разносится кашель и мычание. Распахнув глаза, я понимаю, что засадил слишком глубоко и ослабляю хватку, позволяя девчонке отдышаться. Она смотрит на меня снизу вверх. Растрепанная, с потекшей тушью и влажными губами. Смотрит и улыбается, сидя на коленях.

Взгляд блядский. Лукавый, горящий. Очень плохая девочка.

— Давай, мне надо кончить, — подталкиваю ее к себе и она с удовольствием облизывает мой болт, не забывая заглядывать в глаза.

Но я не хочу на нее смотреть.

Снова прислонившись затылком к стене, я представляю свою Ведьму. О том, чтобы она мне так же отсасывала в раздевалке можно только мечтать.

Что я с удовольствием и делаю, подрагивая от приближающегося кайфа.

Долбанная первачка. Она меня с ума сведет. Я не понимаю, почему на ней так зациклился. Что это? Желание самоутвердиться или…? Я уже не знаю. Ее ведьминские глаза отличаются от других. Смотрят не с обожанием, а с насмешкой. Это бесит. Сильно бесит. Но цепляет.

А я не привык бегать. И не привык, когда мне отказывают. Что делать – хер знает. С таким сталкиваюсь впервые. Надо что-то срочно придумать. Иначе я поеду кукухой.

— Ты слишком напряжен, — выпустив мой член изо рта, шепчет девчонка, имя которой я не запомнил.

— Сейчас расслаблюсь, — хлопаю ее по щеке, как послушную собачку и, снова стянув ее волосы на затылке, вхожу почти на полную.

Я даже кончить не могу, потому что думаю о поехавшей ведьме. Сцепив зубы, расставляю ноги шире и вхожу в горячий рот блондинки мощными толчками. Она давится, царапает меня когтями, но я не останавливаюсь.

По телу гуляет бешеное напряжение. Собравшись воедино, оно взрывается внутри меня и я наконец-то спускаю девчонке прямо в рот.

Тяжело дыша, блаженно улыбаюсь. Становится легче. Но ненадолго. Потому что я все ещё не придумал, как заполучить зеленоглазку.

— Тебе понравилось? — слышу снизу.

— Ты ещё здесь? — нехотя опускаю взгляд на девушку, которая вытирает тыльной стороной ладони беловатые следы с подбородка и губ.

К девкам появляется отвращение сразу после финала. Я не люблю разговоры после минета. После секса – тем более.

— Ну да, — поднявшись с колен, она поправляет юбку с разрезом. Улыбается губами, по которым я только что водил членом. — Мы можем продолжить.

Тянется ко мне, но я уворачиваюсь. С такими не целуюсь. Не помню, когда вообще в последний раз кого-то целовал.

— Как тебя звать? — застегивая ширинку, смотрю на блондинку.

— Я же говорила, — расстраивается она, — Настя.

— Твой рот творит чудеса, Настя, — отталкиваюсь от стены и прохожу мимо нее. — Ты просто мастер.

С этими словами выхожу из раздевалки и возвращаюсь на пару, которую «отменили». Открыв дверь, спокойно шагаю к парням, игнорируя недовольный взгляд препода. Нечего пялиться. Должен радоваться, что я вообще пришел.

Упав рядом с друзьями, вытягиваюсь на стуле и откидываю волосы со лба. Ваня дрыхнет с бумажной сигаретой во рту, Ден тихо ржет, фоткая его, а Платон с кем-то переписывается, изредка кидая косые взгляды на друзей.

— Ну и как оно? — заметив меня, интересуется он. — Нашел свою Ведьму?

— Ага, — бурчу, подперев голову кулаком, — но встреча была недолгой.

— Опять послала? — ухмыляется Дикий, отправляя кружок с Ваньком в свой канал.

— Типа того, — отзываюсь, вспоминая сердитый вид Василины, — меня преподша выгнала, когда я к Ведьме полез.

— В смысле полез? — Платон поднимает на меня свой взгляд, слегка нахмурив светлые брови.

На губах Дена расцветает глумливая улыбка. Глаза горят веселым огнём.

— Куда ты там к ней полез? Под парту что ли? — интересуется он.

Друзья дружно угорают.

— Вот гандон, — усмехнувшись, я отвешиваю Дикому тетрадкой по башке.

Сцепившись, мы едва не падаем на пол со стульев, шатаем парту и будим Ванька. Недовольно нахмурившись, он вытаскивает наушник из уха и выплевывает скрученную бумагу изо рта.

— Кому дать пиздюлей? — окидывает нас сонным взглядом. — Я сейчас вам эту бумажку затолкаю…

— Молодые люди! — не выдерживает препод, устремив на нас строгий взгляд. — Сейчас же прекратите! Немедленно!

Мы нехотя усаживаемся на свои места. Пожалуется еще. А выслушивать потом от родаков не особо хочется. Хотя, моим сейчас вообще плевать.

— Что я пропустил? — зевнув, спрашивает Ваня.

— Ничего интересного, — хмыкает Платон, — Руса опять послали.

— Ты не плакал? — уточняет у меня Ден.

— После пар я тебя размотаю, — обещаю ему, ухмыляясь.

По аудитории снова разносится наш смех. Все оборачиваются, но мы не обращаем внимания.

— Молодые люди, покиньте аудиторию, — требует преподаватель.

— Давно пора, — Дикий охотно поднимается с места, — у меня задница скоро квадратной станет на этих стульях сидеть. Какой дебил придумал учиться в такую погоду?

Мы поднимемся следом за ним и дружно шагаем к дверям.

— Дядь, а меня-то за что? — закатывает глаза Ванек. — Я вообще спал.

Платон с Деном утягивают его за собой в коридор и хлопают дверью. Сегодня нет настроя торчать на парах. Это реально так. Хотя, когда он у нас был вообще?

Вывалившись на улицу, занимаем одну из лавок недалеко от фонтана и дышим свежим воздухом.

— И что дальше-то? — спрашивает Платон, усевшись на бортик фонтана. — Отвалишь от Ведьмы?

Глава 8

Василина

У меня скоро глаз задергается.

Всего два дня знаю этого парня, а такое ощущение, что он всю жизнь мешает мне жить. Так нагло поселился в моей голове, что выгнать его просто невозможно!

Он ведь хочет, чтобы я стала очередной его галочкой. Наверняка собирает коллекцию из таких, как я. И потом хвастается дружкам о своих похождениях.

Но со мной этого не будет! Он меня явно с кем-то перепутал!

Брысь, брысь, брысь из моей головы!

Зажмурившись, я давлю на виски указательными пальцами.

Ну почему такие придурки, как Высоцкий, обычно всегда имеют бешеную харизму и уверенность в себе? Он ведь действительно считает, что я тащусь по нему. Спит и видит меня с влюбленными сердечками в глазах.

Хотя, какие уж там сердечки? Ему ведь явно нужно не это. Такие парни не умеют любить. Они как мой отец – играют и бросают. Ломают чужие жизни, а сами при этом живут счастливо.

— Вась, у тебя голова болит что ли? – слышу обеспокоенный голос мамы и распахиваю глаза.

— Нет, — улыбаюсь ей, — я так английский вспоминаю.

— Неужели? – хмыкнув, она подходит к кухонной тумбе и наливает себе воды из графина.

Не верит мне. Естественно, ведь я никогда не горела учебой. И мама с этим смирилась.

— Мам, а как вы с папой познакомились? — спрашиваю я.

И она давится водой, шумно кашляя на всю кухню. Я тут же подскакиваю и стучу ей по спине.

Откашлявшись, мама смотрит на меня недоуменно, слегка нахмурив свои тонкие брови.

— Тебе это зачем?

— Извини, я зря спросила, — мне охота прикусить собственный язык.

— Все нормально, — выдыхает она. И, вытерев капли воды с щеки, пожимает плечами: — нас друзья познакомили. В общей компании были. Я тогда с подругой из деревни приезжала в город на выходные.

— Вы сразу друг друга заметили? — снова задаю вопрос я.

— Господи, Василина, — мама смотрит на меня, как на больную, — что с тобой сегодня? Ты никогда не спрашивала.

— А сегодня спросила, — невозмутимо отбиваю я. И, подумав, добавляю: — если ты не хочешь говорить на эту тему, то мы закроем ее.

— Да чего уж там, — отмахивается мама, — столько времени уже прошло… сначала он заметил меня, а потом уже и я на него внимание обратила. Ухаживал. То в деревню приезжал, то меня в город забирал, в кино ходили. Так и встречались. Потом с родителями познакомил. А там уже и свадьба, и семья. И совместная жизнь.

— Это была любовь? — внимательно наблюдая за эмоциями в болотных глазах мамы, спрашиваю я.

— Не знаю, — пожимает плечами она, — мы просто были вместе. Доверяли друг другу, уважали и заботились. Наверное, я думала, что это любовь. И он так думал. Пока не встретил другую.

Я обнимаю ее. И больше ни о чем не спрашиваю. Ох уж эта жизнь. Ничего не ясно, не понятно. Будто петляешь по каким-то нескончаемым, темным дебрям, ища ответы на свои вопросы.

— Мам, забей на него, а? — через некоторое время говорю ей я. — Ты такая красивая. И молодая. Можно ещё раза три замуж выйти.

По кухне разносится ее звонкий смех. Я смотрю на маму и улыбаюсь. Она ведь действительно красивая. Эффектная, статная.

— Все, Василина, иди-ка действительно позанимайся английским, — велит мама, погладив меня по плечу, — а насчет папы… так бывает. Люди сходятся и расходятся. Тебе пора перестать на него злиться.

— Нормальные люди не меняют семью на какую-то ш… — я вовремя закрываю рот и исправляюсь: — шаловливую особу.

Прихватив телефон с обеденного стола, я ухожу в свою комнату. Вот, как по заказу: сообщения от отца. Но я даже не читаю их. Просто смахиваю с экрана и все.

Это мама отпустила, а я нет. Потому что все ещё помню, как она убивалась. Сколько дней рыдала в подушку и была похожа на призрака. В то время мы поменялись ролями. Она была моим ребенком, а я ее родителем. Потому что я ухаживала за ней и поддерживала, уговаривала вернуться к нормальной жизни. И к счастью, мама пришла в себя.

Экран моего телефона снова загорается. Я опускаю взгляд вниз, собираясь сбросить вызов, но звонит не отец, а бабушка. На душе сразу теплеет. И я отвечаю на звонок.

— Алло, ба! Как ты там?

— Хорошо, — бодро отзывается бабуля, — а у вас как дела? Не болеете?

— У нас все нормально, — отвечаю я. – Ты, наверное, уже соскучилась по нам?

— А как же, — смеется она, — приезжай, Василек. У нас тут весело.

— Весело? — озадаченно переспрашиваю я. — У вас?

— Конечно, — подтверждает бабушка, — у нас тут Малахов идет. Мы с Галкой сейчас досмотрим его, потом гулять пойдем. До речки и обратно.

— Чего? — не понимаю я. — Какой Малахов, какая Галка? Баб, у тебя там все в порядке?

— Да в порядке я, — отмахивается она, — в деревню моя подружка вернулась – Галка. Ты, наверное, и не помнишь уже. У нее ещё внучок есть – Русик. Вы в детстве хорошо дружили.

Я задумчиво зависаю, глядя в окно, на темнеющий двор. Я смутно помню мальчишку, с которым мы воровали вишню у соседей, играли в догонялки и ловили майских жуков на поле. Кажется, мы были лучшими друзьями. Но его имя я забыла. Даже лицо практически стерлось из памяти. Все как-то расплывчато, смазано. Остается лишь ощущение чего-то давно забытого, счастливого и радостного… аж хочется в детство вернуться.

— Бери маму и приезжайте в гости, пока тепло, — голос бабули вновь возвращает меня в реальность, — у нас тут хорошо. Не то, что в вашем городе. Пылью дышите, да газами выхлопными.

— Приедем, конечно, — обещаю я.

— Жду! — радуется она. И торопливо добавляет: — Ну ладно, Василек, пока. Тут реклама закончилась. Галь, погромче сделай! Сейчас петь будут!

И на этих словах звонок обрывается. Усмехнувшись, я смотрю на свой телефон и качаю головой.

Ну, бабушка! Позвонила, всполошила и сама же сбросила. А мне ведь теперь интересно, что там за Русик такой. С ним ли я убегала от соседей и пряталась в шалаше за домом?

Странное дело: мальчишку я не помню, но зато прекрасно помню, как мы с ним объелись вишней и нас потом дружно тошнило всю ночь. Бабушки поили нас противной марганцовкой и пичкали активированным углем.

Глава 9

К универу подхожу с легким волнением в груди. Придерживая лямку рюкзака на плече, окидываю быстрым взглядом фонтан, лавочки и парковку.

Но черной Ламбы нигде нет. И ее хозяина – тоже.

Неужели мои молитвы были услышаны и мажор действительно провалился? Теперь, наверное, доводит до ручки чертей.

Усмехнувшись своим мыслям, подхожу к Аленке и вместе с ней иду в универ, предвкушая спокойный день. Ну, или хотя бы спокойное утро.

— Как дела? Ты какая-то молчаливая сегодня, — отмечаю, покосившись на подругу.

Мы поднимаемся по широкой, светлой лестнице на второй этаж.

Алена пожимает плечами, задумчиво улыбаясь.

— Мама себе мужчину нашла, — отвечает она.

— Да ты что? — удивлённо поднимаю брови я. — Рада за тетю Наташу!

— Угу, — кивает подруга.

— Кажется, ты не разделяешь моего настроя, — досадливо отмечаю я.

— Разделяю, просто для меня это непривычно, — Алена задумчиво смотрит перед собой, жуя нижнюю губу, — все как-то быстро меняется.

— Все будет хорошо, — подбадриваю ее я, — она тебя ведь все детство одна растила. Теперь наверстывает. Надо и моей маме отчима. — Я на секунду хмурюсь, прокручивая собственные слова в голове. — То есть мужчину! Для отчима уже поздновато. Хотя, кто знает мою бабушку…

Алена косится на меня и негромко смеется.

— Думаешь, все нормально будет? — с надеждой спрашивает она.

— Уверена, — заявляю я. — Главное, чтобы человек был хороший. Он ведь хороший?

— Не знаю, — вздыхает подруга, — я с ним познакомилась совсем недавно. Мама пригласила его на ужин. Пока ничего не понятно.

— Со временем все станет ясно, — улыбаюсь я, — каждый человек заслуживает счастья. Все будет ок.

Алена тоже улыбается. И напряжение с ее лица улетучивается.

— Надеюсь, так и будет.

Мы вместе заходим в аудиторию, почти сразу окунаясь в шум, который постепенно становится для нас привычным. Кругом слышится болтовня, смех и скрип стульев. Солнечные лучи неспешно бродят по золотистому линолеуму и партам из светлого дерева.

— Пипец! Говорила же, будет вписка! — разносится по аудитории звонкий голос Кристины. — А ты не пошла!

Мы оборачиваемся на стайку девчонок и парней, столпившихся возле парт. Все вместе они увлеченно смотрят что-то в телефоне и комментируют.

— У меня смена была в кафе! — возмущается Катя. — С подносом что ли бежать туда?

— Я бы побежал, — хмыкает один из парней. — Там такие девки-и! У-у! И все в купальниках!

— Ага, а кто-то без, — мечтательно вздыхает его друг. — Я там был вчера, у меня брат общается с Платоном. Малыхи прыгали в басик без верха. Столько красивых сисек я ещё не видел.

— Жесть, — вырывается у меня.

— Чего это жесть? — поднимает недовольный взгляд Кристина. — Классная была тусовка. Весело, между прочим.

— И что веселого-то? — подбочениваюсь я.

— А ты возьми и посмотри, — с натянутой, ехидной улыбочкой отвечает она.

И мы все-таки подходим к одногруппникам. На экране телефона мелькают видео-кружки из канала Четверки. Мажоры отрываются среди шумной толпы. Танцуют под громкую музыку, с разбега прыгают в бассейн и обливают девушек шампанским. Те, конечно же, не против. Визжат и смеются, как дурочки.

— На этой пати есть только одно правило, — в следующем кружке появляется лицо Высоцкого. Я чувствую энергетику его уверенного, пронзительного взгляда даже через экран. — Никакой одежды. Только купальники и плавки. — Сделав глоток из стеклянной, темной бутылки, он ухмыляется краем губ: — Особо непослушных разденем сами.

Звонко стукнув по камере бутылкой, он раскидывает руки в стороны и падает в бассейн, подняв брызги воды в воздух.

— Это все? — поднимаю бровь я.

— А что тебе ещё надо, Калинина? — усмехнувшись, качает головой Кристина. — Там классная музыка, халявный алкоголь и крутые парни. После их вечеринок весь универ гудит.

— Вау, — скептически хмыкаю я и ухожу искать свободную парту.

— Ты какая-то скучная, — доносится мне вслед, — просто завидуешь, что тебя туда не позвали. А вообще, может тебе лучше в кружок вязания записаться?

Обернувшись, я широко улыбаюсь:

— Я лучше буду вязать, чем трясти голыми сиськами на вписке у мажоров.

Лицо Кристины возмущенно вытягивается. Ее подружки тихо хихикают, а парни весело гогочут.

— Крис, не расстраивайся, — говорит кто-то из них, — если так сильно хочется потрясти, мы можем глянуть.

— Да идите вы в задницу, — бурчит та, пронзив меня сердитым взглядом.

Усмехнувшись, я сажусь за парту возле окна. Алена садится рядом, доставая тетрадки из своей бежевой сумки.

— Вы вряд ли когда-нибудь подружитесь, — отмечет подруга, кивнув на Кристину.

— Она какая-то помешанная, — отзываюсь я. — Ей бы полечиться.

Алена весело улыбается, повернувшись ко мне:

— Кажется, это не поможет.

— Зато благодаря этому фан-клубу теперь ясно, куда подевался Высоцкий, — покачиваясь на стуле, довольно хмыкаю я. — Отсыпается после бурной вечеринки, значит.

— А тебе-то что, Вась? — насмешливо спрашивает подруга.

— Ничего, — приподняв подбородок, невозмутимо отвечаю я. — Мне вообще плевать. Просто радуюсь, что сегодня ко мне никто не пристает.

Пусть почаще так гуляет. Может, его вообще отчислят. И мне не придется каждый день видеть его смазливую, наглую рожу!

К счастью, все оставшиеся пары проходят спокойно. Единственное, что подбешивает, так это бесконечные обсуждения той вечеринки. Кругом разносятся слухи и пошловатые подробности. Ведь большая часть универа подписана на канал Четверки. Их имена всегда на слуху. Их всегда обсуждают. Их любят и ненавидят. Но по большей части, конечно, любят. Парни хотят с ними дружить, девушки – встречаться. Безразличие не испытывает никто. Даже у меня они вызывают какие-то эмоции. Особенно, один из них…

После учебы мы с Аленой прощаемся – она уходит домой, а я нетерпеливо жду маршрутку, чтобы попасть на собеседование. От идеи подработки я не отказалась и очень надеюсь, что меня возьмут в ресторан.

Глава 10

Что. Происходит?

— Ты… какого фига? — удивлённо и сердито шиплю я. Не дожидаясь ответа, я подаюсь вперед, к водителю: — молодой человек не должен со мной ехать! Высадите его!

Мужчина в клетчатой, бледно-зеленой рубашке косится на меня через зеркало заднего вида.

— Что значит не должен? — хмурится он.

— Все в порядке, дядь, — расслабленно отзывается Высоцкий. — Моя девушка страдает амнезией. У нее сейчас приступ. Приходится сопровождать, чтобы дел всяких не натворила.

— Что ты несешь?! — стукнув мажора по плечу, возмущаюсь я. — Совсем обалдел? Какая ещё амнезия?

— Обычная, зайка, — ласково коснувшись моей щеки, вздыхает Руслан. В его глазах море пляшущих, озорных чертей. — Мы с этим справимся. Обещаю.

— Да что ты несешь? — когда я злюсь, совершенно не контролирую громкость своего голоса. Поэтому водитель вздрагивает и кидает на меня недовольный взгляд. — Ты… Как же ты меня достал! Чего тебе надо, а?!

— Она от таблеток становится буйной, — с непередаваемой печалью в голосе сообщает мужчине Высоцкий. — Но доктор велел пропить весь курс.

Моему возмущению нет предела. Я краснею ещё больше. И мечтаю придушить мажора голыми руками. Честное слово, меня сейчас просто разорвет от переизбытка эмоций!

Одарив Высоцкого гневным взглядом, я снова поворачиваюсь к водителю:

— Высадите его сейчас же! Иначе я вам одну звезду поставлю! Я вообще этого козла не знаю! И знать не хочу!

— Девушка, все хорошо, — опасливо косится на меня мужчина, — мы скоро приедем.

Склонившись к окну, Руслан сдавленно смеется. Кинув на него раздраженный взгляд, я принимаюсь лупить его по плечу и спине, но этот гад закрывается от меня локтем.

— Милая! Зайка! — стараясь заглушить смех, говорит мажор, — прекрати! Пожалуйста! Мы с этим обязательно справимся!

— Ненавижу! — шиплю, в очередной раз огрев его по плечу. — Лучше бы я никогда не ходила в тот идиотский клуб!

— Это она про клуб душевнобольных, — поясняет водителю Руслан, — девочке не повезло. Поэтому я всегда рядом.

— Держись, пацан, — сочувственно отзывается мужчина. — Ты встрял, конечно.

Задыхаясь от очередной порции гнева, я скрещиваю руки на груди и возмущено открываю рот, не зная даже, что и сказать. Высоцкий тут же меня обнимает, причем так крепко, что у меня не получается даже пошевелиться.

— Все, прошло, — поцеловав меня в макушку, вздыхает этот дурак, — ты справишься с этим недугом, родная. Я в тебя верю.

— Я тебя… я… — бурчу, пытаясь вырваться из его объятий.

— Я тебя тоже, малыш, — перебивает меня мажор. И, склонившись к моему уху, шепчет: — Ты думала, я так просто оставлю твою выходку? Лучше не сопротивляйся, Зеленоглазка. У меня очень… очень богатая фантазия.

Я лишь поджимаю губы, утопая в его объятиях. Меня обволакивает запахом мятной жвачки и парфюма.

Невозможно. Невозможно испытывать столько разных эмоций из-за одного человека! Невозможно. Но я испытываю! От необузданного гнева, до дикого смущения!

— Убери свои лапы, — бурчу я.

— Нет, — дыхание Высоцкого щекочет мое ухо, — мне нравится тебя трогать. Будешь дергаться – поцелую.

Мое сердце начинает биться в два раза быстрее. И я замираю. Даже дышу через раз.

— Что, так не хочешь целоваться со мной? — недоверчиво усмехается мажор.

— А ты как думаешь? — интересуюсь я. — Конечно же, не хочу!

— Врешь, — он не верит мне. Поворачивает мой подбородок к себе и проникновенно заглядывает в глаза: — ты не представляешь, как я умею целовать.

Мне кажется, я даже не моргаю, когда он так смотрит на меня. Это будто гипноз. Я плавлюсь в его руках и снова позорно краснею. А ещё чувствую его дыхание на своих губах. Совсем близко.

Как назло, именно в этот момент машина резко поворачивает в сторону и нас обоих уносит к окну. Я больно ударяюсь затылком о ручку двери и приземляюсь на сидение. А Высоцкий… на меня.

Но вся боль улетучивается, как только он кладет ладонь на мою щеку, задевая пальцами волосы, и… целует. Мягко, но напористо прижимается к моим губам своими и не отпускает. У меня внутри тотчас что-то вспыхивает, разносится сотней мощных разрядов по всему телу. От головы, до пальцев ног.

— Приехали, молодые люди, — доносится до нас голос водителя.

Руслан медленно скользит своими губами по моим и отстраняется. Нехотя поднимается сам и тянет меня к себе. Судорожно вздохнув, я сажусь рядом с ним.

— Дядь, подольше не мог ехать, — откинув темные волосы со лба, Высоцкий достает из кармана джинсов красную купюру и протягивает ее водителю. — Держи. Сдачи не надо.

С этими словами мажор первым выходит из машины и даже любезно придерживает мне дверь.

Я выхожу из такси и, сердито покосившись на Высоцкого, поправляю лохматые волосы. Мне с огромным трудом удается вести себя спокойно и не обращать внимания на дрожь в ногах.

Вот же… наглый, а! Он ведь действительно меня поцеловал, воспользовался ситуацией! А я… так растерялась, что даже не сообразила его оттолкнуть. Из-за него вместо мозга каша какая-то. А мне, вообще-то, не собеседование надо!

— И чего мы здесь делаем? — окинув скучающим взглядом небольшое здание ресторана из красного кирпича, интересуется Руслан.

— Ты – не знаю, — пронзив его сердитым взглядом, отвечаю я. — А я – на собеседование приехала.

— Отлично, — довольно кивает он, — на собеседованиях я ещё не был. Гоу.

— Что? — я смотрю на него, широко распахнув глаза. — Ну уж нет! Ты остаешься здесь!

— Я иду с тобой, — заявляет Высоцкий.

— Я… — я теряюсь. У меня голова от него кругом. — Я не понимаю. Что тебе от меня надо, а?

— Тебя, — поправляет меня он, склонив голову на бок и наблюдая за мной. — Мне надо тебя, Зеленоглазка. Сдайся и я отстану.

— Что это значит? — хмурюсь я.

— Одно свидание, — пожимает плечами Руслан. — Всего лишь одно свидание.

Я замолкаю на несколько секунд. Смотрю на него недоверчиво, озадаченно.

Глава 11

Я захожу первой в здание ресторана и осматриваюсь. Тут вполне мило – круглые столики с бордовыми стекатертями, приглушенный свет и небольшая сцена, расположенная недалеко от барной стойки. Глядя на эту сцену, я предвкушено улыбаюсь и ощущаю лёгкое волнение. На ней я буду петь, если меня возьмут на работу.

— Такое себе местечко, — скучающий голос мажора отрывает меня от собственных мыслей, — и кем ты сюда? — его глаза снова загораются огнём, когда он задумчиво бродит взглядом по моей фигуре. — Официанточкой?

— Не угадал, — покосившись на него, я отворачиваюсь и подхожу к барной стойке. На меня вопросительно смотрит бармен. — Здравствуйте, у меня собеседование здесь назначено.

— Василина, верно? — спрашивает он. — Вокалистка?

— Верно, — киваю я.

— А это…? — бармен, чуть нахмурив брови, смотрит за мою спину.

— Ее агент, — доносится пафосный голос Высоцкого.

Обернувшись, я сердито смотрю на него, но он лишь подмигивает. Для него это, похоже, очередной способ развлечься.

— Ладно, — слегка растерянно пожимает плечами бармен. — Идите за мной.

Мы проходим в полутемный коридор, следом за ним. Шагая рядом со мной, Высоцкий умудряется задевать меня плечом. И делает это намеренно. Дурное мажорище!

— Что ты делаешь? — шиплю, толкнув его в ответ. — Какой ещё, нахрен, агент?

— Не выражайся, детка, — цокает языком Руслан, — я помогаю.

— Ты все портишь! — хмурюсь я. — И бесишь меня!

— И хочу тебя, — в тон мне добавляет он. И я замахиваюсь, чтобы в очередной раз стукнуть его, но в этот момент двери небольшого зала открываются и нас озаряет дневным светом.

Я резко убираю руку за спину и останавливаюсь.

— Проходите, — кинув в нашу сторону смеющийся, слегка недоуменный взгляд, бармен отходит в сторону и пропускает нас. — Директор ждёт вас.

Посмотрев на мажора с предупреждением, я захожу первой в зал и натягиваю на лицо приветливую, легкую улыбку.

Возле стола с пыльными коробками, какими-то проводами и документами стоит невысокая женщина в темно-синем пиджаке и черной, прямой юбке. Поправив модные очки с прозрачными стеклами, она улыбается вишневыми губами, но при этом немного озадаченно и растерянно смотрит то на меня, то на Руслана.

— Добрый день, — я здороваюсь первой, подходя к ней. — Меня зовут Василина.

— Анна Борисовна, — представляется директор и, склонив голову на бок, кидает вопросительный взгляд на Высоцкого.

— Руслан Александрович, — невозмутимо говорит он. — Агент Василины.

— Вы не молоды для агента? — поднимает бровь женщина.

— А вы не молоды для директора? — тут же интересуется мажор.

Анна Борисовна смущенно улыбается и даже замолкает на несколько секунд. Она выглядит хорошо и ухоженно, ей лет сорок на вид. И, честно говоря, должность директора ресторана ей очень даже подходит. Но Высоцкий… жук! И здесь включает свое бешеное обаяние!

— Ну что вы, — все еще улыбаясь, директор заметно смягчается и переводит, наконец, взгляд на меня: — Василина, мне нужно услышать, как вы поете. Исходя из этого, будем решать между вами и другими вокалистками. Сейчас расскажу вам подробнее о правилах, графике и обо всем остальном.

Некоторое время я слушаю и запоминаю все, что говорит мне Анна Борисовна, задаю свои вопросы и пытаюсь не отвлекаться на Высоцкого, который неспешно прогуливается по залу, с кем-то переписываясь.

— В графике и зарплате мы сошлись, отлично, — улыбается директор, — теперь я хочу вас послушать. Знаете что-нибудь из этого? — она передает мне стопку листов с названиями песен и текстов. — Если будете работать у нас, нужно будет выучить.

Я киваю, перебирая листы. Достаточно часто встречаются песни, которые обычно слушает моя мама. Но оно и понятно – в подобные рестораны вряд ли будут ходить мои сверстники.

Подумав, я выбираю одну из песен, что была популярна несколько лет назад, прошу включить минус и подхожу к стойке с микрофоном.

По коже разносятся мурашки, внутри меня что-то сжимается, живот тянет. Я немного волнуюсь, но все же беру себя в руки – уже не раз выступала на сцене. А здесь даже и толпы людей-то нет. Всего лишь директор и… наглый мажор, который, оторвавшись от телефона, смотрит на меня с насмешкой и любопытством.

Зал наполняется медленной музыкой. Я прислушиваюсь к переливам гитары и, на миг закрыв глаза, настраиваюсь. Пытаюсь прочувствовать мелодию.

— Мы разные, но не враги,

Так далеки наши миры.

Твой мир – зима, а мой – весна,

Я буду ждать тебя во снах.

Своих.

Как только я начинаю петь, все волнение исчезает. Появляется то самое необычное чувство в груди. Что-то восторженное, звенящее. Уносящее меня далеко-далеко. Я больше ни о чем не забочусь. Просто пою и все. Потому что мне нравится петь, нравится, когда отключается мозг.

К гитаре присоединяются барабаны. Медленный, но ритмичный стук.

— В твоих глазах горит азарт,

Ты будешь помнить наш закат

Мне холодно, в душе стекло,

Возьми его, согрей теплом.

Меня.

Я поднимаю взгляд выше, чтобы видеть реакцию директора, но смотрю почему-то не на нее, а на Руслана. В его морозно-голубые глаза, которые гипнотизируют меня своим взглядом.

Насмешки в них больше нет. И любопытства – тоже. Лишь тягучая, манящая задумчивость. Мое сердце падает куда-то вниз, на мгновение я забываю даже текст песни, по телу проходит волна дрожи. Но к счастью, я все-таки беру себя в руки и едва успеваю вовремя перейти к припеву:

— Ночью мечты ярче, чем днем,

Приди ко мне, сквозь темноту,

Зажги мой мир своим огнём,

И я на свет к тебе пойду

Я медленно, но верно погружаюсь в синеву глаз Высоцкого. Продолжаю петь на автомате, не в силах отвести от него своего взгляда. Сердце начинает биться в такт барабанам. Быстро-быстро. Что-то он делает со мной… его взгляд вводит в ступор. Это абсолютно необъяснимо.

Глава 12

Руслан

Я провожаю взглядом миниатюрную фигурку Ведьмы и вызываю такси к универу, чтобы забрать тачку. Вовремя же я подъехал, очень вовремя. Заметил Василину на остановке и решил, что последняя пара сегодня отменяется. Как и все остальные.

Пришлось ехать на такси. Ведьма так сильно меня выбесила, что я просто не мог оставить ее в покое – хотелось выбесить ее в ответ. Чтобы орала, злилась и смущалась. Я подсел на ее эмоции. Это что-то нереально яркое и живое. Новое, непривычное.

Со мной такого ещё не было. Василина не притворятся – она реально какая-то чокнутая. Каждое ее слово, каждый жест – правда. Сто процентов искренности и непосредственности, ноль процентов тупых игр и фальши, от которых в последнее время тянет блевать.

Девчонки, которые были рядом со мной, обычно покладистые, милые кошки. Делают все, что я захочу. Не говорят, а мурлычут и исполняют любое мое желание. Все, как одна, ухоженные, вкусно пахнущие нимфы. На любой вкус. Я выбирал. Они отдавались. Все было просто и по кайфу.

Василина – полная противоположность того, к чему я привык. Она абсолютно другая. Ходячий взрыв мозга. Бесячая ведьма с зеленющими, озорными глазами. С ней супер сложно. И я даже не знаю, что в ней нашел. Все, чего я хочу – это перестать о ней думать.

А ведь эта девочка ещё и поет. Причем поет так красиво, что по коже мураши носятся. И голос у нее… такой пронзительный, живой и громкий, что пробирается в самую душу. Когда она пела, глядя мне прямо в глаза, у меня аж все тело онемело. Охренеть можно. Ведьма меня специально провоцировала или что? Мне и так в последнее время башню от нее рвет не по-детски, а тут ещё и это.

Эхо ее голоса до сих пор звучит в голове. Пока еду в такси, мысленно прокручиваю слова песни, которую пела Зеленоглазка. Даже припев запомнить умудрился, хотя обычно такое не слушаю.

Она будет петь для меня. Я это обязательно устрою.

Но чуть позже. Сначала свидание. И лучше бы Ведьме меня не динамить. Я уже и так на взводе. А она все смеется. Дразнит, улыбается.

Сучка.

Но сегодня я урвал часть десерта. И если бы не мужик из такси… я мог бы провернуть много чего интересного. Меня нехило торкнуло от ее губ. От секса порой так не торкало, как от детского поцелуя с Ведьмой.

Как вообще вышло, что она первая, кого я поцеловал за столько лет?

— Бля-я… — закатив глаза, откидываю голову на спинку сидения и убираю волосы со лба.

— Вам плохо? — доносится до меня взволнованный голос таксиста.

— Мне хреново, — зажмурившись, я стискиваю зубы, — но скоро будет хорошо.

Мужик больше ничего мне не говорит. Слышу лишь, как бормочет что-то про наркоманов, но забиваю на это хер и ухмыляюсь. В какой-то степени он прав. Я реально помешался на Зеленоглазке.

Да так сильно, что даже загул с пацанами нихрена не помог. Нет, мы конечно отрывались, как в последний раз. Дикий вообще утащил двух девок на второй этаж и не выходил оттуда до утра. А я… просто набухался и лег спать. Даже трахаться не хотелось – не интересно. Все как-то тупо, плоско и скучно, сука. Задолбало.

Ну не могла обычная девчонка на меня так повлиять. Не-мог-ла!

Единственное, что радует – так это предстоящее свидание. Аж смешно. Я ни с кем и не ходил на свидания никогда – нахер надо время тратить. Но с Василиной придется пойти. Это отличный шанс урвать что-то большее, чем просто поцелуй. Мне надо подобраться к ней ближе, как то зацепить ее, поймать.

Когда пацаны узнают про свидание, будут угорать – сотня процентов. Для них тема Ведьмы стала ежедневной рубрикой с тупыми вопросами и шутками. Но я знаю, что они пытаются меня понять. Ржут, но не перегибают.

— Приехали, молодой человек, — сообщает таксист.

Я даже не заметил, что тачка остановилась. Сев ровно, тру глаза и смотрю в окно, на ту самую остановку. Сейчас на ней стоят уже другие люди – пара подростков в бесформенных футболках и широких штанах, девушка в розовых наушниках и женщина с пакетом из местного супермаркета. Васи среди них нет. Но я почему-то упорно продолжаю высматривать ее.

— Молодой человек, — укоризненно повторяет мужик, — оплачиваем и выходим.

Тяжело вздохнув, я перевожу ему бабки на карту и выхожу. Вот, гандон. Походу реально уже успел повесить на меня ярлык. Но меня не волнует, о чем он там думает. Больше всего меня волнует то, о чем думаю я. Вернее, о ком.

Зеленоглазка должна стать моей. Я не знаю, что это за прикол, но он слишком жесткий и абсолютно непонятный. Это будто не просто желание нагнуть ее, а что-то ещё… другое. То, с чем я ещё не сталкивался.

Василина

Домой возвращаюсь довольная. Переодеваюсь в любимую, широченную футболку с феей из Питера Пэна, затем обедаю и изучаю список песен, которые мне скинула Анна Борисовна. Нужно успеть хорошенько выучить их и пропеть, чтобы не оплошать.

В общем, остаток дня выходит увлекательный и слегка напряжённый. Соседи наверняка в ауте, но что поделать? Мне нужно подготовиться к новой работе. Поэтому я включаю очередной минус и, используя пульт от телека вместо микрофона, продолжаю петь.

А ещё стараюсь выкинуть из головы навязчивые мысли о голубоглазом брюнете! Из-за этой сволочи мне с трудом удается запоминать текст! А ведь ещё и на свидание с ним придется идти! Наверняка, он сведет меня с ума окончательно…

Но я это сделаю первее. После этого свидания мажорик сто раз подумает, прежде чем подойти ко мне. Клянусь, вечер пятницы он запомнит надолго. Я коварно улыбаюсь, представляя его обалдевшее лицо. Только ради этого и стоит с ним встретиться.

«Только ради этого?» — насмешливо звучит в голове внутренний голос.

Поморщившись, я мысленно прошу его заткнуться. Играть с собой никому не позволю. Даже наглющему мажору с шикарной улыбкой. И чем быстрее он это поймёт – тем лучше!

Звонок телефона отрывает меня от круговорота мыслей. Увидев на экране фотку любимой подружки, я отвечаю на видео-звонок.

Глава 13

Глава 13

Алена приезжает через полчаса. Еще добрых минут пятнадцать мне приходится убеждать ее, что она нам не помешает. Я даже звоню маме по громкой связи, чтобы и она сказала Алене, что не против ее ночевки у нас.

Мама вообще Аленку любит больше всех из моих подруг. Светлее и добрее человека просто не существует. А если уж кто-то решит обидеть мою подружку – я, не думая, вступлюсь за нее.

Поэтому половину вечера я клещами пытаюсь вытащить из Алены инфу про отчима. Но она, конечно же, упорно отвечает, что все хорошо. Есть у нее такая черта: подруга никогда не скажет, что у нее что-то случилось. Терпеть не может грузить кого-то своими проблемами и вечно все держит в себе.

— Алена, — я смотрю на нее с предупреждением и тяжело вздыхаю: — если что-то случится, ты ведь расскажешь мне?

— Конечно, — кивает она и ее светлые, немного пушистые кудряшки подпрыгивают в такт.

Я грожу ей пальцем и оставляю эту тему. Кажется, подруга облегченно вздыхает. Позже мы вместе ужинаем – разогреваем макароны с сыром и котлеты. А потом…

— Ты говорила, что тебе нужна моя помощь? — Алена моет посуду за нас обеих – чуть ли не с боем вырвала тарелки у меня из рук – и заинтересованно смотрит на меня. — И обещала кое-что мне рассказать, кстати.

Я киваю и, собравшись с духом, рассказываю ей о том, как мажорище самым наглым образом поперся вместе со мной на собеседование и пригласил на свидание. Хотя, не пригласил, а заключил сделку, можно сказать. Ведь обещал после этого отвалить, на что я очень надеюсь.

— Он позвал на свидание? — широко распахивает глаза подруга. И, выключив воду, весело улыбается: — я же говорила, что ты ему нравишься.

— Чему ты радуешься, балда? — закатываю глаза я. — Мне надо, чтобы он отстал. Понимаешь?

— Но ты и шанса ему не даешь, — возражает Алена.

— Шанс на что? — всплескиваю руками я. — Поюзать меня, как и всех остальных? Ну, уж нет. Мы должны показать ему, где раки зимуют.

Подруга цокает языком и, вытерев руки полотенцем, смотрит на меня с озорными искрами в глазах.

— Что ты задумала, сумасшедшая женщина?

— Мне нужна футболка с улиткой «Гэри», которую тебе дарила бабушка, — невозмутимо заявляю я.

Алена смотрит на меня, как на чокнутую. Сдвигает свои тонкие, светло-коричневые брови на переносице и приоткрывает рот.

— Ты…

— Не задавай вопросов, — подняв в воздух указательный палец, предупреждаю я. — Ты одолжишь мне завтра свою футболку или нет?

— Да, — растерянно отвечает подруга, — но мне же… дарили ее лет в четырнадцать.

— Значит, будет топом, — отмахиваюсь я. — А теперь пошли, нам нужно отыскать юбку к этой футболке. — Призадумавшись, я загадочно улыбаюсь. — А ещё аксессуары и обувь.

Алена хихикает, качая головой.

— Ты точно ненормальная, — сообщает она. — Он ведь посчитает тебя больной на голову. И это только в лучшем случае!

— На это и расчет, — подмигиваю я и первой направляюсь в комнату, — пошли, поможешь найти мне юбку, которую мы шили в школе.

— Боже, — доносится сзади меня смеющийся голос подруги. — Надеюсь, ты сможешь сфоткать его лицо, когда выйдешь к нему?

Обернувшись, я злорадно смеюсь и играю бровями.

— Не обещаю, но очень постараюсь.

Весь остаток вечера мы перебираем мои вещи и дурачимся под музыку. А когда дело доходит до образов, которые я подбираю на свидание, у Алены от смеха аж слезы на глазах выступают. Соответственно, появляются шутки и выдуманные, смешные диалоги, которые мы разыгрываем вдвоем.

— Надо ещё с прической что-то сделать, — напоминает Алена.

— И с макияжем, — подхватываю я.

— Вась, ты же понимаешь, что он разозлится? — хихикнув, уточняет подруга.

— Очень разозлится, — довольно киваю я, — надеюсь, у него ещё и глаз задергается.

Дверь в мою комнату приоткрывается и мы оборачиваемся на маму. Окинув своим взглядом ворох вещей, обуви и носков на полу, она выразительно выгибает бровь.

— Если у кого-то и задергается глаз, то у меня, — сообщает мама. — Вася, что происходит?

— Ничего, — с самым честным видом отвечаю я. — Мы убираемся в моем шкафу.

Алена тут же опускает глаза вниз, покраснев, как рак. И я еле сдерживаюсь, чтобы не пихнуть ее локтем – чего она нас выдает? Рассказывать маме о придурочном мажоре я совсем не планирую.

— Василина, — хмурит брови она. — Я не знаю, что ты опять придумала, но не ищи проблем, поняла?

— Да какие проблемы? — закатываю глаза я. — Порядок наводим, говорю же.

Мама смеряет нас пристальным взглядом и мы выдерживаем немного напряженную паузу. Но потом она все-таки улыбается и вздыхает:

— Пойдемте чай пить, я эклеры купила.

Мы согласно киваем и дружно шагаем на кухню. Некоторое время сидим с мамой, общаемся и пьем чай. А потом уходим ко мне и половину ночи болтаем под какую-то комедию. Утром, конечно же, поднимаемся на пары с трудом.

День икс наступает. Но я абсолютно не волнуюсь. Лишь гадаю, как отреагирует Высоцкий на мой бомбезный внешний вид: сбежит сразу или минут через пять?

В универе мы с Русланом периодически пересекаемся. Я ловлю его многообещающие, самодовольные взгляды и улыбаюсь в ответ, мысленно потирая ладошки. В эти моменты в глазах мажора отражается искреннее недоумение. Он едва заметно хмурится и лицо его становится уже не таким беспечным, как раньше.

Это радует. Очень радует. Пусть поволнуется, ему полезно.

Руслан

Поехавшая Ведьма. Она меня с ума сведет. Что означает ее поведение? Она мне… улыбается? Может, про свидание забыла? Или… типа переобулась и теперь радуется, что я позвал ее? У меня скоро мозг взорвется.

Заметив Зеленоглазку в столовой, я решаю не ограничиваться взглядом и подхожу, с размаху усевшись за стол прямо напротив нее. Ее подружка аж на стуле подпрыгивает и смотрит на меня, как на маньяка какого-то. Но это даже забавляет. Не выдержав, я широко ухмыляюсь.

— Чего тебе, Кощей? — подперев ладонями щеки, интересуется Василина. — Решил кинуть свою компашку мажоров и снизойти до простых смертных?