Дева и Ворон. Игра без правил

Пролог

— Кир? — Я пошарила рукой вокруг, никого не нашла и перепугалась.

Хотя разве можно было напугаться ещё больше, сидя в кромешной темноте в подземных катакомбах и ожидая, пока смерть придёт за тобой на мягких лапах?

Сбоку раздался стон, и я обрадовалась. Жив!

— Кир, как ты? — Подползла я к тому, кого ещё недавно готова была убить собственными руками.

Мои руки коснулись его тела, потом нашли лицо. Темно, как в бабушкином погребе! Ах, да — у меня же есть телефон, пусть и бесполезный под этой толщей земли, но всё же какой-никакой источник света.

Фонарик высветил каменную кладку вековой давности и бледное лицо парня. Веки его дрогнули, ладонь заслонила глаза от света.

— Выключи, — сипло приказал он.

— Ты ранен? Что с тобой?

Кир неловко завозился, пытаясь сесть. Я подставила ему плечо.

— Надо идти.

Не представляю, куда он мог идти в таком состоянии, но, видимо, мог. Кир встал, цепляясь пальцами за щели в каменной кладке. Правая рука висела плетью.

— Выключи свет, говорю, он тебе ещё пригодится.

Мне? Я прикусила губу, боясь, что бешеный стук сердца сейчас эхом разнесётся под низкими сводами.

— В той стороне должен быть ещё один выход, — здоровой рукой Кир указал себе за спину.

— Никуда я не пойду! Без тебя.

Кир не ответил, лишь наклонил голову и застыл.

— Они идут.

Я ничего не слышала, но и не удивительно.

— Закрой глаза и чувствуй воздух.

Не знаю зачем, но я подчинилась. Сперва ничего не было, потом где-то далеко-далеко послышалось мерзкое тявканье. Лисий смех. Подлый лисий смех. Стая шла по нашему следу.

— Уходи, — приказал Кир и толкнул меня в грудь пятернёй. — Им нужна ты.

— А с тобой что будет? — еле слышно всхлипнула я.

Он пожал плечом и еле заметно скривился.

— А... обернуться никак?

— А толку? — Кир указал на вывихнутую, а может, сломанную руку. — Лететь не смогу, да и тесно тут.

Да, голова парня упиралась в потолок, а от стены до стены можно было достать руками.

— Ты думаешь, что сможешь их задержать, да? — Я даже ногой топнула от злости: глупый самонадеянный оборотень, вот он кто...

Он повернулся ко мне и коснулся рукой лица, большим пальцем прошёлся по щеке, а потом... дотронулся до еле видного шрама над бровью.

— Прости за это. Но так было нужно.

Я отшатнулась.

— Ты... Это был ты?

Он придержал меня, не давая упасть, и привлёк к себе, так что я упёрлась лбом в его грудь. Словно вода из-под треснувшей корочки льда в меня хлынули воспоминания. Не те, навязанные, а самые настоящие.

Не знаю, как тётя Вера это провернула, хотя она сильно-то и не скрывала от отца своих способностей. Ходили, ходили к ней деревенские бабки и молодухи, да и мужики захаживали. За всяким разным ходили. Мне было семь, и в то лето пришлось неделю погостить у двоюродной сестры моей покойной матери. Отцу надо было куда-то срочно уехать, а оставить меня дома под присмотром домработницы он почему-то не захотел.

Ворона я нашла за домом, он неловко скакал по земле, запутавшись в сетях.

Тётя Вера долго не понимала, чего я от неё хочу, а поняв, недовольно отряхнула руки и пошла «спасать птичку».

— Ага, — зачем-то сказала она и упёрла руки в бока, — зачем пожаловал? Сети для таких как ты и поставлены, чтоб не шастали тут.

— Тёть Вер, он же не понимает, — влезла я. В свои семь я уже не верила в сказки и разумных животных. — Давай распутаем его и отпустим.

— Ага. Щас я его распутаю, — с какой-то угрозой сказала она и пошла в сарай.

Ворон забился ещё сильнее.

— Не бойся, сейчас мы тебя отпустим.

Чёрная птица повернула голову и посмотрела на меня круглым глазом так, словно понимала. Потом дёрнулась и хрипло каркнула, метнувшись в сторону — из сарая вышла тётя Вера с топором в руках. Острое лезвие сверкнуло на солнце.

— Каська, отойди от него! — крикнула она и перекинула топор из левой руки в правую.

Ворон издал отчаянный крик. Тётя Вера шла не торопясь и всё приговаривала:

— Отойди, говорю. Ишь, разлетался он тут.

Медлить было некогда, я бросилась к птице, несмотря на пугающий меня острый клюв, и принялась сдирать подлую сеть. Мне удалось освободить спину и крылья, осталась одна лапа, которая прочно запуталась в мелких ячейках. Встав на колени, я зубами рванула прочную капроновую нить, боль резанула край губы, но сеть поддалась. Ворон подскочил, раскрыл крылья и смел меня на землю, опрокинув назад.

Сейчас наши головы оказались на одном уровне, прямо на меня смотрел круглый жёлтый глаз, а потом острый клюв тюкнул меня чуть повыше брови. От неожиданности я закрыла лицо руками, слыша только, как истошно и ужасно кричит тётя Вера и хлопают по воздуху сильные крылья.

Ветер взлохматил мои волосы, я раздвинула пальцы и увидела на земле огромную тень с распахнутыми крыльями, а потом к ногам упало чёрное блестящее перо, а сверху на него капнула алая капля.

— Спортил девку! — кричала тётя Вера, грозя в небо топором. — Спортил же! Что ж я твоему отцу-то скажу? — Она нагнулась и отвела мои руки от лица.

По щеке у меня текла кровь, но я не плакала. Чувствовала лишь обиду и что-то ещё, сейчас уже не вспомнить, что именно. Тётя Вера потащила меня в дом, я перебирала ногами, спеша за ней, и крепко сжимала в руках перо. Дома меня напоили таким горьким отваром, что из глаз снова брызнули слёзы, а потом тётя Вера запела, негромко, и как бы даже сквозь зубы. Пела и гладила меня по голове, пока я не уснула.

Рана оказалась неглубокая и быстро затянулась, оставив лишь небольшой шрамик в виде галочки и твёрдое убеждение, что я просто напоролась в саду на сучок.

Сейчас я снова держусь за бровь, ощущая, как под моими пальцами, как и тогда, струится горячая кровь и заливает лицо.

— Иди, — отталкивает меня Кир. — Иди. Ты не должна попасть им в руки.

Друзья, надеюсь вам понравится моя новая история. Здесь будет много тайн, сложных решений, предательств и настоящей дружбы. Ну, и любви, конечно. Такой, с большой буквы ЛЮБВИ. Такой, что ложится печатью на сердце.

Глава первая. Перо в серебре

— А если там бомба?

Я фыркнула и продолжила срывать обёрточную бумагу.

— Иди ты. Кому мы нужны, чтобы нас взрывать?

Но Таша не сдавалась:

— Курьер так и не сказал, кто отправитель, и бежал так, что пятки сверкали.

На что я лишь усмехнулась. Ещё бы не бежал, если Ташка решила испробовать на нём весь свой арсенал соблазнения: губы облизывала, длинными ноготками по руке водила и томно вздыхала, положив руку на грудь.

— Вот зачем тебе курьер, скажи? Что ты с ним делать будешь?

— Ну, он симпатичный, и потом, может, он сын олигарха и просто подрабатывает...

— Угу, на покупку крипты ему не хватает... — но тут я сняла последний слой упаковки и уставилась на чёрную бархатную коробочку с серебряным тиснением в виде летящей птицы.

— Ого! Что там? — Таша чуть носом не уткнулась в бархат.

— Бомба там, — проворчала я и с лёгким щелчком откинула крышку.

Нет, не бомба, но эффект произвело такой же убийственный. На атласной подушечке лежала серебряная подвеска. Витое серебряное кольцо диаметром три сантиметра, а внутри — изящно выполненное птичье перо из чернёного серебра. Я вытащила подвеску и оказалось, что к ней ещё и цепочка прилагается, довольно толстая и с замысловатым плетением.

Таша даже присвистнула.

— Вот же, ёптилипоп! — Она взяла подвеску и взвесила на руке. — Тяжёленькая. Кто ж подарил? Там есть записка или открытка?

Я помотала головой. Нет. Анонимность дарителя мне не нравилась. То же самое высказала и подруга.

— Может, у тебя завёлся сталкер?

Глаза у неё заблестели, видно, она уже предвкушала, как будет пинать подлеца ногами. Таша могла. К восемнадцати она уже получила какой-то там дан в этих своих единоборствах, и теперь по праву считала меня, Кассиопею Вельскую, своей подопечной. Её даже не смущало, что я старше, пусть и на несколько месяцев, но всё же. Покровительствовать мне она начала с первых минут знакомства. Какие-то дальние родственники попросили отца приглядеть за отправленной на учёбу в большой город дочерью.

Вот так в нашем доме появилась эта, слишком крупная для своих лет девчонка, с вечно растрепанными каштановыми волосами. Таша поселилась у нас, вроде как временно, да так и осталась. Отец даже оплатил ей учёбу в универе, и я не сразу поняла, что подвигло его на такую заботу о почти постороннем человеке. Нет, я лично не возражала. Мы с ней сразу нашли общий язык и всё такое, но сейчас я уверена, что отец именно этого и хотел. Хотел, чтобы я не чувствовала себя одинокой после того, как мама... Как всегда при мысли о ней настроение резко испортилось.

— А может, дядя Марк решил сделать тебе подарок на день рождения? — продолжала гадать Таша.

Я усмехнулась. Ага, как же! Подарок за полгода до даты вот никак не в стиле моего отца.

На первый взгляд у нас самая обычная семья. Так, во всяком случае, сказал бы любой, кто знает Марка Вельского — директора юридической компании по арбитражным делам, отца-одиночку, воспитывающего дочь, и ещё весьма привлекательного мужчину. Хотя я никогда не понимала, с чего это дамы всех возрастов так залипают на него. Он же абсолютный сухарь и лишён всяческих сантиментов. Правда, как утверждает подруга, каждая из них лелеет надежду, что вот именно с ней-то «сухарь в галстуке» размякнет и поведёт под ручку в даль светлую.

— Ладно. Рано или поздно даритель объявится, — я надела цепочку на шею. — Чтобы не потерять, — пояснила я удивлённой подруге, пряча украшение за воротник рубашки. — Идём уже. У нас же семинар по истории права.

Таша выкатила глаза. Училась она не так чтобы усердно, зато компенсировала это бурной деятельностью в студенческой жизни. Сама вызвалась на должность старосты группы, входила в какие-то студенческие комитеты и прочее. Кипучая ее энергия везде находила область применения.

Чтобы не мотаться из загородного дома до универа, отец снял нам квартиру на Васильевском острове. Аренда наверняка стоила как крыло от «Боинга», но разве мы задумывались о таких мелочах?

Перед дверью аудитории грядущего семинара уже собралась наша группа. Слышался смех и какое-то бурление. Высокий парень с тёмными и чуть волнистыми волосами, слегка закрывающими уши, стоял в центре толпы и что-то увлечённо рассказывал.

Чуть вдалеке стоял Широков Димка с явным неодобрением на лице.

— Что за шум? — подошла я к нему. — Что за чел?

— Говорит, что новенький, — пожал плечами Димка. — Несёт всякую пургу, а эти и рады, рты разинули.

Недовольство Димки можно понять — это же он у нас первый красавчик на потоке, и тут какой-то непонятный парень отобрал всё внимание на себя. Непорядок. Зная Широкова, можно предположить, что так он этого не оставит.

Тут нас кто-то заметил.

— Так вот же она! — крикнула Алёна и ткнула в нашу сторону пальцем.

Тёмноволосый парень повернулся, у него оказались светло-карие глаза, которые ярко горели под тёмными бровями. Не знаю отчего, но меня продрал мороз, и я как-то машинально задвинулась за Ташку.

— Наталья Артосова? — улыбнулся парень и протянул руку. — А я Кирилл Карагин. Но лучше зови меня Кир. Это же ты староста группы? А я новенький. Перевёлся к вам из Ивангорода.

За моей спиной презрительно фыркнул Широков, но тут же смолк, когда Кир устремил на него взгляд.

— Да, — сказал новенький, — из Ивангорода. Есть такой город в нашей стране. Не так уж и далеко от Питера. Бывал там?

Широков сунул руки в карманы и скривился:

— Бог миловал.

— Оно и видно, — улыбнулся Кир, потом подхватил под руку Ташу и отвёл в сторону.

Прозвенел сигнал к началу занятий, все вошли в аудиторию. Я села на привычное место, вскоре рядом плюхнулась Таша.

— Да он просил включить его в наши чатики и прочие движухи, — пояснила она, не дожидаясь вопроса.

Но мне было всё равно, что там хотел от неё Кир Карагин. Хотя нет. Не всё равно. Но я бы не призналась в этом даже сама себе.

Глава вторая. Не лезь к нему

Кир

«...С доками всё ок. Её нашёл. Пока присматриваюсь. Похоже, она не в теме».

Я писал сообщение, буквы на дисплее таяли ровно через пять секунд. Тот, кому они предназначались, пока молчал. Через минуту пришло короткое: «Наблюдай».

Можно подумать, я не тем самым и занимался. Наблюдал. Часы показывали полседьмого утра. Надо было собираться и ехать в универ. Именно что ехать. Нельзя прилететь прямо во двор, стряхнуть с себя перья и пойти в аудиторию. Нельзя. А жаль. Почему люди не могут вынести, когда рядом с ними живут немного отличные от них... скажем так, существа. Хотя вон с цветом кожи вроде разобрались, и то случаются эксцессы.

С оборотнями такое не прокатит. А зря. Если бы зверолюди веками работали над этим, глядишь, мы бы приблизились ко времени легализации сообщества оборотней. Вампиров вон почти удалось. Во всяком случае, женские особи уже не первый год млеют от выдуманных кровососов. Жаль, что с нами так не выйдет, хотя мы, в отличие от вампиров, вполне реальны.

Правда, Совету удаётся время от времени внедрить положительный образ зверолюда, пропихнуть в кино или в литературу. С книгами проще всего, писателей даже особо уговаривать не пришлось. Достаточно было одной, завербованной, скорее всего, волками, написать про благородных оборотней, и понеслось... Я читал книгу и кино тоже посмотрел. Сделано грамотно: главный герой не оборотень, а кровососик, но героиня чуть было не бросила его ради шерстяного волчары. И даже на одном из читательских форумов шла развёрнутая дискуссия о том, что героиня явно выбрала не того парня.

Ладно, всё равно изменить сейчас ничего нельзя, будем работать с тем, что есть. А есть у нас объект, и к нему нужно присмотреться.

Я встал под душ и включил напор посильнее. Струи барабанили по кафелю, складываясь в неприхотливый мотивчик. Напевая под нос «...мне триста лет, я вышел из тьмы», я прошлёпал мокрыми ногами в гостиную. На пол стекала вода. Что поделать, не люблю полотенца. Птицы не вытираются после купания. Ожидая, пока тело обсохнет, причесался. Мокрые завитки легли волной, открывая уши. Мне нравился новый образ. Отец, всю жизнь проходивший с длинными волосами, скривился при виде моей стрижки, но согласился, что я не должен привлекать много внимания, находясь среди обычных людей. Там, где я жил раньше, где живёт наша община, можно ходить так, как привык веками. Да, мне не триста лет, как деду, но и не двадцать один, как значится в документах.

Скромная двушка на Кронверкском выходила окнами на Петропавловку. Что-то более приличное брать не стал: слишком уж подозрительно для парня из Ивангорода.

Машины птицы тоже не очень любят, слишком уж похоже на клетку. Другое дело мотоцикл — на нём можно даже вообразить, что летишь, правда «низенько, низенько», как говорится в одном из бородатых анекдотов. Да и с парковкой для двухколёсного коня проще. Правда, нифига не дешевле. Квартиру я выбрал ещё и потому, что сдавалась вместе с парковочным местом на платной стоянке возле дома.

В толпе студентов я сразу выцепил её: Кассиопею Вельскую. Вернее, сперва увидел её наперсницу — рыжую (а скорее всего, подозреваю, что бурую) девицу с хорошо развитой мускулатурой и крепким рукопожатием. Вчера имел счастье оценить. Под видимой смешливостью она прячет цепкий взгляд. Так и кажется, что всех подозревает в злонамеренности по отношению к своей подопечной. Что ж, кажется, Марк Вельский хорошо заботится о безопасности своей дочери. Единственной. В том-то и проблема, что Вельский не имеет наследника мужского пола. Значит, ему нужен зять. А вот кого подсунут его дочери, вернее, отцу? И кто это будет? Понятно, что человек, но чьи интересы он станет лоббировать, как говорят политики?

Вопросы, вопросы...

Кассиопея, или, как она всем представляется, Кася, о чём-то болтала с шатеном, который вчера пытался меня вызвать. У людей это называется по-другому. Короче, пытался сделать мне больно — пока словами. Надо, наверное, сделать вид, что какая-то из его шуток задела меня, и посмотреть на реакцию. Её реакцию.

— Привет! — помахал я руками всем сразу.

Девичьи головы повернулись ко мне, на лицах заиграли улыбки разной степени зазывности. Видимо, немало перышек вчера мне перемыли в девчачьих чатиках. Был бы суеверным — чесался бы всю ночь.

— У него что, траур? — бросил шатен, не глядя на меня и обращаясь к девушке.

Кажется, его зовут Дмитрий Широков, если не ошибаюсь.

— Чёрный цвет не всегда признак траура, — ответил я, стараясь придать голосу нейтральный тон.

— Кажется, он ещё и не понимает, когда его не спрашивают, — вот теперь он уже смотрел прямо в глаза.

Ого! Люди редко бросают вызов вот так: глаза в глаза.

— Дима, — девушка удивлённо посмотрела на него, — ты чего взъелся? Какая тебе разница, в чём чел ходит. Ну нравится ему чёрное — и что?

— Возможно, Дмитрий хочет что-то кому-то доказать, — пожал я плечами и улыбнулся ей.

Она хлопнула ресницами, совсем как кукла.

— Возможно, кто-то хочет огрести по-полной? — ощерился Широков, показывая зубы — увы, самые обычные человеческие.

Но теперь-то уж точно вызов. Быстро он. Или не получал никогда, или привык, что перед ним все пасуют.

— Широков! — к нам подскочила Артосова. — Ты зачёт по административке сдал? Ты нам показатели группы портишь. Ну-ка, идём, я тебе расскажу, как надо юриспруденцию любить.

Она ухватила парня за плечо и повлекла куда-то в сторону. Судя по тому, что он пытался вырваться, но не смог, силища у бурой была что надо.

— Не знаю, что на него нашло, — сказала мне Кася. — Он вполне приличный парень.

— Просто почуял соперника, решил выяснить, за кем останется территория.

Она нахмурилась, мои сравнения ей явно не зашли. Я всё приглядывался к ней и не мог понять: она надела амулет или оставила его в футляре? На девушке сегодня, как и вчера, была толстовка с капюшоном. Вчера же заметил, что она часто надевает его на голову. Прячется? Вот и сейчас она натянула его, отчего тёмно-русые волосы наползли на лицо.

Глава третья. Луна и рок

Все последующие дни я приглядывалась к новенькому. Очень уж он вызвал у меня смутное беспокойство. Даже Таша заметила и тыкнула локтем в бок.

— Что, нравится?

Я постучала кулаком по лбу. Себе, а надо бы ей.

— Не придумывай. Парень просто ходячая неприятность. Вон как Широков на него злобно зыркает.

— Да и пусть!

— Ты же староста! Вот устроят они тут махач, будешь потом отвечать.

— Не устроят! — Таша сжала свой нехилый кулак. — А за пределами универа пусть хоть поубивают друг друга. А чего ты так за них переживаешь? Или не за них, а за кого-то одного? Ну-ка, колись!

Я отмахнулась, но Таша продолжала со значением улыбаться. И совершенно напрасно. Этот Карагин не обращал на меня никакого внимания. Даже если смотрел в мою сторону, то словно и не видел. Ну и ладно. Не очень-то и хотелось!

И все равно мои глаза то и дело останавливались то на его затылке с завитками темных волос, то на четко прорисованном профиле. Вообще-то, лицо как лицо. Хотя, надо быть объективной: можно сказать, что он красавчик. Но мне-то что за дело? Тем более что на него и так уже началась охота. Девчонки из нашей, да и не только, группы так и вились вокруг парня. Кир же всем улыбался, не смеялся над глупостями, а под конец и вовсе разошелся: взял и пригласил всю группу в бар-клуб «Луна».

— У меня там выступление, так что заодно послушаете наш рок, — скромно сказал он. — Я стол на всю компанию забронирую, там на втором этаже, на балконе, есть подходящее место, с диванчиками.

— Ты же вроде только приехал из своего этого… — Широков сделал вид, что вспоминает, — Ивангорода. И уже рок в одном из лучших клубов играешь?

— Приехал я почти два месяца как, — пожал плечами Кир. — Пока с квартирой разбирался, с документами на перевод и так далее. А с этими ребятами я давно знаком, мы по интернету даже музыку вместе писали. А у них гитарист один заболел, вот и подменяю. Если все получится, войду в состав.

— Круто! — выдохнула Таша и плечом отпихнула Леру, которая уже хотела что-то спросить у Карагина, но покосилась на Ташу и ретировалась. — В каком стиле играете?

Карагин мягко положил руку ей на плечо и каким-то низким голосом ответил:

— Приходи в клуб, там все и увидишь.

Вообще, Ташка редко теряется, но тут она просто открыла рот, потом кивнула и отвернулась. Пришлось даже заглянуть ей в лицо, чтобы убедиться, что на щеках у нее алеет румянец.

— Чего? — вскинулась она на мой ехидный взгляд. — Жарко тут.

— Ага-ага. Ну и что, пойдешь? Тебя ж вон персонально пригласили.

— Пойду, и ты пойдешь. Он всех приглашал. Все равно планов на вечер у нас нет…

— Вот еще! — Я развернулась и пошла на очередной семинар.

Конечно, мы пошли. Ташка была права. Глупо сидеть дома, когда есть возможность потусить в приличном месте. Мы в этом клубе бывали как-то. Он слишком пафосный, на мой взгляд. Наша компания предпочитает места попроще, где можно просто оторваться на танцполе и поржать от души, или попеть караоке. Да, люблю петь, и голос у меня вполне сносный. Мне даже как-то говорили, что из меня могла выйти неплохая вокалистка, но, конечно, об этом можно было только мечтать.

Не с моим отцом.

Заниматься для себя, для души — сколько угодно, делать это своей профессией — вот уж нет. Отец не поймет, а идти наперекор его воле я, наверное, никогда не решусь.

После того как мама… скажем так, свалила от нас в даль светлую без всяких объяснений, мы с отцом стараемся беречь друг друга. Я это вижу по тому, как он после очередного моего косяка сдерживается и не говорит всего то, чего я заслуживаю.

Это на первый взгляд я тихая скромница, на самом деле во мне «черти водятся», по словам той же тети Веры. Отцу проще даже с Ташкой, чем со мной — у той все на лице написано, я же молчу до последнего, а потом раз — и умотала к морю. Одна и даже без вещей.

Мне показалось, что это прикольная идея: рано утром вылететь в Адлер, день потусить на пляже и улететь вечером обратно. На деле все вышло наперекосяк, но это старая история. За нее мне уже прилетело. Потом в нашем доме появилась Таша, и всякие разные проказы мы стали делать уже вместе. Правда, уже без такого экстрима.

К назначенному времени к клубу подгребли почти все. Даже Широков прикатил на каршеринге — видно было, что в планах у него больше не садиться сегодня вечером за руль.

— Теоретически, я могу не пить, — сообщила я Таше. — Будет у тебя услуга «трезвый водитель».

— Ну… так совсем неинтересно, — заныла она. — Не обязательно напиваться. Мы так, по коктейльчику и все.

Пришлось согласиться, что да — гулять, так гулять.

Охрана на входе посмотрела на нашу толпу с подозрением, но имя Кирилла Карагина сработало. Нас пропустили через рамку металлоискателя, и мы попали в царство Луны. Ну да, тут все стены были расписаны то лунными пейзажами, то сценами ночного леса с лимонно-желтой луной над макушками елей.

— Вот оттуда сейчас должен выскочить оборотень, — Широков сзади схватил меня за плечи.

Я вздрогнула и отмахнулась от него со смехом. Димка давно, как мне казалось, оказывал мне знаки внимания, просто почему-то не решался пригласить на свидание. Это и хорошо: не уверена, что согласилась бы. Так-то он парень неплохой, но слишком уж эгоцентричен, любит дорогие шмотки и гаджеты и не прочь прихвастнуть ими. К тому же подозреваю, интерес его ко мне больше спортивный, чем какой-либо еще. Ходили тут слухи в самом начале первого курса, что он на спор кого-то там обрабатывал, и, вроде бы, даже кончилось плохо. Для девушки, естественно. Широков вышел сухим из воды, конечно же. Так что пока держу его во френдзоне.

С ним-то мне все понятно, а вот Кир этот… Почему я все время думаю о нем? Ищу его глазами? Иногда мне даже кажется, что слышу голос, хотя точно знаю, что рядом его нет. Вот же привязался! Сгинь из моих мыслей!

Я потрясла головой, но мы уже поднялись на широкий балкон, с которого открывался прекрасный вид на зал, на танцпол и на эстраду. Место и правда оказалось козырным: широкие диваны с подушками, низенький столик, на котором стояла табличка «зарезервировано». Парень-официант положил перед нами пачку менюшек и удалился.

Глава четвертая. Вечер перестает быть томным

Вблизи парень оказался еще выше, чем издали. Моя макушка едва доходила ему до плеча, и это с учетом каблуков, в которые я впихнулась. Не знаю зачем. Обычно ношу кросы или ботинки на толстом протекторе. Но вот тут захотелось... неужели это из-за Кира? Показать ему ноги во всей красе?

Размышления прервались грубым хватанием за руку. Да, кажется, ноги оценил не только Кир (если вообще рассмотрел их со своей сцены).

Я вскинула голову и уставилась на парня с бакенбардами, всем видом изобразив недоумение.

— Ты глухая, что ль?

Радостно кивнув, я высунула язык на сторону и скосила глаза к переносице.

— Забери тебя Луна, — пробормотал грубиян, выпустил мою руку и отошел на несколько шагов.

Компания у него подобралась соответствующая. Такие же здоровые бугаи с модельными стрижками, накачанной бицухой и прочими атрибутами брутальных бруталов. Обожаю таких! В кавычках, естественно.

Сзади меня хлопнула по спине Таша.

— Чо? Клеится?

В ответ я высунула язык и выкатила глаза, короче, продемонстрировала подруге свою коронную физиономию. Та зажала рот ладошкой, чтоб не заржать в голос. Этот прием мы придумали давно, еще когда только впервые стали делать совместные вылазки во всякие там увеселительные заведения. Сперва на спор — кто быстрее сумеет отшить парня, потом это стало фирменным приемом. Зачем объяснять кому-то, куда ему надо идти со своими предложениями продолжить вечер в более приватной обстановке, если можно изобразить идиотку, и парень сам свалит от греха подальше.

— А так-то они ничего, — заметила Таша, искоса разглядывая парней.

— Скажешь тоже. Фактурные, конечно, но это единственное их достоинство. Ну, что, натанцевались? Может, домой.

Теперь Таша выкатила глаза и всем видом изобразила, что вечер только начинается.

— А как же Кир? Мы должны выразить ему восхищение его игрой.

Она потащила меня ближе к сцене. Парни играли теперь какой-то медляк. Тут и слова уже можно было разобрать. Таша приплясывала, кидая на блондинистого солиста игривые взгляды. Он отвечал улыбкой и даже показал ей большой палец. Кажется, подруга нашла новый объект для сердечных мук. Блондин в белой рубашке с закатанными рукавами выглядел неплохо.

Я посмотрела на Кира, а он в тот же самый момент посмотрел на меня. Наши взгляды встретились. Его губы повторяли слова песни, вторя солисту.

«Тени длиннее, чем ночь,

Ветер свистит в голых ветвях.

Кто-то зовёт — не помочь,

Только шагнуть в её гладь...»

Внезапно на меня накатило чувство нереальности. Будто стоишь в темноте под звездным небом, и музыка льется откуда-то сверху. Пальцы Кира на струнах отбивали ритм, словно пульсация сердца, вонзая в меня иглы слов.

"Чёрные перья на белом снегу,

Дева в инее — я не совру.

Кружит, как ворон, её роковой,

Встреча назначена — ты не уйдёшь..."

Показалось, что его губы шепнули это мне в самое ухо: «...ты не уйдешь».

Я отпрянула и стала пробираться через толпу танцующих в зал.

Так, мне надо выпить. Фиг с ним, что я там собиралась не пить и всё такое.

К бару было не протиснуться. Там плотно засели те самые качки, и среди них этот, с бакенбардами. Он увидел меня и широко ухмыльнулся.

— Чего желаешь, малышка?

Мысленно вздохнув, я слегка улыбнулась.

— Виски с колой.

— О, да ты, выходит, нормальная? — он засмеялся.

— Нет, конечно. Это у меня ремиссия. Временная. Тогда меня отпускают погулять.

— Мама с папой?

— Доктора. Говорят, полезно. Особенно при полной луне.

Смех застыл на его губах. Потом он все же хохотнул, но скованно. Бармен поставил на стойку высокий стакан с темной жидкостью и кубиками льда.

— Вот твоя кола.

— А виски? — я понюхала стакан и присосалась к трубочке, не заметив, что парень подошел совсем близко.

Его нос почти коснулся моей макушки.

— Э-э-э... ты что, меня нюхаешь?

Он отошел и сделал вид, что не понимает, о чем речь. Озабоченность уже исчезла с его лица.

— Так что, поедем в хорошее место? Тут скукотища.

— Фу! — сморщилась я. — И часто тебе дают за колу? Или так — пробный шар, вдруг прокатит?

— Часто, — кивнул он совершенно серьезно. — Вообще-то, почти всегда.

— Ключевое слово — почти. Сейчас как раз это «почти» и есть. Давай, бывай. Но, чтоб без обид, давай заплачу за свой коктейль.

— А вот сейчас как раз обидно, — его глаза опасно сузились.

— Ничего, надо уметь привыкать к отказам. Считай, это тебе для тренировки.

— Эй, Фил! — окликнули его от стойки. На нас смотрел, видимо, приятель Фила, такой же брутал, почти двойник. Может, даже брат. Только с выбритыми висками и длинной челкой, — Чего ты там застрял? Тащи девчонку сюда, мы потеснимся…

Вздохнув, я миролюбиво посмотрела на парня, у которого на лбу сияла статья за особо тяжкие.

— Фил? Очень приятно, — я сунула руку. — Кассиопея. Можно Кася. А Фил — это Филарет или Филимон?

Он не ответил, его рука схватила меня за плечо. Я дернулась назад, потом вперед. Медальон, что висел у меня на груди, выпал из-за ворота блузки и сверкнул серебром. Рука Фила тут же разжалась, он смотрел на меня с каким-то странным изумлением.

— Отойди от нее! — сказал голос за моей спиной.

Я резко обернулась и уставилась на Кира. Он прожигал Фила жгучим взглядом.

— Э, тише! — я ткнула его в грудь ладонью. — Тут никто никого не трогал.

— Он тебя лапал, — мрачно сказал Кир.

— А кто ты такой, чтобы решать, кому можно меня лапать, а кому нет?

В другой ситуации я бы посмеялась над тем, какое у него стало лицо, но не сейчас. Обычно мы с Ташей такие терки разруливаем на раз-два-три, но сейчас в воздухе просто звенело напряжение.

Кир засопел, видно, хотел сказать что-то дерзкое, но тут его взгляд упал на медальон, и снова лицо его неуловимо изменилось. Он вскинул глаза и поверх моей головы посмотрел на Фила. Тот стоял за моей спиной, я даже чувствовала его дыхание и как ходит под его футболкой мощная грудная клетка. Очень хотелось повернуться и посмотреть на их дуэль глазами, но почему-то стало не по себе. Словно ты нечаянно вошел не туда и понял, что стал свидетелем чего-то совершенно секретного. И опасного.

Глава пятая. Что происходит?

— О, мальчики! Вы уже познакомились? — Таша подбежала и дёрнула Кира за рукав, потом повернулась к Филу. — Привет! Я Таша. Это Кася, это Кир. Вы тут отмечаете что-то, да? А мы просто потанцевать пришли. О, какая классная футболка! — Её рука потрогала якобы ткань, а на самом деле сжала твёрдый, как камень, бицепс парня. — Как насчёт подрыгаться? Идём!

Не успел Фил опомниться, как Таша уже тащила его за собой. Судя по тому, как он резко переставлял ноги, подруга вошла в азарт и не выпустила бы жертву, даже внезапно померев.

— Твоя подруга сильно рискует, — заметил Кир.

Я хмыкнула:

— Ох, ты даже не представляешь как.

Он посмотрел на меня очень внимательно. Его янтарные глаза светились в отблесках прожекторов.

— Мне понравились ваши песни, — сказала я. — Особенно последняя.

— Спасибо. Это моя песня, то есть слова мои.

— А-а-а… ясно.

Что ещё говорить, я не знала. Обычно я не тушуюсь в присутствии парней, но с ним рядом на меня напала странная робость.

— Красивый медальон, — Кир указал на серебряную подвеску.

О нём-то я и забыла и тут же спрятала под одежду.

— Так, ерунда. Спасибо, что пригласил. Давно не была в таком месте.

— Куда же ты обычно ходишь?

Куда мы только не ходим! Мы с подругой порой делаем всякое-разное: то на байдарках уплывём, то с парашютом прыгаем.

— Обычно я хожу на лекции или на семинары. В универе много развлекаться не получится, если хочешь получить образование.

Кир улыбнулся:

— Тебе хочется быть юристом?

Тут я уставилась на него и хмыкнула. Хочется, не хочется, но куда деваться, если папа-юрист спит и видит, как бы пристроить тебя в семейный бизнес. Вслух же сказала совсем другое:

— Конечно. Мечтаю творить добро и защищать права граждан.

Кир заржал — вот натурально, да так, что у него выступили слёзы.

— Давно так не веселился. Ты знаешь, что ты самая прикольная студентка на курсе?

— Ну, конечно. Я ещё и крестиком вышиваю, и на машинке строчить могу…

Он снова заржал, а я развернулась и пошла на выход. Что-то надоело мне тут.

Кир догнал:

— Не боишься оставить подругу одну?

— Угу. Не родился ещё тот, кто её обидит.

— Прости, но ты переоцениваешь её возможности. И тот парень… он вовсе не паинька.

— Ты, что ли, паинька?

— Почти, — его улыбка, казалось, осветила темноту коридора, по которому мы шли к выходу.

— Да не собираюсь я её оставлять, конечно. Сейчас позвоню, скажу, что жду тут, а то она никогда не выйдет.

— Завтра же выходной, — заныла Таша, когда я набрала её номер.

— Мы же хотели генеральную уборку сделать, наконец-то и лоджию разобрать от барахла…

— Ладно, — буркнула Таша. — Сейчас иду.

Вскоре она показалась, за ней высилась громада Фила. Он глянул на Кира и на меня и буквально оскалился.

— Что, правда, уходите?

— Угу. Комендантский час скоро.

— Чего?

Грустно, что в такой горе мышц не нашлось места юмору. Грусть.

Мы двинулись к выходу, но Фил перегородил путь.

— Так не пойдёт. Динамо крутить другим будешь! — смотрел он при этом на меня, а не на подругу.

Таша развернулась и тихо сказала:

— Тупой развод, друг. Так сикалявок пугай, а нам, правда, пора. Не плакай. В следующий раз, может, повезёт больше…

Он не договорил, а сделал моментальный выпад и попытался схватить меня за руку.

Честно, я не поняла, что случилось. Какая-то тень метнулась между ним и мной. Фила отбросило к стене, он впечатался в неё и сполз на пол.

— Уходим! — Таша рванула на выход, утаскивая меня за собой.

Я вертела головой, но Кира почему-то не было. Когда он успел уйти? И что, вообще, происходит?

Но мы уже выбежали на улицу и рванули прочь со всех ног. За углом остановились, перевели дух и посмотрели друг на друга ошалелыми глазами.

— Ты хоть что-то поняла? — спросила я.

Таша помотала головой и принялась тыкать в экран, вызывая такси.

— Нет, ну кто его так приложил? Ты видела?

Она снова помотала головой.

— Ну, не Кир же, — пробормотала я. — Нет, конечно, нет.

От генеральной уборки Ташку спас отец. Утром позвонил и напомнил, что ждёт нас на выходные дома, то есть в нашем особняке в Курортном районе, и что машина будет у подъезда через сорок минут.

Вообще-то мы часто и сами приезжали сюда на все выходные, особенно летом. Всё ж здесь пляж, море и всякие тусовки.

Сегодня же отец планировал семейный обед, о чём мы, конечно же, забыли.

Нет, не то чтобы я была против, просто придётся сидеть за столом в приличной одежде, а не на ковре в пижамах.

Ладно, хоть с отцом пообщаюсь, а то последний раз мы с ним говорили… если мне не изменяет память, неделю, а то и больше назад.

— Да, кстати, на обед придёт Сергей, — добавил отец после приветствий и коротких расспросов об учёбе.

— Уваров? — Ташка округлила глаза.

Можно подумать, какой-то иной Сергей допущен до наших семейных посиделок! Я даже громко хмыкнула.

Сергей Уваров — папин помощник, а может, зам — я не очень разбираюсь в структуре отцовского бизнеса, в отличие от Таши. Уж она-то всё знает! Уверена, что в планах у неё получить место в конторе отца. Вообще-то, я и не против. Может, он хоть от меня отстанет?

Битву за вуз я проиграла, согласна. Вместо дизайнера пошла учиться на юриста. В принципе, правильно. Чтобы исполнить мечту, я всё же записалась на какие-то дизайнерские курсы и бросила их через два месяца. Нет, не моё. А к концу первого года обучения в универе я вошла во вкус и читала учебники и кодексы, как самую увлекательную литературу.

Когда Уваров, как часы, пришёл без десяти минут до назначенного времени, мы с Ташей уже были готовы: причёсанные, с лёгким, почти незаметным макияжем и в приличных платьях, которые зовём «одеяние монашки». А как ещё назвать эти наряды: тёмно-синее прямое платье у меня с белым воротничком и такое же, но болотного цвета у Ташки?

Глава шестая. Очень странные дела

Обсуждение криминальных новостей за столом отец явно не одобрил бы, так что мы чинно досидели до конца, отвечая на вопросы отца об успехах в учебе. Можно подумать, он о них и без того не знал? Он, пожалуй, лучше меня помнит расписание занятий, и уж сообщения от него типа «не забудь, через два дня семинар по наследственному и семейному праву?» прилетают регулярно.

Сергей тоже не оставлял нас вниманием, хорошо хоть ничего не спрашивал, зато напомнил, что в Большом — премьера, и вроде как мы хотели ее посетить. Чтоб отвязаться, мы согласились на поход в театр.

Наконец, настала пора второго блюда. Домработница Ольга Константиновна вошла, но почему-то не с подносом, а с трубкой телефона.

Она быстро подошла и наклонилась к его уху. По ее губам я прочла: «Очень срочно».

Когда отец вышел, мы с Ташей переглянулись. Уваров тоже заерзал. Видимо, что-то серьезное произошло, и ему об этом известно или он догадывается. Так не у нас одних, выходит, неприятности. Или?

Мы с подругой переглянулись и, вероятно, подумали обо одном и том же: бар-клуб! Мы были там вчера, там произошел конфликт, после которого парня, с которым мы поспорили, убили. Скорей всего, убили. Мы ж недаром учились на юридическом, кое-какие представления, как работает машина правосудия, имели. Это тот самый случай, когда легким движением руки свидетели превращаются… в подозреваемых.

Отец вернулся, и мы впились в его лицо глазами. Бесполезно. Отец — профи. Фиг ты чего поймешь по его лицу.

— Так, почему не едим?

Мы опомнились, когда увидели, что перед нами уже стоят тарелки с отбивной и гарниром из спаржи. Терпеть ее не могу, потому всегда отдаю Таше. Она же скинула мне свой кусок мяса. Ага, Таша еще и веган до кучи. Правда, она никогда это не афиширует. Что положили, то и ест, вернее, делает вид. Как она еще и спортивный режим поддерживает, не понимаю. Я пыталась с ней бегать по утрам, но быстро сдулась. Максимум, на что способна, это на походы в тренажерку. Вот там подруга на мне отрывается. Зато я теперь не болтаюсь макарониной на шведской стенке на физре.

Наконец, обед кончился. Да, чуть позже еще и чаепитие, но что-то мне подсказывало, что про этот ритуал отец не вспомнит, так поспешно они с Сергеем ушли в кабинет.

Мы же помчались ко мне в комнату. Включили ноутбук и начали искать. Короче, да. Фила, который оказался молодым перспективным спортсменом-регбистом, убили нынче ночью.

— Так, — Таша постучала себе по коленке, — мы видели, как кто-то толкнул Фила, но не видели, чтобы он скопытился. Да и что такому здоровяку какой-то толчок? То есть тут мы ни при чем.

— Ага. Ты это будешь полиции доказывать. Там же камеры. Наверняка уже есть запись, как мы там стоим, а потом он падает.

— Черт! Надо решить, как это дяде Марку подать. Вот же он разозлится!

Таша плохо знает моего отца — он никогда не злится. Даже когда злится. Просто делает больно, не физически, конечно.

Телефон на столе передо мной задрожал. Незнакомый номер…

— Ало?

— Это Кир. Таша с тобой рядом? Надо увидеться. Срочно.

— И тебе здравствуй, Кирилл, — ответила я. — Мы уже в курсе. Но мы же не при чем, что за срочность?

— Извини, — буркнул он. — Переволновался. Все равно, давайте встретимся.

— Мы за городом…

— Знаю. Я рядом с вашим домом. Тут у вас кафе есть «Бриз». Жду там.

Таша, которая прильнула ухом к трубке с другой стороны и все слышала, сделала круглые глаза.

— Идем? — спросила я, когда Кир отключился.

— Так да. Надо ж узнать, что за срочность.

Мы вышли в холл. Отец провожал Уварова.

— Куда? — резко спросил он нас.

— Прогуляться. Погода хорошая.

— Нет. Останьтесь дома.

— Пап, — я так удивилась, что даже глупо хихикнула. — Ты чего? Что-то случилось?

Он посмотрел на меня, на Уварова, потом на Ташу и не ответил, зато подруга улыбнулась, как она это умела: абсолютно бесхитростно.

— Да мы быстро пройдемся и все. После обеда полезно, дядя Марк. Да что с нами будет?

Отец глянул на часы и нехотя кивнул.

— Полчаса и домой.

— Ну… мы в сосновой роще хотели пройтись. Легкие почистить. Мы ж для этого и приехали.

— Я думал, что для того чтобы провести выходные в кругу семьи, — сухо заметил отец.

— И для этого тоже! — Таша с полным энтузиазмом в голосе подхватила меня под руку и потащила на выход.

Уваров что-то сказал нам вслед, но я уже не услышала.

Мы вышли за ворота через калитку, степенно прошли вдоль забора и помчались со всех ног, как только миновали зону видимости камер.

Кир уже сидел в кафе за столиком на четверых. Перед ним стояла полупустая чашка кофе.

Он встал при нашем появлении.

— Что стряслось? — спросила я, усаживаясь.

— Парня того убили.

— Знаем. Мы при чем? Парень не был паинькой. Нарывался и нарвался.

Кир молчал. Таша хотела что-то сказать, но я под столом сжала ее коленку.

— Значит, ты точно не в курсе… — пробормотал он и посмотрел мне прямо в глаза, потом перевел взгляд на подругу. — Ну, а ты что молчишь?

Таша пожала плечами.

— Нечего сказать, вот и молчу.

— Интересно, как долго вы будете держать ее в неведении?

Опять пожимание плечами.

— Не от меня зависит, сам знаешь…

Как я поняла, эти двое говорили обо мне в моем присутствии, да еще и несли какую-то пургу.

— Эй-эй-эй! Вы о чем? Вы что, давно знакомы?

Они переглянулись и дружно покачали головами.

— Нет. Увиделись впервые в тот день, что я пришел в универ.

— Тогда о чем вы?

В это время от входа раздался шум, в кафе ввалилась компания парней. Все они были неуловимо похожи. Словно родственники. Невысокие, но жилистые, с быстрыми дергаными движениями. Они сели за два стола, сдвинув их вместе. На окрик бармена за стойкой один поднял руку и крикнул:

— Все в ажуре, братан.

Бармен скривился, но промолчал.

Ну, обычная компашка, приехала на выходные на залив потусить. Еще тепло, некоторые даже купаются до сих пор. Так я себя успокаивала мысленно, а один из парней встал и пошел вроде к бару, но свернул к нашему столику. Уселся на свободное место. Рыжие волосы на его голове пытались изображать панковский ирокез, но сейчас падали на бок, придавая ему придурковатый вид.

Глава седьмая. Вид из окна

Сперва я планировала спрыгнуть, но мотоцикл летел со скоростью ветра, так что у меня просто не хватило духу. Потом стала ждать, когда Кир притормозит у светофора или застрянет в пробке. Все мимо: светофоров для него не существовало, так же как и пробок.

А по ЗСД мы и вовсе помчались, обгоняя шум собственного мотора. Не знаю, что за модель у этого мотика, но он явно заслуживает какой-нибудь премии. Короче, я размышляла о всякой ерунде, просто чтобы не думать о насущном: что это значит и что происходит.

Кто катался на двухколесном монстре, знает, что шлем надевают не ради красоты. Мне шлема не выдали. Потому голову мне пришлось прятать за спиной своего похитителя. Или кто он? А Таша?

Они действовали заодно, но уверяли, что не были знакомы раньше. Мне очень не хотелось делать этого вывода, но факт оставался фактом: меня обманывали люди, притворяющиеся моими друзьями.

Мотик въехал в городские кварталы, попетлял по улицам, я успела еще мстительно подумать о том, сколько штрафов ему прилетит, и въехал под арку, а оттуда во двор.

Кир слез, снял шлем и протянул мне руку.

— Идем.

Помощь я отвергла и кое-как слезла сама. От долгой езды и неудобной позы у меня затекло пониже спины, и до парадной я шла, еле переставляя ноги. Уже не спрашивала, куда он меня ведет и зачем.

В квартире оказалось вполне прилично. Пахло травами, но я не смогла понять, какими. Из окна открывался вид на Александровский парк и шпиль Петропавловки.

Кир указал на черное массажное кресло, раскорячившееся в углу.

— Садись, тебе не помешает массаж.

Надо было бы отвергнуть эти нелепые попытки подлизаться, но тело ныло и прямо толкало меня в объятия кожаного монстра. Уселась, выбрала на подлокотнике нужный режим и нажала «старт».

Вскоре появился Кир с чашкой, но посмотрел на мое расслабленное тело и сел за стол. Я же наблюдала за ним через полуприкрытые веки.

Видимо, у него звонил телефон. Он ответил на звонок:

— Да, хранитель. Она у меня. Нет, пока все в порядке. Нет, не может, кажется, она спит. Хорошо. Мой адрес — Кронверкский проспект…

Пока он называл адрес собеседнику, я окончательно пришла в себя. Они же говорят обо мне? Да?

— Эй!

Кир обернулся, нажал отбой на телефоне и встал.

— Тебе лучше? Сейчас принесу чай.

— Нет. Сначала объясни, что происходит. И кто сейчас должен приехать? Ты же обо мне сейчас с ним говорил?

Он кивнул.

— Да. О тебе. Сюда приедет хранитель.

— Кто?! Да что ты мелешь? Какой на фиг хранитель? У вас что там общество косплейщиков какого-то фэнтези? А я при чем? Так, все. Я звоню отцу.

Очень странно, что я сразу этого не сделала, как только слезла с мотоцикла. Хотя… в тот момент мне было не до этого.

Я отключила кресло и потянулась за рюкзаком. Странно, но телефона в нем не оказалось.

— Телефон ты забрал?

Он помотал головой. Хотя, да, рюкзак все время висел у меня за спиной. И после стоял возле кресла, Кир не мог бы незаметно взять и вытащить телефон. Тогда куда же он делся? В кафе я его точно не оставляла.

— Выпей чаю. Успокоительный, китайский.

— Иди ты… — отозвалась я. — Пока мне все не объяснят, я устраиваю голодовку.

— Как знаешь. Так и запишем: три порции шашлыка выбросила в пропасть…

— Чего? — я уставилась на него и постучала кулаком по лбу, показывая, что он псих и несет ерунду.

Кир усмехнулся и сделал жест рукой «не парься».

Пить все же хотелось, а чай приятно пах, так что я все же его выпила. Потом сидела на подоконнике и смотрела на уличную жизнь. Мы с Ташей часто бывали в этом парке, ходили в киноцентр, в Планетарий, а еще в театр «Балтийский дом». Здесь еще был Зоопарк, куда Ташу я так и не смогла уговорить зайти. Она отказывалась даже слушать про зоо, делая такое лицо, словно ее пытать сейчас будут.

Кир ушел в другую комнату, сказав, что не будет мешать. Но стоило мне сунуться в ванную комнату, как тут же вышел из другой двери. Конечно, боится, что я попробую сбежать. Мерзавец, самый настоящий.

Вскоре мне надоело смотреть в окно, и я села смотреть какой-то фэнтезяшный сериал, который все хвалили, и который усыпил меня на десятой минуте просмотра.

Сквозь сон я услышала голоса и встрепенулась. Приехал тот самый хранитель? Интересно, эти сектанты не устраивают ли часом каких-нибудь оргий или жертвоприношений? Глупо будет попасть на это мероприятие главным действующим лицом.

Голос в прихожей показался знакомым, и да, в комнату вошла Таша. Вид у нее был слегка виноватый, ну, мне так показалось.

Она помахала мне рукой, будто ничего не произошло.

— Тоже будешь лепить глухие отмазки и обещать, что скоро все прояснится? — бросила я ей.

— Буду, — согласилась она и протянула мне телефон. Мой. — Прости. Так было нужно. Рамси со своей бандой могли тебя отследить по симке, но всего лишь мотались за мной по городу, — она злорадно ухмыльнулась.

— А сейчас не отследят? И кто такие эти рыжие парни?

— Я вытащила из него батарею, — пожала плечами Таша. — А парни… полные придурки. Злые мерзкие идиоты.

— Хороший ответ. Пять баллов! — я постаралась вложить в слова все, что я думаю обо всем этом.

Таша не успела ничего сказать, в дверь позвонили. Она и Кир переглянулись. Ага, видимо, пришел тот самый хранитель. Отлично! Сейчас я им тут всем устрою.

Клацнули замки, слегка скрипнула дверь. Потом отворились двери в гостиную.

— Папа?! — воскликнула я и вскочила. Но тут же упала обратно на диван. — Папа…

__________________________(((***)))_____________________________

Друзья, приглашаю вас познакомиться с еще одной истории в рамках ЛитМоба “Любовь с оборотнем”

Елена Третьякова и Анна Рудианова

“Истинная для (с)нежного барса”

https://litnet.com/shrt/UJL0

Глава восьмая. Хранитель равновесия

Отец осмотрел гостиную, задержался на окне. Посмотрел на Ташу, потом долго рассматривал Кира, долго, до тех пор, пока тот не отвел взгляд. А вот на меня он не смотрел. Вовсе. Будто и не было меня тут.

В моей голове стучали мысли одна нелепее другой.

“Он обиделся, что я уехала неизвестно с кем, нет, он сердит, что мы с Ташей сказали, что выйдем прогуляться, а сами свалили надолго. Нет, он недоволен… “

Короче, думала я о чем угодно, только не о том, что было на поверхности: мой отец знает обо всем этом много больше меня и много больше всех нас вместе взятых. А еще… что он тут главный.

— Хранитель, это была вынужденная мера, — Кир не выдержал первым.

Отец поднял раскрытую ладонь, и парень заткнулся.

— Рассказывай, — кивнул он Таше.

Та как-то вытянулась в струнку, словно солдат на плацу.

— Рыжие пытались ее увезти. Мы бы отбились, конечно, — она стиснула кулаки и прижала их к животу. — Но это было бы неправильно. И шумно.

— А сейчас не шумно? — спросил он, и хоть лицо его оставалось бесстрастным, голос был полон сарказма.

— Сейчас она здесь, — Кир дернул подбородком в мою сторону. — И под моей защитой.

Отец прикрыл глаза. О, мне очень хорошо был знаком этот его прием. Когда я косячила так, что у него не находилось слов, он вот так вот осуждающе закрывал глаза. Странно, что я все это время молчала, хотя должна была уже устроить «разбор полетов» или начать истерить.

Мерзко! Отвратительно! Они не имеют права обращаться со мной, как с бездушным предметом. Обсуждают меня, решают мою судьбу и все это в моем присутствии.

— Защитой? — все же переспросил отец, но таким зловещим шепотом, что у меня волоски на руке встали дыбом. — Кто дал тебе право? Кто?!

Этот его почти бесшумный крик вдавил меня в спинку дивана. Таша переступила с ноги на ногу, я видела, как напряглись мышцы на ее спине. Она бросится на моего отца? На своего обожаемого дядю Марка, как она его всегда называла, с его же разрешения?

Кир же, наоборот, расслабился. Я увидела это по его вдруг опустившимся плечам и тому, как он крутанул шеей. Сильно крутанул чуть ли не на сто восемьдесят градусов. Человек так может?

— Право на защиту я получил от самой Кассиопеи, — улыбнулся он. Улыбка, правда, была сухая, без всякой эмоции. — Она приняла амулет.

— Что?!

Это воскликнули я и отец, почти одновременно. Он смотрел на меня, я на него. Потом медленно провела рукой по груди, нашарила на шее цепочку и вытащила серебряное кольцо с пером.

— Кася! — Отец остановил меня жестом, поняв, что я собираюсь содрать украшение. — Ничего не делай.

Мои губы дрожали. Меня накрыло запоздалым страхом, а еще обидой. После ухода матери я, вообще, стала очень чувствительна к обману и нечестности.

Таша обернулась ко мне и прищурилась со знакомым мне выражением «не ссы, прорвемся». Раньше я не задумывалась, как ей удается очень точно угадывать мое настроение. Теперь же запоздало поняла, что это странно. Странно и подозрительно.

Кир встал и поправил стул возле большого овального стола.

— Прошу. Давайте просто поговорим. Касе нужна правда. И только вы вправе ей все рассказать.

Вот от этого у меня точно сорвало башню. Я вскочила.

— Идите лесом! Все! Мне это все настоп… — проглотив готовое вырваться ругательство, рванула к двери.

Но там меня встретила Таша, я врезалась в нее, как в прочную стену.

— Кася, обсценная лексика не выход, — укорил отец и сел за стол. — Садись. Разговор предстоит долгий.

***

Он и правда был долгим. Разговор. У меня мучительно разболелась голова. Три раза Кир ходил на кухню заваривать чай и варить кофе. А мы все говорили. Вернее, отец и Таша говорили. Мне оставалось лишь слушать и медленно офигевать. Или они все скопом сошли с ума или, что более вероятно, сошла с ума я и сейчас лежу в дурке, и все это мне грезится под капельницей. Оставался еще третий вариант — с розыгрышем, но его я отмела, как нереальный — слишком много усилий без видимой цели.

Наконец, они выдохлись и замолчали. Передо мной стояла чашка с кофе, уже покрывшимся пленкой.

— Значит, вы оборотни, а папа что-то вроде хранителя этого вашего тайного мирка? — равнодушно спросила я.

— Она не верит, — сказал Кир.

— Понятное дело, — хмыкнула Таша, потом посмотрела на него и на отца и замахала руками. — Нет-нет… на меня не рассчитывайте. К тому же я на безбелковой диете. Вон его пользуйте, — она кивнула на Кира.

— Кирилл… — отец вздохнул, — не мог бы я попросить вас…

Кир с шумом отодвинул стул, встал. Пожал плечами. Расстегнул рубашку, снял. Все молча смотрели на этот стриптиз. Тело у него было сухое и стройное, под смуглой кожей хорошо прорисовывались мышцы. С него хорошо бы натуру рисовать, особенно странно смотрелись весьма широкие плечи при узкой грудной клетке и тонкой талии. Я поняла, что именно из-за плеч в одежде он смотрелся не таким худым.

Штаны снимать он не стал, а как-то весь встрепенулся. Так отряхиваются птицы после купания, почему-то пришло мне в голову это сравнение. Кир раскинул руки в стороны и пошевелил пальцами.

Из его раскрытых ладоней потекли струйки черного дыма. Не успела ни испугаться, ни глазом моргнуть, дым окутал Кира полностью. На его месте закрутился черный вихрь в форме веретена и… пропал.

На том месте, где только что стоял человек, теперь сидела птица. Большой, черный ворон. Острый клюв раскрылся, и комнату огласил хриплый крик.

Кажется, я дернулась назад и чуть было не упала вместе со стулом. Таша вытянула руку и вернула стул и меня на место.

Ворон сделал пару шажков, подпрыгнул и оказался на краю стола. Покрутил головой, уставился на меня круглым глазом, раскрыл клюв, в нем дрожал остренький птичий язык. Ворон опустил голову, выхватил из вазочки печенье и заглотил одним махом.

— Достаточно или еще покривляться?

Меня прошибло током. Хриплый голос не был ни отцовским, ни тем более Ташиным.

Глава девятая. Избранница ворона

Против воли я громко расхохоталась. Мне? Ага. Всю жизнь мечтала стать хранителем.

— Но может передать его твоему мужу, если на совете кланов будет принято такое решение, — ничуть не сбившись, закончила Таша.

Пока я утирала выступившие слезы, за столом царило молчание, все терпеливо ждали, пока я прочищу нос.

— Мужу, значит? И кого мне решили сосватать? — на отца я глянула с фальшивым задором. — Пап? Этого? — кивнула я на Кира.

Ох, каким взглядом отец одарил парня, или как мне его теперь называть?

— Он не должен был… вернее, ты не должна была принимать этот медальон, — сказал отец.

Я прикрыла глаза, мысленно сосчитала до пяти. Ага, не должна. Кто бы мне еще объяснил правила безопасности и желательно не тогда, когда хата уже горит.

— Ты должен был как минимум рассказать мне обо всем, — медленно ответила я, стараясь не закипать. — Медальон принес курьер, без всяких объяснений, что это и от кого. Я надела его, не зная о последствиях. Так что, я теперь должна выйти замуж за пернатого?

— Нет, — дружно сказали отец и Таша. — Никогда.

— Тогда что?

Кир шевельнулся и довольно пренебрежительно выдал:

— Не претендую на роль твоего мужа, Кассиопея, не переживай. Но сейчас ты официально числишься моей избранницей. И пока кто-то не оспорит это право, тебя никто не тронет.

Я смотрела на него, решая, насколько искренне его пренебрежение, а он говорил, почти не открывая глаз:

— Сейчас главное не это, а то, кто убил наследника серых. Филимона Лобова. Клан бурлит, если убийцу не найдут, начнется буза, а потом и война. Сложность в том, что там была ты, дочь хранителя. И есть запись с камер, на которой видна ссора и то, что на него напали.

— А видно, кто? — спросила Таша. — Мы никого не заметили.

— Там была черная тень, — сказала я и посмотрела прямо на Кира. — Это ты? Ты его отбросил от меня?

Кир молча кивнул.

— Да. Но мой удар не был смертельным. И убили его позже. Тело нашли в переулке за углом от клуба. Но все равно, клан уверен, что дочь хранителя, а значит, возможно, и он сам, замешаны в этом преступлении.

— Бред! — Отец встал и прошелся по комнате. — Уверен, что это чья-то провокация. Ты знаешь, что есть те, кто хотел бы поменять вековой порядок.

Кир кивнул, Таша тоже. Мне оставалось лишь смотреть на них и не сойти с ума от мысли, что передо мной сидят не совсем люди. Точнее, вовсе не люди. Я встала и ушла на диван, взяла подушку, обняла ее и скорчилась, поджав под себя ноги. Любимая поза с тех пор, как ушла мама. Вот так же я сидела, ожидая, что вот-вот она вернется из своей длительной командировки. Сейчас-то знаю, что командировку придумал отец. И я верила в нее лет до тринадцати, потом отец все же признался, что мама не вернется. Что-то похожее я испытывала сейчас: отец вдруг стал нет, не чужим, но каким-то отдаленным. Оказалось, у него помимо его работы, меня и увлечения спортом, есть какая-то тайная жизнь. И эта жизнь и была его основной, а вовсе не я и его юридическая контора.

Я потерла лоб, виски ломило, а в животе крутило так, что впору было ложиться и начинать корчиться. Месячные, что ли, так не вовремя пришли? Все же логическое мышление пересилило эмоции.

— Хорошо, допустим, все так, как вы рассказали, — я поудобнее переложила подушку. — Вы оборотни, отец хранитель, типа следит, чтобы вы жили мирно. Так? Тогда объясните мне, каким образом это достигается? Завтра кланы начнут друг друга мочить, и как ты это предотвратишь, папа? У тебя есть пушка, лазер-шмазер, волшебная палочка, жутко страшное заклинание? Или ты тоже оборотень, рептилоид, может, какой?

Надо же, они все дружно улыбнулись и переглянулись. Что, я угадала? Интересно, что именно? Ну, не рептилоид же? Иначе, я, выходит, тоже?

Видимо, страх явно отпечатался на моем лице, отец успокоительно поднял руки.

— Нет, ты, Кася, человек. Я тоже. В хранители выбрали человека после длительной войны между кланами, в которой не было победителей. Выжившие собрались на совет и вручили тому, кого выбрали, хранить их тайну, самое сильное оружие. То, что может уничтожить кланы. Это поддерживает мир многие века.

Следующий мой вопрос не заставил долго ждать.

— Хорошо. Допустим. А если тебя не станет? Значит, кланы снова смогут начать войну? Допустим, ты не успеешь передать свою должность или как она там называется.

— Такая опасность есть, но и это предусмотрено протоколом. Если хранитель исчезает, не оставив преемника, кланы должны собрать совет в течение суток и выбрать нового хранителя. Если это не произойдет, оружие начнет действовать.

— О! Типа «мертвой руки»? И где эта пушка? Или что?

— Это знает лишь хранитель, — улыбнулся отец.

Так улыбнулся, что у меня закрались сомнения. Есть ли это оружие на самом деле? Может, это всего лишь легенды, которые, однако, вон как хорошо работают: все сидят и не рыпаются. Не рыпались. До последнего времени.

Телефон отца зазвонил. По тому, как отец приветствовал звонившего, я поняла, что это Уваров.

— Да, Сергей. Понял. Скажи, что я приеду через сорок минут. Старейшины все прибыли? И серые? Хорошо.

От таких новостей Таша вся подобралась, Кир тоже выпрямился. Отец повернулся ко мне.

— Сиди здесь. Кир о тебе позаботится. Таша, ты тоже. Всем сидеть здесь и ждать решения совета. Ясно?

Наше дружное молчание он расценил как согласие. Входная дверь за ним хлопнула. Все остались сидеть, как сидели. Значит, Уваров тоже в курсе папиной двойной жизни. Меня отец тоже со временем планировал ввести в семейный бизнес. Интересно… Таша говорила, что Уваров типа начал искать жену. Не на меня ли нацелился? Эти его цветочки, билеты в театр…

Хранитель может передать должность сыну или мужу дочери. Мужу дочери…

— А мужем дочери хранителя обязательно должен быть человек? — спросила я у Таши. Та усмехнулась и кивнула. Я перевела взгляд на Кира. — То есть тебе не светит, птичка?

— Жалеешь? — его губы растянулись, показывая ровные белые зубы.

Глава десятая. Странная тень

Кольцо темного металла лежало на столе; ни у кого не хватало решимости взять его или хотя бы дотронуться.

— Давно пора пересмотреть договор, — наконец произнес самый нетерпеливый.

— Это может повлечь непредсказуемые последствия, — не согласился самый осторожный.

— У нас есть сила! — Тяжелый кулак стукнул по столу. Самый решительный схватил перстень, и он показался совсем маленьким в его ручище. Ладонь тут же раскрылась, перстень покатился по полированной столешнице и остановился, чуть покачиваясь. — Проклятье!

Двое чуть наклонились и приблизили лица к перстню; из их груди раздался разочарованный вздох.

— Что ж, этого следовало ожидать, — произнес четвертый, до сих пор молчавший. — Вы наверняка помните, почему мужчин именно этого семейства выбрали стать Хранителями?

— Вот почему Хранитель так легко расстался с ним. Хитрая бестия, — прошипел самый осторожный. — И где же настоящий перстень? И не сработает ли заклинание, если он находится вдали от владельца или вообще утрачен?

— Все это надо обсудить на совете.

— Он уже состоялся, если вы помните. Мы решили, что дочь Хранителя и сын Черных должны предстать перед судом. Их судьбу решит наше слово.

— Сперва надо их найти.

— Сперва надо найти перстень.

Голоса затихали по мере того, как четверо удалялись по коридору со сводчатым потолком.

Из ниши, где стояла большая мраморная ваза, выскользнул рыжий лис и быстро скрылся в переходах особняка.

***

От предложения скрыться, пока Кир и Таша ищут убийцу, я отказалась.

— Никуда я не поеду! — Заявив это, я уселась на диван и скрестила руки на груди. — Мой отец в тюрьме, а вы предлагаете мне бегство?

— Не в тюрьме, а в СИЗО, — поправила Таша. — Ты же будущий юрист, такие вещи — база.

— Не пошла бы ты… — огрызнулась я. — Нужно узнать, в чем его обвиняют, и да… кто будет его адвокатом. Наверняка он уже связался с кем-то. Уваров точно знает, — я потянулась за телефоном и вспомнила, что в нем нет батареи.

— Вот именно, — согласился Кир. — Твой отец вполне справится и сам. Но ты — слабое звено. Если попадешь в руки его врагов, ему будет сложнее. Понимаешь, есть вещи, которые Хранитель не может изменить.

Я непонимающе уставилась на него, потом посмотрела на Ташу. Та все же хоть что-то объясняла более-менее понятным языком.

Подруга (могу ли я ее так называть теперь, когда знаю правду?) пояснила:

— Если представить, что хранителю, допустим, надо нарушить договор, чтобы спасти близкого, то выбор будет не в пользу этого человека, кем бы он ни был. Ясно?

У меня даже слов не нашлось, чтобы озвучить ответ. Серьезно? Отец предпочтет какой-то говенный договор мне? Но проверять это не хотелось. Но и уезжать, вернее, бежать из города тоже не собиралась.

— Ладно. Но почему бы мне тоже не помочь вам в поисках убийцы? — настаивала я. — В конце концов, я могу переодеться, загримироваться…

Эти двое дружно рассмеялись, но не задорно, а скорее грустно.

— Думаешь, тебя будут искать по лицу и одежде? — Таша шумно втянула носом воздух. — Твой запах — твоя визитка. Даже если сожрешь тонну чеснока или обмажешься навозом.

— Ну, тогда надо просто быстро бегать, — упрямилась я. — И вообще, пока мы тут спорим, улики могут уничтожить.

— Улики? — на лицах обоих мелькнуло удивление.

Не они ли только что пеняли мне на незнание юридических норм?

— Убийство произошло в клубе или возле него. Наверняка есть запись камер. Да, их уже наверняка изъяли, но всегда есть люди, которые что-то видели, слышали или догадались о чем-то.

Таша с Киром переглянулись.

— Вообще-то да, она права. Надо только как-то незаметно добраться до клуба, — неожиданно поддержал меня Кир.

Я не ответила на его улыбку. Все же он меня здорово обманул, ну и вообще…

Через десять минут Таша вышла во двор и вскоре подала сигнал, что путь чист. Мы вышли и вскоре уселись в каршеринговый автомобиль.

— Вообще-то, это прямой сигнал нашим противникам, — обеспокоилась я. — Ты на свое имя карш взяла?

Таша качнула головой.

— Нет, конечно. У меня есть пара левых симок и банковских карт. Не парься.

Машина была нашим камнем преткновения. Отец категорически не хотел пускать меня за руль, у него просто фобия была на этот счет. Потому и права я не получила. Отговорки, что я еще мала, перестали работать после школьного выпускного. Сперва я все лелеяла надежду, что отец одумается, но нет. Он был тверд, что скала. Ну, а потом появилась Таша, с правами и с уверенной техникой езды, как сказал отец. Короче, машину нам обещали, но обещанного, как известно, три года ждут. Пока же мы перебивались каршеринговыми авто.

В баре было пусто. По сути, он даже еще и не открылся. Кир провел нас в него через черный ход. Бармен, которого я смутно помнила по вчерашнему дню, если и удивился, то вида не подал. Кира он явно знал.

— Привет. Кофе нет пока — чищу аппарат. Могу налить чего покрепче.

Кир мотнул головой.

— Никит, мы по делу так-то. Насчет того парня.

Бармен аж позеленел.

— Только не надо снова. Из меня и так менты всю кровь выпили. Снова все это вам рассказывать? Ну, нет…

— Не надо. Записи с камер есть?

Никита долго молчал и смотрел на Кира. Потом еле заметно пожал плечами.

— Забрали, конечно.

— Но если не ошибаюсь, записи в течение недели хранятся на удаленном сервере? — Кир прищурился, и Никита сдался.

— Ну да.

Через несколько минут, в течение которых Никита ныл, что он не хочет ни в чем участвовать, что ему и так фигово, мы уже смотрели записи на смартфоне Кира. На быстрой перемотке люди смешно двигались, дергали руками. Мелькнул человек похожий на Фила, Кир остановил запись, но человек с бакенбардами явно был старше и мощнее в плечах. Хотя куда еще-то? Фил был здоровяк. Что-то многовато их было в тот вечер в баре.

Наконец, мы нашли то, что искали. На видео было явно видно, как Фил, чуть шатаясь, выходит из небольшой двери в торце здания на втором этаже. От нее вниз вела металлическая лестница с перилами. Вот он стоит и смотрит куда-то вниз, а потом за его спиной вырастает чья-то фигура. Легкий толчок в спину — и Фил перегибается через перила и летит вниз.

Глава одиннадцатая. Беглецы

— У нас гости, — подал голос Никита и ткнул в один из мониторов.

Камера показывала, что возле входа стоят человек десять, и их я уже видела не так давно.

— Рамси, — с угрозой произнес Кир. — Сказал же ему держаться подальше…

— Морду ты ему после набьешь, — пообещала Таша. — Давай сперва уберемся отсюда. Так, Никита, быстро скачай мне этот кусок, понял? Хотя нет, давай за весь день. Мало ли что еще интересное найдется. И камеру с главного хода тоже. Можешь на почту прислать, лады? — Она положила перед ним картонку с визиткой, второй рукой хлопнула его по плечу, отчего парня заметно пригнуло.

Бармен торопливо кивнул. Можно подумать, у него был выбор. Меня же интересовало, как нам выйти из бара, желательно незаметно.

Когда же Кир повел нас с Ташей наверх через какие-то коридоры, переходы и странные комнаты, я догадалась, что выходить мы будем не на первом этаже, и запаниковала.

— Эй, вы там! Я ж вам не птичка, у меня крыльев нету. У меня даже хвоста нет. И высоты я боюсь!

Все мои жалобы, конечно же, проигнорировали. Кир вел вперед, сзади подгоняла Таша — ни свернуть, ни отвертеться.

По узкой лестнице, в конце которой виднелся квадратный люк, мы выбрались на чердак, а оттуда через боковое окно на крышу.

Высоты я боюсь по-настоящему. Когда в моду вошли экскурсии по крышам, я как-то пробовала сходить, но так и не смогла себя заставить сделать хоть шаг, несмотря на все уверения, что это полностью безопасно. У меня перехватывает дыхание, колотится сердце и слабеют ноги.

Таша пинками заставила меня покинуть подоконник, но дальше я не продвинулась. Вцепилась руками в какой-то штырь и сжалась в комок.

— Н-да, — пробормотала Таша, — надо было работать с этим раньше. Что делать будем?

Вопрос явно предназначался не мне. Кир присел передо мной на корточки и провел рукой по щеке.

— Посмотри на меня, Кассиопея, — попросил он. Я лишь помотала головой, не желая открывать плотно зажмуренные глаза. Его рука погладила меня по волосам, провела пальцем по лбу и коснулась шрамика над левой бровью. — Смотри на меня и слушай воздух, — шепнул он. Не знаю почему, но я подчинилась. Открыла глаза и увидела его лицо совсем-совсем близко. — Смотри и слушай, — повторил Кир. — Слушай ветер, слушай воздух.

Сперва я слышала лишь обычный городской шум: гул моторов, шуршание шин, гудки клаксонов, неразбериху человеческой речи… Потом сквозь это начали пробиваться иные звуки: мерный стук капель воды из протекающего крана, шуршание сухих листьев по асфальту, и… клацанье острых коготков по мостовой.

— Они идут, Кася, — сказал он, — они идут за тобой. Если их план удастся, то все века, что твои предки сохраняли равновесие, все усилия пойдут прахом. Твой отец вряд ли желает такого финала. И не стоит говорить, что его жизнь в этом случае будет в опасности.

— Кто они? — простонала я. — Чего им от меня надо?

— Те, кто идут сейчас — Рыжие. Ты видела их тогда в кафе. Рамси — сын главы клана. Лисье племя спит и видит, как перекроить договор в свою пользу. Но есть и другие, пока лояльные, но если увидят, что лисы хотят воспользоваться ситуацией, также вступят в борьбу. И начнется война. Война кланов — последнее, что надо допустить.

— Но я-то причем? — Мне все не удавалось понять, как все эти разборки касаются меня.

— Да я ж тебе объясняла, — нетерпеливо влезла Таша, — должность Хранителя перейдет к твоему мужу. Вероятно, у них есть кто-то, кого они предложат твоему отцу в качестве замены.

От такой новости у меня даже пропал страх высоты. Ненадолго. Я чуть выпрямилась.

— Замены кого? И вообще, как они смогут заставить меня выйти замуж за того, кого я не знаю и не видела никогда?

— Если на кону будет стоять жизнь твоего отца, выйдешь, — осклабилась Таша. — Разве нет?

Я нахмурилась. Значит, они считают, что ради него я пойду на сделку, а вот он ради меня — не факт. Сами же говорили, что для Хранителя приоритет — этот их договор.

— Простите, а что значит «замена»? У отца что, уже есть претендент на мою руку? — Так как мне не ответили, я сама сделала вывод: — Уваров? Вот черт!

Получается, у меня так и так нет выбора. Отец за меня все решил, а теперь еще какие-то лисы делают то же самое.

Кир взял меня за плечо и поднял на ноги. Если бы и хотела сопротивляться, то не смогла бы — у него оказалась на редкость сильная рука. А выглядит не так чтобы и качком. Не то, что Фил. Мысли об убитом парне снова ввергли в уныние, а потом подарили здравую мысль: надо разобраться с этим, и тогда, может, и замуж не придется выходить за кого ни попадя.

Додумать я не успела. Кир подхватил меня на руки и пошел, осторожно ступая по скату крыши.

— Ой! — Против воли я обхватила его шею руками. — Мы же грохнемся! Пусти.

— Где ты видела птиц, упавших с крыши? — усмехнулся он. — Просто закрой глаза и наслаждайся.

— Твоим парфюмом? — съязвила я, но глаза закрыла.

От Кира пахло мхом, деревом, свежей листвой и… немного медом. Железная крыша почти не скрипела под его легкими шагами, в отличие от Таши, которая громыхала сзади и периодически ругалась, когда соскальзывала нога.

Иногда я приоткрывала один или оба глаза и замечала меняющийся пейзаж. Кажется, мы перебрались на соседний дом, и потом еще на один. Наконец, Кир опустил меня и придержал, пока я не встала крепко на ноги.

Таша пнула чердачное окно, сунула в него голову и махнула нам рукой:

— Чисто. Давайте за мной.

Ее крепкий зад быстро исчез в проеме, Кир подтолкнул меня. Пришлось тоже лезть на четвереньках в узкое оконце. Мысль, что парень сейчас любуется моими выпуклостями, заставила сморщиться, но выбора не было.

Внутри меня подхватила Таша и помогла спуститься.

— Да ладно, не думай обо мне плохо, — шепнула она. — Мне было приятно с тобой дружить.

— Было? — спросила я, смахивая упавшие на глаза волосы.

— Ну… ты ведь наверняка теперь не будешь ко мне относиться как раньше, — вздохнула Таша. — А жаль.

Глава двенадцатая. Кому верить?

Уваров жил на Петровском проспекте, где-то рядом находился яхт-клуб, где он держал свою яхту. Еще не так давно мы с отцом часто катались с ним по заливу. Если бы я только знала, что его прочили мне в женихи! Теперь мне стало понятно, почему в последнее время отец стал отказываться от этих водных прогулок, ссылаясь на занятость. Ну да, оставлял нас с ним наедине в надежде, что у нас всё сладится. Но, как говорится, хорошо быть умным задним числом.

Как назло, поблизости не было ни одного каршерингового авто, пришлось вызвать такси. Мы пересекли Тучков мост и оказались в районе Петровского стадиона, когда прямо перед капотом мелькнула черная тень, крылья мазнули по лобовому стеклу. Раздался визг тормозов. Водитель, смуглый уроженец соседней страны, хрипло вскрикнул и выругался на понятном всем языке.

— Стой-стой-стой! — крикнула Таша и постучала его по плечу. — Мы тут выйдем.

Она сунула ему купюру, и, пока водитель бормотал что-то о сдаче, потащила меня за собой.

— Выходим, выходим. Птичка так просто тормозить не стала бы.

Дальше пришлось идти пешком. Ворон перелетал с дерева на дерево, следуя за нами. У парадной я остановилась и показала Таше на часы: мы договаривались на встречу через сорок минут, и у нас еще была фора в десять минут. Подруга ухмыльнулась, вытащила ключи и приложила к дисплею домофона магнитный ключ.

— Да, у меня есть ключи, — пояснила она, ничуть не смущаясь. — Сергей как-то просил меня привезти документы перед совещанием. Типа забыл.

— И ты что, не вернула их?

Нос у Таши сморщился, словно унюхал что-то несвежее. Да нет, как можно было не вернуть ключи? Уваров — педант, никогда ничего не забывает, все помнит. Да, а документы вот забыл… Если только это не было внезапное совещание по какому-либо экстренному случаю. Или… или Таша сделала дубликат. Тогда, выходит, она заранее подготовилась, только вот к чему? Или…

— Как давно ты не доверяешь Уварову? — сделала я вполне логичный вывод.

В это время лифт открыл нам свои створки и вознес на шестой этаж.

— А если он дома? Спросит, как мы попали в парадную?

— Не ссы. Вошли вместе с кем-то из жильцов.

Таша нажала кнопку. «Пилим-пилим», — раздалось в квартире.

Мы постояли, прислушались. Таша вставила ключ в замок. Я шумно втянула носом воздух. Елочки зеленые! Во что я ввязываюсь? Хотя… после того, что узнала, такая мелочь, как проникновение в чужую квартиру, — это просто рядовое событие.

Мы вошли. Осмотрелись. Нет, Уварова тут точно не было. Таша открыла дверь на лоджию и там распахнула окно. Вскоре в квартиру влетел ворон и уселся на спинку кресла. Я покосилась на него. Мой мозг отказывался принимать факт, что это не настоящая птица. Хотя я и видела, как Кир на моих глазах совершил превращение. Ну нет. Такого не бывает. Это сон. Или я чего-то наглоталась. Я тут же стала вспоминать: может, там в клубе я все же сунула в рот чего-то запретного и теперь просто пребываю в длительной галлюцинации?

В замке послышался скрежет. Вот сейчас Уваров войдет и придется с ним объясняться.

— Послушай, Рамси, все очень сложно…

Мы с Ташей переглянулись. Она ухватила меня за рукав и потянула в сторону спальни. Потом посмотрела на ворона, схватила его в охапку, и вот мы уже стоим за дверью хозяйской опочивальни. В ней, кстати, я ни разу не бывала. Да и в самой квартире была пару раз. Обычно мы сразу встречались в яхт-клубе на пристани.

Уж не знаю, сам Уваров или это идея дизайнера, но комната была выполнена в черно-красной гамме и создавала тревожное настроение. Я бы в такой точно не заснула. Нет, но Уваров, конечно, молодец в кавычках. Зачем он притащил с собой этого рыжего? Он ведь за мной охотится.

— Слушай, — раздался голос Рамси, — ты же знаешь, мы всего лишь хотим порядка. И справедливости.

— Серые ее тоже хотят. И у него на нее больше прав.

— Не скажи. Альфа серых обвинил нас. Типа ему что-то там показалось на записи.

— Я поговорю с Владленом.

— Нет! — голос Рамси сорвался на визг. — Мы! Мы должны оправдать свое имя!

— Кто ж тебе мешает? Вперед!

— Выпроваживаешь меня? Может, ждешь кого-то? На часы все смотришь…

— Рамси, тебе пора. — Слышно стало, как Уваров прошел в прихожую и распахнул дверь. — Если тебе так хочется увидеть моих гостей, можешь дождаться их на улице.

— Так я и сделаю, — прошипел Рамси.

Хлопнула дверь, щелкнул замок. Громкий вздох облегчения, потом голос:

— Вылезайте. Кася, Таша… и кто там еще с вами? Он ушел.

Мы вышли в гостиную. Я старалась не смотреть на папиного помощника, а Таша, как ни в чем не бывало, уселась на диване, заложив ногу за ногу. Последним вышел Кир в человеческом обличье.

— Так, так… — Уваров окинул нас взглядом. — Вот что, не буду спрашивать, как вы вошли, но похвалю, что догадались не ждать меня на улице. Этот Рамси пристал ко мне как репей.

— Что он там говорил про видео? — спросил Кир. — Кого узнал Владлен?

Я вопросительно посмотрела на Ташу.

— Отец Фила, — шепнула она. — Альфа серых. Ну, типа вожак, главарь, пахан и все такое.

— А у вас не так?

Таша качнула головой — «нет», но объяснять не стала.

Уваров предложил всем сесть, достал из бара бутылку виски. Кир покачал головой. Он еще и не пьет? Мрак. А вот Таша не отказалась. Вообще, раньше не видела, чтобы она пила что-то крепче пива. Но тут она махнула треть стакана и передернулась.

— Уф! Ядреная штука. Ну, так что? Что сказали на совете?

Ответить он не успел, потому что я вспомнила главное:

— Что предъявляют моему отцу? Ты узнал?

— Да. На него подали жалобу из какой-то компании, с которой он работал полгода назад. Типа вымогал у них взятку за положительное решение в суде.

— Бред!

Уваров кивнул, вытащил блокнот.

— Конечно. Я проверил, учредитель из Рыжих. Потому и считаю, что это было сделано, чтобы не допустить Марка Андреевича на совет. Кому-то очень хочется дискредитировать Хранителя.

Глава тринадцатая. Виражи на воде

Если верить странному парню-птице, то я в курсе, где спрятан настоящий перстень хранителя. Сперва я приняла это за шутку. Но нет, он смотрел совершенно серьезно.

— Отец не подпускал меня к своим тайным делам, если ты еще помнишь. О том, что есть какой-то иной мир, я узнала буквально недавно. Так что оставь эти свои соображения.

Кир промолчал. Выглядело так, словно он считал ниже своего достоинства что-либо мне объяснять. Не знаю, но сегодня он бесил меня особенно сильно. А когда не бесил? Когда задирал Широкова? Или когда уверял всех, что я его избранница? Или… Нет, когда он пел эту свою песню, то не бесил… тогда он выглядел очень даже мило.

— Не думай обо мне, — сказал Кир, — думай о перстне.

Я вытаращилась на него, как безумная. Откуда он знает, о чем я думаю? Мысли читает? Кто знает этих существ, может, они все телепаты…

— Вот еще, — фыркнула я, — думать о тебе. Много чести.

— Тогда не закатывай глаза к потолку и не делай лицо, как у пинаповской девушки.

— Какой еще девушки? Ты совсем того? — Возмущение накрыло меня с головой.

Кир вздохнул и посмотрел на меня так, как смотрит профессор на нерадивого студента.

— Прости, все время забываю, из какого ты поколения. Пин-ап — это направление в живописи.

— Ты, что ли, из другого? — проворчала я.

Про пин-ап я тут же вспомнила. У отца были альбомы по современной живописи, но тут же другая мысль затмила все.

— Сколько тебе лет? — тихо спросила я. — Только не ври. Лучше промолчи.

— Молчу.

Честно — такого ответа я не ожидала. Но мне требовалось знать.

— Как давно ты знаешь моего отца?

— Примерно лет двадцать.

Я почесала подбородок.

— Тогда и мать мою знал? Вот сейчас точно не молчи. Иначе наши пути разойдутся.

— Знал. Конечно, знал. Но не спрашивай меня, что с ней случилось. Во-первых, не знаю, во-вторых, не сказал бы все равно без разрешения Хранителя.

Тут мне пришлось задуматься. Можно было бы, конечно, устроить истерику, но что мне это даст? Ничего. Ладно, пойдем сложным путем.

— Какая она была? По твоему мнению? Я плохо ее помню и хотела бы знать ее получше.

— Веселая, — ответил Кир. — Такая, знаешь, острая на язык. К ней старались не попадаться на зубок, но, несмотря на это, она всем старалась помочь.

Воспоминания нахлынули на меня волной. Все эти годы я подавляла их, чтобы не чувствовать боли. Мама все время старалась рассмешить меня, говорила: «Не будь букой». А когда я обижалась: «На обиженных воду возят». Еще она придумывала разные игры с загадками. Никогда не дарила подарки просто так: надо было или отгадать, что в коробке, с помощью ребуса, или найти подарок, следуя указаниям. И вот эти поиски стоили дороже самого подарка — потому что давали потрясающее чувство единения с ней, с ее задором и эрудицией. Она так радовалась, видя, как я «иду по хлебным крошкам», как внезапное озарение настигает меня и я с воплями вытаскиваю из потайного места вожделенную коробочку.

Я сжала виски руками. А что если?..

— Скажи, она могла уйти не из-за того, что поссорилась с отцом или нашла себе другого мужчину, как я всегда думала, а из-за другой причины? Например, из-за того, что знала про планы кланов устроить войну?

То, как Кир молчал, сказало мне многое. Да, черт возьми! Он даже дышать стал по-другому.

— Могла она уйти и забрать с собой настоящий перстень? — задала я следующий вопрос.

Молчание Кира стало звенящим. Бывает такое молчание, когда воздух вибрирует от напряжения. Наконец его голова повернулась. Меня передернуло. Люди не могут так поворачивать голову: словно у него там шарнир, и шея крутится на сто восемьдесят градусов. Он заметил и усмехнулся. Да чтоб его! Специально, что ли, показывает мне свою истинную сущность?

Меня затошнило, и я согнулась, опустив голову между коленями. Таша, как назло, еще и виражи закладывала такие, что у меня желудок сжимался и разжимался. Меня бы вырвало, если бы было чем.

— Кстати, куда ехать-то? — Таша повернулась от штурвала.

— А куда мы ехали до сих пор? — прохрипела я, выпрямляясь.

— Никуда! — звонко крикнула она. — Просто катались по Невской губе.

— Хватит, — сказал Кир, — видишь, ей плохо.

Мотор заглох, катер замедлился и вскоре остановился. Я посмотрела через прямоугольное окно на сизые воды залива. Где-то впереди, словно пупок на водной глади, возвышался Кронштадт.

— Домой меня отвезите, к отцу в особняк, — попросила я. — Тут же недалеко, если по воде.

Кир и Таша переглянулись.

— Уверена, что это здравое решение?

Я шумно втянула носом воздух раз, другой, третий. Революция в желудке притихла.

— Да. Если вы хотите найти перстень. Ну, или попытаться.

Таша нахмурилась, почесала шею.

— Он что, у тебя дома?

Я усмехнулась, потом посмотрела на Кира. Тот, кажется, понимал больше.

— Давай к Лисьему Носу. Оттуда на такси доедем.

— Странно, что рыжие не поперлись за нами следом, — сказала Таша, но тут же радостно воскликнула: — А нет… поперлись! Вон они!

Мы с Киром уставились на несколько гидроциклов, что неслись к нам на всех порах.

— Ух, сейчас я их прокачу! Держитесь только!

Таша завела мотор, катер рванул с места, и я завалилась на спину, но Кир подставил руки и не дал мне треснуться об обшивку. Я хотела высвободиться из его объятий, но меня снова затошнило, а он держал крепко и надежно, и муть, готовая была выплеснуться из меня, утихомирилась. Так мы и сидели. Таша закладывала виражи, ругалась и громко хохотала, когда один за одним перевернула все гидроциклы.

«Они же потонут», — хотела сказать я, но не сказала. Рыжие головы качались на волнах, потрясая нам вслед кулаками.

Теперь катер шел ровно, я тоже выпрямилась. Кир убрал руки и сидел, как ни в чем не бывало. Смотрел вперед немигающим взглядом.

Мы пришвартовались на какой-то пристани, высадились, дошли до стоянки автомобилей и оттуда вызвали такси.