Девочка хулигана

Глава 1

Роза

Каждый раз, задерживаясь у репетитора и идя домой через плохой квартал, я молюсь, чтобы все было хорошо. Чтобы мне на пути не встретился маньяк или не пристала местная гопота.

Вздохнула и поправила легкое, белое платье, достающее до колен. Оно довольно скромное, но сейчас хотелось, чтобы на мне было что-то, сливающее меня со стенами и пространством. Чтобы никто-никто не заметил нежную девушку с косичками и не захотел пристать. Потому что я не смогу защититься. И меня некому защитить.

Последний участок пути пролегал по дороге, испещренной гаражами с обеих сторон и представлявшей букву Г. Здания стояли плотными рядами, кое-где скрываемые деревьями и кустами. Растения отбрасывали мрачные тени на стены и делали это место еще жутче. Здесь почти не было фонарей, и моя хрупкая фигурка выделялась на фоне этого мрака и безмолвия. Надеюсь, что я похожа на приведение и этим отпугиваю незнакомцев...

— Держи его! Обходи! — Раздался резкий окрик сзади меня. Где-то совсем недалеко. — Лови! Удерет же!

Я встревоженно обернулась, прижимая к груди учебник по физике. Предмет, который тяжело давался последние полгода перед ЕГЭ, и из-за которого, собственно, я однажды могу пропасть здесь без вести.

Из-за поворота первым вылетел парень в черном худаке и джинсах. Капюшон был натянут на лицо и скрывал его в тени. Он явно убегал от погони, и, услышав голос и с противоположного конца улицы, заметался. Преследователи решили обогнуть этот завиток с двух сторон, чтобы зажать его здесь в тиски. Парень нетерпеливо повертел головой по сторонам, затем посмотрел на крыши гаражей, прикидывая, заберется ли. Но гладкие стены без мест, где можно зацепиться, не внушали доверие. Да и сами крыши были высоковато. Разочарованно сплюнул на землю, пнув какой-то камень и только тогда заметил меня, испуганно жмущуюся к одному из гаражей.

Я прикрыла глаза и выдохнула. Пусть беда пройдет мимо меня. Пожалуйста.

— Ты... — низкий, бархатный голос из-под капюшона. Он шагнул ко мне, и я затряслась, словно зайчишка. Меня заметили. На меня обратили внимание. Это плохо. Я никому не желаю зла и не хочу ни в чем участвовать.

Парень снял его, и, не дав мне разглядеть, стал быстро стягивать кофту.

— Вы что творите... — пролепетала, прикладывая руку к горящей щеке. Не каждый день передо мной раздевается незнакомец, и вообще парень. Что ему нужно от меня? Может, глаза закрыть от греха подальше?

— Ты мне поможешь. — Парень откинул кофту в кусты и сделал еще пару шагов. Я инстинктивно отступила, спиной почувствовав холодный металл двери. Подняла голову и замерла под его пристальными, синими, как чистый сапфир, глазами. Хочется сбежать из-под его приковывающего к месту взора, быстрее оказаться дома, в тепле и при свете.

Скуластое, красивое лицо. Очень идущая ему прическа бокс, сбритые виски. На вид мой одногодка, или даже чуть старше. Крепкий, широкоплечий. На левой руке рукав из переплетений татуировок. Но меня до последнего поражал его взгляд. Подчиняющий, немного уставший и цепкий, словно он считывает людей в первые минуты знакомства.

— З-зачем? — Прикусила губу, вжимая учебник в грудь и вцепившись в него до побелевших костяшек на тонких пальцах. Он сейчас был моей единственной преградой между нами. Маленькой стеной. Ноги задрожали.

Вместо ответа парень сильнее вжал меня дверь гаража, схватив за плечи, будто я могла куда-то сбежать, будто меня не сковало оцепенение, а в горле не встал твердый ком.

— Только не кричи, — прошептал, и от его шепота пробежали мурашки вдоль и так холодной от стены гаража спины.

Я не успела что-то сказать в ответ. Голоса догонявших были все ближе. А этот таинственный незнакомец вдруг приблизил ко мне лицо и... впился в мои губы, лишая меня дара речи и способности мыслить. Учебник выпал из рук и свалился куда-то в высокую траву слева.

У меня словно землю выбили из-под ног, и я норовила просто свалиться к его кроссовкам. Парень это почувствовал и перехватил за талию, вжимая в свое горячее, даже через серую футболку, тело. Мир куда-то исчез, расплылся, растаял. Сердце забилось, словно птица, пытающаяся выбраться из клетки. В эти мгновения меня не сильно волновало, почему меня целует незнакомец и почему нет сил его оттолкнуть. Все, на что их хватило — выставить перед собой руки, положив их ему на грудную клетку. Правой ладонью я почувствовала его ускоренный сердечный ритм после бега.

Что со мной происходит?

— Где он? — Спросил первый, строгий голос, они остановились возле нас судя по прекратившему топоту.

— Да откуда мне знать, я бежал со всех ног ко второму выходу, — второй мужчина был растерянный и робкий. — Споткнулся вот...

— Ты болван, вот что я скажу! Я так и сообщу начальнику: мой напарник — полный придурок! Эй, влюбленные! — И ожидающая тишина. Точно к нам обратился.

Мой незнакомец оторвался от меня, глаза горели жадностью и сожалением. Но буквально через мгновение его лицо приняло добродушный и спокойный вид, словно он за секунду из дьявола стал пай-мальчиком.

— Да? — Повернулся к ним, все еще держа меня за талию и прижимая к себе.

— Видели здесь паренька в черном? Пробегал? — Перед нами стояли два полицейских, и я от страха тихо ойкнула и попыталась отступить. Рука парня не дала этого сделать, поэтому я просто опустила глаза в пол. Не хочу им врать. Только не служителям закона. Это же неправильно...

Глава 2

Роза

Осторожно закрыла за собой дверь квартиры. Папа не любит, когда ей хлопают. На цыпочках постаралась пробраться в свою комнату, желая остаться незамеченной. Но сегодня мне не повезло.

— Ты опоздала. — Строгий голос пригвоздил меня к полу. Робко повернула голову, смотря снизу верх на своего единственного родителя. Он уже немолод. Виски тронула седина, лицо высохло и покрылось морщинами в уголках глаз. Однако тело осталось крепким, а сам отец был выше меня на полторы головы. Моя мама давно оставила его, бросив и меня. Видимо, такая любовь была, что даже о своем ребенке не подумала.

— Но пап... — эта вечная дрожь при разговоре с ним, когда пытаюсь возразить. — Всего на пятнадцать минут.

— Сейчас на пятнадцать, завтра на два часа?! А потом что? — Он вышел из своей комнаты и вырос передо мной, неудовлетворенно взирая на свое единственное чадо. Я никогда не достигала его идеала. Возможно, потому что однажды родилась девочкой, а не мальчиком, как он хотел.

Его серо-голубые глаза взирали равнодушно и раздраженно. Но к этому взгляду я уже давно привыкла.

— Прости, — увела глаза, уставившись на вычищенный до блеска мраморный пол. — Это больше не повторится. Я могу пойти в свою комнату?

— Жду тебя за столом, — отец шагнул на кухню, и я выдохнула от облегчения.

Ужин являлся обязательной частью, если отец был дома. Опоздала — наказана. За свою жизнь я научилась приходить вовремя, но все же... дни, когда он задерживается на работе — лучшие.

В комнате с аккуратно сложила учебник на полку и переоделась. Идеальная чистота в комнате — тоже важное правило. Радует, что когда ты что-то делаешь часто, оно становится привычкой. Такая же светло-бежевая, как и вся квартира. Здесь все выбирает отец.

В домашнем бесформенном платье вышла в коридор и попала оттуда в кухню.

Он уже ужинал. Стол сервирован на двоих человек, это постарался наш повар. Я тихо села на свое место напротив него. Глаз не поднимала, вяло ковыряясь в тарелке. Ненавижу свинину, но отцу всегда было плевать, что любила лично я.

— Ну вот ты и готова услышать от меня новости, — он прервал нашу тишину спустя десять минут. Отложил вилку и немигающе уставился, буравя взглядом.

— Что именно? — Я жевала лист салата. Сегодня, видимо, на диете.

— Сядь ровно, — короткий приказ, и я выпрямилась как по струнке. Долго же он меня муштровал. Продолжил: — Перевод готов, завтра ты поступаешь в лицей.

Еда застряла в горле, начала кашлять подавившись. Отец наблюдал за этим с молчаливым равнодушием. Когда, наконец, смогла вздохнуть, тихо ответила:

— Я думала, что ты... несерьезно.

— Серьезнее некуда, это необходимая мера.

— Для кого? — В горле встал ком, но уже не из-за еды. Он хоть как-то сдерживал наступающие слезы. Отец снова все решил за меня и без моего ведома. Ставить перед фактом — его фишка. — До ЕГЭ осталось два месяца. В этой школе у меня подруга... у меня там вся жизнь!

Он резко ударил ладонью по столу, и я вздрогнула. Сердце сжалось от липкого, привычного страха.

— Это не обсуждается! — отрезал, на скулах заходили желваки. Папа не любит, когда ему перечат, и я стараюсь не лезть на рожон. Но когда переходят все границы, словно выбираюсь ненадолго из своего панциря, в котором живу все эти годы.

— Я не хочу! — Подорвалась. Меня трясло. Отец всегда был таким. Все так, как он хочет. И я делала это все, потому что у меня нет выбора. Но можно меня не трогать хотя бы под конец школы? Мне осталось всего полгода до восемнадцати, и я съеду... куда угодно, лишь бы не с ним.

— Сядь на место, Роза! — Взорвался, пылая бешеным взглядом. Он тоже привстал, снова ударив несчастный стол. Тарелки подпрыгнули. Яблоко вывалилось из вазочки и укатилось, с глухим звуком упав на пол. — Сядь, иначе пожалеешь!

— Нет! — Я разревелась. Слезы брызнули резко и непроизвольно, я не успела их остановить. — Я не хочу переводиться на два месяца! Пожалуйста!

— Роза! — Он вышел из-за стола и стал горой надвигаться на меня, и я плача рванула в комнату.

Дрожащими руками закрыла ее на щеколду. Единственное, что он мне позволил и о чем иногда жалеет, как, например, сейчас.

В дверь забаранили. Отец чертыхался и то угрожал мне, то пытался попросить выйти. Мои рыдания заслушали его и делали фоновым шумом.

— Я выпилю это замок к чертям собачьим! — Снова угроза. Затем он затих, потоптавшись у двери и слушая мои всхлипы. В конце концов, процедил: — Бабы...

О да, он никогда не умел со мной общаться.

Пнул дверь напоследок и добавил:

— Документы положу на стол. В понедельник отвезу тебя в новый лицей. Он лучше и профильнее. После него ты легко поступишь на экономический.

На этих словах я разрыдалась еще сильнее, и отец, не выдержав этого, ушел в свою комнату. Куда я поступлю папа тоже выбрал. Моя жизнь расписана чужой рукой...

Воскресенье я пролежала дома в своей комнате. Смирялась с новой участью. Потому что, если он что-то решил, я уже никогда его не смогу переубедить. Дозвонилась своей единственной подруге по своему кнопочному, она сообщила, что ее родители разводятся, поэтому она сама переезжает. Ну класс. Моя жизнь вернулась на дно.

Глава 3

Роза

Он посмотрел на меня с легкой заинтересованностью. Пока не пересекся взглядом.

Синие глаза блеснули, пробуждая наше общее воспоминание. На моем лице, наверное, отразилось слишком много эмоций. Я почувствовала, как жар прилил к щекам. Тогда как он словно скрылся за маской равнодушия, резко теряя интерес.

— Извините, — я потупила взгляд, боясь пошевельнуться и разрушить эту странную магию.

— Смотришь, куда идешь, — буркнул, отпуская мои плечи. Спихнул портфель со своих ног и обошел, решив потеряться в толпе. Его двое друзей про что-то пошутили между собой и загоготали.

Я непонимающе проморгалась.

На плечах все еще теплое ощущение его ладоней, как в тот вечер. От этого касания даже где-то внутри стало тепло, словно в майский день. А потом резкий холод...

Ничего не было...

— Правда ,классный? — Ксюша с придыханием смотрела на его широкую, рельефную спину. Она доверительно наклонилась к моему уху. — Знаешь, я как его увидела — сразу влюбилась. Но... — она грустно вздохнула, — они не обращают внимания на таких, как мы с тобой.

— Любишь... — прошептала, смотря в пол.

— Ага, — ее лицо озарило мечтательной улыбкой. Когда Сокол завернул за поворот, Ксю словно опомнилась: — Ой, нам же в класс пора. Ты, главное, держись, первый день всегда тяжелый.

Я кивнула.

Втесавшись в очередной поток, мы спустились на первый этаж. Свернули, зашли в третий кабинет. Здесь уже находилось около половины класса. Они шумели, ходили вдоль рядов, разговаривали между собой и залипали в телефонах. При виде меня немного сбавили тон.

— Привет, новенькая, — махнул рукой кто-то из парней. — А ты ничего.

Я потупила взгляд, пытаясь скрыть смущение. В прошлой школе со мной практически не общались мальчики, тем более не проявляли внимание.

— Я... спасибо.

— Ой, она у нас еще и скромница, — засмеялся парень и ему завторили другие.

Девушки своротили носы, разглядывая снизу вверх мое простое платье.

— Эй, кто тут у нас, — мне на плечо легла рука, приобняв, и я вздрогнула. Мой одноклассник развязно подмигнул мне, тряся длинной темной челкой и проводя ладонью по шевелюре, чтобы вернуть ее в нужный вид. Карие глаза с интересом скользили по моему лицу. — Новая маленькая мышка.

— Вадим, оставь ее, пожалуйста, — робко произнесла Ксюша, взяв меня за руку, и слегка потянула на себя. Рука парня, лежащая на моем плече, напряглась и не позволила отстраниться. Резкий запах его модных духов забивался в нос.

Парень недовольно поджал губы. Глаза сузились, впиваясь в лицо побелевшей новой подруги.

— А ты молчи, синица. Не с тобой говорят, — наклонил ко мне лицо, приторно улыбаясь, — правда, крошка?

— Но что скажет твоя девушка...— прошептала Ксю, и Вадим сбросил с меня руку. В глазах стояло желание укокошить ее за болтливый язык. Проходя мимо нее, он резко рыкнул, и Ксю сжалась, закрыв глаза и застыв, как истуканчик.

По классу пошли шепотки.

— С тобой все хорошо? — Я слегка потрясла ее за плечо.

— Все в порядке, — она посмотрела на меня и облегченно выдохнула. — Я просто не люблю общаться с элитой.

— Нищебродка, ты подругу привела? — Сзади меня возник резкий, женский голос. Я повернулась, впиваясь взглядом в русоволосую куклу. Макияж делал ее старше, словно она уже давно студентка.

— А это нам завезли еще ботанов! — Шутканул кто-то из компании за третьей партой, и весь класс заржал.

— Привет, Маш, — Ксюша боязливо поздоровалась.

Та в ответ лишь вздернула подбородок, решив не удостаивать нас вниманием. Мне на ухо прилетел шепот, что Маша и есть девушка Вадима.

— Сядешь возле меня? — предложила новая подруга, — у меня сосед болеет.

— Да, конечно.

Ксюшина парта была предпоследней в крайнем ряду. На нее светило утреннее, весеннее солнце, медленно нагревая поверхность. Я села со стороны прохода, понимая, что еще неплохо устроилась. Мне могло не попасться такого замечательного человека, как Ксюша, и я бы барахталась в этом одна.

— Так, говоришь, этот Вадим из элиты? — я заинтересованно посмотрела в их сторону. Вадим закинул руку на плечо Маши точно так же, как делал это со мной пять минут назад. Та принимала его ухаживания как должное, на губах играла уверенная улыбка.

Девушка кивнула.

— Элита у нас составляет где-то треть класса. А вот весельчаки... — на этом ее прервала входящая в класс шумная часть одноклассников. — А вот и они. Тоже небезобидные ребята, от них страдают все учителя. В общем, обычные клоуны, пытающиеся самоутвердиться за счет своих подколов.

— Поняла.

— Эй, дворничиха! — Крикнул кто-то из толпы мне.

— Я Дворская, — несмело поправила. Пытаясь понять, кто из парней решил так перековеркать мою фамилию. До них еще никто не был так изобретателен.

— Да неважно, — парень отделился от компании и сел на соседний ряд, — домашку за меня делать будешь?

Глава 4

Роза

Меня всю трясло. И от осознания, что совершила сейчас, и от его потемневшего взгляда. Спрятала подрагивающие пальцы за спину. Уйти? Да какой уйти, если меня словно приморозило к этому месту. Я даже ответить ему ничего не могу, потому что застыла. Только хлопала ресницами и умоляюще смотрела в ответ, не решая увести глаза в сторону.

Мир смазался. Кажется, я готова упасть в обморок, потому что атмосфера резко стала давить. Шепотки в толпе, смех, Сокол и его парнями — все смешалось.

Он не дождался от меня реакции и сделал шаг, становясь ближе. Решительно сжал мой локоть и потащил через толпу. Ему благоговейно уступали и расходились в стороны, а в мою сторону отпускали шуточки. А я, как послушная кукла, пошла за ним, даже не понимая, куда меня тащат. Просто передвигала ватными ногами и смотрела на его руку, крепко держащую мою. Сильные, но красивые пальцы, как у пианиста...

Резко дернул дверь класса на себя и втолкнул меня внутрь. Обернулся на толпу и кивнул своим парням.

— Ну все, народ, расходимся. Шоу окончено, — они поняли его и стали всех разгонять. Картинка исчезла, когда Сокол закрыл дверь перед моим носом, оставляя нас вдвоем внутри пустого класса.

— Ты что творишь? — Он без предисловий толкнул меня в стену, прижимая к ней и нависая надо мной. Тот образ мягкого незнакомца, который я себе идеализировала, стал медленно таять, на его место стали вставать реальные черты Сокола. — Ты кто такая вообще? Чего лезешь?

Сглотнула большой, острый ком в горле. Меня знатно потряхивало.

— Я... новенькая...

Раздраженно закатил глаза.

— Вот тебе совет новенькая — не лезь, куда не просят, — он продолжал показывать разницу в нашем росте. Мне приходилось со страхом смотреть на него снизу вверх. Я маленькая и никчемная, зачем я вообще попалась ему на глаза? Ксюша же говорила, что ему опасно переходить дорогу. Глупая.

— Извини... те...

Всю свою жизнь прошу прощения. Настолько привычное слово, что чувство вины стало ходить с ним рука об руку. Вот даже теперь я сделала все не так, хотя могла не высовываться и жить обычную жизнь невзрачной одноклассницы. Но план выполнен, я вроде бы спасла того парня...

— А вот то, что было тем вечером, останется нашей маленькой, очень глубокой тайной...

Сьежилась, когда Сокол неожиданно провел рукой по волосам.

Это движение было таким нелогичным ситуации, что выбило меня из ощущения страха во что-то другое. Взгляд изменился, его ярость гасла на глазах. Теперь снова эта крупица интереса ко мне. Дыхание опаляет кожу лица, настолько Сокол близко. Он завис, разглядывая меня.

Почему в классе так никто не появился? Все настолько боятся его?

Звонок разрушил мираж, в который мы попали. Парень отстранился, буркнув что-то вроде «блондинки...». Этот утес из мышц перестал угрожающе нависать передо мной и пнул дверь класса, отворяя ее настежь всем желающим войти. Сам же прошел на свое место в дальнем ряду, противоположное нашему с Ксюшей и находящееся через ряд.

Я все еще стояла у стенки возле двери, как истуканчик. Все никак не могла отмереть и привести в порядок сердце, оно никак не желало возвращать обычный ритм. Класс шумно ввалился в кабинет, гогоча и болтая. На меня был брошен не один десяток любопытных глаз, так неприятно, когда на тебя смотрят, тыкают пальцем и обсуждают, совершенно не стесняясь. Они потихоньку рассаживались по своим местам, скрипя выдвигаемыми стульями.

— Ну ты даешь, — Вова хлопнул меня по плечу так, что я аж присела. Перешел на шепот, — Сокол тебя не убил, это хороший знак. Но больше так не проказничай. Привлекать внимание — мой конек.

— Хорошо, — робко кивнула, ища среди ребят глазами Ксюшу. Она шла в толпе и выглядела немного расстроенной.

Я быстрым шагом подошла к ней и потопала вместе на наше место. Молча сели.

— Ты с ним разговаривала... — буркнула она спустя минуту молчания и втыкания в парту. Однако в голосе проскользнуло благоговение.

Я слегка опешила.

— Да... я немного переоценила свои силы. Не надо было бросаться вот так в центр толпы и привлекать внимание...

— Нет, Сокол смотрел на тебя и разговаривал! — подбородок Ксю дернулся, но она взяла себя в руки. — А со мной только один раз поздоровался, и то ошибочно... Я тебе так завидую.

— Ты чего? — Я несмело положила руку ей на плечо, не зная, как правильно утешать. — Так подойди к нему сама и заговори.

— Он меня пошлет. — Она отрешенно положила пенал на стол рядом с учебником. Кажется, в отличие от меня, она знает свое положение в обществе.

Я вздохнула. Однако это не дело, любить парня и никак не проявить себя. Он же не мог понять, что кто-то там где-то по нему тайно вздыхает?

— Найди хороший повод. Подари ему что-то.

Моя новая подруга резко воспрянула духом. Глаза засветились надеждой.

— А это правильно! Я... я что-нибудь придумаю!

Улыбнулась ей, а сама случайно вспомнила его губы... Интересно, сколько девушек чувствовали их вкус... О боже, какой срам, о чем я думаю!

Глава 5

Роза

— Э... я... да, хорошо, — как-то неловко принялась собирать вещи, пытаясь оттянуть момент.

Сокол ждал меня словно паук, расставивший сети, — как жертву. И взгляд у него сверкал молчаливым негодованием, которое он отлично прятал за равнодушно-ленивым выражением лица.

Поигрывал ручкой, крутя ее в пальцах. И ждал. Ждал, пока я сяду рядом с ним и захлопну капкан. А может, я просто себе накручиваю?

Ксюша выглядела обиженной. Лицо болезненно скривилось, и она опустила его в тетрадь, усиленно обводя третий раз слово «Классная работа». Оно становилось все жирнее и жирнее от пасты из ручки.

— Везет тебе, — буркнула мне нехотя, когда я закрыла пенал и положила его поверх тетради. А я бы с радостью поменялась, ведь мне неуютно находиться рядом с ним после нашей стычки и того, что я видела. И даже страшно, о да, он умеет наводить ужас.

— Это обманчивое везение... — я не знала, как оправдаться, и надо ли? Это ведь не я рвалась в соседки к Соколу, это решение учителя.

Прошла мимо среднего ряда под пристальным взором класса. Любопытство, зависть, недоумение... все смешалось перед глазами, и я уставилась на линолеум под ногами. Относительно новый, местами грязный с черными полосками от скольжения обуви. Когда классы доучатся, техничка все отмоет, чтобы завтра он загрязнился вновь...

Я встала рядом с партой Сокола, боясь сделать последний шаг. Просто повесила портфель на крючок и замерла. Он, не церемонясь, пнул второй стул в мою сторону. Тот чиркнул по полу и приглашающе повернулся ко мне.

— Матвей, только не задирай свою соседку, — учительница предупреждающе зыркнула на моего соседа.

— Да что вы, Марьванна, — наглец растянул губы в улыбке, больше напоминающей оскал. — Только дружеские отношения.

Ее глаза блеснули из-под очков.

— Ну хорошо, — взяла учебник и выжидающе посмотрела на меня, — ну, что стоишь? Садись. Уже десять минут урока на тебя потратили. Не успеем, будем дописывать на перемене.

Класс возмущенно завопил.

— Ну Марьванна, — Вова заканючил, — ну у нас столовка, и так всего пятнадцать минут... не успеем же.

— А это уже не мои проблемы.

Парень театрально прижал руки к сердцу.

— Если я погибну от удушья котлетой, которой подавлюсь из-за того, что быстрее хотел поесть, все будут знать, кто виноват!

— Катаев!!

— Да все-все, — он улыбнулся веселящемуся классу, демонстрируя зубы и чувство юмора.

Я быстро села на стул, пока на меня вновь не обратили внимание. Не думаю, что меня отблагодарят за такую подставу.

Сокол... или Матвей, сидел за своей партой вольготно, словно меня не существовало. Я стеснительно примостилась на меньшей части, пододвинув учебные принадлежности к краю. Не хочу его стеснять и вообще как-то напоминать о себе.

— Итак, тема урока «Сложносочиненные предложения»... — выводила мелом на доске, а мы записывали.

Проблемой было то, что Сокол левша, а я правша, и мы постоянно сталкивались локтями. И каждое такое касание выбивало меня из колеи, а его, кажется, раздражало судя по тому, как Матвей хмурился и бросал на меня короткие взгляды.

Я дергалась, снова чувствовала себя виноватой и прекращала на какое-то время писать, чтобы не мешать ему. Просто смотрела в тетрадь, боковым зрением отмечая, когда у него останавливалась рука. И, конечно же, я в итоге опаздывала и начинала смотреть ему в тетрадь, чтобы уловить тему.

— Подглядывать нехорошо, — он дернул тетрадь на себя и хмыкнул.

— Извини... — потупила взгляд.

— Почему ты так часто извиняешься? — Матвей недовольно нахмурился, — прекращай.

— Изви... хорошо.

Я начала писать и снова задела его локтем. Неуверенно посмотрела на его красивый, сосредоточенный профиль, думая: извиняться в этот раз или нет. И невольно залюбовалась.

Ровный нос, густые брови и такие глубокие, как море глаза... Они быстро бегали по строчкам, запоминая информацию. То на доску, то в тетрадь. Я подметила четкую черную радужку и легкие светло-голубые всполохи.

— Я же вижу, что ты пялишься на меня, новенькая, — шепнул, не отрываясь от процесса, — хотя бы не делай это так явно.

— Из... — хотела извиниться и пристыженно замолчала отворачиваясь. Какой позор, блин...

Урок летел медленной мухой, а у меня мурашки на коже не кончались. Из-за этого было сложно сосредоточиться на предмете.

— Марьванна, — снова подал голос Вова, — а я новый анекдот выучил. Вызывает Марья Ивановна Вовочку к доске....

— Еще одно слово и вылетишь из класса, — учительница резко оборвала его, не переставая писать на доске. Видимо, привыкла к его шалопайству. Парни рядом с ним одобрительно заржали, подбадривая его на геройства.

—... А Вовочка ей отвечает, что за слово состоит из трех букв, и вы его часто держите?

— Выйди из класса, чудовище! — Она яростно стукнула указкой по первой парте, несколько дерганно поправляя шаль.

Глава 6

Роза

Обернулась.

Передо мной стоял парень. Милый, высокий шатен в черном худи и темных джинсах. Руки засунуты в карманы, а на голову накинут капюшон, но взгляд добродушный, и вообще с виду он не выглядел как маньяк за школьницами.

В этот же момент один из пакетов с треском порвался. Учебники рассыпались по асфальту. Еще секунда, и я просто расплачусь перед незнакомцем.

— Я наблюдаю за тобой уже двадцать минут. — Он сделал пару шагов в мою сторону и остановился, будто боялся спугнуть, — вижу, тот, кого ты ждала, не приехал. Я на машине, могу подвезти. Все равно упустил одного парня, и мне здесь делать нечего. Тоже зря прождал, видимо.

Дернулась, отступив. Два пакета — целый и рваный, стояли между нами как единственная преграда.

— Я не езжу на машинах с незнакомцами, — наклонилась за ближайшей книгой. Жалко будет, если порвутся или испачкаются, придется платить лицею за ущерб. Сейчас они просто немного покрыты дорожной пылью, и то некоторые.

— Хорошо, — легко согласился и тепло улыбнулся мне, протягивая ладонь, — я Игорь.

Стушевалась. Робко посмотрела на руку, а Игорь все ждал, не убирая ее. Он излучал что-то хорошее, поэтому я решилась ответить. Ладонь распространяла тепло и была крепкой и сильной.

— Я Роза.

— Красивое имя. Ты и сама как цветок.

— Какая?

— Ну, такая же нежная и красивая.

Он ввел меня в краску. Свободной рукой я закрутила косичку на пальце, не зная, куда деть смущенный взгляд.

Мы неловко подержались за руки, и Игорь тут же отпустил меня, присев на корточки и принявшись складывать книги.

— Одиннадцатиклассница, — заметил, складывая книгу в другой, целый пакет.

— Да, а ты? — Поинтересовалась, рассматривая картинку учебника истории, а потом переключив взгляд на парня. Он не выглядел старше меня. Ну, разве что чуть-чуть. Посерьезнее точно, поэтому я сразу поняла, что парень уже не школьник. Да и машина... ему есть восемнадцать, может, больше, а мне будет только через полгода.

— А я закончил, — подтвердил он мои догадки, — на первом курсе экономического.

Встрепенулась.

— О, я туда собиралась поступать! Точнее... не я, отец хочет, — мой голос притих. Порой я выдаю чужие желания за свои, потому что мне их слишком долго впаривают.

— Меня тоже мать заставила. Мечтает, чтобы я отчиму в бизнесе помогал. А мне не особо хочется лезть в его дела, и его фирмы. У него для этого сын есть, а я так, бесплатное приложение, — хохотнул.

— Не говори так о себе, ты человек и тоже достоин...

Игорь покачал головой. Взгляд на секунду затуманился.

— Я рад и тому, что он мне дал. Большего не надо. Хочется своими ногами шишки набить.

Поднял парень пакет с учебниками над землей. Мы, наконец-то, все собрали. Он кивнул на черную тойоту, стоящую с другой стороны от входа в школу, аккурат на парковке.

Я на время примерзла ногами к асфальту. Мы, конечно, пообщались да, но он все равно незнакомый. Как я могу доверять ему? Отец говорил, что вокруг маньяки, и мне стоит быть осторожной. А тут сесть в машину к непонятно кому. Да, у меня не особо выбора, но... каковы гарантии что...

— Ты все еще боишься? — Игорь заметил, что я не иду за ним. Задумчиво почесал затылок, — даже не знаю, что сказать. Ну, напиши маме номер моей машины, чтобы ты не боялась, что я увезу в лес.

Шутит он, а стыдно стало мне.

— Я... маме... — теперь перспектива сесть к нему в машину показалась более прельщающей, чем разговаривать с посторонним на тему отсутствия одного из родителей. Шагнула к нему навстречу.

— Зачем приперся? — Из-за ворот школы показался Сокол. Он шел один, на плече придерживая легкий рюкзак. И направлялся прямо к нам.

— Поговорить, — спокойно ответил ему Игорь.

— С отчимом своим будешь разговаривать, — Сокол встал в метре от нас. Бросил недовольный взгляд на стопку учебников в пакете, которая все еще находилась в руках парня. — А к ней зачем полез? — Кивнул на меня. Я сцепила пальцы не зная, вмешиваться ли в мужские разборки, или подождать, пока все разрешится.

Они сцепились взглядами, и я почувствовала там молчаливую борьбу. И если Игорь старался сохранять равновесие и спокойный тон голоса, то Матвей открыто проявлял недружелюбие к нему.

— Матвей, люди могут делать добрые дела, в этом нет ничего плохого.

— Не говори со мной как с ребенком. Ты старше всего на год, — Сокол подошел к нему и грубо выдернул пакет с моими многострадальными учебниками. — А Розу я сам отвезу.

Игорь вздернул бровь.

— Ты снова гоняешь? Ты же понимаешь, что у тебя нет прав? — Кажется, он постепенно начал выходить из себя.

— Не строй из себя папочку, Игореша. Мало свидетелей. И не ошивайся возле школы, подумают еще, что ты здесь наркотиками торгуешь, — Матвей задел его плечом и повернулся ко мне. — Пошли, цветочек. Домой поедем.

Глава 7

Роза

— Дворская Роза, — учитель физики, взрослый и статный мужчина прошелся по классу изучающим взглядом. Остановился на мне, внимательно присмотрелся, а я тем временем встала, подтверждая, что он угадал правильно.

Сокола не было на первом уроке. Я вообще поняла, что здесь мало что о нем знают. Им восхищаются, о его достижениях говорят, но все это происходит в основном в рамках школы. Что вне ее? Говорят, богатый отец и криминальные друзья. Странно, что мне вообще интересна его жизнь.

— Выйдешь к доске решить задачу? — Строгий костюм подчеркивал его крепкую фигуру. Светлые волосы уложены назад лаком. Он был похож на тридцатипятилетнего джентльмена злодея из фильмов, если бы нужно было их изображать в обычной среде.

Нерешительно шагнула. Физика мне единственная не дается. Возможно, я не понимаю, почему одна буква P может означать столько вещей, а возможно, там слишком много всего, что лучше не понимать, а запоминать. Как и кучу формул.

В девятом классе все сдающие физику поголовно пользовались шпаргалками, иначе бы не сдали и на тройку. Мне повезло в том плане, что я собиралась идти до конца и не выбирала сложные второстепенные предметы. Но теперь, когда отец требует красный аттестат, я не могу сдать назад. Да и он мне точно поможет поступить в любой вуз.

Взяла в руки мел и встретилась с его сосредоточенным на мне взглядом. Зеленые глаза бегали по платью, по косе и лицу. Наверное, учитель тоже сейчас думает, что в классе появилась колхозница, или как таких, как я, называют. Но ожидаемого презрения не увидела, лишь дружелюбие.

— Я готова, Арсений Данилович.

— Смотрю, у тебя были везде пятерки. Значит, должна справляться со сложными задачами, — уважительно кивнул.

Покраснела. Он столько ожидает от меня, когда я совсем не...

— Извините, но прошлый учитель по физике сильно натянул мою оценку из-за прилежной учебы. На самом деле с физикой у меня проблемы, но я занимаюсь у репетитора, — опустила взгляд куда-то ему в ноги, немного стыдясь этой правды.

— Вот как, — его взгляд блеснул. Он поменял позу, более заинтересованно посмотрел в мою сторону: — И как успехи?

Еще больше смутилась. На самом деле новый репетитор мне не нравился. Казалось, что она просто прожигает время, чтобы почти халявно получить деньги отца. А сказать ему я об этом снова не решалась, в прошлый раз отец заявил, что это просто я глупая и надо старательнее учиться.

— Не очень, простите.

— Ничего страшного, — тут же поддержал меня. — Мы со всем справимся. Я помогу. Давай начнем с чего-то легкого. Записывай...

И я принялась выводить мелом буквы и цифры, записывать формулы для задачи. Это я помню хорошо, потому что у уравнения первого начала термодинамики всего два слагаемых.

Следующая была не такой легкой, и я стыдливо мяла мел, пытаясь отыскать в памяти нужную формулу. Прислонила его к доске и зависла, сделав только белую точку. Класс уже давно перестал обращать на меня внимание, все тихо сели в телефонах, пользуясь тем, что препод натаскивает новенькую. Но я все равно чувствовала себя не в своей тарелке, словно за спиной меня все же обсуждают.

— А здесь синус, — холодная жилистая рука легла на мою и сместила к первой части формулы. Мои уши под волосами начали жестоко гореть, пока Арсений Данилович выводил моей рукой нужные закорючки, завершая задачу. Мне на секунду показалось, что ему это нравится — держать мою руку с мелом. А может, я просто переволновалась у доски. Но хотелось вырвать ее и просто отдать ему мел, также, наверное, удобнее будет?

Дверь кабинета резко хлопнула.

— Я опоздал, — произнес Сокол без извинений, скорее как факт. На скуле красовался пластырь, да и вообще он выглядел немного помятым. При виде этой картинки у доски он нахмурился, и Арсений Данилович спешно убрал руку за спину, улыбаясь опоздавшему.

— Ничего страшного, Матвей, физика же не так важна, да и ты всего лишь опоздал на половину урока, — его голос был мягким, но все чувствовали подтекст. — Мог бы уже не приходить. Я отметил тебя как отсутствующего.

— Ничего страшного. Я же так люблю ваш предмет, как это пропустить? — парировал Сокол с той же иронией в голосе.

— Ну что ж, тогда садись, раз пришел.

Матвей полоснул по мне взглядом, отчего по коже пробежали горящие мурашки, и пошел вдоль ряда на свое место рядом со мной.

— Теперь все понятно? — Учитель вернул мое внимание, слегка наклонившись надо мной и обдавая своим терпким парфюмом.

— Д-да... — странно, но объяснял он понятнее моего репетитора.

— Ну вот и хорошо, садись на свое место, — и препод перешел на шепот, — если что ты всегда можешь ко мне обратиться за помощью или чем-то другим.

— Спасибо.

Все же возвращаться за парту, когда там сидит сосед, почему-то приятнее.

***

— Ой, слышала? Вчера две банды подрались, говорят, Сокол был среди одной из них! — Громко ахнула какая-то девица.

— Да ладно?! Надеюсь, он цел, — другая скрестила пальцы.

Глава 8

Роза

Я уже сидела за партой, когда за соседнюю села Ксюша. Молчаливая и задумчивая. А где же та радость, которая у нее тогда была в голосе?

Звонок прозвенел. В класс вошел учитель.

— Good morning, students. Сегодня мы снова проходимся по временам, — англичанин вывел дату на доске.

Я прилежно сидела еще минут десять, но прямо подгорало, так хотелось узнать, чем там все закончилось. Хотя и убеждала себя, что все во благо подруги и чистое любопытство, но почему-то не очень получалось. Настроение даже немного упало.

— Виктор Васильевич, а можно гоу ту туалет? — Вова был в нашей группе.

— Нет, Владимир, пока не научитесь правильно проситься, — учитель поцокал языком, — вам осталось выучить по-английски всего два слова, и путь открыт!

— Но мне сильно ниид,— снова занудел одноклассник, мешая русские слова и иностранными.

Кажется, у учителя уши в трубочку свернулись, потому что он недовольно буркнул Вове приглушенное: «Выйди, только быстро».

Я собралась с силами и прекратила записывать про паст перфект, отложив ручку. Все равно времена у меня хорошо получаются. Все же меня это сильно волновало, и даже урок не помогает отвлечься от Соколовского предложения Ксюше. Тихонько повернулась к ней, постаравшись выдать максимальную неосведомленность. Врать у меня получалось не очень, но если сильно себя в чем-то убедить, то вполне даже ничего.

— Ксю, — тихо позвала ее. Подруга повернулась в немом вопросе. — Ты подарила ему то, что хотела? Как он отреагировал?

Она поджала губы, раздумывая над ответом. Через минуту я подумала, что она забыла обо мне, продолжая черкать в тетради. Затем подняла глаза и выдала четкое:

— Нет. Я передумала. Наверное, струсила, в следующий раз попробую.

— А... — я была совершенно растеряна, но постаралась выдать жалкую, но утешающую улыбку, — ну что ж, может, завтра.

— Может, завтра, — повторила за мной и сильнее наклонила голову над тетрадью, показывая, что разговор окончен.

И в этот момент я поймала взглядом Ксюшину коробочку печенья, которая стояла на парте у одного из друзей Сокола...

***

Ох, не люблю эти дни.

Сегодня как раз нужно идти к репетитору на тот район. Отец звонил и напомнил. Ну да, как же, он за это заплатил, в смысле я не буду ходить? Засунула учебник подмышку и прошлась по вечерней улице. Начало заката, солнце еще грело как минимум верхние половины зданий.

Во дворах резвилась ребятня, а ветерок колыхал синее платье. Не знаю, зачем я сегодня взяла карту, наверное, подумывала доехать обратно домой на такси в этот раз. А так отец не дает на поездки считая, что это лишние траты, ведь мы живем не так уж и далеко от домашнего преподавателя физики.

По пути услышала тонкий писк. Остановилась прислушавшись. Где-то среди двора этих двух пятиэтажных хрущевок кому-то плохо. Постепенно пошла на звук, который только увеличивался. В старой трубе лежала кошка в двумя котятами. Они жалобно пищали, но мама кошка не могла им ничего дать.

— Бедненькие... — ко мне подбежал один и, по-кошачьи плача, потерся об ногу. Осторожно погладила его за ушком.

— Якимовна у сына в другом городе, вот и не кормит никто, поди, — мимо меня прошла старушка, бросая взгляд на семейство котов, — это она ж их содержит на радость местных детишек. Попросила кого-то здесь за ними приглядеть, пока она в отъезде, но, как видишь, с обязанностями справлялись плохо.

— А вы не знаете, когда приедет? — Я повернулась к ней. Мысль о том, чтобы найти им хозяев отпала, ведь тогда та бабушка очень расстроится, не заметив здесь свою любимую кошку.

Бабушка задумалась, оперевшись на клюку.

— Да вроде к концу недели сынок-то привезет. Недолго этим дармоедам голодать осталось, — она покачала головой и пошла дальше к одному из подъездов.

Я пулей рванула в ближайший зоомагазин. До конца недели еще дожить надо, а котята могут и не выдержать. На те деньги на такси купила большую пачку хорошего корма и притащила ее к трубе.

— Кушайте, — высыпала часть в давно пустую миску, а часть спрятала за трубой, чтобы они все сразу не съели. А так я буду проходить до школы этим путем и подсыпать. Котята набросились на еду, радостно ворча, а их мама покорно ждала, пока они наедятся. И только потом она тоже подошла к еде, попутно потеревшись о мои ноги и мурлыча.

Взглянула на время и опешила. Да я же к репетитору опаздываю!

Она встретила меня со своим обычным недовольным выражением лица, сообщая, что деньги за мое опоздание с нее сниматься не будут. Эта женщина мне не нравилась, но папе ее порекомендовал какой-то коллега. Как по мне, она просто тянет время, пытаясь растащить все в положенные два часа. В итоге мы снова решали целый час одну задачку, а я выслушивала, какая я неудачница и неумеха. Ну что ж, не впервые. Отцу она примерно то же самое говорит, оттого у наших уроков нет конца.

И снова спасительный воздух улицы. Ветер небольшой, временной свободы, пока я иду до своего дома. Улицы уже постепенно погружались во мрак, но фонари еще не включали. Я должна вернуться до их зажигания, таковы правила. Солнце практически зашло за горизонт, обагряя небо кроваво-оранжевыми всполохами. Я поежилась и ускорила шаг, ведь мне опять придется идти пешком через мрак этого старого района.

Глава 9

Роза

— Ты должна была вернуться до включения фонарей, пока не стемнело, — проскрежетал зубами, подходя ближе и окидывая меня взглядом. — Это что такое? Где ты лазила?

— На меня напали, — пыталась сдержать дрожание своего голоса.

— Кто напал? Думаешь, нашла отличную отмазку для опоздания? — Отец всплеснул руками, — я день и ночь работаю, чтобы ты росла в достатке и на столе всегда была еда. Что тебе еще не нравится?

Я подняла на него прямой взгляд.

— Мой репетитор.

— И что ты мне предлагаешь? — Он начал закипать.

Принялся вышагивать по коридору туда-сюда, нервно сжимая кулаки.

— Остальные хорошие репетиторы заняты, до ЕГЭ меньше двух месяцев, вообще-то, милочка. У меня нет альтернативы!

Медленно разулась.

— Я не знаю... Но я не хочу больше ходить к ней.

— А ты будешь, паршивка! Будешь. Потому что я ей за это плачу! — Он схватил меня за плечи и встряхнул как куклу. — Чтобы она вбивала знания вот в эту маленькую головку. — Палец больно постучал по макушке.

— Пожалуйста, пап, — слезы потекли из глаз непроизвольно, — я тогда буду заниматься сама, без репетиторов и...

— Загубишь этой четверкой весь аттестат!

Его глаза буравили меня, словно прожигая насквозь. Когда-то он не был таким. В какой-то другой вселенной, когда у него была я, мама и гибкая в графике должность. Теперь из этих слагаемых счастья остался один и, конечно же, он не справится и не сможет все вытянуть. Я не смогу.

— Ты так не веришь в меня, — прозвучало глухо и без особой веры. Я уже давно оставила ее за порогом нашей квартиры. Осталась крохотная частица надежды, подпитываемая неизвестно чем.

— Я верю в результат, — отбросил меня, перешагивая и устремляясь в свою комнату. Остановился на пороге задумавшись. — Может быть, у тебя появится новый репетитор. Может быть. А пока сделай что-нибудь с платьем, выкинь лучше на мусорку.

— Вот так меня изнасилуют по дороге домой, а ты выкинешь меня туда же, да?

Дверь захлопнулась, оставив меня на пороге одну.

***

Сегодня в столовой было шумнее обычного. По школе ходили разговоры о предстоящем фестивале, на который съедется много звезд. Удивительно, что до нашего скромного городка они вообще добрались, не удивлюсь, если это какая-то рекламная акция.

Ксюша была сегодня более молчаливой и закрытой. Я пыталась ее разговорить на переменах, но получалось плохо. А с главным вопросом я тянула.

— Ксюш. — Наконец, отложила вилку, когда за столом мы остались вдвоем. — Я вчера случайно встретила Сокола на улице...

Она поперхнулась. Быстро постучала по спине и дала ей воды.

— Так вот, он что-то сказал о том, что ты куда-то должна была меня позвать, — закончила вопрос.

— А, да там ничего такого, — она отодвинула тарелку. Взгляд бегал. — Я не позвала тебя, потому что подумала, что ты будешь занята. А так мы просто недолго прошлись по улице, подышали воздухом.

— Может быть, ты не будешь решать за меня? — Нахмурилась.

— Обязательно, — Ксюша доверительно сжала мою ладонь кивнув. — Прости за это, я боялась, что ты расстроишься, что не сможешь пойти. Ты ж сама говорила, что у тебя строгий отец. Но отныне я всегда буду тебя спрашивать.

— Вот и хорошо, — я облегченно вздохнула. — Может, погуляем с тобой? Но я могу только до ужина, мне можно находиться на улице до темноты, вот...

Но не успела Ксюша что-то ответить, как сбоку нас сели Маша и Эмили.

— Привет, мышки, обсуждаете свою серую жизнь? — Мария оскалилась.

— Мне кажется... вас это не касается, — Я парировала. Немного узнав одноклассников, я могу быть более объективна в ответах. Школа — странный мир. Здесь нет среднего, а дети делят все на черное и белое, богатое и бедное, избранных и отбросов. Что удивительно, не все взрослые учатся равновесию, некоторые продолжают все делить только на плохое и только на хорошее, и разводят такую же школьную систему в том месте, где они обитают.

Мне доводилось бывать в офисе отца, когда я была младше. Я могла часами ждать его там с работы, и скажу, что система кучкования работает в любом возрасте. Людям свойственно или сбиваться в стайки, или быть одиночками.

Эмили противно загоготала:

— Ну ладно, общайтесь. Мы тут шли мимо после завтрака, и я не допила компот, — она поставила на стол почти полный бокал, демонстрируя его нам. — Я думаю тебе он нужнее Дворская. Пей, молчи и не лезь к Соколу. Мальчик не по твои крохотные зубки.

— С чего вы взяли, что...

— Здесь Сокол не нравится только слепому. А ты еще с ним сидишь. Так что подумай хорошенько, прежде чем портить отношения не только с классом, но и с половиной школы.

С этими словами Эмили быстро вылила его в мою тарелку с недоетой кашей, и они подскочили и сбежали из столовой хохоча. Я ахнула. Компот брызнул на верх моего темного платья. А также он плавал в тарелке, мешаясь с рисом, и расплескался на столе. Выглядело это противно.

Глава 10

Роза

— Ты больной... — все, что могла ответить. А Вадим продолжал улыбаться.

Дверь кладовки открылась, хлопнув об стену. Сокол стоял на пороге, засунув руки в карманы и отрешенно взирая на нас, хотя в глаза горел скрытый огонь.

— Так и знал, что ты здесь, любитель девчонок.

— Не вижу в этом ничего плохого, — Вадик оскалился, все еще пребывая в эйфории оттого, что поймал меня. Видимо, именно поэтому так борзо ответил Матвею, в обычное время он перед ним пресмыкается.

— А я вижу, — и с этими словами Сокол смачно лупит по однокласснику. Того отбросило от меня, словно тряпичную куклу. Все еще дрожа, я сделала пару шагов к Соколу.

— Да кто она тебе, что ты за нее вступаешься?! — Вадим обиженно сел на полу.

Тот пожал плечами, оглядывая меня с головы до ног.

— Да, собственно, никто.

Я, хотевшая было броситься к нему с благодарностью, резко встала на месте, словно на меня ушат холодной воды вылили. Сокол отошел от проема, давая мне возможность выйти.

— Чапай на урок, заучка.

Медленно вышла в коридор, все еще растерянно смотря на него.

— Как это никто? — Обиженно бросила ему.

— Да так, — Матвей пожал плечами. — В иерархии жизни мы и правду друг другу не больше, чем одноклассники. А ты что хотела?

Я пожала плечами. Я сама не знаю, чего бы хотела. Стать его девушкой мечтает каждая, а меня бросает от хочу быть рядом, до страха от его поступков. Порой я и правда его боюсь. Его резкой смены настроения. Он то приближает к себе, то отталкивает. Я так сойду с ума.

Сокол пахнет свободой и опасностью. Хочется отвернуться, чтобы выдохнуть и восстановить душевное равновесие. Это все так неприсуще мне, что одновременно с этим хочется коснуться и погрузиться во что-то новое.

— Ну вот и пошли учиться, — дернул кадыком, полоснув по мне взглядом и несмотря на все еще сидящего в подсобке Вадика.

Я ничего не ответила. Просто сделала то, что он сказал — вернулась на свое место. После его слов в душе полный раздрай. Слова учительницы шли мимо ушей. Так ли я ему нравлюсь, или он просто решил поиграть с новенькой?

— Мы идем гулять? — спросила у Ксюши на перемене. — После уроков можно куда-то сходить.

— Прости, но не получится, — она опустила глаза в пол. — Сегодня дела по дому, надо маме помочь. Я весь день занята буду.

— А, это важно, — кивнула ей, — я понимаю, ничего страшного.

— Здорово, спасибо, — Ксю взяла меня за руку и улыбнулась.

Мы сели лавочку у подоконника и занялись своими делами. Я дописывала домашку, а подруга листала модный журнал. Какое-то время мы молчали, пока она резко не поднялась с лавочки.

— Мне надо отойти, я сейчас буду, — предупредила и оставила возле меня свой рюкзак. Пожала плечами и продолжила писать. Затем отложила это дело, со скуки взяв ее журнал. Какие-то статейки, новости...

— Не знал, что ты интересуешься таким, — Сокол кивнул на обложку журнала и сел на лавочку в некотором расстоянии от меня. Прошелся взглядом по моей одежде, а затем по шмоткам модели со страницы.

— Не очень, — мотнула головой. — Это Ксюшино, а мне нечем заняться.

— И что там интересного, в мире моды? — Спросил невзначай, отрешенно пялясь в экран смартфона.

Я полистала, не особо уверенная, что ему будет интересно, что джинсы клеш вышли из моды. Может, среди статей будет что-то общего плана.

— А вот, ты знаешь, что все имена что-то означают? — Я зачитала последнюю страницу, пролистав гороскопы. — Вот твое имя значит, что ты дарован Богом.

Матвей заржал, вырывая из рук журнал.

— А ты Роза, значит, цветок. Тебе не кажется это бредом?

— Не везде нужно смотреть поверхностно. Может, тут какой-то скрытый смысл...

— Или ты просто хочешь увидеть то, чего нет, — он пожал плечами.

— А ты не хочешь смотреть дальше носа. — Я поднялась, — мне надо найти подругу, скоро урок.

Прошла по коридору, сворачивая к туалетам. Ксю, наверное, пошла туда. Если там не найду, буду ждать дальше. Приоткрыла дверь, заглядывая внутрь.

— Не надо, пожалуйста! — Плач Ксю в одной из туалетных кабинок.

— Надо, серая, надо, — хохот подруг из элиты.

Я забежала внутрь, в ужасе уставившись на то, как Ксюшину голову пытаются опустить в бочок. Мария держит ее за волосы и медленно приближает к цели, когда как сама подруга сопротивляется из последних сил. На голове бардак

— Отпустите ее, — я стояла напротив кабинки, готовая сорваться на бег.

Эмилия разогнулась, не пряча хищной улыбки. Не знаю, что ее толкает на такие поступки, и почему им это нравится, но я не буду смотреть, как подругу унижают, даже если на кону и моя репутация. Думаю, Ксюша на моем месте поступила бы также.

— А то что? — язвительно.

— Я расскажу все учителю. — Опять голос дрожит против воли. Я должна быть сильной, хотя бы ради Ксюши.

Глава 11

Роза

— П-поняла, — мой взгляд теперь бегал по его взбешенному лицу. Как мне может нравиться этот неуравновешенный? Просто потому что красивый? Внутри он, кажется, совсем не ангел.

Сокол убрал руки остывая.

— Плохой день, — буркнул, словно пытаясь этим предложением оправдать свое поведение. — В общем давай, заучка, адьос.

Развернулся и медленно пошел к парковке у школы, туда, где прикован его взгляд.

— А я правда тебе нравлюсь? — Робко крикнула в спину. Зачем вообще решила поднять эту тему, непонятно. Наверное, обидно, что Сокол вот так просто уходит. Словно не я сказала «нет», а он.

Он замер, повернув голову.

— Любовь всего лишь химия, не забивай свою хорошенькую головку.

Вот так просто. Видимо, для него это слово и правда пустой звук. Но лучше уж сейчас, чем потом я бы собирала по кусочкам разбитое сердце. Сейчас я еще могу это контролировать... наверное. А, может быть, уже поздно, но он об этом не должен узнать...

***

Сегодня отец уехал на работу пораньше, а я проспала. Со всех ног неслась на первый урок, моля, чтобы в журнале не поставили точку, помечая меня как отсутствующую. Успела в последнюю минуту, учительница сухо кивнула, провожая меня взглядом до парты. Ну, хоть отец не отругает.

Сокол перестал обращать на меня внимание, будто наказывая за отказ. Мы даже не общаемся по теме урока, не спрашиваем друг у друга учебные принадлежности. Ждет, что я сама буду за ним бегать? Я стала вторым стулом рядом с ним, и почувствовала какую-то пустоту от этого. Может, потому что ожидала другого. А чего?

— Слушай, учительница по алгебре просила помочь тебе с...

— Нет, — отрезал. Матвей даже не смотрел в мою сторону, просто сидел в телефоне.

— Ты не можешь игнорировать учебу, это же важно. Это будущее, — возразила ему, стараясь особо не пялиться. Боялась снова поймать его разозленный взгляд. Я смотрела на его длинные пальцы, быстро двигающиеся по сенсору — он что-то печатал.

— Не для меня. Не тебе решать, важно мне это или нет, заучка.

— Но...

— Закрыли тему.

В классе практически никого не было. Все ушли в столовую, даже Ксюша, а я сегодня не чувствовала себя голодной. Сокол вернулся в класс через пять минут, когда все ушли и молча сел рядом, зависая в мобильнике.

— Нет, Матвей, ты должен подтянуть хвосты. Я же знаю, ты неплохой человек, зачем ты себя так ведешь?

Он резко стукнул ладонью по столу, что я аж подпрыгнула. Учебник сдвинулся немного левее, а ручка вообще укатилась на пол. Когда я ее подняла и вновь повернула голову, он уже смотрел на меня в упор. Ноздри раздувались от внутренней злости.

— Я показывал тебе то, что я хотел, так что твое мнение ошибочно на мой счет, — процедил, не сводя с меня сузившихся, синих глаз.

Сглотнула, не зная, что ответить. Правда ли это или в нем говорит обида?

— Ладно... — пошла на попятную, — но ты подумай, ладно? Я могу помочь не только с алгеброй, кроме физики...

Он закатил глаза.

— Отвянь, Дворская. Не хочу.

— Что ты там не хочешь? — Мы не заметили, как в классе появился Вова, — мышка, если он не хочет, то я хочу, чтобы ты там не предлагала, — азартно подмигнул.

— А тебя это не касается. — Сокол наградил Вову красноречивым взглядом, и тот убрал локти с нашей парты.

— Ух какие мы злые, не с того полупопия встал? — А затем резко отпрыгнул, словно играл с огнем и не хотел обжечься. И даже после грубости в его сторону, Вова оставался на веселе. А когда в класс зашли его дружки, так вообще шуток стало в три раза больше.

В класс вошла учительница, шикая на компанию весельчаков. Они что-то разошлись и стали слишком шумными.

— Так, Дворская, сходи в библиотеку, возьми кое-какие книги. Нам они нужны будут на уроке. Сейчас дам список, — Она посмотрела на меня, поправляя стопку папок на краю стола, а затем на Сокола. — А ты, Соколовский, поможешь их ей отнести.

Он резко поднялся.

— Да почему я?!

— По кочану, Матвей. Быстрее сходите, быстрее вернетесь.

— А можно я с ними? — Ксюша подняла руку, словно на уроке. Учительница пожала плечами, неуверенно кивнув.

Матвей пробурчал что-то под нос и пошел к двери. Я взяла бумажку и побежала за ним, стараясь не терять парня из виду, но и не болтаться под ногами. Ксюша молча пошла рядом со мной, многозначительно поглядывая на его спину. Здесь, собственно, понятно, почему она напросилась.

— Да ладно, мы сами бы сходили, — я натянуто улыбнулась подруге.

— Все в порядке, — Ксю ответила на улыбку, — мне не сложно побыть с Соколом лишние минутки. Я даже рада, что ты стала его соседкой. Я могу подходить к вашей парте когда хочу, ходить с тобой, — она мечтательно закатила глаза, — я раньше так близко к нему не подходила.

— М, — все, что я смогла ей ответить. Знаю, что это неправильно, но ничего не могу поделать с этим странным червячком, каждый раз въедливо ковыряющим меня, когда происходит что-то такое. Я не могу осуждать Ксюшу за ее желание побыть рядом с предметом ее обожания. Но чувствовать, что что-то противится этому...

Глава 12

Роза

Застыла на месте. На автомате забрала букет, который Игорь практически всунул в руки.

Цветы? Мне? Какие красивые...

— Что за веник ты ей притащил? — Сокол скорчился, недовольно дернув кадыком.

— Тебя это уже не касается, Матвей, можешь идти по своим делам, — Игорь смотрел на него снисходительно, как старший брат на глупого младшего, и именно это и бесило Сокола.

Поэтому это было основным толчком к действию — совершить противодействие и никуда не пойти. Поэтому мой сосед по парте подошел еще ближе ко мне и натянул на лицо превосходство.

— Игорь, Игорь, я вообще-то Розу домой собираюсь проводить.

Удивленно повернула к нему лицо. Не помню, чтобы у меня это вписывалось в планы. Да и Сокол намеренно игнорировал меня, а сейчас я узнаю, что... а, он просто хочет позлить Игоря. Дело совсем не во мне. Глупая.

— Но я не...

— Вот видишь, — прервал меня Игорь, — она не хочет. Поэтому пойдем, Роз. Если боишься в машине, можем пешком.

Я устала вертеть головой от одного брата к другому, поэтому отошла на пару шагов. Может, просто уйти и не мешать им ссориться? Я для них сейчас просто повод. Как ни печально это осознавать.

— А вот не бреши, не тебе решать, что она хочет, — Сокол шагнул ближе, не желая повышать голос. Но так он явно чувствовал себя увереннее, словно сила его убеждения зависит от расстояния.

— И не тебе.

Я шагнула назад, затем еще, чувствуя себя неловко. И неудобно. И вообще мне нужно домой, а не быть причиной чьей-то ссоры. Не хочу, чтобы они еще и подрались, я не люблю мордобой, а от вида крови мне становится плохо. Просто развернулась и пошла прочь. Пусть разбираются сами. Сзади было тихо, но обернуться я себе не позволяла. Герои не оборачиваются на взрыв, и я могу немножко представить, что я сильная и они меня совершенно не волнуют.

Топот ног, который постепенно приближался, словно за мной бежали. Все еще заставляла себя смотреть вперед. Мальчики пошли по сторонам от меня, молча переглядываясь.

— Может, меня не надо провожать? — Я растерянно посмотрела на одного, затем на другого. Игорь казался старше, пока брат не зацепил его. Теперь он был таким же взъерошенным и нервным, как Сокол. А может, Матвей заражает этим людей?

— Нет, — произнесли они вразнобой, и теперь мне еще неудобнее. И даже стыдно.

Эти сорок минут до дома были очень гнетущие, словно воздух вокруг потяжелел. Парни раздраженно сопели, но упорно шли за мной, а я хотела провалиться сквозь землю или стать невидимой. Это просто максимально неловкая ситуация, и я совершенно не знала, что им сказать и надо ли. Мне кажется, они и сами не понимают, почему в это ввязались, но отступить значит сдастся. Решила, что дойду до дома и спрячусь от них за дверьми подъезда. И когда показался дом, я обрадованно ускорила шаг.

— Стоп. — Я резко отступила назад, скрывшись за поворотом. Парни недоуменно переглянулись.

— Ты чего? — Игорь засунул руки в карманы и заглянул за угол, словно силясь понять, чего я испугалась.

— Там мой папа приехал... — мой голос стал тише, — до свидания. И спасибо, что проводили.

— Не хочешь показывать нас ему? — Хохотнул Сокол. — Можешь пойти только со мной.

Я округлила глаза.

— Нет! — А затем испугалась собственной резкости. — То есть, он не очень обрадуется, что я общаюсь... с мальчиками. Еще раз до свидания.

И не дожидаясь от них ответа или подколов, помчалась к отцовской машине. Тот доставал оттуда барсетку и захлопывал дверь. Увидев меня сухо кивнул.

— Ты рано, па. — Заметила, прищуренно смотря на солнце. Оно еще не собиралось садиться, и видеть отца днем было немного необычно. У него даже выходных не всегда бывает.

— Да, так нужно. Потом я уеду в командировку, а за тобой приглядит домработница.

— Пап, не нужно. Я уже большая и могу справиться сама...

— И несовершеннолетняя. Я хочу знать, что ты возвращаешься домой вовремя и никого не приводишь.

— За кого ты меня принимаешь? — жалобно пискнула. — Я никогда...

— Никогда не говори никогда, — отрезал, направляясь к дому. — Я надеюсь, что вырастил послушную дочь.

— Ладно, — скуксилась и опустил глаза в асфальт. Порой разговоры с ним лучше завершать раньше, чем они разрастутся, он все равно будет выше и задавит авторитетом. Он знает, как для меня лучше. Папа всегда так говорит.

Дома мы разошлись по своим комнатам. У нас нет семейных вечеров или традиций, кроме совместного ужина. Порой мне кажется, что он нужен, чтобы мы не забыли, что существуем как семья. После ухода мамы я успела к этому привыкнуть.

— Я нашел тебе нового репетитора. Можешь не благодарить. — Отец появился за столом вечером и сел напротив.

— Да? — Я встрепенулась, оторвавшись от тарелки, — и кто это? Какой график?

Папа еще пару минут усердно ел суп, пока я терпеливо ждала. Он всегда учил меня терпению, потому что в нашей жизни постоянно приходится что-то ожидать. И я смирилась с этим, покорно ожидая очередных новостей или того, на что он вкидывал интригу, а потом мурыжил какое-то время. Тогда я просто себя убеждала, что мне не так уж и интересно.

Глава 13

Роза

— Марьванна, а знаете...

— Угомонись, Вова, твои шуточки мешают классу учиться, — преподавательница в очередной раз закатила глаза.

— Как раз наоборот, я настраиваю их дух к победе, — одноклассник был как всегда в своем репертуаре. Мне каждый раз кажется, что вот эта шутка будет последней, и учительница отправит его к директору, но, видимо, на стороне парня удача и все звезды на небе.

— Марьванна, он хотел сказать, что вы сегодня прекрасны, как самая яркая звезда, — подхватил кто-то из друзей Вовы.

Учительница смутилась. Суетливо перебрала бумажки и поправила очки:

— Да что вы, я сегодня как обычно...

— Нет-нет, в молодости вы наверное, были еще красивее. От женихов отбоя не было! — Парни стали поактивнее, посылая ей комплименты и ведя все к одному: разговорить ее.

Она присела за стол, что-то явно вспоминая.

— Это точно, но лучше всех ухаживал мой муж. Мы познакомились на сельской дискотеке, я тогда у бабушки отдыхала...

Миссия выполнена. Как минимум пятнадцать минут урока весельчаки урвали, теперь делая вид, что им интересно то, о чем говорит препод. Хотя, вон девочки с передних парт искренне заинтересовались, и теперь в классе идет негромкий диалог.

Я отложила ручку. В ближайшее время писать не придется. Сокола снова не было, но, учитывая его репутацию в школе, понятно, что он не примерный ученик. Я вроде бы испытывала облегчение, ведь вся парта в моем распоряжении, а вроде... мне было неуютно без него. Взгляд вечно смещался на стул Матвея в какой-то непонятной тоске. Он грубый, взрывной и себе на уме, но все равно в нем что-то есть... то, чего нет у меня, но к чему я тянусь, словно мотылек на свет. Свободе. Он может делать то, что хочет и выглядеть как хочет. Соколу плевать на мнение других.

На звонке учительница опомнилась и поняла, что ее заболтали.

— Значит, домашки будет больше, — нахмурила брови и принялась на доске выводить страницы и номера заданий. — А вот это доразберете дома.

— У-у-у-у, — пронеслось обиженное по классу, но Марья Ивановна была неумолима.

— А теперь все свободны.

Зашуршали портфели, тетради. Я тоже собрала свой, и мы вышли в коридор вслед за одноклассниками.

— Ой, сколько домашки, я ничего не успею сделать, — вздохнула Ксюша, — можно я у тебя просто перепишу потом? Ты же отличница.

— Да, без проблем, — я пожала плечами.

— Спасибо, — она благодарно сжала мое плечо, — ты хорошая подруга.

— Обращайся.

— И мне тоже, ты учишься лучше Павловой, — с другой стороны появился Вова с парнями. Они принялись пихаться между собой, в шутку начиная драться. В коридоре стоял гвалт, и одноклассники только добавляли шума.

— Можно поосторожнее?! — Воскликнула какая-то блондинка, когда ее чуть не спихнули в стену.

— Ай! — Кто-то из них отлетел на меня, и я бы упала, если бы сильные руки не придержали на весу.

— Нет, Вован, давать тебе списывать Роза не будет, — я услышала голос Сокола, и сердечко забилось быстрее. — Своя голова на плечах есть.

Тот прекратил мутузить друга и возмущенно-обиженно повернулся к Соколу, который уже поставил меня на ноги, придерживая за локоть, словно я могу сбежать.

— Так нечестно! Я бы мог стать хорошистом!

— Не судьба, — взгляд Матвея не предвещал ничего хорошего, и Вова быстро свернул шуточки. Что-то шепнул своим парням, и они скрылись в толпе.

— Ты не ушиблась? Ничего не болит? — Затараторила Ксю, ощупывая меня, но при этом сверля в Соколе дыру. Тот, собственно, словно намеренно не обращал на нее внимания, а подруга выглядела побитой собачкой рядом с ним, будто она была виновата и хотела заслужить прощение. А он своим игнором ставил ее на место. Хотя, возможно, все совсем по-другому, а я себе все надумала.

— Иди дальше, мне нужна Роза, — голос Матвея был бесчувственным, и обращался он к моей подруге. Та кивнула ему, бросая на меня изучающий взгляд. Будто она впервые увидела во мне соперницу. Я умоляющим взглядом пыталась доказать ей, что все совсем не так, и я не буду ставить палки в колеса. Но поняла ли она меня непонятно.

Сокол одним движением впихнул меня в пустой класс за нами, прикрывая дверь.

— Не общайся с моим сводным, — он смотрел не на меня, а в окно. Сел на парту, будто говорит со стенкой. Сцепил руки на груди, и только тогда перевел взгляд на меня, заставляя нервничать под этими пристальными синим глазами. Чтобы немного успокоиться перевела взгляд на татуировки, полностью забившие левую руку. Рукав тянулся до футболки и пропадал под ней, уходя дальше. А вот где он заканчивался, я даже не представляла, я же не видела его без одежды... ой.

Уши загорелись под волосами, когда я выгнала из головы постыдный образ парня с обнаженным торсом.

— Почему? — Задала ему первый пришедший на ум вопрос.

— По кочану, Дворская.

Сжала край платья, нервно теребя его в пальцах. Странно, что Сокол решает, с кем мне общаться, а с кем нет. Странно, что ему вообще интересна такая как я, и он уделяет мне время. Дело только в его брате? Почему они не решат этот вопрос сами?

Глава 14

Роза

— Что-что? — переспросила, почувствовав, что в горле пересохло.

— Что слышала, цветочек, — он хмыкнул, приблизившись и не оставляя между нами пространства. Закусила нижнюю губу, поднимая голову и смотря на него снизу вверх. Матвей склонил лицо еще ближе, давая мне возможность зафиксировать взгляд на его полных, мягких губах. Его легкая улыбка заставила меня смутиться еще сильнее, я хотела опустить голову, но он этого не дал сделать, крепко схватив за подбородок и заставляя смотреть ему в глаза.

Сердце затрепыхалось, то куда-то падая, то неистово стуча о ребра. Я замерла, боясь даже шевельнуться. Вторая рука легла мне на талию и притянула ближе, вжимая в крепкое, молодое тело. Он явно качается, мышцы так и выпирают из под футболки. Назад отступить не получилось, его рука держала так твердо, словно была из камня.

— Поцеловать? Сейчас? — кротко выдохнула ему в лицо.

— Ну да, Дворская. Ты ж не маленькая, знаешь, что от поцелуев детей не бывает, - подмигнул мне, и я покраснела. Знаю, но все равно страшно. Может, я не готова? И почему я вообще должна его целовать? Какие инстинкты двигают мною, что я стою рядом с ним и позволяю это...

Сокол приблизился. Ближе. Еще. Не моргая, смотрел то в мои глаза, то на губы. Жадно, желанно, словно я самая сладкая конфета, а он давно не ел сладкого. А я не понимала, хочу ли быть этой конфетой или нет.

— Не бойся.. — прошептал, сокращая расстояние до минимума. Глаза рефлекторно прикрылись. Я решилась отдаться тому, что происходит внутри меня. Оно горело и просило довериться.

— Извините, Роза, тебя учительница... — Ксюша застыла в проеме. Мы оба повернулись на ее голос.

Я отпрянула, воспользовавшись тем, что Матвей расслабил хватку от неожиданности. Да я и сама испытала легкий шок и неловкость ситуации. Побледневшая Ксю схватилась за дверной косяк и захлопала ртом, как рыба на суше.

— Вы... вы... — ее губы затряслись, взгляд бегал то на меня, то на него. Она будто не верила своим глазам. Догадывалась, но не верила. Мне даже показалось, что она просто выдумала предлог, чтобы зайти сюда и убедиться в этом.

— Я разрешал тебе заходить? — Сокол недовольно сложил руки. Его голос был резким и отстраненным. Он даже когда на меня злится так не разговаривает. Здесь было очень много холода, как во льдах Антарктики.

— Вы... — она его словно не слышала, смотрела на меня как на предательницу. Хотя, может, я и правда такая. Знала, что он ей сильно нравится и все равно допустила это. В ее глазах все было видно, все, что она обо мне думает. Без слов понятно.

Ноги словно приросли к полу, ладони похолодели. Меньше всего на свете я хотела кого-то обидеть своими необдуманными поступками. И теперь я разрушила доверие подруги. Она готова была увидеть с ним кого угодно, но только не меня.

— Ксюш, я... — я даже не знаю, что хочу ей сказать. Технически ничего не было, но с моральной стороны это выглядит некрасиво и жалко. Она столько времени тихо любила его, а тут пришла я и за неделю разрушила ее последнюю надежду, даже не прилагая усилий. Вина сдавило горло и не давала продолжить. Я только обрела здесь хоть какую-то подругу, и уже ее теряю. Смогу ли я вымолить ее прощение?

Однако у Сокола на этот счет было другое мнение, он выглядел рассерженным и недовольным.

— Выйди из класса, — прочеканил, не сводя с нее холодных глаз. Она шарила взглядом по его лицу, ища хоть что-то, за что можно было зацепиться, но натыкалась на его равнодушие. Мир для нее словно рухнул ей же под ноги. Всхлипнула и выскочила из класса, громко хлопнув дверью. Я вздрогнула от этого хлопка, она словно закрыла дверь в нашу дружбу.

— Что ты наделал?! — Накинулась я на парня, почему-то тоже испытывая сильное желание расплакаться. Эта ситуация и меня сильно задела, хотя должна была знать, на что иду, но была словно в каком-то розовом тумане.

— Роза, — он крепко схватил меня за плечи, — ты не знаешь ее. Она же не все тебе рассказывает. Ты вообще уверена, что тебе нужна такая подруга?

— Она была у меня одна! Больше у меня никого нет! — Я толкнула его в грудь кулачками. Конечно же это было словно вылить кружку воды в океан - бесполезно, он не сдвинулся и не среагировал на это. Но лицо исказилось, словно вырвалось то, что он долго сдерживал.

— Да лучше никто, чем это! — Воскликнул и потряс меня, будто куклу. — Знаешь, почему ее гнобят?

— Это неважно, если я разрушила ее последнюю надежду. Я виновата! — я обхватила себя и выскочила вслед за Ксюшей. Хотела найти ее и объясниться. Хоть что-то сказать, ведь до этого я стояла столбом. Но звонок разрушил все мои планы. Я не бунтарь, чтобы противостоять системе, как Матвей. Он, кстати, пришел все-таки на урок, но сидел будто в рот воды набрал. Мы не общались. Как, впрочем, и с Ксюшей, та бросала на меня обиженные, злые взгляды — я отвечала виноватым, умоляющим выражением лица. Вот и все наше общение. При моих попытках приблизиться она просто уходила, не желая меня слушать.

И я решила дать ей время остыть. Может, завтра смогу поговорить?

— Ну отпустите! — Умолял Вова с парнями нашу учительницу биологии. — Фестиваль уже начался, скоро звезды уедут и там останутся всякие ноунеймы! У них знаете какой график плотный?

— Нет, Катаев, — она строго посмотрела на него. — В учебное время нужно учиться, а не развлекаться.

Глава 15

Роза

Ксюша свернула за угол, и я ускорила шаг, боясь потерять их из виду. Дым усиливался, но очага пожара не было видно. Никто его не видел, все просто спешили на выход. Подруга привела меня на первый этаж. Я свернула за угол к туалетам, откуда дыма было больше. Этот коридор был абсолютно пустой, все выходы в другом крыле.

Женский туалет был приокрыт, оттуда тоже шел дым и кто-то кричал на кого-то.

— Ты совсем чокнутая?!

Я заглянула внутрь. Сокол орал на Машу с дымящейся бумажкой, рядом стояла остальная толпа нашего класса. Ксюша стояла за спиной Матвея и его парней, возле выхода, не встревая, но внимательно следя за их перепалкой. Я шагнула внутрь, кашляя от дыма и вставая рядом с ней. Та прищурилась, н ничего не сказала. А вот Мария с Эмили нас заметили.

— Вам делать нечего? Приперлись посмотреть на шоу?

— Отвали от них, лучше объясни, какого хрена вы тут все творите? — процедил Сокол, вырывая из ее рук бумажку, и кидая ее в раковину. Она намокла и перестала тлеть.

— Согласен, — Вова примирительно поднял ладони, выходя вперед, — переборщили. Если бы я знал раньше, не пошел бы.

— Ты охренел?! Тебя все устраивало, пока Сокол не пришел! — Вадим набычился и подошел к нему.

— Я просто был в шоке, — парировал Вова. Его парни встали сзади, и Вадиму пришлось отпустить, так как силы не были равны. Компания весельчаков самая крепкая и сплоченная, против нее даже элите сложно идти. Обстановка накалялась на глазах.

Матвей болезненно скривился и сжал переносицу, словно уже устал от всего этого. Или все ему надоели.

— Стоп. Хватит. Свалите все отсюда, пока училка на улице не хватилась. Потом с вами разберусь.

— Но Сокол...

— Пошли отсюда все нахрен!

Ребята заткнулись. Большая часть сразу же послушно вышла, кашляя от дыма. Некоторые предпринимали слабые попытки сопротивляться, но под строгим взглядом Матвея и его парней послушно прошмыгивали мимо него. У меня слезились глаза, но я упорно продолжала стоять рядом с Ксюшей.

Эмили нервно пихнула меня в плечо, гордо проходя мимо под руку с Машей. Теперь им долго придется отмываться от запаха гари.

— Вам нужно отдельное приглашение? — Матвей заметил меня и развернул за плечи к выходу, покашливая в кулак.

Дым в коридоре не прекращался.

— Соседний туалет. — Сокол кивнул своим друзьям, и они, закрыв кофтами нос и рот, шагнули в плотный дым, шедший из второго туалета.

— Пойдем, — шепнула мне Ксюша, схватив под локоть и прошествуя по коридору за нашим классом. Я постоянно оглядывалась, боясь, что он задохнется в том дыму и не выберется. Мы вышли под солнце, слишком яркое и радостное, чем обстановка внутри стен школы. Дым затихал, директор строил классы, словно на первом звонке.

— Вот вы где! Я уже хотела бить тревогу, — с облегчением вздохнула наша классная руководительница, она ушла в конец класса, начиная всех пересчитывать. Было шумно, кто-то паниковал, а кто-то громко обсуждал произошедшее. Вся обстановка была какая-то сюрреалистичная, будто снилась мне.

Взгляд то и дело возвращался в дверям школы. Оттуда выходили последние классы, но Сокола все еще не было. Хотелось остаться с ним там, но я понимала, что буду просто обузой и мало чем помогу.

Ксюша стояла рядом и вроде бы не больше не дулась на меня, не понятно, что сейчас в ее голове. Но чувство вины перед ней осталось.

— Ты больше не злишься? Я правда не...

Но она прервала меня.

— Все хорошо. Серые должны держаться вместе, — Ксю грустно улыбнулась. Я не понимала ее. Как и себя. Легче было просто принять это. Так даже лучше. Вот, она быстро отошла и дала мне шанс. Разве не этого я хотела?

Я вернула ей улыбку.

— Дорогие ученики! — Директор настраивал микрофон, — В связи в событиями...

— А где Соколовский и Гришин с Пантелеевым? — Ахнула учительница, — неужели остались в школе?! Надо сообщить директору!

— Не надо, — он появился сзади нее и поудобнее перекинул рюкзак через плечо. Небрежно-рассеянный, будто не он забегал в дымящийся туалет, чтобы потушить то, от чего исходил дым.

— О, вы здесь, слава богу! — Она прижала руки к сердцу и принялась снова всех пересчитывать, проверяя в журнале по фамилиям. Другие классные руководители тоже как курицы над цыплятами носились вокруг своих классов.

Приехали пожарные, выгружаясь и всматриваясь в школу. Очагов пожара до сих пор не было, а дым практически рассеялся. Часть зашла внутрь, командир остался разговаривать с директором. Затем минут десять или даже двадцать мы стояли под солнцем, пока директор рассказывал что-то о безопасности и о том, как правильно выходить из школы по время чрезвычайных ситуаций. Я стояла сзади и сквозь толпу даже не видела его.

На плечо легла рука.

— Не суйся под ноги, Дворская. Затопчут и не заметят, — Сокол не больно, но ощутимо сжал его, а затем отпустил. Посмотрел на меня долгим, пронзительным взглядом: — Так интересно находить приключения на одно место?

— Нет, я просто... — я не знала, как объяснить свой порыв. Мне просто хотелось убедиться, что с ним все будет хорошо. И с Ксюшей. Оставить их за спиной в дымящейся школе я не могла. Это как-то неправильно.

Глава 16

Роза

— Что вы знаете? — Я сложила руки на груди, приняв защитную позу.

— Я видела вас обеих, выходящих из кабинета директора! — Взвизгнула Эмили. — Это точно Ксюха, эта мышь способна на такое! Не в первый раз!

— Да!

— Вот тварь серая... — прошипела Мария, подходя к ней и хватая за шкирку. Ксюша жалобно всхлипнула, но молча сжалась, — ты сдала нас директору! Нас целый час песочили!

Руки озлобленных ребят потянулись к ней, готовые растерзать на месте. Она побледнела, как мел, рыдания сразу же вырвались наружу. Ксю безмолвно хлопала ртом, пытаясь как-то оправдаться, но от нее не доносилось ни звука, кроме плача.

Я стояла и смотрела на это в полнейшем шоке. Ноги приросли к полу холодными ледышками. И сердце ухнуло туда же и замерзло вместе с ними, но перед этим оно сжалось от страха за Ксюшу. Она же слабая, она не выдержит этого. Они просто замучают ее.

Ксю плакала и умоляла не трогать ее, когда как одноклассники дергали ее за волосы, за платье, пытались содрать рюкзак с плеч. Перед моими глазами предстала страшная картинка. Хотелось закрыться, спрятаться от этого, но я не могла. Не могла ее бросить и просто бездействовать.

На меня перестали обращаться внимание, все больше оттесняя от Ксюши, но при этом не давая выйти из этого круга унижения. Меня словно заставляли молча смотреть на это. Все произошло слишком быстро. Я просто не готова, хотя можно к такому быть готовой? Один против толпы. Беспомощный. Беззащитный. Можно ли вообще что-то сделать? Кинуться драться? Но я же не умею, я никогда не поднимала на кого-то руку. Это казалось противоестественным, ведь лучшая ссора - та, которая не началась.

— Это сделала я, — резко прозвучали мои слова, и повисла полнейшая тишина.

Они были в шоке. Да и я тоже от того, насколько резко эта мысль влетела в голову и вылетела словами изо рта. Горькой, противной ложью, но я чувствовала, что только она способна была защитить ту, перед которой я до сих пор испытывала вину. Ту, которая стала мне здесь первой и единственной подругой. Наверное, они были сказаны как последнее, что могло помочь не отдалиться Ксюше от меня, ведь я это замечала. Видела, что мы проводим все больше перемен раздельно, словно стена после того, как она увидела нас с Соколом, не до конца разрушена.

В общем, у этого было много причин. И конечно же, внутри себя я жалела, что сделала это. Ведь потом последовал ответ — класс перекинулся на меня, напрочь забыв о шокированной, застывшей Ксюше. Мне показалось, что им совершенно плевать, кого травить, им нужен был козел отпущения, чтобы выплеснуть накопившийся гнев после похода в кабинет директора.

— А новенькая у нас та еще стерва! Пригрели змею на груди, — Маша дернула меня за косу, цепко впившись в нее длинными ногтями, и протащила через шумную толпу одноклассников. Кожу головы пронзило резкой болью так, что из глаз брызнули слезы. Она толкнула меня в пустой, образовавшийся центр, пролетев по инерции, я упала, поцарапав коленки об асфальт.

— Крыса!

— Стукачка! — неслось со всех сторон.

Они обступили плотным кругом, переставая быть разрозненной толпой, давя своей массой и безнаказанностью. Их крики били меня, резали хуже ножа, пригибали к земле. Я очутилась на месте Ксюши, и здесь противно, одиноко и жалко.

— Ну? Что скажешь? Может быть, попытаешься оправдаться? — Эмили смотрела на меня сверху вниз, как победительница. Впрочем, сейчас явно не я была наверху пищевой цепочки. Одиночки вообще редко поднимаются в этой экосистеме под названием школа. Мы ее дно. И мы с Ксю хоть и были вместе, но оставались школьными одиночками.

— Давай, вымаливай у нас прощение, — заржал Вадим. — Если хорошо попросишь, наказание будет не таким стремным.

— Я уже все сказала. — Слезы давили и мешали говорить твердо. Мешали врать, потому что я уже впряглась в это, назад пути нет. Голос ломался под их гнетом и был слишком тихим и робким. Я не хотела, чтобы он такой был. Хотела быть сильной, как в мечтах, что могу противостоять всем.

— Не трогайте ее! — Ксюша жалобно скулила где-то на задворках. Она плакала и умоляла их остановиться, когда как я душила все внутри себя, смотря на них загнанным кроликом. А хотелось быть сильной, быть выше их и всего этого. Как жаль, что я так не умею.

— Впусти ее, — короткий приказ, и подруга рухнула рядом со мной, потому что ее грубо втолкнули. Вадим кивнул своим парням, и Ксю равнодушно оттащили от меня и поставили рядом с моими мучителями. Она беспомощно дергалась в их руках, дорожки слез текли по щекам и падали на ее синее школьное платье.

— Последнее слово? — Холодно поинтересовалась Мария. Я не выдавила из себя ни одного. Пусть подавятся моим молчанием. Она прохладно пожала плечами и повернула к Ксюше: — Ну что ж, подруга крысы, смотри, что бывает за болтливый язык. До тебя очередь тоже дойдет, не волнуйся. Если, конечно, ты не пересмотришь друзей.

И они все расхохотались над нашей болью. Участь всех серых мышек — стать однажды мишенью тех, кто сильнее и влиятельнее. Закон жизни беспощаден и не делает исключений.

По молчаливому приказу вожаков этой стаи пара человек шагнула ко мне. Зажмурилась. Чтобы там ни было, я не хочу это видеть. Просто переживу их унижения, потому что и так уже привыкла к ним. Меня никогда никто не защищал раньше. Я всегда была одна. Так что я привыкла не ждать помощи. Сокол был чем-то необычным в этом режиме, как чудо, которое приходит лишь раз или два.

Глава 17

Роза

Опустила глаза, неосознанно дрожа. Он не отрывал от меня внимательных глаз, словно читая все по глазам. Но на самом деле Матвей просто ждал ответа на свой вопрос. А я не хотела на него отвечать.

Оправдываться как-то поздно. Врать ему в лицо неприятно. Снова молчать? Это молчание убивает, словно сжигает изнутри.

Сокол оглядел меня в целом, недовольно нахмурился, а я прикрыла глаза от стыда. Внутри него словно бушевал ураган, который он упорно сдерживал. Где он, а где я. И о чем я только думала... Сейчас то, что я смотрела на него снизу вверх, а он со своей высоты, разделяло нас очень сильно. Смогу ли я когда-нибудь до него дотянуться? Ведь он вряд ли будет спускаться ради такой, как я.

Слезы душили меня. Я тратила последние силы, чтобы не давать им выхода. Просто потому что не хотела, чтобы он их видел. Я же хочу казаться сильной. Хотя бы сейчас.

На плечи что-то легло, покрывая меня с головой. Проморгалась и подняла ошарашенный взгляд на спокойного на вид парня. Он снял с себя кофту и накрыл меня, закрывая мокрые волосы капюшоном. Это было настолько неожиданно, что я почти заплакала от облегчения. Он укрыл меня от позора.

Матвей поднял меня с колен, приобнимая и медленно уводя из круга. Сердце болело и ныло, его стенки будто бы сузились до такого размера, что там стало тесно. Больно, но эта боль была облегчением. Ребята непонимающе, но послушно расступались перед нами, образуя нам коридор из этого круга унижения. Ксюша молчала, губы стали тонкой, кривой ниткой, а в глазах какое-то стеклянное равнодушие, что даже слезы все высохли.

— Эй, ты чего? — крикнул в спину Вадим. — Мы же ее песочили, она же нас...

— Захотелось, — отрезал Сокол, даже не оборачиваясь.

Он все еще приобнимал меня и словно дарил защиту, которой я была лишена. Тепло через его прикосновения проходило прямо в меня.

Мы молчали. Он больше не спрашивал, хотя я чувствовала, что этот вопрос висит в воздухе. Правда ли это сделала ты?

Он посадил меня в такси и сел рядом. Также безмолвно. Будто бы это обычный день, и он всегда провожает меня домой.

— Почему ты спас меня? — прошептала, медленно шевеля губами.

Теперь адреналин отпустил, и меня просто трясло на заднем сиденье. Водитель подсвистывал, играющей в машине, музыке, а елочка ужасно воняла, доводя до легкой тошноты и головокружения. Все было обычным, кроме моего состояния.

— Знаешь, я не очень люблю шестерок... — эти слова кольнули меня очень острой, жесткой иглой прямо в сердце. Он говорил это так спокойно и рассеянно, будто мыслями был не со мной. Взгляд устремлен в окно, — но еще больше я не люблю, когда обижают слабых. Да и ты меня спасала, считай, что я наконец вернул тебе должок.

По правде говоря, хотелось услышать что-то другое. Поджала губы, стараясь радоваться хоть такому ответу.

— Ну, и еще потому, что захотел.

Его рука нашла мою на сиденье и крепко сжала. Меня словно пронзило насквозь. Что-то светлое, разрывное, будто фейерверк попал прямо в грудь и остался взрываться внутри.

Хотелось глупо улыбаться, умирая от одного лишь прикосновения. Легкие и сердце слились в один комок. Я просто не могу сделать глубокий вдох, часто и тяжело дыша. Я превратилась в голую, чистую эмоцию. Эмоцию счастья. Все, что было до этого, отступило на задний план.

Матвей все еще смотрел в окно, но мне казалось, что он улыбается. А может, мне просто казалось. Мама когда-то говорила, что я впечатлительная. Но тепло между нами было практически осязаемым.

— Я буду ждать здесь, — махнул нам таксист, когда мы доехали до моего подъезда.

— Мне надо вернуться к школе, чтобы забрать свой байк, — прокомментировал Сокол и чуть наклонил голову вправо, словно рассматривая меня с нового ракурса. Я все еще была в его кофте и с грязной головой под капюшоном. И до жути приятно, что он смотрел не с пренебрежением, а с заинтересованностью, которая пробирала до мурашек.

— Я понимаю, конечно, — я помялась возле двери подъезда и принялась медленно растегивать кофту. — Возьми, и спасибо тебе большое. — Но он остановил меня, покачав головой.

— Тебе еще на свой этаж подниматься. Завтра вернешь, — мягко улыбнулся, а у меня внутри все перевернулось. Снова. Он снова мне помог. В моих глазах Матвей стал почти ангелом. С обломанными крыльями и легкой, грустной улыбкой.

— Как я могу отблагодарить тебя?

— Какое ты любишь мороженое? — Ответил вопросом на вопрос, засовывая руки в карманы и принимая небрежную позу.

— Что? — Непонятливо застыла.

— Мороженое. Какое.

— А... ну, карамельный пломбир.

— А ты сладкоежка, — хмыкнул, шатнувшись вперед и приближая свое лицо к моему.

— Мороженое же в принципе из разряда сладкого...

— Да, а ты еще и с карамелью любишь. Считай двойной сахар.

— Сам спросил какое, а теперь обзывается, — насупилась, сложив руки на груди. К чему вообще этот разговор о мороженом? Разрядить обстановку?

— Да ладно, — широко улыбнулся. — Смотри, я запомнил.

— Розочка?! — Возле нас встала наша домработница. По совместительству повар, горничная и моя... ммм... няня. — Ты гуляешь с мальчиками? Твой отец не одобрит, когда узнает!

— Теть Наташ... не говорите... — я дернулась было за ней и встала между домработницей, уже подходящей к домофону, и Матвеем, молча наблюдающим за этой неприятной сценой, от которой хотелось со стыда провалиться под землю метра на два. В итоге бросила ему поспешное и извинительное: — До завтра.