Девочка под прицелом

ПРОЛОГ.

Родион

Сейчас конспирация и осторожность для меня - превыше всего.

Натянув капюшон на голову и, не снимая темных очков, вхожу в маленькую сувлачную.

Народа здесь немного, в основном какие-то зачухлые мужики с сальными бабами, лакающие водку наравне со своими провожатыми.

До меня им нет никакого дела.

Осматриваюсь и брата замечаю сразу.

Своими дорогими шмотками он явно выделяется из всей галдящей толпы.

Сидит расслабленно за самым удаленным столиком и пристально смотрит на меня.

— Привет, красавчик, — передо мной вырастает фигура местной рыжей официантки. — Я заканчиваю в девять.

Игриво скалюсь, осматривая девчонку. Красивая, но потасканная.

Уже с порога предлагает себя.

С такой мордашкой могла бы светиться на билбордах, но вынуждена прозябать в этом богом забытом месте.

Буферная зона, мать ее!

Молча обхожу официантку и сажусь напротив брата. Пожимаем руки.

Снимаю очки и небрежно бросаю их на стол, потираю уставшие глаза.

Не спал двое суток.

— Хреново выглядишь, — констатирует брат и складывает ладони в замок. — Опять кошмары?

Подозрительно осматриваюсь.

Сижу к залу спиной, но на душе как-то неспокойно, чувствую себя уязвимым.

— Давай сразу к делу, — цокаю недовольно и поправляю сползающий капюшон толстовки.

Нога самостоятельно трясется под столом, в последнее время не могу себя контролировать.

Хотя всего каких-то пять месяцев назад стойко держал себя в руках.

Работа обязывала…

Оружие не любит слабых. И моя снайперская винтовка подчинялась моей власти как невинная дева. До того самого дня, когда произошла осечка и меня чуть не рассекретили.

С того момента моя жизнь и превратилась в ад.

— Есть заказ, — тихо произносит брат.

Удивленно вскидываю бровь. В свете всех событий эта новость кажется мне нереальной.

Когда в высших кругах прошел слух, что Харóн оступился и не смог отправить одного заядлого взяточника на тот свет, все договоренности со мной сразу же прекратились.

Мне пришлось бежать из страны, чтобы скрыться от преследователей.

И даже сейчас, спустя пять месяцев, я с опаской согласился на эту встречу.

Подставлять брата не хочется. Но он является единственным связующим звеном с моей прошлой жизнью.

— Ты уверен, что это не подстава?

Я лично не встречаюсь с заказчиками. Это всегда делает брат, и все сделки заключаются с ним, я же исполняю.

Так что, как выглядит Харóн никому неизвестно.

И я надеюсь, что так остается и по сей день.

— Уверен, — он кивает. — За этот заказ готовы заплатить огромные бабки.

— Насколько огромные?

— Настолько, что хватит еще и твоим детям.

Брезгливо морщусь.

Такие понятия как семья и дети мне чужды.

Оставлять после себя наследников я не собираюсь. Да и обзаводиться женой – тоже.

Это огромные риски, так как недоброжелатели могут навредить мне через близких. Я и брата не особо хотел вводить в дела, но этот настырный малый пробил мою защиту.

Управленец, хренов.

— И еще кое-что, — он придвигается ближе, и ножка его стула мерзко скрипит по полу.

Подозрительно прищуриваюсь и замечаю в глазах брата неподдельную радость.

— Что еще?

— За выполнение этого заказа тебе вернут твое старое доброе имя, — произносит тихо.

Он замирает, не видя на моем лице заинтересованности.

Он давно уверен, что Харóну пора возвращаться на свои земли.

— Оно далеко не доброе, — ядовито ухмыляюсь я и скрещиваю руки на груди.

— Род…, — брат мгновенно затыкается, я же резко стискиваю челюсть.

Он собирался произнести мое имя, воззвать к чувству бескрайней беспечности, что когда-то наполняло мое нутро. Но вовремя остановился.

Молодец.

Правило номер один: никаких имен.

— Послушай, — он цедит строго, — это твой реальный шанс вернуться. Хватит уже скитаться.

— Почему именно я?

— Заказчик знает о твоем паршивом положении, — спокойно поясняет брат. — И уверен, что именно поэтому ты возьмешься за его дело. Объект не совсем обычный.

Озадаченно усмехаюсь.

Что в них необычного?

Давайте я вам немного проясню кое-что.

Под оптический прицел моей винтовки или под дуло глока попадали только отбитые мрази. Я, как волк, являюсь санитаром нашего огромного и алчного леса. Прежде чем отправить грешника в ад, я досконально изучаю объект.

Были случаи, когда я отказывался от задания, потому что не был до конца уверен, что мой скорейший подопечный – подонок.

Я не жду понимания и принятия.

Я такой, какой есть.

И другим никогда не буду. Не так воспитывали.

Там, где силы спецслужб ограничены буквой закона, на горизонте появляется Харóн.

Точнее, появлялся…

— Человек, который сделал заказ, очень влиятельный, — продолжает уверенно говорить брат. — В своих кругах он замолвит за тебя словечко. И ты сможешь вернуться навсегда.

Три секунды на раздумье:

Раз – вернуться домой… хорошо.

Два – вернуть свое имя и репутацию… отлично.

Три – жить и не оглядываться… охуительно.

— Валяй, — я откидываюсь на спинку скрипучего стула.

Брат протягивает желтый пухлый конверт.

Как обычно там фото объекта и вся поверхностная инфа.

Остальное я добываю сам.

— Кто там? — не тороплюсь брать конверт.

— Саша Кириченко.

Ни имя, ни фамилия мне ни о чем не говорят.

Все же ладони дико зудят, и меня раздирает от любопытства.

В груди воспламеняется пожар, по венам несется адреналин.

Давно позабытые чувства вырываются наружу, и я резко хватаю конверт.

— И чем же этот Саша так неугоден этому миру? — спрашиваю и рывками распечатываю желтый пакет.

— Неугоден? — прыскает от смеха брат.

Я на секунду зависаю от его реакции.

Не догоняю: чем она вызвана.

ГЛАВА 1.

Родион

За три месяца до событий в прологе.

Все мое внимание приковано к легкому белому сарафану.

Голодный взгляд скользит по загорелым стройным ножкам. На них обуты римские сандалии, и тонкие светлые ремешки соблазнительно обвивают напряженные икры.

Их обладательница свободно двигается на танцполе с закрытыми глазами.

Девочка кайфует, раскинув руки в стороны.

Кружится под энергичную музыку и хлещет соседей длинными волосами.

Возникает ощущение легкости и беспечности.

Поэтому на моих губах непроизвольно растягивается улыбка.

Наблюдать за этим ангелом одно удовольствие. Хоть что-то хорошее появилось в моей никчемной жизни за последние два месяца.

Бросаю взгляд в стороны и осознаю, что зритель я такой не один.

За соседними столиками сидят и скалятся другие мужчины.

Мне это не нравится. Пиздец как напрягает.

Мысленно я уже присвоил девочку себе.

— Родион, генацвале, что такой грустный? — за мой столик падает веселый Гела.

(«Генацвале» – уважительное обращение, принятое у грузин).

Хороший мужик. И жена Софико у него крутая. А как готовит… пальчики оближешь.

Сегодня Гела и Софико вытянули меня в местный уличный ресторанчик немного развеяться.

Комната, которую я у них снимаю – стала моей тюрьмой. Лишний раз носа на улицу не показываю.

Они думают, что я приехал в Батуми в долгий отпуск и отсыпаюсь.

Вру я красиво, но они и не особо лезут с расспросами, главное, что плачẏ я вовремя.

— Вино закончилось, — усмехаюсь и демонстрирую ему свой пустой бокал.

— Не порядок, сейчас все исправим, — Гела серьезно качает головой и уходит в сторону бара, а я вновь возвращаю внимание к ангелу в белом сарафане.

Она здесь не одна.

Вокруг нее вьются две подружки.

Сто процентов приехали из России. Наших красавиц везде видно.

Таинственная незнакомка без устали порхает в центре танцпола.

Не могу отвести от нее взгляда.

Наблюдаю за ее тонкими кистями, рассекающими накаленный воздух, замечаю, как аппетитно сотрясается ее грудь. Торчит. Размер второй, мой любимый.

Мои ладони соскучились по девичьим прелестям. Аж слюна выделяется.

Белые бретельки сарафана то и дело норовят сорваться с острых плеч.

Когда ангел поднимает ручки вверх, юбка искушенно задирается, демонстрируя загорелые бедра.

Кажется, если она еще немного дернется, то можно увидеть округлую попку.

Ох, с огнем играешь, девочка!

В этой стране нельзя так себя вести, иначе поймаешь на свой аппетитный зад нехорошие последствия.

Горячие и взрывные парни, сидящие за соседними столами, уже слюнями захлебываются.

Одно неверное движение и они бросятся в центр, чтобы растерзать невинную плоть.

Несмотря на три бокала вина, трезво оцениваю обстановку.

Всех их я смогу уложить до того, как они посмеют притронуться к девчонке.

Мысленно просчитываю все ходы наперед.

Только дайте мне повод, сволочи! Только дайте повод!

Внутри меня бурлит столько невостребованного тестостерона, что я сейчас взорвусь как гребанная атомная бомба. Но церберы смирно сидят на своих местах.

Жадно наблюдают.

Вступать в конфликт посреди разгара веселья и омрачать отдых никто не желает.

Вижу, как ангел покидает танцпол и непринужденно направляется к бару.

Краем глаза замечаю, как некоторые парни срываются с кресел и пробираются сквозь танцующую толпу.

Вскакиваю и лечу к девчонке.

С моей стороны стоит только обогнуть пару столов, и вот я уже стою рядом с ней, отбивая суровым взглядом нападки остальных желающих.

Хищно осматриваю каждого, давая понять, что она - моя добыча.

И церберы, прижав уши, ретируются с моего поля зрения.

Так-то!

Сердце бахает в груди от маленькой победы, и я поворачиваюсь к девчонке.

— Не подскажите, сколько времени? — шепчу ей на ухо и чувствую легкий цитрусовый аромат, ощущаю, как мягкие пряди волос приятно щекочут мой нос.

Она, не поднимая на меня взгляда, смотрит на свое пустое запястье и произносит громко:

— Время пить!

Затем берет бокал красного вина и в два счета осушает его.

Тихонько посмеиваюсь, и наконец-то ангел поворачивается ко мне, одаривая своим затягивающим лазурным взглядом.

На ее маленьком вздернутом носике красуются веснушки, светлые волосы у лица выгорели от яркого местного солнца.

Пухлые губки не тронуты помадой, только блестят от вина.

И как же, черт возьми, мне хочется попробовать их на вкус.

Красивая. Настоящая. Хрупкая.

— Вера, — широко улыбается и протягивает мне маленькую ладошку.

— Родион, — беру ее теплую руку в свою, и меня резко простреливает от одного невинного касания.

Галантно целую тыльную сторону, но выпускать ее не спешу.

Девчонка осматривает меня с головы до ног и возвращает свой заинтересованный взгляд к моему лицу.

— Дресс-код прошел? — облокачиваюсь о барную стойку и немного склоняю голову набок.

— Прошел, — вздергивает островатым подбородком.

Мы испепеляем друг друга пристальными взглядами.

Изучаем.

Очень интересно: какие мысли витают в ее светлой головке.

В моей же их нет. Вся кровь уже давно опустилась вниз.

— Давно отдыхаешь здесь, Вера? — рефлекторно поглаживаю большим пальцем ее ладонь, ощущая мягкость медовой кожи.

ГЛАВА 2.

Саша

— Давно отдыхаешь здесь, Вера? — спрашивает красавчик и нежно поглаживает мою руку.

Меня коробит от того, с какой сексуальной хрипотцой он называет мое ненастоящее имя.

Но так будет лучше для нас обоих.

Как только мы с девочками вошли в этот уютный прибрежный ресторанчик, я сразу же приметила его.

Сидел в кресле, крутил в руке бокал вина и о чем-то думал.

О чем-то серьезном и тяжелом. Все эмоции были отчетливо читаемы на его красивом лице.

Мне кажется, в таком прекрасном месте не должно быть плохих мыслей.

Хотя я и сама так часто загоняюсь, проваливаясь в раздумья.

Его белоснежная свободная рубашка соблазнительно резонирует с темным загаром.

Короткая стрижка, темные волосы и широкие брови с двумя глубокими морщинами между ними, волевой подбородок, прячущийся за небольшой щетиной.

И если бы не глаза светло-зеленого оттенка, я бы приняла его за местного.

Он и, правда, прошел мой личный дресс-код.

С таким мужчиной я бы отправилась на край света.

Несмотря на то, что я вообще его вижу впервые, он не вызывает во мне страха, наоборот, кажется, что за его широкой спиной будет так легко и спокойно.

Именно то, что мне сейчас нужно.

— У меня уже два дня как отпуск, — опускаю взгляд на его крепкую левую руку, увитую толстыми венами.

Рукава просторной хлопковой рубашки немного закатаны.

На запястьях – кожаные браслеты, из-под которых выглядывают хвостики татуировок.

На среднем и безымянном пальцах красуются два широких металлических кольца.

— С подругами сюда приехала? — снова смотрю на Родиона, и он одаривает меня соблазнительной белоснежной улыбкой.

А я плыву.

— Только с подругами, — даю ему понять, что нет возле меня никакого хахаля.

Этот урод остался в России.

И, надеюсь, не скоро меня здесь найдет.

— Могу я угостить тебя выпивкой? — он придвигается ближе, и я с трудом сглатываю.

В нос ударяет крепкий мужской парфюм. Нотки граната и сандала.

Его запах проникает во все рецепторы, и ноги становятся ватными.

Мои клеточки начинают дрожать от возбуждения и соски набухают.

Творится какое-то необъяснимое сумасшествие.

Осматриваюсь по сторонам и ловлю на себе жадные мажущие взгляды присутствующих мужчин.

Я не хочу, чтобы они заметили, как сквозь сарафан выпирают предатели-соски.

В покое их вообще не было заметно через плотную ткань. Знала бы о таком подвохе, надела бы лифчик.

— Давай лучше потанцуем, — прижимаюсь к его груди и спасительно смотрю на него снизу вверх, он оказывается выше меня на целую голову.

Родион молча берет меня за руку и уверенно ведет на танцпол, рассекая темную толпу как ледокол.

Покорно плетусь за ним, уже не решаясь посмотреть на окружающих.

Стыд-то какой.

Резким рывком он разворачивает меня к себе и вдавливает в стальную грудь.

Его широкая ладонь ложится мне на поясницу, и мы начинаем двигаться в такт медленной композиции.

Вдруг он наклоняется ко мне и искушенно шепчет на ухо:

— Твои соски бесподобны.

По моему позвонку пролетает холодок, а щеки наливаются румянцем.

Кожа покрывается мелкими мурашками и, конечно же, все это замечает Родион.

Пристально смотрит мне в глаза, а у него вместо зрачков черти танцуют.

Порочные. Грешные. Запретные.

Теперь я понимаю Еву, когда вот такой же змей-искуситель соблазнял ее на грех.

Я начинаю ощущать, как в его черных шортах зарождается движение и совсем скоро мне в живот упирается твердая дубина.

Мамочки, какой же он горячий!

У меня аж ладошки потеют. Сжимаю пальчиками его крепкое плечо и стараюсь не смотреть ему в лицо.

Чувствую, как он отпускает мою руку и следом проводит костяшками по щеке, берется за подбородок и насильно задирает мою голову.

От одного его взгляда я завожусь еще больше.

Простреливает насквозь.

Внизу живота разрастается тепло, и смазка быстро выступает на половых губках, смачивая трусики.

Мы оба взрослые и прекрасно понимаем, что сейчас творится между нами.

Вот ему бы я точно отдалась полностью, без остатка.

Вот именно этому мужчине я готова подарить свою невинность и никогда не пожалею об этом.

И если он не потушит пожар, который безжалостно расправляется с моими нервами, то я точно воспламенюсь как Феникс.

Может, в таком случае Слава бросит затею с нашей ненужной свадьбой и откажется от меня.

Испорченная невеста ему ни к чему.

Гоню мысли о придурке прочь. Он далеко, в России.

Я здесь, в солнечном и теплом Батуми.

А рядом со мной - потрясающий мужчина.

Настоящий мужчина.

Сильный. Уверенный. Решительный.

В следующий момент наш танец перестает быть скромным. Колено Родиона раздвигает мои ноги и по его довольному лицу все становится понятно.

Он знает, как я горю, знает, что я уже возбуждена. Его пах упирается в меня, широкие ладони хаотично гладят спину, оставляя обжигающие следы.

Между нами сотни градусов по Цельсию. Мы словно ядерный заряд, который вот-вот достигнет пердела и уничтожит все живое вокруг на сотни тысяч километров.

— Предлагаю перебраться в более тихое место, — он шепчет мне в губы, и я заворожено киваю.

— Только сумочку заберу и подруг предупрежу, — я никак не могу оторваться от его зеленых глаз.

Хочу вырваться, но руки Родиона превращаются в стальные канаты.

Мне с ними не совладать.

Озадаченно смотрю на него.

— Не вздумай убежать от меня, Верочка, — хрипит пугающе. — Я теперь тебя из-под земли достану.

Улыбаюсь.

Как дура улыбаюсь, честное слово.

А я и есть дура!

Собираюсь уйти с этим незнакомцем в неизвестном направлении.

И готова сгореть на костре этого сексуального и беспощадного инквизитора.

Что я знаю о нем?

ГЛАВА 3.

Родион

— Уважаемый!

Оборачиваюсь и вижу, как сзади вырастают три крупные черные фигуры.

Значит, парни из ресторана не схавали то, что ангел в белоснежном сарафане уходит сегодня со мной.

— Какие-то проблемы? — рычу и медленно завожу Веру себе за спину.

Чувствую, как ее хрупкие пальчики впиваются в мое напряженное предплечье.

Не бойся, малышка, рядом со мной тебе ничего не угрожает.

— Ты некрасиво поступил, знаешь ли, — злостно цедит один из троицы и смело делает шаг вперед.

Самый дерзкий, значит.

Бегло осматриваюсь и оцениваю обстановку.

Вырвать им кадыки у меня не составит труда, всех разнесу на щепки.

Но пока я буду наносить удар главарю, двое могут с легкостью подскочить к Вере.

Причинить боль они ей не успеют, а вот напугать – запросто.

— Не понимаю о чем ты, — держусь спокойно, но внутри меня начинает просыпаться ярость.

Дерзкий главарь подходит близко и смотрит прямо в глаза.

Пытается запугать, но я не поддаюсь на его глупые эмоции.

И не таких обламывал.

— Ты забрал кое-что очень значимое для нас, — он кивает мне за спину.

— Девушка со мной, — я стискиваю челюсть и буравлю парня злобным взглядом.

Стоим как два упертых быка.

— Что тут происходит? — раздается знакомый акцент Гелы, но я не отвожу взгляда от соперника, продолжаю держать ситуацию на контроле.

— Шалико, Родион, что вы тут устроили? — он встает между нами и недовольно хмурится. — Еще не хватало вам подраться в этот прекрасный вечер.

Гела резко разворачивается ко мне спиной и обращается к здоровяку:

— Шалико, как мама? Софа видела ее вчера в поликлинике.

Ядовито усмехаюсь.

Тут все знают друг друга, куда не плюнь, обязательно попадешь в чьего-нибудь родственника.

Никак не могу к этому привыкнуть.

— Все в порядке, Гела, — главарь переводит взгляд на мужчину и немного осаждает свой пыл.

— Очень рад, — улыбается хозяин моей комнаты. — И запомни, генацвале, это – Родион. Он – мой друг. Обидите его, обидите и меня, всем ясно?

Эх, Гела, ты мой спаситель.

Если бы тут не было Верочки, я бы с удовольствием почесал кулаки об их бородатые морды.

— Понял, Шалико?

— Понял, Гела, понял, — он приподнимает руки, сдаваясь, и отходит на три шага назад.

Под одобряющий взгляд Гелы я беру Веру за руку и тяну за собой.

Потеряли кучу времени.

Как только мы скрываемся за углом дома, она вдруг резко тормозит и озадаченно смотрит на меня.

— Родион, я не поняла, что имел ввиду тот страшный мужик?

— Не обращай внимания, — притягиваю ее к себе, зарываюсь пальцами в длинные мягкие прядки волос.

Как же хорошо, что я ее встретил. Точно Ангел.

— Но все же, — настаивает, смешно дует губки.

Смотрю на ее смуглое лицо, на рассыпанные веснушки и проваливаюсь вглубь лазурных глаз.

— Этот сарафан разрешаю надевать только когда Я рядом, — произношу четко.

— Что? — с ее губ срывается легкий стон, когда я сжимаю ее волосы в кулаках.

Красивые глазки закатываются от удовольствия.

— Мало того, что через него видны твои соски, так еще и твой аппетитный зад оголяется, когда ты руки поднимаешь, — рычу утробно и завожусь только от одних воспоминаний.

Говорю так, будто эта девчонка давно принадлежит мне.

— Правда? — ее глаза широко раскрываются.

— Ве-ра-а-а, — шиплю и наклоняюсь к ее пухлым губам.

Не могу больше сдерживаться.

Провожу кончиком языка по мягкой плоти.

Девчонка замирает и даже не дышит.

— Скажи мне только «да», мзэкхали, — шепчу и с ума схожу от ее дурманящего запаха. — Только «да».

(«Мзэкхали» – красавица).

Она обхватывает мой торс и привстает на носочки.

— Да, да, да, — повторяет быстро.

А глаза кричат о безумном желании. И никакого страха.

Услышав заветные слова, у меня окончательно сносит крышу.

Впиваюсь в ее сахарные губы, грубо проникаю в горячий рот языком, неконтролируемо кусаюсь, а потом зализываю пылающую кожу.

Голова без остановки склоняется то в одну сторону, то в другую.

Я не целую девчонку, пожираю.

Наглым образом присваиваю ее рваные выдохи.

Ее ладошки скользят под мою рубашку, и ее тонкие пальчики гладят напряженную поясницу.

Разжигают меня еще сильнее.

Не помню когда меня так люто крыло от девчонки.

Я больше, сука, не могу терпеть.

Нутро требует нежного девичьего тела.

Головка уже болезненно упирается в ширинку, а мошонка зудит от дикого возбуждения.

Подхватываю ее на руки и быстро лечу к себе в комнату.

Вера заливисто хохочет и крепко обхватывает меня за шею.

Держись, Ангел, сейчас я так трахну тебя, что ножки свои стройные свести не сможешь.

ГЛАВА 4.

Саша

Я сошла с ума.

На досаду нет и намека.

Родион со скоростью света добегает до дома и, минуя главный вход, взлетает по боковой лестнице на второй этаж.

А я крепко держусь за его напряженную шею и хохочу.

Мы резво окунаемся в темноту, и я ощущаю под ногами твердый пол.

Но руки страстного мужчины не отлипают от моего тела.

Он везде. Широкими ладонями. Влажными губами. Горячим дыханием.

— Вера, Вера, Верочка, — шепчет и подхватывает меня под попу.

Я обвиваю ногами его торс и впиваюсь в крепкие плечи.

Он – сплошной огонь. Обжигающий и сводящий с ума.

— Ах, — стону и закидываю голову назад, когда Родион толкается в меня.

Мы пока в одежде, но даже она не останавливает наше бешеное желание.

Сквозь ткань я ощущаю, как окрепло его возбуждение.

Мужчина разворачивается и осторожно кладет меня на кровать, а сам выпрямляется.

Мои глаза уже привыкли к темноте. Да к тому же уличный фонарь немного освещает комнату.

Внимательно слежу за силуэтом.

Родион стягивает с себя рубашку через голову, даже не расстегивая, а я до боли закусываю губу.

Какое у него охрененное тело!

Каждый изгиб будто высечен из камня. Очерченные кубики на животе.

Косые мышцы, утопающие под шортами.

Татуировки, покрывающие его накаченные руки и останавливающиеся только на груди.

Дыхание перехватывает, и я пожираю его всего.

Я будто влюбляюсь в этот эталон мужественности.

Но резко машу головой, прогоняя глупые мысли.

Это просто секс.

Животный, дикий, первобытный. Таким он и будет – в этом я уверена.

Расстегиваю боковую молнию на сарафане и снимаю его.

Белоснежная ткань летит к рубашке, валяющейся на полу.

Моя грудь попадает под пристальное внимание.

— Ты очень красивая, ангел! — хрипит Родион и рывком сдирает с меня трусики.

На моих щеках разливается румянец. Хорошо, что мужчина не видит, как сильно я стесняюсь.

Никто не видел меня голой. Никто не касался моего тела.

Боже, у меня сейчас будет первый секс!

Сердце бешено стучит в груди.

Родион снимает с себя шорты, и теперь я забываю, как дышать.

Его большой и упругий член слегка покачивается, словно приветствует меня.

Джентльмен, блин.

И как такое достоинство поместится во мне?

Мужчину явно напрягает мое внезапное оцепенение.

— Никакого отказа теперь, Верочка. Я тебя не отпущу, — басит.

Во рту пересохло, и я с трудом сглатываю.

— Никакого отказа, — произношу уверенно и развожу ноги в стороны.

Заманиваю его в свои сети.

Родион довольно улыбается и нависает надо мной.

Его длинные пальцы скользят по увлажненным половым губам.

Я жутко мокрая, а он нагло размазывает влагу по моим бедрам.

Наблюдаю, как он тянется к тумбочке и достает из верхнего ящика презерватив.

Да, точно! Защита нам не помешает. Я и забыла про нее, дурочка.

Умелые руки быстро справляются с тонким латексом, и вот Родион снова вдавливает меня своим телом в мягкий матрац.

Он целует мою шею, кусает грудь, играет с твердыми сосками.

Я поглаживаю его по лопаткам. Вдыхаю терпкий запах духов, смешанный с его истинным ароматом.

И вдруг меня пронзает дикая режущая боль. Да такая сильная, что из глаз мгновенно слезы катятся, а ногти непроизвольно впиваются в упругую кожу.

Меня разрывает на части.

— Твою мать, — рычит Родион и замирает.

А я боюсь открыть глаза.

Чувствую, как он буравит меня своим хмурым взглядом.

Ощущаю, как его руки напрягаются еще больше, и Родион медленно отстраняется от меня, но его огромный член все еще пульсирует во мне.

Теряю тепло его частого дыхания. И вдруг становится так одиноко.

— Открой глаза, Вера, — раздается четкий приказ.

Сжимаю губы и отрицательно качаю головой. Повиноваться ему не осмеливаюсь.

Меня накрывает паника. Надо было признаться ему, что я девственница.

Он сейчас попросту выставит меня за дверь. Еще и накричит за то, что не предупредила.

Поздравляю, тебя, Сашка, с твоим первым разом!

С твоим первым провалом!

ГЛАВА 5.

Саша

Родион встает, и вскоре я слышу характерный щелчок. Он включил свет.

Зажмуриваюсь сильнее и прикрываюсь руками. Теперь я перед ним как на амбразуре.

— Пиздец, — он громко выдыхает и его тон не сулит ничего хорошего. — Долго будешь прятаться от меня?

Он прав. Веду себя, как маленькая девочка.

Сажусь на край кровати и осторожно приоткрываю глаза. Сразу бьет яркий свет, и я моргаю, чтобы скорее привыкнуть к нему.

Моя голова опущена вниз, и я изучаю свои ноги, на которых до сих пор обуты сандалии.

Хороша девочка. Полностью голая, но зато в обуви.

Приплыли!

— Посмотри на меня, Вера, — вздрагиваю от требовательного баса.

Тяжело вздыхаю и медленно поднимаю голову. Взгляд цепляется за обмякший член.

Замечаю немного кровавых разводов на презервативе и на несколько секунд широко распахиваю глаза.

Родион стягивает резинку и отбрасывает ее в сторону. Затем подходит и опускается передо мной на корточки.

Он такой огромный и сильный, что наши лица находятся друг напротив друга.

— Почему ты не сказала мне, что девственница? — озадачено выгибает широкую бровь.

Его тон уже мягче, он понимает, что пугает меня своими приказами.

— Прости, — говорю тихо, и мой подбородок дрожит. — Ты мне очень понравился. Я очень хотела заняться с тобой любовью. Но побоялась, что ты меня оттолкнешь, когда узнаешь.

— Любовью, — с кривых губ Родиона слетает ехидная усмешка.

Повисает пугающая тишина, и я боюсь пошевелиться.

Жду, когда он прикажет мне убираться отсюда.

— Я не занимаюсь любовью, Верочка. Я трахаюсь. Жестко и грубо. И я чуть было не порвал тебя там.

Молча киваю. Понимаю его раздражение и уже в сотый раз корю себя.

— Прости.

— Прости, — он повторяет следом и по едкому тону ясно, что мои извинения ему нахрен не сдались.

Наконец-то встречаюсь с его глубокими зелеными глазами. Падаю в их пропасть.

— А теперь давай-ка попробуем все исправить, — он шумно вздыхает, встает и резко выключает свет. — Если ты, конечно, еще хочешь продолжить.

Он сомневается. А я – ни капли.

— Хочу, очень хочу, Родион, — отвечаю сразу же.

Чувствую его мягкие пальцы на коленках, он терпеливо развязывает тонкие кожаные шнурки и освобождает меня от обуви.

Волнение постепенно отступает, и от осторожных касаний я начинаю расслабляться.

Попытка номер два.

— Что еще ты мне не сказала? — раздается провокационный вопрос.

Упс, попытка номер два на грани провала.

— Больше ничего, — закусываю губу.

Мое настоящее имя никак не повлияет на наш секс, поэтому и признаваться во вранье нет смысла.

Руки Родиона обвивают меня и притягивают ближе к краю кровати. Он широко разводит мои ноги и касается пальцами гладкого лобка.

— Какой нежный розовый цветок, — спокойно произносит мужчина, скользя по чувствительным лепесткам. — Хочу попробовать тебя на вкус.

Что?

По позвоночнику пробегает холодок, а на пояснице выступает испарина.

Не успеваю я опомниться, как твердый и широкий язык уже скользит по клитору.

— Боже, — прогибаюсь от удовольствия, и ладошка машинально ложится на его затылок.

— Родион, — усмехается он. — Называй мое имя, ангел.

Этот чертов соблазнитель творит внизу такие вещи, от которых у меня дыхание перехватывает.

Кончик его языка зализывает припухшие губки, затем осторожно проникает во влагалище, потрахивая меня.

Саднящая боль теряется в наслаждении.

— Родион!

Он всасывает трепещущий клитор в свой горячий рот, теперь играется с ним.

Внизу живота натягивается пружина. Еще одно касание и она лопнет к чертям собачьим.

Разнесет меня на атомы.

— Родион!

Ощущаю, как он медленно вводит в меня палец, постепенно подключает второй и бережно растягивает меня.

А говорил, что не умеет любить…

Немного отклоняюсь назад и упираюсь на вытянутые руки.

Длинные волосы скатываются с плеч и их кончики щекочут мне попу.

Мое дыхание учащается, и я позволяю вести себя громче. Не сдерживаюсь.

Облизываю пересохшие губы.

— Родион!

Начинаю содрогаться от дикого цунами, которое накрывает меня с головой.

В ладошки впиваются тысячи мягких иголочек, и я стискиваю пальцами покрывало.

Замираю на мгновение, когда Родион оставляет меня в покое, а затем бездыханно валюсь на кровать.

— Умница, — одобряет мужчина и располагается между моих дрожащих ног. — А теперь полетаем вместе.

Ощущаю, как чувственная головка упирается в мои текущие половые губки и напрягаюсь.

Быстро обхватываю Родиона за шею, будто я могу провалиться без него в ад.

— Расслабься, Верочка, — он ведет кончиком носа по моей щеке и медленно, сантиметр за сантиметром погружается в меня.

Сейчас не так больно. Терпимо.

Но слезы все равно предательски скатываются по моему лицу.

Родион облизывает мои мокрые щеки, и ловит соленые горошины.

— Впусти меня, малышка, — шепчет мне в губы и целует.

Пытается отвлечь меня, и я позволяю себе раствориться в этом безумно сексуальном мужчине.

Мое тело постепенно привыкает. Становится как пластилин.

Родион уже увереннее двигает бедрами и даже входит на всю длину.

— Как же узко, Вера, как же охрененно, девочка моя, — убаюкивает меня томный голос.

Смазки выделяется так много, что в комнате раздаются пошлые шлепки.

Это возбуждает.

Наши тела сливаются воедино.

Родион опирается на одну руку, а другой по-хозяйски гуляет по моему раскаленному телу.

Ласкает грудь, затем пробегается пальцами по зудящему клитору.

Он утыкается носом мне в шею, дышит часто и шумно.

И я снова достигаю оргазма.

Готова поклясться, что из моих глаз ссыплются звезды.

Родион с истошным рыком выходит из меня, и следом на мой живот выстреливают горячие струйки спермы.

ГЛАВА 6.

Родион

Упираюсь рукой в гладкий кафель и опускаю голову вниз.

По напряженным плечам барабанят горячие капли.

Поспал пару часов, но энергии хоть жопой жуй.

И все из-за одной милой девчонки, что беззаботно спит сейчас в моей кровати.

Ночью на второй раз не решился. Пускай ее узкая дырочка немного отдохнет.

Я, блять, реально думал, что разорву ее.

Не люблю связываться с девственницами, от них потом хрен отвяжешься.

Но если бы Вера меня предупредила заранее, хрен бы я ее отпустил.

Сделал бы изначально все правильно, чтобы максимально облегчить ее первый раз.

А за молчание теперь отшлепать ее мало.

Проснулся с твердым стояком. До сих пор не падает.

Как только вспоминаю аккуратную грудь Веры, острые соски-пики…

Так снова крышу сносит.

Ну не дрочить же мне в душе. Итак в завязке был долгое время. Все кулак, да кулак.

Сквозь шум воды до моего чуткого слуха долетает еле уловимый стук, и я машинально оборачиваюсь.

Сквозь полупрозрачную шторку виден размытый маленький силуэт.

Но я напрягаюсь. Не хочу, чтобы меня застали врасплох.

Сжимаю руку в кулак и резко отодвигаю шторку.

— Ой, — испуганно взвизгивает Вера и отскакивает назад. — Родион, ты меня напугал.

— Зачем подкрадываешься? — довольно щурюсь, рассматривая ее сонный вид.

Стоит, укутанная в белоснежную простынь.

Пальчиками своими сжимает ткань.

— Я не специально.

Вдруг она отпускает простынь и та скользит по ее телу.

Мгновенно падает к стройным ножкам.

Эх, Вера, Верочка! Что же ты творишь.

Ведь не планировал тебя сейчас трахать, но теперь нутро не удержать.

— Можно к тебе? — игриво закусывает нижнюю губу и робко смотрит на мой член, к которому еще сильнее прилила кровь.

— Можно.

Протягиваю руку и помогаю ей забраться на высокий поддон.

Она сразу же обнимает меня за шею, привстает на носочки и медленно целует.

Охреневаю от такой ласки. Но охотно отвечаю.

Не, не, не. Не хочу этой нежности.

Сразу же беру власть над ней. Начинаю целовать ее грубо и дерзко.

Хватаю сзади за шею, чтобы не убежала.

Ее пальчики порхают по моей голове, твердые соски трутся о грудь.

— Вер-р-ра, — рычу и собираю ее длинные светлые волосы в хвост, — не дразни меня.

— А то что? — вздергивает подбородком.

Бросает мне вызов малышка. Не понимает, что с огнем играет.

— А то я сделаю тебе больно, — тяжело вздыхаю и разворачиваю ее так, чтобы дрожащее тело оказалось под теплой водой. — Возьму грубо, больше нежным я не буду.

Стискиваю ее мокрые волосы в своем кулаке и оттягиваю ее голову назад.

Она морщится.

Открываю для себя доступ к длинной шее.

Впиваюсь в тонкую кожу губами, вгрызаюсь зубами.

Хочу оставить на ней свои метки.

Чтобы долго помнила о нашей безумной страсти.

Беру ее руку и насильно кладу на свой член.

Хочу, чтобы подрочила мне немного.

Она медленно обхватывает твердый ствол пальчиками и начинает двигать вверх-вниз.

Ее движения неумелые, робкие.

А у меня грудная клетка разрывается на части от мыслей, что она невинна во всем.

Теперь я хочу ее горячий ротик.

— Пососи мне, — шепчу в покрасневшие и припухшие губы.

Веду по ним большим пальцем, размазываю свою же слюну.

Встречаюсь с ее испуганным взглядом. В красивых глазах плещется целый океан.

Но девчонка не трусит, быстро берет себя в руки.

Не разрывая нашего зрительного контакта, она не спеша опускается передо мной на колени.

Сука! Как же смотрит преданно!

Пробирает до самых костей.

И я с диким наслаждением наблюдаю, как она высовывает аккуратный розовый язычок и лижет багровую головку.

Твою мать! Какая же она охуенная.

Девочка моя светловолосая.

Ангел, спустившийся с небес.

Вера постепенно заглатывает мой член, сосет его как леденец, проводит язычком по стволу от основания к головке.

Быстро учится. Даже причмокивает на конце.

Сосет с таким жадным удовольствием, что я готов кончить ей в рот.

Но не сегодня. У меня еще будет время разработать ее девственное горлышко.

Хватаю ее за руки и поднимаю на ноги.

Она не понимает, что происходит и растерянно хлопает своими пушистыми ресницами.

— Я что-то сделала не так?

— Все так, малышка, все так, — бурчу как завороженный и резко разворачиваю ее лицом к стенке. — Хочу трахнуть твою узкую киску.

Нажимаю на спину и заставляю ее прогнуться.

— Еще ниже, — приказываю строго.

Вера оттопыривает попку, еще лучше раскрываясь передо мной, и я вижу, как блестят ее розовые складочки.

И это точно не от воды.

Девчонка течет. Сильно течет.

Упираюсь чувственной головкой в сочащееся лоно и замираю.

Сердце бешено стучит в груди.

Еще немного и оно выпрыгнет из тела, ломая все ребра.

Медленно вхожу в девчонку и рычу от удовольствия.

Отчетливо ощущаю, как ее упругие стеночки меня обнимают.

Как же, сука, в ней хорошо.

— А-а-а-ах, — стонет Верочка, и я наматываю ее волосы на свой кулак.

Делаю несколько резких толчков, проникая на всю длину.

Тяну девчонку на себя и как сумасшедший начинаю насаживать ее трепещущее тело на свой твердый член.

Не могу больше сдерживаться.

Другой рукой впиваюсь пальцами в упругую ягодицу, оставляя на ней вмятины.

Бьюсь о ее попку, в ванной комнате раздаются громкие шлепки.

Стон Веры превращается в крики, и я ускоряюсь.

— Родион, — она бьется в конвульсиях, и я сразу же прижимаю девчонку к себе.

От ее импульсов и меня штормит.

Волной сносит.

Мышцы все мгновенно деревенеют.

Верочка кончает, и нежные стенки сжимают мой член.

А у меня в глазах темнеет.

Из последних сил удерживаю девчонку и практически вдавливаю ее в себя.

ГЛАВА 7.

Саша

— Надолго сюда приехала? — спрашивает Родион, пока я надеваю свой сарафан.

— На три недели, — отвечаю первое, что приходит в голову.

Я не ставила себе временных рамок.

Денег я поднакопила достаточно, трачу разумно.

Самое главное, чтобы меня не нашли.

Остальное – дело поправимое.

— А ты? — умело справляюсь с молнией и смотрю на Родиона.

Он достает из шкафа черную футболку, стоя ко мне спиной.

А я закусываю нижнюю губу.

Этот мужчина дружит со спортом. Иначе откуда у него такое охрененное тело?

Тут генетикой и не пахнет. Сам себя сделал.

Подушечки пальцев начинают покалывать, и мне до зуда хочется коснуться его стальных мышц.

Которые так выражено перекатываются под загорелой кожей.

Желание оказаться под ним настолько сильное, что дыхание перехватывает, и меня резко бросает в жар.

— А я работаю удаленно, — он ловко надевает футболку, скрывая всю красоту, и разворачивается ко мне, — так что могу зависнуть тут до конца лета.

— Везет, — улыбаюсь и присаживаюсь на край кровати, чтобы обуться.

Расправившись с завязками, я встаю и бросаю на Родиона робкий взгляд.

Пора переходить к самому неприятному.

— Ну… мне пора возвращаться в отель, — хватаю сумочку, валяющуюся на полу. — А то девчонки будут волноваться.

Застегнув на запястье кожаный браслет, Родион протягивает мне свой телефон.

— Оставь свой номер.

Что это значит? Он хочет продолжения? Он не держит на меня зла?

Хотя еще минуту назад мне казалось, что наши пути вот-вот разойдутся.

Беру черный прохладный гаджет и смотрю на экран.

Цепляюсь за заставку, она интересная – горбатый старик в лодке.

Быстро вбиваю свой номер и на автомате подписываю как «Саша».

Стоп! Стоп! Стоп!

Быстро стираю и набираю «Вера».

Вот теперь правильно.

Делаю себе автодозвон, чтобы знать его номер.

А то я с незнакомых не беру.

Возвращаю мобильный хозяину и сразу же попадаю в крепкие мужские объятия.

Руки Родиона скользят по бедрам, ныряют под сарафан и сжимают попу.

— Отпущу тебя только после завтрака, — шепчет мне в губы, и я снова пьянею от его терпкого аромата.

— Хорошо, — тяжело сглатываю.

«С тобой хоть на край света» - хочется добавить, но я вовремя закусываю язык.

Мы покидаем комнату Родиона и спускаемся вниз.

Вчера, в кромешной темноте я вообще не видела как выглядит двор.

Да и не до этого было.

А сейчас, спускаясь с металлической лестницы, я открываю рот от удивления.

Просторный и ухоженный двор, вымощенный тротуарной плиткой, с высокими деревьями и клумбой с цветами.

Здесь так много зелени и в сочетании с голубым ясным небом все кажется нереальным видом, словно передо мной картинка из интернета.

Зависаю на мгновение.

Глубоко вдыхаю свежий и чистый воздух.

И мне кажется, что я пьянею еще больше.

Замечательное место, чтобы жить, творить и любить.

— Вер, — окликает меня Родион, стоящий уже внизу, и я быстро моргаю.

— Иду.

Ловлю себя на мысли, что начинаю привыкать к этому имени.

Следую за мужчиной и обхожу дом.

Попадаю на летнюю террасу, с круглым обеденным столом, который накрыт белой скатертью.

— Доброе утро, — с кем-то здоровается Родион, и я поворачиваю голову в сторону прозрачной двери.

На пороге стоит высокая красивая женщина, лет сорока с огромной копной черных кудрявых волос.

— Доброе, — она мило мне улыбается, а я молча киваю в качестве приветствия.

И заливаюсь краской.

Потому что мне становится жутко стыдно за прошедшую ночь.

Она, наверное, слышала нас.

— Как спалось? — женщина выносит из дома дымящийся чайник и ставит на стол.

Родион по-хозяйски разваливается на угловом диванчике, будто он здесь царь и бог.

А я все еще продолжаю стоять у входа на террасу.

Не могу сдвинуть ноги.

От неожиданной встречи с этой приятной женщиной мои ноги налились свинцом.

— Спали как убитые, — Родион игриво подмигивает мне, и уголки его пухлых губ приподнимаются в довольной улыбке.

Ага, конечно.

Врет и не краснеет.

Мы от силы поспали пару часов.

Остальное время… ох, лучше и не вспоминать.

Разминаю рукой ноющую шею.

— Проходи, генацвале, не стесняйся, я не кусаюсь, — женщина быстро берет меня в оборот и любезно подталкивает в плечо. — Меня зовут Софико.

— Вера, — робко улыбаюсь и сажусь за стол, напротив Родиона.

— Очень и очень приятно.

— Мне тоже.

Софико выносит из дома тарелки с мясной и овощной нарезкой, хлеб и выпечку.

— Ладно, завтракайте, а я пойду в сарай. Гела решил там прибраться.

Она быстро скрывается, и мы вновь остаемся одни.

Я облегченно выдыхаю.

Хоть эта Софико милая и доброжелательная женщина, но мне все равно стыдно за мои ночные громкие крики.

— Успокойся, — тихо произносит Родион и разливает заварку по кружкам, — они ничего не слышали.

Удивленно вскидываю бровь.

Он умеет читать мысли?

— Почему ты так в этом уверен? — вешаю сумочку на спинку стула и придвигаюсь ближе к столу.

— Потому что они вернулись пару часов назад. А мы как раз в это время были в душе.

Фух. Еще один камень с моих хрупких плеч.

Родион двигает ко мне чашку с ароматным черным чаем и сам принимается сооружать себе бутерброд.

Внимательно наблюдаю, как он аккуратно раскладывает ветчину на хлеб, сверху кладет тонкий ломтик сыра, а потом и кружочек огурца.

Делает все так аппетитно, что я словно под гипнозом проделываю то же самое.

Мы завтракаем молча. Смотрим друг на друга, изучаем теперь при свете дня.

Я копаюсь в себе. Пытаюсь понять жалею ли я?

Нет. Точно нет!

Пристальный взгляд Родиона проникает вглубь моей трепещущей души.

ГЛАВА 8.

Саша

— Проблемы? — строго спрашивает Родион и не отводит от меня пристального взгляда.

Он действует на меня гипнотически.

Хочется броситься в его крепкие объятия и рассказать все.

Хочется сесть к нему на коленки и пожаловаться на свою отстойную жизнь.

Хочется стоять за спиной этого сильно мужчины и знать, что он готов защитить тебя в любую минуту.

— Нет, подружки переживают.

Из моего рта вылетает очередное вранье.

Ну, а что я еще могла ему сказать?

«Да, знаешь, Родион, это звонит мой жених. И кстати, спасибо, что лишил меня девственности! Теперь он будет в ярости».

Гоню глупые мысли прочь и делаю глоток уже остывшего чая.

— Им не терпится услышать рассказ как вчера я ушла из ресторана с красавчиком, и чем закончился наш вечер, — сделав передышку, продолжаю красиво заливать.

На лице Родиона растягивается довольная улыбка.

— Обязательно все расскажи в подробностях. Пускай обзавидуются.

Удивленно приоткрываю рот и пялюсь на него.

Вот это уровень самооценки. Пробивает им все потолки и стены.

Мне бы так.

*****

Расправившись с завтраком Родион быстро пресекает все мои возражения.

Он хочет меня проводить, а я не против пройтись по городу в одиночестве.

Есть над чем подумать.

Но мои слова для него ничего не значат.

И мы делаем так, как он сказал.

И точка.

Пока медленно идем к гостинице, меня посещает мысль, что он переживает за меня.

Ведь вчера в ресторане он чуть было не подрался с тремя огромными амбалами.

Из-за меня.

Мы болтаем на отвлеченные темы.

Ни он, ни я не упоминаем своего прошлого, не говорим о городах, в которых живем в России.

Словно оба специально скрываем друг от друга важную информацию.

— Ну, вот тут я и остановилась, — торможу и киваю головой на пятиэтажное здание.

Родион хватает меня за руки и притягивает к себе.

— Увидимся вечером? — произносит вкрадчивым голосом.

Он уверен в моем положительном ответе.

А мне хочется его немного раззадорить.

Пускай не будет настолько самоуверенным.

— Возможно, — игриво прищуриваюсь.

— Не понял? — он нагло хватает меня за попу и стискивает.

Прямо посреди людной улицы.

И я ощущаю новый прилив сил от его взрывоопасной реакции.

— Рискуешь быть отшлепанной, Верочка, — цедит строго и в его красивых зеленых глазах пролетают искорки.

Которые вот-вот разгорятся в беспощадное пламя.

— Вся твоя аппетитная попка будет красной, — вторая рука ложится мне на горло.

Его теплое дыхание скользит по моей вспотевшей коже, и я провожу языком по своим сухим губам.

Я полностью в его власти.

Не могу даже пошевелиться.

А если рыпнусь, то его пальцы вцепятся в меня еще сильнее.

Но я тихонько посмеиваюсь и играюсь с его серьезным взглядом.

Родион сразу понимает, что я никуда от него не денусь.

Захочет увидеться вечером? Увидимся!

Захочет взять меня прямо за углом этой гостиницы? Возьмет.

— До встречи, Верочка, — он проводит кончиком языка по моим влажным губам.

Тянусь к нему за поцелуем, но этот красивый мерзавец отпускает меня и уходит.

— До встречи, Родион, — кричу ему в широкую спину.

Стою и наблюдаю, как он смотрит по сторонам и переходит дорогу.

Не хочу его отпускать. Но надо.

Для моего же блага.

Родион – всего лишь красивая история курортного романа.

Возможно, в скором времени мне придется уехать отсюда в другую страну.

И он останется лишь теплым воспоминанием.

Так что возьмите себя, Александра, в руки и валите в гостиницу!

Настойчивые утренние звонки Славы мгновенно возвращают меня в реальность.

Быстро поднимаюсь по ступенькам и пролетаю по огромному светлому холлу.

По пути подозрительно осматриваюсь.

А вдруг он уже меня нашел? Вдруг он стоит где-то неподалеку и следит за мной?

От угнетающих мыслей неприятно ежусь и спешу к себе в номер.

И только когда за моей спиной закрывается дверь, я позволяю себе облегченно выдохнуть.

Достаю из сумочки телефон и включаю его.

Безостановочно начинают сыпаться уведомления.

Десятки сообщений, что мне не спрятаться.

«Саша, давай поговорим».

«Я найду тебя».

«Ты же знаешь, мне не составит труда пробить твой телефон».

«Я хочу по-хорошему. Скажи, где ты и я приеду».

«Возвращайся домой».

Быстро свайпаю по экрану, пролистывая все новые и новые послания.

Удаляю их сразу и перевожу мобильный на беззвучный режим.

Оставляю его на тумбочке и прохожу вглубь номера.

Ощущаю на себе запах Родиона.

Широко раскинув руки, падаю на кровать и погружаюсь в мягкое белоснежное облако.

Жадно нюхаю свои запястья, поглощая дурманящий аромат.

Вспоминаю каждое прикосновение его сильных рук.

Ни один сантиметр моего тела не остался без его внимания.

Тело расслабляется и появляется усталость.

Все-таки ночь была практически бессонной.

В душ схожу позже, так приятно засыпать с запахом Родиона.

Словно он тут.

Лежит рядом и гладит меня по волосам.

Уже в полудреме перекатываюсь на бок и прислоняю ладонь к животу.

Внизу ноет и саднит.

Ну, ничего. Вскоре это неприятное чувство пройдет.

Нужно только по-тер-петь…

*****

После сна чувствую себя бодрой и отдохнувшей.

На телефоне опять куча ненужных сообщений от нежных слов до пугающих приказов.

Я уже привыкла, что разгон у Славы от белого и пушистого до беса происходит со скоростью света. Так же он рикошетит и обратно.

Но в веренице уведомлений я нахожу одно очень важное сообщение.

«Будь готова к 18.00. Буду ждать тебя у гостиницы. Обувь – удобная».

Даже сквозь скучные черные буквы я чувствую его серьезность.

ГЛАВА 9.

Саша

Время летит неумолимо.

Уже прошла неделя, как я нахожусь в Батуми.

И мы с Родионом почти всегда вместе.

Трахаемся сутки напролет. И нам все мало.

Мы словно дикие голодные животные набрасываемся друг на друга.

Словно встречаемся в первый раз…

И в последний.

Идем на пляж как влюбленная парочка.

И с этими образами мы легко вливаемся в местный колорит туристов.

Все смотрят на нас как на жениха и невесту.

Мне это нравится.

Но иногда я призываю свой дремлющий рассудок и гоню ванильные фантазии прочь.

Подружки улетели в Россию, а Слава подозрительно притих.

Мне это не нравится. Зудящее беспокойство разъедает душу.

Вчера ночью я вообще не могла уснуть, хотя рядом сопел Родион.

В голове то и дело просчитывался план Славы.

Он притаился будто зверь, готовый нанести удар.

Нет, тягаться с ним бесполезно.

Он всегда выигрывает.

Располагаемся на шезлонгах, и я достаю из сумки солнцезащитный крем.

Родион быстро стягивает майку и демонстрирует всему пляжу свой накаченный торс.

От идеальных кубиков глаз не оторвать.

Снимаю цветастый сарафан и аккуратно складываю его на шезлонг.

Остаюсь в купальнике белого цвета.

Он круто сочетается с моей уже немного загоревшей кожей.

Начинаю наносить крем на ноги, поставив ступню на шезлонг.

Ветер играет с моими распущенными волосами, а в спину светит теплое солнце.

— Давай помогу, — подключается Родион, когда я пытаюсь справиться со спиной.

Послушно отдаю ему тюбик.

Широкие ладони мужчины начинают нежно скользить по коже.

Бережно втирают крем.

Задерживаются на плечах и массируют их.

Господи! Это отдельный вид блаженства.

Хочется, чтобы он делал так вечно.

Но шаловливые руки опускаются на поясницу.

Типа мажут оголенные ягодицы и не забывают их жмакать.

— Родион, — пищу и подпрыгиваю, когда он неожиданно щипает меня.

Смотрю, как на его лице растягивается довольная улыбка.

Глаза скрываются за черными очками, но я его прекрасно знаю.

Там, в томном взгляде, уже искорки горят.

— Отдай, — выхватываю тюбик из его рук и обхожу его.

Встаю сзади и начинаю мазать его широкую и накаченную спину.

— Вера, перестань, — отворачивается от меня. — Я не обгорю.

Оббегаю его и специально пачкаю белым кремом кончик его носа.

Заливисто смеюсь и в целях своей же безопасности отхожу на три шага назад.

Мне нравится его провоцировать.

Внутри просыпается задор.

Быстро переступаю босыми ногами по раскаленным камням.

Жду, когда Родион бросится ко мне.

Но он не спешит.

Выдержанно подходит к своему лежаку и с беззаботным видом ложится на него.

Озадаченно опускаю руки.

Видимо, он не настроен сегодня на веселье.

Ну, ладно.

Пожимаю плечами и падаю на свое место.

Когда яркое солнце находится в зените, Родион снимает бунгало и мы перебираемся туда.

— А здесь просторно, — осматриваюсь по сторонам.

— Есть хочешь? — интересуется мужчина и расслабленно валится на широкую кровать.

— Нет.

Я и, правда, не голодна.

— Пойдешь купаться? — оставляю сумку возле обеденного столика.

— Пока не хочу.

Родион не особо любит плавать, это я давно заметила.

Тогда зачем временно жить на море, если не хочешь в нем купаться?

Вот я бы плавала ночи напролет.

Обожаю море.

Снимаю легкое парео белого цвета, завязываю волосы в высокую дульку и выхожу на пляж.

Быстро иду к теплой воде и с радостью окунаюсь в ее объятия.

В обед народ разошелся, остались только самые отчаянные.

Которые не боятся к вечеру стать красными как раки.

Отплываю от берега и расслабляюсь.

Ложусь на спину и раскидываю руки и ноги в стороны.

Подставляю свое лицо солнцу.

Я – звездочка.

Медленно плыву на нежных волнах.

В голове слышу шум моря.

Он успокаивает.

И я отключаюсь от реальности.

Нахожусь в этой позе еще несколько минут, и опускаю ноги в море.

Смотрю на берег и замечаю Родиона, стоящего у бунгало.

Кажется, он следит за мной.

Его накаченный торс блестит на солнце.

А темно-синие шорты аппетитно сидят на крепких ногах.

Пора возвращаться.

— Как вода? — спрашивает он, когда я приближаюсь к нему.

— Замечательная, — забираю из его рук полотенце и вытираю лицо, — зря ты не идешь купаться.

Родион поворачивается ко мне и обнимает.

Его тело такое раскаленное, и я моментально впитываю все его тепло.

Прижимаюсь щекой к груди, веду пальцами по маленькому соску.

Вдруг замечаю парня с огромным подносом в руках.

Он идет к нам и широко улыбается, затем молча входит в наше бунгало и выходит уже с пустыми руками.

Родион заказал что-то вкусненькое.

И вот теперь я понимаю, что дико голодная.

Мой желудок реагирует на еду.

Войдя в бунгало, Родион принимается открывать бутылку шампанского.

А я беру ароматную клубнику и отправляю ее в рот.

Сладкая, сочная.

Вот это я понимаю отдых.

Мы пьем шампанское, кормим друг друга фруктами и валяемся на мягких подушках.

За тканевыми стенками бунгало кипит жизнь.

А у нас тут своя атмосфера.

— Сними лифчик, — приказывает Родион и допивает свое шампанское.

Сажусь на согнутых ногах и убираю его пустой бокал.

— Я не могу, — отправляю бубочку винограда в рот. — Сюда могут войти.

— Никто сюда не войдет, — говорит уверенно и приподнимается на локтях. — Давай, Верочка, покажи мне себя. Хочу поласкать твою красивую грудь.

Его слова придают мне решительности.

Медленно тяну за шнурок, свисающий на спине, и вскоре остаюсь в одних трусиках.

Наблюдаю, как жадно мое тело рассматривает Родион.

ГЛАВА 10.

Саша

Я люблю этот город!

Заявляю официально!

А еще мне кажется, что я по самые уши влюбилась в Родиона.

Я уже практически перебралась к нему со всеми вещами.

Сама не понимаю, как так произошло.

Все началось с кремов и трусиков.

А уже половина моего гардероба висит в его шкафу.

Иногда мне кажется, что он соберет все мои вещи и выставит меня за дверь.

Подумает, что я постепенно переезжаю со своими гадкими целями.

Но все получается случайно.

Я часто остаюсь у него по его же приказу, а наутро мне необходим мой личный набор вещей.

И свежая одежда.

Так что пускай не возмущается.

Осматриваю себя в зеркале, мне нравится мой свободный образ.

Короткие джинсовые шорты светло-голубого цвета с потертостями на попе, красная майка на тонких бретелях, под которой скрыто тонкое кружево лифчика.

Сегодня Гела и Софико устраивают ужин.

Добродушная и очень гостеприимная семья.

Относятся ко мне хорошо, не задают лишних вопросов.

Они будут показывать нам мастер-класс и лепить собственными руками хинкали.

Я обожаю их. Все три недели, что я тут отвисаю, раз в день – это для меня обязательное блюдо.

Хорошо, что у меня ускоренный метаболизм и эти вкусности не остаются на моих боках.

Спускаюсь с лестницы, обхожу дом и вижу, как Софико носится из кухни на террасу и накрывает на стол.

— Чем помочь? — засовываю пальчики в неглубокие кармашки шорт.

— Ничем, чемо карго, — спешно отвечает женщина, — скоро уже будем садиться за стол.

(«Чемо карго» – моя хорошая).

Вхожу на просторную кухню, и мой взгляд цепляется за широкую спину Родиона.

Он стоит возле стола и под чутким руководством Гелы лепит хинкали.

Черная футболка аппетитно облегает тело и видно, как под ней перекатываются стальные канаты мышц.

Встаю напротив него, ставлю локти на гладкую поверхность и опираюсь подбородком о скрещенные руки.

Наблюдать за тем, как готовят мужчины – дикое удовольствие.

Есть в этом что-то завораживающее.

Родион одаривает меня своей сексуальной улыбкой, я отвечаю ему тем же.

Жадно исследую его напряженные руки.

Взгляд скользит по толстым венам, которые пробиваются сквозь татуированную кожу.

По длинным пальцам, которые точно знают что делают.

Смогла бы я остаться здесь жить?

И каждый день просыпаться рядом с этим настоящим мужчиной?

И каждый день отдаваться ему как в последний раз?

И каждый день слышать его «моя сладкая девочка»?

Но стоит только мне начать фантазировать о семье и детях, как мое настроение сразу же падает к нулю.

После незащищенного секса на пляже Родион купил мне экстренную контрацепцию.

Хотя я говорила ему, что сейчас у меня безопасные дни.

Не поверил.

А я и не стала больше что-то доказывать.

Мне тоже не нужны сейчас дети.

Я сама еще девятнадцатилетняя девчонка, которой нужно думать об учебе.

Беру бокал вина, который стоит рядом с Родионом, и делаю два больших глотка.

Ароматный алкоголь быстро согревает гортань.

— Будешь пробовать лепить, Вэра, — воодушевленно произносит Гела, и я тихонько смеюсь.

Ему сложно выговаривать «мое» простое имя.

Мужчина не обращает внимания на мою реакцию и протягивает пиалу с круглой лепешкой.

Дальше у нас начинается кружок «Очумелые ручки».

У Родиона отлично получается, все хинкали равны как на подбор.

У меня же – жалкая пародия.

Поэтому, чтобы не травмировать сердце Гелы и Софико, я оставляю затею с лепкой.

Мне доверяют ложку и велят помешивать воду в кастрюле.

Ужин выдается потрясающий.

Сидим на террасе под светом садовых фонарей.

Кожу ласкает еле уловимый ветерок.

Мы пьем вино и разговариваем.

Рука Родиона расслабленно лежит на спинке дивана, и кончики его пальцев поглаживают мое плечо.

— Ох, вы так красиво смотритесь, чэмо дзвирпасо, — с широкой улыбкой произносит Софико, и я бросаю на спокойного Родиона робкий взгляд.

(«Чэмо дзвирпасо» – мой дорогой).

— Софа, тебе больше не наливать, — насмешливо произносит Гела и берет ее пустой бокал.

Она возмущенно вскрикивает и шуточно отбирает свой бокал, ругая его на чистом грузинском языке.

Мы с Родионом смеемся.

Вдруг он наклоняется к моему уху и медленно шепчет:

— Пойдем на пляж купаться?

Сразу же смотрю на его загадочное лицо и понимаю, что ночь будет с огоньком.

Молча киваю и тону в его зеленых глазах.

*****

Пляж встречает нас лишь шумом морских волн.

Вокруг – ни души.

Но и пришли мы не на городской пляж, а ушли вдоль берега в сторону.

Все-таки мы планируем тут купаться голышом.

А потом и сексом заняться.

Нам не хочется, чтобы наши голые зады попались стражам порядка.

Я раздеваюсь первой, аккуратно складываю вещи на широкий камень.

Сверху кладу телефон.

На автомате прикрывая грудь, подхожу к шуршащим волнам и облегченно вздыхаю, когда теплая вода омывает мои ступни.

Здесь ветер сильнее.

Он разносит мои распущенные волосы по сторонам.

Играет с ним, запутывая длинные пряди.

Поднимаю голову и смотрю на звездное небо.

Вдруг идиллию нарушает звонящий телефон.

Я и не сразу соображаю, что это мой.

Время уже полночь и кто это может быть?

И тут до меня доходит…

Слава!

Он не звонил уже две недели.

И я потеряла бдительность.

Испуганно оборачиваюсь и вижу, как Родион держит в руке мой мобильный и смотрит на экран.

От удушающего страха все внутренности сжимаются в маленькие комочки.

Хоть бы он не поднял трубку.

Пожалуйста!

Иначе разразится самый настоящий Ад.

— Кто этот Слава? — грозно спрашивает Родион и поднимает на меня злющий взгляд.

ГЛАВА 11.

Саша

Кто? Кто? Кто?

За одну секунду у меня в голове пролетают сотни вариантов.

Что ему соврать?

Родион сразу же вычислит мою ложь.

Иногда он так пристально смотрит, словно знает меня и мою жизненную ситуацию.

— А что, ревнуешь? — произношу кокетливо и приближаюсь к нему.

Цепляюсь за крепкую шею и трусь вставшими сосками о его стальную грудь.

Мне надо выиграть время, чтобы придумать достоверную отмазку.

Но подлый гаджет продолжает вибрировать в руке мужчины.

— Отвечай на мой вопрос!

Родион обхватывает меня за талию и отталкивает от себя.

Ежусь от его неприятного взгляда, который не отпускает из своего зеленого омута.

Обнимаю себя руками.

— Кто этот Слава и почему он звонит тебе ночью? — он произносит слова четко, будто я маленькая девочка и не понимаю о чем идет речь.

Черт! Черт! Черт!

Я пропала.

— Родион…, — тяжело вздыхаю, подхожу к своим вещам и достаю из сумки полотенце.

Оборачиваю его вокруг туловища, а то стою перед ним совершенно голой.

Словно перед казнью.

— Это…это мой брат. У него проблемы. Он просит денег, а я не даю. У него зависимость от запрещенки. И он меня постоянно терроризирует.

Мой тон становится увереннее, и теперь я не боюсь посмотреть на сурового мужчину.

Родион осматривает меня с головы до ног, все еще держа в руке мой мобильный.

Слава богу, он уже не звонит.

— Давай я с ним поговорю, — произносит неожиданно.

— Нет! — резко вскрикиваю и подскакиваю ближе к Родиону.

Понимаю, что веду себя ненормально и протягиваю вперед раскрытую ладонь:

— Нет, пожалуйста, не надо с ним разговаривать. Это бесполезно. Верни мой телефон. Я сама с ним разберусь.

На мое счастье Родион отдает мне мобильный, и я облегченно выдыхаю.

Дрожащими пальцами быстро выключаю его и прячу под свою одежду, мирно лежащую на камне.

Теперь надо еще и за гаджетом своим следить.

Хоть на веревку привязывай и на шею вешай.

Смотрю на Родиона и не особо верю в то, что он «съел» мое очередное вранье.

Он кладет ладонь мне на поясницу и одним рывком притягивает к себе.

Второй рукой он обхватывает мою шею и фиксирует мою голову.

Тяжело сглатываю.

Я вижу, как в его глазах возникают яркие вспышки, как на его щеках выступают желваки.

— Что-то ты мне не договариваешь, Верочка, — мое имя он произносит презрительным тоном.

И у меня от этого сердце замирает.

— Ты чего, Родион? — из моего рта вылетает истеричный всхлип. — Я честна перед тобой.

Продолжая удерживать меня за шею, Родион резко срывает с меня полотенце.

По коже ползет легкая прохлада, и я покрываюсь мелкими мурашками.

— Вкусная девочка, — он склоняет голову и проводит языком по моей шее. — Но такая врунишка.

И вот теперь мне становится страшно.

Он все знает?

Он меня знает?

А что, если его подослал Слава?

Да ну, бред какой-то.

Слава бы не позволил своему наемнику лишать меня девственности.

Он скорее бы ему голову оторвал.

Впиваюсь пальцами в запястье Родиона и спешно облизываю пересохшие губы.

— Родион, ты меня пугаешь, — шепчу я и преданно смотрю мужчине в глаза.

Мне очень сложно выдерживать его зрительный натиск, но мне нужно выстоять этот бой.

Иначе он поймет, что я и правда врунишка.

— Не бойся меня, Верочка, — он шипит мне в лицо и проводит кончиком языка по моим губам. — Я же сказал, что я тебя не обижу.

Его пальцы скользят по внутренней стороне бедра, затем подбираются к гладкому лобку и нажимают на дремлющий клитор.

Они начинают массировать его.

Закрываю глаза и немного прогибаюсь в спине.

Снова я в полнейшей власти. Податливая и покорная.

Мое тело требует ласки. Оно болезненно реагирует на все прикосновения мужчины.

Но вдруг я теряю с ним связь и резко распахиваю глаза.

Родион стягивает с себя футболку, затем быстро справляется с шортами и протягивает мне руку.

— Пойдем. Мы же пришли сюда купаться.

Медленно погружаемся в теплую воду.

Ласковые волны омывают нас.

Хватаюсь за шею Родиона, а он подхватывает меня под попу.

Обвиваю ногами его накаченный торс.

Я ощущаю, как горит его тело. Прижимаюсь к нему сильнее.

— Может, ты не будешь возвращаться в Россию? — спокойно предлагает Родион, когда мы по шею уже погружены в море.

— Не могу, — закусываю нижнюю губу.

— Оставайся со мной.

Его слова словно пули беспощадно пронзают мое сердце.

О, как бы я хотела остаться с ним.

И мне плевать на город, в котором мы будем жить.

Главное, чтобы Родион был рядом.

— И чем мы будем здесь заниматься? На что жить? — провожу подушечками пальцев по его щетине.

— Я работаю удаленно, нам хватит.

— Ну, уж нет, — усмехаюсь и чувствую, как мне в половые губки упирается напряженная головка. — Я не собираюсь сидеть у тебя на шее.

— Софико подыщет тебе какую-нибудь работу.

Улыбаюсь, когда Родион начинает медленно входить в меня.

На секунду теряю связь с реальностью.

Как же хорошо!

— И что же, потом мы поженимся, я нарожаю тебе детей, и будем мы жить долго и счастливо?

Вдруг Родион резко выходит из меня и хмурится.

Смотрю на его морщины между густых бровей.

Порхаю пальчиками по взъерошенным волосам.

— Почему бы и нет? — улыбается широко, и я окончательно таю от его обаяния. — Что тебя держит в России?

Ох, хороший вопрос!

— Учеба.

— Ты пьешь таблетки?

— Угу.

Только даю ответ на его вопрос, сразу же чувствую, как твердый член полностью заполняет меня.

Приоткрываю рот от удовольствия, которое тихой поступью крадется по телу.

— Я читала, что нельзя заниматься сексом в воде, — смотрю на расслабленное лицо Родиона. — Это не гигиенично.

ГЛАВА 12.

Саша

— Ну, привет, моя любимая, — злобно скалится Слава и делает шаг вперед.

Он бесцеремонно входит в номер, за ним – два здоровых амбала.

— Не ждала? — он внимательно осматривается, а затем поворачивается ко мне и засовывает руки в карманы идеально выглаженных брюк.

У меня ком к горлу подкатывает и раздирает его.

Липкий страх ползет по позвонкам, и я с трудом сдерживаю дрожь.

— Выглядишь прекрасно, загар тебе к лицу, — его неприятный взгляд скользит по мне, и я ежусь.

Хочется спрятаться.

Пячусь назад, мне неприятно находиться рядом с ним.

Один из здоровых охранников с громким стуком закрывает дверь и преграждает мне путь.

Все, я попалась. Зверь загнал жертву в клетку.

— Ну, хватит, Сашуль, побегала и будет тебе, — спокойно произносит Слава и медленно шагает ко мне. — Поехали домой, скоро наша свадьба. Еще много чего не готово.

В нос бьет резкий запах его духов. Как всегда он выплеснул на себя половину флакона.

Слава хватает меня за подбородок и насильно заставляет посмотреть на него.

— Глупенькая моя, неужели ты думала, что я тебя не найду? — цедит недовольно и стискивает челюсть. — Ты забыла где я работаю?

Не могу выдавить из себя ни звука.

Злюсь на себя.

Действительно, глупая девчонка.

Решила потягаться с ФСБ-шником и думала, что удачно от него спряталась.

Исследую его короткий русый ежик на голове, идеально выбритые щеки, длинный нос с горбинкой.

Я уже и не помню в какой момент он стал мне противен.

Слава старше меня на пятнадцать лет, и он всегда казался мне симпатичным мужчиной.

В сложный период моей жизни у меня остался только он.

Поддержал. А когда мне стукнуло восемнадцать, он превратился в похотливого кобеля.

— Я так соскучился.

Он крепко обнимает меня, а я стою с опущенными руками и противно морщусь.

— Я никуда с тобой не поеду, — нахожу в себе силы и хриплю.

Голос совершенно не мой.

— Хватит, — Слава повышает тон и отпускает меня.

Смотрю в его серые глаза, они превращаются в ледышки.

Он резко тянет ко мне руку, и я машинально отстраняюсь назад.

Но зрительного контакта не прерываю.

Слава берет прядь моих волос, накручивает ее на свой длинный палец.

А я тяжело сглатываю.

И мне хочется орать, надрывая горло, чтобы он меня не трогал.

Вдруг глаза Славы наполняются яростью, и я соображаю, что он увидел засосы.

Их оставил Родион.

Вчера.

Когда в очередной раз жестко брал меня на камнях.

— Ах ты ж шлюха.

Перед глазами мелькает взмах руки и мою щеку пронзает резкая боль.

От неожиданности отшатываюсь назад и с трудом остаюсь на ногах.

Прислоняю холодную ладонь к пылающей щеке и стискиваю губы, чтобы не зареветь.

В этот момент Слава впивается в мои плечи и трясет меня как тряпичную куклу.

— Трахалась уже, да? — остервенело орет мне в лицо.

А меня накрывает волна истерики, и я начинаю ненормально смеяться.

Как сумасшедшая.

Звонко, прямо ему в разъяренную морду.

— Не тебе досталась моя ягодка, — произношу сквозь смех и делаю глубокий вдох.

Слезы ручьем текут от обиды.

— Переживу, — сдержанно рычит Слава и сильнее впивается пальцами мне в плечи.

Невыносимо больно.

А он все давит, словно пытается поставить меня на колени.

— Все равно станешь моей, Сашка, — шумно дышит, ноздри свои раздувает. — То, что тебя тут потаскали - я тебе прощаю. Зато теперь я могу тебя жестко трахать. Все дырки уже растянула?

— Замолчи, — срываюсь на крик и плююсь ему в лицо.

Хочу влепить ему смачную пощечину, но он ловко перехватывает мое запястье.

Не могу удержать внутреннюю дрожь. Всхлипываю от водопада слез.

Слава крепко прижимает меня к своей груди.

Кладет ладонь на затылок и поглаживает.

— Ну-ну, — шепчет спокойно, — я все понимаю, маленькая моя. Ты совершила глупый поступок, ничего страшного.

Замираю и стараюсь вообще не дышать.

Вот бы умереть сейчас от недостатка кислорода.

— Никто и никогда не будет любить тебя так, как я, Сашенька.

Меня воротит от его слов.

К горлу подкатывает тошнота.

Я была бы рада вывернуть содержимое желудка на его до блеска начищенные черные туфли.

Да вот не успела позавтракать.

— Отойди от меня, — цежу сквозь стиснутые зубы, но все еще нахожусь в его цепких объятиях.

— Соберите ее вещи, — раздается строгий приказ, и амбалы начинают шерстить по номеру.

— Не трогайте мои вещи, — кричу и вырываюсь от Славы.

Подбегаю к здоровому охраннику и пытаюсь отобрать у него свою сумку.

Чувствую крепкий захват на затылке, и все тело пронзает едкая боль.

Завожу руки за голову и пытаюсь помочь себе, но каждое движение приносит только новую порцию боли.

— Успокойся, непослушная девчонка, — недовольно рычит Слава и прижимается грудью к моей спине. — Успокойся или я усмирю твой пыл и сделаю тебе больно.

Не хочу больно.

Я до сих пор ощущаю, как пылает моя щека.

С горьким разочарованием наблюдаю, как мои вещи небрежно запихивают в чемодан.

Моя поездка завершена.

Вытираю мокрые слезы и молюсь только об одном, чтобы Родион не явился.

Если он сейчас встретится со Славой, ему точно не жить.

ГЛАВА 13.

Родион

Утром не заметил, как маленькая чертовка ускользнула от меня.

В последнее время сплю как убитый, потерял сноровку.

Прижимая к себе хрупкое тело, сразу же проваливаюсь в темноту.

Но есть и еще один огромный плюс: мне перестали сниться кошмары.

Лучше вообще не видеть снов.

Вскакиваю с кровати и сразу же принимаю упор лежа.

Резко выдыхая через рот, отжимаюсь.

Пока член не упадет.

И пока в мышцах не появляется ноющая приятная боль.

Пятьдесят раз для первого подхода достаточно.

Принимаю душ, а после беру с тумбочки мобильный.

На экране мигает сообщение от Веры.

«Доброе утро! Я пошла к себе в отель, мне нужно взять кое-какие вещи. Приходи ко мне, позавтракаем на набережной».

Я думал, она уже шуршит внизу и готовит завтрак.

А Верочка решила отправиться в отель.

Внутри сидит червяк и грызет меня наживую.

Все-таки мое чутье не дремлет.

Что-то с этой девчонкой не так.

Слава этот странный покоя мне до сих пор не дает.

Вчера сделал вид, что поверил в ее вранье.

А когда спровоцировал своими словами, она сразу же спалилась.

Чего только стоили румяные щеки, сдающие свою хозяйку с потрохами.

Хотя какая мне нахрен разница?

Ну, имеет девчонка свои жизненные проблемы, мне до них какое дело?

Вера всего лишь украшает мое заточение.

Отдается каждый раз как в последний. Лаской своей расслабляет.

Давно так не зависал на девчонке.

Даже с дуру ляпнул вчера про семью.

Предложил ей остаться здесь. Со мной.

На минуту отключился от своего прошлого и подумал, что могу обрести счастье.

Но каждое утро первым делом руки вспоминают холодную сталь оружия.

Стоит только представить прицел винтовки, фантомно ощутить упор приклада, и по венам несется адреналин.

Я больной. Вместо семьи предпочитаю оружие.

Сжимаю кулаки от злости, и как я мог так оступиться?

Жил бы сейчас своей привычной жизнью.

Но вынужден прозябать тут.

До встречи с Верой искал причину своего провала.

Анализировал все события и встречи.

С кем, когда и где общался в последнее время.

Неспроста в самый ответственный момент моя рука дрогнула.

Надо было сразу лететь к Химику, чтобы взял анализы на токсины.

Но кто? Кто меня мог ими напичкать?

Неужели предатель среди своих?

Варюсь в своих мыслях и до отеля, где остановилась Вера, дохожу быстро.

Миную ресепшен и направляюсь сразу к лифтам.

Прекрасно знаю в каком номере она остановилась.

Не раз уже там бывал.

Выхожу на нужном этаже и приближаюсь к знакомой двери.

На ручке висит табличка «Уборка».

Нагло врываюсь внутрь и окунаюсь в пустое помещение.

Словно тут никто и не живет.

Исследую комнату, шкафы пусты.

Влетаю в ванную и застаю там горничную.

— Что вы хотели? — женщина пятидесяти лет удивленно смотрит на меня.

А у меня внутри полный раздрай.

Может, я вошел не в тот номер?

Выхожу в коридор и смотрю на табличку.

«509». Цифры те, что надо.

Достаю из кармана мобильный и набираю Вере.

Осматриваюсь по сторонам, ну не могла же она провалиться сквозь землю.

Ее телефон выключен.

Еще раз возвращаюсь в номер и все внимательно изучаю.

Ни одной вещички, все забрала.

Грубо пнув входную дверь ногой, лечу к ресепшену.

Надеюсь там найти ответы.

Чую что-то неладное.

Беспокойство ползет по коже.

— Добрый день, — стараюсь казаться дружелюбным и широко улыбаюсь, — подскажите, а когда выселилась Вера из 509 номера?

— Добрый день, никакая Вера там не проживала, — мне сразу отвечает добрая работница отеля. — 509 номер был зарегистрирован на другое имя.

— На какое? — переваливаюсь через стойку, пытаясь заглянуть в монитор.

— Извините, но я не могу ответить на ваш вопрос, — девушка говорит с идеальной дикцией. — Нам запрещено разглашать информацию о гостях. Правила отеля.

Правила, правила.

Вокруг одни правила.

Если бы я их соблюдал, жил бы скучно.

Подозрительно осматриваюсь по сторонам.

В холле пусто.

Выхожу на улицу и ставлю руки на пояс.

Начинаю тихонько посмеиваться.

Вот дрянь мелкая!

Она мне все же соврала.

Не зря моя интуиция взывала к рассудку.

Спускаюсь со ступенек.

Мимо по дороге пролетает огромный черный внедорожник.

Смотрю ему вслед и хмурюсь.

Идиот, кто так гоняет по людной улице?

Убедившись, что больше никто не желает прокатить меня на капоте, перехожу на другую сторону дороги.

Шагаю в сторону набережной.

Ну, Вера, Верочка, могла бы и попрощаться, прежде чем свалить из города.

Хотя и имя у нее вымышленное.

Сто процентов.

А чему я, собственно, возмущаюсь, я и сам не лучше.

Теперь эта сладкая девчонка останется в моей памяти.

Может, попробовать ее найти?

Уж слишком глубоко засела во мне занозой.

Но как?

Имя ненастоящее.

Если так прикинуть, я вообще о ней ничего не знаю.

Да и зачем ее искать?

ГЛАВА 14.

Саша

Железная птица несет мое тело в Москву.

А сердце осталось в Батуми.

Глядя в иллюминатор, реву уже час и никак не могу остановиться.

Нос заложило, глаза опухли, и губы пекут от соленых слез.

Пофиг на то, как я сейчас выгляжу.

Меня больше волнует то, что для Родиона я пропала внезапно.

Даже не успела попрощаться.

Недовольно кошусь на Славу, который сидит рядом.

Он вроде дремлет, но я чувствую, как напряжено его тело.

Мои документы и телефон находятся у него.

Я до чертиков боюсь, что он увидит переписку с Родионом и тогда ему не сдобровать.

Слава же его из-под земли достанет и уничтожит.

У меня на телефоне стоит пароль, это позволит мне выиграть время.

Но на своей работе Слава быстро его хакнет.

Надо успеть все почистить, пока мы летим.

Другого шанса у меня больше не будет.

Выпрямляюсь и только хочу встать, как слышу сбоку:

— Куда?

Смотрю на Славу, бдительности он не теряет.

— Писять хочу, — огрызаюсь и поправляю растрепавшиеся волосы.

— Иди.

Пока я встаю, он кивает одному из своих охранников.

А я закипаю.

— Может, он еще со мной и в кабинку пойдет? — раздраженно фыркаю и ставлю руки на пояс.

Прожигаю Славу своим испепеляющим взглядом, но на его лице ни один мускул не дергается.

— Он присмотрит за тобой, — чеканит строго.

Мне хочется рвать и метать.

Но здравый смысл твердит мне, что мои истерики тут не помогут.

Нужно действовать с холодной головой.

Выхожу в эконом класс и медленно иду по узкому коридору.

Внимательно осматриваю людей, летящих тут.

Вот бы Родион оказался здесь.

Но это полнейший бред.

Усмехаюсь и отрицательно качаю головой.

Мне нужно поскорее забыть этого горячего красавца.

Наши пути уже никогда не пересекутся и глупо надеяться на другой исход.

В тесной кабинке умываюсь холодной водой.

Выгляжу я паршиво.

Смотрю на свое отражение, и внутри появляется зудящее чувство обиды.

Жалко себя, жалко, что моя жизнь подвластна другому человеку.

Если бы папа был жив, все было бы по-другому.

Возвращаться в салон вообще не хочется.

Хоть ножами меня тут режьте, а ноги отказываются меня слушаться.

— Александра, все в порядке? — раздается голос охранника.

— Да, еще одну минуту.

Вытираю лицо бумажным полотенцем и выбрасываю его в урну.

Мой грустный взгляд падает на шею, осторожно касаюсь пальцами засосов.

И меня резко бросает в жар от воспоминаний.

А следом накатывает удушающей горечью, что я больнее не увижу Родиона.

Хмыкнув еще пару раз, беру себя в руки и выхожу из туалета.

С черепашьей скоростью ползу в сторону бизнес класса.

Подхожу к нашим местам и из-за плеча Славы вижу, как он пытается подобрать пароль к моему телефону.

Не терпится, бедному!

Решение приходит мгновенно.

Резко подлетаю к мужчине и выдергиваю мобильный из его рук.

— Это мой телефон, не смей в нем копаться! — кричу остервенело и отскакиваю в сторону.

Глаза Славы расширяются до нереальных размеров, и он не спеша поднимается с кресла.

Тяжело сглатываю и слышу, как взволнованное сердце громко бахает в груди.

Мне плевать на присутствующих.

У меня есть только один шанс.

Дрожащими пальцами на автомате ввожу цифровой код, но взволнованного взгляда со Славы не спускаю.

Слежу так же и за его охранниками.

Меня могут в любую секунду поймать.

— Саша, отдай мне телефон, — Слава протягивает руку, но стоит на месте.

Не решается.

Я судорожно качаю головой и быстро вхожу в настройки телефона.

Слава резко дергается, но я выставляю руку вперед и максимально вжимаюсь в холодную стенку.

— Не подходи! — рычу словно львица.

— Девушка, пожалуйста, успокойтесь, — справа от меня вырастает стройная стюардесса.

Она обеспокоенно смотрит то на меня, то на Славу.

— Я сейчас устрою тут скандал и всем придется туго, — говорю серьезно и мельком смотрю на экран мобильного, ищу нужную функцию. — Хочешь, чтобы из-за меня посадили самолет?

Слава не верит моим словам.

Шумно выдыхает и ставит руки на пояс.

А я настроена решительно.

Я сейчас нахожусь на пороховой бочке, которая вот-вот и бомбанет.

Запускаю откат всех настроек мобильного к заводским.

Это поможет удалить все разом.

На экране появляются проценты.

Черт, почему так долго?

Надо держаться до конца.

— Саша, я тебя прошу, сядь на свое место, — голос Славы раздражен, ему стыдно за мое поведение. — Я не буду забирать твой телефон.

Нет, нет, нет.

Доверять ему нельзя.

В этом гребанном мире вообще никому нельзя доверять.

— Стой, где стоишь, — продолжаю нагнетать обстановку. — Иначе будет скандал.

Стюардесса молча наблюдает за нашей перепалкой.

Влезать она уже не собирается, понимает, что чревато.

Наконец-то на экране телефона появляется «100%» и начальное приветствие.

Значит, телефон обнулился, и теперь Слава в нем ничего не найдет.

С моих плеч валится огромный камень, и я облегченно выдыхаю.

Получилось!

С довольным лицом протягиваю гаджет Славе и, когда он его забирает, я спокойно прохожу вперед и сажусь в свое кресло.

— Извините, — киваю стюардессе и отворачиваюсь к иллюминатору.

Ощущаю, как рядом приземляется тяжелое тело.

Нос быстро пробивает мужской парфюм, и я чувствую горячее дыхание на своем плече.

— Боишься, что я найду и убью твоего ёбыря? — он шипит мне на ухо, и я вздрагиваю.

Резко поворачиваю голову в сторону и встречаюсь с хитрыми серыми глазами.

— Смотри как бы он тебя не убил, — язвлю и презрительно морщусь.

Вновь обращаю внимание на густые белоснежные облака.

ГЛАВА 15.

Родион, 2 месяца спустя

— Кто там? — не тороплюсь брать конверт, который принес брат.

— Саша Кириченко.

Ни имя, ни фамилия мне ни о чем не говорят.

Все же ладони дико зудят, и меня раздирает от любопытства.

— И чем же этот Саша так неугоден этому миру? — спрашиваю и рывками распечатываю желтый пакет.

— Неугоден? — прыскает от смеха брат.

Я на секунду зависаю от его реакции.

Не догоняю: чем она вызвана.

Я сказал что-то смешное?

Пальцы нащупывают плотную фотокарточку, я осторожно и понемногу вытаскиваю ее из конверта.

Переворачиваю снимок и словно ловлю пулю прямо в грудь.

Без шанса на выживание.

С фотографии на меня смотрит улыбчивая девчонка.

И я ее знаю.

Даже спустя два месяца, я прекрасно помню ее дурманящий запах и помню нежность каждого миллиметра медовой кожи.

Вот только знаю я ее не как Сашу, а как Веру.

С трудом отрываю грозный взгляд от фотки и строго смотрю на брата.

Внутри меня бушует ураган, который беспощадно разносит мои внутренности на атомы.

И сейчас в своем дерьмовом состоянии я не в силах его удержать.

Резко подскакиваю со стула и хватаю Макса за грудки.

Смотрю на него как разъяренный зверь.

— Ты че творишь? — он пучит на меня свои испуганные глаза и спешно осматривает помещение.

А я плевать хотел на то, что у нас появились свидетели.

Сейчас мне хочется только одного, расправиться с этим мелким засранцем.

— Ты вообще охренел? — шиплю ему в рожу. — Ты, блять, фото видел?

— Спокойно, спокойно, — брат цепляется за мои руки.

То и дело скользит взволнованным взглядом по окружающим, которые уже выстроились за моей спиной.

Я их чую.

И мне все равно, что я привлекаю к себе внимание.

Теперь больше всего на свете я хочу проехаться этой наглой родной рожей по заляпанному столу.

— Это девчонка, — рычу утробно и испепеляю брата взглядом.

— Я знаю.

— Тогда какого хрена, я тебя спрашиваю? Тебе вообще от бабла мозги отключило?

Еще сильнее стискиваю руки на его вороте и трясу его как мешок.

— Отпусти меня и выслушай, — он стойко выдерживает мой натиск.

Знает, что меня лучше не драконить, иначе я тут все разнесу к чертям собачьим.

Пальцы меня не слушаются, вцепился в него как клещ.

— Может эта Саша только выглядит мило, — оправдывается брат. — А сама кромсает людей направо и налево. Или наркоту толкает. Ты же не знаешь!

В том-то и дело, что я….

А что я?

Я и, правда, о ней ничего не знаю.

— Че ты несешь, — с трудом расцепляю кулаки и отпускаю брата.

— А может, она такая же, как ты, — он поправляет куртку. — Такого же поля ягода.

Нет, нет, нет.

Никогда не поверю в то, что этот невинный ангел может так сильно пачкать свои руки.

Или я вообще ничего не понимаю в женщинах.

— Кто заказчик? — наклоняюсь через стол к брату и упираюсь на кулаки.

— Мы же это не обсуждаем, — бурчит Макс и прищуривается.

Пытается проникнуть внутрь меня и покопаться там.

Но еще молоко на губах не обсохло тягаться со мной.

— Отвечай, — приказываю и понимаю, что нарушаю правило, которое сам же и установил.

И чувствую, как вся злость, рассредоточенная по телу, собирается в районе солнечного сплетения.

Дышать становится трудно.

— Пошли отсюда, — тихо произносит брат и бросает встревоженный взгляд мне за спину.

Хватаю очки, надеваю их и с опущенной головой покидаю сувлачную.

Иду вниз по улице, не привлекая к себе внимания.

Знаю, что брат плетется следом. Типа мы не знакомы.

Заворачиваю в неприметный проулок и встаю за высокими кустами.

Здесь жутко воняет мусоркой, но другого места для дальнейшего разговора искать некогда.

Брат появляется через пять минут.

Путал следы и смотрел, чтобы не было слежки.

— Так кто заказчик?

— Будущий муж этой Саши.

Нервно срываю с лица очки и ошарашено пялюсь на Макса.

— Кто? Муж?

Он молча кивает и достает из кармана пачку сигарет.

А в моей голове моментально всплывает некий Слава, который иногда терроризировал Веру.

То есть Сашу… твою мать!

— И имя ему Слава? — забираю у брата сигарету и провожу под носом, вдыхая запах табака.

— Да. А ты откуда знаешь?

— Интуиция, сука, — вдыхаю еще глубже.

Макс подозрительно выглядывает из-за кустов и поворачивается ко мне.

— Я не понял, ты что, ее знаешь?

— Нет, — цокаю и отрицательно качаю головой.

Брат недоверчиво усмехается.

Но устраивать дальше допрос не решается.

И правильно.

— Важное условие, — шепчет и прикуривает, — объект надо устранить сразу после свадьбы.

— Хочет получить наследство? — активно работаю своими извилинами.

— Классика жанра, — брат глубоко затягивается и выпускает в воздух густой серый дым.

— Блять, ты же меня прекрасно знаешь, — начинаю расхаживать из стороны в сторону. — Я работаю только с мразями. Как ты вообще согласился на этот заказ?

Брат судорожно делает три глубокие тяги, затем щелчком пальцев отправляет окурок в угол здания.

— Я хочу, чтобы ты вернулся, — отвечает спокойно. — И отец… он очень плох. Он боится, что больше тебя не увидит.

Молчу и киваю.

Волнение Макса за отца я прекрасно понимаю.

Он всегда был за него, даже когда у меня с отцом были разногласия.

Но это не удивительно, так как он мне не родной отец.

И Макс мне по факту не брат.

Просто однажды совершенно чужой дядя забрал меня из детдома, чтобы воспитать из меня первоклассного снайпера.

Прикладываю пальцы к губам и смотрю себе под ноги.

Надо что-то решать.

— Когда свадьба?

— Через месяц.

Забираю желтый конверт из рук Макса.

— На связи, — бурчу недовольно и направляюсь к улице.

ГЛАВА 16.

Родион

Лежу на кровати, на спине, одна рука заведена за голову.

В комнате приглушен свет, но это не мешает мне гипнотизировать милое девичье лицо.

Уже битый час пялюсь на фотографию.

Саша… Вера…

Вера… Саша…

Имя «Саша» ей подходит больше.

Большим пальцем провожу по снимку, веду подушечкой по щеке, по пухлым губкам.

Яйца болезненно сжимаются, стоит только вспомнить как она умело ими работала.

Хватаю с тумбочки телефон и отыскиваю номер девчонки в контактах.

Удалить его даже в мыслях не было.

Руки чешутся набрать ей.

И что я ей скажу?

После ее внезапного уезда, я все силы направил на поиски предателя, который меня подставил.

В последние недели довел себя до того, что сплю по паре часов.

И каждый, сука, раз я вижу во сне свой провал.

А потом меня ловят и убивают.

Поэтому развилась еще и паранойя.

Резко подрываюсь, сажусь на край кровати и опускаю ноги на холодный пол.

Отбрасываю телефон и осматриваюсь.

Эта каморка намного меньше, чем комната, которую я снимал у Гелы и Софико.

От них пришлось съехать, иногда мне жизненно необходимо менять место жительства.

Здесь у меня кровать и жалкое подобие шкафа.

Рядом стоит треногая тумбочка еще со времен советской власти.

Напряжение ползет по мышцам.

До скрежета зубов стараюсь держать себя в руках.

Принимаю упор лежа и начинаю отжиматься.

Поднимаюсь на вытянутых руках и шумно выдыхаю через рот.

Мысли вновь возвращаются к Вере.

«К Саше» - исправляю себя сразу же.

Пора привыкать к ее настоящему имени.

Значит, она специально мне врала.

И имя. И жених.

Тогда какие у нее были на то мотивы?

Решила гульнуть напоследок? Развеяться перед свадьбой?

В таком случае женская логика мне не понятна.

Зачем отдавать свою девственность мне, если есть любимый?

Или он не любимый?

В водовороте мыслей быстро теряю счет отжиманиям, но не останавливаюсь.

Хочу чувствовать ноющую боль.

Итак, Саша трахнулась со мной назло этому Славе?

Столько вопросов и только она может дать мне все ответы.

Но восстанавливать с ней связь глупо.

Если я снова начну наше общение, это приведет к чувствам.

Мне они не нужны. Ей сейчас тоже.

Тем более с таким, как я.

С Сашкой было классно, но на этом и остановимся.

Встаю с пола и быстро вращаю руками, разгоняя по затекшим плечам тепло.

Девчонку, конечно же, убивать не буду.

Но надо разузнать: почему женишок ее заказал?

Слишком рискованно с его стороны убирать новоиспеченную женушку из-за наследства.

Тут что-то другое, нутром чую.

У меня есть месяц, чтобы все выяснить.

Беру мобильный и набираю номер брата.

— Я согласен.

Говорю четко и сразу же отключаюсь.

Харóну пора возвращаться на свои земли.

Саша

Мне не спится.

За окном беспросветная темень.

Уже прошло два месяца, как меня насильно вернули в Москву.

И как бы я не старалась, а забыть Родиона у меня так и не получается.

Иногда мне до истошных всхлипов хочется услышать его голос.

Номер его наизусть не знаю, и как теперь мне с ним связаться не имею ни малейшего представления.

А то получается, уехала с концами и даже не попрощалась.

Некрасиво с моей стороны.

Я ведь и правда испытывала к нему самые настоящие и искренние чувства.

Переворачиваюсь на другой бок и кладу сложенные ладони под щеку.

А с другой стороны, если я ему позвоню, что я ему скажу?

Алло, Родион, это Вера?

Вот хочу попрощаться?

Глупо.

Накрываюсь с головой и расстроено вздыхаю.

Мне так хочется, чтобы он меня нашел, чтобы выбил из цепких лап чудовища и увез отсюда подальше.

Но я ему врала.

Было стыдно, но все это я делала ради него.

Он не знает всей правды и уже развлекается с очередной туристкой.

Мужчинам в этом плане намного проще.

Родион стал моим первым мужчиной.

Тогда, в том прибрежном ресторане мне хотелось уткнуться носом в его шею, утонуть в крепких объятиях и верить, что я «в домике».

Хотя бы на ту недолгую и дико желанную ночь.

Поэтому я без раздумий вложила ладонь в протянутую мужскую руку и возвысилась к небесам.

Нашу затянувшуюся связь можно смело назвать курортным романом.

Я представилась ему чужим именем, и не уверена, что он был со мной искренен.

Да разве было это так важно?

Тогда были важны его горячие пальцы, оставлявшие вмятины на моих бедрах, были важны его жадные поцелуи на каждом сантиметре моего тела, был важен его голодный взгляд и его тихое «моя сладкая девочка», когда он двигался во мне.

Я переоценила свои силы.

Я глупо верила в то, что смогу быстро пережить расставание, что смогу смело отпустить его.

Черт возьми, как же это трудно.

Как же от мерзкой тоски сдавливает грудь.

Ранее, услышав фразу «курортный роман», я думала о чем-то светлом, легком и безболезненном.

О том, что можно вспоминать с теплой улыбкой в долгие зимние вечера.

Теперь я ненавижу эту фразу...

Резко переворачиваюсь на живот и утыкаюсь лицом в подушку.

В груди разрастается невыносимая боль.

И зачем я только вспомнила о нем?

Встаю с кровати, набрасываю на плечи шелковый халат и осторожно покидаю свою комнату.

Бесшумно направляюсь к лестнице и слышу голос Славы.

Он серьезен, как обычно треплется о делах.

Завязываю халат и прислушиваюсь.

Аккуратно выглядываю из-за угла.

— Нет, от Харóна пока ответа нет, — он устало трет лоб и медленно расхаживает по гостиной.

Узел галстука сильно растянут, а рубашка расстегнута на верхние пуговицы.

Пиджак небрежно валяется на диване.

ГЛАВА 17.

Саша

До утра я так и не уснула.

Слава еще немного постоял в моей комнате и ушел.

Что означают его слова?

Что скоро закончится?

До свадьбы целый месяц, практически все готово к торжеству.

А я все равно не теряю надежды сбежать.

Хоть и уверена, что Слава меня из-под земли достанет, куда бы я ни подалась.

Внутри бьется птица, которую насильно заточили в позолоченной клетке.

Сижу перед зеркалом и крашусь.

У меня уже началась учеба, пропускать пары я не собираюсь.

С трудом отговорила Славу убрать от меня охранников и поклялась, что больше не убегу.

Я вообще стараюсь ему не перечить, веду себя тише воды, ниже травы.

Пускай думает, что я смирилась со своей участью.

Дверь в комнату открывается и на пороге появляется Слава.

Как всегда выглядит идеально – классический костюм, белоснежная рубашка и галстук.

И ядреный бессменный запах его парфюма.

Бросаю на него взгляд через зеркало и молча продолжаю наносить румяна.

Он стоит, опираясь плечом о косяк, и скрещивает руки на груди.

Наблюдает.

Жадно и пугающе.

Мне становится неуютно от его пристального взгляда.

— Опять бить пришел? — не могу удержаться и не подстебнуть его.

Слава тяжело вздыхает, отталкивается от дверного косяка и входит внутрь.

— Я тебя не бил, — отвечает спокойно. — Та пощечина была в целях воспитания.

Резко разворачиваюсь к нему.

— Слава, прошу, услышь меня, — откладываю румяна и жалостливо смотрю на мужчину. — Я не хочу за тебя замуж.

— Я обещал твоему отцу, — на его выбритых щеках выступают желваки.

— Ну, так присматривай за мной, как старший брат, но не надо насильно вести меня под венец.

Меня не покидает надежда вразумить его.

Он подходит ближе и обхватывает мое лицо руками.

— Я люблю тебя, глупенькая, ну как ты не поймешь? — шепчет, а я с трудом сглатываю. — Хватит сопротивляться. Я сделаю тебя самой счастливой.

— Если ты действительно хочешь сделать меня счастливой, отмени свадьбу.

Смотрю в его серые глаза, пытаюсь отыскать там хоть намек на благоразумие.

Но все бесполезно.

Мое сердце кровью обливается, когда я понимаю, что другого варианта мне не предоставят.

— Сань, может, тебе снова поработать с психологом? — неожиданно произносит Слава, отпускает меня и начинает расхаживать по комнате.

Внимательно все изучает, словно ищет подвох.

— После Грузии ты окончательно запуталась, — продолжает говорить ровным тоном. — Я все понимаю, ты девчонка молодая, захотелось тебе оторваться перед свадьбой. Влюбилась там в какого-то сопляка. Но это чувство пройдет. А я всегда буду рядом.

Прожигаю его хмурым взглядом. Мне хочется вцепиться в его самоуверенное лицо.

«В какого-то сопляка»???

Да у Родиона яйца стальные, не то, что у тебя.

Прячется за своим профессиональным положением.

И вообще, если бы не мой папа, хрен бы тебя взяли работать в ФСБ.

И что он в нем рассмотрел?

Спасибо, папочка, теперь твоя дочь вынуждена терпеть это трусливое убожество.

— Я позвоню Наталье, — чеканит строго и останавливает свой изучающий взгляд на мне.

Скользит по моим голым ногам, задерживается на бедрах и поднимается выше.

Я хоть и одета, но мне кажется, что я стою перед ним совершенно голая.

— Не нужен мне никакой психолог, — хватаю с кровати джинсовку и быстро накидываю ее на плечи. — Вот кому не помешает с ним поработать, так это тебе.

Слава резко срывается ко мне, и я испуганно отскакиваю назад.

Я уверена, он опять хочет наградить меня оплеухой.

«В целях воспитания», как он выразился ранее.

Но сдерживается.

От его тела исходит бешеная энергетика, от которой все поджилки трясутся.

— Я позвоню Наталье, и она приедет вечером, — давит грозным тоном. — Так что с сегодняшнего дня у тебя начинается терапия.

Поставив точку в нашем разговоре, он с гордо поднятой головой покидает мою комнату.

А я с психа хватаю свой рюкзак и со всей дури пуляю его в закрывающуюся дверь.

Урод! Ненавижу!

Обреченно присаживаюсь на кровать и упираюсь ладонями в коленки.

Эта Наташа работала со мной после смерти папы.

Десять лет назад в наш дом ворвались вооруженные люди и убили его.

Все выглядело так, будто это было ограбление.

Это все я потом прочитала в газете.

Как удалось спастись мне, я не помню.

Возможно, успела спрятаться, возможно – я не нужна была убийцам.

Так как у меня был провал в памяти, Слава пригласил эту Наталью.

Чтобы она помогла мне восстановить пробелы.

Он надеялся, что я стала свидетелем убийства и смогу описать нападавших.

Стертый кусок памяти не восстановился до сих пор.

Наталья мне, конечно, помогла пережить смерть папы и принять Славу как моего нового опекуна.

Но чем старше я становилась, тем лучше понимала, что я все равно осталась одна в этом мире.

А когда мне стукнуло восемнадцать, Слава вошел в мою комнату не как добрый дядя, а как похотливый мужик.

Тогда он рассказал мне, как отец предчувствовал, что с ним должно что-то случиться.

Папа составил завещание, по которому все наследство должно было принадлежать мне.

И взял со Славы слово, что он будет присматривать за мной всю жизнь.

Только папочка не подумал, что его подопечный захочет присвоить его милую дочурку себе.

Как жену.

В день моего рождения Слава меня не тронул.

Обещал, что даст мне столько времени, сколько нужно.

Тогда и произошел мой первый бунт.

Я отказывалась принять его как мужчину.

В моей светлой голове не укладывалось, как я могу лечь с ним в одну постель?

Это же веселый и добрый дядя Слава…

Ночью я собрала вещи и сбежала.

Правда, я успела только пересечь границу города.

ГЛАВА 18.

Родион

Вернуться в Россию было крайне опасно.

По своим секретным каналам я в курсе, что за мной еще идет охота.

Мужик, словивший от меня пулю в плечо, а не в продажное сердце, до сих пор роет носом землю.

Но у меня нет другого выбора.

Мне нужно войти в рабочий строй и решить, что делать с заказом.

Но светиться в столице мне нельзя.

По моей просьбе брат связался с моим другом и договорился о встрече.

Владу я могу доверять, с ним мы сдружились, когда наказывали уродов в горячей точке.

Теперь он видный бизнесмен, но прошлого не забывает.

Да и такое прошлое не отпустит нас никогда.

Иду по темной улице, не привлекая к себе внимания.

Район тут не благополучный, стоят жилые бараки.

Но много и заброшенных зданий.

Поправляю кепку за козырек и оглядываюсь.

Слежки нет.

Выруливаю за угол одного из деревянных сараев и замечаю черную тачку.

Влад пунктуален как всегда.

Движок заглушен, свет в салоне не горит.

И кажется, что машина вообще брошена.

Но я-то знаю, что этот хитрый засранец меня уже ждет.

На носках быстро подлетаю к двери и бесшумно сажусь на заднее сиденье.

— Харóн, твою мать! — раздается радостный бас, и мы с другом обнимаемся, хлопая друг друга по плечу. — Я уже не думал, что увижу тебя живым.

— Хотел халявных пирожков на поминках пожрать? — осматриваю Влада, сидящего рядом.

Черный юмор в нашей жизни присутствует.

Без него можно чокнуться.

— С чего ты решил, что мы устроили бы тебе поминки? — не удерживается от стеба.

Усмехаюсь и снимаю кепку.

Провожу рукой по отросшим волосам.

— Ты в курсе, что Холод женился?

— Да ну нахер, — удивленно шиплю. — Не слышал такого.

«Холод» – прозвище парня, с которым мы так же стояли плечом к плечу в боях.

И он громче всех орал, что никогда не позволит себя окольцевать.

Видимо, дружище просчитался.

— Рад за него, передавай мои поздравления, — смотрю вперед.

— Обязательно, — кивает Влад и прокашливается. — Давай теперь ближе к делу, а то эту тачку не охота долго здесь светить.

Понимающе киваю, а друг протягивает мне папку синего цвета.

— Тут вся инфа о людях, которых упомянул твой брат.

Быстро открываю ее и начинаю изучать данные.

«Кириченко Александра Игоревна, 19 лет, уроженка г. Москвы.».

Читаю дальше о девчонке и узнаю, что ее мать умерла, когда малышке было три года.

Рак… будь он неладен!

— Ее отец полкан ФСБ, — тихо произносит друг, и я сразу же отрываю от черных букв пристальный взгляд.

— Я не знаю никого с фамилией Кириченко, — непонимающе смотрю на Влада.

— Правильно, не знаешь. Потому что Кириченко – это фамилия ее матери. Она, оказывается, внебрачная дочь Новикова.

От известной фамилии я мгновенно напрягаюсь.

— Стой, то есть Игорь Витальевич ее отец? — до сих пор не верю в услышанное. — Это точно?

— Сто процентов, — уверенно кивает друг.

— Охренеть, — все, что удается мне выдавить из себя.

Пребываю в полном шоке.

Нет, не так.

В полнейшем ахуе.

Полковника Новикова убили в собственном доме десять лет назад.

Эта история прогремела тогда на весь белый свет.

Я был лично с ним знаком. Отец нас свел, когда я только-только отслужил в армии.

Так значит, Сашке тогда было девять лет.

Опускаю глаза на бумаги и читаю дальше.

После смерти ее матери Игорь Витальевич официально удочерил Сашу, вот только фамилию ей оставил прежнюю.

Пиздец, приплыли.

Я сразу понял, что его смерть не была случайной, как трубили все СМИ.

Никакого ограбления там не было, полкана просто слили.

Причем сделали это свои же люди.

Показательная была казнь.

Но почему не убрали Сашку?

Ее не было в доме? Спряталась?

Слава…Слава…Слава…

В голове крутится это имя.

Я чувствую, что оно мне знакомо, только никак не могу поймать ниточку.

Не могу зацепиться.

Снова обращаюсь к информации, которую нарыл Влад.

Ну конечно!

Этот Слава ходил под Новиковым, был его подчиненным.

Мутный тип.

Лично с ним не знаком, но от ребят наслышан.

Терся возле Новикова, готов был без мыла в жопу залезть.

А теперь, значит, он является женихом Александры.

Как же удобно ты устроился, хрен моржовый.

Еще и заказал ее, чтобы окончательно все деньги присвоить.

Читаю далее.

После смерти Новикова Слава стал официальным опекуном девчонки.

Что ж, не смог удержать свой член в штанах и решил насильно женить на себе дочку полкана?

Меня люто распирает от недовольства.

Я сейчас готов найти этого Славу и оторвать ему голову.

Но поддаваться диким импульсам нельзя.

Делаю глубокий вдох.

— Оставлю себе? — обращаюсь к другу и киваю на папку.

— Да без проблем, привез специально для тебя.

Прощаюсь с Владом и выхожу из машины.

Внимательно осматриваюсь по сторонам и направляюсь к гаражам.

Когда добираюсь до дома, еще раз пять перечитываю досье на Сашку и ее жениха.

Теперь понятно, мой светлый ангел, почему ты соврала мне.

Бежала от него? Боялась его?

И причина твоего внезапного отъезда мне теперь ясна.

Ты не от меня сбежала, он тебя нашел.

Сжимаю кулаки до побелевших костяшек.

Не могу вынести мысли, что он может причинить ей боль

*******************************************

Историю "Холода" можно почитать здесь: https://litnet.com/ru/reader/xolodov-b451249?c=5181826

ГЛАВА 19.

Родион

Крутиться вокруг федералов и оставаться незамеченным та еще работка.

Но я приятно удивлен, что за прошедшие месяцы забытья, я не растерял свои навыки.

Даже люто кроет от накатывающей эйфории.

Как долбанный адреналиновый наркоман.

Уже неделю слежу за Славой. Жизнь у него скучная до безобразия.

Если бы я вел такой ритм, давно бы уже удавился.

Но этот ублюдок только кажется таким размеренным.

Хрен его знает что творится, когда его крутая тачка въезжает во двор его дома.

Особняк себе такой отбабахал в элитном районе.

И за какие шиши? Неужели за добропорядочную зарплату?

Очень в этом сомневаюсь.

Как я уже говорил, Слава – мутный тип.

И безопасность для меня сейчас превыше всего.

Поэтому, после своего согласия взяться за заказ, я перестал посвящать брата в свои планы.

Меньше знает, крепче спит.

Это дело только мое и Славы.

Третьей переменной тут не дано.

Хотя… есть одна очаровательная переменная, которую я иногда вижу рядом со Славой.

И у меня кровь стынет в венах, когда белокурая Сашка появляется в моем поле зрения.

Слава иногда довозит ее до университета.

Потом долго еще стоит на парковке.

О чем он думает? Уже мысленно решает куда потратить Сашкино наследство?

Но от заказа он не отказывается, все уже для себя решил.

Иду по темной улице и оборачиваюсь.

На голове капюшон, на руках – черные кожаные перчатки.

Рот с носом прикрыты повязкой с нарисованным оскалом волка.

Риск – мой преданный товарищ.

И именно сейчас я собираюсь сделать то, что еще бы год назад посчитал самоубийством.

Под пристальным наблюдением за домом Славы и по моим четким просчетам, я нашел пару слепых зон.

И, чтобы не попасть под камеры, быстро перемахиваю через забор и оказываюсь во дворе.

Стоит гробовая тишина.

Тачка Славы уже здесь, он давно вернулся с работы.

Уверенности придает тот факт, что Сашки нет дома, у нее дополнительные занятия в университете.

Бесшумно направляюсь к входной двери и как тень проникаю в дом.

Слух максимально напряжен, а зрение как всегда сфокусировано на всем окружающем пространстве.

Интуиция подсказывает, что первый этаж пуст.

Как молния подлетаю к деревянной лестнице и, ступая на носках, поднимаюсь по ней вверх.

Я не знаю план особняка.

В пространстве ориентируюсь неплохо, но приходится постоянно оглядываться.

Если я сейчас попадусь, не сносить мне головы.

Слышу четкие шаги и прислоняюсь спиной к стене.

По звукам понимаю, что Слава прошел из правой комнаты в левую.

Ну что ж, пора нам познакомиться.

Осторожно подхожу к дверному проему, делаю три широких бесшумных шага, и в считанные секунды приставляю пистолет к затылку Славы.

— Добрый вечер, — хриплю и цепляюсь за его плечо, вдавливая этого ублюдка лицом в стену. — Руки на стенку, а ноги на ширину плеч.

Грубо бью ступнями по его икрам и распихиваю его ноги в стороны.

Начинаю спешно обыскивать.

— Вздумаешь повернуться, твои мозги тут же разлетятся по комнате, — произношу строго.

— Кто ты нахрен такой? — шипит Слава.

По тону я понимаю насколько его злит то, что его прижали к стенке как провинившуюся шлюшку.

— Мое имя Харóн, — нащупываю рукой кобуру его пистолета.

Удерживая ублюдка на мушке своего глока, я медленно вытаскиваю его табельное.

Ловкими движениями пальцев я отсоединяю магазин с патронами, и тяжелый металл с громким стуком падает на пол.

Сам же ствол я отбрасываю в угол комнаты.

— Ого! Харóн собственной персоной, — он еще умудряется и язвить. — И чем обязан твоим визитом? Насколько мне известно, раньше ты с заказчиками не встречался.

Со всей силы стискиваю зубы и за малым держу себя в руках.

Я пришел не убивать его, я пришел всего лишь вывести эту крысу на чистую воду.

— Ну, мне и девочек невинных раньше не заказывали, — рычу ему на ухо и еще сильнее вдавливаю дуло в затылок этого урода. — У самого очко играет? Решил моими руками Александру на тот свет отправить? Не рановато ей?

— А тебе какое дело, — он напрягается и тяжело сглатывает.

Сквозь приглушенный свет я отчетливо вижу, как дергается его мерзкий острый кадык.

— Раз ты, трусливая тварь, наслышан обо мне, значит, знаешь, что я могу и отказаться от твоего заказа. Если не найду достаточно доказательств, что девчонку необходимо убрать. Теперь давай, Вячеслав, убеди меня.

— Она сука неверная.

Ловлю дикий эмоциональный импульс, исходящий от него.

Он зол. Дико зол.

— Стелилась под какими-то уебками в Грузии, — продолжает.

— И поэтому ее убирать? — я сразу возмущаюсь.

Испытываю неконтролируемую ненависть.

Но тут меня резко осеняет.

Сашка лишилась со мной девственности, значит, этому ублюдку не дала.

И тот факт, что она переспала с другим, а не отдалась Славе, приводит его в ярость.

Блять! Ну не убивать же.

— А свадьбу отменить не пробовал?

— Слушай, какая тебе разница, — он шипит сквозь стиснутые зубы. — Я плачу тебе хорошие бабки. После выполнения заказа, восстановлю твое имя. И имей ввиду, Харóн. С твоей помощью или без тебя, я все равно ее убью.

Мне хочется рыкнуть и сказать «так же, как ты сделал это с ее отцом?!».

Но закусываю свой язык.

Он не должен знать в какой степени я владею всей информацией.

И тем более не должен догадаться, что я был знаком с полковником Новиковым.

Так я стану уязвимее.

— Правда, мои ребята не такие аккуратные, как ты, — ядовито усмехается он, — они могут ее напугать или еще хуже, потрепать Сашку.

Стискиваю челюсть и со всей дури сжимаю рукоять глока.

— А ты принесешь ей легкую смерть.

Я словно схожу с ума.

В моей голове пролетает столько мыслей.

ГЛАВА 20.

Саша

После университета мы с моей подругой Настей шатались по магазинам.

Возвращаться домой мне совсем не хотелось.

Тему с Грузией мы с Настей пока не поднимаем, еще слишком свежи раны, чтобы обсуждать горячего и красивого Родиона.

Хотя по ее горящему взгляду я вижу, как ее распирает от любопытства.

Время уже позднее и приходится переступать через себя. Вызываю такси и приезжаю домой.

Уже по темноте я вхожу во двор и закрываю за собой высокую металлическую калитку.

Машина Славы спокойно припаркована на своем месте, и я мысленно чертыхаюсь.

Я надеялась, что он хотя бы задержится на работе.

А теперь мне придется сидеть в комнате, чтобы не видеть его противную рожу.

Переступаю порог дома и погружаюсь в гробовую тишину.

Свет везде выключен, за исключением напольных лампочек, которые встроены рядом с лестницей.

Что-то здесь не так. Меня настораживает необычная тишина.

Почему я не слышу Славу?

Приближаюсь к ступенькам и делаю глубокий вдох.

По телу моментально бегут крупные мурашки.

Я четко ощущаю вкусный аромат духов.

Я его знаю!

Этот запах…

Еще раз глубоко вдыхаю и на секунду задерживаю дыхание.

Хочу, чтобы аромат впитался в каждую клеточку.

Начинаю жадно поглощать знакомый запах и, крепко вцепившись в перила, медленно поднимаюсь на второй этаж.

Аромат граната и сандала…

Такой аромат был у Родиона.

И воспоминания меня резко возвращают на два месяца назад.

Отключив логику, иду по следу, как ищейка.

Кажется, что мужчина вот-вот прошел здесь, оставив после себя густой шлейф.

Оказавшись на втором этаже, озадаченно заглядываю в коридор.

Странно.

Машина Славы стоит во дворе, а его самого в доме нет.

Может, уехал с коллегами в бильярдную?

Хоть бы так и было. Не могу его видеть.

Особенно сейчас, когда весь воздух пропах любимым ароматом.

С замирающим сердцем приоткрываю комнаты, но никого в них не обнаруживаю.

Очень странно.

Но мои глаза не могут меня подвести.

А вот к обонянию у меня есть вопросики.

Это что? Ароматизированные галлюцинации?

Очень жестокая игра со стороны моего организма.

Вхожу к себе в комнату и еще раз настороженно осматриваюсь.

Все вещи на своих местах, ровно так же как я их и оставила.

Расстроено машу головой и подхожу к комоду.

Это какой-то бред.

Больная фантазия моего мозга.

Снимаю крупные серьги-кольца, хочу убрать их в шкатулку и открываю верхний ящик комода.

Как вдруг замираю на месте.

Сердце забывает, как стучать, и камнем валится в пятки.

В меня словно впиваются тысячи иголок.

Серьги выпадают из рук, и я дрожащими пальцами поддеваю тонкое кружево, которое красиво уложено в верхнем ящике.

Это мои черные трусики.

Точно мои!

Вот только проблема в том, что их я забыла в комнате Родиона.

И еще несколько сменных вещей, которые постепенно к нему перевезла.

Осмыслив всю степень нелепости, у меня даже самые мелкие волоски встают дыбом.

Я резко оборачиваюсь. Ощущение, что за мной наблюдают, холодит кровь.

Но в комнате точно никого нет.

Внимательно осмотревшись, я возвращаю внимание к трусикам.

Нет, я не сошла с ума.

Действительно, их я оставляла у Родиона…

Тогда какого черта они тут делают?

А что если…?

Нет, этого не может быть.

Сжимая тонкое кружево в руке, я быстро вылетаю из комнаты и бегу к лестнице.

Спешно спускаюсь вниз, перепрыгивая через несколько ступенек.

Как обезумевшая выскакиваю из дома и внимательным взглядом изучаю территорию.

Грудная клетка ходит ходуном от волнения.

Схожу с каменной дорожки и направляюсь за дом.

Тут располагается небольшой сад.

Я точно схожу с ума.

Или это все очередной сон.

— Родион, — шепчу и впиваюсь взглядом в кромешную темноту. — Родион ты тут?

Тишина.

«Конечно же его тут нет!» - насмехается мой внутренний голос.

Вот я дура.

Поверила галлюцинациям. Так и в дурку недолго загреметь.

Пока направляюсь к дому, сжимаю трусики в руке.

Скорее всего я не оставляла их у Родиона.

Они прилетели вместе со мной в моем же чемодане.

Надо витаминов для мозга попить, что ли.

Находясь в своих раздумьях, я на автопилоте вхожу в дом и натыкаюсь удивленным взглядом на Славу.

Он спускается по лестнице, болезненно морщится и трет затылок.

— О, вернулась, — бурчит недовольно.

А я быстро запихиваю трусики в задний карман джинсов, пока он их не увидел.

— Все в порядке?

Меня не интересует его общее состояние. Но мне надо как-то узнать, откуда он так внезапно появился.

Еще пять минут назад я была уверена, что его нет в доме.

— Да, — кивает и заворачивает за угол, направляясь в сторону кухни.

Слышу, как открывается створка холодильника.

И я озадачено рассматриваю блестящий паркет.

А вдруг это Слава подложил мне трусики?

Вдруг он нашел Родиона?

Как бы все это выяснить, не привлекая к себе внимания?

Вхожу в кухню и застаю Славу, сидящего за столом и прикладывающего лед к голове.

Он ловит мой ошарашенный взгляд.

— В душе поскользнулся, — поясняет тихо и морщится.

Равнодушно пожимаю плечами, а у самой внутри все кипит.

И почему он себе там шею не свернул?

Нельзя, Саша, так говорить нельзя.

Только разворачиваюсь, чтобы уйти, как слышу в спину:

— Ужинать будешь?

— Нет, — бросаю через плечо, — мы с Настей в кафе поужинали.

Быстро лечу к лестнице, делая глубокие вдохи.

После появления Славы аромат Родиона быстро испарился.

А может, его и не было?

ГЛАВА 21.

Саша

На следующий день мне требуется хорошая разгрузка.

Иначе я рискую сойти с ума.

Может быть, на мое сознание влияют встречи с психологом?

Наталья постоянно пытается выведать у меня всю информацию о моем отдыхе в Грузии.

Но пока я могу сопротивляться и не поддаюсь на ее профессиональные уловки.

Умело вру, что однажды я просто устала от навязчивости Славы и сбежала с подругами на курорт.

И что он необоснованно обвиняет меня в измене.

Делаю милое лицо, хлопаю глазками и втираю ей, что все еще невинна.

Верит она мне или нет – меня не особо заботит.

Меня волнует то, что после вчерашних галлюцинаций в моих мыслях крутится только Родион.

Когда я сообщила Насте, что нам надо развеяться, она тут же притащила меня в тихий ресторанчик, расположенный на берегу реки.

— Ты грустная, подруга, и мне это не нравится, — Настя вырывает меня из раздумий.

Прекращаю водить подушечкой пальца по краю бокала, и делаю большой глоток белого вина.

Прохладный алкоголь быстро спускается по гортани, оставляя после себя теплый след.

— Я скучаю по Родиону, — устало выдыхаю.

Мне жизненно необходимо хоть с кем-то этим поделиться.

Крепость молчания рушится быстро.

— Может, все-таки расскажешь о нем? — осторожным тоном интересуется Настя, прощупывает почву.

— Он – мужчина моей мечты. Красивый, сильный, страстный. Рядом с ним я чувствую себя беззащитной маленькой девочкой. Знаешь, он чем-то напоминает мне отца.

Замолкаю.

Я плохо помню свое детство.

Только по фото.

И маму знаю только по фото.

Если в голове отмотать все картинки назад, то первой будет та, где папа в красивой военной форме и фуражке забирает меня из садика. Высокий и статный мужчина. С копной пшеничных волос, и с густыми усами.

Я гордилась им. Всегда.

И смириться с его потерей никогда не смогу.

К горлу подкатывает удушающий ком.

— Сашка, а давай найдем твоего Родиона, — воодушевленно произносит Настя и пучит на меня свои зеленые глаза. — Ты ему все расскажешь. Может быть, он тебе чем-то поможет.

Слова подруги кажутся чем-то из ряда фантастики.

Но они внушают мне надежду.

— А как мы это сделаем? — начинаю шевелить извилинами и придвигаюсь ближе к столу.

— Ну…, — Настя не отстает в мозговом штурме. — Он где жил? В гостинице?

— Нет. У Гелы и Софико, в обычном частном доме.

— На карте Батуми сможешь найти этот дом?

— Конечно, — киваю уверенно, но сразу же торможу свой детективный порыв. — Только у меня мобильный допотопный.

Вытаскиваю из сумочки черный небольшой гаджет с кнопками и кладу его на стол.

— Этот козел лишил меня нормального телефона.

— Боже, ну и старье.

— Еще какое. Так что теперь я только звоню.

Родион

Сижу в ресторане, опираясь о высокую спинку дивана.

Позади меня щебечут две девчонки, одну из которых я прекрасно знаю.

Ее голос, словно опьяняющий дурман, стелется по коже.

Какая же невыносимая пытка сидеть рядом с Сашкой, чувствовать ее запах и не иметь возможности коснуться ее.

Я совсем охренел в край.

Слишком близко подобрался к девчонке.

Но она меня здесь точно не заметит, так как сидит ко мне спиной.

Да и небольшой дозы адреналина мне точно не помешает.

Девчонки переходят на шепот, а я сильнее напрягаю слух.

— Тогда давай посмотрим на моем айпаде, — тихо произносит подружка моего ангела.

И моя фантазия дорисовывает ее действия.

Внимательно слушаю, как Саша дает комментарии и пытается отыскать на карте города дом Гелы и Софико.

И делает это так сосредоточенно и ответственно. Вся увлечена поисками.

Ах ты ж, малышка моя!

Запал я тебе в душу?

Эти мысли заставляют мое сердце биться чаще.

Давно мечтаю сорвать все стопы, затащить ее к себе в тачку и хорошенько трахнуть.

А потом ласкать и слушать, как она стонет.

Но эта слабость может стоить нам обоим жизни.

Поэтому держусь изо всех сил.

Никогда бы не подумал, что у меня такая титаническая сила воли.

— Блин, их дом не в этой стороне, — недовольно цокает Саша.

— Кстати, ты так и не рассказала, а как с ним секс? — спрашивает у нее подруга.

И я замираю.

Максимально напрягаю слух и готов впитывать все как губка.

— Насть, ты же знаешь, мне не с кем сравнивать, — шепчет Санька. — Но я не думала что все настолько круто. Знала только все в теории, а в реальности оказалось все намного лучше.

На моей довольной роже растягивается улыбка.

В груди появляется приятное тепло.

Понравилось тебе, мой ангел.

Даже сопротивляться не станешь, когда я захочу все повторить.

— Вот! Вот здесь они живут, — вскрикивает Саша.

А у меня глаза становятся с размером в пятирублевые монеты.

Девчонки работают покруче ФСБ.

— Так, давай посмотрим что есть рядом, — серьезным тоном произносит подруга.

А я напрягаюсь.

Они сейчас реально все вычислят.

— О, магазин, — продолжает говорить подружка. — И даже номер указан. Сейчас позвоним туда, спросим знают ли они Гелу или Софико. Ты оставишь свои координаты, и Родион сам тебе перезвонит.

Усмехаюсь и еле заметно качаю головой.

Мне уже дико интересно получится у них или нет.

— Только дай мне свой телефон, — настороженно произносит Саша. — А то мой номер сто процентов Слава пасет.

Дальше слышится какая-то возня.

Смотрю на наручные часы и понимаю, что слишком тут засиделся.

Специально пришел сюда, чтобы хоть немного побыть рядом с девчонкой, которая занозой в душу засела.

А тут у них розыскные мероприятия по горячим следам идут.

Показываю официанту жестом, чтобы посчитал.

— Здравствуйте, — раздается взволнованный голос Сашки.

ГЛАВА 22.

Саша

Самое худшее, что случилось со мной за прошедшие три дня – это ожидание.

Томительное чертовое ожидание.

Я уже успела сотни раз пожалеть, что согласилась на авантюру Насти, и оставила свой номер неизвестным людям.

Мне так никто и не позвонил.

Что, если они меня разыграли?

И мужчина с акцентом, ответивший на мой звонок, теперь рассказывает всем смешную историю про глупую девчонку.

Учеба немного разрядила обстановку, и на сегодня лекций больше нет.

Спускаюсь со второго этажа университета и чувствую, как в сумке вибрирует мобильный.

Отыскиваю его среди тетрадей и озадаченно хмурюсь, взглянув на экран.

Номер неизвестен. И код не наш.

— Алло, — говорю настороженно.

— Вера, Верочка, чемо карго, здравствуй, — тараторит знакомый женский голос, и я замираю на нижней ступеньке. — Это Софико.

(«Чемо карго» – моя хорошая).

— Здравствуйте, Софико, — прикрываю рот ладошкой, чтобы она лучше меня слышала, а то мимо проходят шумные топы студентов и галдят. — Я так рада, что вы позвонили.

Мне реально хочется петь и танцевать от счастья. И с трудом верится, что мне могло так повезти.

— Ты представляешь, Гела получил твой номер еще в субботу. Положил листочек в карман шорт и успешно забыл о нем. Будь он неладен! А я сейчас кинулась стирать вещи, да хорошо, что карманы его проверила. Сначала ему такой скандал устроила, а потом он мне все объяснил. Это оказался твой номер.

Прыскаю от смеха, стоит только представить ревнующую Софико. Взрыв атомной бомбы.

— Ты о Родионе спрашивала, Верочка. Вот только Родион уехал от нас уже как месяц назад.

— Куда? — резко ее перебиваю.

— Он не сказал. И даже контактов своих не оставил.

— Как жаль, — опускаю расстроенный взгляд в пол.

Все мои надежды разбились в пух и в прах. Даже слезы на глазах наворачиваются.

— Да, очень жаль, — продолжает тараторить Софико. — Такой хороший парень. Но ты не расстраивайся и приезжай к нам в гости, хорошо?

— Да, да, — стираю со щек первые слезинки. — Обязательно приеду.

Отвечаю уже на автомате и не особо придаю значение своим словам.

— До свидания, дорогая!

— До свидания, — произношу тихо и разъединяю звонок.

С ощущением ноющей грусти, выхожу из здания университета. В груди звенит пустота, наступившая после крушения светлой надежды на чудо.

На улице меня окутывает приятный воздух. Осень стоит теплая.

После учебы я хотела прогуляться в парке, но теперь нет настроения.

Вешаю сумку на плечо и, глядя себе по ноги, плетусь к парковке.

Вдруг получаю сильный толчок в плечо и перед моим носом быстро прошмыгивает чье-то тело.

За малым удерживаюсь на ногах и не валюсь на асфальт.

— Эй, смотри куда прешь! — раздраженно кричу в след удаляющемуся парню. — Можно осторожнее?

Но на меня ноль внимания.

Даже не извинился, гад.

Что за люди пошли?!

Недовольно хмыкаю и продолжаю идти к машине.Слава сегодня уехал в область и оставил свою тачку дома. В таких случаях я иногда пользуюсь ею. Вот и сегодня с утра мне не захотелось толкаться в метро.

Залажу в огромный черный внедорожник.Отбрасываю сумку на соседнее сиденье, а сама упираюсь макушкой в подголовник и закрываю глаза.

Куда опять сбежать, чтобы Слава меня не нашел?

В глухомань без связи и электричества?

Надо затеряться так, чтобы не светить свой паспорт.

Мысль о побеге вновь посещает мою светлую голову. День нашей свадьбы все ближе, и от этого мне становится все тревожнее.

Слышу, как в тишине салона раздается неожиданное пиликанье, и резко открываю глаза. Внимательно изучаю панель приборов, ни один значок не мигает. Да я и машину еще не завела.

Тогда откуда раздается звук?

Поворачиваю голову и вижу, как моя сумка немного вибрирует.

Не поняла. Хмурюсь.

Мне Слава выделил стрёмный телефон, откуда стандартная мелодия крутого мобильного?

Хватаю сумку и начинаю быстро копаться в ней, пока звук не стих. Выуживаю незнакомый телефон и подозрительно осматриваюсь.

На улице мимо спокойно проезжают машины, ходят люди. И никому до меня нет дела. Но чувство легкого страха все равно ползет по позвонкам. Нажимаю на кнопку и блокирую двери.

Это уже ненормально.

Откуда в моей сумке взялся этот телефон?

Вдруг чужой гаджет замокает и следом приходит сообщение.

«Я знаю, что ты меня ищешь, Верочка».

Рот открывается от удивления.

Родион?

Сердце испуганно бахает в горле, и я с трудом сглатываю вязкую слюну.

Моргаю пару раз, но послание никуда не исчезает.

Вновь телефон оживает.

«Или лучше называть тебя Сашей?».

Откуда он знает мое настоящее имя?

Жутко становится.

Трясущимися пальцами я снимаю блокировку с мобильного, здесь нет пароля. Нажимаю на пропущенный номер и звоню. Включаю громкую связь, а сама внимательно наблюдаю за обстановкой вне машины.

Никаких подозрительных личностей.

Электронная женщина оповещает меня, что абонент не в зоне действия сети.

Вот черт!

И зачем я медлила? Надо было сразу отвечать на звонок.

Пишу ответ:

«Родион, пожалуйста, давай поговорим. Я тебе все объясню».

Сообщение отправлено, но не доставлено.

Разочарованно вздыхаю.

Захожу в аккаунт, с которого пришли первые сообщения. Кликаю по аватарке. Картинка увеличивается, и я внимательно изучаю ее. На ней изображен старик в длинном сером балахоне. Он стоит в деревянной лодке и держит в руках длинную рукоять от весла.

Мне это ни о чем не говорит. Но мое внутреннее чутье уверяет меня, что со мной на связь вышел именно Родион.

Проверяю еще раз чат, сообщение так и не доставлено.

Начинаю шарить по телефону, он пуст.

На каком-то подсознательном уровне стираю все сообщения.

ГЛАВА 23.

Родион

Достаю из кармана толстовки связку ключей и наконец-то попадаю в свою квартиру. Как же я скучал по ней во время скитаний. Она расположена в обычном спальном районе Москвы, но если заглянуть в нее, то дорогой дизайн отличает эту квартиру от соседских. Словно попадаешь в другое измерение.

Меня встречает темнота, и я разуваюсь на пороге, параллельно бросая ключи на комод.

Хорошо ориентируясь в пространстве, шлепаю в кухню, и здесь быстро срабатывает автоматический датчик, зажигая в комнате свет.

Ныряю в холодильник и достаю начатую бутылку виски. Удивленно вскидываю бровь.

Это кто же позарился на мой двадцатипятилетний напиток?

Ну, кто, кто? Макс конечно. Опять тут отсыпался, пока меня не было в стране.

Достаю из навесного шкафа стакан, затем из морозилки – лед. Наливаю себе виски и облокачиваюсь одной рукой о барную стойку.

Выуживаю из кармана свой мобильный и врубаю его. На экране сразу появляются сообщения. Отец с Максом звонили несколько раз, но сейчас меня мало это волнует.

Главное, что на экране мигает сообщение от нее!

«Родион, пожалуйста, давай поговорим. Я тебе все объясню».

Усмехаюсь и делаю глоток, холодный напиток скользит по гортани, согревая ее следом. Хватаю стакан, бутылку за горлышко и направляюсь в свою спальню.

Здесь до сих пор пахнет цитрусами, клининговая компания постаралась от души.

Заваливаюсь на мягкую кровать и завожу согнутую руку за голову.

Тебе нечего объяснять, мой ангел. Я итак все знаю.

Как дебил улыбаюсь, радуясь, что теперь имею связь с Сашей.

Найти студента, готового за приличное вознаграждение подкинуть девчонке левый телефон, не составило труда. Эти шалопаи ради легких денег в лепешку разобьются.

Открываю чат с Сашкой и быстро печатаю:

«Хочешь рассказать мне про своего жениха?»

Пускай попереживает, что обманула меня. Но это я так, хочется немного с ней поиграть. Как представлю ее недовольное личико, как смешно хмурит свой вздернутый носик, так внутри все сжимается от наслаждения.

Сообщение не доставлено.

Умная девочка, выключила телефон, чтобы ублюдок Слава его не нашел. Сильнее сжимаю гаджет в руке, стоит вспомнить его мерзкую морду.

Сейчас я нахожусь в подвешенном состоянии. Все мысли об убийстве Сашкиного отца – только мои домыслы. Мне нужны неопровержимые доказательства. И в любой системе есть брешь. Вот и я ее найду. Пришлось прибегнуть к помощи близких друзей, так что теперь жду от них ответ.

Обращаю внимание на чат, мое сообщение оказывается доставленным.

Саша его читает, а я резко подрываюсь на кровати и сажусь.

Мой ангел сейчас в сети.

Но девчонка не хочет переписываться, на мобильный падает входящий звонок.

Ох, Сашка, если бы ты знала, как я хочу поговорить с тобой. Услышать, как соблазнительно ты называешь мое имя.

В паху болезненно ноет, я уже долго в завязке, рука вмиг осточертела.

Сбрасываю настойчивый звонок. Но не успеваю я напечатать и букву в сообщении, как Сашка снова звонит. Жму на отбой.

Давай, девочка, не глупи.

«Только сообщения».

Отправляю короткое послание.

«И только «Телеграм».

Добиваю следом.

Если Саша сейчас на связи, значит одна. Доехала она уже домой или опять с подружкой зависает? До хруста в грудной клетке хочется сорваться и поехать к ней. После встречи с этой глупышкой внутри меня образовался ком, который раздирает на части, если ее нет рядом.

Я влюбился. Как малолетний пацан, блять!

Веселая вертихвосточка окрутила меня, заворожила своими лазурными глазами.

Никогда бы не подумал, что мог вот так просто попасться в девичьи сети. Ведь сколько их прошло мимо меня. Были разные, но таких, как Сашка – я еще не встречал.

Чистая. Нежная. Ласковая.

Мозгами я понимаю, что привязался к девчонке отчасти, потому что ей грозит опасность. Слава не остановится, он мне сам об этом сказал. И я должен уложиться в три недели, который остались до свадьбы.

Отбрасываю мобильный на матрас и принимаю упор лежа на твердом полу.

Отжимаюсь на автомате.

Мне нужно срочно снять напряжение. Кулаки чешутся нарваться на драку.

Уже сбился со счета, сколько я сделал? Пятьдесят? Шестьдесят? Сто?

От отжиманий отвлекает мобильный. Пришло оповещение о новом смс. Достаю телефон с кровати и плюхаюсь на живот, прямо на полу.

«Мне многое нужно тебе рассказать».

Знаю как тебя колбасит, моя девочка. Я и сам живу, будто на пороховой бочке. Во снах тебя вижу.

«Сможешь завтра прогулять пары?»

«Да!»

Отвечает быстро, а я широко улыбаюсь. Неужели девчонка окажется в моих руках? В моей власти?

У меня уже фантазия в башке гуляет, пошлые картиночки подкидывает.

«Дома выключишь все свои телефоны. Потом поедешь к 12 часам в отель «Азимут» на станции Спортивной. Сразу идешь мимо ресепшена к лифтам, поднимаешься на шестой этаж и ищешь номер 606. Не смотри на табличку «не беспокоить», все равно входи. Я буду ждать тебя там. Если опоздаешь больше, чем на пять минут, я уйду. Нам надо быть сейчас осторожными, поэтому запоминай все сообщения и сразу же удаляй. Поняла?»

Отправляю свое сочинение и шумно выдыхаю. Продумал все на ходу, теперь остается, чтобы Сашка все верно сделала.

«Поняла. Родион?»

«Да»

«А что за скрытность?»

«Все ответы при встрече».

Отправляю ей сообщение и следом вырубаю телефон.

Я не имею представления, что новоиспеченный женишок позволяет себе по отношению к Саше. Вдруг он шарится в ее вещах?

О том, что он ее трахает, я стараюсь не думать. Но чертов мозг издевается и постепенно окунает меня в это дерьмо. У меня кровь стынет от таких мыслей. И я с диким желанием жду того дня, когда смогу проехаться по морде этого алчного урода.

Поднимаюсь с пола, срываю с себя через голову толстовку и направляюсь в душ.

ГЛАВА 24.

Саша

Вчера Слава вернулся с работы каким-то подозрительным. Расспрашивал как дела, чем я занималась целый день, и следил за моей реакцией. Его пристальный взгляд вселял во мне страх и сомнения, но я держалась достойно.

Может, он все уже знает? Может, я где-то просчиталась и попалась на его уловки?

Собираю небольшой кожаный рюкзак, кладу в него тетради для лекций. Мой обычный утренний ритуал перед университетом.

Вот только сегодня моя нога не переступит порог учебного заведения.

Внутри меня играется легкий трепет. В животе бабочки порхают как сумасшедшие.

Совсем скоро я увижу Родиона. Смогу почувствовать его дурманящий аромат и ощутить теплоту касаний. Первым, что я сделаю, брошусь к нему на шею и зацелую с дикой силой. Чтоб аж язык ныл от напряжения.

Воодушевленная спускаюсь на первый этаж. Легкое шифоновое платье разлетается от моих плавных движений, и я улыбаюсь.

Но внизу нахожу Славу, который стоит, подпирая угол стены плечом, и по его недовольному взгляду я понимаю, что он специально меня здесь ждет.

— Что-то долго ты сегодня собираешься, — он произносит медленно и внимательно осматривает меня, словно ищет подвох.

Конечно долго. Я целый час была в ванной, готовясь ко встрече века.

И мне хочется выплюнуть в его мерзкую рожу, что не для него я собиралась, но сдерживаюсь.

Надо вести себя непринужденно, чтобы он ничего не заподозрил.

— Как обычно, — равнодушно пожимаю плечами и схожу с последней ступеньки.

— Я тебя отвезу.

От его слов я замираю на месте, а мои волоски встают дыбом. Я надеялась, что он свалит на работу с утра пораньше. А тут такой внезапный контроль.

— Я сама доберусь.

Слава грубо хватает меня за плечо и насильно притягивает к себе.

Смотрю в его ледяные глаза и боюсь. Он легко может меня скрутить в бараний рог и сделать все, что сейчас читается в его похотливом взгляде.

— Я. Сказал. Отвезу, — чеканит с напряженной паузой и глубоко вдыхает мой запах.

Блин! Блин! Блин!

Я начинаю паниковать внутри себя.

Держись, Сашка, держись! Ты не должна вызывать подозрений.

Слава отпускает меня и молча выходит из дома. Все его тело кричит: «за мной, быстро!».

И я послушно семеню следом.

В салоне душно, мне не хватает воздуха. Или это от волнения и опасения быть разоблаченной?

— В эту пятницу у моей мамы юбилей, — спокойно произносит Слава и выезжает со двора. — Ничего не планируй, мы приглашены на ужин.

— Я не поеду, — нервно хмыкаю и скрещиваю руки на груди.

Отодвигаюсь ближе к окну.

— Опять ты за свое? — цокает он и смотрит вперед, на дорогу.

— Я не умею играть на публику, — бурчу расстроено.

Мне давно уже насточертел этот цирк. Родители Славы думают (да в принципе так думают и все окружающие), что мы милая пара влюбленных, готовящихся к одному из самых важных событий нашей жизни – к свадьбе.

А меня тошнит только от одного этого слова.

— Саша, когда ты уже поймешь, как бы ты не старалась, свадьба все равно состоится, — безопеляционно говорит мужчина, и я замечаю, как сильно он стискивает ободок руля.

Аж костяшки белеют.

Хочу открыть рот и опять воспротивиться, но вовремя закусываю язык.

Лезть нарожон сейчас нельзя, а злить Славу – тем более.

Не хватало, чтоб он меня посадил под домашний арест.

Я тяжело вздыхаю и не произношу ни слова до самого универа.

Как только огромный джип тормозит посреди парковки, я молча вылетаю из машины и со злостью хлопаю дверью. Уверенно иду к широким ступенькам, а всей спиной чувствую на себе обжигающий взгляд.

Следит. Ждет. Как всегда.

Смотрю на часы, до двенадцати остается меньше часа, начинаю волноваться, что могу опоздать. А Родион четко написал, что не будет меня долго ждать.

Ускоряюсь и мгновенно влетаю в здание университета. Дышу часто и прижимаюсь спиной к холодной стенке. Мысленно считаю до тридцати и осторожно открываю дверь.

Парковка пуста и я облегченно выдыхаю. Все равно аккуратно осматриваю местность и, убедившись, что Слава точно уехал, смело выхожу на улицу.

Озираясь по сторонам, быстро семеню в сторону станции метро и вскоре скрываюсь в подземке.

Всю дорогу меня не покидает ощущение, что за мной следят. Я подозрительно кошусь на всех людей, находящихся вместе со мной в одном вагоне. Но никто так себя и не выдает.

На крыльях тех самых бабочек, которые еще сильнее трепетали от скорой встречи, я влетаю в холл отеля.

Народа тут тьма. Все с чемоданами. Гул стоит неразборчивый.

Кто-то заселяется, кто-то выселяется.

Я мешкаю пару секунд, но потом собираюсь с мыслями и делаю все так, как велел Родион.

Опустив голову в пол, сквозь толпу пробираюсь к лифтам и вызываю свободный.

Захожу в темную кабину и потираю ладошками, от волнения они вспотели. Но пугающие мысли заставляют нервничать меня еще сильнее.

А вдруг Слава все узнал? И все специально подстроил?

Если я сейчас войду, а он там сидит? Как мне оправдываться? Что ответить?

С тяжелой головой выхожу на этаже и приближаюсь к нужному номеру.

Вот эта дверь.

С трудом сглатываю и пытаюсь хоть немного успокоить взбесившееся сердце.

На ручке висит табличка «Не беспокоить».

Все строго по инструкции из сообщения.

Провожу руками по волосам, пропуская распущенные пряди сквозь пальцы и облизываю пересохшие губы.

Смотрю на время, ровно двенадцать.

Родион ждет меня за этой дверью. Вперед, Саша!

Тихонько приоткрываю дверь и осматриваюсь.

Сразу же попадаю в небольшую гостиную. Вхожу и медленно, стараясь не издать и звука, закрываю за собой дверь. Здесь царит полнейшая тишина.

Возможно, Родион еще не пришел.

Я слышу только, как барабанит мое взволнованное сердце, и прикладываю ладонь к груди.

Появляется такое ощущение, что орган сейчас сломает мне все ребра своими скачками.