Пролог
- Асечка, а тебя ко мне всего на один день отправили?
- Да нет, как минимум на две недели, - а там будет видно. Возможно, мое наказание пролонгируется, если отец не успокоится.
- Тогда давай, убирай это все, будем чай пить, заодно и расскажешь, как так судьба зло пошутила, что такую молодую, хорошенькую девочку сюда отправила.
«Потому что молодая, хорошенькая девочка дорвалась до взрослой жизни, очень резко в нее ворвалась, так сказать, с ноги открыла дверь.»
А открылась другая дверь. Дверь тюрьмы.
- Что будешь к чаю? Печенье? Конфеты? Есть халва? - Вокруг одни минусы, потому что вокруг сырые стены, решетки, заключенные, и единственный лучик среди всего этого мрака - Людмила Викторовна. Главный и единственный врач медицинского блока. - Хотя, ты такая худенькая, что все стоит тянуть.
Я знаю эту женщину всего ничего, каких-то шесть часов, не больше, но в ней я уже замечаю идеальный прототип той матери, которой мне всю жизнь так не хватало... Так что я решаю рассказать правду. Рассказать, как все есть на самом деле. Ничего не скрывать, ничего не выдумывать.
- Викторовна! - Голос новоприбывшего такой же скрипучий, как и та дверь, которую он только что открыл.
Здесь все держится на соплях, и только этот небольшой кабинет является маленьким оазисом посреди серой, холодной пустыни.
И нет, не безлюдной, поскольку вокруг полно людей, каждый из которых совершил какое-то преступление, за которое теперь несет наказание.
- О, Димочка, - именно поэтому эти «Асичка», «Димочка» звучат так необычно в этом здании. Так непривычно видеть милого человека посреди этого негатива и темного-темного зла. - Будешь чай? Кофе?
- Там Колобку плохо, - парень лет так двадцати пяти кивает влево, наверное, в ту сторону, где и стало плохо... Колобку? Мне не послышалось? Это тот что и бабку намахал, и деду не дался?
- Так в чем проблема? Веди его сюда, - Викторовна нисколько не удивляется ни этой фамилии, прозвищу? Имени? Даже глазом не моргнула, наливая из бутылки воду в чайник.
- Как? Он там валяется без сознания посреди камеры. Как я его приведу? - Что же там за Колобок такой, что Дима на грани истерики находится?
- Бери охрану, открывай камеру, я сейчас буду, - стальные нервы у женщины, ничего не скажешь. Включает чайник, после движется к подоконнику, где подхватывает чемоданчик со всем необходимым для первой медицинской помощи, и все это спокойно, как будто это практика - круглый теряет сознание на постоянной основе. - Асечка, присмотри за чайником, и выключи его, когда закипит, потому что он старенький, сам не справится.
- А если кого-то приведут из заключенных? - Мозгами понимаю, что заключенные за решеткой, вокруг достаточно охраны, поэтому мне волноваться нечего. Но дрожь сама по себе прокатывается по телу, вызывая страх.
- Не переживай, не приведут, тем более я вернусь через пару минут. Уверена, Колобок все это затеял, чтобы понюхать нашатырь.
Стоп, здесь же заключенные содержатся, которые совершили какое-то преступление? Или сумасшедшие, которых упекли сюда, чтобы оградить от адекватных людей? Какой Колобок? Какое нюхнуть нашатыря? Это что за клиника?
Ладно, надо отвлечься на работу, пока Викторовна не вернется, а после уже выяснить у нее, что это за хобби такие здесь у людей, что они готовы всех на ноги поставить, лишь бы нюхнуть.... Врач - мой единственный оазис адекватности в этом здании.
Стоит только взять журнал болезней, только занести ручку над открытой страницей, как в дверь стучат. Негромко, но настойчиво.
- Заходите, - ну, о правилах этикета знают, значит, все не так и плохо, хоть тут же напрягаюсь, еще не узнав, кто этот посетитель.
- Можно?
Это «можно» так же выглядит эпично как «Асечка» и «Димочка», ведь на пороге кабинета оказывается... Заключенный. Это понимаю по наручникам, надетым на его руках.
«А разве эти руки не должны быть заведены за спину?»
Внутренний голос начинает меня пугать, я же отмахиваюсь от этого замечания. Этот человек сначала постучал, после просит разрешения зайти, при том всем, что если бы он захотел, то снес бы эту дверь с петель одним движением, даже с наручниками на руках. Ему бы
19:17
хватило плечом по двери приложиться, чтобы та с мясом полетели вперед, выгораживая для него дорожку, как красная, для звезд мирового масштаба.
- Проходите, - подрываюсь со своего кресла и указываю на кресло напротив, а сама сразу же задумываюсь - а влезет ли он туда? Выдержит ли кресло такого здоровяка? Я видела в фильмах и сериалах, что на территории тюрем есть небольшие спортивные площадки, где заключенные могут поддерживать свою физическую форму, но разве таких габаритов можно достичь благодаря турнику? Или здесь экономят на здании тюрьмы, зато есть качалка элит-класса? - Что вас беспокоит?
- А Викторовна где?
- Одному заключенному стало плохо, она пошла оказывать помощь, - отчитываюсь, хотя понимаю, что не должна этого делать. Просто не хочется его провоцировать, заявляя, что это не его дело. Ася, он - заключенный. Он сделал что-то плохое. И откуда тебе знать, что это плохое не связано с такими вот девушками, как ты, молоденькими, худенькими, закрытыми в одном помещении с этим...
«Что-то он не похож на закоренелого зэка, тебе так не кажется?»
Есть такое и на этот раз я согласна с внутренним голосом, потому что эта борода мужчины, за которой видно ухаживают, его прическа, из которой не выбивается ни один волосок, будто он только что вышел из барбершопа, опять же эти мышцы, которые даже видно через эту... Да и одежда на нем адекватная. Не роба. Конечно, и не классический костюм. Но штаны, кроссовки, футболка, и это все не поношенное, не потрепанное, разве так должно быть у человека, который нарушил закон и теперь отбывает срок?
- А ты кто?
- Я помощница Людмилы Викторовны, - вообще-то, при первой встрече, при знакомстве сначала обращаются на «вы»...
«А мы ведь не в тюрьме, а на приеме у принца, да? И чайничек как удачно поставили, прямо под чайную церемонию закипит?»
- И как же тебя зовут, помощница?
Кстати, а чайничек то уже стоит выключать, потому что уже слышу, как он там старенький бедолага загибаться начинает.
- Ася, - чайничек уже свое отжил, а я боюсь за свою жизнь, поэтому не рискую становиться и прерывать этот разговор. Мужчина хоть и не переходит пока что черту, но... Пока что. Пусть так и будет впредь.
- Я - Псих, - тут то я и теряю остатки хладнокровия, ведь он протягивает мне свою руку, которая и рукой не является, а настоящим орудием убийства.
- Приятно познакомиться, - вполне вероятно, что этой рукой он держал оружие, кого-то избил, а то и вообще убил, НА СЕКУНДОЧКУ, ОН - «ПСИХ»! «ПСИХ», понимаете? И у меня нет другого выхода, как протянуть свою ручонку, вкладывая в его ручище. Добровольно лезу в эту ловушку.
«Если не убьет, то точно покалечит» - такие мысли проносятся у меня в голове, когда рука оказывается в этом мясистом капкане и мужчина ее сжимает.
- Псих это мое погоняло, я, как ты заметила - узник, - трясет наручниками, а я счастлива от того, что там уже нет моей руки, а то бы сто процентов был перелом. Открытый. И явно не один. - Ты же медсестра, так что как-то не правильно, что я буду тебя просто Асей называть. Как твоего отца зовут?
- Руслан. Руслан Петрович.
- Значит, Ася Руслановна? - Беззвучно киваю, а сама до сих пор не могу понять, что представляет собой этот человек. Как для заключенного, то очень хорошо выглядит. Как для таких габаритов - очень хорошо владеет своим телом. Как для такой угрожающей внешности, то имеет очень хорошие манеры. - Значит, мужики не спизд*ли.
- Вы о чем? - Какие еще мужики? О чем... Да, не маленькая, знаю, что означает это слово, но даже в мыслях повторять его не буду. Несмотря на то, что меня воспитывал отец, несмотря на железную дисциплину, он растил дочь, а не сына.
- Представляешь, Ася, меня упекли сюда на пятнадцать лет. Представляешь? Пятнадцать лет за решеткой, без адекватной жрачки, без бабы и с условиями, которые отличаются от тех, к которым я обычно привык.
- Сочувствую, - тихонько говорю, а сама уже в голове прокручиваю варианты, которые могли привести к заключению на пятнадцать лет. И очень быстро прихожу к выводу, что этих вариантов множество. Включая убийство человека.
- Я не ради твоих сочувствий это рассказал, - где там Викторовна? Почему она задерживается? Пусть возвращается, потому что этот разговор приводит к тому, что я начинаю терять самообладание, желая подорваться и рвать отсюда когти. Через дверь, через окно, куда угодно, лишь бы отсюда подальше. - Прикинь какое совпадение - упек меня сюда некий тип по имени Руслан Петрович, представляешь?
- Секундочку, мне нужно выключить чайник, - держусь из последних сил, делая вид, что спокойна, на самом же деле меня так трясет, что не уверена, что дойду до того чайника.
- Да ты подожди, - доля секунды прошла между тем, как я приподняла свои булочки с кресла и тем, как они снова там оказались, сжавшись крепко-крепко. От страха. Страха за свою руку, которая была прижата ручищем Психа, страха за свое тело, и вообще за жизнь, потому что он... ПСИХ! И это я не о его прозвище, а о взгляде, которым мужик смотрит на меня. Взгляд психически неуравновешенного человека. - Мы же не договорили. А какая у твоего папочки фамилия? Случайно не Голова?
- Нет, вы, наверное, с кем-то меня спутали и..., - начинаю наконец дышать, потому что он точно с кем-то меня спутал, но облегчение не может наступить окончательно, поскольку я до сих пор в его руках. В прямом и переносном смысле этого слова. Потому что на пороге не появляется ни Викторовна, ни Дима, ни кто-либо другой.
«А разве этого здоровяка не должны были сопровождать охранники?»
Как же вовремя голосок подбрасывает дровишек в печку...
- Ты хочешь сказать, что твоего отца зовут не Головченко Руслан Петрович? - А это уже плохо, очень плохо, потому что это инициалы моего папы, и похоже этот человек прекрасно видит немой ответ в моих глазах. - Значит он. Что ж, поздравляю тебя, Ася.
- С... чем? - Язык отказывается функционировать, он как и есть хочет жить, а тут как по минному полю - шаг влево, шаг вправо - беда. А моя рука первая в нее попадет.
- Ты прошла конкурс на должность моей тюремной «девки». Заметь - без конкурса, так что приступай, потому что Колобку нельзя долго лежать на холодном.
То есть? Это все... спланировано?
- Чего застыла? - здоровенная скала нависает надо мной, заслоняя свет из окна, заслоняя весь позитив, - ты же медсестра, должна помогать больным, а у меня вот здесь болит.
И прижимает мою руку к своему месту боли. К паху.
Тамара Викторовна что-то там говорила о шутках судьбы? Если это и юмор, то явно очень черный, поскольку я впервые в жизни исследую мужское достоинство. В тюрьме, с заключенным, которого за решетку засадил мой отец, и который решил отомстить, сделав меня своей девушкой. Девушкой Психа...
Глава 1
- Если бы не твоя довольная моська, то я бы подумала, что назвала таксисту не верный адрес, или у него gps сломался, - оглядываюсь вокруг, исследую территорию, куда судьба меня заперла, выискивая тот «супер-пупер» ночной клуб. Возможно, показалось, и это место только на первый взгляд серое, неприметное, я бы даже сказала страшное? Что как это последствия всего двухчасового сна после предыдущей ночи?
- Да все правильно ты назвала, и у таксиста ничего не ломалось, пошли уже, - Даниэла подхватывает меня за руку и тянет за собой, и то она хорошо придумала, если желает куда-то затащить, а то была бы моя воля, то я бы помчалась за машиной такси, просясь обратно, в салон, домой, а потом в кроватку. Ммм, как соблазнительно звучит эта идея.
- Я так понимаю, сегодня у нас тематическая вечеринка? - Я и дальше на ручнике, поскольку эти заброшенные здания, некоторые уже даже развалившиеся, разбитое стекло под ногами, которое похрустывает, как снег в лютые морозы и отсутствие хоть каких-то людей наводит на плохие мысли. Ничем не связанные с хорошим провождением свободного времени.
- Почему сразу тематическая? - Подруга останавливается посреди этой суматохи, потому что сильно запыхалась, ведь я хоть девочка худенькая, маленькая, но Даниэла недалеко от меня убежала. На килограмм, от силы на два тяжелее. Да и то в этом не признается, это мои чисто субъективные предположения. Только там не подумайте, я не стерва, которая радуется тому факту, что ее подруга больше, наоборот, я даже завидую, поскольку этот килограмчик-два идеально отложились на попе девушки, добавляя ей аппетитных форм, которые мой глаз не пропустил, то как думаете, пропустил ли дотошный сканер мужчин?
- Бездомно-стайл? - А кто здесь адекватный будет тереться, да еще и в десять вечера, да еще и в такой одежде, в которой мы одеты с подругой. Хорошо, что папа снова задержался на работе, в общем, как всегда, поэтому не видел, в насколько короткой юбке я выпорхнула из дома. - Ты бы сказала, я бы подготовилась, у моего отца куча старых вещей в кладовке лежит. А то как лохушки, ей Богу. Хоть бы не отлупили.
- Мы уверены, что это будет лучшая вечеринка из всех возможных?
Так, нужно кое-что проверить, и немедленно, прежде чем на что-то соглашаться в дальнейшем.
- Эй, что ты делаешь? - Восклицание удивления вылетает изо рта девушки, а я окончательно убеждаюсь в том, что она вполне в адеквате. Никакого неприятного запаха, только вкусненький шлейф духов.
- Проверяла, не пригубила ли ты перед выходом из дома. Так сказать, для храбрости, она в этом месте не помешает, - и оглядываюсь, потому что освещение здесь же такое же плохое, как и все остальное, и даже не услышим, как кто-то подойдет сбоку, врежет любым кирпичом по голове, и пока мой отец займется этим делом, то будем с Даниэлой где-то далеко-далеко. В лучшем случае будем в этих платьях танцевать на столах перед пухлыми мужиками. Танцы с продолжением... Фу! Гадость! А это еще не худший вариант развития событий, представляете масштабы натурального писца?
- Ничего я не пила! - Оскорбленно надувает губы, которые и так ого-го после того, как она их увеличила, так и не уговорив меня на этот шаг по изменению внешности, - тем более тебе нечего бояться, если у тебя такая комфортная уверенность, что я обломаюсь.
- На что забиваемся?
- Оплачиваешь мне окрашивание волос в «Монике», - охотно жмет руку Даниэла, а я в мыслях присвистываю, прикидывая, во сколько может обойтись такая процедура. В «Монике» я была однажды, больше туда не суюсь, потому что сервис там может и хороший, и мастера неплохие, но ноготки получились золотые. При том, что они были красные. А тут целое окрашивание волос, на всю шевелюру подруги...
- Договорились, - рассуждаем позитивно - или я побываю на лучшей вечеринке из всех возможных, а это хорошие эмоции и выплеск адреналина, в противном случае - выиграю у подруги.
«Если отсюда выберемся...»
Не обращайте внимания, не все научились позитивно рассуждать, даже если эти все - моя внутренняя Ася.
- А ты что хочешь в случае твоего выигрыша? - как бы между прочим бросает девушка для вида.
- Потом загадаю, тем более зачем на это тратить время, если ты мне обещаешь фурор?
- Поверь, крошка, - Даниэла переходит на грубый баритон, делая удар на «крошка», шлепая меня по попе, явно демонстрируя мужичка с густой растительностью на груди, и немалым поршнем в боксерах, - я подарю тебе незабываемую ночь.
«Не нравится мне эта твоя подруга, не нравится»
«Почему, папочка? Даниэла хорошая, хорошо учится и моя лучшая подруга»
«То, что она твоя лучшая подруга, пугает меня больше всего. Слишком уж она ветреная, легкомысленная»
Другими словами - у нее папа не полицейский, и дисциплина слабенькая?
Это моя внутренняя Ася может себе позволить такие выражения, ее же никто, кроме меня, не слышит, я же таких привилегий не имею. Должна фильтровать то, что говорю, потому что «дисциплина - это сила».
«Это, наверное, такое первое впечатление о ней складывается. А на самом деле она совсем другая. Скромная, умная, честная. Вот увидишь.»
Скромная? Угу, примерно как девочки на трассе. Умная? Тоже есть нюансы, учитывая куда меня затянула. Честная! Здесь я папе не соврала! Ведь Даниэла была права - это была незабываемая ночь, я ее запомню на всю жизнь, потому что ТАКОЕ невозможно вычеркнуть из памяти. Невозможно забыть тот момент, когда произошел поворот не туда. Когда я слетела в кювет, попав в тюрьму...
Глава 2
- А на каких форумах ты нашла этот ночник? - Ограничусь одним вопросом, потому что здесь, кроме того, что стоит оглядываться по сторонам, чтобы не получить по голове, так еще и надо внимательно под ноги смотреть, потому что здесь все подряд вперемешку - кирпичи, разбитые стекла, какие-то сгнившие продукты. Нормальный человек давным-давно бы отказался от идеи искать этот клуб и развернулся от греха подальше. Да вы сами виноваты в том, что пожаловали в жизнь двух ненормальных, теперь или все вместе будем выгребать. Или убегайте. Только далеко не факт, что там никто сзади вас не будет подстерегать.
- Один хороший знакомый посоветовал.
- Насколько хороший? - Закрадываются огромные сомнения, что он реально хороший, если отправляет свою знакомую бродить по таким криминальным райончикам.
- Вполне, чтобы быть уверенной, что нас сегодня ожидает топ-вечеринка.
- Если этот топ состоит из чудес, то да, вполне согласна, - и киваю подруге на дверь, перед которой она замерла и решает - те, или не те.
- Скорее всего, эти, - в голос отвечает Даниэла на мой немой вопрос и дергает на себя дверцу.
- Или тебе на экстрасенсорные программы нельзя, или твой хороший знакомый нас намахал, - перед нами коробка из кирпича, если по-другому выразиться, то огромная комната, в которой нужно сделать ремонт, потому что она «с нуля». Или наоборот - доведена до нуля. Голые стены, прямо как наши с подругой ноги, даже без колготок, а эти стены без обоев, кирпич вперемешку с застывшим раствором для строительства.
- Сразу после вечеринки деньги дашь на мое окрашивание волос? Или уже дождемся завтра, и в универе отдашь?
Продемонстрировав свою довольную улыбку, Даниэла уверенно шагает вперед, и сперва у меня возникает мысль, что она все же что-то приняла на грудь перед выходом из дома, и поэтому ей что-то мерещится, но через пару секунд осознаю, что лучше бы тот ее знакомый реально нас намахал.
- Мне уже нравится, - открыв створку, которая была слегка прикрыта одеялом, девушка кивает на отверстие в полу и...
А мне нет, даже несмотря на то, что я слышу, как снизу доносится приглушенная музыка.
- Пошли.
Возможно, этот хороший знакомый Даниэлы это ее новый парень, о котором она мне еще не рассказывала? Потому что я не вижу другого повода так уверенно лезть в эту яму.
«Не нравится мне эта твоя подруга, не нравится» - эхом звучат слова отца в голове, но что я могу сделать? Не бросать же подругу в беде?
Тем более не знать, где менее страшно - здесь, где никого нет, и только ветер прогуливается время от времени, или там, внизу, где явно есть люди и, чем ниже мы спускаемся по этой лесенке, тем я четче понимаю, что там весело.
Увидел бы папочка, по каким местам его единственная доченька лазит - посидел бы еще больше.
«А ты так и собираешься всю жизнь отца слушать?»
Единственный сообщник, который был раньше в моей команде и заявлял, что лезть сюда это была глупая идея, отшелушивается, поэтому я соскакиваю с последней ступеньки и оказываюсь рядом с подругой, а вокруг...
- Это здорово.
Если «прикольно» не от слова «красиво», а от слова «прикол», то полностью согласна с Даниэлой. Это какой-то прикол, а не клуб, хоть и соответствует многим стандартам ночника - громкая музыка, много людей, причем разной национальности, а после главный прикол в приколе, к которому обращено внимание многих, если не всех присутствующих, женщина, которая выступает на сцене, заставляя всех здешних мужчин поливать пол слюной. И не так из-за своего «номера», или идеальных изгибов тела, а больше из-за одежды, на тех изгибах тела. Точнее ее полное отсутствие.
- Было бы там на что смотреть, - иронично комментирует выступление стриптизерши подруга, как будто обещает чуть позже продемонстрировать настоящий фурор, - пошли, у нас здесь есть своя вип-кабинка.
Точно этот хороший знакомый новый парень Даниэлы. Старается угодить, если прямо договорился за вип-кабинку для своей возлюбленной.
- А как же его зовут? - Мне же надо потом сделать вид перед этим «знакомым», что подруга так много о нем рассказывала, что я так давно хотела познакомиться с ним, ведь Даниэла моя лучшая подруга и заслуживает всего самого лучшего.
- Кого? - хлопает своими ресницами, делая из себя, то ли из меня дурочку.
- Твоего нового парня. Я же так понимаю Стасик уже все, закончился? - Прямо пропорционально тому, как мне не нравилось это имя, так же я не восприняла того парня. Очень он... Скользкий. Как и на вид. Как и его имя!
- Стасик так, в прошлом, а это Дима, только он мне никакой не парень...
- Расскажи мне сказки - я послушаю.
Что ж, это даже очень хорошо, что у нас будет своя, собственная Вип-кабинка. Смогу позабавиться с Даниэлой, расспросить ее об этом Диме, потому что она так покраснела при упоминании этого парня, что сразу понятно - втрескалась. А с кем как не с лучшей подругой ТАКИМ поделиться?
- Оооо, а тут прикольно, - это уже моя фраза и здесь уже она выступает синонимом к слову «красиво».
- А я тебе что говорила?
Нет, ну а кто бы мог подумать, что вокруг полуразбитых зданий, на минус первом, или даже на минус втором этаже будут мягенькие диванчики, как будто только из магазина, стеклянный стол, на котором уже стоят закуски, а напротив диванчиков висит на стене телевизор, по которому крутят какой-то музыкальный ролик. Не громко, нет, приглушенно, создавая милую атмосферу в этой комнате.
- Так что, давай, рассказывай, - мои ножки после вчерашней вечеринки до сих пор гудят, так что это еще один плюс в копилку этому Диме, о котором я все же собираюсь расспросить у подруги. Но куда приятнее это будет делать, валяясь на диванчике, так что я не отказываю своим желаниям, запрыгивая на них и подхватывая с тарелочки кусочек ананаса.
- Не отстанешь? - Даниэла принимает еще одну попытку соскочить с темы, с мольбой глядя на меня и на то, как я пробую фрукт.
- Уууу, - отрицательно качает головкой, а у самой глаза закатываются от наслаждения. Что это за поставщики такой вкуснятины? Сюда этого Диму! Будем из него выбивать номерки!
- Я быстренько на бар, потому что без допинга здесь не разберешься.
В душу человека надо смотреть! В душу! А не на его одежду. Именно так можно сказать об этом месте, потому что первое впечатление от того, что я увидела сверху - ужасное. Все разбито, разбито, устрашающее. А здесь - мягкие диванчики, что даже моя кровать дома и то тверже, вкусные закуски, личная кабинка...
- А вот и я!
Секундочку! Личный официант! Даже если это и моя подруга!
- За Диму? - Подношу я свой стакан вверх, демонстрируя Даниэле, что желаю подробностей и не отстану.
- За нас! - И не ожидая возражений, цокает своим стаканом о мой, - и за хорошо проведенное время!
- Как скажешь! - Улыбаюсь на реакцию девушки, а еще через пару секунд настроение становится еще лучше, ведь напиток - идеальный. Сладкий. Как я люблю.
- Oy, - я настолько расслабилась, что даже не сразу заметила, что нас в этой комнате уже не двое, а пятеро, поскольку на пороге оказался мужчина, а позади него выглядывало еще две головы и это «oy» вылетело из кого-то из этих троих. - Ух ты.
- Вы ошиблись дверью, - подруга раньше сообразила, что нужно выпроваживать незваных гостей.
- Girls, - вот только гости явно были не из Англии, ведь не хотели уходить по-английски.
- You have the wrong door! - Ну очевидно! Они иностранцы, поэтому Даниэле «вы ошиблись дверью» не проканало. И я хоть не ас в английском, но спровадить за дверь способна. Так что замерла в ожидании, когда гости свалят, а уже сама нацеливаюсь на вон тот кусочек какого-то фрукта, о существовании которого я до этого дня даже не догадывалась. Но как же он аппетитно выглядит. Уверена - на вкус тоже будет класс.
- О, нет, правда? Не та дверь?
Ага, вронг, вронг, активно киваю головой, но то ли они неправильно трактовали мое движение, то ли что...
- Нет.
То есть они знают нашу? Или притворяются? Или что? Или притворяются, что знают английский? Паника начинает просыпаться параллельно с этими вопросами.
- Нет неправильно. Нет.
И эта троица тупо вваливается в нашу кабинку, закрывая за собой дверь, и не знаю как подруга, а я прямо чувствую, как по моему телу пробегаются их масляные взгляды, уделяя особое внимание обнаженным ногам...
Глава 3
Пусть у нас разный язык, пусть у нас разные менталитеты, но язык взглядов для всех национальностей схож, и сейчас я прекрасно понимаю, что они от нас хотят. К сожалению, это явно не вопрос, как пройти к станции метро.
— Let's talk, — подруга тоже на взводе, она чувствует, что пахнет тем, чем обычно заканчиваются вечеринки. Когда два человека познакомились, притерлись друг к другу, а после переместились в отель, чтобы уже там продолжить притереться. Да так, чтобы искры летели от этого трения.
— Поговорим? У нас есть предложение получше.
Но в том замечательном хеппиэнде, когда встречаются парень и девушка, они оба хотят продолжения. По обоюдному согласию двух сторон, так сказать, если уж переходить на официоз. Мы же с Даниэлой не пищим от счастья, чтобы познавать заграничные прелести этих троих. Я вообще ещё девочка. Если вы понимаете, о чём я.
— Предложение? Мы не понимаем, — кричать, прося помощи? Бесполезно, ведь за дверью музыка грохочет так, что никто ничего и не услышит. А если услышит, то с вероятностью в девяносто девять процентов не станет вмешиваться. Кому нужны проблемы? Отступать? Никуда. Позади диван, в который я втиснулась спиной так, что ещё немного, и сольюсь с ним. А дверь находится за другими спинами. Тех, у кого слюна капает из пасти. Мы с Даниэлой два аппетитных куска мяса для этих голодных шакалов. Потому что мужиками или даже львами их язык не повернётся назвать. Отбросы общества.
— Kiko, how does it sound there? — один подонок обращается к другому, буквально на мгновение отворачивая рожу, а через секунду снова пялится на подол моего платья, которое я изо всех сил натягиваю руками, чтобы прикрыть голые ножки. Чтобы не возбуждать их и так разгорячённое воображение.
— Девочки, ты это любишь.
Скорее всего, эти дегенераты считали, что эта фразочка этого Кико будет короночкой, после которой мы с Даниэлой выскочим из трусов, не говоря уже о платьях, и будем напрашиваться, чтобы нам продемонстрировали: "это любишь."
Зато реакция была прямо противоположной. Ведь секундное просматривание друг друга, и мы с подругой начинаем вопить как сирены, оповещая о беде. О пожаре, наводнении, землетрясении. Или, в данном конкретном случае, о том, что нас хотят «полюбить». Против нашей воли.
— Мне нравится.
Да и эти придурки умеют удивлять, поскольку вместо того, чтобы отступить или и вообще отсюда сдриснуть, они продвигаются вперёд. И вот мацака одного из этих бабуинов хватает меня за руку и тянет на себя, а я всеми силами упираюсь ногами и одной свободной рукой и продолжаю вопить.
— Чёрт!
А говорят, что трудно найти общий язык разным национальностям, если они не знают языка друг друга. Шит он везде шит, и Даниэла назвала всё своими словами, а после...
— Bitch! — а вот с нашими отечественными стаканами у этих иностранцев не сложилось, то ли у них на родине они легче, то ли не любят ролевые игры, но Кико сильно начал ругаться, получив от подруги стаканом по макитре. — Hold this bitch!
Нам ass — вот что я понимаю в следующий момент, когда боковым зрением замечаю, как этот Кико тянет Даниэлу на себя, а ещё один подонок обходит её сзади, заламывая девушке руки, обездвиживая, что этим латексным и нужно. Сейчас они её, а потом и меня...
На автомате продолжаю отбиваться от дегенерата, а у самой слёзы на глазах уже понемногу собираются, от понимания того, что силы покидают меня, что рядом куча людей и никто не поможет, что вообще такое происходит в двадцать первом веке, когда такой хлам позволяет себе подобное, потому что они банально сильнее, потому что они хотят, потому что они могут...
— Стоять!
Ух! Такой командный голос, прямо как у моего... папы? А что он здесь?.. Конечно, это не отец, что он забыл в этом гадюшнике? Да есть люди. Люди в форме, которые по какой-то причине здесь оказались, снеся дверь с петель и наставив на нас всех оружие.
— На землю! Сейчас же!
Точно эти мерзавцы знают наш язык. Или, в противном случае, этот приказ слышат не впервые, ибо как по команде падают на пол, причём заводя руки за голову.
— Всё на землю!
Это скорее мы с Даниэлой показались иностранками, поскольку так и продолжали столбиться на месте, выныривая из одного писца, погружаясь в другой. Там хотели нас, а здесь хотят убить.
— Даю три секунды!
С полицаями шутить — себе хуже делать. Я это знаю не из сплетен, поэтому опускаюсь на пол и подруге бросаю жест, чтобы не сопротивлялась, а выполняла всё, как велят эти мужчины в форме. Они же должны нас защищать, верно? Вот сейчас узнают, что здесь происходило, и отпустят нас с Даниэлой, а этих мерзавцев за решётку. Пожизненно. С отрезанием кое-чего. Под корень.
— Коваль, готовь машины, — моя голова уперта в пол, поэтому я ничего не вижу, кроме ковра перед своим носом, но я прекрасно улавливаю на слух, что один из полицейских включил рацию и передаёт команду другому полицейскому. — У нас сегодня джекпот.
— То есть? — на мгновение по ту сторону связи воцарилось молчание. Я уже думала, что отключились. Или пошли готовить машины. И всё же выглянули с этим вопросом, который и меня заинтересовал. О каком джекпоте идёт речь? Здесь ещё и подпольно играют в казино?
— Кроме наркоманского притона, ещё и проституток накрыли. Считай, что премия у нас в кармане.
— Простите, но... — это же про нас с подругой? Это нас назвали девочками лёгкого поведения?
— Закройся! Не ухудшай и так своё отвратительное положение!
О нас...
Глава 4
Я десятки, а то и сотни раз находилась в похожих помещениях, как это строение. Да и в нем сто процентов находилась раньше, просто вспомнить не могу.
Когда тебя воспитывает только отец, и когда он полицейский, то довольно часто приходилось проводить время в полицейских участках. Такие суровые будни правоохранителя - вдовца, на руках которого маленький ребенок, которого не с кем оставить.
Но это было давно. Как минимум, шесть лет назад. А отец уже не просто один из многих начинающих полицейских, а полковник и добился своего статуса кропотливым трудом, день и ночь трудясь ради будущего своей дочери. И что интересно, то раньше такие места не вызывали у меня какого-то дискомфорта. Хотя бы вызывали. То ли папа старался как-то все правильно объяснить, чтобы я не боялась. То ли я была маленькой, и все воспринимала совсем по-другому, будто игру, будто развлечение. То ли еще один момент, отличающий десятилетнюю Асю от восемнадцатилетней - на руках той, маленькой Аси не было наручников, и ее не тянули за решетку, как какую-то преступницу. И не желали «впаять» хороший срок.
- Гавр, стой, - тот полицейский, который ожидал нас снаружи ночного клуба, обращается к своему коллеге, который закрывает дверцу в камеру, перед тем явно кого-то туда поселив, - смотри какой ночной улов.
- Ооо, это те проститутки? - И этот Гавр пытливо нас с Даниэлой осматривает, как будто у нас где-то на теле должна загореться зеленая кнопка, как подтверждение того, что он прав. Мы те, кого он только что вспомнил.
- Разве ты не видишь?
Что значит «не видишь»? Что не видишь? И сколько людей уже о нас с подругой знает, если этот так высокомерно произносит «те проститутки?»?
- Вообще-то это...
Я подготовила пламенную речь о том, что им стоит высунуть нос из-за пределов своего участка, чтобы взглянуть, как современные девушки одеваются. Что мы еще с Даниэлой прилично выглядим, а если еще и учесть, что мы собрались в клуб, то и подавно. Но не успела это произнести, потому что меня как последнюю бл... ладно, ладно, не будем опускаться до уровня этой нехорошей девочки. Так вот, меня как последнюю ночную бабочку забрасывают в камеру, что я чуть не падаю на колени, рискуя счесать их до крови. Останавливает мое падение что-то мягкое, а потом это мягкое начинает шевелиться, после того, как я убеждаюсь, что уже крепко стою на ногах...
- Ну, хоть бабу пожимаю, если выпить не дали.
Оно еще и говорит!
- ААААААА! - ору как бешеная и так же как ненормальная бросаюсь обратно к решетке, втискиваясь в нее, и только через пару секунд поняв, что просочиться не получится, осторожно поворачиваю лицо обратно.
- А как же презумпция невиновности?
У Даниэлы куда лучше получается выразить недовольство правоохранителям, пока мои глаза привыкают к темноте и фиксируются на том мягком, абстрактном...
Каком еще абстрактном, Ася? Это какой-то бездомный, судя по порванной одежде и прическе, которая давным-давно не видела ни расчески, ни тем более шампуня.
- Как тебя зовут, девочка?
Между подругой и полицейским завязывается что-то вроде диалога, а у меня тут тоже намечается потепление. Скоро к цветочно-конфетному периоду все перейдет, потому что как там говорится - дружба начинается с улыбки? Этот бездомный явно желает со мной подружиться, потому что так гордо выпячивает тот свой единственный зуб, как будто это самое большое сокровище в его жизни.
- Даниэла.
Хотя, отталкиваясь от количества зубов в его рту, точнее их тотального отсутствия, то это действительно золото. Оно и выглядит как золото, явно забыв о зубной щетке и пасте, «привлекая» естественной красотой.
- Даниэла, так ты хочешь поговорить о невинности?
Окей, по ту сторону шансов очевидно больше, чем зубов у этого вполне свободного от работы и зубников человека, поэтому делаю разворот на сто восемьдесят и слежу за тем, как подруга пытается договориться об освобождении из этого ужасного места. Сейчас оно действительно выглядит ужасным. Никоим образом не похоже на то, что было в детстве, когда я с папой приходила к нему на работу. Теперь здесь холодно, темно, а вонь... Воняет так, что тошнит. Запах дешевых сигарет вперемешку с потом таких персонажей, как мой новый друг, вызывает рвотные спазмы.
- Ну да, - вдохновляется Даниэла началом этого разговора, хватаясь двумя руками за решетку, как будто таким образом вырастают шансы отсюда выбраться, - ведь мы ничего не нарушали. Никаких законов. Ничего.
- Ааа, ты про эту невиновность, - изнеженно произносит правоохранитель, тут же теряя интерес к беседе. - Я думал ты хочешь поделиться деталями, когда и с кем ты впервые стала женщиной. А ты...
Машет рукой, будто с нами и так все понятно, нечего тратить на нас свое драгоценное время, и шагает в противоположную сторону от камеры.
- То есть? - Подруга переводит на меня несмышленый взгляд, и там я вижу начало загрузки ее системы, с демонстрацией обратного отсчета времени - три, два, один, запуск, - эй! Ты вообще! Иди сюда! Сейчас же!
- Даниэла! Даниэла! Тихо, успокойся, - полицейскому ничего не будет, мы за решеткой, а он на свободе. Мы сознательно виновны, в его руках - закон. Поэтому подруга может только ухудшить нашу ситуацию, сделав ее еще лучше для правоохранителей. Поскольку они по дороге сюда не стесняясь присутствия меня и Даниэлы, обсуждали премию, которую они получат за накрытие притона и с удовольствием потирали руки, вспоминая, что мы с подругой идеальный бонус этой всей операции. - Не обращай на него внимания, он же специально тебя провоцирует.
- Ты слышала что он сказал? С вытаращенными глазами подпрыгивает на месте девушка, и счастье этого Гавра, или Тавра, черт его знает, что она действительно надежно спрятана за решеткой, а то как минимум рожа мужика была бы разрисована красными полосами. Тогда бы доказывал своей женщине, или девушке, что он реально был на работе, смене, а не где-то с какой-то подругой, которая любит деньги, и которая любит их постоянно зарабатывать. Каждую ночь. Каждый день. Несмотря на погоду за окном. В любом мотеле. Или даже в туалете на заправке. Трудяжка-работяжка.
- Слышала, но не обращай внимания, не делай ситуацию еще хуже.
Даниэле понадобилось еще какая-то минута, чтобы просто смотреть мне в глаза и шумно дышать, утоляя ярость, но все же мало-помалу, но удалось ее унять. Пригрозив с одной стороны, а с другой обрисовав скверные, а главное реальные перспективы.
- Ася...
И если подруга утихомирилась, если она своими действиями не провоцировала ухудшение ситуации...
- А что ты здесь делаешь?
... то в помещении появился человек, от голоса которого я тут же замерла, ни за что не желая разворачиваться и убеждаться, что это именно ТОТ, кому принадлежит этот голос...
Глава 5
- Если ты думаешь, что ты невидимка, то у меня для тебя плохие новости. Если считаешь, что я тебя не узнал со спины, то тоже ошибаешься.
- Привет, - а и вправду - а сколько я еще так простою, будто меня здесь нет, и это все выдумки воображения мужчины, а не настоящая девушка за решеткой? Тем более это шанс отсюда выбраться, за который я попробую зацепиться, поэтому разворачиваюсь и мило улыбаюсь Диме, как будто мы сейчас не в тюрьме, я не в качестве воровки за решеткой, и все тип-топ. Просто зашла сюда на экскурсию, посмотреть как живется правонарушителям.
- Дерьмо, - ну, а это уже ни капли не мило, - до последнего надеялся, что показалось.
- Послушай, это все ошибка и...
- Это уже как мантра какая-то, реально, - сокрушенно качает головой мужчина, как будто он уже сделал какие-то выводы, просто меня забыл оповестить, - я ее слышу в девяноста процентах случаев от людей, которые находятся на твоем текущем месте.
- Дима, но это действительно все не так, как ты...
- Дима? - переспрашивает удивленно мужчина, намекая на то, что мы не в ресторане, и не в ночном клубе, где собрались компанией, чтобы хорошенько погудеть.
- Извините, Дмитрий Сергеевич, но все действительно не так, как вы себе подумали, - субординация. Это одно из десятка важных правил, которым меня научил отец. Что везде и всегда стоит его соблюдать, независимо от того, работа это или тюрьма. Как в этом случае. И осознаю, что то, что я сейчас на эмоциях, что Дима это подопечный моего отца, с которым я пару раз пересекалась и который хорошо ко мне относился, не освобождает от того, чтобы придерживаться правил.
- Что она натворила? - Тем более если рядом находится его коллега, к которому Дмитрий сейчас и обращается, кивая на меня, интересуясь, каким ветром сюда занесло дочь полковника.
- Сергеевич, проститутки, - разводит руками, будто и так все очевидно, что тут добавить?
- Кто проститутки? Они?
Появление Димы и наш с ним короткий разговор несколько испортили настроение этого Гавра-Тавра, он уже не выглядел настолько довольным, как было пару минут назад, а тут еще более высокий по званию коллега не верит, что мы с Даниэлой развратные девочки.
- Да точно, обслуживали иностранцев, - Дима, конечно, намного моложе отца, ему немного за тридцать, но все равно неприятно становится, когда хороший знакомый папы слышит такую гадость о его дочери, - когда мы группой накрывали наркопритон.
На какой-то десяток секунд в помещении воцарилась звенящая тишина, которая такое впечатление длилась десяток минут. Савр отчитался, Дима пялился на меня, не понимая, как я до такого докатилась, я сгорала от стыда, а Даниэла просто молчала. Молчала и мысленно сжимала горлышко этой ставриде в полицейской форме.
- Это не правда! - Как только я восстановила способность дышать, как только достаточно воздуха пожаловало в мои легкие, тут же выдала, и прижалась к решетке, целиком и полностью поддерживая свою подругу в попытке сделать жесткий массаж кадыка некой языкастой Хвеське из данной компании.
- Вот отцу это и расскажешь.
- Нет, подожди, стой...
Не поможет. Дима принял решение и оно не поддавалось сомнению и должно было немедленно выполняться. Строгие полицейские правила. Ничего личного.
Дмитрий прекрасно знал, какую железную дисциплину навязывал мне отец. Поскольку он был подопечным папы, то видел, как меня воспитывают. И, конечно, он прекрасно знал, каким авторитетом для меня является полковник Руслан Петрович. Как и для многих полицейских. Только вот правоохранители подчинялись и взаимодействовали с отцом в рабочее время, а я двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году. Иногда везло и этих дней становилось на один больше.
- Папа, - а еще хуже все стало тогда, когда отец буквально через каких-то десять минут примчался в участок после моего разговора с Димой. Трудно даже представить, сколько красных светофоров было им проигнорировано, и как все бурлило внутри него, когда он мчался за своей кровиночкой. В отделение полиции. Задержанную за проституцию. В очень сомнительном месте. - А как же Даниэла?
Конечно, я нарывалась, вспоминая о подруге. Мне бы самой как-то отделаться от неприятности, потому что не пройдет банальное и даже детское «это не правда». И все же Даниэла моя лучшая подруга, и она так и осталась за решеткой. Вместе с той жертвой стоматолога.
- Я бы посоветовал тебе беспокоиться о своей заднице.
А что я говорила? Отец озвучивает мои мысли.
- Папа! Она ни в чем не виновата! - На нашей стороне правда. А как там правильно - на чьей стороне правда, тот и сильнее?
- А ты? - Отец буквально на мгновение отрывается взглядом от дороги, и направляет его на меня, от чего тут же становится неловко. От тех молний, которые метают его глаза. От той бури, которая бушует внутри родного. Хорошо, что это длится какую-то секунду, а после всю злость принимает на себя руль автомобиля, который папа сжимает со всей силы, так что костяшки пальцев побелели от напряжения.
- Что я? - Каждое слово как еще один шаг по едва замерзшему озеру, риск оказаться под водой очень велик, но я действительно не понимаю.
- Ты виновата?
- Нет, конечно нет, просто...
- Просто? - Провалилась. Ушла под лед. Ужасно холодная вода тут же окутывает мое тело, сковывая холодом и страхом. - Тебя просто нашли на месте наркопритона? Тебя просто приняли как... Сама знаешь как кого! И еще и просто поймали в этом подобии платья в компании пьяных иностранцев, целью которых было просто вас с подругой...
Да, это так. И действительно все так выглядит, если так посмотреть со стороны. К тому же даже представить не могу, как отцу, полковнику, образцовому работнику полиции, отмеченному наградами местного и государственного уровня, забирать свою дочь из участка. А какой же резонанс это может приобрести... Я видела недовольную рожу того Гавра, когда я брела вслед за отцом из того участка. Он вполне спокойно может распустить слухи о том, кто и за что сидел этой ночью за решеткой. И никого не будет интересовать, как долго я там находилась, справедливы ли обвинения в мой адрес, или это все правда. Никого это интересовать не будет. Обсасывать будут то, что это дочь полковника. Что дочь полковника приняли как девушку легкого поведения. Все остальное никому не интересные нюансы. Заголовок для местной желтой прессы готов, и множество правоохранителей с наслаждением эту статью прочитают. Точнее послушают. Из уст того, кого изрядно обломали на бонусы к премии.
- Папа..., - лучше бы я оставалась рядом с Даниэлой. Лучше бы просидела там сутки, трое суток, два месяца, чем так подставлять отца. Который шаг за шагом, день за днем строил эту карьеру, старался, недосыпал, недоедал, чтобы теперь у нас все было. Чтобы мы могли себе все позволить. Особенно я. Та, для кого и были все эти старания.
- Ася, - папа не кричал, нет, ему это было ни к чему, десятки лет службы научило его нужным тоном всех и все успокоить и внимательно прислушиваться к каждому слову произнесенному Русланом Петровичем, - доченька, пойми, мне не нравится тебя ругать. Я не получаю от этого никакого наслаждения. Я ни за что не хочу, чтобы ты повторила судьбу своей матери...
И тут я прозрела. Уже в очередной раз за этот бурный вечер, но этот раз был самым безумным, самым диким, самым-самым-самым, ведь... Моя мать умерла.
Глава 6
- Папа...
- Ася, давай доедем домой и потом.
Я понимала, что нужно что-то сказать, как-то стараться строить диалог, даже в такой напряженной атмосфере, только не знала с какой стороны подойти, поэтому папино «потом» было на руку. Есть время успокоиться. У меня. И главное ему. На эмоциях мы сделаем только хуже. Испортим то, что имеем. Нас. Нашу маленькую, но крепкую семью.
- Твою подругу утром отпустят, - через пару минут сплошной тишины сообщил папа, и это свидетельствовало о том, что буря начинала утихать.
- Спасибо, - на этом и остановилась.
До самой квартиры никто больше из нас не проронил ни слова, мы будто обдумывали каждый свое. Папа, очевидно, хотел понять, когда и где он допустил ошибку в воспитании своего единственного ребенка, что приходится его забирать из полицейского участка, по обвинению в проституции. Я же зациклилась на его фразе о моей матери. Это никак не выветривалось из моей головы, требуя логических, или не очень объяснений.
Моя родная умерла при родах. Возникли осложнения, которые привели к тому, что мама покинула этот мир и удалось спасти только девочку. Отец только однажды затронул эту тему, только один раз рассказал мне этот момент, когда я спросила у него, почему у всех деток двое родителей, папа и мама, а у меня только он, только папа.
Это сейчас я осознаю, что сделала ему очень больно этим вопросом, тогда же мой детский мозг нуждался в ответах, и отец их предоставил. Сказав, что моя мама самая лучшая, что она меня очень сильно любит и наблюдает из другого мира за мной, и гордится такой умной доченькой.
На то время мне этого объяснения было достаточно, повзрослев, я поняла, что такое смерть и что, к сожалению, такое бывает, что люди, даже самые родные, самые любимые, раньше времени покидают этот мир, отходя в вечное царство. Так случилось с моей родной, и я должна сделать так, чтобы папа мог как можно спокойнее пережить эту потерю. Насколько это возможно, когда речь идет о смерти любимого человека. Именно поэтому я старалась быть вежливой, помогать отцу, и не трепать нервы. Конечно, не без проколов, не без капризов, все же я ребенок, но я надеялась, что мама действительно на меня смотрит с небес и гордится тем, как я стараюсь.
И вот, через десяток лет мы возвращаемся к этой теме, и очевидно, что эта тема как была болезненной для папы, так ею и осталась, ведь стоило приехать домой, оказаться в квартире, как он тут же пошел в бар и достал оттуда бутылку виски. Несмотря на то, что эта полочка едва вмещала этот элитный алкоголь (презенты коллег и подопечных на день рождения и разные праздники), папа практически никогда не пил. И меня уговаривал, что это опасное вещество, которое меняет сознание, делая человека неуправляемым. Что это напиток дьявола, и человек собственноручно вручает дьяволу свою жизнь, выпивая и теряя связь с реальностью. Поэтому дико было смотреть на то, как родной наполняет бокал янтарной жидкостью и делает глоток. Совсем маленький, который больше сделан ради успокоения нервов, а не чтобы получить наслаждение. Потому что от этой гадости наслаждения нет.
- Дочка, - я просто сидела на диване и ожидала, когда он заговорит, не рискуя самостоятельно поднимать тему, которая началась в машине, поэтому тут же напряглась, стоило отцу ко мне обратиться. Даже зная, что мы вернемся к этому разговору, - я должен тебе кое-что сказать. Кое-что очень серьезное.
- Да, я слушаю, - скорее всего, этот разговор должен был когда-то произойти. Рано или поздно. Скорее всего, отец хотел оттянуть его на «поздно». Я же своим поступком заставила его рассказать «рано».
- Такое дорогое пойло и такое отстойное, - папа делает еще один глоток жидкости, кривится и тут же выливает остатки в раковину, с грохотом отставляя стакан на столешницу. - Я тебе соврал. Прости.
- Что...? - За это время, пока мы ехали из участка к дому, пока поднимались в квартиру, пока я ожидала слов папы, я пыталась подготовиться. Ко всему. Ко всему, что прозвучит из уст родного. Но не к таким откровениям. Не к тому, что самый родной человек меня обманул. - То есть солгал? Когда?
- Когда рассказывал о твоей маме, - тот, единственный раз, и даже тот оказался ложью? - Но так надо было. Я не хотел шокировать твое детское, еще до конца не сформировавшееся сознание. Это было сделано ради твоего же блага.
- Папа, ты о чем? - Мать умерла и отец рассказывает дочери об этой смерти, что еще может быть хуже? Что хуже того, когда больше не существует одного из самых родных людей? Когда это пустота внутри сердца вместо чувств, которые могла дать любящая мать?
- Ася, доченька, - как же тяжело папе, как же тяжело даются ему эти слова, и такое впечатление, что он до сих пор не уверен, стоит ли говорить следующее. Будто выбирает между «да» и «нет», где необходимо сказать «да», но ведь «нет» такое привлекательное, такое комфортное. Такое сладкое. Сладкое незнание перед горькой правдой. - Я солгал, сказав, что твоя мать умерла, когда тебя рожала. Это случилось позже.
- Позже? - Как это? Насколько позже? Потому что я, честно говоря, ее не помню. Видела только на фотографиях. И то папа не оформлял их в рамки, не развешивал на стенах, мотивируя это тем, что это горькие воспоминания, а стоит жить настоящим. Ради будущего.
- Да, буквально за неделю до твоего второго дня рождения.
Теперь понятно. Даже если моя детская зрительная память что-то зафиксировала, даже если и были какие-то тактильные ощущения, то все это исчезло, к сожалению, ничего не оставив после себя.
- Она была наркоманкой.
- Папа! - Это какая-то чушь. Враньё. Теперь он точно говорит неправду. Ведь как мама и... это вещество? Да нет, это...
- Это правда Ася, это правда, - что для меня было невероятно противным сюрпризом, для отца уже было данностью, которую он принял, даже если речь шла о его погибшей жене. Даже если это было не реально тяжело принимать. - Мама любила тебя, она любила меня, но больше всего она любила это дерьмо. Я знал об этой ее проблеме, когда мы с ней познакомились. Мы вместе поставили перед собой цель избавиться от этой зависимости и у нас получилось. Мы смогли. К сожалению, этого времени хватило только на то, чтобы жениться, прожить пару лучших лет моей жизни и родить самую лучшую девочку в мире.
Хочется все это отрицать, все это от себя оттолкнуть, нацепить на эту информацию табличку «ложь», отогнав как можно дальше, но... Я не маленькая, мне не семь лет, и нужно понять, что жизнь не всегда светлая, позитивная, яркая. В ней очень много красок, и многие из них темного, даже очень темного цвета...
Глава 7
Давным-давно я не просыпалась в таком плохом настроении. Если вообще было такое плохое утро в моей жизни. Задержание, пребывание в участке, шокирующая новость о маме - все это тяжелым грузом упало в один миг, а самое главное, что не давало спать и я прокрутилась в постели практически до шести - совесть. За то, что подставила отца. За то, что посрамила самого родного человека.
Настроения не добавило и то, что телефон Даниэлы был отключен, когда я набрала к подруге. Это тоже ничего хорошего не предвещало. Или она до сих пор в участке, за решеткой. Или родители устроили ей такую порку, что мобильный это последнее, о чем могла думать девушка.
Но стоит мыслить позитивно. Даже в самые темные времена всегда есть место для света. Так учил меня папа, и так я настраиваюсь, поднимаясь с кровати. Отец сказал, что Даниэлу утром отпустят домой, значит, отпустят, он не бросает пустых обещаний на ветер. А насчет того, что родители будут отчитывать ее... Что ж, возможно, мы с подругой и вправду играли во взрослую жизнь. Слишком бурно зашли в эту взрослую жизнь. Выбили дверь из ноги. Сейчас же эта дверь отпружинила и хорошенько зарядила по нашим носам, предупреждая, что здесь мамы и папы нет, которые прикроют, защитят, решат все проблемы. Так что еще один плюс выискиваю - мой отец прикрыл, защитил, решил проблему, на что жаловаться? На то, что я буду завтракать дома, а не хлебать какую-то похлебку из непонятно чего в тюрьме?
- Доброе утро, папочка, - поэтому с чувством безграничной благодарности за спасение, заскакиваю на кухню, где родной уже что-то мастерит похрустеть, и подпрыгиваю, чтобы поцеловать его в щеку. Папа у меня не маленький, практически два метра ростом, я же наоборот небольшая, худенькая, наверное, пошла в маму... Осекаю себя, приказывая забыть о вчерашнем разговоре.
- Ага.
Угу, понятно, отец еще злится. Хотя, почему бы это, а? Ничего такого экстраординарного не произошло, правда же? Подумаешь, вчера забирал свою дочь из обезьянника. Допустим, за обвинение в проституции. Ну, бывает же такое, что тут странного? Да еще и для полковника... Обычное дело, ничего интересного.
- Давай помогу, - пытаюсь придвинуться ближе к плите, но папе хватает лишь корпусом слегка повернуться, чтобы меня от нее оградить.
- Я сам.
- Ладно, как хочешь, - я попыталась снизить градус напряжения, не получилось, перейдем к вопросам, которые меня интересуют, и на которые, возможно, смогу получить ответы. - Скажи, а когда Даниэлу отпустят?
- Сегодня. Максимум завтра. Через три дня максимум.
- Папа! - Какие три дня? Да там такой контингент тусуется, что за решеткой, что перед ней, что подруга долго не вывезет, на всю жизнь оставшись с проблемами психического расстройства. У меня до сих пор такое впечатление складывается, что я грязная после прикосновений того беззубченка, а я то ночью гелем, шампунем, а сверху еще и лосьоном прошлась по тем местам, натирая кожу до покраснения. А отец говорит о трех сутках в таких ужасных условиях?
- Не зли меня, Ася!
За эту ночь настроение папы стало в разы хуже. Такое впечатление, что он в полной мере осознал весь ужас случившегося и теперь только пытается справиться с последствиями. Сперва смирившись с этой ситуацией в голове. Уже потом - приняв текущую реальность.
- Ешь, - ни «вкусного», ни привычного «приятного аппетита», только тарелка с яичницей приземляется перед моим носом, чудом не разлетевшись по столу. А это я еще молчала, больше не продолжала допрос отца, поймав его утренний вайб. Боюсь даже представить, на чьей голове бы оказалась эта яичная болтушка, если бы не прикусила вовремя язык.
- Спасибо, - поэтому продолжаю в том же духе. Сейчас быстренько запихну этот завтрак в рот, только ради стараний папы, только чтобы еще больше родного не злить, и быстренько в универ. А к вечеру он успокоится, поймет, что исправить прошлое нельзя, и примет свою дочь такой, какой она уже есть на самом деле. А я тоже сделаю выводы. Меньше ночных клубов и только проверенные. Не вестись на провокации Даниэлы, а фильтровать предложения.
- Завтра в институт не идешь.
Отец продолжает игнорировать меня взглядом, уставившись в свою тарелку и закидываясь жареными яйцами.
- Почему нет? - Да эти его слова... Не иду в институт? И это говорит мне тот, кто тысячи раз повторял, что сейчас обучение должно быть для меня самым главным приоритетом в жизни? Тот, кто всегда настаивал на том, что без прочной основы в виде качественных знаний я не найду себе достойную работу?
- Пойдешь поработаешь пару недель.
Если эти яйца по какой-то причине не дошли до нужных кондиций на сковороде, то сейчас у них есть такая возможность, точнее даже они вынуждены дожариться, ведь чувствуется огонь в этой фразе. И сто процентов язычки костра горят в глазах папы, просто я их не вижу.
- Пару недель? - Получается, что я не только завтра не появлюсь на парах, а и послезавтра, и потом, и дальше, и так две недели? При чем это не обсуждается. Отец принял решение и оно не поддается сомнению. - А куда?
Он молчит, никак не реагирует на предыдущий вопрос, поэтому задаю еще один, на который надеюсь что-то услышать. Окей, это трудотерапия, чтобы проучить меня, чтобы вставить мои мозги на место. Я не имею ни малейшего права на папу обижаться, я облажалась по полной программе, поэтому в конфронтацию идти не вариант. Я нисколько не желаю рассориться с ним в пух и прах. Тем более в ситуации, которая сложилась по моей вине.
- Помощницей врача.
Мой завтрак до сих пор не тронут, папа же свой уже проглотил, и швырнул тарелку в умывальник, намекая на то, что мытье посуды остается за мной.
- В больницу? - Еще буквально пару секунд и он уйдет из кухни. А потом и вообще из квартиры. И я увижу его только вечером, поэтому успеваю выдать еще один вопрос, пока он еще здесь.
- Нет, - впервые за это утро он смотрит мне в глаза, и я понимаю, что он избегал этого зрительного контакта только ради меня, осознавая, насколько этот взгляд может испугать его дочь, - в тюрьму. Однажды я уже потерял любимого человека, я не допущу того, чтобы потерять еще одного...
Глава 8
Я была очень зла на отца, если он так неудачно пошутил. А если это все не шутка, то... Это вообще ужас. Как он мог до такого додуматься? Свою единственную дочь и отправить работать в тюрьму? В кучку грабителей, извращенцев и убийц? Где держат под стражей тех, кто сделал кому-то больно, кому-то очень больно, а чью-то жизнь вообще превратил в кошмар?
Но моя злость по отношению к папе несколько притупилась, стоило увидеть Даниэлу в университете. Живу, вроде здоровую, только с большими мешками под глазами. Но это капля в море по сравнению с тем, что могло случиться. Какое бы наказание мы могли с ней получить, если бы не мой отец и его надежные связи в правоохранительных органах.
- Привет! - Подойдя ближе, я все же увидела, что дела куда хуже, чем мне показалось издалека. Лицо бледное, взгляд затравленный, а сама подруга была сгорбленная, будто не молодая девушка, а бабушка, которая всю жизнь таскала на плечах здоровенные мешки с картошкой и сейчас последствия этого тяжелого труда дают о себе знать - спина колесом. - Ты как? Давно тебя отпустили? Как себя чувствуешь? Родители знают? Как они отреагировали?
- Нормально, извини, - это все, что я получила в ответ на кучу своих вопросов, а после Даниэла удалилась, явно не желая находиться со мной рядом. Будто сторонится. Как будто я не ее лучшая подруга, а простушка возле вокзала, где надо следить за тем, чтобы и из кармана ничего не достали, и чтобы карты таро не начала разбрасывать, предсказывая яркое будущее, при условии если я ей «позолочу» ручку.
- Эй, ты чего? - Что с ней там сделали? Почему она мало того что напугана, так еще и убегает от меня? Я слышала о том, что бывают случаи, когда полицейские заходят за пределы закона, и упиваясь своей властью, делают то, чего не должны делать. Нападают вместо того, чтобы защищать. Но я считала это единичными случаями. В каждой семье, в каждом коллективе не без мерзавца. А тут этот единичный случай, да еще и пришелся на мою подругу?
- Пожалуйста, не подходи ко мне, - и дальше отходит, избегая моей компании.
- Почему? Почему мне к тебе не подходить? Что с тобой? - Не могли же им там мозги отбить? Вряд ли, да и сама девушка не выглядит избитой. Тогда, где искать объяснение такому странному поведению? Неужели проблема только в том, что Даниэла не выспалась?
- Пожалуйста, просто не подходи и все.
Не знаю насколько бы длинным был этот бессмысленный диалог, как долго продолжались эти черепашьи бега по коридору, если бы не звонок на мой телефон, на который я тут же отвернулась, а Даниэла такое впечатление спокойно выдохнула, что имеет шанс убежать.
- Да, - странно, незнакомый номер, да еще и так рано, кто это может быть?
- Простите, вы Ася?
- Я, а вы кто? - На надоедливых работников из банка, которые хотят всучить очередную страховку, не похоже. Никто из знакомых тоже не приходит на ум, потому что мало того что номер не подписан, так еще и голос, если не ошибаюсь, старшего человека. А именно женщины.
- Людмила Викторовна, ваш отец договорился с моим руководством о том, что вы поработаете моей помощницей пару недель.
Значит, это не шутка. Вовсе нет. С другой стороны - а как часто папа вообще шутил за всю жизнь? На пальцах двух рук можно пересчитать такие случаи? Тогда с чего бы ему веселиться на следующий день после того, как его дочь закрыли за обвинение в проституции?
- Понятно, - принятие реальности займет достаточно времени. А после нужно будет принять и это принятие, убедившись, что это действительно суровая реальность, а не какой-то розыгрыш.
- Я вас завтра жду в девять утра по адресу Рыночная сто двенадцать. Когда будете на месте, то наберите по этому номеру, я вынесу вам ваш пропуск с которым в следующий раз вы сможете без проблем зайти в заведение.
- Хорошо, - как она лихо за «заведением» спрятала весь криминалитет, собранный в этом помещении. Я уже молчу о том, что будет следующий раз. Что это повторится. Кто добровольно будет ходить в такое учреждение, где все пропитано негативом и злобой? Разве за огромную зарплату, и то за очень огромную. Я же так понимаю там буду находиться на добровольных началах? Как волонтер? Буду латать заключенных по доброте своей широкой?
- И еще у меня к вам будет одна большая просьба.
- Какая? - Спицы захватить? Чтобы в свободное от работы время могли пару носков связать внукам этой женщины? Потому что чисто по голосу, только на него опираясь, могу допустить, что ей уже за пятьдесят, а в том, что Людмила Викторовна добродушная я даже уверена. Или, может быть, это такой обманчивый маневр? Задобрить меня, заверить, что нечего бояться, а стоит мне оказаться в ее кабинете, как на авансцену выползет мегера? Ничем не лучше тех, кого она лечит?
- Я понимаю, что ты молодая девушка, убеждена, что любишь продемонстрировать окружающим свою красоту, но я тебя очень прошу - надень что-то не обтягивающее и без вырезов в районе декольте. Ты понимаешь что я имею в виду?
- Т-да, - заикаясь, выдавливаю это несчастное словечко, а у самой начинается период принятия реальности. Я еще на начальных стадиях, только начала, а уже гаплык. Не хочу воспринимать, что это происходит со мной. Что это уже лавина, которую ни остановить, ни обойти, только остается смириться.
- Не буди беду пока тихо - говорят умные люди. Вот давай мы к ним прислушаемся и не будем провоцировать заключенных. Сама понимаешь, здесь не любители оперных спектаклей собрались. Здесь держат опасных, взрослых мужиков. Тестостерон которых и так зашкаливает, а тут хорошенькая, молоденькая девочка. Давай не будем испытывать судьбу...
Глава 9
Слова этой Людмилы Викторовны, а особенно последняя фраза об «испытывать судьбу» настолько засела у меня в голове, что в течение следующих трех пар я только физически присутствовала в университете, мои же мысли уже находились в тюрьме, в которую я должна была завтра прийти. Да, в качестве помощницы врача. Да, не за решетку, а в какой-то кабинет. Но ведь этот кабинет в тюрьме, а пациенты соответственно заключенные, к которым мне придется прикасаться. Которым мне будет необходимо смотреть в глаза. С которыми я буду вынуждена находиться в одном маленьком пространстве. Ведь очень сомневаюсь, что там лакшери условия у людей, которые нарушили закон и отбывают срок.
Нужно переговорить с отцом. Самый главный пункт, с огромной «1» напротив него. Убедить папу, что такое больше никогда не повторится. Отказаться от ночных клубов. Как минимум, на первое время, а там видно будет. Переключиться на учебу. Всем своим видом продемонстрировать родному, что я осознала свою ошибку, признала вину, и больше никогда его не подведу. Папа должен меня услышать, должен простить, и прежде всего должен дать мне еще один шанс. Я же его любимица, как иначе?
И надо приготовить что-нибудь вкусненькое. Что отец любит есть? В общем, все подряд, но к моим фирменным вареникам с мясом особое отношение, поэтому бегу в магазин за ингредиентами, с надеждой, что это поможет немного смягчить его состояние, а дальше дело за моим подвешенным языком, безграничной любовью отца ко мне и финальным примирением. На руку играет даже тот факт, что раньше семи вечера папа не вернется домой, поэтому будет время подготовиться. Физически, приготовив вкусности, и морально, придумав, с какой стороны лучше начать этот разговор.
Вот только два момента несколько приостановили мое упорство, когда я оказалась в нашей квартире. Первое - запах духов отца. Это его, это сто процентов, потому что это папины любимые, тем более мной подаренные на день рождения. Они долго держат запах, долго не выветриваются, но чтобы настолько? Пять часов дня, а на работу он отправился в семь утра. Десять часов? А запах будто вот только что распыленный по квартире?
Да это еще такое, это еще можно допустить, сбросив на то, что производитель духов не продает разбавленную бодягу. А вот записка, оставленная за столом, где мы завтракали, это уже аргумент. Я мыла посуду, я убирала со стола и там ничего не было, поэтому эта записка должна была откуда-то появиться. Откуда, если я последней покидала квартиру?
Отец был дома, приезжал после утреннего отъезда, отсюда и стойкий аромат духов в помещении. К такому логическому выводу я пришла, открывая лист бумаги, сложенный вдвое.
«У меня срочная командировка по работе. Ты за старшую. Не подведи.»
Командировки отца это вполне привычное дело, вот только такие срочные это редкость. На моей памяти была только одна такая, когда кого-то из высшего руководства отца взяли на взятке и тогда начались безумные три месяца проверок. Даже нашу квартиру поставила на дыбы, выискивая незаконные средства, которыми мог завладеть папа по мнению тех других правоохранителей.
«Асю, я тебя очень люблю, и поэтому у меня нет другого выхода, как предотвратить возможную катастрофу»
Это о вчерашнем, да? И о завтрашнем, да?
С глазу на глаз разговор был бы куда эффективнее, но тут выбора нет. Нужно набирать и уговаривать отца изменить мнение по телефону.
Да и тут нюанс - мобильный вне зоны. Скорее всего, папа в самолете, летит в другую страну. За годы службы он чуть ли не весь мир объездил, и я была его частой компаньонкой в этих поездках.
Окей, это часа два, от силы три и можно будет связаться. Это же время стоит чем-то занять руки и мозг, чтобы как можно меньше себя сводить ненужными мыслями, поэтому направляюсь в спальню, быстренько переодеваюсь и все же решаю приготовить ужин, даже если его не посетит отец. Есть захочется, а если удастся договориться с родным, то аппетит будет бешеным.
Не успела я даже замесить тесто, не успела даже из него сделать заготовки, как звук входящего сообщения перебил музыку, которую я включила на телефоне, чтобы расслабиться, и чтобы веселее было готовить.
Абонент «Папаша» снова в сети - вот что ожидала увидеть, открыв список смс, на самом же деле...
«Пожалуйста, не звони мне, не пиши, и не подходи в университете. Я тебя очень прошу. Родители считают, что это из-за тебя я попала за решетку. Что ты на меня плохо влияешь. Я знаю, что это звучит как бред, но ради нашей прошлой дружбы... Я тебя умоляю, не делай этого. Не заставляй меня выбирать между тобой и родителями.»
Это было от Даниэлы. Это был второй выстрел в упор после звонка Людмилы Викторовны. Третий выстрел прозвучал в час ночи, так и не издав ни единого звука, поскольку папа так и не появился в сети, а это означало - я должна идти туда, куда по доброй воле никто туда не сунется...
Глава 10
- Эй!
Этот крик привлекает мое внимание и я возвращаюсь к практически единственному человеку, который здесь находится. Практически, потому что еще есть я, которая до сих пор не может поверить, что это реальность, а не страшный-страшный сон.
- Это вы мне? - Обращаюсь к мужчине лет тридцати, в какой-то черной, засаленной робе, который бросал на меня подозрительные взгляды и до этого момента, а сейчас похоже решил напрямую поинтересоваться, что я за фрукт и каким здесь ветром занесена.
- Тоби, тебе, кого ты здесь еще видишь? - Риторический вопрос, потому что вокруг ни души, да и кому покажется тереться возле тюрьмы, да еще и так рано? Вот кто, скажите мне, пожалуйста, такой открывает глаза, вкусненько потягивается, радуясь наступлению нового дня и первая мысль - бесконечно сильно хочу сходить в тюрьму. Даже завтракать не буду, чтобы как можно скорее там оказаться.
- Никого, - я вообще увидев это страшное, потому что внешнему виду и по ощущениям, место, решила еще раз попробовать набрать к отцу, как-то с ним договориться, что поняла свою ошибку и попросить разрешения отправиться в университет. Лучше среди студентов, чем среди заключенных. Лучше слушать преподавателя и писать конспект, чем смотреть в глаза этим плохим людям, и записывать их многочисленные списки болячек. А еще не дай Бог от них заразиться. А там же есть чем заразиться, там же целый клондайк этих болезней. Вот, например, как туберкулез. Это же распространенная болезнь среди нарушителей закона, что если я его подцеплю? И потом годами лечиться? А вылечусь ли я вообще?
- Ты на свидание пришла?
- Куда? - Папа, где ты? И где твой мобильный? Почему он выключен? Я же тебе дарила зарядное устройство, почему ты им не пользуешься?
- Говорю, что ты приехала сюда на встречу со своим хахалем?
До конца не понимаю, о чем говорит этот персонаж, но точно понимаю, что если он и не заключенный, потому что вышел за пределы тюрьмы, то точно трется в сомнительных кругах, так грубо выражаясь.
- Нет, на работу, - но за две недели общения с такими персонажами как вот этот, уровень моего словарного запаса уменьшится до ста слов, девяносто из которых будут жаргонного типа. И как тогда возвращаться на учебу? Как я буду вести диалог? Э, училка, не гони лошадей, братва не успевает черкать маляву?
- На работу? Твою же мать не занимать!
О, а я что говорила? Тут прямо разгуляй поле относительно выражений, правда они вряд ли подходят девушке моего возраста. А самое интересное - знаете что вызвало такую бурную по эмоциям фразу? Сигарета, которая выпала из губ этого мужика, когда он услышал с какой целью я сюда пришла. То бишь «прилезла», если придерживаться буквы нарушителей закона, или к ним приближенных.
- Кем?
Если за пять секунд поднять с пола то, что упало, то можно спокойно это тащить в рот? Судя по всему, этот человек строго придерживается этого правила, потому что этот вопрос уже задает, крутя сигарету в писке. Которая, если не ошибаюсь, уже третья за каких-то десять минут, пока я тут накручивала круг за кругом, надеясь дозвониться до отца. Это же что мне сюда одевать? Если свою повседневную одежду, то за две недели она вся провоняется сигаретами. А я этот запах не переношу. Откровенно говоря - блевать от него хочется. Это еще тогда полностью гардероб восстанавливать после этой трудотерапии?
- Помощницей врача.
- Это какого еще врача? Викторовны или что?
- А здесь еще какая-то работает? - По внешнему виду этого забора, который обрамляет тюрьму, уже удача, что здесь есть человек, который может как-то помочь заключенным, так что вряд ли здесь трудится целая бригада эскулапов.
- Нет, не работает. Надеялся, что ты круглый ноль в ориентировании и забрела не по адресу. Но если к Викторовне..., - я бы тоже хотела потеряться. В каком-нибудь торговом центре. В университете. Или хотя бы на рынке. Но явно не здесь... - Поздравлять с тем, что ты затерлась в эту дыру работать, не буду, ты и так несчастна, просто не вкурила еще насколько, но заскочу немного позже. Проверишь мне давление, потому что что-то он сдурел, увидев такую сочную красотку...
Больше ни ногой в клуб! Никогда! Ни в какой! Ни за какие деньги мира и ни за какие уговоры! Хватит! Сходила уже покрутить задницей, нашла же на нее кучу проблем...
***
- Асечка, а тебя ко мне всего на один день отправили?
- Да нет, как минимум на две недели, - а там будет видно. Возможно, мое наказание пролонгируется, если отец не успокоится.
- Тогда давай, убирай это все, будем чай пить, заодно и расскажешь, как так судьба зло пошутила, что такую молодую, хорошенькую девочку сюда отправила.
«Потому что молодая, хорошенькая девочка дорвалась до взрослой жизни, очень резко в нее ворвалась, так сказать, с ноги открыла дверь.»
А открылась другая дверь. Дверь тюрьмы.
- Что будешь к чаю? Печенье? Конфеты? Есть халва? - Вокруг одни минусы, потому что вокруг сырые стены, решетки, заключенные, и единственный лучик среди всего этого мрака - Людмила Викторовна. Главный и единственный врач медицинского блока. - Хотя, ты такая худенькая, что все стоит тянуть.
Я знаю эту женщину всего ничего, каких-то шесть часов, не больше, но в ней я уже замечаю идеальный прототип той матери, которой мне всю жизнь так не хватало... Так что я решаю рассказать правду. Рассказать, как все есть на самом деле. Ничего не скрывать, ничего не выдумывать.
- Викторовна! - Голос новоприбывшего такой же скрипучий, как и та дверь, которую он только что открыл.
Здесь все держится на соплях, и только этот небольшой кабинет является маленьким оазисом посреди серой, холодной пустыни.
И нет, не безлюдной, поскольку вокруг полно людей, каждый из которых совершил какое-то преступление, за которое теперь несет наказание.
- О, Димочка, - именно поэтому эти «Асичка», «Димочка» звучат так необычно в этом здании. Так непривычно видеть милого человека посреди этого негатива и темного-темного зла. - Будешь чай? Кофе?
- Там Колобку плохо, - парень лет так двадцати пяти кивает влево, наверное, в ту сторону, где и стало плохо... Колобку? Мне не послышалось? Это тот что и бабку намахал, и деду не дался?
- Так в чем проблема? Веди его сюда, - Викторовна нисколько не удивляется ни этой фамилии, прозвищу? Имени? Даже глазом не моргнула, наливая из бутылки воду в чайник.
- Как? Он там валяется без сознания посреди камеры. Как я его приведу? - Что же там за Колобок такой, что Дима на грани истерики находится?
- Бери охрану, открывай камеру, я сейчас буду, - стальные нервы у женщины, ничего не скажешь. Включает чайник, после движется к подоконнику, где подхватывает чемоданчик со всем необходимым для первой медицинской помощи, и все это спокойно, как будто это практика - круглый теряет сознание на постоянной основе. - Асечка, присмотри за чайником, и выключи его, когда закипит, потому что он старенький, сам не справится.
- А если кого-то приведут из заключенных? - Мозгами понимаю, что заключенные за решеткой, вокруг достаточно охраны, поэтому мне волноваться нечего. Но дрожь сама по себе прокатывается по телу, вызывая страх.
- Не переживай, не приведут, тем более я вернусь через пару минут. Уверена, Колобок все это затеял, чтобы понюхать нашатырь.
Стоп, здесь же заключенные содержатся, которые совершили какое-то преступление? Или сумасшедшие, которых упекли сюда, чтобы оградить от адекватных людей? Какой Колобок? Какое нюхнуть нашатыря? Это что за клиника?
Ладно, надо отвлечься на работу, пока Викторовна не вернется, а после уже выяснить у нее, что это за хобби такие здесь у людей, что они готовы всех на ноги поставить, лишь бы нюхнуть.... Врач - мой единственный оазис адекватности в этом здании.
Стоит только взять журнал болезней, только занести ручку над открытой страницей, как в дверь стучат. Негромко, но настойчиво.
- Заходите, - ну, о правилах этикета знают, значит, все не так и плохо, хоть тут же напрягаюсь, еще не узнав, кто этот посетитель.
- Можно?
Это «можно» так же выглядит эпично как «Асечка» и «Димочка», ведь на пороге кабинета оказывается... Заключенный. Это понимаю по наручникам, надетым на его руках.
«А разве эти руки не должны быть заведены за спину?»
Внутренний голос начинает меня пугать, я же отмахиваюсь от этого замечания. Этот человек сначала постучал, после просит разрешения зайти, при том всем, что если бы он захотел, то снес бы эту дверь с петель одним движением, даже с наручниками на руках. Ему бы хватило плечом по двери приложиться, чтобы та с мясом полетели вперед, выгораживая для него дорожку, как красная, для звезд мирового масштаба.
- Проходите, - подрываюсь со своего кресла и указываю на кресло напротив, а сама сразу же задумываюсь - а влезет ли он туда? Выдержит ли кресло такого здоровяка? Я видела в фильмах и сериалах, что на территории тюрем есть небольшие спортивные площадки, где заключенные могут поддерживать свою физическую форму, но разве таких габаритов можно достичь благодаря турнику? Или здесь экономят на здании тюрьмы, зато есть качалка элит-класса? - Что вас беспокоит?
- А Викторовна где?
- Одному заключенному стало плохо, она пошла оказывать помощь, - отчитываюсь, хотя понимаю, что не должна этого делать. Просто не хочется его провоцировать, заявляя, что это не его дело. Ася, он - заключенный. Он сделал что-то плохое. И откуда тебе знать, что это плохое не связано с такими вот девушками, как ты, молоденькими, худенькими, закрытыми в одном помещении с этим...
«Что-то он не похож на закоренелого зэка, тебе так не кажется?»
Есть такое и на этот раз я согласна с внутренним голосом, потому что эта борода мужчины, за которой видно ухаживают, его прическа, из которой не выбивается ни один волосок, будто он только что вышел из барбершопа, опять же эти мышцы, которые даже видно через эту... Да и одежда на нем адекватная. Не роба. Конечно, и не классический костюм. Но штаны, кроссовки, футболка, и это все не поношенное, не потрепанное, разве так должно быть у человека, который нарушил закон и теперь отбывает срок?
- А ты кто?
- Я помощница Людмилы Викторовны, - вообще-то, при первой встрече, при знакомстве сначала обращаются на «вы»...
«А мы ведь не в тюрьме, а на приеме у принца, да? И чайничек как удачно поставили, прямо под чайную церемонию закипит?»
- И как же тебя зовут, помощница?
Кстати, а чайничек то уже стоит выключать, потому что уже слышу, как он там старенький бедолага загибаться начинает.
- Ася, - чайничек уже свое отжил, а я боюсь за свою жизнь, поэтому не рискую становиться и прерывать этот разговор. Мужчина хоть и не переходит пока что черту, но... Пока что. Пусть так и будет впредь.
- Я - Псих, - тут то я и теряю остатки хладнокровия, ведь он протягивает мне свою руку, которая и рукой не является, а настоящим орудием убийства.
- Приятно познакомиться, - вполне вероятно, что этой рукой он держал оружие, кого-то избил, а то и вообще убил, НА СЕКУНДОЧКУ, ОН - «ПСИХ»! «ПСИХ», понимаете? И у меня нет другого выхода, как протянуть свою ручонку, вкладывая в его ручище. Добровольно лезу в эту ловушку.
«Если не убьет, то точно покалечит» - такие мысли проносятся у меня в голове, когда рука оказывается в этом мясистом капкане и мужчина ее сжимает.
- Псих это мое погоняло, я, как ты заметила - узник, - трясет наручниками, а я счастлива от того, что там уже нет моей руки, а то бы сто процентов был перелом. Открытый. И явно не один. - Ты же медсестра, так что как-то не правильно, что я буду тебя просто Асей называть. Как твоего отца зовут?
- Руслан. Руслан Петрович.
- Значит, Ася Руслановна? - Беззвучно киваю, а сама до сих пор не могу понять, что представляет собой этот человек. Как для заключенного, то очень хорошо выглядит. Как для таких габаритов - очень хорошо владеет своим телом. Как для такой угрожающей внешности, то имеет очень хорошие манеры. - Значит, мужики не спизд*ли.
- Вы о чем? - Какие еще мужики? О чем... Да, не маленькая, знаю, что означает это слово, но даже в мыслях повторять его не буду. Несмотря на то, что меня воспитывал отец, несмотря на железную дисциплину, он растил дочь, а не сына.
- Представляешь, Ася, меня упекли сюда на пятнадцать лет. Представляешь? Пятнадцать лет за решеткой, без адекватной жрачки, без бабы и с условиями, которые отличаются от тех, к которым я обычно привык.
- Сочувствую, - тихонько говорю, а сама уже в голове прокручиваю варианты, которые могли привести к заключению на пятнадцать лет. И очень быстро прихожу к выводу, что этих вариантов множество. Включая убийство человека.
- Я не ради твоих сочувствий это рассказал, - где там Викторовна? Почему она задерживается? Пусть возвращается, потому что этот разговор приводит к тому, что я начинаю терять самообладание, желая подорваться и рвать отсюда когти. Через дверь, через окно, куда угодно, лишь бы отсюда подальше. - Прикинь какое совпадение - упек меня сюда некий тип по имени Руслан Петрович, представляешь?
- Секундочку, мне нужно выключить чайник, - держусь из последних сил, делая вид, что спокойна, на самом же деле меня так трясет, что не уверена, что дойду до того чайника.
- Да ты подожди, - доля секунды прошла между тем, как я приподняла свои булочки с кресла и тем, как они снова там оказались, сжавшись крепко-крепко. От страха. Страха за свою руку, которая была прижата ручищем Психа, страха за свое тело, и вообще за жизнь, потому что он... ПСИХ! И это я не о его прозвище, а о взгляде, которым мужик смотрит на меня. Взгляд психически неуравновешенного человека. - Мы же не договорили. А какая у твоего папочки фамилия? Случайно не Голова?
- Нет, вы, наверное, с кем-то меня спутали и..., - начинаю наконец дышать, потому что он точно с кем-то меня спутал, но облегчение не может наступить окончательно, поскольку я до сих пор в его руках. В прямом и переносном смысле этого слова. Потому что на пороге не появляется ни Викторовна, ни Дима, ни кто-либо другой.
«А разве этого здоровяка не должны были сопровождать охранники?»
Как же вовремя голосок подбрасывает дровишек в печку...
- Ты хочешь сказать, что твоего отца зовут не Головченко Руслан Петрович? - А это уже плохо, очень плохо, потому что это инициалы моего папы, и похоже этот человек прекрасно видит немой ответ в моих глазах. - Значит он. Что ж, поздравляю тебя, Ася.
- С... чем? - Язык отказывается функционировать, он как и есть хочет жить, а тут как по минному полю - шаг влево, шаг вправо - беда. А моя рука первая в нее попадет.
- Ты прошла конкурс на должность моей тюремной «девки». Заметь - без конкурса, так что приступай, потому что Колобку нельзя долго лежать на холодном.
То есть? Это все... спланировано?
- Чего застыла? - здоровенная скала нависает надо мной, заслоняя свет из окна, заслоняя весь позитив, - ты же медсестра, должна помогать больным, а у меня вот здесь болит.
И прижимает мою руку к своему месту боли. К паху.
Глава 11
Параллельно с тем, как чайник бушует там, все активнее и активнее подпрыгивая на месте (так и не скажешь, что уже возрастной), так и я закипаю буквально за секунду (все же более новая версия). Но если чайник рано или поздно успокоится, максимум сгорев, то я... И здесь мы с ним похожи. Возможно, я ничем не отличаюсь от куска пластика, который выполняет одну-единственную функцию?
- Что скажешь? Темп выше повседневного?
Кто знает, какая там повседневная температура у этого мужика, но то, что сжимает моя рука... Оно движется. Будто придерживается предыдущего образа этого Психа, желая элегантно познакомиться, тянув ко мне свою... Нет, не руку, а палку, которая ожила и... Меня одолевают сомнения, что она раз в год стреляет...
- Простите, но...
Да пусть стреляет хоть в кого, сколько хочет и когда захочет, я же не по этим делам. Не с заключенными. Не с людьми, которые сделали больно другим людям, поэтому пытаюсь оттянуть свою пятерню от паха мужчины, забрать ее оттуда, будто от поверхности раскаленной сковородки.
- Пока не проверишь - не отпущу! - Но не тут-то было. Псих крепко держит, сильнее сжимая, и такое впечатление, что еще немного и у меня хрустнут пальцы от этого бешеного натиска. Думаю, он бы запросто мог сломать мои косточки, как спички, просто сдерживается. Пока что. - Ты дала клятву Амрабату. Вот ее и придерживайся.
- Гиппократу.
- А ты, вижу, ходок по мужикам? Всех удовлетворяешь?
Мне кажется, или что-то хрустнуло? Это мои пальчики? Или пока только нервная система?
- Нет, я вообще не...
- Не юзаная?
А теперь вроде как легче стало. Нет, не в плане эмоций, потому что я чувствую, как там, под штанами что-то активно шевелится, желая вырваться на волю, но хватка мужа стала вроде бы легче.
- Да, - поэтому тут же хватаюсь за эту возможность, надеясь, что отпустит. А дальше я отпрошусь у Людмилы Викторовны, тут же наберу отца и сделаю все от себя зависящее, чтобы больше никогда, никогда не попасть в такое место. Как оказалось, папа был прав, отправляя меня сюда работать. Мне всего ничего, каких-то шести часов хватило, чтобы осознать свои ошибки и больше никогда не наступать на те же грабли.
- Класс, - тактика вроде бы хорошая, потому что настроение этого человека становится куда лучше. Правда я не совсем уверена в том, что эти его блестящие глаза это к добру. Отталкиваясь от «Психа», то тут бабка надвое гадала. - Отличная подсказка от Главы. Я устрою тебе распаковку.
- Кого? - Вести диалог, касаясь достоинства мужчины, так себе идея, но какой у меня выбор? Ни силы вести борьбу, ни пистолета, которым можно пригрозить этому мерзавцу, ничего из этого у меня нет! Так что только мозги могут помочь. Поэтому пытаюсь ими кое-как думать, несмотря на то, что от паха мужика и через руку проходит ток, и эти мои серые вещества поджариваются на сковородке. Доходя до кондиций. Если ими планировать перекусить, и ни в коем случае, если использовать по назначению.
- Посмотрим, что имеем, - и на этих словах вторая лапища этого ненормального касается моей груди, сжимая чашечку бюстгальтера и одновременно то, что в них находится, будто испытывая на прочность. И было бы хорошо, если бы только нижнее белье... - Неплохо.
- Что вы себе позволяете?
Я не привлекательные персики на рынке, нечего меня щупать, поэтому пытаюсь оттолкнуть ручище Психа свободной рукой, но где там, это задача со звездочкой. И чтобы ее решить, стоит тянуть сюда домкрат, чтобы сначала поднять это лапище, а после его куда-то оттянуть. А так имеем то что имеем - ни на миллиметр не сдвинулись, поэтому человек и дальше сжимает, потирает, приценивается. Такое впечатление, что скоро достанет кошелек, расплатится, и уже беспрепятственно впиться зубами в мои персики...
- Делаешь вид, что не нравится? - Довольно ухмыляется узник, а я теперь в полной мере осознаю его фамилию, прозвище, или погоняло. Оно идеально подходит этому персонажу, потому что по-другому как Псих такого не назовешь. В паспорте он может быть Виталя, Петр, или Тарас, но кому интересны эти официальные имена, если есть имя, которое передает сущность этого помешанного? Как ты чайник не назовешь, хоть поренья, хоть кефаль, он чайник, и создан только для того, чтобы подогревать воду. А этот создан, чтобы портить жизнь людям.
- Вы идиот? - Риторический вопрос, знаю, но и в самом деле - что здесь может нравиться? Какому нормальному человеку, адекватной девушке может ТАКОЕ прийтись по душе? Если, конечно, речь не идет о барышнях из его дурки. - Ничего мне не нравится! Отпустите меня!
- Трындишь как дышишь! - В бой пошли ноготки, которыми я пытаюсь поцарапать этого Психа, воткнуть их как можно глубже в его кожу, но все напрасно. Для него как будто не существует боли. Он просто не знает такого слова. - Твое тело говорит совсем другое.
Точно сбежал из сумасшедшего дома! Такая блаженная улыбка может быть только у тех клиентов! Только вот вопрос - почему его обратно туда не запихнули, а переместили в тюрьму?
- Опусти свою головку вниз, малышка, взгляни, как тебя же предает твое тело.
Это какой-то отвлекающий маневр? Я сейчас послушаюсь, опущу голову, а он меня потом неожиданно... Что? Его рука сжимает мою грудь, моя же и дальше покоится на паху мужчины, притираясь с той палкой. Что может быть еще хуже?
- Это..., - а, оказывается, может. И измена выскочила оттуда, откуда ее не ожидали.
- А трындишь, что тебе не нравится. Вон как встали как рапиры.
Довольно подытоживает Псих, потирая своим пальцем мои почки, которые отреагировали на извращенные ласки этого узника, выглядывая сквозь бюстгальтер, и даже свитер их не остановил...
Глава 12
- Это какая-то ошибка, - то ли этому заключенному, то ли скорее себе это шепчу. Потому что как мое тело может так реагировать на этого мерзавца? Как моя грудь может возбуждаться от рук, которые воровали, убивали или... Казалось бы, что худший вариант я уже предположила, уже озвучила, но если не брать во внимание - а что если он насильник? И он вот так зажимал какую-то девушку, как сейчас, мне и...
- Эээ, нет, красавица, - удовлетворенно говорит, при этом темп не сбавляет, работает рукой так, будто замешивая тесто, только вот проблемка в том, что там вместо основы для вареников моя грудь! Которые он нагло лапает! Какой-то незнакомый мужик! - Я тебе не мальчишка из подворотни, с которыми ты привыкла сосаться за гаражами, я четко знаю, когда девка потекла. Стянешь с себя трусы, чтобы мы наглядно в этом убедились? Точнее чтобы ты убедилась, что у тебя в трусиках уже настоящий водопад Ниагара.
- Нет!
Может еще лечь на этот стол, раскинуть ноги в стороны и звездочкой разлечься на нем, чтобы этому подонку было удобнее? Тут же отгоняю эту глупость, потому что такое впечатление, что у этого мужика столько женщин было в прошлом, что он их читает как открытые книги. Даже не перевернув титульную страницу. А зачем? Если он взял ее, использовал и даже не заглянул внутрь. Это женский потребитель. Играет с ними, а потом выбрасывает на помойку.
- Правильно, оставим трусики на десерт.
Стоит только обрадоваться, что этот едок покинул стол, убрав руку с моей груди, и я обламаю его с десертом, оставив без «сладкого», как он запускает руку под мой свитер и звездочки тут же возникают перед глазами. Мигают так быстро и так обильно, что приходится на секунду прикрыть веки, чтобы не упасть.
- Хорошо, да?
Буквально мгновение, каких-то пару секунд я вырвалась из реальности, поддавшись чувствам, когда горячая рука мужчины одновременно с холодом наручников коснулась моей кожи, и он сразу же это заметил. Тут же поддел, тыкая носом в то, что вот, я и вправду кайфую от этих извращённых ласк, и даже если буду противиться, то реальность не удастся оспорить. В реальности мне это нравится.
- Ага, - утвердительно киваю головой, принимаю эту игру, хотя внутренний голос вопит о том, какая я дура, что сажусь за один стол с мастаком таких интимных забав. - Очень хорошо. Хотите я тоже вам сделаю хорошо?
- Так ты мне трындишь? - Под раздачу попадает моя грудь, которую этот ненормальный сильнее сжимает, демонстрируя, что не доволен моими словами. - Трындишь, что у тебя никого не было, а сама еще та элитная шалава?
- Нет, не трынжу, - какая-то ерунда творится с моим телом, поскольку оно то вопит о том, что ему больно, то кричит о том, что невероятно хорошо. Одно чувство перемешивается с другим, делая какой-то взрывной коктейль. - У меня действительно никогда и ни с кем, но я хочу попробовать. Вы позволите?
- Перестань «выкатывать». Я тебе не старик-пердун с вялой колбасой между ног. И скоро тебе это продемонстрирую.
- Ладно, - тут же соглашаюсь, от греха подальше, потому что на пороге комнаты так и никто не появляется. Там тот Колобок откинулся, или где делась врач? Почему она не возвращается на свое рабочее место? - Ты позволишь мне попробовать?
- Давай.
Псих убирает свою руку, наконец-то давая моим мозгами худо-бедно мыслить, не теряясь в этом тумане порочности.
- Эту тоже, - киваю на пятерню, которая сжимает мою руку.
- Зачем?» - Наверное, он задает вопрос и от себя, и от его брата меньшего, которого я и дальше сжимаю через ткань штанов.
- Ну..., - стыдно об этом говорить, поэтому я в очередной раз шарился, уже раз десять за короткий промежуток времени, и не могу подобрать слов. Только киваю головой вниз. Указываю на пол.
- Ааа, будешь делать мне хорошо, стоя на коленях?
Интересно, как давно у него не было интима? Интересно в плане того, что я не волнуюсь за его здоровье, меня больше волнует свое, поскольку, если у Психа давно не было девушки, то он всю свою злобу сбросит на того, кто здесь, в одном с ним кабинете. Разорвет меня на части от недостатка любви.
- Ага.
Картинка того, как я на коленях, глазами напротив его... младшего, вызывает очередную порцию непонятного волнения по всему телу. Муравьи в обратном порядке прокладывают дорогу, своими мелкими ножками творя адский огонь.
- Быстро давай.
Эти пару минут, которые оказались вечностью, наконец-то закончились. Ни муж, ни я больше не прикасаемся друг к другу. И это облегчение. Это очевидный плюс, потому что мозги наконец начинают адекватно шурупать. А вот ухудшает ситуацию то, что я уже стою на коленях, это Псих нажал на мою голову и чтобы не сломать себе шею, я должна была подчиниться.
- Нравится? - Вполне привычный, повседневный вопрос, если бы он не касался того, на что я сейчас смотрю, уже без штанов, которые мужчина одним рывком приспустил, только в одних боксерах, которые не скрывают МАСШТАБЫ катастрофы. - Вижу, что нравится. Только аккуратнее с зубами, девочка, а то устрою внеплановый поход к стоматологу.
Глава 13
Мороз проходит по моему загривку от этой... этой.... Угрозы! Потому что это именно она! Этот мужик мне угрожает внеплановым походом к стоматологу, желая посчитать мне все зубчики. Так что я теряюсь, не зная, как действовать. И стоит ли вообще действовать.
- Ладно, - но еще страшнее от того, что произойдет, если я буду как безвольная кукла все ему позволять. Этот Псих уже исследовал верхнюю часть моего тела, оставив после себя адские следы на нем, ему ничего не стоит перейти к нижней. Начать детальный осмотр. Сначала руками, как это было с грудью, а после уже и... - Я сама.
И этой кочергой, с которой мужчина хотел стянуть свои боксеры, но я остановила, перехватив его руку.
- А оделась так, будто смирная овечка, а оно вон какая горячая штучка находится под этими лохмотьями.
Это не лохмотья! Да, я не собиралась сюда как на показ мод. Даже наоборот - последовала совету Людмилы Викторовны, не провоцировать здешних сорвиголов, натянув на себя свитер, который прикрывал и грудь, и живот, и даже плечи. Кто его знает, насколько извращенные персонажи здесь обитают? Что как они сходят с ума только от одного запаха женских духов? Кстати, которыми я и не пользовалась, чтобы опять же не подвергать себя опасности. Но оказывается, что надо было подумать относительно того, чтобы и на голову какой-то пакет с прорезями для носа и рта придумать, потому что первый рабочий день, а я уже на коленях. Перед прутом одного из заключенных.
- Ага, - но несмотря на все эти моменты я нормально одета! Не в лохмотьях! Я лично эти вещи выбирала. А папа лично на них зарабатывал, засаживая таких мерзавцев как этот за решетку. Отец ради любимой дочери старался, ради ее блага, а этот неадекватный обесценивает труд моего самого родного человека? Обесценивает, загнобив такими мерзкими словечками? - Расслабься.
Но здесь есть и вторая сторона медали, о которой этот Псих не в курсе, но к которой он меня подтолкнул своей фразой о лохмотьях. Она ему еще аукнется, ой, как аукнется.
- Давай уже! Работай ртом как положено, а не лясы точи!
Фи! Так грубо! Интересно, такие как этот когда-нибудь женятся? Находят ту, с которой можно не просто в постели повеселиться, а иметь одну, общую судьбу? С детьми? Семьей? Вряд ли. Потому что никакая адекватная девушка на ТАКОГО не поведется. А отбитые? Это дело отбитых, у меня же имеются свои, текущие, насущные делишки.
Кладу руки по обе стороны бедер мужчины, нежно провожу по его коже, опускаясь ниже, ниже...
- Преграда справа. И слева, - довольным голосом выдает Псих, и уже чувствуется, что его дыхание становится тяжелым, мужик уже в предвкушении наслаждения. В шаге, а если точнее в паре сантиметров от кайфа.
Никак не комментирую эти слова, игнорируя и продолжая двигать руками, доводя мужчину до предела, до, так сказать, посинения, в нашем случае покраснения. Чтобы он окончательно расслабился. Чтобы отдался эмоциям сполна. Чтобы ни о ком кроме меня, себя, нас даже не думал.
- Хватит прелюдий, стягивай давай и раскрывай рот.
Осторожно поднимаю голову, чтобы узнать степень погруженности в процесс этого узника и осознаю, что он практически погрузился в нирвану. Веки закрыты, крылья носа раздуваются, шумно втягивая воздух через ноздри.
- Да...
У меня никогда не было интима. Ни разу. Я даже к ласкам не переходила со своими сверстниками, не говоря уже о мужчинах постарше. Только поцелуи и просмотры фильмов для взрослых, с пометкой восемнадцать плюс, так что пытаюсь оттуда зачерпнуть немного опыта, копируя тон рандомной женщины, которой доставляет наслаждение рандомный мужик. Именно поэтому это «да» тихонькое, на грани срыва, такое сладкое, возбуждающее...
- Да, давай, давай.
Он полностью в моей власти, это я понимаю по тому, когда начинает подгонять меня, а я всего лишь коснулась резинки его боксеров и начала медленно, очень медленно их стягивать с мужчины. Приспускать, в то время, как кочерга угрожающе стоит прямо напротив моего ротика, одно движение этого Психа, один толчок вперед и он окажется прямо в...
- Сюрпрайз-сюрпрайз! - восклицаю, одновременно покидаю резинку боксеров, перемещая руку вниз и сжимая... Хм, как бы это правильно завуалировать, чтобы и вам объяснить, и самой красной краской окончательно не захлебнуться. Короче, бомбончики мужика в надежном укрытии - крепко сжаты в моей руке, и нажим усиливается в следующий момент. За себя! За отца! За лохмотья!
Мой коварный план заключался в том, что я причиню боль этому мужику, он завопит фальцетом от того, что его фаберже в тисках, и на этом все. Победа. Какое романтическое настроение после такого останется? Он свалит отсюда, вместе с хозяином, который помчится в поиске льда, чтобы успокоить горение причинного места.
- Сука!
Но я просчиталась. Где? Возможно, в том, что его шарики так же как и тело этого Психа из камня выкованы. Возможно, в том, что он слишком близко ко мне, и я не успею вовремя отплыть. Где-то я точно что-то не учла, потому что вместо того, чтобы сжать и отпустить, задержалась на какую-то лишнюю секунду, и узник этим тут же воспользовался, крепко схватив меня за волосы. А поскольку их у меня достаточно, они густые и длинные, то я в ловушке. Из которой не знаю как выбраться, потому что банально не предвидела такое развитие событий. Он был настолько катастрофическим, что я даже в мыслях его не допускала.
- Хотел же по-хорошему, - от тона этого голоса я немею, поэтому неудивительно, что моя рука сначала замирает, а после и вообще сама по себе опускается, отпуская рычаг хоть как-то влияния на мужчину, - вижу, по-хорошему ты не понимаешь. Что ж, значит так отодвину.
Глава 14
- Нет-нет-нет, - пытаюсь вырваться, но чем сильнее кручу головой, чем больше пытаюсь освободиться, тем делаю только себе хуже. Ведь хватка мужчины крепкая, сил у этого громилы хоть поля пахай круглосуточно, а мои волосики нежные и не предназначены для того, чтобы за них таскали.
- Да-да-да, - передразнивает Псих, делая полшага, а то возможно и меньше, факт в том, что его кочерга упирается мне в висок, и то счастье, что пока она в чехле. - Будешь стонать и просить еще! Вот увидишь!
Продолжаю пытаться крутить головой, чтобы продемонстрировать, что нет, не хочу, не буду и он меня не заставит это сделать. При этом рот не рискую открывать, потому что мозги то на месте, они то осознают, что никто и ничто не помешает заключенному сделать то, что его душа желает. А судя по всему, то душа там гниловатенькая, не расположена к высокому.
Не так я представляла себе первый раз, совсем не так. Скажу честно - я вообще его практически не представляла, стараясь направить все мысли на учебу. А если и фантазировала, то это были поцелуи, долгие поцелуи, цветы, свидания, разговоры, а уже после переход к чему-то большему. Так же оно получается? Сначала люди хотя бы немного узнают друг друга, прежде чем в постель вместе лечь, верно? А здесь...
- Ладно, хватит прелюдий!
А тут разговоров было на пару минут, не говоря уже о цветах и хоть каких-то свиданиях, и вот я уже наблюдаю перед собой Психа-младшего. Почему младшего? Да потому что язык не повернется назвать его маленьким.
- Испугалась?
Я тут же глаза закрыла, как увидела этого гиганта перед собой, а этому потешно. Веселится козел. Наслаждается моей реакцией.
- Не переживай, он не кусается, он по-другому делает больно.
В эту секунду я мыслями возвращаюсь в ту ночь, когда мы с подругой пошли в тот подпольный ночной клуб. Когда те иностранцы ввалились к нам в вип-кабинку, и начали предлагать дикие вещи, связанные с интимом. И дикая мысль посещает мою голову, дикая, безумная, по-настоящему идиотская, и все же - лучше бы я их удовлетворила. Лучше бы с ними, чем с этим сумасшедшим. Те просто хотели закрыть гештальт напротив физиологической потребности, у этого же какие-то извращенные представления об интиме. То есть он считает, что произнеся эти слова о боли, я должна обрадоваться? Рот открыть посильнее, и ноги раскинуть пошире?
- Там! Там!
Желания дурака сбываются? Так стоит трактовать это, когда я слышу еще один голос, и он тоже принадлежит какому-то мужчине. Сейчас эти двое мне тут организуют возвращение в тот вечер, в тот клуб, в ту напряженную атмосферу? Хотя сегодняшняя обстановка чем лучше? Там были просто угрозы, здесь уже непосредственно перешли к действиям...
- Отвали! А ты рот давай открывай! Сейчас же!
Чтобы я не спутала, что вторая и третья фраза касается именно меня, именно мне предназначена, мужчина бьет по щекам. Легко, если сравнить с тем, как этот буйвол мог бы ввалить, но от этого ни на йоту не становится лучше.
- Там!
А этот второй настойчивый. И при любых других обстоятельствах это была бы хорошая черта характера, целеустремленный человек, уверенно идущий к своей цели, но явно не тогда, когда я стою на коленях, кочерга одного мужика палкой столбится в нескольких сантиметрах от моего рта, а еще один мужик явно желает присоединиться. И он тоже явно неадекватен, ведь почему раз за разом повторяет «там»? Где там? Что там?
- Викторовна идет! - Будто ответом служит на мои вопросы.
Облегченный воздух вырывается из моих легких, и я на волне расслабления едва не раскрываю рты, вовремя вспомнив, какое оружие может туда залезть...
- Дерьмо!
То ли ко мне обращение, то ли этот Псих описал текущую ситуацию, кто знает, но через мгновение все кардинально меняется. Я уже стою на своих двоих, хотя для этого ничего не сделала, а этот заключенный уже в боксерах, штанах, и даже не прикасается к моему телу. Даже отошел от меня, как будто совсем не желает нарушить мое личное пространство.
- Что тут?» - Так что Людмила Викторовна застает вполне приличную картину посещения больным врачебного кабинета, только вот непонятно кому из нас плохую, ведь это я красная с головы до ног, мужик же столбится как ни в чем не бывало. Кстати, и его младший прихвостень тоже кругом стоит, просто врач не обращает туда внимания, да и с чего бы это? А я тупо пялюсь, потому что пару секунд назад ЭТО крутилось возле моего ротика. - Ася! Чайник! Я же просила.
- Ладно, Викторовна, я тогда пойду, - под шумок, пока женщина мчится выключать многострадальный электрический прибор, Псих собирается слинять. Боится наткнуться на ее вопрос? Или спешит в уборную, чтобы сбросить напряжение рукой? Своей рукой, хотя в мечтах мужика этим именно я должна была заняться. - Классную помощницу вы себе присмотрели. Смышленая, сразу определила мой диагноз. Я непременно еще вернусь.
Пока Викторовна жалуется с чайником, проговаривает Псих, глядя прямо мне в глаза, обещая, что рано или поздно наказание за непослушание все же меня настигнет...
Глава 15
- Асю, ну как так? Я же просила..., - голос врача отворачивает меня от одного кошмара, возвращая к другому. Не столь ужасному, как тот узник, который хотел «релакснуть», но все же и здесь гайки. Если я все же худо-бедно выдержала натиск Психа, то бедный чайничек отошел в мир иной. Поплавило его изрядно, в прямом смысле этого слова.
- Очень извиняюсь, я не услышала, - женщина мне конфеты, халву и адекватное отношение, я же как маленький поросенок - наделала пакости.
- Не услышала? - Людмила Викторовна бросает попытку как-то восстановить чайник, это, к сожалению, не пластилин, здесь заново нужную форму не вылепишь, и разворачивается ко мне, наверное, ища, бананы в моих ушах. Ибо как иначе можно было не услышать это безумное шипение? - Как это?
- Была занята пациентом, вот и упустила момент, когда вода закипела, - не свинья, а поросенок, еще не запущенный случай, поскольку сейчас ни капли лжи не раздается из моих уст. Была же занята? Была. Тот неадекватный пациент? Пациент. А то, чем именно я была занята с ним... Просто умалчиваем, промолчать - это же не соврать, верно? Не настолько плохо?
- А что же с ним? На что жаловался? А то так восхвалял тебя перед уходом, будто ты ему жизнь спасла.
- Слабость.
- Слабость?
Я выдала первый адекватный вариант, который пришел в мою еще потерянную головку, и надеялась, что проканает без лишних вопросов со стороны врача. Но, к сожалению, день как не задался, так и продолжает идти по наклонной. Интересно, как низко я могу упасть? Учитывая то, что я уже стояла сегодня на коленях...
- Слабость, головная боль.
- Температура?
- Нет, не было, с этим все в порядке, - не соврала в прошлый раз, да? А теперь аж дважды! Потому что ничего я ему не мерила, зато видела «термометр» мужика и там явно повышенная температура. Точно зашкаливает за сорок градусов. Вот только влияет по-другому - вместо того, чтобы упасть, если не умирать, то там все кругом стояло, а этот Псих предлагал мне проверить температуру... Далеко не подмышкой.
«Но и не попой. Ищи во всем плюсы!»
О, кто это у нас? Внутренний трус проснулся? Высунул свой клюв, увидел, что на горизонте чисто, и давай позитивом разбрасывать?
- И какой же диагноз ты ему поставила?
- Сезонная нехватка витамин, сами понимаете - тут не лучшее место для нормального функционирования организма.
- Да, это правда, здесь явно не курорт.
- Я еще раз извиняюсь за чайник, - Людмила Викторовна немного успокоилась, поэтому мне нужно было наладить с ней контакт, снова, потому что она единственная моя надежда в этом страшном месте. - Давайте я быстренько схожу в магазин и куплю новый.
А еще неплохо было бы подышать свежим воздухом и осознать, что это все, черт возьми, случилось. И самое первое с чего нужно начать, что это именно со мной случилось.
- Но тут же не дело в чайнике как чайнике, я не настолько бедна, чтобы не иметь возможности приобрести новый. Это воспоминание о маме. Воспоминание о чем-то хорошем и теплом. А в этих стенах без этого хорошего и теплого тяжеловато. Сама понимаешь.
- Извините, - все что я и могла сказать, потому что очевидно, что мама Людмилы Викторовны умерла, и очевидно, что я не смогу ей заменить память о ней. Теперь вдвойне горько становится от своего поступка.
- И как тебе этот Тамир? - Эта тема с сожженным чайником угнетала нас обоих, поэтому врач перевела разговор в другое русло, спрашивая о каком-то...
- Тамир? - И колесики начинают крутиться...
«Там, Там, Там, Там» - кричал тот мужик у дверей кабинета. Значит, это он не про Людмилу Викторовну, которая была там и шагала сюда? А об этом заключенном, по имени Псих?
- Ну, да, Тамир, а как же ты провела осмотр, не зная его имени?
- А, и правда, просто из головы вылетело. Я сегодня совсем расхлябанная, - чуть не вырвалось, что осмотр прошел идеально, для пациента так точно, могло бы быть вообще шикарно, если бы врач буквально на пару минут опоздала. Так что в книге жалоб новой записи не будет. Точно не от него. - Да нормально. Заключенный как заключенный, ничего экстраординарного.
Со знанием дела говорю, будто я этих заключенных каждый день вижу, и каждый день они хотят меня взять силой. Но какой вопрос, такой и ответ. Что значит как? В плане как человек? Как заключенный? Или как пациент? Если что, то напротив каждого пункта «ужасный».
«Нет, ну ты тоже не перегибай палку. Где он ужасный? Довольно-таки привлекательный персонаж. Немного нарушил закон, а так вполне на твердую четверку. Если бы не кочерга, которую он пытался в нас засунуть, то и на отличную оценку бы посягнул»
А что же ты ссалась от страха, когда эта кочерга перед нами маячила?
Аргумент? Железный, потому что внутренний голос тут же закрывает поддувало.
- Его просто вчера перевели к нам, я еще не успела нормально с ним познакомиться. Да с первого вида солидный человек, так и не скажешь, что натворил какую-то глупость, за которую сюда и попал.
Солиднее некуда. В костюм переодеть, папку под мышку сунуть и вылитый бизнесмен!
Но мое внимание выхватывает другую часть речи Людмилы Викторовны. Про вчерашний день перевели. Вчера. Когда отец куда-то поспешно отправился, оставив мне несчастную записку. И до сих пор не выходит на связь. А этот здесь, и знает, чья я дочь. А что если... Глупости, конечно, ерунда, но все же... Если это связано между собой? Исчезновение папы и перевод этого Психа в эту тюрьму? Именно тогда, когда я устроилась сюда работать...
Глава 16
К концу рабочего дня мне удалось несколько успокоиться после встречи с тем Психом. Во-первых, благодаря Людмиле Викторовне, которая, конечно, расстроилась из-за потери чайника, но достала термос с домашним компотом и принялась меня откармливать, причитая, что я вся просвечиваюсь. Что я напоминаю больше пациентку, которой нужна помощь, а не человек, который может другим оказать эту помощь. Так что печеньки и халва сделали часть своей работы, введя в мой организм немалую порцию сахарозы, которая тут же начала бурную деятельность, поднимая мое настроение с колен.
Во-вторых, после сладкого стола мои мысли будто разложились по полочкам и я начала рассуждать логически. Это просто совпадение, что отец вчера уехал, и в этот же день этого Тамира перевели в данную тюрьму. Папа бы сто раз проверил, в безопасности ли я и ничего ли мне не угрожает, поэтому не отправил бы туда, где отбывает наказание нарушитель закона, о котором отец сам лично позаботился. Это исключено. Так что это совпадение. Кошмарное для меня, забавное для судьбы, но совпадение.
И, в-третьих, что заставило меня практически забыть об инциденте, который случился в отсутствие доктора. Это был мой первый рабочий день в роли помощницы врача в этом месте лишения свободы. И последний. Такое я приняла решение, и была уверена, что отец его поддержит, когда узнает об этом сумасшедшем. Или Психе. В общем плевать. Я родному все расскажу и он конечно же запретит мне сюда ходить. Идеально? Лучше не придумаешь!
Именно поэтому, только миновав проходную тюрьмы, только отойдя на безопасные сто метров от нее, чтобы никто не дай Бог не услышал этот разговор и не затащил меня обратно, нажимаю на зеленую трубку напротив картинки, где мы с папой вместе. Это мой первый или второй класс. Какой-то концерт посвященный, скорее всего, новому году, ведь я там в костюме снежинки. Который лично папа делал. Представляете? Мужчина, полицейский, и сам лично нашивал эти узоры, украшая сверху блестками, чтобы мне понравилось, чтобы я сияла. Что на сцене, что вне ее, потому что на этом снимке у меня лицо до ушей. Отец безумно любит свою дочь, поэтому, конечно, убережет от какого-то криминалитета.
Настроение моментально взлетает вверх, пробивая макушкой потолок, когда я смотрю на эту милую фотографию, поэтому меня даже не смущает тот факт, что не было сообщения, которое бы сигнализировало, что папа появился в сети. Ничего страшного, возможно, какие-то проблемы у оператора и смс банально потерялось. Да, и у меня, и у отца, так же бывает? Сто процентов бывает, поэтому прикладываю мобильный к уху и уже в предвкушении услышать голос родного.
- Что за фигня? - вырывается, когда через пару секунд ничего не происходит, вообще ничего, а после на экране высвечивается «переадресация».
Наверное, случайно что-то нажала. Сейчас перенаберем.
- Да что такое?
Опять! Опять молчание, и уже второй раз мой звонок куда-то переадресовывается.
Ладно, Бог любит троицу? Я хоть и не набожная, но воспользуемся советом высших сил, поэтому тыкаю пальчиком на вызов напротив «папа».
Похоже, здесь и черноротые экстрасенсы с бубном не помогут, потому что повторяется все то же самое, и я уже собираюсь отменить звонок, попробовать позже, как тут начинается отсчет. Одна секунда, две, три...
- Привет, папочка! Ты как? Ты где? Я по тебе безумно соскучилась! - Тараторю в трубку с улыбкой во все лицо, прямо как на том детском утреннике, когда я крутила танцевальные па, демонстрируя бурную жизнь снежинки.
- Обоюдно, красавица.
Это не папа, нет, это не он... Отец хоть и называет меня время от времени красавицей, но этот голос...
- Кто это? - Отклоняю телефон от уха, убеждаюсь, что звоню именно родному, и испуганно говорю. Почему испуганно? Может я просто ошиблась номером? Сильно-сильно на это надеюсь, потому что в противном случае... У меня очень плохое предчувствие.
- Ты знаешь.
Я не вижу этого собеседника, но прекрасно знаю, что в этот момент на его морде играет довольный оскал. Который я неоднократно видела. Всего пару часов назад. Всего в нескольких сантиметрах от своего лица.
- Как... - куча вопросов крутилось в голове, но далеко не все дошли до рта, точнее они все растерялись по дороге к нему, кто от страха, кто от кошмара, который находился по ту сторону связи. Но несмотря на все главный вопрос был задан.
- Это не важно. Важно другое, красавица, не делай глупостей, если не хочешь найти проблем на свою аппетитную задницу. Тебе же не нужны проблемы, верно?
А разве я их уже не нашла? Неужели я и так не нашла одну, но огромную проблему, которая, кстати, сейчас мне угрожает! О! Это же можно использовать как доказательство, да? Обратиться в полицию с заявлением на этого мерзавца и пусть выуживают эти угрозы из моего разговора с этим Психом!
«Тебя не смущает тот факт, что ты звонила отцу, а попала на этого заключенного? Вообще не волнует тот момент, что это ты считаешь этого мужика тем Психом, а правоохранители могут с тобой не согласиться, не поверить на слово?»
Но это же он! Он! Мне каких-то десяти минут общения с этим Тамиром хватило, чтобы запомнить его голос на всю жизнь. Холодный и одновременно колючий голос, который пробирает до костей, оставаясь в теле навсегда, будто яд, который нереально оттуда вывести.
- Звонишь папе? Хочешь ему пожаловаться? Не советую, если хочешь его увидеть живым-здоровым, с целыми ручками-ножками и стандартной головой.
Угроза полицейскому! Это еще более суровая статья! В сочетании с угрозой гражданскому может затянуть на пожизненное!
«Может, но где было хоть слово о правоохранителе? Он говорит об отце, не о полицейском. Да и угрожать это не одно и то же что приводить угрозы в жизнь. Улавливаешь разницу?»
Внутренний голос сегодня рационален. Слишком рациональный как для того, кто хочет жить!
- Так что папе ни слова обо мне. Скажешь, что работа классная, тебя все устраивает. И, красавица, ожидаю тебя на рабочем месте, потому что что-то предчувствую, что завтра буду иметь страшную мигрень, о которой ты должна позаботиться...
Глава 17
В носу начинает чесаться, на глазах собираются слезы, а на душе противно-противно, будто я выпила целую бутылку уксуса и лимоном закусила. И тут бы поддаться эмоциям, включить девочку-девочку, как это может позволить себе каждая девушка в нашем мире, да еще и моего возраста, но тут дает о себе знать воспитание папы. Он всегда учил не вешать нос и не разводить сопли, если что-то пошло не так, а наоборот уметь держать удар, и не дать жизни отправить тебя на лопатки. Тем более сейчас, когда некому меня подхватить, перед тем как я больно ударюсь головой об асфальт. Папы нет рядом, он непонятно где и все сейчас зависит от меня.
- Извините, - поэтому начинаю действовать, не ожидая манны небесной, подходя к бабушке, которая неподалеку продуктового магазина продает полевые цветы, - а можно мне этот букетик?
- Конечно, солнышко, держи, - я еще не успела дать деньги, как бабушка вручает цветочки, при этом видно по ней, что делает это от чистого сердца, а не так в павильонах, где сначала заглядывают тебе в кошелек, определяют, способно ли ты несчастье оплатить тот букет, а потом с недовольным фейсом все же выдают, будто это подарок, и деньги из моего кошелька не передислоцировались в кошелек продавца. - Такая ты красавица, мальчики целыми оранжереями должны дарить тебе такие цветочки.
- Не те уже мальчики, не те уже оранжереи, - задумчиво смотрю мимо бабушки, вспоминая Психа, то, как он поставил меня на колени, как приставил свой «револьвер» к моему рту и был готов в любую секунду выпустить обойму... Ни о каких цветочках там и речи идти не могло, разве что на могилку по моей девственности, потому что я сегодня как никогда в жизни рисковала ее потерять...
- Ну, не расстраивайся, все еще у тебя будет, - к счастью, женщина возвращает меня в реальность, которая не настолько потрясающая, как та, что была в тюрьме. Хотя, почему я удивляюсь? Не зря же в этом месте удерживают людей, нарушивших закон, которые в прошлом сделали пакость. Да, но разве могут они свободно ходить по этой тюрьме, будто у себя дома, а не как в месте, где должны осознать свою ошибку? Черт возьми, тогда это еще хуже, потому что это означает, что у Тамира там есть связи. Что он не простой, среднестатистический заключенный.
- Да я и не расстраиваюсь, сейчас для меня главное выучиться, найти хорошую работу, а ребята, а ребята подождут, - машу рукой, будто прогоняю этих самых ребят. Вот бы так легко и от этого Психа избавиться. Просто ручкой взмахнула, просто по щучьему приказу, по моему указу выветрить этого мужика из головы, а заодно и из города, чтобы уж точно, чтобы уж наверняка. - Держите.
- Ой, солнышко, а у тебя купюры поменьше нет? А то боюсь, что не имею столько сдачи.
- А сдачи и не нужно, - успокаиваю меланхоличные действия бабушки, которая ринулась в карман своей старенькой курточки за деньгами, - это вам, ведь эти цветы прекрасны. Спасибо.
- Мне? Это все? - Женщина держит купюру в руке и не понимающим взглядом смотрит на меня, выискивая подвох, не спеша прятать деньги. Скорее всего, нечасто балуют ее такими сюрпризами прохожие. А жаль, в ней и в том, что она продает, положительной энергии в сотни раз больше, чем в тех дорогущих магазинах, букеты которых загнивают на третий день.
- Да, купите себе что захотите, пусть это будет неким обменом подарков. Вы мне подняли настроение этим букетиком, а я вас тоже хочу отблагодарить. И еще у меня будет к вам просьба. Есть ли у вас мобильный?
- Мобильный?» - Бабушка уже готова была мне оформить в придачу остаток всех цветов, но такого вопроса явно не ожидала услышать.
- Да, телефон. Просто мой разрядился, а мне нужно набрать к отцу, предупредить, что я приду домой немного позже. Чтобы он не волновался, - а я что-то и не учла тот момент, что у пенсионерки может и не быть мобильного. То молодого человека без телефона практически не реально найти, а бабушку, с ее размером пенсии, и необходимостью торговать этими цветами, как два пальца об асфальт.
- Есть, но он старенький, прямо как я, но если подойдет, то держи, солнышко.
- Большое спасибо, я быстро.
То, что мобильный старый, мне только на руку. Главное, чтобы хоть пару копеек было на счету, потому что не хочется демонстрировать бабушке, что я ее обманула, доставая свой гаджет и с него пополняя баланс старушки.
- Слушаю, - но мне не могло вечно не везти, и на этот раз хоть какой-то проблеск солнышка среди этого облачного неба.
- Дядя Саша, добрый день, - дядя Саша, он же Александр Григорьевич, он же хороший товарищ отца, с которым они проработали вместе бог знает сколько лет и до сих пор поддерживают хорошую связь.
- Ася? - Этот человек знает меня еще с пеленок, когда я была еще совсем куцыпердиком, поэтому тут же определяет по голосу.
- Да, мой телефон разрядился, я попросила позвонить.
- Что случилось?
Сразу видно, что человек работает в органах, без расшатывания берется за дело.
- Дядя Саша, а когда вы в последний раз общались с папой?
- С Русом? Да, наверное, неделю назад, если не больше. А что? С ним все в порядке?
- Я не знаю, - очередная порция слез подкатывает к глазам и в этот момент их еще труднее сдержать, чем в первый раз, теперь это уже хоть и не рядом, но есть человек, который может поддержать и дать мне побыть девочкой. - Вчера он улетел куда-то в командировку, и с тех пор не звонил. А его мобильный вне зоны досягаемости.
- А куда улетел?
- Не знаю, - дядя Саша этим вопросом лучше не делает, хоть я и осознаю, что он желает найти какую-то ниточку, которая может привести к ответу.
- Ты не спрашивала?
- У меня и не было возможности спросить. Утром он еще будто никуда не собирался, а когда я пришла из университета домой, то увидела записку, в которой отец написал, что едет в срочную командировку. Это все что я знаю.
- Ты можешь на пару минут задержать того человека, у которого ты взяла телефон? Я кое-что быстро узнаю и наберу по этому номеру.
- Да, смогу.
Скорее всего, эта бабушка одна-одинешенька осталась, поэтому с утра до ночи здесь приторговывает цветочками, поэтому ей некуда, к сожалению, спешить, а этим мобильным вероятно уже и давным-давно не пользовались. Вообще странно, что удалось набрать и противный голос по ту сторону динамика не сообщил, что на балансе недостаточно средств.
- Все хорошо, солнышко? Предупредила отца?
- Да, спасибо, но если вы не возражаете, то я еще немного попользуюсь вашим телефоном, папа должен перезвонить, сообщить, каких продуктов дома нет, чтобы я заскочила в магазин по дороге.
- Вообще не вопрос, доченька, можешь сколько хочешь им пользоваться. Все равно без дела валяется. Я вообще не знаю зачем его постоянно таскаю с собой. Наверное, еще надеюсь, что сын когда-нибудь позвонит. Старая баба, глупая баба, а верит в сказки, как маленький ребенок.
- Да что вы..., - надо было как-то успокоить женщину, поддержать, помочь, потому что тема с сыном явно была для нее болезненной, ведь в глазах старушки тут же собрались слезы, в следующую секунду полившись по ее сморщенным щечкам. От чего мне тут же плакать охота.
- Все в порядке, солнышко, отвечай, к тебе папочка звонит, - бабушка кивает на мобильный, который и вправду начинает теленькать, а сама улыбается сквозь слезы, стараясь сделать вид, что все хорошо.
- Да, - принимаю вызов, надеясь услышать хорошие новости от дяди Саши. Его присутствие это всегда сплошной позитив, то ли подарок мне на день рождения, то ли просто время, проведенное со мной. Поэтому и сегодня полагаюсь на хорошую ауру мужа.
- Тут такое дело, Асю, - и начало явно провальное, голос Александра Григорьевича далек от позитивного. Вроде бы и негативом не пропитан, а вроде бы... Загадочный что ли? - В общем, твой отец никуда вчера не улетел. Да и сегодня тоже. Я просмотрел информацию и ни на какой из рейсов он не был зарегистрирован...
Глава 18
- Асечка, доченька, ты как? - Такими словами встретил подполковник Юрин, который за матерным словом в карман не лезет, если нужно подчиненным вставить пару пистонов в одно место, а ко мне так нежно, тепло, по-домашнему, что в носу снова начинает чесаться и первые проявления слез прячу, прижавшись к плечу мужчины. Пусть он и не мой крестный отец, но дядя Саша тот, кто на самом деле может называться крестным. В отличие от того, кто где-то исчез и давным-давно не появлялся на небосклоне.
- Держусь, - под этим словом завуалирую свой переезд из квартиры в номер отеля. Я не знаю, с чем связано исчезновение отца. Не в курсе, замешан ли в этом тот Тамир, он же Псих. Не могу быть уверена, насколько далеко может зайти этот узник, если каким-то образом подключился к моему мобильному, поэтому лучше перестраховаться и покинуть место постоянного проживания. До появления папы. Пока он не появится. А потом я ему все расскажу и со спокойной душой вернусь в родные пенаты. И уйду с той работы.
- Асю, послушай, - Александр Григорьевич отрывает меня от своего уютного плеча и всматривается в глаза, и конечно, что прекрасно видит там слезы и страх, которые одновременно собрались терроризировать мою душу. - Мы найдем твоего папу, я обещаю тебе, из-под земли достанем тех, кто причастен к его исчезновению, но с отцом будет все хорошо. Ты мне веришь?
- Да, - не просто так дядя Саша называет меня доченькой. Мужчине не посчастливилось иметь детей. Да и женат он был всего пару лет. Я на сто процентов не в курсе того, что там случилось, но по намекам отца виновата та женщина. И можно было бы подумать, что это обычная мужская солидарность, да еще и подкрепленная многолетней дружбой, но стоит знать Александра Григорьевича и его отношение к близким людям. Это отношение основывается на поддержке, взаимопомощи и честности. Поэтому нет сомнений, что если он этой женщине сделал предложение, соединил с ней судьбу, то он считал ее близкой. Скорее всего, имела место измена со стороны жены дяди Саши. После этого мужчина так и не нашел ту, с кем бы рискнул второй раз попытать удачу. Мой папа углубился в работу ради меня, моего комфорта и моего будущего, а его товарищ ушел с головой в работу из-за боли, причиненной этой женщиной. И здесь они чем-то похожи, и здесь их взгляды пересекаются. - Вы считаете, что кто-то замешан в исчезновении папы?
А вот здесь эмоции в очередной раз берут верх надо мной, и если минуту назад это произошло из-за сантиментов, то сейчас из-за страха за то, что отцу хотели причинить вред. Если уже этого не сделали, из-за чего он и не выходит на связь...
- Насчет этого пока не знаю. Не знаю.
Еще одна прекрасная характеристика этого человека это то, что он максимально честный и искренний. Не будет говорить на черное - белое, если там все в максимально мрачных тонах. Вот и в этот момент дядя Саша бы с удовольствием меня успокоил, сказав, что лишнее ляпнул, погорячился, но он откровенный. Суровая правда? Очень, но с другой стороны - мне же уже давным-давно не десять, и стоит говорить со мной серьезно, а не приукрашивать реальность, уверяя, что все люди хорошие, а плохие если и существуют, то только в книжках, и то там драконы быстро с ними разбираются, сжигая дотла пламенем из пасти.
- Все это очень странно, - продолжает подполковник, и уже ни капли он не дядя Саша, это Александр Григорьевич, полицейский, при исполнении, - я проверил по базе, кто покупал вчера и сегодня билеты на поезда из этого города и ближайших - отца нет. На автобусы, которые проходят по базе, тоже пусто. Машина же на месте?
- Да, на стоянке, - вчера, да и сегодня утром я как-то не подумала насчет машины, понимая, что папа рано или поздно позвонит и объяснит, что произошло и почему ему так резко пришлось отлучиться по работе. Но после тюрьмы, после своей так называемой работы я сходила на стоянку, в пятистах метрах от дома, и обнаружила, что автомобиль там находится. На привычном месте. - Я спросила охранника, который дежурит на стоянке, когда он в последний раз видел папу, и тот сказал, что вчера, примерно в два часа дня.
Все сходилось в логическую цепочку. Вчера утром отец взял машину и поехал после завтрака на работу. В обед же вернулся, оставил ее на стоянке, а сам отправился в командировку, написав мне записку и предупредив, что срочно едет по делам. Но после этого логика обрывается, как и след родного, и вот тут вот и неприятность.
- Ты не спрашивала у этого охранника, ему твой отец ничего не говорил? Например, почему так рано приехал, потому что вряд ли Рус часто возвращается домой в два часа.
- Спрашивала, - я, конечно, не правоохранитель как папа, не опрашиваю свидетелей на предмет того, что они видели, а что нет, но такой логичный вопрос задала, - охранника тоже заинтересовало, почему отец так быстро вернулся, но ответ был тот же, который и мы с вами имеем - срочная командировка.
- Странно, странно, - снова задумчиво повторяет дядя Саша, потирая уже седые виски, а потом резко поднимает голову, будто вспоминает, что он в кабинете не один, и тут еще кто-то затесался, - но в любом случае все будет хорошо, доченька. Я уже дал распоряжение ребятам проверить камеры автостанций, железнодорожных станций, и камер на выезде из города. Кто знает, возможно, отец уехал на такси. Или на попутке. В общем, ты главное в панику не впадай, ты же знаешь - отец в этой... жизни крутится не первый год. Выберется. По-другому быть не может.
- Знаю, - выдавливаю из себя подобие улыбки, делая вид, что не понятно, что вместо «жизни» дядя Саша имел в виду явно что-то другое, например, дерьмо, которым можно охарактеризовать криминальный мир. Помню, что еще папа шутил, что он как тот ассенизатор, делает мир чище, по максимуму убирая из него гадость. - Я бы хотела еще кое-что спросить у вас.
- Конечно, спрашивай, доченька.
- Дядя Саша, а скажите, пожалуйста, а какими преступлениями занимается мой папа? - Знал бы Александр Григорьевич, о чем я хочу его спросить, наверное, не так бы поспешно и запросто давал согласие.
- В каком плане какими?
- Ну, какая у отца специализация. Кто, так сказать, его клиенты, которых он отправляет за решетку, - здесь, конечно, «клиенты» звучит как-то мило, как для людей, которые нарушают закон, и в результате этого попадают на нары, но надо же было как-то объяснить свой вопрос.
- А ты не знаешь?
Скорее всего, для подполковника было само собой очевидно, что я должна была знать, какой именно работой занимается мой папа, мой единственный отец, но я действительно не в курсе.
- Нет, я как-то никогда этим не интересовалась, - на самом деле папа не хотел говорить. Говорил, что это мне не нужно, и нечего забивать голову ерундой. Я должна учиться, а не думать о преступниках.
- Рус всегда брался за самую грязную работу. За наркоторговцев, особенно за тех, кто эти наркотики продавал детям, за насильников и убийц. Твой отец брался за полных отморозков, потому что лично желал их посадить за решетку, чтобы те никогда не повторили то, что они уже однажды сделали. Для него это было чем-то большим, чем работа, это было чем-то личным, в чем твой папа хотел поставить точку. И ставил. Неоднократно. Поэтому Рус полкан, а я только его половинка. Доченька, ты должна гордиться своим отцом, он у тебя не только классный полицейский, но и очень хороший человек, который сохранил жизнь не одному человеку.
Я это знала, и безумно любила папу. За его работу. За его отношение ко мне. За его заботу и опеку. Но сейчас я еще безумно нервничала, ведь если «клиенты» отца это наркоманы, насильники и убийцы, то тот Псих один из этой черной троицы? А папа? Что с ним? И какова вероятность того, что ему кто-то отомстил за то, что однажды мой родной засадил за решетку какую то шишку?
Глава 19
- Опять ты?
Как вам такая версия «доброго утра»? Тем более произнесенная таким лицом, от которого молоко превращается в кефир, который невозможно пить, насколько он кислый.
- Доброе утро, - кажется, еще пару дней работы в этом заведении и я перестану здороваться, и вместо этого буду сплевывать сквозь «штахеты», или как там на зоне называют зубы? Но пока я не потеряла что-то человечное, что неприсуще этому месту, то выдавливаю из себя эту фразу, и еще и улыбаюсь плюс ко всему. Людмила Викторовна это хорошо, но неплохо было бы заручиться поддержкой еще кого-то кроме врача. А если этот человек не за решеткой, не заключенный, то он, чисто теоретически, играет за нашу команду? Может быть, мне полезным?
- Ага, и тебе того же, по тому самому месту, - хотя судя по манере общаться, то команда соперница в шаге от того, чтобы этого охранника перетянуть к себе. И откуда такое скверное настроение? Окей, работает он не в лучшем месте, ладно, вряд ли получает приличную зарплату, но если не нравится здесь, то почему терпеть? Зачем страдать, если можно написать заявление об увольнении и свалить отсюда, навсегда забыв об этом месте? Я бы так и сделала, если бы знала, где папа, и если бы была убеждена, что тот Псих не причастен к исчезновению моего родного.
- Хорошего вам дня, - что ж, я постаралась, мои старания не оценили, так что попробуем удачи в другом месте. Например, в кабинете врача, где есть хрустящие вафли, горячий чай и нормальное, человеческое отношение.
- Подожди, еще успеешь пацанов порадовать, - этот человек, имя которого для меня до сих пор остается тайной (да и особо не интересно, честно говоря), преграждает путь, не давая пройти вглубь тюрьмы. - А признайся, вот так, чисто между нами, ты нормальная?
- В каком плане нормальная? - Хорошо, правила приличия он не знает, тут больше мой прокол, на что я дура рассчитывала, когда ожидала от этого персонажа манер? Но эти какие-то непонятные намеки с пацанами, а теперь еще и что, обвинения в том, что я того, шарики за ролики заехали? Ошиблась дверью, прозевав сумасшедший дом?
- В прямом, сладенькая, - от этих слов, а еще больше от взгляда, которым меня облизывает этот охранник, я чувствую себя липкой, будто действительно какая-то сладкая конфета. Начало дня, а уже возникает безумное желание принять душ, смыв с себя эти жирные взгляды, и этот вонючий запах, поскольку мужик ведет беседу, при этом сосет потрескавшимися губами свою сигарету. Явно украденную из какой-то контрабанды, ибо вонь такая, как будто взяли коровье дерьмо, замотали в листочек с дерева и не отходя от кассы тут же зажгли. Гадко вам? А если это еще и в морду пихать? - Какая адекватная девка будет сюда переться? В отродье мужиков, которые давным-давно не видели баб, и которые даже на Викторовну засматриваются, что уж говорить о такой сочной малышке как ты.
- Отойдите, пожалуйста, - на «пожалуйста» у меня скрипят зубы, потому что едва сдерживаюсь, чтобы не высказать все, что я думаю об этом персонаже. Судя по его мерзкому взгляду, то он недалеко убежал от этих мужиков, ну, которые женщин давным-давно не видели, да еще и в голос это произносит! Нисколько не стесняется! О тактичности нечего и говорить.
- Или ты наоборот любишь внимание? Любишь мужиков?
- Пропустите меня на мое рабочее место, а то я все Викторовне расскажу, - тошнота подступает к горлу, требуя высвобождения, и желательно на этого подонка, но из последних сил сдерживаюсь, надеясь, что этот Псих сегодня не припрется в госпиталь и этот разговор на сегодня хотя бы будет последним с таким отвратительным послевкусием.
- Конечно, проходи, - я не сильно надеялась на то, что мои угрозы сработают, это больше был крик отчаяния, какие они здесь все отвратительные и не зря находятся у черта на рогах, потому что в адекватный мир им нельзя, и неожиданно охранник отступает, давая дорогу.
- Спасибо большое, - и, оказывается, что Людмила Викторовна имеет куда большее влияние, чем просто врач, которая заботится о здоровье заключенных. Только и могу удивляться тому, как эта добрая, милая женщина смогла заработать авторитет среди этих отбитых на всю голову мерзавцев. Они с других планет. Совсем. А у нее как-то это получилось сделать.
- И совет на будущее, сладенькая, - я уже почти миновала этого вонючего, практически проскользнула в дверь, за которой уже находился коридор в кабинет врача, как он наклонился, обдавая сигаретным дымом перемешанным с потом. От чего меня чуть не стошнило, а живот тут же скрутило в бараний рог, - стукачей здесь не любят. Так что лучше держи свой язычок за зубами, чтобы была возможность и в дальнейшем им вертеть со своими подружками.
Ну что это как не угроза, скажите вы мне? За это же можно присесть на пару лет при нормальном адвокате истца, и этот подонок этого совсем не боится? Настолько уверен, что я ничего никому не расскажу? Или его особо и не страшит перспектива оказаться за решеткой?
Ладно, Боже, я выхватила дневную порцию дерьма, в дальнейшем можно спокойно отработать и так же спокойно пойти к себе в гостиничный номер? Пожалуйста, я же не слишком много прошу, правильно?
- Эммм..., - угу, твой намек, Всевышний, я усекла. В свой выходной схожу на рынок за губозакаточной машинкой, а то много хочу. - А где Людмила Викторовна?
- Опаздывает, - и мужчина, раскинувшийся в кресле врача, явно рад этому факту, и тут же это демонстрирует оскалом, - да ты чего там зависла? Проходи, не стесняйся, наше знакомство прервалось на самом интересном, продолжим?
Глава 20
- А что вы здесь делаете? - Да, это не тот неадекватный Псих, да, я знаю этого человека и он не вызывает у меня страха, как это делает заключенный по имени Тамир, и все же - это кабинет Людмилы Викторовны, а это ее стул, поэтому на правах помощницы спрашиваю, почему он так свободно себя здесь чувствует.
- Так вчера и не получилось лично познакомиться, - ну что же, кресло врача я отвоевала можно сказать, мужчина его покидает, вместо этого двигаясь ко мне. И первая мысль - отшатнуться. Развернуться и изо всех сил валить. Но вовремя себя сдерживаю и задумываюсь над логическим вопросом - какого бежать? Я теперь всех буду бояться, потому что один ненормальный меня напугал? Это будет моя привычная реакция на всех людей, тем более мужского пола? - Я - Дима, а ты, если не ошибаюсь, Ася?
- Не ошибаетесь, - пересиливаю себя и вкладываю руку в руку мужчины, переживая некое дежавю вчерашнего дня, в любой момент готовая защищаться. Кстати, о защите - после встречи с Александром Григорьевичем и перед тем, как отправиться в отель, зашла по дороге в оружейный магазин. Рассмотрела ассортимент, испугалась одной только мысли, что этим товаром можно человека убить и приобрела газовый баллончик. Лучше, чем ничего, и за него не посадят за решетку, если перестараешься с защитой.
- Если не против, то давай сразу на «ты», ладно? - Но в целом лицо и в частности Димы не станут полигоном для испытания этого баллончика, поскольку он слегка давит мою руку и тут же ее убирает, видно, что не желает заступать за мои красные личные линии. - Я не настолько стар, как могу показаться. Просто аура здесь такая себе, мягко говоря, на любителя, поэтому, наверное, и отражается на моем фейсе.
- Это ты очень приукрасил, что на любителя, - что ж, он куда лучше того мужика на входе в тюрьму, и вообще не сравнится с тем Психом. До того неадеквата Диме стоит пережить пару покушений на жизнь, где его палками хорошенько будут бить по голове, несколько сотрясений мозга и как минимум одно падение с десятого этажа. Головой вниз. И то у Димы шансы выше остаться нормальным мужчиной.
- Ну а как? Тут если не смотреть на все через розовую призму, то можно мозгами поехать.
- Что это за призма такая? Одолжишь? - Это что, какие-то навороченные 3-д очки? Несите, беру две пары, одних явно может не хватить.
- А ты просто представляй, что это все игра, вокруг разного рода персонажи, и твоей главной задачей является выжить, без сохранений, и желательно в здравом уме.
- Эта игра явно содержит черты присущие фантастике, или фэнтези, - потому что если даже живым отсюда выйдешь, то об адекватности в голове, после встречи с «разного рода персонажами», стоит забыть.
- Я бы сказал хоррор фантастика, учитывая, какие здесь условия и другие игроки. Но есть здесь и положительные моменты.
- Правда? Какие? Людмила Викторовна не считается.
- Ася, разве так можно? - возмущается Дмитрий, а я не понимаю, на что он обиделся. - Испортила мой главный, да самый большой плюс, разве так честно?
- То есть это все? Больше позитива не будет? - А я так надеялась, эх...
- Ну, почему же не будет, как минимум еще один есть, и вот он перед тобой.
- Ты?
- Да. Персонаж, который уже вот почти полтора года проходит эту игру, и до сих пор при своих мозгах. Ну, точно не пускаю слюни, а это уже ого-го успех, скажу я тебе.
- Даже не представляю как ты тут полтора года находишься и выглядишь вполне вменяемым. Это только мой второй рабочий день, а я бы уже желала, чтобы был последний, - полтора года? Здесь? Мне что у него, что у Викторовны стоит поучиться, потому что это нужно иметь железную выдержку и стальной характер. У меня, оказывается, ни того, ни другого нет, а я считала, что я папина дочка, что готова к разного рода испытаниям, которые может подбросить непредсказуемая жизнь.
- Ничего, втянешься, у меня такие же мысли были, когда я только начинал здесь работать. Кстати, а можно твой телефон?
- Да, запишешь, или ты мне продиктуешь свой и я тебя наберу? - Первое впечатление об этом парне довольно-таки хорошее. Он позитивный, что уже огромное достижение, если учитывать данное место, и добрый, что тоже здесь на вес золота. Настоящего, отборного золота.
- Нет, ты не поняла, - Дима улыбается, и это опять же так непривычно в этом здании. Что кто-то здесь распространяет хоть какие-то позитивные флюиды. - Мы, конечно, можем и номерами обменяться, я совсем не против, но я имею в виду твой телефон. Физический. Ты, может, его мне дать на пару секунд?
- Зачем? - Не то чтобы у меня был дорогой мобильный, или я боялась, что парень возьмет гаджет и прыгнет через окно, убегая так, что пятки только будут сверкать, просто зачем он ему понадобился?
- Я бы хотел кое-что проверить. Подтвердить или опровергнуть свои предположения. Это все будет происходить на твоих глазах, так что не бойся, я ни тебе, ни твоей личный вещи не причиню вреда.
- Держи, - уже даже любопытство перевешивает ценность телефона, а учитывая, что он старенький и не дорогой, то практически без колебаний протягиваю гаджет парню.
- А есть у тебя еще какая-то шпилька, или что-то тоненькое? - Дима отрывается на меня от мобильного, уже сняв на нем бампер, заднюю крышечку и вытащив батарею.
- Есть маникюрные ножницы, - вот это будет смех, если завтра во всех новостях выйдет статья о непутевой помощнице врача, у которой украли телефон из-под ее носа, а она еще и собственноручно вложила орудие убийства в руки грабителя. Это я еще молчу о том, что самостоятельно отдала мобильный.
- Подойдет.
- А что ты..., - в этот момент я начинаю задумываться, что Дима может и вправду быть грабителем, который скрывает дверцы квартир, машин, обнося все до ниточки, а на моем телефоне сейчас просто отрабатывает свое мастерство. Так сказать, поддерживает форму оффлайн, без смс и регистрации.
- Тёма как был паскудой, так ею и остался, - я даже не успела договорить, как парень перестал ковыряться ножницами для ноготков в задней части телефона, подытожив свои действия голосом приближенным к довольному, - дай сюда руку. Ладошкой к верху.
Я протягиваю руку, вообще не понимая, что это было и что это будет, и в следующую секунду моей кожи касается...
Глава 21
Что-то маленькое. И очень горячее. Черного цвета и если с чем-то сравнивать, то похоже на сим-карту. Только еще меньше, еще тоньше. Если бы не целенаправленно за этой штуковиной лезть, то так просто ее и не найдешь.
- Что это такое? - И почему ЭТО оказалось в моем телефоне?
- Прослушка. Почерк Тёмы, - Дима собирает в кучку гаджет, и уже в целостном состоянии передаёт его мне.
- Какого еще Тени?
- Ты должна была его видеть. Типа охранник в этой тюрьме.
- Это тот, кто много курит и высказывается так, будто сам вчера закончил отбывать срок?
- Ага, а еще тот, кто думает, что может заниматься этим дерьмом, - парень забирает эту штуковину и пока я ничего не поняла, легким движением руки ломает ее на две части. А после еще пополам эти огрызки, чтобы уж наверняка.
- Я так понимаю это происходит уже не впервые? - Поскольку Дима целенаправленно знал куда обратить внимание и где именно искать. Среднестатистический человек, который ничего не подозревает и не крутится в этом болоте, черта с два полез бы что-то выискивать в гаджете. А парень за пару секунд нашел лишнюю деталь, которая никаким боком не относится к заводским настройкам.
- Нет, не впервые, Артемыч с каждым новым работником проделывает одну и ту же схему.
- Доброе утро, - а вот и Людмила Викторовна. С улыбкой на лице и очевидно с хорошим настроением. Нужно будет поближе с ней познакомиться и узнать секрет ее постоянного оптимизма. Где она черпает эту энергию? Судя по всему, женщина не употребляет, тогда, где тот ресурс, который ее подпитывает? - Как у вас дела? Никто не приходил? А то предыдущий автобус поломался, а другой не спешил ехать в наши места.
- Доброе утро, Викторовна. Докладываю - пациентов не было, все живы-здоровы, находятся за решеткой. Доклад закончен.
- Вольно, разойтись, - врач подыгрывает парню, который отчитался так, будто мы сейчас выстроились в шеренгу перед генералом. Хотя, в какой-то степени, для этой, как Викторовна выразилась, местности, женщина точно генерал. Хорошего настроения и крепкого здоровья, потому что я, если честно, поражена тем фактом, что сюда отправили работать адекватного врача. Обычно в такие дебри посылают тех, кто ни «бэ», ни «мэ», ни «кукарику», а диагноз ставят по статьям из интернета. А тут вон как повезло заключенным. Врач с опытом, с мозгами и явным желанием помочь решить проблемы со здоровьем. - Спасибо, Димочка, что прикрыл.
- Всегда рад, Викторовна. Но есть и не слишком хорошие новости.
- Это же какие? - Женщина мгновенно напрягается, перебегая встревоженным взглядом сначала по моему лицу, а потом и по лицу парня, явно вычисляя, у кого из нас эти «не слишком хорошие новости». А я уже второй раз за два дня ловлю себя на мысли, что эта женщина была бы идеальной мамой для меня. Такого человека мне всегда не хватало. Нежного. Милого. Чувственного. То есть с теми чертами характера, которые присущи в основном женщинам. И хоть папа старался, заботился обо мне и я кривого слова сказать о нем не могу, но папа это папа, мужчина. А порой так не хватало именно матери, именно женщины, которая могли быть и за старшую сестру, и за подругу, и за, конечно, маму.
- Вот, - и Дима демонстрирует доктору четыре крошечные частички, которые уже сейчас напоминают маленьких тараканов. Только бы усик доделать и вылитые вредители, из-за которых я на стул запрыгиваю, стоит только их где-то увидеть.
- Все никак не успокоится? - С разочарованным выдохом выдает женщина, но ни капли не удивляется, будто это обычная практика. Вместо этого достает из пакета коробку, на которой изображен чайник.
- А зачем он это делает?» - делаю зарубку, что я неблагодарная скотина, которая сожгла вещь Викторовне и даже не додумалась это возместить, и все же задаю вопрос, который не дает покоя. Должно же быть какое-то логическое объяснение таких поступков? И вообще - а разве за такое правоохранители не должны наказывать? Это же вмешательство в личную жизнь, это разве нормально?
- Тёма бывший мент, - Викторовна махнула рукой, явно не желая погружаться в эти объяснения, доставая новое устройство, поэтому Дима взялся за это дело. - Его выгнали из полиции за взятку. Лично начальник поймал Тему за руку. В тот же день уволив и пообещав, что Темич ни на какую адекватную работу не сможет устроиться, потому что он очень сильно подвел босса, запятнав репутацию всего отделения.
- И он сюда пошел делать? - Какая-то исправительная колония. Не только для тех, кто находится за решеткой, а кто и свободно передвигается по этой тюрьме. Интересно, Викторовна тоже где-то провинилась, что мятущаяся жизнь эту милую женщину сюда забросила? Другого объяснения я пока не нахожу.
- Это единственное место, куда Темича взяли с теми рекомендациями, которые накатал на него его бывший босс.
- Но это не объясняет того, почему он пихает эти прослушки в телефоны людей, - там должно было быть что-то очень личное, если руководитель этого Артема перекрыл все пути мужику. Либо босс был очень честный, и его подчиненный испортил репутацию, наработанную годами. Либо Артем очень отвратительный полицейский, с которым вообще не реально адекватно работать. Пока я склоняюсь ко второму варианту.
- Почему же нет? Артемка старается отбелиться, пытается вернуться в полицию и доказать боссу, что та взятка была ошибкой, которая больше никогда не повторится. Теперь ищет повод, чтобы все изменить и здесь не гнить. О, прямо стихотворение получилось.
- А я тебе говорила, что у тебя талант? - наконец отозвалась Викторовна, которая уже развернула бурную деятельность, поставив чайник греться, а сама накрывает на стол. Судя по всему, нас ожидает чайная, то бишь кофейная церемония - И что тебе нужно отсюда как можно скорее рвать когти.
- И как же вы тут без меня будете справляться, Викторовна? И как я без вашей поддержки и вкусных пряников?
- И что же он выискивает? - Я, конечно, извиняюсь, что прерываю этот милый диалог, но получается здесь не один персонаж, которого стоит остерегаться, а сразу двое? Или они будут расти прямо пропорционально дню, проведенному в этой тюрьме? Тогда что же мне ждать через две недели, если отец не объявится?
- Что угодно, что может дать какую-то полезную информацию. Скажем так, мало кто в здравом уме пойдет сюда работать, а если и пойдет, то, значит, этому человеку есть что скрывать. Есть какие-то грешки из прошлого или настоящего. Вот в таком случае Темич тут как тут, обсосет как шакал кости жертве, принеся ее тушку своему бывшему руководителю.
- Я хоть и стараюсь в людях находить хотя бы что-то хорошее, но в этом конкретном случае это еще та задачка со звездочкой, - сокрушенно качает головой женщина, будто она старалась наладить контакт с этим охранником, неоднократно это делала, но все тщетно. - Кажется, этот Артем прямо соткан из негатива.
- Это Викторовна завуалировано говорит, что Темич еще та паскуда, которую стоит остерегаться. Ну и ты сама лично сегодня увидела, на что способен этот мерзавец, - Дима кивает головой на мусорку, куда полетели все эти огрызки. - Кстати, Асюша, а какая твоя темная сторона, что тебя так судьба подставила, занеся в это проклятое место?
Глава 22
- Ошибки молодости никто не отменял, практически у каждого они были, я в том числе не исключение, - вместо меня отвечает Людмила Викторовна, а я осознаю, что она знает причину, по которой я сюда попала. Значит, или отец напрямую с ней общался, или через кого-то донес врачу, как меня сюда занесло. Так что папа доверяет, а если папа доверяет, то и я могу расслабиться.
- Ошибки молодости? Это типа как у меня? Когда родители оплатили обучение в одном из лучших университетов Испании, практически за меня его же самостоятельно и закончили, а после, когда с помощью связей отца устроили на работу, то я взбрыкнул, перечеркнув шесть лет жизни и кучу бабла, вброшенную за мое образование?
- Ну, не так глобально, конечно, но суть ты уловил правильно.
- Получается, наша Ася не такой святой ангелочек, как может показаться? - Не знаю, что именно заставило парня бросить работу, я так понимаю высокооплачиваемую работу и перспективную работу, но в этот момент его глаза начинают гореть, будто он нашел своего сообщника. По ошибкам.
- Я же говорю - никто не без греха.
- Да ладно, это же не секрет мирового масштаба, - приятно, конечно, что врач за меня заступается, что оправдывает мой поступок, который и подвел меня под монастырь, а точнее под вход в эту тюрьму, но как папа говорит - я уже не маленькая девочка и должна отвечать за свои действия как взрослый человек. - Нас с подругой задержали полицейские в ночном клубе, когда накрывали местный наркокартель.
- Вы тоже с подругой в этом замешаны?
- Дима! Где твои манеры? - возмущенно произносит Викторовна, а до меня только сейчас дошло, что не удастся сказать «а» и не произнести «б». Детали в этой истории цепляются одна за другую и приводят к логическому концу. А так очевидно, что чувствуется какая-то недосказанность, которую парень тут же прощупал.
- И приняли за девочек легкого поведения, обслуживающих иностранцев, - теперь еще один человек знает информацию, которую я бы предпочла, чтобы он не знал. Чтобы все это осталось в секрете. Но опять же - если отец доверился Людмиле Викторовне, то получается, что она проверенное лицо. А если врач в хороших отношениях с Дмитрием, то и поэтому можно несколько приоткрыть завесу? Все же вроде бы логично?
- Ого, какая глупость.
- Почему глупо?
- Ну, ты точно не похожа на девушку легкого поведения, - и тут же парень осекается, явно понимая, что в воздухе витает вопрос «а ты что, хорошо осведомлен в девушках этой профессии?» - Нет, не то чтобы я эксперт по этой теме, просто с первого взгляда на тебя видно, что ты скромная и хорошая девушка. А узнав тебя сегодня получше, то еще и с принципами, которые совсем несопоставимы с тем, что тебе хотели привязать менты.
- Дима! - Викторовна снова окликает парня, делая тому немое замечание. Явно из-за «ментов», зная, кем работает мой отец. Что он и есть тот самый «мент»
- Спасибо, мне очень приятно.
Но он же не обязан быть осведомленным, где трудится мой папа, а за пару минут я услышала от Дмитрия кучу комплиментов, которые еще больше ломают границы между нами, поэтому завершаю эту тему на хорошей ноте, после чего мы садимся пить кофе.
- Ася, ты сможешь здесь сама убраться, а мы с Димочкой пойдем осмотрим Колобка. Что-то мне совсем не нравится его состояние после вчерашнего инцидента. Хотя бы не пришлось госпитализировать.
- Да, конечно, без проблем, - и тут же хватаю чашечки и тарелочки, чтобы продемонстрировать, что справлюсь с этой задачей, а на самом деле хочу скрыть страх, который липкими лапами полез по моему телу.
- Рад был знакомству, Асю, - Дима вроде бы помогает мне, но такое впечатление, что специально несет свои приборы, чтобы немного остаться наедине, пока Викторовна готовит свой медицинский чемоданчик. - И держись как можно дальше от Темыча, это еще то недоразумение. Если что, то обращайся, я с ним переговорю.
- Спасибо, большое спасибо, и мне тоже было очень приятно с тобой познакомиться поближе.
Как оказалось, родители Димы хотели поставить сына руководить предприятием, которое было в их собственности, и которое приносило немалые средства. И они рассчитывали на то, что парень не только оставит этот бизнес прибыльным, но и благодаря молодому, прогрессивному мозгу сможет еще больше раскрутить этот мешковый барабан. Но он настолько был не заинтересован в этой работе, что буквально за пару месяцев науправлялся так, что обороты уменьшились практически вдвое, и если бы отец Дмитрия вовремя не взялся за дело, не вернул все на прежние рельсы, то это предприятие вполне бы разорилось.
Можно было бы отругать парня, сказать, какой он плохой сын, да еще хуже босс. Можно, но дело в том, что Дима предупреждал родных, что ему это не интересно, и он хочет заниматься дизайном. Строительства, рекламы и так далее. Все, что касается красивой обертки и как ее воплотить в жизнь, все его интересовало. В отличие от того предприятия. Родители не послушали, сделали по своему, упрятав сына в универ, вразумив, что он еще молодой, ничего не понимает, и в будущем еще их от всей души поблагодарит. Что ж, такая себе получилась благодарность, но кто им должен? Если честно, то я полностью на стороне парня, потому что нельзя заниматься тем, к чему у тебя не лежит душа.
Вот прямо как у меня к работе в этом здании, потому что слышу, как скрипят входные двери, а мое сердце уже застывает, будто с кем-то играет в прятки. И явно желает победить, оставшись незамеченным. А я осознаю, что это паранойя, так реагировать на каждый скрип, шорох, на каждый звук.
- Поздравляю, красавица...
К сожалению, в отличие от моего моторчика, я не могу просто застыть на месте и надеяться, что все пройдет. Это так не работает, поэтому силой заставляю себя отвернуться от раковины, в которой я мыла столовые приборы, и возвращаюсь к посетителю. С надеждой, что показалось. Что воображение возбудилось, выдавая сумасшедшие галлюцинации.
- Скучала?
Второй день в этой тюрьме и я второй раз уничтожаю личную вещь Людмилы Викторовны, ведь ее чашка выскальзывает у меня из рук, когда я в проеме двери замечаю этого амбала...
Глава 23
- Оу, красавица, что такое, плохой день? Не задался с самого утра?
Конечно, плохой! Только вижу твою рожу, он же тут же становится не то что плохим, а отвратительным! Даже представить не могу, кто бы по собственному желанию мог бы просыпаться рядом с этим мужчиной, вместе с ним завтракать за одним столом, а потом еще и целовать перед уходом на работу. Это же как себя надо не любить, чтобы докатиться до ТАКОГО доброго утра...
- Нет, все в порядке, - провокация, как я вынесла урок из вчерашнего, очень плохая тактика, когда заходит речь об общении с этим Психом, поэтому в голове я то поругалась, в реальности - вежливая девочка.
- Помочь?
Он делает полшага вперед, не сводя с меня взгляда, а мое сердце готово улететь вслед за той бедной чашечкой, которую уже в кучу не слепить, и суперклеем не восстановить.
- Нет, нет, спасибо, я сама, - и чашку Викторовне я смогу купить (главное, где-то это записать, чтобы не забыть), а вот мое сердце если навернется, то ему никто и никогда уже не поможет. А умирать в таком молодом возрасте... Не входило в мои планы. Как и пересекаться с этим заключенным!
- Аккуратно работай своими пальчиками, ничего не испорти.
А это уже очередь Тамира флэшбечить вчерашним днем, поскольку это упоминание о «пальчиках» и «ничего не испорти», еще и этим довольным голосом, это точно отсылка к моменту, когда моя рука сжала яички мужа... Превращая их в высокую кухню в виде «фаберже» в таком низком по морали здании...
- Спасибо, - поднимаю взгляд, с благодарностью улыбаюсь узнику, а сама готова взорваться в любую секунду. Хочется выкрикнуть «повторим?», или «вчера мало было, вернулся за добавкой?», но опять же пока мозги берут вверх над мозгами. Так и нужно продолжать, если не хотят почувствовать в полной мере на себе эмоций мужчины.
- Ох и дурак ты.
Что за дурак? Я же адекватно с тобой общалась, какого ты меня оскорбляешь? Да еще и цокаешь языком, качая головой так, будто это тебя судьба заставляет со мной общаться. А не наоборот!
- Давай помогу, ты поранилась, - и эта гора мышц начинает надвигаться, угрожая сначала накрыть меня своей тенью, а после и вообще проглотить.
- Не надо! - Но я сегодня прямо молодая козочка, только гор не хватает, чтобы по ним прыгать, но я не разочаровываюсь, отскакивая как можно дальше от Психа. И только после обращаю внимание на руку. Которая и вправду кровоточит. - Спасибо, я сама.
Скорее всего, я бы даже не почувствовала, что что-то не так, если бы все пальцы порезала об обломки той чашки, лишь бы не спускать с виду этого человека. Вот и сейчас подхватываю ватку, бинт, на ходу перематываю палец, и при этом держу на прицеле Тамира.
- Как хочешь, - это не тот Тамир? Брат близнец? Или почему сегодня он ведет себя гораздо сдержаннее?
- Спасибо, - в очередной раз непонятно за что выражаю благодарность, а в голове делаю зарубку, что нечего расслабляться, вчерашний инцидент, если его можно так назвать, так же начинался. Этот человек вел себя максимально спокойно, я бы даже сказала галантно, пока не подтвердил информацию, чьей дочерью я являюсь. Тогда и понеслось...
- Походу у меня темпа, сделает что-то.
А я что говорила? Чертово дежавю! И мой взгляд тут же опускается в район паха, где хранится такое... Что в тюрьме запрещено держать! Потому что это можно использовать как полноценное оружие! А он хочет и держит его в кобуре, но не хранит в сейфе!
- Аахахахах, - заливисто ржет мужик, от чего я подскакиваю на месте, затаив дыхание, но и плюсы на базе имеются - мои глаза сосредоточены теперь там, где и должны быть. На лице пациента, а не на его... - Мне нравится ход твоих мыслей, красавица, но сегодня горит вторая голова.
- Скоро вернется Людмила Викторовна и окажет вам медицинскую помощь, - если что, то этой фразой я пытаюсь и предупредить Психа, что не стоит повторять вчерашнее, сегодня так ему не повезет. Надеюсь. Надеюсь. Не уверена, но буду лелеять надежду.
- А ты здесь для чего? Для эрекции мужиков, чтобы они не забывали, как выглядят девушки.
Бусурман! Вот как папа называет таких мерзавцев!
- С удовольствием вам помогу!
Отрежу твою пипиндру, чтобы о девушках даже не мечтал! Но вместо скальпеля, который так соблазнительно лежит на подоконнике, хватаю градусник и бросаю его на стол. Опасно для жизни и здоровья? Побойтесь Бога! Где та несчастная ртуть, и где этот амбал, который пока будет действовать яд, уже свернет мне головку с плеч.
- Садитесь, - указываю на стульчик, а сама вместо этого делаю два шага в противоположную сторону, - берите градусник и прикладывайте под пах... подмышку.
Тут же исправляюсь, но уже поздно, счастливая рожа красуется передо мной, а знакомый блеск загорается в этих темных как ночь глазах...
- Так все же, может, под пах? И ты лично туда его приложишь?
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги