Девочка Пуля

1. Уля

— Блоха, ты не охренела?– Назар пялится на меня с кривой усмешкой, но глаза у него напряжены и бегают как при страхе. Дико и необычно. Он что МЕНЯ испугался? Мой палач и враг впервые в смятение, когда еле держусь на ногах. Не понимаю, почему так снесло крышу, всего-то с одного Мохито…

— Ты что, наклюкалась ? А если мы тебя сейчас сделаем с тобой все что захотим, не боишься?

Это выдает уже Демьян. Черный, как черт и такой же злой.

— А давайте,— выпаливаю с надрывом.— Вы уже меня всяко унизили, так добейте.

Сегодня я хочу их шокировать, вот такое настроение. Потому решаюсь на первый поцелуй в своей жизни! Смешно, что выбираю для этого того, кто меня ненавидит. Смело подхожу и касаюсь быстрым и порывистым движением губ Назара. Блондин не ожидает такого поворота, потому таращиться непонимающе и не сразу отвечает. Тяжко притягивает к себе, а я кладу ладонь на грудь парню и чувствую, как трепещет сердце. Чуть сминаю футболку ноготками, царапаю через ткань. Это очень приятно. Я впервые имею власть над Назаром. Звучно убираю губы от рта пораженного блондина и направляюсь к следующему. Что Демьян, думал, тебя минует участь целователя? Как бы не так.

— Это не лучшее решение,— обороняется до последнего парень. А я уже вижу, как изменилась его радужка. Как темно-карий заливает черный омут зрачка и как выжидательно учащается дыхание.

Встаю на носочки, и тянусь к лицу парня. Они умелей Назара, жарче и податливей. Демьян отвечает на поцелуй, сначала, словно пробуя меня на вкус, едва касаясь губами, а затем разгоняется, показывая, что он тот еще страстный парень. Да, я и не сомневалась. Сама дразню язычком его неба и шумно выдыхаю стон. Я пьяная, мне все можно.

Отрываюсь от мучителя так же резко, как прильнула. Демьян молчит и смотрит на меня, как на НЛО. А я заливисто хохочу, от души, доказывая, что смелости мне не занимать. Голова кружится, я не девушка, а самолет. Тот самый, что падает на взлетную полосу камнем. Кажется, меня отключает…

— Назар, понесли ее в машину,— хрипло и низко командует Демьян и я окончательно теряю сознание.

Семью часами ранее.

Нет, это уму непостижимо! Я всякое готово была от них терпеть, но не воровство. Эта же покушение на частную собственность. Больше — на мою мечту. Придурки стащили макбук и только на нем сохранился мой конкурсный проект. Тот самый, что писала месяц безотрывно, тот, что давал свободу от нашего института, ведь выигравший конкурс мог перевестись в институт в Англии. Да еще и со степендией!

Мчусь, тараня ряды студентов, чинно шествующих к кабинетам. Троица, как всегда, восседает на батарее. Лопнула б она что ли под их задами. С каждым шагом, как четче обрисовываются физиономии мудаков, я все больше и больше теряю пыл. Когда-то я грезила обучаться именно в Среднеморском институте на психиатра, но мои новоявленные враги растоптали это желание, а теперь и новое : спастись от них, спрятавшись в другой стране в IoP*

Страх и неловкость так трудно перебороть, когда вижу своих врагов и вспоминаю, что парни творили эти полгода. Меня просто топит липкий ужас. Я начинаю мямлить и заикаться, чем еще больше веселю компанию. Но это обычно, а теперь я говорю —хватит!

— О, блоха прискакала,— удивляется Олег, рыжий и самый некрасивый из всей компании.

— Макбук вернули. Быстро!— мой голос дрожит не только от напряжения.

Демьян Златов отрывается от телефона и пронзает меня своими темными глазищами. Этого я боюсь больше всех. Говорят, у него и судимость имеется. А еще именно Златову насолила моя мать, его ненависть неподдельная.

Мама переспала с отцом Демьяна год назад, перед тем как мы с Златовым окончили одиннадцатый. Но это не самое страшное. Моя мать была учителем физики, а его отец директором и кто-то застукал сладкую парочку в актовом зале (нашли же место) и заснял откровенное видео, а затем оно разлетелось быстрей свадебных голубей по всему учебному заведению. В принципе меня это уже не могло задеть, мне там больше было не учиться. Кто же знал, что парень из параллельного класса, сын уволенного директора станет моим одногруппником.

— Ты что-то осмелела, смотрю. Что мать повысили до мамочки?

Я не сразу догоняю очередной подкол.

— До мамочки над шлюхами. Ведь ты…

— Дочь шлюхи, ты мне об этом напоминаешь каждый божий день, — перебиваю монотонно. – Ты как сломанная пластинка, Демьян.

— То ли еще будет, блошка, — вклинивается Назар,— Понятия не имею, что сделала этому холеному хлыщу или что опять отчебучила мама, но не против узнать.

— Макбук возвращайте, или я на вас подам заявление. Где он? Куда-то за шторы в кабинете закинули или в туалет? Он мало того, что дороже сумки, там важная для меня работа!

— Диссертацию чтоль пишешь,— без интереса комментирует рыжий.

— Диссертацию по древнейшей специализации. По плечевым,— язвит Демьян.

— Да не трогали мы твой комп, — рыжий рассматривает меня каким-то липким взглядом отчего ёжусь. Назар и Демьян за этот год меня всяко изводили, но никогда я от них не ощущала какого-то сексуального подтекста. В смысле, если опустить чушь про шлюх, парни лишь выказывали ко мне пренебрежение, а вот Олег…Самый скользкий из них.

— Так что пиши в прокуратору, ординатуру, регистратуру, нам пох…

Друзья ржут над приколом рыжего, не сводят с меня глаз. Если бы можно было забивать жертв буллинга камнями, они б это сделали.

— Блоха, скачи дальше, бу,— Демьян делает резкое движение, и я невольно отскакиваю. Снова смех.

Быдло. Я знаю, что это вражеское трио, но доказательств и правда нет. Все равно пойду в деканат, а потом в полицию, надо же хоть что-то попробовать сделать.

Терплю на себе их насмешливые взгляды.

Демьян – мечта всех девчонок с заниженной самооценкой. Абьюзер, мало говорит, много гадит. Коренастый, загорелый, черноволосый, пахнет табаком и опасностью— чисто демон, так его за глаза и зовут. Назар противоположность: высокий, русоволосый, поджарый, ухоженный. Родители у обоих вроде не бедные, но Демьяну, похоже, плевать на внешний вид. Мне кажется, у него одна черная футболка на все времена, тогда как у Назара какой-то приятный, доро́гой парфюм и элитные шмотки. А еще у них красивые фамилии Русов и Златов, что тут придумаешь в отместку? Да, я Блохина, но в школе меня более, как заучкой никогда не дразнили, а тут уже за мурыжили просто. У Олега, кстати, фамилия Комаров, ему тоже не ответить и так прозвище Комар. Но когда его так кличут, парень даже может пожужжать для смеху— его вообще не задевает. И чем вот комар лучше блохи?

2. Демьян

Хватаю Блоху за ворот блузочки, вроде не сильно, но слышится характерный треск ткани. Девчонка пялится из-под своих поттеровских очков. Мелкая какая, точно насекомое. А пахнет...пахнет неожиданно приятно, чем-то сливовым. Отмахиваюсь от ее бесцветного, навязчивого локона, который лезет в лицо, встаю максимально близко. В глазах Блохи ужас и это...меня слегка отрезвляет. Я реально взбесился, когда она вякнула про отца. А может, больше от того, что тон стал как у херовой королевны? Чего о себе возомнила!

Ничего не говорю, просто пялюсь с отвращением. Молчание пугает девчонку больше, чем угрозы, страх неизвестности он такой.

Эти окуляры, уродский пиджак, как у училки, на макушке вечная гулька. Блохе в таком прикиде только в цирке детей смешить. Совсем не под стать своей мамаше, та на пафосе, видел ее не только в видосе, где светит голой жопой и всем остальным.

—Златов! Отпусти Блохину, сейчас же. Что у вас происходит?!

Вот и препод по психологии личности или по психологии сознания, я плохо их помню, потому что на парах нечастый гость.

—Все нормально. Упала она, а я поднял, — деловито отряхиваю дрожащую блошку, даже подаю валяющуюся в ногах сумку. —Ведь так, ребята?

Все, конечно, кивают. Поверит ли препод Блохе, если сейчас начнет орать, что я хотел ее раздавить? Чтоб наверняка не визжала, помогая накинуть на плечо рюкзак, шепчу:

— Хоть слово и ты пожалеешь.

Блоха сжимает губы в тонкую полоску и трясет головой. Неясно, это девка преподу, что все норм или у нее тик такой? Она вообще себя дебильнуто ведет, когда теряется, вечно ржем с этого.

Препод тоже не вникает в жест:

— Все хорошо, Блохина? Тогда проходим на занятие.

И открывает кабинет.

— Блоха точно давно не нарывалась, надо ее прижать, — шипит Комар. Видно, слова девки прошлись по его самолюбию ледовым катком, кулаки вон сжимает, аж побелели.

— Разошлась ни то слово...— Назару вся эта сцена явно побоку, но он хмурится, когда глядит в экран своего сотового и даже слегка бледнеет.

—Все в порядке, бро? — сразу подмечаю эту перемену.

—Норм, вроде, — отмахивается Назар, но я-то вижу, что с другом какие-то нелады.

Мы заходим в кабинет и садимся позади Блохи и ее подружайки, красноволосой со́ски, единственной кто с ней общается в группе. Мы с Назаром сделали кажется все, чтоб Блохина была отбросом и не вызывала ни у кого желания познакомится поближе. Хотя девчонка и сама неплохо справлялась с вызовом к себе отвращения: некрасивая, нелюдимая и вечно с шокер фейсом, когда наше трио или как она говорит, «ДНО» рядом. А мы рядом всегда.

Блохина скукоживается под моим неотрывным взглядом, а Женька, ее подружайка, протягивает макбук...Блоха рада до коликов. Вот значит, кто спер, а на нас валила. Радуется она, правда, недолго или ноут сдох или бесит, что сверлю ее глазами. Вон как плечи опустила. Ее бы воля, залезла бы от меня под стол.

Кажется, в первый день я тоже сидел тут, тогда, когда узнал, что Блоха дочь шлюшки. Я сначала не вник, как реагировать, верней даже злости не почуял. Мы ничего не предприняли с Назаром, кроме того , что проследили за ней...Не специально, как-то так вышло. Она, как оказалось , как раз шла на встречу к мамашке в ближайшее кафе.

Начало сентября было еще жарким и даже душным, но Блоха куталась в куртку, зато маманя светила сиськами в открытой кофточке в облипон и жопкой в короткой юбке. Блоху, случайно не удочерили?

Обнялись, меня аж затошнило. Мы, не сговариваясь, притормозили с Назаром и зависли за кустами. Листва еще не опала и лезла в нос и глаза, зато отлично скрывала нас от цели.

Назар стоял и мял ветку с потускневшим взглядом.

— Да, это она точно,— проговорил, сравнивая фото в телефоне.

Не завидую другу, для меня все хреновое из-за этой бабы закончилась, а для него только началось.

Красивая, сука. На какую ни будь голливудскую актриску похожа, Уля, видно, в батю пошла. Как я не замечал Дарью Васильевну в школе? Такую ведь хер не заметишь. Правда, где мне с ней пересекаться? У нас другой физик был. Но Рыжий, еще тогда ее фотки пролистывал и приставлял башку к чужому, голому телу. Комар, реально шизик и дрочер.

Ульяна...ее вообще не помню, хоть учились вместе, вот даже мельком не замечал, наверное, не высовывала носа из учебников и жила в библиотеке.

Белокурые волосы модно пострижены, фигура атас, и улыбка тридцать два зуба — вот она счастливая училка-шлюшка. Блоха ловит с открытым ртом каждое ее слово. Ей рил пофиг, что матушка разрушает семьи и собственную, между прочим, тоже? В глазах любовь и уважение, а потом мать дарит Блохе сережки...

—Сука. Отец ей их подарил, знал бы ты, сколько стоят. Как часть нашей квартиры, которую он отобрал.

Назар отворачивается, и мы молча уходим. Что пялится на идиллию?

— Жизнь ее дочурки не изменилась, херово только нам,— шепчу задумчиво.

— Мы в аду,— кивает Назар и сплевывает.

— Так пусть побудет в нашей шкуре? Устроим ей чернуху?

3. Назар

Полгода назад.

— Назарик, сыграй мою любимую. Хоть ты утешь маму, иначе не за горами клиника неврозов.

Беспрекословно киваю и сажусь за рояль. Пальцы сами собой, заученно извлекают ноты Шуберта.

Мать с силой затягивает женскую, тонкую, как соломинка, сигаретку, в ее глазах слезы. По комнате разлетается облако дыма со вкусом шоколада. Не могу этого видеть, хочется с силой стучать по клавишам, чтоб они ощутили мои эмоции. Чтоб вывались к черту! Ну, или хотя бы сыграть Вивальди. Для нашей с мамой жизни теперь отлично подойдет саундтрек «Сага пустыни».

В какой-то момент так разгоняюсь и теряюсь в мелодии, что забываю о проблемах, и только голос мамы возвращает меня на землю.

— Он точно подпишет развод, Назарик. И все из-за этой суки. Кстати, квартиры нам тоже не видать. Представляешь? Твой отец переписал ее на себя. Повезет, если жить разрешит…А иначе…Мне придется выйти на работу! Как какой-то рабыне.

Она судорожно, истерично вздыхает и роняет бокал с вином. Алые капли пачкают персидский ковер.

— Это кровь из моего сердца, сынок. Твой отец его уничтожил.

Подбегаю к матери, лихорадочно проверяю руки.

— Мам, ты поранила указательный, сейчас пластырь принесу.

— Нет!— взвизгивает на миг. Затем всхлипывает, некрасиво размазывая тушь.

— Нет, хоть ты не уходи. Иначе я останусь совсем одна и сойду с ума, сынок. В клинике неврозов.

Скрипя зубами, присаживаюсь на подлокотник кресла и обнимаю мать. Это просто треш. Слов нет, до чего ее довел отец.

— Ты должен решить эту проблему. Не знаю как, но должен. Поговори с папой Назарик, образумь. Иначе я что-нибудь с собой сделаю, что-нибудь сделаю, что-нибудь сделаю…

Она цепляется за мое запястье жилистыми пальцами в глаза необратимость. Отец же знал, что ей нельзя нервничать!

— Тише, тише, сейчас принесу валерьянки, выпьешь все до капли. Клянусь, я все исправлю, мам. Но только если поспишь.

Говорю как с ребенком, помогаю переместится на тахту и накрыв пушистым, как кот пледом, мчусь на кухню. Отсчитываю нужную дозу и когда захожу в зал…мама уже спит. Вздыхаю и буквально чувствую, как обещание давит тяжким грузом на плечи.

Ставлю стакан на столик, прикрываю, дверь и пару минут смотрю на наш семейный портрет в коридоре. Там мать и отец улыбаются, такие молодые и счастливые. В руках мамы сверток, на картине я, десятилетка, заботливо пытаюсь поправить крохе одеялко. Никитка умер в год, какое-то неожиданное кровоизлияние. Потому я всегда старался вычеркнуть боль утраты из головы родителей. Стать самым идеальным сыном, но что-то пошло не так. Отец начал гулять, а мама слегка злоупотреблять и время от времени отлёживаться в Ашрамах. А еще эти бесконечные любовницы папы…Это я, конечно, могу понять, гуляй незаметно хоть до пенсии, но вот так ломать семью из-за очередной шалавы? Когда жена, что годами была рядом, болеет? Сжимая айфон, набираю номер отца.

— Привет, пап. Нужно поговорить. Я так понимаю, вы с мамой разводитесь?

Голос отца звучит устало:

— Это не твое дело, Назар. Все останется, как раньше, тебя это никак не касается…

— Ага, только мы с матерью можем остаться на улице? Ты же знаешь, я не могу полноценно работать, я учусь.

— Боже, она и тебе мозг промыла, ну, что за баба!

Я готов сломать трубку пополам.

— Не говори так о матери,— цежу сквозь зубы.

— Как? Говорю как есть. Твоя мать, настоящий манипулятор, вот тут она уже у меня, в печенке. Я переписал ее на тебя, квартира на тебе, сын!

— Значит, я могу ей распоряжаться?—пытаюсь говорить ровно и по-деловому, подражаю отцовскому тону.— Отдай ее маме.

— Да на черта?! Чтоб Римма ее пробухала? Вливает в себя пойло, как корова, ведрами! Ей опять нужно на реабелитацию.. Квартирой ты сможешь распоряжаться, когда закончишь учебу. И если закончишь. Так что тебе есть чем заняться. О деньгах не беспокойся: буду выделять сколько нужно, не больше, но и не меньше. Свои вещи на днях заберу.

Кровь холодеет, шиплю через силу:

— То есть ты переезжаешь к какой-то шалаве?

— Не говори так о Дашеньке.

Дашеньке! Наверно моя ровесница.

— Так это ей ты серьги подарил? Увидел на столе, думал этот подарок для мамы…Думал, вы померитесь.

— Твоя мать ценит только один подарок. С этикеткой Джек Дениэлса. Ты идеальный сын, а я не идеальный отец. Прими как должное, повзрослей.

И вешает трубку. А я разбиваю телефон в дребезги об стену...

4. Назар

Пол года назад.

Первый раз я натыкаюсь на Блошку в коридоре. Причем в прямом смысле, девчонка тащит гору учебников в руках, и они разлетаются по всему полу. Не замечал эту одногруппницу, она с нами поступила?

Опускаюсь на колени, помогаю с книгами и обращаю внимание на тонкие пальцы. Красивые, этой девочке суждено было быть пианистом.

А вот лицо не очень. Волосы какие-то потрепанные, да и одежда у уборщицы краше. Она смущенно прячет ладони в карманы, видно, слишком нарочито пялился.

— Ну, что ты долго будешь изображать Мать Терезу?— фыркает сзади Лизка. Идеальное имя, для идеальной подружки. Вот таких ухоженных из хороших семей я и люблю. Забываю об оборванке и переключаюсь на нее.

Лизка пахнет жвачкой и клубникой. У нее льняные кудри до аппетитной жопки, и грудь третьего размера. А еще хитрые карие глазенки. Нас уже считают парой, и я до сегодня считал. Сегодня Лиза меня бесит.

— Может, прогуляем первую пару? Мне родители коттедж сняли, теперь там живу. Посмотрим?— зазывно дышит в ухо напомаженным ротиком.

— Прости, Лиз. Не сегодня, — убираю навязчивую руку, что ложится на грудь и как бы невзначай скользит ниже. Все мысли о том, как помочь матери.

— Что такое, Назарик?— дует губы. Как же достало это «Назарик». Ладно от мамы, а от Лизы… кажется, уберет одну букву и получится «нарик».

— Не называй меня так,— машинально поправляю футболку, которой касалась девушка. Она как-то не так расценивает жест.

— То есть ты МНЕ отказываешь?

Смотрит так зло, будто на непослушную собачку. Что за понты? То, что Лизка выглядит как топ-модель, не дает права так со мной общаться.

— Похоже на то, Лиз. Если ты моя девушка, то должна привыкнуть. Я люблю отказывать.

Сразу намек, что бабок на все хотелки она тоже не получит. Особенно при нынешнем моем финансовом положении…

Лиза оглядывает меня с ног до головы и скрещивает на груди руки.

— Какой-то ты слишком чистенький, Назар. Давно хотела спросить, уж не гей ли?

В глазах глумливый смешок. Вот вообще не вовремя.

— Это не я слишком чистенький, а ты грязненькая.

Она ахает и округляет глаза. Тоже мне целочка из-золотой дырки. Однако Лиза не будет Лизой, если тут же не придет в себя.

— Да пошел ты, Назар,— отвечает ледяным тоном, оборачивается и по дороге врезается в ту самую неказистую девицу. Учебники вновь на полу. Только моя подружка не спешит помогать и скрывается в туалете.

Моя бывшая подружка. Хорошо, что не учится на психиатрическом факультете. Ей моей клиенткой быть, а не коллегой.

****

Мы идем за Блохой и следим. Так прозвали простушку, в которую я врезался. Так она дочь той само́й Дашеньки?! Демон рассказал. Оказывается, именно с ней мутил его отец. Именно из-за нее и огреб. Наши отцы тоже друзья. Были…а теперь, передали как трофей друг-другу женщину? Или поссорились из-за нее? Это неизвестно, да и не особо важно. Когда вижу знакомые серьги и рожу сучки из телефона отца, хочется убивать. Удивительно, что Демьян держится, не кидается, на тварь. Он взрывной, Демону тяжелей сохранять лицо, это слабая сторона друга. А потом бредя по алее, Демон предлагает поквитаться с дочкой Дарьи.

— Да, но это моих проблем не решит. Отец написал сегодня, что забрал вещи. Все серьезно, Демон. Не знаю, что сказать матери, ее же опять упекут в психушку.

Демьян молча отводит глаза. Мозг аж кипит от запроса решения этого вопроса.

— Ты говорил, эта Дарья теперь работает риелтором?— вопрошаю задумчиво.

— Ну не физиком же в нашей школе оставаться,— фыркает друг.— Кстати у сучки дела идут отлично. Фирма далеко пойдет.

— Я знаю, что делать. Раз сладкая булочка падка на мужиков, то воспользуемся этим. Мой отец должен видеть, что она ему изменила. И желательно на работе. Фото в кабинете за изменой будет отлично смотреться в ее резюме в интернете…

— И кто же ее будет пикапить, уж не ты ли? Прости, бро, но ты переоцениваешь возможности. Бабенка любит постарше и побогаче,— саркастически замечает Демьян.

— Поверь, у меня получится. Я не должен на самом деле с ней трахаться, нужно лишь провокационное фото. И не фотошоп, отец умеет отличать.

Демон смотрит на меня черными глазищами с подозрением:

— Эм…ты хочешь ее чем-то подпоить? У меня условка, в таком не могу…

— Нет, говорю же просто фото! Ты зафиксируешь на камеру голого меня, и ее в кабинете. Где сучка фирму снимает? Сделаем так, чтоб было непонятно, что происходит. Возьму ее за руку, прижму как-то. Сыграю в общем.

— Звучит бредово, но убедительно, — загорается Демьян. – Но…отец тебе это не простит.

— Я ему тоже уже многое не прощу.

***

На следующий день сижу в кабинете новоявленного риелтора. Офис маленький, но отделан со вкусом. И мебель из светлого дуба, и картинки на стенах залипательные. Наверное, отец дал денег.

— И что вы хотите снять, молодой человек?

«Вас»— хочу сказать , глядя в зеленовато карие. Одета Дарья строго, но грудь так и выпирает из блузочки. Понятно, на что отец повелся, но это того не стоило.

— Вам же есть восемнадцать?— ловит мой взгляд. Я прокашливаюсь:

— Да, пожалуй, думаю о двушке в центре. Я, конечно, не работаю, отец поможет.

— Нужны будут документы и предоплата. Сейчас покажу подходящие варианты, — улыбается блондинка деловой улыбкой. Любовница отца. Даже звучит мерзко. Придумываю на ходу предлог, чтоб сплавить сучку на пару минут:

— Там, кстати, человек войти не мог. Стоял, на кнопу нажимал, дверь не открывалась,— замечаю как бы между прочим.

— Вот как?— беспокоится Дарья.— Посидите секунду.

И выходит. Бинго. Хорошо, что офис на первом этаже. За окном маячит Демьян. Делаю ему знак, чтоб готовил камеру и быстро стаскиваю футболку, а затем джинсы с боксерами.

Дверь открывается, на пороге Дарья. Я готов уже налететь на нее, как гепард на добычу…Но сзади выглядывает женщина лет семидесяти с любопытного вида болонкой на руках. Бабка ахает, прикрывая зачем-то рвущейся ко мне собаке глаза.

5. Демьян

Наше время.

— Смотри, чистил память в смартфоне и вон что нарыл, — тыкаю в бок задумчивого, как Будда Назара, и сую ему в лицо телефон. На фотке голозадый друг, Дарья и бабка с собакеном.

— Кринжовенько вышло. Может, выдадим за мжм?

— Мне не до смеху, — бубнит под нос Назар.

Он после того случая все не оставлял попыток насолить мачехе. Что-то писал от бессилия под рабочими объявлениями Дарьи, имитировал нелестные коммы…Пока об этом не узнал его отец и не настучал Назару по тыкве. А именно пригрозил, что друг и его мать останутся без штанов.

Ладно, у Назара хватило ума не артачиться, он просто проорал в пустоту, когда отец уже скинул звонок, что сам на все заработает. Разговор происходил на моих глазах и я изрядно струхнул, вот этого «рабочего» Назара. Ко мне же в шиномонтажку попроситься, если что и мне его всему обучать. Назар мой лучший брательник, но он и физический труд так же совместимы, как торт с селедкой.

— Все очень плохо, — сжимая свой телефон шипит Назар. — Отец сделал сучке предложение…

Я прямо давлюсь сигой, которую собирался закурить. Вспоминаю физиономию бро, еще там в коридоре, за каким-то сообщением. Вот значит как…

— Мать узнает, умрет, — бросает друг бесцветным голосом. Назар слишком печется о тете Римме, но это запретная темка. Будь у меня нормальная мать, я б тоже за нее жопу рвал.

— Тетя Римма на реабилитации, там же ни телефонов, ни соцсетей. Я к тому, что в ближайшее время счастливую новость, она не узнает. А там, может, само, как-нибудь рассосется? — бросаю ободряюще. Назар лишь кисло хмыкает. Да, пиздеж, но надо же что-то сказать?

— Давай- ка сегодня сходим в Порок? И снимем тебе самую красивую девочку. Проведем время с пользой и бухлом?

Назар недолго думает над моим предложением и решительно кивает:

— Пожалуй, не против расслабиться. Но у тебя же сегодня смена? — вопрошает несмело.

— С Гогой поменяюсь ради такого дела, — жму плечами.

— Может со мной скоро меняться будешь. Хер знает, что у этой Дарьи на уме. Напоет отцу, чтоб нам с матерью бюджет срезал, он и послушает, — вздыхает Назар, морщась от дыма моей сиги.

***

Подхожу, к нашему с отцом коттеджу, нервно оглядываю территорию: вроде отца дома нет. Нужно переодеться перед кутежом. Но я ошибаюсь, отец выскакивает из-за кустов как сторожевой пес.

— Дем, почему машина не помыта? — надвигается тяжело дыша. Лицо безразличное, а глаза налиты кровью. Крайняя его степень раздражения.

— Привет, пап. Так, я же на учебе был, вот и не успел.

При виде отца я сразу напрягаюсь. Потому что никогда не знаю, что от него ожидать. Мы с папой с виду очень похожи: невысокие, темноволосые и обоим сложно совладать с гневом.

Когда отец подходит ближе и заносит руку над моим лицом, я перехватываю на автомате резкое движение и ставлю блок. Это не специально, просто занимаюсь боксом. Щеки отца становятся пунцовыми, ярость просвечивает даже через смуглую кожу. Он заносит вновь кулак, для очередного удара. Этому я должен подчиниться. Потому стою и просто жду боли, сжав ладони.

Но боли нет. Назар вылетает меж мной и отцом и принимает хорошего такого леща.

— Какого хрена…Русов! Я не знал, что ты тут, — поджимает губы отец, растерянно смотря на свое "творение".

Я и сам не знал, думал, друг будет ждать в авто. Назар раскрывает рот, с видным намерением выдать сейчас все, что думает, но я кладу ему тяжело ладонь на плечо. Как бы говорю « не лезь, это наше семейное дело». И Назар молчит, он понимает. Фингал у Русова сразу наливается сливовым оттенком. На его светлой коже такой «узор» виден особенно фактурно.

— Твою мать, Назар. Вот так оно под руку попасть. Дем, дай ему льда, пусть приложит, — отец крайне растерян и будто даже подавлен случившимся. Что он скажет другу, зачем почикал лицо его сына…Хотя, отец с дядей Иваном вроде больше не общаются.

Бормоча что-то про Русова, отец быстренько ретируется в свой не помытый джип и покидает участок.

Тут Назара и прорывает:

— Демон, я серьезно не пойму, почему ты такое позволяешь? Молчу про то, как отец тебя разукрасил, когда мы с Комаром тачку угнали. Честно, не знаю зачем ты взял вину на себя…Еще и судимость получил из-за нас. Я должен тебе за это…ты знаешь.

Криво усмехаюсь:

— Ладно тебе. Я это из-за себя делал. За мной же теперь такая слава бро, закачаешься. Думаешь, чего все девки так текут, как в институт вхожу? Все мы в жизни делаем только для себя и точка.

— Ой, давай а…текут, блин, — наконец-то от души смеётся Назар. А затем смотрит преданным взглядом, аж тошно. Но я не мог тогда поступить иначе, знал, как репутация перед родителями важна для друга. А я для отца…всегда останусь ублюдком. Потому и взял вину.

— Хорош, или расплачусь. Я за льдом, а то в клубе будет слишком светло. Глаз уже сияет.

— Бля, клуб… — стонет Назар, забыв конечную точку нашего пути. — Такой расписной я точно сниму самую четкую.

—Так, бабы наоборот такое ценят, вроде как боевое ранение, — подкалываю и ободряю.

А затем прошу подождать его в машине и иду в дом. Наш большой и респектабельный коттедж тонет в давящей тишине. Мимоходом не могу не заглянуть к бабуле. Проверяю взглядом столик возле ее кресла-качалки. Еда на месте и даже тронута. Мария, наша горничная отлично делает свою работу. Я не подхожу к бабушке, выглядываю и оцениваю ситуацию из-за угла. Её безмятежное лицо заинтересовано лишь садом за окном, ба не слышит моих шагов и это хорошо. Очень хочется подойти, как в детстве и обнять за плечи, спросить «как ты, бабуль?» и получить ласковое поглаживание макушки и много вопросов об учебе. Но этого мне не светит. Бабуля давно меня не узнает, не хочу лишний раз пугать. Самое печальное, ее состояние, а именно деменция, необратима.

Если б не бабуля я бы, конечно, давно ушел от отца. Без меня за ней он бы не ухаживал, это для него всего лишь свекровь, причем сбежавшей жены. Мы так похожи с папой внешне, но мы не родные. И знает об этом лишь трое, в том числе, конечно, моя мать, которая давно бросила хворающую родственницу и меня. Обменяла на подиум в Париже. Потому я благодарен отцу, и пока он помогает с бабушкой, я остаюсь в доме. Ибо не закончив учебу, могу потянуть лишь плату за институт, но не клинику или медсестру, что сможет предоставить достойный уход. Пока не могу, но я стараюсь это изменить.

6. Демьян

Мешаю крепко лед в стакане с джином. На Назаре белая футболка и... солнечные очки, в темноте клуба он смотрится как слепой.

— Тебе только палочки не хватает, вообще что-то видишь? Может, снимешь нахер, рил выглядит странно…

— Да нормально все,— буркает друг, штудируя зал на наличие девочек. Нет, их сегодня предостаточно, но что-то все не на десятку. Взгляд выхватывает одну в синем платье на танцполе. Такую расслабленную…Она кружится в шелковой облипающей ткани, и выглядит немного, как дурная или будто ей плевать на всех. Четкая: фигурка нечто. И грудь, и попа, все при ней. Русые волосы, пусть и недлинные, красиво взлетают под ритм музыки. Глаза с пушистыми ресницами прикрыт, а полные губы приоткрыты, словно в ожидании неожиданного поцелуя.

Гляжу: Назар тоже ее приметил.

— Э, куда, чур моя, — пихаю, навострившегося на приключения Назара.

— Чего это? Я сегодня на тачке, кто за рулем, тот и рулит.

Ржу, срывая с него очки. ...Действительно лучше с ними. Фингал грязным пятном поплыл на полщеки.

— Отдай, — злится Назар, отбирая свою пластиковую защиту.

— Ладно, пусть сама выбирает, — хмыкаю миролюбиво и зазывно стягиваю футболку, играю мышцами. А мне есть что показать, побольше Назара торчу в зале, плюс физическая работа делает мне бонусом четче рельеф на прессе.

— Показушник, — ухмыляется Назар, тыкает вбок и встает с барного стула. Идет к девочке.

Странно, она что совсем одна? Хрупкая, тыкни — улетит. Девчонки одни в Похоть не приходят…Место здесь суровое. Вот это и решаю уточнить у рисковой.

Назар подходит подтанцовывая в такт сзади, а я встаю спереди. Мы зажимаем незнакомку, как булки котлету.

— Ты что тут одна, принцесса? — мурчу ей прямо в ухо. Волосы приятно щекотят мне губы, запах у девочки вызывает дежавю...

Словно очнувшись после сна, красотка распахивает ресницы. Надо же, какие синие глазища…и знакомые?

— А Женька, где Женька, — шепчет она бессвязно. У-у-у зрачки на полрадужки, верный признак распития напитков.

— Женька? — вопрошает Назар удивленно и с особым усердием пялится в лицо девице. Да и я тоже…Нет, не может быть!

—Пошли вон! Вы что следили за мной? — шипит вдруг Блоха, наконец-то узнав. И мы узнаем по голосу. Потому что без прикида старой монашки, Уля совершенно другая. Она пытается вырваться из нашего плена, толкает меня руками в грудь, оставляя на торсе свой сладкий запах.

— Блохина? — все не верит Назар. – Уля?

— А ты, оказывается, имя мое знаешь, — как-то неестественно смеется, толкает Русова и у того падают очки, а затем хрустят, давая знать, что им хана.

— Что, получил по заслугам? — кивает Уля на фингал. Сегодня Блохина слишком смелая. Заметила, еще с утра переклинило.

Хватаю за руку и разворачиваю к себе. Смотрит шумно дыша, в огромных глазах страх. Насколько же красивые, почему раньше не замечал?

— Давай-ка, следи за словами.

— Отпусти, — шепчет одними губами, а затем как-то слабеет у меня в тисках и свисает мешком. Того гляди грохнется. Странная перемена. И взгляд тоже.

— Ты что уклюкалась, что ли? — вглядываюсь в лицо с подозрением.

— Не твое дело, — вырывает руку и идет вновь в центр танцпола. Да на ней же обуви нет... Как Блоху вообще сюда занесло?!

— Без ее подружайки не обошлось, — замечает Назар, словно прочтя мои мысли.

К Блохе начинает подкатывать какой-то лысый бугай. Сначала топчется рядом, пока Уля, прикрыв глаза, трясется в танце «ушла в себя», а затем его рука нагло скользит по тонкой девчачьей талии . Ложится на задницу…А Блохе словно пофиг.

Мы с Назаром переглядываемся.

— Ей точно жопа, давай уведём от сюда… — советую другу. С одной стороны это была бы неплохая месть ее матери. Вот так оставить Улю на растерзание незнамо кому. Но нет, это не вариант. Когда рука бугая начинает задирать длинную, струящуюся ткань, я первый подхожу и кладу ему кисть на плечо.

— Вали от девчонки.

Зековская рожа вообще не под впечатлением. Назар тоже подходит, уже как есть, без атрибута "Людей в черном".

— Не слышал? Отвали от девушки, — цедит друг сквозь зубы.

—Я не понял, она ваша чтоль? Общая? Второй окуляр разбить хочешь? — цедит ублюдок. Уле вообще плевать. Совсем ушла в себя. Даже не замечает, что мы рядом, кружит и улыбается под нос, как дурная.

Лысый свистит кому-то в конце клуба и мы видим, как вдали плетется его «бригада». Еще трое таких же яйцеголовых. Ну, все, похоже, влипаем как мухи в дерьмо. Верней блохи.

Киваю Назару и делаю «знак» пальцами, который понимаем только мы с ним. Это значит пора драпать. Я хватаю Улю на руки, причем Блохина даже не ойкает и мчусь через весь зал. Назар бежит сзади.

Похоть мы знаем, как два пальца. Повезет, если в коридоре на права наш знакомый охранник.

— Серый, помоги, — ору выдохнув. Да, это он.

Серый молниеносно кивает на «вип-комнату для привата» и мы вбегаем туда все трое. Ставлю Ульку на ноги, Назар притягивает ее к себе и прикрывает рукой рот, чтоб если, что молчала. Впрочем, она и так ничего не говорит. Она, вашу мать, пыхтит и танцует.

— Куда побежали девка и два пацана? — орет на Серого лысый.

— Через черный вход вышли, — Серый врет как на духу. Даже голос, удивленный забацал. Слышно, как открываются двери и толпа бежит в никуда. Ну, слава богу, оторвались. Со всеми тягаться было бы бесполезно. Да еще и с невменяемой.

— Блоха, ты не охренела? — Назар пялится на девчонку, которую мы гнобили в институте уже больше полугода и явно не узнает, да и я тоже. Уля виснет на нем, как на родном.

— Ты что, вообще не соображаешь? А если мы тебя сейчас трахнем, не боишься? — спрашиваю разглядывая стройные ножки. Где она обувь-то проебала? Обокрали? Ладно, не выебали. И номерок, если только в лифчик затолкала. Значит, надо уводить Блоху без пуховика. Между прочим, на улице февраль.

— А давайте,— ржет истерично Уля,— Вы уже меня всяко унизили, так добейте.

7.Демьян

Ее губы так близко, я не могу отказать. Хотя напоследок предостерегаю, шепчу что-то про не лучшее решение. Но Уле плевать.

Твою мать…Я целую Блоху. Блоху! Верней она меня. Голова сразу наливается тяжким свинцом, а в штанах встает колом. Такой не умелый, но нежный ротик. Пробую, сдерживаясь, чтоб не разойтись. Стискиваю податливое тело в своих лапах и теряю контроль! Чуть не рычу как зверь, когда ловкий язычок проникает в меня. Взрыв мозга и шок. Девочка отстранятся, а я чувствую себя словно выпил чего-то запретного. Или вколол.

Уля смеется болезненным смехом и начинает терять сознание... Так я еще на девчонок не действовал. Похоже, Уле подмешали что-то очень ядреное.

— Назар понесли ее в машину,— командую другу, собственный голос, кажется, незнаком. Сучка, возбудила капец. И слилась в мир снов. Вздохнув, поднимаю свою врагиню, Уля легче пушинки.

— Возьми из гардероба куртку, накроем ее,— распоряжаюсь, прижимая к себе хрупкое тело, и мы с Русовым быстренько ретируемся через основной вход.

***

Уля лежит на сиденье, край куртки приоткрывается и я не могу не смотреть на девичье декольте. ...На ней точно нет лифчика. Предательница-бретелька сползает, обнажая округлое полушарие практически до розоватой вишинки. Да, что ж ты! Кидаю быстрый взгляд на Назара. Он напряжен и следит за всем действием с переднего, в зеркало заднего вида.

— Адрес Блохиной знаешь? По-любому должен, ты ж им там целое письмо на заборе нацарапал — припоминает Назар. Да, это было тогда, когда отца уволили. Я, конечно, помню где она живет, но без понятия под каким предлогом занесем Улю в коттедж. Надеюсь, ее батя не припомнит, кто мы. И еще лучше не навешает, подозревая, что мы с Назаром довели до такого состояния его дочурку.

— Нет, прошу…не домой, пожалуйста.

С большим трудом Уля приоткрывает веки. У-у-у , зрачок на весь глаз.

— А куда, лучше в больницу?— хмуро вопрошает Назар.

— Лучше на остановке киньте. Да хоть где. Я лучше умру, чем папа увидит…Я одно безалкогольное Махито выпила, честно.

— Проблевалась бы, полегчало,— советую и тыкаю в лицо бутылкой. Улька отмахивается, но я настаиваю.

— Пей воду, я сказал! Вырвет и станет лучше, — повышаю голос, заставляю подчиниться. Чуть смягчаюсь когда Уля подносит бутылку ко рту. Губы обхватывают конец горлышка через силу.

—Еще. Вот так, хорошая девочка, — добавляю, зачем-то пытаясь успокоить. Это же Уля! Ее мать не скрасила жизнь моим родным... Но как назло не могу злиться. Она выглядит такой несчастной, а я не чувствую от этого радости. А еще Уля выглядит чертовски соблазнительно. И мне хочется обнимать Блоху, как это делает сейчас моя куртка. И не только обнимать…Я б не подумал, что захочу Блошку.

— Говоришь как собаке,— фыркает и отдает пустую бутылочку от минералки. Удивительно, что Уля вообще соображает.

— Уля, нам некуда вести тебя кроме дома, и на улице мы тебя не оставим. Потому что…— вздыхает Назар, и в машине повисает тишина. Он не договаривает, видать сам не знает почему. А потом вдруг срезает и едет к лесу. Перед моими глазами возникает порнографическая картинка на опушке. И Уля главный ее участник.

— Можно на даче отлежатся. Если отца там сегодня нет…и твоей матери.

Впервые Русов не называет Дарью сукой или еще как-то «по-доброму». Глаза Назара бегают, руль стискивает стальным захватом. Хочет помочь, потому что сам бы не мечтал засветиться под кайфом при родных? Понимает? Хер его знает, но я даю молчаливое согласие. И мы таки доезжаем до дома.

***

Назар вбивает код и дверь ворот бесшумно открывается. В окнах нет света, значит, нам повезло. Друг паркуется. Я выхожу и открываю дверь, тяну руки, чтоб взять Улю как сверток с младенцем.

— Нет,— пытается протестовать.

— Че морж? По сугробам босая бегать будешь? Я не от большого удовольствия тебя таскаю,— говорю отрывисто. Хотя в этом нет правды, мне все что происходит по кайфу. Дикость.

—А почему?— заглядывает Уля в глаза. И я не знаю, что ответить. Только злюсь. Впрочем, она недолго буравит своими бездонными радужками. Просто проваливается в сон и я хватаю девчонку и быстро заношу в роскошную дачу Русова. Ничего так домина, Русов старший постарался. Он занимается строительством домов, у мужика несколько фирм, короче с баблом все ок.

— К камину неси,— распоряжается Назар и мы идем по коттеджу, выполненному в классическом стиле. Мне кажется, словно наше трио переместилось в хренов Лондон. Этак так в XIX век.

Осторожно кладу Ульку на тахту и присаживаюсь на край. Назар включает электрокамин и красные блики псевдо огня, падают на нежную, девичью кожу. Едва сдерживаюсь, чтоб не провести кончиками пальцев по ключицам спящей Блошки.

Жарко становится быстро. Камин мигом отопляет помещение, Назар стягивает с себя куртку, а я стаскиваю свою с Ули. Будет удобней, если накрою спящую пледом. Нечаянно стягиваю вместе с курткой и платье…Не, оно правда еле держится, похоже, больше на размер.

Уле плевать, она лишь зазывно стонет. Отчего я прям столбенею. Поворачиваю на миг голову на Назара. Друг тоже застыл и буравит взглядом розовые вишенки, которые так и просятся в руки.

Платье сползло аж до живота. Уля закидывает руки за голову и чуть выгибается, словно демонстрируя себя во всей красе. Край платья внизу тоже задирается, показывая, что на девочке черные, кружевные трусики.

—Давай, прикрой же ее,— сипло командует Назар. А сам не может уйти. Лишь опускается на пол рядом с тахтой, но ничего не делает. И я торможу. Потому что хочу видеть голую Блоху. Хочу ее пробовать. Просто жесть, как хочу.

Пальцы словно не слушаются, чуть дрожат и сами на автомате рисуют у Ули на животе восьмерку. Девочка отвечает на движение, мыча что-то невнятное. Она словно подстраивается под мою ладонь, требует еще!

Назар наклоняется и продольно лижет вершинку груди. Его челка щекочет Уле кожу.

—Сука,— шиплю сквозь зубы.— Плед тащи, что за наваждение.