Девочка Зверя

Глава 1

Телефонный звонок разорвал тишину салона моей старенькой «ласточки» так же внезапно, как кошка, решившая перебежать дорогу в самый неподходящий момент. Я дернулась, рука сама метнулась к пассажирскому сиденью, где вибрировал мобильник.

«Бабуля» – высветилось на экране. Сердце пропустило удар, а потом заколотилось где-то в горле. Бабушка не отвлекала меня, когда я за рулем. Только по делу или если что-то стряслось. А учитывая ее слабое сердце…

– Алло, бабуль? – попыталась я придать голосу беззаботности, но получилось, кажется, не очень.

Телефон выскользнул из дрожащей ладони и шлепнулся куда-то под сиденье. Черт! Я, недолго думая, наклонилась, шаря рукой по коврику. Мысли лихорадочно метались: « Боженька, пожалуйста… Только бы не что-то серьезное, только бы не опять…»

И в этот самый момент раздался оглушительный скрежет металла.

Меня швырнуло вперед, ремень безопасности больно впился в плечо. Голова мотнулась, и я едва не приложилась лбом о руль. Машина дернулась и замерла. В ушах звенело. Первые несколько секунд я вообще не понимала, что произошло. В глазах потемнело, посыпались разноцветные искры, а во рту появился солоноватый привкус крови – кажется, прикусила губу.

Когда зрение кое-как вернулось, а гул в ушах немного утих, первой связной мыслью было паническое: «Только не это! » Я сидела, вцепившись в руль побелевшими пальцами, боясь поднять голову и увидеть последствия своей глупости. Но выбора не было. Сердце колотилось где-то в горле, мешая дышать.

Выбравшись из машины на ватных ногах, я обомлела. Моя бедная «ласточка», вернее, ее передний бампер, сиротливо прижимался к заднице огромного черного внедорожника. Такого, знаете, на которых обычно ездят либо очень важные шишки, либо… ну, вы поняли. Бандиты. Судя по тонированным наглухо стеклам и общей брутальности автомобиля, второй вариант был куда вероятнее.

«Влипла, – пронеслось в голове. – По самое не балуйся».

Из внедорожника никто не выходил. Это успокаивало и напрягало одновременно. Я судорожно огляделась. Улица была пустынной, раннее утро буднего дня, все нормальные люди уже на работе или учебе. А я вот, студентка-медичка, вместо пар по анатомии изучаю устройство чужого бампера. Своим.

Телефон под сиденьем снова зажужжал. Бабушка! Я бросилась обратно в машину, наплевав на возможные последствия. Нашла мобильник, прижала к уху.

– Ба, что случилось?! – на эмоциях крикнула я.

– Евочка, деточка, – услышала я слабый, дрожащий голос соседки, тети Маши. – Бабушке твоей плохо стало… Скорую вызвали… В больницу увезли… Сердце…

Дальше я слушала как в тумане. Адрес больницы, какие-то детали… Все смешалось в один тревожный гул. Бабушка. Моя единственная родная душа в этом мире. После смерти родителей она заменила мне всех. Если с ней что-то случится…

Я выскочила из машины. Взгляд метнулся на черный джип. Там по-прежнему было тихо. «Там ведь только царапина, они ведь даже не заметят – подумала я. – Бабушка важнее!» Страх за нее перевесил все остальные страхи. Я прыгнула за руль, завела мотор, который, к счастью, еще дышал, и, вывернув колеса, рванула с места. В зеркале заднего вида я успела заметить, как из внедорожника наконец-то кто-то начал выходить. Здоровенный амбал в кожаной куртке. Ну и черт с ним. Там почти ничего не видно.

В больнице я провела несколько часов, которые показались вечностью. К счастью, все обошлось. Приступ быстро купировали, врачи вовремя оказали помощь. Бабушка, бледная, но уже улыбающаяся, пообещала мне больше не пугать так свою «кровиночку». Я вышла из палаты с легким сердцем и тяжелой головой. Легким – потому что бабуле лучше. Тяжелой – потому что воспоминания о ДТП начали накрывать с новой силой.

Что теперь будет? Успел ли он разглядеть мои номера? Найдут? А если это и правда какие-нибудь отморозки? Деньги? Откуда у меня, студентки, деньги на ремонт такой махины? Я еле-еле зарабатываю на жизнь, подрабатывая вечерами официанткой в кафешке у дома, да и у бабушки пенсия маленькая, а лекарства стоят недёшево.

«Может, пронесет? – с надеждой подумала я, открывая дверь своей квартиры, доставшейся в наследство от родителей. – Может они не будут заморачиваться из-за какой-то девчонки на старой развалюхе? Там ведь малюсенькая царапина. Ну, что можно взять с бедной студентки?»

Ага, как же. Не успела я даже сумку на пол поставить, как в дверь позвонили. Настойчиво так, требовательно. Сердце снова ухнуло куда-то в район пяток. Я на цыпочках подкралась к глазку.

На площадке стояли двое. Тот самый амбал из джипа и еще один, пониже, но такой же неприятной наружности. Лица кирпича просят.

«Ну все, Ева, приплыли», – мелькнула паническая мысль.

– Кто там? – пискнула я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. Получилось жалко.

– Открывай, красавица, – пробасил тот, что повыше. – Поговорить надо. Насчет утреннего представления на дороге.

«Красавица»? Я судорожно соображала. Нужно бежать! Куда? Окна? Третий этаж, не вариант. Кричать? Кто услышит? Соседи у нас в основном пенсионеры, да и те днем по домам не сидят.

– Я… я сейчас полицию вызову! – брякнула я первое, что пришло в голову.

За дверью хмыкнули.

– Вызывай, – лениво протянул второй. – Мы подождем. Только учти, куколка, нам от этого только веселее будет. А вот тебе – вряд ли.

«Куколка»… Ну точно, издеваются. Руки задрожали. Что делать? Они же выломают дверь, если я не открою. И тогда точно будет хуже.

Собрав всю волю в кулак, я повернула ключ в замке. Дверь медленно открылась.

Два бычьих взгляда впились в меня. Я съежилась под их тяжестью.

– Ну вот, другое дело, – удовлетворенно кивнул амбал. – Собирайся. Шеф ждет.

– Какой еще шеф? – пролепетала я, пятясь вглубь квартиры. – Я никуда с вами не пойду!

– Пойдешь, милая, пойдешь, – ухмыльнулся второй, делая шаг мне навстречу. – Еще как поскачешь. Резвой козочкой! Шеф не любит ждать. И очень не любит, когда его собственность портят, а потом пытаются слинять.

Глава 1.1

Кабинет. Меня затолкнули в кабинет. За массивным письменным столом из темного дерева сидел мужчина. Я видела только его силуэт на фоне окна – широченные плечи, коротко стриженые волосы.

Он не просто пугал. Он был воплощением всего, чего мне всегда советовали избегать. Опасность. Воздух, будто весь был пропитан угрозой, что исходила от него. А ведь он просто сидел. Огромный. Мощное тело, обтянуто черной футболкой, которая не скрывала перекатывающихся под ней мышц. Широкие плечи, накачанная грудь, сильные руки с выразительными венами. На запястье поблескивали массивные, жутко дорогие часы. Темные волосы, жесткие, мужественные черты лица, волевой, упрямый подбородок, покрытый легкой щетиной, добавляющей ему какой-то дикой агрессии. Красивые, четко очерченные губы были сжаты в тонкую линию. На предплечьях, выглядывающих из коротких рукавов, темнели татуировки – замысловатые узоры.

Он медленно, с какой-то ленивой грацией поднял голову от бумаг, и его взгляд впился в меня. Тяжелый. Прожигающий. Как у хищника, который загнал добычу в угол и теперь неспешно изучает ее, прикидывая, с чего начать. В этом взгляде не было ни намека на добродушие, ни капли человеческого тепла. Только холодный, расчетливый блеск и подавляющая сила. Воздух стал густым. Из легких словно выкачали весь воздух. Дышать стало невозможно.

Он молчал. Просто смотрел. И от этого взгляда хотелось стать невидимой, провалиться сквозь пол, исчезнуть, раствориться в воздухе. Я стояла, как кролик перед удавом, парализованная страхом, не в силах пошевелиться, даже пискнуть.

— Ну, здравствуй, гонщица, — наконец раздался его голос. Спокойный. Обманчиво тихий. Но в нем чувствовалась сталь, такая несгибаемая сила, что у меня не просто задрожали колени – прошибло все тело. — Присаживайся.

Рядом со столом стояло кресло. Я сделала нерешительный шаг, потом еще один, словно шла по минному полю, и опустилась на самый краешек, готовая в любой момент сорваться и бежать.

Он продолжал рассматривать меня, не отрываясь, и я чувствовала, как кровь приливает к щекам, заливая их огненной краской. "Господи, какая же я дура!" – билось в висках. – "Зачем я вообще выехала сегодня? Зачем не остановилась, когда зазвонил телефон?"

— Адреналина не хватает? — в его голосе проскользнула усмешка, но глаза оставались ледяными.

— Я… я не специально… — прошептала я, выдавливая слова с трудом. Горло словно тисками сжимало. — Телефон упал… Я отвлеклась…

— Телефон, значит, — протянул он, медленно постукивая длинными, сильными пальцами по столу. Руки такие огромные. На одном из них блеснул массивный перстень с темным камнем. Мамочки… он же пришибёт меня без особых усилий.

— А потом решила, что проще всего съебаться? Типа, никто не заметит, никто не найдет?

— У меня бабушка в больницу попала! — выпалила я, сама не ожидая от себя такой дерзости, такой отчаянной смелости. Слова вырвались сами собой. Мозг, походу помахал мне ручкой — Мне позвонили, сказали, что ей плохо стало, у нее сердце слабое… Я должна была ехать!

Он чуть приподнял бровь, и это движение было красноречивее любых слов.

— Похвально, — тон оставался ровным, но в нем чувствовалась скрытая угроза. — А ущерб возмещать не надо? Да?

— Я… я все оплачу, — залепетала я, понимая всю абсурдность своих слов, их нелепость в этой ситуации. Откуда у меня, девятнадцатилетней студентки, такие деньги? Его джип, наверное, стоит как десять моих квартир. — Мне просто нужно время… Я найду дополнительную работу… Одолжу…

Он усмехнулся. Зловеще. От этой усмешки у меня по спине снова пробежал холодок. Она не предвещала ничего хорошего, совсем ничего. Я инстинктивно закрыла глаза, пытаясь спрятаться от этого взгляда, от всего, что происходило.

— Думаешь, испортить мою машину и сбежать — это правильное решение, куколка? — его голос стал ниже, и я почувствовала его горячее дыхание на своем лице.

Я резко распахнула глаза и утонула. Утонула в этих завораживающих, бездонных глазах цвета горького шоколада. Они притягивали и пугали одновременно.

Как он так бесшумно и быстро оказался напротив меня, что я и не заметила?

Он стоял прямо передо мной, нависая словно скала. Руки упирались в подлокотники моего кресла, отрезая все пути к отступлению, запирая меня в этой ловушке. Его лицо было так близко. Я чувствовала его дыхание – с легким запахом табака, крепкого кофе и обволакивающего парфюма.

Сердце заколотилось как сумасшедшее, грозя выпрыгнуть из груди, пробить ребра и вырваться на свободу. Я вжалась в спинку кресла, пытаясь стать как можно меньше, незаметнее, слиться с обивкой.

— Я не сбегала… Это ошибка... Пожалуйста... Я всё оплачу... — прошептала я, чувствуя, как это самое сердце уходит в пятки, оставляя в груди пустоту и холод. Голос дрожал, дыхание сбилось, превратившись в короткие, судорожные вдохи. Непрошенные слезы навернулись на глаза, жгли веки. "Только не плакать, Ева, только не плакать! Не показывай ему свою слабость!" – приказала я себе, сжимая кулаки, но предательская, горячая слезинка уже скатывалась по щеке, оставляя мокрую дорожку.

— Заплатишь, — хрипло шепчет он, и этот шепот проникает под кожу, вызывая мурашки. Его взгляд скользит по моему лицу, останавливаясь на дрожащих губах, потом снова возвращается к глазам. От этого шепота по телу пробегает какая-то странная, непонятная дрожь – смесь животного страха и… чего-то еще, пугающего и притягательного одновременно. — Конечно, заплатишь. Собой.

Глава 2

Воздух в комнате стал тяжёлым, как перед грозой. Я судорожно пыталась вдохнуть, но лёгкие отказывались работать. Мужчина по-прежнему нависал надо мной, отрезая все пути к отступлению, его тёмные глаза буравили меня, словно пытаясь проникнуть в самую душу.

— Что... что вы имеете в виду? — мой голос дрожал, да боже… меня всю трясло, как в лихорадке. — Я не понимаю...

Он усмехнулся, и от этой усмешки у меня по спине пробежали ледяные мурашки.

— Всё ты понимаешь, куколка, — выдохнул он мне прямо в лицо. — Не строй из себя невинную овечку. Ты накосячила и сбежала. А теперь будешь за это платить.

Его пальцы внезапно коснулись моей щеки, вытирая слезу, которую я не смогла сдержать. Прикосновение было почти нежным, что пугало ещё больше. Меня затрясло. Сердце колотилось так, что, казалось, он должен его слышать.

— Пожалуйста, — прошептала я, — я не специально... Я найду деньги...

— Деньги у меня есть, — он фыркнул, как будто я сказала что-то глупое. — А вот такой хорошенькой куколки в моей коллекции ещё не было.

Его рука скользнула ниже, к моей шее, обхватила её, не сжимая, но давая почувствовать силу. Я застыла в ужасе. Что-то в его взгляде изменилось — в них полыхал пожар, который пугал меня больше, чем ледяной холод.

— Меня зовут Артём, — произнёс он хрипло. — Но многие зовут Зверем.

«Зверь». Ему подходило идеально. В этом человеке не было ничего человеческого — только животная, хищная мощь и безжалостность.

— Ева, — пискнула я, не понимая, зачем вообще сказала своё имя.

— Ева, — он перекатил моё имя на языке, словно пробуя на вкус. — Тебе подходит. Девочка — искушение.

Я сглотнула, чувствуя, как его большой палец поглаживает мою шею в том месте, где бешено бьётся пульс.

— Я прошу вас... Отпустите меня, — мой голос предательски дрогнул. — У меня бабушка в больнице, она одна у меня...

— Не переживай за бабушку, — перебил он меня. — О ней позаботятся. А ты сейчас позаботишься обо мне.

Мои глаза расширились от шока. О Боже, что он собирается делать? Неужели...

Зверь внезапно выпрямился, отступив на шаг, и жестом приказал мне встать. Я поднялась на подгибающихся ногах, готовая в любой момент упасть в обморок.

— Идём, — бросил он, направляясь к двери в дальнем конце кабинета.

Я не двинулась с места. Ноги приросли к полу. Страх парализовал меня окончательно. Он хочет... Нет, не может быть. Это какой-то кошмар.

Зверь обернулся и поднял бровь:

— Ну? Ты глухая?

— Я... я никуда не пойду, — прошептала я, собирая последние крохи смелости. — Вы не можете так просто... удерживать меня здесь. Это похищение. Это незаконно!

Он расхохотался, запрокинув голову. Смех был глубоким, раскатистым и абсолютно лишённым веселья.

— Законы, детка, пишу здесь я, — он сделал шаг ко мне, и я невольно отступила. — И ты сейчас пойдёшь со мной. Или я помогу. Выбирай.

Я замотала головой, чувствуя, как паника подступает к горлу.

— Это... это неправильно! Вы не можете...

— Могу, — перебил он. — Ещё как могу.

Он не стал дожидаться моего ответа. Одним стремительным движением он оказался рядом, схватил меня под коленки, закинул на плечо и понёс к той самой двери. Я попыталась вырваться, но куда мне тягаться с этой громадиной.

— Пустите! — я начала отбиваться, колотя его по спине. — Отпустите меня!

Это было всё равно что бить стену. Он даже не замедлил шаг. Мои удары, казалось, не причиняли ему ни малейшего дискомфорта. Зверь толкнул дверь, и мы оказались в спальне. Огромной, роскошной, с тёмной мебелью и кроватью такого размера, что на ней могли бы уместиться четверо.

При виде кровати меня охватила новая волна паники. Я задёргалась в его руках, как пойманная птица.

— Нет! Прошу вас! Не делайте этого! — мой голос сорвался на крик.

Зверь больно шлепнул меня по попе и встряхнул так, что у меня клацнули зубы.

— Хватит истерить, — прорычал он. — Я ещё ничего не сделал. Хотя стоило бы.

Он подошёл к кровати и опрокинул меня на неё. Я отползла к изголовью, подтянув колени к груди в жалкой попытке защититься. Он остался стоять у края, глядя на меня с какой-то хищной задумчивостью.

— Пожалуйста, — прошептала я, чувствуя, как слёзы снова подступают к глазам. — Не надо... Я...

— Не надо что? — он склонил голову набок, и от этого жеста меня пробрала дрожь. — Что ты себе нафантазировала, малышка? Что я сейчас наброшусь на тебя, как животное?

Я молча кивнула, не в силах произнести ни слова.

— Может, и наброшусь, — он ухмыльнулся, обнажив белые ровные зубы. — А может, и нет. Это будет зависеть от тебя.

Он медленно подошёл к маленькому бару в углу комнаты, достал бутылку виски и налил себе. Повертел стакан в руке, наблюдая, как золотистая жидкость играет на свету, потом сделал глоток.

— Знаешь, что меня больше всего бесит? — спросил он, не глядя на меня. — Безответственность. Ты врезалась в мою машину. Это полбеды. Но потом ты решила съебаться. Вот это уже проблема.

Глава 3

«Я сделаю его незабываемым». От этого обещания по телу пробежала непонятная дрожь.

— Нет, пожалуйста, — прошептала я, отчаянно пытаясь отодвинуться. — Я не... я не готова...

Зверь ухмыльнулся. Его взгляд… Мне казалось, что я физически чувствую его. Тело словно свинцом налилось. Я не могла ни вдохнуть, ни пошевелиться.

— А я вот более чем готов, — он облизнул нижнюю губу, наблюдая за моей реакцией. Он упивался моим страхом. — Не каждый день в руки попадает такое... сокровище.

Его пальцы коснулись моей щеки, легко, почти нежно, что противоречило его грубым словам. Это сбивало с толку. Я съежилась, пытаясь уклониться от прикосновения, но его рука тут же переместилась на затылок, крепко сжимая мои волосы. Фиксируя, чтобы я не могла отвернуться.

— Посмотри на меня, — потребовал он. Его голос вибрировал глубокими, опасными нотами.

Я поднимаю глаза, не в силах противиться. Сталкиваюсь с его взглядом. В его глазах горит тёмная, необузданная страсть, дикая, животная жажда, с которой я никогда прежде не сталкивалась. Он пожирает меня своими взглядом. Внутри что-то переворачивается, что-то странное и неправильное.

— Почему? — вырвалось у меня. — Почему я? Я обычная студентка, ничем не примечательная, у меня нет никакого опыта. Вы можете получить любую другую...

— Именно это меня и зацепило, — грубо меня прерывает. — Ты не такая…

Его рука скользнула ниже, к моей шее, обхватывая её. Большой палец легко поглаживал пульсирующую артерию. Я чувствовала, как бешено колотится сердце.

— Вокруг меня вьются отборные шлюхи, готовые на все стоит только поманить, — продолжает он, наблюдая за моей реакцией. — Опытные, циничные, расчетливые. Пробу негде ставить. А ты... — его пальцы на мгновение сжались сильнее, — ты дрожишь от одного прикосновения. Ты настоящая. В тебе нет ни грамма фальши. И так сладко смущаешься. Яйца сводит от желания.

— П-пожалуйста, — я с трудом выдавливаю из себя слова. — Вы не можете просто... взять меня. Это... это...

— Неправильно? — его глаза насмешливо сузились. — В моём мире я решаю, что правильно, а что нет. Смирись куколка. Ты при любом раскладе окажешься подо мной.

Он резко притягивает меня к себе. Я утыкаюсь носом в его грудь. Твёрдую, как каменная стена. В нос ударяет терпкий, мужской запах. Его сердце бьется размеренно, спокойно, в отличие от моего, которое, кажется, вот-вот выскочит из груди.

— Я всегда беру то, что хочу, — шепчет он мне в макушку, посылая волну мурашек. — И сейчас я хочу тебя. Всю.

Я замираю в его руках. Чувствую, как по щекам текут слёзы. Это слишком. Слишком много, слишком страшно. Я никогда не думала, что мой первый раз будет... таким. Насильно. С человеком, который видит во мне лишь игрушку.

— Я даже не знаю вас, — шепчу я, уткнувшись в его футболку. — Пожалуйста, отпустите меня. Я всё возмещу... со временем...

Он отстраняет меня, держа за плечи. Внимательно смотрит в лицо. В его глазах мелькает что-то, похожее на удивление.

— Ты действительно не понимаешь, кто я такой? Серьезно?

Я растерянно заморгала, смахивая слезы.

— Н-нет, — пролепетала я.

Глубокий, раскатистый смех отражается от стен комнаты. Мне становится не по себе.

— Ты, блядь, что живешь на другой планете, — выдавил он, отсмеявшись. — Артём Дикаев. Тебе ни о чём не говорит это имя?

Я отрицательно качаю головой, чувствуя себя полной идиоткой. Его имя должно что-то говорить? Кто он такой? Местный авторитет? Бандит? Бизнесмен?

— Охренеть, — качает он головой, не то с раздражением, не то с восхищением. — Ты как с луны свалилась. Из какой дыры ты вышла?

Я сглотнула, пытаясь унять дрожь в голосе.

— Я... я вернулась в город только три месяца назад, чтобы поступать, — начала я. — До этого жила в деревне с бабушкой. Мои родители мечтали, чтобы я училась на медицинском…

Я осеклась, понимая, что говорю слишком много, выворачиваю душу наизнанку перед человеком, который собирается меня... использовать.

— Что с родителями? — поднял бровь Зверь.

— Они погибли, когда мне было десять, — ответила я тихо. — Авария. Папа не справился с управлением на скользкой дороге.

Что-то промелькнуло в его взгляде. Тень, которую я не смогла разгадать.

— Вот как, — произнёс он задумчиво, изучая моё лицо. — Жизнь сурова, куколка. Запомни это. В твоём возрасте я уже вовсю трахался и пробивал себе место под солнцем. Детдом был моим университетом. Там либо ты, либо тебя.

Я опустила глаза. Не знала, что ответить. Чувство жалости к нему мешалось с диким страхом и какой-то странной, непонятной мне самой... заинтересованностью. Боже, о чем я думаю? Он же бандит...

— Даже не думай меня жалеть, — внезапно рычит он, словно читая мои мысли. Его пальцы до боли сжимают мои плечи. — Не всем достаётся беззаботное детство.

Он отпускает меня так резко, что я валюсь на кровать. Поднявшись на ноги, он отходит к окну, тяжело дыша. Его широкая спина напряжена. Я лежу, боясь пошевелиться, наблюдаю за ним, как кролик за удавом. Минута течёт за минутой в напряжённой тишине.

— Встань, — наконец приказал он, не оборачиваясь.

Я медленно поднялась, опасаясь делать резкие движения. Я его очень разозлила, а этого делать не стоит. Ноги дрожали так сильно, что я едва держалась. Он повернулся, окинул меня обжигающим взглядом с головы до ног и кивнул на дверь в дальнем углу комнаты.

— Душ там, — сказал он отрывисто. — Иди. Приведи себя в порядок.

Я застыла, не понимая, что происходит. Нельзя злить его ещё больше, пронеслось в голове. Сглотнув, я сделала несколько неуверенных шагов в указанном направлении, постоянно оглядываясь. Он наблюдал за мной, скрестив руки на груди. Его лицо снова стало непроницаемой маской.

— И не вздумай выкинуть какую-нибудь глупость, — добавил он, когда я уже взялась за ручку двери. — Ты отсюда никуда не денешься. И, Ева... — его голос стал тише, но от этого не менее угрожающим, — не заставляй меня ждать.

Глава 4

Ванная комната оказалась под стать своему хозяину — роскошная, брутальная, с преобладанием тёмных оттенков. Огромная душевая кабина с матовым стеклом, мраморная столешница, чёрная плитка. Я стояла посреди этого великолепия, дрожа всем телом, не в силах сдвинуться с места.

«Что мне делать? Боже, что делать?» — мысли метались в голове. Сбежать? Куда? Окна здесь не было. Да и смогу ли я убежать от него? От Зверя? Само его прозвище говорило о многом.

Вздохнув, я подошла к раковине и посмотрела на своё отражение в зеркале. Растрёпанные светлые волосы, покрасневшие от слёз глаза, закушенная губа. В груди сжался горький комок. Вот так ты лишишься невинности, Ева? Во власти бандита, которому плевать на тебя и твои чувства?

Слёзы снова покатились по щекам, но я упрямо стёрла их тыльной стороной ладони. Плакать — значит показывать слабость. А в этом зверином мире слабость — это смерть.

Внезапно раздался стук в дверь, от которого я подпрыгнула и чуть не закричала.

— У тебя пять минут, поторопись Ева — раздался хриплый голос Артёма.

— Я... я сейчас, — пролепетала я, лихорадочно скидывая с себя одежду.

Нельзя было его злить. Только не его. От одной мысли, что он войдёт сюда, пока я голая, меня бросило в жар. Трясущимися руками я включила воду в душе, стараясь дышать ровнее.

«Успокойся, Ева, соберись. Ты должна пережить это. Ты сильная. Ты справишься».

Я старалась не думать о том, что ждёт меня, когда я выйду отсюда.

На полке у душа стояли дорогие средства — мужские гели для душа, шампуни. Запах сандала и чего-то терпкого, мускусного. Его запах. Я невольно вдохнула его, и странное, непрошеное чувство пробежало вдоль позвоночника.

Пыталась сосредоточиться на простых действиях — намылить тело, ополоснуть, вымыть волосы. Механические движения помогали не свалиться в пропасть паники снова. Но время утекало сквозь пальцы. И с каждой секундой приближался момент, когда придётся выйти и встретиться с ним лицом к лицу.

Выключив воду, я потянулась к полотенцу, когда дверь без предупреждения распахнулась. В проёме стоял Зверь. В одних только спортивных штанах, с обнажённым торсом. Все слова застряли в горле. Я никогда не видела настолько... идеального мужского тела. Широкие плечи, рельефная грудь, кубики пресса, крупные руки, татуировки на руках и мощной груди. Я невольно сглотнула, чувствуя, как внутри всё сжимается. Даже в этой ужасной ситуации меня на мгновение захватило это зрелище.

— Нравится то, что видишь? — хрипло спросил он.

Я тут же отвела глаза, чувствуя, как щёки заливает румянец.

— Нет, — выдавила я, пытаясь прикрыться руками.

— Врёшь, — усмехнулся, не отрывая от меня тяжёлого, плотоядного взгляда. Два черных, огненных омута, с жадностью скользили по моему обнажённому, мокрому телу.

— Твоё тело честнее, чем твой язык.

Я замерла, как испуганная лань, не в силах пошевелиться. Почему-то в этот момент мне стало жутко жарко… и стыдно за свою маленькую грудь и пышные бёдра. За розовые сосочки, затвердевшие от… холода?

— Иди ко мне, — прохрипел он, протягивая мне пушистое полотенце.

На ватных ногах я шагнула к нему, отчаянно прикрывая руками самые интимные места.

Он стоял так близко. Слишком близко. Заполнял собой всё пространство, не оставляя места для вдоха. Глаза — тёмные, глубокие, обжигающие — скользили по моему телу, не упуская ни единой детали. Я чувствовала этот взгляд физически, как прикосновение, и кожа покрывалась мурашками, несмотря на клубы пара, наполняющие ванную комнату.

Зверь шагнул вперёд, заставляя меня инстинктивно отступить назад. Я спиной упёрлась в холодную плитку стены. Задрожала — не только от страха, но и от контраста температур. Он медленно, с какой-то издевательской нежностью, начал вытирать мои плечи, спускаясь ниже... и ниже.

— Не надо, — прошептала я, пытаясь перехватить полотенце. — Я... я сама...

— Не дёргайся, — его голос звучал почти ласково, но от этого становилось только страшнее.

И продолжил, мягко проводя полотенцем по моей груди, задерживаясь на затвердевших сосках. Я зажмурилась, пытаясь абстрагироваться от происходящего, но тело предательски реагировало на его прикосновения, посылая странные, незнакомые импульсы куда-то в низ живота.

Он опустился на корточки, не отрывая от меня взгляда. Полотенце заскользило по моему животу, по бёдрам, вытирая капли воды. Его прикосновения были почти... бережными. От этого становилось только хуже. Лучше бы он был груб. Тогда легче было бы ненавидеть его, сопротивляться.

— Что ты со мной делаешь? Ведьма… — пробормотал он, больше себе, чем мне.

Его руки обхватили мои бёдра, заставляя сделать шаг вперёд. Я вздрогнула, но не посмела сопротивляться. Его ладони были горячими, шершавыми, сильными, и казалось, что они оставляют невидимые отметины на моей коже.

Он уткнулся лицом в мой живот, глубоко вдохнул, будто пытаясь впитать мой запах. В этом жесте было что-то первобытное, животное... и невыносимо интимное. Я замерла, боясь пошевелиться, ощущая его горячее дыхание на своей коже.

— Ты так одуряюще пахнешь, — прошептал он, и его губы мазнули по моему животу, опаляя кожу. — Сладкая... чистая... нетронутая...

Его руки скользнули выше, обхватывая талию, поднимаясь к рёбрам, почти касаясь нижней части груди. Я задержала дыхание. Что-то внутри меня трепетало, сжималось и разжималось в странном ритме. Я не понимала своего тела, не узнавала его реакций.

— Пожалуйста, — выдохнула я, сама не зная, о чём прошу.

Он поднял взгляд. Что-то в его глазах изменилось — появилась какая-то новая глубина, которой не было раньше.

— Просишь остановиться или... продолжить? — хрипло спросил он.

Я не знала ответа. Мысли путались. Я должна была ненавидеть его, бояться, сопротивляться. Но было что-то ещё — тёмное, незнакомое, пробуждающееся внутри. Какая-то часть меня, о существовании которой я и не подозревала.

Глава 5

Он вынес меня из ванной в спальню, не говоря больше ни слова. Мое мокрое тело прижималось к его горячей груди, и этот контраст посылал по коже волны мурашек. Слишком близко. Слишком интимно. Мое сердце колотилось где-то в горле, мешая дышать.

Зверь опустил меня на кровать, и я тут же попыталась отползти.

— Куда? — усмехнулся он, ловя меня за лодыжку и притягивая обратно. — От меня не убежишь, малышка.

Я проехалась по шелковым простыням и оказалась прямо под ним, обнаженная и беззащитная. Черные глаза пожирали меня, обжигали каждый сантиметр.

Горячие пальцы скользнули по моему бедру, поднимаясь выше, к талии, рёбрам... Я задрожала, но не от холода. От страха? От напряжения?

— Пожалуйста, — проскулила я. — Я...

— Ева, — прорычал он, наклоняясь ближе. Его дыхание обожгло мою шею, губы едва касались кожи. — Мы это уже проходили. Я стану твоим первым. И, блядь, единственным.

Это прозвучало как угроза. Его огромная ладонь накрыла мою грудь, сжала её, большой палец ощутимо прошелся по соску, и я не смогла сдержать тихий вздох. Внизу живота начинало разливаться странное тепло.

— Тебе понравится, — прошептал он мне на ухо, прикусывая мочку. — Обещаю. В конце ты будешь умолять о большем.

— Нет, — выдохнула я, пытаясь сопротивляться не столько ему, сколько своим собственным ощущениям. — Я не хочу...

— Врёшь, — оборвал он, жадно впиваясь взглядом в мое лицо. — Я чувствую твой страх, чувствую, как дрожишь. Но помимо страха ты пахнешь возбуждением. И я, блдь еле сдерживаюсь, чтобы не всадить тебе прямо сейчас. Так что не провоцируй меня.

Его слова прошили меня насквозь, заставляя сердце работать как сумасшедшее. Я зажмурилась, готовясь к худшему, но почувствовала его горячие губы на своей шее. Мягко, почти нежно, он провёл языком от ключицы до мочки уха, заставляя меня выгнуться и судорожно вздохнуть.

Каждое прикосновение оставляло на коже огненный след. Я никогда не испытывала ничего подобного. Это было... неправильно. Жутко. И одновременно... волнующе.

— Ты такая нежная, — пробормотал он, проводя носом вдоль моей шеи. — Сладкая. А пахнешь... мммм … охренеть можно.

Я не смогла сдержать тихий вздох. Предательское тело отзывалось на его прикосновения против моей воли.

— Нравится? — спросил он с хриплым смешком.

— Нет, — солгала я, чувствуя, как щёки заливает румянец.

— Снова врёшь, — усмехнулся он, повторяя движение. — Твоё тело не умеет врать, в отличие от тебя.

Его губы спускаются к моей груди. Горячий язык проходится по затвердевшему розовому сосочку, слегка сжимает его, а у меня перед глазами все взрывается. Разряд за разрядом пронзает тело и устремляется вниз живота.

Ладони скользят по моим бедрам, разводят их в стороны. Я закусываю губу, пытаясь оставаться в сознании. Он плавно опускается между моих ног, и я чувствую его дыхание на внутренней стороне бедра.

— Расслабься, — повторил он, и в следующий момент его губы коснулись самого интимного места.

Я вскрикнула от неожиданности и попыталась отстраниться, но его руки крепко держали мои бедра. То, что он делал своим языком, было... невообразимо. Неправильно. Запретно. И невыносимо приятно. Волны странного, никогда не испытанного удовольствия расходились по телу. Я задыхалась, не понимая, что со мной происходит.

— Борешься сама с собой? — прошептал он, поднимая взгляд. В его глазах плясали дьявольские огоньки. — Не знаешь, что хуже — страх или... желание?

Я замотала головой, не в силах произнести ни слова. Внутри всё горело и плавилось под его прикосновениями.

Он вернулся к своему занятию, и я не смогла сдержать тихий стон. Тело предавало меня, реагируя на его ласки против воли. Внизу живота разгорался пожар, колени начали дрожать.

— Вот так, — шептал он между движениями языка. — Ты течёшь для меня, сладкая. Даже не представляешь, как это заводит.

Внутри нарастало какое-то напряжение, тугая пружина, готовая вот-вот распрямиться. Я схватилась за простыни, комкая их в кулаках.

Но вдруг все прекращается. Я открываю глаза, тяжело дыша, не понимая, почему он остановился и тут же ахаю и зажмуриваюсь, но не раньше, чем успеваю увидеть… его.

Зверь стянул штаны. Перед моим лицом покачивается напряженный, пугающий своими размерами член.

Я задохнулась от увиденного. Его мужское достоинство было просто огромным — настолько, что казалось невозможным, чтобы это... это могло поместиться во мне.

— Посмотри на меня, — хрипло приказал Зверь.

Я с трудом подняла глаза, встречаясь с его обжигающим взглядом. Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько беззащитной и обнаженной — не только телом, но и душой. Он видел меня насквозь.

— Боишься? — спросил он, наклоняясь ближе.

— Да, — прошептала я, решив не лгать. — очень.

Что-то мелькнуло в его глазах — тень сомнения? Или просто игра света?

— Я постараюсь быть осторожным, — выдохнул он, неожиданно проводя тыльной стороной ладони по моей щеке.

Его пальцы скользнули между моих ног. Он медленно погрузил один палец внутрь, и я почувствовала странное жжение, смешанное с неожиданным удовольствием.

— Ты всё ещё мокрая, — прохрипел он удовлетворённо.

Мои щеки запылали от смущения и стыда. Как он мог так просто говорить о таких... интимных вещах? И почему его слова вызывали во мне не только страх, но и какое-то странное, неуместное возбуждение?

Артем добавил второй палец, растягивая меня сильнее. Я закусила губу, чтобы не застонать. Волны удовольствия накатывали, несмотря на все мои усилия сопротивляться им.

— Тебе нравится, — это был не вопрос, а утверждение. — Не сдерживайся, малышка. Я хочу слышать твои стоны.

— Нет, — выдохнула я, и тут же, словно в наказание за ложь, он изогнул пальцы внутри меня, находя какую-то особую точку, от прикосновения к которой я непроизвольно выгнулась и вскрикнула.

— Вот так, — удовлетворенно прорычал он. — Отпусти себя, Ева.

Глава 6

Глава 4

Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь щели в плотных шторах, заставляли меня недовольно поморщиться. Тело ощущалось странно. Я попыталась перевернуться и тихо застонала — всё, абсолютно всё болело, словно после изнурительной тренировки, а между ног пульсировала тупая боль..

Медленно открыв глаза, я обнаружила, что лежу в огромной постели. Первые несколько секунд я не могла понять, где нахожусь. Незнакомая комната, огромная кровать, запах мужского парфюма...

А потом воспоминания о произошедшем обрушились лавиной, заставляя щёки пылать от стыда. Я, приличная девушка, студентка медицинского, всю жизнь берегла себя для особенного момента... И вот как всё случилось? С человеком, которого я даже не знаю? Который фактически принудил меня?

Но самое ужасное — не это. Самое ужасное, что в какой-то момент я... начала получать удовольствие. Что со мной не так?

Я села на кровати, прижимая простыню к груди. На белоснежной ткани виднелись пятна крови — следы моей потерянной невинности. Слёзы защипали глаза, но я решительно смахнула их. Хватит! Слезами ничего не изменишь.

Я огляделась. В комнате никого не было. Тишина нарушалась только тиканьем часов на прикроватной тумбочке. Часы показывали почти полдень. Я проспала пары! И тут же вторая мысль — бабушка! Как она там, я ведь не позвонила ни вечером, ни утром?

Паника подкатила к горлу. Нужно было срочно выбираться отсюда, найти свои вещи, телефон, добраться до больницы... Но сначала — душ. Я чувствовала себя грязной, использованной. Хотя где-то в глубине души пряталось и другое чувство — странное, неуместное возбуждение от воспоминаний о прошедшей ночи.

Завернувшись в простыню, я поковыляла в ванную. Каждый шаг отдавался тянущей болью внизу живота, напоминая о ночных событиях. Встав под горячие струи душа, я принялась остервенело намыливать тело, словно пытаясь смыть следы этой ночи, его запах, кажется, въевшийся в кожу. Но чем сильнее я тёрла, тем отчётливее понимала — это бесполезно. То, что произошло, уже не изменить. Воспоминания не смыть.

Его руки на моей коже. Его губы, жадно целующие каждый изгиб. Его шёпот и рычание. Моя реакция... предательская, постыдная. То, как я отзывалась на его прикосновения, как таяла под его напором.

«Перестань, Ева!» — мысленно дала себе подзатыльник, с силой закручивая кран. — «Ты должна выбраться отсюда. Ты должна думать о бабушке».

Выйдя из душа, я обнаружила на тумбе у раковины нераспечатанную зубную щётку. Для гостей? Или для других девушек, которых он приводил сюда? От этой мысли внутри всё сжалось, и я разозлилась на саму себя. Какое мне дело до его прошлых любовниц? Я не собираюсь становиться одной из них!

Завернувшись в пушистое полотенце, я вернулась в спальню. Но ни платья, ни белья нигде не было видно. Словно их специально убрали.

— Чёрт! — вырвалось у меня. Что теперь? Не выходить же в полотенце?

Взгляд упал на приоткрытые двери шкафа. Я подошла и распахнула дверцы. Ровные стопки мужских футболок, дорогие рубашки, брюки... Все чёрное. Ничего яркого. Как и сам Зверь — тёмный, опасный.

Я вытащила одну из футболок и, долго не думая, быстро натянула её на себя. Футболка оказалась просто огромной, доходила мне почти до колен, полностью скрывая бёдра. Ворот сползал с плеча. Ну хоть какое-то прикрытие.

Я с тоской посмотрела на свои голые ноги. Трусы бы сейчас очень пригодились.

Собравшись с духом, я направилась к двери. Пора найти этого Артёма и потребовать мои вещи. А потом сразу поехать к бабушке!

Спустившись по широкой лестнице на первый этаж, я пошла на звук мужских голосов, доносившийся откуда-то справа. Дом был огромным, роскошным и холодным — как и его хозяин. Дорого, стильно, минималистично. Как в каком-нибудь глянцевом журнале. Никаких семейных фотографий или уютных мелочей.

Голоса становились всё громче, и я наконец вышла к просторной кухне в современном стиле. За островком сидели двое мужчин. Артём, в неизменно чёрной футболке, с чашкой кофе в руке. Второй — незнакомец, примерно того же возраста, комплекцией поменьше, светловолосый, с острыми чертами лица и с хитрой усмешкой на лице.

Оба замолчали, когда я появилась в дверном проёме. Взгляд Артёма медленно скользнул по моему телу, задержавшись на голых ногах, и внутри снова вспыхнуло странное чувство.

— Доброе утро, красотка, — подмигнул незнакомец, оглядывая меня с нескрываемым интересом. — Где ты урвал такую сладкую кису, Тёмыч? Я бы…

— Заткнись, Макс, — бросил Артём, не отрывая от меня чёрных глаз. — Ещё одно слово — и я не посмотрю, что ты мой друг.

Макс, ухмыляясь поднял руки в примирительном жесте.

— Понял-понял. Без обид. Просто она такая... аппетитная. Теперь понимаю, почему ты не был вчера в клубе.

Артём сжал челюсти, глаза потемнели.

Я переминалась с ноги на ногу, чувствуя себя ужасно неуютно под этими двумя абсолютно разными взглядами. Футболка вдруг показалась слишком короткой. Я нервно поправила сползший ворот, но бесполезно.

— Ева, — наконец процедил Артём, опуская чашку. — Что…?

— Мне нужны мои вещи, — перебила я, стараясь, чтобы голос звучал сильно и уверенно. — Прямо сейчас.

— Охренеть горячая! — присвистнул Макс. — Теперь понятно, почему ты её у себя запер.

Глава 7

— Сам? — я недоверчиво посмотрела на него, чувствуя, как внутри всё сжимается от его близости. — Зачем?

Артём усмехнулся, его взгляд скользнул по моему телу, задерживаясь на оголённом плече.

— А ты думала, я тебя просто так отпущу, куколка? — он шагнул ближе, заполняя собой всё пространство. — После того, что было ночью? Теперь начнется самое сладкое.

Я попятилась, упираясь спиной в стену. Воспоминания о прошедшей ночи накатили с новой силой, вызывая предательский жар внизу живота. Нет, нельзя так реагировать! Это ненормально!

— То, что случилось, было... ошибкой, — выдавила я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Ты получил своё. Теперь я хочу просто забрать свои вещи и уйти. У меня пары в универе, бабушка в больнице...

— Ошибкой? — его глаза потемнели, а в голосе появились опасные нотки. Он положил руку на стену рядом с моей головой, фактически блокируя путь к отступлению. — То, как ты стонала и извивалась подо мной, детка?

Щёки тут же запылали от его грубых, но правдивых слов. Я опустила глаза, не в силах выдержать его пронзительный взгляд.

— Я... это было... ты меня заставил, — прошептала я, но даже сама слышала неуверенность в своём голосе.

— Да ну? — он наклонился ещё ближе, обдавая меня своим горячим дыханием. — Тебе так не понравилось, что ты кончила несколько раз? Давай я тебе освежу память.

И не успела я опомниться, как его губы впились в мои. Жадно, требовательно, властно. Совсем не так, как должен целовать тот, кто просто хочет доказать свою правоту. В этом поцелуе был голод, желание, какая-то отчаянная потребность.

Я пыталась сопротивляться, упираясь ладошками в его каменную грудь, но он лишь зарычал и углубил поцелуй, прижимаясь ко мне всем телом, практически впечатывая меня в себя. Я чувствовала каждый стальной мускул, и... его возбуждение, твёрдое, горячее, прижимающееся к моему животу через ткань спортивных штанов.

И самое ужасное — моё тело предательски откликалось. Колени слабели, внизу живота разливалось тепло, а из горла вырвался тихий стон, которого я не смогла сдержать.

— Вот так, маленькая, — прорычал он, отрываясь от моих губ и переходя на шею. — Твоё тело принадлежит мне.

Его большие ладони скользнули под футболку, сжимая бёдра, и в следующий момент он подхватил меня, поднимая в воздух. Инстинктивно я обхватила его талию ногами, чтобы не упасть, и тут же пожалела об этом — теперь его твёрдая плоть прижималась прямо к моему обнажённому, беззащитному лону.

— Блядь, я и забыл, что ты без трусиков, — хрипло выдохнул он мне в шею, и его пальцы впились в мои ягодицы. — Охуеть, какая горячая.

— Пусти! — я попыталась оттолкнуть его, чувствуя, как краска заливает лицо. — Ты забрал мои вещи!

— И правильно сделал, — ухмыльнулся он, не отпуская меня. — Мне нравится, когда ты вот так, голенькая, только в моей футболке. Доступная, готовая. Я бы тебя прямо здесь разложил, если бы мог.

— Отпусти меня! — я дёрнулась, пытаясь высвободиться, но он только сильнее прижал меня к стене. — Мне нужно к бабушке!

— Я же сказал, что отвезу тебя, — его голос стал жёстче. — Но сначала мы заедем в другое место.

— Куда? — нахмурилась я, перестав вырываться.

— К врачу, — он смотрел мне прямо в глаза. — Хочу, чтобы тебя осмотрели после вчерашнего. И подобрали противозачаточные.

— Что?! — я уставилась на него, не веря своим ушам. — Какие ещё противозачаточные?

— Обычные, — он пожал плечами, как будто говорил о чём-то повседневном. — Мне до одури понравилось быть в тебе без резинки. Чувствовать твою влагу членом. Хочу продолжать в том же духе.

— Ты... ты... — от возмущения я даже не могла подобрать слов. — Ты хоть понимаешь, что говоришь? Я не собираюсь продолжать с тобой... это!

— А я думаю иначе, — его глаза опасно сузились. — Ты теперь моя, Ева. И лучше тебе смириться с этим.

— Я не вещь, чтобы быть чьей-то! — возмутилась я, снова начиная вырываться. — Отпусти меня немедленно!
— Не дергайся, — хрипло приказал он, прижимая меня сильнее. — Иначе я не сдержусь и всё-таки трахну тебя.

Его слова и тон вызвали во мне странную смесь страха и... возбуждения? Нет, этого не может быть. Я не могу хотеть его. Только не это.

— Ты животное, — прошипела я.

— А ты кончала под этим животным, — он наклонился и впился в мои губы, заглушая протесты.

Его поцелуй был грубым, почти наказывающим, но в то же время в нём чувствовалась какая-то отчаянная необходимость. Как будто он не мог насытиться.

И, Боже помоги мне, я начала отвечать. Мои руки сами скользнули на его шею, пальцы зарылись в жёсткие тёмные волосы. Его язык проник в мой рот, хозяйничая там, а я позволяла ему это, тая от его прикосновений, от жара его тела.

Его ладони крепко сжимали мои ягодицы, и я чувствовала, как его возбуждение нарастает, как тяжело он дышит. Он терся о меня, прижимал к себе, и в голове начинал разливаться знакомый туман, как и прошлой ночью...

Хлопок входной двери прозвучал как выстрел, заставив меня вздрогнуть и попытаться оттолкнуть Артёма. Но он лишь сильнее прижал меня к стене, не прерывая поцелуя.

— Тёмыч! Ты где?! — раздался незнакомый мужской голос. — У меня новости!

К голосу первого мужчины добавился второй. Голоса приближались, и я уже могла различить отдельные фразы. Кто-то говорил о каких-то поставках, о сроках, о деньгах... Это звучало как деловой разговор, но в контексте всего, вряд ли речь шла о законном бизнесе.

Паника накрыла меня с новой силой. Мало того, что я почти голая, так ещё и в такой... позе!

— Артём, пожалуйста, — прошептала я, отрываясь от его губ. — Там идут... Я практически голая... Это неприлично!

Он медленно отстранился, глядя на меня потемневшими глазами. В них читалось раздражение от прерванного момента, но и что-то ещё — какое-то новое, незнакомое мне выражение.

— Нихуя себе! — раздался удивлённый возглас, и я увидела двух крупных мужчин, застывших в дверном проёме. — Темыч, извини, мы не знали, что ты занят.

Глава 8

Меня буквально бросило в жар от его слов. Сердце колотилось, как бешеное. Я часто задышала и отвернулась, вырываясь из его хватки.

— Поехали уже, — буркнула я, глядя в окно, лишь бы не встречаться с ним взглядом.

Артём усмехнулся, словно читая мои мысли, и снова тронулся с места. Всю дорогу я упорно смотрела в окно, наблюдая, как центр города сменяется элитными районами с роскошными особняками, утопающими в зелени. Машина остановилась возле современного здания медицинского центра.

— Приехали, — Артём заглушил мотор и повернулся ко мне. — Не вздумай выкинуть какую-нибудь глупость.

Он смотрел на меня настолько серьезно, что я невольно сглотнула. Этот человек способен на что угодно.

— Ладно, — выдавила я. — Давай просто закончим с этим поскорее.

— Вот и умница, — он вдруг наклонился и коротко, но жадно поцеловал меня в губы, не давая опомниться.

Частная клиника, куда нас привёз Артём, выглядела дорого и солидно. Белоснежное здание с большими панорамными окнами, ухоженная территория, дорогие автомобили на парковке. Я нервно теребила край футболки, чувствуя, как внутри всё сжимается от волнения.

— Идём, — Артём вышел из машины и обогнул её, чтобы открыть мне дверь.

Этот жест показался неожиданным. Он то ведёт себя как джентльмен, то как дикий зверь. Противоречивый тип.

— Мне правда не нужен осмотр, — попробовала я ещё раз, когда мы направились к входу. — Я чувствую себя нормально.

— Ева, — его голос стал жёстче, — не заставляй меня повторяться. Я хочу, чтобы тебя осмотрел врач. Точка.

Я стиснула зубы, но промолчала. Пока что лучше не злить его.

Белоснежные стены, минималистичная мебель, идеальная чистота. Девушка на ресепшене расплылась в улыбке, как только увидела Артёма.

— Здравствуйте, Артём Николаевич! — защебетала она, бросая на меня оценивающий взгляд. — Вадим Игоревич уже ждет вас.

— Спасибо, Лена, — кивнул он и направился к лифту, не выпуская мою руку из своей ладони.

Мы поднялись на третий этаж и прошли по длинному коридору до кабинета в самом конце. Артём постучал и, не дожидаясь ответа, открыл дверь.

— Вадим, — бросил он, входя.

За огромным столом сидел мужчина лет тридцати пяти, в белом халате поверх дорогой рубашки. Темноволосый, с внимательными карими глазами за модными очками. Увидев нас, он поднялся и широко улыбнулся.

— Тёмыч! — он обошёл стол и крепко обнял Артёма. — Я уж забыл, когда ты последний раз появлялся здесь.

— Дел много, — усмехнулся Артём, похлопав в ответ по плечу. — Ты же знаешь.

— Знаю, знаю, — Вадим перевёл взгляд на меня, и я увидела в его глазах живой интерес. — А это, я полагаю, та самая причина, по которой великий и ужасный соизволил навестить старого друга?

Щёки тут же запылали.

— Знакомься, — Артём положил руку мне на поясницу, притягивая ближе. — Ева. Ева, это Вадим. Мы с ним вместе росли.

— Ага, в одном замечательном государственном учреждении, — добавил Вадим с иронией, протягивая мне руку. — Очень приятно, Ева. Слышал, что ты тоже из медицинской сферы?

Я удивлённо взглянула на Артёма.

— Да, только первый курс заканчиваю, — подтвердила я, пожимая протянутую руку.

— Отлично! — Вадим просиял. — Приятно иметь дело с такой красивой коллегой. Тёмыч всегда был чертовски везучим.

— Так, хватит любезностей, — прервал беседу Артём. — Мне нужно, чтобы ты её осмотрел Вадя.

— Понял, — кивнул Вадим, снова становясь серьёзным. — Ева, проходи за ширму и раздевайся. Сейчас всё сделаем быстро и безболезненно.

— А... а он будет присутствовать? — я неуверенно посмотрела на Артёма.

— Буду, — твёрдо ответил он. — У хочу знать, всё ли с тобой в порядке.

— Ты… — возмутилась я. — Мы едва знакомы!

— После вчерашнего ночи я думаю мы достаточно знакомы, — его голос стал жёстче. — Раздевайся, Ева. Или помочь?

Вадим с интересом наблюдал за нашей перепалкой, явно развлекаясь.

— Тёмыч, может, дашь девушке немного приватности? — мягко предложил он. — Я пока осмотрю, а потом уже...

— Нет, — отрезал Артём, устраиваясь в кресле. — Я остаюсь.

Я поняла, что спорить бесполезно. Стиснув зубы, я прошла за ширму и начала раздеваться, чувствуя, как дрожат руки. Вчера он видел меня полностью обнажённой, но это было... иначе. В состоянии… аффекта, в порыве страсти.

— Готова? — спросил Вадим.

— Да, — пискнула я.

Я старалась не смотреть в сторону Артёма, но чувствовала его тяжёлый взгляд на себе. Кожа горела.

— Внешне всё хорошо, — сказал Вадим, когда я снова оделась. — Небольшие трещинки, но это нормально для первого раза. Болезненных ощущений нет?

— Немного, — призналась я, избегая смотреть на Артёма.

— Это пройдёт через день-два. А теперь.

Он достал из ящика стола несколько упаковок с таблетками.

— Рекомендую этот препарат, — он протянул мне одну из упаковок. — Современный, с минимумом побочных эффектов. Начинать нужно с первого дня цикла, а если нужна экстренная защита...

— Нужна, — вмешался Артём.

Вадим усмехнулся и понимающе кивнул. Дал мне ещё одну таблетку.

— Это выпьешь сегодня. А эти, — он постучал по упаковке, — будешь принимать регулярно. Я распишу схему.

— Спасибо, — прошептала я.

— Есть вопросы? — спросил Вадим, снимая очки и улыбаясь.

Я покачала головой, хотя вопросов было множество. Главный из них — как мне выбраться из этой ситуации?

— Тогда увидимся ещё. А если что-то будет беспокоить — сразу звони, вот моя визитка, — он протянул мне карточку. — Звони в любое время.

Я взяла визитку, чувствуя на себе тяжёлый взгляд Артёма.

Артём крепко сжал мою ладошку и повёл к выходу.

— Спасибо Вадим, заезжай в клуб вечером. Всегда рад тебе.

— Обязательно. Артём, будь нежнее с девочкой. Она не из твоих обычных...

— Я знаю, — перебил его Артём, бросив на меня какой-то странный взгляд.

Дорогие мои, приглашаю вас заглянуть в еще одну острую историю литмоба

Глава 9

Когда мы вышли из клиники, у меня в руках была упаковка таблеток, а в голове — полная каша. Этот человек всерьёз собрался сделать меня своей наложницей? Против моей воли? А я что — должна покорно принимать то, что он распоряжается моим телом и жизнью?

— Поехали к твоей бабушке, — сказал Артём, открывая мне дверь машины.

В этом жесте снова промелькнул этот странный контраст — жестокость и внимательность, грубость и забота. Как будто в нём борются два совершенно разных человека.

— Спасибо, — буркнула я, не глядя на него, и забралась в салон.

Мы выехали на дорогу, и я сразу вспомнила, как вчера в панике мчалась в эту же больницу, получив звонок от соседки. Кто бы мог подумать, что это кардинально изменит мою жизнь...

— В областную больницу, — сказала я, глядя прямо перед собой.

Артём молча кивнул и повернул руль. Мы ехали через город, и я наблюдала за проносящимися мимо домами и людьми.

— О чём думаешь? — вдруг спросил Артём, бросив на меня быстрый взгляд.

— Тебе правда интересно? — я усмехнулась, не поворачивая головы.

— Иначе бы не спрашивал.

Я вздохнула и повернулась к нему.

— Думаю о том, что ты за человек такой, — честно призналась я. — Кто ты вообще? Что ты делаешь? Почему вокруг тебя... громилы с оружием? И почему ты решил, что можешь просто взять и... присвоить меня, как вещь?

Он хмыкнул, крепче сжимая руль.

— Много вопросов для маленькой девочки.

— Я не маленькая, — возмутилась я. — Мне девятнадцать, я будущий врач, и...

— И до вчерашнего дня ты была девственницей, — перебил он, и я замолчала, вспыхнув. — Для меня — да, маленькая. Наивная провинциальная девочка, которая думает, что мир правильный и справедлиый.

Я стиснула зубы, чувствуя, как внутри закипает злость.

— И ты решил просветить меня? Показать, как на самом деле устроен мир? — мой голос сочился ядом. — Ты, конечно, у нас самый умный, сильный и опытный!

Он усмехнулся, явно наслаждаясь моей вспышкой.

— А ты горячая штучка, когда злишься, — его глаза на мгновение оторвались от дороги, пробежались по моему лицу. — Мне нравится.

— А мне нет! — я почти кричала. — Мне не нравится, что ты затащил меня в свою кровать! Мне не нравится, что ты решаешь за меня! Мне не нравится, что ты заставляешь меня пить эти... таблетки! — я потрясла пачкой. — Это моё тело, моя жизнь!

Артём резко затормозил, съехав на обочину. Повернулся ко мне. Его пальцы больно сжали подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза.

От его взгляда по спине пробежал холодок. Глаза потемнели, превратившись в два чёрных омута, в которых плескалась ледяная ярость.

— Послушай меня внимательно, маленькая, — его голос стал тихим, обманчиво спокойным. — Ты моя. Вся. Я хозяин твоего тела, твоей жизни, твоих дырочек. Всего. И как бы ты ни брыкалась, что бы ты ни говорила — ты моя. Понятно?

Я уставилась на него, не веря своим ушам. Ярость, страх и что-то ещё, непонятное, мешались внутри меня, создавая гремучую смесь.

— Ты... ты... — слова застревали в горле. — Да как ты смеешь?!

— Смею, — он наклонился ближе, и я, вырвавшись отодвинулась, упираясь спиной в дверь. — И знаешь почему? Потому что хочу и могу. Потому что такие, как я, всегда берут то, что хотят.

— Ты чудовище, — прошептала я, чувствуя, как к глазам подступают слёзы.

— Меня устраивает. Так проще, — он пожал плечами, и отвернувшись выехал обратно на дорогу.

Мы подъезжали к больнице, и я почувствовала, как внутри снова всё сжимается от волнения. Как там бабушка? Что я скажу о своём исчезновении? Ведь я не звонила со вчерашнего вечера. Пропала почти на целые сутки...

— Слушай внимательно, — Артём припарковался и повернулся ко мне. — Лучше тебе не делать глупостей. Иначе тебе не понравятся последствия. Очень. Ясно? — прорычал он.

— Ясно, — выдавила я. — Я всё поняла.

— Вот и умница, — он улыбнулся, но глаза остались холодными.

Артем помог мне выйти из машины, и я вдруг осознала ещё одну проблему. Как объяснить бабушке появление этого громилы рядом со мной?

— А ты... — начала я, но он меня перебил:

— Я подожду в машине. У тебя двадцать минут.

Я облегчённо выдохнула и быстро направилась ко входу в больницу, пока он не передумал. Но не успела сделать и пары шагов, как его рука легла мне на плечо, разворачивая.

— Не задерживайся, — он наклонился к самому уху, обдавая горячим дыханием. — Ты ведь не хочешь, чтобы я поднялся за тобой? Познакомился с твоей бабушкой?

Я отшатнулась, глядя на него широко распахнутыми глазами. Он не шутил.

— Я поняла, — тихо ответила я и быстро пошла к больнице, чувствуя, как его взгляд прожигает спину.

Кардиологическое отделение находилось на третьем этаже. Я поднялась на лифте, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Всё будет хорошо. Бабушка поправляется. А с этим... зверем я разберусь позже. Сейчас главное — не выдать своего состояния и не волновать бабулю.

Глава 10

Я направилась к машине, стараясь держать спину прямо. Сердце колотилось как бешеное, ладошки вспотели.

Я не видела его глаз, но чувствовала пронизывающий взгляд всем телом.

— Ну что, как бабушка? — спросил он, когда я остановилась в шаге от него.

— Лучше. Врачи обещают выписать через пару дней.

— Вот и хорошо, — он вдруг протянул руку и заправил прядь волос мне за ухо. От этого простого жеста по коже пробежали мурашки. — Поехали домой.

На мгновение я растерялась, но тут же собралась с мыслями.

— Мне нужно домой, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Забрать конспекты, ноутбук... и вещи. Завтра занятия, мне нельзя пропускать.

— Ты посмотри, какая храбрая. С чего ты решила, что можешь диктовать? — В его голосе слышалась усмешка.

— Я на бюджете учусь, — огрызнулась я. — И должна хорошо учиться, чтобы не вылететь. Не у всех есть деньги, чтобы платить за образование. К тому же, осталась неделя до сессии. Я должна готовиться.

— Ладно, куколка, заедем. Мне нравится идея, что у меня будет личная медсестричка. Это офигеть, как возбуждает. Практику будем в кровати проходить, — ухмыльнулся он.

Я стиснула зубы, сдерживая поток возмущения и забираясь на сидение. Боже! Он невыносим! Непрошибаемы бабуин! Один секс на уме…

Дорога до моей квартиры заняла минут двадцать. Весь путь мы молчали, и я с тоской смотрела в окно на знакомые улицы. Я не хотела разговаривать, боясь сорваться, а Артём, кажется, наслаждался моим раздражением. Я чувствовала его взгляды, которые он бросал на меня время от времени, и каждый такой взгляд заставлял кожу гореть.

Когда мы подъехали к моему дому — обычной многоэтажке в спальном районе — я неожиданно почувствовала смущение. Это было глупо, но я невольно сравнивала свой дом с его огромным особняком.

— Я быстро соберу вещи и вернусь, — сказал я, быстро отстёгивая ремень безопасности.

— Я иду с тобой, — заявил он, выключая зажигание.

— Зачем? — вырвалось у меня. — Я же сказала, что быстро вернусь...

— Ева, — он повернулся ко мне, снимая очки, и я встретилась с его тяжёлым взглядом, — мы идём вместе.

Я поджала губы, но спорить было бесполезно. Да и к чему? Я знала, что он всё равно поступит по-своему.

Мы вышли из машины и направились к подъезду. Я чувствовала себя странно, идя рядом с ним по знакомым с детства дворам. Он казался здесь чужеродным элементом — слишком большой, слишком выделяющийся, слишком опасный для этих тихих, уютных дворов с бабушками на лавочках и детьми на площадках.

В лифте было тесно, от такой близости сердце билось чаще, а дыхание срывалось. Я старалась смотреть куда угодно, только не на него. Но всё равно ощущала его присутствие всем телом. От него исходили волны, которые обволакивали меня, не давая дышать.

Квартира встретила нас тишиной и лёгким запахом ванили. Я не была здесь всего сутки, но казалось, будто прошла целая вечность.

— Проходи, — сказала я, включая свет в коридоре. — Я только соберу самое необходимое.

Он прошёл в квартиру, оглядывая всё вокруг с любопытством. Я чувствовала себя неловко. Наша квартира была простой — обычная трёшка с не самым современным ремонтом. Я жила здесь одна с тех пор, как вернулась в город для учёбы.

— Ты живёшь одна? — спросил Артём, проходя в гостиную.

— Да, — ответила я, направляясь в свою комнату. — Это квартира моих родителей.

Я чувствовала, как он следует за мной, но не стала запрещать. Всё равно бесполезно.

Моя комната была светлой и уютной, но довольно маленькой по сравнению с его огромной спальней. Кровать, письменный стол, шкаф, книжные полки — всё самое необходимое. Ничего лишнего. Разве что плюшевый медведь на кровати — подарок от родителей на мой последний день рождения, когда они были живы — нарушал строгость обстановки.

Артём прошёлся по комнате, изучая книги на полках, рассматривая фотографии на стене. Я старалась не обращать на него внимания, доставая из шкафа рюкзак и начиная складывать в него учебники и тетради.

— Значит, будущий врач, — протянул он, разглядывая медицинские учебники на столе.

— Угу, — буркнула я, не отрываясь от своего занятия.

— И как успехи?

— Нормально, — я пожала плечами, снимая с зарядки свой старенький ноутбук и убирая его в рюкзак. — Хватит допрашивать. Мне нужно собрать вещи.

Он усмехнулся, но отошёл к окну, давая мне немного пространства. Я подошла к шкафу и начала выбирать одежду. Что взять? На сколько дней? Я даже не представляла, как долго он собирается удерживать меня. От этой мысли внутри всё сжалось.

— А это что за…? — его голос заставил меня обернуться.

Артём держал в руках мою любимую пижаму — шорты и майку с принтом котят. Детскую, уютную, с розовыми бантиками на котиках. Мои щёки мгновенно вспыхнули.

— Положи на место, — прошипела я, бросаясь к нему и пытаясь выхватить пижаму.

Он легко увернулся, подняв руку с пижамой так высоко, что я не могла достать.

— Серьёзно? Котята? — Усмехнулся он, рассматривая рисунок. — Охуеть, мне досталась маленькая девочка с кошечками.

Глава 11

Артём усмехнулся, но не стал допытываться. Он потянулся к полке и взял солонку. Однако вместо того, чтобы просто передать её, он подошёл вплотную, прижимаясь к спине. Я замерла, чувствуя, как его жар обволакивает меня. Он неторопливо протянул руку, поднеся солонку прямо к моему лицу.

— Держи, куколка, — хрипло произнёс он, касаясь губами моего уха.

Дыхание сбилось, пальцы дрогнули, когда я забирала солонку. Его вторая рука легла на талию, притягивая ближе.

— Я пытаюсь готовить, — прошипела я, стараясь звучать раздражённо, но голос предательски дрогнул.

— А я пытаюсь не завалить тебя прямо сейчас на столешницу, — прошептал он, прикусывая мочку, отчего по телу пробежала горячая волна. — Но сегодня я не буду тебя трогать. Тебе нужно время... чтобы зажить. После первого раза.

Я замираю, не зная, как реагировать и что ответить.

— Я... спасибо, — выдавливаю наконец.

— Не благодари, — он криво усмехается. — Это не доброта. Просто не хочу тебя повредить. Вадим сказал, что нужно хотя бы день-два тебя поберечь. Но потом... — его взгляд скользит по моему телу, и я буквально чувствую, как он раздевает меня глазами, — потом я обязательно наверстаю.

Я резко отстранилась, чувствуя, как щёки заливает румянец. Нельзя поддаваться этому... влечению. Это ненормально.

— Вода закипает, — буркнула я, отворачиваясь к плите.

Артём хмыкнул, но отступил на шаг, давая мне пространство. Я ощущала его взгляд спиной — тяжёлый, обжигающий, почти осязаемый. Мне казалось, он видит меня насквозь, все мои противоречивые чувства, всю борьбу внутри.

Погружаю пасту в кипящую воду, обжариваю кусочки курицы до золотистой корочки, добавляю нарезанные овощи. Привычные действия немного успокаивают нервы, и я даже начинаю тихонько напевать себе под нос, забывшись.

— У тебя красивый голос, — его замечание застаёт меня врасплох, я вздрагиваю и роняю деревянную лопатку.

— Извини, — бормочу, нагибаясь за лопаткой, и тут же понимаю свою ошибку. В коротких шортах наклон даёт ему прекрасный обзор. Резко выпрямляюсь, вспыхивая от смущения.

— Шикарный вид, — он явно наслаждается моим смущением.

— Прекрати, — шиплю я, отворачиваясь к плите. — Лучше достань тарелки и приборы.

Он хмыкает, но не спорит, поднимается и направляется к одному из верхних шкафчиков. Я украдкой наблюдаю, как он тянется за тарелками, футболка задирается, обнажая полоску смуглой кожи и идеальный пресс. Быстро отвожу взгляд, злясь на себя за то, что вообще смотрю.

Через пятнадцать минут ужин готов. Я разложила пасту по тарелкам, украсила зеленью и поставила одну порцию перед Артёмом.

— Выглядит аппетитно, — он окинул блюдо оценивающим взглядом, а затем поднял глаза на меня. — Как и ты.

Я проигнорировала его замечание, садясь напротив с собственной тарелкой. Только сейчас осознавая, насколько голодна.

— Приятного аппетита, — буркнула я, опуская глаза в тарелку.

— И тебе, малышка, — в его голосе слышалась усмешка.

Мы ели в тишине. Я старалась не смотреть на него, сосредоточившись на еде, но краем глаза замечала, как он наблюдает за мной. От его взгляда кожа горела, и в животе что-то сжималось.

— Охуенно вкусно, — наконец произнёс он, отодвигая пустую тарелку. — Ты полна сюрпризов, Ева.

Я подняла глаза и тут же пожалела об этом. Его взгляд — тёмный, глубокий, как омут — затягивал, не отпускал.

— Рада, что тебе понравилось, — сдержанно ответила я, опуская вилку.

Собираю тарелки и иду к раковине.

Вода тихо журчит, пена скользит по моим пальцам. Я сосредоточенно тру тарелки, стараясь очистить их от остатков еды и собственных мыслей. Физическая работа всегда помогала мне успокоиться.

— Ты могла просто загрузить посудомойку, — голос Артёма звучит прямо над ухом, заставляя вздрогнуть.

— Мне не сложно, — упрямлюсь я, продолжая мыть тарелку.

Его руки скользят по моим плечам, опускаются на талию. Он прижимается сзади, и я чувствую его дыхание на своей шее.

— Ты такая уютная, — шепчет он. — Как будто создана специально для меня.

Мое сердце пропускает удар. Его слова опасны тем, что на миг я представляю — а что, если бы мы встретились иначе? Не при таких обстоятельствах?

Я тут же отгоняю эту мысль. Глупости! Он бандит. И неважно, что моё тело реагирует на него, как предатель.

— Я просто привыкла убирать за собой, — отвечаю сухо, стараясь игнорировать его близость.

Его пальцы скользят по моему животу, поднимаясь выше. Дыхание перехватывает, руки замирают в мыльной воде.

— Артём, ты же сказал...

— Что не буду трогать тебя сегодня, — он прикусывает мочку моего уха. — Но ты так охуенно пахнешь...

Его рука уже почти касается моей груди, когда телефон в его кармане громко вибрирует. Артём замирает, выругавшись сквозь зубы. Отстраняется, достает мобильник.

Я с облегчением выдыхаю, благодаря всех богов за своевременное спасение. Мое тело нагло предавало меня, и ещё немного — я бы сама подалась навстречу его прикосновениям.

Глава 12

Я проснулась от ощущения приятного тепла и тяжести, окутавших меня. Сонная дымка медленно рассеивалась, уступая место осознанию. Я не одна. Тяжёлая, мускулистая рука лежит на моей талии, прижимая меня к горячему, твёрдому телу. Вторая ладонь лежит на моём бедре. Резкий вдох, и в легкие врывается его запах — терпкий, мускусный, уже до боли знакомый. Артём.

Воспоминания прошлой ночи, его обещание не трогать меня, смешались с реальностью этого утра. Я замерла, боясь пошевелиться. Его дыхание опаляет мою шею, щекочет и запускает волну мурашек. Сердце заколотилось, как у воробушка. Артем спит, но даже во сне его хватка железная.

Когда он успел приехать? Я даже не слышала. Мозг лихорадочно пытается вспомнить, как я уснула, и с я ужасом осознаю — прямо здесь, в его постели, в своей дурацкой пижаме с котятами.

Я осторожно попыталась убрать его руку со своей груди, но он тут же недовольно промычал и прижал меня еще крепче.

— Куда собралась, куколка? — его голос, хриплый после сна будоражит, он проводит носом вдоль шеи к уху и шумно вдыхает, а я готова отключиться от шквала эмоций. Я чувствую его возбуждение, твёрдое и горячее, упирающееся мне в ягодицы. Внизу живота предательски зарождается знакомое тепло. Моё тело, чёртово тело, помнит его прикосновения и отзывается на них против моей воли.

— Мне… мне нужно вставать, — лепечу я, чувствуя, как краска заливает щеки. — У меня сегодня первая пара в восемь утра.

— Пары подождут, — губы касаются моей шеи, оставляя влажный, горячий след. — У нас есть дела поважнее.

Его рука на моем бедре скользит выше, пальцы находят кромку моих шортиков и скользят под неё. Я ахнула и попыталась вырваться, но он лишь усмехнулся и перевернул меня на спину, нависая сверху.

— Какая же ты сладкая по утрам, — прошептал он, гипнотизируя взглядом. — Растрепанная, сонная… и в этой пижамке с котятами. Это, блядь, так возбуждает.

— Артём, пожалуйста, я опоздаю, — взмолилась я, упираясь ладонями в его широкую грудь. Твердые мышцы даже не дрогнули под моим натиском.

— Успеешь, у нас есть время, — он наклонился и впился в мои губы жадным, требовательным поцелуем. Я пыталась отвернуться, но он сжал волосы на затылке, не давая ни единого шанса на сопротивление. Его язык хозяйничал в моем рту, и я почувствовала, как тело снова предает меня, отзываясь на его напор.

— Прекрати, — выдохнула я, когда он наконец оторвался от моих губ, чтобы перевести дыхание. — Ты же обещал…

— Я обещал не трахать тебя, — его глаза потемнели от желания. — Но я ничего не говорил о ласках.

Я вспыхиваю от стыда и бессилия. Моё тело — мой главный предатель. Оно реагирует на него, хочет его, пока разум отчаянно сопротивляется.

— Нет! Я… мне в душ надо! — я изворачиваюсь, пытаясь выпутаться, и на удивление, он ослабляет хватку, позволяя мне это сделать.

Я тут же отползаю на край кровати, прижимая к себе одеяло, словно это может меня защитить. Артём наблюдает за мной, лениво подперев голову рукой. Он лежит на боку, обнажённый по пояс, и оставшийся кусок одеяла лишь слегка прикрывает его бёдра. Накачанный торс, покрытый узорами татуировок, рельефные мышцы, щетина на волевом подбородке — он выглядит как дикий, опасный хищник, только что пробудившийся ото сна.

— Можем вместе, — ухмыляется он. — Сэкономим воду и время. Я могу тебе потереть спинку. И не только.

— Я сама, — бурчу я, соскальзывая с кровати и не оглядываясь несусь в ванную.

Заперев за собой дверь, я прислоняюсь к ней спиной, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Что он делает со мной? Почему я так реагирую? Это неправильно, это унизительно, это… возбуждающе. И от последней мысли становится совсем тошно.

Быстро принимаю душ, стараясь не думать о его двусмысленном предложении. Выйдя из ванной, я нахожу его всё в той же позе. Он смотрит на меня, и в его взгляде плещется неприкрытое желание.

— Одевайся, — хрипло говорит он, — а то я передумаю насчёт своего обещания.

Я торопливо подбегаю к креслу и беру приготовленную с вечера одежду. Белая укороченная футболка и нежно-голубая плиссированная юбка чуть выше колен. Свежо, не слишком вызывающе. Я отворачиваюсь, и пыхтя быстро одеваюсь под его пристальным взглядом, чувствуя себя как под прицелом. Каждый его взгляд — как прикосновение, от которого кожа горит.

— Готова? — спрашивает он, поднимаясь с кровати во всём своём первобытном великолепии.

Я отворачиваюсь, чтобы не видеть его наготы, и быстро киваю.

— Тогда поехали, медсестричка.

В университете я чувствую себя как в другом мире. Знакомые коридоры, гул студенческих голосов, лица однокурсников — всё это кажется таким нормальным, таким правильным. Настолько, что события последних дней начинают казаться дурным, сюрреалистичным сном. Я погружаюсь в учёбу с головой, пытаясь вытеснить из мыслей образ Артема, его руки, его губы… Но это плохо получается.

На прощание, прямо у входа в университет, на глазах у десятков студентов, он притянул меня к себе и впился в губы страстным, собственническим поцелуем. Я опешила, пыталась отстраниться, но он лишь крепче сжал мои плечи, углубляя поцелуй, заставляя отвечать. Я чувствовала, как по щекам разливается краска стыда, вокруг были слышны шепотки и смешки, кто-то даже присвистывал. Когда он наконец отпустил меня, я стояла, тяжело дыша, и видела в его глазах торжествующую усмешку.

Глава 13

Воздух на кухне сгустился, стал плотным и ледяным. Улыбка сползла с моего лица, а кусок отбивной застрял в горле. Я сглотнула, чувствуя, как по спине пробегает знакомый холодок ужаса. Уютная, почти дружеская атмосфера, которая сложилась между мной и Алексом, лопнула, как мыльный пузырь, столкнувшись с ледяной яростью, исходящей от Артёма.

Артём стоял на пороге — неподвижный. Его плечи, обтянутые дорогой чёрной рубашкой, казались ещё шире, а лицо превратилось в непроницаемую маску. Я видела, как под кожей на скулах перекатываются желваки, его тёмные глаза превратились в два полыхающих колодца, на дне которых плескалась первобытная, необузданная ярость.

— Какого хуя здесь происходит? — повторил он.

Голос тихий, спокойный, но от этого спокойствия кровь стынет в жилах. Я вздрогнула так, что вилка со звоном упала на тарелку. Сердце пропустило удар, а потом заколотилось где-то в горле, мешая дышать.

Алекс, сидевший напротив, мгновенно напрягся. Расслабленная поза исчезла, уступив место собранности бойца. Он медленно положил вилку на стол и поднялся.

— Тёмыч, ты чего? Мы просто ужинали, — его голос звучал спокойно, но я уловила в нём нотки напряжения. — Ева приготовила ужин, предложила составить компанию.

— «Составить компанию»? — Артём медленно сделал шаг вперед. Его взгляд впился в Алекса, и мне показалось, что температура в комнате упала ещё на несколько градусов. Кожа покрылась ледяными пупырышками. — Я тебе сказал привезти её домой. А не устраивать, блядь, семейные посиделки за ужином.

Я сидела, боясь пошевелиться.

— Я понял, — Алекс поднял руки в примирительном жесте, не отводя взгляда от Артёма. — Был не прав.

Артем медленно, вальяжной походкой хищника, начал приближаться к столу. Каждый его шаг отдавался гулким ударом в моей груди. — Я смотрю, ты тут времени зря не теряла. Освоилась, блядь. Друзей заводишь?

Его взгляд скользнул по моему домашнему наряду — голым ногам в коротких шортах, свободной футболке, растрёпанному пучку на голове. Когда его взгляд впился в мои глаза, моё сердце остановилось. Я готова была отдать богу душу от ужаса.

— Алекс помог мне с картошкой… — пролепетала я, голос хриплый, а руки дрожали, как у последнего алкаша. — Мы просто ужинали…

Артём остановился напротив меня. Он издал короткий, лишённый веселья смешок, от которого волосы на загривке встали дыбом.

— С картошкой, значит, помог. Как мило, — его голос сочился ядом. — А ты решила его отблагодарить. Добрая ты моя. Так?

— Артём, — Алекс шагнул вперёд, пытаясь встать, между нами. — Девочка ни при чём. Я сам предложил помочь.

— Не лезь, Алекс, — Артём оттолкнул его с такой силой, что тот пошатнулся. — Съебался отсюда. С тобой потом поговорим.

— Тём, не надо. Она…

—Я сказал, на выход! — рявкнул Артём, не поворачивая головы.

Алекс сжал челюсти, но кивнул и, обойдя стол, направился к выходу. У самых дверей он обернулся и бросил на меня виноватый, полный сожаления взгляд. А потом он ушел, и щелчок замка прозвучал в оглушительной тишине как выстрел.

Мы остались одни.

Я и Зверь. И его ярость, которая ощущалась почти физически, заполняя собой все пространство, вытесняя воздух.

Я сидела, вжавшись в стул, чувствуя себя маленькой и беззащитной. Хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, раствориться.

— Так значит, ты решила развлечься, пока меня нет? — его голос был обманчиво тихим.

— Я ничего плохого не сделала! — пискнула я. — Я приготовила еду, а он… он просто был голоден! И…

— А я смотрю, ты у нас сердобольная. Всем готова услужить? — он усмехнулся, но смех был страшнее оскала.

— Прекрати! — я вскочила на ноги, опрокинув стул. — Ты все не так понял! Между нами ничего не было!

Он резко схватил меня за затылок, зарылся пальцами в волосы и сжал их до боли, заставляя меня вскрикнуть.

Дёрнул меня на себя так резко, что я ударилась о его каменную грудь. Нос к носу. Я чувствовала запах дорогого парфюма, табака и… опасности. Чистой, концентрированной опасности.

— Я смотрю, ты слишком быстро освоилась, куколка, — прошипел он мне в лицо. — Решила, раз я тебя не трогаю, можно хвостом вертеть перед другими?

— Я ничем не вертела! — выкрикнула я, пытаясь вырваться. — Пусти!

Его хватка стала ещё жестче. Он толкнул меня к мраморной столешнице. Я ударилась бедром, вскрикнув от боли.

— Я оставил тебя одну на пару часов, а ты уже любезничаешь с моим подчинённым? Что дальше? — он навис надо мной, упираясь руками по обе стороны от меня, запирая в ловушку.

— Ты невыносим! — слёзы ярости и бессилия брызнули из глаз. — Мы просто разговаривали!

— Я видел, как вы разговаривали! — зарычал он, и его кулак с оглушительным треском врезался в столешницу. Я взвизгнула и зажмурилась, ожидая удара. Но удара не последовало. — Он на тебя смотрел и слюной исходил. А ты, блядь, улыбалась ему!

— Я не…

— Я тебя предупреждал, Ева. Предупреждал, блядь, вести себя хорошо! — Он схватил меня за подбородок, заставляя смотреть на себя.

Глава 14

Тьма. Липкая. Вязкая. Она окутывала меня, убаюкивала, обещала забвение. А потом пришёл холод. Он пробирался под кожу, заставляя дрожать, сковывал конечности. Я хотела сжаться в комок, но тело не слушалось. Оно было разбитым.

Потом — рывок. Ощущение невесомости. И стальные мужские руки несут меня куда-то, крепко прижимая к горячей груди. Запах его парфюма — терпкий, с нотками табака — последнее, что я помню, прежде чем темнота окончательно поглощает меня.

Реальность приходит обрывками — то яркая вспышка света, то чей-то встревоженный, напряженный голос, то прикосновение к коже. Тело горит изнутри, словно в венах течёт расплавленный металл. Я пытаюсь открыть глаза, но веки тяжёлые, словно налитые свинцом.

Где-то рядом, сквозь ватную пелену прорываются голоса.

Низкий, рокочущий, полный сдерживаемого гнева — голос Артёма. И второй, более резкий, пропитанный холодной злостью.

— ...ты охуел, Тёмыч?! Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Ты хоть представляешь, какой силы стресс нужно было пережить, чтобы так резко вырубиться?

Знакомый голос. Вадим.

Я попыталась открыть глаза, но не смогла. Мир для меня состоял из звуков и ощущений.

— Тормози, Вадим. Я и без тебя знаю, что перегнул.

— Перегнул?! Что ты с ней делал?! У неё снова разрывы! Мелкие, но их дохера! Жар под сорок. Ты вообще соображаешь, что творишь? Она же ребёнок, по сути. Девятнадцать лет, блядь! А ты обращаешься с ней, как с последней шалавой!

— Не твоё дело, — огрызается Артём, но в голосе нет прежней ярости.

— Моё, раз я здесь. У неё температура под сорок, пульс зашкаливает, давление скачет. Знаешь, что это значит? Организм просто выключился, чтобы защитить себя!

Молчание. Тяжёлое, гнетущее.

— Что делать? Она не приходит в себя, — его голос низкий, сдавленный, хриплый. В нём нет привычной стали, только глухое, едва различимое… отчаяние? Нет, не может быть.

— Что делать… — передразнил Вадим со злой иронией. — Капельницу я ей поставил, жаропонижающее вколол. Вот мазь. Наносить сегодня каждые пять часов, потом два раза в сутки. Наносить нужно снаружи и внутри тоже. Осторожно наносить! Бережно! Ты хоть понимаешь, что ещё один такой «урок», и ты её просто сломаешь. Она же, блядь, не одна из твоих девок, Артём! Она же еще девчонка. Живой человек со своими чувствами и границами.

Снова тишина. Тяжёлая, давящая.

Я чувствую, как кто-то осторожно касается моего лба прохладной ладонью. Ладонь большая, шершавая, но прикосновение на удивление лёгкое.

— Она моя, — упрямо возражает Артём.

— Да блядь! — взрывается Вадим. — Ты животное Дикаев! Ей нужен покой. Слышишь меня? Покой и никаких, блядь, стрессов. И пока она полностью не восстановится, даже не дыши в её сторону. Ты меня понял?

— Понял, — рык, больше похожий на звериное рычание. — Свали уже.

— Я свалю. Но запомни, Тёмыч, — в голосе Вадима звенят стальные нотки, — если с ней что-то случится, я забуду, что ты мне почти брат. Я тебя лично кастрирую. А девочку заберу.

Слышу рычание. Шаги. Хлопок двери. И снова тишина, нарушаемая лишь сбитым дыханием где-то рядом. Я снова проваливаюсь в темноту, убаюканная пульсирующей болью.

Второе пробуждение было полегче. Я ощутила, как прохладная рука легла на мой пылающий лоб. Это было так приятно, что я неосознанно подалась навстречу прикосновению, издав тихий стон.

— Тише, девочка, тише…

Его хриплый шёпот. Такой близкий. Я почувствовала, как сильные, но на удивление осторожные руки приподнимают мою голову. К губам прикоснулось что-то холодное, и в рот полилась горькая жидкость.

— Давай, малышка. Глотай.

Я послушно выпила, поморщившись от вкуса.

Артем аккуратно уложил мою голову на подушку. Провел осторожно по волосам, убирая с липкого от пота лба мокрые прядки, осторожно погладил по щеке. Прикосновение было невесомым, почти нежным. Настолько не вязалось с его образом, с тем, что он сделал, что мой воспалённый мозг отказывался это воспринимать. Это просто горячечный бред, решила я. И снова отпустила себя, проваливаясь в спасительный сон.

Когда я открываю глаза в следующий раз, в комнате царит полумрак. За окном глубокая ночь. Тело ломит, голова гудит, но липкий туман, кажется, отступил. Я лежу на боку, в знакомой спальне. И я не одна. Рядом Артём.

Его мощная рука лежит на моем животе, крепко прижимая к себе, а его горячее, размеренное дыхание щекочет шею. Его обнажённый торс опаляет жаром, я чувствую каменный рельеф его мышц.

Я замерла, боясь вдохнуть.

Воспоминания о том, что произошло на кухне, обрушиваются лавиной, неся с собой волну боли и страха. Он жесток. Он безжалостен. И сейчас я в его полной власти.

Осторожно, боясь его разбудить, я пытаюсь отодвинуться. Но он тут же прижимает меня ещё плотнее к себе, практически обездвиживая.

— Проснулась? — его голос, хриплый и сонный, раздаётся прямо над ухом, заставляя вздрогнуть.

Я повернула голову. И встретилась с ним взглядом.

Артём смотрел на меня. Внимательно, изучающе. На этот раз в его тёмных глазах не было ни ярости, ни похоти. Он выглядел... усталым. Щетина стала гуще, под глазами залегли тёмные круги.

Глава 15

Артём сжал челюсти, в темных глазах мелькнуло раздражение. Он явно не привык, чтобы ему перечили. Даже сейчас, когда я едва могла сидеть, его властная натура требовала полного подчинения.

— Я сказал — нет, — отрезал он, складывая руки на груди. Его голос не стал громче, но в нём снова появились те самые ледяные нотки, от которых по позвоночнику пробегал холодок. Мышцы на его предплечьях напряглись, выделяя рельеф вен. — Ты только что пришла в себя. Сейчас твоё здоровье важнее каких-то долбаных экзаменов.

Эта фраза стала последней каплей. Что-то внутри меня вспыхнуло — яркая, обжигающая вспышка гнева, прорвавшаяся сквозь пелену боли и унижения.

— О здоровье? — я издала короткий, истеричный смешок. — Тебя волнует моё здоровье? Серьёзно? — Слова срывались с губ, неконтролируемым потоком. — А кто виноват, что я в таком состоянии, Артём?

Я смотрела на него и впервые не чувствовала страха. Только испепеляющую ярость.

Артём напрягся. Я видела, как дёрнулся кадык на его мощной шее, как сжались в кулаки огромные ладони. На мгновение мне показалось, что он сейчас придушит меня. Его лицо потемнело, превратилось в маску дикого зверя. Он сделал шаг к кровати, и я инстинктивно вжалась в подушки, но не отвела взгляда, готовая к худшему.

Но он остановился. Резко, словно наткнувшись на невидимую стену. Сделал глубокий, шумный вдох через ноздри, которые раздувались от гнева.

— Я знаю, что перегнул, — процедил он сквозь зубы. Эти слова, казалось, дались ему с огромным трудом. — Но это не значит, что я позволю тебе сейчас делать глупости и усугублять ситуацию.

— Позволишь? — мой голос поднялся на октаву выше. Поднос на коленях опасно накренился. Я даже не заметила. — Ты не имеешь права решать за меня! Я не твоя вещь, которой ты можешь распоряжаться!

— Ева, — он произнёс моё имя с таким нажимом, что я невольно вздрогнула. — Остынь. Вадим сказал...

— Мне плевать, что сказал Вадим! — я отодвинула поднос, игнорируя боль, прострелившую всё тело. — Мне нужно на экзамены. Если я пропущу сессию, меня отчислят. Ты этого хочешь? Чтобы я бросила учёбу и стала твоей... твоей игрушкой? Вот чего ты добиваешься?

Артём резким движением забрал поднос с моих колен и поставил его на тумбочку. Его движения были отрывистыми, резкими, но в то же время — странно осторожными, когда дело касалось меня.

— Никто не говорит о том, чтобы бросать учёбу, — его голос звучал глухо, сдавленно, словно он с трудом сдерживал эмоции. — Я просто хочу, чтобы ты сначала восстановилась.

— Пока я восстановлюсь, сессия уже может закончится, — я уперлась, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Проклятая слабость! Ненавижу плакать перед ним. — Это моё будущее, Артём. То, чем я хочу заниматься всю жизнь. Я не могу всё бросить.

Он смотрел на меня долгим, изучающим взглядом. В его тёмных глазах плескалось что-то странное. Он сел на край кровати, достаточно близко, чтобы я ощущала исходящий от него жар, но не касаясь меня. Провел нервно рукой по волосам. Шумно выдохнул.

— Слушай, — начал он, и его голос звучал непривычно мягко. — Я не говорил, что ты должна бросить учёбу. Я уважаю твоё стремление. Но сейчас ты едва можешь сидеть. Как ты собираешься сдавать экзамены в таком состоянии?

Я молчала, кусая губы. Он был прав, чёрт возьми. Но признать это означало сдаться. А я не могла сдаться. Не сейчас.

— Я справлюсь, — упрямо произнесла я, вздёрнув подбородок.

Он покачал головой, и на его лице мелькнула почти улыбка. Не насмешливая, не злая, а... почти нежная?

— Ты неисправима, — выдохнул он. — Упрямая маленькая девочка.

— Я не маленькая, — автоматически возразила я, и он рассмеялся — низким, хриплым смехом, от которого по коже бежали мурашки.

— Давай сделаем так, — сказал он, неожиданно становясь серьёзным. — Дождёмся, что скажет завтра Вадим. Если он подтвердит, что опасности нет, ты сможешь вернуться к учёбе. Но при одном условии — я буду отвозить и забирать. И если увижу, что тебе становится хуже, все отменяется. Договорились?

Я смотрела на него с недоверием. Он предлагал компромисс? Этот человек, который, казалось, признавал только своё мнение и беспрекословную покорность?

— Ты не шутишь? — осторожно спросила я.

— Нет, — он покачал головой. — Я не шучу, малышка. Я... — он запнулся, словно не зная, как продолжить. — Я не хотел, чтобы ты страдала. Я потерял контроль и сорвался.

Эти слова повисли между нами — тяжёлые, значимые. Я не знала, что ответить. Часть меня всё ещё кипела от гнева и обиды за то, что он сделал. Другая часть — та самая, предательская — отчаянно хотела поверить, что в нём есть что-то ещё, кроме жестокости и похоти.

— Хорошо, — наконец сказала я. — Договорились.

Он кивнул, и между нами воцарилось неловкое молчание. Я отвела взгляд, внезапно осознав, что всё ещё сжимаю в руках ложку, вцепившись в неё так сильно, что побелели костяшки.

— Тебе нужно доесть, — сказал Артём, поднимаясь. — А потом я дам лекарства.

— Ладно, — согласилась я. — Но... можно мне сначала позвонить бабушке? Я знаю, что поздно, но я должна была прийти к ней сегодня, она будет волноваться.

Он кивнул и достал из кармана телефон.

Глава 16

Я проснулась от того, что кто-то нежно перебирает мои волосы. Сонная дымка медленно рассеивалась, уступая место ощущению безопасности — странному, непонятному, но оттого не менее реальному. Тёплые пальцы аккуратно гладили и перебирали пряди. Движения были такими нежными осторожными, что хотелось мурлыкать.

— Проснулась, маленькая? — низкий, хриплый от сна голос заставил меня открыть глаза.

Артём лежал рядом, подперев голову рукой, и смотрел на меня. Волосы растрёпаны, на щеке след от подушки, глаза — тёмные, внимательные. Утренний свет, пробивающийся сквозь шторы, смягчал резкие черты его лица, делая его еще красивее. Хотя он и так выглядел как бог.

— Который час? — пролепетала я, чувствуя, как щёки заливает румянец от его пристального взгляда и своих неожиданных мыслей.

— Девять утра. Ты проспала почти двенадцать часов, — его пальцы скользнули от моих волос к щеке, мягко поглаживая. — Как себя чувствуешь?

Я попыталась сесть, но тело отозвалось знакомой ломотой. Не такой острой, как вчера, скорее тупой, ноющей болью, но всё ещё ощутимой.

— Лучше, — честно ответила я, не отводя взгляда. — Голова почти не болит.

— Это хорошо, — его большой палец провёл по моей нижней губе, и я невольно вздрогнула от неожиданной нежности прикосновения. — Но температуру всё равно нужно проверить. — прохрипел он отстраняясь.

Он потянулся к прикроватной тумбочке и достал электронный термометр. Я послушно разжала губы. Мы сидели в тишине, ожидая сигнала, и я украдкой изучала его лицо. Выглядел он чуть лучше, но синяки под глазами всё ещё остались. Интересно, он вообще спал? Или опять всю ночь следил за моим состоянием?

Термометр пискнул, и Артём взглянул на цифры.

— Тридцать шесть и семь. Отлично, — удовлетворённо кивнул он, убирая прибор. — Вадим будет доволен.

При упоминании друга что-то екнуло в груди. Сегодня он приедет, осмотрит меня, и... что тогда? Какой вердикт он вынесет?

— Сходи в душ, если хочешь, — Артём поднялся с кровати, и я не смогла не проследить взглядом за движением его мышц под загорелой кожей. — А я пока приготовлю завтрак.

— Ты готовишь? — удивлённо спросила я, представив его на кухне в фартуке.

Он усмехнулся — первая настоящая улыбка, которую я видела на его лице.

— Не я лично. Обычно я вызываю помощницу, когда нужно. Мне остаётся только разогреть, при необходимости.

— А я думала, ты питаешься исключительно сырым мясом, — вырвалось у меня, и я тут же прикусила язык, испугавшись собственной дерзости.

Но он только рассмеялся — звонко, искренне, и на мгновение в нём промелькнул не грозный Зверь, а просто мужчина. Обычный, живой, с чувством юмора и ооочень красивый, мечта многих девчонок.

— Сырое мясо только по особым случаям, — подмигнул он, направляясь к двери. — А сегодня будут блинчики с творогом.

Когда дверь за ним закрылась, я выдохнула и медленно поднялась с кровати. Ноги держали неуверенно, но уже гораздо лучше, чем вчера. Я дошла до ванной, держась за стену, и включила душ.

Горячая вода стекала по телу, смывая остатки сна, пота и вчерашней слабости. Я стояла под струями, закрыв глаза, и пыталась разобраться в своих чувствах. Что происходит? Почему этот человек, который ещё два дня назад причинил мне такую боль, сейчас заботится обо мне? И почему, чёрт возьми, мне это нравится?

Прошло минут двадцать, прежде чем я наконец вышла из душевой кабины. Завернувшись в пушистое полотенце, я взглянула на своё отражение в зеркале. Бледная, с тёмными кругами под глазами, но уже не такая болезненная, как вчера. На шее алеет засос, на плечах, бедрах и запястьях ещё виднеются следы от его пальцев — фиолетовые отметины, которые заставили меня вспомнить...

— Ева? Ты в порядке? — встревоженный голос Артёма за дверью прервал мои мрачные размышления.

— Да, выхожу, — отозвалась я, поспешно натягивая мягкий халат, который висел на крючке.

Халат был явно мужской — огромный, чёрный, пахнущий его парфюмом. Я в нём тонула, рукава приходилось подворачивать. Выглядела в нём как ребёнок, наряжающийся во взрослую одежду, но другого варианта не было.

Выйдя из ванной, я обнаружила Артёма, стоящего у окна с чашкой кофе в руках. На нём были только джинсы, торс по-прежнему обнажён, и утренний свет играл на рельефе его мускулов. Он обернулся при моём появлении, и его взгляд окинул меня с головы до ног.

— Мой халат тебе идёт, — в его голосе послышались тёплые нотки. — Хотя он для тебя великоват.

— Больше нечего было надеть, — пробормотала я, туже затягивая пояс.

— Мне нравится, когда на тебе моя одежда, — ухмыльнулся он, ставя чашку на комод. — Идём завтракать. А потом нужно будет нанести мазь.

При упоминании о процедуре я напряглась. Воспоминания о том, как он обрабатывал мои раны вчера вечером, заставляли кровь приливать к щекам.

— Может, я сама попробую? — неуверенно предложила я.

— Нет, — отрезал он, но голос прозвучал мягче, чем обычно. — Нужно сделать всё правильно. И тщательно.

Мы спустились на кухню, где меня ждал сюрприз. Стол был накрыт — не просто разогретая еда на тарелках, а настоящий завтрак. Стопка золотистых блинов, творог со сметаной, сёмга, тосты с авокадо, свежие ягоды, апельсиновый сок, кофе и чай. Даже живые цветы в вазе — белые розы, которых вчера точно не было.

Глава 17

Когда я спустилась в гостиную, Вадим уже сидел на диване с чашкой кофе в руках, оживленно беседуя с Артемом. Увидев меня, он окинул мою фигуру внимательным взглядом.

— Здравствуй, красотка! — улыбнулся он, но глаза оставались серьезными. — Выглядишь лучше, чем я ожидал.

Я невольно одернула футболку, чувствуя себя неловко под его пристальным взглядом. Артем тут же среагировал, подойдя ко мне и положив тяжелую ладонь на поясницу.

— Присядь, — его голос прозвучал мягче обычного, хотя в интонациях все равно слышались командные нотки.

Вадим хмыкнул, переводя взгляд с меня на Артема.

— Надо же, Дикаев, никогда не думал, что увижу тебя в роли заботливой наседки, — он усмехнулся, отпивая кофе. — Хотя, признаюсь, такой образ тебе не идет. Слишком сильный диссонанс с твоей зверской рожей.

Я замерла, ожидая вспышки гнева, но Артем только закатил глаза.

— Завали, Вадим, — беззлобно бросил он. — Лучше скажи, как она.

Вадим поставил чашку на стол и похлопал по дивану рядом с собой.

— Ева, присядь сюда. Нужно тебя осмотреть.

Я нерешительно посмотрела на Артема, словно спрашивая разрешения, и только потом поняла абсурдность ситуации. Почему я должна просить у него разрешения? Я не его собственность! И все же... какая-то часть меня уже привыкла к этой странной динамике, между нами.

Артем кивнул, отпуская меня, и я осторожно опустилась на диван рядом с Вадимом.

— Температура? — деловито спросил Вадим, доставая стетоскоп из своего чемоданчика.

— Тридцать шесть и семь, — ответил Артем прежде, чем я успела открыть рот.

— Отлично, — Вадим кивнул. — Расслабься, Ева.

Я послушно вдохнула и выдохнула. Вадим осторожно прикладывает пальцы к артерии, а потом стетоскоп к груди — чтобы сопоставить пульсовую волну с сердечными тонами, проскальзывает в голове. Я чувствую холод стетоскопа сквозь тонкую ткань футболки и стараюсь дышать размерено. Вадим же сосредоточенно слушает, кивая своим мыслям.

— С сердечком все в порядке. Теперь давление.

Пока он возился с тонометром, я краем глаза наблюдала за Артемом. Тот стоял, прислонившись к стене, скрестив руки на груди, и не сводил с меня напряженного взгляда. В его глазах читалось беспокойство, смешанное с чем-то еще... с нежностью? Не может быть.

— Сто пять на семьдесят, — объявил Вадим. — Немного понижено, но это нормально после стресса и температуры. — Теперь самое интересное. Мне нужно тебя осмотреть... пониже, — он деликатно кашлянул. — Артём, ты бы пока кофе сделал, что ли. У меня была адская ночная смена, я еле на ногах стою.

Артём, буравящий тяжёлым взглядом Вадима, хмыкнул.

— С каких пор ты стал таким наглым?

— С тех пор, как спас твою девочку, — парировал Вадим, подмигнув мне. — Так что заслужил.

К моему удивлению, Артём не возразил, а просто развернулся и направился на кухню. Я проводила его шокированным взглядом, всё ещё не привыкнув к этой новой, заботливой версии Зверя.

— Можем подняться наверх, если тебе там комфортнее.
Я вспыхнула. Сердце заколотилось, во рту пересохло. Я отрицательно покачала головой.

— А можно здесь? — пролепетала я.

— Конечно, — кивнул Вадим, доставая перчатки. — Наверное, здесь даже лучше, а то твой цербер голову мне оторвёт, если я запрусь с тобой в спальне.

— Я слышу каждое твоё слово, умник, — раздался голос Артёма с кухни. — И, если она хоть раз охнет от боли, я тебе не голову оторву, а яйца…

Я невольно сжалась, но Вадим только рассмеялся.

— Как был мудаком, так и остался, — пробормотал он, помогая мне правильно лечь.

Я нервно теребила край футболки, пока Вадим раскладывал инструменты. Он был тактичен и деликатен, но это не отменяло смущения.

— Не нервничай так, — подбодрил он, натягивая перчатки. — Я врач, для меня это обычная процедура. Я быстро.

Я сглотнула, медленно стягивая штаны и нижнее бельё. Руки дрожали. За последние дни меня видели обнажённой больше людей, чем за всю предыдущую жизнь. Как тут не нервничать?

— Эй, — голос Вадима стал мягче. — Я знаю, что это неприятно. Но нам нужно проверить, как идёт заживление.

Я кивнула и закрыла глаза, пытаясь отрешиться от происходящего.

Осмотр был быстрым и почти безболезненным. Вадим работал чётко, профессионально, постоянно комментируя свои действия, чтобы я не пугалась. Когда всё закончилось, он помог мне сесть и протянул влажные салфетки, чтобы я могла вытереться.

— Ну что ж, заживление идёт хорошо, — сказал он, пока я одевалась. — Никаких воспалений, отёков. Но всё равно нужен покой. И никакого секса ещё минимум три дня.

Я вспыхнула, отводя взгляд.

— Я и не собиралась...

— Это и не тебе сказано, — усмехнулся Вадим. — Это наш Тёмыч не силён в самоконтроле в последнее время.

Я не успела спросить, что он имел ввиду. В гостиную вернулся Артем, ставя на журнальный столик три чашки кофе и тарелку с печеньем.

— Вот это сервис, — присвистнул Вадим, пересаживаясь в кресло. — Никогда не видел, чтобы великий и ужасный Дикаев кого-то обслуживал.

— Заткнись, — процедил Артём, присаживаясь на диван, рядом со мной. Его рука автоматически легла на талию, притягивая ближе к себе. — Что скажешь? Ей уже лучше?

— Намного, — кивнул Вадим, отхлёбывая кофе. — Температуры нет, ткани заживают хорошо. Но всё-таки ещё нужно несколько дней для восстановления. И никакой физической активности. Особенно, — он многозначительно посмотрел на Артёма, — той, которую ты так любишь.

Артём ничего не ответил, только фыркнул.

— Сегодня еще два раза нанесите мазь. Завтра можно будет уже один раз. — продолжил он, как ни в чем не бывало. — Ты ведь правильно все делаешь, надеюсь?

— Я не дебил, Вадим, — процедил Артем.

— В этом вопросе я бы поспорил, — Вадим снова усмехнулся, но тут же стал серьезным. — Ева, тебе нужен хороший сон и полноценное питание. Если все будет хорошо, через пару дней сможешь вернуться к обычной жизни.