Девушка сына. Я одержим ею

Пролог

Три года назад

– С вероятностью девяносто девять и девять это выкидыш.

Я зависаю в глубоком шоке и смотрю в лицо врача. Она меня за дуру держит? Как это может быть выкидыш, если я не была беременна? И тем более, ещё ни с кем не спала. Девственница я! Ничего и ни с кем у меня не было!

И беременности тоже!

– Как?..

– Ну, вот так, – разводит руками. – Женский организм, он, знаете, такой.

Я ошарашенно опускаю взгляд вниз.

И снова повторяю это слово у себя в голове.

Выкидыш…

Откуда? У меня не было ни одного мужчины. Два месяца назад у меня просто прекратились месячные. Я думала, это из-за смены климата. И стресса, резко накатившего на меня после того…

…как мужчина, в которого я по уши влюбилась, пропал в один день. Вечером мы поужинали у него дома, выпили немного шампанского, а потом… Меня, кажется, развезло, и я уснула. Проснулась уже у себя в номере. В майке, белье…

Скорее всего, именно ОН уложил меня в кровать…

Прошлый вечер не помнила. И не помню до сих пор.

Но он этого не сделал бы. Да и я… Я ведь проснулась и ничего не почувствовала! Да, тело ломило, но… это от похмелья было! Или спала неудобно!

– Это невозможно, – шепчу и растерянно бегаю взглядом по своим дрожащим пальцам. – Я – девственница ещё. И…

Я сама сомневаюсь в своих словах.

– Я пришла к вам попросить таблетки от болезненных критических дней, а вы…

– Девушка! – я резко от испуга поднимаю голову и встречаюсь с недовольным взглядом доктора. – Не верите, давайте обследуем вас повторно. Но, как врач-гинеколог с тридцатилетним стажем практики, могу с уверенностью сказать, что только недавно вы были беременны! Это и анализы показали.

– Беременна? – во рту резко пересыхает. И дышать становится невозможно. Перед глазами на секунду темнеет, но я беру себя в руки, только сильнее округлив от шока глаза.

Не верю! Ни во что!

Я как будто оказалась в фильме ужасов. И в кошмарах, которые преследуют меня некоторое время. И всё везде сходится к одному: я подыхаю, разбиваясь о темноту. Здесь так же. Слова, убивающие меня, бьют прямо в сердце, оседая в груди давящим комом.

– Да, – кивает. – Но уже нет. Удары были? Или как?

– Вы понимаете, что не было у меня мужчины? – шепчу.

Она вздыхает. Отрывается от стола и откидывается на спинку стула.

– Это бесполезный разговор, – закрывает мою карту. Обрубает все концы. Она меня даже не слушает. – Милочка, вы вспоминайте, с каким невидимкой ночь проводили. Я вам так скажу – это не самое худшее, что вы услышали.

Она резко меняется в лице. Отводит взгляд, но снова возвращает его обратно. Становится серьёзнее и уже не язвит.

– Мне не хочется вам этого говорить, так как я понимаю вас, как женщина, но… – она замолкает. Кусает губу. Её нервозность передаётся и мне.

– Что ещё?..

Я хоть и не слышу, но сердце уже падает в пятки.

И не зря.

Её слова, как рокот грома, бьют, не жалея.

– Так как это ваша первая беременность, ещё и выкидыш... Да и со здоровьем у вас не всё хорошо... Скорее всего, вы больше не сможете иметь детей.

– Как?.. – в груди всё обрывается. Перед глазами всё плывёт от слёз, а я до сих пор не могу отойти от первой информации. Теперь ещё и вторая…

Вместо её ответа, который она озвучивает, шум в ушах стоит. Гудит, бьёт по голове.

Я поднимаюсь на ватных ногах, хватая сумку.

– Да не может быть…

Бред это всё. Бред!

Не было у меня мужчины! Никогда! Как она этого не понимает?!

Я поняла! Это всё врач! Она посмотрела неправильно! Анализы не те! Я пойду в платную клинику и там всё узнаю. Обязательно. Тут оборудование барахлит! Точно. Вот сейчас я запишусь к другому доктору, и тот скажет мне, что всё нормально. Это всего лишь привычные красные дни, а бесплодие…

Миф.

У меня всё нормально!

Нормально!

Я проговариваю эту фразу, как в бреду, пока иду до магазина с водой. Не замечаю, как выхожу из поликлиники и, словно мумия, бреду по дороге. Иду еле-еле – ноги не держат. Дышать забываю, иногда ловя губами воздух.

И диагноз до сих пор звучит в ушах.

Пытаюсь переварить. Всё. До единого слова.

Не может этого быть…

Ладонь сама опускается на плоский живот, где только недавно был мой малыш. А теперь его нет. Нет.

Почему всё наваливается так сразу? То Амир… Теперь ещё и эта неправда, травмирующая душу. А что, если…

Необоснованная и нелогичная догадка бьёт по мозгам.

Нет, он бы этого не сделал. Точно. Я уверена. У него не было ни мотивов, ни времени…

Неожиданно вылетаю из своих мыслей и впечатываюсь больно в чью-то грудь.

Поднимаю испуганно взгляд вверх. И теряюсь. От тёмных глаз, от которых замирают все органы.

Глава 1

Наше время

– Малышка, мой отец приехал из Дубая. Хочет с тобой познакомиться.

Я покрываюсь липким потом, услышав только одно название города. Не самые лучшие воспоминания возникают в голове, чуть не вызывая очередную истерику.

Проклятый Дубай!

– Зачем? – натянуто улыбаюсь, обходя машину. Я не хочу ни с кем знакомиться. Тем более с родителями Аяза. Слишком всё быстро развивается. Настолько, что я ничего и не успеваю понять. – Прости, я так устала, – придумываю на ходу отмазку. Чем только? Пирог пекла? – Поедем домой?

– Я уже сказал, что мы приедем.

Я тушуюсь. Не думаю, что у нас так всё серьёзно. Мы в отношениях полгода, и я не уверена, что они продлятся дольше, чем этот срок… Сразу после дня рождения Аяза я думаю разорвать наши отношения.

Он слишком хороший. Слишком чуткий.

Вот даже от бабушки и сестры забрал, хотя я могла и сама дойти.

И дал мне время привыкнуть к нему, когда мы только познакомились. Не наседал, не принуждал меня к интиму. Намекал, но когда видел, что я зажималась и нервно теребила край своей юбки, переставал.

Я поставила свой ультиматум, надеясь уберечь нас обоих от глупостей, – близость только после свадьбы.

Но моего парня это пока не остановило. Сказал, что подождёт, когда я буду готова.

И я снова вспоминаю те слова, и это добивает меня.

Для него эти отношения – серьёзные. И для меня тоже. Будь моя воля, я бы так и осталась с Аязом, но… Я так не могу. Он детей хочет, а я не способна ему их родить. Он по разговорам – семьянин… Хочет сына, который потом станет наследником компании.

А я…

Пустышка.

Никому не нужная.

И как только Аяз узнает, что я бесплодна – откажется от меня. Я знаю. Выучила его за эти полгода.

И сейчас, когда он говорит про знакомство с родителем… Я сомневаюсь.

Не уверена я. Зачем это вообще? Если буквально через месяц мы разбежимся. Из-за меня. Я не хочу портить этому человеку жизнь. А сказать ему о своей ситуации… не решаюсь.

Я ведь даже не подпускаю его к себе! Максимум – поцелуи. Близость для меня до сих пор слишком болезненна. После того случая…

Я снова сжимаюсь, но подхожу к своему любимому, опуская ладони на его такие надёжные плечи.

Но он хватает мои пальцы своими горячими ладонями. Подносит их к губам и жарко целует.

– Для меня это важно.

Я вздыхаю.

Не могу отказать. Ведь это единственный мужчина, прикосновения которого я могу терпеть.

– Хорошо, – соглашаюсь. – Думаю, мы можем заехать ненадолго…

Он улыбается. Отрывается от моих пальцев, открывает дверь автомобиля и сажает меня в салон. Обходит, садится следом и включает кондиционер.

– Мой отец хороший, не бойся, – внезапно произносит, заводя мотор.

– А кто боится? – хмурю лицо и выпячиваю губки. – Я? Зачем мне бояться, когда рядом есть ты?

– Ах ты, маленькая лиса, – хитро улыбается. – Знаешь, как меня задобрить.

– А надо? – выгибаю бровь.

– На самом деле это мне надо тебя задабривать, – постукивает пальцами по рулю, когда отъезжает от бабушкиного дома. Он нервничает. – Я знаю, что ты не любишь ночевать не дома, но…

Я напрягаюсь от каких-то нескольких слов.

– Я сказал отцу, что мы останемся у него на ночь.

Я зависаю.

– Скажи, что нет никаких проблем, – он отвлекается от дороги, поворачивается ко мне и проговаривает всё это извиняющимся тоном. И выглядит сейчас как ласковый котёнок, которому я не могу сказать «нет».

– Никаких проблем, – натянуто улыбаюсь. – Но ты мог и предупредить меня. Я не взяла никаких вещей.

Хоть слова и даются так просто, на душе буря поднимается. Стискиваю ноги вместе и поджимаю от странной тревоги пальцы на них.

– О-о, поверь, они тебе не понадобятся, – многозначительно играет бровями.

Не понимаю, что он имеет в виду. Только соглашаюсь, тихонько смеясь. И под успокаивающую музыку мы доезжаем до огромного особняка. Роскошный. Огромный. Как гигант. Место тут просторное. Хоть не буду чувствовать себя запертой и как в консервной банке.

Прибыв на место, Аяз открывает мне дверь, подаёт руку. Ведёт меня по каменной дорожке аккуратно, чтобы шпильки не провалились между искусно выложенными кирпичиками.

Как-то странно так вышло, что именно сегодня я при параде. В тёмном платье-миди с просторными рукавами три четверти и открытым декольте. Неглубоким, но видно два приличных холмика.

Ещё и шпильки…

Как знала!

Мы подходим к дверям, которые открываются для нас через несколько секунд.

И когда это происходит, я понимаю, что не волнуюсь.

Не знаю почему. Может, потому что мой мужчина рядом.

Какое-то лёгкое чувство захватывает тело, и я переступаю через порог дома. Осматриваюсь по сторонам и замечаю огромную лестницу, по которой сейчас спускается человек. Я ещё не вижу его, но слышу тяжёлые шаги. Походка явно мужская.

Не знаю отчего, но взгляд первым делом цепляется за лакированные туфли. Только потом скользит по тёмным брюкам и такой же чёрной рубашке, обтягивающей натренированное и холёное тело. Не думала, что отец Аяза так хорошо выглядит.

Сколько ему? Около сорока?

– Отец, – доносится от моего парня каким-то почтительным тоном.

– Сын мой.

От этого голоса я замираю. Внутри холодеет, руки сковывает невиданной силой, а воздух вокруг пропадает.

Я кидаю быстрый взгляд на лицо мужчины, которого вижу перед собой.

И сильнее сжимаю руку Аяза, чтобы случайно не упасть на чистый пол с сильным грохотом. Холодный пот струится по спине, а ноги всё же подкашиваются, когда я снова слышу его. Знакомый голос.

– Сын, твоей невесте плохо?

Я пропускаю всё мимо ушей. В голове только звон. От его слов. От его тона. Тембра.

Я сошла с ума. Точно. Просто неприятные дни… И теперь я вижу его. Но всё это – иллюзия. И чтобы в этом убедиться, вновь поднимаю взгляд от своих ног и смотрю на смуглого мужчину перед собой.

Глава 2

Мы оказываемся в светлой кухне, и Аяз отодвигает мне стул. Я аккуратно сажусь на противоположной стороне от Амира. Но он всё равно оказывается напротив меня. Так, что я чувствую своими пальцами в босоножках его ноги.

Он задевает специально. Делает вид, что ничего не происходит.

– Думаю, теперь можно начать наше с вами знакомство, – он берёт вилку в руку и насаживает на неё кусочек запечённого помидора. – Сколько вам лет, Ева?

Из его уст моё имя звучит грязно. И я, которая его так люблю, вмиг ненавижу.

– Двадцать два, – отвечает за меня мужчина рядом. – У неё высшее образование, любит детей, отменно готовит! М-м-м, пальчики оближешь.

Зачем он всё это говорит ему?

– На каком факультете учились?

Амир спрашивает это, но знает ответ сам.

Или не помнит?

Я освежу ему память.

– Иностранные языки.

Из-за них я тогда поехала в эту проклятую страну и встретила ЕГО там. Я – юная практикантка, которая устроилась на работу в крупную компанию и покорила своими знаниями босса. В качестве переводчика он взял меня с собой.

И всё вылилось в то, что имею сейчас…

– Переводчик? – уточняет.

– Ага, – довольно разливается в словах Аяз. Обвивает меня рукой и опускает ладонь на плечо. Этот жест замечает и отец моего парня. Цепляется взглядом за пальцы и тут же опускает глаза вниз. На тарелку с едой. А я и притронуться к ней не могу. Ком в горле стоит. – Она у меня умничка.

Саидов игнорирует его похвалу.

– Приходилось пользоваться знаниями на практике? Путешествовали?

Я хочу резко ответить «нет», но не успеваю.

Зачем он продолжает меня испытывать, если прекрасно всё знает?

Он специально говорит это, чтобы я вспомнила то время!

– Были, например, в Дубае?

Я сжимаю зубы до скрипа.

Он издевается надо мной.

Я неосознанно сдавливаю вилку, которую хочу воткнуть этому человеку в глаз.

– Нет, пап, она не была там, – отвечает за меня Аяз. Поглаживает по плечу. – Домашняя девочка. И девочка во всех смыслах этого слова!

Я застываю.

Что он сказал?

– Действительно? – в насмешку Амир поднимает на меня свой горящий взгляд. Уголки его губ издевательски дёргаются вверх. Немного. Улыбки даже незаметно. – Красива, умна…

Вдруг начинает перечислять.

– Скромна, да ещё и девственница.

От последнего слова меня перекашивает.

– Ты нашёл настоящее сокровище в наше время.

Я резко хочу повернуться к своему парню и дать ему хлёсткую пощёчину, но вместо этого начинаю есть. Грубо засовываю кусочек мяса в рот.

– Спасибо, – говорю как-то грубо. Одним словом они взбесили. Тем более таким болезненным. Я только забыла обо всём. А они напоминают снова. – Мне приятно, что вы хотите больше узнать обо мне, но давайте не будем залезать в меня настолько глубоко?

– Ещё и холодна с другими мужчинами. Все качества хорошей жены.

Я прикрываю глаза и выдыхаю. Это бесполезно. Спорить с ними.

Поэтому дальше подвергаюсь допросу. Благо недолго.

Мы доедаем, и я, не задерживаясь, встаю со своего места, притворно хватаясь за голову.

– Простите, – включаю вежливость. Хватит с меня. – На сегодня я всё. Жутко устала. Ещё и мигрень. Мне жаль, что я не останусь с вами ещё. Пожалуй, пойду, немного отдохну. Позволю отцу побыть с сыном.

– Да-да, конечно, – подскакивает испуганно Аяз. – Пойдём, я проведу тебя в нашу комнату. Я приду чуть попозже.

Я мельком прохожусь взглядом по лицу Амира. А оно бездвижно. Как и тогда. Он не особо светил эмоциями. Но и без них…

Неважно.

Он только берёт салфетку и смотрит вперёд. Даже не на нас.

Я пролетаю мимо. Позволяю отвести себя в комнату.

– Располагайся, – заводит внутрь роскошной спальни. Но мне нет никакого дела до неё. Я хочу домой. Не к Аязу. А к себе. К бабушке, сестре. – Как тебе мой отец?

Я сглатываю ком в горле.

– Мне понравился, – говорю притворно. Я готова его задушить собственными руками. – Я ожидала худшего, но…

Резко поднимаю голову и впиваюсь недовольным взглядом в Аяза.

– Мне не понравилось то, что ты сказал при нём. Про…

– Девственность? – выгибает бровь, недоумевая.

Он не понимает, в чём дело. Зато я знаю.

– Детка, это круто, – хватается ладонями за мои плечи. – Я сказал это, чтобы поднять тебя ещё больше в глазах отца. Это важно для меня. Для отца это существенный пункт.

Я отвожу взгляд в сторону. Ничего не говорю.

– Хорошо, – выдавливаю. – Иди к Ами…

Обрываю себя. И испуганно выпаливаю:

– Отцу. Я в душ и спать, – вырываюсь и направляюсь к кровати. Кидаю на неё сумочку.

– Даже не поцелуешь?

– Аяз… – пытаюсь его не обидеть. – Прости, сегодня мне не позволяет здоровье проявлять любовь.

Говорить это после тех месяцев тяжело… Очень. Потому что… я не полюбила, нет. Но привыкла. Аяз вытащил меня из депрессии. А я с ним так поступаю…

Но по-другому не могу.

Ответом мне служит молчание

Тихие шаги.

И звук аккуратно закрываемой двери.

И только после этого я падаю на кровать и зарываюсь лицом в чистую и мягкую постель. Обида раздирает грудь.

Это ужасно. Я не знаю, что делать. Как теперь смотреть на Аяза? Ощущать его прикосновения на своём теле? Учитывая, что теперь я знаю, кто его отец.

Амир – первый мужчина, которого… я полюбила.

***

Я подскакиваю на кровати и смахиваю холодный пот со лба. Тяжело дышу и под звуки глухо тарабанящего сердца в груди смотрю на свои подрагивающие руки.

Я только забыла его, как этот кошмар вновь появляется в голове. И преследует меня даже во сне.

Снова он перед глазами. В мыслях.

Его руки, которые скользят по моему обнажённому телу. Обжигают, напитывают странной силой, стреляющей в низ живота, где всё зажигается от его прикосновений. Распаляют, убивают.

И когда вновь чувствую наслаждение, просыпаюсь.

Скидываю ноги с кровати, встаю и поправляю огромную майку. Кажется, Аяза. Одежду Амира и надевать бы не стала. Тут же выбросила. А эту нашла в шкафу. Размер для Саидова маловат.

Глава 3

Три года назад

– Да куда ты спешишь? – Костя дёргает меня за руку, спасая от машин на проезжей части. – Смотри по сторонам!

Я полностью игнорирую своего начальника, возбуждённая тем, что впервые выбралась за границу. За все свои девятнадцать лет!

– Как тут классно! – восклицаю, осматриваясь.

– Ты в курсе, что… – меня снова одёргивают. – Тебя за ненормальную прохожие считают! Надеюсь, ты хоть так с заграничными партнёрами не будешь общаться? Учти, Ева, меня уволить могут!

– Да всё путём, – толкаю его в обиде. Всё веселье портит! – Дай насладиться! Не факт, что ещё раз тут побываю.

Я кружусь под палящим солнцем и наслаждаюсь каждой минутой в Дубае.

Думала ли я, что, только поступив в универ и проходя практику в крутой фирме по рекомендации моего преподавателя, так быстро окажусь за границей? Нет! Я и не мечтала о таком!

Думала, что мой максимум – репетиторство в будущем. Но я стою рядом со своим непосредственным начальником, а завтра у нас крупная сделка, которую я буду переводить.

Жутко волнуюсь, но в знании языка я полностью уверена.

Поэтому позволяю себе немного расслабиться. Остановиться и осмотреть прохожих. Я не одна такая чудачка. Туристов в Дубае очень много. И все ведут себя точно так же. А я почему не могу?

Жизни нужно радоваться! Пока она даёт это делать!

Поправляю рюкзачок и поворачиваюсь к Костику. Он хоть и мой, так скажем, куратор, но уже успел стать для меня почти другом.

– Я немного погуляю здесь недалеко и потом вернусь в отель, – предупреждаю его.

А он относится к этому скептически.

– Я оделась прилично, – показываю своё длинное платье почти по щиколотку. – Вам нечего стыдиться за меня!

Костя в ответ на мои слова только закатывает глаза.

– Даю тебе три часа. Не вернёшься – уволю. А нашему боссу скажу, что тебя арабы украли.

Я негромко хихикаю и прикрываю рот ладошкой.

– А как же вы вечером без меня переговоры вести будете?

– А я завтра уволю! – смекает и пальцем мне грозит.

Я строю ему рожицу, поправляю очки на его лице и, разворачиваясь, убегаю. Не достаю телефон, чтобы пофотографировать всякие достопримечательности. Я столько начиталась в интернете перед отъездом, что немного боюсь. Особенно фотографировать. Читала, что если на снимок попадёт коренной житель, меня могут засудить.

А я это… Молодая ещё.

Поэтому хожу по окрестностям. Недалеко как раз расположено местечко, которое интересует меня своими строениями. Песочного цвета дома с балконами из металлических прутьев. На фоне огромных мегаполисов всё выглядит так по-старинному, захватывает дух.

Я неосознанно осматриваюсь и ловлю взглядом мальчишку, что весело бежит по дороге мимо меня, удерживая в руках бутылку с водой.

При виде него улыбаюсь. Радостный такой.

Но цепляюсь взглядом за нос чёрного автомобиля, что как раз выезжает из арки на дорогу, на которую выпрыгивает пацан.

Я рефлекторно делаю шаг вперёд, переставая дышать.

Не знаю, чем думаю. Действую на рефлексах и хватаю ребёнка за майку, оттягивая на себя. И тут же подаюсь назад, смотря за тем, как автомобиль резко тормозит. Прижимаю мальчика испуганно к себе.

А вокруг меня словно воздух замирает. И время.

И я отмираю, глотая кислород и перепуганно смотря на то, как дверь автомобиля распахивается. Из салона появляется мужчина. Высокий, красивый. Словно сошедший с киноэкрана. С ужасающей энергетикой. Или… нет, притягательной.

Меня в дрожь бросает.

И я даже отпускаю мальчика, который испуганно убегает с места происшествия.

А я стою. Как вкопанная. Нет, зачарованная. Наблюдая за идеально вычерченным лицом. Такой же фигурой.

Я впервые вижу такого мужчину.

От одного только вида которого сердце начинает бешено колотиться.

И от страха, и от чувства, пронзившего тело.

Выглядит свирепо. Грозно. Я на его фоне – тростинка.

Подходит ко мне в один широкий шаг.

– Вы… – начинаю резко на русском, решая атаковать первая. Чтобы он меня не задавил своей аурой. Но вовремя понимаю, что он – не русский, а араб.

Но снова ошибаюсь.

– Вы в порядке? – произносит на русском. Значит, не отсюда. Акцента нет. Но внешность… Что-то в нём есть.

Он поднимает сильную и могучую ладонь, прикладывая к моей щеке.

А я стою. Не могу с места сдвинуться. Смотрю вперёд.

Глаза красивые.

Уклоняюсь и неловко отвожу взгляд в сторону, заводя прядку волос за ухо.

– В порядке, – говорю несмело. – Мальчик не пострадал, но вам лучше бы не газовать в таких местах.

– Моему водителю стало плохо от жары, – произносит обволакивающим нутро голосом. – Если бы не вы, ребёнок пострадал бы. Примите мои извинения.

Я наконец, внутренне собравшись, поднимаю на него взгляд. Тут же хочу опустить глаза, но смотрю в это неподвижное, каменное лицо. Он реально как статуя. Но только глаза горят. И это выдаёт, что он живой.

– Всё нормально, – улыбаюсь. – Мы отделались лёгким испугом. Я пойду.

Мне неловко находиться рядом с ним. Он пугает.

– Удачного дня, – я пробегаю мимо, не оглядываясь. Невольно ловлю его запах. Вкусно. Очень. Пахнет терпко. Как… шоколадные конфеты.

Чувствую, как его жаркий, тёмный взгляд опаляет спину закрытого сарафана. Он не сводит с меня взгляда, пока я не заворачиваю за угол.

И в этот момент начинаю дышать.

Воздух появляется.

Я останавливаюсь и падаю на стену, прикладывая ладонь к голове. Я жутко вспотела от волнения. От незнакомца с пронзительными глазами, идеальным лицом и телом.

И голосом. Он и заставил меня почувствовать это странное покалывание в груди. Он нереальный. Бархатистый. Но в то же время грубый.

Я машу головой, смотрю на наручные часы и с ужасом понимаю, что опаздываю на встречу!

Поэтому взяв себя в руки, бегу обратно к отелю, понимая, что мои три часа истекли. И мне срочно нужно в номер, чтобы переодеться для встречи с новыми партнёрами босса.

Глава 4

Мы встречаемся с Амиром вновь через два дня. Я ловлю на себе его взгляд и по-прежнему перевожу слова Роману Анатольевичу. Уже более расслабленно, особенно после проведённого вместе вечера.

Постоянно посматриваю на Саидова и не могу утихомирить безумное сердце. И приятное покалывание на коже от его внимания.

После встречи я, как обычно, отправляю своё начальство в отель, а сама решаю прогуляться.

Но и в этот раз (на который я надеялась) Амир пригласил меня в ресторан. В этот раз в другой. На крыше третьего этажа. И оттуда был настолько восхитительный вид, что я опять обомлела.

Мы снова разговаривали. Он не особо разговорчив. Любит больше вытягивать информацию, чем давать её самому.

Но я не настаиваю. Говорю вежливо, как и всегда, не переходя за грань бизнес-отношений.

Он вновь после ужина отвозит меня в отель.

И следующую встречу я жду уже с нетерпением. Как и все последующие.

За эту неделю мы встречаемся несколько раз. Даже не после переговоров.

Однажды я решила сходить в бассейн при отеле.

И он ловит меня именно здесь, когда я выхожу в чёрном купальнике из воды, ловко проходя к полотенцу и убирая мокрые волосы назад.

Не сразу замечаю на шезлонге мужчину. А когда это происходит – слегка подпрыгиваю на месте.

Он осматривает меня с ног до головы, и я рефлекторно хватаю длинное полотенце и прикрываю им своё тело.

Приятно, что на меня смотрят именно ТАК? Будто хотят съесть? Безумно. Особенно, когда это делает этот человек.

Он встаёт с шезлонга, протягивает руку вперёд. А я внимательно слежу за ней взглядом, впервые отмечая такую близость. Амир поддевает и перебрасывает прилипшую к лицу прядь назад.

– Как насчёт ужина?

Я не понимаю, что между нами, когда он снова зовёт меня на трапезу.

Но я отчего-то не могу отказать.

Точнее, нет, знаю почему.

Я влюбилась.

Впервые в жизни. Так, что даже на переговорах думаю не о делах, а о его голосе, который обращается ко мне, прося перевести каждое слово. Я буквально возбуждаюсь от каждого его действия. И меня словно бьёт электричеством, бодря.

И я опять соглашаюсь.

– Тогда я пришлю за вами водителя.

Он снова поправляет волосы на моём лице.

Я смущённо краснею, отвожу взгляд в сторону.

И он уходит.

Вслед за ним заворачиваюсь в полотенце, беру свои вещи и опять с трепетом в груди направляюсь обратно в номер. Пока иду – цепляюсь взглядом за Костю, который прищуренными глазами наблюдает за Саидовым, уверенно отдаляющимся от нас в противоположную сторону.

– Ты чего? – подхожу к нему, замечая подозрительный взгляд.

– У нас отношения не запрещены в личное время, – внезапно проговаривает. Ну да, я в курсе. Но при чём тут отношения? Он что, намекает на нас с Амиром? – Но, Ева, аккуратнее.

Это всё, что он говорит.

Я пожимаю плечами.

Да, я чувствую опасность от Амира, но… Не такую. Не кровожадную. А поглощающую, теплую. Которая окутывает тебя, оберегает как кокон. Мне не тревожно рядом с ним.

Но становится после слов Кости.

Но я всё равно собираюсь к сегодняшнему вечеру. Надеваю единственное открытое в своём гардеробе платье. И туфли на шпильках. Кручу волосы и хочу произвести впечатление на миллиардера. Услышать ещё один комплимент из его уст.

Как он и обещает – за мной приезжает роскошный автомобиль. Везёт меня в какую-то многоэтажку. Я выхожу на улицу, осматриваясь и понимая, что это один из спальных районов. Не для туристов. Слишком уж тихо…

Но я всё же, окрылённая влюблённостью, поднимаюсь в лифте до нужного мне этажа – водитель провожает чётко до дверей.

Я захожу в квартиру с каким-то волнением. Даже не беспокоясь о своей безопасности.

Отчего-то все мысли забивает этот мужчина с опасными карими глазами

Но и снова все мысли улетучиваются, а я ахаю от красоты. Панорамные окна завораживают. Особенно вид из них. Город как на ладони. Переливается разными огнями, радуя глаз.

А на фоне всего этого...

Стоит мужчина. Одетый с иголочки. Безупречная рубашка, брюки и обувь. Стоит уверенно, поправляя часы на запястье. От него так и веет властью, уверенностью, мужской умопомрачительной энергетикой. Той самой, от которой я схожу с ума.

Делаю шаг вперёд, слыша собственный стук каблуков о пол.

Здесь очень пусто. Комната просторна и почти пуста. Имеет несколько дверей, которые уводят в неизвестность. Неподалёку стоит пианино, но я не ценитель искусства. Поэтому прохожу мимо. Притягиваясь словно магнит к Амиру.

– Вы здесь живёте? – улыбаюсь и делаю шаг вперёд.

Мне так хочется опустить ладонь на его торс, но я сдерживаюсь. Желаю потрогать его. Провести по твёрдому телу пальчиками. Уверена – оно именно такое. Я ни разу не прикасалась к нему. Но мне хочется…

Почувствовать, что он живой.

– Нет, – обволакивает своим бархатом моё сознание. – Но я часто здесь бываю. Нравится?

– Очень, – произношу честно, ощущаю его присутствие рядом. – Лучше любого ресторана.

– Рад слышать.

Он обхватывает мою ладонь и сажает за стол, заставленный блюдами с едой. Садится рядом, даже не напротив. И у меня от этой близости дыхание учащается.

Я не понимаю, что со мной.

Как безумная рядом с ним. Ничего вокруг не замечаю, только за каждым его движением слежу. Например, как сейчас. Как он ладонью взмахивает, плавно наливает мне шампанского в бокал.

И я без раздумий хватаю его и выпиваю.

Я нервничаю, да.

Слишком интимная обстановка. И музыка.

Воздух накаляется настолько, что я напряжённо сижу рядом с ним.

И он разбавляет всё это диалогом.

И я наконец расслабляюсь. Или это от шампанского? Потягиваю игристое, слушаю музыку и смотрю на мужчину, вздыхая рядом с ним.

Я влюблённая дура.

Нельзя так реагировать на мужчину. Особенно на жителя другой страны, в которую я вряд ли вернусь.

Но я смотрю на него – и бабочки в животе поднимаются. Поднимаются вверх и кружат мне голову. Настолько, что я теряю с ним счёт времени.

Глава 5

Я просыпаюсь в своём номере. На мне моя майка, бельё. Что я делаю здесь – не знаю. Хотя вчера только кружила в объятиях Амира, сгорая от его присутствия. А сегодня тут…

И я действительно ничего не помню.

Только часть.

Как мы целуемся. Долго. Смакуя каждую секунду. Наслаждаясь и дыша друг другом.

Потом я отрываюсь от него. Мы садимся обратно за стол, он поглаживает мою спину. А я от духоты и странного возбуждения пью прохладную воду.

А дальше – всё.

Ничего.

Туман.

Как я тут оказалась? Не понимаю…

Осматриваюсь. Ничего.

Встаю с кровати и чуть не падаю. Тело болит немного.

Поэтому сразу опускаюсь обратно. Неужели я вчера перепила? Странно… Я не пью. Вообще.

Неожиданный стук в дверь заставляет вздрогнуть.

Я подскакиваю и бегу к двери. По ту сторону которой раздаётся раздражённый голос Кости:

– Ева, ты тут?

– Да! – открываю двери.

Вижу ошарашенного мужчину.

– Ты где была? Почему не отвечала?

Я растерянно пугаюсь. О чём он?

– Да я тут… Спала…

– Серьёзно? – выгибает бровь. – Уже восемь часов вечера. У нас самолёт через два часа.

А вот тут удивляюсь уже я. Какие восемь вечера? Мы встретились с Амиром в семь… Или восемь. Не помню точно. И вчера!

– Хорошо… – срывается с губ. Я закрываю дверь и ошарашенно разворачиваюсь. Подбегаю к кровати, а там сумка моя. Телефон достаю. Смотрю и в ужас прихожу. Я сутки спала! Неужели так вчера перепила? Но я выпила немного…

Ужасно.

Но в любом случае… Мы улетаем.

Сказка кончилась.

И я даже не попрощалась с Амиром. И от этого в груди нещадно давит. Что же… Видимо, такова судьба. Уехать из Дубая с магнитиками и разбитым сердцем.

***

Время летит незаметно. Проходит два месяца. А я… Сохну на глазах. Перестаю есть, выходить на работу. В один момент даже чуть не теряю её. Приходится взять себя в руки.

Но я скучаю по Амиру. Постоянно думаю о нём. Прокручиваю наши свидания. Наши прикосновения и тот единственный поцелуй, после которого постоянно облизываю губы, вспоминая тот терпкий вкус.

Но все мысли о нём перекрывает тянущая боль внизу живота. Из-за месячных. Те идут внезапно и больно. Я подняла на руки соседскую девчонку. И… Внезапно полилось.

Недолго думая, я иду к гинекологу. Тот назначает мне обследования. Не знаю зачем. Я просто прошу дать мне таблетки. Обычные не помогают.

И вот я захожу за результатами анализов, УЗИ. Жду, когда врач прочитает то, что написано в карте.

– С вероятностью девяносто девять и девять — это выкидыш.

Я зависаю в глубоком шоке и смотрю в лицо врача. Она меня за дуру держит? Как это может быть выкидыш, если я не была беременна? И тем более, ещё ни с кем не спала. Девственница я! Ничего и ни с кем у меня не было!

И беременности тоже!

– Как?..

– Ну, вот так, – разводит руками. – Женский организм, он, знаете, такой.

Я ошарашенно опускаю взгляд вниз.

И снова повторяю это слово у себя в голове.

Выкидыш…

Откуда? У меня не было ни одного мужчины. Два месяца назад у меня просто прекратились месячные. Я думала, это из-за смены климата. И стресса, резко накатившего на меня после того…

…как мужчина, в которого я по уши влюбилась, пропал в один день. Вечером мы поужинали у него дома, выпили немного шампанского, а потом… Меня, кажется, развезло, и я уснула. Проснулась уже у себя в номере. В майке, белье…

Скорее всего, именно ОН уложил меня в кровать…

Прошлый вечер не помнила. И не помню до сих пор.

Но он этого не сделал бы. Да и я… Я ведь проснулась и ничего не почувствовала! Да, тело ломило, но… это от похмелья было! Или спала неудобно!

– Это невозможно, – шепчу и растерянно бегаю взглядом по своим дрожащим пальцам. – Я – девственница ещё. И…

Я сама сомневаюсь в своих словах.

– Я пришла к вам попросить таблетки от болезненных критических дней, а вы…

– Девушка! – я резко от испуга поднимаю голову и встречаюсь с недовольным взглядом доктора. – Не верите, давайте обследуем вас повторно. Но, как врач-гинеколог с тридцатилетним стажем практики, могу с уверенностью сказать, что только вчера вы были беременны! Это и анализы показали.

– Беременна? – во рту резко пересыхает. И дышать становится невозможно. Перед глазами на секунду темнеет, но я беру себя в руки, только сильнее округлив от шока глаза.

Не верю! Ни во что!

Я как будто оказалась в фильме ужасов. И в кошмарах, которые преследуют меня некоторое время. И всё везде сходится к одному: я подыхаю, разбиваясь о темноту. Здесь также.

– Да, – кивает. – Но уже нет. Удары были? Или как?

– Вы понимаете, что не было у меня мужчины? – шепчу.

Она вздыхает. Отрывается от стола и откидывается на спинку стула.

– Это бесполезный разговор, – закрывает мою карту. Обрубает все концы. Она меня даже не слушает. – Милочка, вы вспоминайте, с каким невидимкой ночь проводили. Я вам так скажу – это не самое худшее, что вы услышали.

Она резко меняется в лице. Отводит взгляд, но снова возвращает его обратно. Становится серьёзнее и уже не язвит.

– Мне не хочется вам этого говорить, так как я понимаю вас, как женщина, но… – она замолкает. Кусает губу. Её нервозность передаётся и мне.

– Что ещё?..

Я хоть и не слышу, но сердце уже падает в пятки.

И не зря.

Её слова, как рокот грома, бьют, не жалея.

– Так как это ваша первая беременность, ещё и выкидыш... Да и со здоровьем у вас не всё хорошо... Скорее всего, вы больше не сможете иметь детей.

– Как?.. – в груди всё обрывается. Перед глазами всё плывёт от слёз, а я до сих пор не могу отойти от первой информации. Теперь ещё и вторая…

Вместо её ответа, который она озвучивает, шум в ушах стоит. Гудит, бьёт по голове.

Я поднимаюсь на ватных ногах, хватая сумку.

– Да не может быть…

Бред это всё. Бред!

Не было у меня мужчины! Никогда! Как она этого не понимает?!

Глава 6

*флюорит – хрупкий драгоценный камень. Амир

– Что ты сказала? – цежу сквозь зубы.

Сжимаю в своих руках тонкое тело. Она такая же маленькая, как и прежде. Могу легко обхватить одной рукой. Миниатюрная, хрупкая, как долбаный флюорит*. Который от малейшего толчка может рассыпаться.

Но я сдержать себя не могу. Три года её не видел. Не чувствовал её запаха. Не смотрел в эти пугливые глаза, наполненные детской наивностью и жизнерадостностью.

Не мог наблюдать за ней даже издалека.

Хотя хотел. Зависим был. От встречи с ней.

И тогда еле ушёл. Стиснув зубы и кулаки. Оставив ей подарок. И перечеркнув её личную жизнь.

Беременные, и тем более девушки с детьми никому не нужны. Для многих они – балласт. И я оберегал её от таких дебилов. Для себя. Что когда решу проблемы и вернусь… Увижу её. На руках с сыном или дочерью. Лучше дочерью.

– А на что ты рассчитывал? – говорит потухшим голосом. – Что внезапно появишься, а я тебе: «На, держи ребёнка?».

Почти.

– После того, как изнасиловал меня?

Ярость переполняет от одного только слова. Настолько, что я рывком прижимаю её к стене и смотрю на распахивающиеся губы, хватающие воздух.

Маленькая дрянь!

– Изнасиловал? – шиплю ей в лицо. Буря внутри просыпается. – А не ты ли, Ева, стонала подо мной? Раздвигала свои стройные ножки? Звала меня по имени, а?

Её глаза слезятся сильнее.

И клянусь – если бы эти слёзы вызвал кто-то другой – я бы его убил.

– Я просила остановиться! – кричит мне в лицо. – Ты опоил меня! Именно поэтому мне было хорошо! А потом ты взял меня! И тогда…

Она проглатывает слова и плачет. Опять. Голос дрожит. Я буквально слышу стук её бешено колотящегося сердца. Вижу как вздымается её грудь на каждом всхлипе.

– Мне было больно! И я просила перестать! Ты не послушал!

Не мог. Ни оторваться, ни насытиться. Только терзать это маленькое тело, зная, что потом оно всецело будет принадлежать мне. Как и её душа.

Но она и так принадлежала мне.

– Всем девственницам больно, – рычу.

И ничего подсыпать ей не пришлось бы. Сама бы легла под меня.

Но я подстраховался. Боялся, что её, такую хрупкую, порву. Ждать больше не мог, чтобы её подготавливать. Ни морально, ни физически.

Ева для меня – как кусок свежего мяса перед хищником. Соблазнительна, аппетитна. Невозможно устоять.

– Не в этом дело! После всего этого, бросив меня, ты возвращаешься и спрашиваешь, где твой ребёнок?

Её толчок – как комариный укус.

– Нет его. Умер. Представляешь?

– Знаешь, что делают за такие шутки, женщина? – шиплю ей в лицо. И злюсь от одной растекающейся по лицу улыбки. От её слов.

Решила меня позлить?

Ей удаётся!

Я выхожу из себя!

Настолько, что хочу обхватить её шею руками и сломать!

– Шутки? Если бы он нужен был тебе… Ты хотя бы раз поинтересовался моей жизнью, после того как бросил, – она резко становится смелой. Слишком. Переходит грань дозволенного, чего я ей не разрешал. – Но ты разве сделал это?

Нет. Не мог.

– Если бы да… То ты знал бы, что твой ребёнок – мёртв.

Глаза сами превращаются в два блюдца. А пальцы на её талии сжимаются крепче, желая разжаться и повернуть её к двери. Вжать в неё Еву. Задрать платье и проучить. За такие слова.

Долго. Мучительно. Сладко.

Не жалея ни секунды.

Слышать те стоны, крики и своё имя из её рта.

– У меня был выкидыш, – выплёвывает. – И теперь благодаря тому, что тогда ты поступил как самый настоящий подонок… Я не могу больше иметь детей. И тем более терпеть мужчин. Любых. Благодаря твоим играм. Спасибо тебе, Амир. Ты действительно бесповоротно изменил мою жизнь!

И снова этот толчок. Слабый. Сопротивляющийся.

Носом воздух втягиваю. Задыхаюсь. И улавливаю запах лаванды, который до сих пор скручивает всё, вплоть до органа в штанах.

– А теперь уйди. Иначе я испорчу все твои взаимоотношения с сыном. Вот же он удивится, когда он узнает, что его отец опоил студентку, а потом воспользовался ею, зачав ей ребёнка. Да так красиво, что та ничего и не поняла. А когда поняла – поздно уже было. Это же из-за того препарата, что ты мне дал, да? Спасибо, я вспомнила ту ночь не сразу!

– Пор-рть, – выпаливаю, рыча. Опять всё полыхает. Убить её готов. – Мне насрать.

Три года назад я так не сказал бы.

Из-за Аяза я уехал. Это он всё разрушил. Если бы держал своего дружка в штанах, а мозг в голове – не натворил бы дел. А мне не пришлось бы бросать Еву, делая всё это с ней. У меня не было выбора. Я даже из страны выбраться не мог из-за подозрений государства в сторону нашей семьи.

И только решив этот вопрос…

Я здесь.

Смотрю в карие, заплаканные глаза, от которых душу выворачивает. Мою. И не только из-за него.

Ребёнок, которого я желал увидеть три года… Его нет.

Я не знал. Вообще думать о ней боялся. Чтобы не сорваться.

Я и так два года терпел до встречи в Дубае. Ждал, пока ей восемнадцать исполнится. А потом терпеливо ожидал, пока она сама придёт ко мне. Еле сдержался, чтобы в той арке на неё не наброситься.

Она – мой алкоголь, который кружит голову. Вырубает мозг. И только вдали от неё могу думать.

А с ней – вообще невозможно.

Я не сразу понимаю, что она говорит.

Бесплодие. Боязнь мужчин.

Первое особо врезается в слух.

– Тебе лечиться, Саидов, надо…

Я ещё раз втягиваю носом её запах. Веду ладонью по волосам. И резко сжимаю их, злясь на самого себя. И на неё.

Потому что родилась такой. Притягательной. Дико соблазнительной.

– Я тебе не верю, – стойко отвечаю. – Ты ответишь за свою ложь, Ева. Знаешь как?

Усмешка сама озаряет моё лицо.

– Повторим ту ночь, – вспоминаю её. Сладкую. Мучительную. Грёбаную ночь. Белые простыни. И её изгибы на ней. Я помню всё до секунды. Как одежду рвал и всё остальное. – Всё до мельчайших подробностей. Родишь мне. Снова.

Глава 7

– Доброе утро, милая, – Аяз подлетает ко мне, целует в щёку. Я нахожу его на кухне, перебрасываю через плечо сумку и отстраняюсь, как он только подходит ко мне.

Знаю, что несправедлива по отношению к нему.

Но я больше не хочу находиться в этом доме. И так с трудом пережила эту ночь, ворочаясь от страшных снов. Мне снился тот день и та ночь. От которой мне было противно. И дико больно.

Потому что Амир был прав.

Мне понравились те минуты близости.

До того момента, пока он не навис надо мной. Не сжал мои бёдра мощными и нетерпеливыми пальцами.

Дальше – начался ад.

Поэтому болело всё тело после того случая. А я-то думала, похмелье… И продолжила бы так думать, пока не напилась. А я сделала это один раз в жизни. Прямо в дрова. Я не помнила себя, никого и не понимала, что творю.

Действия были неконтролируемы, как и мысли.

Зато в этом беспамятстве я всё увидела.

Сначала подумала, что это всего лишь фантазия моего больного сознания. Потому что скучала по Амиру, зная, что мы больше не встретимся.

А потом…

Они были такими реалистичными.

Что я вспомнила всё, вплоть до каждого его касания и моего вздоха.

И это снилось снова.

Так, что я проснулась ночью в поту.

И находиться в этом доме не могу.

Как и с этими людьми.

Аяз не виноват в том, что его отец сделал, но психологически не могу это принять. Воротит. От понимания, что он – его плоть и кровь.

– Ты чего?

– Прости, – говорю неискренне. Не могу в его сторону смотреть. Отторжение. – Я поеду. У меня дела, и мигрень надоела. Я опять не в духе.

Он понимающе кивает. Гладит по плечу своей ладонью.

И я напрягаюсь, вытягиваясь словно струна.

Не от движения.

А от чужого присутствия за спиной.

– Вы ранние птахи.

Прикрываю глаза и перевожу дыхание.

Я его всем телом ощущаю. Словно на него радары стоят.

Отстраняюсь от Мирзоева и до сих пор не могу поверить в то, что они родственники. У него, кажется, фамилия матери?

– Я пойду, – кидаю резко и разворачиваюсь. – Было приятно…

– Куда же вы, Ева? – меня корёжит, когда он называет меня по имени. Я помню тот шёпот, доносившийся до моих ушей на огромной кровати.

– Дела, – отвечаю сухо и иду вперёд.

Я жду того, что он будет меня останавливать. Но нет. Амир не делает этого.

– Ещё увидимся.

А я надеюсь, что нет.

И скоро он вернётся обратно в Дубай, где проживёт счастливую жизнь в одиночестве. Как и я тут.

А пока иду на выход, чтобы поскорее убраться отсюда. И слышу за спиной заботливый голос Аяза:

– Позвони, как будешь дома, чтобы я не волновался.

Поджимаю дрожащие от одних только слов губы.

Нет. Всё же я не заслуживаю такого хорошего человека. Поэтому… Завтра я скажу ему, что между нами всё кончено. Или сегодня вечером. Не знаю, пока не решила. Но это нужно сделать. Пока не стало слишком поздно…

***

– Ты сама не своя, – подруга толкает меня в плечо. И только посылаю в неё гневный взгляд и тру по плечу.

– Со мной всё нормально, – огрызаюсь.

Зачем вообще на работу пришла? Хотела отвлечься. Помогает. Но коллеги явно не дают этого сделать в полной мере.

– Да я вижу, – язвит. – Вот так всегда.

Я вздыхаю. Всё, нет здесь больше смысла сидеть. У меня выходной, и я могу спокойно уйти.

Хватаю сумочку и выхожу из тесного кабинета. Не такой, в котором я работала в свои девятнадцать. Намного хуже.

После того диагноза я впала в депрессию. Из-за чего и потеряла работу. Пришлось искать новую… Хоть Аяз и просил уйти с неё. Сам сказал, что обеспечит меня. Но нет.

И любимая работа не приносит удовольствия.

Выхожу из офиса и достаю трезвонящий телефон из сумочки.

Аяз звонит.

И я, как последняя дрянь, сбрасываю от него звонок. Закидываю телефон обратно в сумочку. Глубоко и надолго. Сама иду до метро.

До дома доезжаю за двадцать минут. Покупаю бутылочку вина. Для смелости. Потому что сегодня вечером, как только Аяз придёт с работы, я собираюсь расстаться с ним. Но перед этим нужно собрать вещи, чтобы переехать к бабушке и Асе. Они явно будут рады, что их блудная кровиночка вернулась спустя полгода…

Открываю двери, зная, что Мирзоева там нет. Он на работе обычно в это время. Возглавляет компанию.

Я захожу в нашу уютную двухкомнатную квартиру, скидываю с себя шпильки. Хочу пойти включить электрический чайник на кухне, но сразу же сворачиваю в ванную. Скидываю с себя всю одежду, залезаю в ванну, включаю горячую воду.

А потом нещадно натираю те места, где трогал меня Амир. С тремя разными гелями для душа. И хоть знаю, что уже достаточно проходила с ними… Мне не по себе.

Прикрываю глаза, смываю с себя пену и неожиданно слышу звук открываемой двери.

Я не закрывалась, зная, что я одна.

Может, от сквозняка открылась? Там замок шаткий и вообще…

Смываю пену с лица и поворачиваю голову на лёгкий шум.

– Квартира так себе, – резюмирует Амир, стоя в проёме. Опирается ладонью о косяк. И явно чувствует себя хозяином, раз так дерзко стоит у меня дома и без стеснения осматривает мои голые плечи.

– Какого?.. – срывается с губ. Откуда у него ключи от нашей квартиры?

Я цепенею, не зная, что сделать. Не шевелюсь под его ледяным, но в то же время горящим взглядом.

– Я ожидал от Аяза большего. Хотя бы трёшку. И совсем в другом районе. А он выбрал этот.

Потому что школа недалеко. Детский сад. И магазин с аптекой прямо в этом доме. Парк под окном и…

Стоп!

– Ты что здесь забыл? – чаша моего терпения переполняется, и я резко встаю. Мне плевать, что он видит моё голое тело. Амир и так подробно успел его изучить в одну из ночей. А вчера буквально вдавливал меня в себя.

Я не дам себя обидеть. И тем более изнасиловать, если вдруг это животное так легко набросится на меня.

Я не та маленькая девочка в розовых очках, что так легко доверилась незнакомому человеку, встретившегося первый раз в жизни.

Глава 8

Я захожу в свою комнату. Была в ней недавно, но уже безумно соскучилась. Повезло, что дома никого нет. Ася пропадает где-то со своим боссом, бабушка на даче. И я абсолютно одна. В доме ни души. И это немного пугает.

В последний раз, когда я думала то же самое – Амир зашёл ко мне в ванную.

Поэтому я проверяю все замки. Закрываю все до единого. И отправляюсь на кухню. Включаю музыку и готовлю еду из того, что есть. Заказываю доставку в виде сладкого и мороженого. Всё на вечер.

Нарезаю ломтиками сыр, а сама глубоко в себе.

Мне отчего-то страшно. За завтрашний день свой боюсь. Амир ведь наверняка ещё не раз появится у меня на пути.

Ещё Аяз…

Эта тюрьма не даёт мне покоя.

Мирзоев сказал, что Амир заступился за него. Что он такого сделал, раз такое произошло?

Я накрываю бутерброды ломтиками сыра и сажусь за стол, открывая ноутбук.

Ввожу имя, которое звучит в голове как вой сирены.

А там…

Ничего. Никакой тюрьмы. Только бизнес. Даже о личной жизни не написано. Семейное положение под вопросом. Дети – тоже. Есть и свежие новости про его компании. Про переезд в Россию. На два месяца.

Так он здесь ещё на два месяца…

Надо валить куда-нибудь подальше.

А с работой что делать? Под вопросом… Пока не знаю.

Ввожу информацию про Аяза. И снова ничего!

Соврал? Или нет?

Я вздрагиваю, когда слышу звонок в дверь.

Подпрыгиваю и бегу на выход. Вдруг Ася приехала?

Смотрю в глазок и вижу мужчину в кепке и униформе.

– Кто там? – спрашиваю осторожно.

– Доставка.

Я облегчённо выдыхаю. Что-то тревожно резко стало.

Открываю двери, и в руки приземляется роскошная коробка.

– Я заказывала мороженое и конфеты, – ошарашенно отвечаю, понимая, что это явно не пакет из универмага.

– Это не заказ, – протягивает мне планшет с листами. – Распишитесь.

Я машинально расписываюсь и закрываю за собой двери. Иду на кухню, опускаю коробку на стол. Веду пальцем по чёрной матовой поверхности. С красной лентой. От упаковки так и веет богатством. Название бренда на крышке подтверждает мои мысли.

Аяз решил порадовать?

Открываю упаковку и прикасаюсь к шёлковой чёрной ткани. С кружевом. Такое мягкое, что буквально струится между пальцев.

Только сейчас замечаю маленькую бархатную коробочку. И не одну.

Открываю – а там серьги. С ослепляющими камнями.

В ещё одном футляре подвеска. Точно такая же, как серёжки.

Чего это Мирзоев так решил порадовать меня? Нет, он делает подарки время от времени, но не такие дорогие…

А тут…

Взгляд цепляется за маленькую белую открытку.

И я сама тянусь к ней, разворачивая.

И тут же хочу закрыть обратно.

Потому что это не подарок Аяза. А его проклятого отца.

Амир

Наблюдаю за тем, как курьер коробку ей передаёт. Еле сдерживаюсь, чтобы не выйти из машины и не подойти к ней. Она слишком притягательная для меня. Особенно в домашней одежде, которая делает её такой… Милой.

Руль сильнее сжимаю и воздух жадно глотаю. Как её вижу – мозг отключается. Думать не способен. Как и чувства сдержать. Любые. Хоть гнев, хоть страсть.

Сейчас смотрю на неё и терпение своё проверяю.

Выдыхаю, когда дверь закрывает, насупившись.

Нервно тарабаню пальцем по рулю, ожидая. Чего? Сам не знаю.

Проклинаю тот день, когда впервые ее встретил.

Ей шестнадцать. Ее отец – главврач частной клиники. Она – любопытная девчонка, которая скрашивала мне вечера, сидя по ту сторону окна на первом этаже.

Я умирал от скуки, а она прибегала к родителю, пока мои люди не поймали ее. Вместо того, чтобы ужаснуться – она прикрыла рот ладошкой. У меня на бинте была кровь, которая привела ее в ужас.

После аварии на мне было много бинтов. В том числе и на сломанном носу. Бинты закрывали добрую часть лица, как и все остальные части тела.

Поэтому она не помнит меня.

А я помню. Каждый вечер в компании ее любопытного носика, который допытывал меня. И я ведь отвечал. Кем работаю, где живу, чем занимаюсь.

Она как маленький шпион вытягивала из меня всю информацию и сама рассказывала веселые истории. Я улыбался, слушал ее голос с упоением. Когда она тайком проникала в палату и перевязывала мне бинты на руках, и просила не говорить отцу.

Она взяла с меня слово.

И эта маленькая девчонка захватила меня с головой. Своей лаской, нежностью и заботой.

С того момента свихнулся на ней. Настолько, что не мог ни дня без нее. Хотя бы на фотографию взглянуть. Учитывая, что я был далеко – фото было лучшим решением.

Но я не выдержал. Дотерпел до ее девятнадцатилетия. И устроил в эту компанию. Вынудил прилететь в Дубай. А потом подкупил мальчишку, что вовремя выбежал на дорогу.

Все было продумано. До преподавателя в ее университете.

На тот момент я был занят работой в Дубае и не мог вылететь в Россию.

Я так долго к этому шел. Терпел. Выжидал. И считал дни, ожидая, когда она подрастет.

И когда это случилось… Аяз все испортил.

В тот день. В тот вечер. Когда я оставил ее. Выхода не было. Малолетний сын-придурок встрял. Сильно.

И если бы не он…

Я бы остался с ней. И не оставил ей такой прощальный подарок.

Не собирался оставлять ее наутро. Зная, что сделал. Излился внутрь нее.

Я был уверен, что Ева забеременеет. До сих пор помню её слова. О девственности. О презервативах. И овуляции.

Зная, что у нее был высокий шанс залететь… Не сдержался. Излился в нее, представляя, как буду носить нашего сына или дочь на руках.

А потом Аяз. Наутро позвонил.

И я уехал. Собирался вернуться. Через неделю, месяц. Неважно. Все ей рассказать. Не вышло. Не успел.

И единственное, чем утешал себя все время, сидя в четырех стенах… Если не сделает аборт – я вернусь, а у меня будет ребенок. Любимый. Не придется ждать мучительный период в девять месяцев.

И опять все пошло не так.

Глава 9

Я держусь недолго. Вдали от неё, чтобы дать время успокоиться себе.

Ровно сутки. Приезжаю к ней на работу. Жду, когда выйдет из офиса. Держусь, чтобы не пойти к ней, не закинуть на плечо и не увезти куда-нибудь.

Всё же дожидаюсь.

Прожигаю её тонкую фигурку взглядом.

Ева голову не поднимает, соскакивает со ступенек и смотрит в телефон.

Подхожу к ней со спины, обнимаю за талию так, чтобы та не вырвалась. Она голову поднимает и смотрит на меня своими испуганными глазами.

– Что ты?..

Я не дослушиваю. И пусть буду подонком – одним движением затаскиваю её в салон. Закрываю двери и блокирую. Чтобы не выбежала. Обхожу машину, осматриваюсь по сторонам. Такая глушь, что никто и не видел. Но я её не похищаю. Нет. Всего лишь хочу удостовериться в диагнозе. Про бесплодие. И если это правда – решить этот вопрос. Вдруг есть шанс?

Тем более, нам есть о чём поговорить. И я собираюсь это сделать по пути в клинику моего хорошего знакомого.

На пару секунд открываю замки, сажусь в салон авто.

Она чуть не убегает, но ловлю за руку.

– Стоять.

Возвращаю обратно на место. И опять двери блокирую. С ней по-другому никак.

– Что это за выходки?

Я игнорирую её слова. Завожу мотор, чтобы как можно быстрее направиться в клинику. Не могу больше ждать. Хочу удостовериться сам. Точнее, услышать слова врачей. Это какая-то ошибка, они просто поставили ошибочный диагноз.

– Съездим в одно место.

– Я начну кричать и бить руками о стёкла.

– И зачем? – выгибаю бровь и чуть поворачиваюсь в её сторону.

– Ты меня похитил.

– Громкое слово, – произношу равнодушно. Даже очень.

Жду ответа, но его не следует. Ева сидит, скрестив руки на груди и смотря в окно. Даже не шевелится. В какой-то момент мне кажется, что даже не дышит. Рука сама тянется проверить её пульс. Но останавливаюсь. Вижу, как дрожат её ресницы.

Не говорю с ней.

– По какой причине ты попал в тюрьму? – внезапно выпаливает.

Пальцы сами сжимаются на руле.

Откуда она об этом знает? Сын рассказал? Трепло.

– Не подумай ничего такого, – выплёвывает ядовито. – Мне всего лишь интересно, что натворил Аяз. Он всё-таки мой будущий муж.

Меня перекашивает. Зубы друг о друга скрипят, а огонь гнева вспыхивает в одно мгновение, прожигая грудную клетку.

– Ты уверена, что хочешь услышать правду? Боюсь, после этого на моего сына ты посмотришь слегка иначе, – еле говорю.

Она поворачивается ко мне полубоком. И меня это бесит. Как только речь зашла об Аязе, она пошла на контакт.

– Я начинаю сомневаться. Ты ведь можешь соврать мне, чтобы подняться в моих глазах. Хотя это уже невозможно.

Я усмехаюсь.

– Хочешь правды? Будет, – отвечаю стойко. Аяз – не хороший мальчик. Совсем не тот, которым его знает Ева. – Но спрашивай у него. Поскольку, узнав эту историю из моих уст – ты не поверишь.

И это убивает.

Была бы у меня возможность – я бы вернулся тогда, три года назад, и сделал всё по-другому. Наверное. Вряд ли я исправил бы ситуацию с сыном. А с Евой… Не смог бы её оставить. И тем более кому-то отдать. А ведь уехав, мы бы не встретились долгое время. И у неё кто-нибудь появился бы.

Чёртов посол! И сын, неспособный держать своего друга в штанах.

– Я попробую, – заверяет.

– Нет, – отвечаю чётко, даже не думая о том, чтобы рассказать ей об этом. Пока мне нужно, чтобы она была рядом с Аязом. Хоть у меня и всё жжёт от той мысли, что они лежат в одной кровати. Он трогает её своими руками. Касается пальцами её бархатной и прозрачной кожи.

Аяз, любимый и уважаемый сын, в один момент перечеркнул всё. Изменил к себе моё отношение.

Он решил переспать с дочкой посла. Тогда, много лет назад. И пока я сидел и ужинал с Евой… Он развлекался. Посол Турции застал их в одной кровати. А пигалица тем временем, испугавшись, начала обвинять Аяза в принуждении и шантаже.

Да, черт, не хотел я Еву оставлять! Даже в ту ночь. Уйти пришлось. Прерваться на самом интересном. Хотел и дальше лежать и обнимать её. Ведь это делал, пока она спала. Наблюдал за вздымающейся грудью, за ресницами, подрагивающими во тьме.

Думал, вернусь через неделю. Месяц. Два. Пока понаблюдаю. Она меня возненавидит же за всё. За ребёнка, за то, что опоил… Не думал, что ничего помнить не будет.

Но я рассчитывал вернуться, как разберусь. Да, было бы тяжело сдерживаться при ней. Жутко. Но переборов себя – всё равно пришёл бы за ней.

Рассчитывал максимум – на полгода! Но не на три.

И ничего не вышло.

Я был зол. Настолько, что пошёл к тому уроду. Послу. Изнасилование не было установлено. В Дубае такие правила: если четверо взрослых мужчин не подтвердят это – обвинения летят в воздух.

Я сказал ему это напрямую, и нежная душа оскорбилась. Потребовал моего немедленного ареста. И Аяза.

Мы с шейхом не были друзьями, но общались по бизнесу и могли встретиться, выпить чай, обсудить дела государства. И мой арест для него был так же невыгоден, как и для меня. И всё же, чтобы не портить отношения с Турцией… Меня взяли под арест. Но на особых условиях.

Я не жил за решёткой с крысами. Нет. Это был загородный дом в глуши с выходом в интернет только на одну линию. Одиночество не давило. Мне было насрать. Но только одна мысль о Еве сводила с ума. Я даже выехать оттуда не мог. Для всех – сидел в тюрьме. А на самом деле… Рвал на себе волосы без возможности выбраться из этого дерьма.

Хотел увидеть свою девочку. Узнать, как она. Как поживает наш возможный ребёнок.

Я знал, что она может быть беременна. Перед тем, как она сама обвила своими ножками мой таз, девчонка обмолвилась, что девственница. И что без презерватива не будет – у неё как раз овуляция.

И это мне башню сорвало.

Одно слово. Несколько представлений. И всё.

Даже когда просила остановиться, продолжить в другой раз – не мог. Хотя был уверен – следующий раз будет. И пока она сжимала меня своими тонкими пальцами и глотала от боли слёзы, я излился в неё.

Глава 10

– Ты что здесь делаешь? – Аяз удивлён. С чего бы?

Встаю с удобного кресла, веду пальцами по бумагам о состоянии компании. Проверил на досуге.

– Проверяю, как мой сын держит свой бизнес, – говорю честно. Приехал сюда, как только удостоверился, что Ева не попала в передрягу. А всего лишь уехала. Не домой. К бабушке на дачу. Думала, что сможет скрыться от меня? Не лучшее решение в её жизни. Меня всё равно это не остановит.

Вообще ничего.

Хотя… Один пункт есть. Аяз. Который, судя по его словам, серьёзно намерен сделать Еву своей.

– И как, глянул? – проходит внутрь. Недоверчиво смотрит в мою сторону.

– К чему этот взгляд? – прищуриваюсь. Неспроста он.

– Да нет, ничего, – отмахивается. Обходит свой стол и опускается в то самое кресло, в котором сидел я. – Просто не ожидал.

Я киваю. Да, я заявился внезапно.

– Ты сообщил Еве о своём отъезде? – подхожу к полкам с каким-то барахлом. Вылавливаю краем глаза одну важную вещь. Для меня. Фотографию в рамке. А там мой сын. С Бэмби.

Ставлю резко обратно, сжимая деревянную рамку.

– Сообщил.

– И что решил?

– Пока не знаю… У меня есть проблема.

Я разворачиваюсь, смотрю на подавленного сына.

– Ева не против моего отъезда, но… – поднимает на меня растерянный взгляд. – Чёрт, пап, пока я не мог с тобой связаться, кое-что случилось. И я теперь не знаю, как тебе об этом сказать. Ты меня убьёшь. Или того хуже, назовёшь придурком.

Я напрягаюсь. Только потому, что боюсь, что это причастно к Добровольской. Он что-то сделал ей?

– Не думаю, что так получится. Можешь поделиться.

– Только пообещай, что Ева не узнает.

А вот это уже интересно.

– Обижаешь, сын.

Он выдыхает. Перебирает пальцами бумажки, которые нашёл под рукой.

– У меня… Есть вторая семья. И годовалая дочь. И я сейчас совершенно запутался и не знаю, что делать и как поступить.

– Повтори, – требую.

– Говорю, – неуверенно начинает сын. – До встречи с Евой я познакомился с одной девушкой. Я не понял, как всё закрутилось… Через год у нас появился ребёнок. Я до безумия люблю этот комочек счастья. Но к Кате я охладел. Как Еву встретил. Мы не были женаты, просто…

– Секс? – выгибаю бровь.

– Да.

– А сейчас? – спрашиваю с нажимом. – Ты с ней спишь?

Жду ответа. От него многое зависит. Придурка я всё же воспитал или же относительно нормального человека.

– Да, – опять кивает головой.

– И зачем? – недоумеваю. Не понимаю, как можно Еву на кого-то променять!

– Что за глупые вопросы? Не даёт Ева мне пока. А ты сам знаешь, что мне секс нужен.

– Да он тебе всегда нужен, – цежу сквозь зубы. – Ты из-за своего кренделька в штанах вообще не думаешь о последствиях?

– Думаю! – Аяз впервые так орёт, вскакивая со своего места. – Но в этот раз… Оплошал!

Да уже второй раз.

– Я Еву люблю. Жениться хочу. А она морозится. Понимаю, что целка, но это уже перебор. Мы полгода вместе, а она целуется раз в месяц! И так и сяк я к ней. А мне секс нужен. Катя не против.

– Придурок, – выпаливаю.

– А я говорил! Ты не поддержишь меня!

Но я же не знал, что он скажет ЭТО.

– Пока я только назвал тебя придурком, – отвечаю резко. – И? Какая у тебя проблема? Ты же Еве собирался предложение сделать.

Это я узнал вскользь за эти несколько дней.

– Ну, я же в Барселону собираюсь. Ева сказала, что будет прилетать.

Я стискиваю зубы и моментом хочу что-нибудь сломать. Она так его любит? Что даже готова лететь за ним на другой конец света?

– А вот с Катей… Дочь видеть хочу. Полгода не выдержу. Поэтому… Я не хочу никуда лететь, отец. Тут останусь. Если ты не против.

Он давит на жалость. Рассчитывает на то, что смилуюсь, услышав про его дочь. Про безмерную любовь к моей девочке.

Но то, что Аяз уедет, для меня будет только плюсом. Он не будет мешать мне, а Ева… Оттает. Забудет об Аязе. Расстояние убивает отношения.

– Ты полетишь, – чеканю по слогам. – В Барселоне требуется опытная рука. Поэтому без возражений. Сам кашу заварил – сам её и расхлёбывай. Из-за твоих похождений я не буду разрушать свой бизнес.

Я разворачиваюсь и быстрым шагом иду на выход из кабинета.

Нет уж, сын. Один раз ты мне испортил всё, что я планировал. Но не в этот раз.

Учитывая то, что я узнал несколько часов назад, позвонив Алле.

Несколько часов назад

Я бездумно выхожу из клиники, собираясь найти Еву. Эта маленькая паршивка у меня ещё получит. За то, что сбегает.

Я настолько вдохновился мыслью найти её, что забыл зайти к Алле. Поэтому звоню своей подруге. И когда она отвечает, нетрепливо спрашиваю:

– Ну как? – я сгораю от нетерпения. Пусть я буду полным дураком, но верю в лучшее.

– Если вкратце, – начинает Алла, делая затяжку. Плохая у неё привычка – курить. – Толщина эндометрия…

– Стоп, – прерываю её, останавливаясь на месте. Меня раздражают эти врачебные штуки! – Проще и короче.

– Ну, если проще, то… У меня есть для тебя и хорошая, и плохая новость. С какой начать?

Я вслушиваюсь в её слова и с удовольствием отмечаю то, что слышу.

Глава 11

Ева

После того, как я сбежала тогда из клиники, минует неделя. Я уехала к бабушке на дачу, но даже это не спасло меня. Подарки продолжали идти и идти. Как и цветы. Он знает прекрасно и об этом адресе. А я ведь надеялась, что хоть здесь познаю тишину и спокойствие. Но нет.

Меня посещает другая мысль. Когда я дарю очередные цветы прохожим бабушкам или женщинам. Выкидывать жалко.

Но сейчас не об этом.

Если я уеду далеко, Амир ведь сможет меня найти? Как и здесь.

Документы я не подделаю – в этом я неопытна. И трусиха. Никогда не соглашусь на противозаконные действия. А просто исчезнуть… Он найдёт. Обязательно найдёт…

Даже сейчас.

Я всю неделю нахожусь у бабушки на даче. И всё это время подарки продолжают сыпаться с бешеной скоростью.

Понимаю, что смысла прятаться больше нет. Возвращаюсь обратно домой.

Выхожу из электрички, закутываюсь в лёгкую джинсовую курточку и, смотря по сторонам, иду в сторону остановки. Боюсь ходить по ночам. Особенно одна. И часто стараюсь избегать этого. Но в этот раз – электричка шла только вечером.

И сейчас, как истинный параноик, я иду, бегло оглядываю прохожих. Амира встретить боюсь. Точнее, я настолько устала отшивать его, что теперь даже не знаю, что говорить ему при встрече.

Надеюсь, её не будет.

Захожу во двор, где почти нет людей. Слушаю своё беспокойное сердце, удары которого усиливаются. Сначала просто так.

А теперь оно начинает биться сильнее.

Навстречу мне несётся мотоциклист. Я специально делаю шаг в сторону, чтобы не задел.

Он проносится мимо меня.

Я хочу выдохнуть с облегчением, но чувствую, как тело под тягой в районе плеча разворачивается назад. И от резкого, непонятного движения – лечу вниз. Лицом на асфальт.

Не понимаю, что происходит. И только спустя секунду осознаю. Он грабитель! Схватился за сумку!

Я рефлекторно, даже не думая, прижимаю её к себе. И следом волочусь по асфальту, сдирая кожу с ладоней и колен. Те полыхают от соприкосновения с камнем. Как и щека.

Я кричу и останавливаюсь, дыша пылью от уехавшего вперёд мотоцикла. И сумки уже нет.

Откашливаюсь, встаю и не понимаю, что происходит.

Кажется, головой приложилась… Она немного кружится.

На удивление быстро прихожу в себя. И уже сижу на асфальте, смотря на поворот, за которым пропал мотоциклист с моей сумкой. Прижимаю горящие ладони к груди и чувствую, как срываются с колен капли крови.

Мои документы… Деньги... Всё было там. Абсолютно. Даже телефон.

И номера мотоцикла не запомнила! Там ключи в сумке. Как я дверь открою?

Хочется разрыдаться вслух.

Да за что мне всё это?!

Сначала Амир, а теперь кража! Что мне ещё до полного комплекта не хватает? Беременность Аси? Я тогда с ума сойду!

Но нет. Благо, этого не случится в ближайшее время. Я-то её знаю.

Утешаю себя этим и, кутаясь в джинсовую куртку, всё же иду домой. Надеюсь, что у соседки есть запасной ключ.

А пока дрожу от холода и шиплю от саднящих коленок.

А до дома ещё далеко. Денег на метро или маршрутку у меня теперь нет.

И от этого хочется зарыдать ещё сильнее. Я и так только успеваю стирать слёзы, чтобы те не раздражали ранку на щеке.

– Ева?

Грозный и резкий голос, словно выстрел из пушки, доносится до моих ушей.

Я вздрагиваю, поворачиваю голову вбок.

Вижу слишком заметную фигуру Амира. Отчего-то не пугаюсь, как всегда. Равнодушно осматриваю. Он всегда был большим. Натренированным, с широкими плечами и узким тазом. Саидов – идеал фигуры для всех модных обложек. И что он тогда нашёл во мне?.. Я не понимаю.

Мог поиметь любую.

Но наткнулся именно на меня.

Как и здесь. Снова.

– Опять преследуешь меня? – слабо усмехаюсь. На надрыве. Сдерживаю слёзы. При нём не хочу плакать. Вообще нет смысла уже плакать. Но, чёрт, обидно и больно!

– Нет, – обрубает грубо. Ловлю его взгляд на своей щеке. Он спускается ниже, останавливается на моих коленях. Ладони я благополучно прижимаю к груди.

И когда он видит мои разодранные в кровь коленки… На которые я, развернувшись, упала… Его глаза меняются. Становятся настолько тёмными, что я не вижу его зрачков. Ноздри носа слегка подрагивают из-за тяжёлого дыхания, а губы превращаются в одну плотную и тонкую линию.

Он резко кидает букет в открытый салон и огибает машину.

– Что за сука это сделала?

Подходит ко мне. А у меня сил, кажется, нет, чтобы уйти.

Позволяю взять себя за руку.

А Амир, словно знает, что там, разворачивает ладони.

– Неважно, – говорю не думая.

– Неважно?! – Амир рычит, и я снова вздрагиваю, боясь его голоса. – У тебя кровь идёт, мать твою.

Его ладонь опускается мне на щёку.

– Я его убью.

– Не надо, – я понимаю, что это переносное значение слов, но… Мне не по себе становится. – Я всё равно не запомнила ни номеров, ни лица. Он в шлеме был.

– Кто он? – спрашивает с нажимом. А я теряюсь. Я не сказала? У меня такой сумбур в голове, что я даже позволяю ему себя трогать!

– Мотоциклист, – не знаю, зачем всё это ему говорю. – С сумкой моей уехал.

– Разберусь, – выпаливает. Хватает меня за руку. – Пошли.

А меня это действие словно из какого-то сна вышибает. Я руку вырываю.

– Куда? – спрашиваю с опаской. Только ещё мне проблем в виде Амира не хватало.

– Не беси меня, Ев. Домой отвезу. У тебя сумки нет, куда ты пойдёшь? Тебе раны обработать надо – заразу занесёшь, потом осложнения будут.

– Я не поеду к тебе домой, – выпаливаю резко и испуганно. – У меня Ася дома. Она мне дверь откроет.

– Нет у тебя никого, – шипит. А я опять назад пячусь.

– Нет! Не пойду с тобой.

Я не знаю, что на меня находит.

Но три года назад, когда я оказалась в его квартире… Всё пошло наперекосяк.

И я не хочу повторения.

И не соглашаюсь, даже видя свирепое лицо Амира.

– Ладно. Давай я обработаю тебе ранки здесь? В машине. У меня есть с собой аптечка.

Глава 12

Я возвращаюсь в квартиру Аяза на следующий день. Здесь меня точно не достанут подарки Амира.

И пока у меня есть время до прихода Аяза – убираюсь в комнатах. Мирзоев хоть и не свинтус, но пока меня не было – пыли накопилось.

Так и хочется спросить у него – жил ли он тут вообще? Или пропадал сутками на работе? На даче не было связи, поэтому от мира я была отрезана. И немного соскучилась. Сейчас сонная, но воодушевленная протираю пыль.

Я всю ночь не спала и думала над своим решением.

Слова Амира эхом отдавались в голове.

Я действительно начала сомневаться в нашем разрыве. И всё из-за Саидова!

А вдруг это какая-то игра?

Я не знаю и совершенно запуталась в правилах!

И пока дожидаюсь Аяза. Готовлю ужин и звоню, чтоб узнать, когда он приедет. А он не отвечает. Звоню ему пять раз и пишу несколько сообщений. Всё остаётся без ответа.

Расстроенная, убираю ужин в холодильник. И ложусь в кровать, проваливаясь в сон.

***

Чувствую на своём плече тёплое дыхание. Открываю сонно глаза, ощущая за своей спиной присутствие Мирзоева. Слегка улыбаюсь, радуясь, что он приехал. Смотрю на часы… Час ночи. Он сегодня припозднился.

– Доброй ночи, – говорю довольно, прижимаясь к его тёплой и твёрдой груди. Вот ведь… Не зря в спортзал четыре раза в неделю ходит.

Думаю и дальше продолжить спать, но Аяз внезапно целует меня в шею, обдавая горячим дыханием. Вызывает табун мурашек и какое-то странное чувство в груди. Что-то тёплое, тянущее, как пастила.

Приоткрываю губы и глотаю немного воздуха. Неожиданно становится тяжело дышать.

Требовательные губы парня оставляют поцелуи не только на шее, но и за ушком. Вздрагиваю, стискиваю ноги и вновь покрываюсь мириадами мурашек.

– Аяз? – невольно срывается с губ. – Что ты делаешь?

Он не отвечает.

Обвивает мою талию своей рукой и прижимает к себе.

Сердце тревожно бьётся в груди.

Я понимаю, чего он хочет.

Но не уверена… Что смогу дать ему это.

Мне страшно до потери пульса. Натягиваюсь как тетива, когда парень дотрагивается до груди. Сквозь ткань, но это приносит немало странных ощущений. Даже приятных. Хоть я и сильно волнуюсь.

Всё потому, что та ночь перед глазами.

И я бы лучше предпочитала её не вспоминать. Как и не чувствовать ничего прямо сейчас.

Мирзоев слегка сдавливает грудь. Дышит тяжело возле уха. И это распаляет.

Особенно когда перед глазами отголоски той ночи.

Мне ведь было приятно. До того, как он вошёл… Хоть немного. До одного момента.

И я заставляю себя вспомнить.

Потому что… Мне нужен Аяз. И я боюсь его сейчас потерять. Я и так долго динамила его. Избегала поцелуев, которые он так любит. И ни разу за эти полгода у нас не было секса. И сейчас я волнуюсь не только из-за близости. А из-за крови, которой с утра Аяз не обнаружит. Но она ведь бывает не у всех девственниц? Точно. Я постараюсь ему это доказать.

Но пока мне нужно его удержать. Здесь. Потому что Амир не отступится.

И я позволяю себя ласкать руками, чувствуя возбуждение парня внизу его живота.

Чувствую странный трепет, когда он отрывается от груди и скользит вниз, по обнажённому животу. Достигает резинки спальных шортиков.

– Аяз? – срывается невольно.

Да, мне страшно!

Потому что в первый раз было больно! Я даже не поняла, испытала ли тогда оргазм! И сейчас сомневаюсь в своих действиях. Но нет. Я не отступлюсь.

Единственный способ избавиться от Амира… Его сын.

Да, это эгоистично. Но рана моя слишком глубока.

Поэтому позволяю парню делать всё это. Касаться меня в самых чувствительных местах.

Он заставляет меня приоткрыть губы и втянуть тяжело воздух.

Я неосознанно трогаю его руку. Чтобы знать, что он делает.

Но Аязу это не нравится. Он обхватывает мой таз, переворачивает к себе. Я врезаюсь носом в его твёрдую грудь и вдыхаю его запах. Новый гель для душа?

Касаюсь его пальцами и веду по горячему торсу.

И снова ему не нравится.

Аяз валит меня спиной на кровать, а сам нависает сверху. И в этот момент, несмотря на страх близости, хочу увидеть его лицо. Какое-то странное чувство патокой растекается по всем уголкам моего тела.

– Включим свет?

Но вместо ответа – безумный поцелуй. Жадный, безудержный, затрагивающий все струны моей души. Я чувствую такое невообразимое чувство наслаждения от одних только губ, что невольно вспоминаю его отца… Он приносил те же ощущения. Те же чувства.

И я млела от него так же.

Как загипнотизированная, очарованная.

Я отвечаю, несмотря на неуверенность. Погружаюсь в нашу страсть. Такую сильную, мощную.

Аяз долго ждал…

И теперь срывается. Вот так просто, не щадя моих губ. Целуя их до боли. Но приятной.

Вожу руками по его телу.

И неосознанно думаю о той ночи. О тех безжалостных руках.

Аяз, словно слыша меня, отстраняется. Припадает к моей шее. Судя по силе, которую он прилагает – завтра у меня будет множество засосов. Он снова целует жарко, прикусывая кожу зубами.

И имя человека, который делал так же три года назад, само срывается с губ:

– Амир?

Я тут же захлопываю рот и пугаюсь. От осознания того, что в постели со своим парнем я говорю имя его отца. Я не понимаю, откуда оно взялось. Просто…

Воспоминания какой-то волной пронеслись в голове. Снова пробудили те чувства. И я не понимаю откуда.

Вновь вспоминаю, что он сделал. И я должна разозлиться, но…

Я с испугом смотрю на Аяза, который отрывается от моего тела. Останавливается, смотрит на меня наверняка сверху вниз. И не шевелится.

И я понимаю, что наделала.

Назвала своего мужчину именем другого. Именем его отца.

Опускаю ладонь на его щёку и быстро поглаживаю, не зная, как это объяснить.

– Прости. Ты не подумай, я просто хотела сказать, что…

Аяз не дослушивает. Я боюсь, что он сейчас уйдёт. Насовсем. И тогда спасения от его отца… Нет. Он будет преследовать. Напирать ещё сильнее. И хоть он стал первым мужчиной, подарившим приятное покалывание внизу живота, но он же принёс мне не только это. Но и боль.