Девяносто девять дней в "Сантосе"

Глава 1

В салоне самолёта было шумно. Люди вопили, кричали и бесконечно болтали. Их голоса звучали так громко, словно они старались перекричать друг друга. У кого-то громко плакал ребёнок, его мать уже выясняла отношения с другой матерью, которая зачем-то пыталась уложить спать своего неугомонного сынишку, лет шести. Какой-то парень нервно требовал у стюардессы водки и грозил, в случае невыполнения его желания, позвонить отцу, который настолько крут, что позволяет сыну летать в обычном эконом-классе. Но больше всех шумела семья из пяти человек, где средних лет женщина и совсем пожилая дама яростно ругали девушку лет двадцати, за которую то и дело несмело вступался длинный худощавый мужчина.

Я закрыла глаза, тяжело вздохнула. Эта крикливая обстановка начинала меня бесить. Мы уже минут сорок торчали в самолёте на полосе, ожидая разрешения на взлёт. Что-то там не заладилось у авиакомпании, и нам никак не разрешали отправиться в долгожданный полёт.

Я развернула свой TWIX и откусила кусочек, глядя в иллюминатор. За бортом Боинга сиял май. Над терминалом аэропорта голубел нежный пастельный небосвод, солнечные блики сияли на фюзеляжах стоявших неподалеку самолётов и видневшихся вдалеке автобусах аэропорта.

— Света! — резкий голос матери заставил меня вздрогнуть, и раздраженно вздохнуть.

Я терпеть не могла, когда меня звали «Света»! Все мои друзья отлично знали, как меня это бесит, и поэтому для всех я всегда была Лана. Только учителя в школе обращались ко мне «Светлана». Всё! И никаких «Светок»!

— Светлана! — исправившись, требовательно обратилась мама.

Я обернулась, взглянула на неё.

— Что у тебя в руке? Почему ты всё время топчешь всякую гадость?

— Мама, пожалуйста… — я закрыла глаза и устало скривилась. — Не начинай, мне и так паршиво!

— Тебе паршиво потому, что ты не слушала ни меня, ни отца, ни других старших, — назидательно проговорила мама. — Вместо того, чтобы готовиться к экзаменам, как следует, ты всякой ерундой страдала! То с друзьями в клуб, то с этой Машкой по магазинам, то со своим Антоном…

— Мама! — предупреждающе воскликнула я.

С предпоследнего Воскресения, я категорически не хотела слышать никакого упоминания о своем бывшем парне. С того самого дня, как я застукала Антона с Машей в одном из кафе, на Большой Бронной. Мои, вторые в жизни, отношения закончились банальной и донельзя клишированной ситуацией с двойным предательством!

Теперь у меня ни парня, ни лучшей подруги! И ведь самое обидное, что перед этим я уже две недели думала, как поудобнее сказать Антону, что мы, видимо, не созданы друг для друга, и будет лучше закончить наши отношения за тихой беседой, непринужденно прогуливаясь по вечернему городу. Я хотела, чтобы всё прошло как можно более мирно и спокойно, чтобы мы просто вспомнили всё что было, поговорили по душам, потом он подарил бы мне цветы, проводил до дома и с восходом солнца каждый из нас начал бы новую жизнь.

Ага, конечно! А закончилось всё шумно, громко, с битьем посуды, ругательствами, слезами и моей долбанной депрессией, растянувшейся, почти на неделю!

— Пожалуйста, мам, — жалостливо попросила я, — давай не будем говорить об этом.

При воспоминании об этой милующейся за моей спиной парочке, меня каждый раз переполняло бурное негодование. И я не могла отделаться от назойливой раздражительной мысли, какой дурой я была, когда советовалась с Машей, как получше расстаться с Антоном. Я перебирала вслух варианты нашего с Антоном разговора о будущем и не догадывалась, что эти двое давно уже милуются за моей спиной, втихаря зажимаясь по скверикам и ресторанам.

— А это тебе будет уроком, — с нажимом произнесла мама, поучительно взмахивая указательным пальцем. — В следующий раз будешь умнее!

Я лишь молча откусила ещё один кусочек «Твикса» и вновь уставилась в иллюминатор. Мама продолжала свои нравоучения и лекции о жизненном опыте, но сейчас я старалась её не слушать. Она у меня мудрая женщина и, правда, желает мне добра, но не всегда понимает (или не хочет не понимать), что в такие моменты её нотации лишь ещё больше угнетают.

Не слушая её, я уныло обводила взглядом территорию аэропорта. На соседней полосе как раз взлетал какой-то самолёт. Уже восьмой, за последние пятнадцать минут! А мы всё стоим…

— Ладно, не расстраивайся, — вдруг сказала мама, — сейчас прилетим в Анапу, там солнце, пляж, море! Погода на ближайшие дни просто прелесть, плюс двадцать семь, да и вода уже достаточно тёплая! Отдохнёшь, покупаешься, вернёшься в Москву — и с новыми силами за учебу! Глядишь, на следующий год поступишь и продолжишь славную врачебную традицию нашей семьи!

Я закрыла глаза, снова тихо протяжно вздохнула.

— И главное сейчас, запомнить все свои ошибки, чтобы в будущем их не повторять, — продолжала напутствовать меня мама.

Я молча, без энтузиазма, уныло кивала её словам. Как она не понимает, что такие её утешения ещё хуже, чем, когда она меня ругает. Я себя совсем какой-то ничтожной и бесполезной чувствую!

Но маму было уже не остановить. Она, что называется, вошла во вкус и с вдохновением пустилась в пространственные рассуждения о нашем наследственном медицинском призвании и моем блестящем будущем в медицине.

Чтобы хоть как-то скрыться от занудных перечислений достижений всех наших родственников-врачей и непрестанного гвалта внутри салона самолёта, я достала наушники. В последние несколько лет — они моё верное спасение от внешнего мира со всеми его проблемами и запарами.

Я выбрала на плей-листе трек Эда Ширана и вслушалась в первые куплеты.

Мама даже не обратила внимание, что я её не слушаю. Она сейчас, наверняка, была увлечена рассказом о том, как поступала сама, как старательно и прилежно училась, была старостой группы, отличницей и как успешно проходила интернатуру. М-да. Всё это я уже знаю наизусть и мне страшно поступать в мединститут уже потому, что от меня заранее будут ждать успехов не меньше, чем у моих родителей, бабушек, дедушек и прочих родственников.

Глава 2

Кассирша коротко объяснила мне, как пройти в кабинет к Игнату Климовичу, который властвовал в стенах это дельфинария, занимая пост директора и главного дрессировщика. Мне приходилось прилагать усилия, чтобы любезно внимать ей, потому что я была взбудоражена и потрясена известием, что оказывается у меня есть дядя. Да ещё целый Игнат!..

Я отлично знаю маминых старших братьев и двух своих дядьев, и среди них, конечно, нет ни одного Игната.

Что вообще такое происходит?.. У меня есть родственник, о котором я ничего и никогда не слышала? Или же... В голову закрылась нехорошая мысль, которая меня саму испугала и потрясла: а что если у моей любимой мамы появился кто-то, кроме папы? Даже предположение о таком повороте событий вызвало у меня чувство отчаяния и горечи. Но, зачем ей это? Мы же втроем, я с папа с мамой, счастливы. У нас всё замечательно, мы всегда были крепкой и дружной семьёй. Да и чувства моих родителей, судя по их общению, явно не остыли с течением времени, как это бывает.

Значит ли это, что их улыбки и комплименты друг другу лишь игра… Игра для меня?..

От подобных мыслей впору было расплакаться. Я отчетливо представила себе развод родителей, и как я лишаюсь ещё и нормальной, полноценной семьи. Ну, отлично! Ни универа, ни парня, ни лучшей подруги, теперь ещё и между родителями назревает что-то не хорошее!

Я всхлипнула, но удержалась, не став плакать. Всё-таки сто процентной правды я ещё не знаю и нечего себя тут понапрасну накручивать.

Я направилась внутрь здания, стараясь удержать в голове наставления пожилой кассирши.

Но, через несколько мгновений, они всё-таки выпорхнули из моей головы и растворились где-то за пределами моего сознания. И виной тому стали гигантские аквариумы, мимо которых я сейчас шла.

Я находилась в длинном, чуть извивающемся тёмном коридоре. У него был полукруглый, арочный свод и покатые стены. Вообще коридор был в форме полукруглой призмы. Вдоль всего коридора, меркло, мистическим голубовато-изумрудным светом сияли несколько широких полуколец. А между голубых полуколец вытянулись огромные, кристально чистые, стены из толстого стекла. Каждая такая стена была окном в подводный мир! И в каждом таком «окне» обитали самые разные морские существа!

Я увидела многочисленные стаи рыб, окрашенные в самые пёстрые и контрастные цвета, размер рыб колебался от крошек, размером с мизинец взрослого человека до поистине огромных рыбищ, в четверть метра! В одном из аквариумов не торопливо и вольготно плавали несколько морских черепах, в другом злачными тенями ползали у самого дня мрачные скаты, а рядом, в соседнем подводном царстве, в воде плавала пара настоящих гигантских кальмаров!

Завороженная живыми «картинами» с обитателями всех четырёх океанов, я не торопливо шла по коридору. Моему восхищению и желанию увидеть больше, не было предела. Про мать, и её возможную измену отцу я и думать забыла.

Я была совершенно зачарована открывшейся красотой подводного мира. Мистическая, грациозная, мрачная и сияющая она заколдовывала меня, увлекая в свои глубины мое сознание.

Я стояла возле аквариума, где никого не было видно — только водоросли да кораллы — когда, вдруг услышала шумный плеск воды и чей-то командный голос. Я перевала взгляд в сторону источника звука, прислушалась. Через пару секунд раздался новый бурный всплеск воды, и на этот я различила мужской голос:

— Молодец! Умница, Эмма! Давай ещё раз!..

Новый всплеск, и снова этот голос, который мне почему-то хотелось услышать снова:

— Отлично! Ты делаешь успехи, красотка!

Что там такое происходит?

В этот миг, рядом со мной что-то шевельнулось, я перевела взгляд на аквариум, рядом с которым стояла, и вскрикнув отскочила. Едва не прижимаясь к стеклу, возле меня плавало тучное создание с громоздким, рыхлым телом и смешной, усатой мордашкой.

Не знаю, кто это такой, но вроде он похож на тюленя.

— Привет, — зачем-то сказала я, с боязливой улыбкой, — извини, что побеспокоила. Я попятилась от него.

Животное внимательно и с интересом следило за мной, пока я не скрылась у него из вида.

Я приблизилась к дверям, из-за которых доносился плеск воды и тот приятный, мужской голос, при звуке которого меня почему-то пробирала волнительная дрожь и оторопь. Я не смело приблизилась к высоким дверям светло-синего цвета, они были приоткрыты.

Желая взглянуть на то, что происходит внутри, я потянула за массивную ручку.

Когда левая дверь приоткрылась, первое, что я увидела был раздетый по пояс мужчина, в чёрных широких шортах до колен. Он босиком стоял на полукруглом выступе, за которым расстилался во все стороны огромный, овальной формы, водоём. В правой руке у мужчины было маленькое пластмассовое ведерце, с которым он спешно прохаживался вдоль водоема, явно за чем-то наблюдая.

Его босые ноги оставляли темные, влажные следы на бело-лазурном покрытии выступа, по краю которого он расхаживал. У мужчины были влажные и волнистые волосы каштанового цвета широкие, мускулистые плечи, такая же бугрящаяся мышцами спина и сильные, с развитой мускулатурой руки. Я невольно залюбовалась видом его, покрытой струйками стекающей воды, могучей рельефной спины. Было видно, как при ходьбе, под его кожей двигаются натренированные, упругие мышцы.

Не знаю, что со мной произошло, но я, как первоклассница, застыла на пороге, не в силах отвести взгляд от этого мускулистого, полуобнаженного красавца.

Со мной творилось что-то странное, что-то, что я раньше не испытывала. У меня перехватывало дыхание, кожу на лице и шее немного припекало, и заметно участилось сердцебиение. Все, абсолютно все мысли собрались, точно стая птиц, и упорхнули куда-то в неизвестном направлении. Все мысли, кроме той, в которой был этот шикарный незнакомец.

Я не видела его лица, но воображение дорисовало недостающие детали образа.

Внезапно водная гладь взорвалась фейерверком брызг, и в воздух, почти синхронно, взлетели две массивные черные туши. Я вздрогнула, и отшатнулась назад, ошарашенно глядя, как огромные рыбины на удивление грациозно, нырнули обратно в воду. Поднявшаяся волна окатился мужчину в шортах, но тот лишь засмеялся и зааплодировал.

Глава 3

В дверь раздались два быстрых стука, я быстро оглянулась.

— Лана? — спросил Костя. — Ты готова? Я могу войти?

— Да-да, конечно, — торопливо ответила, делая два поспешных шага в сторону от полки.

Не хватало, ещё чтобы Костя увидел, как я без спросу разглядываю его фотографии. Мне бы, лично, такое решительно не понравилось!

Костя вошел в кабинет, закрыл за собой дверь, и застыл, разглядывая меня.

— Тебе… — он странно поперхнулся, — тебе идёт…

— Спасибо, — пробормотала я.

Меня так и подмывало спросить его про девушку на фотографии, но я сдержалась.

— У меня в душе есть сушилка для полотенец, можешь повесить там свою сырую одежду, — добродушно предложил Костя.

— О-о… спасибо, — неловко ответила я, — но, наверное, я уже лучше посушу… в номере.

— А-а, — явно разочарованно протянул Костя, — ну, как знаешь…

— Но, — я улыбнулась, — ты вроде собирался угостить меня горячим шоколадом?

— Точно, — мне показалось, или он испытал облегчение.

Хм, значит он не хочет, чтобы я уезжала. Ничего не понимаю, но у него же есть девушка.

Выходит, либо Костя обманщик и бабник, либо эта девушка на фотографии его сестра… Да нет, сестру так не обнимают!

Я решила, что должна во чтобы то ни стало прояснить ситуацию, а не терзаться догадками и домыслами.

— Я просто не знаю, как отреагирует твоя девушка, если застанет меня в твоем кабинете, — как бы невзначай проговорила я, пока Костя возился на своей маленькой кухне.

Костя замер, я внимательно следила за ним.

— У меня нет девушки, — он не обернулся, но его голос странно дрогнул, и стал каким-то низким и глухим. — Уже нет… Хотя, если тебе интересно, это её вещи. Она оставила их, когда… ладно, не важно. Тебе сколько ложек сахара?

— Две, — вздохнула я.

Кажется, я всё-таки влезла, куда не стоило и заметно испортила парню настроение. Блин, вот оно мне нужно было? Потом бы узнала, как-нибудь аккуратненько, не задевая его…

Костя позвал меня на кухню, и я подошла к нему.

Вообще его кабинет, на деле оказался этакой микроквартирой. Здесь было фактически две комнаты, кухня, душ, туалет и даже кладовая. Вполне себе жить можно. Правда я бы тут, больше месяца не прожила бы.

Мы сели за небольшой барной стойкой, Костя поставил передо мной белую чашку с шоколадом и подвинул тарелку с печеньем.

— Угощайся, — проговорил он с улыбкой.

— Спасибо, — кивнула я, отпив из чашки.

В этот миг дверь в апартаменты Кости с гулким ударом распахнулась. Я едва не выронила чашку из рук.

— Лера, да подожди… — услышала я неуверенный мужской голос.

Затем раздались быстрые, звонко цокающие шаги, которые я ни с чем не перепутаю. Мама.

— Светлана! — гневно вскрикнула мать, залетев на кухню. — Ты что себе такое позволяешь! А?! Это…

Тут она замолчала, её взгляд скользнул по моей одежде, и лицо матери разительно переменилось.

— Почему на тебе другая одежда и почему у тебя мокрые волосы?! — звенящим голосом строго спросила мать.

Костя поднялся со стула.

— Я прошу прощения, произошло недоразумение….

— Сядь, «недоразумение», я не с тобой сейчас разговариваю! — прикрикнула на него моя мать.

Костя остолбенел, такого обращения он явно не ожидал.

— А ты, — мама ткнула в меня пальцем, — поднимайся, с тобой мы в отеле поговорим!

Меня, разумеется, возмутило такое поведение моей матери, но ещё больше напугало. С самого детства, если я решалась спорить с мамой, то спорила лишь до определенного предела, и до настоящих ссор дело никогда не доходило. Однако, я всегда, с самого детства, боялась ей перечить, когда она вот так выходила из себя. Вот и сейчас видя, в какую ярость пришла мама, я лишь попыталась ей возразить:

— Мама, но я же…

— Я сказала, — сверкнув глазами прорычала мать, — поднимайся и — за мной! Немедленно!

Если бы глазами можно было пускать молнии, пожалуй, моя мама разнесла здесь всё вокруг.

Быстро оглянувшись на Костю, я, опустив взгляд, неловко слезла с табуретки.

Молчавший до этого мужчина, в оливковых брюках и светлой футболке, вздохнул и произнес:

— Сестрёнка, мне кажется ты перегибаешь палку.

Я замерла на месте, мой взгляд метнулся к мужчине. Я во все глаза взирала на него, затем перевела изумленный взгляд на маму.

А та испепеляла взглядом мужчину в футболке и брюках.

«Сестрёнка»?! Он назвал мою маму «Сестрёнкой»?!

Эта мысль шумно застучала в голове.

— Игнат! — разъяренно и разочарованно выдохнула мама. — Ну почему ты не умеешь держать язык за зубами?!

Игнат, в ответ, засмеялся.

— Прости… я не знал, что ты до сих пор не сказала своей дочери, что у неё есть ещё один дядя, помимо двух задиристых снобов.

— Игнат, замолчи! — голос матери, как ударом топора рассек воздух. — Сейчас же!

— Дядя?.. — задыхаясь, ошарашенно переспросила я, переводя взгляд с мамы на Игната. — Вы мой дядя?!
— Да…

— Нет!мпочти закричала мама.

— Лера… — начала Игнат.

— Нет, Игнат, — протестующе дернув головой, ответила моя мама. — Ты ей не дядя, ты… ты ей никто!

Последнее слово прозвучало как выстрел. Повисла неловкая тишина. Я с удивлением увидела, как мама виновато опустила взгляд, и затем посмотрела в сторону. Чтоб я хоть раз видела её виноватой? Да я скорее выйду замуж за Тони Старка, чем хоть раз увижу свою мать виноватой и пристыженной.

— Вот как? — нарушив неловкую тишину, грустно усмехнулся Игнат. — А тебе я тогда кто?

— Игнат, пожалуйста… — взмолилась моя мать. — Я не это хотела сказать.

— Тогда расскажи ей, — сложив руки на груди, сказал Игнат. — Я думаю, Лана имеет право знать…

— Ей это не нужно! — встряхнула головой моя мама.

— Но… — попыталась встрять я.

— Я сказала: ненужно! — вновь сверкнула на меня глазами мама.

— Я хочу знать! — вскричала я, неожиданно даже для самой себя.

Глава 4

До самого дома мама молчала. Она не проронила ни слова, пока мы не оказались в номере. И только, когда я вышла из душа и хотела направится в свою комнату мама позвала меня на кухню.

Я подошла к ней, она сидела за столом и, не глядя на меня, отсчитывала капли успокоительного в ложку с сахаром.

Съев её, мама чуть скривилась, быстро помотала головой и взглянула на меня.

— Не знаю, что тебе наговорил Игнат, пока вы там были вдвоём, но запомни: у него ни твоих возможностей, ни твоей ответственности! Ты должна это твёрдо знать и понимать, Лана!

— Ответственности? — тихо переспросила я, и вздёрнула подбородок. — Перед кем, мам?

Глаза мамы опасно сузились

— Перед семьёй, передо мной и отцом, перед дедушкой Климом и бабушкой Полиной!

— Всего-то? — с сарказмом переспросила я. — А что ещё, кроме ответственности перед всеми вами, у меня есть, мам?

Мама глубоко вздохнула, и сложила руки на груди.

— Мне не нравится твой тон, Лана.

— Хватит, мам, — я раздраженно вздохнула. — Я знаю, что ты скажешь дальше, но сейчас я хочу просто отдохнуть после перелёта.

С этими словами я вышла из кухни, и направилась в комнату нашего номера. Но, мама не собиралась сдаваться, она последовала за мной.

— Я так и знала, что не следовало привозить тебя туда! — продолжала злится она. — Что он тебе наговорил? Что тебе рассказал Игнат, Лана? Небось каких-то гадостей про деда? Да? И ты, что, поверила?! Отвечай мне!

— Мама отстань от меня! Пожалуйста! — не выдержав, ответила я. — Мы просто поговорили!.. Если ты так не хотела, чтобы мы встретились, значит и правда не нужно было меня туда привозить!

Я в сердцах поднялась с дивана в номере и взяла телефон с наушниками. Не слушая мамины вопли, я демонстративно надела наушники и включила музыку. При этом, я так торопилась прибавить громкость, чтобы не слышать возмущенных маминых криков, что когда зазвучала мелодия, я чуть не оглохла!

Остаток дня безнадёжно был испорчен, а вечером, я, не желая слушать мамино надоедливое ворчание, привела себя в порядок и спешно покинула номер.

Свою прежнюю одежду я сменила на джинсы-скини с прорезями и мягкий легкий свитшот, с голубыми и белыми полосками. На ногах я оставила светлые кеды, а на плечо повесила маленькую светло-бежевую, почти белую сумку-седло от Chloe.

Я вышла из отеля, и посмотрела в обе стороны. Уже смеркалось, во многих ресторанчиках и барах звучала музыка, а на небе уже проступал лик половинной дольки майской луны.

Я не торопливым шагом двинулась по узкому тротуару. С наступлением сумерек ощутимо похолодало, но Анапа всё равно пахла теплом и летом.

Пока я шагала по уютным и живописным улочкам, я обратила внимание на внезапные и разительные перемены Анапы. Сегодня утром, когда мы с мамой вышли из терминала местного аэропорта, Анапа показалась мне тихим и уютным курортным городком с такой же размеренной курортной жизнью. Сейчас же, когда майское небо наполнялось ночной синевой, я видела, что первое впечатление было обманчивым. Казавшаяся малолюдной Анапа, внезапно оказалась наполнена большим количеством разгуливающих повсюду шумных компаний и влюбленных парочек. В городе повсюду горели яркие витрины, звучала музыка, шумели аттракционы, а от многочисленных кафе и ресторанов в воздухе повисал смешанный запах еды.

Посмотрев на ночной город и поглазев на различные заведения, я зашла в одно небольшое уличное кафе. Оно показалось мне уютным и приличным. Все места здесь были в виде этаких качелей в алькове с цветами. И всё вокруг в кремово-розоватых оттенках.

Я села за свободный столик, опустившись на покачивающееся мягкое сидение с подушками. Я вдохнула смешивающийся аромат кофе, цветов и чего-то сладкого.

Рядом со мной быстро появился официант, поздоровавшись он протянул мне меню, и удалился.

Я заказала лимонное пирожное и латте. Когда принесли заказ, я была приятна удивлена местным сервисом и талантом местного повара — пирожные были поданы с интересной, художественно задумкой. Не удержавшись, я достала телефон и сфотографировала эту красоту, а затем выложила в инстаграм. И почти сразу, появился первый комментарий. Он был от мамы.

— «Где это ты шляешься?! Куда ты ушилась?!»

Я поспешила удалить её комментарий, но мама не унималась.

— «Живо домой!»

Я снова удалила её коммент, но она успела добавить ещё два. Я раздраженно фыркнула, и удалила публикацию. Таким же раздраженным жестом я спрятала мобильник обратно в сумку, настроение в который раз было испорчено. И опять из-за мамы.

Я взяла чашку с кофе, отпила. Мимо кафе прошла громкая компания не совсем трезвых мужчин в возрасте, которые нестройным хором орали какую-то странную песню.

Я неодобрительно посмотрела им вслед: я понимаю, что людям весело, но не значит, что нужно мешать отдыхать окружающим.

Я вернулась к своему пирожному и размышлениям о разговоре с дядей Игнатом. Я бы не рискнула пересказать маме наш диалог, но она была отчасти права в своих подозрениях и страхах, что Игнат мог как-то повлиять на меня. Потому что сейчас я думала именно о том, что у него, Игната, получилось отстоять своё мнение и выбрать ту жизнь, которая нравилась ему. И даже такой непреклонный диктатор, как наш дедушка Клим не смог помешать ему в этом. Я грустно вздохнула и отделила ложечкой кусочек пирожного.

В этот миг рядом со мной появился тот же самый официант, что обслуживал меня.

— Вам подарок, девушка, — с лукавой полуулыбкой произнес он, и поставил на стол передо мной вазочку с двумя шариками мороженного.

— Подарок? — переспросила я растерянно, глядя на мороженное.

Я подняла взгляд на официанта, тот смотрел на меня и загадочно улыбался.

— А от кого это? — робко спросила я.

— Ну-у… — официант чуть посторонился и обернулся назад.

Я проследила за его взглядом, и увидела, что через три столика от меня, в дальнем углу сидит Костя. Перехватив мой взгляд он приветливо улыбнулся и помахал мне рукой.

Глава 5

Внезапно телефон резко завибрировал в моих руках. Я вздрогнула, на дисплее высветился контакт мамы, она звонила в сороковой раз.

Я нервно сглотнула, и нажала «принять вызов». Ну, всё! Запомните меня красивой и счастливой…

— Да, мамочка, — как можно более невинным голосом пролепетала я в трубку.

— Ты что совсем спятила?!! — раздался в трубке гневный крик матери. — На часах почти четвёртый час утра! Ты пять с половиной часов, как ушла! На звонки ты не отвечаешь! Города я не знаю! Куда бежать, кому звонить! ЧТО Я ДОЛЖНА ДУМАТЬ, ЛАНА?!!

Я скривилась и отвела телефон от лица.

— Мама, — проговорила я в трубку, когда она, наконец, замолчала, чтобы перевести дух. — Со мной всё хорошо, я…

— Ты где сейчас?!! — перебила меня мать.

— Я в…

— Не важно, — отрезала она. — Бери такси и живо в отель!

— Но…

— ЛАНА, Я СКАЗАЛА: ВЗЯЛА ТАКСИ И БЫСТРО В ОТЕЛЬ! — разъяренно прорычала в трубку мама.

Ну, всё. Дома меня ждёт, самое меньшее расстрел без права обжалования приговора. Белый пушной зверь явился за мной.

Сидевший рядом Костя сочувственно усмехнулся:

— Проводить тебя?

— Спасибо, я сама, — я покачала головой.

Если мама ещё увидит рядом со мной Костю она вообще взбесится, и неизвестно, чем это закончится.

Я вызвала Uber и поехала в отель.

По приезду туда, едва я подошла к двери нашего номера и постучала, как мама тут же распахнула дверь и замерла на пороге.

Лицо её было перекошено от ярости, глаза гневно сверкали, губы были сжаты в тонкую линию.

Я, понурив голову, робко вошла внутрь.

Мама ничего не говорила, но это было ещё хуже, чем если бы она накричала на меня прямо с порога.

Если бы она это сделала, я бы пережила несколько неприятных минут (тем более, что уже не в первый раз) и отправилась бы смывать макияж. А так, от ожидания неминуемого скандала, который она обязательно закатит, я чувствовала крепнущее и дискомфортное напряжение. Мне казалось внутри меня, кто-то с силой, двумя руками, сжал упругую пружину, одновременно сжимая мои легкие и сердце.

Мамино молчание было, как угрожающее затишье перед бурей. То есть ты точно знаешь, что вот-вот грянет, но когда точно, не знаешь.

И эта её манера — оттягивать расправу до последнего момента, ещё больше раздражала меня.

Но мама, похоже, не просто решила отложить «казнь» до лучшего момента. Кажется, она в очередной раз сменила тактику, и вместо неизбежной сцены праведного гнева глубоко разочарованной матери, использовала метод под названием «я тебя не замечаю, я с тобой не разговариваю».

Ну, и отлично. Так, даже, лучше. Смыв макияж и прияв душ, я достала свой планшет. Я хотела открыть любимую книжку, которую, недавно, начала читать, но потом передумала. Я вспомнила слова Кости про Сореля, и его просьбу: «Останься».

Это короткое, казалось бы, не имеющее никакого серьёзного значения слово, словно, до сих пор звучит где-то внутри меня. Звучит тихим и робким голосом Кости. Голосом, который мне теперь хочется слышать, как можно чаще рядом с собой.

Останься…

На моих губах сама собой расплылась блаженная улыбка.

Останься…

Мама, которая, демонстративно не глядя на меня, наносила крем на руки, вдруг спросила ледяным тоном:

— Чего ты улыбаешься, Светлана?

Моя улыбка мигом исчезла.

— Так, просто, — пробубнила я себе под нос. — Мемчик смешной вспомнил.

Больше вопросов мама не задавала, но вид у неё стал ещё более недовольный. Наверное, она рассчитывала, что преисполненная стыда и чувства вины, за свое поведение, я обязательно начну просить прощение. А я даже не думала об этом.

Да, может быть я не права, может быть не стоило так поступать и заставлять её нервничать. Но, если бы она не причитала и не выплескивала на мне своё раздражение, после всего случившегося сегодня в «Сантосе», я бы никуда не ушла!

Так, что я сочла, что имею полное право отмолчаться, как и она.

Мысли о Косте вытесняли мысли о книге, которую я хотела почитать. Подумав, я открыла браузер и нашла информацию про дельфинов.

Я решила, что если действительно соглашусь остаться, то нужно провести хотя бы небольшой ликбез касательно дельфинов, касаток и прочей морской живности.

Нет, серьёзно?

Я отвела задумчивый взгляд от дисплея планшета и уставилась в окно. Там темнело южное небо и горели огни ночной Анапы.

Я правда думаю о том, чтобы остаться? Я правда соглашаюсь допускать даже мысль о том, чтобы принять настолько дикое и спонтанное решение?

В задумчивости я чуть прикусила нижнюю губу.
Подумать только! Ещё сегодня утром, сидя в самолёте с пренебрежением думала об этом несчастном маленьком городишке на задворках нашей страны. А сейчас уже всерьёз подумывая, чтобы задержаться здесь на… А, кстати, даже, если я и останусь, то, правда, на сколько долго? Я не знала ответ на этот вопрос. Я даже не вполне могла объяснить, что со мной происходит, кроме того факта, что мне хочется видеть и слышать Костю, как можно чаще. Хочется, чтобы он смотрел на меня, как сегодня, чтобы говорил со мной, чтобы, как сегодня, проводил со мной такие же замечательные вечера.

Ну, и что это? Есть ли научное определение таким внезапным желаниям, относительно малознакомых парней? Нормально ли это?

Нет, ну не могла же я взять и вот так, с ходу влюбиться? Это же бред! Так не бывает! Во всяком случае, в жизни. Да и с чего мне в него влюбляться? За то, что он пригласил меня посмотреть на дрессировку и меня там облили водой? Или за то, что он показал мне, дельфинчиков в море?

Господи, да он же обыкновенный мечтатель, без серьёзной цели в жизни! Наверняка, он просто легкомысленный, безответственный и беззаботный парень из маленького курортного города!

Хотя сегодняшний вечер… Блин, я не хочу его забывать. Удивительно, но этот, довольно странный вечер, с таким же странноватым, улыбчивым и малознакомым парнем я очень хочу запомнить! Запомнить надолго, возможно, даже, навсегда.