Девять жизней

Глава 1

Первое, что я почувствовала, открыв глаза, это счастье и умиротворение. Теплые солнечные лучи проникали через широкое окно, сквозь приоткрытые шторы и нежно ласкали кожу. Было предвкушение чего-то хорошего. Может, у меня сегодня день рождения?

Я потянулась и открыла глаза, взгляд остановился на циферблате простеньких часов, показывающих семь часов. Подумала, что вставать рано и можно поспать еще часик. Повернулась на другой бок и, зарывшись в приятно пахнущее ополаскивателем одеяло, снова закрыла глаза и постаралась уснуть.

Но сон не шел, я чувствовала себя бодрой и абсолютно выспавшейся. Наверное, вчера я рано легла? Не могу припомнить...

Стоп. Что было вчера? Замерла, силясь вспомнить хоть что-нибудь, но с ужасом осознала, что в памяти был пробел размером в жизнь! Кто я? Где, вообще, нахожусь? И, главное, что делать?!

Обвела взглядом комнату и вздрогнула от неожиданности, встретившись глазами с сидящей на кровати, завернутой в одеяло, бледной растрёпанной девицей. Только через несколько секунд я поняла, что смотрю на собственное отражение в зеркале, висящем напротив кровати.

Я медленно обвела взглядом комнату, стараясь не делать резких движений, внезапно сильно заболела голова. Раз за разом я пыталась вспомнить хоть что-то. Но все было бесполезно.

Паника начала захватывать постепенно, пробираясь от самых ног до кончиков пальцев на руках. Я ничего не могла вспомнить! Как страшно и жутко! Волосы на голове зашевелились от ужаса.

Осознав это, я стала внимательно рассматривать себя. Меня можно было бы назвать симпатичной, если бы не чрезмерная худоба – впалые щеки, заострившиеся черты лица, мешки под глазами, острые ключицы. Остальное тело было закутано в одеяло, но я была уверенна, что оно так же истощено. Светлые короткие волосы торчали в разные стороны, серые глаза, обрамлённые густыми черными ресницами, были широко распахнуты, в них плескалась растерянность и страх.

Я высунула из одеяла руки и внимательно рассмотрела свои дрожащие ладони. Длинные тонкие пальцы, нежная кожа, ногти коротко отстрижены и никаких следов тяжелой работы.

Потом выбралась из теплого кокона вся и, теперь, смотрела на свое, как и ожидала, довольно худое тело. На мне был надет комплект белья телесного цвета очень хорошего качества. Было видно, что раньше я регулярно занималась спортом – развитые мышцы рук и ног, пресс, осанка, гибкость…. А еще я отметила, что, несмотря на истощенность организма, округлости в нужных местах сохранились.

Осмотрев себя, я переключила внимание на окружающую обстановку.

Комната была довольно просторная, большое окно пропускало достаточно света, недорогая мебель – обычный спальный гарнитур советских времен, ковер, правда не на стене, как было модно в те времена, а на полу….

Так-так-так! Оказывается, что-то я всё-таки помню! Я в России, год…, нет, год не помню. Помню, что раньше был Советский Союз, коммунистический строй, холодная война с США…. Шпионские игры с Западом….

Воспоминание мелькнуло ярким хвостом и испарилось, оставив после себя взорвавшую мозг головную боль. Я со стоном упала на кровать, сжав ладонями виски, на глазах выступили слезы.

Некоторое время я просто лежала, стараясь ни о чем не думать, и смотрела в потолок. Боль постепенно поутихла, и я погрузилась в вязкое марево, то ли сна, то ли видения.

* * *

– Дорогая, ты скоро? Нам уже пора выезжать, – недовольным тоном произнес Николай, – Опаздывать не стоит, это привлечет к нам ненужное внимание, да и Кадоган может истолковать это как неуважение к своей персоне!

– Уже иду, – ответила я, выходя в прихожую, торопливо обула туфли и позволила мужу набросить на плечи белую песцовую шубку.

Мы приехали в Лондон три месяца назад в составе дипломатической миссии СССР. На фоне остальных, более «опытных» коллег, чьи семьи остались заложниками на Родине, наша пара выглядела очень подозрительно. Николаю едва перевалило за тридцать, я же была бессовестно молода и непозволительно красива….

Я поймала собственное отражение в зеркале, мимо которого мы сейчас проходили. Никакой маскирующий грим не мог скрыть мою, дышащую здоровьем, молодость. А еще бледность и испуганный взгляд.

За кованой оградой нас уже ждал автомобиль и личный водитель, который доставил нас до резиденции графа Чарльза Джаральда Джона Кадогана за двадцать минут.

Все это время я нервно ерзала на кожаной обивке заднего сиденья, делая вид, что рассматриваю в окно проплывающие городские достопримечательности. На самом деле я шаг за шагом прокручивала в голове свои действия и пыталась предусмотреть все неожиданности. Вероятность благополучного исхода и так был довольно низка, поэтому хотелось избежать случайных ошибок.

Три месяца мы с Николаем непрерывно играли свои роли в авантюрной постановке, с самого начала попахивающей безумием. Запустили слух о дворянских корнях моего супруга и посещали все светские аристократические приемы, куда удалось заполучить приглашения. Демонстрируя идеальные манеры, модные наряды и дорогие украшения местному обществу, я улыбалась так, что иногда сводило скулы.

Николай же, толкая антисоветскую пропаганду, давал всем понять, что за гражданство готов на все – и Родину продать и двойным агентом стать…. Лестные оды, подобострастные взгляды, парочка «раскрытых секретов» и мы, наконец, получили приглашение в нужный нам дом.

Сегодня, наконец, все решиться – пан или пропал. Главный расчет был на то, что чопорные англичане не ожидают от нас такой дерзости.

Мы стояли посередине зала с мраморными полами и огромной старинной хрустальной люстрой свисающей с высокого потолка метра на три вниз, переливающейся тысячами лампочек, которые выгодно отражались в бриллиантовом колье и длинных серьгах к нему в пару подаренных мужем на нашу свадьбу. Приглашенные на прием, с важным видом неторопливо прохаживались или, разбившись в группы по интересам, вели светские беседы. Дамы наряжены в дорогие наряды, а сопровождавшие их мужчины все во фраках и смокингах.

Глава 2

– Лера! Валерия! Да очнись же! – кто-то яростно тряс меня за плечо, это-то и заставило, наконец, очнуться и мужчина растворился в уплывающем тумане.

Рядом с собой я увидела девушку, с распущенными до плеч темными волосами и правильными чертами лица, более подробно в сгущающихся сумерках было ничего не разобрать, да и не могла я, если честно ни на чем сосредоточиться. Одета она была в черный болоньевый плащ, в одной руке девушка держала зонт, другой трясла меня за плечо.

– Лера, что ты делаешь в таком виде на улице? Где Макс?

– Не знаю…, – это были первые слова, произнесенные с момента, когда я очнулась. Свой голос, мне показался неестественным и каким-то хриплым.

Я оглянулась по сторонам и поняла, что бродила целый день, а сейчас уже почти темно.

– Боже, что на тебе надето? – девушка начала активно тащить меня за руку, – Да пойдем же быстрее. Какая ты холодная и мокрая, тебе нужно, попасть в тепло, как можно скорее, заболеешь же…, – вот так под причитания незнакомки, постепенно увеличивая темп, меня и потащили в неизвестном направлении.

Не видела смысла сопротивляться. Я, действительно, нуждалась в помощи, а девушка меня, похоже, знает, тем более что имя «Лера» вызывало в груди знакомое тепло. Я чувствовала – это и вправду мое имя. Возможно, она сможет хоть что-то рассказать обо мне и прояснить ситуацию, в которой я оказалась.

Спустя минут двадцать, мы вошли в подъезд многоэтажного жилого дома, поднялись на второй этаж и вошли в квартиру.

– Лера, да, что с тобой!?

– Я…, я ничего не помню…– произнесла я с большим трудом.

– О Боже, – незнакомка в ужасе закрыла рот ладонью, – Надо вызвать доктора.

– Нет!– это слово у меня получилось на удивление очень громко и четко. Я знала точно, что доктор здесь не поможет.

– Ладно, давай сначала приведем тебя в порядок, – и прямо в коридоре стала стягивать с меня халат.

Первым делом меня повели в ванную. Я с дрожью опустилась в горячую воду и не смогла сдержать стон блаженства. Даже не подозревала, что так продрогла. Я откинула голову на бортик ванны и закрыла глаза. Думать ни о чем не хотелось. Не знаю, сколько просидела, но туман в голове понемногу начал рассеиваться, и я погрузилась в полудрему.

* * *

– Валерия, девочка моя, иди в дом! – позвала меня мама.

– Ну почему? Хочу еще гулять! – я была категорически не согласна заходить в дом – на улице стояла просто замечательная теплая погода – Ну, мам. Там Андрей с Полиной, мы договорились на пруд рыбу ловить, – продолжала я выпрашивать.

Мои друзья по рыбалке жили в маленьком садовом домике рядом с прудом, их мама работала у нас кухаркой, папа – садовником. Однако родители никогда мне не запрещали играть с ними.

– Милая моя, сейчас приедет дядя Ваня и увезет тебя к деду, – только сейчас я обратила внимание, как бледна была мама, и что с ее лба стекает пот.

– Мама, тебе плохо?

– Нет, что ты, все нормально. Просто тебе нужно уехать, у нас с папой срочные дела, поэтому порыбачишь потом. А теперь иди в свою комнату собери вещи.

Согласно кивнув, я помчалась на второй этаж. Дом у нас был большой и очень красивый. Полька всегда говорила, что тоже хотела бы жить в таком. Я же воспринимала само собой разумеющее, что живу в особняке, имею собственную комнату и прислугу.

Мне было десять лет, и я уже давно самостоятельно складывала свои вещи, несмотря на то, что у меня была личная служанка. Я не любила когда рылись в моих вещах. Поэтому всегда знала, где и что у меня лежит. Собрать необходимые вещи в чемодан, не составило никакого труда.

К деду в Италию я ездить любила. Там всегда тепло и рыбалка еще лучше, чем на нашем пруду.

Хотя самого дедушку, почему-то очень боялась, но, слава богу, виделись мы очень редко, он постоянно занят.

Я почти собралась, когда неожиданно внизу послышались сначала, чьи то громкие голоса и крики, а потом много странных хлопков.

Я замерла, не зная, что делать. А потом бросилась из комнаты, но около лестницы на первый этаж замерла от ужаса, горло перехватил спазм, затошнило так, что все содержимое желудка чуть не вывернулось тут же на ковер.

Там лежала мама. Верхняя часть ее покалеченного тела была на лестнице, ноги же лежали на паркете. Глаза ее были открыты, и умоляющий взгляд смотрел прямо на меня.

– Мама! Мамочка! Господи, что с тобой? – опустившись рядом с ней на колени и взяв за руку, прижала ее к губам и не могла остановиться, рыдания душили меня, а слезы заливали глаза, и я никак не могла понять, что с ней сделали – Как же так, что же случилось? За что? Что же мне делать? Что делать?

И тут, несмотря на то, что глаза у меня были полны слез, я увидела мамин взгляд, который сфокусировался прямо на мне.

Глава 3

– Лера! Лера…

– Что!? Черт побери!– я подскочила на диване, и уставилась, на удивленно, смотрящую на меня девушку. Скорее всего, заснула глядя телевизор, поход по магазинам меня сильно вымотал.

– Ты стонала, я думала тебе плохо.

– О,– мне кажется, я покраснела,– Извини, просто, сон приснился.

– А, тогда ладно,– Люба отошла к двери,– Тогда отдыхай. Или если хочешь, приходи на кухню, пора ужинать.

– Хорошо,– ответила я, действительно, пора подкрепиться, а то все чай да чай. Неожиданно почувствовала острое чувство голода.

Я встала с дивана, еще раз осмотрела все вокруг и вспомнила свой сон, такой чувственный, яркий, невероятно реалистичный. И большая кровать с деревянными столбиками и шелковыми простынями. И горячее мужское тело с капельками воды на крепкой груди. Вот только лица своего любовника я вспомнить не смогла. В память врезались только его глаза, черные как сама ночь. Совсем как во вчерашнем видении. Просто наваждение какое-то. Кто этот мужчина? Муж, любовник или всего лишь случайный знакомый?….

Тряхнула головой, все не буду о нем пока думать, опять голова начала болеть. Подумаю обо всем завтра, а сейчас пить чай с печеньем и в душ.

* * *

Утро началось прекрасно. Спала я без всяких сновидений, без воспоминаний или, что я там вижу? В квартире царила тишина, Люба вчера говорила, что пойдет на работу, а мне советовала хорошенько отдохнуть.

Чувствовала себя бодро, захотелось размять мышцы, и я уверенно проделала довольно сложный комплекс упражнений, при этом прекрасно зная, когда и какие мышцы загружаю, умело контролировала силу и интенсивность….

Минут через двадцать, поняла, что на сегодня достаточно – мышцы отзывались приятной болью, пошла в ванную и приняла контрастный душ.

Только растираясь махровым полотенцем, поняла, что тело поет, радуется физическим нагрузкам, сила привычки преодолела мою амнезию, открывая частичку меня настоящей….

Задумчиво прошла на кухню перекусить или, хотя бы попить чаю и обнаружила записку от Любы. Как я и предполагала, она ушла на работу, будет поздно. Вот и хорошо, мне не мешало бы побыть одной, подумать, а может быть я смогу что-то вспомнить.

Неторопливо разобрала вчерашние покупки, разместила на выделенных для меня полках в шкафу и на вешалке. Потом решила сделать влажную уборку в квартире. Все эти бытовые действия помогли мне немного войти в какое-то жизненное русло. Все же амнезия отрывает человека от реальности и заставляет чувствовать себя потерянным и никому не нужным.

Ну, вот опять меня резануло понятие «человек».

От дальнейших размышлений, отвлек звук разбившейся посуды. Пройдя на кухню, что бы проверить, что там случилось, обнаружила разбитую кружку и лежащий на полу пакет, из которого вытекало молоко, и слизывающего его прямо с пола …. Домового?

Никакого страха или удивления, я, честно говоря, не почувствовала. Просто с любопытством наблюдала за меленьким нечто, больше похожим на лохматую чупокабру с неуклюжими конечностями.

Что его увидели, он заметил не сразу. Сначала спокойно слизывал разлитое молоко, при этом смешно причмокивая и время от времени слизывая белое лакомство с лапок. Когда домовенок, очередной раз облизывался, то повернулся вполоборота, наконец, заметил меня, стоящую у входа в кухню со скрещенными на груди руками и с любопытством наблюдающую за его трапезой.

Сначала не поверив своим глазам, домовенок просто отвернулся и продолжил свое занятие. Но уже через секунду обернулся снова. Посмотрел на меня, стоящую в той же позе и пристально смотрящую прямо на него, резко отскочил от лужицы, взглянул еще раз, и начал, что-то бормотать.

– Ходють всякие, молока попить не доють,– потоптался нерешительно на одном месте и продолжил причитать,– Одна, и не даст никогда, вторая стоит и смотрить и смотрить…, – и уже подняв голову вверх, произнес глядя прямо в глаза,– Ну, чево смотришь?

– То и смотрю, жду, как ты убирать за собой будешь? Или все так и оставишь? – ворчливо ответила я домовенку.

– И откуда такая умная взялася?

– А не твоего ума это дело.

– Ну-ну, не больно-то и надо, – схватив пакет с оставшимся молоком, направился в дальний угол.

– А ну, стой! – остановила я его, ишь ты, уходить он собрался, – А чашку ремонтировать, кто будет?

Точно знала, что для домовенка это вообще не проблема. А вот сами продукты брать могут только очень старые и опытные домовые, у такого имя, во век не выпросишь, если сам не скажет.

– И чево прицепилась?

– А чево, ты посуду бьешь? Хозяйка у тебя умница красавица, квартиру вон, в какой чистоте держит, гостеприимная, ко всему прочему. Чево это ты ее обижаешь? – так и продолжала разговаривать, повторяя за домовенком смешно коверкая слова.

– «Красавица»! «Умница»!– с каждым произнесенным словом домовой все больше добавлял возмущения в голос, – Чево тогда эта хозяйственная, ни разу мне молочка не налила, печенюшки ни одной от нее не дождался! Пока научился сам пакет открывать да в чашку наливать, и то, видала, – кивнув на пол, где еще оставалось пару капель не слизанного молока, – Вон, разливаю ешо, чуть не помер с голодухи.

Глава 4

Глава 4

– И дрыхнить, и дрыхнить…, сколько уже можно спать? – кто-то знакомым голосом ворчал у меня под ухом, – Эй, Хозяйка! – повторили уже более настойчиво.

Это мне, что ли? Голос уж больно знакомый, похож на моего несчастного, вечно умирающего, с голоду домовенка.

Я приподняла голову с подушки, и бесполезно пытаясь что-либо рассмотреть в кромешной тьме, произнесла:

– Нафаня, ты, что ли?

– А хто же? Будишь тебя, будишь,– опять завел свою песню домовой.

– Ты как сюда попал? И почему здесь так темно? – задала сразу несколько вопросов, правда на последний ответ знала сама.

Встала с постели и потопала на ощупь вдоль стеночки искать выключатель. Обшарив всю комнату, недоуменно встала и почесала затылок. Интересно, но не в ванной же включается свет?

Пока я обыскивала комнату, домовенок тоже слез с кровати и стал, бегать по комнате, что-то искать и при этом безостановочно бормотал.

– Как попал, как попал? Известно как, сбег и все дела. Меня теперь по всему особняку искають. Даже беладонну использують, ха-ха,– чему то обрадовался Нафаня, – А, я туточки, у Хозяйки. Вот и все, вот и все!

– Что ты там бормочешь? – спросила я, потому, что из его излияний не поняла ничегошеньки.

Тем более после таких ведений, когда просто хочется пойти в душ и как следует отмыться. Потому, что до сих пор не могла отделаться от ощущения, что все это происходило лишь час назад.

– Да, что не понятного? Сбег я от Князюшки, вот что. А найти теперь меня не смогут даже с этой травкой, потому как теперяче у меня своя Хозяйка имеется.

– О, понятно, так ты себе Хозяйку выбрал? – наконец я смогла полностью проснуться и начать уже соображать, поэтому решила уточнить,– Так, и кто это?

– Так, ты и есть, – огорошил меня домовенок,– Вот пока ты спала, я тебе клятву то и принес.

– Так я своего согласия не давала,– попыталась прояснить ситуацию.

– А имя мне кто дал? – самодовольно заявил этот поганец.

– Ах, да, точно! – и стукнула себя по лбу.

Сама же имя придумала, и он на него отзывался. Значит, принял и действительно мог без моего согласия присягу принести. Ну, и ладно, чего это я так распереживалась? Сама же думала, как Нафаню от моего странного «дедушки» спасти. Кстати, как он там его назвал, «Князюшка»?

– А «Князюшка» это кто?– уточнила на всякий случай.

– Да дед твой, хтош ешо?

– Что, в самом деле, дед? Родной? – удивленно переспросила я домовенка.

– Да, што не на есть, штоб он сгинул в гиену огненную! – эмоционально ответил мне Нафаня.

В принципе я его полностью понимала, после того как стала свидетелем той унизительной сцены на квартире у Любы.

– Так, ладно,– решила я оставить тему и заняться делами более насущными, – Это мы обсудим позже, сейчас главное решить проблему с освещением.

– А, что за проблема с освещением? – удивился, теперь уже, мой домовенок.

– Так, нет его…

– Хм, так скажи, чтобы было, комната-то твоя, – продолжать говорить несуразицу Нафаня.

– Так и что?

– Так, скажи, шобы свет загорелся и всего делов-то, – сказал домовой, а потом как будто что-то вспомнив, спросил, – А искали мы с тобой чево?

– Я искала выключатель, а что там искал ты, я не знаю.

– Тьфу, ты…, – выругался домовой, – Ну и хозяйка мне досталась….

– Так я и не напрашивалась, – решила все же обидеться, я.

Потом подумав, решила проверить предложение Нафани, просто сказать, чтобы свет загорелся.

– Свет, гори! Ух ты, и вправду горит, – восхищенно произнесла я.

Люстра, висевшая на довольно высоком, потолке, загорелась ослепительно ярким светом. Интересно, потушить можно подобным образом?

– Свет, потухни! О прикольно, выключился!

Продолжая разговаривать то ли с собой, то и с осветительным прибором, поигралась подобным образом еще с минуту, под неодобрительное бормотание домовенка, что-то насчет неразумных Хозяек.

Я сама понимала, что веду себя глупо и это ребячество, скорее напоминало тихую истерику. И это абсолютно не удивительно в моей удивительной жизни, похожей на бред сумасшедшего!

Жизнь, в которой реальность туманна и переменчива, а сны наполнены яркими красками, громкими звуками и даже запахами….

Додумать мысль мне не удалось – дверь без стука открылась, и вошел мой давешний провожатый.

Глава 5

Проснулась я оттого, что кто-то ходил по комнате и недовольно бормотал себе под нос. Я различала только обрывки.

– …и где это чертово существо?…. Куда он мог спрятаться…, – голос был мужской.

Я приоткрыла глаза и, стараясь не шевелиться, оглядела комнату из-под ресниц. Вокруг царил полный кавардак – вываленные из шкафа вещи валялись по всей комнате, как попало отдернутые шторы на окнах и перевернутый горшок с цветком. Дверь в уборную была открыта, через некоторое время оттуда вышел Иван.

От удивления и возмущения мои глаза непроизвольно широко открылись. Как можно так крепко спать, чтобы не услышать, как громят твою комнату?

Не знаю, что меня больше возмутило: наглое вторжение постороннего мужчины в личное пространство, тем более, когда я сплю или бесцеремонное копошение в личных вещах? Да кем он себя возомнил? Я не собиралась молчать и хотела высказать этому нахалу все, что о нем думаю.

Я решительно села на кровати, но, не успела даже и рта раскрыть, как услышала:

– И где прячется это бесовское отродье?

– Кто-кто? – недоуменно переспросила я.

– Этот ленивый паршивец, который был отправлен на твои поиски, но ослушался приказа, и не торопился ничего докладывать! Он заслуживает конкретной трепки и прекрасно это знает, вот и спрятался, тварь! – дворецкий говорил с презрением в голосе и брезгливо приподнимал им же разбросанные вещи, чтобы проверить, не спрятался ли домой под мятой кофтой или затоптанной юбкой.

Мне внезапно стало так страшно за маленького, забитого домового, что моя кожа покрылась испариной. Почему-то я знала, что наказания в этом доме очень жестоки и болезненны, особенно для нечисти. Мысли лихорадочно роились около вопроса, как спасти моего Нафаню. Отдавать на растерзание этому монстру я его не собиралась, значит, буду прятать.

– Ладно, сейчас пришлю служанку. Отдыхайте Валерия Павловна, – последние слова произнесены с определенным сарказмом, мужчина поклонился и скрылся за дверью.

Хам! Определенно. Служанку он пришлет! Заперся без спроса, рылся в вещах, все разбросал, словно не я здесь хозяйка, а он!

Встала с кровати и на цыпочках подошла к двери. Подергала ручку, на всякий случай. Чуда не случилось – я опять оказалась заперта. Приложила ухо к двери и прислушалась. Тихо. И только после этого позвала я домовенка.

– Да ушел он, не боись, ишеть второй день уже, найтить не можит! Хи-хи-хи! И не найдеть! Потому как хозяйка у меня есть и отдавать меня не хочить! – довольный Нфаня даже подпрыгивал от веселья.

– Этим извергам? Да ни за что! – я чувствовала огромное облегчение – домовой подтвердил мои смутные догадки по поводу роли хозяина.

– Ну, шо Хозяйка? Задание твое я выполнил! Докладывать?

– Конечно! Очень внимательно тебя слушаю!

Нафаня доложил, что видеокамер и прослушивающих устройств он не обнаружил, зато как он и предполагал, мне подсунули Акулий глаз.

– Но как же так? Зачем же ты появился здесь? Тебя же найдут! Прячься, скорее! – я была в ужасе от беспечности домовенка.

– Спокойно, Хозяйка! Маленький народец тоже кое-что умеет! Просто мы скрываем свои умения, а то начнется: «Сделай то, сделай это…»

Обескураженная, я, открыв рот, смотрела на преобразившегося Нафаню, и гадала: «А не подменили ли его?!» Горделивая осанка, аккуратная одежда, правильная речь…

– Ну чаво глызи-то вылупила? Иди мордень свою умывай, да еще чавось по-рассказываю! – опять меняясь, домовой хитро подмигнул, махнул рукой, и моя смятая кровать оказалась идеально заправлена.

Вот это новости! Торопливо, на автомате, проделала все процедуры, гадая, что же еще поведает мне мой домовой. Вернувшись в комнату, отыскала в ворохе разбросанной на полу одежды джинсы и толстовку и оделась.

Присела на кровать, напротив Нафани, и вопросительно посмотрела ему глаза.

– Ну, что больше интересует, что про деда твоего узнать удалось или про способности домовых?

– Все меня интересует! Если ты помнишь, у меня амнезия, и я совершенно ничего не понимаю и не знаю, что делать! – я реально не могла выбрать тему обсуждения, – А расскажи ка мне, кто такие фрайи! – совершенно неожиданно даже для самой себя, попросила я.

Нафаня согласно кивнул и поведал, что раса, к которой принадлежала я и мой дед, давно живет среди людей и успешно мимикрирует под них. При всем внешнем сходстве, физические возможности фрайи намного превосходят человеческие.

Во-первых, это продолжительность жизни. В зависимости от чистоты крови от трехсот до тысячи лет. Считается, что фрайи изначально были бессмертны.

Во-вторых, это быстрая и, практически абсолютная, регенерация. Благодаря ей мы и живем долго, и практически не болеем.

В-третьих, у каждого фрайи имеется свой уникальный дар, который и определяет сферу деятельности, род занятий, образ жизни каждого конкретного индивида.