ПРОЛОГ
Пролог
Сидя в ущелье Конды на осколках древнего метеорита, Ведающий Ла-о рассказал такую историю:
В народе Со-Ла говорят: «Если в твоих глазах сияет ясный свет, Блирос не оставит тебя даже в самом тяжелом испытании».
Давным-давно Блирос укротил скакуна Света. Имя этого гения пропевалось долго и почтительно среди тех, чей род являлся связующей точкой Хаоса и Света. Только Он ведал, где обитает День. Только с Ним тот водился, только Его слушался этот непокорный демон. Блирос жил на холме Воодушевления. Время от времени Он приглашал к себе одного из ведающих старцев, открывал им знания о тогда ещё, почитай, новорождённом мире в бесконечной Вселенной. Но однажды божественный Властелин Света, к удивлению остальных, призвал молодого и горячего Марану и стал говорить с ним. После того, как четыре срока подряд Марана поднимался на холм Воодушевления, его сделали владыкой. Не стал бы Блирос выбирать в ученики непонятно кого, рассудили в народе. Марана теперь часто поднимался на холм. Он был чист, да он был чист. Жители страны были счастливы иметь такого покровителя. Блирос же вёл его к божественному трону, щедро одаряя знаниями и силою.
Стихией Мараны был ветер хаоса, имя его означало «осенённый мудростью», а его новый храм стоял на вершине Холма Познания, устланного зарослями менонг - самого восхитительного из растений страны Со-Ла. Там, где ветер непрестанно пел свои песни. Изредка Марана волновал народ своими полетами, чтобы развеяться перед сном. За ним шлейфом тянулись священные синие птицы, его свита. Они помогали ему сохранять гармонию в его царстве.
Из народа Со-Ла Марана полюбил девушку по имени Наали. Она была из семьи, где особенно почитался Блирос, имя ее означало «Нежностью облачённая». Она была прекрасна и послушна. Ее красоте и гибкому характеру завидовали родители бунтарок, которыми славился в то время народ Со-Ла, и невесты его считались невыносимыми гордячками.
Впервые Наали Марана почувствовал, когда пролетал над холмом Печали, возвращаясь в свой храм. За ним струился тяжелый свистящий поток, полёт сопровождали по-вечернему мягкие крики его свиты. И вдруг Марана ощутил прикосновение. Нежное и тонкое, словно ускользающий аромат цветов Алаи, из которых влюблённые девушки плетут себе венки. Приостановив свой полет, владыка взглянул вниз и увидел прекрасное создание, ласково перебирающее струны серебряного ветра, отчего они радостно звенели. Через мгновение Марана услышал и мелодичный голос самого создания. И тот прозвучал для него прекраснее самой нежной песни его ветра. Тут разошлись крылья бархатной тьмы, и Наали узрела удивленное сияющее лицо владыки. Задрожав от неожиданности и робости, она опустилась перед Мараной на колено, но тот, в одно мгновение, очутившись рядом с ней, созерцал ее прекрасный и чистый лик, и его упорный взгляд не позволял ей опустить глаза долу. Таким образом, Наали смогла воочию убедиться в том, что Марана был действительно мужественен и красив, как о нем говорили в народе Со-Ла. Его плотным кольцом окружал серебристый туман и искры игривого ветра, но его горящие, тревожные и страстные глаза смутили ее разум.
Не успела она опомниться, как Марана взмыл ввысь. Лишь эхо ветряных нитей осталось ей напоминанием о встрече с ним. Этот перезвон тревожил ее не одну ночь.
Блирос нетерпеливо ждал Марану, звал его, но тот метался по миру в исступлении. Негодный ветер, вернувшийся без него, открыл богу Света тайну его друга. Тот полюбил человеческую женщину, но она казалась и была под стать ему. Оттого Марана безумствует сейчас, выбирая, что ему делать: стать верным мужем своей избраннице, либо довести обучение как следует и навеки остаться в своём храме Хаоса, сделавшись владыкой собственного мира.
Блирос призадумался. Союз такого существа, каким был теперь его ученик и друг, с земной женщиной, мог стать непредсказуемым. Он не желал тревожить Марану, но решил воспользоваться его отсутствием и испытать Наали, опасаясь, что она окажется недостойной его. Для этого он принял облик самого Мараны, обернулся мантией света, чтобы тени нечаянно не открыли очам девушки его истинный лик, и отправился искать избранницу.
Наали собирала на холме Любви цветы Алаи и сразу почуяла его приближение. Но ошибся ревнивый Блирос, думая, что, Наали, видя лишь внешний его облик, подчинится ему и предаст себя, отвращая тем самым от себя своего возлюбленного. Она взирала на него оком сердца и, узнав под оболочкой своего любимого Свет, отличный от него, засияла и сама от радости, что высший Бог явился к ней. Она не знала, для чего, но такое явление казалось ей самым лучшим благословением и её судьбы, и её любви к Маране.
- Великий Блирос, - благодарно молвила она, глядя на блистающего повелителя Света. Тот, пристыжённый, понял, что нет смысла притворяться кем-то другим: у девушки чистое сердце, а душа её светила так звонко, что он прямо-таки заслушался той прекрасной мелодией. Но она пришла из его рода, из рода Покровителей Света, и это меняло всё. Ведь дух Мараны был иным, и в союзе с ним суть Наали претерпит изменения. Она примет его тени, и сама также неизбежно изменит его. Увидев её истинную сущность, Блирос решил научить её управлять дневным светом, ибо сам давно подумывал об установлении нового светового порядка. Такое преобразование требовало немало трудов, энергии и концентрации. Он поведал об этом девушке, призывая её к благоразумию. Но она полюбила, и сила их любви была непреодолима.
- Неужели не можем мы дополнять друг друга? – спросила Наали, внимательно выслушав его.
- Вы будете противостоять друг другу, каким бы сильным ни было ваше притяжение, - пояснил Блирос, - и твоё дитя вынуждено будет выбирать, к кому прильнуть, к тебе или к нему.
Она поняла.
- Я дам своему сыну имя Света и поставлю его на точку зенита, - решила Наали, - муж мой будет уравновешивать его, а я стану между ними связующей силою. Таким образом, ты спокойно сможешь заняться своими делами.
Часть 1 (Глава 1)
ЧАСТЬ 1
Глава 1
РОЖДЕНИЕ СОМСЫ
Великая Бесконечность дремала в благодатной тишине Сумрака. Одна за одной возникали из него начальные искры Света, Смысл обретал свои первые грубые формы, застывая в осознанной невесомости холодным вязким желе.
И безродный детеныш Сомсы открыл глаза. Абсолютная осмысленность была его изначальной сутью.
Он ждал момента славы. От рождения до рождения он оставался точкой столкновения первых капельных жизней, возвращая их в небытие.
И вот пришли Грэлы. Они замкнули сопоставимые случайности в бесконечную обстоятельственную условность. Возник новый язык. Каар, инертная сущность замерла в его поле бесформенной каплей. А Сомсы все ждал.
Было в нем и осязаемое. Оно шло и дышало нами. Оно меняло нас. В нечто. В нечты. Здесь был мир Сомсы. Немного зябкий, но влекомый, ищущий… осмысленный и потому непонятный. Его время еще не пришло. Он еще набирался сил. Он был теперь еще более осознаваем, чем в первом мире Грэлов, все множилась его мощь. Его язык оставался в нем, он впитался в его суть, но был понятен всем. Все ему поневоле отвечали, внимая его терпкому осторожному шепоту. Так он пробовал себя в море познания.
Пришел миг, когда он ожил и расцвел. Детеныш Сомсы был еще очень молод, но уже страшно силен, и величие его требовало все больше энергии. Однако же, он был от Единой Мудрости, и ритм его дыхания был ритмом дыхания Вселенной. Он был великолепен в своем покое и равновесии. Из тех, кто мог чуять его, одни ощущали страх падения и вместе с тем - предвестие неотвратимости, другие – неодолимую потребность дальнейшего движения во имя собственной стабильности. И он ждал, торжественно и спокойно, перерождаясь в первых эонах. Сколько миров познал он в своем молчаливом наблюдении, сколько магов и царей с трепетом поклонялись ему! Сколько ослепших жрецов вознесли ему свои зловонные фимиамы; сколько жертв скормили ему безумные фанатики; сколько людей потеряли разум, пытаясь познать его суть!
Все подношения принимались, кровавые ритуальные убийства тому, кому вслепую и безответно молились его почитатели, служили познанию протекающих сквозь него миров и времен. Он принимал всё и всех, позволяя развиваться той непреодолимой влекущей силе, которая уже была его стержнем. Он балансировал свои оси, устанавливал опоры, терпеливо сплетая пространство, медленно и неуклонно создавая свою Вселенную.
Не нужен был ему помощник, но Каар, эта жалкая приспешница, прицепилась к нему в тот миг, как он покрылся волнами космической вибрации, принимая изначальную форму. Она питалась его силой, как паразит. И все же, она была ему необходима, она - зародыш его женского аспекта. Сомсы, вот твоя слава пришла!
Он действует в двояком аспекте осознанности и разграничения, оставаясь в едином постоянном поле. Его воля неотличима от воли нашей, и все же отныне он достаточно силен, чтобы предлагать свои варианты. Когда обращаешься к нему, сперва ощущаешь Каар, эту сизую каплю, она как защитная пелена, покрывающая его, когда он постигает новые измерения. Мы наблюдаем его так же, как он наблюдает нас, мы позволяем ему пребывать в нас, он же позволяет нам действовать в себе. Его покой осознанности манит, но он опасен, ибо уводит в «небытие», и в этом многоликость Сомсы. Мы склонны уходить за ним в неосознанный круг собственного вращения, теряя ось истинного принятия себя. В этом самом примитивном проявлении Сомсы мы тянемся к нему в своих заезженных привычках и в тумане однообразия действительности. Так мы восполняем его ресурсы и благодарим за то, что взамен он дает нам иллюзию покоя. Он дарит нам привычные стереотипы и питается нашей готовностью следовать им. Пребывая изначально в целостности Вселенского Эго, он уплотнился до личного эго каждого из нас, позволяя нам трансформировать себя по его сценарию. Наша слабость ему в том порука.
Слава его в один миг достигла такой точки, в которой он был побужден к ВОПЛОЩЕНИЮ в грубой человеческой форме. Это был великолепный и вместе с тем, ужасающий момент очередного Рождения. Действуя на плане ментальных Вершителей, хотя и в разных плоскостях, он знал, что его воплощение произойдет в особых условиях, но главное: он сам в своем человеческом облике будет подвержен влиянию Сомсы. Ему неведомы были предстоящие пути самопознания, и он готовился к их постижению.
До этой поры ни одному человеческому созданию это не удавалось, и падение Сомсы в зарождение стало еще одним испытанием его возможностей. Грубо говоря: он получил шанс иного развития, открывая себе новые пути. Сомсы станет индивидуальным даром его человеческого создания. Выходя в Проявленность, он был ведом как своим намерением, так и Божественной мудростью. Сила его, будучи не его порождением, а лишь неизбежным следствием и частью его, уже воздействовала на формирующийся дух. И воля его была исполнена в должный космический момент. РааКазмос – было его тайное имя, разгадать которое, и, тем более верно произнести не мог никто из живущих. Великий дух Сомсы воплотился на Земле, в один из переломных моментов существования очередной цивилизации, в одной из самых мирных стран того времени, Энтаарии. Из всех точек в безвременной невесомости Сомсы выбрал именно эту. Великая Пелена скрыла от его сознания тайну его, ибо всем человеческим существам от рождения дается возможность вернуться к своему первоисточнику с новым опытом и знаниями.
Для этого, первого воплощения Каар было поручено породить его, а после стать полноценным женским аспектом новой личности. Для этого она разделилась и воплотилась сначала в теле его будущей матери: простой, но красивой девушки, которой волшебным образом удалось завладеть вниманием владыки той страны, где она жила, и оказаться во дворце в качестве служанки. Убедившись в ее преданности, бездетная королева уговорила ее разделить ложе с Владыкой и родить ему ребенка. Отдавая себе отчёт в нарушении государственного порядка, королева выбрала меньшее из двух зол, ибо, отчаявшись иметь наследника от любимой супруги, король давно подумывал о второй жене, которую он присмотрел в соседнем государстве. Законы Энтаарии позволяли принятие такого решения при условии согласия обеих сторон. Но умная Королева была против этого союза, не только претившего ее убеждениям, но и угрожавшего привнести в ее страну нежелательное влияние внешних союзников. Она обещала девушке воспитать ее ребенка в любви и роскоши, поклялась дать ему то, что ее дитя не получило бы от своей матери, родись оно при других обстоятельствах. Служанка, искренне полюбившая еще молодую королеву и горевавшая о ее бездетности, согласилась на эту жертву. Зная, сколь высокое покровительство обещано ее будущему ребенку, она полагала, что выбирает для него наилучшую судьбу, которая только была возможна. Над ней довлел дух Сомсы, и она подчинилась ему без малейших колебаний. Понесла она очень быстро, к великой радости будущей приемной матери, которой она поклялась никогда и никому не открывать свою тайну. К тому же ей было обещано стать кормилицей своего малыша и участвовать в его воспитании, оставаясь, таким образом, при дворе. В стране был объявлен великий праздник по случаю беременности королевы, а служанка провела весь положенный срок в придворном заточении, которое, впрочем, не особенно ее тяготило. Ее жизнь превратилась в чистую жертву, ее судьба была давно решена, а задача близилась к своему завершению. Сомсы был почти готов.
Часть 1 (Глава 2)
Часть 1
Глава 2
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Майик открыла глаза вовремя. Вернее, её разбудили красивые песнопения в Храме Возвращения. Любой мало-мальски одарённый юноша или девушка мечтали о возможности служить и петь в этом храме, либо в Храме Приветствия, где благословлялись новорождённые души.
Нежные мелодичные и слегка печальные напевы с налётом торжественности ласкали слух, медленно, но верно возвращая Майик в сознание.
На церемонии прощания могли присутствовать лишь самые близкие люди ушедшего. Сдерживая рвущиеся из груди рыдания, несчастная королева приняла в свои ладони горящие священные камни. Они использовались только для церемонии прощания с усопшими и не применялись для иных целей. Не в силах думать о том, что вот-вот настанет миг прощания с её обожаемым ребёнком (а она искренне считала Майик своей родной дочерью), она подняла выцветшие от слёз глаза к сводам святилища. Она внимала мелодичным напевам жрецов, и внезапно, против воли, всем сердцем возжелала стоять теперь в Храме Приветствия, где она несколько лет тому назад благодарила Светлую Дэ-Райю за благодатный дар материнства. Её тайная кощунственная мольба, взлетев от скорбящего сердца под окутанный дымкой купол храма, безвыходно затрепетала в бьющих на неё лучах закатного светила и, подобно пушистым перьям божественной птицы Миррх, словно сражённая красотой благословенных песнопений, бессильно опустилась на ресницы Майик. В то же мгновение ресницы мёртвого ребёнка дрогнули.
Одарив немногочисленных стоящих вкруг ложа усопшей белым огнём, старший жрец по имени Хама, вернулся к телу принцессы, покоящейся на матово-белых цветах Зуай. И сразу ощутил под своими руками непривычное движение энергии. Оно было в принципе несвойственно для чувствительных жрецов этого храма. Мановением руки жрец остановил звуки песнопений и прислушался. Присутствующие тоже замерли, заметив его удивление. В наступившем безмолвии только мерцающий белый огонь от горящих камней исполнял свой задумчивый вечный танец, посвящённый тому или той, кто возвращается в божественный мир.
В следующий момент Майик открыла глаза и осторожно приподнялась на своём ложе, повергая участников церемонии в благоговейный шок. Первой пришла в себя королева.
- Драгоценная дочь моя! – воскликнула она, бросаясь к ней, - О, слава Тебе, слава великой Де-Райе!
Так Храм Возвращения стал для Майик Храмом Приветствия.
Придворный астролог, поверженный в изумление этим чудом нечаянного воскрешения, объяснил его тем, что у принцессы, по-видимому, имеются важные дела в этом мире, для исполнения которых Божественные силы посчитали необходимым вернуть ей жизнь. Надо сказать, что целители и жрецы Энтаарии обладали знаниями, помогающими без особого труда не только лечить больных, но даже воскрешать умерших. Но с Майик случай был особый. Изначально болезнь её не поддавалась никакому излечению, а посему была обозначена, как необходимая для возвращения в божественный мир. Астролог наказал родителям юной принцессы ни в коем случае не тревожить её разум ненужными вопросами, полагая, что если это будет необходимо, она вспомнит свою предыдущую жизнь, как и причину возвращения. Объяснений столь чудесного поворота может быть такое множество, уверял он, что совершенно не стоит тратить силы на попытки это выяснить.
Окрылённые родители сделали всё, чтобы обеспечить своему чаду должный отдых и восстановление. Как и предвещал астролог, память возвращалась к Майик медленно и неохотно, редкими клочками выдавая воспоминания о прежнем её бытии, возвращая ранее полученные знания от наставников. Впрочем, девочку это не особенно тревожило. Она с радостью заново познавала окружающий мир и себя, терпеливо дожидаясь того момента, когда ей будет позволено вернуться к обучению. Каждый новый рассвет сулил новый день жизни, новые открытия, пусть пока сделанные в пределах её покоев, а позднее – дворца и его окрестностей. Майик также как раньше обожала встречать восход ясного светила. По утрам, лежа на постели, усыпанной целебными благоуханными лепестками дерева Эру, она блаженно улыбалась игривым лучам, озарявшим её комнату с большими открытыми проёмами, выходящими на террасу. С неё, если хорошо прищуриться, можно было видеть высоченную гряду северных гор, прямо за сверкающей гладью бескрайнего моря. Где-то там, за необозримым горизонтом, если долго плыть, а потом перебираться по воздуху, обитают Бессмертные прародители Энтаарии. Она уже знала, что через несколько лет ей самой, возможно, посчастливится встретиться с ними и получить у них благословение на долгое и благополучное управление своей великой страной. А пока ей необходимо набираться сил и тщательно готовиться к своей ответственной задаче.
***
В то раннее утро Майик была разбужена не только весёлыми лучистыми зайчиками, но и непривычным слуху звуком. Еще пребывая в расслабленной неге сна, она навострила ушки, но не открыла глаз. Звук повторился, напоминая ей мелодичные переливы неведомого музыкального инструмента. Ей в полудрёме привиделось было, что матушка подарила ей волшебную дудочку, которой она может призывать к себе любых животных и птиц. А те с великой радостью спешат к ней, чтобы сопровождать в играх и разных путешествиях. Новая трель всё же заставила принцессу пробудиться окончательно. В её покоях никого, кроме неё, не было и немудрено: час был весьма ранний. Чарующие звуки доносились с просторной террасы, но из-за высоких занавесей, пропускавших свет, невозможно было разглядеть, что там происходит. Майик повезло: тёплый ветерок приподнял полу ближайшей занавеси, и она углядела за ней чьё-то яркое оперение. Тотчас же звук повторился. Девочка поняла, что её балкон посетила какая-то новая птичка, чей говор ей был непонятен.
С ранних лет принцессу, как и всех прочих юных энтаариев, приучали к исключительно благотворному сосуществованию с окружающим миром. И Майик с младенчества знала, что тот, кто сильнее, обязан при необходимости помогать и защищать от напастей более слабых. Счастливая и безопасная жизнь возможна только в сотрудничестве и дружбе, но не в соревновании. Здешние земли населялись огромным количеством живых существ, помимо людей. Люди были способны понимать язык большинства животных и птиц, за исключением некоторых нелюдимых дикарей или совсем уж диковинных существ, одним из которых, по всей вероятности, и являлась гостья Майик. Девочка, к тому же, имела способности к пониманию языка растений и камней, а это ценилось особенно высоко. Астролог ещё и благодаря этому прочил её в жрицы, полагая, что ей от рождения уготована иная миссия.
Часть 1 (Глава 3)
Глава 3
ОТКРОВЕНИЕ ПТИЦЫ МИРРХ
- Близится время твоего первого путешествия, дочь моя.
Грезившую наяву юную принцессу вернул к реальности нежный голос матери. Речь шла о начале великого пути на север к их божественным предкам для того, чтобы отдать дань уважения и получить их благословение на правление Энтаарией. Путь неблизкий, сопряжённый с различными испытаниями, проверкой знаний и способностей будущей правительницы, прежде всего дипломатических. По маршруту, которому издревле следуют все правители Энтаарии, направляясь к своим дальним сородичам, располагается множество соседних, дружественных и не очень, стран, визиты в которые по мере продвижения на север станут неотъемлемой частью пути. Официальной же целью дальней поездки, объявляемой всем, кто будет принимать у себя путешественницу, является как раз знакомство принцессы с правителями соседних стран с целью укрепления дружбы и сотрудничества. Для Майик это станет прекрасной проверкой знаний, полученных ранее, вдобавок к безграничным возможностям для самопознания и изучения мира, с которыми она пока знакома только в теории.
- Я помню все ваши наставления и непременно стану следовать им, милая матушка, - почтительно ответствовала она.
Королева не сдержала ласкового жеста: погладив дочь по щеке, она мягко обхватила её подбородок и залюбовалась, глядя в её большие глубокие глаза с отливающими ореховым янтарем зрачками.
По давно заведённой традиции будущий правитель должен совершить путешествие самостоятельно, разве что в сопровождении помощников. Было решено, что главным советником и представителем Энтаарии для Майик в этот раз станет верный Гаэн, в жизни которого столь серьёзный круиз также станет первым. А компаньонкой принцессы на время путешествия будет прекрасная жрица Ламия. И, несмотря на то, что Гаэн заметно волновался в преддверии отплытия, Ламия, успев за время подготовки к круизу сблизиться с принцессой и с искренней взаимностью полюбить её, нисколько не сомневалась в успехе данного предприятия.
И если опытный Гаэн переживал, то бедная королева и подавно не находила себе места. Её единственная дочь не просто покидала её на длительный срок, но и отправлялась в путь, насыщенный самыми разными испытаниями и трудностями. Уже сейчас мать предвидела, какой пыткой станет для неё ожидание. Даже при том, что почтовые птицы Визи регулярно будут приносить вести об отсутствующих путниках и при полной уверенности короля и королевы в том, что Майик с блеском справится со своей миссией, сама мысль об отлучке дочери повергала её в отчаяние.
Надо заметить, что принцесса была прекрасно обучена не только в дипломатическом отношении. Её юные годы прошли не столько в играх и поездках по стране, сколько в муштре, учении и тренировках. И старания ученицы весьма радовали её наставников. Физической подготовке девушки позавидовал бы любой из юных воинов-магов, которым она уступала разве что во втором. Майик прекрасно стреляла, великолепно владела кинжалом (у неё уже был собственный, подаренный отцом), могла заткнуть за пояс любого ровесника в близком бою. Она плавала под водой не хуже юрких морских жителей, а её навыки маскировки вызывали искреннее одобрение тех, кто охранял морские и сухопутные границы государства. Её красивое тело было привычно к нагрузкам и аскезе, а дух жаждал новых впечатлений и устремлялся к источникам новых познаний.
Но сейчас, поцеловав матушку, Майик отправилась туда, где, как знала только она, было спрятано перо волшебной птицы Миррх. До этих пор она не испытывала особенной потребности увидеть и подержать в руках подарок этого небесного создания, но время от времени наведывалась в своё тайное убежище просто чтобы побыть наедине с собой. Вот и сегодня, после разговора ли с опечаленной королевой или от собственных смутных предчувствий, ей непреодолимо захотелось это сделать. Тайник с пером находился в нише одной из пещер. Сама пещера или, скорее, глубокий грот, пряталась в весьма необычном месте: под скалой, над которой сходились два полноводных потока, один из которых был зелёным, другой – почти совершенно белым. Для того чтобы добраться туда, нужно было преодолеть значительное расстояние по густым лесным зарослям, а затем спускаться вниз по заранее подготовленной для этого толстой лиане. До леса её домчал её любимый жеребец, Бунн, но заходить в чащу эти животные опасались, предпочитая равнины и открытые пространства. В лесу Майик поджидал другой её питомец – лесная птаха Круд, которая, питаясь только фруктами и прочей растительной пищей, тем не менее, достигала гигантских размеров и отличалась весьма дружелюбным нравом. Несмотря на внушительный размах крыльев, Круд спокойно перемещался по верхнему и среднему ярусу. А уж проникнуть в пространство за толщей падающей воды ему и вовсе не составляло труда. Удерживаясь за жесткие перья и фиксируя ступни в удобной выемке у основания крыльев, Майик направила податливую птицу к скале, и та ловко влетела в промежуток между бьющими друг в дружку потоками воды. Круд зацепился острыми когтями за выступающие камни, принимая почти вертикальное положение, а Майик, пользуясь этой секундной задержкой, ухватилась за ближайший свисающий воздушный корень и, осторожно лавируя по трещинам в мшистой скале, проскользнула, наконец, в заросший лаз. Облегчённый птах не стал задерживаться в перенасыщенном влагой пространстве под водопадом и полетел по своим делам.
Не успела девушка переступить порог своего тайника, как пещера тотчас залилась мягким голубовато-серебристым свечением. Камни, коими она была выложена, приветствовали вошедшую. Вслед за этим ступни принцессы ощутили нарастающие волны вибрации: камни запевали свою старинную песнь. Подняв руку, она дотронулась до одного, и тот не замедлил отозваться переливчатым сиянием, а глубинный звон, отразившись в мышцах, приятно защекотал её нервы. Обитатели этого грота отличались особенной, овальной формой с гладкой, но не скользкой поверхностью, а озаряясь от прикосновения Майик, хвастались своими внутренними узорами и гранями. Мох рос только в расщелинах, создавая впечатление красивого расшитого ковра.
Часть 1 (Глава 4)
Глава 4
В ПУТИ
Мир Сомсы становился осязаем, по мере того как он сам приобретал всё более совершенные формы, а смысл его уплотнялся. С некоторых пор он неотрывно наблюдал за Каар, которая всё отчётливее заявляла о своих правах. Она не стала ему соперницей, хотя метаморфозы, произошедшие с ней, невозможно было не заметить. Она отныне звалась богиней Ка’Ари. Его она тоже теперь именовала не иначе как Великим Сыном Сомы, правителем их нового мира. Сын Сомы с большим вниманием следил за её тайными и явными посягательствами на его энергию. Она могла теперь входить в его эфирные ткани, мгновенно покрываясь его мерцающей кожей и любуясь собою в этом обличье. Ему нравилось, что, даже полностью подчиняясь ему или целиком входя в его пространство, она не поддавалась его власти, как другие. Она же и не владела им, но связь их была столь неразрывна, что, разделись они случайно или намеренно, их молодой мир был бы мгновенно и безвозвратно разрушен. Он знал, что наступит время, когда она потребует своего. Настойчиво, но мягко наступала Ка’Ари, и так же мягко он удерживал свои позиции, раздумывая, какую роль отдать ей в их новом, невероятном по мощи воздействия мире. Близился очередной ключевой момент в жизни их человеческого аватара. Ка’Ари неспроста сплела обстоятельства на её пути именно таким способом, чтобы Майик не достигла точки назначения, в которой они неизбежно подверглись бы влиянию иного мира. Вселенная Сомы была бы потрясена этим до основания. Это могло бы означать и их своеобразную гибель: даже признавая волю Творца в существовании такой сущности, как Сомсы, Светлые Северные Боги не преминули бы своими любящими, но твёрдыми наставлениями направить дух Майик на иную стезю. Прорвавшаяся из Радужного города подсказка от Миррх уже пошатнула уверенность принцессы. И пока еще это можно было использовать в своих интересах. На это и сделала ставку Ка’Ари, предвидя обстоятельства, навстречу которым отправлялась принцесса, стоя на верхней палубе небольшого, но поистине великолепного корабля, носившего имя её страны.
Энтаария не была военным судном, она скорее была предназначена для дипломатических миссий и дальних путешествий, как по воде, так и по воздуху. Корабль был разумен, компактен и построен таким образом, чтобы менять форму, структуру и предназначение в кратчайшие сроки. Вхождение в холодные регионы по мере продвижения на север требовало качественной защитной оснастки, которая, используя только энергию Светила, обеспечивала бы обогрев этой машины.
Отплытие было очень торжественным. Только жителям страны и никому более была известна истинная цель круиза принцессы, и каждый из пришедших проводить отплывающих спешил благословить её, а также передать слова любви и уважения своим бессмертным предкам. Энтаарии гордились своей тайной и бережно хранили её, передавая своим потомкам из поколения в поколение.
Под звуки последних напутственных гимнов корабль плавно взмыл ввысь, отрываясь от сухопутной пристани, чтобы вскоре стать на морские воды и продолжить путь по воде. Майик закрыла глаза, чувствуя, как колышутся полы её новой шали из тончайшей ткани, касаясь то её щиколоток, то задевая лицо, то ласково проводя по густым волосам. Они повиновались игре Свира-ветра, который радостно приветствовал её в начале определяющего судьбу пути. А рядом стояла красавица Ламия, обнимая подругу и полностью разделяя её радостное возбуждение.
***
Шёл восьмой день путешествия. Они миновали три ближайших к Энтаарии государства, чьи правители были счастливы принимать у себя наследницу трона. Двое из них, чьи сыновья достигли совершеннолетия, выразили своё желание породниться с главой столь уважаемой ими страны. Все их пожелания уже были переданы королю Гаэном с птицами Визи. Советник казался весьма довольным тем, как показала себя Майик во всех трёх визитах. Но это было лишь начало. Далее им предстояло посетить владения одного воинственного царя, о котором Гаэн был предупреждён заранее. После полудня восьмого дня корабль величественно проплывал мимо протяжённого берегового города: они достигли Риада.
Об их приближении страну возвестили прибрежные горны. Корабль стал на якорь в одной из пристаней поближе к дворцу правителя. Путешественников, видимо в соответствии с традициями страны, с почестями принимал сонм придворных сановников. Передав самое искреннее приветствие царя, уважаемых гостей препроводили во дворец. Их разместили рядом, но каждому были предоставлены отдельные покои. Едва войдя в свои, Маийк услышала за спиной шорох и обернулась. У двери стояла согбённая фигурка длинноволосой девушки. В руках та держала широкую чашу с кувшином. Тонкий платок, которым была укрыта голова пришедшей, длинным краем падал на её лицо, полостью закрывая его.
- Не желает ли прекрасная госпожа освежиться?
Маийк не могла не заметить, что служанка вела себя не столько почтительно, сколько униженно, и это покоробило её. Она едва могла дождаться, пока девушка с торопливыми поклонами покинет её временную обитель, задав ей несколько практических вопросов.
В тронный зал Майик отправилась вместе с Гаэном, так как Ламия отпросилась отдохнуть, но обещала присоединиться к ним за ужином.
Зал казался просто огромным и, хотя он был не намного больше того, к которому привыкла Майик, её не оставляло ощущение, что это помещение давит на неё своими размерами и атмосферой. Оно как будто было погруженным в полумрак из-за высоких золотых занавесей. Быть может, на солнце они и отливали светом, наполняя залу сверкающими лучами, но теперь, прикрывая высоченные арки со стороны садящегося светила, они своей излишней торжественностью скорее омрачали обстановку палат.
Навстречу им поднялся человек не первой молодости, в одеянии такого густого и тяжелого оттенка золота, что красочный орнамент лишь слегка оживлял его. Это был сам правитель. Прибывшим было известно его имя – Бейрас. Кроме него в зале находился только один человек. Тот сидел прямо на полу, в одной неизменной позе, опустив руки на колени. Лицо его прикрывал глубокий чёрный капюшон. Майик догадалась, что это, по всей вероятности, придворный маг, охраняющий правителя. Выполнившая свои обязанности по первому приему свита более царю была не нужна.
Часть 1 (Глава 5)
Глава 5
НЕЖДАННЫЙ ГОСТЬ
На третий день после отплытия из Риада, чувствуя себя порядком уставшей, Майик собиралась отходить ко сну. Сегодня вечером они отплыли от очередной пристани. Атмосфера в этом месте была совершенно иная, нежели во всех предыдущих остановках. Гостей принимали радушно, с подкупающей искренностью. Но не могло ввести в заблуждение тщательное вооружение и ясно ощущаемая внутренняя настороженность этого народа. Правил им великий воин-богатырь, по-видимому, являвшийся примером силы, мужественности и стойкости в бою для своего народа. Майик поразило необычайно чёткое разделение по слоям населения. Основную часть его составляли солдаты и охранители. Гостям удалось выяснить, что государство Зеновия, в котором они гостили, находится в состоянии многолетней войны с соседями, а точнее, с одним из них. Не нужно было долго гадать чтобы услышать имя свирепого Бейраса, для которого здешние плодородные земли являлись веской причиной для многочисленных нашествий. Из глубины земель непрерывно приходилось отражать набеги мародерствующих степных народов. В глубину материка, Майик это было известно, простирались пустынные земли с редкими лесными массивами, в глуши которых водились агрессивные человекоподобные существа и опасные хищники. В боевой готовности здесь находились мужчины, женщины и даже дети. Глядя на их собранность и видя напряженные взгляды ребятишек, по виду беззаботно игравших на улицах, но тем самым готовившихся к участию в бою, Майик вспоминала собственное безоблачное детство и безграничные возможности для развития, которые получают дети в её стране. Разумеется, и на Энтаарию не раз шли войной деспоты-завоеватели с огромной ратью. Но последнее такое нашествие предпринималось очень давно и было успешно отражено искусными магами-воинами и охранителями границ. Сама Энтаария не инициировала никакие боевые действия и не вмешивалась без причины во внутренние споры других, стремясь, прежде всего, к объединению и дружбе. Дипломатическая мудрость была самой главной выучкой каждого из её правителей. Территория страны была столь обширна, долголетие жителей столь впечатляющим, возможности для познания мира столь разнообразными, что не было никакой необходимости бездумно плодиться и непрерывно расширять свои границы.
Засыпая в уютной постели, Майик размышляла о таком неравномерном мироустройстве. Следуя этикету, она нигде не задавала вопрос о божественных покровителях и вере принимавших её народов. Возможно, Зеновия каким-то образом потеряла защиту своих великих богов, либо те изначально являлись покровителями воинов. Она подумала о том, насколько тяжкой оказалась бы её доля, если бы жизнь её состояла в постоянном напряжении и ожидании нападения. Она даже вздрогнула, подумав об этом, невольно приоткрыв смежившиеся было веки в преддверии сладкого засыпания.
И внезапно поняла: вздрогнуть её заставило нечто иное. До чуткого уха снова донёсся приглушённый шорох или царапанье. Девушка встрепенулась и открыла глаза. Звук повторился. Приглядевшись, Майик уловила в полумраке за окном своей каюты какое-то движение. Небольшой свет в ночное время, помимо ночного светила, давали водные глубины, в которых движение жизни не прекращалось никогда. Но разбудившее её от дрёмы ночное существо полностью перекрывало обзор.
Рука нащупала лежавший у постели кинжал, крепко сжав рукоятку.
Приблизившись к окну, девушка сумела разглядеть во тьме крылья большой тёмной птицы. Та зависла в воздухе, глядя на неё в упор. На мгновение девушке показалось, что всё происходит во сне. Птица не была похожа на почтовую, но она так явно хотела войти в контакт с обитательницей каюты, что та, во власти странного оцепенения, подняла внутреннюю ставню, другой рукой закладывая свое оружие в удобную петлю за шторой. Майик едва успела отскочить от окна: птица тотчас влетела внутрь и ударилась о пол. Вкруг неё взметнулся вихрь, заставивший Майик зажмуриться. Когда она распахнула глаза, из утихавшей круговерти уже вставал во весь рост человек. И каково же было изумление принцессы, когда в своём нежданном госте она узрела Бейраса.
- Приветствую тебя, моя принцесса, - торжественно молвил ночной посетитель.
Она метнулась было к окну, но не успела дотянуться до кинжала. Повинуясь непреодолимой силе, поднятая ставня бесшумно скользнула вниз, оставляя лишь небольшой просвет. Ах, зачем, зачем она прятала оружие? Но, что бы ни задумал наглец, бесцеремонно заявившийся к ней, стоило попытаться его достать во что бы то ни стало. Если бы любимый кинжал оказался в её руке, Майик почувствовала бы себя немного спокойнее. Поэтому она сделала шажок туда, где находилась потайная петля, надеясь, что это движение в полумраке осталось незамеченным.
- Что заставило вас так бесцеремонно вторгнуться в мою обитель?
Голос её звучал строго и холодно, а дрожал не столько от испуга, сколько от закипающей внутри ярости и досады. Если бы не это, Майик не удержалась бы и спросила, какой техникой воспользовался Бейрас для превращения в птицу и какими были его ощущения во время полёта. Но она не желала давать наглецу ни малейшего поощрения, проявляя интерес.
- Если вы намеревались впечатлить меня своим магическим оборотом, вы могли сделать это во время моего пребывания у вас в гостях, - сказала она вместо этого.
Майик злилась на себя: голос продолжал предательски дрожать. Она никогда ещё не оказывалась в подобной ситуации. Никто из мужчин прежде не видел её в совершенно прозрачном ночном одеянии, беззащитную и… совсем одну. Двери её каюты не охранялись, да и возможность столь грубого проникновения снаружи не была предусмотрена. Что ж, теперь стоит подумать и об этом. А пока необходимо выдворить нахала из своей спальни!
Майик ещё ждала ответа, но он не мог его дать, ибо все заготовленные признания застыли у него на языке. При виде её полуобнажённого тела, роскошных длинных волос, разметавшихся и едва прикрывавших соблазнительные груди, округлых бёдер, видимых в складках прозрачной тонкой ткани, от аромата её горячего тела, обдающего его непреодолимым жаром но, прежде всего, при виде её расширенных от ужаса и гнева сверкающих очей его обуяло великое желание и почти священный транс. Он разрывался между порывом пасть на колени перед этой богиней, или презреть все наставления Зоя и овладеть ею силой прямо на полу. В том, что она не подчинится ему добровольно, он не сомневался.
Часть 1 (Глава 6)
Глава 6
ПЕРЕЛОМ
Два дня прошли спокойно, без остановок и визитов. Майик отдыхала и тренировалась, отдавая себе отчет в том, что не имеет понятия, к чему ей готовиться. Несмотря на это, она практически успокоилась после инцидента с нежданным гостем. Лишь тревожило, что она нигде не может найти свой любимый кинжал, и ей пришлось взять себе новый. Она выронила оружие от неожиданности, когда вихрь забирал Бейраса, и, возможно, его унесло в море. Ламия, как и прежде, была её верной спутницей, даже спать отныне девушки ложились вместе. У дверей принцессы теперь стояла охрана, а окна её были запечатаны защитным словом. Кроме этого, наготове было несколько спасательных челноков-водолётов.
В ночь после второго дня с происшествия Майик не спалось. Как ни старалась она расслабиться, сон бежал её, отступая перед безотчётной внутренней тревогой. Крепко уснувшая Ламия, казалось, ничего не слышала. Но едва Майик встала с постели, намереваясь выйти на корму и полюбоваться ночным небом и водами, по которым они теперь проходили, как жрица тоже подскочила.
- Спи, - приказала ей принцесса, - я хочу выйти подышать.
- Я с тобой, - сонно заявила подруга, - я чуяла, что ты не спишь.
Принцессе было жаль потревоженную Ламию, но та ни за что не хотела возвращаться в постель без неё. Выбравшись на палубу, обе завороженно смотрели в звёздное небо, изредка проглядывающее из-за рваных облаков белесого тумана. Спокойные морские воды обнимали борта их корабля, мягко расступаясь и пропуская его вперёд. Лишь изредка окружающую тишину нарушал негромкий всплеск своенравной волны, ударившейся о твердь, или игривая рыбка выскакивала в воздух и тут же уходила под воду. Сама вода искрилась и светилась. Если перегнуться через борт и приглядеться, можно было увидеть жизнь, кипевшую в том бездонном просторе. Бесчисленные подводные растения и загадочные существа обитали здесь. Вот проплыло под ними длинное тело русала из народа Ова. По крайней мере, так их звали в Энтаарии. Здешние воды населяли очень похожие на них создания, только их кожа была менее прозрачной, как дома, и более плотной. Словно почуяв на себе наблюдательные взгляды, русал перевернулся, и его большие, словно хрустальные, глаза уставились на Майик и Ламию. В следующий момент он выплыл на поверхность и помахал им. Его по-своему красивое юное лицо блестело в зеленоватом свете ночного моря.
- Приветствую тебя, - улыбнулась Майик.
Он с достоинством кивнул и снова нырнул, видимо, не желая задерживаться.
Близился рассвет, и туман сгущался. Девушки тихо переговаривались.
- Не могу перестать думать о том, как он смог обратиться в птицу, - призналась Майик, - я едва не спросила его. Это удивительная способность.
- Да, - согласилась Ламия, - это очень старинная техника.
- Ты умеешь? – удивилась принцесса.
- Нет. Я умею входить в тела людей, но принимать облик животных и птиц не могу.
- Умеешь входить в человеческое тело?
- Вернее, меняться телами, - поправилась Ламия, - я прекрасно освоила эту технику.
- Но для чего это нужно?
- Например, так можно спрятать кого-то от опасности.
- То есть, - Майик начала догадываться, - если Бейрас всё же станет преследовать нас, ты войдёшь в моё тело, а я в твоё?
- Верно.
- Но я же не владею этим умением, - с сожалением сказала принцесса, - я слыхала о нем, но меня не обучили.
- Не беда, - отмахнулась жрица, - Для этого достаточно знаний одного жреца.
Майик с подозрением прищурилась на Ламию.
- Так, теперь я понимаю, почему именно тебя мне прочили в подруги и почему нас сопровождают только воины-вейды, а не сильные маги. Признайся, ты скрыла от меня уровень твоего посвящения?
Ламия пожала плечами.
- Мне не дозволено было и это тебе открывать. Наша миссия, моя принцесса, является важным испытанием и для меня тоже. Разумеется, в пределах моего призвания.
Майик прикусила губу, борясь со жгучим желанием тут же дотошно расспросить подругу о её собственной миссии. Останавливала лишь уверенность, что она может пытать жрицу сколько угодно, но та больше не скажет ни слова. Ну, может еще одно словечко и уронит в какой-нибудь откровенной беседе, но уж точно не сейчас.
И, тем не менее, то, что она узнала, будоражило воображение не хуже оборота бессовестного Бейраса.
- Мы не будем этого делать, - твёрдо заявила Майик, - ты знаешь, я смогу защитить себя.
- Нам придётся, - спокойно возразила Ламия, - так мы сможем ввести их в заблуждение.
- Если придётся.
- Да, если придётся, - сказала жрица, увлекая принцессу за собой, - пойдём спать, дорогая, прошу тебя.
***
Ранним утром их настигли военные корабли Риада. Это произошло так быстро, что они не успели предпринять ничего даже для эвакуации. Видимо, оскорбленный отказом царь, нарочно выжидал время, чтобы его враг потерял бдительность. Громадная машина налетела на «Энтаарию» с воздуха, стремительно и страшно, перекрывая пути к воздушному спасению, а погружению мешали подводные водоходы.
Девушки услышали налёт: их разбудили предупреждающие крики охраны из-за двери, чтобы они ни в коем случае не выходили. Едва очнувшись от крепкого сна, подруги испуганно поглядели друг на друга.
- Мы не будем этого делать, - прошептала Майик почти умоляюще, понимая, что применение техники обмена телами неизбежно. Как выяснилось этой ночью, поэтому Ламия и сопровождала её: для магической защиты. Она и так чувствовала себя виноватой в том, что не услышала сигнала о помощи, когда Бейрас проник к принцессе в каюту. Поэтому сейчас, игнорируя слабые протесты, с необычайным спокойствием поднялась с постели и, застыв посреди каюты, воздела к потолку обе руки.
«Энтаария» знала, что её гибель близка, но дала принцессе время. Стены каюты стали стремительно смещаться в сторону окна. Через несколько мгновений покои Майик уже были защищены изнутри толстым слоем из прочной, как сталь, древесины. Тончайшие прорези на месте окна позволяли воздуху проникать в помещение, однако девушки не сомневались, что им недолго предстоит здесь находиться. Ламия повернулась к Майик. Она была готова.
Часть 1 (Глава 7)
Глава 7
ВАСАЙ
Очнулась она от покачивающегося движения пола и, слабо застонав, открыла глаза. Первым, что она увидела, было лицо Бейраса. А именно его меньше всего хотела она лицезреть сейчас. Сидел он чуть поодаль, в кресле, а сама она покоилась на мягкой тахте. Майик дёрнулась, пытаясь подняться, и тело сразу отозвалось, где рваной, где острой, а где и тупой болью. Но хуже всего болела голова. За всю свою жизнь девушка не ощущала такой боли, которая настигла её в этот момент. Мышцы казались деревянными, грудь пульсировала от отчаянного сердцебиения. Настоящей Ламии больше не было рядом, некому было объяснить, что после обмена телами такое бывает, особенно если сразу после этого пережить то, что пережила она.
Бейрас заметил, что она очнулась. Майик сделала глубокий вдох, отчего в голове неприятно зашумело, и осторожно приподнялась.
- Отпусти меня, - слабо попросила она, - ты уже отнял у меня всё.
Она чуть не добавила: «и тело, и душу», но прикусила язык. Как ни тяжело ей охватить разумом всё случившееся, ни в коем случае нельзя выдавать себя.
Он поднял на неё потемневшее от горя лицо. Выглядел он жалко: воспалённые от слёз глаза, опущенные уголки губ, грязные волосы, свисавшие вдоль щёк. Кое-где на лице и лбу запеклась наспех вытертая кровь его жертв.
- Как же я отпущу тебя? – глухо вопросил он, - чтобы ты вернулась домой и развязала самую кровопролитную войну в моей жизни, рассказав о том, что я натворил?
- Я не буду рабыней никогда, - тихо, но убеждённо произнесла Майик, - лучше сразу убей меня.
- Мне хватило на сегодня убийств, - он поднял на неё измученный взгляд.
- Тогда я сама это сделаю, также, как моя храбрая принцесса.
Майик и сама не понимала, как ей удалось сдержать болезненные стоны, рвавшиеся из груди, и с мрачным удовлетворением наблюдала, как после напоминания о свершившемся сотрясаются плечи Бейраса, как истово сжимает он виски, громко проклиная себя за свою неосторожность. Знал бы он, что она, его желанная, жива и бесстрастно взирает на его горе. Мысленно Майик возблагодарила Ламию за её мастерство и своевременную помощь.
Теперь перед ней стояла важная задача: уничтожить насильника и вернуться в Энтаарию. Пусть даже в таком обличье.
Она замерла на мгновение, упираясь взглядом в его взлохмаченную макушку. Что если сделать наоборот? Что если ей удастся убежать и вернуться домой, к родителям?
От этой мысли в горле сразу запершило, заныло сердце. Впервые с момента отплытия ей невыносимо захотелось ощутить на своём лбу нежную руку матушки, увидеть любящие глаза отца. Они ничего не знают о гибели Гаэна, Ламии, корабля и всей его команды. Тут уж и она не смогла сдержать горестных рыданий, но они скоро прервались под иссушающим огнём ненависти к сидевшему подле неё убийце.
Нет, она не посмеет вернуться в таком виде домой и поведать обо всём. Помимо того, что возвращение займёт слишком много драгоценного времени, Майик прекрасно понимала, что никто не станет слушать её увещеваний и, тем более, не отпустит её одну мстить Бейрасу. Впервые за столетия Энтаария вынуждена будет пойти войной на другую страну. Но, даже при всей логичности и закономерности такого предприятия, Майик не могла допустить его. В этой войне неизбежно погибнет большое количество народа, защищая честь своей страны и наследницы трона. Эта жертва казалась ей совершенно недопустимой: начало её правления, ознаменованное таким страшным эпизодом, не принесло бы её стране ничего доброго в будущем, кроме траура и долгих лет восстановления от потерь. Да и не знала она, имеет ли теперь право принять бразды правления, ведь она так и не достигла обители Бессмертных покровителей. Взойти на престол без их благословения казалось ей делом таким же немыслимым, как и возможная война.
Она глубоко задумалась, не замечая того, что Бейрас и сам немало озадачен тем, что ему с ней делать. С одной стороны, он не мог отпустить её, ведь жрица оставалась единственным напоминанием о кратком сиянии его собственной души. Кроме того, вернувшись домой, она откроет своим, кто повинен в гибели принцессы и целого судна с командой. Он готов был предложить ей даже остаться во дворце, не рабыней, а придворной магиней вместо Зоя. Всё что угодно, только бы она согласилась не возвращаться в Энтаарию. С другой стороны он осознавал, что она не сможет остаться с ним по своей воле и не станет служить ему. Даже если она согласится, мог ли Бейрас рассчитывать на её верность и чувствовать себя в безопасности? Разумеется, нет.
Ему оставалось только одно – заключить эту прекрасную, но опасную пленницу в храм Риада без возможности оттуда сбежать.
- Ты никогда не поймёшь меня, - произнёс он, без особой надежды на сколько-нибудь мирную реакцию, - поэтому я не прошу об этом. Я не стану тебя убивать, но и отпустить не смогу.
- Я всё понимаю, - был ровный ответ, - ты – убийца, потерявший всякий человеческий облик и недостойный этого имени. Единственным избавлением для тебя станет заслуженное наказание.
- Не хочешь ли ты сказать, жрица, что именно ты мне его назначаешь? – насмешливо бросил он.
- Не я, но Божественные Силы, милости которых ты сегодня безжалостно предал всех невинных с «Энтаарии» прежде чем пришёл их час. Пред лицом Их я проклинаю тебя, злодей. Отныне жизнь твоя станет идти по пути возмездия, на этом ли свете или в иных мирах.
Она произнесла это с горячностью, которой удивлялась тем больше, чем сильнее ощущала опустошённость в своей душе. Бейрас с минуту глядел ей в глаза, чувствуя, как со дна его собственной тёмной души поднимается ярость, застилая взор.
- Охрана, - крикнул он, и в ту же секунду перед Майик вырос детина в облачении воина. Голова его была наспех забинтована тканью, на которой проступало кровавое пятно.
Царь кивнул на девушку.
- Не спускать с неё глаз до самого Риада. По прибытии передать в храм Пути под строжайший надзор. Дальнейшие указания я дам настоятелю.
Часть 1 (Глава 8)
Глава 8
УРИС
Она понимала, что сил её на правление водолётом из чужой страны надолго не хватит. Васай запустил его, но как долго она сможет удерживать движение? К тому же, за ней неизбежно пустятся в погоню, если ещё не отправились. Стояла ночь, над волнами поднимались клубы тумана. Но подводная жизнь кипела, снизу морская поверхность подсвечивалась энергией бурной деятельности. Майик не хотелось оставлять за собой отпечатки для преследователей. Она знала: опытный проводник умеет считывать водные следы, ведь движение любого механизма на поверхности влияло на подводные процессы. Есть ли такой проводник на корабле, который она только что покинула, неизвестно. Но рисковать было нельзя. Она решилась: забравшись на самый верх борта, рассекающего волны, легко спрыгнула, оставив облегчённый челнок с удвоенной скоростью лететь вперёд. Она не могла регулировать скорость, но уповала на силу инерции, которая заставит его пройти значительное расстояние от точки схода.
Вода оказалась теплее, чем остывший воздух, и девушка легко проплыла, не выныривая, сотню саженей, прежде чем ей понадобилось сделать вдох. Плыла она к берегу, но тот был ещё очень далеко, да и глубина здесь была значительная.
Вынырнув, она отдохнула и поплыла дальше, стараясь не поддаваться отчаянию при мысли о тех, кого потеряла. Но при следующей остановке услышала вдали шум большой машины. Майик поспешно погрузилась, понимая, что это плывут за ней. Она порадовалась, что вовремя покинула свой спасательный челнок. Тот был глух к её крови и не поплыл за ней, как сделал бы её собственный.
Третья остановка заставила её приглушить своё дыхание и прислушаться. Где-то совсем рядом раздавался плеск. Майик было известно, что хищные обитатели водятся на глубине. На поверхности плавали редкие ночные птицы и изредка попадались Ова, плывущие по своим делам. Под водой эти существа могли становиться невидимыми для тех, кто находится на суше. Ова мирные, но сейчас она была уязвима, приходилось быть настороже. Сокрушаясь о том, что не додумалась взять кинжал у Васая, Майик навострила уши.
Снова плеск. И тишина.
- Кто здесь? – негромко окликнула она, изо всех сил стараясь успокоиться. Её страх мог привлечь нежелательные тёмные силы или какого-нибудь чуткого хищника.
- Доброго пути тебе, странница.
Голос, произносивший это, для мужского был высоковат. Тотчас на поверхности воды рядом с ней показался прекрасный юноша. Майик узнала его. Это был тот самый Ова, с которым она поздоровалась с палубы своего корабля. Как раз перед тем как…
- Благодарю.
- Могу я помочь тебе? Ты прежде плыла сверху, на человеческом корабле. А теперь плывёшь, как мы.
- Да. Я – принцесса Энтаарии в теле моей подруги. Она спасла меня…, - Майик задохнулась, проглотив некстати подступившие рыдания, - Мой корабль захвачен врагом, все мои друзья погибли. Мне пришлось бежать из плена.
Он вгляделся в её глаза и прозрачные очи его потемнели, до краев заполняясь пережитой ею болью. Он громко застонал. Ова могли видеть прошлое и переживать чувства людей.
- Плыви за мной, я тебя скрою от злых, - сказал он и без промедления устремился в другую сторону от той, куда она прежде направлялась. Она, конечно, могла потерять ориентацию в бескрайней водной пустыне. Но когда юноша нырнул в глубину, Майик, едва успев набрать воздуха, поспешила за ним. Она судорожно барахталась в воде, стараясь не потерять из виду его большой серебристый в белых разводах хвост, окружённый сонмом игривых водных потоков и пузырьков, и уже хотела вернуться наверх, боясь, что начнёт тонуть, как он резко дёрнулся, услышав тревожный сигнал. Он схватил её за руку и потянул за собой в глубину. Лёгкие горели огнём, она уже почти ничего не видела от резкой боли в грудине, как он выкинул её на песок и крикнул:
- Дыши!
И она захлебнулась воздухом, закашлялась. Продышавшись, огляделась и поняла, что они находятся в освещённой подводной пещере. Майик, избалованной природной роскошью своей родины, всё же не доводилось бывать в столь необычных местах. Мерцающий голубовато-зелёный свет отражался от гладких стен подводного грота. Нежно-голубой шёл снизу, а сверху струился изумрудно-зелёный. Встречаясь в определённой точке, которая широкой изгибающейся лентой простиралась на всю протяжённость пещеры, эти два противостояния создавали столь причудливую игру света, что от этого зрелища невозможно было оторвать глаз. По временам от плотной туманистой пелены отделялись необычайной формы сгустки или завитки. Едва отделившись, они с загадочным звуком, похожим то ли на звон, то ли на шёпот, либо устремлялись кверху, либо опускались вниз, избирая своё будущее местонахождение. От этого всё место заполнялось непрерывным шелестящим перезвоном, от которого по коже бежали приятные мурашки.
- Что это за место? – спросила Майик, заворожённо поглядывая по сторонам и вслушиваясь в чарующую песнь.
- Тайная пещера Ова, - был ответ, - если у твоих преследователей есть маги или хотя бы один грамотный проводник, они быстро нашли бы тебя на воде. Но отсюда твои следы они не обнаружат.
Майик с признательностью посмотрела на юношу, не понимая, чем она заслужила такую помощь.
- Как зовут тебя, мой спаситель? – спросила она с улыбкой.
- Твоя радость уже для меня награда, - был ответ на её благодарные мысли, - она согревает и обогащает меня. А звать меня Урис.
- Ты спас меня, и я действительно рада теперь, - сказала девушка, - но я по-прежнему нахожусь в замешательстве. Во-первых, я ожидаю вестей из дома, и теперь птица-вестник не найдёт меня….
- Что же во-вторых?
Она опустила глаза, ресницы её дрогнули.
- Я выбрала своей целью отмщение за моих погибших друзей. Времени у меня слишком мало: мой враг может в любой момент пойти войною на мою страну. Я не могу даже вернуться домой, не зная, куда направляться.
Говоря это, она намеренно не смотрела в глаза Урису. Тот оставался в воде, держась за край высокого гладкого камня.
Часть 1 (Глава 9)
Глава 9
ВСТРЕЧА НА ВОДЕ
Весь Риад бурлил от новостей. Случилось неслыханное. Флот Бейраса, возвращаясь домой после кровопролитной захватнической кампании, был атакован неизвестным подводным кораблём без флага и опознавательных знаков. Выжившие воины, которым удалось вырваться из вихря страшной схватки, утверждали, что их настигли темные силы.
- Воды почернели и внезапно поднялись чуть не до небес, - рассказывал истерзанный солдат. У его ложа сновали врачеватели, не умея понять причину его страданий. Всё его одеяние было словно изрезано тончайшими лезвиями, лицо и тело покрыты зудящими ранами. Многие его сотоварищи погибли в дороге, и он уже предчувствовал свою скорую гибель от незаживающих язв. Никакие мази и настойки не спасали. В конце концов, один из главнокомандующих явился к его одру для того, чтобы выяснить все подробности произошедшего, пока это представлялось возможным.
- Из этих страшных вод вынырнул на поверхность немыслимых размеров корабль, - задыхаясь, продолжал раненый, - поначалу мы и не поняли, что это, ведь он был почти прозрачен. Только оказавшись на воде, он стал темнеть. Но не сам корабль, нет. С него слетали сотни темных духов, их были полчища. Они настигали каждого, накрывали его своими странными балахонами на несколько мгновений…
Он прервался, пытаясь отдышаться. Зуд и боль отнимали его последние силы.
- Отовсюду доносились крики тех, кого они настигали. Те падали ниц, покрытые кровавой пеной вместо своих доспехов. Мы с ужасом глядели на это побоище, но и нам не удалось избежать смертельного прикосновения.
- Они поражали вас своим оружием? – военачальнику была непонятна техника атаки.
Воин покачал головой.
- Вся их длинная одежда была покрыта светящимися нитями, пропитанными каким-то страшным ядом. Когда эти нити касались кожи, они обжигали её хуже тонких плетей нашего палача.
- Они предъявляли какие-то требования? Объяснили, зачем они напали на вас?
- Это духи тьмы, - простонал несчастный, - они выпивают жизнь через эти раны. Поэтому порезы и не заживают.
Опытный командир с сомнением смотрел на пострадавшего. Он не испытывал ни жалости, ни сожаления. Солдаты Бейраса считались пушечным мясом: огромное количество воинов вербовалось свободно или насильно для военных кампаний ненасытного завоевателя. В последнее время он, правда, чуть поостыл, ограничившись лишь небольшим продвижением вглубь материка, да и этим последним морским походом, который окончился столь плачевно.
- Если бы на том отрезке пути обитали темные духи, нам об этом было бы известно, - молвил командир, - разве что новоприбывшие из вдруг открывшегося магического портала… Да и с чего бы такому открываться именно в этом месте. Ведь там ничего особенного не произошло…
- Произошло…, - чуть слышно прошептал воин, но командир этого не расслышал. Это были последние слова пострадавшего от неизвестной армии. В живых не осталось никого.
Между тем, несчастный был прав. Ведь таинственный корабль налетел на них именно в том месте, где некоторое время назад они сами по приказу Бейраса уничтожили корабль дипломатической миссии. От их сабель тогда погибло множество невинных людей. Сам Бейрас убил своего верного мага, а бедная принцесса, повинная лишь в том, что её отец не пожелал отдать её в жёны тирану Бейрасу, покончила с собой, не желая стать жертвой его насилия. Но об этом помнил один только суеверный воин, потому что в ту самую ночь он стал свидетелем того, как его боевой товарищ, Васай, словно лишившись разума, помог бежать пленённой жрице из свиты погибшей принцессы и пожертвовал своей жизнью, бросившись на тех, с кем он столько лет бок о бок сражался в захватнических кампаниях Риада.
Воины Бейраса не смели и заикнуться о каких-либо мистических совпадениях в своей жизни. Это расценивалось, как предательство, ибо полагалось, что армия Риада должна быть бесстрашной и непобедимой. Однако же у царя по-прежнему не было личной охраны, которой он был бы доволен. Его требования с успехом выполнял только Зой, которого, по правде говоря, простодушные воины побаивались.
Выслушав рассказ командира, Бейрас призадумался. Отправить бы на поиски дрейфующего военного корабля другой, но он не хотел рисковать ещё одной командой, ведь там может быть засада. Однако же и опустошённый корабль ему терять не хотелось. Его самолюбие было задето, и он решил проверить обстановку самостоятельно. Кем бы ни являлись те страшные воины, они должны суметь отличить его личный военный челнок от походного корабля. К тому же, его челнок оснащён защитной обшивкой, что, вероятно сможет задержать врагов в случае нападения и дать ему время ретироваться. Если даже не удастся отбуксировать большой военный корабль, можно будет выяснить обстановку на месте. Бейрас не особенно верил в открывшийся ни с того ни с сего магический тоннель и в пришедших оттуда духов. Но смертельные раны, оставленные на теле его воинов неизвестным противником, являлись очевидным доказательством его превосходства над Риадом.
Следует заметить, что общее состояние духа Бейраса на тот момент оставляло желать лучшего. Он не осмеливался признаться в этом самому себе, но с тех пор как потерпел личную неудачу, день ото дня становился всё мрачнее, а его сердце, не находя себе отрады, ожесточалось против него самого. Не умея понять, что с ним творится и осознать, что смерть принцессы Майик ранила его гораздо сильнее, чем он мог бы предположить, в глубине души Бейрас понимал, что сам ищет смерти, как достойного наказания за свои грехи. И уже не сопротивляясь этому, слепо исполнял веления собственного падшего духа. Он сам низверг эту божественную сущность, но и та изначально направила его по пути погибели.
Решение было принято, и на следующее утро королевский челнок покинул порт Риада. Приближаясь к тому месту, где на карте ему указали точку столкновения, Бейрас ощутил некоторую робость, но не подавал виду. С ним было несколько лучших воинов, отобранных по его приказу для сопровождения. Но и их Бейрас считал тупыми чурбанами. Вечно недовольный, он пугал своим хмурым видом и без того притихших в ожидании нападения вояк.
Часть 1 (Глава 10)
Глава 10
ОТКРОВЕНИЯ БЕЙРАСА
Арайна-Майик, являясь уже результатом полного слияния Сына Сомы и Ка’Ари и отражая завершённые процессы их объединения, не могла знать о том, что происходит в их мире. Богиня Ка’Ари между тем набирала всё большую мощь в их новой призрачной вселенной, в то время, как её муж, творец и преобразователь этого мира, оставался смирным, хоть и подчас опасным наблюдателем за тем, что в нём происходит. Майик вела Ка’Ари, а наученного мудростью Вселенной мага Арайну наполнял великой силою Сын Сомы. Столь гармоничным, столь великолепным было их слияние, обрекая каждое создание этого эфирного мира в почти осязаемую оболочку и даря их аватару непреодолимую завлекающую власть. Раз попав в его сети, простой смертный становился жертвой Сына Сомы, питая его своей энергией и получая взамен иллюзию покоя. Каждый в мире Сомы невольно создавал свой микромир, тем самым подпитывая и расширяя эту вселенную. Слава же тех, кто сумел договориться со здешним владыкой и победить самого себя, мгновенно достигала наивысшей точки, стирая многочисленные тени и позволяя сиять чистым звёздным светом созидательной осознанности. Ка’Ари же бдела за их кармой, ибо встреча с великим воином, отрёкшимся от престола Энтаарии в пользу возмездия, отныне становилась испытанием для каждого.
Она наблюдала за своим врагом. Исподволь, наслаждаясь своей невидимой властью над ним, упиваясь его душевными терзаниями каждый раз, когда он встречался взглядом со своим магом, и тлеющий уголёк его души сталкивался с полыхающим янтарным огнём Майик. О, какой кровью обливалось его сердце, когда он, не говоря ни слова о том, что его мучит, отдавался во власть своей сладкой химеры. Сын Сомы владел им и не отпускал, как бы ни бесновалась его мстительная жена, желая изгнать преступника из своего рая. Нет. Сын Сомы позволял Бейрасу отдаваться блаженным грёзам о погибшей девушке до отказа, до тошноты, выпивая его до самого краешка, до желания умереть здесь и сейчас. Потом, наконец, восставала Ка’Ари и повелевала недостойной душе убираться прочь из её владений. Тогда Бейрас приходил в себя, сбрасывал путы отчаянного забытья и нехотя принимался за правительственные дела. Арайна везде сопровождал его, верный, спокойный и непреклонный. Пока Бейрас не смотрел в его очи, он оставался самим собой – властным тираном, чьи порывы мудрому советнику удавалось сдерживать непостижимым для остальных подданных образом. Осознавая своё воздействие на правителя, маг не скидывал свой длинный капюшон до тех пор, пока Бейрас, страдая от желания хоть ненадолго окунуться в иллюзию любви Майик, сам не попросит его снять накидку. Оставляя царя, стенающего в поистине наркотическом трансе, Майик-Арайна вскоре заметила, что начинает тяготиться своей властью над ним. Недостойный Бейрас жаждал наказания, втуне молил о нём, а Майик, невольно поощряя его недостойную слабость, всё никак не могла собраться с силами и осуществить свой план мести. Всё же, благодаря её присутствию, Бейрас на два длинных месяца отвлёкся от завоевательных походов, посвятив это время организации внутренней жизни страны. Он прислушивался к советам своего телохранителя, оказавшегося весьма осведомлённым в государственных делах, хотя и далёким от рабовладельческих замашек царя. Непосвящённым было совершенно неясно, каким образом за такое короткое время новому магу удалось стать царю почти другом. Но даже Арайна не до конца понимал глубину душевной опустошённости Бейраса. Из всех желаний, которые тот оставил себе, им владело только желание безраздельной власти. Культивируя в себе эту постыдную страсть, он постепенно терял остатки человеческого обличья. И уже Майик было больно смотреть на это. Она чувствовала себя потерянной, не зная, как ей поступить. Но, совершенно неожиданно для неё, Бейрас сам подсказал ей выход.
Это случилось во время их визита в одну из колоний Риада в глубине материка. Их принимал раболепный губернатор небольших по протяжённости и весьма пустынных земель. Майик-Арайна догадалась, что таковыми они стали после упорных набегов Бейраса, армия которого увела в рабство почти всё трудоспособное население. В управление оставшимися жителями он назначил престарелого местного военачальника, компенсируя ему тем самым предательство своего народа. Именно этот хитрый старец с виноватыми глазами принимал их у себя дома после облёта сувереном вверенной ему территории.
После обильного ужина хозяин дома и его напуганная (по большей части неприступным видом мага) супруга удалились, оставив гостей на просторной крытой веранде, где они должны были улечься на покой после ужина. Никто их не беспокоил. Из ночной темноты доносилось лишь стрекотание больших мягкотелых насекомых и мелодичная перекличка ночных кошек, которые на них охотились. Арайна молчал, изредка делая глоток освежающего сока из местных растений, тщательно смолотых и разбавленных дождевой водой. Непривычный для него сухой воздух раздражал кожу, утомлял и заставлял терять бдительность. Бейрас потягивал пьянящий напиток, взятый с собой из Риада – сброженный сок Далья, яркий цвет которого напоминал ему глаза погибшей Майик. Каким-то образом, в последнее время многое из того, что его окружало, служило ему напоминанием о её красоте.
- Вот бы она сидела здесь со мной сейчас, - вырвалось у Бейраса.
В наступившей тишине он спрашивал себя, стоит ли ему делиться с Арайной тем, что тому, без сомнения, и так уже известно.
- Уверен, она не стала бы тебя сопровождать на разграбленных тобою землях. - донеслось до него.
Показалось это ему, или голос Арайны изменился, приобретая несвойственные ему гибкость и мягкость?
- О нет, не сейчас, - вскричал он, зажмуриваясь, видя, что тот поднял руку к своему капюшону, - не гляди на меня.
- Не стану, повелитель.
Бейрас выдохнул. А Арайна, пользуясь его рассеянностью, подхватил:
- Давно хотел спросить тебя…. Твоё увечье, небольшое, но всё же заметное…
Бейрас невольно потёр то место, где должен был быть большой палец.
Часть 1 (Глава 11)
Глава 11
СКЛЕП
Возобновить этот разговор удалось не скоро. Бейрас не спешил снова пооткровенничать со своим магом, телохранителем и советником в одном лице. В том же месяце он давал большой пир для своих чиновников, на который также съехались все управители подчинившихся Риаду земель. Сидя на высоком троне и наблюдая за согбёнными спинами своих многочисленных подчинённых, правитель пребывал в весьма приподнятом настроении и одаривал их благожелательными улыбками. Не далее, как сегодня утром он сообщил Арайне о своем намерении организовать очередной поход в отдалённые земли, по слухам изобилующие редкими подземными сокровищами.
- Неужели тебе недостаточно тех богатств, которыми ты уже владеешь? – удивился тот.
- Как бы мне ни хотелось остановиться на достигнутом, приходится соответствовать своему амплуа завоевателя и сатрапа, - весело ответил Бейрас, любуясь своим отражением в зеркале. На нём была богато расшитая накидка и высокий тюрбан, украшенный пером и яркими каменьями. Глядя на эту фигуру, Майик-Арайна устало подумала, что он похож на хвастливую и крикливую птицу Лий, яркое оперение которой всегда привлекает внимание в лесах её страны.
Тем не менее, пир быстро наскучил царю. Оставив своих подданных веселиться и наблюдать за праздничным представлением, он приказал Арайне сопровождать его и направился туда, где тому ещё не приходилось бывать. Как ни отрадно для него было сознание своей власти над столькими странами, Бейрасом, по-видимому, после радостного ликования овладела отрешённая печаль. Царь велел оседлать двух жеребцов, и они вдвоём отправились в чащобу, которую, как было известно магу, владыка нечасто баловал своим вниманием. Можно было даже сказать, что он избегал наведываться в эти места. И вскоре Арайна понял, почему. Бейрас привёл своего мнимого друга в усыпальницу, в которой хранился прах его матери, брата и убиенного им отца. Скрывшись от посторонних ушей в этом уединённом склепе, он расщедрился на небывалые доселе откровения. Теперь уже от Бейраса Майик-Арайна узнала, что он погубил своего отца из опасения быть казнённым им. После трагической гибели своего младшего брата пятнадцатилетний принц был убеждён, что эту расправу над собственным сыном учинил их отец, который также свёл в могилу свою жену. Вовремя предупреждённый об этом юным магом Зоем, которого Бейрас получил в дар от своего дядьки в день пятнадцатилетия, принц, убитый потерей брата и прекрасно осведомлённый о том, каким жестоким и непреклонным нравом отличается его отец, поверил россказням Зоя. Их матери к тому времени уже не было в живых, а лишь ей бывало под силу мягкостью или лестью переломить тяжёлый характер супруга. Отчаявшийся царевич, полагая хитрого Зоя своим едва ли не единственным другом, уговорил того добыть ему немного яда самой опасной из змей, водившхся в колониальных землях. Туда царь Риада любил наведываться для охоты и кратковременного отдыха. Особенностью местных гадов было отложенное воздействие их яда. Укушенный такой змеёй человек погибал не сразу, а по прошествии нескольких дней, в зависимости от подверженности действующему токсичному веществу. Затаив коварный план и пользуясь тем, что самонадеянный владыка зачастую пренебрегал мерами безопасности, Бейрас отправился в путешествие вместе с отцом и прихватил с собой Зоя.
План их удался на славу, и в Риад Бейрас вернулся уже с телом почившего царя.
Не ведая о том, что отцеубийство входило в намерения дядьки Раванда, который сам якшался с тёмными силами и, как выяснилось позже, жаждал править Риадом, пятнадцатилетний Бейрас взошёл на трон. Это не продлилось бы долго, если бы Зой, мучимый не столько угрызениями совести, сколько нежеланием возвращаться к Раванду, жестокость которого не имела границ, не поведал Бейрасу о коварном плане князя. Тот ожидал знака Зоя о том, что всё подготовлено.
Юный царь осознал, что натворил, когда, при свете забрезжившей зари Зой признался ему, что заговор был организован Равандом с единственной целью: умертвить правящего брата руками его собственного сына и взойти на трон самому. Не надеясь на спасение от грозного демона, воплотившегося в теле Раванда и повелевавшего им, Зой предлагал царевичу бежать и скрыться в отдалённых землях. Но Бейрас был непреклонен. Сердце его ожесточилось, он жаждал отомстить за смерть отца. На счастье царевича, глава дворцовой стражи был неподкупен и верен ему. Достаточно было сообщить ему о предательстве князем своего брата и организации убийства его младшего сына, чтобы его арестовали. Но Бейрас, зная о силе колдуна Раванда, не торопился с этим. Он обратился к придворному магу и с его помощью уничтожил врага, а уж после этого казнил и остальных участников заговора, не особенно разбираясь в том, кто из приближённых к Раванду был в него посвящён.
Слушая откровения нечаянного отцеубийцы, Арайна взирал на озаряемые вечным огнём образы былых царей Риада. Пламя освещало его бесстрастное лицо, будто тоже высеченное из безжизненного погребального камня.
- Расскажи мне о своей стране, - попросил вдруг Бейрас, в глазах которого отражались огненные сполохи. Он кончил свой бесстрастный рассказ, и на некоторое время в склепе воцарилась тишина.
Маг молчал, только глубокий вздох из-под капюшона свидетельствовал о его печали.
- Знаю, ты тоскуешь по родной земле, - предположил царь, так и не дождавшись ответа, - по её прекрасным лесам, речным просторам, по твоим добрым соплеменникам…
Арайна напрягся всем телом, невольно хмурясь, в то время как Бейрас равнодушно созерцал статую над гробницей своей матери.
- Я слыхал о стране парящих лесов, - ответил он на немой вопрос Арайны, - но никогда там не бывал. Хотел бы я иметь в своём войске хотя бы несколько столь же искусных магов, как ты.
- Жрецы богини Илио свободны духом, правитель. Также и я, не имея права присягать на верность кому-либо, кроме Неё и самому себе, остаюсь свободным.
- Ты служишь мне уже сколько? – вдруг спросил Бейрас, снимая тюрбан и кладя его на скамью рядом с собою, - два или три месяца?
Часть 1 (Глава 12)
Глава 12
КОЛЬЦО
Всю ночь после их разговора Майик не спала, мучаясь и не представляя себе, что она может сделать для того чтобы создать видимость свидания с ней самой в призрачном мире. Она скинула с себя постылые оковы мужского тела, тихо стенала и обливалась слезами, желая только одного: поскорее исполнить свой жестокий обет и вернуться домой. Да, она была теперь воином-магом после того, как прошла Лабиринт Бесконечности, встретилась с Зоем и одолела демона. Сам владыка Хаоса благословил её на восстановление справедливости. Но её обессиливала необходимость скрываться, лгать и в чужом облике искать возможности уничтожить Бейраса. Если тот догадается, кто она на самом деле, выбраться ей будет гораздо сложнее.
Что же мне делать, светлая Дэ-Райя, моя божественная матушка? Подскажи мне, направь… Как не выдать себя?
Она распахнула глаза и вперила их во мрак над собою. Пред нею темнела безысходность. Она слишком, непростительно долго выжидала свой шанс и вот попалась в ловушку.
Слезинка, задрожавшая в уголке глаза, сверкнула, отражая свет падающей звезды и переливаясь радужным блеском. Она не пролилась, а у Майик захватило дух, когда она ощутила, как эта частичка влаги невесомо взлетела вверх. Она замерла, зачарованно наблюдая, как капля увеличивается в размерах, постепенно становясь уже не отражением, а источником света.
Едва успев понять, что происходит, Майик махнула ладонью на окно, мгновенно занавешивая его непроницаемой пеленой. Нельзя чтобы кто-нибудь заметил это божественное сияние. Над нею уже расходилась зеркальная гладь, открывая взору глубину бескрайних небес. Вот нижний бирюзовый слой раздвинулся, пропуская ослепительную божественную Зарю, чьи насыщенные оттенки постепенно расходились подобно разноцветным тончайшим облакам и расцвечивая эту высь неописуемыми мерцающими гранями. Живой свет пел и сиял, прославляя ту, чей вечно юный лик предстал перед Её подопечной.
Светлая Дэ-Райя…
Не призыв, но радостный шёпот, еле различимый в этом неистовом ликовании света…
Она сама стала этим светом. Только так могла она говорить на языке богини.
Прости мне моё отчаяние. Оно недостойно меня.
Она поведала сияющей деве свои горести, прося у Неё помощи. Одно присутствие Дэ-Райи вдохновляло и возвышало, одна Её улыбка наполняла сердце счастьем, таким же непостижимым, как мир, из которого Она пришла.
Возлюбленная дочь моя… я помогу тебе. Не горюй и ложись отдыхать, раздался в голове переливчатый нежный голос, когда она закончила свой рассказ.
И сразу она поняла, что делать. На душе стало так легко, что Майик радостно засмеялась. Как она раньше не догадалась просить совета у Дэ-Райи? Избранная ею месть - лучшая из всех возможных. Самым страшным наказанием для Бейраса станет обращение от непроглядной тьмы к самому чистому свету. Благодаря помощи богини нейтрализуются и её собственные кармические тени.
Блаженно улыбаясь, Майик обратила к своей покровительнице благодарную молитву и крепко уснула.
Она не могла предположить, что задумал её коварный враг, и добросовестно готовилась к ритуалу, не сомневаясь в том, что Дэ-Райя исполнит своё обещание. Следующей же ночью, повинуясь приказу своей пленницы, Бейрас последовал за ней обратно в тот склеп, где состоялось её разоблачение. Жрице требовалось закрытое место с источником огня. Усыпальница подходила для этого лучше всего, ведь она, кроме всего прочего, находилась в лесу. По дороге туда Майик в облике Арайны знала, что за ними на некотором отдалении, стараясь оставаться незамеченными, следовало несколько человек из личной охраны.
- Повторяю, не смей обманывать меня, - в который раз предупредил царь.
- Чтобы ты меня казнил, правитель? Я только-только получила надежду на жизнь….
Бейрас настороженно осматривался, но подчинился её указаниям. Он стал по другую сторону от круглого камня, в центре которого полыхало и ничуть не грело пламя памяти, прикрыл глаза и стал думать о той, чей милый лик лелеял видеть перед собою.
Долгое время ничего не происходило, он лишь чувствовал непривычные потоки энергии, понимая, что это жрица исполняет ритуал. Наконец пламя стало потрескивать и ему показалось, что воздух потеплел. Так и было. Тепло шло от синего огня. Бейрас невольно отнял от камня ладони, и те согревались, впитывая непривычный мягкий жар. Он поднимался вверх по рукам, постепенно охватывая всё тело нежной истомой. Бейрас не заметил, как закрытые очи его щурятся, понимая, что помещение теперь заливает яркий свет, а слух его начинает улавливать какие-то невесомые в пространстве звуки. То была божественная музыка души, явившейся на его призыв. Он едва держался на ногах, но, вопреки расслабленности, овладевшей им, всё внимание было обострено до крайности. Поэтому, едва ощутив прикосновение к своим векам, Бейрас подчинился этому безмолвному велению и разомкнул их.
Он не вскрикнул лишь оттого, что был готов. Тёмный склеп действительно заливался светом до предела, так, что поначалу заболели глаза. Воздух переливался самыми разными оттенками, постепенно смягчаясь от резкого сияния к мягкому свечению, передавая от центра камня тот самый тонкий перезвон и наполняя этими звуками всё помещение и тех, кто в нём находился. Бейрасу показалось, что даже кожа его зазвенела. Но его сразу оглушило осознание, что перед ним ОНА.
Её фигура возвышалась над ним, Она словно исходила от каменного диска вместо погасшего холодного пламени. Но Она казалась ему реальной, созданной из плоти и крови, она исходила из недр памятной плиты, поднимаясь и озаряя здешний мрак, как утренняя заря освещает ночную темень. Волосы обнажённой Майик, необычайно яркие (неужели он позабыл их цвет?), прикрывали её подобно бурым одеждам, то вздымаясь вверх по мановению неведомой силы, то тяжело опадая под воздействием земного притяжения. Она смотрела на него, и это были Её глаза! Как часто бессонными ночами жаждал он снова утонуть в её пленительных бездонных очах! Та иллюзия, в которую он погружался при помощи Арайны, не имела никакого сравнения с той силой, с которой влекли его теперь Её живые очи. Её тело, будто вобрав в себя всё окружающее сияние и целиком им охваченное, неодолимо влекло к себе все его нутро.
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги