Джеймс и Анна

Meeting Point

Июньское предрассветное утро заставляло кожу покрываться мурашками. Зелёные стебли травы, белеющие инеем, щекотали ноги. Лёгкий утренний ветерок дарил бодрость и кристально чистый рассудок, пока не попадал в объятия живого разрастающегося марева. Туман расстилался по старой дороге медлительной волной, неспешно и неотвратимо скрывая за собой картинку Города. Настойчиво, но мягко он подталкивал свою гостью двигаться вперёд, не позволяя останавливаться или сопротивляться движению. Выпроваживал подальше от себя. Город Соловья отвергал её, едва заметно прикасаясь к солёным дорожкам слёз на щеках. Даже они не могли разжалобить его, но вызывали любопытство.

«Нам не нужна ещё одна ведьма в Городе!»

«Даже со стёртыми воспоминаниями она угроза!»

«Если она останется, он всегда будет держать её при себе как запасную, но у Города не должно быть привилегий выбирать себе новую королеву!»

«Ведьм в Городе становится слишком много!»

«Это не вопрос человечности, это вопрос выживания!»

«Мне сострадание не чуждо. Я готова принять тебя здесь, в нашем Городе, но только если все твои воспоминания навсегда исчезнут. Всё угрожающее переворотом сгинет. Ты получишь обычную жизнь, человеческую. Только на таких условиях ты можешь остаться!»

«Ты согласна стать стёртой полностью?»

— Нет! — шёпотом повторила она свой ответ, стирая с щёк слёзы.

Она стояла на старой каменной дороге. Её последняя надежда себя не оправдала. В Городе Соловья ведьмы более не желанны. Последний оплот защиты утрачен. До следующего Города не дойти. До границ с этим она чудом добралась и теперь перед глазами неприятное осознание. Она одна, беспомощна и уязвима. Женщина без средств к существованию, своих сил и любой защиты. В спину уже дышат инквизиторы, а возглавляет охоту худший из худших. Джеймс.

— Мясники, чёртовы мясники! — сквозь слёзы прошептала Анна, когда туман полностью исчез и оставил её в одиночестве перед неприглядной судьбой.

Девушка набросила на голову капюшон мантии и поплелась в сторону леса. На широких дорогах ведьмам слишком опасно гулять. Даже утратив всю силу, она оставалась в большей безопасности на лесных тропинках.

«Что хуже всего для провидца?» — раздумывала она, на ходу срывая дикие яблоки.

Последние пару дней и маковой росинки во рту не было. Жевать зелёное совсем не хотелось, но голод диктовал свои условия.

«Ты видишь и ничего не можешь сделать со своим видением. Всё плохое неизбежно исполнится!» — отвлекала она себя от неприятных мыслей.

Чудом начавшие созревать в такое раннее время яблоки не годились в пищу. Зато нашлись грибы и маленькая горстка земляники. Анна не питала иллюзий. Жить ей оставалось совсем недолго, а жить на свободе и того меньше. Ей улыбнётся удача, если получится хотя бы одну ночь провести не в кандалах. Смакуя крохотные алые ягодки, ведьма обреченно смотрела на голубое небо, словно глаз равнодушного великана взирающего на радости и печали.

«А когда твой дар исчезнет, окажется, что без него ты — беспомощное дитя!»

Языки огня успокаивали своим хаотичным танцем. Зажаренные на маленьком костерке грибы на вкус получились почти сносными, а собранная до заката земляника и вовсе на короткий миг заставила почувствовать себя почти довольной. Тёплый лес, мягкая мантия, сладкая ягода и никакой погони — порой этого достаточно для счастья. Пусть это не более чем иллюзия.

Анна протянула к огню руки и ноги. За день удалось спрятаться глубоко в лесу, и даже выбрать подходящее местечко у брошенной берлоги, где костёр не должен бросаться в глаза. Языки огня отражались от тёмно-карих глаз, даруя им магическую таинственность ведьмы, которой она была всего год назад. Или уже минуло полтора года? Последние месяцы превратились в сплошной бег от одного постоялого двора к другому.

Чаще всего получалось купить за свою работу постель и похлёбку, забыть про мечты о чём-то большем и просто радоваться коротким передышкам. Магия иссякла, но Инквизиция не ослабла. Напротив, инквизиторы с ещё большим рвением принялись отлавливать ведьм и отправлять на костёр. Будто слабость ведьм даровала им ещё больше сил. Последней надеждой был Живой Город, но в нём уже с удобством расположилась семёрка сентфорских ведьм. Делить территорию они не пожелали и выгнали Анну навстречу гибели.

— Быть может, мне стоило согласиться? — спросила она у костра, не слишком ожидая получить ответ, строптивый характер никогда бы не позволил ей согласиться.

«Но хуже всего в провидческом даре — те самые охотники на ведьм для него незримы!»

На рассвете её нашли инквизиторы. Уставшую от бесконечного бега и вопросов без ответов ведьму заковали в кандалы, коротко зачитали стандартное обвинение в ведьмовстве и повели сквозь лес к месту казни.

Their last journey

Неожиданно среди инквизиторов промелькнуло знакомое ненавистное лицо, частично скрытое поседевшей бородой. Сам преподобный Джеймс. Анна сморщила в отвращении носик, жалея, что не может подобраться ближе и плюнуть в него. Палач, монстр, цепной пёс!

Увы, чудовище, которым пугали всех ведьм на протяжении десятилетий, не обращал на неё почти никакого внимания. Его сосредоточенный на книгах взгляд недвусмысленно демонстрировал, что до Анны ему нет никакого дела. Даже в аресте участвовали преподобные помладше, за поведением которых он следил в полуха и негромко делал свои замечания. В остальном Джеймс был заинтересован только записями, которые носил в походной сумке.

«Всё лучше допроса и пыток!» — хмыкнула Анна.

Но впереди её ждала ещё одна новость. Казнь в Новом Свете откладывалась. Из-за неспокойного времени и бог знает чего ещё инквизиторы объявили, что судить Анну и других пойманных женщин будут в Старом Свете. Там же им предстоит очистить свои души священным огнём. В трюме их ожидали клетки, позволяющие арестанткам только сидеть, но не стоять или лежать. Кандалы с рук не сняли, но хотя бы ноги освободили.

Анна обречённо окинула взглядом своих подруг по несчастью. Полубезумные глаза, бессвязные крики, всклокоченные волосы и одичавший облик без слов говорили, что утрату своих сил ведьмы не смогли пережить не повредившись рассудком. Она уже видела как это происходит. Чем больше сила, тем болезненнее её терять. Самые сильные ведьмы на глазах становились страшнее дикарей и сами бросались на людей. Саму Анну уберёг от печальной участи скромный дар предвидения. Немного потеряла — не слишком сильно пострадала.

Безумные крики врывались в уши, заставляя морщиться. Едва ли ей предоставят более комфортную каюту, если она пожалуется на шум. Эта мысль даже заставила улыбнуться. Ведьма зажмурилась и закрыла уши кулаками. Так стало чуть лучше. Шум крови в ушах почти заставил забыть о последнем плавании. Мысли потекли туда, где солнце грело мягче, а трава росла зеленее. К ней, к Изабель, самой талантливой ведьме их семьи. Старшая сестра могла стать самой сильной провидицей в мире…

«Что случилось, то случилось… — прервала она мысли, убегающие в сожаление. — Доживи она до сего дня и если не безумие, то костёр Инквизиции забрал её!»

Корабль чуть качнуло. Плавание длилось уже несколько дней, но по какой-то причине они всё ещё огибали берега Америки, не смея уходить в открытое море. Если верить капитану, виной тому стала дрянная погода. От очередного толчка безумные соседки вновь начали кричать и биться о решётку. Анна зажала уши кулаками, насупившись.

Именно тогда он настиг её — Перст Судьбы. Кривой гнилой палец богов — так его звала Анна. Знак свыше, ведущий смертных известной ему одному дорогой. Он всегда был намного сильнее и ярче других видений. Он приходил сам и требовал следовать его маршруту, а ведьма при всём желании не могла сопротивляться. Неудивительно, что он остался, когда всё остальное угасло навсегда.

— Эй! Надсмотрщик! — закричала она, стараясь пробиться сквозь бессмысленные вопли остальных. — Преподобный! Преподобный, подойди сюда!

Молодой парень в одежде инквизитора прибежал на её зов и робко покосился на всклокоченную ведьму, лишь связными словами отличающуюся от своих безумных сестёр.

— Боишься? — усмехнулась Анна, глядя как он нерешительно мнётся на почтительном расстоянии. — Да не нужен ты мне! Зови старшего! Зови сюда Джеймса! Живо!

Что-то было в её голосе такое, что заставило парня броситься из трюма прочь. Анна удручённо фыркнула, ободряя себя словами, что попробовать стоило.

«Все мы однажды умрём!» — попыталась она утешиться, но слова вызвали только едкую усмешку.

— Чему ты смеёшься, ведьма? — вырвал её из раздумий ледяной, как ушат воды на голову, голос того самого инквизитора.

— Моё имя — Анна, а не ведьма! — оскалилась она, норов дал о себе знать даже в клетке. — Спасайся, инквизитор Джеймс, этот корабль скоро потонет!

— Не наговаривай, ведьма! — шикнул на неё молодой парень, расхрабрившийся рядом с опытным охотником на ведьм. — Не смей беду подзыва…

— Молчи, Томас, — прервал его Джеймс, продолжающий холодно изучать девушку перед ним. Под грязной кожей и свалявшимися волосами не поселилось безумие, и он это видел. Не мог не видеть. — Говори… Анна.

— Корабль обречён, скоро штормовые волны разобьют его о рифы, — сообщила открывшуюся истину она и не лишила себя удовольствия от едкого замечания: — Держи ключи от кандалов ближе к себе, Джеймс, а то вода заберёт нас раньше огня!

— Томас, за мной. Живо! — коротко скомандовал Джеймс, отобрал у парня связку ключей и поспешил покинуть трюм.

Анна осклабилась. Уже ничего не изменить. Та самая волна уже понесла корабль навстречу гибели. Их последнее путешествие завершалось. Не огнём, так водой Перст Судьбы перечеркнёт их жизни. Судно снова качнулось. На этот раз очень сильно. Клетки сдвинулись со своих мест. Пока что несмело, будучи прикованными к трюму цепями и верёвками, они со скрипом елозили туда-сюда, но само судно ходило ходуном.

И вот трюм наклонился так сильно, что Анна схватилась за прутья своей клетки, чтобы удержаться на одном месте. Качка стала почти невыносимой. Морской недуг скрутил тело болезненной судорогой. Ещё один удар швырнул Анну против воли головой на решётку.

Сквозь искры в глазах она услышала ту самую страшную песнь, которую боятся все матросы. Рёв волны, сравнимый с грозовым раскатом, оглушительный грохот судна, сливающегося в объятиях с рифом и жалкий хруст дерева. Так звучит смерть в бушующих волнах. В шторм шлюпки разобьются о риф ещё быстрее корабля. Никто не спасётся. В накатывающих волнах звучит обречённость, сама неотвратимость и скрип ногтя Перста Судьбы.

В суматохе она так и не поняла как оказалась вне своей клетки. Рядом промелькнула разломанная дверца с сорванными петлями. Трюм прекратил своё существование. Над головой грохотали волны, сливаясь с тяжёлыми штормовыми тучами. Ноги, отвыкшие от движения подчинялись неохотно. Анна бежала сама не зная куда. Или не бежала, а карабкалась? Или просто цеплялась руками на всё, что давало иллюзию спасения. Вокруг она то видела людей, то обнаруживала только себя и бушующую стихию. Кандалы постоянно мешали движению, но пару раз даже умудрились спасти своей носительнице жизнь, вовремя зацепившись и вырвав её от неизбежного падения в пучину.