Диагноз ты

1. Мне не нужны отношения

– Ты ведь не можешь просто так взять и уехать? – Заведующая отделением смотрела на меня с застывшей на губах неестественной улыбкой. За которой обычно пряталось крайнее недовольство.

Кажется, ещё немного, и на меня обрушится шквал претензий.

– Почему нет? – пожал я плечами, подталкивая по столу в её сторону заявление об уходе. – Разве ты на моём месте отказалась бы от такого заманчивого предложения?

– Илья, неужели ты собираешься бросить нас? – с неверием усмехнулась она, нервно крутя в пальцах автоматическую ручку. – Ты же вырос в стенах этой больницы! Где твоя благодарность, чёрт подери?

Я поморщился.

– Лер, давай не будем. Мы оба прекрасно знаем, что здесь и без меня хватает врачей. Не пропадёте. Я увольняюсь. Это уже решено, я не советоваться с тобой пришёл.

Отбросив ручку, Лера медленно поднялась со своего кресла и грациозно потянулась, будто разминая затёкшие мышцы. Обошла стол и бесцеремонно плюхнулась ко мне на колени, обвив руками за шею. Томно посмотрела в глаза.

– А как же я? Обо мне ты подумал?

– Подумал, Лера. Ты красивая женщина и заслуживаешь большего, чем перепих в ординаторской. Найди себе кого-то, кто будет ценить тебя и любить по-настоящему.

– Но мне не нужен никто другой, я тебя хочу! – с чувством выкрикнула она мне в лицо, слегка шокировав такой откровенностью. И заставив на миг испытать угрызения совести. Но только на миг. Почти сразу их сменило знакомое раздражение.

Да, наверное, я подонок. Но по крайней мере, я честный подонок. И прежде чем сократить дистанцию, заранее предупредил её о том, кем являюсь. Вполне доходчиво объяснил, что со мной не стоит связываться, если она желает получить нечто большее, чем просто секс.

Мне не нужны отношения. У меня на них аллергия. А также на всё, что с ними связано. Единственная страсть в моей жизни – это работа. Только в неё я готов инвестировать своё время и нервы. Всё остальное, если мешает, подлежит ампутации.

– А я хочу в Москву, – произнёс я, равнодушно глядя на бывшую любовницу. – Хочу работать в ультрасовременной многопрофильной клинике. Хочу простора и возможностей для профессионального роста. Наши с тобой желания не совпадают, Лера.

Сбруева порывисто поднялась с моих колен и, закусив губу, заходила туда-сюда по кабинету.

– Да, с моей стороны эгоистично пытаться удержать тебя здесь. Ты талантлив. И должен расти. Всё правильно, – покивала она сама себе, задумчиво глядя в стену. После чего снова перевела прицел своего внимания на меня: – Знаешь, а возьми меня с собой? Уверена, я тоже смогу найти там работу. Вместе будет легче.

– Нет, Лер. Вот как раз без тебя тут всё развалится, – озвучил я то, что мы оба прекрасно понимали. – Ты любишь это место. И нужна здесь.

– Но совсем не нужна тебе, да? – хмыкнула она, скрестив руки на груди.

Я устало вздохнул. Меньше всего на свете мне хотелось напоминать ей про нашу договорённость. Но, как видно, этого было не избежать.

– Я ведь предупреждал тебя, что…

– А если я скажу, что беременна от тебя? – не позволив закончить фразу, перебила Лера.

Я поднялся со стула и задвинул его под стол, сделав это немного резче, чем требовалось.

Не планируя становиться отцом, я всегда использовал презервативы. Всегда. Без исключений. Но, к сожалению, стопроцентную защиту они не гарантируют. Вероятность залёта, хоть и мизерная, всё же остаётся. Открывая простор для манипуляций.

– Буду платить алименты, – спокойно ответил я, переместив взгляд на Леру.

Та поджала губы.

– Ты бездушная скотина, – с презрением заключила она.

– Ты подпишешь заявление, или мне к Вершинину идти?

– Подпишу.

Из больницы я вышел в поганом настроении, которое ничуть не улучшилось от вида унылой серости на улице. С неба уже который день сыпало мелкой снежной крупой, которая под действием реагентов превращалась под ногами в грязную кашу.

С детства ненавижу холод и грязь. А пасмурные зимние дни и вовсе презираю.

Подняв повыше воротник пальто, зашагал в сторону парковки. Пиликнул брелком сигнализации, уселся в тачку и включил подогрев сидений. Запустил дворники – они тут же засуетились за стеклом, сметая с него ненавистную белую крупу. Обогрев салона работал на полную мощь, радуя меня блаженным теплом.

Стянул перчатки, бросил их на заднее сидение и обнял почти горячий руль. Он у меня тоже с подогревом.

Люблю комфорт. Ради него я готов вкалывать хоть сутками напролёт, прерываясь только на сон и еду.

Хотя врачу вроде как не положено делать культ из подобных радостей. Мы должны быть суровы и выносливы, как триста спартанцев, прекрасно себя чувствовать даже в самых адских условиях. При этом сохранять оптимизм, доброжелательность, любить людей, искренне сочувствовать им и самоотверженно выполнять свою работу при любых обстоятельствах. Это часто любил повторять профессор Ивашковский, заведующий кафедрой госпитальной терапии в моём университете.

Но, увы, я был не самым преданным его учеником, несмотря на даже то, что выбрал себе профессию по призванию. Со многими из утверждений профессора мне остро хотелось поспорить. Особенно с теми, что о любви и сострадании к людям.

Никогда я не питал тёплых чувств к ним. А отдельные экземпляры и вовсе вызывали прямо противоположные эмоции. Но всё же – я их лечил. Даже если можно было этого не делать.

Чёрт знает почему. С призванием так просто не поспоришь.

Надавил на педаль газа и плавно выехал с парковки на проспект, чтобы через несколько метров уткнуться в образовавшийся там затор.

Пробки на дорогах, кстати, я тоже ненавидел.

Интересно, насколько мне не повезёт с ними в Москве? Ведь там, как говорят, эта проблема стоит острее, чем где-либо в других городах России. Но ради работы в элитной столичной клинике я готов был потерпеть.

Барабанил пальцами по рулю, продвигаясь с черепашьей скоростью к перекрёстку. Снова размышляя над вопросом, который терзал меня целую неделю. С тех пор, как мне позвонили из той самой клиники и предложили работу.

2. Поздняя пациентка

Месяц спустя

– Илья Сергеевич, вы уже закончили приём?

Столкнулся в коридоре возле кофемашины с рыженькой коллегой в белом халате, одним из наших крутых офтальмологов. Я слишком часто встречал её в стенах клиники, хотя мы работали на разных этажах. И каждый раз она обязательно уделяла мне внимание.

– Ещё нет, Алиса Витальевна, – ответил я, скосив глаза на прикреплённый к её нагрудному карману бейджик.

Коллега проследила за моим взглядом и заулыбалась, наверное, решив, будто я пялюсь на её грудь. Но это было не так. Её грудь я оценил ещё в первую нашу встречу.

– Хотела попросить вас подвезти меня до метро. Сегодня так холодно на улице, а я что-то не по погоде оделась, – кокетливо произнесла Алиса Витальевна.

– Я сегодня дежурю до десяти вечера. Попросите Лизу вызвать вам такси, – ответил я со скупой улыбкой.

– Да, наверное, так и сделаю, – кивнула она, ничуть не смутившись. И сунув руки в карманы халата, резко перевела тему: – Давно хочу спросить, как вам у нас? Нравится? Уже привыкли?

– Да, вполне.

Она была симпатичной. С аппетитными формами. И милыми ямочками на щеках. Раньше я бы, наверное, уже пригласил её куда-нибудь. Например, поужинать вместе. Или сразу к себе домой. Но после выступления Сбруевой решил, что с интрижками на работе покончено.

Я потянулся к кофе-машине, чтобы сделать, собственно, то, зачем пришёл, но тут Алиса Витальевна остановила меня, мягко коснувшись ладонью моего предплечья.

– Илья Сергеевич, позвольте мне немного поухаживать за вами. Присаживайтесь, отдохните немного, вам ведь ещё дежурить, – указала она взглядом на мягкий диван у стены. – А я налью вам кофе. Какой вы предпочитаете?

Довольно странное предложение, учитывая, что приготовление кофе на этой навороченной кофе-машине не требовало больших усилий – достаточно нажать две кнопки на сенсорной панели да поставить бумажный стаканчик на предназначенную для него платформу.

– Благодарю за заботу, Алиса Витальевна, но я лучше сам.

– Что ж, ну ладно, – сжав губы на долю секунды, произнесла она. Но уже в следующее мгновение снова непринуждённо улыбалась. – Имейте в виду, если вам вдруг понадобится помощь, или, может быть, совет, да или просто захочется поболтать с кем-то на перерыве, вы всегда можете обратиться ко мне. С удовольствием составлю вам компанию.

– Вы очень любезны, – улыбнулся я, поставив стакан и принявшись наблюдать, как он начал наполняться кипятком.

Кофе-машина закончила свою работу, а Алиса Витальевна всё не уходила. Продолжала стоять рядом со мной, достав из сумочки телефон.

С каждой секундой становясь всё менее симпатичной в моих глазах. Не люблю, когда девушки так навязчиво предлагают себя. Хотя, казалось бы, я должен был радоваться. Ведь при моём нежелании заводить постоянные отношения, это значительно упрощало мне жизнь.

Забрав свой стакан с кофе, я зашагал по коридору обратно.

– До завтра, Илья Сергеевич! – донёсся мне в спину певучий голос.

– Всего доброго, – бросил я через плечо, свободной рукой открывая дверь своего кабинета.

Расположившись в удобном рабочем кресле, отхлебнул горячий кофе, который на вкус как обычно был превосходен, и поставил стакан на стол.

Мне определённо нравилось здесь работать. Да что там, я даже мечтать не смел, что однажды мне выпадет удача получить такие условия труда.

Чего стоил хотя бы этот кабинет. Огромный, светлый, тёплый. С дорогим ремонтом, новейшим оборудованием и мебелью.

Но я всё ещё не имел ни малейшего представления, по какой причине меня удостоили чести пригласить на работу в эту клинику. Мои коллеги, насколько я успел узнать, в большинстве своём были москвичи. Причём все с высшими категориями и просто нереальным количеством регалий. Я на их фоне чувствовал себя просто интерном каким-то.

В отделе кадров мне рассказали удивительную историю. Якобы один уважаемый человек, поехав в командировку в Новокузнецк, заболел и попал ко мне на приём. А я так быстро поставил его на ноги, что он был впечатлён и решил отблагодарить меня. Настоятельно порекомендовав руководству клиники мою скромную персону. И разумеется, мой благодетель пожелал остаться инкогнито, чтобы я не чувствовал себя обязанным.

Сколько я ни перебирал в голове своих пациентов, которые могли бы подойти на эту роль, у меня так ничего и не получилось. Хотя память у меня была безупречная.

До десяти время пролетело незаметно. Закончив работу, выключил компьютер, захватил со стола смартфон и ключи от кабинета и вышел в коридор. В это время клиника уже почти опустела. Было непривычно тихо, только из холла едва слышно доносились голоса.

Когда я подошёл ближе, то ещё из коридора увидел девушку в короткой шубке. Она стояла у стойки ресепшена ко мне спиной. Её длинные светлые волосы были в лёгком хаосе, будто их растрепал ветер.

За стойкой находилась только Лиза, все остальные администраторы уже уехали домой. Лиза тоже уже успела накинуть пальто, очевидно, поздняя пациентка застала её на выходе.

– К сожалению, все наши специалисты уже ушли, – с доброжелательной улыбкой говорила она. – Но мы можем записать вас на завтра.

– А мне сказали, что у вас есть стационар, где круглосуточно дежурят врачи, – произнесла девушка. У неё оказался удивительно приятный голос. Я даже замедлил шаг – хотелось послушать его ещё.

– Да, есть, но, к сожалению, они не ведут приём, – с сочувствующим видом ответила Лиза.

Я уже подошёл достаточно близко к стойке и почему-то решил вмешаться.

– Я могу чем-то помочь? – спросил я, обращаясь к Лизе.

Та, наконец, заметив меня, будто обрадовалась и затараторила:

– Илья Сергеевич, может, вы согласитесь осмотреть девушку, у неë...

Но что «у неё», я так и не услышал. Потому что в этот момент девушка в шубке обернулась. И у меня по позвоночнику прокатился лёгкий разряд электричества.

Она была такой... Кайфовой. Даже несмотря на бледность и тёмные круги под глазами.

3. Искушение

В моей врачебной практике ещё ни разу не возникало подобных ситуаций. Нет, далеко не впервые ко мне на приём приходила красивая женщина. Но я всегда чётко разграничивал – с пациентками я только врач. И никаких исключений не было. До сегодняшнего дня.

Но я и не мог припомнить, чтобы когда-то прежде мне так сильно понравилась девушка, о которой я не знаю ровным счётом ничего. Меня тянуло к ней как магнитом. Было сложно отвести взгляд.

Моя поздняя пациентка оставила свою шубку в гардеробе и теперь сидела передо мной в широком вязаном свитере и облегающих джинсах. И смотрела на меня широко распахнутыми глазами. Будто я её немного пугал. Или же наоборот, вызывал совсем иные эмоции. Признаться, второй вариант нравился мне куда больше первого. И это ещё сильнее усложняло предстоящий осмотр.

– Что вас беспокоит, Мария? – поинтересовался я, отодвинув от себя бумаги и откинувшись на спинку своего кресла.

Да, я уже знал её имя. Мария Летуновская. Минуту назад изучил заполненную ею анкету с перечнем вопросов на наличие хронических заболеваний. К счастью, напротив всех пунктов Мария поставила галочку в графе «нет». Что не могло не радовать.

– Несколько дней назад я переставляла шкаф, и после этого у меня начала болеть рука вот в этом месте, – негромко поведала она, проведя пальцами по тыльной стороне ладони и до локтевого сгиба. – Думала, это просто мышцы ноют, как обычно бывает после физических нагрузок. Но боль стала усиливаться. И мне кажется, даже появилась небольшая припухлость.

– Вы переставляли шкаф? – Я подумал, что ослышался.

– Да.

Мне захотелось сказать ей, чтобы она больше не вздумала самостоятельно заниматься чем-то подобным. Чтобы записала мой номер и звонила каждый раз, когда понадобится передвинуть какую-то мебель в доме или выполнить любую другую тяжёлую работу, я приеду и всё сделаю сам.

Но пока я не мог ей такого заявить. Вместо этого спросил:

– Кроме боли в руке ещё что-нибудь беспокоит?

– Ещё спина периодически болит, – пожаловалась она, – но это уже давно.

– И как часто вы передвигаете мебель?

– Не очень часто. – Мария улыбнулась одними уголками губ и опустила взгляд на свои сложенные на коленях руки.

– Больше не делайте этого. Поднятие тяжестей чревато очень неприятными последствиями для женского организма.

– Больше не буду, – легко согласилась она.

Я задал ещё несколько вопросов о симптомах. И пора было переходить к осмотру.

– Проходите за ширму и раздевайтесь по пояс, – произнес я, испытывая странное, прежде незнакомое мне волнение.

Мария вспыхнула. Раньше мне всегда было безразлично, смущаются пациентки меня или нет. Но сейчас мне нравилось её смущение.

Чёрт, мне всё в ней слишком нравилось. Как будто кто-то наверху подсмотрел мои вкусы и создал её идеальной для меня.

Мария поднялась со стула и отважно отправилась за ширму. Которая скрывала её лишь от входа в кабинет, но не от меня. В кабинете было так тихо, что я услышал, как у моей пациентки участилось дыхание.

Повернувшись ко мне спиной, Мария стянула через голову свой необъятный свитер, из-под которого показался скромный чёрный бюстгальтер. Её волосы золотистым водопадом рассыпались по обнажённым плечам.

Я не должен был смотреть. Но она стояла ко мне спиной. И искушение было слишком велико.

– Бюстгальтер тоже снимать? – прочистив горло, поинтересовалась она.

– Нет, – ответил я, сожалея о своей патологической честности.

С трудом заставив себя оторвать от неё взгляд, я встал и отправился к раковине. Помыл руки, вытер. И должен был надеть одноразовые медицинские перчатки, но не успел. Маша тихонько вздохнула и села на кушетку, привлекая моё внимание.

Я даже мысленно запретил себе комментировать её грудь, вздымающуюся при каждом вдохе. Чёрные чашечки бюстгальтера не были прозрачны, и на том спасибо.

– Всё в порядке? – уточнил я, безотчётно двинувшись к ней.

– Голова закружилась, – пробормотала она, избегая смотреть мне в лицо. – Душно. Можно попросить вас немного приоткрыть окно?

– Конечно.

Открыл центральную створку на проветривание, впустив в кабинет шум вечернего мегаполиса. После чего взял со стола пульт и выключил кондиционер.

– Спасибо, – поблагодарила Маша.

Я снова приблизился к ней. Она поднялась с кушетки. И мы оказались друг напротив друга. Маша была немного ниже меня ростом и смотрела снизу вверх своими нереально голубыми глазами.

– Давайте я осмотрю вашу руку и спину, – произнёс я, испытывая ненормальное удовольствие от того, что мы просто стоим рядом.

Дотронувшись её запястья, только сейчас понял, что так и не надел перчатки. Но возвращаться за ними уже не было смысла.

От моих прикосновений голые плечи девушки покрылись мурашками. А розовый румянец на её щеках стал ещё ярче.

– Вам холодно? – спросил я, хоть и без того знал ответ.

– Нет. Наоборот, – тихо призналась она.

Мне и самому было наоборот. Но я заставил себя сосредоточиться на работе.

– Похоже на воспаление связок. Я выпишу вам мазь и обезболивающие препараты, но нужно будет показаться травматологу. И постарайтесь обеспечить руке полный покой. Никаких больше шкафов.

– Спасибо.

– Давайте я вас ещё послушаю.

Мария покорно кивнула.

Всё время, пока я прикладывал головку фонендоскопа к обнажённой коже девушки, Мария держала глаза закрытыми. И сердечный ритм её прыгал туда-сюда.

– У вас раньше была тахикардия?

– Нет.

– Давно делали ЭКГ?

– Пожалуйста, только не говорите, что вы мне будете делать ЭКГ, – распахнула она свои голубые глаза и взволнованно посмотрела на меня.

– Нет, не буду. – Мне хотелось улыбнуться, но я так и не сделал этого.

Мария обняла себя за плечи, и от неловкого движения лямка её бюстгальтера соскользнула вниз.

Я инстинктивно потянулся к ней, чтобы поправить, и одновременно со мной то же самое здоровой рукой сделала Маша. Наши пальцы столкнулись, и так же машинально я поймал её ладонь.

4. Как ещё никого никогда

Я всё же выпустил её ладонь, но лишь для того, чтобы обнять за талию и мягко притянуть к себе.

Маша втянула носом воздух и снова распахнула глаза.

С этого расстояния я мог разглядеть каждую крапинку на её радужке, которая была будто обведена чёрным.

Раньше никогда не замечал за собой особой любви к женским глазам. Но в голубые омуты Маши я мог бы смотреть вечно.

Если бы только её тело так сильно не отвлекало… Я чувствовал его тепло. И лёгкий трепет. Наши животы плотно прижимались друг к другу, и даже сквозь ткань моего халата и рубашки это прикосновение ощущалось очень интимным.

Пальцами свободной руки я провёл по щеке Маши. Коснулся её губ. Которые слегка приоткрылись от моей незамысловатой ласки.

Голубые глаза, напротив, казалось, пребывали в шоке от происходящего. Как и я сам.

Теперь уже и у меня сердечный ритм зашкаливал. Кровь неслась по венам с удвоенной скоростью, всё сильнее отливая от головы.

Я не отдавал себе отчёта в том, что делаю. Будто забыл, где нахожусь. И кто эта девушка передо мной. Для меня всё вокруг перестало существовать, кроме нашей внезапной близости.

Это казалось какой-то чёртовой магией. И совершенно не было похоже ни на что из того, что я когда-либо испытывал рядом с женщиной.

Лишь край сознания фиксировал, что Маша будто слегка напряжена. Но я не придал тому должного значения.

Вместо этого осторожно убрал прядь её мягких, как шёлк, волос за аккуратное ушко. И поцеловал Машу.

Её губы оказались нежными и сладкими на вкус. Ими хотелось наслаждаться.

И я делал это, не встречая никакого сопротивления. Наоборот, с каждой секундой я чувствовал, как Маша расслабляется и отпускает себя.

И вот уже её руки обвили мою шею.

Наш поцелуй становился всё более страстным. От него захватывало дух, как во время прыжка с тарзанки.

Наши языки встречались всё чаще, изучая друг друга. Я прижимал Машу всё крепче к себе до тех пор, пока она не издала сладкий, манящий стон.

Вдруг осознал, что хочу её, как ещё никого никогда не хотел. И хочу прямо здесь и сейчас.

Подхватил Машу под ягодицы и осторожно, чтобы не причинить боль её пострадавшей руке, усадил на высокую кушетку.

Не прекращая целовать, запустил пальцы в шёлковые волосы, сжал их у корней, добившись нового стона. Стянул по плечам лямки бюстгальтера, отогнул чашечки вниз, обнажив упругую грудь с маленькими твёрдыми сосками, и припал к ней губами, чувствуя, как по телу Маши прокатывается дрожь. Её кожа была очень нежной, а запах просто сводил с ума.

Я поднял голову, поймал взгляд Маши и почувствовал себя пьяным.

Она так смотрела на меня. Будто с удивлением и в то же время восхищённо. И была такой красивой. Притягательной. Желанной.

Хотелось сказать ей об этом. Но я будто онемел. Не мог произнести ни слова.

Вместо этого снова поцеловал её соблазнительные губы.

И вдруг почувствовал, как по телу прокатилась истома от того, как нежные девичьи пальцы заскользили по моей шее. Прошлись по скулам, слегка царапая их ноготками. И забрались под ворот рубашки, пуская по телу жар.

Растолкал её ноги коленом, встал вплотную. Хотел, чтобы она почувствовала, как сильно я возбуждён.

Огладил её бёдра сквозь ткань джинсов, сжал грубо, уже теряя контроль над собой.

Миша тихо ахнула, откидывая голову назад и шумно выдыхая.

Я рывком притянул её к себе, расстегнул пуговицу на джинсах, пытаясь вспомнить, где нахрен лежат мои презервативы.

Но в этот момент пронзительно громко зазвонил стационарный телефон на моём столе.

Маша чуть не подпрыгнула, даже я вздрогнул от этого звука. Мысленно кроя на чём свет стоит того, кто додумался мне сейчас позвонить по местному номеру. И одновременно недоумевая, как это вообще могло произойти, ведь клиника должна быть давно пуста.

Телефон, как назло, трезвонил и трезвонил, не собираясь униматься.

– Нужно ответить, – выдохнул я, уткнувшись носом Маше в висок. Успокаивающе поглаживая её бедра.

– Угу,– кивнула Маша.

Я с огромной неохотой оторвался от неё и зашагал к своему столу.

– Алло, – прорычал в трубку и только потом посмотрел на табло, где определился номер. Похоже, звонили с пункта охраны.

– Добрый вечер, Илья Сергеевич. Вы ещё долго будете в клинике? – прозвучал из динамика мужской голос.

– Нет, уже заканчиваю приём. А что? – ответил я не без раздражения, переводя взгляд на Машу.

И с неприятным чувством увидел, как та уже вернула свой бюстгальтер на место и теперь пытается застегнуть пуговицу на джинсах непослушными руками. Вскоре ей это удалось, хоть и не с первой попытки.

Мне было просто катастрофически досадно наблюдать за этим, хоть уже и так стало понятно, что момент безнадёжно испорчен.

– Позвоните, пожалуйста, на пункт охраны, когда будете уходить, чтобы мы включили сигнализацию, – раздалось из трубки.

Маша подхватила со стула свой свитер и за одну секунду натянула его на себя через голову.

– Хорошо, – быстро ответил я и нажал пальцами на рычаг, обрывая связь.

Маша уже спешила к выходу из кабинета, перекинув через плечо свою сумочку. Я швырнул телефонную трубку прямо на стол и бросился за своей пациенткой.

– Маша, – окликнул её.

Девушка резко развернулась и вновь двинулась к двери теперь уже спиной.

– Извините, мне лучше уйти, – скованно произнесла она, продолжая пятиться. Выглядя при этом слишком обескураженной.

– Маша, подожди. Давай поговорим. – Я подошёл ближе и попытался взять её за руку, но она увернулась.

– Мне правда лучше уйти.

– Маш...

– Пожалуйста, не трогайте меня! – выкрикнула она, отдёрнув руку, когда я снова попытался к ней прикоснуться.

Я остановился на месте как вкопанный. Никак не ожидал такой реакции.

– Извините, – сконфуженно выпалила Маша, развернулась и выбежала за дверь.

А я так и стоял как истукан, не в силах пошевелиться. Медленно осознавая, какую дичь только что натворил.

5. Бессонница

Не припомню, чтобы когда-нибудь раньше страдал бессонницей. Но прошедшую ночь я так и не смог сомкнуть глаз. Хорошо ещё, следующий день был выходной.

Ворочался с боку на бок, не в силах выбросить из головы случившееся в клинике. Чувствовал себя последним уродом.

И вроде бы, с одной стороны, ничего ужасного я не сделал. Маша явно была не против происходящего и даже сама временами проявляла инициативу. Мы оба в какой-то миг потеряли голову. Только имелось одно большое «но».

Это произошло, когда я находился на работе и не имел права распускать руки. Девушка была в тот момент уязвима. Она пришла ко мне за помощью. А совсем не для того, чтобы её попытались трахнуть.

Короче, как-то некрасиво вышло. Если Мария решит пожаловаться руководству клиники на их озабоченного врача, и меня после этого уволят, я пойму и даже возражать не стану. Потому что заслужил.

Но что-то мне подсказывало, что жаловаться она не пойдёт. А вместо этого будет тихо переживать. Не знаю, с чего я это взял. Наверное, из-за того, как она сбежала после всего, из-за её извинений. Маша показалась мне очень скромной и ранимой девушкой. И от этого становилось ещё паршивее на душе. Если кто и должен извиняться за случившееся, то это я.

Только вряд ли Маша захочет ещё раз увидеться со мной.

Вчера, после того как она ушла, я скопировал себе в телефон из базы клиники её контакты. Номер телефона, адрес. Выписал назначение, потом заехал в круглосуточную аптеку и купил все необходимые препараты. Хотел позвонить Маше и привезти всё это ей домой, но в последний момент передумал.

Кто знает, почему она так испугалась того, что между нами произошло. Может, у неё кто-то есть? Может, она замужем? Ещё не хватало, чтобы из-за меня у девушки появились проблемы в семье. Хотя я очень надеялся, что на самом деле у неё никого нет. И причина её поведения заключалась лишь в том, что я слишком обнаглевшая морда.

Как только часы на телефоне, наконец, показали шесть утра, я позволил себе подняться с постели. Продолжать безуспешные попытки уснуть уже не было сил.

Взял с полки пульт, включил настенный телевизор размером с небольшое футбольное поле. Квартиру заполнила музыка, качественное звучание которой ласкало слух. А яркие клипы на экране радовали глаз.

Мне повезло. С тех пор как я переехал, жизнь заиграла свежими красками в прямом и переносном смысле. Зарплата на новом рабочем месте позволяла арендовать просторную студию с хорошим ремонтом, мебелью и современной техникой. Мне всё в ней безумно нравилось. Особенно огромная двуспальная кровать в центре. И барная стойка из тёмного дерева в кухонной зоне. Такой мужской, брутальный интерьер.

Открыл окно, впустив в комнату свежий воздух, и приступил к своему обычному утреннему распорядку. Сначала пятьсот прыжков на скакалке. Потом отжимания. Пресс. Планка. И в конце турник, который я уже повесил здесь сам. Благо место позволяло.

За что всегда буду благодарен своему приёмному отцу, так это за то, что он привил мне любовь к спорту. Я был хиленьким и дохленьким, когда меня усыновили. Мама всё время пыталась откормить, а отец задался целью сделать из меня настоящего богатыря. Но это оказалось не так уж просто из-за моего бешеного обмена веществ. Зато у меня сформировалась здоровая привычка начинать утро с упражнений, что очень помогало мне по жизни. Особенно в то время, когда приходилось дежурить по три смены подряд. Другие врачи с ног валились от усталости, а я всегда был в тонусе, моё тело ни разу не подвело.

Закончив подтягиваться, я достал из шкафа полотенце, стёр им пот с лица, перекинул через плечо и отправился в душ.

Прохладные струи воды стекали по разгорячённому после тренировки телу, приятно остужая его. А я думал о Маше. Как было бы круто, окажись она сейчас здесь, рядом со мной. С фантазией у меня никогда не возникало проблем.

Покончив с водными процедурами, я приготовил себе завтрак. И вскоре у меня уже не осталось дел, которые сумели бы отвлечь от навязчивой мысли разыскать мою вчерашнюю пациентку. Хотя бы для того, чтобы поговорить с ней. Извиниться за своё свинское поведение.

Натянул джинсы и водолазку, накинул сверху пальто, захватил ключи от машины и замер на мгновение перед зеркалом у двери, осматривая себя с ног до головы. Усмехнулся, осознав, что дико волнуюсь. Я таких эмоций перед встречей с девушкой уже лет сто не испытывал. Но эта девушка с лёгкостью могла послать меня дальше, чем вижу.

Прогрев тачку, забил в навигатор адрес Маши. И примерно через полчаса дороги он привёл меня к новому жилому комплексу неподалёку от клиники, в которой я работал. Что меня почему-то совсем не удивило.

Похоже, моя Маша была девочкой непростой.

Въезд на территорию комплекса закрывал шлагбаум, но мне повезло. Как раз передо мной туда заезжала другая машина, и я удачно проскочил вслед за ней.

Нашёл нужный дом и подъезд, припарковался напротив него и стал ждать. Часы на приборной панели показывали девять утра.

Чувствовал себя каким-то сталкером. Причём отчаянным. Я ведь не мог знать наверняка, выйдет ли Маша сегодня из дома куда-нибудь. Да я не был даже уверен, что это точно её дом. Она ведь вполне могла указать фальшивый адрес в договоре на оказание медицинских услуг с нашей клиникой.

Я не был уверен ни в чём. Но собирался ждать её здесь сколько потребуется.

Конечно, было проще ей позвонить. Но вряд ли мне бы удалось по телефону уговорить Машу встретиться со мной. После того, что я натворил, хотелось извиниться лично. Глядя в её прекрасные глаза.

Ну и, разумеется, я надеялся на продолжение нашего знакомства, к чему лукавить. Может, она поймёт, что не такой уж я негодяй, и согласится выпить кофе со мной.

Терпением я никогда не отличался. Прошло всего сорок минут, а мне казалось, что уже целая вечность. К тому же после бессонной ночи начинали потихоньку слипаться глаза.

Но я всегда был упрямым и не планировал сдаваться. Я собирался просидеть здесь хоть весь день. Но мне повезло.

6. Я тебя не съем

Моя пациентка спустилась с крыльца и зашагала куда-то, глядя себе под ноги. Я не придумал ничего лучше, чем выйти из машины и преградить ей дорогу, встав посреди тротуара.

Маша едва не врезалась в меня, в последний момент затормозив и подняв голову. Недоумённый взгляд упёрся в моё лицо. Ещё спустя секунду красивые голубые глаза распахнулись шире. Конечно, она меня узнала.

– Доброе утро, – произнес я, стараясь выглядеть дружелюбным. Меньше всего хотелось, чтобы она ещё испугалась, решив, будто я преследую её.

– Доброе, – растерянно отозвалась Маша, продолжая удивлённо хлопать ресницами. – А вы...

– У меня в этом доме друг живёт, – не моргнув глазом, соврал я.

– Понятно, – растерянно кивнула девушка. – Извините, мне нужно идти…

Я готовился к тому, что она вполне может не захотеть разговаривать со мной, но всё же после этих её слов испытал острую досаду. Стоило признать, в большей степени я всё же надеялся, что Маша обрадуется нашей новой встрече.

– Можешь уделить мне две минуты, пожалуйста? – спросил я не без раздражения.

– Зачем? – сконфуженно поинтересовалась она.

– Как твоя рука?

– Всё в порядке, спасибо.

– Неужели всё прошло за одну ночь? – скептически поднял я брови.

– Нет, не прошло. Я как раз иду в аптеку, чтобы купить там что-нибудь, – напряжённо посмотрела на меня Маша.

– Я вчера не успел выписать тебе назначение. Оно лежит у меня в машине. Давай я тебе его отдам?

– Хорошо, – неожиданно легко согласилась она.

Мы подошли к моей машине. Я остановился и посмотрел на Машу. Сегодня при дневном свете она казалась мне ещё красивее. На её щеках снова пылал розовый румянец, но на этот раз он, скорее всего, был вызван лёгким морозом на улице, потому что кончик носа у Маши тоже мило порозовел. В распущенных светлых волосах застревали летящие с неба снежинки. Также они покрывали плечи девушки, таяли на её румяных щеках и ресницах. Голубые глаза казались нереально яркими.

– Давай сядем в машину, поговорим? – предложил я, стараясь не пялиться слишком открыто.

Маша медлила с ответом, явно не зная, как себя повести.

– Не бойся, я тебя не съем, – попытался разрядить обстановку я. – Просто не хочу, чтобы ты мёрзла на улице.

– Да я и не боюсь, – уязвлённо заявила она, вызвав у меня желание улыбнуться. Но я позволил себе это, лишь отвернувшись к машине, чтобы не смутить девушку.

Открыл Маше дверь, помог сесть на пассажирское сиденье, осторожно придержав за локоть. Сам обошёл машину и устроился на водительском.

Снегопад всё усиливался, засыпая все окна в машине, создавая просто какую-то сказочную атмосферу вокруг. Я не стал включать дворники, чтобы скрыть наше маленькое уединение от посторонних любопытных глаз.

Достал из бардачка назначение и купленный вчера пакет с препаратами, вручил всё это Маше. С трудом поборов желание попутно дотронуться до её руки. Как бы случайно. Но после вчерашнего эпичного побега не хотелось снова чем-то спугнуть девушку.

– Там всё необходимое. В назначении написано как что принимать, – указав взглядом на пакет, пояснил я.

– Зачем, не нужно было… Я бы сама всё купила, – с неловкостью пробормотала Маша.

Я склонил голову вбок и несколько мгновений смотрел на неё в упор, пытаясь понять, что же там происходит в этой красивой головке. На удивление Маша очень достойно выдерживала мой взгляд.

– Извини за вчерашнее, – произнёс я в итоге.

– Вам не за что извиняться, – опустила она глаза.

– Я всё-таки думаю есть за что, – возразил я после очередной небольшой паузы.

Маша подняла голову и посмотрела в окно. В котором ничего не было видно, кроме бесконечно наслаивающихся друг на друга хлопьев снега.

– Я ведь тоже повела себя некорректно. Давайте просто забудем этот момент и всё.

Второй раз за нашу короткую встречу я испытал сильнейшее чувство досады. Чего я точно не хотел делать, так это забывать то, что между нами произошло.

Опёрся локтём на руль и развернулся всем корпусом к своей собеседнице, продолжая с маниакальным вниманием наблюдать за ней.

– Мне показалось, тебе понравилось.

7. Любовь – это зло

Было забавно наблюдать, как румянец заливает все открытые участки кожи на девичьем профиле, включая даже шею.

Но когда Маша заговорила, голос её звучал спокойно. Будто даже безразлично. Что мне совсем не понравилось.

– И часто вы таким образом осматриваете своих пациенток?

От такого вопроса мои брови едва не поползли на лоб. Не ожидал, что эта скромница осмелится меня уколоть.

– Ой как некрасиво, Маша, – усмехнулся я. – Я же не спрашиваю у тебя, как часто ты бросаешься в объятия к незнакомым мужчинам?

– А что это вы сразу обижаетесь? Я ведь вас совсем не знаю, а люди разные бывают.

– Да это ты на меня обиделась. И извинения принимать не хочешь.

– Нет, – упрямо закрутила она головой. – Правда, никаких обид. И да, мне всё понравилось. Но продолжения не будет. Извините, мне нужно идти.

Маша потянулась к ручке двери, но я среагировал быстрее, чем успел подумать. Палец сам ткнул в кнопку блокировки центрального замка.

Маша по инерции дёрнула ручку уже запертой двери. Повернула ко мне голову и впилась в меня сверкающими от гнева глазами.

– Что вы себе позволяете?

С тоской подумал о том, как жаль, что мы живём не в каменном веке, и я не могу сейчас просто взять понравившуюся девушку, не спрашивая у неё разрешения, и утащить к себе в пещеру.

– Могу я узнать причину? – с напускным равнодушием спросил я.

Может, она и правда замужем? А я тут привязался как клещ к бедной девушке.

– Какую причину? – раздражённо спросила она.

– Почему продолжения не будет. Я настолько неприятен тебе?

Она нервно вздохнула и прикрыла глаза на миг. Переплела тонкие пальцы в замок, кротко устроив руки на своих коленях. И я впервые в жизни почувствовал себя… каким-то навязчивым прилипалой. Мерзкое чувство, надо сказать.

– Если бы вы были мне неприятны, я бы с вами не целовалась.

– Но? – поторопил я.

– Но я предпочитаю оставаться одна.

Ну, по крайней мере, у неё не имелось мужа, это уже было замечательно. У меня даже немного от сердца отлегло.

– Что ж, в этом мы похожи, – радостно признался я.

– Правда? – недоверчиво посмотрела на меня Маша.

– Да. Я тоже принципиально не завожу отношений.

– Могу я спросить почему? – Теперь её взгляд стал озадаченным.

– Наверное, потому что самая большая страсть в моей жизни – это работа. И совсем не по той причине, о которой ты могла сейчас подумать. Это может показаться циничным, но мне жалко инвестировать своё время в то, что с большей долей вероятности никому не принесёт никакой пользы.

– Ну а как же брак, семья?

– А ты много знаешь счастливых семей?

Маша на мгновение задумалась.

– Ни одной, – пожала плечами она.

– Вот и я – ни одной.

– Значит, вы тоже считаете, что любовь – это зло?

– Ещё какое.

Маша грустно улыбнулась. А я смотрел на её нежные губы, которые страшно хотелось поцеловать, и внутренне ликовал. У меня всё же получилось наладить диалог с этой девушкой. Да ещё и взгляды на отношения совпали.

Но тут Маша снова огорчила меня.

– Что ж, была рада с вами познакомиться, – со скромной улыбкой произнесла она, в который раз попытавшись от меня избавиться.

– Да, я тоже, – вздохнул я.

А потом наклонился к ней, обнял за талию и потянул на себя. Не давая опомниться, обхватил рукой Машин затылок и поцеловал.

Боже, её губы, это непередаваемый кайф.

Оторвавшись от них на секунду, чтобы перевести дыхание, посмотрел в обескураженные глаза Маши. Кажется, она снова была в шоке. И снова не пыталась меня оттолкнуть.

– Ты же сказал, что не хочешь отношений... – прошептала она со сбившимся дыханием, наконец перестав мне выкать. Только сейчас понял, как сильно, оказывается, это меня раздражало.

– Отношений не хочу, тебя хочу, – честно признался я.

– Нет, – покрутила она головой, упёршись руками мне в грудь.

– Ты ведь тоже меня хочешь, я знаю.

– Я не могу...

– Почему?

– Не могу сказать!

– У тебя кто-то есть?

– Нет, но... Дело в другом.

– В чём дело, в чём? Скажи мне, – снова начал целовать её, буквально чувствуя, как бедную разрывают противоречия.

Жаль, что я не умел читать мысли.

– А если ты полюбишь меня? Я не хочу причинить тебе боль... – прошептала она, едва я разорвал поцелуй.

– Это моя фраза. Обычно я так говорю девушкам.

– Подожди, пожалуйста, – попросила она, заёрзав в моих руках.

С большой неохотой я заставил себя выпустить её из объятий. Находиться рядом с Машей и не прикасаться к ней становилось всё труднее.

– Я правильно поняла, ты предлагаешь мне встречаться только для... секса? – с некоторым смущением поинтересовалась она.

8. Сумасшедшая

Маша

Я вошла в квартиру, закрыла за собой дверь и, прислонившись к ней спиной, накрыла холодными ладонями пылающие щеки. Чувствуя себя так, будто только что пробежала марафон. Сердце барабанило в груди, как сумасшедшее.

Да я и сама, наверное, сумасшедшая. Точно сумасшедшая!

Во мне бурлил целый коктейль эмоций. И я не знала, за какую из них ухватиться, чтобы хоть немножко привести мысли в порядок.

– Маш, ты уже вернулась? – раздался из глубины квартиры тётин голос.

– Да! – крикнула я, приложив ладонь к груди. Даже сквозь мех шубы чувствовалось бешеное биение сердца.

Вскоре в прихожей появилась и сама тётя в длиннющем шёлковом халате и с объемным тюрбаном из полотенца на голове. Она была всего на три года младше моей мамы, но выглядела гораздо моложе. Ужасно красивая и стильная. Была бы я мужчиной, точно влюбилась бы в неё. Но как это часто бывает, как раз с мужчинами тёте и не везло.

– Ну что, не заблудилась? – спросила она, держа в руках баночку с кремом и прямо на ходу нанося его пальцами на своё лицо. – Нашла аптеку?

– Ага, нашла, – соврала я, достав из кармана и показав ей бумажный пакет с лекарствами, любезно преподнесённый мне сексуальным доктором-пикапером.

Чёрт, я ведь даже не запомнила, как его зовут…

Захотелось истерично расхохотаться, но при тёте я, конечно, не стала этого делать.

– Ну хорошо. А мне так и не дали выспаться, представляешь. С работы позвонили, ехать надо.

Тётя у меня была крутым топ-менеджер в каком-то крупном московском холдинге. И даже в отпуске ей не давали нормально отдохнуть.

– Представляю, как ты устаёшь от такого темпа, – сочувственно посмотрела я на неё.

– Да я уже привыкла, – отмахнулась она. – Жалко только, что тебе опять сегодня придётся одной скучать. Но завтра, я обещаю, мы весь день проведём вместе! Накупим ведро всякой вредной вкуснятины, будем валяться на диване, смотреть телек, болтать и хохотать.

На мгновение я даже забыла про своего доктора, почувствовав острый прилив любви к тёте. Она – самый лучший человек на земле. И пусть другие члены моей семьи так не считают, но это чистая правда. Как же мне повезло, что она у меня есть.

– Не переживай, Вер. У нас впереди почти целый месяц, ещё успеем! – улыбнулась я.

Вера состроила виноватую мордашку, подошла ко мне и обняла. А потом помогла раздеться.

– Как тебе шубка, кстати? Не мёрзнешь в ней? – спросила она, вешая свой подарок на плечики и убирая во встроенный в стену зеркальный шкаф.

– Нет, она чудесная! Спасибо тебе ещё раз.

– Да брось. Могу я, в конце концов, немного побаловать свою племянницу? Ну, побежала я собираться. Тебе помочь руку мазью намазать?

– Да нет, Вер, сама справлюсь.

– Ну если что, зови, пока я здесь.

Тётя скрылась в ванной.

Я разулась и прошлёпала босыми ногами по роскошной тётиной квартире в выделенную для меня спальню. Почти целый месяц мне предстояло жить как королеве в царских хоромах. Ну, не в царских, конечно, но комната действительно была очень классной.

В центре стояла двуспальная кровать, накрытая мягким пыльно-розовым покрывалом, невероятно гладким на ощупь. Пол был застелен таким же розовым и нежным, как пух кролика, ковром. На стене висел огромный телевизор. А с другой стороны находилось ещё более огромное французское окно. И волочащиеся по полу воздушные шторы.

Напротив кровати – туалетный столик и большой шкаф для вещей, который я на свою голову решила немного пододвинуть, чтобы поставить у окна привезённый с собой мольберт. Не могла долго без своих красок. А теперь было непонятно, когда снова возьму в руки кисть. Оставалось надеяться, что выписанные доктором-пикапером лекарства скоро помогут.

В общем, о такой спальне можно только мечтать. Но ещё больший шик придавало этой комнате и этому дому то, что они находились в Москве.

Я обожала этот город.

Позови меня тётя провести у неё целый отпуск ещё хотя бы год назад, я бы, наверное, умерла от счастья. Но тогда у неё и без меня своих проблем хватало.

А теперь уже я не могла ничему порадоваться в полную силу. Наоборот, старалась испытывать как можно меньше положительных эмоций, потому что после всегда случался откат. Мой персональный адский котёл, в котором я варилась последние месяцы, начинал бурлить с ещё большей силой.

И поэтому то, чему я позволила случиться с доктором, было чистым безумием с моей стороны.

Положила телефон и пакет с лекарствами на кровать, сама села рядом. Потрогала пальцами немного припухшие после поцелуев губы. Закрыла глаза, и сердце снова часто-часто забилось в груди.

Боже, у меня раньше никогда такого не было!

Каждый раз наедине с доктором мои мозги выключались. Я не думала ни о чём, и камень в груди на время испарялся. Я даже боль в руке переставала замечать!

Когда я увидела его впервые, там, в холле клиники, едва не лишилась дара речи. Таких красивых врачей я никогда не встречала. Ещё этот идеально выглаженный белый халат, который так выгодно подчёркивал его мужественную фигуру. И натягивался при каждом движении широких плеч...

Зачем только Вера настояла, чтобы я потащилась туда на ночь глядя? Уж лучше бы я дождалась утра!

Мне даже просто разговаривать с доктором давалось с трудом, а от мысли, что он станет ко мне прикасаться, и вовсе хотелось упасть в обморок!

Но надо же, не упала.

Я сказала ему, что подумаю.

Подумаю!

Согласна ли я встречаться с ним только ради секса.

Да любая уважающая себя девушка после такого вопроса залепила бы ему пощёчину.

А я сказала, что подумаю. Кошмар.

Неужели я всерьёз собралась над этим размышлять?

Не зря говорят, что большие города развращают. Всего несколько дней в Москве – и вот, пожалуйста. Что будет дальше? Страшно себе представить.

Высыпала содержимое пакета с препаратами на кровать. Аккуратно закатала рукав свитера и нанесла мазь на больное место. Легонько помассировала, надеясь, что это поможет. Хотя теперь боль в руке стала наименьшим поводом для переживаний.

9. Покорить Эверест

Отправил сообщение и долго смотрел на экран с двумя галочками «прочитано», чувствуя себя идиотом. Не покидало ощущение, будто Маша согласилась подумать над моим хамским предложением только для того, чтобы я разблокировал двери и выпустил её из машины.

Но, как говорится, что сделано – то сделано, обратно фарш не провернёшь.

Телефон пиликнул входящим сообщением, когда я уже выезжал с Машиного двора.

«Это никак не поможет тебе убедить меня согласиться»

Невольно усмехнулся. Ну, по крайней мере, у нас складывался диалог. Это намного лучше, чем если бы она послала меня куда подальше. Но рано я радовался.

Притормозив на красном, напечатал ответ, всё ещё улыбаясь во все свои тридцать два зуба:

«А что поможет?»

На этот раз Маша ничего не ответила.

Я рулил и без конца поглядывал на телефон. Он упорно молчал всю дорогу, заставляя меня с каждой минутой всё больше терять веру в успех операции.

Ехать домой не хотелось. На улице всё так же валил снег, но на щедро посыпанных реагентами дорогах не образовывалась каша, и кататься по ним было приятно.

Я долго колесил по центру, разглядывал старинные монументальные здания и современные стильные высотки. Мне нравилось здесь. Мне нравилось здесь всё. Огромный бурлящий жизнью город. Он будил во мне что-то. Что-то новое – или хорошо забытое старое. Какое-то дикое, необузданное желание жить. Идти вперёд. Не останавливаться на достигнутом. Покорить Эверест и вернуться обратно. Доказать всему миру, что я чего-то стою. Как в детстве...

Но тогда я мечтал достичь всевозможных вершин, чтобы мой биологический отец однажды узнал о моих успехах и горько пожалел о том, что отказался от меня. Но теперь мне было на него плевать. Теперь природа моих желаний носила совсем иной характер. Будто я очнулся от долгого сна и наконец взглянул на мир ясными глазами.

Я вернулся домой, когда уже начало темнеть. А Маша так и не написала.

Следующая неделя выдалась суматошной. По моей инициативе меня отправили на повышение квалификации, где я проводил половину дня, а другую половину – вёл приём в клинике.

О своей необычной пациентке вспоминал только по ночам. Маша с завидным постоянством снилась мне, и просыпался я с мучительным стояком. Но больше не предпринимал попыток связаться с ней. Она ведь так и не ответила на моё сообщение. Я решил оставить девушку в покое.

Только нужно было срочно найти кого-то, чтобы снять напряжение, и выбросить уже эти голубые глаза из своей головы.

В субботу вечером, закончив работу, я зашёл в кофейню недалеко от клиники, там варили самый лучший кофе в округе. И почти всегда была очередь.

Этот раз не стал исключением. У стойки, где трудились сразу три баристы в одинаковых форменных рубашках, скопился народ.

Я подошёл ближе, намертво прилепившись взглядом к длинной копне светлых волос, спадающих вниз по очень знакомой шубке. Их обладательница стояла в конце очереди ко мне спиной. Будто почувствовав мой взгляд, она повернула голову, и я обрадовался, как ребёнок.

Хоть и решил, что продолжать общение с Машей – плохая идея, сейчас, когда я увидел её здесь перед собой, мне напрочь отшибло память. Не задумываясь, подошёл к своей голубоглазой пациентке, которая успела отвернуться и сделать вид, будто не узнала меня. Наклонился к ней сзади и нагло прошептал в ухо:

– Привет...

Только после этого заметил, что Маша здесь не одна. Рядом с ней стояла молодая стильно одетая женщина, удивлённые глаза которой тут же впились в меня с особой пристальностью.

– Привет, – ошарашено повернулась ко мне Маша и смущённо покосилась на ту самую женщину.

– Добрый вечер, – улыбнулась мне та, продолжая разглядывать с неприкрытым любопытством.

– Добрый, – ответил я с вежливой улыбкой. И снова посмотрел на Машу, которая сейчас выглядела ещё более напуганной, чем в день нашего эксцентричного знакомства: – Как твоя рука?

– Спасибо, уже намного лучше, – скромно ответила она.

– Маша, ты нас не представишь? – звонко поинтересовалась её спутница.

Маша, казалось, испытывала какую-то просто чудовищную неловкость. Будто её только что застукали с любовником, не меньше. Её щеки пылали красным, глаза то бегали, то смотрели вниз, под ноги.

Я ничего не понимал. Может, она обманула по поводу мужа? Но зачем?

– Это Вера, моя тëтя, – произнесла, наконец, моя пациентка и сконфуженно замолчала.

– Илья, – представился я и пожал Машиной тëте руку.

– Очень приятно! – Она, в отличие от своей племянницы, держалась уверенно и свободно. И вела себя вполне… дружелюбно. Что окончательно сбивало с толку.

– Взаимно, – ответил я, снова переключив внимание на Машу.

Пока мы тут знакомились, народ за стойкой незаметно рассосался, и подошла наша очередь.

– Добрый вечер, один апельсиновый раф и один латте с корицей, пожалуйста, – обратилась родственница Маши к баристе.

– И двойной американо. Я заплачу, – добавил я, мягко оттеснив её от кассы.

– Какой приятный молодой человек, – проворковала Вера, подтолкнув плечом свою племянницу, пока та продолжала стоять рядом и упорно молчать, глядя в пол. – А откуда вы с Машей знакомы, если не секрет?

– Илья – врач, мы познакомились в клинике, куда я ходила с рукой, – неожиданно подала голос Маша, наконец, отлепив взгляд от пола.

– И ты мне даже ничего про него не рассказала? – Тётушка с шутливым задором толкнула племянницу в бок. – Как ты могла?

– Вер, – с укором посмотрела на неё Маша.

– Ладно, молчу-молчу. Илья, а вы никуда не торопитесь? Может быть, составите нам компанию?

– С удовольствием, – ответил я, заметив, как Маша возмущенно округлила глаза. Но возражать не стала.

Дождавшись заказа, мы устроились за удачно освободившимся у окна столиком. Вера засыпала меня вопросами о работе, Маша сидела и смотрела в свою чашку. Я чувствовал себя максимально странно, не понимая, что происходит.

От меня не ускользнуло, как Вера иногда бросала быстрые взгляды на свою племянницу, будто желая увидеть её реакцию на мои слова. И как внимательно следила за мной, когда я в свою очередь пытался встретиться глазами с Машей.

10. Хитрый джинн

Казалось, она смутилась на секунду. Щёки снова тронул розовый румянец.

Но уже спустя мгновение Маша приосанилась. Поправила высокий ворот шерстяного платья, мимолётно коснулась пальцами волос, убрав их за уши. Посмотрела мне в глаза и задорно поинтересовалась:

– Ты что, следишь за мной?

– Вообще-то, я тут работаю за углом, – усмехнувшись, развёл я руками. – Не поверю, что ты забыла.

Маша улыбнулась. В её прекрасных голубых глазах плясали озорные огоньки. Складывалось такое впечатление, что с уходом тëти девушку будто подменили.

Она взяла двумя руками свою чашку и отпила из неё.

– Я подумала. И решила, что это плохая идея, Илья, – деловито сообщила Маша.

Ну, в общем, я ничего другого от неё уже не ожидал. Однако несмотря на то, что меня в очередной раз отшивали, происходящее всё больше нравилось мне.

– Почему плохая? – с деланным любопытством поинтересовался я.

– Потому что ты обязательно в меня влюбишься, – убила она меня ответом, – и будешь ходить за мной по пятам, умоляя выйти за тебя замуж, а мне это совсем не нужно.

– Вот это самоуверенность, – негромко рассмеялся я. – А может, ты сама боишься в меня влюбиться, м?

– Может, и боюсь, – не стала спорить Маша. – Какая разница, кто из нас станет жертвой? Главное, что идея всë-таки плохая.

– Ну а если мы влюбимся друг в друга?

Девушка покрутила головой.

– Обычно всегда влюбляется кто-то один. А второй либо позволяет себя любить, либо отвергает, причиняя жуткую боль. Честно говоря, меня ни тот, ни другой варианты не устраивают.

– Откуда в тебе столько пессимизма? – удивился я.

Маша пожала плечами.

– Не ты ли мне недавно говорил, что никогда не встречал счастливых семей?

– Говорил, да, – согласился я, взяв со столика свой стакан и отпивая горячий кофе. – Но из любого правила бывают исключения. Я думаю, нам с тобой будет так классно вместе, что ради этого не жалко и чем-то пожертвовать.

– Не жалко пожертвовать чьим-то сердцем? – хитро прищурившись, уточнила она.

– Понимаешь, Маша, – вздохнул я, покрутив в руках стакан и вернув его на место, – жизнь такая штука, никогда не знаешь, с какой стороны она ударит. Если постоянно бояться, что случится что-то плохое, можно и не жить вовсе.

Маша опустила глаза на свою чашку и принялась задумчиво водить пальчиком по фарфоровому ободку.

– Но ведь если есть шанс уберечь себя от боли, глупо же им не воспользоваться? – в конце концов, спросила она.

– Ещё глупее отказывать себе в удовольствиях, боясь того, что может даже не произойти.

Маша посмотрела на меня, и её глаза снова коварно заблестели.

– А я смотрю, язык у тебя подвешен, – поддела она меня.

– Поверь, это не единственное моё достоинство, – ухмыльнулся я.

– О, я в этом даже не сомневаюсь.

Какое-то время мы снова сидели и молчали, глядя друг другу в глаза, не замечая суеты вокруг. У стойки толкались люди, ожидая свои заказы, кто-то сновал по залу в поисках свободного места, кто-то слишком громко разговаривал, у кого-то без конца звонил телефон. Но нам было всё равно. Казалось, будто кто-то приглушил звуки всего остального мира или накрыл наш столик невидимым куполом.

– Ты очень красивая, – сказал я.

– Ну прекрати, – возмутилась Маша, пряча улыбку. – Нормально же общались, что ты начинаешь?

– Нет, правда, ты очень красивая. Не в смысле этих навязанных эталонов красоты, а как человек. Я много разных людей встречаю каждый день, и все они в большинстве похожи друг на друга, а ты... Ты другая. У тебя глаза такие... Умные.

– Как у собаки? – с серьёзным видом уточнила девушка.

Я чуть кофе не поперхнулся.

Нет, я, конечно, не мастак делать комплименты, но могла бы и промолчать из вежливости.

– Маш, я, между прочим, искренне, не надо ёрничать.

Она тут же перестала улыбаться и пронзительно посмотрела на меня.

– Ладно, ты тоже красивый.

– Да, я знаю, – с важным видом кивнул я.

– Пффф… – Маша закатила глаза и звонко рассмеялась.

И я залюбовался ею. Её веселье было таким искренним и заразительным, что хотелось смеяться тоже. Но я только улыбался и смотрел.

Чёрт, кажется, жертвой всё-таки быть мне.

– Хочешь ещё кофе? – предложил я, заметив, что её чашка опустела.

– Нет, спасибо.

– А есть хочешь? Поехали в другое место.

– Нет. – Маша с тёплой полуулыбкой покачала головой.

– Может быть, хочешь чего-нибудь сладкого? Тортик? Пирожное? – продолжал гадать я.

– Не-а.

– А что же ты тогда хочешь?

Маша кокетливо пожала плечами.

– Не знаю.

Наш столик был очень маленьким. Стоило всего лишь завести под него руку и наклониться немного вперёд – и вот я уже коснулся ладонью девичьего колена. Обтянутого лишь тонкой тканью колготок. Или, возможно, чулок…

Маша на мгновение опустила ресницы, выдохнув. А её пальцы сильнее сжались на пустой чашке.

Как мало мне было нужно рядом с этой девушкой, чтобы заиграла кровь и возбуждение побежало по венам.

– Подумай хорошо, – произнёс я, понизив голос, легонько поглаживая её колено, – чего ты хочешь. Я выполню любое твоё желание, как джинн из сказки. Но только при одном условии.

– При каком условии? – едва слышно отозвалась Маша.

– Желание должно быть искренним.

– Ах ты хитрый джинн...

Моя рука забралась чуть выше, и я легонько сжал пальцами Машину ногу. Девушка снова прикрыла глаза.

– Да, я такой. Ведь на самом деле я знаю, чего ты хочешь.

– И чего же я хочу?

– Ты хочешь... – Моя рука забралась ещё выше, переместившись на внутреннюю сторону бедра. – Чтобы... – Я продвинулся ещё на пару сантиметров и посмотрел Маше в глаза. – Чтобы я тебя...

Но тут она плотно сжала ноги и не пустила меня дальше.

– Джинн очень самонадеянный, – осуждающе произнесла она с пылающим лицом.

– Джинн ужасно соскучился по твоим губам.

11. Мы созданы страдать

Маша

Никак не могла поверить, что согласилась на эту авантюру. Волновалась ужасно, всю ночь толком не спала. И с утра была как на иголках…

Попросила Илью заехать за мной днём. Вечером тётя, скорее всего, будет дома, и тогда мне придётся как-то объяснять ей своё отсутствие. Вера и без того засыпала меня вопросами об Илье.

Нет. Никто не должен был о нас знать. Мне так будет легче.

Целых два часа я провела в ванной, избавляясь от каждого ненужного волоска на своём теле. Какое счастье, что назначенное Ильёй лекарство помогло, и рука прошла. А вместе с ней и спина перестала беспокоить.

Очень хотелось, чтобы сегодня всё прошло прекрасно, и я не пожалела о своём сумасшедшем поступке.

Расчесала волосы и тщательно высушила их феном. Красивого белья у меня не было, поэтому пришлось надеть простое чёрное. Надеялась, что для Ильи это не играет большой роли. В конце концов, не бельё же его во мне привлекло.

Отыскала на дне чемодана любимое облегающее платье из мягкой белой ткани. Я до сих пор ещё не переложила все свои вещи в шкаф. С другой стороны ­ – а зачем? Всё равно скоро уезжать.

Тряхнула головой, чтобы отогнать подкрадывающиеся тяжёлые мысли. Думать об отъезде совсем не хотелось. Только не в этот день.

Через голову натянула на себя платье, вытащила волосы из горловины и распустила их по плечам.

Покрутилась перед зеркалом – ну вроде бы красавица. Только вот от волнения зуб на зуб не попадал.

Взгляд упал на голые ноги, и я стукнула себя ладонью по лбу.

Колготки! Я чуть не забыла колготки.

Конечно, на такие свидания полагается надевать чулки. С красивой кружевной резинкой. Но чулок у меня тоже не было.

Ну и ладно, это ведь не главное?

«Главное, чтобы Илья не оказался маньяком или извращенцем», – услужливо подсказал внутренний голосок. Но я отмахнулась от него.

Всё будет хорошо. Я это чувствовала. Ну или мне хотелось так думать.

Телефон пиликнул входящим сообщением. На экране высветился номер Ильи.

«Я внизу, спускайся».

Сердце мгновенно затрепетало – ну вот и всё, пора!

Стоило представить, что совсем скоро мы с Ильёй будем касаться друг друга обнажёнными, по телу проходила дрожь.

Сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух из лёгких. Нужно было идти.

Илья ждал меня, стоя у своей машины напротив подъезда. В распахнутом сером пальто, из-под которого виднелась чёрная водолазка и тёмно-синие джинсы. Такой стильный, красивый молодой врач. Мы встретились взглядами, и он улыбнулся мне особенной, многообещающей улыбкой. От которой у меня болезненно потянуло в груди.

Я могла бы влюбиться в него без памяти.

Но любовь – это боль.

Счастливый финал бывает только в сказках. А в жизни... В жизни мы все созданы страдать.

На непослушных ногах я приблизилась к Илье.

– Привет, – произнёс он, и его улыбка сделалась настороженной. – Всё хорошо?

– Да, – кивнула я, стараясь придать своему лицу непринуждённый вид.

Но Илья был слишком проницательным.

– Точно? – недоверчиво переспросил он.

– Абсолютно.

– Тогда поехали?

– Поехали.

Он наклонился ко мне, коснулся рукой талии и целомудренно поцеловал в щёку.

От него пахло вкусными мужскими духами. Хотелось прильнуть к нему и вдыхать, вдыхать, вдыхать… Но голова и без того кружилась, а ноги едва держали.

Илья распахнул для меня дверь своей машины, помог сесть. Мне нравилось, что он ведёт себя так сдержанно и галантно.

Сев за руль, Илья взял мою руку и посмотрел в глаза.

– Маша, точно всё хорошо?

– Точно-точно, – подтвердила я с натянутой улыбкой.

– Если хочешь, мы всё ещё можем поехать в кино.

– Ну вот ещё. Ты передумал, что ли? – с нарочитым возмущением сузила я глаза.

– Разве я похож на сумасшедшего? – улыбнулся он.

– Тогда поехали уже быстрее!

Илья усмехнулся и отвернулся к лобовому стеклу.

Всю дорогу я едва дышала от волнения. Ладошки ужасно потели, низ живота сводило истомой.

Илья, казалось, был абсолютно спокоен и сосредоточен на дороге. Лишь иногда бросал на меня короткие взгляды, от которых становилось жарко.

Ехали мы недолго. Или мне так показалось из-за мандража, но вскоре машина остановилась у красивого многоэтажного дома. Илья так же открыл мне двери, подал руку и помог выйти. Да так и не отпустил. Держа за руку, повёл в свою квартиру.

В подъезде мы вошли в лифт, и когда тот медленно пополз наверх, Илья меня обнял и притянул к себе. Губ коснулось его горячее дыхание.

– Ты вся дрожишь, – сообщил он мне шёпотом.

– Я знаю, – так же шёпотом ответила я.

Лифт приехал, двери распахнулись, и мы прошли в квартиру.

Илья помог мне снять шубу и разуться, скинул своё пальто и прошёл в центр комнаты, где располагалась широкая барная стойка.

Я огляделась и подумала, что эта квартира очень подходит ему. Стильная и брутальная студия с мужским интерьером.

Внимание притянула большая кровать у окна. Вокруг которой было слишком много воздуха и пространства. Я представила себя без одежды на ней, и щёки мгновенно запылали.

– Проходи, не стесняйся, – произнёс Илья будничным тоном, так, словно ничего особенного сейчас не происходило. – Будешь чай или кофе? Или, возможно, что-то покрепче? Есть вино, шампанское, виски…

Не обнаружив поблизости зеркала, я на ощупь поправила платье и направилась к барной стойке, несмело шагая по гладкому напольному покрытию. Оно холодило ступни через тонкую ткань колготок.

– Воды, если можно, – попросила я, ощущая сухость в горле.

– Что так скромно? – улыбнулся Илья, забирая с полки прозрачный стакан и наполняя его водой из фильтра.

Пожала плечами. Мне бы такое спокойствие.

Он дал мне в руку стакан, и от секундного соприкосновения наших пальцев, меня пробрало до мурашек.

Сделав несколько глотков, я поставила стакан на барную стойку.

12. Нежный цветок

Илья

Меня так бесило, что Маша хочет от меня лишь секса.

Хотя, казалось бы, я ведь сам до недавнего времени вёл себя примерно таким же образом с другими девушками. Более того, меня напрягало их неизменное желание постоянно всё усложнять, и я мечтал однажды встретить ту, с которой мы бы смотрели на вещи одинаково.

Теперь же, когда я, наконец, её встретил, меня это ни черта не устраивало.

Именно с Машей мне хотелось, чтобы всё было иначе.

А вместо этого я чувствовал себя так, словно меня используют. Противное ощущение.

Маша не спешила выполнять мою просьбу снять платье. Стояла и смотрела на меня своими огромными глазами, как кролик на удава. Будто я попросил её о чём-то запредельном. Но ведь она сама этого хотела, не так ли?

– Что такое, Маша? Хочешь, чтобы я помог тебе? – спросил я, склонив голову на бок, не в силах хоть на секунду оторвать от неё взгляд.

Сегодня она была особенно красива. В этом белом платье с распущенными светлыми волосами похожа на ангела. Только крыльев за спиной не хватало.

– Нет, – хрипловатым голосом ответила она. – Ты первый.

Я усмехнулся и послушно стянул через голову водолазку, бросив её на стул.

Маше понравилось то, что она увидела. Её губы соблазнительно приоткрылись, а взгляд приклеился к моему голому торсу.

Я знал, что у меня красивое тело, но ещё никогда прежде так не гордился этим.

– Теперь твоя очередь, – произнёс я, опираясь поясницей и локтями на барную стойку.

Но Маша всё ещё не торопилась раздеваться. Огладила ладонями подол своего платья, будто хотела избавиться от несуществующих складок. А потом подняла на меня взгляд и тихо поинтересовалась:

– Ты не мог бы отвернуться?

– Зачем? – не понял я.

– Я бы не хотела, чтобы ты смотрел.

– Почему?

– Потому что… потому что, – неловко пожав плечами, выдала она исчерпывающий ответ.

– То есть мне совсем нельзя смотреть? – уточнил я. – Ты разденешься и спрячешься под одеяло?

– Было бы идеально, – скромно улыбнулась Маша.

– Нет, так не пойдёт.

Я оттолкнулся руками от стойки и направился к ней.

Маша часто захлопала ресницами и обхватила себя руками за плечи, будто желая защититься. Это не понравилось мне. Я бы хотел, чтобы со мной она чувствовала себя свободно.

– Я хочу тебя видеть, – сказал я, укладывая ладони ей на талию. – Не нужно меня стесняться.

Она всё ещё слегка дрожала. С ума сойти. Что же с ней будет, когда я окажусь внутри?

– Я просто немного волнуюсь, – призналась Маша, осторожно дотронувшись пальцами до моей груди и проведя ими вниз до самого пояса джинсов.

Моё тело бурно отреагировало на её скромную ласку, заставляя меня шумно втянуть носом воздух.

Я притянул Машу к себе и заключил в объятия. Она, как нежный цветок, источала тонкий сладкий аромат.

Запустил пальцы в её шёлковые волосы, отстранился и посмотрел в глаза.

Несмотря на то, что комнату заливал дневной свет, Машины зрачки были расширены, их окружал лишь тонкий голубой ободок радужки. Я прекрасно понимал, что это значит. И всё же…

– Нам не обязательно торопиться, – мягко произнёс я, хотя самому адски хотелось обратного.

– Всё в порядке, – ответила Маша. И спустя мгновение добавила тише: – Поцелуй меня. Пожалуйста…

Дважды просить ей не пришлось.

Я наклонился и накрыл её губы своими, толкнулся языком во влажную глубину рта, прижимая Машу к себе сильнее. Она так сладко застонала и сразу сделалась мягкой, податливой, позволяя мне ласкать её сквозь ткань платья, где и как захочу.

В джинсах стало тесно. Невыносимо хотелось избавиться от них, но в заднем кармане лежал презерватив. И потом, ещё сильнее я желал освободить Машу от её прекрасного платья и посмотреть на то, что пряталось под ним.

– Подними руки, – потребовал я, заставив себя оторваться ненадолго от её вкусных губ.

На этот раз Маша послушалась меня и завела согнутые в локтях руки за голову.

Я подхватил нижний край её платья и потащил вверх, с наслаждением наблюдая, как сантиметр за сантиметром обнажаются соблазнительные девичьи изгибы.

И вскоре золотистые волосы рассыпались по голым плечам девушки. А платье за ненадобностью полетело куда-то в сторону.

Маша опустила руки вдоль туловища и осталась стоять передо мной только в чёрном нижнем белье и полупрозрачных бежевых колготках. Её расфокусированный взгляд жадно следил за моим лицом, считывая реакцию.

А я как завороженный разглядывал красивое девичье тело. Оно так и манило прикоснуться.

Я обнял Машу одной рукой за талию и притянул к себе, другой коснулся её шеи. Провёл большим пальцем по щеке и красным от поцелуев губам, сминая их. Снова поцеловал, с наслаждением втягивая и прикусывая каждую по очереди.

Стянул лямку бюстгальтера с Машиного плеча, приник к нему губами, оставил влажный след языком по гладкой коже, отчего руки девушки вмиг покрылись мурашками.

– Пойдём на кровать? – Мой голос прозвучал хрипло.

Маша прикрыла глаза и согласно кивнула.

Я подхватил её на руки и уложил спиной на постель, накрывая сверху собой и продолжая жадно целовать. Губы, шею, грудь – всё, что было для меня доступно и манило своей привлекательностью. Я едва контролировал себя, чтобы не оставлять засосы на нежной коже.

Маша страстно мне отвечала, впиваясь пальцами в мои плечи и закрывая глаза от удовольствия. Её тело трепетало под моим, и мои ласки становились всё смелее и настойчивее. Я сжимал её грудь, проталкивая ладонь под плотные чашки бюстгальтера, с нажимом оглаживал рёбра и плоский девичий живот, варварски сминал Машины ягодицы.

Я хотел её как никого никогда.

А Маша хотела меня, в этом не было никаких сомнений. Её тело красноречиво говорило об этом, выгибаясь и отвечая трепетом на каждую мою новую ласку.

Смотрел ей в глаза и гладил рукой между бёдер, где было горячо и влажно – это чувствовалось даже сквозь ткань белья и колготок.

13. Мы так не договаривались

Маша

– Наверное, нужно подстелить что-нибудь, не хочу испортить твоё роскошное постельное бельё, – смущённо пробормотала я, лёжа под Ильёй и испытывая жуткую неловкость. Природу которой не понимала совершенно. Ведь это всего лишь физиология, и стесняться тут нечего. Только я ничего не могла с собой поделать. – Или, может, нам лучше пойти в ванную, и там…

Илья смотрел на меня так, будто не понимал до конца, о чëм я толкую.

– Ты шутишь? – в итоге выдал он.

– Нет…

– Ты девственница?

– Да.

– И как же так вышло?

– Просто не везло... с парнями. Я ведь разочаровалась в любви, помнишь?

– Та-а-ак, – протянул Илья, отжимаясь от постели и вставая.

Мышцы на его плечах при этом напряглись и перекатились, невольно привлекая к себе внимание. Фигура у Ильи была потрясающая.

Но лишившись его объятий, я тут же почувствовала себя холодно и неуютно.

Илья сел на край кровати ко мне спиной и наклонился вперёд, опираясь локтями на разведенные в стороны колени.

Я тоже переместилась в сидячее положение и быстро поправила съехавший вниз бюстгальтер. Где-то внутри заскреблось неприятное предчувствие. Чего вдруг Илья подскочил?

– Всё в порядке? – осторожно уточнила я, непроизвольно наклоняясь к его напряжённой широкой спине. Да так и застыла в этой позе.

– Нет, – отозвался он, не оборачиваясь.

Я была сбита с толку. Прежние мои парни радовались, узнав, что я девственница. Каждый мечтал стать первым. Правда, ни с одним из них до этого у меня так и не дошло...

Встав на четвереньки, я перебралась к краю постели и села рядом с Ильёй. Взволнованно уставилась на его профиль, который был непроницаемым.

– Ты что, расстроился?

– Нет, – сухо ответил Илья, продолжая смотреть прямо перед собой. – Просто мы так не договаривались.

Нехорошее предчувствие внутри меня усилилось, трансформируясь в нечто иное.

– А в чем проблема? – поинтересовалась я, стараясь держать голос ровным, пока по внутренностям всё сильнее разливалось горькое чувство досады. – Ты что, вида крови боишься? Вроде врачи не должны таким страдать.

– Дело не в этом, Маша. – Он наконец обернулся и строго посмотрел на меня.

– А в чëм же тогда?

– Я понятия не имею, как себя вести с девственницами.

– Думаю, примерно так же, как и со всеми остальными, – недоуменно пожала я плечами.

– Нет, в моём понимании это всё усложняет. По идее, я после этого должен буду жениться на тебе, – с раздражением заявил он.

Почему-то это меня кольнуло. Значит, всë-таки я оказалась права на его счëт. Илья действительно хотел со мной поразвлечься, не более.

– О, ты забыл о нашем уговоре? – уязвлëнно поинтересовалась я. – Мы встречаемся только три недели. Жениться на мне не нужно.

– Но в нашем договоре не было пункта о том, что ты девственница.

– Ладно. Если для тебя это такая проблема, тогда мне лучше уйти.

Я спрыгнула с кровати, судорожно оглядывая пространство вокруг в поисках своего платья. Обнаружив его на полу, быстро подобрала и, на ходу натягивая на себя, отправилась прямиком к выходу из квартиры.

Лицо горело огнём, и в груди пекло так, что не вздохнуть.

– Маша, подожди, – раздался сзади усталый голос Ильи.

Но я уже добралась до прихожей.

– Извини, что зря потратила твое время. Я и предположить не могла, что ты так к этому отнесëшься. Думала, наоборот, тебе будет приятно... – скороговоркой бубнила я, торопливо обуваясь и накидывая на плечи шубку.

Хотелось как можно скорее уйти из этой квартиры, сбежать от ужасной удушливой неловкости или хотя быть чуть-чуть ослабить давление её щупальцев на шее.

Покончив со сборами, я обернулась.

Илья стоял позади меня. Он всё ещё был обнажён по пояс. А в области ширинки на джинсах выпирал внушительный бугор. Почувствовав, как лицо обдало жаром, я поспешно отвела глаза.

Илья подошёл ближе и опëрся рукой на дверной косяк.

– Маша, прекрати. Раздевайся, не надо никуда уходить, – примирительным тоном попросил он, глядя на меня сверху вниз. – Я просто не ожидал... Останься.

Внезапно в груди всё сдавило, а глаза защипало от обиды.

– Ты всё испортил! – выпалила я.

Илья напряжённо смотрел на меня несколько секунд, изучая цепким взглядом. Потом медленно произнëс:

– Хорошо. Я отвезу тебя домой.

– Не надо, сама доберусь.

– Я сказал отвезу, – с нажимом повторил он.

Что-то было в его голосе такое, что я не осмелилась дальше спорить. Просто промолчала.

А он прошëл в комнату, подхватил со стула свою водолазку. Ловко надел её через голову, обтянув чёрной тканью мускулистый торс. Затем вернулся в прихожую, снял с вешалки пальто, взял ключи от машины и открыл входную дверь.

Спускались в лифте, глядя друг другу в глаза в давящей тишине.

От разочарования хотелось реветь, но при Илье я не могла себе этого позволить. Вместо того чтобы жалеть себя, старалась разозлиться. Только ничего не выходило.

Илья был чернее тучи.

Мне так хотелось, чтобы он сказал что-нибудь. Что угодно. Как-то сгладил эту ситуацию между нами. Потому что сама я вряд ли сейчас была способна на нечто подобное.

Откуда-то из глубин сознания поднималось знакомое мерзкое чувство вины. Заставляя сомневаться в каждом слове, в каждом поступке, который я осмелилась себе позволить в отношении этого мужчины.

Может, я и правда поступила некрасиво, молчав о своей девственности до последнего? А ведь я и вовсе не хотела говорить Илье о ней, думала, сам потом увидит и всё поймёт. И не сказала бы, если бы не эти его белоснежные простыни…

14. Ты первый начал

Маша

Наверное, будь я хоть чуточку сильнее характером, настояла бы на том, что не нужно меня подвозить.

Потому что находиться наедине с Ильёй в машине казалось пыткой.

Он продолжал упорно молчать, и я тоже не проронила ни звука с тех пор, как мы покинули квартиру.

Мечтала, чтобы мы доехали как можно скорее, но, как назло, Илья никуда не спешил. Медленно вращал руль своими большими мужественными руками. А потом и вовсе зачем-то принял вправо и остановился у обочины дороги.

– Я сейчас вернусь, – бросил он мне и вышел из машины, направляясь к островку павильонов неподалёку, пестрящих разнообразными вывесками.

Глядя на его удаляющуюся спину, я подумала – это удачный момент, чтобы сбежать.

Машину Илья не закрыл. Зайду за угол, вызову такси. Номер доктора добавлю в чёрный список. Я ведь ему ничего не должна. Да и вряд ли Илья сильно расстроится из-за моего побега.

Но, конечно, я бы ни за что не осуществила такой план. С самого детства не могла грубо поступать с людьми. А жаль. Некоторые очень даже этого заслуживали.

Утешала мысль, что мои мучения всё равно не продлятся долго. Скоро Илья вернётся, отвезёт меня домой, и мы распрощаемся.

Я откинулась на спинку сидения, прикрыла глаза и стала считать секунды, чтобы голова была чем-то занята и не изводила меня неприятными мыслями.

Хлопнула дверь со стороны водительского сидения, впустив в салон порцию холодного воздуха с улицы. Я открыла глаза.

Илья вернулся не с пустыми руками. Держал на картонной подставке два ярких стаканчика с кофе, один из которых протянул мне.

– Латте с корицей, правильно? – уточнил он как ни в чём не бывало.

– Правильно, – растерянно ответила я, забирая напиток из его рук, – спасибо…

Кофе был как нельзя кстати.

Открыла крышечку и сделала небольшой глоток. Ароматный, вкусный, в меру горячий…

Илья запомнил, какой кофе я пью.

Чудесным образом улетучилась вся неловкость между нами, и стало легко-легко. Я спрятала улыбку, которая так и рвалась с губ.

Хорошо, что я не сбежала.

Удобно устроившись на своём сидении вполоборота, лицом ко мне, Илья тоже отпил свой кофе и будничным тоном поинтересовался:

– Значит, ты выбрала меня, чтобы лишиться невинности?

Вот. Чёрт.

Неловкость вернулась. Но уже не такая удушливая, как раньше. Она приобрела совершенно иной оттенок. Кровь прилила к щекам, заставляя их пылать, но мне всё ещё хотелось улыбаться.

– Вообще-то, ты первый начал, – заметила я, принявшись водить большим пальцем по краю крышечки своего стаканчика.

– Ну да, – согласился он, переведя взгляд в лобовое стекло.

Постучал пальцами по рулю, отпил свой кофе, потом снова посмотрел на меня.

– Но неужели тебе не хочется, чтобы первый раз был с любимым человеком? Или у тебя есть какие-то причины спешить?

– Нет, – ответила я, немного подумав. – Просто я не собираюсь больше никого любить.

– Почему?

На этот вопрос я уже не могла дать ему честный ответ. Да и вообще не готова была обсуждать это с кем-либо, даже с самой собой.

Подумала, что лучшим вариантом будет отшутиться.

– А я русалочка. Если полюблю – стану морской пеной.

– Как интересно. Расскажи подробнее?

– Нет.

– Я, конечно, понимаю, что в женщине должна быть загадка, но это уже перебор, не находишь, Маша? – заметил Илья с едва уловимым налётом раздражения в голосе. Но всё же я его почувствовала, и стало неприятно.

– Я просто не хочу об этом говорить и не очень понимаю, почему тебя это волнует, ты ведь и сам, кажется, не сторонник любви, отношений и прочего, не так ли?

– Так, – подтвердил он. – Но я могу тебе открыто сказать о причинах такой позиции. И потом, я не исключаю, что однажды могу изменить свои взгляды.

– Ты говорил, что не готов инвестировать своё время в то, что не принесёт никому пользы, – напомнила я. – Можешь считать, что у меня примерно то же самое.

Илья опустил свой кофе в подстаканник на приборной панели и опёрся локтём на руль, ещё сильнее развернувшись ко мне всем корпусом.

– Маш, я просто перфекционист. И понял однажды, что в любви мне нужно либо всё, либо ничего. А так не бывает. Идеальных людей не бывает. И никто не обязан соответствовать твоим ожиданиям. Но если допустить, что существует такой человек, который словно создан специально для тебя…

– Ты говоришь так, будто можно выбрать кого полюбить. Мне кажется, когда влюбляешься по-настоящему, тебе неважно, какие у человека недостатки. Ты любишь в нём всё, даже то, что раньше раздражало в других.

– Тебе это знакомо? У тебя была такая любовь?

– Да… К сожалению.

– Что у вас произошло?

– О, это грустная и банальная история, прямо как в мыльной опере. Он клялся мне в вечной любви, но на самом деле просто поспорил с друзьями, что «распечатает эту целку». А я ради него хорошего парня бросила...

От нахлынувших воспоминаний у меня задрожали руки, и я крепче стиснула уже едва тёплый стаканчик с кофе.

– Хочешь, я найду его и набью ему морду? – поинтересовался Илья после небольшой паузы.

С моих губ невольно сорвался смешок, и камень в груди стал весить чуточку легче.

– Разве врачи таким занимаются? – с улыбкой спросила я.

– Ну а что, врачи не люди?

– Просто вы же клятву Гиппократа даёте – не навреди, и всё такое, – продолжала веселиться я.

– Клятву Гиппократа уже давно никто не даёт, сейчас есть просто клятва врача, и в ней, кстати, нет ни слова о том, что нельзя бить морды всяким козлам, обижающим хороших девушек.

Я смотрела на Илью с широкой улыбкой, ни на секунду не веря в то, что он всерьёз готов навалять моему обидчику. Но даже если Илья говорил это просто для того, чтобы поднять мне настроение, я всё равно была ему ужасно благодарна.

– Нет, Илья, не нужно, – покачала я головой. – Жизнь всё расставит по своим местам. Каждый получит, что заслужил.

15. Не заставляй меня умолять

Илья

– Честно говоря, я уже думала, что всё, ничего не будет, – изумленно посмотрела на меня Маша, а её прекрасные голубые глаза распахнулись ещё шире.

После того что я узнал, уже больше не мог воспринимать эту девушку как раньше. Нет, я по-прежнему хотел её до потери пульса, даже ещё сильнее, но теперь она казалась мне очень хрупкой и ранимой, почти хрустальной. Меньше всего на свете мне хотелось чем-то ей навредить. Наоборот. Я испытывал какое-то фанатичное желание защищать Машу. И показать ей, что мир на самом деле не так уж плох. Даже если я сам до конца в этом не был уверен.

А того козла, который обидел её, я просто возненавидел всей душой. Хотя говорят, что это нездорово – ненавидеть людей, с которыми ты лично не знаком.

– У меня и в мыслях не было отказываться, если ты так подумала, – заверил я, нежно проводя ладонью по её мягким и холодным волосам, сметая с них снежинки. – Я тормознул, только чтобы в ситуации разобраться. Потому что у меня это тоже впервые.

– Ты тоже девственник? – не преминула подколоть меня Маша.

Обожал, когда она становилась такой озорной кошечкой.

– Нет. С девственницей у меня будет впервые, – с улыбкой пояснил я очевидное.

Маша взволнованно вздохнула, глядя на меня исподлобья своими голубыми омутами и цепляясь за лацканы моего пальто тонкими пальчиками.

– Честно говоря, я уже всю смелость растеряла, – мило призналась она.

Я сжал её крепче в своих руках и со стоном прошептал на ухо:

– Не заставляй меня умолять.

Маша мелодично рассмеялась. Это был хороший знак. Но дурацкое ощущение, что эта девочка вот-вот может выскользнуть из моих рук, и я навсегда её потеряю, всё ещё не отпускало.

– Ух ты, какие люди! – раздался из-за спины удивлённый возглас.

И мы с Машей одновременно повернули головы на звук. В нескольких шагах от нас стояла Машина тётя, держа в руках небольшую белую коробку с логотипом известной кондитерской. Я сразу узнал женщину из-за яркой запоминающейся внешности. Казалось, она искренне обрадовалась, увидев нас.

– Добрый день, – с вежливой улыбкой поприветствовал её я.

А вот Маша вспыхнула и тут же заёрзала в моих руках, пытаясь избавиться от объятий.

– Вера… – расстроено пробормотала она. Я буквально физически ощутил её смятение.

– Здравствуйте, Илья! Вот так приятный сюрприз! Не ожидала вас здесь увидеть, – приветливо откликнулась Вера, подходя к нам ближе. – Маша не говорила, что вы общаетесь.

А я с досадой наблюдал, как Маша отходит от меня, пытаясь будто невзначай увеличить дистанцию.

– Да мы с Ильёй случайно встретились, у него здесь друг живёт, – смущённо соврала она, бросив на меня извиняющийся взгляд.

Я вообще перестал что-либо понимать. К чему этот спектакль, если её тётя всё равно уже увидела наши объятия? И наверняка всё поняла.

– Ну-ну, – хитро улыбнулась Вера, подтверждая мои выводы.

– Ты так рано сегодня, что-то случилось? – спросила её Маша, нервно сцепив руки в замок.

– Да нет, что ты, просто выкроила окошко между встречами, решила заскочить, чая с тобой выпить. А ты, оказывается, без меня совсем не скучаешь. Вы не торопитесь, Илья? Я тут купила тортик, нам с Машей его ни за что не осилить вдвоём. Поднимитесь к нам на чай?

– С удовольствием, – кивнул я.

У Маши было такое взволнованное лицо, что на мгновение я даже засомневался, правильно ли сделал, приняв приглашение.

Никак не мог понять, почему она так стесняется в присутствии тёти. Ещё одна загадка, которую очень хотелось разгадать.

Забрал из рук Веры коробку с тортом, и мы втроём отправились в подъезд.

Квартира, в которую мы поднялись, производила серьёзное впечатление. Над ней явно потрудился хороший дизайнер и профессиональная строительная бригада. Но интерьер казался каким-то кукольным, как будто девчачьим. Было сложно представить, что здесь мог жить мужчина.

Я вдруг понял, что помимо наличия тёти, абсолютно ничего не знаю о Машиной семье. Стало дико любопытно, кто её родители, есть ли отец и мать, какие у них взаимоотношения. Чёрт возьми, я даже понятия не имел, чем занимается Маша. Работает она, или учится. Но расспрашивать обо всём этом пока было не самое подходящее время.

Мы прошли на просторную светлую кухню, напичканную современной техникой. Вера быстро организовала чаепитие. Нарезала торт, расставила чашки, разлила по ним кипяток, стала предлагать нам с Машей разнообразные чаи.

Маша всё ещё вела себя скованно. Сидела с краю стола, молчала, глядя в основном в свою чашку с чаем. К своему куску торта на блюдце, который заботливо пододвинула к ней Вера, даже не притронулась. Девушку снова как подменили.

Я смотрел на неё и гадал в чём дело.

Вера, казалось, тоже не понимала, что с племянницей не так, но старалась не подавать вида. Она вела себя свободно, легко и непринуждённо поддерживала светскую беседу.

– Зима такая снежная в этом году, хоть иди и снеговика лепи, жаль, что у меня столько работы, да, Маш?

Маша только скромно кивнула.

– А вы умеете кататься на коньках, Илья? Мы с Машей давно хотели на каток съездить, а я как назло всё никак не могу вырваться надолго из офиса.

Я едва сдержал улыбку. Кажется, Вера всерьёз задалась целью свести нас с Машей.

Знала бы она, какой чудесный договор мы заключили с её племянницей, вот бы удивилась.

– Да, я умею. С радостью покатался бы, – весело отозвался я.

Маша растерянно посмотрела сначала на тётю, потом на меня. Её щеки снова покрыл милый розовый румянец.

– Вообще-то, я не очень сильно хочу на каток, – в итоге сдержанно высказалась она.

– А кто говорил мне, что мечтает научиться кататься? – сдала с потрохами Вера свою племянницу, заставив её ещё гуще покраснеть.

Маша только открыла рот, но не успела ничего ответить – на столе зазвонил Верин телефон. Женщина поспешно схватила трубку и ушла разговаривать из кухни в другую комнату.

16. Что мне с ней делать?

Открыл для Машиной тёти дверь на переднее пассажирское сидение. Обошёл машину и сел за руль. Испытывая при этом сильнейшее раздражение. Но старался не подавать вида и сохранять «покер-фэйс», ведь это, в конце концов, некрасиво по отношению к Вере.

Вообще, Вера очень интересная женщина. В другой ситуации мне было бы даже приятно подвезти её. Я бы не упустил возможности познакомиться с ней поближе, расспросить о работе и жизни в целом. Да что там, я бы нисколько не возражал, если бы между нами вспыхнула страсть, и даже наверняка желал бы этого.

Но после знакомства с Машей перспектива заняться сексом с какой-либо другой красивой женщиной потеряла для меня всякую привлекательность. Иными словами, я больше не хотел никого кроме этой загадочной блондинки со странностями, которая вскрыла мне мозг и завладела всеми мыслями.

Вбил в навигатор названный Верой адрес её офиса, и мы поехали в указанном направлении.

Мне хотелось расспросить Веру о Маше. Почему её племянница так странно себя ведёт. Но казалось неэтичным задавать такие вопросы.

К счастью, у моей пассажирки без конца разрывался телефон. Вера то и дело улыбалась мне с извиняющимся видом, отвечая на звонки и ведя напряжённые диалоги по работе. Но я был этому только рад. Поддерживать вежливый разговор сейчас совершенно не хотелось.

Думал о Маше. Что мне с ней делать?

Не будь я так одержим желанием заполучить эту девушку, наверняка бы удовлетворил её просьбу прекратить общение. Но в то же время понимал, что ещё долго не успокоюсь, если не узнаю причин такого её поведения.

Это напоминало мне поиски какой-то хитрой болезни по запутанным нестандартным симптомам.

Но если на работе я любил решать сложные задачи, испытывая большое удовлетворение, когда мне это удавалось, то здесь знакомого азарта не ощущал. Наоборот, ситуация всё больше меня нервировала. И я сам до конца не мог себе объяснить почему.

Не хотелось думать, что всему виной банально моё эго. Но с другой стороны, я не мог не признать – очень напрягало, что Маша так легко отказывается от меня. Ведь, чёрт возьми, ради неё я готов был даже поступиться своими принципами. Только, похоже, ей это было не нужно.

Вера так и проговорила по телефону всю дорогу до своего офиса. Когда мы добрались до нужной стеклянной высотки, она жестом показала мне, где можно припарковаться.

– Ну всё, я тебе позже перезвоню, сделай пока то, что я сказала, – закончила она разговор и наконец убрала трубку в карман, после чего посмотрела на меня: – Спасибо большое, что подвёз.

– Не за что, – ответил я с вежливой улыбкой.

– Можно задать личный вопрос? – вдруг резко поинтересовалась Вера безо всяких прелюдий.

– Можно, – кивнул я, понимая, что, скорее всего, речь пойдёт о Маше. И поймал себя на том, что, как пацан, обрадовался этому.

– Мне показалось, что Маша нравится тебе. Это так?

– Так, – подтвердил я.

– Я хотела сказать, что она очень чувствительная и ранимая девочка. Ты производишь впечатление порядочного человека. Пожалуйста, постарайся не обидеть её. Ей и так уже в жизни досталось.

– Не обижу, – пообещал я, нахмурившись. – А что у неё случилось?

Вера прикрыла глаза на секунду и отрицательно покачала головой.

– Она сама тебе расскажет, если посчитает нужным. Ты просто относись к ней бережнее. Пожалуйста.

– Понял. Спасибо за совет. Только не уверен, что он пригодится. Маша не настроена продолжать общение. Она с самого начала мне упорно отказывает.

– Она просто чего-то боится. Мне кажется, что на самом деле ты тоже ей очень нравишься. Просто не сдавайся. Слышал такое выражение, что мужчина должен быть чуточку настойчивее, чем Свидетели Иеговы?

– Нет, не слышал, – усмехнулся я.

– Серьёзно, мы, женщины, очень ценим, когда мужчина точно знает чего хочет и всеми силами добивается этого. Ну ладно, мне уже пора бежать. До встречи. Надеюсь, что ещё увидимся, и не раз. – Вера тепло улыбнулась мне и выпорхнула из моей машины.

Я смотрел ей вслед и задумчиво тёр подбородок.

Её слова о том, что мужчина должен точно знать чего хочет, зацепили.

Я ведь и так всегда знал, чего хочу. Да и сейчас точно знал, что хочу Машу. Но вот незадача, понятия не имел – что из этого выйдет. А вдруг ничего хорошего?

Меньше всего мне хотелось стать тем, кто добавит в Машину жизнь проблем.

Вернувшись домой, включил футбол по телеку, заказал пиццу, завалился на диван и попытался отвлечься. Но Маша никак не хотела выходить из моей головы. Меня едва не подкидывало от желания снова увидеть её.

В итоге весь вечер проломал голову над тем, как бы ещё раз встретиться с ней.

Несколько раз брал в руки телефон, чтобы написать Маше сообщение, но так ничего и не отправлял. Боялся, что она просто проигнорирует его, как уже бывало однажды.

Хотелось придумать что-нибудь такое, чтобы у неё не осталось шансов отказать мне, но ничего умного не приходило в голову. В итоге решил завтра после работы купить букет цветов и поехать к ней. Да, не оригинально, зато надёжно. Не выгонит же она меня с цветами?

На этом успокоился и лёг спать.

Но ещё долго ворочался с боку на бок, не в состоянии отключиться. Казалось, постельное бельё хранило Машин запах. В голове непроизвольно всплывали картинки, как сегодня утром она лежала здесь, как я целовал её, и счастье было так близко.

Злился на себя за идиотскую реакцию на слова Маши о девственности и за то, что так глупо её отпустил.

Утром впервые за время работы в новой клинике проспал. Пришлось отказаться от привычных упражнений и выехать на работу без завтрака, собравшись на ходу.

Короче, день начался паршиво.

Радовала лишь мысль, что сегодня вечером увижу Машу. Но и в то же время я нервничал из-за этого не на шутку. Если Маша снова пошлёт меня куда подальше – это будет эпичный провал.

В конце рабочего дня ко мне в кабинет заглянула Лиза, наш старший администратор.

17. Что со мной не так?

Маша

После того как Илья с Верой уехали, я долго не могла найти себе места. Забылось всё, что терзало меня до этого момента. И теперь мучило совершенно иное.

Металась по отведённой мне спальне из угла в угол, потом остановилась, выдохнула, приказала себе успокоиться. Всё равно я скоро уеду. У нас с Ильёй изначально не было будущего. Так какой смысл переживать?

Присела на кровать, вцепилась пальцами в коленки, чувствуя, как снова проваливаюсь в чёрную дыру беспросветной тоски.

Ну почему в моей жизни всё не как у людей? Ни любви, ни друзей, ни семьи нормальной. Одна Вера, и та... далеко.

Что со мной не так?

Как говорит мама – всё у меня через одно место. Самое обидное, что это чистая правда.

Тяжело поднялась с постели, будто за последние несколько секунд стала весить в два раза больше. Подошла к зеркалу, стянула через голову платье. Разглядывала в отражении своё тело, которое сегодня так тщательно готовила к важному событию. И тут меня накрыло окончательно. Привалилась спиной к дверце шкафа, съехала по ней вниз, на пол, комкая в руках ни в чём не повинное платье. И разревелась, как дура.

Ну почему всё так?!

Этот день мог стать одним из лучших в моей жизни. Было так безумно жаль, что я, как всегда, всё испортила.

Закрыла глаза и снова явственно увидела, как Илья улыбнулся Вере на кухне перед тем, как они уехали. А в ушах снова зазвучал его бархатный голос.

«Мне правда несложно тебя подвезти, Вера».

Хоть и стыдно было признавать, но меня изнутри съедала жгучая ревность.

Вера очень красивая. И умная. И добрая. А я... Я ходячая проблема. К тому же, сама оттолкнула Илью. Если у них сложится, мне даже обижаться не на что.

По идее, я должна буду порадоваться за них. За Веру. Ведь я всегда всем сердцем желала ей счастья.

Да и Илья, несмотря на свои циничные рассуждения об отношениях, кажется, совсем неплохой человек. Может, Вера как раз та женщина, благодаря которой он изменит свои взгляды?

А со мной его бы ожидало только сплошное разочарование.

Если я хоть кому-то помогу, пусть и косвенно, стать счастливыми, тем более Вере... Это ведь замечательно. Хоть какой-то плюсик мне в карму.

Только вот почему так больно?

Проревевшись, вытерла глаза ладонями, заставила себя встать и переодеться, наконец, в домашнее. Собрала волосы в хвост на затылке и завязала резинкой.

Злилась на себя за эти слёзы. Устроила драму на ровном месте, как какая-то истеричка. Ничего ужасного ведь не произошло. Зачем гневить небеса.

Решила заняться тем, что у меня получалось лучше всего. И всегда помогало избавиться на время от любых переживаний.

Выдвинула мольберт, достала палитру, кисти. Каждый раз, когда я начинала работу над очередной картиной, казалось, будто попадала в параллельную вселенную. Где нет тревог, обид и жестокости. Где царит мир, гармония и красота.

Так было всегда. Но не сегодня.

Мазок за мазком краски ложились на полотно, но я не чувствовала в них жизни. Они не звали меня за собой, не завораживали, не уносили на океанской волне в свои далёкие дали. А лишь тоскливо глядели с поверхности холста, беззвучно извиняясь за свою никчёмность.

Мне не нравилось то, что у меня получалось. И я решила – не сегодня.

Но достала из чемодана папку с плотными листами бумаги для рисования и набор идеально заточенных простых карандашей. Устроилась с этим добром за письменным столом Веры и снова принялась за дело.

Мне хотелось рисовать. Хотелось вынырнуть из действительности хотя бы ненадолго.

Но снова ничего не выходило.

В серых штрихах на бумаге, как и ранее в красках, никак не желала зарождаться жизнь.

Такое уже бывало однажды. Когда я влюблялась – то не могла рисовать.

Разве что… портреты. Много портретов. Одного и того же человека в разных ракурсах.

Целую стопку таких вот портретов я не так давно сожгла.

Но не могла же я так быстро влюбиться в Илью? Мы ведь едва знакомы.

Смяла лист, выбросила в мусорную корзину под столом, достала новый.

Бездумно водила по нему карандашом, одну за другой вычерчивая одинаковые фигурные линии. Это действие тоже немного меня успокаивало. Но не мешало попыткам разобраться в том, что чувствую.

Я изначально понимала, что Ильёй у нас ничего не выйдет. Настраивалась на скорую разлуку. Дала себе зарок не привязываться. И что же?

После одного-единственного нашего свидания влипла по полной? Но разве такое возможно? Ведь мы в итоге даже до главного не дошли!

Я его совсем не знаю... Нельзя же влюбиться за одни только поцелуи?

Незаметно уплыла мыслями в произошедшее сегодня в квартире Ильи. В наши сумасшедшие поцелуи, от которых до сих пор губы ощущались по-особенному. В его прикосновения. Нежные слова.

Тело осыпало мурашками.

Как же жаль, что я больше никогда этого не испытаю!

Опустила глаза на лист бумаги перед собой и с изумлением обнаружила там лицо Ильи. Только сейчас осознав, что уже несколько минут рисую его.

Чёрт.

В порыве скомкала лист, но выбросить в корзину так и не смогла. Илья этого не заслужил. Опустила обратно на стол изломанную бумагу, аккуратно расправила и бережно разгладила рукой.

Тётя приехала поздно вечером, когда уже стемнело. Её лицо светилось счастливой улыбкой, а в руках красовался огромный букет нежно-розовых кустовых роз.

И сердце моё тревожно обмерло. Заставляя почувствовать острый укол совести.

Вместо того чтобы порадоваться за Веру, я снова отчаянно умирала от ревности. И едва держала лицо.

– Какие красивые цветы. Кто подарил? – Каким-то чудом я смогла выдавить из себя улыбку.

– Да так, поклонник один, – кокетливо отмахнулась Вера.

Так и хотелось спросить, не Илья ли случайно. Но на такое я бы уж точно никогда не решилась.

Да и вообще, разве можно быть такой эгоисткой? Как собака на сене – ни себе, ни людям.

18. Какой я ему мальчик

– Ничего, что я сразу вот так, по-простому, пригласил тебя на ужин, Илья? Наверное, ты очень удивлён таким приглашением? – поинтересовался Илларионов после долгих и утомительных расспросов о том, как мне нравится работать в его клинике, и насколько я доволен переездом в Москву.

– Не скрою, удивлён, – ответил я, глядя на этого седого, почти немощного старика в солидном костюме и с баснословно дорогими часами на запястье. Которому едва удавалось ровно держать спину, сидя за столиком напротив меня.

Удивлён – это мягко сказано. Я искренне недоумевал, что может понадобиться владельцу клиники от работающего на него рядового врача. Для чего было устраивать персональную встречу?

К тому же, судя по всему, Илларионов сейчас пребывал не в самом лучшем состоянии здоровья. Вид у него был истощенный, я бы даже сказал – жалкий. Не нужно быть врачом, чтобы понять – скорее всего, он чем-то серьёзно болен.

Старик даже не сам пришёл сюда. До самого стола его под руку довёл, очевидно, телохранитель, помог сесть на стул и лишь после этого устроился неподалёку за соседним столиком.

– Что ж, понимаю, – кивал Илларионов, поглаживая костлявой рукой идеально подстриженную седую бородку. – Это и правда удивительно. А я ведь давно за тобой наблюдаю, Илья. Уже несколько лет.

Я едва сдержался, чтобы не округлить глаза. Вот это новости. Теперь происходящее вообще отказывалось укладываться в моей голове.

– Сергей Павлович, я, конечно, польщён таким вниманием, – озадаченно произнёс я. – Но не совсем понимаю, чем вас так заинтересовала моя скромная персона?

– Не буду ходить вокруг да около, – наконец, сжалился старый интриган. – Ты уже мальчик взрослый. И надеюсь, всё правильно поймёшь…

Илларионов тяжело вздохнул, а я не на шутку напрягся. Что за…

Чёрт, чего я только в жизни не повидал, но такой жести на моей памяти ещё не было.

– Погодите, – выставил я вперёд ладонь, не позволяя ему закончить мысль. – Что бы вы там ни собирались мне предложить, я сразу говорю – ответ нет.

Старик усмехнулся и скептически поморщился.

– О чём это ты, Илья? Не собираюсь я тебе ничего такого предлагать. Я не из этих, если ты так подумал.

Я сначала выдохнул, а потом почувствовал неловкость за свой выпад.

Но какого чёрта этот старик называет меня «мальчиком»? Какой я ему мальчик?

– Илья, я твой отец, – понизив голос, заявил он.

Несколько секунд я смотрел на него, тупо хлопая глазами.

До меня медленно доходило. И наконец дошло. Всё встало на свои места.

Я склонил голову набок, внимательнее вглядываясь в морщинистое лицо человека напротив. В его болезненно отекшие глаза. Пытаясь отыскать сходство между нами. И долго искать не пришлось.

Форма носа. Губы. Брови. Да, чёрт, мы одно лицо. Он – это я в старости. В глубокой старости.

Ну вот, похоже, и сбылась детская мечта идиота. Я дождался, наконец, когда родной отец вспомнит обо мне и найдёт.

Да только мне давно уже это не нужно. Правильно он заметил, я уже взрослый мальчик.

– Как неожиданно, – выдавил я из себя, безотчётно комкая попавшую под руку салфетку.

– Понимаю, поздновато я спохватился. Но лучше поздно, чем никогда, так ведь? – смотрел на меня Илларионов со старческой ухмылкой.

А мне хотелось просто подняться и уйти.

Как-то вдруг разом всколыхнулись все самые отвратительные воспоминания из моего детства.

Как меня долбили в детском доме все кому не лень. Потому что я был самым мелким и дохлым в группе. А дохлых у нас не любили. Особенно тех, кто при этом ещё и не желал прогибаться.

Один раз вообще чуть не убили. Повезло, двое старших ребят вмешались. А потом и драться научили. Костя Майский и Олег Туманов. Мы с ними, кстати, до сих пор дружим. Даже несмотря на то, что взгляды на жизнь у нас полярно разные.

Я тогда до последнего верил, что однажды отец одумается и заберёт меня. Знал, что мать не сможет – она умерла при родах.

И вот он, мой отец – жив и здоров. То есть, кажется, уже не совсем здоров, но всё же жив. Большой, уважаемый человек. Вспомнил, наконец, обо мне.

– А ещё у тебя сестра есть. Примерно твоего возраста. Я вас позже познакомлю, – поделился он доверительным тоном, будто эта новость должна меня обрадовать.

– У меня нет сестры, – сухо ответил я, доставая из кармана пиджака портмоне. Зная, куда еду, заранее позаботился о том, чтобы снять наличные. Как чувствовал, что пригодятся. – И мой отец умер. А ты мне никто.

Отсчитал несколько купюр, бросил на стол и поднялся со стула.

– Илья, подожди! – напрягся старик, и я заметил, что его руки задрожали.

Я подошёл к нему, опёрся рукой на стол, нависая над ним. И заметил боковым зрением, как подорвался со своего места телохранитель. Но поняв, что никакой угрозы его боссу я не несу, так и замер неподвижной горой поблизости.

– Где ты был, отец, когда я был маленький? – поинтересовался я у Илларионова, глядя в его почти прозрачные глаза. – Думаешь, я не знаю, что это ты сдал меня в детдом?

– Илья, я был молод и глуп, – промямлил он. – Некоторые вещи начинаешь понимать только с возрастом…

– Ну что ж, а сейчас я молод и глуп. И ты мне старый и немощный тоже не нужен.

Старик весь покраснел.

– Я ведь не навязываюсь тебе, а только искупить свой грех хочу, сынок.

– Да пошёл ты. Папа.

Оттолкнулся от стола и отправился к выходу из ресторана.

19. Врагу не пожелаю

Маша

– Маш, мне нужно метнуться на пару дней в Питер, – разбудив меня ни свет ни заря, со скорбным видом сообщила Вера. – Наши ключевые партнёры вздумали к конкурентам переметнуться, это почти вопрос жизни и смерти. Я бы ни за что не поехала, не будь это очень важно.

– Конечно, езжай, Вер, если нужно, – зевнув, сонно пробормотала я, глядя на сидящую на краю моей постели тётю. – Ещё не хватало, чтобы из-за меня у тебя возникли проблемы на работе.

Вера поправила моё одеяло и осуждающе покачала головой.

– Ты слишком добрая, Маша. Нельзя быть такой.

– Да в чём тут доброта? – искренне удивилась я. – Я и сама на твоём месте поехала бы, не раздумывая, это же не прихоть какая-то, а работа. А я уже не маленький ребёнок, чтобы со мной нянчится. Вполне могу пару дней одна пожить.

– Ну ты же моя гостья, – огорчённо вздохнула Вера. А потом прищурилась на секунду и вдруг воодушевленно предложила: – Слушай, а может быть, ты со мной поедешь? Сейчас, конечно, не самое лучшее время года для знакомства с Питером, но с другой стороны, этот город всегда прекрасен. Даже когда там отвратительная погода.

– Ой нет, – тут же запротестовала я, откидывая одеяло и садясь на постели. – Мне не хочется никуда ехать, да и тебе там будет не до меня. Я лучше здесь останусь, если ты не против, конечно.

Вера как-то загадочно улыбнулась.

– Ладно. Я поняла. Оставайся, конечно. Пойдём завтракать? Я там яичницу пожарила.

– Пойдём.

За столом Вера эмоционально делилась событиями, происходящими у неё на работе, а я слушала вполуха. Обычно я всегда с большим интересом вникала в её рассказы, но сегодня трудно было сосредоточиться. Взгляд то и дело останавливался на стеклянной вазе с роскошным букетом цветов, который тётя вчера привезла домой.

– Маш, ты чего такая хмурая, а? К глазунье своей не притронулась даже, – с беспокойством посмотрела на меня Вера, уже убирая свою тарелку в посудомойку.

– Да нет, всё хорошо, – выдавила я из себя улыбку. – Просто что-то аппетита нет. Не проснулась ещё, наверное.

Вера закрыла посудомоечную машину, вернулась за стол и уставилась на меня с пристальным вниманием, подперев рукой щеку.

– Илья тебе не звонил? – вдруг ни с того ни с сего выдала она.

Я почувствовала, как запекло в груди.

– А зачем ему мне звонить?

– Не знаю, – пожала плечами тётя. – Вчера мне показалось, что он обязательно сделает это в ближайшее время.

Теперь пылало уже не только в груди, но и моё лицо.

Значит, они вчера договорились, что Илья мне позвонит. Конечно, ведь Вере самой, должно быть, очень неловко сообщать мне об их взаимной симпатии. Я бы на её месте тоже чувствовала себя ужасно.

– Вер. Если вы с Ильёй понравились друг другу, то я всё понимаю. И нисколько не возражаю, если у вас всё сложится, – выдавила я из себя очередную жалкую улыбку. – Наоборот, я буду очень за вас рада.

Вера сначала округлила глаза, а потом громко рассмеялась.

– Ты за кого меня принимаешь, племянница? – с весёлым возмущением поинтересовалась она, поражённо качая головой. – Ну даёшь! Послушай меня, Маша. Я бы никогда не позарилась на твоего мужчину, неважно, всё только начинается у вас или уже закончилось. Но даже если бы я вдруг захотела это сделать – поверь, в случае с Ильёй вряд ли бы у меня что-то вышло. Потому что он заинтересован только тобой. На меня твой кавалер даже не смотрел.

– Правда? – спросила я, чувствуя, как причудливая смесь из смущения, стыда и чистого восторга заполняет каждую клеточку моего тела. Как трепетно забилось сердце в груди.

– Конечно! – всплеснула руками Вера. – И знаешь ещё что? Хоть ты и заверяла меня вчера, будто он тебе ни капельки не нравится, я в это не верю. Видела же, как ты на него смотришь. И искренне недоумеваю, почему не хочешь попробовать? Только не говори, что из-за сына Шиловых, ты ему ничего не должна, сколько раз тебе повторять!

– Вера, пожалуйста, не надо об этом, – взмолилась я, чувствуя, как все светлые эмоции разом высасывает из меня, будто где-то поблизости материализовался дементор из «Гарри Поттера».

Но Вера была безжалостна.

– Так я угадала, в нём дело, да? – допытывалась она, придвинувшись ко мне и упорно пытаясь заглянуть в глаза, которые я отводила.

– Нет, не в нём, просто ты ошиблась, мне не нравится Илья! – зло выпалила я, поднялась со стула и рванула из кухни. Успев услышать за спиной тяжёлый вздох.

Залетела в отведённую мне спальню, быстрым шагом дошла до окна, встала возле него, вцепившись пальцами в край подоконника. С такой силой, что заболели суставы. И смотрела перед собой вдаль, не видя ни черта. Чувствуя, как распадаюсь на атомы изнутри.

Вере этого не понять. Никому не понять. Разве что тем, кто сам побывал на моём месте. Но я никому такого не пожелаю. Даже врагу.

Услышала, как сзади открылась дверь, но не обернулась.

Закрыла глаза.

Просто оставьте меня все в покое.

– Маш, прости, – раздался голос тёти за спиной. – Я больше не буду пытаться поднимать эту тему, если ты сама не захочешь. Но мне кажется, тебе нужно с кем-то об этом поговорить. Ужасно тяжело – держать всё в себе.

Я кивнула, не открывая глаз.

Пожалуйста, Вера, просто уйди.

К счастью, на этот раз мои молитвы были услышаны.

– Ну, я пошла собираться. Через полчаса нужно выезжать.

Я снова кивнула. И тётя, наконец, вышла из комнаты, оставив меня одну.

20. Просто не выгоняй меня

Илья

– Само собой, я отработаю две недели, как положено, – кивнул я, глядя на строгую начальницу отдела кадров, которая тщётно пыталась отговорить меня увольняться.

Удивительное дело, я только сейчас осознал – меня ведь сразу приняли в штат без испытательного срока. Как я мог не придать этому значения? Ведь с самого начала такое заманчивое предложение о работе выглядело более чем подозрительным. Как сыр в мышеловке.

– Илья Сергеевич, также вы должны будете возместить стоимость профессионального обучения, которое начали проходить, и убытки, понесенные клиникой в связи с этим. В противном случае, вы не можете уволиться раньше, чем через год.

Она назвала сумму, и я едва не поморщился от досады.

Да, я прекрасно помнил, что подписывал. Но кто бы мог подумать, как всё обернётся. Я ведь не планировал увольняться в ближайшее время.

– Всё нормально, я возмещу.

К счастью, деньги у меня были.

Из клиники вышел, когда уже стемнело, в самом паршивом расположении духа.

На улице мела пурга. Тяжёлое свинцовое небо придавливало сверху.

Поднял повыше воротник пальто и зашагал к парковке.

Возможно, моё страстное желание немедленно уволиться из клиники выглядело как импульсивный детский поступок. Скажи мне кто-нибудь, что я выкину нечто подобное, не поверил бы. Отказаться от работы в солидной столичной клинике и всех перспектив, которые она открывает, из-за ненависти к чужому мне, по сути, человеку. Разумно было бы воспользоваться ситуацией, учитывая, что биологический отец действительно мне задолжал.

Но я даже вообразить не мог, как принять подобный расклад.

От одной мысли, что буду работать на него, приходилось подавлять рвотный рефлекс.

Нет. Спасибо. Я как-нибудь сам.

Стоял в пробке, лениво глядя по сторонам. Прохожие хмуро спешили куда-то по своим делам, вжав головы в плечи, будто это могло спасти их от непогоды. По дороге в обе стороны еле двигалась бесконечная вереница машин.

Поймал себя на мысли, что, кажется, мне не так уж и нравится Москва.

Не мог вспомнить, чем я так восторгался первое время? Город и город, только огромный. Ничего здесь особенного нет.

Разве что… Маша.

Понял вдруг, что страшно хочу её увидеть. Прямо сейчас. Немедленно. Ну или хотя бы настолько быстро, насколько позволят вечерние пробки.

Схватил телефон с приборной панели, набрал Машин номер.

«Аппарат вне зоны». Как назло.

Жал кнопку вызова ещё несколько раз, но результат оставался прежним.

Что за чёрт? Надеюсь, Маша не бросила мой контакт в чёрный список. Вот было бы смешно.

В итоге решил просто поехать к ней наобум. Включил поворотник, пытаясь перестроиться влево для разворота. Надеясь, что эта своенравная девушка окажется дома.

Вспомнил, что вчера хотел приехать к ней с цветами. Но теперь эта идея показалась бредовой. Особенно если Маша действительно добавила мой номер в чёрный список.

Добрался до Машиного дома по ощущениям спустя целую вечность. Хотя расстояние проехал всего ничего.

Мне повезло, я её застал. Обрадовался, как ребёнок, когда Маша открыла дверь. Понял, что успел нереально соскучиться. Она выглядела просто, по-домашнему и казалась от этого ещё красивее. Волосы, собранные в пучок на затылке, открывали её нежное лицо. Милые короткие шортики и маечка в сердечко очень соблазнительно смотрелись на стройной фигуре, обтягивая в нужных местах.

– Привет, – улыбнулся я, опершись рукой о косяк.

А вот Маша, кажется, совсем не обрадовалась моему появлению.

– Привет, – напряжённо произнесла она, будто моё появление могло создать для неё проблемы. – Зачем ты пришёл?

Был бы это кто угодно другой или какой угодно другой день... Я бы, наверное, просто развернулся и ушёл. Поняв, что меня здесь не ждали и совсем не рады.

Но сегодня мне так отчаянно хотелось скрасить свой вечер присутствием этой девушки, что всё остальное отходило на задний план.

Маша по-прежнему вызывала во мне целую бурю эмоций. Меня непреодолимо тянуло к ней прикоснуться. Обнять, приласкать, поцеловать. Взять на руки и отнести в постель.

Но я, конечно, не рассчитывал на такой роскошный исход сегодняшнего вечера. Я был согласен даже на самую малость.

Просто побыть рядом с ней немного. Поговорить о чём угодно.

– У меня тут произошло кое-что. Не очень приятное, – признался я, надеясь на её человеческие качества. В конце концов, мы ведь успели немного подружиться. – Паршиво на душе.

– Что случилось? – встревожено спросила Маша.

Я мысленно улыбнулся. Значит, ей всё-таки не безразлично. Или это обычная вежливость?

– Неважно. Просто не выгоняй меня. Мне очень нужна сейчас компания.

Она раздумывала недолго. Буквально несколько секунд. Но мне они показались вечностью.

Наконец, Маша распахнула дверь шире и отошла назад, приглашая меня в квартиру:

– Хорошо. Проходи.

Я переступил порог, тихо радуясь своей маленькой победе. Разулся, снял пальто.

В квартире было очень тихо. Ни одного постороннего звука.

– Ты одна? – спросил я, надеясь изо всех сил, что это окажется так.

И мои надежды оправдались.

– Да, – ответила Маша, похоже, смутившись. Потом откашлялась в кулачок и неловко указала рукой в сторону кухни: – Ты, наверное, голоден. Я могу приготовить что-нибудь, хочешь?

Этот вечер становился всё лучше.

– Готовить не нужно, но я бы не отказался от кружки чего-нибудь горячего. Погода на улице отвратительная.

– Хорошо, идём.

21. Ты сама особенная

Мы переместились на уже знакомую просторную кухню. Маша снова отличилась оригинальностью. Предложила мне не чай, не кофе, а горячее какао на молоке. Я не смог отказаться.

Уже от одного только аромата, исходящего от этого напитка, меня откинуло в прошлое. В самый счастливый отрезок моей жизни, когда приёмные родители были ещё живы.

Мама иногда готовила мне такое какао по утрам.

– Спасибо, – поблагодарил я, грея руки об кружку и с интересом рассматривая Машу, усаживающуюся со своим напитком за стол. – Как ты угадала?

– Что?

– Что я люблю какао.

Ну вот наконец и скромная улыбка появилась на её губах.

– Я тоже его люблю.

– Что ещё ты любишь? – поинтересовался я, сделав глоток из своей кружки. Ощутив незабываемый вкус из детства. А после тоже выдвинул стул и сел за стол напротив Маши.

– Да не знаю, – пожала плечами она. – Много всего.

– Расскажи, – потребовал я.

– Люблю рисовать, – призналась Маша. – Живопись – моя страсть.

– Ничего себе, так ты художница? – удивился я.

– Скорее любитель.

– Покажи свои работы?

– Ой, нет, – заулыбалась Маша, на этот раз уже открыто и искренне.

И я снова залюбовался ей.

– Почему нет? Мне очень хочется посмотреть.

– Я не показываю никому из знакомых свои работы.

– Да ладно. – Я снова отхлебнул из кружки. – Прямо никому-никому? А родным?

– Только Вере.

– У меня два вопроса. Почему ты скрываешь свой талант от мира? И чем Вера заслужила такую привилегию?

Маша мягко рассмеялась. И чем свободнее и раскованнее она становилась рядом со мной, тем выше поднималось моё настроение.

– Ну во-первых, с чего ты взял, что я талантлива, если пока ничего не видел? – весело поинтересовалась она, поставив на стол свою кружку и заправив за уши выбившиеся из пучка мелкие прядки волос. – Может, я бездарность? А во-вторых, Вера хвалит меня, даже когда я показываю самые неудачные свои работы, поэтому с ней делиться не страшно. Ну а в-третьих, кто сказал, что я скрываю их от мира? Я, вообще-то, продаю их через интернет, только анонимно.

– Вот как, значит? – с улыбкой уточнил я. – Я понял. Значит, ты боишься критики, трусишка.

– На самом деле просто не хочу, чтобы все узнали, какая я озабоченная, – снова рассмеялась Маша, а её щёки мило порозовели.

– Заинтриговала, ты пишешь откровенные картины?

– Обнажённых людей. Любовные сцены. Не только это, конечно... Но больше всего мне нравится эстетика человеческого тела. Многие люди сами не подозревают, какие они красивые.

– Обалдеть. Я знаком с настоящей художницей. Скажи хотя бы, как ты подписываешь свои картины? Вдруг потом станешь всемирно известной, я хочу хвастаться друзьям, что знаю тебя.

– Ну скажешь тоже, всемирно известной. Знаешь, сколько таких, как я?

– Почему-то мне кажется, твои работы должны быть особенными. Наверное, потому что ты сама особенная. Но я должен посмотреть. Покажи, а?

Маша отрицательно покачала головой и залилась румянцем ещё сильнее. Но продолжала очаровательно улыбаться. Я не мог оторвать от неё взгляд, наслаждаясь этим прелестным зрелищем.

– Ну хотя бы одну, которая тебе самой очень нравится? – не сдавался я.

– Нет, нет, нет, даже не проси, – забавно наморщила нос Маша.

Я повторил её мимику, передразнив, и она снова звонко расхохоталась.

– Ладно, не хочешь показывать, не надо. Я всё равно рано или поздно узнаю.

– Вот только не надо угрожать, – продолжала веселиться Маша.

– Ну расскажи хотя бы, как твои картины продаются? Ты на заказ рисуешь?

– Нет, я свободный художник, творю по вдохновению, – с гордостью призналась она. – Готовые выкладываю на свою страничку, и обычно через день-два находится покупатель. У меня уже много подписчиков.

– Ого, так ты ещё и отлично на этом зарабатываешь?

Маша посмотрела на меня, как на наивное дитя.

– Нет, ты что, я же просто любитель без имени. Так, на холсты да на краски.

– А помимо рисования чем-нибудь ещё занимаешься?

– Работаю.

– Где? Или это ты тоже от всех скрываешь, девушка-загадка?

– Нет, это не скрываю. Работа у меня самая обычная и скучная. Оператор на почте.

– Ничего себе, ты полна сюрпризов. Так вот из-за кого теряются наши посылки?

Маша картинно закатила глаза.

– В нашем отделении ничего не теряется, – важно заявила она.

– А в каком отделении ты работаешь? Я теперь буду отправлять почту исключительно через ваше.

– Так я тебе и сказала!

– Да ладно, я шучу, – примирительно улыбнулся я, допив своё какао.

– Ещё налить? – тут же предложила Маша, указав взглядом на мою кружку.

– Нет, спасибо.

– Тогда чем тебя ещё угостить? Может, хочешь мороженое?

Угости меня собой.

– Ничего не надо, спасибо. А телевизор у тебя есть? Давай посмотрим какой-нибудь фильм?

От меня не ускользнуло, что мои слова Машу смутили. Но тем не менее, она не стала отказывать мне даже в этой наглой просьбе.

– Телевизор в моей комнате, – стеснённо произнесла она, вставая из-за стола, чтобы убрать наши кружки в посудомоечную машину. – Только мне нужно там немного прибраться. Подождёшь здесь пять минут?

Шутишь, Маша? Ради того, чтобы оказаться в твоей комнате, я готов ждать хоть целую вечность.

– Конечно.

– Хорошо, я скоро вернусь, – скромно улыбнулась она, сцепив руки перед собой в замок.

А потом развернулась и торопливо покинула кухню, оставив меня наедине с самим собой.

Отчего-то я разволновался. Сто лет со мной такого не было. Наверное, потому что Маша девственница. И я чувствовал странный груз ответственности за всё, что между нами происходит.

К тому же, сводило с ума её переменчивое настроение. Сначала Маша едва не выгнала меня, со скрипом впустив в квартиру. А теперь вдруг с такой лёгкостью приглашает в свою спальню.

Я не понимал, чего ждать дальше от этой девушки. Это будоражило и нервировало одновременно.

22. Не на шутку влип

Маша появилась на кухне спустя пять минут, как и обещала.

Я оторвал взгляд от телефона, посмотрела на неё и на какое-то время потерял дар речи. Она распустила волосы и переоделась. В лёгкое розовое платье из тонкой ткани, напоминающей шёлк.

– Вау, – наконец произнёс я.

Маша смущённо улыбнулась.

– Идём? – несмело позвала она, вытянув вперёд руку.

Я тут же поднялся со стула и, как зомби, не отдавая себе отчёта, подошёл к ней. Взял её ладонь. Чувствуя, как в жилах закипает кровь.

Зачем Маша переоделась?

Боялся неправильно её понять. Возможно, она посчитала, что так будет выглядеть скромнее, чем в шортиках и майке. Но для меня всё было наоборот. В этом нежном воздушном платье фигура Маши сделалась настолько женственной и привлекательной, что у меня повысилось слюноотделение.

Мы дошли до спальни, которая оказалась очень милой. Как и всё в этой квартире – девчачьей.

В центре стояла высокая двуспальная кровать, застеленная мягким розовым покрывалом, на котором валялась куча маленьких пушистых подушек. Стену напротив занимал большой плоский телевизор. А справа у окна стоял самый настоящий мольберт. Холст на нём отсутствовал, и я с сожалением подумал, что, наверное, моя художница специально спрятала от меня все свои картины. Так хотелось взглянуть на них хоть одним глазком, дико разбирало любопытство.

Маша ненавязчиво высвободила свою ладонь из моей руки и подошла к кровати. Поправила покрывало, сгребла многочисленные подушки ближе к изголовью, соорудив из них уютную опору для спины. Бросила на меня смущенный взгляд и жестом предложила располагаться.

Я подошёл ближе, подтянул брюки на коленях и с комфортом устроился, откинувшись спиной на подушки и заняв собой целую половину постели. Маша обошла кровать и скромно села на её край с другой стороны, подвернув под себя ноги. Потянулась к прикроватной тумбочке и взяла с неё пульт.

Я смотрел на девушку, как настоящий маньяк, не в силах отвести взгляд. Шёлковая ткань платья соблазнительно натягивалась, облепляя изгибы Маши при каждом, даже самом незначительном движении её тела. Меня так и манило к ней прикоснуться. Но я не собирался пока этого делать.

– Что ты хочешь посмотреть? – услужливо поинтересовалась Маша. Её голос при этом будто стал выше на пару октав.

– Да мне без разницы, выбирай на свой вкус, – ответил я, заметив, что мой собственный голос, наоборот, стал ниже и угрожал вообще пропасть. Будто в горле пересохло.

Маша потыкала что-то на пульте, запустила приложение с фильмами, начала листать каталог.

– Я люблю пересматривать старые фильмы, – призналась она, глядя в телевизор. – Неважно, наши или зарубежные. Есть в них какая-то особенная магия, правда? А современное кино, мне кажется, уже не такое. Нет, попадается, конечно, иногда что-то стоящее, но очень редко, к сожалению. Потому что раньше снимали ради искусства, а сейчас ради денег.

Я видел, что она волнуется. Казалось даже, что её пальцы, удерживающие пульт, слегка подрагивают.

Но я не спешил облегчать ей задачу. Хотелось сначала понять, чего Маша хочет сама.

– Давай посмотрим «Вам и не снилось», если ты не против? Обожаю этот фильм, – предложила она, так и не дождавшись от меня каких-либо комментариев.

– Я не против.

Маша поражала меня всё сильнее. Таких необычных девушек я ещё не встречал. Рисование обнажённых человеческих тел, любовь к старым фильмам. Желание лишиться девственности с едва знакомым мужчиной, чтобы потом сбежать.

Должен сказать, я бы с огромным удовольствием выполнил это её желание. Но ещё больше мне хотелось разгадать все загадки и тайны Маши. Наказать всех её обидчиков. И сделать так, чтобы она как можно чаще улыбалась.

Кажется, я не на шутку влип.

Фильм этот я раньше не видел. Но в смысл сюжета даже не пытался вникнуть, да и Маша, кажется, тоже не особенно наслаждалась просмотром.

Между нами искрило почти физически осязаемое напряжение. Меня как магнитом тянуло к ней. Мечтал придвинуться ближе, дотронуться хотя бы до кончиков её волос. Невыносимо хотелось снова почувствовать вкус её нежных губ.

И я знал, был практически уверен, что мои желания взаимны.

Маша то и дело меняла положение тела, поправляла волосы. Я видел, как она взволнована, слышал её учащённое дыхание.

Мы были одни в квартире. На кровати в её спальне. Очень близко друг к другу – только руку протяни. Но я не трогал её и ловил от этой утончённой пытки какое-то необъяснимое удовольствие.

Может, потому что не сомневался: у нас с Машей обязательно всё будет. Сегодня или позже – неважно. Но я сделаю всё, чтобы мы были вместе.

В какой-то момент я всё же не выдержал и взял её за руку. Легонько потянул на себя.

– Тебе, наверное, неудобно сидеть на краю, иди сюда. Не бойся, я не кусаюсь.

Поймал её взволнованный взгляд, обнял за плечи и притянул к себе. Мы замечательно устроились полулёжа на подушках.

Маша не возражала. Наоборот, тоже нежно обняла меня, положила голову на моё плечо. И я почувствовал, как по её телу проходит лёгкий, едва уловимый трепет.

С этой минуты происходящее на экране окончательно перестало нас интересовать. Я разглядывал исключительно Машу и наслаждался нашими объятиями.

Но вскоре мне и этого стало мало. Пальцы зудели от того, как хотелось скользить ими по Машиным изгибам, ласкать её тело.

Я запустил руку к ней волосы, убирая их назад. Вынуждая поднять голову и посмотреть мне в глаза. Маша смотрела доверчиво и открыто, так, что дух захватывало. Её красивые губы заманчиво приоткрылись. Провёл по ним пальцем.

В брюках становилось тесно. Но я всё ещё не понимал, правильно ли поступаю. Имею ли на это право. Хочет ли этого Маша, в конце концов?

Мужское чутьё вопило о том, что она хочет. Не просто хочет – жаждет. Казалось, её взгляд умоляет меня продолжать. Только слабый голос рассудка выражал сомнения на этот счёт. Может, я всё это себе придумал.