Диета для бывшего

Глава 1 Попкорн

Глава 1 Попкорн

Сижу в кинотеатре на мягком плюшевом кресле, положив ноги на подставку, которую при желании можно отрегулировать на нужную высоту. Я выбрала самую высокую. С правой стороны у меня выдвинут столик, на нём стоит бумажное ведёрко с попкорном.

Мне совершенно не нужен попкорн, я можно сказать, его терпеть не могу с детства. Если быть точнее, то я терпеть не могла ещё девчонкой запах хрустящих кукурузных палочек. Попкорн пахнет примерно также. Но ведёрко стоит, и я время от времени закидываю в рот по несколько жареных солёных кукурузин, превозмогая тошнотворный запах. Мазохиствую.

На экране фильм 2003 года Софии Коппола «Трудности перевода». Билл Мюррей не хотел в нём сниматься, София уговаривала его полгода.

- Порви мои чулки! – кричит проститутка у него в номере токийского отеля.

Он не очень понимает зачем, то есть он не сразу понимает, кто она такая. Её прислал какой-то японский друг, наверное, в качестве подарка. Пока соображал, она уже на полу, лежит на спине, дрыгает ногами в этих самых чулках, задрала юбку, сверкает ляжками и зовёт на помощь. Имитирует изнасилование. Не возбуждает. Нисколько. Герой же не японец. Ему такая пьеса не подходит. Он не готов.

Я одна в зале. Этот фильм – мой выбор. Я была в Японии. Поэтому, наверное, мне ещё интереснее смотреть. Другая земля.

История «невысказанной любви». Так писали о фильме. Ситуация, когда всё могло бы быть между героями, и чувства могли бы расцвести, но обстоятельства – разница в возрасте, браки у обоих, место жительства, миллион всего не позволяют этому случиться... Зато не будет разбитых сердец.

Сижу не в городском кинотеатре, а в кинотеатре СПА-клиники «Белладонна», в которой работаю молекулярным диетологом. Сейчас обеденный перерыв до половины четвёртого. Всегда можно зайти в кинозал, и если никого нет, найти фильм по душе и насладиться большим экраном и отличным звуком. Иногда так делаю.

«Белладонна» - современная клиника с полным комплектом реабилитации, детокса, коррекции веса и так далее, в зависимости от того, у кого какие фантазии что-либо улучшить и возможности отвалить бабла.

Наш Генеральный, Александр Николаевич Скрябин не подтверждает и не опровергает родственную связь с известным на весь мир русским композитором и пианистом рубежа прошлых веков, родоначальником «светомузыки» и абсолютным его тёзкой - Александром Николаевичем Скрябиным.

Генерального тешит и радует слава Скрябина не только как музыканта, но и его известность в качестве самого мистического композитора Серебряного века, знатока эзотерики и духовных практик тибетских монахов.

Она, эта вторая сторона славы Скрябина, если как следует разобраться, присутствует и в названии клиники. «Белладонна» - это вовсе не про красивую женщину, как может показаться, если перевести это словосочетание с итальянского, тут дело в другом.

Белладонна – это название растения с ярко-фиолетовыми или красными цветками и круглыми чёрными плодами. Оно содержит несколько химических соединений – алкалоидов, которые оказывают мощное воздействие на организм и могут быть смертельно опасными.

Глупенькие девушки во времена Средневековья употребляли экстракт Белладонны для расширения зрачков, иногда рискуя жизнью. Снадобье делало их пустоватый и несодержательный взгляд более глубоким и значащим. Ну, то есть формально можно, конечно, замкнуть значение названия именно на этом смысле – растение делало их красивыми.

С тех пор ничего не изменилось. Красота всё ещё рулит. Клиника «Белладонна» держит свои двери широко раскрытыми для всех желающих стать красивее и привлекательнее, подкорректировать взгляд, фигуру, даже сознание. Случается и такое.

Я – активный участник процесса. Я рассказываю дорогим в прямом смысле клиентам, как надо правильно питаться с молекулярной точностью. Составляю индивидуальные планы питания на основе генов и особенностей физиологии конкретного организма.

Вижу полоску света там, где дверь. Кто-то заходит в зал и крадётся ко мне. Стас, наш кинезиолог, молодой и нагловатый. Спешит ухватить от жизни кусок пожирнее, но где-то в глубине он добрый, просто мама плохо воспитывала.

- Шеф зовёт. Срочно. Хорошо, что мне известно, где ты прячешься.

- Скажи, что не нашёл. Знаю я его «срочно». У меня ещё есть законных полчаса.

- Потом досмотришь. Никуда твой фильм не денется, - опускает руку в моё ведро с попкорном и засыпает то, что подчерпнул, себе в рот.

Иду на директорский этаж, всё ещё вспоминая Токио. Как на немногочисленных деревьях сидели садовники с мешочками и собирали туда жёлтые иголки, чтобы у деревьев был опрятный и здоровый вид. А таксисты все сплошь ездили в белых перчатках и не брали чаевых. Как делала японскую причёску в парикмахерской. Они положили меня на тележку и возили от мойки к зеркалу лёжа. Потом навертели бигуди. Еле выбралась. Как втискивались в переполненный лифт гостиницы одним утром, потому что записались на раннюю экскурсию, или слушали топот опаздывающих на работу клерков, несущихся сломя голову к девяти часам. Как устали от японской еды и искали Мак Дональдс, но и он оказался каким-то не таким.

Я была там с Феликсом несколько лет назад, когда между нами было ещё всё хорошо, мы были счастливо женаты, строили планы на будущее, и ему ещё не попёрло в бизнесе.

Глава 2 Срочно

Глава 2 Срочно

… два года назад

Я, Стас и два наших терапевта, Игорь и Дарья, гуляем по Петергофу, наслаждаясь фонтанами и размахом парка. Мы приехали в Питер на Международный конгресс СПА и Веллнесс, где активно участвовали в конференциях. Конгресс уже подходил к концу, оставался день, и мы решили до обеда перед заседанием посетить наше неповторимое культурное наследие и вдоволь насладиться прекрасным. Где-то в середине экскурсии звонит секретарь Скрябина и просит меня срочно прилететь в «Белладонну».

Мы все знаем, что Генеральный обожает слово «срочно», которое очень часто не соответствует своему прямому значению, а лишь подчёркивает важность его намерения, но сказать такое прямым текстом ему в лоб пока никто не решился.

Делать нечего, я разворачиваюсь и прямиком отправляюсь в аэропорт. Причин «срочности» она мне не сообщила. Это тоже в манере шефа – недосказанность, полумрак и максимальная важность его просьб.

Прилетаю в Москву, беру такси до клиники и мчусь, строя различные предположения. Влетаю в клинику, а там полным ходом идёт вечеринка в актовом зале. День рождения его высочества. Я как раз поспела к выносу трёхэтажного торта с двумя цифрами-свечами на верхушке – три и пять. Александр Николаевич, нарядный и весёлый, идёт мне навстречу со словами: «Какой сюрприз, дорогая Валентин Иванна!» Обнимается, целуется и тут же начинает танцевать вместе со мной под музыку какого-то очередного хита Шакиры. Ведёт себя несколько развязно и на мои вопросы про звонок его секретаря мне в Питер, не отвечает.

Понятное дело, что все бабы клиники, сотрудники и гости, замечают эту его радость и активность по отношению ко мне. Важнейший вопрос – когда наконец шеф женится, и кто окажется женой, годы витает в энергетических полях нашего славного заведения. То есть два вопроса, и второй важнее. Мы идём есть торт, я его в сто первый раз поздравляю, желаю успехов на профессиональном пути, разных побед и удачи. Оглядевшись и поняв, в чём, собственно, была эта самая срочность, то есть в обычной прихоти вожака стаи, я бегу в туалет, вызываю такси чуть ли не из кабинки и прямой наводкой, по-английски домой.

Пробок уже нет, доезжаю относительно быстро. На часах почти полвторого ночи. Поднимаюсь в квартиру, уставшая от впечатлений, эмоций и дорог, поворачиваю ключ – и вот я дома. Зажигаю свет и вижу валяющиеся на полу дорогущие босоножки из темно-фиолетового шёлка, такие прям суперские и вечерние. Лежат небрежно – сначала левая, а через полметра правая. Не мои. Точно. Я даже от неожиданности засомневалась, нет ли у меня таких, вдруг забыла. Хотя, всё равно им там не место. Вторая мысль - любовница! Феликс же не знает, что я прилетела. Откуда ему знать? Я ему в суматохе не позвонила. Точнее, один раз набрала, но он не ответил.

Крадусь в спальню. Можно и не красться, я же свет включила в прихожей, да и вошла довольно шумно, сумку бросила дорожную, например. Но квартира большая, и входная дверь находится как бы за углом. Иногда не слышно ничего.

Открываю тихо дверь. Эффект от того, когда смотришь, как твой муж имеет чужую бабу на вашей общей кровати, вот эта самая поза - он на ней, и ноги её раскрыты, многие женщины в моём положении описывали, и все описывающие сходятся в одном – больно, волнительно, гадко и мерзко. Слов не хватит, и не в них дело.

Некоторые бабы в подобных случаях бегут, сломя голову вон, некоторые орут, кидаются предметами, вцепляются намертво в волосы блонде, в моём случае именно блонда с прямыми волосами до плеч, кто как реагирует, тут трудно спрогнозировать.

Я вот ору: «Пошли вон отсюда, оба!»

Не очень оригинально. Ну, уж как пошло. Феликс не отвечает, что это не то, что я подумала, у него совсем нет шанса. Я попала в самый разгар, в начало кульминации, и сказать, что я ошиблась, можно, конечно, но Феликс решает этого не делать. Он приходит ко мне на кухню, босой, но в трусах.

- В любом случае к этому всё шло. Получилось, как получилось. Разводимся.

Безапелляционно. И добавляет:

- Ничего уже не слепишь.

Я думаю, что он начал мне изменять довольно давно, но не решался всё разрубить, оттягивал больше из-за лени, чем из-за чего-то другого. Не знал, как я буду реагировать. Мужики не любят бытовые проблемы. Чаще всего нужен форс мажор, чтобы сдвинуть проблему с места, как тот, что случился полчаса назад. Удивительное дело, но иногда они даже боятся выходить на поверхность, им милее скрывать, платить, врать, но не заморачиваться с соплями и слезами жены. Даже родившийся ребёнок у любовницы не всегда пробивает это сопротивление. Многие женщины этого не понимают и надумывают очень далёкие от реальности причины.

История, каких миллионы. Было и будет. Ничего сверхъестественного тут нет, просто когда это касается тебя, то теоретический удар палкой по голове и практический имеют существенную разницу - боль. Никогда не можешь рассчитать силу такого удара. Меня всю трясёт.

В окружении Феликса столько красивых молодых женщин, что он не справляется сам с собой. Феликс меняет секретарш, помощниц, сопровождающих, как меняют одежду. У него в кабинете за стенкой отдельная комната со всеми удобствами.

Он теряет смысл в общении с женщинами. Не выдерживает испытание деньгами. Такого Феликса мне больше не надо.

Сидя на кухонной табуретке, я глубоко вздыхаю, смотрю ему бесстрашно в глаза и произношу. Голос свой практически не слышу.

- Разводимся. Зачем ты мне такой? – чувствую ещё и обиду.

Да, мне ещё и обидно, и я ещё не пришла в себя от увиденного в нашей белой спальне. На меня пахнуло их энергией и чуть не сбило с ног. Это вам не фотка или тайком снятое видео с изменой. Это намного эффективнее.

Феликс ничего не отвечает. Для него я уже не имею никакого значения, как и мои чувства. Его несёт в чёрную дыру.

Глава 3 Просьба

Глава 3 Просьба

Секретарь у Генерального – одно из чудес света. Анна Евгеньевна Кларусова, дама сорока восьми лет с претензией на двадцать восемь. У неё есть все основания на эти претензии, так как фигура, кожа, волосы – всё при ней и в лучшем возможном виде для её конституции, но голос вот подкачал, и то, что она этим голосом говорит. С непривычки она немного пугает и создаёт впечатление мутанта, как будто вы видите кота с головой по меньшей мере бультерьера. Вы ждёте «мяу», а получаете громкое «гав», ну, или наоборот.

Длинные ноги в тонких колготках и приталенное платье с воланом, она не носит белый халат с эмблемой клиники, сразу превращается в некое предупреждение, что всё не так просто. Госпожа Кларусова с шефом уже девять лет, ещё с тех времён, когда он был замом и работал терапевтом. Предана, немного влюблена – без особых надежд, но тем не менее. Анна Евгеньевна в курсе очень многого, как того, что происходило и происходит в клинике за закрытыми дверьми, так и того, что у шефа на личном фронте. Насобирала огромное количество контактов и лично знакома со многими власть имущими и деньги имеющими бывшими и настоящими пациентами. Хитра, как опытный кукловод, изворотлива и изобретательна. Носит несколько масок, но любит больше всего маску преданной шефу одинокой женщины или несравненного педантичного секретаря Генерального, смысл жизни которой в чёткой и результативной работе клиники. Всегда на связи.

- Вас, милочка, днём с огнём не найдёшь, когда надо, - встречает меня Анна Евгеньевна в своей приёмной, утопающей в кактусах.

Хочу отметить, что это не просто нагромождение различных сортов кактусов в первых попавшихся горшках и горшочках бессистемно произрастающих на подоконнике, совсем нет – там сложная конструкция, настоящий сад из всевозможных суккулентов с замыслом и идеей.

Понятное дело, что ни одной нормальной молодухе такое увлечение в голову не придёт, а придёт взрослой состоявшейся одинокой женщине предпенсионного возраста. Генеральный смотрит на это снисходительно, он любит всё необычное и немного необъяснимое, с лёгкой таинственной пыльцой.

Я не отвечаю на её колкую реплику, то есть не делаю себя виноватой и не оправдываюсь, что у меня обеденный перерыв. Просто стою и жду, идти мне в кабинет к Скрябину или ждать, когда он меня позовёт. Анна Евгеньевна меня недолюбливает и придирается. Шеф в курсе.

- Проходите же, Валентина! Александр Николаевич вас ждёт, - цедит она сквозь зубы.

- У меня очень деликатная просьба, - начинает шеф, - и к тому же, достаточно серьёзная. Садитесь, Валя.

Если он решает говорить со мной у себя, то есть сделал так, что я прошла мимо Кларусовой, то она в игре, иначе поймал бы меня в коридоре или зашёл бы в мой кабинет. Он редко называет меня Валей, обычно Валентина, с протяжным «и», как будто в моём имени сдвоенная гласная, чего в русском языке, кажется, нет.

- Слушаю, Александр Николаевич.

- Вы прекрасно знаете, что нас ценят не только за высокий уровень сервиса и результативность терапии, но и за то, что… - он медлит и смотрит мне в глаза, ища в них готовность на всё, но её пока нет, так как я настораживаюсь от его проникновенного вступления, - но и за то, что мы всегда защищаем и храним секреты наших пациентов… - опять делает паузу, - любой ценой.

Какие ещё секреты? Я-то тут причём? Мне предстоит посвящение? Руки немного холодеют.

- За два с половиной года работы вы доказали свой высочайший профессионализм и преданность компании, - продолжает Генеральный.

Я не помню, чтобы он вёл со мной беседы таким тоном.

- Ольга Николаевна Дроздова – одна из наших старых и лояльных клиентов, которая не раз жертвовала на наше скромное заведение приличные суммы и помогала нам в трудную минуту.

«Белладонна» считается одной из самых дорогих СПА-клиник в стране, которая никогда не участвует ни в каких рейтингах или рекламных кампаниях. У нас всё настолько дорого и эксклюзивно, что руководство, а это не только Генеральный, но и его партнёры, вообще старается делать всё, чтобы о нас знало как можно меньше обычных людей. И при всём при этом иногда не хватает свободных мест.

Если Ольга Николаевна Дроздова, жена одного из губернаторов совсем не маленького региона нашей необъятной, что-то пожертвовала, то размер этого пожертвования не может быть меньше среднестатистической московской квартиры. Дурацкая привычка мерить всё квартирами осталась у меня ещё со студенческих времён.

- Да, я её хорошо знаю. Я не раз с ней работала, - открываю я наконец рот.

Тридцати пятилетняя натуральная блондинка, увешанная брендовой ювелиркой до слепоты в глазах у собеседника при близком контакте, очень старающаяся похудеть, но постоянно набирающая вес от своего неуёмного аппетита и отсутствия какой-либо дисциплины в принципе. Для неё плюс-минус двадцать килограммов, когда она встаёт на весы, обычное явление. Она не раз хвасталась, что собрала два набора одежды – для той себя, которая до «Белладонны» и для той, которая после, и что любит больше, когда её много, но муж не разрешает, а она очень его уважает.

- У Ольги Николаевны к вам личная просьба, которую я хотел бы передать, - улыбается какой-то непривычной улыбкой Скрябин.

Глава 4 Сомнения

Глава 4 Сомнения

… полтора года назад

Сказать-то я ему сказала, что он мне такой не нужен, но если бы знать, как мне будет тяжело после расставания приходить в пустую квартиру, где каждая дверная ручка и даже полотенце напоминали Феликса. Он взял с собой одежду, некоторые книги, две картины и разные мелочи, которые принёс ещё из родительского дома в самом начале нашей совместной жизни.

Мы развелись без имущественных претензий с его стороны. После развода я ни разу его не видела, он мне не звонил и никак о себе не напоминал. А я тосковала. Неужели я была настолько ему безразлична все совместные годы, что не нашлось ни одной минуты хотя бы поздравить меня с днём рождения? Общались же на суде, вежливо и культурно.

Да, измена – это тяжёлая моральная травма, развал семьи, горечь предпочтения, кризис отношений, взбесившееся либидо дорвавшегося до вседозволенности Феликса. Но я во всём этом почему-то сомневалась.

Это чувство появилось не сразу, а как только я немного отошла от развода. Была во всём процессе какая-то искусственность, подгонка, слишком быстрая скорость, ни малейшего интереса к нашей совместной собственности. Квартира в центре и загородная дачка, пусть совсем крохотная, но в хорошем месте и сделанная известным дизайнерским бюро, дачка, которую он любил, и где собственноручно посадил крыжовник и чёрную смородину, совсем ему безразличны? И машина? Ну, то есть у него была своя, записанная на компанию, но мне он купил машину в частном порядке и совсем недавно.

Муж был умным, расчётливым, целеустремлённым, иногда очень хладнокровным и уравновешенным. Он как-то необъяснимо исчез. Его не было в городе, о нём никто не слышал, его мать, которой я позвонила на Новый год, сказала: «У него всё хорошо, Валюша.» Она, опытный преподаватель, доцент кафедры «Математических методов экономики» в Плешке, сказала это таким безапелляционным тоном, что я предпочла успеть попрощаться, прежде, чем она отключит телефон. Отцу я звонить не стала, тот был ещё хитрее.

Где-то через полгода я позволила себя поцеловать одной мужской особи, но на этом дело и закончилось. Подавайте мне Феликса обратно, кричало всё внутри. Слушать такое было некому, и я вся ушла в работу.

Я стала считаться одним из лучших молекулярных диетологов, к которой обращались за консультацией именитые терапевты и не только из «Белладонны». Я освоила практически все специализации, в меня прямо вселился какой-то бес знаний: я одинаково хорошо справлялась и с генетической диетологией, и с нутригеномикой, и с нутрициологией и так далее. Разрабатывала настолько эффективные программы питания для пациентов, что мне даже предложили открыть свою компанию, то есть свой центр.

Для всего, а особенно для такого серьёзного дела, нужен настрой. Я была ещё не готова отправиться в самостоятельное плавание. Подумывала лишь о создании он-лайн курсов и тренингов.

«У него всё хорошо, Валюша», - звучало у меня в голове. В один прекрасный день, я набралась храбрости и отправилась к Феликсу в офис без предварительного звонка. Придумала, что мне надо на три дня одолжить денег, которые мне были совершенно не нужны, но лучшего предлога в голову не пришло.

Захожу в бизнес-центр, смотрю таблички с компаниями – его компании нет. Спросила на ресепшене. Оказалось, что уже полгода, как он съехал. Куда? Никто не знает, то есть на ресепшене точно на такой вопрос ответить никто не смог. Ну, да, конечно. Ему понадобился другой бизнес-центр, более крутой, с красивым видом из окна и вертолётной площадкой. Ну, что ж, надо поискать. Но в тот день я этим заниматься не стала.

Неожиданно встретила у выхода Алефтину, она одно время работала у Феликса в маркетинге. Улыбнулась, хотела подойти, но та метнулась от меня, как ошпаренная. Сделала стеклянный взгляд и чуть ли не бегом ринулась в противоположную сторону. Несколько секунд я не знала, что делать от удивления, но терять мне было нечего, кто мне такая эта Алефтина, чтобы бояться последствий, пошла за ней быстрым шагом. Она наверняка могла что-нибудь сказать про Феликса. Но её и след простыл. Женщина зашла за турникеты, а у меня пропуска не было. Вся эта сцена мне показалась ненормальной.

Надо было передохнуть. Заглянула в кафетерий, который располагался с правой стороны от турникетов, купила чашку капучино и выбрала столик, откуда хорошо просматривался выход. До окончания рабочего дня оставался примерно час. Я решила посидеть и подождать Алефтину. Даже если она решит меня послать и ничего не скажет, этот час того стоил. У Феликса было несколько компаний, искать в поисковике, как обстоят дела, дело неблагодарное, лучше послушать, что скажет его бывшая сотрудница, которая припустила со всех ног, завидев бывшую жену шефа. Тут могут быть, конечно, и личные мотивы. Но Алефтина совсем не подходила под вкусы моего бывшего мужа, что касается женской красоты, ну, то есть никак. И лет ей было под сорок. Но одета дорого и грамотно.

Прошёл час, потом другой. Кафетерий закрыли. Алефтина, наверное, каким-то образом покинула здание через другой выход. Она наверняка заметила меня за столиком и предпочла не встречаться. Чего она боялась? Что она скрывала?

Я побрела домой, грустная и озадаченная. Неприятно, когда не можешь сделать то, что наметил сделать. Потом меня закрутила работа, какая-то командировка, и не одна, я на время перестала так много думать о пропавшем Феликсе. Но это не означало, что я о нём забыла.

Глава 5 План

Глава 5 План

Я лихорадочно вспоминаю, чем мы занимались с Ольгой Николаевной во время её последнего визита в клинику. Помню, что предложила ей немного изменить диету, добавила новый препарат с аминокислотами и назначила магний пердермально в наших ваннах, то есть ванны с бишофитом. Всё прошло нормально, она уехала довольная, постройневшая, оставила мне букет цветов и шёлковый платок известного бренда в розовых и бирюзовых тонах. Очень красивый, ношу с удовольствием.

- И какая просьба? – переспрашиваю я, чтобы показать шефу, что я уже готова её исполнить.

- Дело в том, что у Ольги Николаевны есть близкий друг, - начинает он издалека.

- Любовник? – сразу спрашиваю я.

- Не перебивайте! Что за манера! Конечно, любовник. Оно и так понятно из-за слова «близкий».

- Да кто бы сомневался в Ольге Николаевне! - я нарочно его немного злю, чтобы он спустился со своей важно-официальной тональности. Видимо, наша лояльная клиентка ему наобещала неожиданно много понятно чего, он почувствовал, что его оценили по достоинству, и сам того не замечая, раздувает щёки.

- Какой-то недоброжелатель сообщил мужу, что у неё роман с господином Х, - произносит он серьёзнее, чем того требует эта сногсшибательная новость.

- То есть с этим самым другом?

- Да. И это надо опровергнуть.

- Ещё бы.

- Валенти-и- ина! – восклицает он якобы недовольно, - дослушайте до конца! Вам надо с ним познакомиться. Он уже в клинике.

- С какой целью познакомиться? – на всякий случай спрашиваю я.

- Есть план. Только не надо так на меня смотреть, - предупреждает меня шеф, - план не мой, а Ольги Николаевны.

- Не имеет значения, если честно, - я закидываю ногу на ногу. Не буду лишний раз хвастаться, но с ногами у меня всё в полном порядке, а сегодня я вообще в новых туфлях на каблуке.

Шеф смотрит на мою неоднозначную позу и грозит мне пальцем, щурится, но ничего не говорит. У меня с ним странные отношения. Он всегда мне нашёптывает, как я ему нравлюсь, особенно на корпоративах или в командировках, но никогда не делает ни одного откровенного шага в мою сторону. Я же первая никогда не нападаю. Принципы.

Надо отдать ему должное, за всё время работы, он не был замечен ни с одной из сотрудниц. Одно время мы все думали, что он не про это, но оказалось, он даже очень «за», что лично мне подтвердил Стас, неоднократно в этом убедившись. Они часто ездили с ним на рыбалку. Идиотское хобби, мне совершенно непонятное, но любимое многими даже интеллектуалами. Да и потом, понятие это растяжимое, и каждый давно понимает под рыбалкой своё. Со слов того же Стаса, Анна Евгеньевна в круг его интимных подруг также не входила. Но меня в этом убеждать не было никакой необходимости.

- Мы начинаем работать в пациентом по самой обыкновенной стандартной программе – анализы, детокс, физиотерапия, круги Лаховского, водные процедуры. Вы разрабатываете ему диету, - продолжает Александр Николаевич.

- Отлично, а план-то в чём?

Могу добавить про шефа, что он довольно хорош собой, спортивный, модный, всегда в сносном настроении и слегка улыбающийся, иногда ехидно. А очки придают ему интеллигентности и такого эффекта знайства, который руководителю никогда не помешает.

Аккуратно перекладываю левую ногу на правую.

- Валентина, ведите себя прилично.

- Где?

- Сейчас.

Демонстративно пожимаю плечами. Сам кривляется, а другим не даёт.

- Итак, перейдём к плану. Пациент как бы напоказ немного за вами ухаживает. Приглашает вас в ресторан, на презентацию, выставку, в театр. Каждый вечер куда-нибудь. У вас пять дней. Он знает, куда надо. Вы должны примелькаться вдвоём, вас снимут в светскую хронику для некоторых телеграм каналов и так далее. Вы просто один типаж с Ольгой Петровной, ну, чуть моложе, но это не важно. А во вторник придёте вместе на один приём. Это гвоздь программы.

- Сегодня у нас среда, так?

- Ну, уж сами посчитайте как-нибудь.

- То есть никаких вольностей в поведении от господина Х я вправе не ожидать, верно? Только работа.

- Да, конечно. Это так. Ваша помощь будет хорошо вознаграждена.

- Ловлю на слове, - улыбаюсь я. Конечно, если бы речь шла не об этой непонятной просьбе, граничащей с амораловкой и бардаком, я бы таких вопросов не задавала, как никогда не оспаривала или отказывалась от командировок, участия в конференциях, написании статей и так далее, но раз пошло такое отклонение, то можно и заработать. Я же участвую в «плане» точно также, как и он, а то и поважнее буду в данной ситуации.

- Идите в кабинет, Валентина! Анна Евгеньевна пришлёт пациента через двадцать минут.

- Как его зовут?

- Пётр Ильич.

- Не хватало ещё, чтобы фамилия у него была Чайковский, - добавлять про Скрябина не обязательно, оно и так понятно. Но шеф не реагирует на мой тонкий юмор.

- Я не помню его фамилию. Если возникнут вопросы в связи с этой необычной просьбой, можете контактировать с Анной Евгеньевной. Надеюсь, вы выручите нашу уважаемую пациентку и послужите клинике верой и правдой.

- Александр Николаевич, ну, хватит уже! – встаю, - я сегодня вас не узнаю.

Он как будто не слышит. Тоже встаёт, чего обычно не делает, так как я его сотрудник, но у него точно какой-то сбой, и он сам не свой.

Выхожу от шефа, прохожу мимо Анны Евгеньевны, не говоря ей ни одного слова, как бы ей не хотелось меня поучать.

Быстро дохожу до своего кабинета и закрываю за собой дверь. Надо подумать. Ситуация сложная. Я уже предвижу слабые места в этом идиотском замысле сыграть любовницу вместо Ольги Петровны, чтобы супруг увидел другую женщину рядом с этим господином Х. С другой стороны, это только кажется, что план наивен. Когда рядом постоянно находится живая, не выдуманная женщина, люди начинают в это верить и доверяют последним реальным воспоминаниям и фактам, а не слухам. Так что, кто его знает, может, план и сработает.

Во всяком случае, не так уж и сложно – побыть компаньонкой богатого мужика с уговором, что никакого реального физического контакта не будет. Кстати, это надо бы ещё раз уточнить при встрече. Не помешает.

Глава 7 Я ошибалась

Глава 7 Я ошибалась

Пока ехала к Сюре, передумала все возможные варианты, что именно Алевтина могла от меня скрывать, начиная от личных отношений и заканчивая бизнесом. Пустая затея. Я об этом сто раз уже думала. Включила музыку и последние полчаса рулила с пустой головой. Могла бы петь, подпевала бы, но с пением у меня в жизни не получилось.

Какой же у Сюры был изысканный офис! То есть её шеф просто был фанатом современного дизайна и денег на интерьеры не жалел. Больше всего мне нравились лестницы и полы. Сюра провела меня в приёмную, усадила на белый диван и включила дополнительное освещение. На противоположной стене стали плавать разноцветные рыбки с длинными хвостами и заранее меня успокаивать.

- Галя из «Капители» подготовила встречу, как я тебе и говорила, - начала Сюра, - Я зашла в кабинет, когда они там уже сидели, и мы разыграли приятную неожиданность. Чай-кофе-коньяк-конфетки, Алевтина немного расслабилась. Она производит приятное впечатление, и очень стильно одевается.

- Да, я заметила ещё в бизнес-центре, - кивнула я.

- Я сказала невзначай, что помню, она работала в «Миратексе» у Феликса Водопьянова. Алевтина напряглась и тут же засобиралась. Да, мол, работала, но они давно съехали из бизнес-центра, она сотрудничает там с другими компаниями, а про «Миратекс» ничего не знает.

- Да-да не знает, с длинным-то носом, который её кормит, - поддакнула я.

- Что интересно, примерно через два месяца после переезда «Миратекса» наша героиня покупает себе дом на берегу Чёрного моря в соседней небольшой стране с довольно высоким индексом человеческого развития.

- В Грузии, что ли?

- Точно так. В районе Батуми, за двадцать восемь с чем-то миллиончиков рубликов. Сейчас модно всё показывать в рублях, но могу и пересчитать на другую старомодную валюту.

- Мне не надо ничего пересчитывать. Странное совпадение. О чём это может говорить?

- О чём угодно. Но я не советую тебе залезать в эти дебри. Зачем тебе? Возможно, твой бывший хотел тебя уберечь от лишней информации. Туда, где крутятся большие деньги, нельзя зайти с улицы без приглашения. А тебя туда никто не приглашал. Ты вообще чего хочешь, я не пойму? Найти Феликса?

- Я… как бы тебе это объяснить. Я не верю, что он меня разлюбил. Я хочу докопаться до причины, по которой он ушёл из семьи. Так не уходят, как он. И он мне постоянно снится.

Сюра уставилась на меня с вытаращенными глазами. Отпила кофе.

- Ты можешь ошибаться , дорогая, - мне очень не понравился её тон. Так говорят с сумасшедшими.

Наверное, я производила впечатление человека с каким-нибудь шизофреническим симптомом, типа, навязчивой идеи. Не надо было так открываться.

- Ты застала мужа с любовницей в вашей квартире в таком положении, что оправдываться было невозможно. Ты застала их на вашей кровати во время секса, - напомнила мне Сюра то, что я всеми силами пыталась забыть, - Бывает, что жёнам подбрасывают фальшивые видео с изменой, и тогда действительно надо докапываться. Примерно так было у Гали, менеджера из «Капители». Она не поверила в видео и победила. Но… - Сюра вздохнула, - Валь, прими уже всё как есть, и не трать жизненную энергию на поиски того, чего, скорее всего, не существует. Прости, но я говорю, как есть.

- Спасибо, что поговорила с Алевтиной. То есть, я убедилась, что она избегает разговоров о «Миратексе». Она, похоже, чего-то боится. Ты больше ничего у неё не спрашивала?

- Мне не за что было зацепиться, чтобы её разговорить или задеть. Упоминать о доме в Грузии с бухты- барахты ни к чему бы не привело. Я-то тут причём, чтобы ей что-то предъявлять? Лучше это оставить на запас, - Сюра недоумевала, она не понимала, куда я клоню, - единственное, что мне пришло в голову… - она опять запнулась как-то и внимательно на меня посмотрела, - Я сказала Алевтине, что знала Феликса, но не могу его найти, он не отвечает на телефон, возможно, уехал из страны. Я очень слёзно её попросила вспомнить, кто, по её мнению, мог бы знать, где он сейчас находится. У меня с ним как бы остались неразрешённые вопросы, в которых он заинтересован не меньше, чем я.

В этом месте у меня мелькнула надежда, что я смогу его найти. Но тут же вспомнилась одна фраза из какого-то фильма: «Надежды убивают».

Каждого, кто спросил бы меня в тот момент, зачем мне это надо, я бы точно испепелила наповал страшным взглядом, как мифическая Богиня. То есть я не могла ответить на этот вопрос даже самой себе и бесилась. Что делать с Феликсом после того, как до него дозвонюсь? Просить вернуться? Если бы он этого хотел, ему никто не мешал со мной связаться. Он знал, что я звонила его родителям.

- Она дала тебе его телефон? – вырвалось у меня.

- Алевтина дала мне телефон его последней секретарши Николетты, но предупредила, что она тоже у него больше не работает и вряд ли может быть полезна, - Сюра взяла свой телефон и переслала мне номер секретарши.

Это, собственно, и был итог всей операции. Не густо.

Вечером на кухне я положила телефон перед собой и долго на него смотрела, прежде чем позвонить Николетте. Не позвонила. Набрала Сюре.

- Прости меня, пожалуйста, Сюрочка, что заставила тебя беспокоиться. Оторвала тебя от работы. Мне не нужен Феликс. Я ошибалась. О любви не просят, - мне трудно дались эти слова, но я их произнесла.

- Да, Валёк, оставь его. Не пускай в голову даже воспоминания. Собери все его оставшиеся вещи в коробку и отвези родителям. Или запечатай и спрячь в тёмное место. Освободись окончательно. Ты красотка, у тебя прекрасная работа, налаженный быт, длинные ноги и умная голова. Он не стоит твоих слёз.

Простояла полчаса под душем и легла спать.

Глава 8 Козье молоко

Глава 8 Козье молоко

Стук в дверь повторяется.

Ну, не орать же, как в сельской поликлинике: «Следующий!» Даже если там сам Пётр Ильич, то есть Чайковский. Сижу себе.

Дверь наконец открывается.

Я поднимаю глаза от компа и застываю в стоп-кадре. Передо мной стоит Феликс собственной персоной.

- Ты? – спрашивает рот.

- Я объясню, - улыбается Феликс, идёт к моему столу и садится на кресло, предназначенное для пациентов, - поможешь?

Мне бы в себя прийти, а не на вопросы отвечать. Выглядит он офигительно, и явно время проводил без меня тоже неплохо. Весь с иголочки, в таком кэжуал дорогущем итальянском шмотье натуральных оттенков. Всё небрежно и продумано до последней пуговки на подкладке. Он и раньше любил наводить марафет, но сейчас явно превзошёл себя прежнего. Настоящий любовник, одним словом.

- Смотря в чём, - стараюсь не улыбаться и не показывать своё волнение.

- Я скучал, - доносится до меня знакомый голос. Очень хорошо знакомый голос.

Ну, не нахал? Неужели он увидел во мне ту самую овцу, которую можно вести на жертвенник, а она будет радостно греметь колокольчиком на шее? Хочется медленно закрыть лэптоп и изо всех сил ударить им ему по голове. Как будто это не лэптоп, а тяжёлая, наборная разделочная доска с нашей кухни. Чтобы он сполз с кресла и валялся у моих ног.

- Твои проблемы, - гордо отвечаю я.

- Я не был в стране почти полтора года.

- Ты хочешь, чтобы я спросила, где ты был? И что там делал?

- У меня был непростой период поиска.

- Да? Это, наверное, из-за развода. Бывает, - я сделала сочувствующее лицо.

- В Таиланде сидел.

- Многие туда бегут. Надеюсь, ты научился медитировать и приблизился к истине. Здесь можно продолжить духовные ретриты. А я составлю тебе правильную диету в соответствии с твоими анализами, дальше вот не знаю что.

- Валя! – он опять улыбается, - Ольга мне очень помогла. Я не могу её подвести.

- Что за твист судьбы! На целом белом свете не нашлось никого другого, кроме меня, кто бы мог помочь замести следы вашего блуда?

- Не нашлось. Я думал.

- А если я откажусь? У всего есть границы. Мой шеф, например, не знал, о чём меня просил. Он даже назвал тебя Петром Ильичём. Ты что, проходишь в клинике по программе «Инкогнито»?

- Да. Почему не стать на время Чайковским?

- Что? Возьми другую фамилию, ну, не смеши народ, - в это даже трудно было поверить.

- Поздно. Я уже зарегистрировался. Даже сдал анализы. Оставшиеся сдам завтра с утра на голодный желудок. Твой шеф будет делать так, как надо Ольге. При всём уважении.

Я не могу ему возразить.

- Постараюсь сделать время, которое тебе придётся повести со мной, максимально комфортным. Немного отвлечёшься и, может быть, развлечёшься. Обновишь гардероб опять же, - он достаёт кредитку и кладёт передо мной, - советую подумать о вечернем луке заблаговременно.

- Особые предпочтения?

- Скромно, дорого и со вкусом. Справишься. Цвет желательно чёрный. Но я не настаиваю.

- Надеюсь, у меня не будет проблем с законом, - откуда прилетает эта фраза, я не понимаю.

- Ольга и есть закон, - гордо как-то произносит Феликс, - И вот ещё что. О том, что это я, никто не должен знать. Я не шучу, Валентинка! – он подмигивает, а мне становится страшно, как будто меня втягивают в какое-то тёмное дельце, - я никогда раньше не был у тебя на работе, меня никто не должен знать из твоих сотрудников. Ты кому-нибудь показывала мои фотографии?

Я отрицательно мотаю головой.

- Всё время, пока ты будешь со мной работать, у тебя будет свободный график. Твой шеф тебе этого не сказал?

Я опять отрицательно мотаю головой. Раскомандовался.

- Прошу не забывать, господин Чайковский, что я не горю желанием участвовать в твоей авантюре, с кем бы ты её не выстраивал, и делаю это не из-за денег. Я даже ни разу не спросила, о какой сумме идёт речь. Мне приходится согласиться на твоё предложение из уважения к заведению, в котором работаю, и к просьбе Генерального, которого также уважаю.

Пусть знает.

- Тебе нравится Генеральный? Я правильно понимаю?

- Это тебя не касается, а уважение – это довольно асексуальное чувство, как бы странно для тебя это ни звучало.

- Пш-ш-ш-ш! Тихо! Тихо! Что за солнечная вспышка?

Феликс молча встаёт.

- Завтра у нас осмотр частного зоопарка и вечеринка, посвящённая русскому фольклору. Я про внешний вид, то есть нужен хороший, здоровый кантри лук. Точнее, детали.

- Там дресс-код?

- Да, дорогая.

- А ты, что будешь в косоворотке?

- За меня не волнуйся.

- Ты уверен, что нас там никто не узнает? Мы же не в Бразилию едем. Или как?

- Нет, не в Бразилию. Узнают, тем лучше. Это предусмотрено.

- Ольга знает, что я твоя бывшая жена? – я начинаю терять ориентиры и не знаю, за что зацепиться, в голове какая-то карусель, - завтра получу анализы и сделаю тебе диету, - лучше перевести разговор туда, где я отслеживаю ход событий.

- Надеюсь, ты не включишь туда много чеснока и козьего молока, как ты любишь.

- Не знаю. Моё дело её сделать. И прошу проявить уважение к чужому труду. Так будет честно.

- О, да! Честности нам точно не помешает, - опять ухмыляется, - Дай-ка мне Витамин С в порошке, я бы попил.

- Это я буду решать, что ты будешь пить в этом заведении, - хмурю я брови, - и да, господин Чайковский, хочу напомнить, мне было обещано, что никаких физических поползновений на моё холёное тельце с вашей стороны не предусмотрено, - очень серьёзно смотрю ему в глаза, - никаких!

- Я уволил Николетту в тот же день. Это я тебе для справки.

Вот это я слушать уже не могу. Беру мышку и начинаю лихорадочно что-то искать в компе, не обращая на него внимания. Скотина! Ничего не стоит опустить крышку и представить, что это разделочная доска.

Глава 9 Кружка

Глава 9 Кружка

Хожу по дорогущему магазину и выбираю себе шмотьё. Закрывается аж в 23.00. Бедные продавщицы! Как они добираются домой в такое время, можно только посочувствовать.

Есть во мне эта внутренняя дисциплина – сказали, значит, надо сделать. Раз ввязалась, то по высшему разряду. Но если бы не Скрябин и не клиника, я бы так, наверное, не старалась. Я бы послала Феликса искать другие пути спасения. А Скрябина я не хочу подводить, даже не потому, что он мой шеф и сделал «Белладонну» супер организацией, он мужик хороший и умный. Подробностей особо не знаю, какой он в частной жизни, всегда держит дистанцию, даже в командировках, но мне нравится, как он шутит и улыбается.

С вечерним платьем никаких проблем – размер у меня стандартный, а когда не думаешь, что написано на ценнике, сразу появляется столько вариантов, что глаза разбегаются. Даже неинтересно. Тут же несут невидимое нижнее бельё, подходящие туфли, просят полчаса, чтобы подогнать длину подола, пять или шесть клатчей на выбор, накидку, даже блеск для тела.

Прелесть шоппинга в его непревзойдённом интиме, в том, что ты как бы разговариваешь сам с собой с любовью. Спрашиваешь:

- Вот это хочешь? Десятые бежевые лодочки тебе нужны?

- Конечно! У меня же нет такого каблука.

И никто! тебя не осуждает и не оспаривает твоих решений.

- Сумочка эта прикольная, скажи?

- Очень, я так давно хотела именно синего цвета. Ну, или тёмно-серого.

- А ничего, что твой навороченный компьютер дешевле этой ерунды с круглым замочком?

- Мне плевать.

- А вот и пальтишко. Что-то среднее между курткой и пальто. Лёгкое, тёплое, молнии, карманчики. Сидит прекрасно. Даже не буду спрашивать стоимость.

Еду домой с полным багажником красивых пакетов. Испытываю мимолётную радость бытия. Предвкушаю ванну с ароматным маслом сандала и мяты и глубокий сон до утра.

Чирикнула СМС-ка от Анны Евгеньевны, заботливой старой лисы.

«Валентина, Александр Николаевич просил вам передать, что на время работы с клиентом у вас свободный график. Просто будьте по возможности на связи.»

Сваливаю пакеты в прихожей, раздеваюсь и иду на кухню. Всё так, но как будто не совсем так. А что не так? Осматриваюсь. В раковине стоит чашка, которой там не должно быть. Я не пользуюсь этой чашкой, она его. Точнее, не чашка, а кружка с Соловков, неправильной формы с мелкими рисунками и надписями. Обычно она стоит в сушилке по привычке ещё с того времени, когда мы жили вместе. Я смотрю на чашку и боюсь взять её в руки. Этого ещё не хватало. Бегу в спальню. Всё на месте и как было. Иду в гостиную. Нет ничего, что вызвало бы подозрения. Разбираю пакеты. Новые сапожки – класс.

Чашка не даёт покоя. Может, я её доставала и не помню? Ванну уже не хочу, просто принимаю душ, надеваю пижаму и иду спать. Ну, как заснуть? Вот, не было печали, сама напросилась. Где Феликс? Куда пропал? Пожалуйста, получите и распишитесь.

Со мной такое происходит, а Сюра ничего не знает. Час ночи. Поздно. Но завтра надо обязательно переговорить. Плевать мне на их тайны, потому что Сюрка мне всегда даст дельный совет, даже если я всё по-своему сделаю, зато будет от чего оттолкнуться. Спать.

Приезжаю в клинику. Только вошла, встречаю Стаса.

- Ты чё так поздно?

- Тебя забыла спросить, вежливый ты наш.

Его бесцеремонность зашкаливает, но он считает, что он прямой, эдакий правдоруб, и не такой как все. Самомнение там же, где и бесцеремонность. Спокойно может ляпнуть коллеге: «тебе эти туфли не идут, или эта помада вообще не твое». Любит такое. Когда-нибудь его отравят за это бабы, я не сомневаюсь. Не насмерть, конечно, но понос ему устроят дня на три, а лучше галлюцинации.

- На конференции утром обсуждали новую компанию по БАДам. Докладчик был толковый, жалко тебя не было.

- Я уже ознакомилась с этими БАДами и докладчика знаю лично, спасибо, что волнуешься.

Осматривает меня с головы до ног, но почему-то не комментирует. А я нарядная, с укладкой. Комплименты не интересно, видимо. Слухи быстро распространяются, что-то слышал уже. Что у меня специальный пациент, например.

Делаю вторую попытку поговорить с Сюрой – опять не могу. Она очень занята сегодня. Деловая колбаса.

Сажусь за компьютер и рассматриваю анализы Феликса. Немного завышен холестерин, а остальное, вроде, в пределах нормы. Ну, есть над чем подумать. Я почему-то раньше ему не делала диету и его здоровьем не занималась. Предлагала, но он сам не хотел. Стеснялся. Почему сейчас не стесняется? Хорошо это или плохо?

Или я вчера всё-таки брала эту кружку? Точно! Я же наливала воду в утюг из кулера. Кончилась специальная вода для утюга, и я доливала из чашки, у неё неровные края и удобно из неё лить. Но я поставила её на место. Я помню. В сушилку – не в раковину.

Дверь открывается без стука.

- У тебя паспорт с собой? Забыл вчера предупредить, - Феликс в новой одежде – прямо показ мод. Это Ольга его раззадоривает, она тряпичница ещё та. Он раньше таким не был.

- С собой, - можно и не здороваться, если ему так нравится, - мы же в зоопарк, кажется, планировали. Боюсь предположить, что там будут за животные, если по паспорту. Может, что с Луны уже завезли?

- Полетим на вертолёте, там паспорт просят, я поэтому.

- Как скажешь. Мне уже собираться?

- Через час. Я позвоню. Хорошо выглядишь. Не сомневался.

У меня такое чувство, что Феликс считает меня давно покорённой вершиной и своей собственностью, на которую и усилий-то никаких тратить не надо. Скучал он. Как же! Захотелось подбросить немного эмоциональных дровишек, чтобы горело поярче.

Посмотрю-ка я на ситуацию с другой стороны и решу: вернуть его или нанести ответный удар. А то он слишком хорошо устроился, как я посмотрю.

Глава 10 К черту котов

Глава 10 К черту котов

Летим, я смотрю в окно на просторы просыпающейся апрельской природы. Молчу. С нами летят ещё четыре человека: молодая пара, Виктор и Наталья, разодетые мажоры, девушка в маленьком кокошнике и сарафане, но не в дешевом балаганном костюме, а будь здоров каком. Я даже таких живьём и не видела никогда. Рядом с ней сидит мужик лет сорока пяти, а то и больше. У него какой-то усталый и потрёпанный вид, не в одежде, с одеждой всё в порядке – деловой костюм, золотые часы на запястье, дорогие запонки, а во взгляде. То ли он с этой девушкой, то ли они сами по себе, непонятно.

Феликс меня не посвятил, кто они такие, что можно говорить, что нет, но мужика он знает, хотя с ним и не разговаривает. Тот пару раз назвал его Феликсом, я слышала.

Делаю вид, что у меня болит голова, смотрю в окно, но смотреть там не на что. Я принципиально ничего у него не спрашиваю – куда летим, сколько осталось, какой зоопарк, будь он неладен, что за люди. Моё дело маленькое – сопровождать и помалкивать.

Вертолёт огромный, в салоне семь внушительных мягких белых кресел. Седьмое , которое развёрнуто на меня, свободно. Все сидят сзади, Феликс слева от меня.

- Ольга передаёт тебе привет. Она знала, что ты не подведёшь, - говорит мне на ухо Феликс.

Я бросаю на него довольно неприветливый взгляд, ничего не отвечаю и продолжаю смотреть в окно. Это он чует мои сомнения и напоминает про договорённости, что на меня поставили, за мной честь клиники и Скрябин, которого он почему-то не взлюбил и считает «жополизом на доверии». «Не расслабляйся и без капризов, Валентина!», - хочет он мне сказать.

- Ты давно её знаешь? – почему бы не поинтересоваться.

- Ненужные подробности, дорогая! – последовал вежливый ответ.

Он ведёт себя так, как будто я и вправду какая-то приставленная девушка по вызову, компаньонка из фирмы по сопровождению, а не бывшая жена, с которой он спал в одной кровати, чихал, пукал, валялся с температурой, трахался, дарил подарки, путешествовал и хвастался перед друзьями. Не могу сказать, что он особо делился со мной проблемами на работе, и это было моим главным упущением. Я только слышала от других, какой он гениальный программист, организатор, какая у него мощная харизма, как он всех заводит и строит по струнке.

- Зачем ты только ей понадобился, - кусаюсь я.

- Мы едем на презентацию кошачьего корма, - говорит Феликс таким тоном, как будто это по крайней мере последний концерт мировой оперной знаменитости на закате карьеры.

- Надеюсь, меня никто не заставит его пробовать.

- Там будут клонированные коты, они и попробуют.

- Боюсь спросить, что в составе этого мусора. Тебе зачем такой праздник? У тебя отродясь котов не водилось.

- Я им помогал с… организацией оперативного управления производством, скажем так. Они часть большого, и я их подстраивал и интегрировал.

- Меня интересует только один вопрос –как ты будешь меня представлять, чтобы я не назвалась случайно твоей сестрой или женой или подругой. Много вариантов.

- Подруга. Просто и непонятно.

- А зачем фольклор?

- Это вторая часть. Нам надо засветиться и сфотографироваться. Остальное, как пойдёт.

Мы разговариваем тихо, наклоняясь к друг другу, чтобы никто не слышал. Со стороны может показаться, что мы шепчемся и чуть ли не целуемся.

Феликс всегда любил путешествия, и мы с ним летали часто и во всех направлениях. Вот вспомнилось, как клала голову ему на колени и спала во время долгих перелётов, а он одной рукой гладил мои волосы, а другой держал книгу. Ему было неудобно перелистывать страницы, но он всё равно читал и не шевелился, потому что я так засыпала.

- Ребят, у вас там воды нет в тамбуке? – говорит нам сзади пассажир, который ехал то ли с девушкой, то ли отдельно.

Какой ещё тамбуке?

- Да, сейчас, - Феликс открывает дверцу впереди стоящей тумбочки, достаёт оттуда бутылочку воды и передаёт её назад. Я настораживаюсь, оборачиваюсь вместе с ним и вижу совершенно синие губы и бледное как полотно лицо.

- У вас всё в порядке? – вырывается у меня, - как вы себя чувствуете?

- Игорь, ты норм? – спрашивает его за мной Феликс.

- Голова лобит, рука не лается… - медленно отвечает Игорь.

Начинаю подозревать неладное. Я хоть и диетолог, но прежде всего врач.

- Игорь, улыбнитесь!

Инсульт. Никаких сомнений.

- Феликс, к чёрту котов, быстро в больницу или вызывайте скорую на место, куда мы летим. Нет, лучше ближе к Москве, так как надо ехать в больницу. Срочно! – я уже ору.

- Ему нельзя в больницу, - отвечает Феликс.

- Почему? У него инсульт. Ты понимаешь, что каждая минута на счету?

- У него важная встреча, его ждут. Если узнают, что он в Москве, будут проблемы в бизнесе. Он не должен здесь быть. Не могу сказать его имя, но это серьёзный человек.

- Ещё один Чайковский?

- Скорее, Бах и Моцарт в одном лице.

- Летим в «Белладонну». Я позвоню Генеральному. Он подгонит скорую к вертолётной площадке. Иди к пилоту. Быстро, Феликс! У него максимум три часа!

Парочка сзади и девушка волнуются, спрашивают, почему мы разворачиваем вертолёт, как будто не видят почти умирающего человека. Он ломает их грандиозные планы своим инсультом. «Не мог улечься после того, как прилетим», - написано на злом лице девушки в кокошнике.

- Быстро клади его на бок! На пол! – расстёгиваю ему рубашку, срываю галстук. Игорь дрожит, - надо его согреть! Одеяло!

- Тут нет никакого одеяла, - Феликс возится в кабине.

Укрываю его своим пальто.

- Скорая подъезжает, вертолётная площадка Вертодром у Николиной горы, - говорит Скрябин в мой мобильный, - как ситуация?

- Более-менее стабильно, подлетаем, - я немного успокаиваюсь, я знаю, что Скрябин вызвал частную скорую, у него всё налажено, в нашей клинике всё случается, и к таким вещам он всегда готов, - придётся его везти к нам, Александр Николаевич, приготовьте реанимационную палату, детали по ходу.

Глава 6 Сюра

Глава 6 Сюра

… девять месяцев назад

Через какое-то время меня опять стрельнуло заняться поисками бывшего мужа. Иногда он мне снился и просил во сне что-то открыть, то ли дверь, то ли люк. Этот сон я видела раза три. Я даже залезла на какие-то дебильные сайты, где учат управлять сновидениями, чтобы выяснить у Феликса, когда он мне приснится в очередной раз, о какой двери шла речь. Но сайты оказались бесполезными, так как всё это абсолютное мошенничество.

Его мать с отцом разговаривать со мной желания не испытывали. Мы с ними никогда не ругались, даже тон ни разу не повышали, поздравляли друг друга на праздники, ездили к ним на дачу, иногда на обед, но крайне редко. За что они на меня так взъелись, выглядело просто неестественно, как будто им запретили со мной общаться.

Да и потом, Феликс забыл дома кое-какие вещи, которыми дорожил, гитарой, например, бронзовой собакой, доставшейся от деда, с именной надписью, старым альбомом с семейными фотографиями. Да у него и ключи остались, а я специально не меняла замок. Всегда мог заехать, когда я на работе. Так нет. Странно.

В июле я вырвалась на Турецкий берег на десять дней. Шеф нехотя отпустил.

Я сидела на пляже, и метрах в пятидесяти прошёл парень, очень похожий на Феликса. Настолько похожий, что я пролила на себя содержимое стакана, из которого что-то пила. Вскочила, но оглядевшись больше его не увидела.

Заставила себя сесть и угомониться.

Решила, что он наверняка не один, и если он остановился в моём отеле, то я непременно его найду в спокойном режиме. Но через десять минут всё-таки отправилась на поиски. Поиски оказались тщетными, что на пляже, что позже в отеле. На ресепшене никого с именем Феликса зарегистрировано не было. Я не поскупилась, дала пятьдесят баксов пареньку, чтобы проверил. Обозналась, сто пудов.

Эта мимолётная встреча как-то незаметно, но омрачила мне оставшийся отдых. Навеяло воспоминаниями.

Я давно заметила, что на отдыхе, ну, дня так через два, когда окончательно выспишься, тянет на секс. Романтическая музыка звучит по-особенному, закат ярче, ароматы сильнее, а от того, что рядом море, тело становится более гибким, кожа шёлковой, загар украшает. И фантазии мои начали опять крутиться около Феликса.

Я была там со школьной подругой, Сюрой. Мы прятались от замотанности на работе, и обеим захотелось срочно сменить картинку перед глазами. По приезде купили сразу местные симки, чтобы от всех отгородиться и привести в порядок нервы.

Сюра работала арт директором большого ювелирного холдинга, а я спасалась от назойливых пациентов. У меня не было вопросов жизни и смерти в «Белладонне», я не хирург в Институте скорой помощи имени Склифософского, так что подождать десять дней всегда можно. Просто на определённом уровне достатка, у многих смещаются понятия, как надо взаимодействовать с людьми. Некоторым реально кажется, что им все должны и так далее, а их появившаяся морщина между бровями будет поважнее гнойного аппендицита или пулевого ранения в голову.

У Сюры тоже за плечами был развод. Муж оказался вообще не тем, за кого себя выдавал. И я тоже начала думать в этом направлении, что у мужиков бывает полно разных тайн, особенно по части зарабатывания денег, в бизнесе, как они говорят. Но причём тут измена-то? Блонда эта на моей кровати с раздвинутыми ногами? Эта картина впечаталась в память, как клеймо на корове. Первые месяцы, помню, стоило мне закрыть глаза, она тут как тут.

- Приеду домой, поспрашиваю про твоего. Наверняка найдутся общие знакомые, которые что-нибудь про него слышали. Мир тесен, не забывай. Ай-тишники крутые всегда наперечёт, да ещё такие успешные в бизнесе, как твой Феликс. Он же со многими компаниями сотрудничал, что-нибудь нароем, - обнадёжила меня подруга.

Я рассказала ей про случай с Алевтиной.

- Подожди, подожди! Имя очень редкое, и где-то я его слышала, - задумалась Сюра.

К слову сказать, у неё у самой имечко было, что надо – Серафима. Она включила телефон и стала что-то искать в инете.

- Есть такой канал в Телеге, «Золотой бумеранг», светские хроники и прочая, там работает одна Алевтина. Мы с ними сотрудничаем, кстати. Она к нам даже иногда приезжает в Центр посмотреть на новинки. По твоим описаниям очень даже подходит. Я договорюсь с Галей, менеджером, мой человек в доску, и подъеду как бы невзначай. Это я смогу устроить.

«Держись, Алевтина!» - послала я ей привет. Сюра высосет из тебя всю инфу из таких мест твоего подсознания, что ты вряд ли догадываешься об их существовании.

Мы славно отдохнули, наплавались, нагулялись и вернулись подобревшими в Москву.

Шеф по приезде обсыпал меня комплиментами и стал брать с собой на переговоры. На самом деле мы занимались закупкой нового оборудования, а я всегда неплохо разбиралась в новинках и читала иностранные научные журналы. К тому же я обожаю разные медицинские приборчики, особенно разбирать, как они работают на полную мощность, чтобы быть в курсе каждой кнопочки.

- Привет, Валёк! Кое-что есть. Подъезжай после работы ко мне в офис, - отзвонилась Сюра.

- Ты встречалась с Алевтиной? – взволнованно спросила я.

- А как же.

После работы я тут же села в машину и поехала в Москву. «Белладонна» находится примерно в тридцати километрах от кольцевой.

Глава 11 Милена

Глава 11 Милена

У нас уже был в «Белладонне» такой случай. То есть не с инсультом, а с секретными родами, когда пациентке ну, никак нельзя было в официальное медучреждение. И опять всё упало на мою голову. То ли эти «нелегалы» меня нарочно выбирают, то ли наверху меня бесконечно испытывают на разные форс мажоры.

Родители у меня тогда жили в Болгарии, отец там снял дом на два года вперёд. Оба решили, что зимы им трескучие надоели, резко климат менять на пенсии вредно для здоровья, а Болгария будет полегче, да и по-русски там все понимают. Мама-то у меня в любом месте справится, она по-английский очень хорошо разговаривает, а отец технарь, двадцать слов только осилил, и то, не знает, как их соединить, чтобы предложение получилось. Порядок слов только усвоил, а глаголы никак, особенно глагол to have и совершенно взрывающий мозг Past Perfect. Мама пыталась его научить хоть чему- то, чуть не развелись из-за того английского.

Повела я их в крутой ресторан, Феликс мне карточку дал, чтобы я их встретила по полной. Так вот сидим, помню, в ресторане, обедаем, я перед ними хвастаюсь своим житьём-бытьём, мне как раз тогда муженёк машину новую подкатил, рассказываю им про клинику и вижу столика через два впереди беременная женщина как-то неестественно заваливается на стул.

Бегу к ней:

- Схватки? – спрашиваю.

Она кивает, снимает с пальца кольцо с бриллиантом, протягивает его мне и еле слышно говорит:

- Вы можете меня отвезти в частный роддом или клинику, чтобы приняли без паспорта?

- У вас нет ни полиса ни паспорта?

- Есть и то и другое. Мне светиться нельзя. Ребёнка отберут, - каждое слово ей уже даётся с трудом.

Я тут же подумала, что она, может быть суррогатной матерью, которая сбежала. Я про такое слышала, и не раз. В голове сразу криминал, погоня, стрельба, но больно кольцо было дорогое для женщины в таком положении, оно с лихвой перекрывало весь её «гонорар». Сфотографировала быстро кольцо рядом с чайной ложкой которая лежала на её столике, чтобы примерно размер был виден, и отправила Сюре с припиской: «Скажи, сколько может стоить. Быстро.»

Она тут же отпулила: «Это такая-то фирма, известная модель, не менее пятидесяти тысяч долларов в ритейле, то есть в магазине».

- Мокро внизу, надо срочно, - шепчет женщина, - раньше срока.

Молодая, миловидная, высокого роста, видно сразу, даже, когда она сидит, одежда дорогая. С суррогатным материнством я поспешила, прямо скажем. Звоню Скрябину. Я тогда ещё числилась в молодых специалистах и звонить ему напрямую, не через Кларусову, мне не полагалось. С Анной Евгеньевной у меня с первой секунды знакомства стрельнули высокоразрядные молнии, и я была уверена, что она сразу Скрябина не позовёт, начнёт тянуть и ждать, пока я начну нервничать, чтобы удовольствие получить. Я решила рискнуть, и так получилось, что он сразу взял трубку. Доложила подробно обстановку и про кольцо тоже сказала.

Вот что мне в нём всегда нравилось, так это его живое любопытство, смелость в рискованных ситуациях, готовность помочь людям и положительно-мгновенное отношение к любым проявлениям возможности заработать и обзавестись связями. Причём, он это не просто всё пассивно собирает в свинью-копилку с кухонной столешницы, а становится чуть ли не основным звеном в осуществлении операции с правильным результатом и сил не жалеет.

Как эта беременная, практически уже рожавшая женщина, решилась мне довериться, я сказать не могу, но она точно попала, куда ей было надо.

Мои оторопевшие родители сразу оставили меня в покое, я дождалась Скорую, кстати сказать, сразу с акушером-гинекологом, и поехала в «Белладонну» вместе с роженицей.

Родился мальчик, роды прошли благополучно, мамаша была счастлива. Что оказалось. История из сериала. Милена, так звали женщину, была сестрой бездетной жены какого-то уральского бизнесмена. Согласилась им родить ребёнка с условием, что никаких претензий и поползновений на него иметь не будет, но материнское сердце не выдержало, и она окольными путями сбежала в Москву, чтобы здесь затеряться, родить и написать свидетельство о рождении. У неё почти получилось, но в тот момент, когда она сидела в ресторане, ей пришла смс-ка о том, что Вениамин, отец ребёнка, знает, где она, и приехал в Москву. Поджидает её чуть ли не у входа в дом. Ей подруга написала, у которой она жила.

Нас эта история с шефом очень сблизила, ну, беготня с Миленой, с регистрацией младенца. Что мне понравилось у Скрябина – не взял он кольцо. За Миленой потом приехал отец на Майбахе. Сразу вопросы все закрыл и стал одним из наших постоянных пациентов. Он понятия не имел, что существуют такие клиники, как наша. Как этот высокопоставленный папаша со своими дочерьми разбирался, я так и не узнала.

И в лучах этого благополучия Скрябин стал воспринимать меня как талисман, как добрую весталку какую-то. Потом ещё накопилось разных случаев с моими благодарными пациентами, и я окончательно стала восприниматься им крайне положительно. В любом коллективе постоянное напоминание другим, что вот есть такой удачливый сотрудник, не чета вам, этому сотруднику только усложняет жизнь, причём значительно, поэтому я сто раз уже намекнула Александру Николаевичу, да даже и сказала дважды, что хвалить меня лучше не прилюдно, а лично по телефону. Обойдусь я и без грамот и без доски почёта, условных, конечно.

Но от проблем никто не застрахован, а они тоже долго себя ждать не заставили. Работать с людьми непросто, есть такие , которые живут в конфликте, и если его нет, то его надо обязательно создать и повампирить. Дело житейское. На радость многим, особенно Анне Евгеньевне, я ссорилась со Скрябиным столько же раз, сколько и получала похвалу. Просто у меня с ним всё равно завязались близкие коллегиальные отношения, но не более того.

Откуда мне было знать, кого я ему везу на вертолёте.

Глава 12 Сапоги

Глава 12 Сапоги

Вот этот тонкий момент – зачем Скрябин идёт на риск и держит в клинике в специальном отсеке реанимационное отделение - мне никто так и не может пояснить. То есть сам Генеральный говорит, что это обязательная составляющая клиники такого уровня, как наша. Реанимация у него поставлена по самому последнему слову. Опять же бабки немалые, но у нас их, как я понимаю, по части оборудования, не принято считать.

Опасно держать такое отделение с пришлыми реаниматологами, вопреки этому он всё равно содержит целый штат, обслуживающий это тайное крыло на первом этаже.

Единственное, что я услышала и успокоилась в плане легитимности: «Белладонна» - это полноценная клиника со всеми разрешительными документами, а не косметически кабинет в парикмахерской, да и персонал проверенный.

Хотя, что я говорю? У нас каждый день делаются пластические операции на всех частях тела. Скрябин страхуется, поэтому и держит реанимационную. Туго соображаю. Привыкла всё считать, а тут не тот расклад, давно всё посчитано.

Вся взмыленная и нервная захожу в свой кабинет, чтобы перевести дух. Первую помощь Игорю оказали, провели диагностику, поместили в реанимационную палату, подключили необходимое оборудование, поставили капельницы, оставили с ним двух врачей из Склифа, которые у нас на договоре. Короче, Мавр сделал своё дело, и я с чувством выполненного долга снимаю новые сапоги, сажусь в кресло и задираю ноги на стол. Перенервничала.

Но нет мне покоя, через минут двадцать, когда я начинаю отходить и подумывать, не перекусить ли мне что-нибудь, хотя бы смузи с клубникой и мятой, и беру в руки телефон, влетает взъерошенный Феликс. Без стука, как и положено бывшему мужу, по его мнению.

- Что ты расселась? Я её ищу по всей клинике. На яхте плывёшь? Ноги на парапет, взгляд в облака.

- Можно и так сказать. Как тебе больше нравится.

Я ничему не удивляюсь, говорю спокойно и бешу его так сильно, что он сейчас прыснет от злости, как перезрелый гнойный прыщ.

- А не встать ли тебе прямо сейчас и поехать со мной в другое место, раз уж с котами не сложилось?

- Ты придуриваешься?

- Надо, Валентина, надо!

- А ничего, что я Игорем твоим занималась? Устала, решала вопросы жизни и смерти?

- Ничего. Ты же врач.

- А-а-а! – протягиваю я. Ну, не тварь?- Пока не скажешь, кто он такой, никуда не пойду. Мне сегодня можно. Никто мне ничего не сделает, ни Скрябин, ни твоя Ольга. Срать.

Феликс поднимает с пола мои сапоги.

- Пойдёшь!

Подходит, берёт в руки мою задранную правую ногу и натягивает на неё сапог. Как я выгляжу, что там у меня видно под юбкой, мне всё равно. А что там видно? Трусики под колготками – большое дело! Стесняться бывшего мужа – это глупость, покруче, чем стесняться гинеколога.

Он медленно застёгивает молнию на сапоге и проводит рукой по внутренней стороне бедра, остановившись в пяти сантиметрах от того места, где это бедро начинается.

- Всё правильно, дальше нельзя. Давай второй сапог.

Что странно, не грубит и не комментирует, а послушно натаскивает второй сапог.

- Я сама застегну, так и быть.

Была между нами искра или нет, вот не могу сказать. Какое-то лёгкое шевеление чего-то забытого, но знакомого. Год назад я бы набросилась на него в подобной ситуации со страстью и поцелуями, как Анна Каренина, а сейчас я довольно сдержанна, даже себя не очень узнаю. Правду говорят, что в нас живут несколько «я». Я как бы наблюдаю за собой со стороны – надо же, как интересно! Выстояла и не дрогнула. И это я? Которая скулила, как подбитая волчица столько ночей напролёт – где ты Феликс, сволочь? Готовая бежать на край света, если бы только он позвонил и сказал полслова.

- Я не слышу ничего про Игоря, - осмелела я вконец, - что за единица?

- Позже. Дадим ему шанс вернуться.

- Так он его получил, и я имею к этому непосредственное отношение.

- Спросишь у него сама, когда он будет способен тебе это сказать. Так даже лучше, без посредников и искажений. А сейчас полетели!

- Опять вертолёт? – мне совершенно не хочется никакого неба.

- Нет, я неправильно выразился, - поедем на машине, - смотрит на свои часы, - почти десять. Давай, шевелись!

- Ещё скажи, отрабатывай! – огрызаюсь, - я в ваши дела не лезла. Сами навязались.

Феликс осматривает меня с ног до головы и делает вид, что я не я, а Анна Евгеньевна или типа того. Это может означать только то, что я ему нравлюсь. Интересно.

Мы идём по коридору, в клинике тихо, потому что поздно.

- У меня не нормированный рабочий день, я так понимаю? – спрашиваю, и мой голос звучит чуть ли не на весь коридор.

- Можешь сама его нормировать, как захочешь, и не спрашивай меня разные глупости. Едем в один сигарный клуб, планы поменялись. Ты куришь? Я подзабыл.

- Ну уж нет, на это я не подписывалась.

- Ой, а то я не помню, как ты прятала сигареты, диетолог.

- Заткнись уже.

Нас ждёт среднего класса мерс. Водитель выходит и открывает мне дверь. Я сажусь на мягкое сиденье и через две минуты, как мы трогаемся, чувствую, что засыпаю.

- Ладно, отдохни немного, - снисходит Феликс, - чтобы была бодрячком.

Я послушно закрываю глаза.

Глава 13 Галстук-бабочка

Глава 13 Галстук-бабочка

Убей, не помню, что это был за переулок, и куда мы зашли, помню только, что спускались вниз. В Москве полно огромных сводчатых подвалов, переделанных под что угодно: рестораны, клубы, склады, спортзалы, всё что вздумается. Вывески никакой не вижу, но дверь будь здоров, не стандартная пластиковая дешёвка. Мы снимаем пальто, Феликс сдаёт одежду в гардероб, и милейшего вида спортивный паренёк, а-ля хостес, проводит на в зал. Одни мужики: пьют, курят сигары, тихо играет джаз.

- Феликс, ты давно вернулся? Добрый вечер! – подходит мужик, примерно такого же возраста как мой бывший муж, в светлом костюме с бабочкой в цветочек. Галстуки-бабочка - моя слабость, но мало кто умеет их правильно носить и подбирать правильный размер.

- Это Виола, моя девушка, познакомься, - представляет меня мой бывший муж. Можно и «Камамбер», я не против, только надо было заранее предупредить.

- Очень рад, я – Серафим, - не дождавшись, когда его представят, говорит мужчина.

Понятно. Я не собираюсь язвить и острить, потому что ещё не успела понять, как всё работает. Он же назвал Феликса настоящим именем.

Мы углубляемся в зал, к нам подходят ещё какие-то мужики, и вдруг я слышу: «Павел Сергеевич». Толстенький, кругленький, диабетный, с золотым перстнем на мизинце правой руки, которой держит толстую кубинскую сигару. Может, не кубинскую, но скорее всего.

- Какая у тебя красотка, - слышу я унизительное замечание в мой адрес. Невоспитанный и важный, такой самоуверенный в своём месте под солнцем месьё Помидор, раздаёт оценки, как на птичьем рынке. Я демонстративно отворачиваюсь от его свиного рыла и тут же завязываю беседу с попавшимся мне на глаза Серафимом.

- Серафим, а не подскажете, кто эта значимая фигура на шахматной доске? - говорю и киваю в сторону лоснящегося Павла Сергеевича.

- Да Дроздов же, губернатор с Дальнего Востока пожаловал. Он обожает это место. Феликс к нему сейчас начнёт подъезжать, как всегда, - хмыкает мой собеседник, - деловой мужик ваш Водопьянов.

- Я бизнесом не интересуюсь, поэтому и оставила их наедине, - улыбаюсь я той самой лучезарной улыбкой, к которой мы все привыкли, глядя на упаковку финского плавленного сыра, знакомого с детства, - Очень красивое место, хоть и специфическое, - перевожу я разговор на декор заведения, а сама поглядываю на Феликса, который вцепился в Дроздова мёртвой хваткой. Но, видимо, им обоим это надо, так как свин бы его развернул в два счёта.

Получается, наша красотка Ольга живёт вот с этим кандидатом в сборную по сумо. Или туда только японцев берут, не знаю. Секс в семействе Дроздовых точно виртуальный, и её желание иметь «близкого» друга вполне объяснимо. Но Павел Сергеевич ревнив, по всей вероятности, и сильно злить его Ольга Николаевна не хотела бы.

- Не желаете тонкую первоклассную сигару? – обращается ко мне Серафим, - это одно из самых лучших мест в городе по этой части, по ассортименту, я имею в виду.

- Не курю, благодарю вас, - не хватало ещё закурить и свалиться от головокружения при моей-то усталости. Да и организм у меня, можно сказать, довольно чистый, я же постоянно провожу разные процедуры в «Белладонне», детоксы разные, так что сигара меня скрутит в три секунды.

- Вы – милашка! Всегда восхищался, как Феликс выбирает окружение, - без зазрения совести произносит Серафим.

Хотел, видимо, сказать, что он завидует, как Феликс подбирает баб, но вовремя заменил слово «баб» на «окружение». Далеко от Павла Сергеевича не отошёл в своих манерах. Я бы ему ответила про это самое окружение, но не могу из-за договорённости.

- Можно вас угостить шампанским, прекрасная Виола? – продолжает мой приставучий собеседник.

- Отчего же нет? – отвечаю я и поглядываю на увлечённо беседующего Феликса. Тот смеётся, льстит, пресмыкается и юлит, даже чрезмерно жестикулирует. А свин попыхивает сигарой и тоже посмеивается. Не буду, думаю, им мешать, может, побольше заплатят за успешные переговоры. Не думать же мне о том, что Феликс будет ревновать меня к галстуку-бабочке.

Серафим мне подносит бокал шампанского. Я отпиваю глоток и чувствую, что шампанское самое, что ни на есть настоящий французский брют.

- Позвольте вас спросить, чем вы занимаетесь в нашей сложной жизни? – и ведь не отстаёт, упорствует прям.

- Я не готова к такому вопросу, - хлопаю глазами.

А что ему говорить? Так и выдать себя можно, мало ли. Вопрос за вопросом, и начнёт распутывать. Можно было сказать, что я мастер маникюра, но тогда Феликса представлю не в том ключе.

- Вы, наверное… дайте догадаюсь… - в голову тут же приходит Пушкин, и я улыбаюсь, - а вы помните стихотворение… Духовной жаждою томим, - начинаю я, - В пустыне мрачной я влачился,

И шестикрылый Серафим…

- Это не про Симу, - перебивает меня Феликс.

- Ты откуда тут взялся? Дай пообщаться с красивой девушкой, - Серафиму очень не нравится появление моего спутника.

- Своих надо иметь, - бурчит Феликс.

Да что же это такое! Как будто меня нет, или я лошадь какая. Но молчу, пожирая обоих глазами.

- Дорогая, нам надо срочно ехать, - говорит Феликс и легонько толкает меня к выходу.

Он не видит, как Серафим передает мне свою визитку.

Глава 14 Звонок сотруднику

Глава 14 Звонок сотруднику

В машине Феликс делает всё, чтобы до меня дотронуться, не рукой, так ногой. Как в старые времена под одеялом после ссоры. Я демонстративно ставлю подлокотник между сиденьями и смотрю в противоположную от него сторону.

- Я надеюсь, всё прошло, как надо, и один день я отработала. Дроздов доволен? – ладно уж, поговорю с тобой.

- У меня с ним свои дела. Да, спасибо, дорогая, ты прелесть.

- С чего это меня так повысили в ранге?

- Что тебе говорил этот балаганщик-телеграмщик?

- Серафим телеграмщик?

- Сама сплетня в натуральную величину, - вздыхает Феликс.

- Как называется его канал?

- «Золотой бумеранг», кажется. Довольно крупный канал. Надо уточнить, сколько там у него подписчиков, но не меньше полумиллиона. Лень ковыряться сейчас в телефоне, завтра посмотрю. Он мастер интервью, особенно у политиков, но и у бизнесменов, зависит от бизнеса, конечно. Странно, что ты не слышала.

Ещё как слышала, хочется ему сказать, но пока не время. То есть про канал я слышала от Сюры, а о Серафиме нет. Завтра позвоню ей. Стоп! Сюрка же Серафима, а этого зовут Серафим. Очень странно и необычно!

- Он вообще жадноват, а тут решил тебя угостить шампанским.

- Не волнуйся, я ему ничего не сказала ни про себя, ни про тебя. Ни про вертолёт. Как его фамилия? – спрашиваю я для порядка, так как уже взглянула на его карточку.

- Шорох.

- Псевдоним?

- Как и имя.

Звонит телефон, смотрю на монитор – Генеральный. На часах почти полночь.

- Алло!

- Добрый вечер, Валентина! – я почему-то очень рада его слышать, знакомый голос из моей реальной жизни, - Прошу прощения за поздний час. Игорь просит передать, что ему лучше, и он ждёт вас завтра для знакомства. Вы когда появитесь?

Сам мне звонит! Ну, и дела! Все на цыпочки прям встали. Чувствую, не до Анны Евгеньевны ему. Хотя в такое время это и невозможно.

- А когда надо?

- Давайте к часу.

- Так и будет.

- Всего доброго! – Скрябин отключается, а я чувствую пристальный взгляд Феликса. Даже немного такой напряжённый взгляд.

- Игорь просит увидеться завтра. Ты так и не сказал мне, кто он. Что за птица такая?

- Значит, ему уже лучше? Это Скрябин звонил?

- Да.

- Не поздно ли для звонка сотруднику?

А кто ты мне, чтобы спрашивать такое? Может, ещё скажешь, что тебе это не нравится? Удивительное дело, как чувство собственности неискоренимо у некоторых бывших. Смотрю на него самым своим спокойным взглядом.

- Если учесть, что сотрудник занимается черти чем, то есть понятия не имеет чем и по его просьбе, то норм.

- Игорь сам тебе всё скажет, зачем мне вмешиваться, - он как будто не слышит мой ответ, - То, что он оказался с нами в одном самолёте, – совершенная случайность, которая спасла ему жизнь. Драматично немного, никто не был к этому готов, - Феликс немного меняет тон на более нейтральный. Правой рукой проводит по волосам, как перед зеркалом.

- Как можно было к этому подготовиться? Что за чушь?

Тут Феликс накрывает мою руку своей ладонью и проникновенно так мне говорит, смотря в глаза:

- Будь с ним осторожна.

- С чего это? Чего мне осторожничать? Я занимаюсь молекулярной диетологией, а не бизнесом, где всё надо прятать, просчитывать ходы и ждать подстав и разных интрудеров со всех сторон.

- Я имею в виду Дроздова. Ты не знаешь такого господина, я б этом. Не упоминай о нём вообще.

- А я его разве знаю? Я знаю только его похотливую жену, которая дурит ему голову и спит с моим бывшим мужем. Кстати, ты с ней на связи? Отчитался о сегодняшнем визите?

- Лишний вопрос задала. Это тебя никак не касается.

Я вытаскиваю руку из-под его руки. Лишний так лишний. Плевать мне на Ольгу Николаевну Дроздову с высокой колокольни, как говорила моя бабушка.

- Ты себе не представляешь, как я устала за сегодняшний сумасшедший день! Вертолёт этот долго ещё не забуду.

- До дома совсем ничего, - каждый ведёт свой диалог, он не реагирует на мои реплики. А про дом он так хитро говорит, как будто до НАШЕГО дома осталось совсем ничего, до того самого дома, в котором мы с ним жили вместе как муж и жена, и говорит это с некоей лёгкой ноткой ностальгии и сожаления.

Но у меня нет сил вступать с ним в дискуссию, какая он сволочь и предатель, пусть думает, что я повелась на его хитрость. Всё успеется, он многое что от меня ещё услышит.

Мы подъезжаем к подъезду, я говорю ему «До завтра», водитель выходит из машины и открывает мне дверь. Чувствуется небольшое напряжение и недосказанность, но я не буду ничего предпринимать – я устала. Мы даже не целуемся на прощанье. Обойдусь.

Захожу в подъезд, поднимаюсь в квартиру, ищу ключи, открываю дверь. Тут же прилетают, как вороны, воспоминания того страшного дня, когда увидела чужие босоножки из тёмно-фиолетового шёлка, разбросанные по полу, и открыла дверь в спальню. Этого только не хватало! Скидываю с себя одежду и почти бегу в ванную. Тщательно умываю пенкой лицо, смывая с пудрой и помадой все гримасы и фальшивые улыбки сегодняшнего денька. Мажу кремом щёки и в спальню.

Н-е-е-е-е-т! На прикроватной тумбочке стоит его чашка.

Глава 15 Шар голубой

Глава 15 Шар голубой

Утро-то какое солнечное. Весна идёт. Медленно у нас всё в этом смысле, с прощальными снегопадами, ночным трескучим морозцем, но крутится, вертится шар голубой, и как там дальше? Крутится, вертится над головой,

Крутится, вертится, хочет упасть

Кавалер барышню хочет украсть.

Милейшая песенка из детства. Даже не моего, а моих родителей. Да даже не родителей, а ещё раньше. Прилетела. Из очень старого фильма.

На часах десять-пятнадцать. Отрубилась и спала всю ночь, как убитая. Надо вставать и собираться. Беру в руки телефон и зачем-то лезу в Телеграм прежде, чем позвонить Сюре. «Золотой бумеранг» - светские новости.

Известный бизнесмен Феликс Водопьянов наконец появился в столице и был замечен на светской вечеринке, впервые после скандала с «Миратексом». Что заставило Железного Феликса вернуться к красавице жене? Виола, вы прелестны! Ночная Москва ждёт ваш лучезарный образ! И Вам очень идёт ваш псевдоним. Вы настоящая жемчужина.

К заметке прилагается фото: я и Феликс заходим в сигарный клуб, Феликс держит мою руку ладонь в ладонь. Оба улыбаемся, как два голубка. Я тогда не придала значения этому его жесту, когда он взял мою левую руку и вставил свои длинные пальцы между моими. Всего-то на минуту. Теперь все будут знать, что я его бывшая жена: и Ольга Николаевна, и её муж, но ему плевать, и Скрябин. А вот этого я не хотела. Получается, я его обманула. То есть не сразу, а потом, когда явился Пётр Ильич Чайковский. Надо будет объясниться.

- Сюр, - звоню и сразу на неё попадаю, то есть она не очень занята, - ты знакома с Серафимом из «Золотого бумеранга»?

- С Шорохом?

- Да.

- Конечно. Мы ж его постоянные рекламодатели. Ручной практически. А что?

- Такое говно.

- Что случилось?

- Посмотри светскую хронику у него в «Бумеранге». Явно перестарался. Причём тут я? Подумай. Потом перезвоню, одеваться надо на работу.

Отключаюсь и смотрю на чашку на тумбочке. Может, её разбить к чертям? Но любопытство побеждает. Забираю чашку, иду на кухню и убираю в шкаф. Фотографирую, как она стоит. Если вечером она опять будет в другом месте, то или у меня Кузя распоясался совсем, что маловероятно, либо ко мне ходят незваные гости.

Щёлкает смс-ка.

Феликс.

Постарайся одеться в зелёное, или сумку зелёную возьми. Не так, чтобы как крокодил, но две детали обязательно.

Сегодня, наверное, какой-нибудь ЭКО-приём, и он заблаговременно предупреждает. Старается. Отрабатывает. Также, как и я, но на другом витке.

Посмотри светскую хронику «Золотого бумеранга». Ты там очень хорошо получился.

Через минуту приходит ответ:

Всё идёт как надо.

Ничего не понимаю. Как надо? Значит, Ольга в курсе, что я его жена? Она, кстати, пока на глаза мне не попадалась. Надо скорее поговорить со Скрябиным, не хочу с ним недомолвок. Как бы ещё Анна Евгеньевна туда не прилепилась с неожиданного боку. Если она узнает, что Чайковский мой бывший муж, начнёт настраивать Генерального в сторону своих догадок, а они непредсказуемы.

Вызываю такси. Машина осталась в «Белладонне». Перекладываю содержимое сумки, с которой была вчера, в зелёную. Ну, не совсем зелёную, не как трава на английском газоне, больше хаки. И платье такое же имеется на военную тему с золотыми пуговицами. Прикалываю орден на левой стороне груди у кармана. Это Сюрка мне подарила серебряную реплику с искусственными камнями какой-то награды ещё Царской России.

Еду. А еду я сначала на встречу с Игорем. Не то, чтобы забыла про него, просто завертелась с этим Шорохом.

Сюра:

- Шорох написал по секрету, что это Феликс так просил.

- Не понимаю.

- На тебе сделать акцент.

- Зачем?

- Ну, в лоб его не спрашивай, а то поймёт, что у тебя есть выход на Шороха, по завуалированно как-нибудь попытайся. Ты сегодня куда-нибудь идёшь?

- Да, но не знаю куда, он мне не говорит. Я в последнюю минуту только узнаю. Мне кажется, какое-то ЭКО мероприятие.

- Просто осторожно с Шорохом. Он просьбу-то выполнит любую, но ему надо тебя разговорить в том ключе, в котором Феликс бы не хотел, выудить что-нибудь пикантное, чтобы лишних денег срубить за то, что он это не опубликует. Как-то так. Осторожнее, короче.

- Спасибо. Но мне его денег не жалко.

Вхожу в «Белладонну». Обыкновенный рабочий день. Опять Стас идёт навстречу. Смотрит на меня с любопытством, но рот держит на замке.

- Привет, Стасик! Ты что-то хотел спросить? - помогаю я ему освободиться от того вопроса, который прыгает у него на языке, а заодно попробовать понять, что впрыскивает в толпу Анна Евгеньевна.

- Говорят, в реанимации лежит сам Свиридов, это так?

- Так, а что? У тебя к нему предложение?

Я не знаю, кто лежит в реанимации, я не знаю, кто вообще такой Свиридов, если это только не однофамильца ещё одного давно почившего композитора, а значит, к музыке никакого отношения не имеющий. Что их всех тянет на композиторов? Лучше не углубляться. Слишком много смыслов одновременно.

- Какое предложение? Ты о чём? – Стас сразу прикидывается дурачком.

- Кто тебе сказал про Свиридова?

- Да так. Слышал просто.

Я кручу пальцем у виска, оставляю его в лёгком недоумении и иду быстрым шагом к себе в кабинет. Лучше не углубляться. Не до Стаса. Слышал он, как же.

Накидываю белый халат. Беру телефон и набираю Скрябина.

Глава 16 Разговор

Глава 16 Разговор

Скрябин не спешит отвечать на мой звонок. Это мне не нравится. Больше четырёх гудков я обычно не жду, приучила себя к этикету. Но мне он нужен позарез. Хорошо, позвоню через десять минут, если сам не отзвонится. Я хочу его увидеть до того, как в кабинете окажется Феликс.

Если Магомед не идёт к горе, то гора сама ножками быстро добежит до Скрябина. Проблема только в любительнице кактусов, она мне точно не нужна. Звоню опять. Есть!

- Александр Николаевич, я в клинике. Можно к Игорю?

- Да, давайте встретимся у палаты через пятнадцать минут.

Он как-то холодновато со мной поговорил. Пятнадцать минут – это не мало времени, лучше бы куда-нибудь спрятаться. Можно зайти к нескольким пациентам, с которыми работаю, но четверть часа для этой цели недостаточно. Встаю у подоконника подальше от кабинета и смотрю в окно. Включаю телефон – а вот и комментарии к посту про возвращение Водопьянова.

Жену Феликса Водопьянова зовут Валентина, а не Виола, ты разве не знаешь?

К кому это обращение интересующегося читателя канала? К Шороху? Надо спросить у Феликса, какое его настоящее имя, если начнёт докапываться. Я уверена, что встречу Шороха опять.

Как так получилось, что двое руководителей «Миратекса» сидят в местах не столь отдалённых, а Феликс гуляет на свободе? Он что, из неприкосновенных?

Публика намеренно раздувала пламя, что с Феликсом не всё в порядке. Разве он не мог всего этого не предвидеть? Странно.

А вдруг моя роль в этом во всём совсем другая, и Ольга Николаевна не имеет к моему бывшему мужу никакого отношения? И нас со Скрябиным, обычных доверчивых трудяг, используют по полной, заманив деньгами или ещё какими обещаниями, откуда мне знать, о чем он мечтает.

Иду к месту встречи. Скрябин уже стоит, нацепив свою дежурную улыбочку.

- Вы знаете, кто такой Игорь, Алесандр Николаевич?

- Не точно. Твоя задача всё узнать: кто такой, куда собирается лететь. Чем больше подробностей, тем лучше.

- Хорошо, - отвечаю послушно, как могу.

Судя по его настроению и разговору, телеграм-канал Шороха ещё не читал. Возможно, он его и не читает, но Кларусова не может такое пропустить. Она его уже ждёт с новостями в своём зимнем саду, как пить дать. Прямо вижу её нетерпение, широко раскрытые глаза и красные губы, которые произносят: «Вы слышали, что Валентина-то…»

- Александр Николаевич, есть кое-что вам сообщить, - говорю ему я.

- Некогда особо. Слушаю, если это необходимо, - важничает Скрябин.

- Хочу, чтобы вы услышали это от меня. Ольга Николаевна… Нет, точнее, пациент, с которым я вчера ездила на вертолёте смотреть клонированных котов… нет не котов…

- Короче, мне некогда, Валентина, я побежал.

- Стойте! – я схватила его за рукав халата, - Этот Пётр Ильич, не Пётр Ильич.

- Валя! – почти кричит Скрябин.

- Он мой бывший муж - Феликс Водопьянов, - наконец-то произношу то, что никак не могла сказать сразу.

- Что?

- Ужас что. И я не знаю, в курсе ли Ольга Николаевна, не получилось бы проблем. И всё как-то непонятно. Но вчера он разговаривал с Дроздовым, я видела. А Дроздов видел меня. А сегодня…

Открывается дверь, выходит медсестра:

- Александр Николаевич, пациент вас ждёт. Мы готовы вас принять.

- Да-да, Леночка, мы идём, - отвечает Скрябин.

Мы заходим в палату. Игорь, посвежевший и уже похожий на нормального человека, полулежит на кровати с работающей капельницей на одной руке. Я никак не дала бы ему больше сорока, даже небритому.

- Здравствуйте, Валя! – говорит Игорь. Нормально говорит и улыбается широкой улыбкой с красивыми зубами. Лицо почти восстановилось.

- Я вас оставлю, - вежливо вставляет Скрябин, - только три минуты, уважаемый Игорь. Валентина, проследите, чтобы встреча продолжилась ровно три минуты.

- Какое отношение вы имеете к Феликсу? – сразу спрашивает Игорь.

- Я… его бывшая жена. Никакого отношения больше не имею.

- А почему же летели вместе, да ещё и к Гусеву?

- Долго объяснять. Он меня попросил. Я его не видела полтора года. Точнее, после развода мы не виделись. И я понятия не имею, кто такой Гусев.

- Надеюсь, что это соответствует действительности. Очень вам благодарен, Валентина, если бы не вы, может, и умер бы, - смотрит на меня не мигая, - или стал бы инвалидом.

- Это мой врачебный долг, - тихо так и скромно пищу я. Он как-то давит на меня, мощный мужик какой-то.

- Благодарю ещё, что привезли сюда. Это очень важно. Феликс посоветовал?

- Да, он сказал, что вы большой человек, летите тайно, и никто не должен знать, что вы туда летите. К котам…

- Я всего лишь ученый. Как бы удивительно это не звучало сейчас. И занимаюсь клонированием, как и Гусев. Почему я тебе это говорю, знаешь?

Я мотнула головой.

- Оказываю тебе доверие в благодарность. Чтобы ты знала, если тебе начнут нести про меня пургу. У меня крупный научный центр и так далее. Это мой брат богач, не я. Наука же не может развиваться без денег.

- А что может? – шучу я.

- Так вот, у меня был к Гусеву разговор, - слегка улыбается Игорь, - Феликс это знает. Разговор на несколько десятков миллионов долларов, но он не состоялся. Феликс отвечал за встречу. Никто не виноват, что так получилось. Надеюсь, Гусев в курсе.

- Я этого не знаю.

- Запиши мой телефон, - он диктует номер, и я вбиваю его в свой мобильный, - на всякий случай. И ещё один, моего брата, - опять диктует, и я опять вбиваю.

Понятия не имею, зачем мне его телефоны, но спросить как-то неудобно.

- А как зовут брата? – спрашиваю и смотрю на часы, прошло уже шесть минут.

- Не важно. Всегда можно просто представиться, он будет в курсе. Благодарю тебя ещё раз. Думаю, увидимся, - ему тяжело говорить.

- Поправляйтесь, Игорь!

- Моя фамилия Седов. Чтобы ты не фантазировала лишнего, - он улыбается, и в это время заходит медсестра, а я киваю и выхожу из палаты.

Глава 17 Воротник

Глава 17 Воротник

Иду по коридору и думаю, что Феликс куда-то меня втянул. Ходу мне обратного нет, то есть я не могу всё переиграть и сказать, что меня нигде не было, и послать его куда подальше вместе со своей Ольгой, её мужем, их бизнесом, котами, вертолётами и вечерними платьями. Мне оно особо и не нужно, это дорогое платье, а от светских раутов у меня кружится голова, и разговаривать мне там не с кем и не о чём. В основном там тусуются те, кто рекламирует свой статус, то есть мужа или папика, свои бриллианты, свой бизнес, построенный на их деньгах, себя в нём или просто себя за неимением такового.

Быть светской львицей и болтаться на звёздных вечеринках среди себе подобных, обсуждая по большей части сплетни, вообще не моё амплуа, даже если я выгляжу ничуть не хуже их. У них свои смыслы и свои знания по части моды и разного люксового потребления. Меня смешит их полная убеждённость в том, что весь мир им завидует. Я прекрасно знаю изнанку их жизни, они у меня пасутся и лечатся от депрессий, ожирения, пороков, старения и вечного страха, что их бросят, им изменят, и они останутся ни с чем. Даже дети не спасают. Хотя, конечно, лучше без фанатизма, то есть мы не можем все быть одинаково умны, удачливы и иметь равные условия при рождении. Просто скромнее надо быть и не забываться, что кругом люди, которые работают и создают этот мир.

Я на эту тему часто с Феликсом цапалась, но он не устоял. А так ли это? Если полтора года болтался в Таиланде? Какой он сейчас? О чем мечтает? Какие строит планы? Поговорить бы с ним по душам, без налёта этой его спеси и вечной ухмылки по отношению ко мне. А вдруг он сейчас тоже хочет со мной поговорить, но не может подняться над обстоятельствами? Я же не знаю, какая на самом деле у него проблема, чего он добивается от Дроздова, и какие у него реальные отношения с Ольгой. Вот вечно мне его жалко, вечно я ищу ему оправдание и высматриваю хорошие стороны в его поганом характере. Всё. Точка. Застегни пальто на все пуговицы. Мы в разводе.

- Ну, что он тебе сказал? – останавливает меня Скрябин. Я даже не заметила, как он оказался передо мной.

- Ничего по существу.

- Валентина, не юли, - щурится Скрябин.

- Да, правда, Александр Николаевич, он поблагодарить меня хотел за то, что я не испугалась и сюда его привезла. Я сказала, что это мой медицинский долг, - ну, правду же говорю.

- Кто он такой?

- Очень вас прошу, Александр Николаевич, - я перевожу дух и делаю паузу. - вот строго между нами. Клянётесь? – я не могу остаться одна, я же не какая-нибудь профессиональная шпионка, в конце концов. А Водопьянову я почему-то не верю. Хотя он мне поверил, если втянул в это всё. Но раз предав, ему ничего не помешает предать ещё раз.

- Ну, ты и птица! Чем тебе клясться? – улыбается. Симпатяга белозубая.

- Дайте подумать… чтобы не продешевить, - улыбаюсь в ответ. А сама вся трепыхаюсь.

- Валентина, ну, что ты как маленькая…

Он так смотрит на меня. Мне кажется, ему плевать на Игоря, он смотрит на меня совсем другими глазами. У него завернулся воротник немного, и мне так хочется протянуть руку и его поправить. И вообще его обнять. Просто побыть с ним рядом, под его защитой, уткнуться носом в его накаченную грудь и дышать его запахом. Но я этого не сделаю. Принципы. Нет, не сделаю. И почему сегодня все переходят со мной на «ты»? Что не так? Я выгляжу, наверное, растерянно, не в своей тарелке, как взъерошенный воробей. Чирикаю, а они насмехаются. Сами меня затянули в сети.

- Я не выдам тебя, девочка. Ты смотришь на меня, как взъерошенный воробей. Да не бойся ты.

Как такое может быть? Скрябин читает мои мысли? У меня всё написано на лбу? Я совсем теряюсь. Нет, я одна не справлюсь.

- Он учёный, этот Игорь. Я так поняла, что он занимается клонированием. И у него была какая-то тайная встреча, куда он летел. А там была презентация корма для котов. Ты понимаешь, чем тут пахнет? – я тоже перешла на «ты», пусть знает, что сейчас мы равны.

- Не совсем, - он так увлечён, что этого не замечает.

- Клонированных котов.

- Так. Теплее. Ты хочешь сказать, что Игорь занимается клонированием… человека?

Я киваю.

- Но это не частные игрушки.

- Вот тут ты не прав.

- Да, рот на замок. Я не знал про котов.

- Наверное, это большой бизнес больших дядь. Феликс всегда крутится там, где хорошие деньги. Я туда не хочу. Мне туда нельзя. Меня смолят в муку за две секунды, если что. Просто так, когда будут чистить помещение и вытирать пыль. Александр Николаевич, прости меня, пожалуйста!

- За что ты просишь прощения? Валя? Что ещё, чего я не знаю?

- Я просто физически не успела… тебе сказать… мне…

- Что происходит в королевстве?

- Ну, что Пётр Ильич этот – мой бывший муж Феликс. Я сразу не успела, правда

- Я понял же, ты же мне уже сказала, - он сразу как-то стал серьёзнее.

- Не было времени совсем, я не видела тебя даже ещё толком, а по телефону… потом эта вся история с Игорем, беготня, нервы, перелёты. Мне на голову свалилось слишком много всего. Феликс впутывает меня куда-то. И я не знаю, Ольга в курсе, что я его бывшая жена или нет.

- Знает, я уверен. У неё своя игра. Ей сейчас надо вытащить себя за волосы из собственной ситуации. Детей у них в браке нет, а это всегда очень опасно для таких жён, как она. Но это меня интересует сейчас меньше всего.

Скрябин кладёт руку на моё плечо:

- Ничего не бойся, воробышек, я с тобой. Ты молодец. Ты умница и отличница. Иди, работай.

- Пошла тогда. Спасибо, Александр Николаевич!

Он подмигивает и немного пожимает мне плечо.

Глава 18 Водоросли

Глава 18 Водоросли

Я заканчиваю с пациентами, проверяю анализы, корректирую препараты. Работы накопилось, прилично, пока я занималась исполнением никто не знает чего и ради чего. По крайней мере смысла в том, что я делаю, я поймать не могу, разве что помогла какому-то научному гуру не отправиться на тот свет. Ещё неизвестно, как это аукнется для человечества.

Смотрю на часы: половина седьмого.

Хорошо бы поужинать, если ты не против. Прямо сейчас, - пишу Феликсу. Всё равно вечером куда-то идти, можно до мероприятия заехать в ресторан, лучше рыбный. Хочу жирного палтуса и овощей на гриле. Всего-то.

Ты в зелёном? – отвечает. Ну, сумасшедший.

Да. Ногти вот не успела перекрасить. А ты в зелёном?

Жду в машине у главного входа через десять минут. Дресс-код только для женщин.

- Зачем нужен этот маскарад? То кокошники, то вся в зелёном. Тайное собрание кикимор?

- Воспринимай всё более отстранённо, очень помогает, - у него не очень хорошее настроение.

Мы едем по шоссе, и я смотрю в окно на то, как просыпается природа. Весна – это всегда здорово и красиво, особенно молодая майская зелень, которой ещё нет, но что такое месяц? Апрель пролетит стрелой. Маленькие светлые свежие листики на деревьях – так мило. Я обожаю вот эти две недели мая в Москве, когда всё зеленеет с каждым часом. Я их каждый год жду. Ещё с детства. В детстве в мае школа уже была не такой серьёзной, скоро каникулы, лагерь, бабушка с дедушкой, шашлыки, грибы, черника, а может, и море, если повезёт.

- Игорь, я так понимаю, тебя поблагодарил за чудесное спасение. Он что-нибудь рассказывал о себе?

- Ну, как сказать. Мне не очень понятно, что он делает и зачем летел на встречу к Гусеву.

Я специально называю фамилию человека, о котором не имею никакого представления, но на Феликса это действует, вижу алчный огонёк в его синюшных глазах. А как они мне нравились раньше! Кто бы знал! Васильки на поле в июльский день, не иначе.

- Да точно никто и не знает, кроме него, - хмыкает он.

- Настоящая наука всегда за семью печатями. Пока до нас дойдёт, что они изобрели, по улицам будут гулять какие хочешь клоны: спортсменов, музыкантов, математиков, политиков, не дай бог.

Феликс смотрит на меня довольно серьёзно. Он же не знает, что на самом деле мне сказал Игорь. Додумывает, чего не было. Я в этом уверена.

- Не неси пургу, Валентина. Клоны рождаются такими же маленькими, как и люди. Ему также, как и человеку, рождённому традиционным путём, надо вырасти. А как он вырастет, зависит от очень многих факторов.

- Да, но смысл-то в чём? Разве только в численности? Для повышения населения страны? Не думаю.

- Да, лучше на эту тему тебе не думать.

- Ну, тут никто меня не заставит, и в голову никто пока не залезет, - мне плевать на его советы, - ведь клоны должны подкорректировать перед рождением, так? Можно подправить ДНК, насколько я знаю.

- Знаешь, и хорошо, - бурчит Феликс. Он не горит желанием со мной разговаривать на эту тему. Чувствует, что разбирается в этом хуже меня. А мне вот интересно. Я в институте какое-то отношение к этому имела, и генетику мы проходили.

- Насколько я знаю, клон возможно выращивать только в утробе матери, так? – нарочно спрашиваю очевидные вещи.

Феликс не отвечает. Он даже отвернулся и смотрит в окно. Я тоже так делаю , когда мне неохота разговаривать. Но джина выпустили из бутылки, дорогой бывший муж, джин на свободе.

- И насколько я знаю, одна из самых долгожданных вещей в этой области, это создание искусственной матки. Я права?

Феликс резко поворачивает голову в мою сторону:

- Валентина, тебе это не нужно знать! Вообще, всё, что связано с Игорем, тебе не нужно не только знать, но и догадываться. Лучше забыть и не вспоминать.

Я показываю глазами на водителя. Он же тоже человек с ушами и языком. Сидит и слушает, о чём мы говорим. Но Игорь машет рукой, показывая, что это не имеет значения.

- Я вот только не успела спросить, - пускаюсь я в рассуждения, - а что они будут делать с памятью? Память-то донора, так сказать, они куда денут? Привычки? Или рождается человек, только внешне похожий на так называемого папу?

- Валентина, последний раз тебя прошу прекратить этот ни к чему не ведущий разговор. Вопросы задавай в своём институте, где училась, или на форумах в интернете. Там много фантазёров, и ты точно найдёшь ответы на все свои вопросы.

- Чего ты так боишься, я не понимаю, - фыкаю я.

- Я просто тебя оберегаю. Мы едем на вечеринку одного крутого фонда, который занимается дном океанов, параллельно у них сегодня презентация нового анти-ейджингового препарата, в основе которого очень специфические и дорогостоящие водоросли. Что-то связано с теломерами.

- Опять с теломерами? Хотя, это может быть интересно для клиники.

- Возможно. Но не забывай - ты не должна никому показывать, что ты в этом разбираешься. Просто слушай и соображай. Это очень дорогие препараты, точнее, их производство, но вам может вполне подойти.

- Хорошо. Я быстро пойму, что к чему, надеюсь. Ты опять связан с производственным процессом?

- Да, я помогал на определённом этапе, но мне просто надо встретиться с некоторыми людьми. Общайся с кем захочешь, но никакой информации ни о чём.

- Я по прежнему Виола? Мог бы, кстати, и предупредить тогда.

- Такие вещи у меня рождаются по ходу. Не надо много мозгов, чтобы быстро подстроиться.

Говорит и кладёт мне руку на коленку. Мне это не нравится, и я её убираю. Волнуюсь и думаю о том, что меня ждёт на этой вечеринке.

И ещё, хочется позвонить Скрябину.