Different

(С)корая помощь

Если бы взгляд был способен наносить человеку вред, Минатсуки давно бы порешила эту чокнутую суку, что сейчас пристегивала ее к койке. На лице Такашимы отражалась целая буря чувств, и складывалось впечатление, что та в любой момент кончит. Естественно, ведь сейчас она собиралась вырезать у Минатсуки желудок. 
- Я очень рада, что ты пропустила тот удар, - лепетала набирающая в шприц наркотическую жидкость Такашима, - рада снова тебя видеть, крошка. 
Лицо Минатсуки скривилось от злобы. 
- А я буду чертовски рада, когда вспорю тебя тупым ножом, выпущу кишки и сожру твое сраное сердце! – чуть ли не прорычала та, когда ее вену проткнула игла. Действие препарата наступало практически мгновенно; стоило досчитать до десяти секунд, как разум проваливался во тьму. 
По ощущениям казалось, что прошла целая вечность. Минатсуки, как и в прошлый раз, очнулась в больничном секторе. Однако на этот раз она лежала одна. 
Казалось, что она в любой момент блеванет и выпустит наружу остатки своего желудка. Даже удаленная почка не вызывала таких неудобств, как это. 
- Я убью эту суку, - прошипела под нос Минатсуки. Она, как могла, сдерживала рвотные позывы, ибо понимала, что так будет только хуже. Кто знает, что эта ублюдочная Такашима сделала с ней еще? 
- Наконец-то ты проснулась. – Минатсуки не сразу поняла, кто к ней пришел, пока не учуяла сигаретный дым. – Долго же ты спишь. – На лице Такашимы появился румянец. Это раздражало. Раздражало настолько, что Минатсуки за считаные секунды сомкнула руки на ее шее. – Отпусти меня, дура! – заверещала писклявым голосом та и рывком отскочила от койки. Минатсуки ничего не оставалось, кроме как опустить руки, в противном случае она бы упала на пол. Такашима направилась к выходу, бросив на ходу нервное: - Психичка! Раз такая дерзкая, снимешь швы сама! 
Захлопнувшая за ней дверь ничуть не помешала Минатсуки ответить: 
- Ты кусок ебаной шлюхи! Молись, что когда я приду в себя, ты уже будешь лежать оттраханная и дохлая в помойной яме полной своего же дерьма! 

Голова кружилась так, что в любой момент Минатсуки потеряет сознание. Через пару минут это и произошло, прямо напротив камеры Сэнджи. 
- Какого… - последнее, что смогла произнести. 
И снова то забвение, что буквально два часа назад. Хотя два оно лишь по ощущением. Выяснилось, что она пролежала в коме целых три дня. Она понятия не имела, какого хуя та тварь не разбудила ее раньше. Да и не хотелось особо знать. Разве что если над ней опять не проводились эксперименты, в этом случае жить Такашиме осталось недолго. 
Минатсуки заметила, что лежала в луже собственной крови. Подняться не было сил, но этого и не нужно было. Прямо сейчас из камеры вышел Сэнджи; Минатсуки узнала его по ботинкам. 
- Нашла где завалиться в таком виде! - бросил тот раздраженно со свойственными ему смущенными нотками в голосе. 
«Я что, голая лежу? – нервно подумала Минатсуки, твердо уверенная в обратном. – Чертов недотраханный извращенец». 
- Захлопни… свой… 
Минатсуки не смогла договорить из-за пробравшего кашля. Она кашляла кровью, что чертовски напугало ее. Но испуг не шел ни в какое сравнение со внутренней злобой. Все же найдя в себе силы, Минатсуки поднялась на локтях, затем села и, наконец, встала на ноги. Все это время в ее внутренностях словно ковыряли ножом, а кровь хлестала из открывшейся раны под грудью. Оказалось, что на Минатсуки сейчас была лишь больничная белая накидка. Теперь понятно, почему этот извращенец так покраснел, ведь в этом куске ткани ее тела не заметил бы только слепой. Но то, что эта самая накидка была пропитана кровью, Сэнджи походу было насрать. 
- Зайди, - придя в себя, сказал он и вошел в камеру первым. 
Минатсуки и слова ни сказала. Она понимала, что в ее положении отказываться от помощи было явной глупостью. Хотя и понимала, что расплачиваться за эту помощь придется сразу. Это было для нее чем-то вроде закона. За каждое оказание помощи, которая действительно была ей необходима, и ради которой ей приходилось поступаться своими принципами и на время довериться кому-либо, она расплачивалась, как только наступала такая возможность. Таких случаев было единицы, однако каждый раз Минатсуки чувствовала себя погано. 
- Ты ведешь себя как девственник, к которому впервые пришла подружка, - презрительно проговорила Минатсуки, когда Сэнджи не знал, куда себя деть от смущения, но все же усмехнулась. – Хотя какой ты, к черту, девственник? 
Она засмеялась и тут же осеклась. Только что у нее определенно лопнул шов. А судя по тому, в каком состоянии она была, этот был явно не первый. 
- Неужели для того, чтобы тебя заткнуть, тебя нужно изрешетить? – Сэнджи даже не смотрел на Минатсуки, задавая следующий вопрос: - Как это произошло? – И тут же добавил, видимо, передумав продолжать разговор: - Хотя лучше молчи. 
И в этот же момент рванул с места в сторону выхода. Минатсуки даже опомниться не успела и что-либо сказать на это. Видимо, сказывалась анемия. 
Когда минут через двадцать дверь открылась вновь, в камеру, на удивление Минатсуки, зашел не Сэнджи, а Карако. Что эта курица здесь забыла? Или Сэнджи настолько зассал, что спихнул «проблемную девчонку» на другого? Минатсуки даже не удивилась. Лишь надела на себя маску невинной жертвы и поинтересовалась тонким голоском: 
- Карако-сан? Вас позвал Сэнджи-сан, чтобы помочь мне? 
Карако вскинула бровью и подошла ближе. 
- Показывай, - сказала она, - у меня не так много времени. 
Минатсуки наигранно смутилась и, развязав шнурок на спине, стянула накидку с плеч, обнажая торс. Не прошло и секунды, как в коридоре послышался сдавленный крик и звук, словно там упал небольших размеров шкаф. 
- Озабоченный мудак, - бросила Минатсуки своим привычным тоном. 
Но Карако словно не слышала ее. Она легким движением положила ее на койку, на которой Минатсуки сидела, пока ждала Сэнджи. Достала словно из воздуха довольно вместительный чемоданчик и вытащила оттуда скальпель и пинцет. 
- Уж прости, дорогуша, но тебе придется потерпеть, - словно прочитав мысли, ответила Карако. – Наркоза у меня нет, даже местного. Времени, чтобы его искать, тем более нет. – После обработала рану спиртом. Минатсуки за все это время впервые взглянула на живот и нервно улыбнулась. Из-за такой пустяковой ранки столько крови? Даже не смешно. – Потерпишь. Здесь работы минут на сорок, если учитывать внутреннее кровотечение и замену швов. 
- Может, уже заткнешься и сделаешь что-нибудь? – сказала Минатсуки, лихорадочно подсчитывая, сколько времени она сможет вытерпеть, ведь ее снова хотят резать, но уже на живую. 
Карако несколько секунд смотрела на нее недоуменно. Что, хотела услышать другое? Хрен там плавал! Потом та легко кивнула – видимо, что-то решив для себя – и достала какую-то капсулу и протянула Минатсуки. 
- Пей, - сказала она строго. – Молча. 
Минатсуки скосила взгляд на сомнительного вида лекарство. Если это, конечно, было лекарство, а не какой-либо наркотик. 
- Что это? Я не собираюсь пить всякую дрянь не зная, что это такое. 
- Это сильное снотворное. Проспишь всю операцию. Может, и больше. 
У Минатсуки даже глаза на лоб полезли от мысли, что она опять впадет в искусственную кому. Что угодно, только не гребаный сон! 
- Убери это к черту! Если я усну, я сдохну раньше, чем от потери крови или болевого шока. 
Карако, на удивление, не стала настаивать, и положила капсулу обратно. Затем надела перчатки и уже в них обработала инструменты. 
- Я начинаю. 
И, когда Карако заново перешивала то, что осталось от ее желудка, Минатсуки сотню раз пожалела, что отказалась от снотворного. 

- Три дня никаких резких движений, - начала Карако, снимая перчатки и возвращая все приборы обратно в сумку. – Еще около недели, а лучше две, просто отдыхать. 
Минатсуки посмотрела на Карако как на душевно больную. 
- Ты прикалываешься или уже забыла, где мы находимся? Здесь и дня не отдохнешь, что уж говорить о двух неделях. 
Если честно, сил о чем-то с ней разговаривать у Минатсуки не было. Да даже просто встать и пойти в свою камеру было лень. Видимо, Карако это поняла, поэтому, быстро попрощавшись, покинула камеру Сэнджи. 
После того, как своими глазами видишь, как в твоем теле ковыряются и что-то режут, пришивают, невольно становится не по себе. Однако здесь можно привыкнуть ко всему, поэтому операцию Минатсуки перенесла относительно спокойно. 
- Эта ненормальная ушла? – послышалось за дверью. 
- Нет, - ответил второй, женский голос, - пускай она полежит у тебя. В конце концов, она именно из-за тебя лишилась желудка. 
Минатсуки уже не слышала, о чем они говорили, так как, в конце концов, уснула. 

(С)ладкая месть

Память часто подводила Минатсуки, но сейчас это было более чем некстати. Если она не вспомнит все до мелочей, ее план мести провалится крахом. 
С момента ее вынужденной повторной операции прошло около месяца. Как ни странно, все прошло спокойно, хотя Минатсуки думала, что ее вновь выберут «игрушкой» на «Карнавал трупов». 
- Я беру это. 
Минатсуки выгрузила на импровизированную кассу школьную форму летнего стиля. Это была простая черная юбка и белая рубашка с синим полу-шарфом. Пришлось заранее заказать несколько видов сэйфуку, чтобы уже на руках понять, какая была нужна. Уложив купленное в пакет, Минатсуки вернулась в свою камеру. 
«Сегодня этот мудак расплатится по полной, - думала та, переодеваясь. – Пускай вспомнит все это дерьмо заново». 
- А я сделаю вид, что это моя благодарность за его помощь. 
Последнее она говорила наигранно мило, собирая волосы в высокий хвост и надевая на левую руку разнообразные фенечки. 

- Сэнджи-са-а-ан! 
Минатсуки ворвалась в кафе, где обычно обедал Сэнджи. Она вся сияла от радости, как одна незнакомая ей девушка. Ей было плевать, что трое сидевших за другими столиками поперхнулись от этого зрелища; главное, что теперь взгляд Сэнджи был прикован к ней. 
Взгляд, полный животного страха. 
Минатсуки злорадствовала этому факту, но виду не подала. Нельзя было портить эту игру. 
Чмокнув Сэнджи в щеку, она поинтересовалась: 
- Сэнджи-сан! Я не опоздала? – Еще немного, и ее лицо треснет от широкой улыбки, которую ей пришлось на себя натянуть. – Пошли, мы так в кино опоздаем! 
Наблюдать за Сэнджи было таким наслаждением, от которого в любой момент можно было кончить. В его глазах одновременно отражались горе, испуг, гнев и много других эмоций, которые Минатсуки прочесть так и не смогла. 
- Рина… - только и смог прошептать он. 
- Пошли! У меня для тебя подарок. 
Сдвинуть Сэнджи с места не составило особого труда. Минатсуки взяла его под локоть и повела в сторону местного аналога кинотеатра. Он не был таким масштабным, как в большом мире, но за неимением оригинала, приходилось пользоваться жалкой пародией. Заказывать кино приходилось заранее, как и одежду с аксессуарами, ведь в тюрьме особого разнообразия не наблюдалось. В самом зале они были уже одни и сидели на третьем ряду от начала. 
- Ты же хотел пойти на «Любовный треугольник»? – спросила Минатсуки. 
- Я… - начал еще не пришедший в себя Сэнджи. Но он не подвел и вступил в начатую игру, сказав: - Я хотел на «Кик боксера 4». 
- Фу! Опять твои глупые боевики! – надулась. – Ну ничего, со мной твой вкус изменится в лучшую сторону. 

- Что с тобой? – поинтересовалась «Рина». – Ты с утра какой-то загруженный. 
Сэнджи взглянул на нее и натянуто улыбнулся. 
- Все в порядке, просто… зачем… 
- Что зачем? – якобы не понимая, спросила Минатсуки, заглянув тому в глаза со всей невинностью и любопытством, на которое была способна. 
- Спасибо тебе, Ми… то есть Рина. 
Если бы он видел, какой улыбкой сейчас улыбалась Минатсуки, он бы разом пожалел о таком забвении, в которое был затянут волей случая. 
- А сейчас идем к тебе! – вновь радостно воскликнула «Рина», доставая из школьной сумки бутылку недорого саке; того, что могла себе позволить среднестатистическая школьница. – Должна же я поздравить именинника. 
Подмигнув Сэнджи, она тем самым заставила его покраснеть, однако тот нашел, чем ответить: 
- Прямо так? Сразу? 
- Ну, можем пойти и ко мне, только у меня родители дома, а они думают, что я не пью. Так что к тебе, и точка! 
Сэнджи покраснел еще больше. 
- Х-хорошо, как скажешь. 
Дабы закрепить результат, Минатсуки, убрав алкоголь обратно, обняла Сэнджи под руку. Спустя буквально несколько минут он разговорился. 
«Радуйся, дурачье. Чем больше ты счастлив сейчас, тем в большее отчаяние ты впадешь после». 
Складывалось такое ощущение, что от своего стояка Сэнджи не замечал, что они все еще находятся в тюрьме, а не где-либо еще. 
- Я так и знала! – засмеялась Минатсуки. – Тебе мало тренажеров на участке, так ты еще и дом решил в спортзал превратить? Ты не исправим. 
Последнее она произнесла, плюхнувшись на кровать и прислонившись к стенке. 
- Полиция должна держать себя в форме, - с улыбкой ответил Сэнджи и сел рядом. В его руках уже находилось две кружки. – Иначе какая она, к черту, полиция? 
- Ну, как знаешь, - отмахнулась, разливая саке до краев. 
После произнесла тост, поздравляя Сэнджи с «днем рождения», и сделала пару глотков горячащей жидкости, в то время как сам «именинник» опустошил емкость до дна. 
«И это он-то борец за здоровый образ жизни? – хмыкнула Минатсуки про себя, однако сразу после улыбнулась. – Хотя это мне только на руку. Не собираюсь с ним возиться дольше, чем нужно». 
Спустя какое-то время они запели, и Минатсуки показалось, что она опьянела сильнее, чем собиралась, и отругала себя за это. Но Сэнджи был пьянее во много раз, так как за время пребывания в тюрьме его никто не видел за кружкой. Это играло Минатсуки на руку. Взглянув на часы, она торопливо проговорила: 
- Ой, мне пора! Меня родители уже, наверное, заждались. 
Как и ожидалось, стоило ей вскочить с кровати, как Сэнджи поднялся за ней и, не удержав равновесия, завалил ее прямо на пол. 
- Подожди, - пьяно пробубнил он, дыша перегаром прямо ей в лицо. – Не уходи. 
- Что значит «не уходи»? – испуганно пролепетала «Рина», пытаясь выкарабкаться из-под этого кабана, но тот лишь крепче прижал ее к себе. – Отпусти меня! 
Все произошло настолько быстро, что Минатсуки сначала растерялась. Как только Сэнджи перехватил ее руки над ее же головой и грубо поцеловал, она поняла, что добилась своего. Сдержав накативший ее дикий смех, ей пришла в голову одна безумная мысль. 
«Может, все же позволить ему себя трахнуть? – думала, начиная как можно реалистичнее отбиваться от попыток ее раздеть. – Все-таки это будет большим наказанием для него, нежели просто оборвать все на этом месте». 
Она прикусила себе язык, - заранее сняв штангу, - чтобы вызвать слезы, продолжая бить Сэнджи ногами по бокам. Тот от этого словно озверел, довольно болезненно сжав ее бедро свободной рукой. А когда тот прижался к ней вплотную, Минатсуки почувствовала, что его член уже вовсю стоял. 
«Блять, поверить не могу, что эта перекачанная гнида смогла меня так быстро возбудить, - нервно подумала она, когда с нее одним ловким движением был сорван лифчик; казалось, что в районе лямок содралась кожа от такой резкости. – Еще ничего не началось, а мне уже хочется это повторить». 
- Сэнджи, хватит! Прекрати!! – слезливо прокричала та, когда ей удалось оторваться от поцелуя. 
Но Сэнджи тут же закрыл ей рот ладонью и рыкнул на ухо: 
- Замолчи! 
От такой грубости у Минатсуки перехватило дыхание. Неужели ее на самом деле это так возбуждало? То есть все те слова, что она говорила раньше о том, что если кто-то вот так запросто может ее выебать, то это окажется самым омерзительным в ее жизни, оказались полнейшей враньем? Может, это все просто потому, что до этого активом всегда была она и только она? 
«Или же я просто пьяна в говно», - подвела итог уже в мыслях, замечая, что соображать уже не в состоянии. 
Тем временем Сэнджи грубым движением перевернул ее спиной к себе, все так же держа ее рот зажатым. Воспользовавшись тем, что ее руки перестали держать, Минатсуки начала отчаянно пытаться убрать ладонь с ее лица. Но Сэнджи это лишь больше злило, а результата не приносило абсолютно. Минатсуки в какой-то момент смогла заглянуть себе за спину и увидела, как Сэнджи спускает с себя штаны и пристраивается к ней сзади. Ее белье не оказалось для него преградой и улетело в сторону. 
Когда ее коснулся твердый член, Минатсуки больше не смогла притворяться беспомощной жертвой. Она безумно хотела почувствовать Сэнджи внутри себя. А судя по ощущениям, слухи о «перекаченном члене» были не безосновательны. 
Один рывок, и ее тело содрогнулось от боли и экстаза одновременно. Он оказался слишком большим для нее, отчего Минатсуки вскрикнула в зажатую ладонь. Но эта несчастная боль – ничто по сравнению с долгожданным удовольствием. Свободной рукой схватив Минатсуки за грудь, Сэнджи почти сразу начал двигаться, уткнувшись лбом в ее затылок. Минатсуки не могла, да и не хотела сдерживать стоны. Она слышала, как сдавленно рычал Сэнджи в такт его толчкам, и от этого возбуждалась еще сильнее. Ногтями он вцепился в ее грудь так, что на них после этого не могли не появиться царапины или синяки. 
Абсолютно не хотелось считать время, но, казалось, что все пролетело слишком быстро до того, как Сэнджи с рыком кончил в нее. И, разумеется, этого времени не хватило, чтобы довести Минатсуки до оргазма. Но если у него не вышло «количеством», то «качеством» он брал превосходно. Минатсуки сочла это за эффект от длительного воздержания. 
Колени подкосились, когда больше никто не держал Минатсуки, и та упала на пол. 
«Это еще не конец». 
С этими мыслями «Рина» свернулась клубком и тихо заплакала. Она ждала. К счастью, недолго. 
- Рина?.. – совсем тихо прошептал Сэнджи, и «плач» Минатсуки стал постепенно перерастать в смех. – Рина, прости меня! 
Безумный хохот эхом отразился от стен камеры. 
Минатсуки посмотрела на Сэнджи и увидела перекошенное от отчаяния лицо. 
- Не смотри на меня таким взглядом, иначе я точно кончу. – С этими словами Минатсуки бросилась на Сэнджи и повалила его на пол. Пока тот все еще не осознавал происходящего, она села на него сверху и достала из сумки штангу, вставив ее в язык. – Да, так определенно привычнее. 
- Что ты… - попытался вставить Сэнджи, но Минатсуки его перебила, наклонившись к его лицу и глядя прямо в глаза: 
- Очнись! Когда же ты, сука, наконец, поймешь, что в Стране Чудес никому доверять нельзя? – Спустя секунду она поцеловала его с языком, смакуя еще неостывшие ощущения. Затем оторвалась и продолжила: - А ты круто трахаешься, жаль, что в этот раз так быстро вышло. Странно, что той шлюхе не понравилось и она накатала на тебя в полицию. 
- Заткнись! – не сдержался Сэнджи, но теперь очередь Минатсуки затыкать его. 
- Нет, это ты заткнись, кусок дерьма! Что, круто насиловать четырнадцатилетних девочек, да? Скажи спасибо своему боссу, который тебя отмазал, иначе… - Минатсуки задумалась, а после дико оскалилась. – Хотя ты уже здесь! 
А после вновь засмеялась. Звонко и громко. 
- Ты, сука! – Сэнджи схватил Минатсуки за горло и вновь приблизил ее лицо к своему. – Я знал, что тебе нельзя доверять, знал! Но… 
Он осекся. Минатсуки расплылась в безумной улыбке и облизнулась. 
- Но не смог удержать свой член в штанах, да? – От реакции Сэнджи ее вновь пробрало на смех. – Ну, если хочешь, можешь выебать меня еще разок, раз я так на нее похожа. 
Рука на ее шее сжалась еще сильней, но сразу после Сэнджи грубо отпихнул ее от себя. 
- Да пошла ты! 
Усмехнувшись, она поднялась и стала собирать свои вещи. Но стоять после такого на ногах казалось чем-то невероятно сложным. Минатсуки надела туфли и пошла в сторону выхода, напоследок сказав: 
- До встречи, Сэнджи-сан!