Дикарка у варваров. Песнь Пылающих Степей

Глава 1

— Слышишь? — губы Тургэна обхватили мочку моего уха и спустились к шее.

— Барабаны? Их услышал бы и мёртвый! Но для чего греметь? Шихонг и так знает, что мы — здесь.

— Знает. А теперь ещё и поймёт, кому посмел бросить вызов. Барабаны "гремят" о войне, в которой ханьцам не одержать верх, — его пальцы скользули под мою одежду, обнажая плечо, и я с улыбкой обернулась.

— Немного самонадеянно, тебе не кажется? Одной бравадой войну не выиграть.

— Одной — нет, — губы Тургэна прошлись по моему плечу. — Но сильнейшая армия в мире поможет там, где подведёт бравада.

— Считать свою армию сильнейшей в мире, не допуская, что армия врага тоже может оказаться не слабой — и есть самонадеянность, — я поймала его обвившиеся вокруг меня руки и, резко развернувшись, опрокинула муженька на шкуры, устилавшие "пол" юрты. — Не хочешь подготовиться к завтрашним переговорам?

— Переговоры будет вести мой отец — один на один с Сунь Ливеем, — хрипловато выдохнул Тургэн. — Я лишь буду сопровождать его к юрте, в которой они будут проходить, и обратно, — и, дёрнув меня к себе так, что я рухнула ему на грудь, впился поцелуем в мои губы.

Война с Шихонгом, о начале которой я узнала в свою первую брачную ночь, набирала обороты. Объявление её Сунь Ливей сопроводил зверским уничтожением приграничных улусов. Каган пришёл в ярость, но, видимо, это и было целью дикой выходки — показать, что жестокие халху больше не единственные властелины мира, и у них появился серьёзный противник. Хотя насколько противник серьёзен, засланным в стан врага искусным лазутчикам халху узнать пока так и не удалось. Китайцы или, как их называли халху, ханьцы, надёжно оберегали свои секреты, и лазутчики возвращались ни с чем или не возвращались вовсе. Так толком и не выяснив, с какими силами имеет дело, хан ханов всё же выступил против дерзкого народа, посмевшего бросить ему вызов... только чтобы вскоре узнать: регент при малолетнем императоре, бывший мятежник Сунь Ливей сделал то же, выступив со своими войсками навстречу "хану варваров", как шихонгцы презрительно называли правителя халху. Приблизительно на полпути обе армии остановились, каждая разбила лагерь, и царственные соперники отправили друг к другу послов с требованием сдаться. Причём, не сговариваясь, каждый предложил другому встречу — лично принять капитуляцию. И оба, опять-таки не сговариваясь, на эту встречу согласились, прекрасно понимая, что ни один не уступит.

Шихонг был не единственным врагом, с которым хану ханов предстояло иметь дело. Пока основные силы каганата двигались по направлению к ханьской столице, несколько туменов отправились к северным границам — разметать мятежные силы Северной Орды. Унур-хан, наверняка имевший соглядатаев в Астае, двинул войска на столицу брата, едва каганская армия вышла за ворота. Ситуация, по словам Тургэна, весьма опасная — не будь каган предупреждён нами об измене заранее. Теперь же, с посланными на север туменами, осады Астая за нашими спинами можно не опасаться. Вообще, принц и я особо не задумывались ни о ситуации, ни об опасностях. Пока вокруг всё готовилось к войне, мы наслаждались "медовым месяцем" — Тургэн быстро перенял от меня это название первых недель супружеской жизни. Конечно, наш "месяц" проходил не на пляже под пальмами экзотического острова, а в суровой степи и в покоях каганского дворца, но я всё равно начинала думать, что… быть женой Тургэна — не так уж и плохо! В нарушение всех традиций, мы действительно делили одни покои — его. В моих полноправной хозяйкой осталась Хедвиг — муженёк наотрез отказался терпеть её вблизи себя, заявив, что ему вполне хватает рядом одной "катастрофы" в моём лице. Практически не разлучаясь, мы носились по степи на конях, раз или два выезжали на охоту, время от времени присутствовали на военных советах — мне было позволено в них участвовать. Причём, решение это поддержала моя свекровь, пояснив хмурившемуся супругу, что будущая хатун должна разбираться не только в политике, но и в военном деле, чтобы быть достойной опорой мужу. Никогда бы не подумала, что холодная, как Снежная королева, некогда требовавшая моей казни каганша будет настолько содействовать мне во всём. Каган, прежде нередко вызывавший меня к себе, чтобы поиграть в шахматы и посостязаться в острословии, теперь, наоборот, смотрел на меня суровым взглядом или не смотрел вовсе, будто меня не было. Поэтому приглашение явиться пред его очи накануне выхода войск из Астая застало меня врасплох. Тургэн собрался сопровождать меня, но ему вежливо возразили, что великий хан желает побеседовать с принцессой Юй Лу наедине.

— Расскажешь потом, о чём была беседа? — притянул меня к себе Тургэн.

— Не думаешь, что, предназначайся она и для твоих ушей, пригласили бы и тебя? — уклончиво ответила я и, легко чмокнув его в губы, двинулась на встречу с царственным свёкром.

Каган сидел перед шахматной доской и, когда я вошла, кивнул на место напротив. Я повиновалась.

— Давно не играли, — приветствовал он меня. — Начинай!

Я снова повиновалась.

— Почему молчание? — раздражённо проговорил каган.

— Великий хан ещё не задал вопрос, на который я могла бы ответить.

— Вот как? — он стукнул фигурой по доске. — А сама не догадываешься!

Глава 2

Многое бы отдала за то, чтобы присутствовать на переговорах или хотя бы находиться в сопровождавшей кагана свите. Но хан ханов пожелал видеть рядом только наследника, и я не стала настаивать. Когда Тургэн, нежно распрощавшись со мной, отбыл на "саммит", я отослала девушек, пытавшихся следовать за мной всюду, и мысленно призвала Хедвиг. Местность, где расположилась каганская армия, была довольно плоской, но рядом с лагерем раскинулась небольшая рощица, переходившая в лес, в свою очередь переходивший в лесистые горы, и моя белокрылая привереда предпочитала ночевать не в "душной" юрте, а в рощице, устроившись в ветвях деревьев.

— Ну что, моя красавица? — проворковала я, поглаживая её пёрышки. — Хорошо провела ночь? Пойдём к Хоридаю — может, угостит чем-нибудь вкусненьким? Или хочешь поохотиться?

Не привыкший ни в чём себе отказывать каган потащил в поход и сокольников с соколами, так что мы с Хедвиг уже не раз пользовались доборотой нашего старого знакомого. Теперь перепёлки были в меню не всегда, но Хоридай, уже простивший белоснежной привереде все капризы, находил, чем её побаловать. Не страдающая отсутствием аппетита Хедвиг с удовольствием подкармливалась у него, а потом летела на охоту — хотя охотилась скорее из азарта, а не голода.

— Может, побудешь сегодня со мной немного дольше, чем до первых сумерек? — попыталась уговорить её я. — В качестве награды, можешь налететь на Тургэна, когда вернётся, и клюнуть его в нос или в ухо!

Хедвиг выдала тихую трель и "пожевала" мой палец.

— Вот и договорились, — просияла я. — Кстати, этот наивный дурень думает, ты не ночуешь в юрте из-за него!

Девочка пискнула громче и презрительно отряхнулась.

— Тоже так думаю, — согласилась я. — Самое время его проучить! Только глаза не трогай, ладно?

Так, беседуя, мы дошли до самой "окраины" лагеря, где расположились сокольники со своими питомцами, и, оглядевшись в поисках Хоридая, я мельком увидела возле одного из вольеров женскую фигуру, укутанную в длинную накидку. Почти в то же мгновение фигура исчезла меж деревьев рощицы, словно фата-моргана, а я, нахмурившись, повернулась к Хедвиг:

— Как тебе кажется, кто это был?

Хедвиг хлопнула крыльями и отвернулась.

— Тебе неинтересно? — фыркнула я. — А мне — очень! Доброго утра, Хоридай!

Сокольник уже спешил нам навстречу и, подойдя, вежливо поклонился:

— Принцесса.

Я мысленно поморщилась при этом обращении, но промолчала. Не раз просила его называть меня по имени, и всякий раз сокольник почтительно кланялся... а в следующий опять обращался ко мне "принцесса".

— Скажи, Хоридай, сюда приходят женщины из Зала Благовоний?

— Иногда — посмотреть на птиц, — сокольника мой вопрос явно удивил.

— И принцесса Янлин тоже?

— Да, видел её здесь.

— И сегодня?

— Сегодня — нет, — он оглянулся, будто ожидал внезапно обнаружить её за своей спиной.

— Мне показалось, она только что была у вольера, и, подозреваю, увидев меня, поспешила скрыться в роще.

— Обычно принцесса приходит не одна, а с прислужницами, — неуверенно возразил Хоридай.

— Значит, то была не она, — махнула я свободной рукой и кивнула на Хедвиг. — Угостишь нас чем-нибудь?

Хоридай, как всегда, рассыпался в любезностях, поднёс Хедвиг упитанного дикого голубя, которого она тотчас умяла, и дал одного с собой. Но Хедвиг уже надоело бездействие, и она без предупреждения сорвалась с моей руки. Зычное "ххек-ххек-ххек" — и девочка исчезла в Вечной синеве...

— Всякий раз удивляюсь, что она к тебе возвращается, — покачал головой Хоридай. — Кречеты — очень свободолюбивые птицы, а ей ты дала чересчур много воли.

— Может, потому и возвращается, — улыбнулась я. — Знает, я её не обижу.

Хедвиг действительно вернулась, как только я отошла от вольеров — налетела сзади с пронзительным писком и попыталась угнездиться на плече.

— Ах ты хитрюга! — рассмеялась я. — Так тебе надоел Хоридай, поэтому улетела? А от голубя всё же не отказалась, ушлое ты созданье!

Хедвиг тут же попыталась добраться и к тушке, которую сокольник дал с собой, но я отдёрнула руку, и девочка только щёлкнула клювом.

— Чтобы вырвать добычу у меня, нужно быть быстрее! — рассмеялась я, призывно помахивая перед Хедвиг лакомой тушкой, и снова выдернула её буквально из клюва моей охотницы. — Ладно, успокойся, давай сейчас заглянем к Фа Хи, а потом поиграем? Тогда — так и быть — получишь своего голубя!

Хедвиг не возражала, и я, продолжая напевать ей, какая она красавица, направилась к юрте, которую занимал учитель. Перед юртой было оставлено символически огороженное пространство — для тренировок. Но мне повезло: учеников сейчас не было. Одетый только в тонкую нижнюю у[1], Фа Хи, носился по тренировочному пространству, размахивая руками и подлетая в воздух. Подождав, пока он меня увидит, я поклонилась, постаравшись не потревожить уютно расположившуюся на руке Хедвиг, и улыбнулась:

— Тренируешься для битв, в которых не собираешься участвовать, шифу?

Глава 3

Лёгкое дуновение на щеке... Я приоткрыла глаза и тут же "наткнулась" на счастливый взгляд Тургэна. Оперевшись на локоть, он таращился на меня из-под полуопущенных ресниц. Лицо — довольное, на губах — улыбка.

— Чему радуешься? — я тоже приподнялась на локтях, не обращая внимания на соскользнувший с плеч дээл, заботливо наброшенный на меня.

Тургэн улыбнулся ещё лучистее.

— Если все наши ссоры будут заканчиваться так...

— Это была не ссора, — фыркнула я. — Если бы ссорились по-настоящему...

— Что? Оторвала бы мне оба уха? Очир как-то рассказывал, ты грозилась сделать это с ним!

— Как ты волнуешься за свои уши! — ласково скользнув пальцами по щеке супруга, я немного повернула его голову и, отодвинув смоляные волосы, "оголила" ухо. Ранка была небольшой, кровь уже засохла. Проведя кончиками пальцев по мочке, я приподнялась и легко коснулась её губами. Тургэн судорожно выдохнул. Тут же стиснув мои плечи, снова опрокинул меня на шкуры и горячо прошептал:

— Если будешь так залечивать раны, можешь калечить меня и дальше!

— Оторванные уши можно спрятать под волосами, — улыбнулась я. — В следующий раз скажу Хедвиг, чтобы целилась в нос...

— Или в губы... — подсказал он, приникая поцелуем к моим.

Но тут за стеной юрты послышался шум, на который никто из нас не обратил внимания, а за шумом — голос Гуюга:

— Принц Тургэн, принцесса Юй Лу!

— Побрали бы их слуги Эрлика! — раздражённо прошипел мой благоверный. — Совсем забыл про совет...

— И я забыла! — ужаснулась я. — Мы опоздали?!

— Кажется, да... Жди снаружи, Гуюг! — муженёк мгновенно оказался на ногах и протянул руку мне.

— Думаешь, не смогу подняться без твоей помощи? — прищурилась я, но подала ему руку.

Дёрнув к себе, Тургэн обвил руки вокруг моей талии и заговорщицки шепнул:

— После совета продолжим?

— Сейчас ты был ранен, мне стало тебя жаль, — выскользнув из его объятий, я наклонилась за небрежно отброшенной одеждой. — А после совета...

— Хочешь, чтобы подставил этой разбойнице и второе ухо?

— Принц Тургэн! Великий хан ждёт, — уже другой голос — Бухи, одного из командующих торгутами — воинами дневной стражи.

— Сейчас! — гневно отозвался Тургэн, поспешно натягивая одежду.

— Ну и влетит нам от твоего отца! — вздохнула я. — Но, если что, виноват во всём ты!

— Каким образом? — возмутился Тургэн. — Ты противишься воле мужа, натравливаешь на него, то есть, меня эту... шулмас в образе птицы, а я ещё и виноват!

— Не пытался бы нарушить обещание, ничего бы не было, — я справилась с последней застёжкой. — Только попробуй снова заговорить о том, чтобы я оставалась в стороне от сражений!

— Угроза принцу крови приравнивается к государственной измене, или не знаешь этого, сэму? — ласково проворковал Тургэн.

Притиснув меня к себе, коротко прижался губами к моим и, тут же развернувшись, вышел из юрты. Я поспешила за ним, на ходу пригладив волосы, хотя вряд ли это помогло — вид наверняка встрёпанный. Но, вылетев за пределы юрты, постаралась казаться невозмутимой и с трудом удержалась, чтобы не стукнуть Гуюга, даже не пытавшегося скрыть улыбку. Когда мы подошли к юрте, в которой проходил военный совет, воздух зазвенел от призывного "ххек-ххек-ххек", но, с тоской глянув на "падающую" ко мне с неба Хедвиг, я мысленно вздохнула:

— Не сейчас, девочка... Но скоро позову, — и вошла в юрту.

Мы действительно опоздали. Все подушки вдоль стен были заняты. Каган и его ближайшие советники, среди них — Фа Хи, толпились вокруг гигантского стола с рельефной картой. Увидев нас с Тургэном, каган нахмурился и недобро сверкнул глазами на меня.

— Принц Тургэн, принцесса Юй Лу. Хорошо, что появились хотя бы к концу совета!

— Прости, отец, — Тургэн учтиво поклонился.

Я последовала его примеру, но каган отвернулся прежде, чем мы успели снова поднять головы, и продолжил что-то втолковывать Боролдаю, будто не прерывался. Мы с Тургэном, переглянувшись, тоже подошли к карте. Выполнена она была мастерски, а на расставленных на ней фигурках шихонгских и халхских воинов даже можно было различить соответствующие им причёски и доспехи. Рассмотрев карту, я начала прислушиваться к разговору... и быстро поняла, что мы действительно явились к концу совета. План атаки уже был утверждён каганом, но, судя по каменному выражению лица моего учителя, он совсем его не одобрял.

— Мы поставим этих варваров на колени, великий хан! — горячо выпалил чересчур воинственный Субэдэй. — Сунь Ливей будет ползать перед тобою в пыли!

— Не хвались, пока дело не сделано, — осадил его военный советник Боролдай и неуверенно покосился на Фа Хи.

Каган тоже посмотрел на учителя и недовольно бросил:

— К чему это унылое лицо, монах?

— Завтра угаснет не одна молодая жизнь, — ровным голосом проговорил тот. — Это — всегда печально.

— Только это тебя печалит? А не то, что я не последовал твоему совету?

Глава 4

Сероватая мгла, белесоватая дымка тумана, неясные очертания снующих во всех направлениях всадников и пеших воинов, безмолвных, словно призраки. Дымчато-серый Дос, мой конь, нервно перебирающий копытами, тоже кажется порождением клубящихся вокруг сумерек. Рассвет накануне битвы с Сунь Ливеем, которая, как уверен Фа Хи, обернётся для каганского войска поражением, наступил. Наклонившись в седле, я ласково потрепала коня по гриве, он дёрнул шеей и громко фыркнул.

— Что-то он неспокоен, — из полумрака выступил Тургэн на коне любимой им вороной масти. — Может, возьмёшь другого, пока не поздно?

— Уже поздно, — улыбнулась я. — И выбрала я его не случайно — Дос очень быстрый и легко перестраивается.

Приблизившись ко мне вплотную, Тургэн стиснул мою ладонь.

— Юй Лу...

— Знаю, что хочешь сказать, и обещаю не бросаться вперёд очертя голову, — снова улыбнулась я.

Вздохнув, он прижал тыльную сторону моей ладони к губам.

— Не волнуйся, — я легко коснулась своим коленом его. — Как будто это — первая битва, в которой мы будем сражаться бок о бок!

— Первая, после того, как ты, мастер Марко Поло, стала моей женой, — ещё один вздох. — Тогда думал, что уже не смогу дорожить тобой больше, но теперь... так и хочется сломать тебе что-нибудь, лишь бы удержать от этой битвы!

— Ну хватит! — выдернув руку, я стукнула его по плечу. — Ещё раз услышу, что хочешь меня изувечить, одним расклёванным ухом не отделаешься!

— А ты, если не будешь вести себя осмотрительно...

В призрачном полумраке жутковато забили барабаны, заглушившие слова моего чересчур заботливого супруга, и, подмигнув ему, я сделала вид, что запираю рот на замок и выбрасываю ключ. А потом, подхлестнув коня, понеслась вперёд.

На самом деле после разговора с Фа Хи я чувствовала себя очень неспокойно и изо всех сил старалась скрыть это от Тургэна. Каган собирался атаковать противника в лучших традициях халху. Авангард из лёгкой конницы обрушит на врага шквал стрел, выдержать который ещё не удавалось никому. Халхские луки — самые дальнобойные из всех, и воинам, с детства обученным стрельбе из лука, просто нет равных. Когда лучники обратят врага в бегство, в бой вступит "тяжёлая артиллерия" — ряды тяжеловооружённой конницы, которую возглавит Тургэн. А рядом с ним буду я. Наша цель — прорвать центр войск Сунь Ливея, пока правое и левое крыло нашей конницы будут обходить врага с флангов, а потом "стянуть" оба крыла уже в тылу шихонгского войска и разбить его окончательно. Эта тактика, "тулугма", проверена во множестве победоносных сражений и не чужда импровизации. Тяжёлая конница оставляет "разрывы" в своих рядах, в которых движутся легковооружённые конники, подолжающие осыпать врага градом стрел и "прикрывающие" наступление тяжеловооружённых войск. Левое более маневренное крыло атакует притивника короткими рукопашными схватками, тотчас отступает, если враг начинает одерживать верх, забрасывает его стрелами и атакует снова. Правое крыло в это время обходит вражеское войско, пытаясь всеми правдами и неправдами нанести ему моральный урон — например, сорвать знамя или уничтожить командующего. Всё продумано до мелочей, у каждого воина — своя роль. Казалось бы, что может пойти не так? Но Фа Хи убеждён, Сунь Ливей задумал хитрость, которая разнесёт всю продуманную стратегию халху на молекулы... Степь для халху — родная стихия, на плоской равнине они — непобедимы. Соотечественники Фа Хи более искусны в боях среди гор, покрывающих большую часть шихонгской империи. Так почему они встретили войска кагана здесь, на равнине, а не попытались затеряться в горах и изводить врага долгой и кропотливой войной? Вздохнув, я подняла лицо к небу. Оно уже светлело, туман почти рассеялся — нас ждёт ясный осенний день...

Короткая барабанная дробь — и мы замедлились. Дальше идёт только легкая конница, мы остаёмся здесь — ждать подходящего для атаки момента. Натянув поводья, я повернулась к остановившемуся рядом Тургэну. Лицо супруга — сосредоточенно, в желтоватых глазах — убийственная решимость. Фа Хи почти требовал, чтобы я отказалась от участия в этой битве, и я впервые повысила на него голос, отказавшись повиноваться. Кажется, он был разочарован и... как будто задет моим тоном, но я покинула его юрту, гордо вскинув голову. И, глядя сейчас на Тургэна, понимала, что, даже если бы знала о поражении наверняка, просто не смогла бы поступить иначе. Моё место здесь, рядом с ним, моим принцем и мужем. Видимо почувствовав мой взгляд, он повернул голову и суровое лицо смягчилось.

— Почему ты так смотришь, Юй Лу?

— Тоже не хочу тебя потерять, — улыбнулась я. — Помнишь, что говорила ночью?

— Не очень, — кашлянул он. — Был занят другим.

Я закатила глаза.

— Фа Хи, его предостережение о коварстве Сунь Ливея — неужели в твоём сознании ничего не задержалось?

Наконец, Тургэн тоже улыбнулся.

— Не волнуйся хайртай, мы победим. Как может быть иначе, если ты — рядом? — и тут же серьёзно добавил:

— Но будешь рисковать понапрасну — запру на женской половине до конца дней!

Я хотела было возмутиться, но свежий утренний воздух пронзил звук горна, потом её один, и лицо Тургэна снова приняло сосредоточенное выражение.

— Начинается, — тихо проговорил он. — Помни о том, что обещала мне, Юй Лу.

Глава 5

Лёгкое движение за спиной, вроде бы каган позвал "Сын!", и, выйдя из юрты, я поспешно шмыгнула за неё. Притаившись в тени, видела, как следом вылетел Тургэн. Остановившись перед входом, завертел головой, явно разыскивая меня. Но я была не готова говорить с ним сейчас, не хотела, чтобы он уходил с совета и тем вызвал ещё большее негодование отца, и, отступив ещё дальше за юрту, нырнула в ближайший проход, потом в следующий и так выбралась к юрте Фа Хи. Скользнув в неё, сняла доспехи — заберу отсюда потом и, так же держась тени, добралась к вольерам с сородичами Хедвиг. Сейчас моя белокрылая привереда — лучшая для меня компания. Немного успокоюсь, то же сделает Тургэн, а после мы поговорим. Мысленно позвав Хедвиг, я прислушалась, ожидая услышать её клич, но вместо этого расслышала шелест травы под чьими-то быстрыми шагами. Оглянувшись на звук, успела заметить тёмную накидку, мелькнувшую среди деревьев рощицы — в том же месте, где в прошлый раз я видела женскую фигуру, которую приняла за принцессу Янлин. Но, если тогда я лишь подозревала, что это она, сейчас подозрение сменилось уверенностью. Интересно, что делает здесь эта змея? Я решительно двинулась в направлении рощицы, но тут в воздухе зазвенело "ххек-ххек-ххек", и моя любимица, не дожидаясь, пока подниму руку, попыталась устроиться на моём плече.

— Хедвиг, — ласково протянула я. — Где ты была, разбойница?

"Разбойница" хлопнула крыльями и пожевала мой палец, когда я попыталась её погладить.

— Ах ты маленькая подхалимка, — я всё же пригладила ей пёрышки. — Моя отважная девочка, не побоявшаяся вражеских стрел. Но как ты там оказалась? Хотела поддержать меня морально?

— Принцесса Юй Лу!

Я обернулась на голос и приветливо кивнула молодому халху, относительно недавно присоединившемуся к "братству" каганских сокольников.

— Доброго дня, Огодэй! А где Хоридай?

— На охоте, — неопределённо махнул тот рукой и полез с комплиментами к Хедвиг: какая она красивая, редкая, белоснежная...

Но капризной птице очень быстро надоело выслушивать патоку, расточаемую её красоте, и зашипев, она просто набросилась на "поклонника".

— Хедвиг, ты что? Перестань! — возмущалась я, пока растерявшийся парень пытался от неё заслониться, и та нехотя вернулась на мою руку.

— Прости, — повинилась я. — Она сегодня участвовала в своём первом сражении, и ещё не пришла в себя.

— Так это правда? — оживился Огодэй. — Она действительно появилась, чтобы предупредить об опасности?

— Где ты это слышал? — удивилась я.

— Воины рассказывали — будто сам Тэнгри её послал, чтобы уберечь наше войско.

— Значит, они не воспринимают отступление, как малодушие?

— Есть и такие. Но большинство, особенно те, кто видел изуродованные тела наших братьев, восхваляют принца Тургэна за мудрое решение.

— Очень рада это слышать, — улыбнулась я.

Но Огодэй яростно тряхнул головой.

— Эти шихонгские варвары ещё ответят за своё вероломство! Сам Тэнгри на нашей стороне! — и чуть ли не с благоговением посмотрел на Хедвиг, тотчас от него отвернувшуюся.

— Кстати о шихонгских варварах, — не слишком тонко перевела я разговор. — Принцесса Янлин приходит сюда часто?

— Не очень... — сокольник смущённо потупился. — Она — милая, спрашивает про птиц...

— Милая? — вскинула я брови. — А что именно спрашивает?

— Про их повадки... что они едят, — мой вопрос, кажется, удивил парня. — Ей одиноко, а с птицами всегда интересно.

— Да, пожалуй... — усмехнулась я. — Она была здесь и сейчас, перед моим приходом?

— Нет,— ещё больше удивился Огодэй. — Сегодня я её не видел. А тебе нужна еда для Хедвиг? Я сейчас принесу! Голуби, правда, остались не очень крупные, но...

— Тогда ничего и не нужно, — я погладила Хедвих по грудке. — Она заслужила самых упитанных, а не какие-то остатки, правда, Хедвиг? Лучше мы поохотимся вместе!

— Хоридай скоро вернётся и наверняка принесёт добычу и для неё,

— Передай ему нашу благодарность! — кивнула я и, дружески махнув рукой, двинулась по направлению к конюшне. Хедвиг, не привыкшая уходить от вольера с пустым клювом, недоумённо пискнула.

— Прости, но, думаю, сегодня на самом деле лучше поохотиться, — начала я её увещевать. — Не нравится мне, что эта стерва кружит поблизости. Ни для кого не секрет, что Хоридай тебя подкармливает, вдруг она задумала подлость? Посыпет какую-нибудь гадость на одного из голубей, а ты его съешь. Конечно, после этого и ей не жить — задушу собственными руками, но зачем рисковать? Согласна со мной?

Хедвиг ответила уклончиво — полураскрыла крылья и щёлкнула клювом. Получать подарки в виде голубей и перепёлок она уже привыкла.

— Ладно, пойду против моих принципов и что-нибудь тебе подстрелю, — пообещала я, и Хедвиг подобрела — тоненько пискнув, тряхнула хвостом. На самом деле я не думала, что китайская ехидна покусится на мою красавицу. Может, ей и правда скучно, и она охмуряет наивных сокольников развлечения ради, но... почему-то меня всё это настораживало.

Но, стоило добраться к конюшням и вскочить на коня, а потом вылететь в степь и пуститься вскачь вслед за Хедвиг, все тревожные мысли развеялись по ветру, яростно трепавшему мои волосы. И как раньше не любила степь? Теперь кажется, только вот так, мчась наперегонки с ветром, чувствую себя по-настоящему свободной! Нам с Хедвиг повезло — я подстрелила двух птиц величиной с куропаток, она отловила довольно крупного зверька с пушистым полосатым мехом, а потом, подобравшись ближе к лесу — не хотела разводить огонь на равнине — мы с ней устроили пиршество.

Глава 6

Бронзовые лучи закатного солнца "выплёскивались" с неба на жухлую траву, словно расплавленный металл — вся степь казалась охваченной пламенем. И в этом сиянии зловещими искрами сверкали разбросанные метров на десять вперёд "снежинки" — поистине дьявольская хитрость...

— Хайртай, — послышался рядом шёпот принца, — хватит глазеть по сторонам — хотя бы сделай вид, что пришла сюда ради павших.

— Прости, — сморгнув, я поспешно наклонилась к туше коня и начала расстёгивать подпругу.

На следующее утро после нашего с Тургэном примирения каган отправил к Сунь Ливею посла с предложением заключить короткое перемирие — чтобы обе стороны могли подобрать своих мёртвых и позаботиться о достойном их погребении. Сунь Ливей согласился, и группы шихонгских и халхских воинов устремились к месту трагедии в тот же день. Халхская группа наполовину состояла из лазутчиков, включавших Тургэна, Цэрэна, сын Боролдая, и меня. В этом и заключался хитроумный план подобраться поближе и к врагам, и к "снежинкам" при свете дня. План сработал, но пока всё, что я вынесла из "разведки": не могу пересилить себя и коснуться мёртвых тел, уж лучше буду снимать сёдла и уздечки с коней, и — Хедвиг действительно спасла нас всех. Раскинувшийся перед нами колючий "ковёр" был настоящим "минным полем", и выбраться отсюда живыми не удалось бы никому. Я всё гадала, были ли лазутчики и среди китайцев, посланных за их мёртвыми. Хотя... что им разведывать? Это у нас — никакого плана, как их победить... Вот и последний павший уложен на одну из телег, и "траурный обоз" двинулся обратно к халхскому лагерю. Я шла рядом с Тургэном, закутанная в бесформенное одеяние по самые ноздри. Когда и колючки, и удалявшиеся от них китайцы остались позади, посмотрела на супруга.

— По-моему, вы напрасно ожидаете нападения от них — они ведь тоже летать не умеют.

— Да, это и непонятно, — согласился Тургэн. — Чего они ждут?

— Подкрепления?

— Если так, значит, сейчас они уязвимы, и мы тем более должны атаковать... Только как преодолеть это "колючее" поле... а потом и трубки, извергающие огонь?

— Сегодня снова будет совет?

— Завтра утром, после того, как погибших увезут в степь, где их покой никто не потревожит, — Тургэн махнул рукой на поскрипывающие телеги. — Сегодня — их ночь.

— Будет общая трапеза?

— Отец обратится к воинам с речью, будут жечь костры, чтобы отогнать злых духов... — кивнул Тургэн и, поймав мой взгляд, улыбнулся. — Знаю, ты в это не веришь, моя шулмас.

— Но верили они, — я тоже махнула на телегу. — Поминки ведь по ним.

— Нам сейчас тоже придётся пройти очищение огнём — после прикосновения к мёртвым.

— Мы их не касались, а лишь делали вид — на телеги их затаскивали воины, — фыркнула я. — Молоком хотя бы обрызгивать не будут?

— Так очищают жилище, мы же лишь омоем в молоке руки, — Тургэн возвёл глаза к небу, будто поражаясь моей бестолковости, и, тут же наклонившись, понизил голос. — Странно, что узнавая, как наслать дурные знамения, ты совсем не заинтересовалась, как от них очиститься!

Я возмущённо ткнула его в бок, с трудом сдержав улыбку, и Тургэн тихо рассмеялся.

— А вообще, — вздохнула я, — лично мне эта вылазка особенно полезной не показалась...

Дуртай, помрачнев, кивнул, явно хотел что-то сказать, но тут в воздухе пронеслось знакомое "ххек-ххек-ххек", и я, уже не глядя на супруга, просияла:

— Моя девочка! Лети сюда! — Хедвиг тотчас спикировала на мою вытянутую руку и огрызнулась на Тургэна — видимо, посчитала, что он ко мне — слишком близко.

— Не будь она "добрым знамением Тэнгри", точно запер бы... где-нибудь! — проворчал муженёк.

— Ну да! Кто бы, интересно, тебе позволил? — я пригладила белоснежные пёрышки, краем глаза заметив восхищённый взгляд, брошенный на Хедвиг Цэрэном.

— И кому пришло в голову так её назвать? — не унимался Тургэн. — Как если бы Тэнгри стал посылать такое вздорное существо!

— Да и вряд ли она бы его послушалась, — согласилась я, а Хедвиг согласно пискнула.

— На самом деле Фа Хи считает, она прилетела, потому что почувствовала мои смятение и неуверенность во время атаки, а не чтобы предупредить о "колючках", — я пощекотала привереду под клювом. — Похоже, у нас с ней действительно одна душа на двоих.

— Нет бы поделилась душой с каким-нибудь благородным животным — например, с одним из подаренных мною коней. А тебе понадобилась эта разбойница! — хмыкнул Тургэн.

— Хватит ворчать, иначе натравлю её на тебя, — я легко качнула рукой, и Хедвиг, повернувшись к Тургэну, угрожающе раскрыла клюв.

Тот только шумно выдохнул и кивнул на маячившие впереди юрты нашего лагеря.

— Лучше заставь её улететь, а то поджарится, пока мы будем очищаться огнём!

Заставлять не пришлось — Хедвиг улетела сама, едва мы приблизились к лагерю. А мы прошли между двумя кострами, подышали можжевеловым дымом, омыли руки в молоке и вытерли их белыми хадаками... Потом была общая трапеза, и каган проникновенно обратился к воинам, призывая не посрамить память павших в грядущих сражениях с ханьскими варварами. Потом похожую речь произнёс Тургэн, а я, в подтверждение его слов, первой подняла чашу и поднялась сама... Но делала всё это скорее автоматически — мысли по-прежнему витали над рассыпанными в степи "снежинками". Почему их не пытаются убрать сами китайцы? Расправиться с нашей конницей в первом же сражении им не удалось, и теперь они как будто тянут время... но для чего? Из чаш, поднятых в честь павших воинов, никто не пил — содержимое выплёскивалось в стоявшие перед столами светильники. Я рассеянно опустошила свою и, глядя на вырвавшийся из светильника язык огня, почему-то подумала об "огненном" закате в степи сегодня... и вдруг меня словно озарило. Несмотря на время года, солнце все последние дни светило необычно ярко. И, если такая погода продержится ещё хотя бы немного... кажется, я знаю, как сделать нашу следующую атаку одновременно и "отвлекающим манёвром"!

Глава 7

— Юй Лу... — ласковый шёпот пробился сквозь дымку сна. — Хайртай...

За шёпотом последовал поцелуй и, раздражённо выдохнув, я открыла глаза. Неважно где, кто и зачем — наверное, до конца дней буду ненавидеть, когда меня будят! Ко мне тотчас склонилось улыбающееся лицо Тургэна. И откуда у него по утрам столько энергии?! Как будто не вместе с ним не спали большую часть ночи!

— Может, сам расскажешь им всё? — с надеждой спросила я, но он только хмыкнул:

— Ну уж нет! Я могу предложить, как улучшить то, что предложишь ты, но замысел — твой!

— Чтобы, если всё провалится, винили не тебя? — съязвила я. — Вот заботливый супруг!

— Если думаешь, что всё провалится, зачем вообще предлагала?

Хищно ухмыльнувшись, он попытался подхватить меня в охапку, но я начала брыкаться, и в результате мы кубарем скатились с ложа: Тургэн — хохоча, я — возмущённо шипя. Но, ухнув на шкуры и представив, как эта "побудка" смотрелась бы со стороны, тоже рассмеялась.

— Всё, уже проснулась, можешь меня отпустить! — попыталась вывернуться из цепких рук супруга, но тот, опрокинув меня на спину, стиснул запястья и горячо выдохнул:

— Теперь и я не хочу идти ни на какой тайный совет! Может, всё-таки ты — шулмас, лишающая меня воли?

— Воля? — насмешливо фыркнула я. — Напомни, когда она у тебя вообще-то была?

Сделав вид, что разозлился, Тургэн дёрнул меня к себе и потянулся к моим губам, но тут у входа в юрту послышался приглушённый голос одного из стражников:

— Мой принц, здесь — Цэрэн-батор. Он может войти?

— Нет! Я выйду сам! — резко отозвался Тургэн.

— Почему? Пригласил бы! — съехидничала я.

Но Тургэн, досадливо процедив "Побрали бы их чотгоры!", рывком поднялся на ноги, подтянул следом меня и, легко прикусив кожу на моей шее, наконец, выпустил из объятий.

— Насчёт чотгоров, могу устроить, — подмигнула я, и раздражённое лицо моего мужа смягчилось.

— А можешь сделать так, чтобы мы оказались одни в степи, и вокруг, на расстоянии многих дней пути — никого?

— И об этом мечтает будуший хан ханов, надежда всей империи! — покачала я головой, натягивая дээл.

— Но пока ведь я — не он, — хитро прищурился принц. — Обещай, что после победы над Шихонгом так и сделаем — сядем на коней и унесёмся прочь от Астая на несколько дней пути! И останемся там... пока нам не наскучит!

— Иными словами навсегда? — поддела его я. — По рукам! Только Хедвиг будет с нами!

Стиснув мою протянутую ладонь, Тургэн уже наклонился ко мне, собираясь поцеловать, но, услышав последнюю фразу, задохнулся от возмущения:

— Я сказал: "одни"! Только этой разбойницы не хватало!

Рассмеявшись, я легко чмокнула его в щёку, и, увернувшись от ответного поцелуя, выскочила из юрты, чуть не налетев на Цэрэна — уже и забыла, что он ждёт. Но о соратнике явно не забыл Тургэн, выступивший из юрты твёрдым неторопливым шагом, что твой король-солнце, и, посмотрев на него, я тоже поспешила принять осанку, приличествующую будущей хатун.

— Мой отец послал тебя, Цэрэн? — поинтересовался супруг.

— Великий хан хотел убедиться, что ты, мой принц, и принцесса Юй Лу появитесь вовремя, — учтиво поклонился тот.

Мы с Тургэном переглянулись, едва сдерживая улыбки, но тут же, напустив серьёзный вид, двинулись к юрте кагана.

Не в силах побороть нетерпение, я поделилась с Тургэном своей идеей прямо на поминальной трапезе, и привела его в восторг. Сразу после трапезы он поговорил с отцом, и тот, скрипя зубами и суставами, согласился выслушать всё из первых уст — то есть, от меня лично, следующим же утром. Кроме великого хана и Тургэна, при обсуждении должны были присутствовать Фа Хи, Боролдай и Цэрэн, бывший с нами в "разведке".

Ещё толком не рассвело, лагерь казался погружённым в дрёму, но каган, повернувшийся к нам от стола-карты, перекочевавшей в его юрту из юрты советов, выглядел так, будто вообще не спал.

— Сын, дочь, — коротко приветствовал он нас.

Мы поклонились. Рядом с каганом уже стоял Фа Хи, и буквально следом за нами вошёл Боролдай.

— Наша атака закончилась отступлением, и, если бы не приказ моего сына, обернулась поражением, — без церемоний начал хан ханов и кивнул на Фа Хи. — Монах советовал не полагаться на силу в этой войне, а прибегнуть к хитрости. Я не послушал. Но к хитрости прибег Сунь Ливей, и это едва не поставило на колени мою армию. Теперь я говорю: мы должны одолеть этих варваров любой ценой. Они хотят хитрости и коварства — пусть получат их сполна, пусть захлебнутся в них! — суровый взгляд на меня. — Говори, бэр[1]!

Я слегка растерялась от такого быстрого перехода, но тут же, вскинув голову, выступила вперёд.

— То, что я предлагаю — лишь идея, не стратегия. И она целиком зависит от погоды. Но, если Тэнгри будет на нашей стороне, шихонгцы, в какой-то мере, даже не увидят нашего приближения, — и на мгновение замолчав, скользнула быстрым взглядом по лицам "слушателей".

Ни тени насмешливости или снисходительности. Боролдай и Цэрэн — сосредоточенны, Фа Хи — привычно невозмутим, каган — мрачен, в глазах Тургэна — гордость и восторг. И я, глубоко вдохнув, выдала:

Глава 8

— Слышишь, как они воют? — Тургэн оглянулся на сгущающуюся темноту за нашими спинами. — Чувствуют, что скоро будет, чем поживиться.

Мы возвращались с поздней прогулки по степи, и кони под нами, чувствуя близость хищников, нервно потряхивали гривами.

— Волки? — я тоже оглянулась на гудящий от воя полумрак.

— Степные волки, — уточнил Тургэн. — Знала, что ханьцы называют так нас?

— Нет, — рассмеялась я. — В моём мире Степной Волк — имя одного супер-злодея.

— Кого?

— Почти бессмертного существа со сверхчеловеческой силой. А ещё он — умелый военачальник, в совершенстве владеет разными видами оружия и практически непобедим в рукопашном бою.

— Почему тогда он — злодей? — не понял принц.

— Потому что сражается не за тех, — улыбнулась я.

— Твой мир — очень странный.

— На самом деле нет. Ханьцы сейчас для меня — враги. А когда Бяслаг напал на монастырь, врагами были вы. Просто всё очень относительно и зависит от того, где ты стоишь в данный момент.

— В данный момент? — сузил глаза Тургэн. — Твоё теперешнее положение останется для тебя неизменным на всю жизнь!

Я неопределённо повела плечами и, желая его поддразнить, нарочито вздохнула:

— Я не была бы так уверена...

Тут же, угадывая его следующее действие, резко наклонилась к шее Поло, увернувшись от тычка "рассвирепевшего" супруга, и пустила коня в галоп. До лагеря — недалеко, но мы с Тургэном что называется улизнули на эту прогулку без охраны и никому ничего не сказав. Сейчас, накануне решающего сражения, "забавы", вроде прогулок в степь, просто не предусмотрены, но хотя бы короткая передышка вдали от день и ночь гудящих кузниц и упражняющихся воинов была нам необходима. Щиты почти готовы, "отступление" почти сыграно. Вообще, мы уже отступили — дальше в степь. На месте прежнего лагеря остались лишь пустые юрты и несколько тысяч воинов под командованием Цэрэна. Они создавали видимость присутствия всей каганской армии — днём били в барабаны, ночью жгли костры. А в это время основные силы, разбив лагерь на новом месте, одержимо готовились к будущему сражению.

Я всё же поделилась своими подозрениями насчёт принцессы Янлин сначала с Фа Хи, потом с Тургэном, и китайскую змею "взяли под наблюдение". С моей подачи, к ней приставили девушек-служанок и наложниц, с которыми она обращалась хуже всего — так можно было не сомневаться, что они выполнят поручение на совесть. Но пока принцесса вела себя образцово — даже зашла проведать Сайну и умилилась её питомцами, которых моя "сестрёнка" не отпускала с колен всё время визита "желанной" гостьи, а после прибежала рассказать обо всём мне. Тургэн сомневавшийся, что "пустоголовая шихонгская кукла" может быть шпионкой, услышав рассказ Сайны, покатился со смеху: неужели мы думаем, она отравит наших "пушистиков"? Но я чувствовала себя гораздо спокойнее, зная, что набеленная стерва находится "под присмотром".

— Эй, сэму! Неужели надеешься от меня уйти? — поравнявшись, муженёк протянул руку, будто собирался вцепиться в меня. — Помнишь нашу скачку перед свадьбой?

— "Похищение невесты", когда я тебе поддалась? — хмыкнула я, уворачиваясь. — Конечно, помню!

— Поддалась?! Ну подожди! — возмутился мой нэхэр, ускоряясь.

Подхлестнув коня, я обернулась, собираясь повторить манёвр с резким разворотом... и тут же забыла и о манёвре, и о мгновенно настигшем меня Тургэне. Воспользовавшись моей заминкой, он тут же сдёрнул меня с седла и перетащил в своё. Довольно улыбаясь, наклонился, чтобы меня поцеловать, но я легко ткнула его в грудь.

— Тургэн... посмотри туда!

Лицо моего супруга стало серьёзным, он обернулся, следуя за моим взглядом, и тотчас развернул коня. Вдалеке в чернильной тьме наступившей ночи мелькали огненные точки факелов.

— Цэрэн? — шёпотом спросила я — факелов было слишком мало, чтобы предположить, что это — шихонгское войско.

— Для его "отступления" ещё рано, — мотнул головой Тургэн. — Если ханьцы уже пошли в атаку...

— ...значит, дождались того, что хотели, — закончила я фразу. — Мне лучше вернуться на Поло.

Оставленный в лагере Цэрэн ждал сигнала, что подготовка завершена, и он может соединиться с основной армией. Тогда он и его воины должны были бить в барабаны, чтобы наделать как можно больше шума, и демонстративно "отступить", провоцируя шихонгцев к действию. Но у этого идеального "сценария" был и другой вариант. Шихонгская армия могла пойти в наступление прежде нашего сигнала, и к этому Цэрэн и его воины тоже были готовы. Вся земля лагеря была изрыта, чтобы затруднить движение вражеских всадников — их лошади неизбежно вывихнули бы себе ноги. Войлок некоторых юрт был пропитан горючей смесью — развёрнутый и подожжённый он был бы обрушен на непрошенных гостей. Расположение воинов в лагере тоже было продумано — так, чтобы при вторжении они могли забросать врага стрелами со всех сторон. Всё для того, чтобы у Цэрэна было время сообщить о нападении нам...

Точки факелов приближались — я смотрела на них уже вернувшись в седло Поло, перевела взгляд на Тургэна и, словно прочитав мысли друг друга, мы одновременно подхлестнули коней и понеслись в направлении факелов. Всё ближе и ближе — уже различимы первые всадники, и я тихо выдохнула: