Дикая фиалка Юга

Глава 1

Несмотря на то, что я была голодна и устала, как гончая на охоте, да и подмораживать начало к вечеру, домой я не спешила. Неторопливо вышла из своего автобуса, заглянула в наш местный супермаркет, столь же неторопливо побродила вдоль полок, но в результате купила себе четвертинку ржаного, литровый пакет молока и пачку творога. Дома у меня ещё оставалось чуть меньше половинки стаканчика сметаны. А кальций полезен для костей. Так я себя убеждала. На обед завтра с собой у меня была пачка лапши "Роллтон", хлеб я купила, а мерзкий напиток под названием «три в одном» я недавно купила в «Карусели» целых две ленты, там акция была.

Нет, мне, конечно же, хотелось бы купить себе стейк форели или пару сочных, больших отбивных, но состояние моих финансов этого не позволяло. Да ещё надо было оставить необходимую сумму на проезд. Так что буду ужимать свои расходы, пока жадноватые хозяева, у которых я сейчас работаю, не соизволят выплатить оговоренный гонорар. А работаю я у них в загородном особняке ландшафтным дизайнером. Хозяйка, жена "нового русского", внезапно разбогатевшего в девяностые-нулевые на разграблении складов «Госрезерва», а сейчас промышлявшего закупками ширпотреба за границей и имевшего даже свой небольшой склад в Усть-Луге, захотела, чтобы у них было все, как у "взрослых" бизнесменов. То есть, загородный особняк, домик для прислуги и охраны, участок, облагороженный настоящим ландшафтным дизайнером.

Зиму я делала проект, сто раз вносила правки по желанию хозяйки и проклинала безденежье, из-за которого я связалась с этой хабалкой. Теперь она захотела ещё и огород за домом разбить: "Вот здесь морковку посадим, тут тепличку поставим, а тут картоха будет расти!". Я уже меланхолично соглашалась - огород, так огород! Знаю, что многие богатые дамочки, озабоченные эко-питанием, устраивают небольшие огородики для себя. А моя хозяйка, Маргарита Семёновна, намерена была развести целую плантацию. И была вовсе не озабочена экологичностью, а экономичностью.

-Ты только представь, Миша, сколько можно сэкономить на овощах! Да я ещё закруток разных наверчу! - патетически восклицала она, прижимая руки к пышному бюсту.

К счастью, супруг ее, Михаил Васильевич, зарубил эту идею на корню. Побагровел и наорал на супружницу, что она своими провинциальными выходками позорит его перед соседями и деловыми партнёрами. И велел на месте бывшего огорода распланировать зону отдыха - бассейн, беседку, мангальную зону, баню. Я и с этим соглашалась - слава Богу, баню не мне строить!

Весна в Петербург уже пришла, но была типичной питерской - переменчивой, как настроение у девчонки-подростка. То солнце припекает, то начинает кружить самая настоящая метель. Но работать на участке уже можно было, и я спешила. Надо было успеть закончить все работы до защиты диплома. Иначе у меня не будет времени, и я завалю защиту. Да и деньги к этому времени надо подкопить, чтобы прожить время защиты, не падая в голодный обморок. Поэтому и ела я в домике прислуги на обед эту лапшу в компании таких же бедолаг, как я, то есть, прислуги. Хозяйка решила, что приходящую прислугу кормить не стоит, а из постоянно проживающих в доме слуг была только повар, Клавдия Петровна. Иначе кто же подаст хозяйке в десять вечера стакан кефира или теплого молока с ложечкой меда? Да ещё, скрипя зубами, согласилась кормить ночную смену охранников. Но тут уж вмешался хозяин, поднеся внушительных размеров кулак к носу дражайшей супруги.

Но, наверное, надо все по порядку. Зовут меня экзотичным именем Виола, не знаю, что уж мамаше в голову стукнуло, когда решила назвать девчонку так необычно. И, да, я не коренная петербурженка, я из "понаехавших". Родом я с Кубани, помните: «Если есть на свете рай, то это Краснодарский край!». Только этот рай не для всех, да и в противоположном краю от нас. Станица у нас довольно большая, почти пятнадцать тысяч населения, но и здесь мне не повезло, я родилась и жила на хуторе в двадцати километрах от станицы. Поэтому учебный год я всю неделю жила в интернате в станице, на выходные нас развозил по хуторам станичный автобус. А лето дома, на хуторе. Помладше была - гнула спину на огороде, потому что мать весь день пропадала на фермах, зоотехник она. Подросла - стала и на рыбалку выходить на протоку Кубани на нашей утлой лодчонке. Сосед, дед Михась, добрая душа, не прогонял девчонку, учил и показывал, что и как в высоком искусстве рыбалки. Так что к пятнадцати годам я лихо управлялась с веслами, неводом, удочками и даже небольшую сетешку могла поставить. Рыба была хорошим подспорьем и в рационе, и бюджете - дед Михась отлично умел и вялить, и коптить крупную рыбу, а потом продавал ее перекупам. Заодно и нашу. Платили перекупы копейки, но и то были деньги. А потом и я пошла на фермерские поля, на каникулах работать - собирала себе на учебу. Вставать приходилось чуть свет - проверить сеть, донные ловушки, привезти рыбу деду, подоить корову, выгнать ее в стадо, проглотить то, что мать оставила на столе под рушником, схватить узелок с обедом и бежать - на улице уже ждёт телега с такими же работниками, как я.

Школу я закончила, не могу сказать, что с блестящими отметками, но аттестат получила. Мать хотела, чтобы я ехала в Краснодар, поступать в сельскохозяйственный колледж. Или мед. Говорила, мол, всегда будешь в тепле и в чистеньком. Не знаю, откуда у матери такое представление о медицине. Когда два года назад мне удаляли аппендикс, насмотрелись я, как в "тепле и чистеньком" приходится работать бедным медсёстрам. То после аварии кого привезут, кровь во все стороны, то пьяница какой заблюет все вокруг, а то и драться ещё полезет.

А я хотела вырваться из этого "рая". И после поисков в интернете нашла колледж в Петербурге при местной сельскохозяйственной академии, куда меня могут принять с моими оценками. Но на агрономический факультет. И я подала туда документы. Мне хотелось как можно больше расстояния оставить между своим хутором и моим новым местом учебы.

Глава 2

Пока же я хоть и не торопилась, но шла домой. Кроме проспекта, был ещё путь через пустые дворы. И я, со своим бараньим упрямством, поперлась, конечно же, через дворы. Днём прошел небольшой дождь, а к вечеру подморозило, и теперь узкая тропинка покрылась льдом. Шла я осторожно, глядя под ноги, да и смеркаться уже начало. Поэтому я не сразу увидела некую тень, выступившую из подворотни. Но вот когда эта тень рванула у меня сумку с плеча - увидела. Поскольку сумка у меня висела наискосок через плечо, то сразу ее не сорвешь, разве что вместе с моей шеей. Наркоман (а кто бы ещё мог пойти на такой глупый поступок?), выглядел тщедушным и невысоким, хотя они редко поражают воображение солидным телом, так что я ещё вполне могла побороться с ним за свое имущество. Что я и успешно проделала, выдернув сумку из рук горе-грабителя.

Но я не подумала о том, что их может быть двое. Поэтому сильный удар чем-то твердым по затылку стал для меня неожиданностью. В голове полыхнуло красным, горячим, а потом все заволокло чернотой. И я уже не видела, как торопливо обшаривают мою сумку с несчастной тысячей в кошельке, проверяют карманы, небрежно отпихивают ногой мой нищенский ужин, выпавший из пакета…

***

Приходила я в сознание медленно, как будто выплывала из глубины. Попыталась открыть глаза - темнота вокруг. Вот где я испугалась, почти до обморока - я что, ослепла? Но потом, проморгавшись, поняла - темнота, потому что ночь вокруг. Голову простреливало болью, вызывая в мозгу опять те самые красные, горячие всполохи. Но и спина болела тоже. Лежала я на чем-то твердом и покачивающимся. Я испугалась - еще немного полежу на холодной земле и могу замёрзнуть напрочь. В лучшем случае, сильно простудиться.

Я попыталась приподняться на локтях, чтобы встать, но не смогла, со стоном рухнула назад, на это твердое и качающееся. Спину вновь обожгло болью, как будто меня били хлыстом.

-Очнулись, мисс Вайолетт? Слава Единому! Я уже совсем испереживалась! Лежите, как мертвая, вторые сутки, только дышите.

Надо мной склонилось лицо немолодой женщины в странном чепце на голове, тщательно скрывавшим волосы. Светлые глаза, морщинки в углах глаз, скорбно опущенные уголки губ. Хоть была ночь, но было тепло, как на юге, в Петербурге так не бывает. А ещё мне почему-то слышалось протяжное мычание, топот множества копыт. И где-то совсем рядом, сонное шебуршание кур, изредка кудахтающих во сне.

А то самое твердое и качающееся - телега, на которой я лежу на соломе, покрытой овчинным, воняющим, тулупом. Что за фигня? Последнее, что помню - это удар по затылку. Точно, я в больнице и у меня бред! Только какой-то уж он вонючий, бред этот! Поскольку неподалеку явственно запахло свежими коровьими лепехами. Или так и должно быть? Никогда не бредила, не знаю, наркотик не употребляла, я ярый противник всего этакого.

Неожиданно послышались голоса, приближающиеся в нашу сторону, топот конских копыт и ржание. Женщина наклонилась ко мне и торопливо зашептала:

-Ишь, скачут, безбожники! Мисс Вайолетт, детка, умоляю - молчите, чтобы они не сказали или я. Я ж только для нашего блага, спасти нас хочу. А лучше притворитесь, что по-прежнему без сознания. Помните, как перед месье Робером вы в обморок упали? Вот так и лежите! Послушайте вашу старую Клери хоть раз!

Нет, полежать унылым бревном я могу, все равно голова болит. Но, черт возьми, кто такая эта Вайолетт и почему обращаются ко мне? И, судя по последним словам этой самой Клери, девица та ещё штучка! Я послушно смежила веки, но подглядывала сквозь ресницы. Вайолетт, Вайолетт… что-то знакомое. Ну, тупица! Это же англоязычный вариант имени Виолетта. Фиалочка в переводе. А я Виола, просто фиалка. Ага, челябинская. Вот и разобрались! Значит, это все не про меня, про какую-то другую девицу!

Ладно, продолжаем бредить! Очень увлекательно, надо сказать, как сериал смотришь. Всадники меж тем подъехали близко к телеге, в темноте их толком было не разглядеть, видно было только то, что они все здоровые и одеты во что-то темное. Один из них подъехал почти вплотную, замахнулся на Клери плетью и заорал на ломаном английском:

-Баба, чему тихо ехать? Мы твой девка на повозку ложили, да? А ты тихо ехать?

Клери испуганно прикрыла голову руками и загундосила:

-Прости, господин хороший, лошадь подкову потеряла, хромает едва! Вот стадо идёт медленно, и мы рядышком едем! И под охраной мы, не извольте беспокоиться! А девка очнётся, вот увидите!

Старший скривился.

- Зачем така девка! Подохнет в первую же зиму! Нет польза! Моя Гудрун одна рука ее зашибет!

Клери не сдавалась:

- Зато у вас таких красоток нет! Будет кому-то усладой для очей!

Старший сплюнул на землю, что-то проворчал, потом громко сказал:

-Олаф присмотрит тут за вами, ты, баба, глядеть, чтобы скот не бежать!

Он что-то крикнул на неизвестном мне языке, от стада отделились двое всадников и присоединились к большой группе. Значит, где-то там, за стадом, остался неведомый Олаф. Стоп, а на каком языке со мной говорила Клери? Зуб даю, на французском! Я его не знала, но несколько слов точно могу опознать. Да и английский, на котором она говорила с главным, я легко понимала. Это я-то, со своим "пиджин-инглиш"!

И как не крути, но все страньше и страньше, как говорила одна небезызвестная сказочная героиня. И начинает попахивать уже не сериалом, а чем-то более плохим! Клери дернула вожжи, и лошаденка поплелась. И ничего она не хромала, мне так даже показалось, что Клери намеренно сдерживает ее. Я не выдержала и просипела:

Глава 3

Наверное, я всё-таки вновь задремала, потому что очнулась от осторожного прикосновения к моему плечу и тихого шёпота Клери:

-Мисс Вайолетт, мне надо кусок материи подлиннее! Можно оторвать от вашей нижней юбки? У меня их вовсе нет, а ворошить все эти мешки - у нас нет времени!

Молча задрала подол платья и начала отрывать полосу от нижней юбки. Решила, что одной полосы мало и продолжила отрывать по спирали. В результате от нижней юбки осталась весьма укороченная версия, чуть выше колена. Да и фиг с ней, я не собираюсь никому свои юбки демонстрировать. Но, судя по конструкции сих одеяний, придется демонстрировать панталоны. Ибо они, хоть и были из тонкого полотна, но ниже колена, с кружавчиками по краю. Ночной кошмар модельера, короче.

Минимизировав свои одежды, протянула ткань Клери, та благодарно кивнула и спрыгнула с повозки, остановив лошадь. Все это мы проделали молча, моя спутница знала, что ей делать, я же благоразумно помалкивала, решив держать язык за зубами. Да и неведомый Олаф был где-то неподалеку.

Клери вернулась минут через пятнадцать, таща за импровизированную верёвку, намотанную на рога, крупную, пятнистую корову. Животное тоже явно не понимало, куда и зачем ее волокут, было против, поскольку упиралось в лучших традициях ослов. Но тоже, на всякий случай, помалкивало. Моя спутница (а кстати, кто она мне? Скорее всего, нянька. Вряд ли компаньонка или гувернантка. Для второго девушка уже большенькая, а для первого - непохожа на аристократку Клери). Привязала корову к заднему "бамперу" телеги, и мы потихоньку двинулись, все более отставая от стада и Олафа. Я его так и не увидела, и шепотом спросила Клери:

-Клери, а этот Олаф нас не потеряет? И мы почему отстаём?

На что нянька ответила:

-Да спит он прямо в седле! И с того края стада он! Я чуть не рядом с ним корову уводила, он даже не шелохнулся. И виски от него за версту несёт, видно, хорошо на плантациях пограбили. А отстаём потому, что вскоре будет съезд небольшой в лес. Мы туда свернем и затеряемся, а там сутки - и мы дома будем, на плантации.

И я замолчала, чтобы не отвлекать ее от управления транспортом. Я тоже могла бы это сделать, но вряд ли здесь есть навигатор у лошади, а дорогу не знаю. И правда, примерно через полчаса медленного движения, Клери облегчённо выдохнула:

-Вот он, съезд! Едва разглядела! Зарос совсем, давно никто не ездил тут.

И мы углубились в чащу. Метров через двести остановились, Клери соскочила, отломав лопушистую ветку у местной пальмы, и со сноровкой бывалого партизана помчалась назад, к дороге, по пути ероша веткой траву, чтобы она приподнялась, скрывая следы от нашей телеги и коровы. Минут через десять вернулась, повторно заметая наши следы. Использованную ветку забросила вглубь чащи.

И мы двинулись дальше. Но теперь я могла говорить в полный голос, не опасаясь, что меня услышат лишние уши:

-Нянюшка Клери, а как наша плантация называется? И кто там проживает сейчас? А мы, почему были не там?

-Сильно тебя ударили, видать, раз ты ничего не помнишь. Но даст Единый, выздоровеешь со временем и все вспомнишь! А пока я тебе расскажу, что сама знаю. Плантация вашего батюшки, месье Анри Лафойе, в сутках езды отсюда, называется "Сладкий ручей" (Sweet Creek). Сейчас там должны быть ваши родители, мисс Вайолет, месье Анри и матушка ваша, Мэри Лафойе. Прислуга ещё, конечно. Плантация ваша выращивает сахарный тростник, с того и состояние имеет. У вас ещё сестра была младшая, Гортензия, но она умерла два года назад, тогда много людей погибло от жёлтой лихорадки. Ее тогда испанцы откуда-то привезли. Целыми семьями люди умирали. А почему мы не дома? Так как дошли слухи, что уйма нордлингов нынче движется на юг, вот ваш батюшка и отправил вас со мной вместе в ваш городской дом. Надеялся, что города уж всяко лучше укреплены, и ополчение будет их оборонять. Да только ополчение разбежалось свои плантации да особняки защищать, а города бросили. Вот нордлинги и прошлись по всему Югу - и города, и плантации разграбили да пожгли. Понять не могу, что за натура подлая у них - пограбили и ладно! Зачем же убивать и сжигать все подряд? Я, почему вас и потащила с собой, совсем почти мертвую, без сознания? Эти ж гады подожгли город с трёх сторон, особняк ваш точно сгорел, а так бы и вы с ним тоже.

Даа… дела. Все равно непонятно, откуда викинги тут? А период я, верно определила - вторая половина девятнадцатого века. Интересно, была уже Гражданская война или нет ещё?

-Клери, а сколько мне лет? И чем я занималась?

-Так нынче вам семнадцать исполнилось. Год, как из пансиона для девушек вернулись. А чем может заниматься приличная девушка из хорошей семьи? Вышивали, на пианинах играли, пели, соседи, когда вечеринки устраивали, то по гостям ездили. И жених у вас есть, сосватали вас этой зимой, месье Говард Мейферд, он с плантации "Дальние холмы", единственный наследник у родителей.

Так, с этим моим нынешним телом все ясно. Обычная помещичья дочка, бездельница, короче. На пианинах она бренчала! Теперь надо разузнать более глобальные вопросы.

-Нянюшка, а у нас на плантации рабы есть? Ну, чернокожие?

-Свят, свят! Птичка моя, вы что-то заговариваться начали! Уж не бредите ли вы опять? Какие чернокожие? Сколько живу на свете, даже не слыхала про таких! Вот краснорожие есть, но они теперь против нас не воюют.

Сведения, что донесла до моей больной головушки Клери, были просто невероятны! Не было здесь никаких Америк или Африк. Был один огромный материк в океане под названием Таркнея. На нем мирно проживало много национальностей и рас, но вот африканцев не было. На самом юге материка проживали арабы-кочевники, рядом с ними соседствовали испано-итальянцы, то есть это здесь была одна нация. Поскольку арабы периодически налетали на земли испанцев, то эти две нации были довольно воинственны. На востоке материка проживали различные представители азиатских национальностей. Как не толерантно выразилась Клери – «узкоглазые». Но тут же признала, что они великолепные мастера, особенно в тонких ремеслах. Жили они не только в своем государстве, но и по всему миру. И везде их уважали - за мирный нрав, трудолюбие и тонкое мастерство. Ещё были небольшие княжества славян, германцев. Более крупные королевства Франции и Британии. Кстати, последняя располагалась на материке, нет никакого острова Британия. И Ирландии тоже нет. Есть ледяной большой остров, но там никто не живёт. Я так понимаю, что это Гренландия. Территория, на которой мы сейчас находимся, была освоена выходцами из многих государств и национальностей, поэтому здесь никто особо не считается, какой ты нации.

Глава 4

-Но... что... как... мисс Вайолетт? - вскрикнула нянька

-Ой, да не кричи ты так! Голова и так болит, ещё ты кричишь! - решила я включить болезную и несчастную, авось прокатит. - Ну, развела костер, что тут такого? Давай воду, яйца вымою и варить поставлю над огнем. А потом и похлёбку сварим, надо чего-то жидкого и горячего поесть. А ты пока птице воды налей. Да и Пеструха пить наверняка хочет.

-Кто? - непонимающе захлопала глазами Клери. - Корова? Пеструха? А молоко откуда? Кто корову доил?

-Конечно, Пеструха! Ты посмотри, какая она пестренькая! Ну, я подоила, что тут такого? Животное мучилось, сколько же ее не доили! И так целый котел вылила на землю первого удоя, горчило молоко. А это вкусное, пей! Я пила уже.

Весь устоявшийся мир рухнул в сознании Клери. Как это, нежная барышня, беспомощный цветочек мисс Вайолетт, могла подоить корову? Да она вообще знает, кто это? И костер развела…

-Мисс Вайолетт, а разве вы умеете доить корову? И откуда?

Я занималась делом - мыла яйца, потом ополаскивала котелок и вешала его на рогульку, налив воды и положив туда яйца. А нянька так и стояла столбом, пока я не прикрикнула на нее, отправив налить воды курам. И снизошла до сомнительных объяснений:

-А что тут удивительного? У нас в имении что, коров не было? А мне было любопытно, откуда молоко берется. Вот я и убегала тайком от тебя. Скотница и научила. Ей смешно было. А то, что я вспомнила - так это механическая память. Можно забыть свое имя, но если что-то умел делать руками, то и будешь делать по-прежнему. Вот начала доить и вспомнила и коров в имении, и скотницу, и как убегала от тебя.

Клери покивала головой, задумчиво пожевав губами. Потом-таки решилась:

-Вы уж простите, мисс Вайолетт, не знала я, что вы так озорничали в детстве. Да и мы домашние слуги. Мы не умеем ни в поле работать, ни со скотом обращаться. Вот как лошадь запрягают - сто раз видела на конюшне. Значит, курам тоже воды дать?

Она долго копалась среди всяческих мешков в повозке, но нашла одну металлическую погнутую миску и одну глиняную с разбитым краем. В нее и налила воды, просунув в клетку. По очереди она напоила всех птиц.

У меня тем временем сварились яйца и сейчас остужались в миске с холодной водой. Помятый котелок вновь занял свое место над огнем, туда, налив чистой воды, я мелко-мелко крошила тот крохотный кусочек вялено-копченого мяса.

Клери вновь сходила на ручей, принесла воды для коровы. Пеструха выдула два ведра воды и вновь вернулась к траве. Опять Клери работала водоносом, одно ведро поставила поближе к огню, но, чтобы не прогорела тара. Надо было-таки умыться и привести себя в порядок. Когда над поляной поплыл запах почти готовой затирухи, я почувствовала такой голод, что впору было слюной захлебнуться. Да и Клери судорожно сглатывала.

Пока нянюшка очищала яйца от скорлупы, я быстро пожарила на прутиках над огнем несколько кусочков подзасохшего хлеба и несколько кусочков сыра. Вот соли у нас не было. Как, впрочем, и сахара. Не нашлось в телеге ни грамма. Но яйца с солёным сыром и так хорошо зашли. А уж затируха с дюже солёным мясом тоже не нуждалась в досоле.

Мне, как нежной барышне, досталась та самая гнутая миска, Клери ела из котелка. Впрочем, и оловянные ложки были под стать той миске. На верхосытку, вместо чая и десерта, мы пили молоко с поджаренным хлебом, и это было так вкусно, куда там пирожным из лучших кондитерских Питера! А вот после было ой!

Шевелиться мне было лениво, да и спина меня доставала, поэтому я сидела, прислонившись к телеге, и перебирала наши с нянькой узелки. Нашла чистые панталоны, нижнюю сорочку, невзрачное, но из хорошей ткани, платье. Вместо шелковых чулок нашлись обычные носки. Вот вымоюсь и переоденусь. А пока, кривясь, Клери драит посуду с песочком, решила расчесаться и, хоть украдкой, разглядеть свое новое лицо.

В осколке зеркала вся моя физиономия не отражалась, осколок был маловат. Но по частям я разглядела себя. Ну, что сказать? Типичная красотка американского Юга. Брюнетка, миндалевидные светло-карие глаза, обрамлённые пушистыми ресницами. Черные брови вразлет, ровные. Кожа на лице белоснежная, прямо лилейная. Видимо, без шляпки дальше прихожей не выходила. Сочные вишнёвые губки бантиком. Ямочка на подбородке, стройная шея. Дальше платье, не видно. Но и так понятно, что девица стройна, как кипарис.

То ли мне повезло с внешностью, то ли наоборот. Моя родная физиономия красотой не поражала - каштановые, коротко стриженые волосы, зелёные глаза, нос в конопушках, рот большеват, мальчишки в детстве дразнили: «Как у жабы!». Да и с пяток лишних килограммов был, пока не уехала учиться на вольные хлеба.

Кое-как расплела косу, начала раздирать колтуны в волосах. Ох, это была очень жёсткая процедура! Особенно, когда задевала щеткой затылок. С грехом пополам вычесала из волос остатки запекшийся крови, даже легче стало, хотя голову надо мыть, и срочно. Пока рана не загноилась. Вновь заплела косу, заколола ее на макушке шпильками, которые и были у Вайолетт ранее.

Тут и Клери покончила с посудой. Подошла помочь мне с платьем. До талии оно снималось хорошо, а вот потом. Потом я взвыла на весь лес так, что оравший до этого петух захлебнулся от зависти своим кукареканьем и заткнулся. Понял, скотина, что он мне не конкурент. Охнула и запричитала нянька. Я вертелась, пытаясь разглядеть, что там у меня на спине. Клери поднесла ладонь ко рту.

Глава 5

Наконец, мы приблизились к лесу. Уже хорошо светало, дорога и все окружающее было различимо. Проехали лесок, и вот перед нами открылся дом. Точнее то, что от него осталось. Перед нами открылось огромное пожарище с торчащими в небо обгоревшими каминными трубами. Деревья, обгоревшие до углей, тянули вверх черные, голые ветви-скелеты. И над всем этим царила полная, абсолютная тишина.

Клери смотрела на пожарище, по щекам катились слезы, губы почти беззвучно шептали:

-Единый… за что… как же это так... мисс Вайолетт… что нам теперь делать? Мы же домой ехали…

У меня же, кроме сожаления о потери крыши над головой, других чувств не было. Для меня это место было просто безымянным домом, а не родным. Так, и что стоим столбом? Надо куда-то пристраиваться и устраивать наше украденное имущество и живность. Чуть поодаль, в глубине бывшего сада, я заметила бело-голубое здание в один этаж, но достаточно большое. Флигель, наверное.

-Клери, хватит! - пришлось прикрикнуть, чтобы вывести из ступора пожилую нянюшку. - Приди в себя! Вон, смотри, во флигеле топится печь, значит, люди там. Поехали туда! Все и узнаем. Главное - мы добрались!

Клери понуро забралась в телегу, вожжи пришлось взять мне, нянька была совсем потерянная. Правя к флигелю, я успевала и осматриваться. Зря я подумала, что сгорело все. Только дом с небольшим количеством деревьев вокруг него. Ну и всякие скамейки-беседки тоже торчали обгоревшими острыми зубьями. А дальше весело зеленел молодыми листочками сад. К флигелю вела мощеная дорожка. За ним, в глубине двора, виднелись какие-то хозяйственные постройки. Это отлично, будет куда пристроить нашу скотину.

Остановившись у крыльца флигеля, я неловко сползла с телеги. Листья на спине присохли и теперь неприятно тянули кожу и рубцы. Нянька топталась возле меня, не решаясь шагнуть вперёд. Как-то получилось так, что мы с ней поменялись местами - теперь я взяла на себя роль лидера, а она наоборот, стала как маленькая растерянная девочка, внезапно обнаружившая, что за безопасными стенами своего жилища идёт совсем другая, страшная и трудная жизнь.

Вошли во флигель, вначале шел широкой коридор, затем начинался холл-прихожая, куда выходило множество разных дверей. Было видно, что не так давно здесь проводился ремонт - стекла в окнах целые, все на месте, стены, пол, двери блестели ещё свежей краской. Из дверей одной из дальних комнат выглянул мужчина, вскрикнул, следом выскочила женщина.

Я не стала раздумывать и ожидать невесть чего и решительно двинулась туда, где были люди. Оказалось, что это кухня. Топилась печь, на сковороде шкворчали полоски бекона, на столе стопкой лежали толстые свежие лепешки из кукурузной муки. Закипал чайник, стуча металлической крышечкой о края.

У стола стоял мужчина, примерно лет пятидесяти на вид, одетый аккуратно и даже с некоторым щегольством. У плиты, с лопаточкой в руках, была женщина лет сорока, приятной полноты, вся такая домашняя, уютная. Светлый фартук в оборочках, хлопковое платье в продольную светло-зеленую полоску. Они оба смотрели на нас с Клери, как на выходцев с того света.

Клери, наконец, очнулась от своего подавленного состояния, кинулась к женщине, всхлипывая и обнимая ту за плечи:

-Мари, ну наконец, я уж было напугалась, что никого не осталось! А вы тут! А где мсье Анри, отдыхает ещё поди? Тут такая радость, мисс Вайолетт домой вернулась!

Женщина, которую Клери называла Мари, растерянно переводила взгляд с мужчины на Клери на меня и что-то пыталась невнятно сказать. Потом махнула рукой и беспомощно взглянула на мужчину. Тот откашлялся и начал торжественным голосом (точно, дворецкий! Мелькнула мысль):

-Мисс Вайолетт, рады приветствовать вас в отчем поместье! Добро пожаловать в этот дом! Конечно, здесь тесновато, но устроимся все. Но разрешите принести вам мои глубочайшие соболезнования! Ваш батюшка, мсье Анри Лафойе, месяц назад погиб, защищая ваш дом. Проклятые нордлинги разграбили и подожгли ваш дом, а ваших родителей застрелили. Похоронили их на вашем семейном кладбище. Вы не переживайте, служитель Единого присутствовал и все сделал нужное по обряду. После уже пришло известие, что сгорел и ваш городской особняк, и вы тоже то ли погибли, то ли вас нордлинги угнали со всеми. А вы вот… приехали!

И было непонятно, то ли он рад нашему возвращению, то ли раздосадован этим обстоятельством. И пока я пыталась осмыслить сразу все, вперёд вылезла Клери. Всхлипывая, она спросила:

-Гийом, а где все остальные слуги? Не убили же всех?

-Да что ты говоришь, Клери! Единый с тобой! Нет, все живы. Просто вернулись в свои дома в поселке. Что им здесь делать?

Отмерла и я:

- А вы, почему остались? Не ушли?

Мари покосилась на меня с подозрением:

-Так, мисс Вайолетт, куда же мы пойдем? Мы всю жизнь при доме жили!

Ладно, поговорим и погорюем потом, а сейчас надо устроить скот, накормить, напоить и подоить корову. Потом уж вымоемся и поедим сами. Вначале дело. Поэтому начала распоряжаться:

-Клери, давай веди повозку к сараям! Надо обиходить лошадь, подоить корову и, наконец, выпустить кур в загон! А то, не ровен час, ещё заболеют от такого обхождения. Мари, бери чистое ведро с теплой водой и чистой тряпкой! Жир какой-нибудь есть? Все, идёмте!

Поначалу слуги, подавленные моим напором и командным голосом, молча подчинялись, но, когда подъехали к нескольким сараюшкам и паре хлевов, удивились. Ещё больше были поражены, когда я велела переносить клетки с птицей в дощатый сарай с небольшим загоном, переносить мешки с зерном в другой сарайчик, заартачились. Начала Мари:

Глава 6

После моего кивка, мужичок, взгромоздившись на свою телегу, развернулся и медленно покатил прочь из усадьбы. Но постоянно оглядывался, то ли сожалея о камне и насосе, то ли проверяя, не пригрезилась ли ему злая хозяйка. Я любезно помахала ему вслед рукой, свободной от корзинки, пейзанин крупно вздрогнул и хлестанул кнутом лошадь, заставляя ту двигаться быстрее.

Наши узлы с тряпьем так и лежали в передней. Гийома и Мари не было видно, очевидно, они были на кухне, оттуда слышалось звяканье посуды, что тут же напомнило мне о том, что мы ещё не завтракали. Отчего и желудок жалобно булькнул. Но меня, закаленную полуголодным существованием в студенчестве, да и после тоже не обжиралась, так легко было не сломить.

Для начала надо бы определиться с местом проживания. Помнится, дворецкий сказал, что здесь тесновато, но что-то непохоже. Тихо спросила у няни:

-Клери, а что здесь было раньше?

-Так людская здесь была. Вот и кухня есть, и комнаты, где жили те, кто постоянно работал в доме и не возвращался каждый вечер в поселок. Здесь и мыльная есть, и комнаты разные по размеру. Пойдёмте, мисс Вайолетт, я знаю какую комнату вам подобрать.

Мы прошли вперёд, миновали поворот на кухню. Дальше шли комнаты для слуг, я насчитала шесть дверей. Клери решительно толкнула одну дверь и вошла. Комната была большой, рассчитанной на несколько человек. Окна на две стороны, что позволяло освещать помещение весь день. Белые переплёты окон, весёленький жёлтый пол. Несколько кроватей, сдвинутые в угол комнаты. Тумбочки, небольшой стол и три стула вокруг него. Но отсутствие текстиля в комнате создавало ощущение чего-то временного, нежилого. Не было постельного белья на голых тюфяках, ни штор на окнах, никакого коврика на полу, даже потертого.

Грязно в комнате не было, было пыльно. Но это не смертельно, я ещё не разучилась пыль вытирать и мыть пол. Черт с ними, со слугами, пусть удивляются, но я хочу жить в чистоте и, возможно, в комфорте. Вот поем и займусь уборкой и обследованием доставшихся мне хором. Пока я стояла столбом, оглядывая комнату и прикидывая план действий, нянька откуда-то принесла керамический таз, водрузила его на стол, следом появился кувшин с теплой водой, кусочек мыла и полотенце у нее на плече. Ура! Я, наконец, умоюсь не в холодной реке, а нормальной теплой водой.

Скинула грязное, пропотевшее платье, вымыла руки, лицо. Клери помогла протереться мягкой мокрой тряпочкой. Осторожно убрала все засохшие листья со спины, протёрла спину, поцокала языком.

-Ну, надо же! Такие рубцы страшные были, я боялась, что воспалятся, а тут почти все зажило. Можно больше не прикладывать ничего, под коркой заживёт.

Кстати, это особенность моего прежнего тела - на мне все заживало, как на собаке. Даже после операции по удалению аппендикса на третьи сутки послеоперационный шов зажил полностью. Хирург еще удивлялся моей регенерации. Выходит, и в этот мир я прихватила свои способности?

Клери достала из узелка ещё одно такое же платье, темное и невзрачное. Жарковато в нем днём будет. Интересно, нигде не завалялось платьишко полегче от мисс Вайолетт? Пусть темненькое, я вроде как в трауре, а здесь к этому щепетильны, но полегче? Надо поинтересоваться у Клери.

Но для начала спросила няню, как она устроилась? Оказывается, неподалеку есть небольшая комнатка, вот там она и будет. Помогая мне застегнуть платье, Клери негромко сказала:

-Знаете, мисс Вайолетт, после завтрака надо осмотреть весь флигель и проверить комнату этой ушлой парочки. Что-то не нравится мне это - камзолы, рубашки мсье Анри… наверное, и платья миссис Мэри там найдутся, да и ваши тоже. Мы же в город не брали ничего нарядного или лёгкого, зима ведь. Вот, сейчас волосы причешем и опять вы наша красавица будете! А вечером и мыльную затопим! А сейчас идёмте, завтракать давно пора!

Гийома на кухне уже не было, видимо, позавтракав, ушел. Была только Мари, при моем виде поджавшая губы. Но мне на ее недовольство было фиолетово в розовую крапинку. Я вспомнила, что у нас ещё рыба осталась, запечённая в глине. Мы ведь так и не ели ее. Клери принесла рыбу, завёрнутую в листья. Когда развернули листья и Мари увидела ещё и глину, ее вовсе перекосило. Ну и ладно, нам больше достанется.

Глиняная корка легко отвалилась, оставив только сочное, розовое мясо рыбки. Что несоленое - ерунда, соль на столе стоит. На двоих мы даже одну не осилили, ещё приличный кусок остался. Бекона уже не было на сковороде, на нас здесь не рассчитывали. Но мы не гордые, мы и чая напились с лепешками со сливочным маслом. Велев убрать на ледник рыбу и масло, мы с Клери отбыли с ознакомительным туром по флигелю.

Для начала решили посетить кладовые и ледник. Вопрос собственного пропитания стоял в ряду первостепенных задач. В кладовой радовали глаз мешки с пшеничной, кукурузной мукой и даже какой-то темной. "Гречишная", - пояснила сопровождающая меня Клери. Предварительно, неизвестно откуда добыв сшитую нитками тетрадь и карандаш, она тщательно переписывала наличность. Имелось ещё и две здоровых бутыли, литров на десять, не меньше, растительного масла и большая бадья примерно того же объема топлёного масла. И жбан со смальцем. Я поинтересовалась у няни, откель такие запасы? Та пожала плечами:

-Так это ведь людская кухня, тут всегда запасов было больше, чем в господской. Особо тонкой еды здесь не было, конечно, но всего другого хватало. Хотя и впрямь многовато, ведь больше месяца точно ничего не закупали - ни слуг, ни хозяев не стало! Да и яйца столько не сохранились бы!

Глава 7

Клери молча слушала все ее причитания, а потом припечатала, так категорично:

-Так твоей Жаннетте и следовало этого ожидать! Замуж-то она ведь обманом вышла, все знают об этом! Сама залезла в постель к выпившему парню, когда тот приехал в гости к родне. Кто же ей виноват?

Но я эти бабские склоки прекратила резко и быстро, приказав всем двигаться в комнату Мари и Гийома. Будем выяснять, что за столь щедрые подарки оставил покойный папенька мисс Вайолетт своему дворецкому. В отличие от той комнаты, которая будет моей, эта, хоть и не больше размером, но была чистой и уютной. И не похожа на комнату слуг. Неплохая мебель, включая мягкий диван, шторы на окнах, ковер на полу, вместительный шкаф и пара сундуков с резными крышками. Комод с выдвижными ящиками у дальней стены. И везде салфеточки и накидочки - вышитые, кружевные… салфеточки меня мало интересуют, а вот содержимое сундуков и комода - очень.

Да и Клери не терялась, решительно выдвинула верхний ящик из комода и вытащила оттуда и положила на крышку комода отличный постельный комплект из хорошей сиреневой ткани. Мари тут же взвыла:

-Мое! Не тронь! Ночей не спала, вышивала!

-Ага, - согласилась Клери, - вышивала, правда монограмму миссис Мэри Лафойе. Не врала бы уж! Или тоже хозяйка подарила? И так все десять комплектов! Вы же с Гийомом, вместо того, чтобы тушить пожар в доме, скорей добро выносили!

При дальнейшем осмотре нашлись и хорошие полотенца, домашние халаты, приличное белье нижнее и шесть штук моих, так нынче получается уже, нарядных и лёгких платьев. Нашлись и маменькины, и даже новые, их легко опознала нянюшка. Мари обливалась слезами, утверждая, что все ради доченьки, иначе она совсем голая и босая, муж скупердяй оказался, свекровь сволочь и так далее. Особое умиление у меня вызвали несколько пар шелковых перчаток и пара кожаных, вероятно, для верховой езды.

Я даже спросила, не в этих ли перчатках ее дочь Жаннетта намерена грядки полоть или ее пригласили на бал к губернатору? Все конфискованное тряпье Клери деловито увязывала в узел и уносила в наши комнаты. На мебель и прочее нянька махнула рукой, сказав, что мебель найдем в других комнатах, а потёртые ковры и паласы достанем с чердака, туда в свое время спихивали то, чем уже не пользовались в господском доме. По тому, как испуганно и судорожно вздохнула Мари, стало понятно, что про чердак-то они и забыли! Иначе давно уже переправили доченьке в город.

Потом мы с Клери тягали мебель, вытаскивали лишние кровати из моей комнаты, мыли окна и пол. И так до самого обеда, который состряпала всхлипывающая Мари. На обед был подан французский луковый суп (никогда не понимала в чем там прикол - вода с кучей вареного лука), на второе - колбаски в подливке и отварными клубнями батата (бры! Сладкая картошка!) И вишневый компот из сушёной вишни. Но голодными не остались, и уже отлично!

Оставшуюся уборку решили перенести на вечер. Пока ясный день, надо бы обследовать двор, что там мне досталось, в конце-то концов. Конюшню, небольшой коровник, курятник и небольшой склад с зерном для животных я уже видела. Клери пояснила, что большого хозяйства никогда и не держали, только для собственного пропитания, крестьяне жили со своих подворий. Был ещё свинарник, но сейчас там было пусто. Вероятно, часть свиней забрали нордлинги, судьба остальных животных мне неизвестна, хотя я ничему уже не удивлюсь, имея под крышей эту парочку аферистов. Кстати, ни один из них не пришел нам на помощь. И мы вдвоем, пожилая женщина, я с разбитой спиной, тягали кровати и другую мебель, лазили на чердак. Особо они оскорбились на то, что я конфисковала их "золотой запас", оставив только то, что они могли заработать за последний год по подсчётам Клери. Вероятно, это и была заначка на покупку дома для дочери. Нафиг! Это деньги из украденного у меня. Значит мои. Я уже все это воспринимала как свою собственность и готова была воевать за нее.

С кормами было скорбно. Было несколько мешков пшеницы для кур, мешок неизвестной муки-крупы и все. А лошади нужен овес. Да и Пеструхе надо хотя бы дробленку, тогда и молоко жирнее, и удои выше. А мельница у нас есть, интересно? Клери ответила утвердительно, мол, есть, за поселком, стоит на берегу небольшой речки, одним из притоков крупной Аруаны. Эта же речушка протекала и мимо самого поместья. От нее и был проложен водовод, откуда насосом накачивали воду для хозяйственных нужд.

То есть, срочно надо покупать зерно. Животные не виноваты в том, что у меня нет денег. В дальнем краю двора имелся не слишком большой огород, тоже для себя. По-хорошему, уже давно пора подготовить землю для посадок овощей, но никто этим не занимался. Вот завтра Гийому и придется отрабатывать свое пропитание и проживание. Сегодня он отработал, перенося мешки с привезенным добром. А больной спине лопата в помощь. Кстати, а семена для посадки овощей у нас есть?

-Так вон в той кладовой все и хранится, пойдёмте, посмотрим. Да только вы все равно же ничего не смыслите в этом?

-Клери, если я ничего не делала, это не значит, что я не знаю! В пансионе учили всему, что может понадобиться жене и хозяйке поместья. Все я знаю, просто маменька всегда говорила, что я ещё успею за свою жизнь похозяйничать. Вот я и не лезла.

Клери согласилась, что да, такое миссис Мэри говорила. Уфф… угадала! Хотя такое, наверное, все матери говорят своим дочерям. Кроме моей. Небольшой сарайчик притулился возле кладовой с зерном, заглянули и туда. Небольшие полочки, висящие вдоль одной из стен, на них полотняные мешочки с семенами, некоторые с бирками, некоторые без подписей. Да ладно, тоже мне: "Угадай мелодию!" Во время моей учебы нам и не такие головоломки загадывали! Наиболее популярные семена «угадала с одной ноты». Непонятные спросила. Часть из них оказались семенами цветов, часть местной экзотической растительностью, в основном, либо пряности, либо что-то сладкое. Самый большой мешок я развязывала с любопытством - что же тут могло быть такого, да ещё едва ли не в оптовых количествах? Открыв его, чуть не застонала вслух: «Нет, ну это же надо! И в новом мире меня этот чертов буряк преследует! То есть, сахарная свекла!».

Глава 8

Открыла дверь, пропуская вперёд девчонок. Подоспевшая Клери повела их показывать небольшую комнатку, где они теперь будут проживать. А я пошла на кухню, где возилась недовольная Мари. Я максимально вежливо поинтересовалась, почему девочки сидели на крыльце. Мари сразу стала в оборонительную позу:

-А я почем знаю, правду они сказали, али соврали? Вы же сами сказали, чтобы послезавтра приходили, а эти сразу прибежали! Ишь, на готовое жилье и еду сразу нашлись!

Стараясь сдерживаться, ровным голосом (ещё не хватало с прислугой скандалить!), сказала:

-Если вы помните, Мари, то это я здесь хозяйка и мне решать, кто здесь будет жить и как. Поэтому прошу впредь не подвергать мои слова сомнениям. Иначе я не посмотрю на то, что вам некуда идти, и придется вам и вашему супругу заботиться о себе самим! Завтра уже Сюзанн, по возможности, будет помогать на кухне. А послезавтра, надеюсь, вернётся и прежняя кухарка. Мы же с Клери завтра рано утром уедем, завтрак нам не нужен, но приготовьте перекус с собой - сыр, лепешки, холодное отварное мясо. И компота бутылку.

Остаток вечера мы посвятили завершению уборки в моей комнате и маленькой комнатке Клери.

Почти половину дороги до ближайшего города Монро я мирно продремала, укрывшись знаменитым тулупом. Встали всё-таки рано, торопливо погрузили на телегу те излишки, что могли испортиться, взяли приготовленный узелок с перекусом, и Буланка покорно потянула телегу с грузом и нас с Клери по накатанной дороге. Вчера поздно улеглись, то девчонок устраивали, то доводили до ума мою комнату и комнатку Клери.

Хорошо хоть Валери сразу взяла на себя нашу живность - накормила кур, собрала яйца, подоила корову и покормила ее. И Буланке досталась своя часть ухода. Но мужчина-скотник все равно нужен, чистить помещения скотного двора, возить тяжёлые тачки с навозом для худенькой Валери все-таки лишнее. А так девочка старательная, даже противный петух ни разу ее не клюнул.

Я даже вчера успела пробежать по всем пустующим помещениям большого флигеля. И сумела выбрать две средних комнаты. Одну из них решила переделать под хозяйскую столовую, а вторую - под небольшую гостиную. Не то, чтобы мне так нужна была отдельная столовая, отлично пошла бы есть и на кухне, как делала всю свою прошлую жизнь, но я чувствовала, что моё присутствие на кухне за столом напрягает остальных. Всё-таки это слишком уж выбивалось из устоев местного общества. А гостиная - ну все равно кто-нибудь из соседей приедет, хотя бы из любопытства.

При любом раскладе, все равно зимовать мне придется в этом флигеле, даже если доходы позволят, что весьма сомнительно, дом отстроить я не успею. Под эти мысли я с наслаждением вытянулась на чистых простынях, укрывшись лёгким одеялом. К вечеру, как и обещала Клери, затопили мыльную, сиречь баню, по-нашему. И, наконец, я смогла помыться нормально, горячей водой, и промыть густые волосы. Если честно, то глаз так и косил в сторону ножниц - обрезать покороче эту гриву. Но этого не стоило делать - здесь короткие волосы могли себе позволить лишь дамы с пониженной социальной ответственностью в соответствующих заведениях.

Поэтому почти час потом няня помогала мне разбирать и распутывать мокрые пряди волос, чтобы просохли к утру. Окончательно вышла я из дремы уже ближе к городу и стала думать о сегодняшних задачах. Первым делом оставляю Клери со всем добром на рынке, а сама иду в мэрию и в банк. Транспорт мне не нужен, Монро пока что городок маленький, все там близко, рукой подать. Это в моей современности и моём мире этот город был большим торговым центром на реке Уичито.

Потом, вернувшись на рынок, попробую найти семена сахарной свеклы, которая тут числится кормовой, и куплю как можно больше. И буду заниматься посевными работами. По словам Сюзанн и Валери, и те хозяйские поля, что были расположены за их поселком, тоже были выжжены. Однако же, те земли, которые арендуют крестьяне у семьи Лафойе, пострадали только с самого края, народ их отстоял от пожара.

Как только дошла весть до наших краев, что нордлинги идут сюда, крестьяне быстро начали угонять свой скот и увозить лучшие вещи из домов в лес. Для нездешних нордлингов было не отыскать схроны. Туда же укрыли женщин и детей. В поселке грабить было нечего, а спрятавшиеся по окраине леса мужчины стреляли из ружей метко.

Почему этого же не сделали родители Вайолетт - непонятно. Возможно, рассчитывали на то, что крестьяне встанут на защиту господского дома. Но тут уж каждый сам за себя, и я не осуждаю сельчан. Своя рубашка - она всегда ближе к телу. И домашние слуги при появлении нордлингов разбежались. Оставшиеся же Гийом и Мари таскали из горящего дома то, что не нашли или не успели забрать нападавшие. Был ещё управляющий, но его накануне хозяин отправил в Монро за подмогой от местного гарнизона.

Но управляющего нет и по сей день, то ли сбежал, что маловероятно, ибо денег у него с собой не было, или убили те же нордлинги. Но, так или иначе, а управляющего у меня нет. Хотя пока что я в нем и не нуждаюсь, нечем управлять.

Так и поступили. Подъехали к самому прилавку, шустро, в четыре руки, перетаскали товар из телеги на прилавок. Единственная сложность была с мешком сахара, но его помог перетащить мужчина, торговавший рядом овощами – прошлогодними, и уже свежей зеленью. Пока я охраняла товар, Клери отвела лошадку на "автостоянку" и вернулась назад. Я теперь двинулась по своим делам. Но пошла вдоль рядов рынка, чтобы оценить, чем торгуют люди. Большим ассортиментом рынок не поражал, всё-таки плантации по эту сторону Уичито пострадали сильно. Но все равно торговали и молочной продукцией, и мясной, пусть и в меньшем ассортименте. Овощи в основном прошлого урожая. Мед тоже прошлогодний.

Глава 9

Дошла до рынка, увидела Клери, неторопливо складывающую пустую тару и мешки в телегу. Ну, хоть тут все нормально. Клери, увидев меня, тут же доложилась:

-Все продали, мисс Вайолетт! Хорошо брали! Сейчас много плантаций с этой стороны Уичито разорены или сожжены, некому продукты поставлять. А с другого берега, куда нордлинги и не сунулись даже, везти далеко получается. Сахар вообще был только у нас. Прошлогодний весь урожай распродан, нового ещё нет. Торговцы подходили, предлагали купить весь наш остаток сразу.

Я отрицательно качнула головой:

-Нет, Клери, не будем им продавать! Торговцы захотят сбить нам цену, так как берут оптом, а мы сами вот так продадим дороже. Пойдем, надо семян свеклы купить.

Клери искренне изумилась:

-А зачем нам ее столько? Скотины теперь у нас почти и нет совсем! Ну, штук с пяток поросят можно купить, пожалуй.

Я усмехнулась:

-Клери, из этой свеклы можно варить сахар, не хуже тростникового! Вот вернёмся и попробуем запустить цех, только вместо тростника будем варить сахар из того запаса свеклы, что лежит у нас в складе. Получится - попробую купить излишки свеклы в деревне да на окрестных плантациях.

Экономка только недоверчиво покачала головой. Но ничего против говорить не стала, потому как уже знала, что с новой мною спорить не надо. Я все равно сделаю по-своему. Семена мы купили, благо, вырученные деньги за проданное позволяли это сделать. Да и стоили они здесь очень даже дёшево, так как считался конечный продукт только как корм скоту. Поскольку покупала я семена в промышленном объеме, то впоследствии вызвало упорные слухи, что я намерена разводить стада скота. И что я вовсе не так бедна, как может показаться - то ли я успела из Батон-Руж что-то спрятать и привезти, то ли здесь родительская кубышка не сгорела. Эх, если бы это было так!

Нам пора было возвращаться домой, но и есть хотелось очень сильно. Поэтому приняли компромиссное решение - я тихо сижу на телеге, не отсвечиваю, а Клери бежит в ближайшую едальню и покупает нам еды с собой. В дороге и поедим, нам не впервой.

И сидела я, как и договаривались - тихо и не отсвечиваю. Солнышко пригревало и я, видимо, задремала. Из сонного оцепенения меня резко вырвал тоненький детский то ли крик, то ли визг. И ещё тоненькое ржание жеребёнка, которого убивают. Раскрыв глаза, я завертела головой. Неподалеку, возле забора той самой едальни, волновалась толпа местного люда. И где-то там, внутри, творилось что-то ужасное. Ребенок уже не кричал, а только скулил.

Такого я не могла вынести. Соскочила с телеги и резко ввинтилась в толпу. И с такой силой распихивала толпу, что меня просто выкинуло вперёд инерцией движения. Картина, открывшаяся мне, и в самом деле была ужасна. Прижавшись к забору, на земле лежал небольшой пони, весь бок был исполосован кровавыми рубцами, места живого на нем не было. На лошадке, раскинув руки, пытаясь прикрыть собой несчастное животное, лежал небольшой мальчишечка, лет десяти, максимум. Одетый в какие-то лохмотья, и те пытался разорвать на нем до конца здоровый пьяный мужик с кнутом в руках. Он размахивал кнутом, стараясь ударить посильнее, с оттяжкой, и ребенка, и пони. Толпа отшатывалась назад, когда мужик начинал размахивать своим оружием во все стороны.

Было ясно, что ребенка и животное просто убивают. И никто не вмешивался. Как такое возможно? Я кинулась вперёд, пытаясь вырвать кнут из рук озверевшего мужика. Правда, пришлось подпрыгивать. Мужик повернул ко мне свою пьяную харю, пытаясь стряхнуть меня со своей руки. Морда была перекрашена, глаза налиты кровью, как у племенного быка, только пены изо рта не хватало. Стряхнуть меня этому дуболому ничего не стоило, я пошатнулась, пытаясь удержать равновесие.

Мужик в очередной раз взмахнул кнутом, проревел: "Убью!".

И мою руку ожег хлесткий удар кнутом. Рукав платья мгновенно вспух кровью. Из толпы послышался выкрик:

-Ривз, опомнись, это же леди, тебя ж стражники сейчас схватят!

Но мужик уже ничего не слышал, не видел. Он был уже одержим только одним - желанием убивать. Все равно кого. Но этого не случилось. Неожиданно, неизвестно откуда появился высокий мужчина в сером костюме, с пышным белоснежным галстуком, видневшимся из-под сюртука. Он легко выдрал кнут из рук несостоявшегося убийцы и мощным ударом немаленького кулака отправил его в глубокий нокаут. Пока я пыталась осознать все происшедшее, сквозь толпу, наконец-то, пробились и стражники, которых до этого не было ни видно, ни слышно.

Строгим голосом приказали рассказать, что здесь происходит. Где же вы были, родимые, минут двадцать назад? Вот и увидели бы все сами! Но мужчина в сером костюме, морщась, спокойно сказал:

-Господин стражник, я вмешался в это, когда увидел, что этот гражданин пытается убить леди… - он повернулся ко мне.

Я торопливо сказала:

-Леди Вайолетт Лафойе. Я увидела, что пьяный мужчина забивает до смерти ребенка и животное. Попыталась остановить его, но не получилось. Вот мистер…

Теперь пришла очередь представляться нашему спасителю, что тот и сделал.

-Мистер Грант Данмор. Следую проездом через Монро в Батон-Руж. Я тоже услышал крики и, как джентльмен, не мог пройти мимо, не оказав помощь леди и ребенку.

Тут и пьянчуга проявил признаки жизни, сел, потряс головой, потом кое-как встал. Взгляд его не предвещал ничего хорошего ни окружающим, ни стражникам, ни, тем более, мне и мистеру Данмору. Стражники помялись, но смыться или отпустить мужика восвояси не рискнули - уж очень властный голос был у джентльмена в сером. Мало ли что потом в столице штата он может сказать. Из толпы послышался чей-то выкрик:

Глава 10

Я равнодушно пожала плечами. Я лично никакого Говарда не знала, так что странное поведение "жениха" и его родственников меня совершенно не волновало. Клери взглянула на меня с недоумением:

-Мисс Вайолетт, вы ещё совсем недавно только и разговоры вели о Говарде. Подружкам хвастались, говорили, какой он красавчик, белокурый, с голубыми глазами, как небо.

Я с недовольством буркнула:

- С недавних пор поняла, что мне нравятся брюнеты! Ну не помню я его, Клери! Совсем! Судя по имени-фамилии, он британец. Не понимаю, как paрa позволил такой будущий брак. Французы предпочитают браки внутри своих.

Клери слабо улыбнулась:

- Так, да не совсем. Иногда бывает и по-другому. Ваша мама, Мэри Лафойе, чистокровная британка. Но месье Анри увидел однажды ее и все, влюбился. Пошел против своей семьи, но женился по любви. И прожили они свою жизнь в любви и согласии. Согласился отец на твою помолвку, потому что надеялся, что вы немного повзрослеете и передумаете. У вас ведь мнения и желания менялись каждый день.

Я угрюмо пробормотала:

- Сейчас не буду менять желания. Не до того. Мне бы налог заплатить да хозяйство поднять. Не до женихов мне, нянюшка.

Клери печально кивнула:

- Да, проклятые нордлинги все изменили. Вам бы сейчас беззаботной бабочкой прекрасной порхать на балах, сводить с ума поклонников. А вот приходиться и корову доить, и подбирать невесть кого, - она покосилась на мирно спящего ребенка, - голову забивать проблемами денег, да и такую боль носить в душе - потерять родителей в таком юном возрасте, да и вообще все.

Клери всхлипнула едва слышно. Я, стараясь утешить добрую женщину, обняла ее за плечи. А про себя выругалась - два дня здесь, а до сих пор не сходила на кладбище, где похоронены родители Вайолетт. Это может показаться окружающим странным и подозрительным. Обязательно завтра схожу. Далее мы ехали молча, погруженные каждая в свои невеселые думы.

Приехали мы уже поздно вечером, задержались в городе сильно. Возницу, который доставил малыша Лаки, мы не отпустили домой в ночь. В дом идти он постеснялся, решил ночевать под навесом, где лежало сено для Буланки и Пеструхи. Там же пристроили и пони. Возница же и помог обиходить наш и свой транспорт, покормил Лаки, вслух удивляясь человеческой жестокости.

За день Сюзанн при посильной помощи Валери убралась в пустующих комнатах, освободила от ненужной мебели две комнаты, которые я определила, как столовую и гостиную. Страшно подумать, как эти две худенькие девчушки тягали мебель. Вот уверена, что Гийом не шевельнулся, чтобы помочь девушкам.

Поэтому легко нашли маленькую каморку для Жана, пока ему и этого хватит. Окно в комнатке было, а также кровать, тумбочка и маленький столик. Опять понадобилась помощь возницы. Тот легко поднял мальчишку на руки и перенес в каморку. Сюзанн накормила приезжего ужином, мальчику дали кружку молока и ломоть мягкой маисовой лепешки. Он с жадностью съел все и опять упал на постель. После голодовки и такой травмы много есть, да ещё и тяжёлой пищи не стоит, желудок заболит.

И мы с Клери поели нормально, наконец. Кое-как ополоснувшись после дороги, решили, что мыльную завтра протопим. И разошлись по своим комнатам. Мари и Гийом так и не вышли из своей комнаты, кстати. Все в оскорблении, что я их "ограбила".

Я совсем не выспалась, но вставать надо. Солнце уже встало. Натянув очередное темное платьице, кое-как расчесала свою гриву, заплела французскую косу, и сама про себя хихикнула - теперь я француженка, заплетаю французскую косу, а здесь про такую прическу и не слыхали! Зато удобно, волосы не мешают, шпильки не выпадают. Вздохнула, оглядела ещё раз свое платье. Ужасно неудобно работать в нем. И у маменьки в платьях тоже нет ничего подходящего. Амазонка вообще не вариант.

Может, из папенькиных старых костюмов переделать что-нибудь? Какие-нибудь брючата и сюртучок. Наверняка потрясу местные устои нравственности. Хотя мне все равно, не визиты же я намерена в этом наносить! Решено - сегодня же вечером займусь переделкой! А пока я пошла в сторону кухни, откуда весьма аппетитно пахло молочной кашей с маслом, свежими лепешками, заваренным чаем.

На кухне хозяйничала недовольная Мари, ей помогала Сюзанн. Валери, очевидно, пошла на скотный двор, у нее свои заботы. Я попросила Сюзанн позвать к столу Клери и Жана, если он может сегодня ходить. Надо, кстати, глянуть на спину ребенка, и если что, то приложить те листья, которыми лечила меня Клери. Экономка и мальчик пришли одновременно, только Жан растерянно топтался на пороге, не зная, будет ли ему позволено пройти к столу. Клери взяла ребенка за руку и подвела к столу, усадила.

Сюзанн подала нам молочную кашу, далее на стол были поставлены горячие, пышные лепешки, маслёнка с брусочком жёлтого масла, в вазочках патока и густые сливки. И дымился в чашке свежезаваренный чай. Услада для глаз и радость для желудка. Мы как раз закончили завтрак, когда Сюзанн сказала, что пришли люди из поселка, которые раньше работали в усадьбе. Точно, я сама же сказала тогда пейзанину. Вот и отлично! Пойду беседовать, только прихвачу Клери с собой.

Во дворе и в самом деле стояли несколько человек, поодаль тусовался недовольный Гийом. Увидев меня, вперёд выступил прилично одетый, важный, как верблюд перед туристами, мужик лет пятидесяти:

-Доброго утречка, мадмуазель Вайолетт! Вот Мишель сказал, что вы работников приглашали. Так я их привез, да узнать хотел, что вы намерены делать тут. У вас же все сгорело! Может, вы намерены уехать отсюда? Так, мы тогда можем выкупить земельку-то у вас, которую арендуем. Но только ежлив недорого, денег-то у нас не шибко много. Да и нынче много пустых земель, и продают их дёшево. А сахарок-то вы продавать будете? Господин управляющий говорил, будто у вас лишний остался? Так мы тоже прикупить согласны, ежлив не задорого, а то его сейчас...