Дикие особи

Конец

Мужские пальцы несколько раз при ходьбе как бы нечаянно ласково касаются моей руки, легонько поглаживают, но каждый раз наталкиваются на грубое сопротивление. Соскальзывают, прикасаясь к воздуху, когда отвожу ладонь, но настырно снова и снова повторяют бесполезные попытки.

Я же постоянно прячу руку в карман шорт или делаю вид, что поправляю непристойно промокшую на груди майку. Всем видом и посылом мысленно приказываю прекратить домогательства. Раздраженно выдыхаю, прикусывая до боли губы, устало прикрываю намокшие от дождя ресницы, чувствуя, как капли стекают по щекам, скатываясь ледяными ручьями на грудь. Стараюсь успокоить сердцебиение, дышать ровно. Считаю про себя, чтобы перебороть эмоции и неприятие. Стерпеть, но...

Мужское терпение первое со свистом лопается и вырывается из мужского рта с разочарованным вздохом, который раскаленным огнем ошпаривает мое плечо. Вздрагиваю, будто на самом деле огонь ощущаю, а не обычное человеческое дыхание.  
Его улыбки... касания, как яд на кожу. Обжигают, клеймят, раздражают, бесят, выводят из себя. От них вздрагиваю, шиплю, покрываюсь потом.   Он грязной паутиной тут же закрывает каждую пору, схватывая грудную клетку в крепкие клещи.  По вечерам порой прибегаю в душ и бесконечно стираю губкой его прикосновения. До появления красных царапин на коже. До костей готова  содрать лишь бы избавиться от фантомных ощущений.  

Понимает ли он, как тошнит? Как тошнит сдерживаться. Когда же поймет, что не могу ответить взаимностью... не могу. Не надо заставлять насильно отвечать.

Вопреки моим молитвам ему надоедает бесконечно ждать добровольного согласия и потому немедля переплетает наши пальцы в тесный замок. Как в клещи стягивает, до хруста в пальцах сжимает. Раздавить хочет. Наши пальцы друг об друга переломать, если потребуется. 

В очередной раз я покрываюсь дрожью и не сдерживаюсь. Не могу больше терпеть. Необходим глоток воздуха, иначе взорвусь. Всему виной плохое настроение или отвратительная погода, или сумасшедший день. Не знаю, что больше высекает из меня фонтан огнеопасных искр. Нервы не выдерживают, бьют по голове тупой ноющей болью. 
Раздраженная, доведенная до предела отбрасываю мерзкую руку. Разворачиваюсь. Встаю лицом к лицу, чтобы видеть врага. Его шорты и футболка сырыми тряпками прилипают к телу, потому что в дождь встречал меня после работы и из-за того, что вынужден идти пешком до автобусной остановки по причине того, что я отказалась сесть в его дорогой автомобиль. Крупные капли дождя стягивают его угольно-черные волосы по черепу, заостряя строгое лицо, и, привлекая внимание к серым огромным глазам. Словно два безэмоциональных ледяных камня те смотрят на тебя, но в ответ ни одной настоящей эмоции не прочтешь, лишь показные. Те, которые дают увидеть. 
Сегодня из-за ливня и тьмы его лицо, как никогда, кажется особенно бескровной равнодушной маской. 

Он молчит. Покорно ждет объяснений взрывному поведению.

Все свои эмоции собираю в кучу и глотаю, чтобы не показать раздражение наружу. В реальности улыбаюсь, свою спортивную сумку с вещами, которую он галантно нес, выхватываю из загребущих лап. Вонючие красные розы, которые несла всю дорогу до автобусной остановки, швыряю через перила, ограждающие центральную дорогу от фермерских низин, и наблюдаю, как эффектно летит кроваво-красное пятно, постепенно смешиваясь с чернотой оврага.

И парень молча стоит и завороженно наблюдает, как высоко ценю его длительные, нудные ухаживания. 

- Зайчик, ты просто супер, и я тащусь от тебя, но посмотри на нас. Кто ты? Мажор до мозга костей с огромным наследством и двумя высшими образованиями, полученными в лучших университетах мира. А я кто? Фитнес-тренер?  Я бы поняла, если бы ты поспорил с друзьями, пообещав переспать с первой попавшейся девочкой, но так зачем? Зачем я тебе? - поднимаю руки в стороны, спрашивая и одновременно демонстрируя себя. Выразительно очерчиваю ладонями свое мокрое от дождя тело. Показываю на короткие белые шорты, майку и бесстыдно торчащие из-под нее лямки розового лифчика. Подчеркиваю татуировки: фиолетовую розу, нарисованную в ложбинке между грудей; два «рукава» кожи от плеч до запястий, украшенные рисунками; на лопатках - крылья; на щиколотках - перья ангелов. Одна бровь, ноздря, язык и пупок проколоты. Вместо красивой элегантной прически  - два детских хвоста по бокам, с которых стекают дождевые капли.  

 - Я тебя не достойна, Эрос!   - глумливо заканчиваю пафосную мысль и опускаю руки, будто резко подвожу итог бесполезной беседе и нашим многомесяцовым недомолвкам, в том числе. 


Эрос - типичный представитель золотой молодежи,  лучшее образование, прекрасная родословная, самые дорогие игрушки с детства, но при имеющихся данных и некоей избалованности он все равно остается адекватным человеком. Данный факт охотно признаю. Идеальные манеры, выдержка, забота, границы разумного. Никаких наркотиков и глупого детского поведения, аля закадрю телочку, напьюсь в хлам и устрою глупую тусу в своем дорогом пентхаусе. 


К сожалению, в нашем спортивном центре слишком частое явление, когда богатый, успешный парень неожиданно вспоминает, что не молодеет и потому заводит себе личного фитнес-тренера. По прошествии серии занятий иногда становится очевидно, что клиент не столько тренируется, сколько засматривается на спортивно подтянутые женские части тела инструктора. Эрос не стал исключением из правил. Правда, вопреки предыдущим клиентам, особенно настойчивым и сексуальным.


Но любовь и романтика не для меня. Платья, цветочки и прогулка за ручку - мимо, поскольку по жизни являюсь одиночкой, люблю кулачную борьбу, тяжелую ударную музыку на самых громких децибелах, мощный приток адреналина, прыжки с парашютом, купание с акулами. 

В данную секунду я очень надеюсь, что мы наконец-то поставили точку и больше не вернемся к глупому разговору о любви.


Последний раз выразительно оглядываю Эроса, после чего с легкой душой забрасываю спортивную сумку на плечо и уже разворачиваюсь, но неожиданно слышу позади ледяное предупреждение. Даже возвращаюсь обратно, чтобы удостовериться кому принадлежит этот леденящий, пропитанный мраком голос. Действительно ли эти слова принадлежат порядочному и вежливому Эросу или кому-то другому, с кем до сих пор не была знакома: 


Дежавю

POV Сцилла

Немножко кровавый подробностей)) Благодарю постоянных читателей за поддержку. Именно вы помогаете продвигать новую книгу. Спасибо)

- Двигайся! -  безмолвно воплю, по-прежнему стоя с открытым  ртом. И , наконец, импульс пронзает головной мозг. В момент отрезвляет. Невидимый сковывающий панцирь крошится на теле, к пальцам приливает кровь. Восстанавливается кровообращение и двигательная функция в целом. Одновременно возвращаются базовые человеческие инстинкты и желание выжить любой ценой. За пару секунду до прямого столкновения увожу корпус в сторону, отходя с пути мотоцикла. Вспышка проносится на расстоянии жалких миллиметров, но какая-то часть транспортного средства задевает правое бедро. Словно горящим факелом обжигает плоть, из-за чего падаю спиной на асфальт. В грязную, огромную лужу. 
Боже, я успеваю почувствовать зловонное дыхание смерти, ее жуткий смрад, походить по тонкому опасному лезвию и чудом не упасть. Черт возьми, я жива! 
Лежу в грязной луже, а с неба льется дождь, просачиваясь в ноздри и горло. Захлебываюсь и одновременно в голос смеюсь. Какие же прекрасные ощущение: холод и страх. Благодаря ним ощущаешь себя живой.  Еще секунду назад негодовала из-за мерзкой непогоды, а сейчас  купаюсь в луже, не веря чудесному спасению. 
Только спустя некоторое время вспоминаю о мотоциклисте, поднимаясь на локтях. Жив ли он, потому что кажется в последние секунды водитель заметил меня и завалил мотоцикл на бок, чтобы не сбить.   В том же лежачем положении на локтях еще раз присматриваюсь и после очередной вспышки молнии замечаю мотоцикл, лежащий  на асфальте и придавивший весом водителя. Незнакомец оказывается жив и в данную секунду занимается тем, что сталкивает с ног тяжелый груз. Довольно быстро ему удается это сделать, но поднимается в полный рост очень странно. Сгибаясь и не опираясь полностью на одну ногу. 
Возможно перелом? Невзирая на боль и хромоту, он идет ко мне. Довольно резво. Адреналин служит хорошим обезболивающим, поэтому иногда люди со сломанными ногами и руками некоторое время способны на активные действия. Но надеюсь, все же на отсутствие перелома.  Незнакомец  пытается бежать, но заметно, как каждый раз его тело скручивает болезненный спазм, приводящий к замедлению. 
С сочувствием понимаю, что мотоциклист уверен в моей гибели и потому так стремится ко мне, ведь из-за непогоды кажется, что я все также неподвижно лежу на дороге. 
Бедный… мне очень понятны его чувства.  Угрызения совести - самое ужасное из всех возможных наказаний. Никакие аресты или физические побои не сравнятся с наказанием самого себя.  

Чтобы успокоить незнакомца, осторожно ( из-за рассеченного правого бедра) поднимаюсь в полный рост и машу рукой. Он уже почти возле меня. Настолько близко, что можно разглядеть внешность. Черные джинсы разорваны на пострадавшей ноге, кожаная куртка небрежно расстегнута. Темные волосы сбриты на висках, осталась лишь черная полоска на черепе от лба, назад до шеи.  Несмотря на дружественное приветствие с моей стороны, парень не успокаивается, размашистым шагом все равно идет.  
В ноге вдруг начинает пульсировать, из-за чего отвлекаюсь и обращаю внимание на собственную рану, которую придется зашивать, иначе останется уродство. Удивленно возвращаю взгляд наверх, когда мужик яростно берет за плечи и рывком притягивает к себе. 

- Больная!? Умеешь смотреть по сторонам!? Видимость нулевая.  Какого черта выходишь на дорогу, не удостоверившись в безопасности? - встряхивает, так что мозги едва не вылетают из ушей.  И продолжает отчитывать, как ребенка. - Жить надоело, идиотка? Мне лично не надоело. Не хватало только из-за больной на голову особы сесть в тюрьму! - ядовито заканчивает мысль, плюясь оскорблениями. 
Желая подавить своей мощью  слабую девушку, он наклоняет тело вперед. Я же в стремлении восстановить личное пространство напротив наклоняюсь назад. Прогибаюсь в пояснице, так что от неудобной позы сковывает спину. 
Меня едва не сбили, так еще имеют наглость обвинять. А если у меня шок? Или психологическая травма? 
Мне бы испугаться, все же я поменьше этой черной туши с бритыми висками. К тому же, едва избежала гибели и должна дорожить собственной жизнью, но наглый парень выбесил. 
В крайне неудобной позе поднимаю правую руку и отгибаю средний палец прямо перед застывшей в ярости физиономии моего несостоявшегося убийцы. 
Чудик реагирует однозначно и молниеносно.
Без лишних слов хватает один мой хвостик и ломает его, заставляя наклонить голову. 

- Детка, тебя в детстве часто роняли башкой? -  очевидно, что в уничижительное слово”детка” он включает все самые плохие и оскорбительные эпитеты. -   В следующий раз захочешь проститься с жизнью, будь добра не под моими колесами! - зловещим шепотом дышит в лицо, а пальцами впивается в плечо, демонстрируя высшую степень ярости.

Я даже не трачу слов на пустое место, только внимательно смотрю на мужчину. Под его пристальным взглядом не спеша надуваю насколько возможно большой пузырь и громко лопаю. Щелчок. Незнакомец обескураженно несколько раз моргает. Прогоняет мираж. Отмирает и отпускает мой сломанный длинный хвост, после чего слегка толкает в плечо. 

- Эй, урод, руки убрал от нее! - заносчиво приказывает Эрос. 

Незнакомец впервые обращает внимания на что-то кроме меня и чудовищной недоаварии, лениво переводит взгляд на обочину, где Эрос держит на руках Ламию, находящуюся в бессознательном состоянии. Обмороки частое для нее явление. Тревоги и стрессы иногда приводят к подобным эксцессам. Бедняжка переволновалась из-за аварии, но через минуту очнется с легкой слабостью в теле. 
И Эрос все время вынужден держать ее, хотя, заметно, как сильно жаждет разобраться с мотоциклистом. 
- Ааа, - понимающе хмыкает незнакомец, поворачиваясь ко мне. Вся злость в мгновение затихает и теперь не узнать в том агрессивном неандертальце расслабленного парня с насмешкой на полных губах. - Защитник. Что ж, детки, развлекайтесь. Не буду тратить свое и ваше время. Беги к мальчику! - приказывает и миролюбиво хлопает по спине, подталкивая к Эросу. Парни часто обмениваются дружескими похлопываниями в знак одобрения. Но проблема в том что данный объект намеренно не рассчитывает силу. И от его “похлопывания” по спине воздух вышибает из легких, отчего изо рта прорывается кашель. Едва дыхание стабилизируется, как поднимаю взгляд на удаляющегося мотоциклиста и несколько раз показывают ему факи в спину. Вдогонку сквозь зубы шиплю десять тысяч проклятий на голову своего без пяти минут убийцы.

Бред

POV Сцилла

Утро бывает разным. Угрюмым или солнечным, с налетом свежести или удушливого зноя. Тяжелым, легким. Существует множество вариантов пробуждения, но еще никогда я не просыпалась в состоянии  бреда и когда от боли хочется, захлебываясь, завыть зверьем.

Я пробуждаюсь быстро от собственного вопля, способного поднять мертвого из могилы, а не только себя. Резко подрываюсь, будто подо мной взрывается мина и в случае бездействия жизнь подойдет к логическому завершению. Сердце грохочет сильными ударами в грудину, а руки, поднятые над коленями, слегка подрагивают. Впечатление, будто недавно я испытала самый жуткий страх за всю недолгую жизнь, из-за чего до сих пор трясет. 
Постоянная беспрерывная боль в мышцах и  суставах сводит с ума. Из-за нее руки непроизвольно тянутся к коже, чтобы ногтями содрать это ощущение. В груди вспышки боли особенно яркие. Тру там то пальцами, то сжатым кулаком, но эффекта ноль. Какое-то времени от боли хочется выть и царапать ногтями дощатый пол или хотя бы обратно заснуть, но со временем чувство стихает или привыкаю к нему, или возможно отвлекаюсь на посторонние звуки. В абсолютной тишине, не считая жужжания в голове, я вдруг слышу женские стоны. До этого момента я была слишком отвлечена плохим самочувствием, теперь же более внимательно разглядываю свое место расположения.  В сознании появляется четкая ассоциация увиденного - деревенская изба. Размерами два на два. Мебель скудная и дряхлая. Деревянный стол, стул и невысокий резной шкаф. К общему "роскошному" убранству можно также добавить стог сена, на котором при более тщательном осмотре с невероятным облегчением обнаруживаю лучшую подругу. Стало быть, худшие опасения не оправдались, и я вчера случайно не влипла в какую-нибудь историю с героем-любовником Петькой из деревни Грязи, поскольку Ламия - это надежность и контроль. Гарант безопасности и правильности поведения. Позволяет маленькие послабления лишь по выходным и праздникам, в остальное время мы добропорядочные, целеустремленные, учащиеся и зарабатывающие члены общества. Она бы не позволила мне сильно дебоширить, но… но нечаянно мой взгляд выхватывает вторую девушку, пробуждающуюся вместе с Ламией, из-за чего вновь возникают самые постыдные мысли с эротическим уклоном.

Соседка по сеновалу старше нас. Ее длинные черные волосы веером раскиданы по сену. А огромные тяжелые груди  вываливаются из черного латексного лифчика, краешек сосков задорно выглядывает из-под одежды, короткая черная мини-юбка с боковым разрезом демонстрирует трусики. На ногах огромные каблуки. Красная помада размазана по губам и лицу. Макияж кричащий, жутко вульгарный. В добавок, блестки покрывают от пят до макушки роскошное “ крутое” тело девушки.

На ум приходит совершенно логичный и очевидный вывод о ее профессии: проститутка или по крайней мере стриптизерша, недавно покинувшая шест.
Проснувшиеся девушки ( а их трое) так же, как и я, некоторое время находятся в бреду, хватаются за голову будто в приступе боли, стонут, сжимаются в позу эмбриона, осматриваются, как буйно помешанные бурчат себе под нос с трудом понятные слова. Между собой не контактируют. Я же наиболее живая из них первая вслух сипло озвучиваю назревающий вопрос:

- Неужели я опустилась до лесби-групповухи? 

Но в ту же секунду понимаю, что данное предположение самое глупое, которое могло придти в голову, поскольку Ламия - это Ламия. Как уже говорила, это гарант безопасности. Ее имя давно должно стать именем нарицательным, обозначающим самое правильное, совестливое существо в мире. А ей, судя по всему, тоже плохо. 

Рядом с нами оказывается еще одна не менее странная девушка со стоячими иглами-волосами, с запутавшейся в них соломой. На незнакомке черный топ с металлическими шипами и черные леггинсы с кедами на высокой подошве и с шипами.  Создается четкое ощущение будто она является фанаткой рок-группы или женским воплощением Мерлина Мэнсона. 

С грустью несколько минут беспрерывно смотрю на девушек, медленно осознавая, что понятия не имею, как оказалась в деревенской избе на сеновале с проституткой, рокершей и Божьим одуванчиком.

Чем больше напрягаю голову и воспроизвожу отрывки из памяти, тем сильнее раскалывается череп. 

Я что-то забыла. В голове туман, из-за которого плохо помню события прошедшего дня. Напрягаю память, пытаюсь вспомнить, но вижу лишь отрывки. 

Как заканчиваю последнее групповое занятие по танцевальной аэробике, Ламия ожидает возле стойки ресепшена, весело щебеча с нашими девчонками. Она работает там же на ресепшене. В обычные дни в красивой строгой униформе, состоящей из белой рубахи и черной узкой юбки по колено, с неизменной улыбкой встречает и провожает гостей клуба, рассказывая правила посещения. Ни что не предвещало непогоды, но к вечеру за окном образовывается чудовищный ливень. Зонтом, к сожалению не обзавелись, но до автобусной остановки всего пару минут ходьбы. Добежим.  А на крыльце ждет Эрос … точно…  Эрос ждет с цветами под дождем возле центра, затем я отказываюсь сесть в его машину по одной простой причине - терпеть не могу замкнутое пространство салона.

А дальше...при попытке напрячь память голова взрывается, и я вновь стискиваю зубы с удвоенной силой. Мои старания вспомнить, к сожалению, не приносят результата, поэтому откладываю эти бесполезные действия на более позднее время. Сейчас лучше понять, где мы находимся.

Девушки заметно паникуют, взвинчены, периодически переходят на крик. Особенно рокерша и стриптизерша цепляются за каждое слово. Ламия более спокойно пытается протянуть нить воспоминаний, а я не вмешиваюсь, равнодушно анализирую обстановку.

Подхожу к маленькому окну, отмечая, что оно полностью заляпано краской, поэтому сложно разобрать окружающий пейзаж. 

Что самое странное в нашем поведение - это то, что ни одна из нас не приближается к деревянной двери и не выглядывает наружу. Ведь так быстрее узнать, куда нас занесло ночью? Вывеска. Коровник или засеянное злаками поле подскажет место временного пребывания. На подсознательном уровне подмечаю эту важную деталь, но не стремлюсь ее исправить, так же как и девушки медлю, чувствуя себя в избе более или менее в безопасности. 

Мясо

Небо и линия горизонта покрыты тяжелым серым густым смогом. Нет возможности разглядеть даже солнце. Ни одного дерева, цветка или птицы. Вместо земли - серый густой слой пепла, если не ошибаюсь. Полностью выжженная земля. На расстоянии друг от друга располагаются похожие друг на друга полуразвалившиеся, убогие избушки. Ничего подобного ни в одной деревне не видела прежде! 

Не сговариваясь, мы молча выходим на улицу, медленно идем на расстоянии друг от друга. Не знаю, куда идем, наверное, просто пытаемся привыкнуть к необычной обстановке.  Наступаем на пепел крайне аккуратно, потому что неизвестно, что он прячет под собой. 

Хоть одна бы птица пролетела, хоть какой-то звук бы услышать, кроме звенящей тишины. Здесь настолько тихо, что я слышу, как шумит кровь в собственных венах. Напряжение катастрофически быстро нарастает. Сердце заходится в агонии. Делаю очередной шаг по рыхлой поверхности пепла и вдруг слышу противный хруст. Все реагируем единодушно. Застываем на полушаге и медленно фокусируем взгляд на моей ноге. Под пеплом проглядывается белый человеческий череп. С пустыми глазницами и раскрытой челюстью. Череп плавно переходит в человеческий скелет. 

Девушки съеживаются еще сильнее, чем прежде. Если раньше они были напуганы, то при виде костей и вовсе готовы завизжать от ужаса и побежать отсюда, сломя голову. 

Желая их сильнее напугать, прыгаю с двух ног на две и точно приземляюсь на ребра человеческого скелета. Едва не падаю в момент приземления, но, восстановив баланс, легко ломаю своим весом дряхлые кости.

Девушки синхронно, кроме Ламии, опасливо взирают на меня и пятятся, опасаясь моего поведения. Честное слово, на меня так смотрят, будто в церкви посмела сказать матом.

- Вы - трусливые овцы! Это бутофория! Откуда здесь взяться черепам!? - обвинительно указываю на каждую из них указательным пальцем. - Прекратите бояться! Знайте, неучи, что на Земле нет таких мест! Людей хоронят в земле, а не сверху укладывают кучкой, чтобы валялись под ногами. Если бы было подобное место, где проходили войны, то из него давно бы организовали очередной прибыльный памятник архитектуры! Значит, какие мы выводы делаем? 

- Что мы вчетвером вчера употребили запрещенные препараты и теперь галлюционируем? - предположила рокерша, прячась за спиной Ламии и аккуратно пригибая голову и плечи, словно опасаясь нападения невидимого врага.  

- Нет, глупые создания, значит это искусственно созданное место. Возможно забавный квест на тему второй мировой войны!? - поясняю подругам и в ту же секунду слышу отдаленный гул мотора. Настораживаюсь, показываю пальцем возле губ, чтобы немедленно замолкли. Сама тихонько на цыпочках пробираюсь к ближайшему дому и прячусь за ним. Не знаю, зачем. На всякий случай. Девчонки повторяют. 

Через некоторое время сквозь смог постепенно проступают три мужские фигуры. Они заходят именно в тот дом, за которым мы прячемся. Возвращаются из него уже с большой коробкой. До этого они передвигались молчаливо, взяв необходимую вещь, же внезапно обретают дар речи. И с облегчением я распознаю родную русскую речь! 

- Сколько кусков мяса отдают?
- Тридцать восемь, двоих пришлось ликвидировать при передаче.

Возможно уголовники занимаются контрабандой мяса? Вот же угораздило попасть незнамо куда. Это очень приочень плохо. Правильно, что спрятались.

Мужчины продолжают общение на тему полезности мяса, но, прислушавшись, я постепенно понимаю, что голос смутно знаком, из-за чего аккуратно выглядываю и слух действительно не подвел.  Эрос! Это Эрос! Господи! Никогда не думала, что буду так ему рада. 

- Эрос! - буквально вылетаю на встречу. Рокерша хватает за майку, приостанавливая мое странное движение, но я вырываюсь. Ламия, узнав друга, тоже выходит из укрытия. При моем восклицании мужчины настороженно оборачиваются, один из них по-прежнему удерживает коробку. В целом, они реагируют спокойно и не подают признаков удивления или узнавания.  Словно застывшие манекены.
Остальных парней первый раз в жизни вижу, но Эроса точно узнаю. 

Обращаю внимание на странную темно-синюю униформу, покрывающую его тело от пят до шеи. Ни одного сантиметра кожи, кроме лица, не видно. А при приближении замечаю на костюме твердые пластины на грудной клетке, на бедрах и животе. Выглядят, как бронированные вставки, от пуль. Даже его руки оказываются в перчатках.

Стильный костюмчик прикупил, интересно для каких целей?

Для подобных вопросов нет времени, поэтому подбегаю и с диким визгом набрасываюсь на него. Обнимаю Эроса, повиснув на шее, отчего парень провисает. С невероятным облегчением прижимаюсь к мужскому телу. Так гораздо спокойнее. Теперь точно уверена, что это розыгрыш или неудачный вечер, перешедший в пьяный дебош. 

- Боже, Эрос, мы совсем без денег! Проснулись в какой-то клоаке. Отвези нас домой, пожалуйста!  Все что угодно сделаю, только верни домой. Согласна на одно свидание, даже с поцелуями и обнимашками!

Вдруг замечаю, что Эрос при объятии как-то странно напрягается. Каменеет при сближении наших тел. Словно не знает, как правильно реагировать на тепло человеческого тела. 
Сам ведь всегда пытается пощупать или прижать? Неизменно наглеет. Без спроса обнимает или даже иногда за бедра хватает, бывало и за грудь. Но Эрос привык, что каждый раз его рука бывает отброшена. В результате, много месяцев Эрос ждет, когда его рука будет допущена до большего интима, а я жду - когда же ему надоест домогаться. 
Но почему сейчас он замер в моих объятиях? 

- Эрос!? - настороженно замолкаю, прекращаю ластиться. Беру парня за плечи и отодвигаюсь, внимательно вглядываясь в знакомые и в тоже время другие - холодные глаза. - Эрос!? Что-то случилось?

- Рос! - коротко и довольно прохладно поправляет свое имя. 

- Хорошо, пусть будет Рос! - насмешливо комментирую, хотя прежде не замечала подобных выкрутасов. Ему нравилось полное имя.  

Пытаюсь разглядеть в странном мутном взгляде Эроса того прежнего Эроса, но вижу лишь холодную стену. Словно с другим человеком разговариваю. С незнакомцем, который напряженно изучает неопознанный объект и решает, что с ним делать. От внезапного удара  в солнечное сплетение меня отбрасывает на некоторое расстояние, но с трудом удается сохранить равновесие и не распластаться на пепле. Временно теряюсь. Люди расплываются в кадре. Огромными глотками пью воздух, пытаясь унять ощутимую боль после удара Эроса. Колени подкашиваются, падаю на пепелище возле ног Эроса, откровенно не понимая, что происходит. 

Генерал

POV Сцилла

- Так… так, - слегка растягивая буквы, с ленцой произносит кто-то над ухом. Не понимая, где нахожусь и что происходит, по-неуклюжести теряю равновесие и скатываюсь со стога стена, на котором спала. Ударяюсь плечом о пол, но вскоре окончательно просыпаюсь и, сидя ягодицами на полу, поднимаю взгляд. Встречаюсь с самыми неестественно голубыми яркими глазами.

Парень присаживается на корточки передо мной, свешивает правую руку с колена, небрежно покачивая пистолетом. Кулаком другой руки лениво подпирает щеку, равнодушно рассматривая добычу: 

- И кого я нашел? 

Мотоциклист, черт подери! Только его не хватало! 

Словно не достающий пазл он полностью складывает картину происшествия в одно целое. Возвращает все события на место. 

Мы все вчера умерли и мне это не приснилось! Должно быть рокерша и стриптизерша тоже были в той дорогой машине, которая сшибла мотоциклиста, или на худой конец в том автобусе.

Самые фантастически-яркие, как у новорожденного младенца, необычайно небесные глаза брюнета совсем не завлекают. Не имеют особого значения, хотя в обычные дни, думаю, поразилась бы их яркой расцветке.  Сейчас лишь чувствую, как из-за вернувшихся воспоминаний огромная тяжесть опускается на тело. Сильно давит сверху-вниз, расплющивая о пол. Не сопротивляюсь гравитации, покорно сижу возле стены и смотрю в одну точку на деревянной стене сквозь мотоциклиста будто его не существует.

Вспоминаю, как при пробуждении  болела грудина.  Очевидно, ведь мотоцикл нанес смертельное ранение именно в эту часть тела.  И дрожь, и страх были настоящими чувствами, которые испытала в момент смерти.  А после очнулась живая и целая в деревенской избе?

Но ведь это не реально? Жизнь после смерти не реальна!? Или нас вылечили?

- Эй, парень!? - слышу отдаленный голос, находясь будто в воображаемом вакууме. Смутно вижу, как перед лицом проводят ладонью, в последующем слышу щелчок чужих пальцев. Мне приказывают: 

- Очнись! Не бойся, быстро убивать не стану. 

Но полностью поглощенная воспоминаниями, не реагирую на жесты или постоянный голос.

За лицо хватают пальцы, сильно сжимая щеки, тогда более или менее чувствую боль, из-за чего с протестом дергаюсь. Когда щеки обжигают хлопки ладоней, окончательно фокусирую трезвый взгляд на объекте перед собой. Мотоциклист сидит на корточках напротив меня, сжимая рукой в перчатке мое лицо.

Раздраженно дергаю головой, вырываясь из пренебрежительной хватки. Гневно смотрю на нападающего, мысленно посылая негодование грубым действиям.  В ответ перед лицом вновь проходит рука мотоциклиста, а вслед за ней голубые искры, исходящие из часов парня, пронзают глаза. Жмурюсь из-за яркости, но отчетливо слышу строгий нетерпимый к возражениям голос:

- Полное имя? 

Я чувствую, как медленно схожу с ума. Понятия не имею, как правильно действовать. Соврать или ответить правду? Но все это вдруг становится малозначимым по одной простой причине - я умерла.  Какая теперь разница, чем всё закончится? 

Совершенно равнодушно признаюсь в своем настоящем имени: 

- Сцилла Ха…

- Харибда! - к моему удивлению в один голос заканчиваем мою фамилию.

Мотоциклист, удовлетворенный ответом, встает с корточек, устремляя внимание на свои часы. 

Я же временно пробуждаюсь, забиваю чувства, туда, где никто не найдет. С не доверием смотрю на знакомого, который также, как и Эрос, не узнает меня или делает вид, что первый раз видит. Занят он тем, что сначала молча смотрит на часы и затем читает четкими рубленными фразами:

- 20 лет. Закончил школу с трудом на удовлетворительно, оставался на второй год, вылетел из разведывательной академии за неуспеваемость и плохое поведение.  Продажа наркотиков, три кражи, пять общественных драк. Одним словом, полное днище. За что был лишен статуса мужчины и отправлен тридцать восьмым куском мяса к Дрязгам. 

- Что!? - удивленно спрашиваю, но тут же под подозрительным прищуром старого или нового знакомого исправляюсь. 

- Что вы говорите. Какая у меня богатая биография. А убийств там нет? - со смехом интересуюсь.

Сама, как воришка украдкой бросаю взгляды на девушек, на обстановку, замечаю, что в избе всего один гость, а нас трое, правда, неизвестно один ли он здесь? Будет ли шанс вырубить мужчину и сбежать, но опять же куда: в руки Эроса? Тоже не выход. 

Мое поведение отнюдь не нравится надзирателю, потому что он немедленно прекращает зачитывать строчки.  Прислоняется бедрами к столу и внимательно смотрит.  Одним видом дает понять, что считает меня никем. Полным неудачником и ничтожеством, клоуном на худой конец. Даже разговор со мной считает пустой тратой времени.  

- Ясно, - после длительного анализа комментирует.  - Очередной мальчик с сортирным юмором, не видевший ничего страшнее собственного члена. Обожаю наблюдать, как ваш юмор смывается в унитаз вместе  с кровью, с которой вы ссытесь после первой же серьезной вылазки.

"Да, вы садист, господин мотоциклист!" - молчаливо награждаю его новым званием, хотя на деле лишь улыбаюсь и думаю. Много думаю, не понимая, какой еще может быть Сцилла Харибда, причем мужского пола и с подобной унизительной биографией? Безусловно, в жизни я не редко хулиганила  по причине отсутствия контроля, но закон не пресекаю. Жизнь не гублю. Учусь, работаю, коплю на квартиру и принимаю активное участие в жизни общества. Родители будучи археологами, видимо, обладали особенным чувством юмора, назвав единственного ребенка именами двух древнегреческих чудовищ, которые своим дивным пением в давности завлекали моревателей, а в дальнейшем пленяли их красотой и убивали. Насколько помню со слов бабушки, занимавшейся моим воспитанием до самой смерти, меня нечаянно зачали во время исследования, а после рождения отдали ей. В памяти не осталось событий, связанных с родителями, по причине того что они умерли во время раскопок, когда мне было всего шесть.

Мужские особи

Без лишних вопросов нас заталкивают в грузовую машину знакомой военной расцветки с тяжелыми шторами вместо стен, скрывающими пассажиров от смога.  Внутри темно и многолюдно. Тяжелый воздух пропитан рвотой и потом. Дышать удается урывками и то через рот, лишь бы лишний раз не почувствовать зловонный запах носом.  На скамейках сидят молодые парни, некоторые постарше - обрюзгшие, заплывшие, есть и несколько старых мужчин с седой бородой и залысиной на черепе.

На скамейках есть несколько свободных мест, но мы с девушками настороженно встаем друг напротив друга в разных углах машины, хватаясь за металлические троса, к которым крепятся шторы. Стараемся не создавать лишних шорохов в виду того, что изможденные мужчины в точно таких же робах, как и мы, выглядят опасными для трех девушек, пусть и провонявших потом и грязью. 

Солдат Генерала (никак не привыкну к званию обычного мотоциклиста) велит сесть. После чего закрывает заднюю дверь на щеколду, блокируя побег, и, оставляя бороться за свою жизнь самостоятельно.

Во время поездки постоянно подбрасывает на неровной поверхности, но я лишь крепче вцепляюсь в троса, покачиваясь, как маятник. Из стороны в сторону, но сесть на лавочку к жутким мужчинам ни за что не решусь. Лучше выпаду из машины на кочках.  К концу путешествия не чувствую пальцев. Они настолько крепко и настолько долго держали за трос, что онемели. Теперь не могу их почувствовать. Они не двигаются. Прилипли к жердям. С трудом отцепляю их и облегченно вываливаюсь на улицу, где поразительно светло и чисто.

Смога нет, воздух легче и свежее.  Правда, под ногами по-прежнему обнаруживаю следы пепла и сухую без единого растения потрескавшуюся от жары землю. 

Постепенно место рядом с нами заполняет многочисленная военная техника, в том числе  квадроциклы или  большие военные грузовики. После прибытия к нам приближается веселый, радостный солдат, который ответственен за нашу транспортировку домой. Командует ждать своего времени. И мы много минут просто стоим и ждем очереди, наблюдая, как к странному железному бункеру в центре сухой земли стягивается народ. 

- Кто они? - киваю в сторону конвоя мужчин в  желтых робах, с кем путешествовали в одной машине.

- Мясо Дрязгов, дарованное нам в жертву. Такие же, как вы, - поначалу миролюбиво поясняет веселый солдат, но после моего вопроса его веселость, как рукой сняло. -  Эй, парень, ты меня пугаешь своим слабоумием? Каждый семилетний пацан знает, что раз в год в качестве платы за мир Роконцы и Дрязги дарят друг другу живое мясо, которые мы вольны использовать на свое усмотрение. Мы “этих” - кивает еще раз, наблюдая как один за одним обреченные, повесившие голову мужи заходят в бункер. - Используем в качестве органов или в медицинских исследованиях для борьбы, к примеру, с раком! 

В последующем мы замолкаем, восторженно наблюдая, слегка приоткрыв рот в удивлении, как этот бункер, оказавшийся на деле стеклянным лифтом возносит пассажиров, словно по воздуху прямо наверх. 

Ошарашенная увиденным, задаю следующий должно быть глупый вопрос:

- Почему вы… мы живем в небе?

- Ой, пацан, теперь понимаю, почему тебя отправили на мясо. Это же надо быть настолько глупым, - теперь уже откровенно раздраженно солдат качает головой. -  Вспоминай, дебил, историю? Война много веков назад, почти полностью истребившая людей. Водородные бомбы, кровища, адское пепелище. Внизу на земле остались лишь мертвые земли и смертельные газы. Нам пришлось выживать, где? Либо под землей, либо на высоте? Тебе определенно стоит подтянуть знания! - сокрушается он, не довольный тем, что вынужден отвечать на столь легкие вопросы. 

Остальное время стараюсь не раздражать солдата, а то еще выбросит из стеклянного лифта. При подъеме ощущаешь себя, как в Диснейленде. Сажают в замкнутое пространство лифта и на большой скорости тащат наверх. От возросшей гравитации ноги немного сгибаются. От страха, от замкнутого пространства, и от бескрайнего океана, который с высоты открывается нашему взору, дух захватывает и сердце ухает в ноги. Я больше в восторге, чем боюсь.

Лифт останавливается так высоко, что колени дрожат. Это место (деревня или город) стоит в небе на огромных сваях.  Двери открываются, приглашая внутрь.  Прежде чем сделать первый шаг в новое место, я тихонько шепчу:  

- Вспомнили, как вчера умерли? - тишина звучит мне ответом и я понимаю, что это знак согласия. - Ламия, ты ведь хотела чтобы я прекратила рассказывать свои веселые истории? "Радуйся", твоя мечта осуществилась. Теперь я серьезна! - совершенно спокойно поздравляю с тем, что наши дела с каждой секундой все хуже и хуже. Новые вопросы прибавляются, а ответов на старые по-прежнему нет. 

Я готова принять версию Хельды и согласиться с тем, что у нас массовые галлюцинации от передозировки наркотиков. Хочется побыстрее, чтобы их эффект пропал.

***

Солдат ведет нас в общежитие, где, благодаря Генералу, нас на некоторое время примут совершенно бесплатно.

Место напоминает крупный город с огромными высотными домами, постерами и экранами на каждом электрическом столбу или здании. Отовсюду постоянный поток информации. Музыка, голоcа, фильмы, объявления. Так же в отличие от мертвых земель здесь имеется газон и деревья. 

Во время передвижения мы беззастенчиво разглядываем обстановку и одним ухом слушаем занудного солдата. На экранах успеваем посмотреть трейлер фильма ужасов, какого-то боевика и ни одной романтической комедии или мелодрамы.

Идти по чистым улицам, пахнущим свежестью и порошком, конечно, комфортно, но к удивлению до сих пор не замечаю ни одной женщины с ребенком. Не слышно детского плача и не видно мальчиков, играющих, например, в баскетбол. Мы как раз проходим пустынный зеленый сквер с многочисленными лавочками и полянами, где лишь изредка по тропинкам проходят мужчины. Никакого смеха или азарта. Игр или баловства. Во всем отчаянный, выходящий за рамки нормальности педантизм. Точно. Долго подбирала подходящее слово к описанию этого места. 

Ради науки

Солдат рад до невозможности избавиться от нас, притащив в небольшой трехэтажный дом - общежитие. Как только передает в руки управляющего или хозяина заведения (откуда мне знать?), спешит быстрее удалиться.  Забывает даже попрощаться, так занят звонком-отчетом Генералу.

Опрятный мужчина преклонного возраста в брюках и рубашке велит нам снять обувь, после чего следовать за ним. Моим мечтам о душе и куске хлеба с водой не суждено сбыться, вместо этого нас проводят в одну из многочисленных комнат, где по обстановке понятно, располагается небольшой медицинский отсек. 

- Не посмотрю на то, что это личная просьба генерала, все равно, прежде чем впущу в свое общежитие, требую, что бы вы прошли обследование! Всякая зараза с мертвых земель мне не нужна!  -  пренебрежительно фырчит. Объявив о своем требовании, серьезный мужчина покидает отсек, оставляя нас с врачом. Им оказывается полноватый старик с забавными усиками и залысиной.
Он в противовес хозяину общежития выглядит милым и добродушным, по крайней мере не таким строгим.  

- Проходите, мальчики, я не кусаюсь! - успокаивает старик, приглашая сесть на стулья. Мы заторможено здороваемся и настороженно присаживаемся на указанные места в ожидании следующих приказов. Мужчина спрашивает наши имена. Первая озвучиваю я. Он вводит в компьютер полученную информацию. Тут же на голограмме прямо в центре комнаты на пьедестале высвечивается голубое изображение человека в миниатюре. Без кожного покрова, одни голубые линии, образовывающие вены, виден поток крови, нервные импульсы, строение внутренних органов. Мужичок командует пройти в медицинскую капсулу, очень похожую на оборудование, в котором мне делали МРТ головного мозга. 

- Могу не раздеваться? - с надеждой спрашиваю. 

- Конечно, мальчик. Раздеваться без надобности. 

Принимаю горизонтальное положение и пару минут с громким сердцебиением и закрытыми глазами ожидаю своей участи. Процедуру прохожу спокойно и быстро. Вылезаю из капсулы и приближаюсь к старику, сидящему напротив компьютера. Аккуратно кладу ладони на спинку стула позади врача, наблюдая за его действиями. 

- Сейчас загрузятся новые данные, синхронизируются со старыми и, если не выявим серьезных заболеваний, можешь быть свободным! -  оборачивается на половину тела и дарит мне ободряющую улыбку. Я отвечаю тем же и согласно киваю. 

Через пару секунд в воздухе на пьедестале постепенно образовывается вторая красная голограмма, которая сливается с первой синей. 

Девушки переглядываются со мной и одними губами шепчут: 
“ Обойдется? Как думаешь?”

В незнании пожимаю плечами. Оборачиваюсь...

Над головой взрывается предупреждающий сигнал, а справа вижу, что голограммы разошлись в разные стороны и больше не пытаются соединиться, а на компьютере врача высвечивается красная надпись: “Ошибка. Нарушение в наборе хромосом!”  

Проклятая надпись перечеркивает все наши старания на выживание в этой дикой местности и объявляет нам приговор. Я понимаю, что мы пропали. Девушки от ужаса прикрывают ладонями лица, также осознавая, что нам конец. Ведь за все время мы не встретили ни одной девушки, а при вопросах о них, получаем недоумевающее выражение на лице.

Намеренно все это время располагаясь как раз за врачом, не даю ему время поразмышлять или развернуться, не говоря о том, чтобы встать со стула. Молниеносно левой рукой делаю захват на его шее, кистью блокируя доступ к кислороду, после чего прислоняю одну из штанг, которую в капсуле незаметно вытащила из уха, к вене старика.

- Прости, старик, ничего личного! У меня нет выхода! - искренне прошу прощения, сильнее делая захват на шее. 

Я боюсь представить, что с нами сделает орава мужчин, не знающая что такое женщина, и, давно не занимавшаяся сексом! 

- Умоляю, не надо!  - Ламия хватает за локоть и дергает, мешая действовать. Но делает лишь хуже: я промазываю и иглой штанги скольжу по шее старика, сдирая верхний слой кожи. Обходимся почти без крови. Легким порезом, от которого старик вздрагивает и хватается за мои руки.

- Прошу, не пятнай свою душу! - молит подруга, а я рассерженно отталкиваю ее и вновь прислоняю самодельное оружие к цели.

Мои руки максимально напряжены. Одно действие. Одно движение и вспорю глотку, ведь он помеха. Обуза, но надо отдать ему должное. Молодец. Краснеет, хрипит, но не пытается выбраться. Просто смотрит красными глазами, с обострившимися на них капиллярами, на своего убийцу. Так словно принимает свою участь. Какая гордость и смелость во взгляде. Искренне поражает сила воли.

- Думаешь, я хочу его убивать? - гневно спрашиваю. Мои пальцы со штангой предательски дрожат возле шеи старикашки. Давно надо было всадить иглой в вену и не мучиться выбором. Мне тоже жалко убивать его, разве не видно…  - Но жить я больше хочу!!!

Я готова уже сделать удар. Почти делаю, когда Ламия опять выкрикивает:

- Подожди, смотри, он что-то хочет сказать…

Его рот то открывается, то закрывается, язык шевелится, дергается. Он хрипит, не способный произнести ни звука, но явно желает. 

- Он хочет вымолить жизнь. Не будь дурой, как только отпущу, так он сразу сдаст нас на опыты. Хочешь стать подопытной зверушкой?

- Ну ты и сука! -  комментирует Хельда где-то поодаль, как плюгавая собачка из-под забора. Тявкнет и спрячется. Знает, что мои руки немного заняты.

- Давай оденем белое пальто и дадим другим сделать грязную работу, а сами останемся чистенькими, - открыто намекаю на ее трусливую натуру. Все важные решения для нашего спасения принимаю я, а она со стороны комментирует и оценивает. Как же это смело, черт возьми. -   Лучше быть живой сукой, чем мертвой идиоткой! 

- Ты! - орет Хельда и дергается в моем направлении, но Ламия пресекает ее, вставая между ею и мной со стариком, в качестве непроходимой стены. Прекрасное решение со стороны подруги, потому что если бы не моя занятость стариком, вломила со всей мощи, ибо за языком надо следить. К тому же, не люблю трусливых истеричек.

Неопознанный объект

POV Никандер

Крик - это место, которое в разное время наполненяется то болью, то отчаянием, иногда неудачами и неизменно каждый день чьей-то смертью. Здесь дается шанс на выживание тем мужчинам, которые находятся в опасной рискованной зоне, откуда выбирается следующий кусок мяса Дрязгам, если за год не исправятся. 

Люблю чувствовать слепящий аромат крови и отчаяния. Нравится видеть, как бойцы кулаками выбивают путь наверх, как готовы убивать лишь бы не стать следующей жертвой. Не добившись успехов в жизни, они вынуждены зарабатывать рейтинг здесь - на арене, как посмешище, на радость остальным. Перед боем выдвигается список предложений. К примеру, отгрызть ухо сопернику и, когда задача выполняется бойцом, за него голосуют, поднимая в общественном рейтинге, и, отдаляя тем самым от статуса мяса. Не правда ли это весело? 

Отчаявшись, они нас развлекают, а кто плохо развлекает, увы, умирает. Хотя, какая разница, неудачник либо здесь умрет, либо в качестве мяса. 

Особенно обожаю, когда гости Крика снимают оковы интеллигентов и на глазах звереют, выпуская на волю истинную животную суть.

***

В центре заведения располагается светлая арена, а вокруг черная толпа зрителей. Интерьер в Крике специально выполнен в бордовых и черных тонах, чтобы во время боев не контрастировать с кровью.

Я предпочитаю, облокотившись о стальные перила, наблюдать на кровавые бои, с самого верха, откуда гости выглядят жалкими муравьями. 

Сегодня темнокожий, превышая соперника в росте на целую голову, бьется против желтокожего. Зрелище знатное. Кровавое. Мелкий желтокожий не сдается. Уже откусил сопернику кусок кожи из плеча, за что получил лишние балы популярности.

- На! Я трезвым не могу такое смотреть! - скулит Михаэль, передавая очередной бокал с крепким напитком и, черт его сожри, по не осторожности задевает локтем мои часы. Тотчас справа от меня материализуется голограмма звонящего мужчины в полный рост. Увидев раздражающий "объект", выразительно гляжу на своего личного помощника, который одними губами шепчет:
"Прости, не хотел."

Но поделать нечего.  Не убивать ведь за неуклюжесть, поэтому устало вздыхаю и принимаюсь слушать голограмму:

- Наконец-то, ответил! - орет мне на ухо Рос, тыча мне в лицо пальцем, который проходит как бы сквозь меня.

- Я думал ты понял мое нежелание разговаривать, когда я сбросил твой пятьдесят второй вызов? - выразительно приподнимаю бровь, после чего теряю к происходящему интерес, возвращая внимание вниз на ринг, где соперники вновь в захвате. Один душит, а второй пытается сломать другому руку, чтобы выбраться.

- Я смотрю бой, так что сгинь. Кыш-кыш! - машу рукой, намеренно задевая волны, и, искажая проекцию собеседника.
- Не смей сбрасывать или я лично к тебе приеду! - грозит ужасающе упертая пиявка. Его упрямство, целенаправленность, да в нужное русло, цены бы не было. - Отдай мне пацана! Сам подумай, зачем он тебе нужен? Плюгавенький, хилый, еще и наглый. Подумаешь, какой-то кусок мяса, - начинает клянчить вполне мирно, даже не бесит. Умело использует в арсенале даже такое оружие, как откровенная лесть. - Зачем тебе няньчиться с ним? Кто ты? Великий генерал. Умнейший. Сильнейший. Пятый в списке Роконцев, уступаешь по популярности разве что певцам, да актерам, а он - ничтожество. Даже не стоит твоего внимания. 

- Побольше лести, я еще не проникся! - подбадриваю на дальнейшее подтирание мне задницы. Когда еще увижу, как Рос опустился до лизания моих кедов, надо пользоваться моментом. 

- Пожалуйста! - молит тот.

Я искренне поражаюсь поведению парня и киваю. Михаэль подталкивает плечом и комично строит гримасу. При этом мысленно комментирует произошедшее: 

" Ты смотри, до чего довел мальца? Просит! Малыш сказал волшебное слово!"

- Не будь гадом, Никандер, - почти унизительно Рос продолжает вымаливать. - У  меня с ним личные счеты. Поверь, я в долгу не останусь!

В ход пускает следующее оружие: подкуп. Хотя, меня сложно купить. Нет того, на что бы я повелся.

Я молчу на все его просьбы и, игнорируя, показательно продолжаю смотреть бой, а не на собеседника. Меня самого интересует, зачем я сделал подарок трем пацанам? Может быть настроение было хорошее? А может быть из-за того, что понравился шкодливый Сцилла? Если выбить из него дурь, то станет толковым парнем.  К тому же, Рос сам просрал мясо, а я в этом не виноват. 

Не выдерживая моего затянувшегося молчания и игнорирования, собеседник все-таки взрывается. Не выдерживает зашкаливающего напряжения.  

- Мне нужен этот пацан живым СЕЙЧАС ЖЕ!!! Не смей переходить мне дорогу!!! - орет, из-за чего я закрываю ладонью ухо, стараясь не оглохнуть.

Прививку от повышенной агрессии надо делать вовремя, а то не ровен час можно и убить кого-то в таком состоянии переполняющей нерастраченной энергии. Сопляк видно давно не делал, уж слишком возбужден. 

- А не то, что? - отрываю взгляд от ринга. Самую малость отвлекаюсь от крутого мессива, потому что стало слегка интересно, что он сделает. Хотя на ринге интереснее, темнокожий выбил желтокожему три зуба. Кровища во все стороны. А толпа-то как возбудилась, что просто великолепно для моего кошелька.

- Слушай внимательно, Никандер, не отдашь мне пацана я сделаю все, чтобы спустить тебя с небес. С поста своего генеральского слетишь быстрее, чем произнесешь мое имя. 

Серьезно? Мне угрожают? И главное "кто"? Я таких, как он, в юношестве, давил на вот этом самом ринге, где сегодня проходит бой. Лишался почки, части печени, селезенки, кучу раз зарабатывал контузии и два раза возвращался с того света. Чтобы какой-то червяк угрожал сдвинуть меня с поста!? Меня!? Я здесь прочно обосновался. 

- А теперь Рос возьми ручку и запиши где-нибудь. На лбу… на руке… на потолке в комнате над кроватью. Уверяю, ручного компьютера будет недостаточно для запоминания. Взял ручку? А зря, я ведь из лучших побуждений советовал, поскольку вижу у тебя неутешительный диагноз: расстройство памяти. Не забудь важную информацию, которую я уже давал. Слушай внимательно. Повторяю последний раз: Иди На Х*й!

Задачка со звездочками

POV Никандер

- Существует проблема: парень лишен полового органа, а его грудная клетка напротив неестественно объемная. Вирус ли это или мутации, не понятно. Ваша команда, Генерал?

На территории Роконцев я знаю о расположении каждого кирпича и соринки и, если какой-то предмет не на месте, то крах всему. Вся отлаженная выстроенная на протяжении веков система рухнет псу под хвост, чего допускать я не намерен. В своей жизни я редко совершал ошибки, а теперь априори на посту Генерала не совершаю оплошностей или необдуманных вещей :

- Любыми способами выбить из него правду! Кто он такой! Откуда? И что с ним произошло? 

Прекрасный вечер немедленно завершаю и начинаю действовать. Михаэлю передаю приказ связаться с определенными лицами, способными помочь в решении загадки, после чего покидаю зараженный животной яростью Крик. Расталкивая прохожих, буквально лечу домой, где надеваю  спецформу и вооружаюсь на всякий случай. К тому времени “мясники” - ребята, обычно проводившие допрос, докладывают неутешительную информацию: 

- Объект не в своем уме. Не помнит событий, не говорит собственного имени. Все что он делает - это плачет и истошно вопит, и это при условии, что к настоящему допросу мы не приступили. 

- Плачет!? - удивленно переспрашиваю, а затем уточняю, поскольку не совсем верю в полученную информацию. - Как ребенок? 

- Хуже. Генерал, если позволите высказать свое мнение, то таким способом мы лишь окончательно свернем ему оставшиеся мозги. В данном случае был бы не лишним - психиатр.

- Хорошо. Тащи его в бункер и никому ни слова! Если информация просочится в массы, грохну! 

С каждой секундой эта ситуация злит всё сильнее, потому что выходит из-под контроля. Привычные схемы действия не к месту, значит, требуются кардинальные меры. Все находится под моим неустанным бдительным контролем, но, если что-то выбивается из схемы, то мне это “мягко говоря” не нравится. А если быть честным, то бесит.

После неутешительных новостей немедленно рвусь в бункер, где обычно проходят военные учения и проводятся секретные разработки. Здесь решаются сложнейшие вопросы, которые безусловно порой возникают, требуя незамедлительных мер. 

Через час подъезжаю к темно-зеленому металлическому бункеру,  расположенному под уровнем земли. Исполнительный Михаэль ночью обзвонил двадцать два человека и лично притащил в военный центр.   Прекрасная исполнительность делает его в моих глазах ценнейшим гражданином общества. 

За моей спиной бункерная дверь с гудящим звуком закрывается, а лифт опускает на много километров вниз. Туда, где отсутствуют выходы, а существует один коридор, направляющий в многочисленные закрытые для посторонних глаз кабинеты.  Напротив одного из них обнаруживаю требуемую группу ученых, беспокойно переговаривающихся между собой, но смиренно притихших при моем появлении.  

Равнодушно оглядываю заспанных, ошеломленных мужчин  и совершенно уверенно выдаю вердикт:

- Никто из вас отсюда не выйдет до тех пор, пока я не найду решение данной проблемы! 

Указываю пальцем за спину. Стена, будто ожидая разрешения, отъезжает наверх, демонстрируя прозрачное стекло, сквозь которое просматривается просторный кабинет, полностью выполненный в белых тонах, за исключением различных медицинских приспособлений и кушетки, куда помещен тот самый неопознанный мутировавший объект. 

Ученые различных профессий, загипнотизированные любопытством, подходят к стеклу, рассматривая то, что привязано ремнями. 

- И что это за проблема? - хмыкает самый молодой и, должно быть, самый уверенный в себе ученый. Своей насмешкой он дает понять, что для его ума не существует ничего необъяснимого. 

- А это ты мне скажешь! - отвечаю ему в том же духе, переходя на “ты”. Внутренне смеюсь над его дешевым самомнением. Открываю панельную дверь и ладонью галантно указываю, что пропускаю великий ум первым зайти в помещение. Куда же мне, обычному бойцу и заядлому вояке до их интеллектуального уровня.

Как только двадцать два ученых, занимающихся разного рода деятельностью, располагаются рядом с кушеткой, где лежит Гера Ивен, я закрываю панельную дверь со своей стороны. 

- Что вы делаете!? - кто-то дергается, пытаясь приостановить закрытие, но слишком поздно. Та закрывается с характерным щелчком от запирающего устройства.

- Я разве шутил? - в насмешке развожу руки в стороны и пожимаю плечами прямо перед лицом того - самого умного молодого мужчины, верившего в свои  выдающиеся интеллектуальные способности. 

- Перед вами располагается одна большая мутировавшая по неизвестной причине проблема. Решите ее и вы свободны. Чем быстрее приступите, тем быстрее окажетесь на свободе. 

Они соглашаются с моим мнением, да и надо сказать, отсутствие альтернативы быстро подводит к согласию с вынужденной участью. К тому же, неизвестное существо просыпается и начинает визжать. О, как я не люблю проявление эмоций. Все эти психозы, истерики, слюни. Эмоции делают мужчин уязвимее. 

Тем не менее, несмотря на нежелание наблюдать истерию воочию, некоторое время  стою напротив стекла и равнодушно смотрю за выполнением моего приказа. Смышленые особи быстро заводятся идеей решить задачку особой сложности с несколькими звездочками. Думаю, желание вернуться домой или даже просто поесть в ближайшее время им точно не грозит, что мне на руку. Не придется угрожать.

А неопознанный объект вызывает у меня лишь одно чувство - желание устранить.
Надо признать, в жизни ничего подобного не видел. Такого странного строения. Первое время, абстрагируясь от громких воплей, просто наблюдаю за необычным существом. Отмечаю его странные огромные формы не в тех местах, где привык видеть. А его грудь выглядит, как наполненные водой огромные шары. Осталось немного надавить на них и лопнут.

В очередной раз непроизвольно щурюсь от вопля Геры, которого двое медиков пытаются усмирить в то время, как третий готовит шприц со снотворным. Правильное решение, ибо не представляется возможным спокойно провести исследование, если объект сопротивляется и вопит. Как только объект расслабляется в руках медиков и ученых, ему проводят немедленную пальпацию всего тела. Удостоверяются в том, что грудь при надавливании не лопается, и ощупывают гениталии. И на месте хера, к ужасу, я вижу дыру, в которую кто-то засунул руку почти по локоть. Вот это бездонный колодец! Одним словом, ничего кроме омерзения, тело этого чудика не вызывает. Кожа дряблая, везде все висит и колышется. Никаких мышц, намекающих о существовании физической силы, помогающей выстоять по жизни и не сломаться.

Без надежды

POV Сцилла

При виде хмуро тихо встающих с кровати Ламии и Хельды меня затапливает с головой волна...море...океан...цунами. Горло сводит колючей проволокой. Мне кажется, что я тону, захлебываюсь. Отчаянно сопротивляюсь, но безумная стихия все равно утягивает на дно. Вчера перед сном мои фантазии не покидал радостный эпизод, как я засыпаю в непонятном месте, где господствуют мужчины, а просыпаюсь в нашей с Ламией квартире и всё оказывается бредом от похмелья или ночным кошмаром. Я радостно вскакиваю с постели и смеюсь над своей неугомонной фантазией. Позднее в красках описываю Ламии подробности того, как стала жертвой старика-извращенца, наблюдавшего за мной точно знаток искусства за знаменитой статуей Венеры Милосской.  

Так же трепетно, долго, с любопытством, переходящим в манию обожания. Эротический подтекст в его действиях присутствует по минимуму. Зато восхищение, любопытство, желание потрогать зашкаливает до немыслимых высот. И каждую секунду, проведенную наедине, мне кажется, что старик вот сейчас, вот-вот или через секунду сорвется и ощупает мягкость моей груди или нежность плоти между ног. Но врач,  памятуя о моей неприкосновенности и многочисленных угрозах, ведет себя довольно послушно. Лишь ощупывает взглядом, отрывает его  нехотя от наблюдения только в те моменты, когда записывает результаты опроса. Сиплым голосом интересуется функциональностью той или иной части женского тела, просит показать. 

Разумеется, я - не невинная девственница, но показывать в таких подробностях свое тело - это граница, нарушение которой пробуждает очень грязные мысли. 
К концу сеанса я начинаю сомневаться в наличии члена у врача, поскольку смотреть на девушку, которая раскрывает обнаженные ноги в стороны и не возбудиться… надо быть, по крайней мере, евнухом. Но меня устраивает данное положение дел: быть красивой статуей, но лишь бы не домогался. Не придется его убивать.

Я делаю это ради свободы. Приношу себя в жертву по той причине, что старик необходим для внедрения в их структуру. Один любопытный старик лучше, чем орава любопытных мужчин, интересующихся строением женского тела. Придется потерпеть любопытство. 

Перед уходом я предлагаю сменить мою жертву на Хельду. Девушка мне не нравится, поэтому пусть лучше ее домогаются в следующий раз, но старик отвечает категорично:

- Нет. Мне хочется с тобой проводить исследование, - немного задумавшись над тем, что сам сейчас сказал, с легкием недоумением он задает логичный вопрос, заставляя меня приостановиться возле двери. - Почему так происходит? Почему я предпочитаю тебя, а не твоих подруг? 

Еще никогда прежде не слышала такого по-детски невинного честного признания в симпатии. 

В незнании пожимаю плечами:

- Возможно понравилась моя задница? - глумливо начинаю, а заканчиваю  серьезнее. - Видишь ли, я фитнес-тренер и мое тело - моя визитка. А так... не знаю почему. Твой внутренний самец реагирует на мою самку. И я понятия не имею, почему у одних людей чувства взаимны, а у других нет. 

Вчера я очень мечтала, чтобы то был кошмар, но мысли и фантазии отнюдь не материальны, поэтому  я просыпаюсь по-прежнему здесь. Пленницей в мужском мире. Вместо сборов на пару и переписки с друзьями наблюдаю, как Хельда обматывает обнаженную грудь утягивающим бинтом, доводя себя до состоянии гладкой доски. Единственная примечательность, которую врач настоятельно рекомендовал скрыть - это выпирающие молочные железы. Все остальные параметры ( длина волос, прическа, макияж, глаза, член) не способны нас рассекретить, если не раздеваться. 

Пару минут назад старик - заговорщик разбудил нас, приготовив нам подходящую одежду. Следом, выразительно оглядел меня и прошептал краткую инструкцию к дальнейшим действиям. В дальнейшем девушки стали готовиться к новому дню, а я тем временем испытывала глухое затяжное отчаяние из-за того, что пробудилась вновь здесь.

Теперь смотрю за приготовлением девушек, думаю, вспоминаю старикашку с его исследованием и хочу одного - заснуть обратно, чтобы вновь появилась хрупкая надежда на то, что проснусь дома. Но вскоре понимаю бессмысленность надежды и потому встаю. Собираюсь механически, как робот. Утягиваю грудь, с равнодушием надеваю черные спортивные штаны просторного типа и такого же цвета безразмерную футболку,  по длине достигающую ягодиц. Волосы заправляю в конский хвост, затем иду умываться в общую ванную комнату, расположенную дальше по коридору. За пределами нашей комнаты. При переходе лениво отмечаю многочисленные мужские силуэты соседей по общежитию, выстроенные в одну линию очереди к заветному душу и туалету. Увидев нового жильца, парни добродушно здороваются, протягивают руку для знакомства. Я, временно дезориентированная событиями, прохожу мимо парней, игнорируя проявление дружелюбия. Беспардонно нарушаю очередь и, воспользовавшись временным шоком следующуго парня,  нагло врываюсь в ванную комнату, закрывая за собой дверь. В спину тут же доносится многочисленный стук и рев парней. Слышу мат на английском и некоторые слова на немецком. 

Общественная паника меня сейчас мало заботит, поэтому под неустанный гомон, умываюсь,  а после смотрю на свое серьезное лицо, покрытое каплями воды.
Мне уже претят улыбочки или смех, потому что я действительно немного начинаю верить в весь этот бред. В то, что действительно умерла и что волшебным образом моя душа или астральная проекция тела попала сюда - на Землю. Но подобную странную Землю, где существует, как на подбор  одни красавцы-мужчины, не знающие о существовании женщин. Но мой внутренний циник, отказываясь принять фантастические вещи, продолжает внутри хохотать над моей наивностью, подбрасывая иные выводы произошедшего. Возможно ли, что я в коме после аварии и мне снится сон? Точно!

Встряхиваю головой, прогоняя мрачные мысли. Обратно по коридору иду более решительным шагом, получаю очередную порцию негодования из-за своего охамевшего поведения. Один трогает за плечо, но я предупреждающе скалюсь, сбрасывая чужую руку. Не надо меня трогать, когда я в плохом настроении!

Милый

POV Сцилла

Смирение наступает внезапно. Бьет обухом по голове и оставляет длительное время сидеть на полу. Глупо и дальше отрицать очевидное. Стоит с огромным нежеланием, но все-таки принять правила данной игры. По крайней мере, до поры до времени.

Гораздо позднее успокоившись, девушки занимают очередь в душ, а я от скуки решаю спуститься в столовую для разведки. Но на пятой от начала ступени сквозь скрип внезапно слышу беседу нескольких лиц. Любопытство скребет коготками нутро, поэтому накаляюсь и тихонько пробираюсь по ступеням, спиной прижимаясь к стене. Стараюсь передвигаться крайне медленно, чтобы не создавать дополнительный шум, к примеру, шорох одежды. Лестница хорошо скрывает меня от людей и я не вижу, но прекрасно слышу, что подо мной ведется активная беседа. Одним из голосов признаю старика, а вот второй - похож на мотоциклиста. Кажется, я должна поблагодарить за то, что не отдал разъяренному Эросу и вернул к разряду человека. Не такой уж он и гад, каким поначалу казался. Наверное, это своеобразная общемировая компенсация судьбы за то, что тот чуть не сбил на мотоцикле, зато теперь спас.

Есть еще неизвестный мужчина, принимающий активное участие в разговоре, но по голосу не признаю. 
Поначалу смысл слов теряется, но постепенно улавливаю суть их беседы:

- Вы должны посмотреть на это существо, пойманное в мертвых землях. У него необъяснимое строение тела. Мне подойдет любая помощь, даже ваша. Возможно причиной развития гибрида являются ядовитые газы мертвых земель или вирус? Если это вирус, то необходимо срочно…

Мотоциклист о чем-то еще толкует, да только я не слышу, поскольку улавливаю главную мысль: стриптизершу все-таки поймали и исследуют с особым извращением, но главное, что она жива.

Также следует признать, что новости отвратительные, ведь, если стриптизерша проболтается о нас, то быть беде.

Тем временем голос сменяется:

- Я никому и ничего не должен. Сам знаешь! 

- Вы, как и всегда. Упрямый, точно осел! - не церемонится мотоциклист, а следующую фразу произносит гораздо громче:

- Эй, сопляк, твоя дыхалка ни к черту! Я слышу твою одышку за километр. Выходи! 

Какая жалость, видимо, в разведке мне не служить. Послушно, громко топая, спускаюсь по скрипучим ступеням в просторную гостиную, где за исключением троих мужчин оказывается пусто. Старик - извращенец, который взглядом передает беспокойство, за ним: незнакомый парень с длинными светлыми волосами по лопатки, удивительно смазливой, женственной наружности.        

- Если информация, подслушанная тобой, станет достоянием гласности, я буду знать, кого в первую очередь лишать языка! - одним голосом мотоциклист посылает мне осязаемую угрозу, которую воплотит в реальность,  в случае неисполнения требования “прикусить язычок”.

Генераааал.

Мой взгляд по началу нехотя переходит на раздражающего, вечно грозного генерала, но сейчас хочу заметить:  он как будто намагнитился, уже с огромным интересом скользит по фигуре мужчины, сменившего строгий костюм-кожу на повседневную, знакомую одежду: белую футболку, шорты, да кеды. Благодаря открытости одежды и дневному свету могу наглядно оценить знакомого незнакомца мотоциклиста. За исключением лица вижу, что открытые участки кожи наглухо забиты татуировками: ноги, руки, шея. Под пристальным вниманием троих мужчин приближаюсь вплотную к Генералу. Задней мыслью отмечая высоту и стать фигуры. 

- Какие мышцы… - с искренним любопытством нежно скольжу пальцами по твердой коже рук, заодно ощупывая каждый узор на теле. Уважаю, когда человек следит за собственным телом. Значит не только с телом, но и в голове порядок и контроль. Жадно пытаюсь разглядеть, как можно больше рисунков татуировок и понять их возможные значения. Некоторые из них скрываются за воротом и в рукавах футболки. Обхожу мужчину за спиной, так же ладонь перемещая по буграм мышц. Слежу за тем, как одна из татуировок на шее переходит назад.  На затылке и на сбритых висках тоже видны черные смоляные знаки в виде сетки паутины. В ушах обнаруживаю многочисленные пирсинги и штанги, как и у меня. 
Потрясающая кожа и физически развитое мужское тело просто дух захватывают. 

Участники беседы не мешают мне наслаждаться осмотром и ощупыванием эталона здорового мужчины. 

Я тем временем возвращаюсь лицом к Генералу, бегло оглядываю его колени, не скрытые шортами. Наклоняю корпус вперед и ноготком указываю на его ширинку. Буквально в нескольких сантиметрах от члена приостанавливаю шаловливую руку, а, повстречавшись с самыми голубыми глазами, шкодливо интересуюсь: 

- А там есть татуировки? - намеренно понижаю голос до интимного шепота, но, думаю, не только Генерал услышал вопрос. А впрочем не столь важно, главное: мне жутко любопытно, есть ли на его члене и ягодицах рисунки? С опозданием замечаю, что мужчина не оценил флирта. Тихое покачивание голубых волн сменяется грозовым штормом. Челюсти сжимаются, желваки угрожающе ходят под кожей. Градус напряжения стремительно возрастает.

Прежде чем взрывается бомба замедленного действия, старик хватает меня за руку и отодвигает себе за спину, защищая от праведного гнева. 

- Никандер, прости мальчишку! Он слегка не в себе после событий. Пойми, психически тяжело быть опущенным до уровня мяса, а затем возвращенным в ряды людей. Первое время у мальчишки возможны некоторые отклонения в психологическом и умственном развитии. 

Генерал долго и пронзительно наблюдает, выворачивая наизнанку нутро, пытаясь что-то определить во мне, но постепенно хладеет и физически расслабляется.

- Отправь этого умственного-недоразвитого с его друзьями ко мне на курс.

- Может быть не стоит? Мальчишки не справятся! - врач очень хочет меня защитить и оставить у себя под крылом, но не получается.

- Тогда я зря давал им шанс на жизнь. У мальчишки есть потенциал, но для начала необходимо выбить из него все дерьмо! 

Смех распирает изнутри от того, каким грозный Генерал оказывается милым!!! У него сбиты настройки, и его мужские реакции напрочь отсутствуют, не давая правильно понять и осознать флирт. Как же забавно наблюдать, когда сильный, стройный, симпатичный ( признаю) мужчина не распознает твои сексуальные флюиды. Столь прелестная необычная реакция на мое поведение откровенно заводит и провоцирует мою зловредную внутреннюю девочку, живущую внутри, показать прелестное личико. Она отчаянно жаждет найти приключения на свою попку, поигравшись с совершенно серьезным, обожающим лишь командовать Генералом - мотоциклистом.  Разумеется, я не буду сильно издеваться, ибо грань нельзя переходить. Также, как с тигром в клетке. Посмотреть и подразнить интересно, но заходить внутрь не советую.

Старик

Перед уходом друг Генерала приостанавливается в дверях и как-то странно гипнотизирует взглядом. Довольно выразительно и долго, что навевает сомнения по поводу “беззащитности” мальчика, похожего на девочку. От него исходит ощутимая аура опасности. Вот с этим объектом надо быть настороже! Парень Михаэль кажется более чувствительным человеком и, похоже, именно он на интуитивном уровне фиксирует что-то странное от меня. Некие импульсы.

Отвечая на его сосредоточенное внимание, беззаботно машу ручкой и очень чувственно улыбаюсь, передавая все имеющееся дружелюбие и добро. Я знаю одно хорошее средство для отталкивания людей: быть дурочкой. Подозрения таким образом тоже легко отвести. Если оставаться на виду и мозолить глаза, то никто не подумает, что ты лишний член в обществе мужчин. Куда хуже прятаться и озираться по сторонам, боясь быть рассекреченной.

Грозный генерал лишь строго раздает приказы врачу  и прищуривается на мой странный жест и улыбку.  В их мире улыбки чувствуется - это большая редкость и странность. Михаэль в отличие от Генерала, неуклюже, но отвечает мне тем же способом. Заторможено машет рукой из стороны в сторону, из-за чего вновь возникает желание засмеяться в голос. Уж слишком неуклюже и глупо смотрится со стороны.

После удаления неожиданных гостей врач, прикрыв за ними дверь, немедленно бросается в словесную атаку:

- Зачем вылезла? Что теперь делать? Как я буду проводить исследования, если Генерал тебя украдет у меня? Ты мне нужна! - сильно недовольный моим поведением он начинает беспокойно мерить зал широкими шагами, при этом зарывая пальцы волосы, будто намереваясь вырвать их и окончательно стать лысым. Лицо выглядит злым. Не знаю, как именно выглядит злое лицо. Но у него оно точно сейчас беспокойное, злое и недовольное. Если бы верила в любовь с первого взгляда и была наивной глупышкой подумала, что источником злости является ревность из-за моего поведения с Генералом. 
Но свои подозрения оставляю при себе. Равнодушно пожимаю плечами, присаживаясь на кресло, и, хватая журнал со столика.

- Я просто не пойду, куда он там предлагал. Разве я обязана выполнять его приказы? - листая многочисленные красочные страницы, тайком подглядываю за врачом, отмечая его крайнюю степень озабоченности.

- Почему ты отказался участвовать в исследовании, которое предложил Генерал? И почему боишься за меня, как будто я важна для тебя? Я - первая девушка, которую ты видишь, поэтому естественно странно реагируешь на меня, но это ровным счетом ничего не значит. Очнись, старик, мы знакомы два дня!

- Прекрати звать меня стариком! - неожиданно пылко реагирует собеседник, резко оборачиваясь, и, сверля своим хмурым взглядом, окруженным россыпью сетки морщин. - Если не поразит вирус, то до старения органов мне не меньше пятидесяти лет! 

Вдобавок к резким словам, он очень бурно физически реагирует. Буквально взрывается. Стремительно приближается и ставит ладони на подлокотники моего кресла, заключая в некую ловушку.  Из-за чего я лениво прекращаю листать журнал, а затем в ожидании объяснений поднимаю крайне недовольный взгляд. На его лице тут же замечаю тревогу и усталость. 

- Я ночь не спал, перед глазами ты стояла. Твоя грудь...бедра. Что со мной происходит?

- Прекрати! - недовольно приказываю.

Поспешно поворачиваю голову в бок, когда он, не слушая, смеет еще ближе наклониться. Куда еще-то ближе, ведь мы итак почти соприкасаемся кожей!? Щека к щеке. Нос к носу. Он временно не слышит, глохнет и вопреки моим командам, носом касается моей шеи, шумно втягивая воздух вместе с моим запахом. Еще и еще глубокий вдох и отчаянный выдох. Я сильно стараюсь не провоцировать и потому не реагирую. Замираю статуей. Знай он, что происходит между мужчиной и женщиной, то непременно бы поцеловал. А так, только жадно обнюхивает и разглядывает. Несколько секунд я чувствую постороннее дыхание на губах, но вовремя отворачиваюсь. До поворота успеваю увидеть шальной блеск в глазах и заметить, с какой силой его пальцы впиваются в подлокотники. До побеления костяшек. 

- Почему ты сидишь сейчас в одежде, а я вижу тебя нагой? 

Он мучается. Хочет что-то срочно сделать. Руки...ноги...его тело хочет срочно что-то сделать со мной.

Ощутив, как пальцы ласково прикасаются к щеке, я недовольно повторяю приказ остановиться. Повышаю голос и делаю его грубым.  

Кажется, медленно, но мужчина осознает, что все это мне не нравится, поэтому насильно расслабляет пальцы на подлокотниках и отступает. 

Чееерт!!! Меня бесит, когда мужчины становятся серьезными и принимают мое поведение за одобрение к действиям. Мне не нужна любовь, влюбленность, симпатия. Мне никто не нужен. 

- Я веду себя как-то не так, как ты привыкла вести себя с мужчинами? - озабоченно интересуется.

- Женщина вольна сама выбирать партнера для отношений, и ты не вправе давить на меня. Поэтому вчера я тебе советовала отвлечься на Хельду. Ты никогда не видел женщину, по этой причине так бурно реагируешь. Все это искусственно, несерьезно между нами.

Врач со временем берет себя в руки, немного успокаивается при помощи глубоких нервных вдохов и выдохов. С плохо скрываемой надеждой спрашивает:

- Думаешь, на Хельду я буду также реагировать?  

Внутри я очень сильно в этом сомневаюсь, но уверенно киваю в знак подтверждения. Хочу держать старика подальше от себя. Нет необходимости во втором Эросе, мне бы с первым справиться. 

Пока в столовой собирается народ, а я жду подруг по несчастью, врач, успокоившись, продолжает прошлую тему:

- Я не хочу участвовать в исследовании, потому что мне достаточно вас троих. А вторая причина отказа - это то, что принципиально не работаю на государство. Но мы должны сделать то что приказал Никандер. В противном случае, ты будешь опущена до уровня мяса. 

- А что только у великого Генерала есть возможность спасти или покарать?

- Не только, но он один из тех, кого лучше не злить. 

Уговор

POV Сцилла

План звучит просто: переехать в самую известную военную академию Роконцев и, закончив обучение, получить место в элитном разведывательном отряде Никандера. Что может быть проще? К тому же, без лишней скромности надо отметить: моя физическая подготовка позволяет очень многое молодой девушке.  Остальные возможно вытекающие проблемы или последствия на данный момент не сильно заботят, поскольку виднеется хотя бы смутный путь домой. А мне просто хочется вернуть все на законные места и забыть глупый сон. 

Во время оформления документов на поступление, на протяжении несколько дней появляются свободные дни, в течение которых Мэкдок со всей имеющейся страстью бросается в углубленное изучение понятия “женщина”, в особенности ее половой системой и истинным предназначением (как он выражается). Несколько раз берет у меня анализы крови, но не более того. По вечерам забирает то Хельду, то Ламию. В остальное время пропадает из общежития, а возвращается с очередной стопкой древних книг, пожелтевших под гнетом времени. Подобное поведение врача радует, пусть развлекается с книгами и анализами, а от меня отвлечется за то время, которое буду обучаться в академии. 

За день до отъезда старик, "искренне"( по его словам) забеспокоившийся о сохранности подопытных пациентов, входит в нашу комнату и прилюдно дарит мне единственной: должно быть дорогие, золотистые электронные часы с маячком и обладающими функцией телефона, компьютера и музыкальным проигрывателем. Вещь полезная, но, к сожалению, благодаря ей врач способен отслеживать наши передвижения и совершать видеозвонки в любое время дня и ночи, чего страстно хочется избежать, но, тем не менее, я принимаю устройство. Благодарю. Так уж и быть. Проще взять, чем бодаться за один день до свободы.

Врач в присутствии девушек мнется, хотя видно желает что-то сказать, но со вздохом бросает на меня неопределенный взгляд и уходит из общей комнаты. На этом я с облегчением надеюсь, что отношения  закончены, поскольку огромное расстояние между нами не позволит поддерживать нормальную связь.  

Радостная и успокоившаяся перед сном направляюсь в душ. Время довольно позднее, далеко за полночь, большинство жильцов общежития спят, поэтому в тишине и спокойствии наслаждаюсь прохладной водой. Долгое время беззаботно смываю усталость и мрачные мысли.  Вскоре выключаю воду и, открыв дверцы, тянусь за полотенцем, да только вздрагиваю от неожиданности.  Замечаю старика. Как тот, опираясь бедрами о раковину, и, скрестив руки под грудью, сквозь прозрачные линзы очков тихо, как затаившаяся мышь, наблюдает за мной. 

- Твою мать! - от удивления выкрикиваю грубое ругательство.  Недовольно оборачиваюсь полотенцем и грозно выхожу из душа. Я прекрасно помню, как закрывала дверь в ванную комнату на щеколду! А как еще жить в общежитии, полном мужчин? У наглеца, видимо, есть свой ключ!

Я готова спустить на него всех собак, но не успеваю. Слова застревают в горле, когда раздраженно одной ногой наступаю на скользкий кафель и неуклюже подскальзываюсь. В попытке зацепиться  хоть за что-то, иначе страшно убьюсь, неловко размахиваю руками. Почти хватаюсь за створки душа,  но Мэкдок быстрее.  Он, не раздумывая, нежно, но крепко подхватывает за талию. В естественном порыве прижимает к своему раскаленному от напряжения телу.  Мое полотенце из-за слишком резких движений раскручивается и волной спадает на пол, открывая естественную наготу человеческого тела.  Проходит несколько секунд глупого объятия и этого странного гипнотического взгляда "глаза в глаза" после чего обязательно должен быть поцелуй, но мне этого отнюдь не хочется. Совсем, поэтому стучу по его рукам, держащим меня.

Безусловно, внутри теплится благодарность за спасение моей головы от сотрясения, но, пожалуй, можно отпустить. 

- Мэкдок...отпусти? - выразительно киваю, при этом замечаю его отчаянные попытки не смотреть мне ниже шеи. Но у него это просто отвратительно получается. Взгляд постоянно съезжает на мою грудь, которая упирается заостренными от холодами сосками в его футболку. Он постоянно и шумно сглатывает, словно вырабатывается огромное количество слюны. Как у голодной, жадной звериной особи. Выглядит жутко.   К тому же, он не спешит выполнять требование отпустить. 

Но по крайней мере заводит разговор, а не продолжает испепелять, съедать, пожирать  взглядом:

- Я изучаю ваши отношения между мужчиной и женщиной. И теоретически понял, как у вас происходит зачатие…

- Тебе похлопать, что ты теперь знаешь? - хладнокровно, при помощи издевки пытаюсь остудить огнеопасный разговор. Но для Мэкдока это исследование похоже важнее всего. Поэтому любые слова бессмысленны, а холодное безразличие против него не работает. В данную секунду для него нет ничего важнее идеи. Он ее безумно одержим. Горит ею! Возбужден!

 Признаю, врачи и ученые - самые ненормальные ребята, которых видела в жизни.

Несмотря на издевку, он настойчиво продолжает одной рукой держать меня под лопатками, а другой нежно на пояснице, пальцами слегка задевая ягодицы. Чувствуется, что пальцы подрагивают и намерены  спуститься еще ниже. 

Старик вновь молчит и только смотрит. Я медленно осознаю всю серьезность его слов и не могу по-иному реагировать, только так: унизительно для мужчины надсадно засмеяться над великодушным предложением:

- Неужели ты желаешь меня оплодотворить? Меня!!!!? - вся эта ситуация, мягко говоря, попахивает бредом. - Дружочек, сначала разберись с тем, что у тебя ниже пояса? - выразительно указываю пальцем вниз на соединенные участки наших  тел. От мужчины физически чувствуется очень сильный жар желания, но член, упирающийся мне в пах говорит о том, что у него не стоит на меня, либо слишком маленький. Одно из двух вариантов и оба унизительны. Поэтому без зазрения совести снова остужаю его пыл этим маленьким унижением:

- У тебя не стоит на меня, а для этого процесса сначала надо, чтобы поднялся!

Насмешливо поднимаю руку и сгибаю ее в локте, демонстрируя, какой бы мужской размер меня устроил (могучий: примерно от сжатого кулака и до сгиба локтя).

Слава Ч.1

Всю ночь не сплю, так как немного волнуюсь, как бы старик насильно не привел план к исполнению. Мало ли, засну, а среди ночи проснусь, когда он уже делает свое грязное дело. Мне по горло хватило трех попыток изнасилований, что-то больше не хочется. 

Но вселенское равновесие наконец-то оказывается на моей стороне.

На следующее утро старик просто дарит нам мужскую униформу, созданную из материала, смутно похожего на крокодиловую кожу. На прощание шепчет мне напоминание об уговоре, после чего спокойно провожает на скоростной поезд, который всего за пару часов перевозит на другой конец света. В очень холодное место, полностью скрытое пластом снега и наполненное морозным, свежим воздухом. Благо костюм, подаренный Мэкдоком, оказывается не только стильным и обтягивающим, но и обладающим хорошим теплообменом. Летом - не жарко, а в холод - комфортно. Правда, мой нос мгновенно краснеет от холода, едва выходим из поезда.

Мужчина - охранник, полностью вооруженный и автоматом, и черной огромной дубиной и неизвестно чем еще, встретивший на остановке, отводит нас и группу приезжих в направлении главного корпуса, где вскоре должно пройти первое собрание. На разговор в процессе передвижения не идет, отделывается короткими фразами. Просто проводит по заснеженной дороге к стеклянному высотному зданию в пять этажей.

При входе заметно очевидное столпотворение. Студенты рассыпаны вдоль лестницы и медленно продвигаются к дверям. 

При моем приближении некоторые из парней завершают беседу или застывают со стаканчиком кофе, кто-то исподлобья пристально наблюдает, время от времени покуривая сигарету. В своей привычной манере я, как и обычно, приветствую коллектив беззаботной улыбкой и взмахом руки. Но основная масса реагирует равнодушно, будто не замечает, но я все равно чувствую людское внимание. Очень тяжелое и сковывающее. Внимание не одного человека, а многих. Все головы, когда я прохожу с девушками, дружно поворачиваются в мою сторону.

Странно... трудно понять хороший это признак или же нет?

На последней ступени лестницы вход в здание преграждает рыжеволосый парень: 

 - Сцилла Харибда? 

Что надо ответить? Конечно, вместо ответа я настороженно киваю, из-за чего парнишка взрывается восторженными аплодисментами: 

- Вау! Это что-то с чем-то! Необыкновенно! Почему Генерал спас тебя, давай, признавайся!?

Ребята вдоль лестницы немедленно затихают, прислушиваясь к разговору. А я не знаю, как правильно ответить. Рассказать ли, что чуть не раздавила яйца командиру Эросу, но время идет, поэтому надо что-то ответить. В результате, не найдя правильного решения,  я неопределенно пожимаю плечами: 

- Само как-то получилось! 

- Ты крут, чувак! - восторженно округляя глаза, он бьет меня кулаком по плечу. В последующем громко комментирует мое чудесное спасение.  Остальные ребята лишь прислушиваются и самодовольно хмыкают на каждое слово. 

Я не особенно обращаю внимание на инцидент ввиду того, что толпа быстро продвигается и уже вскоре выплескивает нас в актовом зале, где будет проходить общее собрание.  Я занимаю с девочками места на желтых пластиковых креслах в четвертом ряду. Удобно устраиваюсь, как парень. Широко расставляю ноги в стороны и кладу руку на спинку соседнего кресла, где располагается Ламия. Всем видом я показываю насколько раскрепощена и уверена в себе. Типичная поза альфа-самца. Эрос постоянно сидит так в кинотеатре, забрасывая руку на мое соседнее кресло, и, воруя у меня попкорн или мороженое. Эти воспоминания даже на секунду вызывают ностальгию. Все же было немного весело. 

В то время, как зал заполняется людьми, я рассматриваю парней и провожу мысленный анализ. Сравниваю походку и фигуры. У мужчин - широкие плечи, но узкий таз. У меня же плечи и бедра одинаковых размеров, но талия гораздо уже. Ягодицы округлые, у мужчин же напротив - плоские, все объемы у них стремятся вперед, а не в зад.

Специальные кожаные костюмы с бронированными вставками сильно стягивают нашу фигуру, еще больше уменьшая нашу грудь и оставляя на ее месте небольшую плавную горку.  Между ног по-прежнему смотрится скудно, но, ладно, пусть парни считают, что внизу у нас маловато. 

Я анализирую парней ровно до тех пор, пока зал не затихает и на трибуну к микрофону не подходит первый представитель преподавательского состава. Среди учебного персонала обнаруживаю  Генерала. Он выходит четвертым по счету, и поскольку сижу на четвертом ряду и до него близко на радостях поднимаю руку и машу, но мое приветствие звучит откровенно инородно среди тишины, а Генерал и вовсе принципиально не отвечает, лишь хмуро сжимает челюсти, представляя меня невидимкой.

- Сцилла, ты сдурела? - Ламия аккуратно берет мою руку и насильно опускает, кивая всем любопытным студентам, вопросительно повернувшим головы в нашу сторону. Кажется, их сильно интересует, кто смеет нагло нарушать субординацию.

Я смею! А что? Он мне жизнь спас. Имею право. 

- Он милый! - шепчу подруге на ушко, уже вместе с ней пристально разглядывая Никандера (какое сложное имя, проще по-моему Ник). - Смотри, я с ним любезничаю, а он с каменным лицом стоит и смотрит. Делает вид, что меня не существует. Где-нибудь еще встречала подобную реакцию!? Забавный, не находишь? 

- Не нахожу, - грозно шепчет Ламия, пылая внутренним гневом из-за моего спокойствия. - А если он поймет, кто ты?

- Исключено. Посмотри на него внимательно, что можешь о нем сказать? - вновь киваю на трибуну. Имею ввиду его взгляд, полностью равнодушный ко мне и моему необычному поведению, а также на то, что он словно камень, стоит по стойке смирно и четко говорит, не думая и не видя этих жалких студентов, которых следует обучать. 

- Мы с ним чем-то похожи. Он тоже псих- одиночка и ему никто кроме себя драгоценного не нужен. Т. е, он влюблен в себя и свою работу, следовательно его “страстное” сердце занято, что исключает возможность рассмотреть во мне женскую особь. 

Слава Ч.2

После собрания мы занимаемся тем, что долго и нудно расселяемся по общежитиям, расположенным по кругу от главного корпуса. По просьбе нас с девушками спокойно заселяют в одну комнату, но проблема, что таких комнат в каждом домике: три. Душевые, туалет и кухня - общие. Соседов мужского пола у нас еще шесть и с ними придется сосуществовать. Терпеть их отрыжки… грязные носки...брррр. Эти мысли меня ужасают даже больше, чем заботы о том, как нам скрываться в открытой полупрозрачной кабине душа от парней. Как назло, кабин три и дверь в помещение не закрывается! И в комнаты не закрывается. Замков нигде нет.

Вечером перед сном студенты проходят дружную вакцинацию. Смысл которой оказывается в снижении уровня тестостерона и чего-то еще, благодаря чему мальчишки станут спокойнее и буду заниматься учебой, а не страдать ерундой (это со слов медиков). Звучит безопасно для женского организма, поэтому мы с девушками не сопротивляемся прививке.

Со следующего же дня начинаются бесконечные лекции, которые не дают заскучать или просто передохнуть. 

Позднее я узнаю, что за возможность учиться на эту профессию ежегодно сражается множество выдающихся личностей, которые буквально расшибают лбы на пути к поставленной цели. А мы получается просто так занимаем учебные места и естественно это вызывает общественное негодование.

В интернете нахожу несколько блогов, посвященных новости касательно чудесного возвращения куска мяса к разряду живых. Всех интересуют одинаковые вопросы: “Чем Харибда заслужил благосклонность и как воспользуется вторым шансом на жизнь?”  Похоже, генерал героическим спасением обычного куска мяса сделал нас известными.
И не всем по нраву, что некий неудачник Сцилла Харибда получает много славы и занимает столь исключительное место. 

В первую же неделю обучения на одной из последних пар обнаруживаю подарок на парте. Негласно мы успели поделить места в кабинетах, поэтому кто-то оставил его явно для меня.

На парте лежит альбомный лист, на котором изображен рисунок, выполненный синими чернилами и рукой посредственного художника. Только не совсем понимаю, что на нем изображено. Кручу-верчу листок, Ламия и Хельда заглядывают мне за плечо, рассматривая самодельный подарок.

Предположительно на нем виднеется толстый шланг? Или что это? Змея с двумя…

- Это же член! - Хельда, сидящая позади нас с Ламией, не сдерживает смешка, а после, прикрыв ладонью рот, хихикает, отчаянно пытаясь подавить рвущийся наружу хохот. 

Похоже, догадка верна. Это толстый лежачий шланг-член с волосатыми яйцами. Вот такие приколы мне знакомы, только подобными вещами обычно занимаются девушки, стремясь унизить другую. То есть, откровенно унизительно говоря ей, что та сосет чей-то член. Интересно, чей член я сосу и что означает в мужском мире этот рисунок? Сразу узнаю старую добрую русскую школу или университет. Аж на душе становится тепло. 

Покрутив рисунок, на обратной стороне листа обнаруживаю якобы диалог Генерала и меня, где я, как пиявка присасываюсь к великому Никандеру и прошу подержать член, а он в ужасе пытается от меня отделаться. 

Как только дочитываю, явно из “трубочки”-ручки с характерным свистом в макушку стреляет мокрая бумажка. 
Прекрасно, теперь мои прекрасные длинные вкусно-пахнущие волосики в слюнях от неизвестного объекта.

- Эй, Харибда, скажи за какие заслуги такое ничтожество было спасено?

Раздраженно поворачиваюсь в полоборота, разглядывая группу, а именно ухмыляющихся злобных парней, плюющихся ядом. И естественно понимаю, кто сейчас со мной разговаривает. Должно быть, парень ожидал увидеть смущение или слезы, но видит лишь недовольный прищур и явное предостережение, поэтому мгновенно перестает улыбаться в виду того, что необходимый эффект не достигнут. Я не опозорена.  

Чем больше смотрю в глаза весельчаку, держащему трубочку, тем больше он теряется от пристального взгляда. Я тоже умею давить бесполезных комаров. 

Мальчик… мне даже становится смешно от такой наивной, глупой попытки меня унизить.  Я такой буллинг в школе пережила, что пытки в лагере смерти - Аушвице покажутся благодатным раем на прекрасной Земле. В 11 лет я весила шестьдесят пять килограммов. Надо ли напоминать, как дети и подростки бывают жестоки по отношению к тем, кто отличается от стада? Главной причиной буллинга был на удивление не вес, после того, как я похудела, гонения продолжились. А дело оказалось в том, что я не лебезила перед другими, не восхваляла красавиц класса, не увлекалась в том возрасте мальчиками, не хотела проводить время, играясь во дворе в детские забавы, ведь у меня были свои стремления и мечты. Я хотела стать, как можно умнее и известнее, чем мои знаменитые родители.  
Из-за того, что я не входила в стадо класса, меня возненавидели. Если не относишься к нашим, то ты враг. Вполне в логике зверей и маленьких детей.

Меня окунали головой в унитаз, заставляли жрать сырую землю из-под их ног. Прям наклоняли головой в жижу и…заставляли захлебываться, пока не открою рот и не хлебну грязи, но хватит неприятных воспоминаний. Я выросла специально не такой, как они, не подчиняюсь стаду и делаю все, как захочу. Вопреки попыткам меня сломать, я никогда не прогнусь под чужие желания и лебезить перед другими не стану. 

- Дорогой художник и уважаемые господа! - нейтральным тоном обращаюсь ко всей группе, но смотрю на специалиста по плевкам.

Встаю с места, чтобы меня видели и поднимаю "картину" высоко вверх, чтобы дать всем хорошенько рассмотреть высокое изобразительное искусство. Тут же звучат сдавленные смешки, плохо маскируемые под кашель.

- Итак, как вы видите…- обвожу выдающуюся часть тела Генерала. - Предположительно, здесь изображен член нашего глубокоуважаемого Генерала с сохранением...эээмммм...как бы сказать, - делаю вид, что задумываюсь и направляю в голос еще больше яда и пренебрежения. - С сохранением формы, цвета кожи, размеров, как и у первоисточника (примерно в десять сантиметров), и степенью волосатости. Потому что если это клевета, то у Генерала могут глаза на лоб вылезти от этого " художества" и вас могут засудить. Я настоятельно рекомендую в следующий раз член Никандера изображать более достоверно, вплоть до миллиметра, а то всем нам будет очень плохо! - прискорбно качаю головой.  Некоторые студенты оценивают юмор, а мастер по плевкам ощутимо багровеет.

Слава Ч.3

В тексте используются слова из песен группы Звери: "Молнии" и "Лапами вверх".

POV Сцилла

Время давно за полночь, но до сих пор нет сна. И хоть от усталости к концу дня обычно приползаем на четвереньках, сколько не стараюсь сегодня заснуть - не получается. Веки смыкаю, но они постоянно раскрываются.  После длительной борьбы с собой, надеваю легкую ветровку сверху на пижамные штаны и футболку,  после чего в одних тапках перебегаю из общежития в столовую, расположенную неподалеку. Через несколько зданий. А по-моему, по масштабу это скорее элитный ресторан.

Здесь высокие потолки, огромный камин и множество королевских деревянных кресел, окружающих столы. Все предметы из древесины, покрытой темно-красной краской. Настоящая деревенская снежная сказка.  Пахнет морозом, свежестью и  комфортом. В особенности радует, что являюсь последней посетительницей. Бармен и повар уже  активно готовятся к закрытию ресторана. Молодой парень-бармен из-за моей милой улыбки (уверена именно она топит мужские сердца) соглашается приготовить глинтвейн. Моему счастью нет предела, ибо сильно хочется в одиночестве придаться меланхолии и подумать. Чтобы никто не мешал и не лез в душу.  

Присаживаюсь в закрытый угол и занимаюсь тем, что в гордом одиночестве смотрю на ледяные снежинки, витающие за окном, а глинтвейн  приятно согревает горло и желудок. Со временем становится гораздо спокойнее на душе, и в связи с ранним подъемом на занятия, возникает мысль пойти поспать. Но меня останавливает звонок колокольчика над дверью. Всего пары секунд не хватило. Ушла бы пораньше и не встретила бы пять рож одноклассников, включая  "художника". Опоздала на какие-то жалкие минуты. Черт!

Активнее встаю, отодвигая пустую кружку, и выхожу из-за стола, продвигаясь в сторону выхода. 

- Хариааабда, какие люди? Так... так и что ты здесь делаешь один? Куда бежишь? Посиди с нами, пообщаемся!? - мне резко и одномоментно пресекают дорогу со всех возможных проходов.

По поведению понятно, что меня останавливают не ради того, чтобы выпить чайку на сон грядущий.

Массивные тени надвигают. Плывут, словно по воздуху, без единого звука, смыкая добычу в живое кольцо. В ресторане - тишина и легкий полумрак, лишь в камине потрескивают поленья, окрашивая ресторан кроваво-оранжевым светом. 

Людское кольцо плотнее сжимается, и я на расстоянии чувствую исходящую от мужчин звериную агрессию. Еще несколько шагов и кольцо по максимуму сдавит, и я задохнусь. 

Я думала исключительно в женском коллективе можно встретить ревность. Но сейчас в молодых мужчинах я явственно чувствую вспышку ревности. Парни искренне восхищаются Генералом, а меня считают любимчиком, который крадет его внимание. Ведь ни с кем больше Генерал не пожелал вести беседу на собрании. Более того, меня он возвысил и подарил место в академии, поступление куда весьма проблематично.  

Слова парней подтверждают догадки:

- Как ты смеешь обращаться к великому Генералу? 

- Чем ты, неудачник, заслужил место в академии? 

- Почему Генерал пестается с тобой?

- Сколько мы пахали ради этого места и сколько ты!? 

- Может быть я - гений, поэтому заслужил место? - со смехом пожимаю плечами, плавно отступая, хотя не в моих правилах отступать, но в данную секунду стоит включить серое вещество на максимум, и я это делаю. Озираясь, не спеша отступаю, тем не менее преследование продолжается. Стервятники наступают, идут на запах сладкой крови и загоняют в ловушку столов и стульев. 

Понимая, что лишилась выхода, предпринимаю попытку рвануть, молниеносно запрыгнув на стол, но многочисленные руки тут же  дружно хватают за ноги, за плечи, одежду и скатывают вниз. Шарахают об пол. 

- Куда побежал?

- Как же он меня бесит. Вы посмотрите на него, весь такой самоуверенный!

Эти уроды заняты оскорблениями, поэтому появляется возможность подняться с колен. Может быть глинтвейн поспособствовал эмоциональному расслаблению, а может быть затрахало всё это. Мне отчаянно надоела людская зависть и ревность, хоть волком вой. 

Из-за чего, вскинув руки, я обращаюсь к потолку:

- Господи, за что? Что я сделала на этот раз? - спрашиваю у невидимого собеседника. -  Старушку не перевела через дорогу или что?

- Эй, Харибда ты закончил разговаривать сам с собой!? - плевать на этих уродов. - Ебашь его, пацаны!!!

С усталым выдохом поворачиваюсь и как раз вовремя, чтобы встретить лицом мощный кулак. К сожалению, мой идеальный ровный нос хрустит от удара, а в глаза брызгает фонтан собственной крови. 

А теперь вынуждена теееерпеть, напрячь мышцы и терпеть. Ведь я же мастер по терпению. И пусть, как вокруг новогодней елки, ублюдки водят хороводы, но я не дам им почувствовать триумф победителей.

Сначала один бьет в спину.  От удара отбрасывает в объятия другого. Тот любезно подхватывает за плечи, а после с оттяжкой бьет под дых. Итак по кругу. Удары отовсюду. Слева, справа. Поднимаю руки, ставлю блок перед лицом, чтобы не изуродовали и не разбили голову. Вижу, чувствую, как они приближаются. Синхронные, яростные удары со всех сторон. И нет, мне не страшно. Совсем. Мне просто интересно… За что? И почему виновата именно я, а не Хельда, например? Она ведь то же была возвращена к разряду человека? И за какие грехи я была направлена в это место? В проклятый мужской ад на Земле? Соглашусь, я не самое лучшее творение Господа. Эгоистична, равнодушна к людям. Имею свое мнение, люблю веселиться над людьми и не знаю запретов. Но, пожалуй, и не самое плохое создание. Если человек не является спокойным и тихим, то значит, он грешник и достоин наказания? Так он считает? Он меня ненавидит, поэтому уничтожает? Поэтому наживую режет? 

Это он виноват... Именно он и никто другой. 
Если бы не он, то сейчас я бы была счастлива…
Это он во всем виноват!

Знаю, глупо винить Господа Бога в людских бедах, но по-другому не могу.

Ублюдки дают передохнуть и отдышаться.

Аффект

Сквозь легкий полумрак, царящий в ресторане, жадно впитываю мужской силуэт. Отчаянно до дрожи в теле желаю разгадать в жестах или в повороте головы что-то знакомое. Например, привычку потирать подбородок пальцами, когда задумывается, или теребить мочку уха при сильной обеспокоенности. От сильной надежды трепещу всем телом:  сердце ускоряется, а дыхание напротив замедляется. От сладкой эйфории губы непроизвольно растягиваются в широкой, счастливой улыбке. Замираю. Смотрю на мужчину. Ни дышу, ни моргаю, ни двигаюсь, страшась спугнуть мираж.  

Если на "троне" Алек, то просто сдохну от счастья...

С беспокойством прислушиваюсь к разговору:

- Мы не вмешаемся? Драки ведь запрещены уставом? - я жадно слушаю голоса и даже этого второго, который возможно обращается  к Алексу, ведь не важно кто говорит, а главное, что скоро ответит необходимый мне человек. Еще пара секунд и услышу голос, что помню, что жажду больше всего.

- Мы понаблюдаем. Принеси-ка нам виски! - командует мужчина, повелительно махнув рукой в направлении барной пустующей без официанта стойки, куда немедленно отправляется посланный помощник. - Ребята, что же вы остановились? Продолжаем, я весь во внимании. Такое знатное зрелище, а я пропускаю. Будьте столь любезны развлечь меня перед сном! - теперь повелительным взмахом милостиво разрешает продолжить мордобой уже нам. 

Ситуация парализует не только меня, но и моих убийц, что стоят поодаль, будто не они выбивали из меня дерьмо, а являются лишь прохожими. Обычными зеваками, заглянувшими среди ночи в ресторан, где обнаружили странного парня, умытого собственной кровью. Трусят, поскольку понимают, что за нарушение устава поплатятся. Вся напускная бравада мигом стирается. 

А моя улыбка при узнавании гостей медленно разглаживается. Ломается. Уголки губ от разочарования "падают".  Плечи понуро опускаются, а голова, как отрубленная, обречено свешивается, и теперь я просто смотрю на деревянный пол. Себе под ноги. 

- Новобранцы внезапно оглохли? Если не продолжите, то всех до одного отчислю с позором и, соответственно, опущу до уровня мяса. Иных вариантов нет. Поэтому действуем, как я приказываю. Для Харибды отдельное проверочное задание. Выполнишь его и получишь лишние балы от меня лично. Задание такое: " Ты попадаешь в засаду. Пятеро против одного. Подкрепление прибудет ровно через три минуты. Если через три минуты будешь стоять на ногах, то задание выполнено. Дам лишь один предмет для обороны. Лови… 

Краем глаза фиксирую, как в меня летит темный продолговатый предмет. Достаточно поднять руки  и без труда поймаю, но от шока не могу двигаться.  Поэтому черная дубина из неизвестного прочного материала, которой пользуются преподаватели и охранники в воспитательных целях, с глухим стуком брякает на пол. С равнодушием слышу комментарий о своей криворукости, после чего поднимаю взгляд прямо на человека, которого в темноте по ошибке приняла за дорогого Алека.

- Бейтесь! Бегом-бегом! - он подбадривающе щелкает пальцами снова и снова. Не дождавшись реакции, неудовлетворенно вздыхает так словно ему до чертиков надоело ждать. - Ребята, продолжаем, в противном случае, я искренне сочувствует всем, кто попадется мне под руку. 

- Бе-гом… он шепчет по слогам последний тихий приказ. Отвлекается, принимая виски, доставленное заботливым помощником, после чего с последней каплей терпения легонько шлепает ладонью по подлокотнику кресла, отчего я моргаю. Этот хлопок выглядит, как первый удар. Пока что легкий, но вскоре может стать очень болезненным для всех в случае не подчинения.  Жест воздействует быстрее и эффективнее, чем любые крики. Зашуганные парни нервно действуют. Переглядываются, молча кивают, решаясь на следующий шаг.  Уже не так агрессивно, как прежде, и не так вдохновенно, а просто понимая тщетность сопротивления. 

Во время их нерешительности мне хватает времени на всё. На то, чтобы отмереть, и чтобы наклониться, а так же взять предмет самозащиты с пола.  И хватает на то, чтобы медленно принять разбивающую меня вдребезги мысль:

"Это оказывается всего лишь навсего жалкий Генерал с Михаэлем. Почему именно он? Чем этот мужчина заслуживает второй шанс, а Алек нет? Сейчас ненависть к Генералу больше, чем к кому бы то ни было, ведь по ощущениям именно он занимает место Алека."

Сердце опять трещит по швам. Задаюсь в очередной раз вопросом: сколько еще оно будет разбиваться? Оно что крошится, а потом кое как склеивается лишь бы функционировало?

Пальцы так сильно сжимаются на дубине, что хрустят и немеют в одном положении, а на предмете самообороны остаются глубокие выемки. Волна дрожи простреливает тело.  Мгновенно приливает огромный поток сил и адреналина.  Скулы сводит от силы зажима челюстей, глаза жжет яростью, дыхание учащается. Безумие потери снова захлестывает гигантскими удушающими волнами, и я морально задыхаюсь, как когда-то в не столь далеком прошлом. 

Зачем они пробудили воспоминания? Ламии с трудом удалось меня вытащить с того света, а они вновь погрузили в слепую надежду. Это плохо! Очень плохо! Я чувствую, как снова отказывают тормоза. Схожу с ума от бессилия перед судьбой. Я всех сейчас ненавижу. Всех. На втором месте после Генерала себя, ведь я еще жива и за то, что везде до сих пор вижу Алека. Ненавижу себя за эту слабость. 

 Готова голыми руками раздавить бесполезные людские черепки!

- Ублюдки!  - цежу сквозь зубы, обращаясь конкретно ко всем, но выходит, что к первому парню, наиболее близко расположенному ко мне. Вижу, как от моего ядовитого шипения, переполненного ненавистью, он пугается. Трусливо отодвигается назад, прячась за ближайшим столом. Далеко не они выглядят нападающими на невинную жертву. Напротив они ошеломлены и запуганы. Это я! Я первая наношу сумасшедший удар, вкладывая в него всё имеющееся отчаяние, ярость и боль, помноженную на тысячу процентов. Сумасшедшая улыбка эффектно украшает мое неадекватное состояние и подводит к грани безумия, куда я с огромным желанием и накопленной жестокостью ныряю. Без раздумий и слепо я просто бью по всему, что попадается под горячую руку.  

Галлюцинации

POV Никандер

Несколько нудных часов решаем срочные вопросы, касающиеся возникшей драки в ресторане. Вызываем рабочих для уборки помещения, а пятерых зачинщиков, с трудом стоящих на ногах, пинком под зад выпроваживаем с территории академии. Идиотов отчисляем без лишних вопросов, а синяки по всей роже послужат им хорошим напоминанием о трусости и никчемности. Пусть хотя бы несколько дней, глядя в зеркало, будут видеть свой приговор - Ничтожество! Люди, которые подсиживают и гнобят члена своей же группы, никогда не научатся работать в команде. А мне нужны выдающиеся личности, способные преданно и без вопросов прикрыть незащищенную спину товарища.

Первая неделя уже показывает зачатки характеров и мужские принципы. Не сомневаюсь, к концу обучения естественный отбор отсеет ненужных студентов, и мне не потребуется выполнять грязную работу по отчислению ленивых и трусливых. 

Я не провожу лекций в академии (на это нет времени), единственное, чем занимаюсь: время от времени появляюсь на практических занятиях студентов и оцениваю результаты работы. Для меня и остальных преподавателей имеются комнаты в общежитии, где могу переночевать, но не часто использую. Лишь в исключительных случаях. Сегодня именно такой день. 

Заходя внутрь, первым делом раздраженно сбрасываю пальто и, не глядя, швыряю вещь на Михаэля. Чихать, поймает руками или лицом. Судя по заторможенной реакции, вряд ли успевает отреагировать, отчего одежда несомненно повисает на его голове.  

Я, не заботясь о личных чувствах секретаря, начинаю путь по лестнице наверх, при этом отдаю не терпящий отлагательств приказ:

- Выкини из общежития и сожги! Моя одежда насквозь провоняла кровью и потом Харибды! 

- Непосредственно сейчас? В четыре часа утра? А до завтра не подождет!? - в спину доносится жалостливое нытье и скулеж.  Но мне плевать и на поздний час, и на просьбы Михаэля.

Не надо мне перечить, я, кажется, ясно выразился? По-прежнему не глядя, указываю себе за спину  предположительно в направлении двери и повторяю приказ, хотя не люблю этого делать: 

- Сжечь! 

С показательным обиженным выдохом Михаэль хлопает дверью и идет выполнять странный приказ: сжечь мое пальто. А я иду на второй этаж: в отсек жилых преподавательских комнат.

Преподаватели давно спят (по этажу гуляет дружный храп), так что по пути в душ они мне не встречаются. И это совершенно прекрасно, ввиду того, что мое настроение хуже, чем перед намеченной встречей с Росом. И встреть я посторонних лиц на этаже, ничем хорошим это явно не закончится, ведь надо же мне извлечь свою агрессию? 

В ванной незамедлительно включаю душ.  Маскимально быстро вынимаю пряжку из ремня, поспешно расстегиваю джинсы и снимаю. Движения резкие и хаотичные. Просто изнутри сжирает дикое ощущение, словно одежда горит в местах соприкосновения с кожей.  Футболку с той же скоростью стремительно стягиваю через голову. Хочу быстрее отделаться от всякой одежды.  

Пока убирали последствия драки и решали вопросы с исключением, я все время ощущал на себе странный запах Харибды. Думал исключительно верхняя одежда при физическом контакте с неудачником пропиталась им, но нет.

Сейчас подтягиваю футболку поближе к лицу, глубоко втягивая запах, и понимаю, что она действительно пахнет им. Он держался за мою шею, а кончиками пальцев касался воротника футболки и именно из-за этого здесь особенно чувствуется насыщенный аромат. Чем больше вдыхаю, тем отчетливее осознаю очень страшное появление у меня обонятельных галлюцинаций!  Но подобное невозможно, ибо это дикий бред.  

Раздраженно хватаю футболку и за несколько рывков по швам разрываю одежду, отбрасывая лохмотья в стену. 

Но несмотря на то, что сначала выбросил пальто, а сейчас избавился от всей одежды, запах по-прежнему не исчезает. Он повсюду витает и щекотит обоняние. Неужели руки? Поднимаю их ладонями вверх и медленно подтягиваю к лицу. За несколько сантиметров до лица приостанавливаю, потому что неожиданно, как громом шарахает, и я понимаю, чем в реальности занимаюсь. Мое странное поведение, кажется, стремительно прогрессирует. Я намереваюсь обнюхать мужика через собственные ладони!

Не иначе, как я ебнулся?

Ох, этот вонючий запах Харибды. Чем больше стараюсь не думать о нем, тем сильнее думаю. Запах постоянно проникает в нос.  Как мерзкий ацетон. От него очнешься даже, если находишься присмерти. Мощный, жгучий, шарахает в кору головного мозга, растекаясь по всем нервным импульсам. И теперь в моей чумной голове фейерверк мощнейших молний. 

Регулирую температуру воды и, снижая ее почти на максимум, я очень стараюсь найти причину своего поведения. Скорее всего причина в никчемности Харибды и в его внешнем виде. Фигура слишком костлявая, чем напоминает ребенка, и я естественно могу испытать желание защитить обиженного мальчика. К тому же, лицо у него… какое-то… странное… не такое. Не как у нормального мужика. Мысли о лице Харибды не успокаивают меня, а напротив прибавляют новый виток к пламени ярости. 

Этот даун только и умеет хлопать своими длиннющими ресницами (и как на них не взлетает, до сих пор удивляюсь) и щериться, как имбицил!

И в общем, мне  не насрать, чем он воняет? Не насрать, жив он или нет?
Не насрать, станет ли он следующим мясом или нет?

На губку выдавливаю огромное количество геля, чтобы перебить запах.  Все тело, включая лицо, тщательно натираю до такой степени, что кожа распаривается и становится краснющей, как у алкоголика со стажем. А мне все мало. Тру и и тру кожу, потому что обонятельные галлюцинации не проходят.  Уродский ацетоновый запах повсюду... 

По окончании душа выхожу за полотенцем, а  Михаэль, сонно подпирая плечом стену, уже заботливо подает его. Затем встряхивает головой и начинает заботливо вытирать: плечи, спину, живот. Еще немного и приступит к яйцам, поэтому полотенце выдираю и приказываю ему идти спать, а меня оставить в тишине и спокойствии, ибо мне не спится и необходимо проанализировать прошедшие события.