Дисгардиум 11. Вне игры

Пролог. Хлоя

— Это конец, Хлоя… — Из динамиков голос Кирана Джексона, управляющего директора компании «Сноусторм», звучал убито. Самого Кирана в кадре не было, он то ли спьяну, то ли нарочно направил объектив комма в сторону. — Арто Менфил сегодня поставит вопрос о полном смещении директората.

— Но почему? — удивилась Хлоя Клиффхангер, директор по связям с общественностью. — Да, Чумной мор ликвидирован, но ведь нежить осталась! Разве не…

— Нет! — оборвал ее Джексон. — Ты совсем тупая? Нет фракции — нет выбора расы для игроков! Нет Чумного мора — нет легатов, нет заражения! А долбаный Шеппард еще и третий храм Спящих воткнул! Так что слушай меня внимательно, Клиффхангер… — До Хлои донесся свист впрыскиваемого «Ускорителя», Джексон шумно втянул воздух и зарычал. — Менфил инициировал совещание и досрочные перевыборы совета директоров. Прибудет сам Хаген. Ты, я и все наши люди… Мы должны собраться раньше, чтобы продумать линию поведения на совете. Тебе понятно? Собирайся и немедленно выдвигайся!

Джексон отключился не прощаясь. Хлоя, убедившись, что связь оборвалась, выругалась:

— Козел.

Трясущимися руками — от нервов, злости, недосыпа и усталости — она достала сигарету и прикурила. Затянувшись полной грудью, задержала дым в легких, давая эко-никотину впитаться в кровь, почувствовала, как слабеют ноги и ускоряется сердце, и выдохнула. Кончик сигареты тлел, а Хлоя как могла оттягивала время, понимая, что, когда докурит, день, и без того начавшийся слишком рано, собьет ее с ног и потащит по кочкам — даже может статься, что вечером она лишится работы…

Хлоя Фрея Клиффхангер воспользовалась правом сменить фамилию в двенадцать лет. Словно накаркала — вся ее жизнь превратилась в череду взлетов и падений в пропасть, но каждый раз ей удавалось зацепиться за край и выкарабкаться.

То, что сейчас происходило в «Сноусторме», началось полгода назад, когда один идиот-школьник встретил другого идиота-непися, а потом еще одного, только уже босса инстанса, управляемого оницо. Серия случайностей и безумных совпадений, и что в итоге? Персонаж-«угроза» A-класса, управляемый упертым бараном.

Любой другой на его месте уже давно разбогател бы и купался в бассейне на крыше небоскреба, попивая коктейли в окружении моделей. Угораздило же стать первым игроком-легатом Чумного мора именно Шеппарда! Мало того что паренек сломал все планы по сценарию запуска новой фракции, так он еще и переметнулся к Спящим и теперь угрожает всему Дисгардиуму! Подумать только, уже три храма!

Осознав, чем грозит корпорации «Сноусторм» и ей в частности явление в Дис всех Спящих, Хлоя вспотела.

Новость о третьем храме пришла под утро.

Хлоя сладко спала в объятиях мускулистого парня-модели, снятого на вчерашней частной вечеринке, когда ей позвонил Эрвин, ее помощник, и принес плохую весть. Следом с ней связался Киран и сообщил кое-что похуже — строители Зеленой лиги почти завершили возведение четвертого храма для Скифа.

События развивались так быстро, что Хлоя с того момента не успела ни одеться, ни привести себя в порядок. Правда, ей хватило здравомыслия разбудить и вышвырнуть партнера по ночным утехам — после чего Хлоя нырнула в виртуальный рабочий офис и принялась оперативно решать, что делать. В таких вопросах от директора по связям с общественностью мало что зависит, но Хлое нужно было знать, что говорить людям. Новости Дисгардиума, от которого зависели жизни огромной доли населения планеты, были популярнее, чем локальные войны с дикими или колонизация Марса, а Хлое только удалось погасить пожар, вызванный стримом Дестини Виндзор о смертях неграждан, взявших нежить…

Кому в голову пришла светлая идея подпитать ИскИн, управляющий Нергалом, Хлоя уже не помнила, но это сработало. Получив больше ресурсов, лучезарный бог использовал все силы, чтобы предотвратить явление четвертого Спящего. Как и что именно произошло, Хлоя пока не знала, но надеялась выяснить на грядущем совещании…

Пора было собираться. Даже без криков и воплей Джексона она понимала, что в ближайшие часы определится не просто ее дальнейшая карьера, но и вся жизнь. Если ее выпнут из «Сноусторма», найти работу в компании такого же уровня будет непросто. Скорее невозможно. Что непременно повлечет за собой понижение гражданской категории, а Хлоя лучше умрет, чем примет это. Хорошо, она подстраховалась и предприняла кое-что, о чем Джексон не в курсе, но именно это спасет и самого директора, и Хлою…

Десять минут в регенеративной капсуле придали бодрости, освежили лицо, очистили кровь, нормализовали гормоны и привели мозги в порядок. Еще пять ушло на автомейкапер, чтобы стать красивее, и подбор гардероба. На совете директоров ей нужно было выглядеть серьезной, внушающей доверие, но природную сексуальность она затенять не собиралась. Хлоя посмотрела на себя в зеркало, пощелкала пультом, критически оценивая свое отражение в разной одежде, остановила выбор на деловом костюме, посомневалась, отбросила его и предпочла белую сорочку и облегающую темную юбку до колен. Подумав, добавила к образу очки в золотой оправе и черные чулки. От туфель на высоком каблуке отказалась — Киран не любил, когда подчиненные выше него. Вместо них надела белые теннисные кроссовки, чтобы придать образу демократичности. Палладиевый браслетик на загорелом запястье дополнил костюм.

Она изучила свое отражение и кивнула. Сойдет.

Хлоя поднялась на лифте на крышу дома и села в премиальный флаер, выданный компанией. Не «Феррари-Фалко», всего лишь «Сноусторм-Лайтнинг» — самое то для ее уровня.

Когда флаер взлетел, она расслабилась и включила свой комм — личный, не корпоративный. В череде сообщений мелькнуло одно, пришедшее от неизвестного отправителя с пометкой «После прочтения сжечь»: «Провал». Хлоя пожала плечами. Провал? Что еще за провал? Не тот же, что был на Играх?

То, что сообщение от Вивиан Галлахер, она осознала, только когда подлетела к офису «Сноусторма». Козырь, который она собиралась использовать на совещании, испарился — Шеппард избежал захвата и сохранил статус «угрозы».

Глава 1. Сковородка

Проснувшись от того, что Ханг пихнул меня в плечо, я все еще продолжал грезить наяву и видеть окровавленные тела друзей. Перед мысленным взором стояло побелевшее лицо Малика — глаза его были закрыты, а ресницы, такие длинные, что кончики их подрагивали от сквозняка, поднятого кондиционером, создавали впечатление, что мой друг жив, просто спит, задремал на мгновение и вот-вот поднимет веки, взглянет на меня с обычным своим смешливым выражением и спросит: «Эй, ты чего выдумал?»

Рядом с ним лежало скрюченное тело Трикси. Из-за горба карлик нелепо свернулся, застыл на боку, но его умиротворенное лицо казалось расслабленным, словно он наконец-то нашел покой, и это было странно, учитывая, в каких муках и с какой болью он погиб, когда сгусток плазмы прожег ему позвоночник и спалил сердце.

Но страшнее всего было видеть безумно красивую Марию. Смерть разгладила морщинки, и она выглядела беззаботной девушкой с мягкой улыбкой на губах; видимо, к ней с окончанием жизни тоже пришло отдохновение. Возле нее находился мешок с телом Роя, чье лицо было настолько обезображено, что узнать мужчину можно было только по широкой груди и мышечному рельефу уже бессильных рук…

Никогда в жизни я не испытывал такой жуткой, чистой, концентрированной ненависти, прожигавшей не только душу, но и, казалось, кожу. Вспомнилось, как вкрадчиво Сесар Кальдерон намекал на то, что все игроки — люди, и он знает, как их найти. Он имел в виду легатов и «Элиту», но ведь «Дети Кратоса» тоже смертные из плоти и крови? Они взаимодействуют с другими людьми, а у Картеля везде агенты… Как говорил Полковник, флаер может внезапно потерять управление, капсула, пусть и премиальная, — засбоить, стена — обрушиться… Да что угодно может случиться…

Но это казалось неправильным. Хотелось сказать ИМ в лицо, за какие именно поступки преступники получают возмездие, и посмотреть, как в ужасе расширяются зрачки… при виде тающего богатства, растворяющейся, утекающей сквозь пальцы власти, ускользающего могущества. Мне хотелось поставить Галлахеров на место неграждан, дать им испытать нужду, боль, страдания, страх… Вот только пока непонятно, как такое сделать. Даже если я стану в Дисе богом, до активов Галлахеров мне не дотянуться — а это компании, капитал в хедж-фондах, недвижимость, коллекции картин, вин и цифровых произведений искусства… Хаотично перебирая в голове способы отомстить «Детям Кратоса», я скрипел зубами от бессилия, так ничего и не придумав, но решимости было столько, что сдаваться я не собирался.

Из-за переживаний и утомления к концу полета кровь гулко и больно стучала в висках. Шатаясь, я выскочил из флаера вслед за Хангом и Тобиасом и чуть не упал — тело еще не пробудилось, слишком глубоким был мой сон, который постоянно прерывали проверками на границе гражданских дистриктов. Друзья придержали меня, не дав упасть.

Ханг заботливо поправил галстук на моей шее, озабоченно всмотрелся в лицо:

— Ты как? В порядке?

— Все норм, не выспался… — Голос звучал сипло, я зевнул, сворачивая челюсть, прикрыл рот, мотнул головой. — Попить есть что?

Тоби покопался в рюкзаке, вытащил и протянул мне бутылку с водой.

— Выспишься, тесты только завтра, — сказал Ханг, пока я утолял жажду.

— Уверен? — сурово рыкнул Хайро. — Слышал, что там, наверху, каждый год извращаются, меняя условия тестирования. Кто знает, может, вас начнут оценивать уже на пороге.

— После регистрации встретимся? — спросил Тобиас.

— Если окажемся в одном блоке, обязательно, — ответил Ханг. — Ты-то сам как, Тоби?

Парень поскучнел, осунулся, весь сжался, как больной воробей.

— После Бездны вздрагиваю от каждого шороха. — Он повел плечами, словно вспомнил что-то страшное. — Ничего не помогает, ни молитвы, ни…

Слушая их, я осмотрелся, сам не зная, что ожидаю увидеть. Чтобы добраться сюда, мы трижды меняли флаер на крытых парковках, пока не долетели до четвертой — в паре кварталов от здания Всемирного центра оценки претендентов на гражданство или смену категории. Даже будучи сокращенным до аббревиатуры, название оставалось слишком громоздким, потому чаще это место называли просто ЦО, то есть Центр оценки.

Мы пересели в очередной неприметный флаер; он поднялся над небоскребами, такими огромными, что некоторые протыкали облака и вершинами устремлялись ввысь. Злость немного отступила. Я глядел по сторонам и ловил себя на том, что соскучился по полетам, по этим просторам, дорожным артериям, соединяющим здания под самыми облаками.

Когда поднялись еще выше, стало ясно, что следующий конгломерат жилых домов последний. Дальше должен быть красивейший парк, похожий на сказочный лес, а в его середине — здание ЦО.

Или, если проще, Сковородка. Так ЦО называли в нашем дистрикте. Здание, если смотреть сверху, и вправду походило на громоздкую посудину — невысокое, круглое и приплюснутое, к тому же строение имело «ручку» — уходящую на север и ввысь взлетно-посадочную парковку, по краям которой тянулись высокоскоростные трассы для тех, кто предпочитал передвигаться наземным транспортом. Хотя бытовало и другое объяснение народному названию — претендентов на гражданство по-настоящему прожаривали, прежде чем взвесить и оценить. Прямо как ощипанную голубоватую тушку цыпленка перед готовкой и поглощением.

Хайро припарковал флаер возле съезда с асфальтовой трассы на парковку, где нас сложно было обнаружить и разглядеть журналистам. Насколько я понял, безопасник активно использовал сеть друзей и знакомых, поручал им разовые задания вроде подготовки сменных флаеров. Один из таких его знакомых стал нашими глазами у десятиэтажного здания ЦО. Пройти неопознанными не получится — на территории вокруг Сковородки запрещены любые маскирующие гаджеты, но хотя бы знать, что нас ждет, было полезно.

Лично меня ждали сразу две «прожарки» — сначала журналистами, потом членами гражданской комиссии. Так что я в какой-то степени должен был стать на этом званом вечере главным блюдом.

— …пресс-конференцию, но вряд ли мы узнаем, что на ней было, пока не выйдем из Сковородки, — бубнил Тоби, но я услышал лишь концовку, потому что вылезал из флаера после них с Хангом. Пришлось переспросить:

Глава 2. Претендент на гражданство

В стене слева и прямо передо мной обозначилось шесть дверей, на крайней слева требовательно вспыхнула надпись: «Мистер Шеппард! Ваше место распределения: блок Y». Между лопаток засвербело, будто меня в спину подталкивали, торопя на заклание.

Створка отъехала, и мне пришлось шагнуть в пустой белый коридор, где на полу уже интенсивно мигала синяя стрелка. Остановившись, я обернулся, надеясь, что появятся друзья, но женский голос из браслета тут же дал мне виртуального пинка:

— Претендент на гражданство Алекс Шеппард, следуйте в указываемом направлении!

Блок Y находился с другой стороны здания, судя по длине пустынного коридора, который мне пришлось преодолеть. Причем отличались помещения удивительной пустотой — за все время пути я встретил лишь стоящих в боевой готовности дронов-стражей и робота-уборщика. Наверняка остальные претенденты уже внутри — зубрят и готовятся.

Заблудиться было невозможно — все двери и проходы, куда мне не нужно, перекрывало силовое поле, а путь указывала голографическая стрелка, которая все торопила и требовала не останавливаться, временами поддерживаемая «ненавязчивым» голосом из браслета, но я все же тянул время, надеясь дождаться Ханга или Тобиаса, а лучше сразу обоих. Но, видимо, зря: время шло, стрелка мигала все интенсивнее, голос в браслете становился настойчивее, а парни так и не появились.

Пришлось топать одному.

Все еще не отойдя от агрессивности и напора журналистов, на ходу я думал о нашей беспечности. Базу атаковали наемники, которые перебили кучу народа просто ради того, чтобы захватить мой труп. Погибли мои друзья, да я и сам чуть не разделил их участь — и этим бы точно кончилось, если бы не самоотверженность Риты, усиленный корпус капсулы и Эйты. С такими вводными данными открыто лететь на гражданские тесты было верхом глупости!

Но так только казалось. Самым сложным было достигнуть Сковородки, а потом на гражданской территории на виду у всех… Нет, на захват Алекса Шеппарда не решилась бы даже Триада. Как бы несправедливо ни было наше общество, на территориях гражданских дистриктов, а тем более в местах, имеющих государственное значение, законы соблюдались железно, на том все и держалось. Каждый гражданин знал свои права в рамках категории, к которой относится, и при любой попытке их нарушить система превращалась в рыцаря в сияющих доспехах, защищая пострадавшего и занося карающий меч над головой виновного. Более того, все общество встало бы горой на защиту пострадавшего. Суды в наше время скоры на расправу.

Преступные организации не действовали на виду у всех, как это бывало в прошлом. Теперь они работали скрытно, особенно старалась не светиться лишний раз верхушка Триады — самые, кстати, достопочтенные граждане. Каким бы крутым ты ни был, тебе не выстоять против общества с его робокопами и робомиротворцами. Вынесут приговор, пусть даже заочно, и прятаться бесполезно. Все это высказал Хайро в ответ на наши с Тобиасом опасения, однако зная, кто нам противостоит, я понимал, что и сам безопасник не верит себе. В любом обществе над законом всегда останется тот, кто обеспечивает его исполнение и держит карающий меч. Ну, или управляет отрядом дроидов-карателей. Ведь все знают, кто возглавляет Картель, но никто ничего не делает. Да и то, что мне сказала Ангел на Южном полюсе о своих сверхмогущественных покровителях, я ему передавать не стал. Чего доброго подаст в отставку, и как мне тогда все это разгребать? Тем более сейчас, когда Рита и Эд тяжело ранены…

Я так глубоко задумался, что на очередном повороте чуть не снес лбом перегородку с настойчиво сияющей стрелкой. Но вовремя шарахнулся в сторону и, не успел браслет в очередной раз меня поторопить, оказался в зале, где — ну наконец-то! — были люди. Самое время, а то я уж подумал, что буду блуждать в этих коридорах до скончания века.

Быстро окинув взглядом зал, я подумал о том, что совпадения неслучайны. Так говорила Фортуна. Стоило мне прийти к выводу, что нам в клан остро требуется сильный администратор, как кандидат на это место тут же появился.

— Эй! — закричал Большой По, идя навстречу. Он на голову меня перерос и еще больше раскабанел. — Ну и ну! Шеппард, и ты здесь!

Сам не понимая, что это со мной, я вдруг рванул к нему навстречу и обнял толстяка — увидеть знакомую рожу Уэсли здесь было на удивление радостно. Впрочем, обнимал я его недолго — от парня разило потом. В Сковородке, по всей вероятности, экономили на кондиционерах, поддерживая комфортную температуру… для демонов.

Знатно помяв друг друга, мы отстранились, обменялись оценивающими взглядами.

— Ну надо же, как повезло! — ухмыльнулся Большой По. — Из сорока блоков попасть в тот же самый, куда распределили Шеппарда!

— Как дела, Уэсли? Как Тристад?

— А, — махнул рукой он, — я уже дни считаю до выхода в большой Дис. Один хрен не побить мне рекорд Тиссы. Я так понимаю, твоя подружка прокачалась где-то за пределами песочницы?

Мы стояли в холле блока Y, небольшом, с низкими, метра в два, стенами, подними руку — потолка коснешься. У дальней стоял дроид-регистратор, возле него переминался с ноги на ногу сутулый парень, а рядом — невысокая девушка.

— Видимо, так, — пожал я плечами. — Не знаю. Ты уже зарегистрировался?

— Ага, только что. Отходил от регистратора, когда ты появился. По плану сегодня ужин, потом отбой.

— А где спать?

— Тебе выделят комнату… Хех, комнату… Нет, брат, скорее конуру, — грустно вздохнул он. — Там, по сути, кроме кровати, и нет больше ничего. Кузен смеялся, рассказывал, что на такой я не умещусь и мне лучше спать на полу, убрав кровать. Они тут выдвижные.

Я за компанию кисло улыбнулся:

— Нас хоть накормят сегодня?

— А вот это, брат, большой вопрос, — еще больше погрустнел Большой По. — Пока не точно, но слышал, что выдача пайков будет только тем, кто заслужил.

— Заслужил? В смысле?

— Э, да ты совсем не в теме? — удивился он и махнул рукой в направлении правого коридора. — Смотри, там в конце столовая. На выдаче — экзаменационные дроны. Они выводят вопросы, вроде бы штук десять, и если хотя бы на три ответишь неверно, еды не получишь. Так-то…

Глава 3. Принять нельзя отказаться

Мое отношение к Хлое Клиффхангер можно выразить одним словом: недоверие. Недоверие внутреннее, пещерное, почти на уровне инстинктов, когда ни одно слово не кажется искренним и ни одно предложение не вызывает желания согласиться. И дело не только в том, что она одна из директоров «Сноусторма», но и в том, что весь ее облик словно кричал: «Я лживая и лицемерная — поверишь мне, сам будешь виноват!»

В общем, какую бы тему она ни хотела поднять, мое отношение к ее словам заранее было скептическим — и это мягко говоря. А если честно, даже не слушая, хотелось сразу ответить: «Нет, никогда и ни за что!»

— Снизить освещение до пятнадцати процентов, — промурлыкала женщина.

Каморка погрузилась в интимную полутьму, в которой сверкали голубые глаза Хлои и серебристые пуговицы на платье. В нос ударил волнующий аромат, взбудоражил кровь, намекая на нечто большее. И мне, и без того настроенному враждебно, стало не по себе. Складывалось впечатление, что передо мной разыгрывают заранее продуманный спектакль, рассчитанный на наивного малолетнего дурачка, впервые видящего, если так можно выразиться, высококлассную женщину. Или они решили, что, раз я не устоял перед Дестини (подробностей нашей встречи в моем номере никто не знал), можно повторить прием, безотказно сработавший на юнце с бурлящими гормонами?

— Здравствуйте, мисс Клиффхангер, — сказал я и демонстративно зевнул. Вышло не слишком натурально, да я и не прикладывал особых стараний, мне лишь хотелось показать, что ее визит сейчас очень некстати. — Чем могу помочь?

Полагаю, мой настороженный взгляд на дружелюбный тон не настраивал. Но Хлоя, очевидно, имела большой опыт в подобных играх, и ее так просто не смутить. Она и глазом не моргнула, сделав вид, что так и надо.

— Помочь мне? — удивилась она. — О нет, Алекс, ты мне помочь не можешь. Речь идет о том, что это я хочу предложить тебе свою помощь. — И посмотрела на меня чистым, незамутненным взглядом. Таким честным и доброжелательным, что захотелось сплюнуть. Тетка была профессионалом, и от этого делалось тошно. Наверное, подобные ей врут даже дома, разговаривая с собственными детьми, просто потому что уже не могут по-другому, не знают как. Впрочем, вряд ли у Хлои были дети, но ведь когда-нибудь будут — мне заранее стало их жалко.

— Мне? — спросил я с неприкрытым сарказмом.

— Именно.

— Помощь?

— Конечно! — С каждым ответом улыбка Хлои становилась все более ненатуральной. Она всплеснула руками и воскликнула с фальшивым возмущением: — Я хочу тебе помочь, Алекс!

Уверен, этот визит действовал ей на нервы больше, чем мне. Дело, конечно, было не во вранье и лицемерии, не в том, что в столь поздний час лучше спать, чем ходить по пропахшим упсом коридорам Сковородки… Нет, она просто боялась за свою отутюженную репутацию. Время уже за полночь, Хлоя — красивая женщина с высоким положением в обществе. Прийти ночью в номер парня, который едва стал совершеннолетним… Если об этом пронюхают журналисты, медиа разродятся тысячами сочных заголовков! Скандал будет такой, что небеса взорвутся, все начнут перемывать ее кости, и «Сноусторм» просто обязан будет отреагировать.

Она явно нервничала, хотя и пыталась это всеми силами скрыть. Места в комнате было немного, у Хлои имелся выбор: оставаться стоять или присесть рядом со мной на кровать — и тогда гипотетические журналисты разорвались бы от еще большего восторга… Но мы тут застряли одни, с одинаковым отвращением друг к другу, и мисс Клиффхангер выбрала второе: села рядом, закинув ногу на ногу так, что я просто не мог не заметить ободков ее чулок.

— У меня есть девушка, — на всякий случай сообщил я. — И вы… не в моем вкусе, мисс Клиффхангер.

Сказал — и сам почувствовал, что получилось как-то глупо. На это она и рассчитывала. Впервые за время разговора глаза ее засветились искренним весельем, Хлоя даже рассмеялась. Причем смех ее, в отличие от голоса, звучал приятно — звонко и заливисто. Наверное, такие люди, как Хлоя, репетируют его как важный навык для карьеры.

Словно поддразнивая меня, она чуть придвинулась, подол короткого платья съехал, обнажая упругое загорелое бедро. Ее глаза искрились теплом, дружеским подначиванием, но поверить в ее искренность было бы верхом наивности. Хватит уже, разок повеселилась — и довольно. Так что не стоит играть в ее игры — ни отодвигаться, ни пожирать ее взглядом я не стал. Лучше просто игнорировать, держать дистанцию если не телом, то разумом.

— Чем и как вы хотите помочь, мисс Клиффхангер?

— Зови меня просто Хлоя, Алекс. Я ненамного старше тебя.

Странно, но это действительно было так — десять лет в наш век не разница, особенно если смотреть только на внешность. Хотя все, начиная с выдержки и непринужденности, кончая отточенностью лицемерия, говорило об обратном. Казалось, нас разделяет не только социальная пропасть, но и огромный жизненный опыт. Который я, по правде говоря, и не хотел бы иметь. Ее опыт — это опыт выживания в банке с пауками.

— Дело не в возрасте.

— О, я понимаю тебя, дело не в возрасте, а в положении… — Она окинула взглядом каморку, хмыкнула. — В Сковородке не церемонятся с претендентами на гражданство, понимаю.

— Уверен, что в богатых дистриктах Центры оценки выглядят иначе.

— Естественно, — она тряхнула волосами, заправила локон за ухо. — Как и в дистриктах категорией ниже, чем твой. В этом и есть идея всего нашего общества, Алекс. Лишь те, кто достоин, получают все блага цивилизации, и чем ты достойнее, тем больше привилегий. У лучших граждан привилегии распространяются и на их семьи — логично, что дети достойнейших проходят гражданские тесты в лучших условиях. Однако, поверь мне, в отношении них действуют абсолютно те же правила!

— Их тоже кормят упсами? — поднял я бровь.

— Не до такой степени, — качнула головой Хлоя. — Здоровье лучших представителей общества — достояние человечества. Общество не может себе позволить так бездарно подвергать риску их благополучие!