Дисгардиум 13. Последняя битва-2

Бонус. Алекс/Скиф/Ааз

Путь мой до этой точки оказался извилистым, а начался он, пожалуй, с декабрьской ссоры родителей в прошлом году. Или это был ноябрь? Сейчас сложно сказать точно — по ощущениям для меня прошло несколько лет. Подумать только — все началось меньше года назад…

Тогда родители решили развестись. Они полностью проели накопления, включая отложенные на мой колледж и университет деньги. Я осознал неприятную правду: теперь я сам по себе, надеяться не на кого, и моя только начавшаяся жизнь зависит лишь от того, что я, Алекс Шеппард, сделаю прямо сейчас. Не завтра, не на следующей неделе — именно в эту минуту.

Единственным надежным способом заработка для несовершеннолетнего была игра-работа в виртуальном мире Дисгардиум. То есть теперь-то я знаю, что мир совсем не виртуальный, хотя до сих пор в это сложно поверить. Главное, что я тогда понял: каждый потерянный день вне Дисгардиума отнимает у меня шанс на лучшую жизнь.

Дисгардиум действительно позволил мне заработать, но совсем не так, как я рассчитывал. В череде нелепых случайностей первой стало проклятие Патрика О'Грейди — из-за него мой персонаж всегда возрождался на месте гибели. Второй — квест в подвал храма Нергала от первого советника Тристада. Проклятие позволило мне, безоружному и голому, дойти до финального босса.

И снова случай — этим проклятым личем, посланником Чумного мора, управлял реальный человек. «Сноусторм» проводил эксперимент, отдав управление некоторыми мобами негражданам, и то, что лич Дарго, за которого играл Андрей Клейтон, достался именно мне…

Андрей, сжалившись, позволил убить себя-лича. Так я получил Метку Чумного мора, дающую шанс на временную неуязвимость. Но даже после этих невероятных совпадений все могло закончиться быстро — рано или поздно меня бы опознали как «угрозу» и уничтожили, скорее всего, еще в песочнице. Да, я бы заработал небольшие деньги на учебу, и сейчас, наверное, готовился бы к поступлению в университет.

Однако судьба приготовила еще один сюрприз. Оказалось, что пьяница Патрик, наградивший меня проклятием — не простой непись, а бывший миротворец из реального мира, чье сознание перенесли в Дисгардиум. Об этом я узнал позже, но именно Патрик стал связующим звеном между мной, практически неуязвимым игроком, и аватаром Спящего бога в Болотине, до которого без неуязвимости было не добраться.

Того Спящего звали Бегемот, и с его помощью я достиг многого. Без дарованной им Глубинной телепортации я потерял бы статус «угрозы» уже в Тристаде. Что уж говорить о Демонических играх — если бы Тисса и Малик не «предали» меня по просьбе Бегемота, я бы вряд ли пережил первые два дня… Да я бы вообще туда не попал — мы бы не выиграли юношескую Арену.

А потом началось настоящее безумие. Чумной мор, древняя сущность, державшая в страхе весь Дисгардиум, сделал меня своим легатом. Магвай, бывший лучший игрок мира, собрал армию нежити и разрушил храм Тиамат. На нашей стороне выступили зверобоги во главе с Монтозавром, но даже их сил оказалось недостаточно. В реальном мире «Дети Кратоса» нанесли ядерный удар по нашей базе в Калийском дне. Я потерял близких друзей — Малика, Трикси, Марию…

Не могу не рассказать о XIX Демонических играх. Четыреста участников, и каждый второй обвинял меня в читерстве. Организаторы пытались дисквалифицировать, только вмешательство Гая Октиуса спасло ситуацию. Без поддержки Хеллфиша, Кетцаля и ремесленников Мейстера я бы не справился. В финале пришлось сразиться с Аваддоном, генералом великого князя Белиала. Тогда я и получил Умноженную эссенцию жизни — артефакт, изменивший все.

Но вместо передышки пришла новая беда. Девятка, та самая Джун Кертис из первых бета-тестеров, с помощью Черепа Барона Самеди уничтожила Новых богов и объявила себя Бездной. Время в Дисгардиуме ускорилось в пятьсот раз, а смерть стала окончательной — души погибших теперь отправлялись в Чистилище.

Пайпер из «Модуса» сбросила меня в Пробой, ведущий в бета-мир, и после тамошних мытарств я оказался в Преисподней вместе с демоном Деспотом. Там я узнал о предательстве Люция и планах уничтожения всех миров. Пришлось маскироваться под демона Ааза, чтобы попасть на финальные Игры. В той битве погибли великие князья, и только благодаря самопожертвованию Хаккара я избежал ловушки Люция.

На финальных Играх сошлись три силы: призванные, демоны и демониаки. Бездна освободила души из Чистилища, а Морена в теле Дестини вернула к жизни тысячи павших демонов. Мне удалось захватить артефакты силы и раскрыть, что Люций управляет двумя телами — Угар-Намтара и лже-Скифа. В последней битве оба тела были уничтожены, что привело к развоплощению всех демониаков.

Демоны победили, и теперь между Преисподней и Дисгардиумом открыт постоянный портал. Я вспомнил, кто я на самом деле, воссоединился с кланом «Пробужденные» — Иритой, Краулером, Гиросом, Бомбовозом и Тиссой. Но потери невосполнимы — Лерра и Ридик остались мертвы даже после возвращения из портала.

А впереди еще столько задач: свергнуть Бездну, окончательно уничтожить Люция, спасти демонов Преисподней и игроков, запертых в Дисгардиуме, противостоять планам ваалфоров… Да и времени почти не осталось — где-то там, в реальном мире, мое тело все еще находится в капсуле, а мозг вот-вот расплавится от перенапряжения.

Забавно получается: начал с того, что хотел заработать на учебу, а теперь от моих действий зависит судьба нескольких миров. И ведь прошло меньше года в реальности! Хотя для меня… для меня прошла целая жизнь. И, кажется, самое сложное еще впереди.

Глава 37. Скиф

Мы с Лилит шагнули в портал. В момент перехода мироздание дробилось и перетекало, связывая миры и складываясь в новые узоры бытия, а мое сознание померкло… и восстановилось. Откуда-то я знал: в этот момент демон Ааз перестал существовать во всех мирах, а потом был воссоздан в прежнем состоянии — мне вернули все силы, способности и снаряжение, которыми я обладал до начала Игр. Пространственная сумка потяжелела, а тело окутала привычная экипировка.

А потом в глаза ударил свет — настоящий солнечный свет Дисгардиума, яркий и чистый, разительно отличающийся от тусклого свечения, что едва пробивалось сквозь пелену Окаянной бреши. На несколько мгновений я ослеп и замер, ожидая, пока восстановится зрение.

Оглянувшись, увидел, как гаснет сияющий пространственный разлом, выпустив в Мертвые пустоши последних гостей из Окаянной бреши: меня и Лилит.

— Дисгардиум… — благоговейно прошептала демоница. — Земля предков…

Вокруг уже кипела жизнь: под непривычно веселые команды и понукания центурионов легионеры уверенно обустраивали лагерь, занимая свои места в новом мире. Я подумал, что когда-нибудь это место превратится в полноценный город демонов в Дисгардиуме. Первый за всю историю, но не последний — ведь мы вернулись не как беглецы или изгнанники, а как народ, закаленный в горниле Преисподней. Народ, познавший цену единства и горечь предательства, научившийся находить союзников там, где ждали лишь врагов.

Демоны и раньше появлялись в Дисгардиуме — как прислужники чернокнижников, исполнители черных ритуалов или как незваные гости, овладевшие телом смертного в уплату за услугу.

Теперь все изменилось. Мы пришли как равные, готовые сражаться за этот мир плечом к плечу со смертными.

Я смотрел на лица соратников: демонов и смертных, воскрешенных и выживших, недавних врагов и верных друзей. Впереди нас ждали новые битвы. Бездна и Люций не из тех противников, что простят или забудут свои унижения — нет, я был уверен, что сюда уже движутся армии последователей Сверхновой богини, а в Преисподней лютуют демониаки Владыки.

Но сейчас, глядя на этот лагерь, растущий посреди пустошей, я чувствовал не просто уверенность в победе. Я ощущал завершенность, словно последний фрагмент великого замысла наконец обрел свое место…

…и тут меня накрыло.

Внезапно, без предупреждения. Может, дело было в солнечном свете Дисгардиума, а может, в осознании, что Игры успешно закончены. Или в том особом ощущении дома, что возникает, только когда возвращаешься после долгого отсутствия.

Так или иначе, в голове что-то щелкнуло, и мир взорвался калейдоскопом образов. Перед глазами поплыли разноцветные пятна, в ушах зазвенело, а сознание будто расширилось, пытаясь вместить лавину нахлынувших воспоминаний. На мгновение я потерял равновесие, меня повело в сторону — все органы чувств разом взбунтовались, пытаясь справиться с информационным штормом.

И тогда первые воспоминания хлынули в мое сознание подобно волнам океана памяти, каждая из которых приносила не просто образы или знания, но саму суть того, кем я был когда-то.

Имя Алекс Шеппард пришло первым — не просто набор звуков, а целая жизнь: семнадцать лет моего человеческого существования устремились в сознание потоком образов и чувств. Все навалилось скопом, а разум начал терпеливо структурировать имена, лица, события, разнося их по разным временны́м промежуткам.

Школьные коридоры, наполненные гомоном во время перемен… Мистер Ковач, учитель современной истории, всегда веривший в меня… Папа, мама и дядя Ник… Подтрунивания Ханга Ли и Эда Родригеза, первый поцелуй с Тиссой Шефер, смерть Малика Абдуалима… Нежные касания моей любимой Риты Вуд… Укрытие на Аляске… Тренировки с Хайро Моралесом и Вилли Брисуэлой… Дистиваль… Беляши Марии Саар и армейские истории Роя ван Гардерена… Калийское дно… Мэнни Альмейда, Дьюла Катона, Трикси Фуртадо… Космическая яхта Майка Хагена…

Скиф. Это имя пришло следом, неся с собой целый мир — мир Дисгардиума, где каждое мое решение весило больше, чем просто выбор в игре. Предвестник, избранный Неотвратимой, Любимчик Фортуны, спаситель Торфу, союзник Гроэля, покровитель кобольдов-отщепенцев и канализационных троггов… и инициал Спящих богов, тот, кто должен был стать мостом между древними силами и новым миром.

Лидер клана «Пробужденных»… я!

Я настоящий Скиф! А тот, что появлялся на Демонических играх, был всего лишь имитацией, неполноценной копией, которую «Сноусторм» смог реализовать только в рамках искусственного мирка «Окаянная брешь» на своем сервере. И управлял им… кто-то из реального мира: так же, как игроки, находясь в капсулах полного погружения, управляли своими персонажами.

Поняв, кто это был, я усмехнулся. Он сам признавался, что на Земле у него только одно воплощение: Исмаэль (Самаэль) Кальдерон, лидер Объединенного картеля. Надеюсь, он сдох окончательной смертью — ведь, в отличие от сущности, управлявшей им, он — всего лишь хрупкая, очень старая и изношенная смертная оболочка.

С каждым новым воспоминанием-осознанием-озарением граница между Аазом и моей истинной сущностью становилась все прозрачнее, пока не растворилась совсем. Имитация все еще работала, в глазах окружающих я оставался сыном Азмодана, но внутри…

Радость победы и чувство единения с демоническим народом померкли, когда я физически ощутил вес обрушившихся на плечи задач. Каждая из них казалась невыполнимой: свергнуть Бездну и уничтожить Люция, не допустить пробуждения Спящих; спасти застрявших в Дисгардиуме игроков, причем сделать это до того, как остановится неумолимый таймер, отсчитывающий время до смерти моего мозга в реальном теле.

А еще бета-тестеры, Утес, Кусаларикс, Макс, которой я поклялся вернуться, и другой Дэка, Третий… И, конечно же, спасение человечества — куда без этого.

Ненадолго я даже пожалел, что перестал быть Аазом. Его проблемы ограничивались только спасением демонов — почти отпуск по сравнению с моими.

Стряхнув тяжелые мысли, я заставил себя сосредоточиться на первом шаге. Нужно действовать последовательно, не давая себя раздавить грузу ответственности. Краем глаза я заметил, что Лилит уже занялась делом: она отошла к легионерам и мгновенно взяла командование на себя. Бывшие подчиненные Азмодана слушались ее без колебаний, безошибочно распознав прирожденного лидера.

Глава 38. Прощание

Деспот все не отпускал меня, и от жара его пасти становилось трудно дышать, но я молча терпел: Эреб’Нахар вернул мне не просто сильного соратника, сына Диабло. Зелье возвращения памяти вернуло мне друга.

Генералы удивленно переглянулись, явно не понимая странного поведения Деспота. В их памяти нашей с ним дружбы не существовало, лишь недолгие узы товарищества, поэтому я решил объяснить, что происходит:

— Похоже, Деспот выпил Эреб’Нахар — один флакон оставался у Сильвы. — Я повернулся к сыну Диабло. — Ну что, жаровня, вспомнил наши приключения?

— Грог-х-р! — взревел мой соратник. — Еще как!

— И что такого ты вспомнил? — поинтересовался Агварес.

— О, много всего! Например, верите или нет, но мы с ним, оказывается, побывали в Пекле! И тамошние твари такие сильные, что Скифу пришлось летать над ними, таская меня за рог по воздуху, чтобы уберечь!

— Эреб’Нахар… — проговорил Молох, задумчиво глядя на Деспота. — Без великих князей некому вернуть нам память, а для зелья требуются души смертных и травы Преисподней. Что ж, поручим снабженцам добыть их… любым способом.

— В Преисподней добудете, — сказал я. — Не вздумайте убивать здесь…

— Не жалей подлецов, — отрезал Аваддон. — Для Эреб’Нахара души хороших смертных не годятся. — Он смерил меня взглядом и покачал головой, протянув: — Теперь я тебе верю, ты и вправду смертный… Значит, ты тот самый Скиф… Тот самый, что сначала опозорил мое имя, одолев на прошлых Играх, а потом в облике тифлинга Хаккара помог вернуть статус генерала. Основатель и лидер Летучего отряда и тот, кто раскрыл заговор хаоситов-переступников! Я помню эти события, но в моей памяти твой образ смазан. Сложно поверить. — Хмыкнув, он покачал головой. — В это я тоже… поверю, но условно. Дождусь Эреб’Нахара, ты уж извини.

— А ведь он, если верить моим воспоминаниям с таким же смазанным образом, еще и тот самый отрекшийся демоноборец, призвавший нас на войну с Чумным мором, — добавил Агварес. — Забавно, что тот, из-за кого мы проиграли в рядовых Играх, принес победу в самых важных со времен Демонического пакта. — Сдвинув Деспота, бывший генерал Азмодана притянул меня к себе, прижал и резко отстранился. — Я, Агварес, в вечном перед тобой долгу. Как и все мы.

— Демоны этого не забудут, Скиф, — согласился с ним Аваддон. — И правильно сделал, что признался в том, кто ты есть, только нам. Если рядовые демоны узнают, кто на самом деле Яростный дьявол, это станет ударом. У них и без того было много потрясений. Дай время, и мы сами им все объясним.

— Момент тоже выбран правильно, — добавил Молох. — Случись это позже, при иных обстоятельствах, мы бы не смогли поверить тебе до конца. Сейчас же, пока свежи в памяти события Окаянной бреши… — Он осклабился, хитро ухмыльнулся. — Как насчет союза, смертный?

— Разве это нужно обсуждать? — рокотнул Агварес. — Мы же столько уже прошли вместе!

— Да, — сказал я, положив руку ему на плечо. — И уверен, что мы еще не раз будем сражаться по одну сторону.

— Это точно, — проскрипел Молох. — Люций, Бездна и еще эльф знает кто — весь Дисгардиум ополчится против нас. Каковы твои планы, Ааз… Скиф? Может, останешься пока с нами, поможешь?

— Сначала мне нужно вернуться к своим, — ответил я. — Я очень долго отсутствовал. Непонятно, что произошло за это время со Спящими, чьим инициалом я являюсь.

Генералы удивились, но кивнули. Они могли не помнить всего, но инстинктивно чувствовали, что могут мне доверять. Лишь Аваддон недоверчиво перевел взгляд на Деспота.

— Подтверждаю, — сказал Деспот. — Скиф на самом деле инициал Спящих богов. А вообще… сварите поскорее Эреб’Нахар, чтобы все вспомнить. А до тех пор просто доверьтесь нам.

— Еще мне нужно выяснить судьбу тех, кто мне доверился и за кого я в ответе, — продолжил я. — Я пока спокоен за вас, потому что почти все смертные намного слабее демонов. Есть исключение: друидка Пайпер, — и на тот случай, если она появится, мы оставим вам амулеты связи и зеркала дальновидения.

— Думаешь, Ларион мертв и больше не вернется? — скептически спросил Молох.

— Не он был верховным жрецом Бездны, — ответил я. — Если она его воскресит и все-таки поставит на это место, у нее будут большие проблемы.

— Что ты хочешь сказать? — удивился он.

— Вы знаете, что я своего рода проводник Хаоса в Дисгардиуме. Упорядоченное тоже меня не чурается. Я знаю, что Бездна уже столько раз подвергала опасности баланс мироздания, что идет по тонкому льду. Если она нарушит свои же слова о том, что развоплощенные на Играх погибнут окончательной смертью… Мироздание этого так не оставит. Для баланса Сверхновую богиню либо ослабят, либо пропорционально усилят ее противников. Например, нас.

— Надеюсь, ты прав, — вздохнул Деспот. — Вспомнить все, конечно, здорово, но часть воспоминаний я бы с радостью оставил в небытии.

— Чистилище?

— Грог-х-р! — выругался он. — Клянусь задницей Белиала, я эту тварь ненавижу больше Люция, как и ее Глашатаев.

— Глашатаи, точно! — вспомнил я. — Молох, будьте осторожны! Вы не можете одолеть их, даже если навалитесь всеми легионами! Как увидите одного, немедленно призывайте меня!

— Может, все-таки побудешь с нами? — с надеждой спросил он. — Как мы объясним демонам, куда ты делся?

Я мотнул головой.

— Не могу. Нужно восстановить истинный облик, и дело не в том, что мне не нравится выглядеть демоном. Мироздание Дисгардиума словно не узнает меня, а потому я лишен базовых возможностей любого неумирающего. Даже не могу открыть карту, чтобы понять, куда нас выбросило…

— В Мертвые пустоши, так было сказано, — напомнил Молох. — Однако я не помню таких земель во времена Андары.

Поломав голову, я вспомнил. Об этих землях я слышал дважды. Сначала, когда Краулер рассказывал мне о маршруте Айлин, которым легат Чумного мора вела на Кхаринзу орду нежити из Лахарийской пустыни.

И еще раз — незадолго до второго попадания в бета-мир, когда мы всем кланом обсуждали, где скрывается Рой, Патрик рассказал, что во Второй войне, в которой он участвовал безусым юнцом, на этих землях состоялась битва, и здесь все вымерло. А значит, мы находимся…