Диссонанс

1

Маршрутка забита битком. В этом городе слишком много людей, просто капец какой-то. Чей-то локоть упирается мне в живот, аж дыхание сперло.

— Э, любезный. Сделайте что-нибудь с вашим локтем, дышать же анрил!

На мужике пиджак! В такую-то жару. В такой-то консервной банке. Как он еще не спекся здесь? Я в тонюсенькой маечке, и то вся взмокла.

Вообще не реагирует, мерзавец. Конечно, хорошо устроился, высоченный, спокойно дотягивается до поручня. Как у Христа за пазухой едет, чего ему до меня, взмыленной, низкой, затерянной среди потных качающихся тел.

Маршрутка подскакивает на лежачем полицейском, и его локоть, острый, как серп, вонзается мне под ребра. Больно пипец!

­— Алло, дядь! — не сдержавшись, с силой отпихиваю его руку от себя и наваливаюсь спиной на какую-то грузную женщину.

Мужик медленно поворачивает голову в мою сторону, и… Это не мужик. Молодой парень. Выглядит, как греческий бог. Его темные равнодушные глаза скользят по моему, уверена, краснющему лицу и, не найдя ничего, стоящего внимания, возвращаются к созерцанию пейзажа за окном. Блинский. Вот теперь моя розовая майка с Микки Маусом, действительно, вся мокрая, хоть выжимай. Какого он забыл в этой вонючей маршрутке, его место на Олимпе!

То и дело бросаю на него косые взгляды. Ну, повернись ты. Дай на тебя посмотреть еще разок. Хочу удостовериться, что у меня не случился солнечный удар, и ты, действительно, парень моей мечты.

Да ладно… Чего уж зря фантазировать, такие юноши в дорогих костюмах не ездят в набитых скрипучих маршрутках, это просто случайность, наверняка его майбах сегодня просто не завелся. Мы больше не встретимся. Нечего выдумывать.

Выгибаю шею, дую на свои подмышки. Чертов дезодорант вообще не работает. Толку от него. Набираю в легкие побольше спертого воздуха, когда кто-то легонько стучит по моему плечу.

— Выходите?

Это совершенно точно его голос. Потому что он идеален. Давлюсь воздухом, проглатываю его, икаю, начинаю кашлять так, что из глаз сочатся слезы. Господи, не умереть бы вот в таком виде. И… это, действительно, моя остановка.

Маршрутка тормозит. Выхожу. Вернее, выползаю. Всё еще бьюсь в предсмертных конвульсиях. Сгибаюсь пополам, издаю жутко неприличные звуки. Еще и слюни текут сами по себе. А когда вроде бы кашель успокаивается, и я резко выпрямляюсь, вижу темноволосого красавца в костюме, наблюдающего за мной. Ну, конечно. На фоне отъезжающей ржавой маршрутки он выглядит пришельцем с другой планеты.

Пытаясь сохранить достоинство, закидываю на плечи тяжеленный рюкзак, который тут же перевешивает меня назад. По неведомой причине, ноги скользят вперед, утопают в какой-то жиже. Кажется, на меня падает небо. Но нет, спустя несколько секунд умственной деятельности, понимаю, что это не небо, а я упала. И, судя по запаху, поскользнулась я на собачьем дерьме.

Та-дам. И… приз за самый тупой перфоманс в жизни получает Паулина Андреенко! Не слышу аплодисментов.

Небо сегодня красивое. Ни облачка.

Скосив глаза вправо, вижу начищенные до блеска черные мужские ботинки. Их хозяин смотрит на меня сверху, его губы дрожат от смеха, но парень с ним борется. Насмешливо пялится на моего Микки Мауса.

До чего же бесит! И так понятно, что я, лежащая в дерьме, и этот красавец в шикарном костюме разве что в параллельной вселенной могли бы влюбиться друг в друга с первого взгляда.

Чего ж над душой-то стоять и злорадствовать?! Мало мне, что ли, унижения?

До меня слишком поздно доходит, что он не просто так здесь стоит. Когда он протягивает мне руку, чтобы помочь встать, мой рот уже открыт и из него вылетает оскорбительная фраза:

— Павлин надутый!

Рука парня устремляется в карман. Темные глаза сужаются. Его лицо исчезает из поля зрения.

— Хамка, — бросает он напоследок своим низким шикарным голосом.

Ну не дура? Да просто неизлечимая идиотка! Одно утешает – мы больше не увидимся.

2

— Оу, Пуля, я, конечно, дико извиняюсь, но чем это от тебя так несет?

Вваливаюсь в комнату общежития и первым делом стягиваю майку через голову. Моя лучшая подружка и одновременно соседка по комнате смотрит на меня во все глаза, сидя на кровати.

— Господи! — восклицает она, обмахиваясь ладонью. — Да это же…

— Не надо, Тома, — рычу я на нее, стаскивая короткие джинсовые шорты. — Просто… не надо. Душ свободен?

Тома морщит нос, с подозрением поглядывая на одежду, которую я свалила в кучу.

— Нинка ушла на пары, так что да… Погоди, ты…

Она что-то говорит, но я уже вылетаю из комнаты. Швыряю свои шмотки в раковину, заливаю их водой, а сама залезаю в душевую кабину. Вот это кайф! Горячая водичка смывает с меня всю грязь и весь пережитый сегодня позор. Через пятнадцать минут чувствую себя новым человеком. Мокрые волосы стягиваю на затылке в пучок, стираю футболку с шортами, отправляю это добро сушиться. Мне даже почти удается выбросить из головы темноволосого красавца. Почти. К концу дня точно забуду.

Когда возвращаюсь в комнату, у Томы горят глаза.

— Я познакомилась с парнем! — выпаливает она, пока я влезаю в бежевый легкий комбинезон.

— Ну, ты даешь. Пока я мылась?

— Да нет же! С утра. Пока ты ездила за своими книжками. Он такой…

— Знаю-знаю. Умопомрачительно красивый? Или невероятно смешной? Тома, ты каждый день знакомишься с новым парнем!

Тома обиженно надувает подведенные розовым карандашом губки.

— Это другое, — глядя в сторону, бормочет она.

Моя подружка – красавица. И, как правило, ее красота притягивает моральных уродов. А она почему-то дает шанс каждому из них. Ее сердце разбивалось множество раз, но оно у нее имеет уникальное свойство склеиваться после ночи пролитых в подушку слез.

— Это серьезно, — добавляет Тома, и ее личико озаряется светлой мечтательной улыбкой. — Кажется, в этот раз я по-настоящему влюбилась.

— Сколько раз ты его видела? — интересуюсь, засовывая ноги в сандалии.

— Пуля, зачем ты всё портишь?!

— Сколько?

— Один. Один раз, ясно? Так бывает! Слышала про любовь с первого взгляда?

Как назло, в голове снова всплывает образ парня в черном дорогом пиджаке. Его взгляд, его густые ресницы, идеально вычерченная линия губ, его гордая осанка. Тьфу ты! Опять ладошки взмокли.

— Не слышала! — зачем-то ору я. — Ты с Нинки, что ли, пример берешь?

— Сбрендила?! — злится Тома.

Она права, зря я их сравнила. Если Тома активно ищет большую любовь, Нина предпочитает короткие яркие романы. Ниночка у нас – завоевательница. И парни – ее трофеи. Они с Томой ничуть не похожи.

— Сорри. Перегнула палку, ­— бросаю взгляд на круглые часы на стене и подрываюсь с места. — Проклятье, я уже и на вторую пару опаздываю! Верни ноут, мне пора бежать.

Гнев в глазах подруги мгновенно улетучивается. Она прячет взгляд, покусывает щеку изнутри. Я эти манипуляции знаю. Тома что-то натворила.

— Что ты сделала с моим ноутбуком? — терпеливо спрашиваю я, хотя внутри все холодеет.

— Я… ну…

— Тома!

­— Я его одолжила! Что такого?

— Ты сделала… что? Кому одолжила?

— Ну… Ему.

Подруга виновато смотрит на меня щенячьим взглядом, но меня таким не проймешь.

— Блинский, Тома!

— У него компьютер сломался. Я хотела помочь.

— Да понятно. Хоть номер комнаты знаешь?

Рассекаю локтями воздух, пока иду по длинному коридору третьего этажа. Ужасно злюсь на подругу. Как можно так безрассудно раздавать направо и налево чужие вещи?! Не удивлюсь, если ее «любовь с первого взгляда» вообще тут не живет. Просто заблудился, наткнулся на мою добросердечную подружайку, урвал халявный ноутбук и свалил себе в туман.

Нахожу нужную дверь, барабаню костяшками пальцев по деревянной поверхности. Что-то вообще день не задался. Открывают мне спустя долгих двадцать секунд. Первое, что я вижу – обнаженный мужской торс. Слава богу, довольно быстро перевожу взгляд выше, к его глазам.

А они темные, неприветливые. До ужаса знакомые. Ну, вот и приплыли. Совсем крыша потекла. Потому что мне мерещится мой недавний знакомый из маршрутки. Только вот галлюцинации достигли нового уровня абсурдности – он без рубашки.

— Изыди, — бормочу себе под нос.

Или, может, надо молитву прочитать? Потому что он никуда не девается. Просто смотрит на меня минуту, длящуюся целую вечность, а затем произносит с надменной гримасой:

— Микки! Чем обязан?

3

— Ноутбук.

Это всё, что мне удается вымолвить. Молодец, смогла выдавить целое одно слово. Серьезно, я горжусь этим. Потому что рядом с полуобнаженным Адонисом (а мысленно я называю его именно так) думать решительно невозможно!

От меня же уже не воняет, правда? Пока греческое божество задумчиво сдвигает брови, пытаясь понять, что я от него хочу, принюхиваюсь. Нос улавливает нотки собачьих экскрементов. Да не может быть! Это всё нехорошие воспоминания, у меня живое воображение, вот и всё! Не, надо не только дезодорант менять, гель для душа с миндальным молочком – тоже. Блинский! Почему я не благоухаю идиотским сладеньким молочком?!

— Прошу прощения? — подает голос Адонис.

Сглатываю. Добавляю деталей.

— Ноутбук. Мой.

О-о-о. Брависсимо! Прогресс налицо, у нас тут родилось новое слово.

Через секунду выясняю, что говорить проще, если не пялиться на его пресс.

— Подруга распоряжается моими вещами, как хочет. Отправила меня сюда, потому что одолжила мой ноутбук… Э-э…

Отрывая взгляд от пола, обнаруживаю, что в дверном проеме уже никого нет. Меня вдруг осеняет. Как будто кто-то пощечину отвешивает. Смачную такую.

Тома влюбилась в моего Адониса!

Ну, что за невезуха! И… моего? Совсем ку-ку, Паулина? Что за мысли?

Хотя… если он учится в нашем не самом престижном универе, может, он и не такая уж важная птица? А значит, у меня мог бы быть шанс… гхм… ладно, замнем. Никаких шансов у меня нет. Потому что, как бы там ни было, Тома важнее. И, будем честны, вместе мы бы смотрелись странно. Греческий бог и карлик. Вот это парочка!

Вежливое покашливание мгновенно выводит меня из транса.

— Не хочется прерывать твой внутренний диалог, но… — Адонис успел накинуть рубашку, в вытянутой руке он держит мой старенький ноутбук. — Вот.

— Что еще за «внутренний диалог»? — хмурюсь я. — Это как понимать?

Зачем нападать-то на него сразу? Он же решит, что ты бешеная истеричка! Поблагодари за ноутбук и уходи.

— Ну, ты жестикулировала и шевелила губами, — охотно отвечает Адонис, застегивая пуговицы на рубашке и поглядывая на меня из-под длиннющих черных ресниц. — Либо ты говорила сама с собой, либо у тебя раздвоение личности, и сейчас включилась какая-то другая.

Поблагодари и уходи.

— Ты че, меня чокнутой назвал?! — я это выпаливаю с такой претензией, что парень замирает, удивленно глядя на меня.

— Оу. Эта агрессивная, — он усмехается.

Прижимаю ноут к груди, чтобы заглушить громкие удары сердца.

— Павлин! И как я только могла подумать, что…

— О чем подумать, Микки?

Он меня дразнит. Греческие божества умеют читать мысли, он прочел меня, как книгу, и теперь дразнится! Самодовольный… самодовольный баран!

— Ни о чем. Ясно? Ни о чем!

Я подрываюсь с места, разворачиваюсь на пятках и иду с высоко поднятой головой по коридору. Это подиум, я – модель. Шаг от бедра, вот так. Спотыкаюсь о собственную ногу, но, к счастью, умудряюсь удержать равновесие. Модель из меня никудышняя…

— О чем ты подумала? — кричит он мне в спину, а затем смеется.

Черт, как же красиво он смеется! Ну, за что мне это всё?!

Когда слышу, как за спиной закрывается дверь, перехожу на бег. Нужно куда-то выплеснуть эмоции.

Я всю жизнь мечтала встретить кого-то похожего на меня саму, близкого по духу. Кого-то веселого и безрассудного, с кем бы было просто и хорошо. Мистер Совершенство абсолютно не вписывается в эти рамки, если, конечно, забыть о его внешности. Так чего ж в груди так тесно и горько от мысли, что он никогда не посмотрит на меня влюбленным взглядом? Отчего я испытываю такое волнение, думая о нем?

Замирая возле своей комнаты, выбрасываю все мысли об этом красавчике. Пусть о нем думает Тома. Пусть все девки в универе будут думать о нем. Только не я! Его больше для меня не существует. Вот так!

***

Возможно, если бы у меня не было соседок по комнате, мне бы и удалось придерживаться этой установки, но… они есть. Мы с Томой сидим в столовой, и подруга без умолку трещит о том, какие у ее избранника восхитительные глаза. Будто я этого не знаю. Не видела Адониса три дня, но его глаза, темно-каштановые, глубокие, манящие, – въелись в память намертво.

— Он здесь! — вдруг выпаливает Тома, больно ущипнув меня за руку.

Я, старательно делающая вид, что выполняю на ноутбуке очень важное задание для учебы, подпрыгиваю на месте и смотрю, как подруга вытягивает шею и дергаными движениями указывает куда-то головой.

— Не смотри! — шипит она, когда я разворачиваю корпус тела в ту сторону, куда она указала. Адонис и правда здесь. Мурашки по коже… Он не один, в компании симпатичного улыбчивого парня с ежиком темных волос. К счастью, они нас не замечают.

— Да ты определись, смотреть или нет?! — громким шепотом психую я, возвращая ей недовольный взгляд.

— Вот сейчас можно, — разрешает Тома. — Смотри! Да не пались ты так, нормально посмотри!

Совсем у бедняги колпачок сорвало. Смотрю я, видите ли, ненормально.

— О чем сплетничаем, куры? — на стул рядом со мной плюхается Нинка.

На ней вызывающе короткий топик в блестках и джинсы в облегон. Сиськи навыкате, как всегда. Ниночка в боевой готовности.

— Ни о чем, — тут же смущается Тома и подносит к губам чашку с остывшим кофе.

— Мы вообще молчали, — поддакиваю я.

— Ой, да ла-а-дно, — протягивает Нинка, загадочно улыбаясь. — Видела я, что вы о мальчиках шептались. Артем Волконский – лакомый кусок, да?

— Ну, нет, — отвечает Тома, пожав плечами. — Он как Эдвард Каллен. Невозмутимый, недоступный. Чертовки красив, но, по-моему, слишком самовлюбленный и какой-то… холодный. Не в моем вкусе.

Они про Адониса или про его друга?

Нина плотоядно смотрит на парней, облизывает губы и выдает:

— А я бы дала этому вампирчику себя немножко покусать.

— Не сомневаюсь, что дала бы, — замечаю я, но Нинка пропускает мои слова мимо ушей.

4

Не улыбайся. Блинский! Прекрати лыбиться!

Да, Тома влюблена не в Адониса, а в его друга и, видимо, соседа по комнате. И что, это повод для того, чтобы пуститься в пляс? Прекрати пританцовывать под столом, заметят же! Возьми себя в руки!

Нина в окружении парней движется к нашему столу, оживленно что-то им рассказывая. Уверена, она специально вклинилась между ними, чтобы каждый из них имел возможность хорошенько рассмотреть ее декольте. К моему удовольствию, и Адонис (то есть, Артем, теперь я знаю его настоящее имя), и его друг оставляют прелести Ниночки без внимания.

— Вот так встреча! — улыбчивый парень с ежиком темных волос замечает Тому. Его глаза загораются. Мне нравится, как он смотрит на мою подругу – ее щеки розовеют. Затем он переводит взгляд на меня и протягивает большую ладонь. — А с тобой еще не знаком. Стас. Очень приятно.

— Взаимно, — пожимаю теплую ладонь. — Паулина.

— Красивое имя.

От звука его голоса кожу начинает покалывать. Поднимаю глаза на Адониса (Артема! Он не божество, просто человек, прими уже это!) и выпаливаю на выдохе:

— Уж точно лучше, чем Микки.

Его губы трогает легкая улыбка. Время останавливается. Его взгляд не отпускает, я просто не в состоянии отвести глаза.

Наш зрительный контакт прерывает Нинка, делающая шаг вперед.

— Хм? Вы двое уже встречались?

— Да ты что? — слишком бурно реагирую я. — Мы никогда не встречались! Просто виделись… несколько раз. И то… мельком.

Лучше бы мне вообще молчать. Потому что моя дерганая речь, по-моему, выдает меня с потрохами. По крайней мере, Нинка глядит на меня с подозрением несколько секунд. Слава богу, она быстро меняет тему, а парни рассаживаются. Мы с Томой двигаемся, чтобы Стас мог сесть рядом с подругой. Напротив меня оказывается Адо… Артем Волконский. Ох, у него даже имя красивое…

Конечно, рядом с ним садится Нинка и шепчет что-то ему на ухо. Ее накрашенные губы разъезжаются в соблазнительной улыбке. Настроение портится. Чувствую себя лишней. Парни клюют на Ниночку, как караси на мотыля. Я знаю, о чем говорю, мой папа – заядлый рыбак. Еще чуть-чуть и этот карасик заглотит наживку. Не хочу присутствовать при этом.

Снова утыкаюсь взглядом в потухший экран ноутбука, вожу пальцем по тачпаду, выводя его из спящего режима. Тома тихо переговаривается со Стасом, эти двое напротив тоже заняты друг другом. Бездельники! А я займусь учебой, между прочим, очень полезным делом.

Перечитываю трижды первый абзац моего реферата, при этом не понимаю ни слова. Глаза сами по себе ползут выше и выше. Бац! Ловлю на себе внимательный взгляд Артема и теряю связь с действительностью.

— Любишь мультики? — спрашивает он у меня, кажется, перебивая Нинку на полуслове.

— Что? — мямлю я. — Мне, по-твоему, восемь?

Артем протягивает руку, аккуратно закрывает мой ноут и водит пальцем по пестрым наклейкам, украшающим прозрачный чехол компьютера. Блинский, вылетело из головы! Здесь не только Микки Маус. Тут и Дональд Даг, Чип и Дейл и многие-многие персонажи мультфильмов. Даже Золушка есть. Да, я люблю мультики. Почему нельзя было сразу так ответить?

Да потому что мне не хочется, чтобы этот парень видел во мне несмышленого и неуклюжего ребенка! Сколько можно-то? Нужно срочно исправлять положение!

— Это не я. Младший брат как-то стащил ноутбук и устроил это всё, спасу от него нет.

Боже, что я несу? У меня нет никакого младшего брата! Я – единственный ребенок.

— У тебя нет младшего брата, — Тома отрывается от разговора со своим кавалером, чтобы вставить эту очень важную реплику.

Ну, спасибо большое, подруга! Щеки печет так, что у меня появляется невыносимое желание засунуть голову в морозильную камеру.

Улыбка Артема становится шире, я даже вижу его ровные белые зубы. Кто-то в столовой роняет стул, и взгляды сидящих за столом устремляются туда. Когда я снова смотрю на Волконского, он уже стоит на ногах.

— Нам пора, ­— объявляет он, глядя на друга, который тоже встает с места.

Нинка цепляется за локоть Артема.

— Уже? — ее брови выгибаются дугой.

— Дела, — сухо отвечает Волконский и добавляет, глядя мне прямо в глаза: — До встречи, Паулина.

— Что это было? — скрещивает руки на груди Ниночка, когда парни выходят из столовой.

­— Да ничего особенного, — бормочу я, все еще прокручивая в голове фразу Артема.

«До встречи», — сказал он. Это значит, что он рассчитывает на еще одну встречу? Со мной?

Нина хочет сказать что-то еще, но Тома ее опережает.

— Стас пригласил меня завтра в клуб, там играет его группа. Волконский тоже будет. Пуля, хочешь пойти?

— А почему ты приглашаешь только ее? — взвивается Нинка.

— Ну, тебе обычно приглашение не нужно, — улыбается Тома. — Так что?

Нина ставит локти на стол и наклоняется ближе к моему лицу.

— Андреенко, я хочу, чтобы ты сказала мне честно – тебе нравится Артем Волконский? Потому что, если да – я сейчас же отхожу в сторону. Не в моих правилах рушить дружбу из-за очередного романчика. Но если интуиция меня подводит, и тебе он неинтересен… такого мужчину упустить было бы грешно!

Не знаю, что мной движет, когда я отвечаю Нине. Я хочу сказать совсем не это, но, видимо, я не готова признаться даже себе самой, что Артем Волконский чем-то меня зацепил.

— Он весь твой, — с улыбкой говорю я.