Дитя для двух королей

Глава 1

– Думаю, им понравится, – сказала нависающая сверху монахиня во всем белом, беззастенчиво разглядывая меня. Она заметила мое внимание, добродушно улыбнулась и протянула руку. – Дитя чужого мира, вставай, тебе уготованы великие свершения.

Я не спешила отвечать. Чувствовала спиной холод пола. Видела высокий сводчатый потолок и поддерживающие его стройные колонны. Стрельчатые витражные окна добавляли холодному залу тепла. Стены с барельефами казались объемными фотографиями – сделаны настолько искусно. Но самым примечательным был круг девиц в темно-синих одеяниях со звенчатыми поясами.

Они все смотрели на меня. Чего-то ждали.

Было свежо и немного зябко. Чисто!

Я в монастыре? В каком-то храме?

– Вставай же, вот-вот начнется празднество. Король не будет ждать, – мягко и тягуче говорила незнакомка, продолжая предлагать мне руку.

– Вы кто?

Она дала отмашку, и зашелестели длинные юбки. Меня подхватили с двух сторон, набросили на голое тело накидку, укутали, даже на ноги что-то натянули, словно на неживую куклу. А я с полным непониманием смотрела на слаженно двигающихся монахинь, как на муравьев-трудяг, облепивших свою добычу, и точно понимала, что пару минут назад находилась в совершенно ином месте.

– Иди за мной, дитя другого мира, нам нужно привести тебя в порядок, дабы порадовать взор правителя Эндарога.

Прислужницы мягко подтолкнули меня вперед, я сделала первый неуверенный шаг, поддалась их напору. Еще раз обернулась. Пыталась сориентироваться в пространстве, заметить хоть какую-то подсказку, которая помогла бы мне ответить на тревожный вопрос: где я и как попала сюда?

Нам сопутствовал множественный топот ног по скользкому мраморному полу. Ничто не выбивалось из общего образа чинных прислужниц и их скромной обители.

– Не могли бы вы объяснить?

– Конечно, я все тебе расскажу, – добродушно улыбнулась главная монахиня, что морщинки залегли в уголках ее глаз и губ.

Невысокая, на вид крепкая, с невероятно теплым взглядом, она располагала к себе. А еще голос ее лился, будто прикосновение шелка к коже. Слушала и слушала бы.

Но как я сюда попала? Помнится, две медсестры вытолкали меня из больничной палаты, а тут… полностью голая в храме в окружении этих послушных девиц.

– Меня зовут Иэльда. Можно обращаться ко мне ори, матушка или матушка Иэльда. Ты в другом мире – мы тебя призвали древним ритуалом, бережно оберегаемом последователями Многоликой Алианды.

– Смешно, – закивала я и тут же увидела доказательство.

Над головой пролетели голубая помесь кота с зайцем, но с крепкими крыльями. Я провела его взглядом, споткнулась о высокий порог, но множество рук не позволило мне упасть.

– Элион – так мы называем наш мир, – обернулась Иэльда, быстро шагая по узкому коридору с невзрачными бежевыми стенами. – Твой же высокотехнологичен, с развитой наукой и медициной, однако вы утратили веру в богов и морально катитесь в пропасть. Я правильно говорю?

– Эм… – только и сказала я, разглядывая через окно странные деревья-цветы. Вроде бы есть стебель, листва, бутон с ярко-розовым цветком, но размером все это великолепие с яблоню так точно.

– Наше развитие идет в ином направлении, поэтому ничему не удивляйся, дитя другого мира. Прими все, как подарок судьбы. Не каждому за свою короткую жизнь выпадает побывать по ту сторону завесы. Как зовут тебя?

– Рыжова Наталья Олеговна, – ответила, переступая очередной порог, чтобы оказаться в новом коридоре, темном и бесконечно длинном.

Одинаково подмигивали убегающие далеко вперед факелы. По полу стелилась коричневая крошка.

– Это пространственный тоннель, не бойся, – предупредила Иэльда и, сделав всего шаг, оказалась на несколько метров впереди.

– Поспешим, – поторопила остальных сопровождающая меня монахиня, и мы последовали за матушкой.

Я чувствовала себя необычно. Вроде бы шла, но ощущала липкость застоявшегося воздуха, постоянно оглядывалась, двигалась вместе с девушками, поражалась тому, что факелы не приближались и не отдалялись, а всегда перемещались вместе с нами.

– Скорее, – вскоре сказала Иэльда, придерживая для нас дверь. – Мужчины Эндарога нетерпеливы, особенно после важных заседаний. Нам нельзя опоздать. Они скоро потребуют девиц.

Мы вошли в просторную комнату с высокой купелью в центре. Меня сразу начали раздевать, повели в воду. Наверное, я была слишком впечатлена творившимися вокруг странностями, а потому вовсе не сопротивлялась. Они намочили мне волосы, добавили вкусно пахнущих масел. Разминали тело, пальцы, массировали голову. Вокруг меня словно были не монахини, а профессиональные работницы салона красоты. Хотелось поддаться их магическим прикосновениям и полностью расслабиться, невзирая на всю дикость происходящего, но Иэльда продолжила говорить:

– Ты призвана ради благой цели: спасти наш мир от тягот бесконечной войны между двумя непримиримыми врагами – Эндарогом и Хейсером. Все, что нужно сделать – это зачать особенное дитя.

Всю расслабленность как рукой сняло. Умеют они бить по больному… Я устроилась поудобнее и даже широко улыбнулась, собираясь вести себя достаточно почтенно и осмотрительно – все же чужой мир, если верить этой женщине. Хотя последнее в голове не укладывалось.

Глава 2

~ Аделар ~

Опасная тигрица.

Я невольно словил себя на мысли, что мне интересно было бы увидеть продолжение. Такая не спустит с рук унижение, обязательно вывернет ситуацию в свою пользу и выйдет из нее победительницей. Это читалось в реакции на подножку, яростном взгляде, хищном изгибе пухлых губ. Вот только девушка заметила постороннее внимание и передумала мстить. Отпустила лодыжку обидчицы и… перестала быть интересной.

Я намеренно отвлекся. Оценил приведенных мадам Тюр красоток, мысленно раздел, представил между своих ног, одел обратно и заскользил взглядом к следующей. Вот только тигрица интриговала. Тянуло продолжить наблюдать за ней в ожидании чего-то.

Не то чтобы она сильно выделялась или являлась самой привлекательной в этом зале, точно нет. Идеальных тел я видел предостаточно. Зато удерживаемый в узде бойкий характер привлек внимание. Какая же тигрица в постели?

Советники еще продолжали обсуждать дела за овальным столом. Мне же опостыла пустая болтовня. Зазвучали слова о перемирии с Хейсером, и из моих ножен вырвалось оружие, зависло перед носом сказавшего это глупцом. Он сглотнул, опасливо покосился на меня и кивнул, все поняв.

Как же бесило, что они вечно лезли в мои дела и раздражали нравоучениями. Была бы моя воля, давно перерезал бы глотку каждому, чтобы пели свои песни Безглавому (прим. Безглавый – извозчик, переправляющий умерших на другую сторону), но помнил, что эти неповоротливые болваны созданы для того, чтобы сдерживать меня, будто цепного пса.

О, а меня еще как следовало сдерживать. Благо, силенок мало кому хватало.

Кинжал упал на стол, а я вновь вернулся к красавицам Алой розы.

Та необычная девица все-таки стерпела подножку. Сверкнув глазами, потупила взор и направилась ко мне, тщетно сдерживая кончики губ, что наровили потянуться вверх. Что за игра, а я о ней пока не знаю?

Она перебирала у прозрачной ткани юбки тонкими пальчиками, видно, от волнения. Изящные запястья, хрупкие руки и острые ключицы. Девушка мне определенно начинала нравиться.

Остальные красавицы мадам Тюр разбрелись по небольшому залу. Стол уже ломился от принесенных прислугой яств. Мою руку холодил стакан с дорогим виски. А она все шла, не поднимая глаз.

Остановилась в шаге от моего кресла, еще ниже опустила голову и даже вжала ее в плечи, будто готовясь к наказанию.

– Сядь, – бросил я на пол подушку.

Ее губы на короткий миг возмущенно поджались. Глаза стрельнули в сторону, проверяя, как себя вели остальные девицы. Кто уже расположился на коленях и беззастенчиво поглаживал мужское достоинство, кто был у ног выбранного господина, кто позволил себе занять подчеркивающую все достоинства позу на столе. Лился притворный смех. Искрили натянутые улыбки. Но если выпить чуть больше, все казалось не настолько фальшивым и давно воспринималось просто.

– Сядь! – сказал я с нажимом, и она покорно опустилась на колени, сложив на них свои тонкие руки. – Как звать?

– Может, обойдемся без имен? – прозвучало скованно.

– Когда я спрашиваю, ты отвечаешь. Имя!

Оттолкнулся от спинки, наклонился через подлокотник и поднял ее голову за подбородок. Вот только девушка упорно отводила взгляд. Что за игру ты устроила?

– Пусть будет Талья, – ответила она и все же подняла глаза.

Вызов! Или она, или я. Словно в ее руке нож, и он уже приставлен к моему горлу.

В паху стало тесно.

– Поцелуй меня, Талья.

Короткий взгляд на мой рот. Она сглотнула, неуверенно посмотрела на своих развратных сестричек, которые усердно скрашивали компанию замученным долгим заседанием советникам. Хорошие девочки. Привстала на колени, потянулась ко мне.

Не торопясь, соблазнительно приоткрыв губы. Намеренно растягивая небольшой пусть к неизбежному.

Выдох.

Мне в щеку прилетел соус, сорвался с подбородка, упал на штаны. В плечо ударился прожаренный кусок мяса, ошметки каких-то овощей булькнули в виски.

– Ой, простите, я такая неуклюжая, – засуетилась Талья.

Подскочила, потянула за салфетку. На пол посыпались столовые приборы, привлекая всеобщее внимание. Она начала поднимать их, клала обратно на стол.

Я звонко поставил стакан с испорченным пойлом, девушка вздрогнула, сжалась. Опустила голову, снова скрывая от меня выражение своего лица. Но я заметил, как кончики пухлых губ потянулись вверх.

– Иди сюда, – дернул я за тонкую руку и остановил негодницу на расстоянии одной ладони. – Слижи.

– Что?

– Хочу, чтобы твой язычок прошелся по моей щеке.

– Давайте салфеткой, – попыталась отстраниться Талья, но я лишь сильнее вцепился в ее предплечье.

– Слижи. Медленно, будто это самый вкусный гребаный соус, который ты в своей жизни пробовала. Или проваливай! – разжал я пальцы, даруя свободу.

Она сглотнула. Со свистом втянула воздух, словно набираясь смелости.

– Простите меня, – подалась вперед, продолжая говорить: – Я случайно задела тарелку. Со мной обычно такого не происходит. Не знаю, что на меня нашло, – едва ощутимое прикосновение языка к коже, руки на моей груди, толкнувшие к спинке кресла. – Я обычно не такая, более… Ой!

Глава 3

Я смотрела в зеркало и видела, как по лезвию ножа стекала кровь. Моя кровь. Она капля за каплей скрывалась под рукавом одной из сестер-прислужник, расползалась на полупрозрачной ткани бордовым пятном.

Грудь высоко вздымалась от страха. В ушах звенело от понимания, что от одного неловкого движения моя жизнь может оборваться. И холодное оружие у моего горла было тому веской причиной.

– Куда-то собралась, Талья? – с ярко выраженным презрением спросила девушка.

А ведь все так хорошо шло. Я смогла получить отказ правителя, решила честно спрятаться до окончания пира и потом сказать монахиням, что не подошла ему. Значит, моя миссия закончилась, едва начавшись. Даже скрылась в ближайшем коридоре, чтобы попытаться выяснить хоть крупицы ценной для меня информации об окружающем мире или просто исчезнуть из поля зрения моего «конвоя», но вдруг почувствовала холод металла на коже и посмотрела в попавшееся на глаза овальное зеркало.

Кровь… Моя!

Никогда мне не было настолько страшно, что невозможно дышать. Я словно лишилась голоса, способности видеть, слышать. Дрожала.

– Джианна, Роузи, Аалия, Эмма, Улия. Запомни их. Это имена моих сестер, которые потеряли жизнь ради твоего перемещения в Элион. Запомни каждое и моли Многоликую Алианду, чтобы смыла их кровь с твоих рук.

– Не я их убила, – голос показался чужим, тонким и сиплым.

– Но ты стала причиной! – яростно зашептала монахиня, все вжимая нож в мою шею. – А теперь посмотри мне в глаза и скажи, как сильно я хотела бы отомстить за них?

В горле встал вязкий ком. Руки показались ледышками. А кровь капала, капала, капала, доводя меня до исступления.

Я не хочу умирать. Не сейчас, не здесь. Не так! И Вика, сестричка моя, как она без меня, выживет ли? Мой бывший муж, могилка мамы, за которой ухаживала раз в месяц, магазинчик цветов на углу. И столько всего, чего я не успела сделать.

Мои карие глаза горели на фоне бледной кожи. Ярким пятном оставалась стекающая по острию ножа кровь. Голова кружилась от страха. Я едва стояла, с трудом цеплялась за сознание, чтобы не лишиться чувств. А ведь не являлась неженкой. Достаточно стойко встречала любые напасти.

И умершего ребенка в моем утробе, и отстраненность любимого мужа, который не поддержал в самый трудный момент, и затянувшуюся болезнь матери. Долги, работа в три смены, оплата учебы сестры.

Я только недавно встала на ноги, расправила крылья. Открыла магазинчик цветов, помогла Вике нормально обустроиться, помирилась с бывшим мужем и простила его. А еще наметила планы на будущее, в котором у меня появится сын, хоть и приемный. Маленький, окруженный любовью, мой!

И сейчас мои старания могли полететь в пропасть из-за приставленного к горлу ножа.

– Я тебя спрашиваю! – яростно прохрипела монахиня.

– Очень сильно, – голос дрожал, как и я сама. – Наверное, ты привязалась к ним, но ведь я не вино…

Она дернула холодным оружием. Меня бросило в липкий пот, казалось, от вытекающей из меня крови вот-вот лишусь сознания. Сколько осталось капель? Две, три?

– Чего мне стоит полоснуть им по твоей шее? Раз, и нет тебя! Хочешь проверить?

– Нет! – поспешила ответить я. – Нет, не надо. Прошу, я все поняла.

Она отпустила. Позволила отпрыгнуть от себя, дала отдышаться. Я прижимала ладонь к горлу и едва не плакала. Чувствовала теплую влагу на коже, не могла ее остановить. Боялась, что вот-вот потеряю слишком много, и никто не шевельнет пальцем, чтобы меня спасти.

Девушка вытерла лезвие белым платком, подошла ко мне.

– Покажи.

– Что ты собралась делать?

– Пошепчу, – дернула она за мою руку и дунула на рану.

Ее слова не уложились в памяти, а в голосе присутствовало нечто потустороннее, холодно-колючее и неестественное. Такое, с чем лучше не сталкиваться. Но тем не менее я видела в зеркале результат. Рана быстро покрывалась чем-то вязким, что в конечном итоге словно легло пластырем и сравнялось с кожей.

Сестра-прислужница вытерла тем же платком мою шею, спрятала его за пояс, куда дела и оружие. Похлопала меня по щекам, пощипала их. Поправила прическу, придирчиво осмотрела мой наряд, нанесенный ими же серебристо-голубой узор.

– Держи, – протянула маленький сухой стручок, пахнущий мятой. – Положи под язык или спрячь за щекой и не проглатывай до самого конца. Тебе нужно провести им по коже правителя. И только попробуй не отдать обратно. Все поняла?

– Поняла.

– Тогда чего стоишь?

Я не решалась сдвинуться с места. Меня едва не трясло от недавно приставленного к горлу ножа и ощущения, насколько близка к смерти. Всего одно движение – и нет меня. Так просто. Так ничтожно.

Пришлось совладать с эмоциями. Посмотрев на свое отражение в зеркале, я расправила плечи, заставила себя смириться с неизбежным и просто сделать, что от меня хотят. Все-таки мне уже двадцать семь. Мужчина попался более чем приятный, а наш секс станет хорошим опытом в жизни. Той самой тайной, о которой не узнает никто. В постели я не новичок, должна справиться. Ребенок же… Главное ведь сделать все от меня зависящее, а то, что зачать и выносить не могу – проблемы уже не мои, сами призвали.

Глава 4

Его прощальный поцелуй горел на губах.

Я следовала за монахинями, которые встретили меня возле покоев короля. Заявили, что планы изменились. Потащили за руку, приговаривая, что теперь мы очень опаздываем. А я не могла до конца стряхнуть с себя усталость после самого лучшего акта любви, который у меня случался в жизни, и глупо улыбалась.

Жаль лишь, что про завесу ничего не удалось узнать. Правитель сказал, что она – выдумка и точно не существует, руша все мои надежды на легкий исход. А потом грубо притянул к себе и впился в мои губы без свойственного ему сокрушительного напора.

– Другим запрещай, но не мне, поняла? – прошелся мужчина по моей щеке пальцем и, подмигнув, поднялся.

Мелькнули передо мной крепкие ягодицы, сильные ноги. Фантазия разыгралась, захотелось потрогать, провести по подтянутой коже ногтями, оставить красные полосы. Любила я красивые попки, что поделать?

– Мне нравятся ход твоих мыслей, сладкая, – повернулся ко мне мужчина и, подняв мою голову за подбородок, нежно, словно шелком провел, прихватил мои губы.

И именно этот поцелуй сейчас горел, пульсировал жаром. Словно клеймо, с которым не справиться, не остудить.

Я едва не бежала за сестрами-прислужницами, уже ничего не остерегалась и просто принимала происходящее за данность. Наверное, скоро меня отправят домой, где все станет понятным и обыденным.

Зато в памяти будет жить он!

Вот мы попали в купальню. Встревоженная Иэльда закрыла за нами дверь, достала из широкого рукава большой старинный ключ и прокрутила его пару раз в замке.

– Скорее в тоннель, переоденем ее сразу на месте, – потянула она ручку на себя и вместо коридора перед нами открылся бесконечный проход с факелами.

Сестры моментально окружили меня, подтолкнули. Выглядели взволнованными, и их тревога по капелькам началась переливаться в меня.

– Что-то случилось?

– Король Хейсера изменил свои планы.

Я кивнула, будто что-то поняла, переступила через порог и оказалась в темной гардеробной, где всем девушкам не хватало места. Матушка захлопнула дверь, защелкнула замком и вскоре открыла проход в просторные покои в приглушенных розовых тонах, наполненные милыми девичьими мелочами.

– Это гостевая Элоизы, сестры короля Хейсера. Он внезапно решил навестить ее, хотя должен был поехать в ущелье Рокота. Верда, где пириус?

– Точно, – отозвалась прислужница, недавно угрожающая мне ножом у горла, и повернулась ко мне.

Под прицельным взглядом я достала изо рта стручок. Провела языком по щеке, где остались маленькие волдыри после этой высушенной травки. Опустила его в протянутую колбочку, которую монахиня закрыла и передала Иэльде.

– Восхитительно, – произнесла матушка, словно заполучила в свои владения величайшую ценность. – Не стойте, сестры, переодевайте ее!

Меня принялись раздевать, оттирать краску на теле, расплетать, чтобы создать новый образ. И с каждой новой секундой внутри зарождалось беспокойство. Зачем? Что еще им от меня нужно?

– Что я теперь должна сделать?

– То же, что и с правителем Эндарога, только с правителем Хейсера.

– Вы в своем уме?! – воскликнула я. – Решили меня по рукам пустит? Своих девушек для ублажения королей не хватает? Сколько их еще по плану? Пять, десять?

– Только два. Тише, дитя другого мира, нас могут услышать, – обернулась она на дверь.

– Да плевала я! – дернула я руками и вывернулась из едва натянутого на меня платья-халата из тонкого шелка.

Прямо передо мной встала Верда, всем своим видом напоминая о нашей встрече с ножом и моей кровью. А ведь сейчас их больше. Даже если начну отбиваться, то живой вряд ли выберусь. На что еще готовы пойти эти фанатички?

Я улыбнулась, всем своим видом показывая покорность. Позволила себя облачать в многослойное платье с широкими юбками. Смотрела в упор на девушку и понимала, что не подчиняюсь, теперь не смогу. Мне попросту не позволит совесть.

На одного я с трудом согласилась, но второй – это чересчур. Тело еще помнило недавние ласки. Внутри тянуло, между ног саднило. Я не стану отдаваться еще кому-то!

– Этим кольцом ты должна коснуться кожи правителя, – пояснила Иэльда, осторожно надевая на мой средний палец черное украшение с острыми гранями. – Будь податлива с ним и ни в коем случае не дерзи, помалкивай. Не повторяй то, что устроила на совете, нельзя.

– За кого вы меня принимаете? – спокойнее спросила я.

– Женщина, познавшая близость с мужчиной, осквернена, – произнесла монахиня таким тоном, будто готова простить меня за этот тяжкий грех.

– И даже замужняя?

– Брак не защищает от скверны, чистыми остаются лишь нетронутые девы.

– Значит, для вас мы все на одно лицо? Раз попробовав, уже считаемся пропащими для таких, как вы, безгрешных?

– Никто из нас не без греха, – снисходительно пояснила матушка. – Но душа твоя уже черна и никогда не станет светлой. Ты никогда не сможешь познать благословения Многоликой Алианды и впустить в свое тело ее божественную силу.

Глава 5

Время тянулось невыносимо долго. Я уже обошла все комнаты, успела рассмотреть виды за окном, проверила каждую дверь, посидела в глубоком кресле у камина, подобрав под себя ноги.

Правитель Хейсера предоставил меня какой-то женщине по имени Хло, невероятно улыбчивой даме, и приказал подготовить. Она не растерялась. Вызвала толпу служанок, среди которых я обнаружила одну из монахинь. Те принялись меня купать в просторной купальне, до красна растирать кожу, наносить масла, чесать гребнем мокрые волосы. Потом облачили в свободное ночное платье с ужасными рюшами, набросили на плечи шелковый халат и запустили в покои в сдержанных бежевых тонах. Напоследок дверь заперли, заразы такие.

И теперь я томилась в ожидании короля, чтобы обсудить с ним некоторые моменты. Нет, он вправду решил, что буду с ним спать?!

В окно что-то ударилось. Я вздрогнула, увидела приплюснутую морду голубого кота-зайца с розовой грудкой, который врезался в стекло и теперь медленно стекал вниз с характерным скрежетом.

– З-закры-ыто, – простонало существо и исчезло из виду.

Я бросилась проверять, цел ли. Отпрянула от окна, когда зверек поднялся с помощью маленьких крылышек в воздух. Он заметил меня, с радостным возгласом снова ринулся вперед и впечатался в прозрачную поверхность.

– З-забы-ыл, – взвыл он и, встряхнув головой, зигзагами полетел прочь.

– Понравился линай? – раздался рядом хриплый голос, и я подпрыгнула на месте от испуга. Зачем так подкрадываться? – Простите, следовало быть громче. Привычка.

Сердце едва не выпрыгивало из груди. Я ошарашенно смотрела на мужчину с поразительными черными глазами с алым отблеском и не могла успокоиться. Сознание вопило об опасности. Все тело сжималось от страха, но я просто стояла, не шевелилась.

– Голодны?

Вместо меня ответил живот. Заурчал, предатель, хотя я предпочла бы сказать, что не желаю есть. Расценив вой моего организма за аргумент, правитель обхватил кончик своей косы крепкими пальцами, начертил что-то в блокноте и, вырвав лист, позволил ему с красными искрами развеяться в воздухе.

– Присаживайтесь, нам скоро принесут ужин, – жестом руки пригласил он меня к ближайшему креслу.

Я не сразу сдвинулась с места. Чувствовала себя неуютно, еще металась между желанием рассказать ему все и страхам собственной смерти. Тот приставленный нож у горла и стекающая по нему кровь слишком впечатлили меня. Они показали, насколько моя жизнь ничтожна. Лишь мне одной она дорога.

– Поговорим? – предложил мужчина. – Судя по выражению вашего лица, вы меня боитесь.

– Простите, – стушевалась я и заправила локон волос за ухо, усаживаясь поудобнее.

– Ничего, это нормальное явление. Вы не первая и не последняя. Но поговорим о другом. Кто вы, миледи? Хотелось бы хоть немного о вас узнать.

В дверь постучали. Дождавшись разрешения, несколько слуг внесли подносы, расставили тарелки с ароматно пахнущими блюдами на переставленный ближе к нам столик. Вскоре низко поклонились. Удалились.

– Вина?

– Немного, – согласилась я, поглядывая на расставленные перед собой яства.

Живот сжался в крохотный комок от желания немедленно что-нибудь поглотить в себя. Во рту образовалась слюна. Я ведь с утра ничего не ела.

– Приступайте, не стесняйтесь.

– Можно? – на всякий случай уточнила я и потянулась к вилке.

К чему стеснения? Зачем ограничивать себя, если в ближайшее время мне придется бежать непонятно куда, унося ноги от проклятых монахинь, или лежать с этим мужчиной… Нет, на последнее я не согласна.

По телу побежала дрожь от подобных мыслей. Его грубые руки на моей обнаженной коже. Тяжесть мощного тела… Точно нет!

По его сощурившись глазам показалось, будто мужчина прочел роящиеся в голове мысли на моем лице. Стало неловко. Я с энтузиазмом принялась выбирать, что попробовать первым. Взяла сочащееся соком мясо, переложила на свою тарелку и вскоре опустила небольшой кусочек в рот.

Боги, это великолепно! Нежное, оно едва не таяло на языке. Рецепторы взорвались от блаженства. Я с трудом не замычала, прикрыла глаза. Но сразу напомнила, что нахожусь с незнакомцем в запертых покоях и придала себе более серьезный вид. Отрезала еще, наколола на вилку.

– Ваше вино, – мужчина поставил возле меня наполовину наполненный бокал.

Я взяла за ножку, пригубила. Почувствовала сладкую терпкость с легкой кислинкой, которое устремилось к горлу и согревающим теплом достигло желудка.

– Вкусное.

Он даже не улыбнулся. Остался той же неповоротливой глыбой льда с резкими движениями и пугающим взглядом.

– А теперь расскажите о себе, миледи.

– Ну, – отставила я бокал, повертела его между пальцами. – Вы слышали о завесе?

– В одной из церквей Элиона блуждает подобная идея, однако она признана недействительной из-за невозможности доказать существование завесы и всего, что к ней прилагается.

От вспыхнувшей надежды я даже ухватилась одной рукой за край стола.

– А если бы кто-то сказал, что пришел из другого мира…

Глава 6

Я проснулась утром с глупой улыбкой на устах и не могла с ней ничего поделать. Повернула голову. Увидела подушку, хранящую след Давира.

А ведь мужчина мне изначально не понравился, что такого произошло, что резко все изменилось? Откуда взялось это желание перелечь на его сторону в поисках остаточного тепла и запаха. Почему мне без остановки хотелось о нем думать?

В таком блаженном состоянии прошло утро. Ближе к обеду я остыла, поняв, что меня заперли в этих покоях и выпускать не собирались. Две служанки приносили еду, помогали мыться, одевали, но на вопросы отвечать отказывались. А еще на моем пальце не оказалось черного кольца.

К вечеру я чувствовала себя узницей. Мерила шагами комнату, была взвинчена. Вспоминала прошедшую ночь, но уже без особого восторга.

– Моя леди, – произнес Давир, и я выбежала в гостевые покои злобной фурией.

Открыла рот, чтобы сразу высказать возмущение, накопленное за целый день заточения, но заметила клетку в руках мужчины с каким-то зверьком.

– Это линай, он вроде бы вам понравился, – сказал правитель и поманил меня за собой.

Поставил на стол клетку, повернул замочек. Малыш забеспокоился. Он начал метаться из угла в угол, а стоило наклониться к нему, так и вовсе сжался в комочек и испуганно пискнул.

Голубой, с белой грудкой. Маленький котеночек с длинными заячьими ушами, треугольной мордочкой и едва заметными крылышками. Такой беззащитный, забавный.

– Это мне?

– Да, протяните руку. Дайте обнюхать себя, привыкнуть.

Я открыла дверцу, просунула два пальца, но не дотронулась к меховому комочку. Ждала.

Первое время ничего не происходило. Линай трясся, поглядывал черными глазками на нас, прятался за лапками, чтобы мы не заметили его любопытства. А потом осмелел. Принюхался, сделал маленький шажок, потом еще один, пока не добрался до моих пальцев. Щекотно дотронулся носиком. Укусил!

Я вскрикнула, выдернула руку. Давир захлопнул дверцу, взял мою ладонь в свою, чтобы осмотреть след оставленных зубов.

– Ничего, пройдет.

– Я не спорю, – сказал он, но кисть не отпустил.

Прижался к месту укуса губами, поднял на меня пылающий алыми переливами взгляд. Тело моментально откликнулось от воспоминаний, что он вчера этим ртом вытворял. У меня вырвался сдавленный вздох. Между ног стало влажно.

Ничего себе!

Я мотнула головой, поняв, что слишком яркая реакция на обычное прикосновение. Гад, он что-то со мной сделал!

Пришлось высвободить руку, завести ее за спину, чтобы обезопасить себя от очередных посягательств. Я гордо вздернула подбородок, отошла к окну.

– Полагаю, назревает разговор, – поделился умозаключением правитель.

– Назревает. Серьезный такой.

– Поужинаем?

– Нет! – моментально отозвалась, ожидая какого-нибудь другого вопроса, и исправилась: – То есть, да.

Скольжение кисточки его длинной косы по бумаге, вспышка алых искр. Молчаливый поединок взглядов. Он словно понял, что я поняла, и теперь ждал, подбирал стратегию. И уголки губ в едва уловимом движении дернулись вверх.

– Нет, – отступила я, выставив вперед руку.

– Но я ничего не сказал, – мягко, доверительно, будто сложная игра голосом, необходимая для успокоения противника.

– И не говорите. Сначала я.

– Что ж, – ответил Давир и выудил из кармана черное кольцо, покрутил в пальцах, позволяя свету играть на острых гранях.

Со стуком опустил его рядом с клеткой. Поднял на меня вопросительный взгляд.

– Видимо, рассказать о его предназначении желаете.

Руки похолодели. Меня словно поймали с поличным и сейчас допрашивали в обманчивой мягкой форме, в любой момент способной обернуться невыносимой жестокостью. И ведь не дождался, когда я задам хоть один вопрос, сразу вступил бой.

В дверь постучали. С позволения войти в комнате появилось несколько слуг, среди которых присутствовала Верда. Она заметила лежавшее на столе кольцо, сбилась с шага, помрачнела. И столько злости промелькнуло в ее глазах, что ком подступил к горлу.

Нож. Моя кровь. Ничтожность собственной жизни…

Оказывается, я очень впечатлительная. Никогда подобного за собой не замечала. Хотя раньше никто не покушался на мою жизнь, все было достаточно мирно и спокойно, не считая бешеных долгов после маминой смерти.

Клетку с линаем переместили на софу у окна. Комната наполнилась приятными ароматами – сомневаюсь, что в меня хоть кусочек влезет. А потом был последний взгляд монахини, с невысказанным вслух обещанием расправиться со мной, если все пойдет не по их грандиозному плану.

Мы снова с Давиром остались одни. Давление со стороны прислужниц, давление со стороны правителя.

– Вы манипулировали мной вчера, – выдвинула я обвинение, решив хоть немного взять ситуацию в собственные руки. – Эта метка на моей лопатке, после нее все изменилось, да?

– Вина?

– Нет, спасибо, хочу поговорить на трезвую голову.

Глава 7

Поразительно, но я даже не вспоминала о нем. Правитель Эндарога был, несомненно, ярчайшей вспышкой в моей жизни, однако даже ее смог затмить один не особо эмоциональный человек.

Я усмехнулась, созерцая виды за окном.

Карета мерно покачивалась, тряслась на ухабах. Мы ехали в гору. Давир сидел напротив и был полностью погружен в свои очень важные, королевские дела. Читал, делал пометки, порой чертил кисточкой волос непонятные руны в блокноте и отрывал лист, чтобы тот вспыхнул искрами в воздухе. Мужчина не макал ее в краску или что-то еще. Просто проводил по бумаге, и там оставались маслянистые полосы алого цвета. Видимо, именно так работала здешняя магия.

– Складывается впечатление, что вы впервые встретились с проявлением дегры, – сказал правитель, распылив очередной лист.

– С вами многое у меня происходит впервые, – туманно ответила я и снова отвернулась к окну.

А там было на что посмотреть. Наш путь пролегал на возвышении, поэтому открывался чудесный вид на убегающую к горизонту реку, которая разрезала желтеющий весенний лес и еще цветущее бордовыми цветами поле. Солнце заливало все своим светом. Небо расщедрилось на рыхлые облака, приняв в свои просторы черные силуэты птиц.

Идиллия.

А ведь в этой стране бушевала война. Умирали люди.

– Ваши враги… – решила я задать интересующий меня вопрос.

– Советую не разговаривать со мной о всякого рода психах, – грубо перебил он. – Эндарог и его король – запрещенная тема.

– Между вами двумя что-то случилось?

– Я не понятно изъяснился? – черты лица Давира стали жестче, меня хлестко ударило его гневом.

– Понятно, – приложив ладонь к груди, прикрыла я глаза.

Попыталась справиться с ненормальными ощущениями. Это все из-за метки, это все она. И моя симпатия, значит, вызвана тем же?

Завозился линай. Я переставила клетку на свои колени, открыла дверцу и протянула внутрь пальцы. Все утро разговаривала с ним, но пока не гладила. Пора бы пойти на сближение.

Он навострил длинные ушки, вытянул голову, принюхался. Начал опасливо переставлять лапы, приближался. Коснулся носиком кожи.

– Иа! – издал малыш с ударением на последнюю гласную, снова понюхал. – И-иа.

Я погладила пальцами его по густой шерстке, как вдруг выдернула руку.

Укусил!

– Ийа-а, – грозно и даже чуточку воинственно произнес зверь, вернулся в дальний угол клетки.

Правитель среагировал. Достал из кожаной сумки мазь, подался ко мне.

– Все в порядке.

– Позвольте позаботиться о вас.

Я не стала отказываться. Давир внимательно осмотрел мой палец, поднес его к губам, будто от поцелуя заживет легче, потом нанес мазь.

– По приезду в замок заменю вам линая.

– Не надо, – потянула я руку на себя. – Зубастик просто не успел привыкнуть ко мне, но скоро все образуется. Он очень милый.

– Вы слишком добрая. Я бы на вашем месте уже пустил его длинный хвост на мех для своего плаща, а тельце бросил бы в псарню.

Я охнула от озвученной жестокости, но вдруг поняла, что это все сказано специально. Зверек прижал уши к голове, превратился в маленький дрожащий комочек.

– Ну вот, вы его напугали. Он вас теперь невзлюбит.

– Мне его любовь не нужна. Главное, чтобы относился к вам хорошо.

Я открыла рот, но не нашла слов. Да и не понадобилось. Скрипнула дверца клетки, которую я плохо закрыла, зверек выпрыгнул из нее, скрылся под сидением.

– Эй, куда ты? – наклонилась я и заметила боковым зрением шевеление рядом. – Нет, не надо, – перехватила руку Давира, который собрался воспользоваться своей дегрой. – Я сама.

Опустила голову ниже. Отыскала взглядом малыша. Улыбнулась ему.

– Не бойся, этот злой дядечка ничего тебе не сделает, я не позволю. Иди сюда.

Зубастик вжался в угол, спрятался за свои лапки.

– Не говорите больше таких страшных вещей, он теперь трясется, – грозно посмотрела я на правителя и опустилась на колени, чтобы достать зверька. – Маленький, хороший мой, иди сюда. Я тебя поглажу. Хочешь, покормлю той вкусной бусинкой?

Линай оживился, вытянул голову. Присмотрелся ко мне, даже сделал шаг навстречу.

– Давай, не бойся. Я не дам тебя в обиду. Никто не посмеет сделать из твоего чудного хвостика накидку для плаща.

Малыш начал двигаться ко мне. Удалось даже до него дотронуться, как карета вдруг подскочила, и он выпрыгнул из своего укрытия. Оказался на лавочке, потом метнулся на противоположную, вцепился когтями в мягкую спинку, начал бросаться из угла в угол, словно бешеный. Потолок, стены, дорогостоящая обивка, голова правителя, мое сидение… А я ловила, вытянув руки.

Нас сильно тряхнуло. Экипаж остановился, и я полетела вперед. Вскрикнула, вдруг оказалась прижата грудью к лицу Давира.

– Ваша ладонь на моей ягодице, – заметила отстраненно, будто меня не заботил сей факт.

Глава 8

Подобравшая нас молодая чета вела себя учтиво. Они не поднимали на Давира глаз, старались заводить нейтральные темы, но встречали на лице правителя полную отстраненность и развивать их не решались. Зато на меня поглядывали с интересом и немного с сочувствием.

– Моя леди, – помог мне выбраться из экипажа король и обратился к выручившим нас людям: – Благодарю.

– Что вы, это наш долг, как мы могли проехать мимо? – затянул мужчина, однако Давир не стал его слушать и повел меня к трехэтажному ухоженному дому. На пороге сразу появились хозяева. Встречали нас низким поклоном. Заглядывали в рот правителю, ловили каждое слово, готовы были во всем его ублажить.

– Приготовьте ванну, моя леди устала, – сказал он и зашагал внутрь.

Мы поднялись на второй этаж. Оказались в просторной комнате, сделанной специально для привилегированных посетителей.

– Зачем вы это сказали? – спросила я, едва мы остались наедине.

– Что именно? Вы ведь устали и вам нужен отдых. А в теплой воде тело расслабляется гораздо лучше.

– Нет, почему назвали меня своей леди? При посторонних! Вы ведь правитель Хейсера, а я безымянная девушка, с которой вы проведете меньше недели.

Давир сократил между нами расстояние, поддел согнутым пальцем подбородок, заставив поднять голову выше.

– Вы моя леди для всех вокруг. Привыкайте.

Уверенность в его голосе подкупала. Мужчина знал, что я во многих моментах лгала, умалчивала важную информацию о себе, но продолжал упорно держать меня рядом. Привязывать к себе невидимыми нитями, которые придется обрезать.

– Я скоро уйду.

– Конечно, – небрежно сказал он и отступил.

Стянул с себя камзол, сбросил обувь и улегся на кровать, закинув руки за голову. А я стояла. Смотрела на пример мужчины, которого хотела бы встретить в своем мире при других обстоятельствах. Не идеального в чем-то, но заботливого, готового во всеуслышание называть меня своей и быть самым сильным, самым желанным, самым подходящим…

Я обернулась на стук в дверь. Проследила, как крепкие ребята занесли в комнату ванну, налили туда горячей воды, от которой вверх потянулся густой пар. Не стала ждать приглашения и начала раздеваться. Вскоре переступила через бортик, окунулась в блаженное тепло и удовлетворенно замычала.

Хорошо.

Идеально!

– За вами поухаживать? – оказался рядом правитель.

Высокий, отчаянно далекий, вынужденно холодный.

– Нет, – покачала головой и протянула руку, бездумно сказав: – Но буду не против, если составите мне компанию. Мы поместимся.

А ведь я никогда не принимала ванну с кем-то. Видела в романтических фильмах, всегда думала, что им очень неудобно.

О, как же я была не права!

Давир вскоре сел сзади, притянул меня к себе, положил поверх своего тела. Сначала просто лежал, словно привыкал к позе, к самой мысли, что мы вот так близко друг к другу, совершенно без одежды. Что я с ним и между нами ничего.

Лишь прозрачная вода.

Я же попросту не задумывалась о происходящем. Да, запретила самой себе сближаться с ним, но ведь хочется. У меня вряд ли нечто подобное повторится.

А потом его пальцы заскользили по моим рукам, плечам, шее. Нежно-нежно. Вверх, вниз. Вызывая томление тела, блаженную улыбку на устах. Левая ладонь легла на живот, начала неторопливо массировать, привлекая к себе все мое внимание.

– У вас очень гладкая кожа, – произнес он возле моего уха, словно пустил разряд тока по телу, – не перестаю этому удивляться.

– Что в этом удивительного? – подняла я руку, и капельки побежали на плечо, западали на потревоженную водную поверхность. – Женщина должна быть мягкой, податливой, гладкой. Для того она и создана, чтобы быть полной противоположностью вам, мужчинам.

Давир перехватил мою конечность, провел от плеча к запястью, заключил в прочный кокон мою кисть. Вроде ничего не значащие движение, а меня затопило теплом. Словно я не одна, кому-то нужна, кроме сестры и постоянных клиентов моего цветочного магазина. Могу вот так сжаться в маленький комок и позволить защищать себя. Позволить себе быть слабой и не переживать по этому поводу.

Наверное, в этом весь секрет. Женщинам необходимо чувствовать чужую силу, надежную опору. Это подкупало. Это было вроде потребности, о которой в современном мире стыдно признаться.

Чтобы называли своей, чтобы дарили милых котиков, чтобы целовали именно так, как Давир прижимался губами к моей щеке, а потом ко рту. Горячо, с полной самоотдачей, исступленно. Словно нет в жизни другого блага, как целовать меня. Именно меня, никого другого!

Я развернулась. Заглянула в подернутые жаждой обладания глаза. Провалилась в черный омут и мгновенно утонула. Поразилась силе чужого желания, как оно сливалось с моим и превращалось в гремучую сметь. Задохнулась от властных рук на ягодицах.

«Моя! – все кричало в нем. – Моя, никому не отдам».

Вода плескалась, выливалась на пол. Мы просто касались друг друга, гладили. Изучали, исследовали, порой делали это губами. Не нарушали воцарившегося молчания, которое добавляло особую специю происходящему, было вкусным соусом для основного блюда.