Длинные тени грехов прошлых жизней. Тайны прошлых жизней 1

Часть I. Проклятия из глубины веков

Пролог

Маленький мальчик лежал на лугу и смотрел на облачко в голубом небе. Вдруг таинственная сила пронзила дрожью все его существо. Сквозь его тело словно прошел невидимый удар. Напряженно всматриваясь в одну точку, мальчик все больше чувствовал, как странное, непонятное оцепенение сковывает его. Как будто тьма поглотила его, он погружался, летел, а тьма все схватывает и давит. И вдруг тьма осветилась.

Мальчик оказался в огромной пещере, и конца ее не было видно. Ажурные арки поддерживались огромными столбами, украшенные причудливыми рисунками. Насколько хватало глаз тянулись исполинские колонны. Между этими колоннами на тронах восседали огромных размеров владыки древних времен, внушающие трепет и восхищение. Мальчику пришла в голову мысль, что это исчезнувшая древняя цивилизация, о которой он читал в книжках.

Тут один из исполинов взглянул на мальчика и произнес: – Не бойся. Это древний город, построенный родом исполинов, город сынов Каина. Нашей матерью была Ева, Люцифер, ангел света вложил в нее свою искру, и не дает погибнуть нашему роду. Каин первый сын Евы, но отец Каина Люцифер, вложивший в руку Евы заветное яблоко. Первенец, нелюбимый Вседержителем, рожденный стихией огня от бессмертной сущности. Вот почему он отдал предпочтение дарам Авеля, сына Адама, вылепленного из глины. Так началась борьба сынов ангелов, сошедших на землю, с сынами Адама, шедшими от Сима. По наущению других ангелов, Вседержитель повелел уничтожить наш род всемирными водами, но мы успели проложить под землей длинные галереи, ставшие нашим убежищем. Эти лабиринты идут от этих гор Леванта и выходят на равнину Гизы, где позже был построен город Мемфис.

От нас произошли существа, затерянные в этой огромной толпе глиняных потомков. В их душах живет драгоценная искра духа огня, они превосходят людей своей силой, разумом, и употребляют свои качества во славу государств и их населения. Большая часть завоеваний разума, которыми так гордятся люди, принадлежит нам, носителям голубой крови. Но поэтому глиняные с красной кровью и ненавидят нас. Позже в тебе проявиться данное знание внезапно. Ступай же.

Мальчик очнулся и сказал себе: – Сон! Это был сон? – И внезапно он понял, что это было знамение, таинственное и загадочное.

Этим мальчиком был я, Максим Герман, и сейчас я уверен, что то событие, так ярко сохранившееся в моей памяти, было именно со мной, и в той пещере я был действующим лицом. Тогда я и получил дар в правдивых картинах воспроизводить минувшее.

Но мог ли я тогда знать, что туманная отвлеченная легенда позже воплотится в факт, из мрака прошедшего, из седой глубины однажды восстанут картины моего детского видения. И скоро события в моей жизни сложатся в определенную цепь и приведут меня в места города сынов Еноха.

Глава 1

Я с ненавистью смотрел на эту коробку с конфетами, в начинке которых оказался яд. Нет, там конечно не цианистый калий, но халва из арахиса была для меня ничуть не лучше, просто агония будет не мгновенной, полчаса жизни еще в запасе. Задыхаясь и зудясь от макушки до колен, быстро рванул к аптечке за ампулами дексаметазона и супрастина. Угораздило же меня позариться на эту дешевку из-за портрета Полы Негри на коробке. Пола Негри вызывает у меня ностальгию по тридцатым годам, тощим брюнеткам, прикрывающим свое лицо белыми мехами ротонды, оттеняя их бледные лица так, что только большие черные глаза, обрамленные пушистыми ресницами, гипнотически смотрят на вас.

– Ну что же, два часа незапланированного сна я себе обеспечил, – пробормотал я, взглянув на Фофу. Фофа взъерошился еще больше, и на кончиках его волосков сверкали искорки, от гнева он весь переливался как новогодняя ёлка.

– Да знаю, знаю, – примирительно ворчал я – ты предупреждал своим фырканьем, а я не обратил внимания.

Фофа это мой фетч, как у всякого порядочного практика у меня имеется фетч, вообще-то их даже три – Фофа, Фифа и Джесси. Ну так каждый имел честь мне представиться, и у меня нет права как сомневаться в их правдивости, так и нет права наделять их другими именами. Впрочем, меня вполне устраивает эта простота.

Фетчи это такой особый народец, этакие духи-помощники. Очень популярны в скандинавских странах, особенно в Ирландии. У меня они появились давно, в бытность свою увлечением рунами. Несколько лет назад я жил в другом городе, у Тихого океана, и с этим городом я никак не мог ужиться. Нет, всё было относительно неплохо. Отец, военный хирург,занимался в области сосудистой хирургии, мать заведующей лабораторией в НИИ, ну и я пошел по этой стезе. Выучившись, начал проходить практику в одном НИИ города. Но меня не оставляло гнетущая мысль, что занимаюсь не тем, и странная ностальгия постоянно навевала думы о б отъезде в западную часть страны.

Несколько раз я порывался уехать, но всё какие-то препоны и препятствия мешали, а возможно, и сам я трусил и находил всякие оправдания, не решаясь на этот кардинальный шаг. Как-то знакомый рунолог посоветовал мне одну руническую вязь, обещаяя снять все препятствия к достижению цели и создать необходимую цепочку событий, приводящие к нужному результату. И я попробовал изменить свою жизнь, переехать в другой регион, не имея при этом там ни друзей, ни родственников, ни какой-либо моральной поддержки.

Но кроме научной деятельности у меня были хобби – магические практики, и, имея некоторые художественные наклонности, я писал картины. При том, что у меня была своя «фишка», масляные краски я тщательно растираю с крошкой камней-самоцветов. Эту крошку, остававшуюся при огранке камней, по моему заказу мне присылали с ювелирного завода. Картины продавались неплохо, есть постоянные покупатели, один из которых пару раз организовал выставки моих работ. Вместе с небольшим пакетом акций двух корпораций это обеспечивает мне неплохой дополнительный доход.

Нарисовал я, на ночь глядя, руническую вязь на галечном камне, призвал Одина в помощь, отнес ему в дар золотую цепочку и бросил ее в воду речки в парке. Должен заметить, что к магии отношусь без фанатизма, но мне нравится заглядывать «по ту сторону» и делаю это с удовольствием. Так вот в той вязи был закодирован фетч, дух, который будет помогать реализовать вашу цель, дух-хранитель, фетч – страховка от неправильного решения.

Так появился в моей жизни Фофа, который старательно выкладывал мне дорогу к цели желтым кирпичом. Мы же все ожидаем чуда на блюдечке с голубой каемочкой. Чудо задерживалось за каким-то углом, постепенно и незаметно для меня складывая пазлы перемен. Казалось, ничего не происходит, моя жизнь уныло бредет по улицам этого города, который я не люблю с детства. Город отвечал мне взаимностью, он тоже не любил меня.

Считается, у каждого города есть Хозяин, этакая нематериальная сущность, истинный хозяин места, Князь, наместник, кому-то он благоволит, а кого-то держит на задворках своей благосклонности. Если ты не попал в частоту спектра энергий этой сущности, всё, не приживешься. Неудачи и невезение будут сопровождать тебя, и никакие магические пассы, обряды, заговоры на успех, роскошь, богатство и прочее, не помогут. Дадут кратковременные передышки, но и только. Если родители вот так неудачно переехали с ребенком, то особенно будет страдать именно он. И вот здесь то и происходит этакий Излом судьбы. Астролог Сергей Вронский в одной из своих книг писал: – при смене местожительства позитивные задатки в судьбе человека могут ослабнуть, а негативные усилиться. Или наоборот – позитивные еще более усилятся, негативные мало сказываться на судьбе. Так что, я с детства не попал в этот «канал» Хозяина. История того города не моя.

Но фетч работал как шахтер, незаметно для меня убирая преграды. Это я понял уже позже, анализируя события, которым не придавал значения, такими обыденными они мне казались. Через полгода я уже гулял по улицам легендарного, славного, героического города, который раньше был недосягаем для меня даже в мечтах. Это была какая-то мечта красоты и красивых людей, у каждого из нас есть свой Зурбаган. Севастополь и стал моим Зурбаганом.

Когда-то он был наглухо закрыт для въезда простых гражданских лиц, это был один большой военный объект, морская военная база, жить и служить в котором считалось огромным везением. После войны разрушенный город восстановлен и полностью отстроен заново. Жители берегут воинскую славу этого места, и очень гордятся ею.

Надо ли рассказывать, как мне хотелось потрогать руками эти дома, памятники, всю эту героическую историю, о которых только читал в книгах, да видел в фильмах. Я сразу почувствовал – здесь мне действительно хочется жить, мне стало тепло и уютно, казалось, весь воздух заботливо окутывает меня своим одеялом. Я бросил научную работу и полностью посвятил себя магическим искусствам и своим картинам. Надо заметить, что моё художество довольно быстро приобрело здесь популярность, и картины уезжали к покупателям даже в столичные города.

Глава 2

Да, 2004 год, Инну помню, у неё был сложный случай, я тогда почти месяц копался в её прошлых жизнях , чтобы развязать те тяжелые кармические узлы с людьми, испортившими ей и эту жизнь, и чуть не приведшие её сейчас к преждевременной смерти. Тогда вот точно также Эльза влетела в мою квартиру с проблемой Инны, умоляя помочь ей.

– У Инны наверняка порча! Из ведущего специалиста превратилась в настоящего лузера. Вот уже третий год её жизнь катится под откос. Неудачи в работе постоянно, клиенты в последнюю минуту просто сдуваются и уходят к конкурентам. Люди на подкорке чувствуют деструктив на человеке. Скоро начнет бедствовать, потихоньку распродает свои вещи, залезла в долги, а ведь у нее ребенок, с мужем давно развелась…

Фофа тогда только появился у меня, я уже готовился радикально изменить свою жизнь переездом. Во время этого разговора с Эльзой Фофа деловито уселся на спинку кресла, скрестив тонкие ножки. Мордочка заострилась от любопытства, по кончикам его волосков пробегали неоновые блики. Он явно проявил интерес к истории Инны.

Из милой Эльзы изливался неудержимый поток слов:

– Понимаешь, она буквально спасла свою сестру от тюрьмы, ту обвиняли в убийстве. Там в компании девчонка погибла, свалилась с балкона. Инна наняла адвоката, и дело прекратили за недостаточностью улик. Родственники погибшей поклялись отомстить. Неудачи начались месяца через три, а сейчас у Инны просто всё рушится, да и от неё самой веет разрушительной энергией. Даже стабильная компания, в которой она работает, начала испытывать финансовые трудности, а тут еще и президента их корпорации застрелили. Инне наверняка сделали на разорение и разрушение всего. Займись ею. Но она молодец, держится стойко, старается не подавать виду как всё плохо, но уже прилично залезла в долги.

– Скажи, у неё есть в роду мусульмане? – почему-то спросил я. – Понятия не имею, но в её внешности действительно есть что-то восточное, хотя мать у неё русская. – Ты сказала ей, как я работаю? По кладбищам не бегаю, флёр с магическими шарами, иконами и прочей атрибутикой не пускаю.

– Да, ей самой интересно, она слышала об Эдгаре Кейсе и Алане Кардеке.

– Хорошо, дай ей мой телефон, похоже, у неё есть еще и другие проблемы.

Фофа заискрился еще сильнее и, звучно шлёпнув в ладошки, одобрительно пискнул. Два дня спустя Инна позвонила мне, я коротко переговорил с ней и попросил продиктовать её полные данные с датой рождения. После чего провел первую медитацию по этому делу. Надо было выяснить способы проклятий, к которым прибегли её недруги.

Включил Музыку для Ребефинга Путь к Свободе, и хорошо продышавшись, пустился в путь, к Хранителю времени. Я оказался в пустыне, и совсем недалеко, на небольшом возвышении виднелась башня, туда мне и надо было держать путь.

Я шел медленно, с трудом передвигая ноги, они упорно вязли в песке, и короткий, на первый взгляд путь, казалось, никогда не закончится. Злобная темная сила оказывала сопротивление моему путешествию. На порчах стоял замок заклятия от просмотров. Но мне удалось добраться до башни, и громко постучать в ворота. Открыл привратник, на моё приветствие он поклонился и пропустил меня. Там уже ждал Хранитель, мы с ним проследовали в комнату. Она была ярко освещена, в центре, на столе, покрытом черной бархатной скатертью, лежала книга. Я назвал фамилию, имя и отчество Инны, её дату рождения, и изложил цель визита. Хранитель молча открыл книгу на нужной странице, и отошел в сторону. Я начал читать и перед моими глазами поплыли кадры своеобразного фильма.

В комнате стоял полумрак, все окна были зашторены тяжелыми бархатными гардинами темно-вишневого цвета, огонь свечей в семисвечном шандале, стулья с высокими спинками, вся обстановка комнаты усиливала эффект загадочности, мрачности и торжественности одновременно.

Две женщины, склонив головы, стояли на коленях перед колдуньей. Регина, так звали колдунью, возвышалась над ними в черном балахоне до пят, над головой колдуньи трепетала в мрачном танце маленькая сущность в колпаке Петрушки с бубенцами. Она подергивала ножками, взмахивала маленькими ручонками и мерзко хихикала.

– Я поклялась на могиле моей крестницы отомстить виновным в её смерти, – сказала одна из преклоненных женщин – и вот я и её мать смиренно просим вас помочь нам. Эта девка, столкнувшая Тамару с балкона, должна умереть, и пусть её мать также страдает.

– Ну а что же следствие? – спросила колдунья.

– Старшая сестра занесла деньги адвокату, и следователь сначала дело приостановил за недостаточностью улик, а затем и закрыл. Теперь они ходят по земле и радуются жизни, а наша девочка лежит в могиле.

И женщины подробно рассказали историю гибели девушки, так, как они сами себе это представляли.

– Ну что же, давайте посмотрим, как это было. Есть у вас какая вещь погибшей?

Мать девушки протянула кольцо с бриллиантом. Колдунья достала из шкафа три черные свечи, вставила их в подсвечники, положила рядом на стол острый нож, маленькую жаровню и чашу с водой. Разожгла в жаровне огонь и бросила туда несколько кусочков ладана, затем ножом на вытянутой руке очертила большой круг вокруг себя и стола. Потом взяла в руку одну черную свечу и стала кружить вокруг стола, бормоча заклинания и подбрасывая в жаровню кусочки ладана.

– Отворю дверь земную, отворю гладь зеркальную … да само пекло ныне отворяется, да Версавель ныне кликается, да мне в сей час прислужником зарекается …

Обойдя стол тринадцать раз, она бросила в чашу с водой кольцо. Вода в чаше как-то странно зашипела, а колдунья снова принялась кружить вокруг стола, затем взяла нож и стала лезвием водить на воде крест накрест, шепча заклинание:

– Дверь ты отворись, туман разойдись, узел развяжись … гладью покажется, да ножом кликнется …

Женщины затаив дыхание смотрели на это действо сначала с любопытством, а затем с ужасом, в комнате творилось нечто таинственное и зловещее. Им казалось, что по комнате бегают разноцветные огоньки, красные, зеленые, желтые. Наконец колдунья замолчала и склонилась над чашей, внимательно вглядываясь в воду. Так прошло еще несколько минут.

Глава 3

Я отправился пройтись по набережной, потолкаться среди людей. Надо было развеяться от того, что насело на меня в этой «нехорошей квартире», от всей этой темной деструктивной энергии. И стоит наведаться в один клубешник, в нем любят собираться те, кто имеет отношение к магии, чернокнижию, да и всему темному.

Жалко квартиру, но Инна права, срочно продавать. Печать разрушения уже полностью наложена на это жилище, и, чтобы хоть как-то снизить градус воздействия, из него надо выехать и максимально оставить здесь всех этих «квартирантов», что подселили ей через погостные обряды.

Люблю много ходить пешком, решил прогуляться по набережной, и теплый весенний вечер очень располагал к такой прогулке. Закат уже угасал в огнях уличных фонарей. Толпы туристов активно фотографировались у фонтана на набережной, но меня что-то беспокоило, фетчи тоже как-то недобро нахохлились. Я почувствовал интерес к своей особе, и этот интерес мне не понравился. Это было что-то другое, словно за мной следили, откуда-то со стороны исходила враждебность, что-то зловещее. Возможно, мне только показалось, что за мной медленно следовала черная машина.Преследование длилось недолго, и машина быстро исчезла.

В ходе своих работ, я конечно доставляю беспокойство отдельным личностям, и кое у кого из них возникает желание свести со мной счеты. Но теперь начиналось что-то еще. Кто-то, кто занимается тем же, чем и я, проявляет явный интерес к моей личности, и мне это совсем не понравилось.

Клуб «Путь левой руки» по черномагическим интересам находился в подвальчике старинного, еще дореволюционного дома. Когда-то этот район назывался Миллионкой. До революции злачное место, здесь бушевали низменные страсти, игорные дома, бордели и опиумные притоны. Подвал отремонтировали, оборудовали и украсили так, что любой, интересующийся колдовством и чудесами, мог удовлетворить свои запросы, да и просто окунуться в мир магии и почувствовать себя особо приобщенным к этой публике. Полумрак, свечи, аромалампы – непременный атрибут подобных заведений. Сюда можно было придти хоть в маскарадном костюме темного эльфа или в образе орка. Дамы, обвешанные эзотерической бижутерией, под медитативную музыку томно направлялись к стойке бара и возвращались оттуда с легкой демонической улыбкой. За дальним столиком в углу сидела ярко рыжая блондинка, алые губы сделали её похожей на только что пообедавшего вампира. Она приветливо помахала мне, приглашая за свой столик.

– Ника! Прелесть моя зеленоглазая, я искренне рад тебя видеть.

Она носила изумрудные линзы, придававшие ей вид куклы Маши советского производства. Ника подвизалась на любовной магии, и от клиенток у неё не было отбоя, так что недостаток в финансах ей не грозил. Вокруг её рыженьких кудряшек вились фетчи в образе мультяшных эльфов. А ласточка, сидевшая на ее плече, мило зачирикала с моими Фофой и Фифой о чем-то своём, девичьем.

Ника виртуозно начала строить мне глазки, её взгляд засветился озорством. Ника всё еще упрямо старалась испытать на мне своё боевое искусство очаровывать. Мы немного подразнили друг друга, тонко играя словами, но мне пришлось остановить этот спектакль.

– Ника, перестань соблазнять меня своими призывными взглядами, брось эти уловки, мне нужна некоторая информация.

Ника мило фыркнула, и хихикнув, произнесла: – Да ладно, даже пофантазировать нельзя.

– Ника, три года назад в одной компании девчонка выпала с балкона. Что-нибудь слышала об этом случае?

Она сделала дурашливо-задумчивую рожицу, разыгрывая репризу «я дурочка».

– Ника, перестань, ты ранишь мне сердце, попытайся сказать правду для разнообразия.

– Да, Люська даже просила меня порекомендовать ей хорошего мастера по черной магии.

– И…, ты подсказала к кому обратиться? Люська это кто? Мать погибшей?

– Подруга матери. Макс, темное всегда само найдет темное. Я сама ошалела от такой ненависти, которой пылала Люська к старшей сестре виновницы, как будто это она толкнула. Но ты сам знаешь, в черной магии нет морали, если человек определил кто больше виноват, на того и направит все стрелы.

– Но, похоже, колдунья только сделала заклятия на принесенные воду и землю, а по кладбищу и моргам таскались сами заказчицы.

Я решил угостить свою милую собеседницу и направился к бару. И тут Фофа зарылся мне в плечо, а Фифа повис на ноге и заверещал. Мимо меня проплыла высокая колоритная дама, её пальцы украшали серебряные перстни, браслеты с подвесками словно куплены у чернокопателей скифских курганов, это уже не эзотерическая мишура, все украшения были достойны музейной витрины. Над её головой, в шутовском колпаке с бубенчиками, висела сущность и, потряхивая ручонками, мерзко захихикала. Дама посмотрела на меня гипнотическим взглядом как удав Каа на бандерлога. Купив Нике её любимое пирожное, вернулся к столику.

– Кто та высокая дама? Никогда её здесь не видел. Ника слегка поперхнулась: – Вы просто с ней раньше не пересекались здесь. А сейчас, вероятно, пришло время вам познакомиться хотя бы визуально.

– Это то самое тёмное, которое нашло другое тёмное?

– Возможно, я с ней не знакома, у нас разные парафии. Но в магии случайностей не бывает, тебе ли не знать.

Ника доела свою пироженку, и мы пошли прогуляться по бульвару. В это вечернее время суетливую толпу туристов сменила другая категория общества. В воздухе майского вечера стояла атмосфера неспешной праздности и умеренной роскоши с ароматным шлейфом хороших духов и денег.

На следующее утро, во время пробежки я стал обдумывать план действий. Вчера, вернувшись домой, я конечно, заметил ту же машину недалеко от подъезда, и это меня несколько разозлило. Кого же я так зацепил? Даму в скифских драгоценностях? Но она не похожа на дешевую колдушку с помощниками криминального характера. Нет, ей такие методы ни к чему.

И так что мы имеем, два фактора: Люська, испытывающая странную, иррациональную ненависть к Инне, при том, что они не знакомы, нигде не пересекались. Инна к смерти девочки не имеет прямого отношения. Второй – мать с сестрой, здесь вообще просто что-то убойное. При том, что Инна помогла сестре избежать печальной тюремной участи, но обе явно готовы с удовольствием закопать её. Закопать, а вот почему именно этот глагол сейчас пришел мне на ум, выяснилось позже.

Глава 4

Позвонила Ника: – Привет мой друг, вечерком тащи свой зад в наше кафе, там с тобой хотят поговорить.

– О, жемчужина, сияющая в цветке лотоса! Скифская царица снизошла до разговора со мной?

– Скорее ей просто надо договориться о заключении паритета. Развязывать магическую войну с тобой, думаю, не горит желанием.

Вот так. Встал утром, налил чашку кофе, услышал новости, и подавился. Вечерком, так вечерком, хорошо хоть предупредили.

После утренней пробежки я распластался на коврике для медитации. Есть у меня две любимые музыкальные композиции для таких занятий: нарезка из произведений Эдуарда Артемьева к фильму «Молчание доктора Ивенса». Но сейчас мне подойдет «Музыка для ребёфинга. Путь к свободе». Сорок пять минут для медитации и просмотра в Хрониках основной ситуации достаточно.

Много лет назад просто влюбился в эту музыку, делая первые шаги в Хроники. Первые две минуты ритмичное дыхание загнанной собаки, с непривычки сохранить ритм такого дыхания не получалось. Дышал часто как дышалось, как получалось, затем звучат барабаны, мягко и ненавязчиво, ритм дыхания выравнивается и, в какой-то момент, почти останавливается. Нет, я конечно дышал, но дышали как-бы мои легкие внутри, а тело замерло, и когда в барабанный бой влилась мелодия электронных инструментов, вот тут я поплыл в вакуум космоса.

Передо мной возник большой кристалл, как палец горного хрусталя, через который сверху вниз пробегали блики синей молнии. Кристалл тихо покачивался по кругу. Музыка нарастает, кристалл увеличивает скорость и амплитуду вращения, молнии уже просто бьют в него, наполняя сверкающим синим светом. Завороженный, я не мог оторвать глаз от этого сияния, испытывая восторг. И вдруг – бах, палец кристалла рассыпается на мелкие кусочки и, в сопровождении барабанных звуков, они кружатся в своём космическом танце. Снова нарастает скорость этого танца-хоровода и на пике этого крещендо… весь хоровод мгновенно улетает в космос. Мягкая музыка в тихом сопровождении барабанов успокаивает, снимает экстаз, и далее только тихий бой барабанов медленно выводит меня из медитации.

Впоследствии я научился контролировать и ритм дыхания, и технику вхождения в Хроники. Да, и должен сказать, никаких молитв для входа не использую. Все эти маркетинговые бредни американки Линды Хау только монетизация своей методики для особо впечатлительных. Путь в Хроники открыт всем, и атеистам тоже, молитва это чисто ваш инструмент для настройки, если очень захотеть и правильно организовать работу, добро пожаловать. Главное правильно задать вопрос и не позволять вмешиваться вашему воображению. На первых порах есть соблазн притянуть за уши этим воображением нужную сцену.

И так, после барабанной прелюдии, я стоял наверху длинной широкой лестницы, её нижний край скрывался в дымке, и непонятно насколько лестница длинная и где заканчивается. Начиная спуск, медленно, с усилием, передвигал ноги, как будто гири подвесили. Но постепенно шаг становится легким, ускоряется спуск, под конец я уже парю над ступенями, лечу, едва касаясь. Всё, дымка рассеялась, я на месте. Хранитель кивком головы приветствовал меня и открыл книгу.

… В комнате две девушки и парень, они спорят с третьей в шубке. Спор разгорается, размахивают руками, кричат. Тамару явно удерживают, та хочет уйти. И тут Тамара жестко отталкивает Наталью так, что та отлетает к серванту и бьет стекло. В ярости Наталья с размаху кулаком врезала Тамаре в висок. Та без чувств падает на пол. Все замерли. Пытаются привести её в себя. Тщетно. Щупают пульс. Пульса не слышно.

– Она жива или нет? – парень подносит Тамаре к носу нашатырь – а если умерла?

– Я её не убивала! Не убивала! – бьется в истерике Наталья.

– Надо скорую вызвать.

Позвонила Ника: – Привет мой друг, вечерком тащи свой зад в наше кафе, там с тобой хотят поговорить.

– О, жемчужина, сияющая в цветке лотоса! Скифская царица снизошла до разговора со мной?

– Скорее ей просто надо договориться о заключении паритета. Развязывать магическую войну с тобой, думаю, не горит желанием.

Вот так. Встал утром, налил чашку кофе, услышал новости, и подавился. Вечерком, так вечерком, хорошо хоть предупредили.

После утренней пробежки я распластался на коврике для медитации. Есть у меня две любимые музыкальные композиции для таких занятий: нарезка из произведений Эдуарда Артемьева к фильму «Молчание доктора Ивенса». Но сейчас мне подойдет «Музыка для ребёфинга. Путь к свободе». Сорок пять минут для медитации и просмотра в Хрониках основной ситуации достаточно.

Много лет назад просто влюбился в эту музыку, делая первые шаги в Хроники. Первые две минуты ритмичное дыхание загнанной собаки, с непривычки сохранить ритм такого дыхания не получалось. Дышал часто как дышалось, как получалось, затем звучат барабаны, мягко и ненавязчиво, ритм дыхания выравнивается и, в какой-то момент, почти останавливается. Нет, я конечно дышал, но дышали как-бы мои легкие внутри, а тело замерло, и когда в барабанный бой влилась мелодия электронных инструментов, вот тут я поплыл в вакуум космоса.

Передо мной возник большой кристалл, как палец горного хрусталя, через который сверху вниз пробегали блики синей молнии. Кристалл тихо покачивался по кругу. Музыка нарастает, кристалл увеличивает скорость и амплитуду вращения, молнии уже просто бьют в него, наполняя сверкающим синим светом. Завороженный, я не мог оторвать глаз от этого сияния, испытывая восторг. И вдруг – бах, палец кристалла рассыпается на мелкие кусочки и, в сопровождении барабанных звуков, они кружатся в своём космическом танце. Снова нарастает скорость этого танца-хоровода и на пике этого крещендо… весь хоровод мгновенно улетает в космос. Мягкая музыка в тихом сопровождении барабанов успокаивает, снимает экстаз, и далее только тихий бой барабанов медленно выводит меня из медитации.

Впоследствии я научился контролировать и ритм дыхания, и технику вхождения в Хроники. Да, и должен сказать, никаких молитв для входа не использую. Все эти маркетинговые бредни американки Линды Хау только монетизация своей методики для особо впечатлительных. Путь в Хроники открыт всем, и атеистам тоже, молитва это чисто ваш инструмент для настройки, если очень захотеть и правильно организовать работу, добро пожаловать. Главное правильно задать вопрос и не позволять вмешиваться вашему воображению. На первых порах есть соблазн притянуть за уши этим воображением нужную сцену.

Глава 5

Пока я так раздумывал над бокалом мартини, ко мне подошла какая-то девушка.

– Привет, я наблюдала за тобой с того момента, как ты вошел.

– Ирина! Давно ты знаешь этот кабачок?

– Редко, но бываю здесь. – Ирина была в легком и очень коротком платье из такой тонкой кружевной ткани, что непонятно, есть ли под платьем еще что-то из одежды, – но сегодня была уверена, что встречу здесь тебя.

– Ну как, пятки палёным еще долго пахли? – неуклюже пошутил я, потягивая мартини.

– Хочешь поехать со мной? – сказала она прямо низким хрипловатым голосом и направилась к выходу, покачивая упругой попкой. После сегодняшнего нападения можно ожидать чего угодно, но пожав плечами, догнал её.

– Чего ты хочешь от меня? – А разве ты не знаешь? – шепнула она, и прижавшись к моей груди, прильнула своими губами к моим. – А теперь знаешь?

– Думаю, да – ответил я, чувствуя биение своего сердца, пытаясь понять, всё ли это, что ей надо.

– Садись – она скользнула на водительское сиденье как кошка.

Когда я сел рядом, она снова прижалась ко мне, и её рот прижался к моему. И этот поцелуй отделил мою душу от тела. Всё это сегодня не входило в мои планы, но я словно находился под приворотным заклинанием.

– Я знаю одно местечко, недалеко, мы поедем сейчас туда.

Я молчал, мне уже было всё равно куда, хоть в логово к ведьме. Свет фонарей и рекламных щитов расплывался в моих глазах, даже не заметил как мы выехали на шоссе и двинулись за город к морю. Я откинулся назад, пытаясь расслабиться. Запах её духов приятно кружил голову. Или это не из-за духов?

Мы подъехали к небольшому коттеджу, окруженному соснами. Она повела меня между деревьев к крыльцу с резными перилами. Вынула ключ из сумочки и вставила в замок дубовой двери. Стояла такая нереальная тишина, всё замерло, словно я попал в потусторонний мир.

– Какой уютный уголок, вообще мне здесь нравится.

Она повернулась и обвила мою шею руками: – Тебе нравится. Уверяю, тебе понравится всё.

Её нежное объятие и мягкие губы, заставили не только учащенно биться моё сердце. Я прошел за ней в темноту, закипая и дрожа от возбуждения. Щёлкнув зажигалкой, Ира зажгла несколько свечей.

Моя венецианка сбросила платье и двинулась ко мне, глаза её блестели от возбуждения. Моё горло пересохло, а сердце остановилось. Мне хотелось подойти к ней и, повалив на пол, овладеть со всей безудержной страстью, которую она пробудила. Но Ирина остановила меня рукой, подошла к магнитофону и нажала кнопку. Из динамиков полилась музыка, моя любимая музыка для ребефенга.

Я нетерпеливо потянулся к девушке, и она прильнула ко мне, зашептав какие-то магические слова. Но я уже так был занят, что игнорировал всё, что она говорила. Под звуки барабанов мы летели в бездну космоса, а её широко раскрытые глаза были зелеными звездами. Огоньки свечей превратились в бушующее пламя костров, мы кружились в этом неистовом танце огненных языков. Всполохи молний за окном освещали комнату, усиливая всю нереальность обстановки, гром сотрясал дом в такт звукам барабанов, льющихся из динамиков. Во вспышках света было внезапное видение других миров. В какой-то момент мне даже показалось, что сама Лилит смотрит на нас и словно разделяет наше исступление. Опомнились мы только под утро, гроза закончилась.

Я вышел погулять по саду, воздух был необыкновенно чист, звенел остатками распадающегося озона и насыщенными цветочными ароматами вперемежку с запахом моря. Оглушенный и этим воздухом и этими запахами, я стоял с закрытыми глазами не в силах даже понять и осознать наше наваждение, которое мой разум отказывается назвать приключением. По возвращении в дом уже с порога меня встречал запах кофе, на кухне колдовала Ирина в голубом, кокетливом пеньюаре. – Это твой райский уголок? Очень милый для любовных встреч.

– Отец два года назад сделал мне этот подарок. Мне нравится, милый уютный поселок у моря, вдали от цивилизации. После шумного суетливого летнего сезона не до любовных встреч, передаю дела управляющему своего отеля и уезжаю сюда на пару недель, чтобы никого не видеть и не слышать. Побыть в одиночестве. – Помолчав, Ира вдруг сказала: – Макс, возьми меня с собой.

– Куда?

– Ну в твои путешествия… в прошлые жизни. Это же возможно, попадать туда вдвоем?

– Возможно… да, так бывает, работают в паре. Мои учителя – супруги, они часто вдвоем ходили в Хроники Акаши…, так у тебя вот какой меркантильный интерес, а я то дурень…

– Не дуйся, я бы и так тебя попросила об этом. Ну вышло вот так. Ты был великолепен.

– Да, мы хорошо любили друг друга, и Лилит тоже получила удовольствие. Мне казалось, она стояла рядом, услышав твой магический призыв. Можно и повторить, но позже, а сегодня мне надо встретиться с одной гаргульей в женском обличии, надо найти эту Люсю и охладить её пыл. Думаю, она сама найдет меня, раз посылала наблюдателя.

– Помощь нужна? У меня еще есть свободное время, сезон только начинается.

– Не стоит тебе ввязываться. А вот тренировками входа в Хроники Акаши займемся. Будешь учиться на просмотрах своих прошлых жизней. Вернулись в город мы уже после полудня.

Ирина поехала в отель исполнять свою роль хозяйки, а я направился домой, где должен был встретиться с Инной. Она была в очень подавленном состоянии, на грани паники.

– У меня усилились панические атаки, постоянная слезливость, и запах… жуткая вонь, запах гнилого болота, нет, даже помойки, разложения, стоит рядом с постелью по утрам. Не пойму откуда он идет. Встану, осмотрюсь, запах исчезает и непонятно откуда он шел. Мне дали задаток за квартиру, и я уже смогу оплатить вашу работу. Скорей бы всё разрешилось, раздам долги, и на скромное жильё еще останется. Не покидает страх лишиться вообще всего и остаться под забором. А еще мне очень стыдно за свою никчемность перед сыном. Пусть поживет с отцом, чтобы не видел меня такую.

– Вам надо взять себя в руки и прекратить пить, это прежде всего. У вас достаточно воли к жизни. Вы хорошо держитесь, и алкоголь еще не наложил окончательную печать на вашу внешность и силу вашего характера.

Глава 6

Следующим днем я принялся за работу. Поставил у изголовья хрустальный шар, включил Музыку для ребефенга и, надев очки для сна, поудобнее расположился на диване. Когда моё дыхание успокоилось и было почти незаметным, а тело расслабилось, я назвал автобиографические данные Инны, Людмилы, а также мужа Инны, так как еще раньше почувствовал, что он как-то связан с ситуацией в прошлом Инны.

Медленно я шел по коридору в подземелье, слабо освещенному не то факелами, не то светильниками, пока наконец не вошел в комнату Хранителя Времени. Книга судеб уже была открыта на нужной странице:

Анна, 1860 года рождения, дочь аптекаря, г. Саратов Российской империи, утопилась в 1887 году.

Михаил, сын купца 2-й гильдии, 1851 года рождения, г. Саратов Российской империи, владелец винокурни, муж Анны, а ныне муж Инны, Валентин.

Мария, вдова купца 2-й гильдии, 1846 года рождения, г. Саратов Российской империи, а ныне Людмила Кожемякина.

Бракосочетание Анны и Михаила состоялось в 1879 году в г. Саратов.

– Могу ли я предотвратить суицид Анны, её утопление?

Хранитель проговорил механическим голосом:

– Тебе разрешено это сделать, предотвратить самоубийство Анны, но не саму смерть. Тебе разрешено сделать так, чтобы Анну похоронили не как самоубийцу, а по всем правилам её естественной смерти, принятым в том обществе. В действия Михаила и Марии вмешиваться нельзя.

Ясно, мне разрешили вмешиваться в события только на определенном этапе.

Итак, передо мной снова поплыли кадры своеобразного кино. Я очутился на улице Саратова, напротив собора, где только что прошло венчание Анны и Михаила. На входе в храм стояли полицейские, чтобы не пропускать зевак, изрядно мешающих приглашенным гостям. Прохожие останавливались поглазеть и обсудить, сколько жених заплатил церковным певчим и сколько отвалил за торжественное застолье и музыкантам.

На крыльце появились новобрачные. Анна была в белом атласном платье с розовыми лентами, а ее каштановые волосы завитые спиралью, были тоже перевязаны белой лентой с вплетенными в них белыми же розами, на ногах белые атласные туфли. Её карие глаза светились счастьем.

Жених, весьма привлекательный мужчина с голубыми глазами и пшеничными усами, среднего роста, коренастый, был одет модно по тому времени. На нем был короткий сюртук с двубортной застежкой и блестящий цилиндр.

Свадебный поезд из двадцати экипажей двинулся по городу в сторону особняка, где проходило дальнейшее торжество. Впереди экипажей бежал паренёк, угощавший всех встречных хмельными напитками.

В гостиной к новобрачым подходили гости, поздравляли и желали всех благ. Невеста была восхитительна, весела и радостна, жених держался с достоинством, был любезен и предупредителен с новоявленной женой, за которой отец дал вполне приличное приданное. Было видно, что они действительно любили друг друга. Затем начались танцы, а часть гостей разбрелись по комнатам, играли в карты, просто пили вино. Ужин начался за полночь и завершился только под утро. А в следующие три дня, приняв подарки от посыльных, молодые супруги нанесли ответные визиты гостям, посетившим их свадебное застолье. Везде их встречали угощениями, и супруги вернулись только к вечеру.

Через год Анна родила дочь, назвали её Еленой. Потянулись будни семейной жизни, казалось ничем не омраченной. Городок был скучный. Летом пыль, весной распутица и грязь. Мужья занимались своими делами, а женщины сидели по домам, по вечерам играли в карты да раскладывали пасьянсы. Городская жизнь оживлялась только в религиозные праздники. Тогда все устремлялись на площадь, где стоял шумный ярмарочный галдёж, а разноцветье товаров поднимало настроение особенно у женщин.

Однажды, вот на такой шумной городской ярмарке, Анна заметила дородную, небольшого роста, женщину. Анну пронзил ее острый взгляд, устремленный в их с мужем сторону, злая усмешка кривила губы этой женщины. Пышные юбки выгодно подчеркивали полноту её фигуры, а поверх модного платья, безвкусно дополненного рюшами и кружевами местной портнихой, была накинута яркая цветастая шаль. Это купчиха Мария, недавно овдовевшая, она вполне успешно вела дела, доставшиеся ей от покойного мужа. Мария владела мыловарней, салотопней, и свечно-сальным производством. Очень богатая, свободная и бездетная. Она замечала, что Михаил старался избегать её, так как давно уже заметил интерес Марии к нему. Это льстило Михаилу, но упорное преследование этой женщиной несколько раздражало. – Напрасно старается, – думал в это время Михаил, – она мне совсем не нравится, и неужели она думает, что я променяю на неё свою любезную Аннушку.

Дома Мария предалась неприятным мыслям о том, как весело и счастливо проводят время Анна и Михаил. Злобное ревнивое чувство охватило её. Она жаждала Михаила, и не потому что он был молод и красив. С особым наслаждением ей хотелось отнять его у молодой Аннушки, которую она ненавидела за то, что именно она его жена, да притом еще и любимая. А равнодушие и холодность Михаила раздражало, и только еще больше раззадоривало. Враждебное чувство к Анне не покидало Марию, но упрямство Михаила бесило её до колик, она очень страдала, снедаемая своей страстью к нему.

Мария задумалась, она знала, что неподалеку, в одной деревушке, живет колдунья, о делишках которой то и дело судачат дворовые девки, да о любовных напитках, что она изготавливает для молодух, желающих непременно выгодно выйти замуж. И тут она вспомнила равнодушие к ней Михаила на прогулке, и холодный взгляд его жены. Это воспоминание подействовало на неё как удар хлыста. Собрав в корзину подарки для колдуньи, Мария решила съездить к этой ворожее.

Уже к вечеру Мария приехала на извозчике к домику старухи на краю кладбища. В сумерках проглядывали черные кресты, на могилах еще светились лампадки и свечки, словно блуждающие огоньки. Извозчик должен был дожидаться её возвращения. С нервной дрожью Мария постучала в дверь, и ей открыла старуха, закутанная в серый платок. Она провела гостью в просторную комнату. Везде висели пучки сушеных трав, на полках размещались разные бутылки с жидкостью. В печи пылал огонь, а на деревянном столе стояла свеча в подсвечнике и чашка.

Глава 7

Прошло уже две недели, после злополучного утра, между Михаилом и Анной не было никакого объяснения, сама же Анна больше не спрашивала, куда идет муж, и дожидаться ночами его перестала. Ей стоило немалых усилий изображать такое ледяное равнодушие, но очень старалась сохранить достоинство. Через свою подругу Надю она навела потихоньку справки об этой купчихе Марии, и узнала много неприятного для себя, особенно, что уже вот с полгода как муж обманывает её и постоянно бывает у своей любовнице почти открыто. Михаил же наоборот был рад такой свободе, что не надо даже обманывать и отчитываться перед женой. Бывали минуты, когда он чувствовал себя несколько неловко, но совесть его уже заглохла благодаря колдовским чарам Марии.

Но Мария не была удовлетворена, и обдумывала план, как окончательно увести Михаила из семьи. Она еще больше ненавидела молодую женщину, от которой никак не хотел уходить муж. Это еще больше возбуждало в купчихе ярость и ненависть, она уже уверяла себя в том, что это Анна украла у неё семейное счастье с Михаилом, и что именно она, Мария, во чтобы то ни стало должна быть его женой. Чтобы помучить любимого, она прекратила свидания, и запретила ему приезжать к ней. Да, пытка была мучительна для обоих, но к удивлению Марии, Михаил вдруг сам объявил ей, что уезжает по торговым делам в Москву на восемь дней. Купчиха была огорошена, волна страха потерять любимого охватила её.

– Да что же это такое! – в сердцах пробормотала она – это что же! Чары ослабели, или эта курица что-то предприняла? А может она тоже к колдунье ездила? Хороша же бабка, за деньги и той и другой удружит. Ну нет! Не бывать такому!

И снова Мария отправилась к колдунье. Та встретила её, ухмыляясь.

– Вижу, ты хочешь замуж за своего возлюбленного.

– Я заплачу тебе десять золотых, но пусть Михаил станет моим полностью! И потом, как будет сделано дело, заплачу тебе еще! На этот раз я привезла с собой его исподнее бельё, нестиранное. Наколдуй на него покрепче.

Старуха помолчав, задумчиво ответила – Что ж, пусть так, – и повела гостью в соседнюю комнату. Там тоже была печь, стол и табуреты, большая занавеска отделяла еще какую-то каморку.

Здесь она разожгла огонь в печи, зажгла свечи и бросила пучок трав в жаровню с углями, из которой сразу же повалил густой дым. Колдунья разложила исподние штаны Михаила, взяла с полки флакон с водой и окропила их, потом взяла щипцами жаровню и стала ходить вокруг стола, окуривая бельё и бормоча заклинание, затем подошла к печи и запела непонятные слова в поддувало. В трубе завыл, загудел ветер, и раздались гулкие шаги. Старуха зашла за занавеску и вернулась оттуда в сопровождении мужчины.

Мария с удивлением узнала в нем Михаила. Он стоял бледный, дышал тяжело, а глаза его светились огнем. Старуха схватила Марию за руку и подвела к Михаилу. Затем сунула им в руку каждому по черной свече наподобие венчальной, взяла кочергу и встала напротив этой пары. Снова она гнусавым голосом запела непонятную молитву и водила перед ними кочергой крест накрест, словно осеняла каким-то чертовым крестом и благословляла.

За окном поднялась буря, ветки деревьев хлестали в окно вместе с дождем, со стороны кладбища двинулись огоньки в сторону дома, они словно собрались вместе, в огромный светящийся рой и кружили в непонятном танце. Гром грохотал так, будто в крышу бухали огромным колом, стены дома сотрясались, и пол ходил ходуном под ногами Марии. Непонятный одуряющий запах гнили окружил женщину, и стал так усиливаться, что у той закружилась голова, перед глазами всё поплыло, и будто подхваченная вихрем, она вдруг рухнула на пол.

Очнулась Мария уже в кресле, старуха терла ей виски водкой и улыбалась.

– Ну вот, извозчик уже заждался, забери этот горшочек и воду в бутылке, бельё его никогда не стирай

, а заверни и спрячь подалее в сундук. Да не показывай никому, особливо ему. Да не забудь отблагодарить меня, как обещала – провожала колдунья Марию за дверь.

Только на воздухе Мария стала приходить в себя, словно после кошмара:

– И откуда появился Михаил? Неужели это был нечистый? А какой смрадный запах, даже платье мое пропахло – размышляла она, добравшись до дома. Там она с большим удивлением обнаружила на своём пальце медное кольцо, а шнурок с крестом исчезли. Дома Мария сразу спрятала штаны глубоко в сундук, заметив при этом, что от штанов также шел запах гнилостного разложения. Спала она тяжелым глубоким сном, и наутро поздно встала. Она еще не могла полностью оправиться от того мрачного действия в доме колдуньи.

Вечером неожиданно явился Михаил, его торговые дела как-то быстро уладились, и он первым делом поспешил к своей любовнице. Мария с ужасом увидела на пальце Михаила медное кольцо, такое же как и у неё. Немного смутившись, она налила в бокалы вина и незаметно плеснула туда колдовской воды. Они выпили, спустя некоторое время Михаил вдруг побледнел и склонился над Марией, его глаза горели страстью.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, я люблю тебя. Счастливая Мария прильнула к его губам горячим поцелуем, и в этот момент странный запах гнили снова пахнул ей в лицо.

На следующий день Михаил вернулся домой и без обиняков заявил жене, что уходит от неё к другой женщине. Никакие слезы, и горькие обвинения супруги его не взволновали. Он слушал все её причитания с застывшим взглядом, и в сердце его была холодная пустота. При этом он не испытывал ненависти к Анне, но и жалости в его душе тоже не нашлось места. Соседи, знакомые и прислуга безмерно жалели Анну и находили весьма странным поведение Михаила, не иначе как тут вмешалась нечистая сила. Эти бесконечные пересуды вызвали у молодой женщины нервный срыв, и она слегла в горячке. Признаков серьезной болезни приехавший доктор не нашел, а только общее нервное расстройство, и посоветовал чистый воздух, желательно морской. Переговорив с друзьями, родители Анны решили отправить её с дочкой в Крым, в надежде, что морской воздух и климат крымских субтропиков окажут на неё благотворное влияние, помогут укрепить её пошатнувшееся здоровье. А может и Михаил за время отсутствия супруги всё-таки остепенится.

Глава 8

Следующие несколько дней главной темой их разговоров было то страшное видение Анны в пещерах. И обе еще больше уверились в своих подозрениях, что Мария привязала Михаила к себе с помощью колдуньи. Но жестокость, с которой действовала Мария, просто поражала. Это же надо, дойти до такого грехопадения, что даже с помощью мертвых стала привязывать к себе мужчину, да еще и женатого, брак которого с Анной был благополучен настолько, что пара служила примером для окружения.

Анна сходила в собор, там она заказала службу о здравии Михаила, поставила свечи к иконам, долго и страстно молилась у иконы Богородицы, прося её заступничества за себя и непутевого мужа. Ольга тем временем наказала горничной, чтобы та пошла на набережную в поисках той самой татарки. Саму её та не нашла, но нашлись люди, подсказали ей где гадалка живет.

Вечером того же дня подруги отправились по нужному адресу переговорить с ясновидящей. Татарка жила недалеко от центра, в одиноком домике у моря. Их встретил мальчик лет двенадцати, который довольно сносно говорил по-русски и был переводчиком между гостями и бабушкой. Женщина усадила гостей на скамью и осведомилась о цели визита, при этом очень внимательно разглядывала Анну, та бегло изложила о своих несчастиях и о происшествии на развалинах.

– Мы наслышаны о ваших познаниях в магии и гадании, и я пришла просить у вас помощи, коя будет щедро оплачена мною – закончила Анна.

Всё это время татарка внимательно слушала своего внука, пристально смотрела на женщину и качала головой.

– Плохо, очень плохо, а есть ли у вас собою какая-либо вещь от мужа?

– У меня есть только его портрет в медальоне – она смущенно глянула в сторону Ольги, зардевшись от своей слабости – и еще его носовой платок, случайно прихватила с собой.

Гадалка в это время заварила кофе и подала чашку Анне.

– Выпейте медленно, маленькими глотками и думайте о муже. Потом аккуратно переверните чашку на блюдце.

Анна выпила кофе и, как ей велели, перевернула чашку. Спустя несколько минут гадалка подняла чашку и стала внимательно её разглядывать.

– А это что! – воскликнула она и показала чашку подругам. На дне чашки красовался череп, образовавшийся из кофейной гущи.

Анна вспыхнула, испугалась: – А что это значит? Это относится к мужу, или ко мне? Я подозревала, что мужа околдовали. Что значит череп, он умрет?

– На вашего мужа навели порчу, приворот, и участвуют в этом покойные силы. Снять это нелегко. Я в помощь призову силы, но это силы моей веры. А тебе лучше обращаться к своей. И еще, когда ты вернешься в свой дом, твоя соперница и тебя не оставит в покое. Ищи там колдуна, сильного колдуна, а то плохо будет.

Далее татарка жгла в жаровне какие-то травы и дымом окуривала Анну. Затем схватила два ножа ,изогнутых в виде серпа, и, бегая вокруг неё, яростно размахивала ими, словно отсекала и резала невидимые нити вокруг её тела, при этом почти кричала на своем языке заклинания. Потом снова схватила жаровню, затем снова размахивала ножами. И так несколько раз. И в завершении схватила платок Михаила, вонзила в него нож, и резкими движениями исполосовала его на клочки, завернула их в тряпицу и подала Анне: – Не разворачивай и не касайся платка. В дом не заноси, а сожги этот овёрток на пустыре до тла, и палкой развороши пепел в разные стороны. Но поможет тебе это на время. Эта баба снова примется за своё. Ищи колдуна в своём городе. А пока тебя будет защищать вот эта травка и этот шнурок.

Анна щедро заплатила колдунье, взяла сверток, а пучок со шнурком, завернула в свой платочек и спрятала в корсаже, на груди. Подавленная и ошеломленная, она вышла вместе с Ольгой из домика татарки. Подруги решили сразу же найти пустырь, но с собой не оказалось серников, спичек для розжига, да и не особо то они умели обращаться с ними. Поэтому было решено вернуться в дом, где Ольга захватит с собой небольшую жаровню с огнем, а Анна будет ожидать её у ворот. Так и сделали, Ольга аккуратно вынесла жаровню с дымящимися углями, которую подала ей кухарка, и вместе с Анной они двинулись на пустырь, заблаговременно подобранный для этого дела.

Сверток сжигался с трудом, но когда пламя охватило его, послышались истошные вздохи и хрипы, а над женщинами кружили и каркали вороны. Вдруг густой дым поднялся над огнем и завертелся вихрем. Женщины отшатнулись в ужасе, но Ольга быстрее взяла себя в руки и храбро плеснула в этот дым святой воды из бутылочки, которую взяла с собой на всякий случай, а Анна, крестясь, стала читать молитву Богородице. Дым превратился в черный шар и лопнул со звуком выстрела. В воздухе стоял удушающе гнилостный запах. Эта жуткая картина произвела удручающее впечатление на обеих женщин, быстро разворошив пепел в разные стороны, они пустились наутёк, неистово крестясь и трясясь от страха.

Уже дома обе быстро переоделись в другие платья, брезгливо покидав их в корзину, словно и одежда их несла на себе невидимые флюиды заразы. Затем умылись, тщательно вымыли руки, и успокоившись, сели за стол ужинать. За столом стояло тягостное молчание, а муж Ольги был настолько занят своими мыслями о своих делах, что даже и не обратил внимания на настроение своей супруги и её подруги. В это время небо заволокло тучами, и дождь полил как из ведра. Все уселись в маленькой гостиной пить кофе.

Михаил же в это время был в плачевном душевном настроении. То он чувствовал себя несчастным рядом со своей подругой, часто она внушала ему странное безотчетное чувство страха, которое он ничем не мог объяснить, и даже отвращение к её повадкам. То наоборот, она вдруг возбуждала в нем пылкую животную страсть, и он без сопротивления тянулся к Марии как пьяный. В нем боролись эти противоречивые чувства, от которых страдал, не мог объяснить их, стал часто вспоминать свою милую простую Аннушку, и воспоминания тихого семейного счастья, проведенных с ней трогали душу. Безотчетная тоска по своей жене стала часто терзать его. Он осознавал, что страсть Марии к нему, её странное околдовывающее действие на него, не делает его счастливым.

Глава 9

Через два месяца Анна вернулась из Крыма. Михаил сразу приехал домой, как только узнал о приезде жены. Он увидел её похорошевшей, повеселевшей, дочка тоже была здоровенькой и веселой. Леночка радостно бросилась к отцу и повисла на его шее. Она возбужденно щебетала, рассказывая о море и пальмах, и как они с мамой чудесно отдохнули.

Анна смущенно и, в то же время, со смутной надеждой смотрела на мужа. Каждый нерв её дрожал от неизвестности – вернулся ли он совсем, порвал ли с этой развязной купчихой. Их беседа, вначале проходила вяло, каждый был поглощен своими мыслями, но постепенно напряжение проходило, супруги улыбались друг другу. Затем дружно, по-семейному, сели за стол ужинать, и вечер прошел так приятно, что уже не чувствовалось отчуждения. И, как-то само собой Михаил остался на ночь, а наутро и не помышлял покидать свою жену. Но яд сомнений, посеянный хитрой купчихой, и поселившийся в его душе, еще полностью не выветрился. Дочка же без умолку рассказывала о своих путешествиях и привезенных «сокровищах». Делилась своими нехитрыми радостями, показывая всякие, драгоценные для неё, безделушки, разноцветные камушки, засушенные морские звезды и цветы магнолий.

Михаил испытывал угрызения совести, стыд и даже некоторый страх за будущее. В своих расспросах он старался в замаскированном виде прояснить, уточнить детали прогулок и окружающее Анну общество в Ялте. Но в подробных рассказах Анны и дочери он так и не нашел даже намека на предосудительное поведение жены, и постепенно успокоился.

А общество жило в ожидании очередного семейного скандала, и этим ожиданиям не суждено было сбыться. Все уже дружно обсуждали, что Михаил, в общем-то, славный малый, трудолюбивый и заботливый муж, и так бесстрашно отпустил свою жену на отдых. А та к своей чести, в отдалении от мужа и в связи с горькими семейными событиями, вела себя крайне прилично, не запятнав свою и мужа репутации, достойно соблюла свой нравственный облик. И оставалось только гадать, как он мог полюбить эту пошлую, развращенную корову, конечно, весьма опытную в чувственной любви, как дал себя втянуть в такие грязные отношения, и не иначе как здесь замешано колдовство.

Мария же, тщетно ожидавшая любимого ночи напролет, едва сдерживала кипевшее в ней бешенство, и злобная горечь туманила ей голову. Когда Михаил заехал к ней в контору договориться забрать свои вещи из её дома, она выслушала его, вытаращив глаза, словно пришибленная по голове. Позеленев от злости, Мария заявила:

– Да разве я держу тебя! Пожалуйста, если я наскучила тебе, ты волен поступать как знаешь, – и добавила со смехом – иди, исполняй свой семейный долг.

Но только Михаил закрыл за собой дверь, как лицо её исказилось в отчаянии, и она еле сдерживала себя, чтобы не разрыдаться.

– Погоди же – сжала кулаки Мария – будет же тебе семейное счастье.

Вечером она вернулась домой в подавленном и тоскливом настроении. Спать ей не хотелось совсем, она нервно вышагивала по комнате из угла в угол. На следующий день Мария встретила Михаила в своей гостиной, шторы были опущены, а на столе стоял поднос с графином вина и два стакана, рядом в вазе лежало печенье и конфеты. На Марии было вишневое платье, а волосы распущены по плечам. Она была бледна, глаза её впали, а губы нервно дрожали. В таком виде Мария выглядела некрасивой и состарившейся на несколько лет.

– Итак, милый, ты решил вернуться в семью. Ха-ха-ха! – она разразилась грубым смехом – это конечно не удивительно. Но, дружок, это же просто смешно, тебе вдруг захотелось быть примерным мужем, хотя наши отношения не назовешь мимолетными. Мы вместе уже почти год, ты много месяцев живешь у меня как супруг. И вот так, просто так, ты хочешь бросить меня как ненужный старый веник? Да ты хорошо подумал? Не приползешь ли ты, дружок, на коленях рано или поздно? Не надоест ли снова тебе твоя чопорная жена, которая ведет себя так, словно она благородных кровей. Уж не влюбился ли ты снова в свою Аньку как гимназист?!

– Оставь свои шутки! Я не так стар, как тебе хотелось бы, и младше тебя на пять лет, мы живем с тобой вот уже год, и я больше не хочу продолжать с тобой связь. У меня жена и дочь, и, как бы тебе не хотелось, но я люблю их обеих. Но тебя-то я больше не хочу! Понимаешь!. Мне надоела твоя грубая фамильярность, с которой ты напоказ выставляешь перед всеми наши отношения. Мне это надоело, и мне стыдно перед своей женой, душа которой чище твоей во много раз. И повторяю, я больше тебя не хочу! Довольно!

– Замолчи! Ах ты, подлый изменник! Я не какая-нибудь тряпка, кою можно вот так скинуть в мусор! Ах ты, паскудник! Распутный бесстыдник, да я же пожертвовала своим добрым именем, а теперь ты отталкиваешь меня! – голос Марии срывался, она задыхалась от бешенства – я не потерплю этого. Я люблю тебя, и ты останешься моим! Она обвила его шею руками и пыталась поцеловать его, но Михаил вырвался:

– Да оставь же меня, ты мне противна, противна своим бесстыдством, своим развратом. Да в здравом ли ты уме?! О какой своей чести ты говоришь? Тебе же наплевать на всех. Ты сразу стала выставлять всем напоказ нашу связь, сама же разносила слухи, стараясь, чтобы они дошли до ушей моей Анны. Ведьма, паучиха, распустившая свою паутину, в которую я попал как муха! Посмотри на себя, намазанная как какая-то дешевая девка!

Лицо Марии пошло красными пятнами, она онемела от злости и бешенства. Размахнувшись, она молча отвесила Михаилу громкие пощечины. Михаил, вскрикнув, накинулся на неё и стал таскать её за волосы. Всю свою ненависть к Марии он вложил в эти тумаки и даже, с бешеной злобой, дважды ударил её головой об стену.

– Негодная баба! – кричал он, когда та бросилась царапать и кусать его – ноги моей здесь больше не будет! Ищи себе другого мужика на потеху, и танцуй голой перед ним хоть каждую ночь и до утра! Подлая тварь, и не смей больше оскорблять мою Анну и распускать о ней лживые слухи, иначе башку тебе оторву!

Взбудораженный, со всклоченными волосами и поцарапанным лицом он вернулся домой и молча прошел в свой кабинет. Анна с дрожью смотрела на него, но не решилась задавать вопросы. Ей и так было многое понятно, и не стоило теребить еще незажившую полностью душевную рану.

Глава 10

Через неделю, в день, когда я наметил уже просмотреть проблему Инны с матерью, в дверь раздался настойчивый звонок. Мой Фофочка мгновенно распушил свои шерстинки-волосики, сделав прическу «я у мамы дурочка», и растянув рот до ушей в улыбке, проскакал на своих тонких ножках к двери.

На пороге стояла Ира, даже Фофа испугался её вида и стал испускать искры. У Иры было бледное лицо, а в глазах смятение и испуг.

– Надеюсь, ты не стала свидетельницей или участницей преступления? – сказал я, проводив её на кухню, и протянул стакан холодной воды.

– Нет, пришла с просьбой, просить совета – она замялась.

– Меня уже мучает предчувствие, что ты сейчас нанесешь рану моему сердцу. Я серьёзно.

– Сегодня я встретила мужчину, того самого, с бархатным взглядом коричневых глаз. Максим, я испугалась. Хотя ничего такого примечательного и не произошло, но я испугалась.

– Тот самый, которого ты видела в своих первых медитациях Хроники? Ты не ошиблась?

– Да нет же! Это он! То же завораживающий, обволакивающий, проникающий прямо в душу взгляд, широко открытых глаз.

– Возможно ты, под впечатлением тех видений, уже подсознательно стала искать этого мужчину?

– Да ну, все эти дни мне было даже некогда об этом думать. Поступила заявка для какой-то делегации из Москвы, административных шишек. Надо было подготовить для них целый этаж отеля. Было много суеты. И вот они приехали. И среди них этот. Мы оба стояли рядом у стойки администратора. Он, в ожидании оформления, немного склонился в мою сторону, протянул руку за каким-то буклетом, и тут, меня словно обдало теплой волной. Мы даже немного отпрянули друг от друга. Парень уставился на меня, замер, и, инстинктивно, как-то недоумённо, прикусил уголок буклета. И … этот взгляд… эти бархатные глаза… Я вспыхнула, повернулась и поспешила в свой кабинет. Короче, удрала самым позорным образом.

Я молчал, ждал от неё вопроса, хотя уже знал, чего она хочет.

– Макс, я прошу тебя, посмотри кто он. Кто он для меня… пожалуйста. Но я чувствую какое-то смятение. Не могу объяснить – тут она покраснела.

А я понял, что она очарована.

– Нет, смотреть ты будешь вместе со мной. Это ты должна видеть. Но я буду рядом. Мы вместе пойдем. Не бойся. А сейчас тебе надо отдохнуть до вечера. Ты сейчас в таком состоянии, что ничего не выйдет.

Ирина выпила бокал вина, и ушла в спальню. Ей надо выспаться. Я тоже решил отдохнуть и собраться с мыслями. Лёжа на диване в гостиной, вспоминал её рассказы о первых медитациях, первых попытках попасть в Хроники. Ира всё делала по моим инструкциям. Но главной причиной этих изысканий был давний сон Ирины, много лет тому назад. Вот почему, познакомившись со мной, она задалась целью прояснить личность этого человека с помощью Хроник.

Сон, в котором произошло переключение во времени.

Ирина шла по тротуару, направляясь к дому, и тут щёлк… и она уже в каком-то коридоре со сводчатым потолком, освещаемом факелами. Полное ощущение реальности, не сон. Слышит голоса за спиной, оборачивается. Следом идут епископ в белой сутане и белой шапочкой на голове, его спутник, вероятно, знатный вельможа.

– Нет, нет, - говорит епископ – я не дам разрешения графу на брак с этой проституткой…

– Это о ком? – подумала Ирина – это что, обо мне? Я проститутка?

Это было так неожиданно, какое странное определение дали ей. С чего бы это? Но в это время навстречу ей, из глубины коридора, выступал высокий мужчина. Он галантно поклонился Ирине, и произнес:

– Не слушайте их, брак состоится, и я очень рад и благодарю вас, что вы дали согласие стать моей женой. Ира с большим удивлением смотрела на богатый, красиво украшенный зал, она просто физически ощущала, как на неё надевали шелковое платье с кружевными воланами на рукавах. И тут граф заметил, что один волан слегка оторвался от рукава, он сам, присев на одно колено, пришивал его. Затем хлопнув руками, подал знак служанке, чтобы та сделала прическу госпоже.

Её усадили на стул, и стали причесывать. Тут граф взялся сам завить Ирине волосы горячими щипцами, и ненароком, обжег себе руку. Ира опять физически, натурально, почувствовала этот ожог, и как больно графу. Она вскрикнула и поморщилась.

– Ничего, ничего – утешал её граф – разве может сравниться эта боль с той болью, что вы нанесли мне, когда отказывались быть моей женой – и, склонившись к её лицу, смотрел на неё мягким взглядом своих коричневых глаз. И в них было столько любви, столько страсти. Затем снова хлопнул в ладоши, и слуга принес красивое жемчужное ожерелье на длинной нитке. Граф обвил им шею Ирины, и, перекрутив его, каким то образом прикрепил жемчуг к прическе на затылке.

Ирина, пребывая в большом недоумении от всего происходящего, осталась одна в комнате и смотрела на отражение в зеркале.

– Я это, или не я? Какая красивая женщина! А вроде я. Но вдруг она замечает, что зеркало стало окном, за которым на неё смотрит молодая женщина, такая же красивая и очень похожая на неё. Копия Ира. Женщина, со слезами на глазах, говорит:

– Это не ты должна была выходить за него замуж, а я. Ну ладно, раз так, вот возьми – и протягивает Ире гарнитур из золотых серег и кольца с рубинами. Но Ира видит, что на её столике, пере ней, лежит точно такой же гарнитур, и это её гарнитур, а не тот, что протягивает девушка.

– Ну нет – резко отвечает Ирина – вот мой, а свой забирай себе.

И тут … время снова переключилось, Ирина оказалась в своем времени и у своего дома.

Включив музыку для ребефинга и натянув очки для сна, чтобы не мешал никакой свет, Ира старательно дышала. Затем, на грани забытья, она посмотрела на свои руки. Они мало были похожи на руки, но всё-таки это были руки, только пальцы как будто сросшиеся.

– Копытца, а не руки – рассказывала Ира.

Да, она вошла в осознанный сон. Как только спустилась с лестницы, оказалась в пустыне, на ней было надето белое свободное платье, перехваченное золотым поясом. Вероятно, это был Египет, невдалеке высились пирамиды.

Глава 11

Мы расположились на полу рядом, её правая рука была в моей руке, ей так будет легче. Проведя несколько дыхательных упражнений, пустились в путь. Очутились на краю поляны, окруженной лесом, а тропинка у наших ног вела к небольшому дому. Солнце клонилось к закату, тишину вечера нарушала только трель цикад.

Мы шли по тропинке, запоминая каждый свой шаг, ведь нам еще возвращаться по ней назад, домой. Запоминали, какие цветы попадались нам, Ира видела землянику. Так мы подошли к крыльцу с резными перилами и увитому диким виноградом. Войдя в дом, мы сразу попали в большую гостиную, кругом были цветы, много букетов цветов в керамических вазах, в камине горел огонь, а слева от него дверь, чуть приоткрытая. Мы вошли в ту комнату, она вся была освещена ярким светом. Хранитель подвел нас к столу, на котором лежала большая книга.

Ира, назвав свои данные и данные этого мужчины, задала банальные вопросы, а я не стал её поправлять, как говорится «и опыт, сын ошибок трудных…» – в каких отношениях в последнем воплощении мы были с этим человеком, и, если расстались, то по какой причине.

Марина (Ирина) – 1913 г.р. г. Варшава, скончалась 1958, г. Ницца.

Эсмеральда (Татьяна Вахрушева)– мать Марины, 1895 г.р., г. Вильно, Российская Империя, скончалась 1922 г. г. Чита.

Лемешевский Феликс (Алексей Коптев) – отец Марины, 1890 г.р. С.-Петербург, скончался 1950 г., г. Париж.

Отто Фридман банкир (Коптев Александр) – приемный отец Марины, 1888 г.р., г. Берлин, скончался 1949 г, г. Ницца.

Эсмеральду подростком приняли в семью графа Лемешевского, дальнего родственника её отца, барона Зенецкого, благородного и древнего семейства. Семья обеднела вследствие неудачных спекуляций главы семейства, затем окончательно разорилась. Барон застрелился, оставив жену и дочь с долгами. Мать Эсмеральды отчаянно пыталась сохранить имение, но переживания вызвали болезнь, приковавшую её к постели на несколько месяцев, а затем и её смерть. Эсмеральде было пятнадцать лет, когда родственники приняли девушку в свою семью.

Граф сразу потребовал от домочадцев обращаться с сиротой, как с членом семьи, и домашние графа Лемешевского: его жена Юлия и два сына, Феликс и Карл, снисходительно приняли сироту. Неуклюжая девочка, с угловатыми чертами лица, выросшая в глухой провинции близ города Вильно Российской империи, долго вела себя как дикарка, что вызвало некоторую натянутость в отношениях с принявшей её семьей. Несмотря на свою угрюмость и скрытность, Эсмеральда обладала добротой и гордостью.

Сам граф не обращал на неё внимания, графиня изображала снисходительную покровительственность. Это вызывало в Эсмеральде антипатию к графине, а младшего сына графа, Карла, она ненавидела. Тот постоянно её щипал, дразнил крестьянкою, уродиной с совиными глазами, и смотрел на девочку надменным взглядом своих черных глаз. К слову сказать, глаза у Эсмеральды были красивыми и совсем не похожи на совиные.

Худенькая девочка с глазами испуганной лани вызывала некоторую жалость у старшего сына, Феликса. Он дружелюбно разговаривал с Эсмеральдой, но тоже мало обращал на неё внимания, и тоже не отказывал себе в удовольствии дразнить и мучать её как маленькую собачонку. От злости девочка стискивала руки до белых костяшек, но странно терпела от Феликса его колкости и мучения, никогда не плакала, и по первому его знаку готова была броситься к нему, словно преданная собака. Особенно Эсмеральду смущало слышать комплименты от Феликса.

– У вас глаза лани, Эсмеральда. Ей-богу, вы недурны собой – говорил он, дергая её за косу и смеясь над смущением девушки.

– Вы всегда смеётесь надо мной. Я уродина, крестьянка, и ваш брат сегодня снова мне это сказал.

Феликс замолчал, да, он слышал, как брат безжалостно травил девчонку, и ему бывало жаль её.

– Тебя пора определить в пансион, ты приобретешь там порядочные манеры.

Эсмеральда пожала плечами, и убежала в свою комнату. Когда старый граф объявил ей о пансионе, она была только рада: – хотя бы редко буду бывать в этом доме и испытывать издевательства. Со следующей недели, девушка начала жить в пансионе, жизнь стала другой хоть и неспокойной. На занятиях обнаружились её недюжинные способности к музыке и пению, и учитель пения уговорил графа отдать девочку в консерваторию. Там Эсмеральду прослушал профессор и выразил большой восторг её редким голосом. Эсмеральда решила, что в будущем непременно поступит на сцену. Несмотря на сопротивление семейства, вскоре она уехала с семьей профессора в Италию, где провела два года. А Лемешевские уехали в Петербург, в свою большую квартиру на Морской.

Через два года Эсмеральда вернулась из Рима. Они сильно изменилась и стала настоящей красавицей с роскошными русыми волосами и матовым лицом. Её большие глаза , обрамленные густыми ресницами, излучали чарующий блеск, а движения были полны изящества и грации.

– Как давно мы не виделись – сказала она Карлу мягким голосом, протягивая ему свою маленькую ручку.

Карл пожимал эту изящную ручку, не спуская с Эсмеральды восхищенных глаз.

А она отвечала на многочисленные вопросы общества просто и непринужденно. Вскоре гости заговорили о предстоящей помолвке Феликса с троюродной сестрой, Элеонорой, их знакомство состоялось еще в Париже. Эсмеральду эти разговоры жестоко ранили, это был удар, поразивший её в самое сердце, извинившись, она тотчас удалилась в свои комнаты. Там, справившись с волнением, она решила как можно скорее уехать, поступить на сцену, и поклялась себе ни одним словом, ни одним жестом не выдать уже давно поселившейся в её сердце любви к молодому человеку.

Через несколько недель был назначен обед, на него пригласили ту самую троюродную сестру и молодого банкира из Берлина Фридмана. Эсмеральде захотелось позлить соперницу, она выбрала платье изумрудного цвета, в котором была неотразима. Девушка никогда не видела Нору, и решила, что в сравнении с ней, Эсмеральдой, та должна быть некрасива и бесцветна. Окончив одеваться, Эсмеральда вышла в столовую. Рядом с Норой она увидела красивого молодого брюнета, банкира Фридмана. Он обернулся в сторону Эсмеральды и замолчал на полуслове. Нора, увидев девушку, широко открыла глаза и уязвленно закусила губу.