Дневник греховных сновидений

Начало

Я не помню, как он появился в моей жизни. И кто сказал, что я вообще хотела его появления? Но иногда мне кажется, что он был всегда. Незримо находился рядом, тенью следовал за мной, таился в тишине ночи, прятался в шелесте листвы под окнами моей спальни.

— Софья Петровна, хотите, расскажу вам историю, которая заставит ваш разум встрепенуться? — раздался шепот над самым моим ухом, а сильные руки легли на талию.

— Ваше сиятельство, вы слишком много себе позволяете, — я резко обернулась, глядя на него с вызовом.

Его удивительные глаза — один зелёный, другой тёмно-карий — блеснули азартом. Он явно не ожидал такого ответа.

— А вы слишком серьёзны для своих лет, душа моя. Вам нужно научиться видеть мир шире, — его пальцы легко коснулись моего запястья, вызывая непроизвольную дрожь.

— Я предпочитаю факты домыслам, Алексей Семёнович.

— Просто Алекс, — в который раз поправил меня граф. — Факты... — он задумчиво приподнял бровь. — Что ж, сегодняшняя история будет о вещах, которые многие сочли бы выдумкой. Но вы же понимаете: самое интересное часто скрывается за гранью возможного.

Губы графа Дашкова тронула загадочная улыбка. Интересно, догадывается ли он, что я уже несколько месяцев тайком изучаю древние фолианты из его библиотеки? Хотя… возможно, именно этого он и добивался.

— Вы точно готовы услышать новую историю, Софья Петровна? — его голос стал ниже, интимнее. В то время как моё дыхание участилось. Так было всегда, когда он обещал мне очередную сказку на ночь.

— Конечно, не тяните, ваша светлость.

— Хм, — он усмехнулся, — сначала скажите, душа моя, вам снились сны после нашей прошлой встречи? — он пристально взглянул на меня в ожидании ответа.

Граф Дашков рассказывал мне удивительные истории о совершенно необыкновенных вещах, которых просто не могло существовать. О домах, которые рвались в облака, о маленьких комнатках, которые поднимали людей на самые высокие этажи, о картинах, которые передают изображения с безупречной правдоподобностью, и многом другом. Я внимала каждому его слову. А когда позже я отправлялась спать после очередной нашей приватной беседы, моё сознание уносило меня в те самые неведомые миры. Вот только рассказать об этом я не могла никому, кроме него, ведь мои сновидения были наполнены порочными образами, жаркими стонами и сбившимся дыханием. А ещё им…

Каждый раз, когда я пробуждалась от такого сна на влажных простынях, я делала записи в дневник, который могла показать лишь ему. Моему верному другу и наставнику, ведь только он не осудит и поймёт.

— Да, ваше сиятельство, я видела сон, — я старалась звучать дерзко и уверенно, но предательский румянец залил мои щеки.

— Покажите запись в своём дневнике? — он точно знал, как действуют на меня его рассказы. — И не стоит так смущаться, в ваших снах таится великая сила. Цените это.

— Как вам будет угодно, Алекс, — выдохнула я, вынимая дневник из ящика стола, стараясь не показать дрожь возбуждения в пальцах.

Граф взял в руки тетрадь в кожаном переплёте с золотой монограммой «С.В.» и раскрыл на странице с последней записью…

Борцы с клаустрофобией

13 июня 1743

«Опять проснулась на влажных простынях, тело странно ныло и требовало чего-то неизведанного. Во сне я была совсем другой — женщиной в странных одеждах и странном месте, но чувствовала себя в её теле удивительно естественно.

Его прикосновения...

Странно, ведь ни один мужчина прежде не касался меня так... ничего волнительнее танца. Но эти чувства во сне казались до боли настоящими: жар его рук на моей коже, прерывистое дыхание у самого уха, сладкая дрожь внутри...

Что означает эта связь между мной и женщинами в моих снах? Почему моё тело отзывается на чужие прикосновения, которых в реальности никогда не было?

И почему образ этого мужчины никак не покидает мои мысли? Всё тело горит, когда я вспоминаю его глаза — такие знакомые и чужие одновременно…»

***

— Привет! — раздался голос за моей спиной. Этот голос я могла узнать из тысячи.

— И тебе привет, — ответила я, не оборачиваясь.

Трясущимися руками нажала кнопку лифта. Каждый раз это было испытанием для меня. Он каждый раз был рядом и по-своему помогал справляться со страхом. Отвлекал.

— Не трусь, — усмехнулся он так знакомо. — Тебе понравится.

Мы встретились несколько месяцев назад на лестнице в нашем офисном здании. Я, как всегда, поднималась на свой девятый этаж пешком. Клаустрофобия, знаете ли, сомнительное удовольствие. Она, конечно, всегда держит в тонусе, однако уже порядком мне надоела. Не буду рассказывать, при каких обстоятельствах я заработала это чудесное отклонение. Дело было в детстве, тогда мне было лет шесть. Сейчас мне двадцать три, так что можете себе представить, сколько ступенек я протопала за эти годы.

Я шла и размышляла о том, как мне побороть свой недуг. В своих размышлениях я не заметила парня, спускающегося по лестнице, поэтому врезалась в него на полном ходу и, как полнейшая растяпа, развалила всё, что было у меня в руках. Не знаю, что было тому виной: мои грустные мысли о многолетней проблеме, завал на работе или всё вместе, но вместо того чтобы начать собирать свою ношу, я разревелась в голос.

— Прости, — взволнованно произнёс парень. — Я сделал тебе больно?

— Мне жизнь сделала больно, — рыдала я. — Я не могу ездить на лифте! Мне приходится всё время ходить по лестнице, я уже ненавижу эти ступеньки! Ты же нормальный? Почему ты не спустился на лифте?

— Он сломался, — спокойно ответил он. Незнакомец был явно удивлён моим поведением.

— А-а-а… — только и смогла протянуть я, приходя в себя и смущаясь своего эмоционального всплеска. — Прости, я не должна была на тебя кричать.

— Да ничего, — улыбнулся он и стал собирать мои бумажки, рассыпанные по ступенькам. — В какой-то мере даже приятно, что такая красивая девушка обратила на меня внимание. Пусть даже так.

На самом деле, я сильно сомневалась, что мужчина с его внешностью мог испытывать дефицит в женском внимании. От этого факта и от его слов я смутилась ещё больше. Щёки стремительно начали розоветь. Я отёрла слёзы руками и взглянула ему в лицо.

— Прости, просто сегодня тяжёлый день. Босс уже четвёртый раз за день гоняет меня по разным поручениям, а наш офис на девятом этаже. Я просто устала.

— А что у тебя за проблема с лифтами?

— Я такие личные вещи с незнакомцами не обсуждаю, — я скрестила руки на груди.

— Я Денис, — он широко улыбнулся. — А ты, как я понимаю, Ксюша?

— С чего ты так решил?

— Бейдж, — он указал на маленькую табличку у меня на груди. — Если он твой, конечно.

— Большей идиоткой я себя показать не могла, — пробубнила я себе под нос.

— Ну так что? Будем знакомы? — он протянул правую руку для рукопожатия, в левой держал уже собранные документы. Мою ремарку он не услышал, ну или сделал вид. Меня устраивали оба варианта.

— Будем знакомы, — повторила я и вложила свою ладошку в его руку.

В этот момент меня будто током ударило. Волна необъяснимого тепла распространилась по всему телу, заставив глупо улыбаться. Что за день сегодня такой? Эмоции плещут через край. Может, скоро критические дни? Нужно не забыть проверить календарь.

— Теперь мы знакомы, а значит, ты можешь рассказать мне о своих отношениях с лифтами.

И я рассказала. И про детство, и про мальчишек, которые заперли меня в шкафу, а потом напугали до полусмерти, и про то, как после этого стала передвигаться между этажами только по лестнице. А он слушал, не перебивал, иногда только задавал наводящие вопросы. Это было удивительно. Как, казалось бы, совершенно посторонний человек может вызвать во мне такое доверие? Точно ПМС во всём виноват! Даже календарь проверять не буду, и так всё ясно.

Он выслушал мой рассказ, не перебивая.

— У меня идея, — сказал Денис и посмотрел мне в глаза. — Давай я буду ездить с тобой в лифте и отвлекать тебя?

— Как ты себе это представляешь? Мне каждый раз вызывать тебя, когда я соберусь ехать на лифте?

— Ну нет, конечно. Начинать надо с малого. Ты работаешь на девятом этаже, я на десятом. Нам по пути. Когда у тебя заканчивается рабочий день?

— В шесть, — ответила я.

— Вот и отлично, у меня тоже, — он снова улыбался. — Предлагаю переждать основную «электричку» уходящих и встретиться у лифта на вашем этаже в двадцать минут седьмого.

— Это можно, конечно, но зачем тебе это всё? — меня удивляло его стремление помочь.

— Я же рассыпал все твои листы, — он пожал плечами. — И это доброе дело будет плюсом в мою карму.

Я впервые взглянула в его глаза. Серые. Но в них были желтоватые прожилки. Это придавало им какой-то тёплый оттенок. От глаз разбегались лучики первых мимических морщинок — он явно часто улыбался. И ему чертовски шла улыбка. На вид ему было около тридцати. Но эта мальчишеская улыбка создавала впечатление лёгкости и беззаботности. Однако во взгляде сквозили острый ум и неподдельный интерес. Ему хотелось довериться.

— Хорошо. Спасибо тебе!

Я тебя научу

25 июня 1743

«Сегодня граф Д. показал мне особый способ заваривания чая из далёких земель. «Этот напиток раскроет твои сны, моя дорогая», — говорил он, настаивая душистые листья в серебряном чайнике. Его глаза горели странным огнём, когда он объяснял, что истинная магия сокрыта именно в грёзах.

После нескольких глотков тёплого настоя меня охватила странная истома. Тело стало лёгким, мысли — путаными. Алекс укрыл меня пледом и посоветовал отдохнуть в библиотеке.

Я провалилась в сон, или это было чем-то другим? Я видела молодую девушку, томно внимавшую своему наставнику. В его движениях было столько власти, а в её взгляде — обожания и предвкушения одновременно. Словно знала: ей нечего терять, и есть всё, чтобы выиграть. Но какой ценой? А ещё эти глаза... Они преследуют меня даже здесь, в моём видении.»

***

Он говорил. Она слушала. И ей было хорошо рядом с ним. Даже молчать было хорошо. Чувство покоя и смешанное с ним ощущение внутреннего подъёма. Он заряжал её, был её наставником и учителем во многих смыслах. Умный, почти гениальный, не то что её сверстники. Она знала, что сейчас в его голове роятся мысли, которые, опережая друг друга, мчатся в стремлении вырваться наружу чем-то феерическим, ни на что не похожим. Чем-то абсолютно новым. Ей так хотелось пробраться в его мысли, зацепиться там, стать частью его мира... Но она не знала, хочет ли он того же. Скорее всего, нет...

Как он изменит её? В кого превратится легковерная, неопытная девчонка, которую всю жизнь опекали? Какой части души будет стоить ей этот опыт? Болезненный, но такой прекрасный… Их первый раз останется в её памяти навечно.

Она уходила, но он остановил её. Одним пальцем зацепив поясок на платье, он притянул её к себе.

— Иди-ка сюда. Нужно проверить, стоит ли ждать тебя, — он накрыл её рот своими горячими губами. Губами, будто созданными ласкать её.

Его язык бесцеремонно рушил её слабую оборону. Она хотела этого, хоть и понимала, что делать этого не стоит. Это неправильно... Но, чёрт возьми, он был нужен ей! Весь без остатка, весь клубок противоречий, сокрытых в этом человеке.

— Мне нужно идти... — она сделала последнюю попытку вырваться из этого горячего тумана, наваждения, сводящего с ума и заставляющего сердце ликовать.

— Да, тебе нужно идти. Я просто хочу поцеловать тебя, — бархатный шёпот мурашками разбежался по её коже.

— Только один поцелуй? — её дыхание сбилось, стало поверхностным. Она вдыхала его запах, который дурманил и опьянял.

— Конечно, — тёплые губы коснулись её шеи, язык скользнул по коже, оставляя за собой влажную дорожку.

Он опустился к её ногам. Тёплые ладони метнулись вверх по бёдрам, подбираясь к трусикам.

— Что Вы… Что ты делаешь? Мне нужно идти, — все чувства смешались: желание, чувство вины, страсть, отчаяние, страх... Она знала, что не сможет его остановить. Она не хотела, чтобы он останавливался.

— Да, я помню, тебе нужно идти. Я просто поцелую тебя и отпущу, — он стянул с неё трусики и приник губами к самому сокровенному месту. Его горячее дыхание вперемешку с зовом плоти волной прошло по её телу. Язык коснулся чувствительной горошинки, и словно разряд электричества пронзил её.

И в этот самый момент она потеряла себя... А может быть, наоборот, нашла? Что-то переключилось в её голове. Словно тумблер щёлкнул. Сейчас она хотела быть только здесь и только с ним. ВСЕГДА... Разрушающая мысль пронеслась сквозь сознание. Она хотела быть с ним ВСЕГДА...

— Теперь можешь идти, — сказал он. Она не хотела этого слышать, хотела остаться с ним.

Как же долго она пыталась привлечь его внимание, а он был таким отстранённым, холодным. Его острый ум действовал на неё как наркотик. Она и сама не была глупа, поэтому её раздражали ровесники, говорящие только о тусовках и тачках, отпускающие глупые скабрезные шутки в адрес девчонок. Как дети… Её привлекал совсем другой тип мужчин, она ценила элегантную сдержанность, воспитанность и интеллект. В нём было это всё.

Он был её любимым преподавателем. Старше на десять лет, опытнее на целую жизнь. Но она в свои девятнадцать не была наивной. Она не первая, но так хотела быть последней. Единственной.

До конца учебного года ещё два месяца. Она просила подождать. Знала, что пока она запретный плод, он будет хотеть её. Но сдалась под натиском его нежных рук, горячих губ, страстного шёпота. Теперь он не захочет ждать, а она не сможет отказать. Его поцелуи как дорогой алкоголь, распаляют, рождают грязные, запретные желания. Его горячая плоть внутри. Она не сможет сказать «нет». Он нужен ей как воздух, весь без остатка.

И вот она снова в его кабинете, дверь на замке. Горячий член пульсирует у неё во рту. Пусть ему будет хорошо. Она ласкает его языком, берёт так глубоко, как может. Преданно смотрит в глаза. Они всегда завораживали её — один зелёный, другой тёмно-карий. Но в них лишь голод.

Он поднял её на ноги рывком и положил на парту.

— Раздвинь ножки для меня, — его хриплый голос сводил с ума. Она сделает всё, о чём он попросит.

Он зубами стащил с неё трусики, прижал член к влажным складкам её лона и одним жёстким движением вошёл. Боль. Он был её первым. Он не знал.

— Ты девственница? — шок и горячее желание в его голосе.

— Была... — выдохнула она.

— Я научу тебя, — прошептал он у самого её уха и начал ритмично двигаться, наращивая темп.

Она знала, он научит. Он всегда учит её новому. Он её гуру. Ещё два месяца, а потом он найдёт другую. Это она тоже знала. Он дразнил и ласкал её, шептал слова утешения и обещал, что после она не будет чувствовать боли. Она верила. А он разрывал на куски её душу.

Два месяца…

Ещё два месяца, которые закончились слишком рано. Он ничего ей не обещал, она об этом и не просила. Она знала с самого начала, что так и будет. Поэтому старалась закалить своё сердце, чтобы оно не разбилось вдребезги, когда он скажет ей «Хорошего лета!» и уйдёт.