До боя курантов успеть влюбиться за 10 секунд

Глава 1

Василиса

30 декабря

Когда приходит конец декабря, как будто даже воздух становится другим, словно насыщенным,сладким от запаха мандаринов и горячего шоколада, наполненным гулом разговоров и предвкушением чуда.
Витрины сияют огнями, магазины ломятся от людей, которые в последний момент выбирают подарки — кто в панике, кто с улыбкой, а кто просто потому, что Новый год уже чувствуется в каждом шаге, в каждом резком порыве холодного ветра.

И вот стоя теперь в декабрьской пробке — среди огней, реклам, сигналящих машин и людей, которые спешат докупить последние подарки, — я снова ловила себя на мысли, как быстро пролетел этот год.
Я перебирала в голове список: уложила ли всё в багажник, взяла ли пледы, которые Лёша любит, не забыла ли бокалы, свечи, подарки, мелочи, что делают праздник настоящим.

Машина еле ползла вперёд, а я смотрела на снег за окном и думала о том, как сильно мы оба любим эту традицию…
И как сильно мне хотелось, чтобы этот Новый год стал особенным.

У нас с Лёшей была своя маленькая игра.
Точнее — традиция, о которой, конечно же, все знали, как бы мы ни делали вид, что это наш секрет.

Каждый год, в начале ноября, когда город только начинал готовиться к зиме, мы доставали старую вязаную шапку, бросали в неё две бумажки и вытягивали наугад: один отвечал за подарок, другой — за место, где мы встретим Новый год.

Это всегда превращалось в спектакль: смех, спор, подколки…
И ощущение, будто бы мы вдвоём маленькие дети, которые закрывают глаза и ждут, что сейчас произойдёт что-то волшебное.

В этот раз именно мне выпало выбрать место.
Ему — придумать подарок.

Я даже помню, как облегчённо выдохнула тогда, в начале месяца: Леша мог быть чертовски внимательным в мелочах, когда хотел, но планирование — точно не его сильная сторона. А вот для меня составить маршрут, подобрать атмосферу, придумать детали — это было почти как дышать.

Мне хотелось подарить нам что-то особенное.
Тихое.
Настоящее.

Хотелось уехать туда, где снег не превращается в серую кашу на тротуарах, а ложится пушистыми пластами. Хотелось просыпаться в тишине, где слышно, как хрустит снег, а не сосед сверху, который опять включил дрель. Хотелось гулять по лесу, держась за руки, идти в баню, кататься на лыжах, смеяться как тогда, когда мы только познакомились.

Я нашла это место почти случайно — как будто оно само нашло меня.
Небольшой загородный комплекс, среди елей и сугробов.
Дом — весь в стекле, с огромными окнами, через которые видно горы.
Камин.
Сауна.
Тёплый деревянный пол, на котором приятно ходить босиком.
И кровать… огромная, белая, будто специально приготовленная для долгих ленивых январских утр.

Я забронировала дом, даже не думая ни секунды. Я хотела, чтобы мы приехали — и сразу оказались в атмосфере праздника. Чтобы не суетиться на кухне, не возиться с пакетами, а просто закрыть дверь, выдохнуть и начать отмечать.

Поэтому я попросила:
– накрыть стол к нашему приезду — лёгкие закуски, сырная тарелка, тёплый хлеб, что-то сладкое, мандарины в большой стеклянной вазе;
– поставить пледы на диван, чтобы можно было укутаться сразу после дороги;
– включить камин;
– развесить пару фонариков, чтобы создать тот самый уют, который я всегда любила;
– поставить небольшую ёлку у окна, украшенную в спокойных золотисто-белых тонах.

Мне казалось, что это будет идеальный вечер.
Мы приедем, снимем куртки, засмеёмся, поднимем бокалы — и всё начнётся по-новому.

Праздник, который я мечтала ему подарить.

Да, пусть банально, но это были мы. Пять лет вместе.
Пять лет — и я была уверена, что Лёша сделает мне предложение.

Вернее…
решение стало не догадкой, а фактом, когда моя подруга нечаянно проболталась.

Она, конечно, пыталась сдержаться — но Леша позвонил ей за советом, и они вдвоём выбирали кольцо. Я слышала, как дрожал её голос, когда она поняла, что сказала лишнее.

Но я не сердилась.
Наоборот.

Мне казалось, что всё складывается так, как должно.
Что весь этот декабрь — это длинная, красивая подводка к нашему новому этапу.
Что вот-вот произойдёт момент, к которому мы шли пять лет.

Я даже чувствовала, как внутри распускается тихое, тёплое счастье.

Но всё это было вчера.
До сегодняшнего утра.

Сегодня мир разошёлся по швам в одно мгновение.

Глава 2

31 декабря

Я складывала последние пакеты в багажник, когда телефон вибрировал снова и снова. Я даже не сразу посмотрела — подумала, что это Леша: он всегда нервничал перед праздниками и мог сто раз уточнять, не забыла ли я шерстяные носки или зарядку для камеры.

Но экран светился незнакомым номером.

Сначала пришло одно сообщение.
Потом второе.
Потом ещё три подряд

И когда я всё-таки разблокировала телефон, мне показалось, что холодный декабрьский воздух хлынул не с улицы — а прямо из экрана.

Фотографии.
Несколько снимков.
Домашние, тёплые, слишком личные.

Леша.
Сидит на полу, держит на коленях маленькую девочку.
Лет двух.
С большими глазами и смешными светлыми хвостиками.
Она смеётся, тянет к нему руки, а он наклоняется и целует её в макушку — так, как целуют своих детей, не чужих.

Я не почувствовала ног.
Не почувствовала рук.
Только яркое, режущее кольцо в груди.

Следом пришёл текст:

«Ты должна знать правду. Это его дочь. Ей два года. Он бывает у нас регулярно. Я больше не могу жить в этой лжи.»

Я прочитала это сообщение раз пять — будто мозг отказывался принять слова, которые ломали всю мою жизнь сразу.

И самое страшное было не в том, что он солгал.
А в том, насколько искренним он выглядел с этим ребёнком на фотографии.
Настолько… родным.

Меня словно вывернуло внутри.
В горле поднялась сухая, колючая тошнота.

Я не сразу поняла, что руки дрожат.
Что я стою посреди парковки, держа телефон так крепко, будто он сейчас выскользнет.

Я ткнула в кнопку вызова — автоматически, как по инстинкту.
Набрала подругу.

Она ответила сразу:

— Вась? Что случилось? Ты дышишь как…

— Посмотри мои сообщения, — выдохнула я. — Просто открой.

Минутная тишина показалась вечностью.
А потом я услышала её резкий вдох.

— Вась… Господи… это что?.. Она… это правда?

— Я не знаю, — сказала я, а в голосе был только ледяной хруст. — Но она пишет, что он приходит к ним регулярно. Что это его дочь. Ей два года.

— Я… я даже не знаю, что сказать… Вась…

И, наверное, она хотела добавить что-то вроде «не делай поспешных выводов», «надо поговорить», но я уже не слышала.

Перед глазами всё плыло.
Мир стал мутным, размытым, будто покрытым инеем изнутри.

— Я не могу сейчас, — сказала я тихо. — Я не могу разговаривать.

Я сбросила звонок.
Закрыла багажник.
Открыла водительскую дверь.

И только когда ремень защёлкнулся, я поняла: я еду.

Не помню, как завела машину.
Не помню, как выехала со двора.
Передо мной была только дорога — длинная, снежная, бесконечная.

Я ехала, будто в тумане, поглядывая на навигатор
Туда, где нас ждал дом, который я выбрала для двоих.
Туда, где теперь придётся встретить Новый год одной.

А сердце стучало так громко, что казалось — сейчас треснет ледяным эхом по всему этому заснеженному декабрю.

Дорога тянулась серой лентой, растворяясь в морозном воздухе. Я ехала так долго и так бездумно, что в какой-то момент машина загудела тихим напоминанием — пора заправиться.

Я свернула на ближайшую заправку.
Зима здесь была другая — чище, тише. Снег лежал ровным слоем, как будто его аккуратно разложили кистью по земле.

Остановилась.
Выключила двигатель.

И только тогда почувствовала, как вымотало меня это утро.
Как гул крови бился в висках.
Как руки дрожали, будто я всё ещё держала те фотографии.

Я вышла из машины, вставила пистолет в бак — движения были автоматические
Вдохнула холодный воздух. Он резанул грудь, но хоть немного прочистил голову.

Телефон в кармане завибрировал.
Подруга.

Я взяла трубку — в этой холодной пустоте хотелось хоть немного человеческого звука.

— Вась?.. — её голос был почти неслышным, будто она боялась, что я разобьюсь от её слов ещё сильнее.

— Со мной всё хорошо, — сказала я слишком спокойно, чтобы это могло быть правдой. — Мне просто… нужно время. Чтобы понять. Чтобы переварить. Чтобы перестать видеть это перед глазами.

— Ты куда сейчас едешь? Господи, ты одна?.. Может, приедешь ко мне? Или я приеду к тебе? Вась…

— Нет, — я прикрыла глаза, чувствуя, как холодный воздух щиплет ресницы. — Я… просто уезжаю. Мне нужно побыть в тишине. Одной. Пожалуйста, не волнуйся. Со мной всё будет хорошо.

— Точно?

— Точно. Я потом выйду на связь, когда смогу. Сейчас… не могу ни с кем говорить.

— Ладно… хорошо… Только, пожалуйста, береги себя…

— Обещаю.

Я отключила и тут же поставила телефон в режим без звука.
Мне нужно было исчезнуть

Я уже собиралась сесть в машину, когда экран снова вспыхнул.
Звонок.
Имя, которое я знала наизусть.
Тот, с кем прожила пять лет.
Тот, кого ещё утром называла своиим любимым

Я застыла.
Телефон вибрировал в руке, будто отбивая панику.
Я смотрела на него долго. Слишком долго.
Внутри всё поплыло — то ли злость, то ли боль, то ли пустота.

И всё-таки я провела пальцем по зелёной кнопке.

— Вась? Вась! Что происходит? Почему ты не берёшь трубку? Где ты? Мы же…

— Тебе лучше отмечать Новый год с твоим ребёнком, — сказала я спокойно, почти мягко. Даже удивительно мягко.

Молчание.

Потом его голос сорвался:

— Подожди… подожди, что ты такое говоришь? Это… это не то, что ты думаешь, понимаешь?! Это вообще ничего не значит!

Я тихо усмехнулась.Нервно. Словно смех сам прорывался, не спрашивая моего разрешения.

— Ничего не значит? — я подняла глаза на тёмное зимнее небо. — Заберёшь свои вещи из моей квартиры, пока меня не будет. У тебя есть пару дней. Я не хочу тебя видеть, когда вернусь.

— Вась, стой, не надо… пожалуйста, это не так! Давай поговорим. Давай встретимся. Я всё объясню!

— Мне не о чем с тобой разговаривать, — сказала я, чувствуя, как внутри отрывается какая-то последняя ниточка. — Желаю тебе… всего самого хорошего.