До и после развода

Глава первая

Маша открыла глаза и прислушалась к себе: острой физической боли не было, а место отчаяния заняли отупение и опустошение — серые и беспросветные. Ей было всё равно, где она, и что с ней.

Хотя что уж... Она в больнице. Сейчас наверняка утро, судя по яркому солнечному свету; значит, она здесь второй день.

Позавчера от Маши ушёл Стас, её муж, а вчера она потеряла ребёнка. Срок был небольшой, и несостоявшаяся мать гораздо сильнее мучилась морально, чем физически.

Звонить родителям в соседний регион не решилась: у отца сердце стало шалить, да ещё у Игоря, старшего брата Марии, три недели назад родилась долгожданная дочка. До этого у Игоря и его жены Юли было только двое сыновей, и о появлении в семье девочки мечтали все.

Родным Маша собиралась сообщить о своей беременности через неделю, когда они со Стасом должны были приехать на знакомство с племянницей и на «кашу».

Теперь и сообщать не о чем. Хорошо, что они не знали, переживали бы. И Стас не знал. Маша получила результаты анализов позавчера утром, а вечером, после работы, как раз готовилась преподнести мужу новость. Однако супруг сыграл на упреждение и преподнёс свой «сюрприз» раньше.

Вот так новость Маши утратила свою актуальность, а вчера... Маша даже пол ребёнка не успела узнать. Может, и к лучшему.

На подушку одна за другой упали две слезы, и вдруг откуда-то сбоку раздался мелодичный и глубокий женский голос:

— Даже не начинай! Мне твоего вчерашнего концерта хватило.

Маша испуганно вздрогнула, приподнялась на локте и огляделась. Источник мелодичного голоса располагался совсем рядом, на кровати, стоявшей напротив.

Девушка была молодая, лет двадцати, и очень красивая: с длинными, небрежно заколотыми светло-пепельными волосами, безупречной фигурой, изящной шеей, правильными чертами овального лица, капризно-пухлыми губами и огромными, чуть раскосыми серо-голубыми глазами.

Кроме того, кожа девушки мерцала идеально ровным шоколадным загаром, а сама незнакомка была одета в какую-то совершенно невероятную шёлковую пижаму с драконами.

— А что было... — попыталась заговорить Маша, однако вместо звуков раздался сип, а горло горело огнём от малейшего усилия.

Незнакомка встала, взяла со своей тумбочки стакан и бутылку с минералкой без газа, наполнила стакан и протянула воду Маше. Маша поблагодарила соседку по палате, скорее, взглядом, чем голосом.

— Что вчера было? — девушка встала, уперев руки в боки. — Истерика у тебя была, я такой ещё не видела и не слышала никогда. Тебе укол сделали, и ночь я провела спокойно. Надеюсь, вчерашнее не повторится?

— И я надеюсь, — благодаря выпитой воде, у Маши появился голос. — Простите. Мне очень неудобно.

— Да ладно, с кем не бывает, — примирительно ответила соседка. — Меня Настя зовут, и можешь обращаться ко мне на «ты», хоть я и младше тебя на пять лет. Я видела записи вчера, пока врачи тебя в чувства приводили. Ты Мария, и тебе двадцать шесть лет. Проводить тебя до туалета, или сама дойдёшь?

— Дойду, я ещё не настолько стара, — Маша осторожно встала.

— Шутишь, и это хорошо, — кивнула Настя.

— А ты здесь... почему? — спросила Маша, когда вернулась. — И прости, я твою зубную пасту взяла. У меня нет ничего, не успела собраться, быстро увезли, прямо с улицы.

Маша умылась и почистила зубы, потому теперь чувствовала себя намного лучше, хоть зубы и пришлось чистить пальцем.

— Бери и пасту, и мыло, и шампунь, пока тебе не принесут. Жаль, зубной щётки у меня запасной нет, но кто ж знал!

Маша решила не говорить о том, что ей вряд ли кто-то что-то принесёт.

— Спасибо, Настя!

— А здесь я по той же причине, по которой и ты. Только я тут уже пятый день. Температура держалась три дня, вот и оставили под наблюдением. Надеюсь, что завтра отпустят. И поеду я обратно к папке своему. Полтора года пожил спокойно, и хватит.

— А полтора года ты где жила?

— У мужа, — пояснила Настя. — В девятнадцать лет замуж вышла. Но теперь всё, Мирон меня уведомил о том, что подаёт на развод. Именно уведомил, ни прибавить, ни убавить.

— Почему? — это слово далось Маше тяжело, даже голова закружилась от усилий.

— Я от него беременность скрыла, чтобы он меня с подружками в Тай отпустил. Мы должны были с ним лететь, причём, в более интересное место, но путешествие пришлось перенести на неопределённый срок, разумеется, из-за работы Мирона. Он же жутко занятой! Наследник «империи», а я... Золушка, в общем. Это его родня так считает, если что. А тут у них слияние какое-то началось, и наше райское путешествие накрылось медным тазом. А потом ещё оказалось, что я беременна. Пока собиралась преподнести новость счастливому папаше, девчонки меня позвали в отпуск. И я уговорила Мирона меня отпустить. Думаю, после того, как рожу, и вовсе никуда не получится выбраться долгое время. Главное, там, в путешествии, всё нормально было, а домой только вернулась, и... В общем, всё тайное стало явным, да ещё так.

— Не моё, конечно, дело, но зря ты так, — покачала головой Маша.

— Теперь-то понимаю, — впервые с начала разговора Настя погрустнела. — А тогда будто затмение нашло. Мирон даже не пришёл ко мне ни разу за эти дни и не позвонил. Уведомил только, и то через поверенного. Да и ладно.

Настя встряхнулась, и с любопытством посмотрела на Машу.

— Ты тоже вчера что-то про мужа кричала, про какого-то Стаса.

— Да, — кивнула Маша. — Прости.

— Ты уже просила прощения. Подробности будут?

— Примерно то же самое... Хотя нет. Позавчера я хотела рассказать мужу о беременности, обрадовать, получила результаты анализов. Но он опередил меня и сообщил, — Маша усмехнулась, — или уведомил, что уходит от меня и подаёт на развод. У него давно другая женщина, он её любит, и они ждут ребёнка.

— Вот же... — Настя выдала довольно длинную тираду, состоящую из непередаваемой игры слов. — Ну ничего. Прости, что говорю жестокие слова, но всё к лучшему. Ты это поймёшь со временем.

Глава вторая

Спустя неделю

Машу выписали несколько дней назад, и теперь она постепенно привыкала к новой жизни. Из дома пока практически не выходила, несмотря на то, что конец мая радовал тёплой погодой.

Даже в магазин за продуктами почти не ходила, а есть заставляла себя кое-как. В данный момент Маша находилась на больничном листе и сразу после того, как его закроют, собиралась в отпуск.

Обычно они со Стасом старались взять отпуска одновременно и съездить куда-нибудь, а чем она займётся в отпуске в этом году, Маша не имела понятия.

Из задумчивочти Машу вывел звонок в домофон. Она теперь часто задумывалась, глядя в одну точку, а потом даже не могла вспомнить, о чём так напряжённо размышляла.

— Кто там? — настороженно поинтересовалась Маша.

— Это я, Настя. Не бойся, открывай! — грянул в ухо Маши жизнерадостный голос.

С перепугу Маша даже не успела удивиться, сразу послушно нажала на кнопку. Она не видела Настю с тех пор, как ту выписали на следующий после их знакомства день, и ничего не слышала о ней.

Маша устроилась у дверного глазка и вскоре увидела Настю, вышедшую из лифта. Сегодня Настя была в струящемся платье цвета капучино, а длинные светлые волосы были распущены.

— «Открывай, сова, медведь пришёл», — смешно сказала Настя, наклонившись прямо к дверному глазку.

— Не тянешь ты на медведя, Насть, — Маша открыла двери и вдруг поняла, что улыбается впервые за долгое время. — Ты настоящая красавица.

— Толку-то!

Настя поставила на пол пакет с логотипом супермаркета и вдруг обняла Машу.

— А как ты меня нашла? — спросила Маша, закрывая двери.

— Элементарно. Мы лежали в одной палате, и я видела твои выписки. Так что теперь ты от меня так просто не отделаешься. Знаешь, как говорят?

— Как? — Маша пошла следом за Настей, которая уже несла пакет с продуктами в отгороженную стойкой кухню.

— У каждого человека есть сумасшедшая подруга или знакомая по имени Настя. Так вот, теперь у тебя есть такая подруга.

— Тогда я буду твоей некрасивой подругой. Ведь у каждой красивой девушки должна быть некрасивая подруга.

— Ерунду говоришь, — покачала головой Настя, выкладывая на стол большую упаковку крабовых палочек, огромный красный перец, помидоры, кусок твёрдого сыра и упаковку майонеза. — Некрасивая подруга у твоего бывшего. А ты очень даже привлекательная.

К продуктам добавился виноградный сок.

— У тебя салатник есть? — деловито спросила Настя. — И фартук.

— Всё есть. Что готовить будем?

— Салат «Красное море». Мой любимый салат.

Маша достала фартуки, салатник, разделочные доски и ножи.

— Крупную тёрку ещё, — скомандовала Настя. — И сок убери в холодильник. Он, конечно, вместо вина у нас пойдёт, поскольку мы с тобой битые да грабленые, но лучше пусть будет охлаждённым, а не комнатной температуры.

— Может, яйца сварить для салата? — решила проявить инициативу Маша. — И гренки поджарить?

— Ага, а после можно этот салат на новогодний стол подавать, чтобы четыре дня есть потом на обед. Ты как мой батя, — рассмеялась Настя. — Ему лишь бы посытнее! Нет, не надо больше ничего. Конечно, в этом салате по рецепту должен быть чеснок, но я не люблю его. Если хочешь, можешь себе добавить.

— Нет, не хочу. Я тоже не люблю чеснок. Потому его у меня нет.

...— Вкусно, — похвалила Маша, когда они ели салат и запивали виноградным соком.

— А то, — Настя была довольна. — Я к этому салатику даже Мирона приучила, он иногда сам просил меня, чтобы приготовила, хоть и привык к лобстерам и к стряпне специально обученной кухарки. Твой как, не объявлялся?

— Слава Богу, нет, — покачала головой Маша. — Ни слуху ни духу.

— А мой на связь вышел, — невесело усмехнулась Настя. — Хочет согласовать подписание документов. Мне же по брачному договору при разводе полагается кое-что, а конкретно небольшая часть компании Чижевских, акции и пара счетов. Откупиться деньгами хочет, я думаю. Но только не на ту напал. Я не собираюсь гордо исчезать в закате. Собираюсь помотать нервы ему и его родственничкам-снобам.

— Может, не надо, Настя? Зачем унижаться?

— Вот ты бы точно ушла в закат, а зря.

— Ты ведь не только им будешь нервы мотать, но и себе, Настя.

— Ладно, посмотрим. Я к тебе пришла не за тем, чтобы жаловаться. У меня к тебе деловое предложение.

— Ко мне? — удивилась Маша.

— Да. Я ещё не рассказывала тебе об этом, но мой отец — директор частной языковой школы «Гулливер».

— Погоди, — Маша часто заморгала. — Так наш центр сотрудничает с «Гулливером», к нам оттуда приходят преподаватели английского языка. То есть, ты хочешь сказать, что Артур Михайлович Кораблёв — твой отец?

— Не хочу сказать, а уже сказала. Так вот, скоро начнутся каникулы, а это значит, что стартует смена в загородном школьном лагере. Он расположен в одном из корпусов санатория «Родник». Смена одна, на две недели. Два отряда — младший и старший. С ребятами едут двое преподавателей и два воспитателя. В старшем отряде преподаёт папка, и воспитатель там постоянный, один из преподавателей школы, Андрей Андреевич. Преподавателем в младшем отряде буду я. А вот та женщина, которая всегда работала воспитателем в младшем отряде, в этом году уволилась и уехала. Потому я предлагаю тебе поехать с нами и поработать. Как на это смотришь?

— Даже и не знаю... Это так неожиданно! — удивилась и будто испугалась Маша.

— Ну знаешь ли... Как часто в этой жизни происходит то, что ожидаемо? — пожала плечами Настя. — Ты же говорила, что у тебя как раз отпуск в июне, я помню.

— У тебя феноменальная память, — улыбнулась Маша.

— Что есть, то есть. И зубы мне бесполезно заговаривать. Итак?

Маша тяжело вздохнула, и в это время зазвонил её смартфон. Маша зависла, глядя на дисплей, а Настя недовольно скривилась:

— Он почему до сих пор не в чёрном списке?

— Не заблокировала, пока мы не развелись официально, — начала оправдываться Маша. — Мало ли, вопросы какие-то возникнут.