Добро пожаловать в Патагонию

Пролог

Как я здесь оказалась? И почему именно здесь?

Мне потребовалось несколько долгих и мучительных минут, чтобы принять окружающую реальность. Возможно, это были лишь мгновения, но для меня время прекратило существование. 

Так и хотелось ударить кулаком по электронным часам с ядовито-зелеными цифрами, что моргали на экране, нервно подергивались, но никак не могли возобновить ход. И новой батарейки, как назло, под рукой не оказалось.

Я сделала глубокий вдох и повернула голову в сторону импровизированной стенки, что отделяла мою кровать-кресло от той части комнаты, где когда-то жили родители.

Когда-то очень давно. Словно в альтернативной реальности, где семейные ценности и вера в крепкую семью были важнее, чем споры, обиды и измены. 

Пожелтевшие старые обои кое-где начали отклеиваться, обнажая тонкую гипсокартонную стенку высокого шкафа — именно он играл роль ширмы в зонировании нашей маленькой, однокомнатной квартиры. 

Никогда не могла разобрать, что за узор был изображен на бумажных советских обоях. То ли бледно-желтый цветок, напоминающий не самый изящный лотос. То ли морду какого-то жуткого зверя, что каждую ночь следил за мной, хмуро сдвинув при этом брови-листья.

Я подняла руку и дотронулась до наклеек, которые с особенным трепетом и любовью собирала, стоило найти их в жевательных резинках по одному рублю. Особая гордость овладевала моим детским сознанием при виде небольшой коллекции наклеек со скоростными автомобилями и героями мультфильмов. 

Приподнявшись на локтях, я ощутила едва заметную боль в спине — и как я раньше спала на такой твердой кровати, чье основное предназначение заключалось в украшении гостиной и лишь изредка — для сна?

Больших размеров массивный письменный стол из темного, местами истертого дерева, и несколько полок с учебниками над ним, презрительно косились в мою сторону, как бы намекая на то, как бессовестно я относилась к выполнению домашнего задания в школе. Правда, я так не считала, но стол давно записался в союзники к строгой матери, что много внимания уделяла моим не идеальным оценкам. 

Помню, как ненавидела отодвигать тяжелый стул и усаживаться за домашнюю работу, как пыхтела над учебниками и плакала, а соленая вода падала на белый листок тетради, превращая написанные слова в размытое чернильное пятно.

Я медленно встала, только сейчас заметив на себе любимую желтую футболку с маленьким динозавром на груди. И как она только на меня налезла, ведь мне давно уже не пять?

Кажется я стала понимать, в какой эпизод из прошлого меня решило вернуть собственное подсознание. 

За окном глубокая ночь, лишь уличные фонари, словно глаза голодных хищников, заглядывали в окна второго этажа, отслеживая мои передвижения. 

В квартире я находилась одна. Дрожа от ужаса, детская фигура шагала к старому грязно-оранжевому торшеру, что освещал гостиную слабым, но уютным светом. Кровать родителей оказалась заправлена, из прихожей вдруг исчезли мамино пальто и сумка. 

Мне было года четыре, когда я обнаружила себя дома в полном одиночестве. И точно знала, что мама собиралась спать, проводив перед этим отца на ночное дежурство. Но когда она ушла и куда — оставалось загадкой.

Ужасной загадкой, от которой у меня непрерывно текли слезы, вперемешку со слабым голосом, просившим маму вернуться. 

Даже не помню, страшно ли мне было или я просто испугалась внезапного одиночества, решив, что меня все бросили. 

Память успешно выместила эти воспоминания куда-то глубоко в подсознание, сохранив для меня лишь нечеткие, рваные кадры.

Помню, как горько плакала несколько часов подряд, пока спасительный звук ключа в замке не заставил броситься к двери — маму в ту ночь внезапно вызвали на работу, и она не стала меня будить решив, что я не проснусь.

После пережитого кошмара я легла прямо в гостиной, и долго не могла уснуть, встречая рассвет с широко распахнутыми глазами. Так я дождалась с работы папу, и только после провалилась в глубокий, беспокойный сон.

Сейчас мне было вовсе не четыре, хотя одежда и квартира точь-в-точь повторяли событие той ночи.

Я также медленно передвигалась по комнате, всматриваясь в каждую деталь из детства, которые, как мне казалось, я уже безвозвратно забыла.

Внутри все ломило от беспокойства и тревоги.

Сердце билось в обычном ритме, и слезы не текли. Но каждая клеточка в теле казалась такой ощутимой, и одна за другой пускала в мозг электрические заряды, что заставляли мышцы напрягаться, словно я готовилась пробежать марафон. Словно ждала какого-то сигнала, после которого я брошусь к двери, но уже не в надежде увидеть маму, а, скорее, в страхе убегая из небезопасного места.

Стоило мне об этом подумать, как тени на стенах от торшера медленно поползли в сторону, приобретая очертания озлобленного, черного пса. Он жадно скалился, устремив дикий взгляд оранжевых глаз в мою сторону, и, казалось, вот-вот оживет и бросится в мою сторону.

Я сейчас действительно услышала собачий рык или мне показалось?

Что-то в углу комнаты вспыхнуло — яркие языки пламени стремительно поедали тюль на окне. Я чувствовала жар, в горле запершило от возникшего дыма.