Добровольский. Момент истины

Пролог на небесах

Когда говорят «неземная красота», то это обычно преувеличение. Но глядя на девушку, сидевшую за столом, я отчего-то сразу подумал, что ее красота именно что неземная.

И не ошибся. Я вообще редко ошибаюсь.

Стройная фигура, строгая простенькая прическа, белая блузка, короткая юбка, темные колготки. И серая шелковая повязка, закрывающая глаза.

У нее была внешность не то секретарши миллионера, не то порноактрисы, играющей секретаршу. Впрочем, повязка скорее намекала на второй вариант. Однако это все было как раз земное, но помимо этого было что-то еще. Может быть, выражение лица? Но ведь я этого выражения почти и не видел из-за повязки. Трудно сказать, но что-то от нее такое исходило, какое-то излучение, невидимое глазу, но проникающее прямо в мозг и заставляющее замереть в благоговении.

В общем, сидела она за стильным полупрозрачным рабочим столом, перед ней стоял тонкий ноутбук, по правую руку, рядом с компьютерной мышью, лежал массивный черный пистолет, а по левую – маленькие кулинарные электронные весы, на которых можно отмерить сахар или соль с точностью до одной сотой грамма. Такие как-то раз изъяли при обыске у одного моего подзащитного. Он ими, разумеется, не сахар отмерял.

– Здравствуй, – сказала она. – Добро пожаловать.

Несмотря на повязку, меня не покидало ощущение, что она внимательно на меня смотрит.

Я огляделся. В помещении, где я находился, мне виделось что-то неуловимо родное. Кабинет адвоката. Шкафы с красиво расставленными томами законов и комментариев (которые, разумеется, никто никогда не открывает, потому что все есть в компе) не оставляли в этом сомнений.

Вот только… как я сюда попал? И кто она такая? На моего адвоката Жеку она совсем непохожа, да и в последние пару лет мы с ним виделись не в его кабинете, а при совсем других обстоятельствах.

Чтобы хоть немного прояснить ситуацию, я выглянул в окно и тут же отпрянул назад, у меня закружилась голова. Если глаза меня не обманывали, то кабинет находился, по меньшей мере, на двухсотом этаже. Внизу были облака, из которых кое-где виднелись другие небоскребы. Это что, Дубай? Но как я туда попал?

Я вдруг осознал, что совершенно не помню, что происходило со мной в последние несколько дней. Нет, распорядок моего дня с некоторых пор не блистал разнообразием, но все-таки, чтобы в голове не отложилось совсем уж ничего…

Я начал понимать, что тут явно что-то не так. Может быть, все это мне просто снится?

– Тебе это не снится, – проговорила девушка скучающим тоном.

Я что, спросил это вслух? Кажется, нет…

– Давай побыстрее закончим вот эту часть, где ты спрашиваешь, что это за место, как ты сюда попал, кто я такая, и все прочее, – проговорила она, сморщив почти идеальный нос. – Я этого не люблю, и мне это давно надоело.

– Нет проблем, – ответил я. – Давай тогда ты просто расскажешь, где я, как я сюда попал, и кто ты такая.

Она рассмеялась.

– А ты сам как думаешь? – спросила она. – Есть какие-нибудь версии?

– Ты же сама хотела закончить эту часть побыстрее.

– Ладно, тогда начнем с того, кто я такая. Скажем так, я персонификация некого абстрактного понятия. В моем случае – справедливости.

– А можно попроще?

– Богиня. Так достаточно просто?

Я снова взглянул на ее серую повязку.

– Черт, я, кажется, даже понял, какая именно богиня.

– Ну, да. У меня много имен: Фемида, Юстиция, Маат, и еще куча других, включая такие, которые ты не слышал и не мог слышать, потому что мне их дали в других мирах. Можно сказать, что всю свою жизнь ты мне служил, хотя сам, конечно, в меня не верил и считал меня метафорой.

– Было дело. Ты уж извини.

– Ничего, я не в обиде. Боги ценят в людях не веру в них, а следование их принципам. Иначе вовсе некого было бы ценить. Вот и тебя я пригласила сюда именно за то, что ты юрист милостью божьей. Ну, то есть, собственно, моей милостью.

– Спасибо за комплимент… вот только насколько я понимаю, тебе от меня что-то нужно.

– Именно так. Я хочу пригласить тебя в другой мир. Видишь ли, ты там нужнее. Расчеты показывают достаточно высокую вероятность для тебя повлиять на его развитие. Положительно повлиять, разумеется.

– Так, нет, погоди… какой еще другой мир? У меня еще куча дел в этом!

– Боюсь, этому миру ты не нужен.

– В смысле… то есть, как это, не нужен?! У меня здесь семья, у меня здесь работа, у меня еще, в конце концов, есть несколько задниц, которые необходимо надрать. Ты сама только что сказала, что я юрист божьей милостью, а раз так…

– Ты умер в тюрьме, – спокойно проговорила моя собеседница. – Давай смотреть правде в глаза: это значит, что ты этому миру не нужен.

Глава первая. Выпускной

Результат был тоже примерно такой же – очнулся я на полу с раскалывающейся головой и мерзкой сухостью во рту. Пол был черным и гладко отполированным, так что я успел подумать, не привезли ли меня уже в крематорий.

– Эй, Яро, вставай! – послышался где-то сверху голос, слегка насмешливый, но, все же, дружелюбный. – Чего валяешься, давай похвастайся, кто там у тебя!

Я попытался подняться с пола, но у меня закружилась голова. Это было не столько физическое ощущение, сколько… какое-то странное раздвоение личности. Я все еще был самим собой и помнил всю свою прошлую жизнь: детство, универ, работу помощником юриста, свои первые дела, женитьбу, дочку, и ту мерзкую историю, из-за которой оказался в тюрьме.

Вот только одновременно в моей голове появились другие воспоминания. Совершенно не мои. Словно смутные образы из просмотренного фильма, вот только я был не зрителем его и даже не актером, а персонажем.

Детство в большом особняке со штатом слуг. Мать, которую я видел очень редко, и отец, которого видел еще реже. Приходящие учителя, дорогие игрушки, детские капризы. Затем учеба в частной школе, а в подростковом возрасте – поступление в Училище Правоведения. Здесь, по всей видимости, в высшее учебное заведение поступали лет в четырнадцать, а к восемнадцати – уже заканчивали. Можно, впрочем, было закончить и раньше: судя по моим воспоминаниям, учебы почти никакой не было, сплошные тусовки.

Еще я вспомнил обрывки разговора с отцом – судя по всему он состоялся незадолго до этого дня, может быть, месяц назад или около того. Кажется, он был очень важным для меня, но подробности ускользали из моей памяти, смешиваясь с моими собственными воспоминаниями о моем настоящем отце. Черт, с этой проклятой памятью нужно будет что-то делать, если я хочу, чтоб моя кукуха сидела в гнезде, а не улетела в теплые края, оглашая окрестности отчаянными воплями.

– Эй, ты чего? – тот же голос звучал уже озабоченно. – Яро, с тобой все в порядке? Может, целителя позвать?

Я поднялся с пола и отряхнулся. На меня смотрел светловолосый парень в черном костюме, который выглядел не то чтобы совсем старомодно… но словно его придумал дизайнер-выпендрежник, насмотревшийся кино про викторианскую Англию. Какой-то черный сюртук вместо пиджака, но при этом отлично сшитый и явно дорогой. Впрочем, я тут же понял, что одет точно так же. Под сюртуком была черная рубашка, словно оба мы пришли на похороны.

– Гляди, кто теперь у меня есть! – произнес парень с гордостью.

Только теперь я увидел, что на пальце у него пижонский золотой перстень с алым камнем. Должно быть, дешевым, потому что настоящий драгоценный камень такого размера стоил бы космических денег. С ним явно не стоило бы ходить по улице, если не хочешь остаться без руки.

Но интереснее всего был не сам камень, а то, что от него тянулась светящаяся алая нить. Судя по всему, она была бесплотной – пальцы парня в какой-то момент отчетливо прошли сквозь нее. Тем не менее, она изгибалась, провисала, словно под собственной тяжестью, и делала парня похожим на собачника, который вывел свою псину погулять на поводке. Вот только вместо собаки…

Вместо собаки на другом конце странного поводка находилось существо, более всего похожее на быка, вставшего на задние ноги. Только морда у него была не бычья, а скорее медвежья – с заметными клыками. Существо скалило зубы, недобро вращало глазами по сторонам, и казалось, что оно вот-вот начнет яростно бить копытом.

– Грозень, – произнес парень таким тоном, словно хвастался новым мотоциклом. – Пятый уровень из шести. Кинетическая сила такая, что может стальную дверь выбить. То-то отец охренеет, когда увидит – у него-то четвертого уровня грозень, и еще ни у кого в нашей семье не было пятого. Да я теперь на одних только боях знаешь сколько бабок зашибу!

Его просто распирало от гордости, казалось, даже стоять на одном месте ему было тяжело, и он переминался с ноги на ногу, будто возле запертой кабинки туалета.

– Ну, скажи, круто же! – продолжал он. – Я теперь настоящий боевой колдун!

Я что-то неопределенно промычал, так как к диалогу был не готов. Краем глаза я заметил такую же алую нитку, выходящую из кольца на моем собственном пальце. Да, у меня тоже было кольцо, и тоже с камнем, только немного поменьше и синего цвета. А затем увидел стоявшего чуть в отдалении Теофраста. Он с невозмутимым видом осматривался вокруг, и я последовал его примеру.

Большой круглый зал с выложенными черным камнем стенами и таким же полом, только на полу кое-где видны алые узоры, выложенные плиткой и явно образовывавшие какую-то сложную, причудливую фигуру. Здесь и там по залу были рассредоточены другие молодые люди обоих полов, все лет восемнадцати-двадцати. И к каждому из них было прикреплено такой же ниткой по существу, сошедшему если не с картины Босха, то с промо-арта к Вархаммеру.

Одно из них было пауком размером с автомобиль, с длиннющими тонкими ногами и шарообразным телом, по всей поверхности которого располагалось множество глаз. Другое – длиннющей змеей, свернувшейся во множество колец, словно бухта электрического кабеля. Третье – гуманоидом с тонкими конечностями и головой, похожей на мяч для регби, лишенной глаз и ушей.

Глава вторая. Отец родной

На улицу мы вышли вместе с Кириллом – так звали очкарика, как я теперь вспомнил. Кирилл Грушин. Единственный на моем курсе человек, поступивший в Училище не по праву рождения, а пройдя многоэтапный конкурс. Простолюдин, в семье которого никогда не было собственных демонов, он же рассчитывал демона поймать. Но, как известно, человек предполагает, а демоны – располагают. Без фамильного кольца заарканить демона очень сложно, а вот попасть к нему на завтрак – очень просто. Так что Кириллу еще повезло – он остался жив и со здоровой психикой. Вот Ярославу Добровольскому повезло меньше. Впрочем, теперь я за него.

Едва мы вышли я остановился на мраморном крыльце Училища и жадно вдохнул воздух. Для меня это был воздух свободы. Я почувствовал, как каждая клетка моего тела трепещет от радостного предвкушения. Свобода! И молодость!

После тюрьмы все это буквально опьяняло. Я смотрел на свои руки, лишенные морщин, и чувствовал: да, я им всем сейчас задам! Новый мир, демоны, магия? Даже это само по себе кружило голову не так сильно, как ощущение полного сил тела. Только здесь, на свежем воздухе, до меня окончательно дошло, насколько это круто.

– Не стоило этого делать, – проговорил Грушин, когда мы вышли. – То есть, спасибо, конечно, но я не понимаю, зачем.

– Затем, – ответил я, – что таким, как мы, надо держаться вместе.

– Лузерам? – спросил он с усмешкой.

– Скажем иначе: альтернативным везунчикам.

– Ну, ладно, – ответил он, глядя на меня настороженно. И я догадывался, почему он так смотрит. Ярослав Добровольский был одним из тех, кто больше всех шпынял его на всем протяжении учебы. И вдруг – такое. Неудивительно, что парень заподозрил какой-то подвох. Впрочем, объяснять ему, что я не Ярослав Добровольский, было рискованно и не к месту.

Вместо этого я еще раз потянул ноздрями воздух, почувствовав в нем бензиновую гарь и цветочный запах духов от двух проходивших мимо девиц. Восхитительно! Будоражит!

– Тогда я тебе позвоню, – сказал Кирилл. – Как-нибудь.

– Погоди, а ты что вообще собираешься делать-то дальше?

– Ну, как, работать, – он невесело усмехнулся. – По специальности. Пойду в какую-нибудь юрфирму, бумажки перекладывать.

– Слушай, у меня есть идея, – ответил я. – Если тебе все равно, где перекладывать бумажки, то почему бы тебе не пойти в мою юрфирму?

– Серьезно? – переспросил он.

– Конечно, – ответил я. – Будешь партнером, сначала будем работать по мелочи, потом наработаем клиентуру, возьмемся за крупные дела…

– Да кто же доверит крупные дела людям без дара? – спросил он. – Ты как с луны свалился. Уж в чем, в чем, а в том, как живет аристократия, я думал, ты лучше меня разбираешься. Разве что твои родственники на какие заказы расщедрятся.

– Может, и родственники расщедрятся, – кивнул я. – А про какой ты дар?

Кирилл вытаращил глаза.

– Дар – это я, – пояснил расположившийся возле моих ног бес, почесав спину толстыми пальцами. – Здесь никто не называет демонов демонами, никто не признается, что они у него есть. Обычно отделываются всякими словечками, вроде «дара». Лично я считаю это мерзким и решительно протестую. С удовольствием возглавил бы движение демонов за возвращение своего статуса.

Я хотел объяснить ему, в сторону какого именно органа ему следует направить свое движение, как вдруг в моем кармане завибрировал телефон. Я взял трубку и услышал взволнованный старческий голос.

– Ярослав Петрович… вас срочно хочет видеть ваш батюшка. Вы домой едете?

– Да, – ответил я. Признаться, я сам как раз находился в раздумьях относительно того, куда мне ехать. Я знал, что вся компания собирается праздновать окончание учебы и обретение демонов в пафосном клубе, но что-то мне подсказывало, что мне там рады не будут. Так что почему бы и не домой?

– Очень хорошо, – проговорил голос. Память любезно подсказала мне, что это дворецкий отца. – Вы только как-нибудь поосторожнее с ним. Он услышал, что у вас охота прошла неудачно, и… очень расстроен.

Я поморщился, почувствовав, что начинаю понемногу ненавидеть Ярослава Добровольского. Охота прошла неудачно у него, а отдуваться мне! Судя по обрывочным воспоминаниям, я заключил, что фраза «отец расстроен» означает вовсе не то, что он плачет, укрывшись пледом с бокалом вина и глядя на дождь за окном. Дипломатичное слово «расстроен» в устах дворецкого означало, что Петр Добровольский в бешенстве и ищет, кого бы разорвать на куски. А тут и искать не надо – ясно, кто главный кандидат.

Впрочем, не ехать было нельзя. Про себя я уже решил примерно, какими будут мои первые шаги. Но чтобы их реализовать, нужно было понять, в какой мере я могу рассчитывать на помощь семьи. То, что в этом мире без семьи никуда, мне было уже очевидно.

На стоянке стояло несколько десятков автомобилей разной степени роскошности, я щелкнул брелоком, который нашел в кармане, и одна из них, черный седан неизвестной мне марки, мигнула фарами. Что ж, неплохо. Вот только куда ехать?

Глава третья. Проклятый старый дом

Особняк находился на окраине города и был очень старым. Я бы назвал его «дореволюционным», если бы был уверен в том, что в здешней России тоже была революция и в те же года. Имел он форму буквы «Г», причем вертикальную палочку этой буквы занимала сама хозяйка, а оставшуюся часть отдавала внаем.

Кстати сказать, к этому времени я уже знал, что город, где я нахожусь, называется Свято-Дмитровом, или в просторечии – Димоном. И что это второй по величине город здешней Российской Империи, не столица, но и не провинция, нечто вроде нашего Питера. Или Москвы дореволюционных времен.

Кирилл взошел по искрошившимся от времени ступеням и позвонил. Пришлось подождать пару минут и еще разок позвонить

– У нее есть деньги, – пояснил Кирилл, – но прислуги она не держит. Говорит, все они воры и мошенники.

Никто все еще не отзывался. Подул ветер, и на крыше особняка, выглядевшего почти что заброшкой, со скрипом провернулся ржавый старинный флюгер.

– Кто она вообще такая? – спросил я.

– Лучшая подруга моей покойной бабушки, – ответил Кирилл. – Они когда-то вместе учились в женской гимназии. Туда тогда только-только допустили простолюдинок. Они были обе из богатых купеческих семей, так что родители могли себе позволить. У нее и сейчас родственники очень богатые, племянник мастерской владеет по огранке камней Соломона.

– Каких еще камней?

– То есть, как это, каких? Да вот таких, как тот, что у тебя на пальце.

Я взглянул на свой перстень, который, впрочем, успел за вчерашний день уже не раз рассмотреть. Камень действительно был огранен каким-то сложным, непривычным образом. Некоторые грани выступали хищными, острыми углами, что наводило на мысль о том, что перстень при случае можно использовать, как оружие, вроде кастета. Впрочем, главная его сила, конечно, была не в этом.

Наконец, дверь приоткрылась, и в проеме появилось морщинистое лицо хозяйки, одетой в леопардовую пижаму.

– А, это ты, – бросила она, увидев Кирилла. – А кого это ты привел? Что это за франт?

– Пульхерия Виссарионовна, – заговорил смущенный Кирилл, – это Ярослав… мы с ним учились вместе…

– Да чему вы там учились в этом вашем вертепе? – проговорила хозяйка, поморщившись. – Тьфу, прости, Господи! Девок только щупать, больше там не учат ничему!

– Нет, Пульхерия Виссарионовна, неправда, я его как раз привел помещение посмотреть. Он юридическую фирму открывает, ему помещение под офис нужно. Вы же не сдали еще?

Пульхерия Виссарионовна окинула меня таким взглядом, словно на лице у меня были явные признаки какой-то нехорошей болезни, и она раздумывала, насколько безопасно вообще пускать меня в дом, не придется ли потом все протирать спиртом.

– Ходют-ходют смотреть… – проворчала она. – А толку никакого, только вазу хрустальную разбили и две вилки серебряные пропали.

Впрочем, она посторонилась, пропуская нас в прихожую, которая когда-то явно была роскошной, но эти времена прошли еще до рождения Кирилла, а может быть, даже до рождения Пульхерии Виссарионовны. Здесь даже имелись две мраморные колонны и разлапистая бронзовая люстра, похожая на притаившегося под потолком огромного паука.

Но лучшие времена этой прихожей давно прошли, сейчас она была завалена каким-то хламом: сумками с торчащей из них старой одеждой, пыльными мешками с картошкой, и просто мусорными пакетами, глядя на которые очень хотелось верить, что в них не запакованы трупы прежних арендаторов.

– Значит, правила такие, – проговорила хозяйка, пока мы шли вслед за ней по длинному узкому коридору. – Во-первых, девок не водить! Увижу тут какой разврат – мгновенно у меня вылетишь! Во-вторых, пьянок не устраивать! В-третьих, на мою половину без приглашения не соваться, и особенно в подвал! И если к тебе ходить будут, то чтобы тоже не совались, всех предупреждай! В-четвертых, деньги за месяц давай вперед!

– Давайте я сразу за пару месяцев вперед заплачу, – предложил я.

Новый взгляд, которым окинула меня Пульхерия Виссарионовна был таким, словно моя болезнь не то чтобы совсем прошла, но явно вошла в устойчивую ремиссию, и сыпь на лице стала не так заметна.

– Ладно, – проговорила она, явно раздумывая, где тут подвох. – Тогда пойдем, посмотришь. А тут тоже один приходил, вроде тебя, такой же хлыщ, хотел, наверное, снять, чтобы девок водить и устроить тут проститутошную. А потом посмотрел-посмотрел, говорит, нет, не нравится. Ему, небось, бассейн подавай, чтоб туда голых девок кидать, а у меня бассейна не водится, у меня на той половине и ванны нет, только кабина душевая.

– Меня это устраивает, – ответил я.

– Ишь ты… устраивает его… погляди, какой барин выискался… а я еще, может, тебе и не сдам помещение… а то кто тебя знает… тут между моей половиной и той даже дверь без замка, кто тебя знает: может, ты грабитель какой или насильник…

Глава четвертая. Первое дело Ярослава Добровольского

Следующую неделю мы посвятили ремонту, а в свободное от него время я сидел за книжками, попутно учась ориентироваться в местной справочной базе «Консул». Последнее было проще всего – тут интерфейс был, прямо как у меня когда-то.

Между делом, я узнал, что никаких демонов в Российской Империи нет, а их использование строжайшим образом карается – вплоть до пожизненного заключения. Также караются «пропаганда использование демонов» и «оправдание использования демонов», правда чем они друг от друга отличаются, я уяснил не вполне. Так или иначе, любые разговоры о том, что у тебя есть демон, и ты пользуешься его магическими силами, могли стоить тебе свободы. Любые разговоры о том, что демон есть у кого-то другого, кстати, тоже, потому что автоматически считались злостной клеветой.

Когда я аккуратно попытался расспросить Кирилла, как это соотносится с тем, что происходило на выпускном, он посмотрел на меня так, будто я спросил его, почему трава зеленая.

– Ну, да… – растерянно ответил он. – Это запрещено… ну, все это знают. И все пользуются.

Следующие пару часов он так на меня смотрел, что я понял: больше о таких вещал его лучше не расспрашивать, чтобы не выглядеть в его глазах полным идиотом. Лучше обратиться с вопросами к Теофрасту. Этот, впрочем, в местных реалиях тоже не особенно разбирался. Зато его можно было расспросить поподробнее о демонах, раз уж с людьми на эту тему говорить опасно.

Тот рассказал мне немало интересного о том, какие демоны вообще бывают.

Насчитывались их десятки разных видов, которые, к тому же делились на подвиды и уровни, так что в итоге по одной только их классификации можно было прочесть университетский курс. Были мощнейшие Архидемоны, которые на Изнанке были чем-то вроде правителей, владетельных князей, управляющих разными секторами этого странного мира. А были совсем мелкие и ничтожные микробесы, по сравнению с которыми даже Теофраст казался могущественным злым духом.

Каждый демон мог создать с человеком своего рода симбиоз. Мог сделать это по своей воле, но такое случалось редко. Гораздо чаще демонов ловили люди – при помощи специальных колец и других артефактов. Такие союзы работали в обе стороны: демон непременно давал человеку какие-то способности, зависящие от его разновидности, но и непременно забирал что-то взамен. В этом месте я попросил рассказать поподробнее.

– Ну, как тебе сказать… – замялся Теофраст, развалившись прямо на столе и покачивая в воздухе волосатой лапой. – Вот смотри. Какая-нибудь фифа ловит на изнанке суккуба четвертого уровня. Вроде бы, круто! Жизнь удалась! Теперь она может с помощью этого суккуба любого мужика заарканить… ну, может, не любого так, чтоб прям все ее прихоти выполнял, но… почти каждый будет на нее смотреть и облизываться. Мечта? Еще какая! И она начинает этим суккубом пользоваться. Все чаще, чаще… и чем дальше, тем больше превращается в бесчувственную стерву, которой уже и мужики этим не нужны, и даже деньги не так уж радуют, и вообще ничего не греет, но зато чуть что не по ней, так она впадает в истерику и швыряется предметами! Короче, не жизнь у нее в итоге, а сплошное расстройство.

– Короче, за все надо платить, – я кивнул.

– А то! – Теофраст подмигнул и издал хоботом громкий сморкающийся звук.

Попутно я изучал историю здешней Российской империи, пытаясь понять, как она соотносится с той историей, которую я изучал в родном мире в школе. Получалось не вполне. Выходило пока так, что карта мира здесь примерно такая же, как была в родном мне мире, но расположение стран несколько иное, и Россия занимает еще больше места, заметно доминируя в Евразии.

Узнал я много интересного и про саму местную Россию. Как и полагается всякой уважающей себя империи, во главе стоял император, причем за последние триста лет сменились три династии.

Но главным отличием этого мира от нашего было то, что люди здесь с незапамятных времен умели проникать на Изнанку, в мир первородного хаоса, населенный демонами. И те, кому удавалось оттуда вернуться, нередко притаскивали этих демонов с собой.

В древние времена это не поощрялось, и более того, считалось страшным преступлением. Местная инквизиция жгла людей абсолютно по делу. Нет, бывало, конечно, что и не по делу, но общий посыл был верен. Когда за тобой бегает привязанный за нитку огромный паук, с помощью которого ты можешь сосать из окружающих жизненные силы… или когда у тебя есть невидимая летучая мышь, умеющая подслушивать чужие разговоры… в общем, я где-то даже внутренне согласен, что такого человека лучше сжечь на костре, просто для ясности.

Но, в сущности, это было лишь вопросом времени, пока хозяева демонов не проберутся во власть во всех странах. Еще бы: ведь речь идет о людях, наделенных суперспособностями, которых у их противников не было.

Первым делом они прибрали к рукам, конечно же, инквизицию и аналогичные ей органы в других странах. В том числе, и существовавший в тогдашней России Чародейный приказ. Когда же эта угроза была устранена, остальное было делом техники, и через два-три поколения все дворянство во всех здешних империях состояло из людей, повелевающих демонами.

Глава пятая. Таинственная незнакомка

На следующий день я явился в свой офис с мрачным предчувствием, и оно меня не обмануло. Госпожа Скрынникова, естественно, больше не явилась, в кабинете было пусто и кисло, словно в желудке анорексички.

Лишь под конец рабочего дня раздался телефонный звонок, и я с замиранием сердца схватил трубку. Ну, наконец-то! Хоть кто-то. Сейчас у нас появится какое-нибудь дело, которое не стыдно будет запихнуть в портфолио.

– Здравствуйте, вас беспокоит следователь по особо важным делам Центрального Аппарата Управления по борьбе с незарегистрированной потусторонней активностью, – протараторила трубка хорошо поставленным мужским голосом. Таким в кино говорят честные полицейские. – К нам поступила информация, что с вашего счета совершаются подозрительные списания. Это демоническая атака, в которой задействован златовор третьего уровня, обеспечивающий взлом даже надежных банковских систем. Ваши деньги в серьезной опасности, нужно действовать очень быстро. Пожалуйста, не вешайте трубку, выполняйте мои инструкции, и мы с вами сможем спасти ваши средства.

– Вот как? – спросил я. – И что же мне нужно делать?

Голос на том конце зазвучал с воодушевлением.

– Для того, чтобы обезопасить свои средства, вам нужно перевести их на специальных счет, защищенный от потустороннего вмешательства. Мы предоставляем гарантию полной сохранности, подтвержденную лицензией Росмагнадзора номер…

Он затараторил, заваливая меня ссылками на какие-то документы, законы и регламенты, бог весть, существующие ли или нет. Пока он вещал, я достал из кармана ручку, снял с нее колпачок и направил острие в телефон. Интересно было проверить: работает это так или нет?

– Ты по какой статье чалишься-то? – спросил, почувствовав, как ручка завибрировала и завертелась в моих пальцах, но я удержал ее так, чтобы острие продолжало смотреть в телефон.

На том конце повисло напряженное молчание. Пару раз слышались какие-то булькающие звуки, словно мой собеседник открывал рот и тут же его закрывал, при этом бессильно шлепая губами.

– Двести тридцать восьмая, – проговорил он, наконец, и совсем уж нехотя прибавил, – часть четвертая.

Я еще не настолько хорошо знал местный Уголовный кодекс, так что пришлось заглянуть в «Консул» и быстренько его открыть.

– Это же как тебя угораздило, дружище? – спросил я, ознакомившись со статьей. – Изнасилование мелкого рогатого скота группой лиц по предварительному сговору. Еще и повлекшее порчу имущества.

– Я не виноват, – залепетал мой собеседник. – Это они меня подговорили… сами-то убежали потом, им ничего не было, кроме Васьки, но и тот штрафом отделался. Конечно, у него отец в администрации работает. А мне отдувайся за всех… А я даже попробовать успел всего разочек…

– И как ощущения? – спросил я, положив ногу на ногу. Ручка вырывалась из моих рук, словно стала живым существом, но я крепко сжал пальцы, не давая острию изменить направление. – Стоило того?

– Ну, такое… – проговорил следователь по особо важным овцам. – Не особенно. Не советую. Хрень.

– Ну, ладно, – ответил я со вздохом. – Раз не советуешь, тогда, пожалуй, не буду. Послушаю мнения эксперта. А тебе желаю всего наилучшего. Побыстрее выйти, работу нормальную найти, жену, опять же. А то ведь на одном мелком рогатом скоте далеко не уедешь.

С этими словами я повесил трубку. Господи, как же эти деятели меня еще в моем мире достали!

Словно испугавшись, телефон больше не звонил ни в этот день, ни в следующий. Так и неделя прошла без всякого толку. Реклама крутилась, кто-то даже кликал на нее, но новые клиенты звонить нам не спешили. Должно быть, мы с Кириллом не слишком презентабельно выглядели на фотках для сайта, хотя я и постарался подобрать такие, где мы смотрелись постарше и посолиднее.

Пульхерия Виссарионовна очень извинялась и даже предлагала то и дело испить то одного, то другого напитка из своих грибов, рекламируя их чудодейственные свойства. Больше всего отчего-то налегала она на тот, который «любого мужчину превращает в неутомимого любовника», однако я отказывался. Я и в прошлой-то жизни проблем по этой части не испытывал, а тут, имея тело восемнадцатилетнего парня, всерьез опасался, что, испив этого божественного нектара (если, конечно от него вообще есть какой-то эффект), начну лезть на стены, и даже саму Пульхерию Виссарионовну стану воспринимать, как сексуальный объект. Впрочем, не на это ли и был ее тайный расчет?

От нечего делать мы с Кириллом нарисовали красивые презентации, стали закидывать ими почту разных компаний, но ответа ниоткуда не получили.

Что ж, начиналась наше завоевание мира не бог весть как. Суровая рука голода, конечно, ко мне еще не протянулась, да и у Кирилла еще оставалось кое-что из сбережений, но, все-таки, слишком много у нас ушло денег на обустройство, и было бы очень неплохо найти уже хоть какого-нибудь завалящего клиента.

С этой целью я обратился даже к Теофрасту: не может ли дикая тварь раздора учуять поблизости какой-нибудь раздор, желательно такой, который бы обеспечил нас контрактом на пару тысяч рублей. Но Теофраст оказался по этой части совершенно бесполезен. Ему-то жрать было не надо – как я выяснил, он питался негативным эмоциями, выделяющимися в момент конфликта, так что одного только визита к моему отцу ему хватило, чтоб наесться на пару недель.

Глава шестая. Дело о забвении

Наступил первый с момента начала моей здешней карьеры выходной день. Не то, чтобы за неделю я перетрудился, но возможность не сидеть целый день в офисе в ожидании неизвестно чего, а, к примеру, прогуляться по городу и посмотреть здешние достопримечательности, меня порадовала. Не порадовало меня то, что проснулся я слишком рано из-за голосов, доносившихся через стенку с хозяйкиной половины.

Один голос принадлежал самой Пульхерии Виссарионовне, и он негромко ворковал что-то успокоительное. Другой голос, тоже женский, то и дело всхлипывал и восклицал что-то с такими истеричными интонациями, что, казалось, его хозяйка заламывает руки и обливается слезами. Самих деталей разговора слышно не было, лишь пару раз до меня донеслись обрывки фраз, вроде «…все забыл, все забыл» и «…я боюсь, как бы он себя не убил».

Господи Боже! Неужели, какая-то подруга пришла к Пульхерии Виссарионовне жаловаться на кавалера, разбившего ей сердце? И почему это нужно непременно делать в восемь часов утра в субботу?

В пору своей молодости, работая с утра до ночи в потогонной иностранной юрфирме, я много раз слышал фразу «отоспимся на том свете», но мне и в голову не могло прийти, что, даже сдохнув, я не смогу отоспаться!

Я натянул футболку и треники, отправился в ванную, плеснул себе в лицо воды и в таком не слишком презентабельном виде отправился на кухню. Я рассчитывал, что пока хозяйка дома обсуждает с кем-то там какую-то сердечную драму, я смогу попить кофе в одиночестве и вспомнить вчерашний вечер. Кто, все-таки, такая эта девушка? Надо будет навести о ней справки. Викентию она, кажется, знакома, но его, конечно, я спрашивать не буду. Лучше расспрошу аккуратно бармена в «Черной лилии», когда снова туда загляну.

Но попить кофе в тишине мне было не суждено. Едва я присел на шатающийся венский стул с кружкой в руке, как услышал шаги на лестнице, а несколько секунд спустя в кухню с хозяйской половины вошла сама хозяйка, а вслед за ней – заплаканная девушка в футболке с принтом рок-группы. Она что-то говорила Пульхерии Виссарионовне, но, едва увидев меня, осеклась на полуслове и взглянула на меня недоверчиво, даже испуганно.

По моим наблюдениям, слезы обычно уродуют женщину. И есть лишь редкая категория женщин, которая от слез становится только красивее какой-то особенной трогательной красотой. Девушка, впрочем, к этой категории не принадлежала, хотя сама по себе была очень симпатичной.

Длинные светлые волосы, большие серые глаза, гордое лицо с чуть оттопыренной пухлой нижней губкой. Возможно, именно поэтому слезы к ней не шли – она выглядела слишком независимой для этого.

– А мы тебя разбудили, наверное, да? – виновато проговорила Пульхерия Виссарионовна. После происшествия с грибом она вообще стала все чаще говорить со мной извиняющимся тоном. – Ну, так это… нечего дрыхнуть потому что допоздна, вот что! Ишь моду взяли, вот мы в ваши годы… мы по утрам в церковь ходили, а нынешнее поколение только и норовит, чтобы…

– Ну, ба… – проговорила девушка, смерив меня настороженным взглядом заплаканных глаз. – Кто это у тебя тут вообще?

– Так это… жилец это, давай я тебя познакомлю. Ярослав. А это моя внучка, Алина. Внучатая племянница точнее.

– Очень приятно, – сказал я, смутившись оттого, что явился в кухню в футболке и трениках, а не в деловом костюме. – Ярослав Добровольский, старший партнер юридической фирмы «Добровольский, Грушин и партнеры».

– Грушин? – переспросила девушка, переведя взгляд на хозяйку. Я запоздало сообразил, что Кирилл, вероятно, ей знаком.

– Ну, да, с Кирюхой Грушиным, теть-Юлиным сыном они это все и затеяли, – закивала Пульхерий Виссарионовна. – Так, ерундой занимаются ребятишки.

Я заметил, что когда я заговорил о фирме, то в покрасневших глазах девушки как будто сверкнула надежда, но Пульхерия Виссарионовна своей нелестной характеристикой притушила этот огонек.

– Впрочем, ребята они толковые, – поспешила поправиться хозяйка, видимо, все еще чувствовавшая свою вину. – Ну, Кирюху-то ты знаешь, он вообще парень золотой, а этот… ну, тоже умный, ничего плохого не скажу.

– Слушай, а как думаешь, они смогут помочь? – спросила она.

Пульхерия Виссарионовна крякнула, переводя взгляд с меня на Алину и обратно. На лице ее выразилась сложная гамма чувств, она сделала пальцами в воздухе какой-то сложный жест и, похоже, затруднилась что-либо внятно ответить.

– Если у вас какая-то юридическая проблема, мы с радостью вам поможем, – проговорил я. – Хотите, пройдем в кабинет?

– Не, голубь, это проблема не по твоей части, ты уж извини, – хозяйка махнула рукой. – Тут уж, это самое… ничем уже не поможешь, и нечего тебя и впутывать. Я тебе тоже добра желаю, ты парень еще молодой, у тебя вся жизнь впереди… не надо…

– Ну, почему, баб, а вдруг получится? – спросила Алина с безумной надеждой в голосе. – Ну, мало ли, надо же все попробовать.

– Да ты чего! – всплеснула руками хозяйка. – Ты чего, перестань! Я не позволю! И сама пропадешь, и парня в такое впутаешь… ты, Ярослав, не слушай ее, она сама не знает, что говорит!

Глава седьмая. Проклятый род

Насчет следующего дня он, конечно, оказался большим оптимистом. К концу первого дня он нашел данные только по одному человеку, которого главный рейдер империи оставил без прибыльной молочной фермы.

Разумеется, большинство людей, которых этот Темников обчистил, совершенно об этом не помнили. Не сохранялось ни документов, ни записей, ни воспоминаний. Просто чпок! – и в какой-то момент реальность изменилась. Вчера ты был хозяином автосалона, ресторана или прибыльного канала в мессенджере, а завтра проснулся – и ты просто безработный.

Впрочем, Темников, надо отдать ему должное, бесштанными нищими своих жертв обычно не делал. Говорили, что в новой реальности обворованные им люди получали какой-нибудь крошечный бонус – например, работу, позволяющую сводить концы с концами.

Возможно, главным образом, еще и поэтому никто об этом не говорил: жертвы, даже если они смутно чувствовали несправедливость происходящего, боялись поднимать волну, предполагая, что могут лишиться вообще всего, превратиться в бомжей, а то и что похуже. Ходили смутные слухи про девушку, которая, подобно Алине, возмутилась кражей имущества у своей семьи, но вскоре после этого начала колоться тяжелой наркотой и умерла от передоза. Предполагали, что эта зависимость была внушена ей Темниковым.

В итоге, сопоставив кучу данных и проверив целую гору информационного мусора, мы смогли найти десяток людей, которые возможно – только возможно! – могли быть обокрадены Темниковым или хотя бы знать людей, с которыми это произошло.

Мы написали всем этим людям в соцсетях, которые смогли найти. Двое сразу же нас заблокировали, из остальных почти никто не ответил, только один согласился встретиться, но заявил, что, по его мнению, это бред, и никаким сайтом, якобы у него похищенным, он никогда не владел.

В общем, ситуация выглядела кисло, но на следующий день мы, все-таки, отправились по домашним адресам всех этих людей, тем более, что все они жили как раз в Свято-Дмитрове.

Первым, кто вообще открыл нам дверь, оказался Матвей Егоркин, работающий поваром в ресторане «Жирный окунь». Штука была в том, что когда-то он сам этим рестораном владел, был его создателем. Теперь же ресторан просто перешел в руки Темникова, которому, говорят, очень приглянулась тамошняя кухня – ну, и хорошая прибыль, разумеется. Егоркин же превратился в повара, тем более, что когда-то в молодости он именно поваром и начинал. В общем, он повторил путь отца Алины. Можно было, наверное, назвать это «отрицательной карьерой».

– Добрый день, – произнес тучный, несколько дней не брившийся человек, взглянув на нас настороженно. – Это вы мне писали вчера? Я же сказал, что меня это не интересует.

Обстановка за его спиной говорила о том, что он едва сводит концы с концами. Отдельно в глаза бросалась батарея стоящих прямо в прихожей пустых бутылок.

– Добрый! – ответил я, на всякий случай просунув носок ботинка в дверь. – Мы представляем юридическую фирму «Добровольский, Грушин и партнеры», да, это мы писали вам вчера. Можно мы, все-таки, пройдем и объясним, в чем именно заключается наше предложение?

Егоркин пожал плечами и пропустил нас внутрь. Кирилл достал из портфеля проект коллективного иска. Егоркин пробежал его глазами.

– Слушайте, это хрень, – он покачал головой и заметно побледнел. – Я не знаю, зачем это вам, но участвовать в этом я не буду. Это какое-то мошенничество, вы собираетесь обвинить уважаемого человека невесть в чем. Я так многим ему обязан…

– Вы?! Обязаны?! – тут даже Кирилла взорвало. – Это он вам обязан! Обязан вернуть вашу собственность, и мы вам ее вернем, если вы подпишете бумагу!

– Я ничего не подпишу! – повар сделал шаг назад и отдернул руку так, словно Кирилл протягивал ему не бумагу, а шипящую змею. – Ничего! Уходите отсюда!

– А вот скажи мне честно, – проговорил я, достав из кармана ручку и ткнув в Егоркина ее острием. – Ты сам-то во что веришь? Был у тебя этот ресторан или нет?

На лице Егоркина выразилась непередаваемая гамма чувств, он несколько раз шлепнул пухлыми губами, а затем вдруг схватился за сердце и сел на пуфик в прихожей. Я даже перепугался: не помрет ли прямо сейчас у нас на руках?

– Был… – проговорил он шепотом, побледнев. – Был, и я это помню! Помню! А теперь убирайтесь вон! Я еще жить хочу! Молокососы! Вернут они мне ресторан! Пулю в голову я получу, а не ресторан, убирайтесь немедленно!

С этим криком он схватил опешившего Кирилла за плечи и грубо толкнул в сторону дверей, после чего повернулся с тем же намерением ко мне.

– А теперь послушай сюда! – выкрикнул я и схватил его за грудки. – У тебя было дело всей жизни, понимаешь?! А эти ублюдки у тебя его отняли. Растоптали все твои мечты, загнали тебя в эту халупу. Нравится тебе здесь? Хочешь провести здесь остаток жизни?! Или хочешь бороться за то, что твое по праву? Мужчина ты или нет, в конце концов?!

Несколько секунд он смотрел на меня ошарашенно. В голове его явно происходила борьба. Главное – он не мог понять, отчего это какой-то пацан так с ним разговаривает.

Глава восьмая. Абсолютное оружие

На следующее утро я отправился домой к Алине. Нужно было уточнить кое-какие детали по составу имущества. Она обещала, что подготовит к тому времени отца, и я смогу с ним поговорить без всех этих «Кто вы такой?» и «Убирайтесь немедленно!», которые успели уже мне изрядно надоесть.

Погода была отличная, светило яркое солнце, я вышел из дома и направился по тихой зеленой улочке к ближайшему метро. На улице пахло жарой и липовым цветом, и может быть из-за этого я немного расслабился и не сразу заметил двоих человек, явно испытывавших к моей 5персоне определенный интерес.

Едва я вышел из дверей, как они молча, не сговариваясь, двинулись с противоположной стороны дома в мою сторону. Один из них был мускулистый, коротко стриженый и носил пижонские темные очки. Другой был ниже ростом, уже в плечах, и лицом скорее походил на мелкого чиновника. Оба были одеты в деловые костюмы, но на здоровяке этот костюм сидел, словно на фрак на носороге.

Они не спеша двинулись мне наперерез, и заметил я их только в тот момент, когда что-то предпринимать было уже слишком поздно.

– День добрый, – произнес тот, что пониже ростом. Говорил он уверенно, но я почувствовал, что он в паре не главный. – Хорошая погода сегодня, не находите?

– У вас какие-то проблемы? – спросил я.

– У нас? – переспросил коротко стриженый. Он закинул в рот пару подушечек жевачки и принялся демонстративно, со смаком жевать их. – Парень, ты не вдуплил в ситуацию совершенно. У нас никаких проблем нет, мы всегда на позитиве. Проблемы тут исключительно у тебя, пнял?

С этими словами он немного сдвинул вниз темные очки. Глаза у него были совершенно оловянные. Так мог бы смотреть человекоподобный робот.

– Видите ли, какое дело, – проговорил, глядя на меня, его товарищ, – к нам тут поступила информация, что вы готовите иск против Василия Леонидовича. Хотите обвинить его в каких-то несусветных преступлениях. Это совершенно недопустимо. Мы просили бы вас этого не делать.

– А в противном случае?.. – спросил я, внутренне напрягшись. Оружия у парочки видно не было, но тот, что поздоровее – сам по себе оружие. Боксом я, конечно, занимался в прошлой жизни, но тело у меня здесь нетренированное, и против этакого бугая наверняка не выстою. А у него, поди, и нож в лучшем случае. Надо вырубать его первым, вот что. Только постараться, чтобы одним ударом. А со вторым уж как-нибудь справлюсь.

– Боюсь, в противном случае мы будем вынуждены принять определенные меры, – сказал тот. – Как видите, у нас и средства для этого есть.

С этими словами он продемонстрировал мне черный перстень на своей руке. Точно такой же, как тот, который несколькими днями ранее с гордостью показывал мне Викентий. И точно так же черный камень на секунду вышел из оправы, словно был невесом, а затем вернулся обратно.

– Я бы с этими господами по возможности не ссорился, – проговорил испуганным голосом Теофраст. – Судя по тому, что я ощущаю, они оба – владельцы демонов, причем именно боевых, каждый из которых может превратить в фарш, например, меня. Мне превращаться в фарш нет никакого резона, так что если что, я снова даже и пытаться не буду им противостоять, ничего личного.

– Успокойся, – ответил я бесу. – Мы с ними уже поссорились, так что теперь остается только действовать.

– Вот именно такого ответа я и боялся, – проворчал бес, наморщив хобот. – Ты что не понял, это не то, что той пьяный дружок! Это настоящие боевые колдуны, и если они отправят тебя на Изнанку… Черт, поздно!

В следующее мгновение перстень на пальце у моего собеседника вспыхнул знакомой уже пурпурной искрой, и мгновение спустя я снова был в мире тусклого солнца и отвратительной растительности.

Сейчас мне пришло в голову, что эта Изнанка чем-то похожа на подводный мир: темно, словно надо мной толща воды, а щупальца напоминают актиний или морских звезд.

Но времени поразмышлять об этом у меня не было: всего шагах в десяти от меня стояла та самая парочка. Выглядели они точно так же, даже оба были так же одеты, вот только теперь мускулистый, словно заядлый собачник, держал целую охапку алых поводков, на концах которых была целая свора собакоподобных монстров с оскаленными пастями.

Они были разных размеров, самый мелкий – с мелкую псину вроде чихуахуа, а самый крупные – пожалуй, с дога. При этом каждая из чудовищных собак имела оскаленную пасть с двумя рядами острых зубов, а также длинные острые когти и неживые, как будто даже незрячие глаза, затянутые пленкой. Все они отчаянно рвались со своих поводков, норовя наброситься на меня и растерзать.

У второго же противника демон был всего один, но зато какой. Бесформенная, призрачная сущность, похожая на огромную черную кляксу, сгусток тьмы, то и дело выпускающий в разные стороны узкие длинные щупальца. От него исходила угроза, которую я ощущал каждой клеткой. Эта штука была очевидно страшнее, чем все собаки первого противника вместе взятые.

Тянуть я не стал – выхватил меч и выставил его перед собой, ощутив уже знакомое, немного пьянящее чувство. Меч наполнял меня спокойствием и силой. Я знал, что способен на многое.

Глава девятая. Крылатый воин

– А я говорила, что не найдете вы такого психованного, кто на этакое согласится. Я вам сразу говорила. А вы вместо того, чтоб старших слушать…

– Ба, ну, хватит, – сказала Алина, которая была уже на волосок от того, чтоб расплакаться. – Не время вот для этого…

– А ты помолчи, на старого человека так огрызаться!

Вместо того, чтобы уговаривать их не ссориться, я пристроился на диване в обширной, но довольно неопрятной гостиной Пульхерии Виссарионовны, углы которой давно облюбовало семейство пауков в качестве своих охотничьих угодий.

Надежды наши оказались тщетными. Едва знакомый менталист, к которому я в итоге опоздал, Алины узнал, с какой задачей ему предстоит работать, как тут же наотрез отказался, и даже обещание заплатить втрое ситуацию не исправило.

Ко второму мы поехали уже вместе, причем Алина при встрече бросила на меня укоризненный взгляд: дескать, как можно так опаздывать? А еще юрист!

Рассказывать ей о встрече с подручными Темникова я, конечно, не стал, а то еще испугается и передумает.

Но и второй менталист сделал круглые глаза и от заказа решительно отказался. Мы захотели, было, поехать к третьему и постараться как-нибудь скрыть, что именно нам нужно, но тут взбунтовался уже Алинин папа.

Это был полный лысоватый мужчина с профессорской бородкой и добрым круглым лицом. Несмотря на свое видимое добродушие и большую любовь к дочери, на выходе от второго менталиста он заявил, что к третьему не поедет, и вообще вся затея какая-то странная и подозрительная. Алина бросилась его уговаривать, но в итоге смогла только уговорить заехать ко мне в офис, чтобы снова смог ему все разъяснить, показав документы. Там-то мы и столкнулись с Пульхерией Виссарионовной, которая и так-то была не в духе, а узнав, что мы подвергаем опасности любимого ее племянника, и вовсе разоралась.

Алина, впрочем, в долгу не оставалась, а уж когда она назвала бабушку «старой перечницей», воздух наполнился таким зарядом электричества, что стало ясно: тут или молния сейчас жахнет, или откроется портал в ад покруче, чем в усадьбе Нарышкина. По крайней мере, за швабру Пульхерия Виссарионовна схватилась со вполне определенными намерениями.

– Да чтобы я еще раз! – вопила она. – А я еще хотела вам помочь, лечение предложить! Но теперь – шиш вам с маслом, а не лечение! Да и нечего, одни проблемы из-за этой вашей затеи, того гляди, в тюрьму с вами сядешь!

– Простите, а вы про какое лечение сейчас? – спросил я.

– Ни про какое! И тебя, мошенника, я тоже выгоню! Втравил их в черт знает что! Я сразу увидела, что ты с гнильцой! Доживешь до конца своих двух месяцев – и проваливай! Добро еще, что баб не водишь, а то я б и раньше выгнала!

– Ну, бабулечка, – проговорила Алина, мгновенно сменившая тон. – Ну, не сердись на меня, да и на господина Добровольского тоже. Лучше скажи, что ты там такое предложить хотела? Мы тебя очень ценим, ты же такой хороший специалист по медицине, никакой врач тебе в подметки не годится.

– Ага, как чего надо, так сразу «бабулечка»! – взвилась хозяйка. – А вот и не скажу! Ишь вы! «Бабулечка»! А чуть что не по вам, так «старая перечница», да?!

– Ну, прости, пожалуйста! – Алина умоляюще сложила руки. – Что ты предложить-то хотела?

– Ладно уж, так и быть, хотя вы этого и не стоите, – вздохнула она и присела на диван отдохнуть от переживаний. – Валеру моего я хотела испробовать. Я ведь чаю из-под него вчера случайно выпила, перепутала с Ромашкой. А как выпила, так через полчаса и вспомнила, где у меня заначка лежит позапрошлогодня. Помните, мы ее год назад еще все искали, весь подвал перерыли, не нашли?

– Ой, как вспомню, так вздрогну, – кивнула Алина.

– Ну, вот! А я как выпила, так и вспомнила, что вовсе она не в подвале, а на чердаке, в одиннадцатом томе Большой великосветской энциклопедии! Который на букву «З» – там и заначка! Вот тут-то я и подумала: если он так хорошо память восстанавливает, то, может, и тут поможет?!

– Вы с ума сошли?! – спросил отец Алины, даже отодвинувшись от нее немного. – Ладно еще к менталисту… но поить меня черт знает чем…

– Не черт знает чем, а Валерой! – Пульхерия Виссарионовна вскочила с места, явно обидевшись за гриб. – Я у себя черт знает что не держу! Тем более, когда на себе испробовала! Ну-ка, сейчас выпьешь без разговоров!

И она чрезвычайно проворно убежала вниз, в подвал. Пока она не вернулась, Алина изо всех сил уговаривала попробовать. В итоге тот, поморщившись, выпил из стакана темный зеленоватый напиток, для верности запил его коньяком из фляжки, и все стали ждать результатов, включив какое-то политическое ток-шоу по телевизору.

– Слушайте, а ведь правда… – проговорил он где-то через полчаса. – Я-то думал, что вы меня разыгрываете, а ведь правда… я сейчас припоминаю… это что же получается… нас обокрали?!

Алина взвизгнула, подпрыгнула, и бросилась на шею сперва к Кириллу, который от этого покраснел до корней волос, а затем – к отцу.

Глава десятая. Искушения

С гусаром проблема решилась на удивление просто. Никакого иска подавать не потребовалось.

Небольшое расследование, проведенное нами не без помощи Волконской показало, что совсем недавно у командира части были большие проблемы, связанные с таинственным исчезновением каких-то бочек с ракетным топливом, не то пустых, не то на самом деле полных. Господин полковник едва не угодил под трибунал, но, все же, ввиду недостаточных улик, как-то отвертелся.

Затем я просто записался на прием к господину полковнику, представившись представителем Клебанова и посреди разговора о дальнейшей судьбе поручика вдруг взял да и огорошил уважаемого командира вопросом о том, куда именно подевалось топливо.

Далее он, попеременно краснея и бледнея, изложил мне судьбу несчастных бочек во всех подробностях. Когда же его рассказ был окончен, я пояснил, что с удовольствием забуду его нечаянную откровенность, если только он пообещает в свою очередь забыть о своем приказе об увольнении со службы Клебанова.

Полковник очень удивился такому повороту разговора, но, помявшись, согласился принять поручика обратно, но с условием, что он сам напишет рапорт на перевод в другую часть и не будет более выкидывать свои фортели в его полку. Кажется, он даже испытал заметное облегчение, так как думал, что я попрошу денег.

Поручик же, узнав о своем восстановлении в должности, на радостях объявил, что «теперь уйдет в отрыв на неделю», да и нам тоже, конечно же, покажет, как нужно отжигать. Мне стоило больших усилий уговорить его повременить с отрывом до момента, когда мы слетаем через Забор, а потом уж заодно и это дело отпразднуем. Он сказал, что подумает, но ничего гарантировать не может. Потому что чем дальше откладывать, тем отрыв будет мощнее.

Я как раз переговорил с ним и положил трубку, когда в кабинет вошла она – эффектная платиновая блондинка в куртке и брюках металлического цвета, выставлявшей на обозрение все изгибы тела, и там было на что посмотреть.

Я ее, конечно, узнал. Когда-то она была девушкой Ярослав Добровольского, еще до того, как я занял его место. Стелла Глинская, дочь спортивного магната, владельца самого титулованного футбольного клуба в городе.

– А у тебя тут миленько, – сказала она, оглядевшись по сторонам. – Но как-то очень дешево. Я думала, ты обоснуешься со вкусом.

– Вкус не измеряется в деньгах, – ответил я. – С деньгами только проще его подчеркнуть. Проходи, садись. У тебя какое-нибудь дело? Или так, поболтать?

Она села в старое кресло, слегка поморщившись, словно боялась испачкаться.

– И пахнет тут какими-то мышами, что ли… – проговорила она.

– Нет, что ты, мышей тут нет. Только хищные грибы.

– Скажешь тоже, – она хихикнула. – Впрочем, я правда по делу. Я знаю, что тебя выгнали из дома. Викентий треплется на каждом углу. Мне очень жаль, что так вышло.

«На самом деле тебе ни капельки не жаль. Тебе не жаль никого и никогда,» – пронеслось у меня в голове. Когда я смотрел на самодовольное лицо Стеллы, это было совершенно очевидно.

– Но я могу попросить папочку за тебя, – сказала она, наклонившись ко мне, так что ее грудь едва не выпала из декольте. – Он найдет тебе место где-нибудь в администрации его клуба. Будешь получать нормальные деньги. Только завязывай со всей этой дрянью.

Она сделала жест вокруг, показывая на шкафы с книгами.

– Ты же не лох какой-то, Яро, ты из хорошей семьи. Папочка говорит, что из тебя мог бы выйти толк.

– А давно он ведет дела с Темниковым? – спросил я. От Стеллы исходили флюиды желания, которым трудно было сопротивляться.

– Давно, – сказала она. – Они старые друзья. Но это не его просьба, а моя личная. Мне было очень здорово с тобой, на нашем курсе ты всегда был самым отвязным. Викентий напыщенный дурак, Юдин – шкаф на ножках, из остальных большинство тоже не лучше. Я бы с удовольствием была дальше с тобой, если бы ты только взялся за ум и не занимался больше этим лоховством.

На секунду мне подумалось: а что если я, в самом деле, начал заниматься в этом мире чем-то не тем? Чего от меня хотела Фемида? Чтобы я пробился в местную элиту, и только потом уже начинал насаждать ее принципы! Раз так, то не выбрал ли я самый дурацкий путь к этому, когда начал конфликтовать с местной аристократией? Не лучше ли было бы поискать среди нее союзников и покровителей? Вот, к примеру, Стелла, она ведь могла бы, наверное, быть очень полезной, не говоря уже о том, что она чрезвычайно красива… и я ведь помню, как Яро было с ней хорошо, но воспоминания эти какие-то истершиеся, не мои, я бы очень хотел ощутить это на самом деле…

При этой мысли я почувствовал, как по телу прошла волна жара, а Стелла между тем плотоядно улыбнулась и пододвинулась ближе.

– Если тебя интересует мое мнение, – проговорил вдруг молчавший доселе Теофраст, – то ты прямо сейчас подвергаешься воздействию. Довольно сильному. Она знает свое дело, эта барышня. Ей палец в рот не клади, да и сам бы я, если на то пошло, положил бы лучше…

– Хватит. Пусть воздействует. Это даже… приятно…

– Очнись… эх… придется прибегнуть к радикальным методам…

Глава одиннадцатая. Некроусадьба

– А это точно сработает? – спросила Юля, не отрываясь от дороги. Мы тряслись в ее машине по лесной грунтовке. Машина была дорогая, с кожаным салоном, но для таких поездок совершенно не приспособленная.

– Как в аптеке, мадам, – ответил сидевший на заднем сидении гусар и прищелкнул языком. – Только надо не телиться. Вылезли из машины, ранцы надели, рычаг повернули – хоба! – и вы уже на тридцати метрах. Потом – чпок! – и уже вниз спустились. Быстрее, чем кролики… это самое… прыгают.

Юля поморщилась.

Мгновение спустя извилистая дорога повернула в очередной раз, и среди деревьев мы увидели Забор – огромную монолитную стену, словно сделанную из черного стекла и уходящую куда-то в небо. Едва мы подъехали к ней на несколько метров, как Юля заглушила двигатель и тут же открыла дверь.

– Так, быстро! – скомандовал Клебанов. Он мгновенно подобрался и вел себя теперь, как заправский командир на боевом задании. – Как учили, надеваем ранцы, раз-два!

Мы втроем – я, Юля и Клебанов – бросились к багажнику машины. Кирилл остался на заднем сиденье с ноутбуком на коленях.

– Что там?! – спросил его гусар, просовывая руки в лямки массивного ранца. Я в это время помогал надеть такой же Юли, у которой едва хватало сил держать его на плечах, но решительная гримаса на ее лице давала понять: в помощи она особо не нуждается.

– Все нормально… кажется… – ответил Кирилл, вглядываясь в изображение на экране.

– «Кажется» или нормально?! – рявкнул поручик.

– Нормально, – Кирилл кивнул. – Страж на той стороне, он как раз отвлекся на дрон, который я запустил по дороге. Но теперь уже двинулся сюда, в нашу сторону.

– Добро! – кивнул гусар. – Следи и будь на связи. А вы, господа, тоже шевелитесь. У нас секунд тридцать, не больше! Господи, дамочка, да как вы пояс застегнули! Вас же пополам порвет!

Он стал возиться с застежками Юли, что-то меняя местами. Наконец, остался, видимо, удовлетворен, и мы построились в линию, как уже делали несколько раз на тренировках.

– Три, два, один, поехали! – скомандовал он, и я, как учили, дернул рычажок сбоку рюкзака.

В следующую секунду огромная сила рванула меня вверх с такой скоростью, что мне показалось, будто она или вырвет руки у меня из плеч, или – ноги из того места, откуда они растут.

Мощная реактивная струя за спиной вознесла меня с чудовищной скоростью в небо, а Забор, еще минуту назад казавшийся невероятно высоким, оказался вдруг прямо под моими ногами.

Большая высота – это одна из очень немногих вещей, которых я боюсь. Так что мне стоило усилий, чтобы не вскрикнуть, а вот Юля таких усилий над собой не делала, и ее визг разнесся далеко по лесу.

На секунду я увидел все то, что было окружено Забором: огромный дом (или небольшой дворец?), разбитый вокруг него парк с фонтанами и беседками, лужайка с чередой скульптур, пристройки и гостевые домики. Увидел я и Стража: существо размером с автомобиль, похожее на большого черного краба, вот только вместо клешней у него были две широкие трубы. Излучатели. Один выстрел из такого сожжет меня дотла.

Так или иначе одна из клешней недвусмысленно повернулась в мою сторону, заставив вспомнить наш последний разговор перед выездом. Тогда Юля все допытывалась у Клебанова, точно ли он рассчитал, что Страж не успеет среагировать на их прыжок. Он по своему обыкновению отвечал, что «как в аптеке», но расчеты на бумаге не показывал. А что если…

Излучатель смотрел немигающим черным глазом прямо на меня. Как нарочно двигатель за моей спиной уменьшил тягу, подъем мой замедлился, и на секунду я завис в воздухе – идеальный момент, чтобы хорошенько прицелиться и превратить меня в пепел.

Страж, похоже, тоже так решил. Излучатель уперся прямо в меня, и я успел даже разглядеть загоревшийся в глубине его алый огонек. Но когда он превратился в луч, с воем прорезавший воздух, я уже ринулся вниз под действием силы тяжести, так что прошел он чуть выше, лишь обдав меня жаром.

От этого спуска дух захватило еще сильнее, особенно когда на мгновение мне показалось, что земля уж больно близко, и двигателям пора бы уже включиться, а они все не включаются…

Но буквально за секунду до того, как я шмякнулся бы с высоты пятнадцатиэтажного дома, за спиной у меня раздался вой вырывающегося пламени, руки снова чуть не вырвало из плеч, и вот я уже стою на земле, правда не сказать, что очень уж устойчиво, мир вокруг немного потряхивает.

– Так, отлично, все на месте, – констатировал Клебанов. – Никто, кажется, даже не обделался. Для первого раза неплохо.

Юля, казалось, с трудом сдерживавшаяся, чтобы ее не стошнило, наградила гусара презрительным взглядом.

– Ах, ты ж… мать моя демоница… предупреждать же надо о таком! – заверещал Теофраст. – Я, между прочим, высоты боюсь, а от перегрузок у меня морская болезнь! Твое счастье, что у меня не было от всего этого экзистенциальной рвоты! Ты знаешь, чем может вырвать демона? Лучше тебе не знать!

– Хватит орать, – донесся вдруг откуда-то снизу хриплый и совершенно нечеловеческий голос. – Нужно работать. Нужно искать.