Доченька от бывшего, или Как Вероничка папу искала

Глава 1

Шесть лет назад

В большом холле роддома тесно. Присесть особо негде, всё занято, так что стою в уголке, подпирая стену, и сжимаю в руках большой пакет с подарками для сына Оли, моей подруги. Почти час уже ждём, но нас всё никак не приглашают.

Вдруг в толпе замечаю знакомый силуэт и сердце ускоряется. Саша! Мой любимый Саша! Стоит с противоположной стороны с красивым букетом цветов и не сводит глаз с экрана смартфона. Но моя радость быстро сменяется замешательством. Что он здесь делает? Говорил, что должен уехать в очередную командировку, почти на месяц, а сам тут.

Не понимаю.

– Субботины! – громко объявляет сотрудница, показываясь из-за двери. – Кто за Субботиной?

Это же его фамилия…

Саша подходит к женщине в медицинском халате.

– Пойдёмте, папаша, – говорит она бодро и Саша следует за ней.

Папаша? В смысле? Наверняка она что-то напутала.

Перемещаемся с родственниками Оли ближе к двери, в которую только что вошёл Саша. Кажется, нас тоже вот-вот должны позвать.

Ноги еле шевелятся, а сердце колотится быстро-быстро.

Что происходит? Зачем он здесь?

Недоразумение какое-то.

Мы с Сашей уже почти полгода вместе. Познакомились, когда производственную практику проходила в одной крупной фирме. Он там был приглашенным специалистом, работал над развитием нового, стратегически важного направления. Я его помощницей была, тогда и стали встречаться. Красивый, умный, серьёзный, заботливый и почти на десять лет меня старше. Я влюбилась с первого взгляда, хотя раньше думала, что так только в сказках бывает. И так всё стремительно у нас закрутилось. После практики вернулась к учебе, а когда последние экзамены остались позади, я из общежития к нему переехала.

Но как же так?

Дрожу всем телом. Это что же получается? Пока его беременная жена носила ребёнка, он завел себе временные отношения на стороне?

Это не может быть правдой. Саша никогда бы так не поступил. Может, там его родственница?

Убеждаю себя в том, что всё это какая-то ошибка до тех пор, пока Саша не выходит в холл с малышом, завернутым в голубой конверт. Следом за ними появляется девушка, немногим старше меня. Только выглядит она так, словно страдает хроническим недосыпом. Измучилась, наверное, бедная.

Я смотрю им вслед до тех пор, пока они не покидают здание. Стою и не смею пошевелиться. В ушах гулко стучит пульс. Не выдерживаю и бросаюсь следом, надеясь, что вот сейчас всё разрешится и все мои выводы окажутся ложными.

– Наконец-то домой. Ну что, муж, поехали? Надеюсь, ты не забыл автолюльку, – слышу усталый голос девушки.

Они спустились по лестнице на площадку перед роддомом и остановились. На улице удивительно тихо, даже ветер успокоился. Только фоном доносится шум машин и щебет птиц, облепивших куст сирени, да отголоски беседы небольшой компании.

– Не волнуйся об этом, – отвечает Саша и с нежностью смотрит на малютку, что бережно держит на руках. – Он такой крошечный. Надо же.

– По-моему, он больше на тебя похож, чем на меня.

– Да? Я пока ещё не успел толком разглядеть.

Девушка улыбается, и они вместе шагают на парковку. На меня никто не оборачивается, не замечает, словно их мир сейчас сосредоточен в одной единственной точке.

Мне хочется окликнуть Сашу, потребовать объяснений, но я остаюсь на месте. Не могу я так. Просто не могу. Не могу и не хочу стать причиной чужого конфликта. Ведь получится, что это я стала той, что влезла в семью. Пусть и ненамеренно.

Мне ужасно обидно и больно. Мне жалко себя. Но мне жалко и его жену. Она-то ни в чем не виновата.

Поэтому, скрепя сердце и едва сдерживая слезы, я возвращаюсь в здание и тут же пишу предателю, чтобы забыл меня. И сразу отправляю его номер в черный список.

У меня остаётся буквально минута, чтобы сделать вид, что всё в порядке. Чтобы никто не знал, что моё сердце только что разбилось вдребезги.

Наконец, вызывают тех, кто приехал за Олей, и я, натянув на лицо улыбку, иду её встречать.

Голова кружится, ноги подкашиваются, подступает тошнота. Но я стараюсь держать себя в руках. Пока ещё стараюсь.

***

Вечером того же дня

Словно через толстый слой воды слышу хлопок входной двери и тут же испуганный голос мамы:

– Доча, ты чего..? Расскажи. Давай, говори, милая, рассказывай, что случилось? Плохо? Болит где-то?

– Мам… мы с Сашей… больше не вместе… – говорю шепотом, рывками, между всхлипами. – И… я видела его, с другой. Я в город ездила, на выписку Оли, а там он, жену свою забирал, с новорожденным. Они когда из роддома выходили, Саша малыша в автолюльку уложил, а после эту девушку обнимал… Мам, я ведь думала, что никого нет у него, а оказалось…

Мама опускается на колени рядом со мной, нежная рука осторожно гладит меня по голове.

– Ладно, пойдем в комнату, Вера, не надо тут, простудишься ведь. Давай, я помогу.

Глава 2

Сейчас

Доделываю клиентке ногти, получаю оплату и провожаю её до дверей. Жарко сегодня, а кондиционер мы пока не установили. Умываюсь, а когда выхожу из ванной, ко мне подлетает дочка.

– Мамочка! Ну наконец-то! Смотли, что я налисовала!

С улыбкой протягивает мне альбомный листочек. На нём разноцветные люди, домик, дерево, солнышко, цветочки и улитка.

– Ух ты! Какая прелесть! Очень красиво, Ника, – искренне восхищаюсь я творчеством малышки.

У неё здорово получается. Скоро лучше меня будет рисовать, а ведь ей всего пять. При этом с каждым разом рисунки становятся всё четче, появляется больше деталей.

– Это ты, мамочка, – указывает дочка на фигуру с длинными желтыми волосами. – Это баба Маша, это плабабушка, а это папа. Когда найдем его, я покажу ему этот лисунок. Папе же понлавится, да?

Я улыбаюсь, а у самой на сердце тяжело. Мама как-то сказала Нике, что её папа потерялся, и теперь дочка мечтает его найти. Мы даже немного поругались из-за этого. Не понимаю, зачем обнадеживать ребёнка? Но мама решила, что лучше так, чем придумывать иные байки.

– Думаю, да, ему очень понравится.

Дочка уносится в спальню, а я иду прибираться на кухню. В открытое окно доносятся детские голоса с улицы, птичий щебет, тихий гул трассы и даже танцевальная музыка.

Вечер субботы, а на детской площадке почти никого. Кто на дачах, кто в торговых центрах, а многие просто уехали на природу.

– Вероничка! Вероничка! Пойдем гулять! – кричат с улицы и я подхожу к окну. – Здравствуйте, тётя Вера!

Сдвигаю невесомую занавеску и открываю створку. Здороваюсь с семилетней Региной из пятого дома. Говорю, что Ника скоро выйдет.

– Мам, я пошла гулять. А ты пока пиложки лепи.

– Командирша какая. Я думала вместе делать будем, – замечаю я, поправляя Нике косички.

– Ну мам, я погуляю немножко и потом точно буду помогать. А пока меня лебята ждут. Легина вот зовет, Даня там, Поля, – указывает ручкой на ребят у горки. – А завтла вместе пилог сделаем.

– Да иди уже. Но только чтоб я тебя видела. С площадки никуда не уходи.

– Да-да, – бросает дочка, хватает сумочку в виде пушистого единорога, натягивает сандалии, берёт панамку и вылетает из квартиры.

Именно из-за закрытого двора без машин, хорошей детской площадки и окон, выходящих на эту самую площадку, мы с мамой несколько лет назад выбрали этот жилой комплекс и эту квартиру. Взяли в ипотеку ещё на стадии котлована. И вот полгода назад мы с дочкой, наконец, заехали сюда.

Достаю тесто, раскатываю, не забывая поглядывать на улицу. Со второго этажа открывается хороший обзор, всё как на ладони. Дети смеются, кричат что-то друг другу, бегают вокруг игрового комплекса. Накладываю начинку в ровные кружочки и отправляю в духовку. Оставляю немного теста, на случай, если Ника захочет слепить сахарные булочки и убираю его в холодильник.

Дочка качается на качелях. Я наблюдаю, параллельно отвечая клиенткам по записям на ближайшие дни. Помимо основной работы приходится подрабатывать, вот и занялась ногтями пару лет назад. Маникюр, покрытие. Клиентов не очень много, но с переездом сюда их стало значительно больше, нежели прежде. И всё благодаря общему чату ЖК.

Вдруг слышу страшный крик.

Сердце обрывается.

Ника!

Упала! Вылетела с качели! Только бы всё обошлось!

Дочка сидит недалеко от качели и кричит, плачет. К ней подбегает мужчина, осторожно берет на руки, а другие ребята указывают на окно нашей квартиры. Я машу им, хватаю ключи и выбегаю навстречу. Всё это занимает буквально секунды, но ощущается вечностью.

Сердце колотится, страх заполняет все клеточки. Только бы малышка была в порядке!

Спускаюсь на один пролет и едва не сталкиваюсь с мужчиной, что бережно несёт мою Нику на руках. В подъезде эхом разлетается её оглушительный плач.

– Саша? – выдыхаю я ошарашенно, но времени изумляться нет. – Ты видел, что случилось? – спрашиваю громко, бегло осматривая Нику.

Он на мгновение останавливается, смотрит удивлённо, но быстро приходит в себя.

– Да, девочка вылетела с качели, ещё и кувыркнулась в воздухе. Спину рядом с шеей ободрала, – кивает на рану, а Ника, услышав страшные слова, начинает реветь сильнее. – Я донесу её, пойдем.

Киваю и несусь обратно. Саша не отстаёт. Сердце скачет галопом, руки трясутся. – Девочка моя маленькая, потерпи немножко, – уговариваю дочку по пути.

Пытаюсь задавать вопросы, отвлечь хоть как-то, но она только плачет. Оно и неудивительно! Вылетела, да ещё и с кувырком! Только бы не сломала ничего, не повредила серьезно. Ещё же сотрясение может быть…

Залетаем в квартиру, бегу за аптечкой.

– Больно! – кричит Ника, и от этого сердце кровью обливается.

– Скоро пройдет, – приговаривает Саша, гладя дочку по голове, аккуратно сдвигая волосы в сторону от большой ссадины. – Там немножко, быстро заживёт. Ты, видимо, в космос хотела полететь?

– Нет! В космос на лакете летают, а качели плосто плохие! Плохие! Я так холосо качалась, а они меня скинули!

Глава 3

Сжимаю сумочку, с трудом разбирая перед собой дорогу. Выходит, это правда, и Саша был со мной, пока его жена с новорожденным ребенком ждала его дома? А я ведь так надеялась, что это недоразумение, что мне всё показалось, что я что-то не так поняла.

Стыд-то какой! И как мне теперь в глаза смотреть Ксении? Она ко мне на завтра на маникюр с покрытием записалась… И… да как нам теперь с ними в одном дворе жить?

Если правда всплывёт…

Даже представить страшно, что может случиться в таком случае.

Саша и Ника что-то активно обсуждают. Дочка уже не плачет, но продолжает крепко обнимать своего папу. Будто чувствует родного человека. И я была бы счастлива, видя это, но ощущаю лишь горькое сожаление. Ведь Саша не станет для неё отцом, о котором она так мечтает.

На парковке слышна музыка, что доносится из частного сектора, стрекочут в траве кузнечики. В воздухе стоит запах скошенной, уже подсыхающей травы. А на моей душе скребутся кошки.

Саша усаживает Нику в детское кресло на заднем сидении. А когда я хочу обойти машину, преграждает мне путь. Смотрит взволнованно. И меня вдруг охватывает совершенно неуместное желание прикоснуться к нему. Сжать в объятиях, крепко-крепко – как когда-то раньше. Давным-давно.

Но этому не бывать. А за подобные мысли хочется ударить себя по лицу. Какие только бредни порой не посещают голову. Он предатель. Изменял жене, обманывал меня…

– Вера, ты бледная такая, – говорит он и осторожно прикасается к моей щеке. Я от неожиданности даже не отталкиваю. Лишь смотрю в некогда любимые глаза. – Не волнуйся так. Сейчас врач посмотрит её. Но мне кажется, всё в порядке.

Киваю, не в силах что-то сказать и спешу занять место рядом с дочкой. Как-то это слишком жестоко.

Несправедливо.

В глубине души я ждала этой встречи. Мечтала, что познакомлю Нику с её папой. Желала, чтобы увиденное мною много лет назад оказалось неправдой. Но чуда не случилось.

Ни дня не было, чтоб я не вспоминала о Саше. Злилась, ругала, скучала. Даже когда была под завязку загружена работой и заботой о дочери, даже в такие дни мысли о нём не покидали меня.

А он… Понял ли он, что я тогда узнала правду?

По дороге играем в слова. Дочка весёлая, смеётся, дурачится, но периодически слёзки набегают на её глаза, видимо, когда вспоминает о падении. Испугалась сильно, маленькая. Глажу её нежную ручку, сжимаю в своей.

Всю дорогу в зеркале заднего вида то и дело ловлю обращённый ко мне взгляд бывшего. Да что же он так смотрит? Боится, что я расскажу его жене о том, что было между нами? А вдруг она и не жена вовсе? Кольца вроде нет. Но какая разница? Они в любом случае семья.

К врачу попадаем быстро, очередь не очень большая. Саша и туда идёт с нами.

На осмотре дочка скачет как сайгак, и в итоге нам сообщают, что всё в норме. Дают рекомендации по обработке раны и отпускают домой.

– Вероника Александровна, значит, – говорит бывший, когда едем домой.

– Что? – переспрашиваю, а в груди сердце переворачивается.

– Да, Велоничка Александловна я, – важно заявляет Ника. – Папу Саша зовут, как тебя, дядя Саша. Только мой папа потелялся и никак не хочет находиться. Но я его найду. Баба Маша сказала, что вместе будем искать потом. Но когда это потом – не говолит. А вот плабабушка говолит, что мой папа козёл и...

– Ника! – восклицаю я, а щеки вспыхивают пожаром. – Это когда они тебе такое наговорить успели?

Левая бровь бывшего в отражении изгибается. Что мама моя, что бабушка, обе хороши! Но если мама, она же баба Маша, обычно не говорит про Сашу ничего плохого, то бабушка его прямо-таки ненавидит. До сих пор при каждом удобном случае кости ему промывает.

– А, это я когда на каникулах у них гостила. Ещё плабабушка сказала, что если моего папу увидит, голову ему отклутит. И отолвать ещё что-то хочет, но я не помню что, – говорит Ника непринужденно. – Но я ей сказала, что мне папа целый нужен. А она сказала, что лучше нового найти. Но мне моего увидеть хочется, а не нового.

– Не слушай прабабушку, она иногда очень странно шутит. И совсем не смешно.

– А бывает и смешно, – возражает дочка. – И она холосая, поэтому не лугай её.

– Не буду, конечно, – сдаюсь я.

Мои лицо и шея уже горят. Ну бабушки! Нужно будет им обязательно позвонить и ещё раз обсудить, что можно говорить при ребенке, а что нет. Она же всё запоминает. А ещё, не понимая значения слов, повторяет.

– Да, Ника, прабабушка у тебя суровая, – замечает Саша.

Как-то быстро он сделал вывод. Я ведь бывшего со своими родственниками не знакомила. Он даже названия посёлка не знал, в котором я выросла.

– Ага, – говорит Ника, и добавляет грустно. – Я очень хочу найти папу. Я его на день лождения загадала, когда свечи задувала на толте. И когда цифлы на часах одинаковые, тоже загадываю. Но папы всё нет. Он навелное плосто не знает, что я его жду.

Эх, доченька, знала бы ты, как близко сейчас твой папа… Но что мне делать? Если скажу Саше, что будет дальше? Не будет же он на две семьи жить. И если Ксения его жена, то я просто случайная любовница – и никакого права не имею на то, чтобы рушить их счастье. Никакого.

Глава 4

Зря он начал этот разговор.

– А что с Никой? Вроде бы всё разрешилось благополучно. Спасибо тебе большое, что помог, – отвечаю, стараясь скрыть волнение.

Заезжаем на парковку, и пока Саша ищет свободное место, мысленно отсчитываю секунды, которые, по ощущениям, странным образом максимально замедлились.

– Где её отец?

Ну вот. Приехали. Ему-то какое дело?

– Мы с ним не общаемся. Он оказался не слишком хорошим человеком, в этом бабушка не соврала, – говорю быстро, глядя на Нику.

Дочка ловит мой взгляд и посылает мне воздушный поцелуй. Трёт сонные глазки и зевает.

Наконец, автомобиль останавливается. Хватаю сумочку и пулей вылетаю на улицу. Обхожу машину, чтобы отстегнуть и вытащить Нику, но Саша тут же оказывается рядом.

– Я помогу.

– Я справлюсь, спасибо, – отвечаю нервно. – Пойдём, Ника.

Дочка, вместо того, чтобы вылезти, мотает головой.

– Ножки устали, мам. Пусть дядя Саша меня понесёт. Он же большой и сильный.

Саша делает шаг ко мне.

– Можно? Мне ведь не сложно, Вера.

Отхожу в сторону, мечтая скорее оказаться в квартире и распрощаться, наконец, с бывшим. Довольная Ника бодро вскакивает и протягивает руки к Саше. Она уж точно никогда не упустит возможности покататься на руках. Вовсю эксплуатирует и меня и бабушку. Да даже прабабушку и ту, порой, вынуждает.

Пока идём в квартиру, Ника рассказывает о своих планах.

– Когда я выласту, то стану художницей. Буду лисовать, денежки залабатывать. И куплю маме машину с бесконечным бензином, – говорит она, болтая ногами.

– Спасибо, доченька. Бесконечное топливо, насколько я знаю, пока не изобретали. Но, возможно, в будущем, что-нибудь подобное появится, – говорю я, шагая рядом.

Саша хмыкает.

– Какая ты умничка, Ника. О маме заботишься, – говорит Саша, придерживая Нику, пока открывает с помощью ключа калитку.

– Конечно, я же заботливая. Знаешь, сколько лисунков уже налисовала? У, не сосчитать. Тленилуюсь, – продолжает Ника и вдруг её лицо становится озадаченным. – Ой, я есть хочу. Мам, а пиложки готовы?

Её звонкий голосок эхом разлетается по подъезду.

– Да. Остыли уже, наверное, пока тебя дожидались.

– Ула! Будем кушать пиложки! – радуется малышка. – Дядя Саша, ты меня подожди, я луки быстло вымою и плиду.

Заходим в квартиру, дочка спрыгивает на пол и исчезает в ванной. Я разуваюсь и неловко замираю. Остаёмся с бывшим наедине.

– Спасибо, Саша, ты меня очень выручил, – говорю я, обнимая себя.

Скорее бы он ушёл. Не место ему у нас в квартире. Не место в нашей жизни. Даже просто находиться рядом с ним сложно – терзают противоречия.

В ванной Ника плещется водой, напевая песенку из мультика о том, что унывать никак нельзя. Звучит оптимистично.

Саша не уходит. Разглядывает меня своими ясными глазами, и в них явно читается непонимание.

– Почему ты сбежала, Вера? Ничего не объяснила. Просто исчезла из моей жизни, – спрашивает он тихо и в голосе слышен упрёк.

Что же делать? Сказать правду? Или…

– Так получилось, Саша. Решила, что мы поспешили и наши отношения были ошибкой. Эти твои командировки постоянные, работа. Я устала не видеть тебя, – почти шепотом говорю я и чувствую себя гадко.

Саша на мои слова реагирует так, словно я его предала. Но пусть так. Пусть лучше думает обо мне плохо, злится, если считает, что имеет на это право, учитывая его предательство. Главное, чтоб не спрашивал про Нику больше. Мне не нужны скандалы, я не хочу переезжать и отсюда, как когда-то пришлось уехать из посёлка. Бабушка настояла.

– Значит, ты совсем немного не дотерпела, Вера. Та командировка была последней, хоть и затянулась дольше планируемого. После неё я больше не мотался по городам, сменил работу, – говорит Саша, прислушиваясь. Дочка по-прежнему в ванной, наверное, балуется баллончиком с пеной для рук. – А ты, я смотрю, времени зря не теряла. Быстро нашла мне замену.

Последнюю фразу он буквально выплёвывает, а я чувствую себя отвратительно. Собственноручно мараю свою репутацию, втаптываю себя грязь. И было бы перед кем…

И так мне обидно становится, такая злость поднимается.

– Ненавижу тебя, – злобно шепчу я. – Не тебе меня судить, Саша. Моя жизнь тебя не касается. Уходи отсюда и никогда не возвращайся!

Бывший сверлит меня взглядом, но я не понимаю, о чём он думает.

– Врёшь ты всё, – говорит он вдруг и самодовольно хмыкает. – И получается у тебя это отвратительно, Вера. Вот только не понимаю, зачем тебе это. Что ты скрываешь?

Я открываю рот, чтобы выпроводить его, наконец, но тут из ванной ураганом вылетает Ника.

– Дядя Саша, ты доздался! Подозди ещё чуть-чуть, я сейчас, – выпаливает на ходу и бежит на кухню. – Мам, иди сюда! Мама!

Поворачиваюсь к Нике, а она машет рукой, чтобы я подошла. Бросаю гневный взгляд на бывшего, который, похоже, никак не может понять, что пора уходить, и отправляюсь к дочери.

Глава 5

Тихонько выхожу в коридор и, не включая свет, смотрю в глазок. Да ну нет! За что? Зачем он пришёл? Может, не открывать? Сделать вид, что не слышим, что спим уже. Но тогда он может прийти днём, а там уже сложнее будет отвертеться.

Ладно. Может, оно и к лучшему.

Включаю подсветку у зеркала с мягким голубоватым светом и осторожно открываю дверь.

– Саш, не поздновато ли для визитов? – спрашиваю сердито.

– Ты что, плакала? – спрашивает сразу, с беспокойством вглядываясь в моё лицо.

Тусклая подсветка, увы, не помогла. Заметил.

– Нет, просто глаза устали. И вообще ты меня разбудил.

– Я же знаю, что ты не спишь в такое время, – отвечает бывший, рассматривая мою пижаму, состоящую из длинных брюк и рубашки с коротким рукавом.

Что есть, то есть. Жаворонком стать я так и не сумела.

– Зачем ты пришёл? – спрашиваю, не впуская его в квартиру.

– Ты кое-что забыла у меня в машине, – говорит он и протягивает мой паспорт.

Смотрю растерянно. Как же так? Вот растяпа. У меня же там и полисы и снилсы и всё на свете.

– Спасибо большое, что принёс. Извини за неудобство, – отвечаю, чувствуя вину за свою грубость.

Убираю документы на тумбочку и вопросительно смотрю на бывшего. Он снова не торопится уходить.

– За что ты ненавидишь меня, Вера? Разве я причинил тебе боль, обидел чем-то? Всё же отлично было. Или тебе настолько сильно мешали командировки? Ну так я же не на год уезжал куда-то. Были временные трудности, с бизнесом прогорел накануне, пришлось искать другие варианты заработка. Устроился в штат, зарабатывал неплохо. Потом снова бизнесом занялся.

Жестом указываю, чтобы он зашёл. Ни к чему соседей тревожить. Да и слухи всякие поползти могут, а мне это не нужно. Я же со стыда сгорю.

Ну да, ну да. Работал, старался. Только вот сомневаюсь, что поездки были связаны с его должностью. Судя по всему, жил параллельно то со мной, то с Ксенией. А я ведь ему так верила. Ни разу в нём не сомневалась. Любила, едва ли не боготворила.

– Тебя так зацепили эти слова? – спрашиваю с сомнением. – Послушай, Саша. Ну к чему ворошить прошлое? Каждый давно живёт своей жизнью…

– Да что с тобой такое, Вера? Что случилось? Я просто пытаюсь понять. И Ника… Я видел дату её рождения, – настойчиво продолжает Саша. – И мне кажется, в твоём рассказе что-то не сходится.

Он выводит меня на эмоции. Снова. Хочу вытолкать его отсюда, накричать. Но вместо этого глубоко вдыхаю. И медленно выдыхаю.

– Саша, я видела тебя с другой, так понятнее? Расстроилась, уехала домой, встретилась с бывшим и в итоге забеременела. Всё, – вру я, сочиняю на ходу. – Оказалось, что дочь ему не нужна, так что воспитываю её сама. И мама помогает.

Не было у меня никакого бывшего, и Саша это прекрасно знает. Он был моим первым мужчиной и пока единственным. Так уж вышло, что работаю я в женском коллективе, за исключением парочки персонажей, да и всё свободное время провожу с дочкой. А когда меня подменяет мама, то обычно я просто отсыпаюсь или хожу на маникюр или другие процедуры.

Но моя импровизация, похоже, не удалась.

– Зачем ты врёшь? Не было у меня никого тогда, кроме тебя. Да и про твоего бывшего припомнить не могу. Вера, что ты скрываешь?

А вот он врёт убедительно. Даже хочется поверить. Выглядит так, будто не может взять в толк, о чём я говорю.

– Я всё сказала. Уходи, Саша, и забудь обо мне. Не приходи больше.

– До чего же ты упрямая, – раздраженно выдыхает Саша. – Но я всё выясню.

– Занимайся лучше своей личной жизнью, а в мою не лезь, ясно? – выпаливаю гневно, чувствуя, как глаза стремительно увлажняются, а по щеке стекает слеза.

Не успеваю поднять руку, чтобы смахнуть её. Саша осторожно касается моей щеки, стирает большим пальцем влагу. Замираю, забыв как дышать. Как же я скучала по таким прикосновениям. Скучала по нему.

И как же он меня сейчас злит! До чего же, оказывается, ему сложно принять свою неправоту.

Убираю его руку, цепляясь за жилистое запястье.

– Уходи. И, Саша, очень тебя прошу, пусть о том, что мы были в отношениях, никто не узнает. Пожалуйста. Это очень важно для меня, прошу, глядя ему в глаза.

Тянусь к ручке, чтобы открыть дверь, но вдруг оказываюсь крепко прижата к телу бывшего. Его сердце колотится, точно так же, как и моё. Сильные руки смыкаются вокруг меня. Носом зарывается в мои распущенные волосы, вдыхает. Меня бросает в жар, волнующее тепло заполняет каждую клеточку, глаза сами собой прикрываются. Позволяю себе вспомнить, как же всегда прекрасно было в объятиях Саши.

Но лишь на мгновение.

– Пусти, – шепчу я, дотягиваюсь до ручки и открываю дверь.

– Это даже лучше, чем в моих воспоминаниях, – говорит Саша мне на ушко, и нехотя расцепляет руки. – Я ничего не забыл, Вера.

Сразу становится зябко. Саша покидает квартиру, тихо прикрыв за собой дверь. Я на ватных ногах с трудом добираюсь до кровати и снова рыдаю.