Дочь рыбака, или бизнес по-деревенски

Глава 1

- Ооох, как же я так умудрилась приложиться?

В голове весело перекликались колокола, в ушах звенело, а затылок нещадно болел.

- Как меня так угораздило?

В этот вечер мы отмечали в нашем ресторане получение звезды Мишлен, я стремилась к этому долгих двадцать лет. Последнее, что помню, как вышла из зала на кухню, немного отдохнуть от праздничной суеты. Среди своего царства плит, кастрюль и сковородок всегда чувствовала умиротворение.

И как же я так грохнулась? На фуршете выпила лишь бокал вина. Выйдя на кухню, подошла к столу и помню, как внезапно разболелась голова, разум затуманило, руки и ноги отказывались слушаться… А дальше – провал…

Понемногу приходила в себя. Тело било в ознобе, в горле нещадно саднило. Перед глазами все плыло. Пусть и с трудом, но мне всё же удалось сфокусировать взгляд на окружающей обстановке.

- Стоп. Что за чертовщина? – прохрипела я, горло резануло беспощадной болью, аж слёзы из глаз брызнули. Но на этом дело не кончилось, я надсадно закашлялась, грудь буквально разрывало от пренеприятнейших ощущений.

Чуть успокоившись и выровняв дыхание, а это произошло не сразу, снова сосредоточилась: по зрительным данным, я лежала на полу, на тонюсенькой дерюжке, в каком-то деревянном сарае, где воняло застарелыми тряпками, дымом и… рыбьей требухой.

«Здравствуй, галлюцинация! Приехали, госпожа шеф-повар, тебе черте что мерещится!», – мысленно взвыла я, боясь раздражать и без того страдающее горло.

О, у меня есть план, как это всё развидеть!

Надо заново зажмуриться, авось отпустит.

А может, меня похитили?

Хотя какую ценность представляет для грабителей моя персона, пусть и одного из лучших шеф-поваров Москвы. Несмотря на свою немаленькую зарплату, с деньгами я расставалась легко и сбережений почти не имела. Разве что выкуп плитами и сковородками отдать. Кухонная утварь была моей страстью, и обстановка домашней кухни ни в чем не уступала ресторанной: лучшая техника, эксклюзивная посуда, хотя готовила дома я редко.

«Так, попытка номер два».

Я снова открыла глаза, в этот раз передо мной почти не плыло, вот только обстановка не изменилась. Все тот же сарай.

От двери послышался какой-то шум, скрипнула дверь и внутрь вошёл старик в заношенной, неопределенного цвета рубахе, старых, протертых до дыр штанах, на ногах у него были видавшие виды истоптанные башмаки. Роста он был среднего, но из-за сильной сутулости казался гораздо ниже. Задубевшая, изрезанная морщинами кожа, жидкая бородка наводили на мысль о преклонном возрасте, лет эдак за шестьдесят. Но при этом у него были на диво ясные зеленые глаза, лишенные старческой замутненности.

- Эми, доченька! – незнакомец бросился ко мне и, подбежав, бухнулся на колени. - Как ты? Сильно ушиблась?

На затылке пульсировало, я провела рукой по голове и нащупала саднящую шишку.

- А вы кто? – хрипнула я, с надеждой посмотрев на старика, возможно, именно он объяснит мне, что происходит.

- Эк тебя приложило, Эми! Родного отца не узнаёшь – старик сокрушенно покачал головой, – да и немудрено, как ты встала-то вообще, несколько дней в лихорадке пролежала, я уж и не чаял, что ты очнёшься. Даже знахарка помочь тебе не смогла, хоть и просидела, по доброте душевной, рядом с тобой первые две ночи.

- Давай, помогу на кровать перелечь, – мужичок протянул ко мне руки и помог встать, – ложись, доченька, я сейчас сбегаю за лекаркой.

Уложив меня на широкую скамью, стоявшую у стены неподалёку и покрытую дурно пахнувшим прелой соломой тюфяком, он шаркающим шагом направился к выходу и исчез в дверном проеме.

«Да, так все же лучше. Не королевская опочивальня, но все же хоть немного комфортней, чем валяться на земляном полу этой сараюшки».

Так, Лариса Михайловна, продумываем план действий. Или это дурной розыгрыш, или я ничего не понимаю. В любом случае, амнезия мне сейчас на руку, буду все валить на нее, дальше, как говорится, война план покажет.

Я лежала, разглядывая скудную обстановку. Вдоль прокопченных стен стояли две широкие лавки, на одной из них я сейчас и лежала, посреди комнатушки расположился колченогий кривой стол из почти неотесанных досок, за ним у стены виднелся каменный очаг. В углу примостился сундук, проигравший не одно сражение на войне с озверевшими термитами или древоточцами, на нем был сундучок поменьше. Вдоль одной из стен были полки, заставленные деревянными мисками, глиняными горшками разных размеров, тканевыми мешочками с непонятным содержимым. В углу висели сети и какие-то, видимо рыбацкие, принадлежности.

Потолка в этом сарае не было, мой взгляд уперся в крышу, крытую соломой, над очагом виднелась большая прореха. Пол был земляной, засыпанный старой, грязной соломой. Брусчатые стены лачуги испещрены щелями. Небольшое оконце было закрыто тяжелым ставнем. Кособокая дверь, одним известным ей чудесным способом, еле держалась на петлях, под порогом зияла огромная щель, заткнутая старой тряпкой.

На полу копошились тройка куриц, разгребая лапами солому в поисках пропитания. В углу, за очагом кто-то заботливо пристроил козу. Но такую козочку в своей жизни я видела впервые! Ее шерсть почти вылезла, в образовавшихся проплешинах виднелась иссиня-серая кожа; животинка была настолько тощей, что можно было с легкостью пересчитать торчащие ребра, коза, казалось, еле держалась на ногах, опираясь боком о стену. Подумалось, что она, наверное, являлась ровесницей этого деда.

Глава 2

Дааа, красавицей я вот этот супнабор представляла с большим трудом. Может, на лицо хоть удалась? И радужные перспективы мне, судя по всему, совсем не светили. Знать бы, что это за мир. Есть ли здесь магия? Всем приличным попаданкам бонусом хоть какое-то умение достается или сразу встреча с красивым, богатым принцем, который спасает героиню от опасностей нового мира.

- А кто этот Уви? – надо налаживать связи с местным населением, возможно, парнишка из разряда «прекрасных принцев» на деревенский лад?

- Сын кузнеца местного, дом их сразу за околицей возле речки стоит. Да только не надо тебе с ним встречаться. Плохой он человек и все одно, на тебе не женится. Отец уже ему и невесту просватал – Хелен – дочь пивовара нашего. Только видно одной невесты ему мало, он еще и к тебе не прочь заглянуть, щучий сын, - повторил странную фразу старик, устало прислонившись к стене дома.

Ладно, что-то такой жених не вызывает доверия, оставим все лавстори на потом. Тут бы выжить, помирать второй раз вовсе не хочется, а вдруг иного шанса не дадут? И улетит моя душа куда-нибудь в неизвестность, где меня ждёт полное забвение.

- Так, а что это за место? – продолжила расспросы.

Новый отец устало прикрыл тяжёлые веки, тяжело вздохнул, но всё же ответил:

- Деревушка наша называется Пэн и находится на границе с Франкией, владеет ей, как и всеми окрестными селениями, барон Генрих Штольз. Ему мы платим дань за аренду земли, да всё только в должниках ходим, аппетиты у барона непомерные, утроба ненасытная, – старик горестно вздохнул, – так и выходит, всё, что за день наловлю - ему, да всем его домочадцам на прокорм отдаю. А нам мелкая рыбешка достается, к баронскому столу негодная. Хоть по пятницам могу немного хорошего улова себе оставить, да в Бюль на ярмарку свезти, иначе совсем нам худо было бы.

- Бюль?

- Да, это небольшой городок в часе езды от деревни, по выходным там ярмарки проходят, со всех окрестных деревень товары везут, иногда и заезжие купцы бывают, которые товар через наши земли везут в Мэрсбург.

- Это тоже город?

- Это очень большой и богатый город, стоит он на берегу реки Риенн и находится в двух днях пути от нас. Наша речушка безымянная лишь небольшой приток Риенна.

Понятно, баронства, выплата дани, какое-то Средневековье. Вот только сам отец изъясняется вполне грамотно. Интересно.

- А волшебство в вашем мире есть? – я с надеждой подняла глаза на отца.

- Что ты, дочка, никак точно весь разум отшибло. Волшебство? Скажешь тоже. Оно только в сказках и бывает. Ох, кровинушка сердечная, как есть пропадешь без меня, – старик досадливо махнул рукой, поднялся с лавки и принялся готовить еду.

Разжёг очаг, отчего маленькая комнатушка в считанные минуты наполнилась дымом, перелил молоко из кувшина в глиняный горшок и засыпал в него, взяв один из мешочков с полки, непонятной крупы.

Я снова надсадно закашлялась, горло пусть и не столь сильно, но всё равно резало.

- Ох, Эми, потерпи чуток, сейчас огонь разгорится и дыму поменьше станет, – старик с тревогой наблюдал за мной.

- Ничего, отец, мне уже лучше – просипела я, отчаянно стараясь справиться с кашлем.

Осторожно села, свесив ноги на пол, а после встала, тяжело оперевшись о стену. Находиться в этом смрадном букете дыма, старого тряпья, застарелого козьего навоза, птичьего помета и прелой соломы было просто невыносимо.

- Куда ты, дочка?

- Можно, я выйду во двор? Хочется немного свежим воздухом подышать.

- Давай помогу, – мужчина подошёл и подставил своё плечо, после чего мы вдвоём пошаркали наружу. Во дворе он усадил меня на небольшой чурбачок, стоявший чуть в стороне от двери.

- Спасибо, не беспокойся обо мне, я немного посижу и зайду, – мне хотелось побыть одной и собрать мысли в кучу.

Старик, вздохнув, поплелся назад в лачугу, так ничего и не сказав.

Я осторожно поднялась на ноги и прошла по двору, разглядывая наше скромное пристанище. Дворик оказался небольшой, окруженный ветхим забором, на котором сушились сети. За домом расположился маленький огород, сейчас покрытый прошлогодней сухой травой. По ощущениям здесь ранняя весна, тогда как в Москве вовсю припекало летнее солнце. День угасал, наступал вечер. Ветер с запахом тины и прелой листвы, с каждой минутой становился всё холодней.

Итак, идея с розыгрышем, как и с похищением отпадает. Ладно, сменить обстановку, но время года – немыслимо. А поменять тела – вообще за гранью фантастики. Остаётся принять как данность самый сумасбродный вариант.

Я действительно оказалась в другом мире.

Стала самой настоящей, всамделишной попаданкой. Вот так история!

Одно время я зачитывалась романами-фэнтези, однако там девица непременно оказывалась, если не принцессой, то, на худой конец, дочерью богатых родителей или сильной магичкой с каким-то уникальным даром. А мне досталась разваленная хижина, полуживое тело и мрачная перспектива: коротать дни до смерти, помогая отцу удить рыбу. Неправильная история, совсем неправильная. Значит, Лариса Михайловна, она же Эмилия Бэкер, будем её переписывать на свой лад.

На свежем воздухе стало значительно легче, в голове прояснилось, и я уже могла идти, почти не шатаясь. Выйдя за калитку, добралась до первого дерева, наломала тонких прутьев и поплелась назад к дому.

Глава 3

Наутро проснулась от возни в углу, отец, чертыхаясь, доил козу.

- Стой ты, стерлядь такая, непонятно в чем душа держится, а все одно, сучит ногами, как заведенная.

- Папа, а коза тоже долго болела? Вид у нее уж очень заморенный? – с лежанки вопросила я.

- Проснулась уже, дочка? Да нет, старая она уж больно. Почитай, брат мой - Ханс, подарил нам ее, когда матушки твоей не стало, надоев с нее почти не было, так и не жалко ему было с ней расстаться. Козе тогда уже три-четыре года минуло, а теперь одряхлела уже совсем. Старая развалина, как и я.

- А брат твой, где живет? – копим ценную информацию, мне сейчас любая пригодится.

- В соседней деревне, пахарем он у нашего барона трудится. Земля там добрая, урожаи богатые. Ханс себе и избу большую справил, и дочек вырастил, да с хорошим приданным замуж отдал. Теперь с женой и младшим сыном живут. Его тоже к своему делу приучает.

- А почему мы с ними не можем жить. Ведь так и тебе было бы легче?

- Да что ты, Эми. Кому лишние рты нужны? Ханс и не знается почти с нами, стыдно ему за бедного родственника. Изредка, с попутчиками, передает мне сухого старого сыра или небольшую крынку мёда. Да и на том спасибо. Все подмога.

Сегодня встать было проще, чем вчера, и горло беспокоило гораздо меньше.

- Настойка из травы, что лекарка дала, уже готова, выпей, - родитель ткнул кривым пальцем в чашу, стоявшую на столе.

Я благодарно кивнула и прошла к небольшой лохани, примостившейся за отцовской лавкой. Теперь надо найти воды, чтобы умыться. Я видела, как вчера отец наливал воду из кувшина, отыскала его на полке, но он был пуст.

- Папа, а как мне умыться. Где взять воды?

- Так на дворе, в лохани речная вода стоит, она не годится для питья, но умыться – в самый раз, а так, к колодцу идти надо. Я сам схожу и наберу, вот только с дойкой закончу.

- Я сама, – вдруг сорвалось с губ. Меня почти не мотало из стороны в сторону, хороший признак, – расскажи мне, как пройти к колодцу?

Отец недоверчиво глянул на меня, сам себе кивнул, а после указал рукой направление:

– Как выйдешь за калитку, забирай все правей по тропинке, аккурат, к колодцу и выйдешь.

Что-то смутило меня в облике старика, его поступь была тяжелее, дыхание хриплым. Я подошла к нему и положила руку на лоб, да он же весь горит. Вот так напасть!

- Папа, у тебя жар. Приляг на лавку, я мигом сбегаю до колодца.

Не слушая его вялых отказов и, силой уложив упрямого старика в постель, я стала собираться за водой.

Отряхнув свое незамысловатое платье и кое-как собрав волосы в подобие косы, отыскала в сундуке платок, повязала на голову, чтоб не пугать местное население нечесаной шевелюрой и знахаркиной повязкой, накинула старый плащ, висевший у двери и представлявший собой кусок грубой шерстяной материи с капюшоном. Взяв в руки деревянное ведро, отправилась на поиски колодца. По пути мне пришла в голову мысль, надо узнать, где живет знахарка, наверняка местные хорошо знают к ней дорогу.

Колодец я нашла без труда, да уж сложно тут было заблудиться, тропинка вывела меня на единственную улицу, по сторонам которой стояли штук пятнадцать бревенчатых домиков, разной степени ветхости.

Колодец расположился точно посреди деревушки. Напротив него большой дом, щедро украшенный резьбой, окруженный высоким дощатым забором. Никак хоромы местного начальства.

Возле живительного источника толпились женщины разных возрастов.

- Доброе утро! – я подошла к ним и пристроилась в конце очереди.

- Здравствуй, Эми, рада видеть, что ты поправилась, – ко мне подошла женщина лет сорока, ее глаза лучились добротой, роста она была невысокого и ее округлые формы напоминали сдобную булочку, да и пахла односельчанка свежим хлебом и молоком.

- Спасибо на добром слове, – я смутилась, не зная, как вести себя дальше и что говорить.

- Ну, надо же, оклемалась болезная, – ко мне подошла красивая девушка, кровь с молоком, в добротном платье. Голос ее был недобрым, а взгляд похож на гадючий.

- А ты, Хеленка, поуймись. Не видишь, девка еле на ногах держится, – женщина шустро встала между нами.

- А я что? Так, о здоровье подошла справиться, – красавица пожала плечами и отвернулась к колодцу.

- Знаем мы твою заботу, – женщина нахмурилась.

- Марта, не стоит наговаривать на меня напраслину, – девица вздернула носик, – я зазря и мухи не обижу, – с этими словами она подхватила свои ведра и прошла в начало очереди.

- Да ты не обращай внимания, – добрая Марта обернулась ко мне, – выходила тебя, значит, знахарка, а мы уж к худшему готовились, долго ты в забытьи была.

- Все хорошо, иду на поправку, – я лихорадочно соображала, как мне расспросить деревенских, не вызывая у них недоумения и излишнего любопытства.

- А все же, давай я тебе помогу, донесу твоё ведро до тропинки, вон как ты отощала, в чем только душа держится? – Марта забрала из моих рук ведро и направилась к колодцу, – ну-ка, кумушки, расступитесь, дайте я Эми воды наберу, не стоит ей долго на холодном ветру стоять, этак и заново слечь недолго.

Глава 4

Дом знахарки стоял чуть в отдалении от поселения, в небольшой рощице. Забыв постучаться, я ввалилась к ней. Женщина сидела за столом и перебирала сушеные травы. Увидев меня, она тут же встала и спросила:

- Что случилось? На тебе лица нет.

- Отец… ему совсем плохо. Жар и кашель.

- Сейчас, подожди немного, приготовлю ему сбор, – с этими словами женщина сноровисто принялась укладывать в небольшой мешочек травы из многочисленных пучков, развешанных под потолком и на стенах.

Ее дом, так же, как и наш, состоял всего из одной комнаты, щедро залитой светом свечей (значит, всё же они здесь уже были). Помещение, казалось, было наполнено ароматом всевозможных трав. Травы висели вдоль стен, лежали на полках, даже на лавке и столе.

В отличие от нашей лачуги, в этом строении вместо очага стояла симпатичная небольшая печурка с дымоходом. Я разглядывала ее, как восьмое чудо света. Женщина заметила мой пристальный взор и усмехнулась:

– А это подарок мне от заезжего печника, он направлялся в Мэрсбург, да по дороге сильно поранил ногу. Его принесли ко мне уже в беспамятстве, рана загноилась. Почти неделю я выхаживала страдальца, прежде чем он смог подняться на ноги. А потом Миэль, в плату за лечение, соорудил мне это чудо.

Я завистливо вздохнула. Да, такая маленькая печурка сейчас была для меня верхом совершенства.

- Вот, – протянула знахарка мешочек, – заваривай в кувшине и давай отцу почаще, каждый раз, как он попросит пить. Но только понемногу, травы тут сильные, оклемается Петер, никуда не денется, и не такое переживал.

Я поблагодарила женщину, оставила ей вместо платы кувшин молока, который был наполовину полон, и повернулась к выходу. И тут мой взгляд упал на большой пучок травы, лежавший в углу, на лавке. Да ведь это же лаванда!

- Извините, – повернулась я к знахарке снова, – а можно мне немного лаванды?

Брови женщины удивленно поднялись:

– Зачем она тебе?

- Понимаете, – замялась я, – в доме ужасно воняет, а лаванда способна перебить любой запах, – о том, что она еще и прекрасно подходит в качестве специй я предпочла умолчать. Лаванда поистине волшебная трава, тем, что сохраняет свои свойства даже в сухом виде очень долгое время, а ее запах успокаивает расшалившиеся нервы, да и в качестве приправы она – уникальна, ни одна специя не дает ту характерную горчинку, что так изысканно дополняет блюда.

- Бери, конечно, ничего мне за нее на надо. Лаванды у нас растет много, и я собираю ее с большим запасом. - На этих словах она прошла к двери, отделила почти половину сушеной травы и отдала мне.

- Беги, Эми, если вдруг отцу станет хуже, придешь за мной.

Примчавшись домой, я принялась за отвар, жар у отца все не унимался, его мучил непрекращающийся кашель. Я, одну за одной, меняла смоченные в холодной воде тряпицы, которые прикладывала на лоб, и поила его отваром знахарки. К вечеру лихорадка пошла на убыль и отец спокойно заснул.

Что же готовить на ужин, молока совсем не осталось, а отец вскоре проснется и его надо накормить. Я лихорадочно перебирала наши скудные запасы, примостившиеся на полках. В этот момент послышался негромкий стук в дверь. На пороге стояла Марта.

- Что ж, милая, вот я и пришла. Как себя чувствует Петер, помогли ему снадобья травницы?

- Да, уже намного лучше, он пока спит, жар понемногу стихает.

- Вот и славно, - женщина довольно кивнула.

Я усадила гостью на лавку и налила ей отвар из трав, который отец заваривал вместо чая.

- Рассказывай, – с улыбкой Марта подмигнула мне, – чем смогу, помогу твоей беде.

- Дело в том, что я не помню совсем ничего. Даже как приготовить еду, как заниматься домашним хозяйством. Я словно новорожденный ребенок, мне все в новинку.

Марта изучающе смотрела на меня:

– Разве так бывает? Хоть что-то же должно остаться в памяти?

- Увы, – развела я руками.

- Ладно, хозяйство дело немудреное, я все тебе покажу. Приходи ко мне после полудня каждый день, потихоньку все и освоишь, – Марта участливо похлопала меня по руке, – я другое тебе хочу рассказать, милая. Жизнь в деревне – она у всех на виду. Старайся не попадать на язык нашим кумушкам, не отмоешься потом от их сплетен.

- Как же мне быть?

- Не встречайся больше с Уви, уже вся деревня судачит, что бегаешь ты за ним, как собачонка привязанная. Да и Хеленка не та, кто простит обиду. Смотри, чтобы не опозорила, косы со своими подружками тебе не обрезала или того хуже, – Марта горестно вздохнула, – крутой нрав у девки, единственная дочь она у отца, отказу сызмальства ни в чем не знала. Да и племянницей она приходится старосте нашему, а его слово – закон для деревни. Случись что, никто за тебя не заступится.

- Я все поняла, Марта. А расскажите мне о ярмарке в Бюле?

- Ох, молодость, – весело рассмеялась женщина, – я ей о делах серьезных, а она – ярмарка.

- Вы неправильно меня поняли, я хочу знать, продаётся ли там готовая еда? Ну, например, пирожки или лепешки, – в голове начал созревать план по нашему обогащению.

Глава 5

Добрая селянка радушно встретила меня и проводила в дом. Пройдя через небольшие сени, я оказалась в просторном помещении с большой печью. Дом новой знакомой был намного больше нашей лачуги, за кухней виднелась еще одна комната, судя по всему спальня. Да и сама кухня впечатляла размерами, посреди неё стоял большой, накрытый нарядной скатертью, стол, вдоль стен примостились лавки, а под окнами разместились большие, резные сундуки, на которых лежало оставленное кем-то шитье. Окна с яркими, расшитыми занавесками, выглядывали в небольшой палисадник.

За столом, накрытым к обеду, собралась вся семья. Муж Марты, улыбчивый мужчина с добрым лицом, был под стать хозяйке, невысокий, тучный, с пухлыми губами и искорками смешинок в карих глазах. По бокам от родителя расположились две дочери – девочки, лет десяти-одиннадцати и маленький мальчуган, едва ли достигший четырех.

- Здравствуй, Эми, рад видеть тебя в добром здравии, - мужчина мягко улыбнулся, - садись с нами обедать.

После скромной еды в лачуге у отца, блюда, стоявшие на этом столе, казались мне просто изысканным лакомством, хоть и были довольно просты: варёная репа, щедро сдобренная сливочным маслом, квашенная капуста, густой куриный суп, поджаристые овощные пироги.

После сытного обеда меня начало клонить в сон, однако Марта тут же принялась за дела, при этом объясняя мне все хитрости домашнего обихода селян. Я научилась делать закваску для хлеба из дешевого эля, что продавался за гроши у одного односельчанина, узнала рецепты самых распространенных блюд местной кухни, заботливая хозяйка подарила мне пару иголок для шитья и немного суровых ниток.

К моей несказанной радости, сегодня у этой замечательной семьи был банный день и, когда хозяева и их дети помылись, Марта отправила помыться и меня. Прежде распутав мои свалявшиеся пряди. Заодно подарив мне деревянный гребень.

Маленькая, приземистая банька, которую здесь называли «мыльня», топилась по-черному, но какое это было блаженство – окунуться в горячую воду. Я, наверное, час отскребала всю грязь с тела, промывала спутанные волосы. Отмывшись, решила использовать большую лохань вместо зеркала, все же интересно, что за лицо мне досталась.

Из воды смотрела на меня совсем молоденькая, миловидная девушка, я, наверное, не назвала бы себя очень красивой, и все-таки подобная внешность не могла не нравиться. Тонкие черты лица, точеный, чуть вздернутый носик, большие глаза, в обрамлении густых ресниц, и тяжелые локоны. Стоит признать, с новым обликом мне повезло, и в приподнятом настроении я вышла из бани.

Поблагодарив сердобольную женщину, засобиралась к себе домой. Марта же не отпустила меня с пустыми руками и, вручив ещё один подарок в виде готовой закваски, тепло распрощалась со мной, наказав заходить к ним, если мне что-то понадобится.

Несмотря на то, что настроение мое было омрачено мыслями о больном отце, душа полнилась радостью: искренняя забота и сердечная доброта семьи Марты настроили и меня на позитивный лад.

«У меня все получится, я выживу в этом мире и смогу обеспечить себе и отцу достойное существование!»

Вернувшись домой, обнаружила, что отец уже не спит: он сидел на лавке, смущенно прикрыв свою наготу покрывалом, а увидев меня, осерчал.

- Эми, что это такое?! – его глаза метали молнии, - кто позволил тебе раздевать меня и куда ты дела одежду…

- Папа, ты только не переживай, – несмотря на его злость, выглядел отец в этот момент довольно комично, замотанный в цветастое покрывало, как в тогу, с всклокоченными волосами и бородой, мужчина напоминал взъерошенного воробья, - все в порядке, одежду мы с Мартой постирали, и, кстати, раздевала тебя тоже Марта, так что все приличия соблюдены.

Старик, беззлобно ворча, забрался назад на лавку и обиженно сопя, притих. Я напоила его отваром и принялась за готовку нехитрого ужина.

Эта ночь прошла спокойно, дыхание Петера стало чище, почти прошли страшные хрипы и жар больше не донимал его.

Проснувшись, обнаружила, что отец уже ушел, на столе, заботливо прикрытые полотенцем, стояли кружка молока и миска с парой лепешек. Наскоро позавтракав, принялась наводить порядок в нашем немудренном хозяйстве.

В первую очередь открыла небольшое оконце, сняв тяжелый ставень, которым оно закрывалось изнутри. Вынесла тюфяки и развесила их на заборе, под лучи еще робкого, но ласкового весеннего солнышка.

Снова подмела в нашей хибаре, нашла позади дома небольшую вязанку соломы и засыпала ею пол. Отыскала во дворе несколько черепков от разбитого горшка и вычистила им, как скребком, лавки и стол.

Ну вот, комнатушка заметно преобразилась, тяжелый запах, благодаря аромату лаванды и свежему воздуху постепенно выветривался. Теперь надо пойти глянуть, как дела у отца. Все-таки он еще слаб после болезни. Вот ведь упрямый мужик, только немного оклемался и уже сбежал на свой промысел, как бы снова не слёг.

Я шагала на характерный речной запах и вскоре оказалась на берегу небольшой, но бурной реки. Отец был неподалеку: он вытягивал сеть из воды. Руки его покраснели от холода и совсем не слушались, работа шла медленно, с продолжительными перерывами.

Подбежав к нему, стала помогать, вскоре в четыре руки мы управились с непростым делом.

Все члены тряслись от напряжения. Пять форелей и несколько мелких ершей – вот и всё! Совсем хилый улов, а сколько труда было вложено, чтобы всё это вытянуть на берег, стало до жути обидно от подобной несправедливости.

Глава 6

Наутро, спустившись к реке и насобирав ивовых ветвей, попросила отца сплести мне продолговатую «корзину» с сужающимся кверху горлышком. Вот смастерим мордушку, не надо будет Петеру по полдня забрасывать тяжеленные и дырчатые сети, что скрывать, при его-то артрите такой труд только во вред. Про этот способ я была наслышана, да и видеть приходилось, как устанавливается рыбья ловушка. Нехитрое сооружение, тем не менее приносило хороший улов. Даже в двадцать первом веке, когда воды почти всех рек были отравлены химикатами и выбросами многочисленных производств. А здесь, в экологически чистом районе, подобная приспособа точно должна сработать.

Рыбы в реке было много, такого изобилия я и не видела никогда. То и дело замечала серебрящиеся крапчатые спинки форели, и плескавшихся суетливых ершей, рядом с ними блестели своими слюдяными боками вёрткие судаки, на дне, в кристально чистой воде, мелькали тени больших неповоротливых сомов, а может, и осторожных щук.

Река, хоть и изобилующая стремнинами, ближе к берегу была спокойна, можно не бояться, что мордушку унесёт бурным течением.

С работой старик справился быстро, несмотря на болезнь, руки сноровисто сплетали круг за кругом из податливых ветвей длинную, узкую корзину или, скорее, клетку.

Оставив небольшое отверстие, отец не без гордости поглядел на меня. Трудился он во дворе, где освещение было всяко лучше, чем в лачужке. И всё же, что-то не давало мне покоя, мысль, упорно сидевшая в голове, но пока не сформировавшаяся ни в одно умозаключение. Река…Река…Точно!

- Папа, а раки здесь водятся? - я даже начала приплясывать в нетерпении, в ожидании ответа.

- Конечно, есть, а как же, - старик оторвался от работы и с любопытством глянул на меня, что ещё его неугомонная с некоторых пор дочурка придумает, - только они любят места со спокойным течением, как раз неподалёку есть небольшая заводь, там их полно. Да только, чтобы наловить раков надо полночи в ледяной воде ползать. Сам я уже не могу, а тебя не пущу, - старик насупил брови, стараясь выглядеть как можно суровей.

- Вот за это можешь не переживать, копаться на дне в их поисках никому и не понадобится. Я пойду насобираю ещё прутьев, а ты смастери мне круглую корзинку с совсем маленьким горлышком, чтоб только рак и пролез.

- То длинная ей корзина нужна, то круглая, - ворчал отец, но по голосу было слышно, что заинтригован он моими задумками, а отчитывает так, для солидности, - где это видано, чтоб рыбу да раков корзинами ловили, курам на смех.

- А вот потом и поглядим, кто смеяться последним будет, - с этими словами отправилась за материалом для будущих ловушек, по дороге мечтая о супе из раковых шеек, пойдёт зелень, так и салатов немало можно из этого нежного мяса приготовить, и как начинку использовать для выпечки. Раки в пиве, раки жаренные с огурцами, раки на гриле, то есть на очаге. Рот наполнился слюной, эх, заживём мы вкусно и сытно, в этом я уже не сомневалась, несмотря на убогие бытовые условия, природные богатства – отличный шанс не умориться от голода. Это в моём мире попробуй, раков налови, давно передохли все в той жиже, что у нас речной водой зовётся, а здесь – пожалуйста вам – ля натюрэль, так сказать. Иди лови, собирай, да ешь.

К вечеру была готова и первая раколовка, осталось раздобыть наживку. Рыбы у нас уже не было, отправлять отца снова закидывать сеть, мне не хотелось. Пораскинув мозгами, взяла корзину и отправилась к реке ловить лягушек. А что тут думать, на них раки отлично клюют, авось и рыба не побрезгует.

Пройдя к заводи, о которой говорил отец, подоткнула юбку за пояс, сняла свои стоптанные башмаки и пошла к заилённому берегу, поросшему тут и там камышами и осокой, вот оно излюбленное место квакушек.

Осторожно раздвигая траву руками, забралась подальше в камыши, стройный хор лягушачьих голосов, до этого радостно приветствующих весеннее тепло, мгновенно смолк. Вот же, осторожные, заразы. Я замерла, высматривая в подступающих сумерках сливающиеся с тёмной водой лягушачьи спинки. Ага, вот и добыча. Бросок и-и-и…мимо, я плюхнулась в холодную воду, поднялась, отряхивая мелкий налипший мусор и сухие стебли камышей, отплёвываясь от воды с примесью ила. Кто сказал, что лягушки после зимней спячки вялые и медлительные, эти прыгуньи, что прыснули от меня во все стороны, легко бы дали фору нашим легкоатлетам. Ну уж нет, так просто меня не возьмёшь, просидев в своей засаде ещё минут сорок, я стала обладательницей великолепных семи квакушек, хоть и худых по весне, но для рыб вполне съедобных. Французы вон и сами ими не брезгуют.

Притопала домой, грязная, но счастливая, бухнула на стол корзинку с уловом, при моём появлении лицо отца вытянулось, а брови устремились вверх в немом вопросе.

- Эми, что с тобой случилось? – он поспешил ко мне и запнулся на полушаге, бросив взгляд в корзину, где из-под веток, чтоб квакушки не разбежались, тут и там торчали лягушачьи морды и лапы.

- Это ещё что, ты и их есть собралась? – родитель разглядывал меня, как умалишённую, явно представляя, как завтра я принесу ему на обед земляных червей или ещё каких «деликатесов».

- Нет, я не совсем выжила из ума (хотя кое-кто в доме в этом явно сомневался), это – приманка для рыбы, - и я гордо продемонстрировала притихших пресмыкающихся.

- Ну раз так, а впрочем, делай как знаешь, откуда только понахваталась всего этого? – отец устало махнул рукой и направился к очагу, где исходил паром горшок с кашей.

Глава 7

Добралась до деревни уже в наступающих сумерках. Как выяснилось, тот самый, богатый дом, который приглянулся мне, когда я в первый раз пришла к колодцу, и был жилищем старосты. Да, на счёт начальских хором интуиция меня не обманула.

Постучав в ворота, услышала глухое ворчание цепного пса, вслед за этим послышались ругательства - староста уже никого не ждал. Вскоре распахнулась калитка и показался дородный мужик, с обрюзгшим, неприятным лицом, с какими-то кошачьими усами и поросячьими глазками, которые смотрели на собеседника колко и холодно.

- Кто тут по ночи шастает? - рявкнул он.

- Здравствуйте, староста Осгод, это Эми, дочь Петера, я принесла вам рыбу.

Староста недовольно хмыкнул.

- Опять карасей тощих, что ваша коза?

- Посмотрите сами, - не стала распинаться я перед этим неприятным человеком, да и интересно было посмотреть на его реакцию.

Ждать долго не пришлось. Увидев упитанных форелей и судаков, староста расплылся в довольной улыбке, его усы встопорщились, чем ещё больше сделали его похожим на кота, обожравшегося сметаны.

- Другое дело, Петер наконец за ум взялся, нормально работать начал, а то всё тощак какой-то таскал, такое и самому есть противно, не то, что барону на стол подавать, - ворчал он, довольно перебирая рыбу в корзине.

- Положенную корзину принесла. Но у нас сегодня вышло больше нужного, можете ли вы купить у меня остальное?

Староста поперхнулся и уставился на меня, как баран на новые ворота.

- Купить? Да на Петере долгов столько, что ещё полжизни рассчитываться придётся, бывало седмицу пустой приходил, прощения просил.

- И всё же, о долгах давайте поговорим потом, сейчас нам очень нужны деньги.

- Деньги всем нужны, - недовольно перебил меня мужик, - а долги они вот, считай, горкой скопились. Но давай так, сейчас заплатить мне тебе нечем, хочешь, оставь лишнюю рыбу, потом я за нее рассчитаюсь.

Ага, держи карман шире, затянул песню – сами мы не местные, кот мордатый. В наших беседах с Мартой она обстоятельно рассказала мне, что представляют из себя жители деревни. Староста Осгод был редким скупердяем, но охотно давал желающим в долг, естественно, под грабительские проценты, были случаи, когда семье приходилось отдать единственную корову, чтобы вернуть этому ростовщику причитающееся. Да к тому же кум его – местный пивовар Туберт, весьма охотно подпаивал мужиков, ссужая выпивку в долг, надо ли говорить, что возвращать пропитое надо было уже старосте. Прекрасный способ отъёма кровно заработанных у местного населения, по методу Остапа Бендера, и жаловаться некому. Пил сам? Сам. Никто насильно в глотку не заливал. К тому же многие наутро не могли вспомнить сумму долга, чем предприимчивые кумовья бессовестно пользовались. Долги крестьян барону тоже были в ведении старосты, никто и не знал, сколько точно задолжал, что действительно причитается к выплате, а что пойдёт в карман к ненасытному Осгоду. Ну, если не возьмём деньгами, возьмём, так сказать, натурпродуктом.

- Староста Осгод, в таком случае, не могли бы вы мне тогда поменять рыбу на овощи? Нам с отцом нужно разнообразнее питаться, чтобы вот такие уловы били каждый день!

Мужчина довольно улыбнулся:

- Конечно, Эми, я завсегда помочь людям рад.

Судя по улыбке, в мыслях он уже сменял всю рыбу на одну репу. И тут я поняла, что так и не поинтересовалась у отца сколько и что стоит, немного о денежной системе мне рассказала словоохотливая Марта, тут всё просто – один золотой равен ста серебряным, одни серебряный – ста медякам. Да вот только цены расспросить я забыла.

- Что вы мне предложите за рыбу? - будем действовать осторожно, чтобы старый плут не понял о моей полной безграмотности в делах финансовых.

- Репы дам, - пробурчал Осгод.

- Нет уж, этого будет мало, мне нужна морковка, лук, капуста, - признаваться в своём полном незнании местной кухни не хотелось, а показать весь ассортимент того, чем богата эта земля, отец ещё не успел.

Осгуд воззрился на меня, словно внезапно у его собеседницы два лишних глаза появилось.

- Ты в своём уме? За пару костлявых рыбин всё с погреба тебе выгрести?

- Не всё, - упрямо продолжила я, - только ровно столько овощей, сколько стоит эта свежайшая, отличная, жирная рыба.

- Жди здесь, - недовольно проворчал староста и схватился за корзины, собираясь сцапать весь принесённый улов.

- Подождите, - твёрдо сказала я и отдала только одну тару, оставшуюся корзину сгребла в охапку, - идите, уважаемый староста, я вас так подожду.

Не ожидая такой наглости, мужик гневно на меня глянул, однако, увидев мой полный решимости взгляд, махнул рукой и пошёл к дому.

Появился он спустя минут двадцать.

- Вот, держи, - мне протянули мешок, где на дне сиротливо лежали пара чахлых морковок, репка, урожая непонятно какого года, и вялая капуста, годная лишь на корм свиньям.

- Э-м-м, простите, но я это не возьму, всего доброго, лучше мы сами рыбу без ничего съедим, - и с этими слова развернулась было в обратную дорогу.

- Постой, Эми! - староста замялся, чревоугодие явно боролось с его жадностью, причём последняя с треском проигрывала, - погоди, я принесу ещё овощей.

Глава 8

Как и думала, возле колодца собрались почти все окрестные кумушки. При виде меня они притихли, разговоры прекратились. Так-так обсуждают нашу вчерашнюю встречу с Уви, не иначе.

Поздоровавшись, предложила им пирожков, но все отказались, и тут до меня дошло: всяк здесь старался всё делать самостоятельно, экономя каждую копеечку. Жизнь, даже зажиточных, по деревенским меркам, крестьян, лёгкой не назовёшь. Баронские поборы едва ли оставляли хоть половину от заработанного. Детей, как правило, рождалось много, а прокормить, одеть, обуть, надо каждого, да ещё и женить повыгодней, а для всего этого тоже нужны деньги.

Я сглупила, торопилась и не продумала всё наперёд.

Ну, что ж, надеюсь, купцы будут более сговорчивы. Тут среди толпы женщин заметила, направлявшуюся ко мне Хелену, а этой, что от меня надо?

- Здравствуй, Эми, как твоё здоровье? – голос девушки был непривычно ласков. С чего бы это?

- Спасибо, Хелена, всё хорошо, извини, мне надо идти, - тратить время на пустую болтовню мне не хотелось.

- Я тоже собираюсь на торжище, говорят, купцы везут дорогие ткани, ленты и много всего, что надобно девушке для приданого, - Хелена кокетливо склонила голову, — вот папенька и дал мне денег, всё же свадьба скоро, готовиться надо. А купцам я подскажу, что пироги твои хороши, помогу тебе.

- Спасибо, Хелена, буду благодарна, - кивнула девушке и поспешила прочь. С чем связана столь разительная перемена в её настроении, гадала я. Или задумала пакость какую-то. Ждать добрых дел от таких двуличных особ я не привыкла и готовилась к худшему.

С этими мыслями пошла дальше, и как раз проходила мимо ворот старосты. Тут калитка отворилась и наружу вышла жена Осгода – Дорота. Склочная, вздорная тётка, под стать своему мужу. Заслышав её голос, резкий как визг бензопилы, жители деревни старались слиться с окружающим ландшафтом: Дорота цеплялась к каждому, норовя поскандалить с любым встречным. Сварливую женщину не любили, но боялись, статус жены старосты надёжно защищал её от народного гнева.

- Здравствуй, Дорота, - вежливо поздоровалась я и хотела поспешить дальше, но тётка резко меня окликнула:

- Чего у тебя там в корзине?

- Пирожки с рыбой, хочешь купить? – ну а что? Вдруг выгорит?

- Ха! Пирожки! - зашипела склочница, - вчера мужа моего облапошила, подсунула тухлую рыбёшку в обмен на целый мешок овощей! Сегодня пирожки притащила, поди с той же тухлятины!

- Так ты попробуй сначала, - миролюбиво предложила я, скандала с утра мне совсем не хотелось.

- Пошла прочь, прохиндейка! Только и шастаете тут, выискиваете как добрых людей обмануть, - завелась скандалистка, её голос, казалось, был слышен на другом конце деревни. Да, такая «реклама» мне совсем ни к чему, не ровен час, ещё кто из обоза в деревне окажется, плакала тогда моя торговля.

- Тише, Дорота, не шуми, - старалась я утихомирить склочную бабу.

- Ты ещё затыкать меня будешь?! Посмотрите на неё, люди добрые, нищета подзаборная, а всё туда же, мне – жене старосте, рот затыкает, мужа обманула, теперь и мне свои пирожки гнилые подсовывает, поди, вы туда лягушек напихали, все знают, что Петер – неудачник, ни одного доброго улова от него не дождёшься. Убирайся и уноси свои гнилушки. Прочь отсюда, голытьба!

А вот это уже слишком, гнев закипал во мне, обидно было слышать о простодушном Петере такие слова!

- Ты, Дорота, сильно не распаляйся, а то от твоих визгов точно вся еда в округе протухнет! – рявкнула я, как полковой генерал. Глаза мои зло сощурились, если она продолжит вякать, точно пару оплеух от меня получит!

От неожиданности баба вздрогнула и поперхнулась воздухом, лицо её побагровело. Я на секунду испугалась, как бы её удар не хватил ненароком, тем временем женщина мучительно хрипела, стараясь продышаться. Я не стала ждать, пока разразится фонтан её красноречия и поспешно ретировалась. Кумушки, одобрительно глядя мне вслед, откровенно смеялись над Доротой. Вот вам и враг номер два, такими темпами, Лариса Михайловна, вам скоро опасно на улице появляться будет. Всё-таки надо быть осторожней. И не поддаваться на провокации.

С этими невесёлыми мыслями вышла на окраину селения, где меня поджидала Марта.

- Эми, долго же ты собираешься. Купцы приехали ещё ночью, день отдохнут, да завтра с рассветом в Мэрсбург отправятся, времени мало, сейчас набегут селянки, не до твоих пирогов тогда будет.

- Что же, скупят все они, что ли?

- Купить, может, и не купят, а глазеть на товары полдня точно будут, поторопись, - Марта схватила меня за руку и потащила к видневшемуся неподалёку торговому каравану.

- Послушай, что со мной приключилось, - я подробно описала нашу встречу с Хеленой. Добрая тётушка, была отнюдь не глупа и чужие интриги чуяла за версту.

- Ах, это, - Марта рассмеялась, - так о том, как ты вчера Уви прогнала, разве что глухой с утра не услышал. Сменила Хеленка гнев на милость, да ты только сильно не обольщайся, у неё настроение, что погода весной.

- Надо же, быстро у вас слухи разлетаются.

Да, думала я, им и всесильный Гугл неровня, ночью-то все по домам сидят, мало кто по улицам шастает, выходит, что за полчаса успели языкатые сороки все новости порассказать. Ох, ошеломительная скорость!

Глава 9

Дома меня уже ждал отец с уловом, справиться с простыми мордюшками было ему вполне по силам и теперь он, ещё перед рассветом, сам ставил ловушки на реке.

Я высыпала перед ним на стол своё богатство: медные кругляши с приятным звоном улеглись небольшой кучкой.

Глаза старика расширились, чуть не выкатившись из орбит, рот приоткрылся, жидкая бородка едва заметно затряслась. Мужчина протянул было руку к деньгам, но тут же отдёрнул, словно не верил в их существование.

- Ох, доченька, как же ж это, а?

- А вот так, папенька! – широко улыбнулась я. Моя весёлость передалась старику, и он искренне рассмеялся, как-то что ли. От переизбытка чувств у меня на глазах навернулись слезы, я постаралась поскорее их «сглотнуть», чтобы не смущать мужчину.

«Интересно, когда в последний раз он видел больше пары медяков?» - мелькнула мысль.

- Это только начало, вот поедем в Бюль, там, я думаю, торговля пойдёт лучше, - пообещала я.

Радостно улыбаясь, отец усадил меня за стол, где уже поджидал ранний обед: жареная рыба, овсяные лепёшки и травяной взвар.

Немного утолив голод, принялась за расспросы, кажется, в последнее время это стало моим излюбленным занятием:

- Расскажи, пожалуйста, о ценах на продукты? Сегодня получилась глупая ситуация, когда не смогла назвать стоимость выпечки. Благо Марта была со мной, помогла.

- Так тут, дочка, всё просто. Одной цены нет ни на что. Спрашивай, торгуйся, оценивай товар на глаз. По деревне за пару-тройку медяков можно купить небольшую корзину любых овощей. На ярмарке цены сильно разнятся: свежие овощи могут и до четырёх медяков стоить, те, что похуже – и за медяк отдадут, всё равно торговец их назад не повезёт. Рыба – полсеребрушки, если большая, как хороший сом или щука – до двух серебряных потянет. Мясо подороже, но там на каждый кусок своя цена и нет ничего зазорного в том, чтобы пройтись по рынку и расспросить о ценах всех, каждый так делает.

- С этим более-менее понятно, а как обстоят дела с оплатой барону?

- Тут у каждого свой уговор с бароном, если семья переезжает в другие земли, перво-наперво идут на поклон к хозяину и там оговаривают цену, за которую владелец позволит остаться в своих угодьях. Кто, как я, каждый день платит, товар у меня скоропортящийся, тут уже каждая минута на счету, в летний день рыба и до вечера не всегда долежит. А кожевники и плотники могут и раз в месяц платить, пахари после сбора урожая – по зиме с них зерна не затребуешь. У каждого и свой уговор, и свой оброк. И платим мы его всю жизнь, а потом и ты станешь, когда я помру. Одно хорошо, о цене договариваются один раз и барон её, по королевскому указу, не поднимает. Как платили родители, так продолжают платить дети и даже внуки.

«Дело ясное, что дело тёмное. А может, договорные отношения и лучше для меня, не буду выглядеть дурой при каждой покупке».

Времени до ярмарки оставалось не так много, надо было решить, что везти, улов позволял сделать не только сдобу, но и подумать о других способах готовки рыбы, так как особого выбора продуктов у нас не было.

«А почему бы рыбу не закоптить? Вкусно, хорошо хранится и удобно использовать в качестве этакого фаст-фуда».

- Скажи, отец, а делают у вас копчёную рыбу?

Отец воззрился на меня, явно не поняв, о чём речь.

«Так, а вот тут, главное, не выдать себя. Похоже, о копчении он не знает».

- Мне сегодня у обоза рассказали о таком способе приготовления рыбы, это очень интересно и, говорят, вкусно. Давай попробуем?

- Знаешь, дочь, я уже и не удивляюсь твоим идеям. И откуда только берутся? Объясни мне, как всё сделать, может и выйдет что путное. Пока все твои задумки удавались.

Сделать настоящую коптильню в таких условиях, конечно, невозможно, но однажды мне рассказывали, как коптили раньше рыбу в деревнях, и я решила опробовать этот способ.

- Папа, сходи к столяру, пусть возьмёт четыре хорошие жерди и скрепит их сверху небольшими тонкими дощечками, а дальше всё сделаем сами. Деньги прихвати, сколько надо, чтобы расплатиться с ним.

Деревенским столяром был муж Марты, человек большого мастерства, и я не сомневалась, что мужчина воплотит мою идею так, как надо.

- Хорошо. И что касается монет, доченька, надо припрятать их от греха. То, что ты хорошо сторговалась по селу мигом все узнают, а дом у нас сама видишь, ветер дунет и то двери откроет.

- Ты прав, - я и не задумывалась о том, что кто-то может обокрасть нас, но и с этим приходилось считаться, а делиться своим добром уж точно ни с кем не собираюсь, - куда же нам их деть?

- Я уж подумал об этом. В доме оставлять нельзя, а на берегу растёт старая ива, да ты видела её, аккурат напротив нашей избушки стоит. Внизу, у самых корней, в ней есть небольшое дупло, кто не знает, никогда его не заметит, да и народ там почти не ходит. Там и припрячем, укроем ветвями, всё целей будет.

- Тогда так и поступим.

Не откладывая в долгий ящик, мы отсыпали немного денег на необходимые нужды и пошли к реке. Старая ива, действительно, была лучшим вариантом, вода сюда не поднималась даже в паводок и можно не бояться, что деньги смоет в реку. А небольшое дупло не так-то легко было заметить. Будет наш банк – скромный, неприметный и платить за ведение счёта не надо. Выгодный, однако, способ хранения!

Глава 10

Проснувшись ещё затемно, собираясь в поездку, выбрала серое платье, скрывавшее недостатки угловатой, тощей фигуры; повязала найденный в сундуке белый передник, волосы собрала на затылке в тяжёлый узел и прикрыла новеньким чепцом. Оценила свой вид, правда только по пояс, в отражении воды, стоящей в большой лохани. Весьма недурно для деревенской девушки. И с приподнятым настроением, в предвкушении хорошего заработка, отправилась в деревню.

Поездка на ярмарку была для жителей Пэна событием неординарным, хоть она и проводилась в Бюле каждую неделю, сельчане посещали её нечасто, надо было собрать побольше товара, лошади во всей округе были только у старосты Осгода и пивовара, и гонять их с полупустыми телегами никто бы не стал – слишком дорогое удовольствие для деревенских. За каждую поездку надо было отдать десятую часть прибыли этим двум скрягам.

Нагрузив телеги своим скарбом, до восхода солнца народ отправлялся в Бюль. Дорога занимала почти три часа пешим ходом, а надо было успеть к началу торгов. Верхом добираться, конечно, быстрее – всего около часа, но откуда у бедных крестьян кони? Вот и шли рядом с телегой, все, кому надо было попасть на ярмарку.

Местные лошадки мне понравились. Приземистые, не больше полутора метров в холке, они были жилистыми и необычайно выносливыми. Одна такая животинка, которых здесь называли «камаргу», могла без усилий тащить гружёную телегу хоть весь день. К тому же они были очень спокойны и покладисты, и не хуже собак привязывались к своим хозяевам. К ним не боялись подпускать даже маленьких детей, не было ни одного случая, чтобы камаргу взбрыкнула или укусила ребёнка, даже если дитя пыталось, по детской наивности, дать коняшке в глаз или ухо, или дёрнуть за хвост.

Компания в путешествие подобралась немаленькая: несколько мужиков, среди них и Стефан – муж Марты, он вёз в этот раз несколько колыбелей для младенцев и деревянную посуду. Его товар неизменно пользовался спросом, поскольку каждая поделка была на загляденье, вот что значит у человека золотые руки.

Отец тоже рвался в путь, но я убедила его остаться дома, всё же старик пока полностью не поправился. Весомым аргументом стало присутствие в «караване» Марты. Добрая женщина бодро шагала вслед за телегой, пристроившись рядом со мной. Чтобы не перегружать лошадок, на повозках лежали только товары для продажи, людям приходилось передвигаться на своих двоих.

Через час после того, как мы вышли из Пэна начало светать, народ оживился, сбросил сонную хмарь и потекла неспешная беседа, помогающая скоротать неблизкий путь.

Мы с Мартой шагали позади второй телеги, на которой я пристроила корзины со снедью.

- Вот всё не перестаю дивиться на тебя, Эми, - Марта повернулась ко мне, сменив тему разговора, - такая ты раньше мышка серая была, всё дома, ни слова иной раз от тебя не добьёшься толкового. А теперь, откуда что взялось? И отцу в деле помогаешь, видела уже ваши уловы, и сама к торговле пристроилась. Как будто подменили тебя, - подруга с хитрым прищуром наблюдала за мной.

- Да не всё же мне за отцовские штаны держаться, надо и самой жить начинать, кстати, а подскажи-ка, сколько одежда на рынке стоит? Надо бы отцу обновку прикупить, штаны его уже на решето похожи, - я быстро сменила тему разговора и Марта соловьём залилась, рассказывая о ценах, о торговцах, которых она знала: кто плутует с покупателями, кто товар может плохой подсунуть, а кто и честно свой хлеб зарабатывает.

Так, за неспешной болтовнёй мы и дошли до города.

Бюль не поражал своими размерами, но был очень уютный и неожиданно чистый. Нигде не видно мусора и грязи, наслышанная о средневековой антисанитарии, я была приятно удивлена. Небольшие, мощённые камнем улочки вели к центру, где и находилась торговая площадь. По обеим сторонам путников встречали приземистые нарядные домики, по окраинам они были одноэтажными, к центру всё добавляя себе роста, ближе к площади встречались и трёхэтажные строения. С черепичными крышами и разноцветными резными ставнями опрятные жилища походили на сказочные, словно сошедшие со страниц детской книги, на подоконниках тут и там виднелись горшки с цветами, что добавляло очарования всему облику города.

Своим внешним видом, по словам моих попутчиков, город был обязан бургомистру Бруно Винфриду. Когда десять лет назад страну захватило поветрие чумы, Бюль был захолустным городишкой, погрязшим в мусорных кучах. Горожане сваливали его прямо из окон, на улицах бродили коровы, свиньи, кони, внося свою «посильную лепту» в загрязнение города. В пору эпидемии в Бюле расплодилось множество крыс, как известно, лучших переносчиков всякой заразы. После того, как больше половины взрослого городского населения вымерло, барон Вилфрид Адалхард, не придумал выхода лучше, чем казнить старого бургомистра и на его место назначить Бруно, мелкого дворянчика из захолустья, чья родня давно промотала всё состояние, оставив юношу с полуразвалившимся поместьем и кучей долгов. Надо отдать должное, Бруно быстро навёл в городе порядок, учредил он и ярмарку, пополнив городской бюджет и собственный капитал. Из зловонной клоаки Бюль превратился в один из самых чистых городов баронства, куда старались заехать показать свой товар даже самые именитые купцы.

Пройдя по очаровательным улочкам, мы вышли к базарной площади. Торговля уже началась, тут и там слышны были призывы продавцов, расхваливающих свой товар, мелькали лоточницы со свежей выпечкой, шныряли стайки мальчишек, помогая взрослым и просто глазея по сторонам, а кто и промышлял мелкими кражами.

Взяв корзины со снедью, мы с Мартой пошли вдоль рядов, предлагая торговцам перекусить и зазывая остальной люд, толпившийся у прилавков.

Глава 11

Я, залюбовавшись, на мгновение забыла, зачем сюда пришла. Такой человек будет или лучшим другом, или худшим врагом. Для него нет полутонов, и я не хотела бы, даже нечаянно, перейти ему дорогу.

- Милая барышня, - обратился он ко мне, - что вас заинтересовало?

Глубокий баритон обволакивал, соблазняя… обещая… Ох, и куда это я сама себя завела? Как трудно отвести взгляд от этих глаз, полных спокойствия и уверенности в своих силах. Как всякой женщине, вступившей во вторую половину своей жизни, мне уже нетрудно было распознать, что кроется за всеми теми чувствами, что на меня нахлынули. Что-что, а на счёт мужчин интуиция меня никогда не подводила. Была в нём та черта, которая невольно манила к себе всех женщин – обещание спокойной и полной любви и самоотдачи жизни, рядом с терпеливым, мудрым и сильным спутником.

- Ваши специи, они просто чудесны.

Надо отдать должное, его товар был лучшим. Специи правильно хранились, что было сразу заметно, многие из них торговец держал в стеклянных банках с плотными крышками, да и ассортимент приятно радовал глаз.

- Спасибо за столь лестную оценку, что бы вы хотели купить?

- Всё, – выдохнула я.

- Эм-м-м, а вы знаете, прелестная незнакомка, цену моему товару?

- Нет, - я потупила глаза, наверняка стоимость у них, как у всего нашего скарба, привезённого на торги, вместе взятого, на специи цена всегда была высока.

- Хм, - он откровенно посмеивался надо мной, - ну что ж, давайте я просвещу вас в столь трудном вопросе. Вашему вниманию – отборный товар, привезённый из-за моря, - он показал на верхний ряд, где стояли самые дорогие специи, - шафран – два золотых за унцию, ваниль – один золотой, мускатный орех – один золотой, гвоздика – семьдесят пять серебрянников.

Этот красивый гад откровенно издевался надо мной, а я стояла пунцовая, как отборная свёкла, понимая, что мой вопрос выглядел откровенно глупо, откуда у деревенщины деньги даже на щепотку этого добра. Это всё стоило намного больше всего того, что привезли мои односельчане.

- Знаете, мы люди простые и предпочитаем местные травы и коренья, - мне, наконец, удалось взять себя в руки.

- Ну, тогда осмелюсь вам предложить эстрагон, - я и сама любила эту душистую приправу, её освежающий вкус, с нотками аниса и мяты, удивительно гармонично подходил как к блюдам из мяса и рыбы, так и к овощам, - а вот кервель и огуречная трава – первый урожай этого года, привезённый с юга Франкии.

Статный торговец показывал и рассказывал мне обо всех травах, кореньях и специях, лежавших на прилавке. Я, с присущим мне любопытством, расспрашивала обо всём товаре, что был мне незнаком, узнала много новых для меня местных трав, и даже попробовала их на вкус, мужчина был неожиданно щедр к столь простой покупательнице. А у меня только разбегались глаза и падало настроение, куда тут с нашими медяками! Разве что петрушки купить.

- Я вам очень благодарна за столь познавательную беседу, - искренне поблагодарив, поклонилась общительному мужчине.

- Ну что вы, всегда приятно побеседовать с юной девушкой, столь осведомлённой в моём товаре, - торговец галантно поклонился в ответ.

- И всё же спешу откланяться, меня ждет работа, а ваш товар, к сожалению, мне не по карману.

- И чем же занята юная особа на нашей ярмарке? – вдруг спросил он, действительно интересуясь.

- Юная особа торгует выпечкой и рыбой, попробуйте и вы, уверена, вам понравится, - я протянула к нему корзинку и приподняла полотенце, закрывавшее товар от пыли.

- О, выглядит весьма недурно, - он окинул взглядом пироги и остановил свой выбор на шаурме из раков, - надо же, как необычно! - Торговец подхватил одну лепёшку с начинкой и откусил сразу добрую половину. На лице проступило удивление, - действительно вкусно и какая необычная подача!

Тут он наклонился ко мне и прошептал на ухо:

- Однако, милая барышня, я не всегда был богат и знаю вкус раков. К вашему сведению, благородные господа тоже ловят раков в детстве по берегам реки, в тайне от родителей, пытаться провести их довольно опрометчивое решение. Ваш секрет не выдам, но советую впредь быть осмотрительней. И, тем не менее, мне хочется отблагодарить вас за вашу смекалку, лепёшка с начинкой – выше всяких похвал, - он выбрал несколько пучков эстрагона и огуречной травы, добавил пару кореньев и маленький мешочек черного перца. - Я отдам всё это за все ваши чудесные лепешки, - договорил незнакомец, а я опешила.

- Спасибо вам, - я, конечно, понимала, что он не столько восхищен моим блюдом, сколько старается избавить меня от сомнительного товара; тепло улыбнувшись своему неожиданному спасителю, собрала всю шаурму и протянула мужчине, и только тут поняла, что не знаю его имени, - простите, скажите, как вас зовут? Господин?..

- Леон, зовите меня просто Леон, - торговец слегка кивнул головой и забрал мою выпечку.

- Благодарю вас, Леон, за вашу щедрость и ценный совет, - я слегка поклонилась и увидела спешащую к нам Марту, в ярмарочной толчее, она отвлеклась и потеряла меня из виду.

- Эми, милая, наконец я нашла тебя, - испуганная не на шутку женщина подошла к нам и с укоризной взглянула на меня, - ну разве можно быть такой рассеянной, а если бы кто-нибудь тебя обидел? Мало ли прохвостов здесь ошивается! - с этими словами Марта неодобрительно посмотрела на Леона.

Глава 12

Дома уже с нетерпением ждал отец, на ярмарке я успела не только распродать товар, но и купить недорогие добротные штаны из плотной шерсти и неплохой тёплый жилет. Старик так обрадовался обновкам, словно я подарила ему шубу из горностая. Как же мало ему надо, как же несправедливо с ним обошлась судьба, что даже столь простые вещи вызвали у мужчины целую бурю эмоций. Он разглядывал обновки с видом мальчугана, который на Новый год получил вместо коробки с леденцами последнюю модель велосипеда. Отец тщательно прощупывал все швы, гладил ткань, как любимого кота, примерял жилет и бегал к лохани, полюбоваться на себя, поминутно обнимая и благодаря меня. Для меня же настоящим сокровищем были привезённые специи, мешочек с ними я подвязала к переднику, не решилась оставить в корзине.

Подсчитали наши сбережения, медяками набралось почти на целый серебряный. Неплохо для одного дня, очень даже неплохо. Теперь можно подумать и про новую мебель для дома, а может, удастся и подремонтировать нашу лачужку, и поставить небольшую печурку. Помечтать мне не дал Петер. Он во всех подробностях расспрашивал о ярмарке: какие товары, кто поехал с нами из деревенских, как прошла торговля, какие новости «бродят» по городу. Ему всё было интересно, и немудрено, сам он в последний раз был в Бюле прошлым летом. Потом начал прогрессировать артрит и уловы стали совсем никудышные. Как я поняла из разговора, Эми не сильно стремилась помогать отцу.

Посреди «допроса» папа вдруг смолк, глаза его расширились, он даже напугал меня своим видом: глаза на выкате, рот приоткрыт, пальцы судорожно скрючены:

- Дочка! Вот я старый пень! У нас же шкурки есть! Лисьи! Они у скорняка нашего хранятся, поскольку у нас негде. Я совсем о них запамятовал: то ты болела, то я. То у тебя всякие идеи, что ливень в непогоду… В общем, шкурок тех немного, для шубы маловато, но их можно и просто так на ярмарке в Бюле сбыть, неплохо заработать. В прошлый год лис в лесу расплодилось тьма, да только зима для них больно суровая оказалась, я их так, замёрзшими находил, какие-то в петли попадались. Много деревенских тогда шкурок насобирали. Промысел в баронском лесу только охотникам разрешен, но вот мелкую дичь, лисичек, зайцев там или белок, барон разрешает ловить, а остальное зверьё под запретом.

- Шкурки, говоришь? Надо срочно посмотреть сколько их! – в голове тут же закрутились разные идеи, как можно их (шкурки) использовать.

- Да, и неплохие, - кивнул Петер.

- Хорошо, завтра поглядим на них, - вздохнула и сменила тему: - Расскажи мне, когда в лесу появляются грибы и первые съедобные травы? – я очень хотела расширить не только наше меню, но и придумать разнообразные начинки для пирогов. Та же огуречная трава по весне вполне годилась на то, чтобы заменить слежавшиеся за зиму овощи, да и для салатов была чудо как хороша.

Отец задумался:

- А знаешь, первые грибы можно поискать уже сейчас. Пока только сморчки, остальные появятся ближе к лету. Что касается трав, то дикий лук и чеснок уже должны подрасти, крапива, одуванчики, лопух, щавель, портулак. Чуть позднее, недельки через две-три появятся спаржа и пимпинелла (как оказалось, эта трава была сродни по вкусу с огуречной). Кстати, многие торговки набирают с собой листья лопуха, а потом подают в них свои пироги. Удобно и руки не мараются.

- А вот это отличная идея! – совет пришёлся мне по нраву, сервис, пусть и пустячный, а людям будет приятно, - а давай завтра прогуляемся в лес, хоть недалеко, посмотрим, что можно собрать?

- А давай, утром с уловом управлюсь и ближе к обеду можно идти, - согласился он со мной.

На том и порешили.

Лес поразил своей какой-то первозданностью, я, конечно, видела по телевизору красоты таёжных и алтайских чащ, но одно – смотреть на экране и совсем другое – любоваться воочию. Весна щедро окрасила мир своими красками: на фоне темно-зелёных величественных сосен сияла нежным изумрудным цветом молодая листва невысоких деревьев. Тут и там выглядывали из травы любопытные жёлтые головки одуванчиков, разворачивали свои листья высокие папоротники, под ними осколками небесной сини разливались соцветиями пролески, яркие краски первоцвета мелькали среди деревьев, словно неизвестный художник взял кисть и разбрызгал красные капли; скромно покачивали сиреневыми соцветиями медуницы, виднелись и белоснежные звёздочки анемонов. Здешний лес, в отличие от подмосковного собрата моего мира, продымлённого, загаженного любителями пикников, был не просто скопищем деревьев, он где-то на интуитивном уровне воспринимался словно живое существо - такой первобытной силой веяло из глубины тёмной чащи. Стоило нам с отцом войти под сень деревьев, как мы сами невольно прекратили беседу: казалось, ты пришёл в гости к древнему мудрецу, и если прислушаться к шёпоту листвы, то познаешь тайны бытия.

Словно зачарованная, я тихо ступала по ковру прошлогодней листвы и юной зелени, любовалась царственной красотой могучих деревьев, прислушивалась к щебетанию птиц. Вдыхала запахи прошедшей зимы вперемешку с ароматами сочной весны. Непередаваемое сочетание, моя душа пела, а сердце полнилось радостью и тихим счастьем. Отец уже успел насобирать корзинку сморчков, когда я оторвалась от созерцания лесных красот. Теперь мы вместе высматривали среди разнотравья нужные нам съедобные молодые листья. Иногда встречались и деревенские жители, все спешили набрать первых весенних трав, после однообразия зимней пищи хотелось молодой, свежей зелени.

Дома, разобрав корзины, принялась готовить обед, а отец занялся рыбой. Он уже ловко управлялся с копчением, моя помощь ему почти не требовалась.

Глава 13

Марта, увидев пелерину, ахнула в нескрываемом восторге, женщина в любом мире ею остаётся и даже век не имеет значения: нас всегда будет тянуть к красивому. Когда первые восторги улеглись, подруга придирчиво осмотрела пелерину, после чего надела её на себя и погляделась в большой начищенный поднос, за неимением зеркала. На лице её заиграла довольная улыбка.

- Эми, милая, это очень красиво. Хотя надо признать, весьма необычно, - Марта крутилась перед подносом, разглядывая себя со всех сторон. – Но подклад надо бы подшить.

- Ткани подходящей нет, - кивнула я, соглашаясь с ней.

- У меня есть хорошая, дам тебе, - и, предупреждая меня, добавила: - Ничего ты мне за то не должна. А это что? – резко сменив тему, подруга указала взглядом на муфту.

- Это называется муфта, заменяет варежки, - я продемонстрировала, как носят невиданную диковинку.

- Ах, как интересно, надо же такое придумать! Ты хочешь оставить вещи себе?

- Нет, что ты, куда мне в драном платье в меха рядиться. Я хочу продать вещи на ярмарке. Как ты думаешь, найдётся покупатель?

- Знаешь, я в этом даже не сомневаюсь! Обязательно бери обновки с собой. Я помогу тебе их продать, - Марта одобрительно ещё раз оглядела пелерину, и ещё раз с удовольствием погладила мягкий мех.

- Спасибо тебе, дорогая, - я с благодарностью её обняла.

- Что ты, милая, если мы друг другу помогать не будем, чем же мы тогда от зверей отличаемся? – Марта обняла меня в ответ.

Задерживаться долго я не стала, поблагодарив подругу за ткань для подклада, поспешила к себе.

К ярмарке мы с отцом успели подготовиться вовремя, он накоптил больше рыбных полосок, которые так понравились в Бюле. Взяли в этот раз солёную и сушёную рыбу. Я напекла не только пирожков, но и больших пирогов с овощами. А вот от начинки из раков решила отказаться, к совету Леона следовало прислушаться.

Леон…

Не раз, занимаясь делами, ловила себя на том, что в голове всё чаще всплывает образ обходительного красавца. И пусть в прошлой жизни у Ларисы были поклонники неглупые, богатые, не лишённые чувства юмора, однако, им было далеко до этого торговца. В нём было то, что принято называть благородством: прекрасные манеры, учтивость, искреннее желание помочь. К сожалению, в век высоких технологий мужчины всё чаще пренебрегают этими качествами.

«Выкинь его из головы!», - повторяла сама себе, прекрасно понимая, что деревенщина не пара богатому купцу. И всё же снова и снова вспоминала его улыбку, завораживающий взгляд, сильные руки.

«Прочь из моей головы!»

Встряхнув волосами, продолжила подготовку к поездке. Не время раскисать от одного взгляда проезжего торговца.

К назначенному дню всё было готово, и мы отправились в Бюль, народу в этот раз было поменьше, хватило, как и предполагалось, одной лошадки, что бодро катила нашу телегу по просёлочным дорогам.

Отец настоял, чтобы его взяли с собой, неожиданно проявив невиданное доселе упрямство. Я договорилась, что ему оставят место на телеге, всё же путь неблизкий.

Приехав в Бюль, мы с Мартой сразу же направились на ярмарку. Взяли в аренду небольшой лоток и пока подруга раскладывала товар, я быстро пробежалась по рядам, в поисках Леона, хотелось посоветоваться о цене пелерины (да и что уж тут скрывать, просто ещё раз его увидеть), но сколько ни ходила, так его и не нашла. Разочарованная, вернулась к нашему лотку, и принялась помогать подруге. Рядом с местом нашей торговли притулила деревянную стойку с пелериной. По сути – это была перевёрнутая швабра на подставке, но меховой комплект был хорош и в таком виде, главное, его можно осмотреть со всех сторон, что очень удобно для покупателей.

Не прошло и получаса, как возле нас собралась стайка женщин всех возрастов. Кто искренне восхищался моей задумкой, кто ругал на чём свет стоит, но равнодушных не было.

Предприимчивая Марта не растерялась, а развернула целый аукцион. В тот момент ей могли позавидовать устроители Сотбис!

- Милые дамы, - вещала она, улыбаясь во все тридцать два, - перед вами новинка, такую вы не найдёте даже при королевском дворе! Эта милая небольшая шубка называется пелерина, в подарок к ней идёт шикарная муфта, которая не только согреет ваши нежные руки, но и добавит в образ благородного шика! Лучшие охотники Пэна, не щадя себя, добывали эти невероятно красивые меха, которые не стыдно носить и благородной госпоже! Посмотрите, как они играют на солнце! Разве можно пройти мимо! А какой крой! Пелерина подойдёт и юной девушке, и убелённой сединами матроне, да что тут говорить, вот увидите, скоро такие шубки украсят всех придворных красавиц! Спешите купить обновку!

«Ай да Марта! И откуда взялось подобное красноречие? Ей бы снег чукчам продавать, она и тогда в убытке не останется», - я искренне забавлялась, представляя, как непобедимые охотники вступают в бой с лисами, что едва дотягивают им до колена, в надежде урвать ценный мех.

Женщины препирались между собой, а цена пелерины всё росла. Неожиданно на площади показалась богато украшенная карета, которую окружали всадники, судя по всему – охрана. Послышались шепотки, из которых стало понятно, кто это пожаловал: в Бюль приехал сам барон, уважаемый Вилфрид Адалхард.

Он лениво прошёлся по рядам, торговцы учтиво раскланивались с хозяином земель, предлагали попробовать то одно, то другое, даже в дар отдавали. Аристократ дошёл и до нас. Мазнул равнодушным взглядом серых глаз по пелерине и, не задерживаясь, направился к карете.

Глава 14

Я подошла к женщине, и, мягко улыбнувшись, сказала:

- Меня зовут Эми, если хотите, вы можете поселиться у нас с отцом. Живём мы бедно, но голодными не ходим, и работа для всех найдётся.

Женщина на мгновение замерла, потрясённая, а потом вдруг упала на колени:

- Спасибо, добрая госпожа! Не пожалеете, клянусь!

- Что ты! - я бросилась поднимать бедняжку, - какая я тебе госпожа? Просто дочка деревенского рыбака, а вот мой отец – Петер. Ну же, поднимайся. Как тебя зовут? Детей?

Незнакомка всё же тяжело встала и ответила, вытирая слёзы, ручейком скользившие по худым щекам:

- Я Агнет, моя дочь Тилли, сыновья Эгон и Ланз.

- Вот и славно, вот и познакомились.

Марта с сомнением качала головой, однако перечить не стала. Успокоив Агнет, поспешили в деревню.

Вернулись мы глубоко за полночь. Жители не спали и встретили нас на окраине деревни, они всерьёз переживали, что напали разбойники, коих с наступлением весны немало шастало по окрестным лесам. Убедившись, что всё в порядке, обсудив наших новых жильцов, все вскоре разошлись по домам.

Спустившись по тропинке к дому, я почувствовала что-то неладное, интуиция просто вопила об опасности, а моё доверие к ней было безоговорочным. Не раз моё чутьё спасало меня в критических ситуациях.

Не обманули чувства и на этот раз, подбежав к дому, увидела сорванную с петель дверь, внутри царил хаос. Мебель была раскидана и сломана, а земля в избушке вся перерыта. Куры пропали, бедной старушке-козе просто свернули шею, видимо, не посчитали достойной добычей. Очаг был разломан, все продукты с полок исчезли, а сами полки были сорваны со стен. На меня нахлынула дурнота, ноги подогнулись, и я повалилась на пол, переводя взгляд с одного угла в другой и не веря в происходящее.

В дверях показались отец с Агнет и детьми, увидев разгром, старик схватился за сердце.

- Эми, дочка, да что же это такое творится-то?! – в его глазах плескалась такая тоска, что на минуту мне стало страшно, вдруг не выдержит сердце, что делать тогда?

Агнет растерянно оглядывала дом:

- Вижу, хозяйка, не ко времени мы вам. Пойдём мы, вам бы теперь самим с горем справиться, - она тяжело вздохнула и уже повернула было к тропинке, на ходу успокаивая расхныкавшуюся Тилли, как я её окликнула:

- Стой, Агнет, не стоит рисковать жизнью детей и идти куда-то на ночь глядя, - я решительно встала и вышла во двор, взяв женщину за руку, договорила: - стены есть, а мебель починим. Не беда то вовсе, главное, все живы-здоровы, никто не пострадал.

- И правда, - отец, услышав меня, тоже взял себя в руки и принялся деловито собирать разломанные лавки: - а ну, ребятня, помогайте старику.

Мальчишки, переглянувшись, сначала робко, а после осмелев, вошли в хибару и похватали отломанные ножки стола, после чего вместе с Петером, принялись прилаживать их на место.

Вскоре избушка была прибрана, а мебель худо-бедно, приведена в приличное состояние.

Пока мужчины занимались делом, мы с Агнет сходили к заводи, достали раколовку, которую отец поставил перед отъездом. Развели костёр во дворе и запекли раков на ужин, немного хлеба у нас осталось с дороги.

Дети с восторгом принялись за еду, их счастливые мордашки, перепачканные в золе, придали мне уверенности в своих силах. Ничего, справимся, не впервой.

После ужина, кое-как разместившись в домике, кто на чём, легли спать.

Открыв глаза утром, увидела, что отец уже не спит. Заметив, что я проснулась, он молча поманил меня пальцем и указал на двор. Тихонько поднявшись, вышла следом.

- Знаешь, дочка, не дадут нам спокойно жить. Как быть теперь, ты как бельмо на глазу у всей деревни. Видишь, до чего людская зависть довела? Вчера только дом перевернули да покрали немного, а потом? Не ровен час, придут и передушат нас во сне, как котят. Никто нас здесь не защитит.

- Ты прав отец, - решение пришло мгновенно, - переезжаем в Бюль. Там и законы в чести. Нам безопасней будет. Денег хватит, снимем комнату в таверне, а потом уж решим, что дальше делать. Ты поступил очень мудро, когда посоветовал мне спрятать деньги, без них сейчас нам бы пришлось туго. А так, не беда, справимся.

- В Бюль? – отец был искренне удивлён, - я думал к брату в деревню податься. Страшно ехать в город, а вдруг не справимся, да и чем мне там заняться? Не в городской же канаве рыбачить?

- Не переживай, денег хватит и на продукты, буду также торговать сдобой. А там, глядишь, и в Мэрсбург переберёмся. Почему нет?

Старик тепло улыбнулся:

- Я с тобой, дочка, ничего не боюсь, как скажешь, так и сделаем, решено.

Мы сходили на речку за уловом, скоро проснутся наши гости, надо готовить завтрак.

Отец разделал рыбу, я развела костёр, обмазала рыбу глиной и отправила на угли запекаться.

Вскоре проснулись дети и выскочили во двор, за ними вышла и мать.

Устроившись вокруг костра, мы принялись за завтрак.

Отец, внимательно оглядев наших гостей, спросил:

Глава 15

Что следовало сделать, собираясь переезжать в другой город? Естественно, пересчитать наши сбережения. Трат предстояло много, а в Бюле ещё нужно на что-то жить.

Сказав Агнет, что пойдём проверить мордюшки, мы с отцом поспешили к нашему «банку», старая ива полоскала свои ветви-косы в неспокойных водах речки, скрывшись под её сенью, отец достал деньги. Подсчитав, мы были приятно удивлены, набралось почти два серебряных медяками, а плата барона за пелерину – десять серебрушек, позволит нам безбедно жить пару-тройку месяцев, даже если мы ничего не заработаем. Шиковать, конечно, не получится, но и с голоду не помрём. Всё это время я старалась рассчитываться за продукты с нашего улова, рассудив, что деньги лучше придержать. Вернув сбережения назад в тайник, вернулись домой.

Детвора деловито наводила порядок, мальчишки оказались рукастыми, сейчас они сидели во дворе, чинили наш стол. Смекалки им было не занимать, в ход пошли и найденные во дворе деревяшки, и ветви ивы, которые отец заготовил для новых мордюшек и раколовок.
Агнет собирала по дому оставшиеся продукты, вчера мы и не заметили, что по углам валялись какие-то овощи и несколько полупустых мешочков с крупами. Увидев нас, она смутилась, быстро сложила продукты на лавку и поспешила навстречу.

- Агнет, какая ты молодец, - я старалась приободрить растерявшуюся женщину, - за своими хлопотами мы и забыли об обеде, а детей кормить надо.
Вместе с вдовой принялись за готовку, пока отец руководил работами по спасению уцелевшей мебели.

Когда еда была готова, а стол уже занял своё законное место, кое-как разместившись за ним, принялись за еду.

- Агнет, я должна тебе сказать, - немного утолив голод, можно приступить и к ликвидации своей безграмотности, - недавно приключилась у меня очень тяжёлая болезнь и в результате, потеряла память, совсем. Отец, конечно, учит меня заново, рассказывает о жизни, но мне бы не помешала и твоя помощь.

Женщина с пониманием кивнула:

- Конечно, Эми, спрашивай, отвечу обо всём, что знаю.

- Вспомни побольше рецептов выпечки, они мне очень пригодятся.

- Хорошо, научу всему, что умею сама.

Я задумалась, моих знаний определённо мало, это только в книжках попаданки, очнувшись в другом мире, через день уже знают весь уклад жизни, финансовую систему, помнят родословные всех аристократов, включая внучатых племянников до седьмого колена (им это необходимо, ведь в книгах они все сплошь потерянные принцессы и герцогини инкогнито).

- Как можно купить дом? Сложно ли это? Каковы условия наследования имущества? – я продолжила расспросы, загрузив ими не только женщину, но и Петера.

Первой ответила Агнет:

- Тут дело нехитрое, были бы деньги. А вот наследование… У нас в стране всё достаётся только мужчинам, женщина не имеет прав на собственность. Если умирает муж, имущество отходит сыновьям.

- А как же вышло, что вы остались на улице? - не удержавшись, перебила я вдову.

- Тут другой случай, Эгон и Ланз ещё не достигли зрелого возраста, а у Ганса есть старший брат, по закону всё имущество достаётся ему. Мальчики могут потом заявить о своих правах, да к тому времени мало, что от нашего хозяйства останется, Керт всё спустит на дружков и эль. Аристократки, те могут быть опекунами своих сыновей, а наша земля принадлежит барону, маленькие дети не в состоянии платить оброк и женщинам это тоже, как правило, не под силу. Вот и уходит всё старшим мужчинам.

- Варварские законы, - не удержалась я.

- Тут и не поспоришь, - Агнет тяжело вздохнула.

И мне вспомнился наш недавний разговор с отцом:

- Папа, ты рассказывал, что один – охотник, другой – рыбак, третий – пахарь. Может ведь тот же скорняк, например, засеять надел земли или наловить рыбы?

- Э нет, дочка, тут всё не так просто, когда заключается договор с бароном, он выдаёт грамотку, кто и где работает, какая часть дохода будет идти в оплату. Сама посуди, если все будут пахать, сеять, в лесах дичь ловить, а в реке рыбу, какая из этого выгода барону? Одно только разорение! Грамотки эти хранятся у старосты, а он уж проследит, чтоб каждый своим делом занимался, да оброк отдавал исправно. Хочешь мяса, иди на поклон к охотникам и плати как положено. Мелкую дичь, зайцев там или белок, барон разрешает ловить, я тебе уже об этом говорил, а остальное зверьё под запретом.
Более-менее ситуация начинала проясняться. Но вопросов ещё много, очень много.

- А как открыть в городе свою лавочку? – я снова обратилась к Агнет, вряд ли отец сведущ в таких вопросах.

- Вот смотри, Эми, ты же была на ярмарке, там уплатила за разрешение на торговлю – пару медяков, товар-то у тебя недорогой был, скорей всего, - женщина слегка смутилась, боясь обидеть меня своими словами.

- Да, ты права, мы возили сдобу на продажу, только платила Марта, я о цене и не спросила.

- Ну, вот и с магазином также только траты больше. Надо получить разрешение у бургомистра, заплатить за него, потом найти подходящий дом, договориться с хозяином об аренде, и уже после этого начинать торговлю. Только я бы советовала тебе не тратиться на магазин, удовольствие всё же недешёвое, пока деньги такие заработаешь. Ярмарка в Бюле только по будням, в остальные же дни на площади торгуют местные булочники, мясники, зеленщики. Можно оплачивать ежедневно за лоток на рынке, а если позволяют деньги, то и на месяц сразу место выкупить. Тут каждый по своим финансам смотрит.

Глава 16

Приготовления к переезду шли полным ходом. Отец не только научил Эгона и Ланза плести и правильно устанавливать мордюшки и раколовки, но и объяснил, как рыбачить сетью. Силёнок у мальчишек было пока маловато, но главное – суть они уловили и вполне сносно справлялись. Теперь за них можно не волноваться, прокормить семью сорванцы смогут.

И всё же имелось здесь одно большое НО. Вечером, после ужина, отец позвал меня прогуляться.

- Эми, тут вот какое дело. Агнет и мальчишки справятся я в этом не сомневаюсь, только земля баронская и за разрешением к нему обратиться надо. Если прознает он, что мы вот так людей без его ведома поселили, может и выгнать бедняжку с детьми на улицу. У него свой резон, - отец в задумчивости потёр лоб.

- Раз надо, значит пойдём, - другого выхода я не видела, - где живёт твой барон?

- Известно где, в замке. Как пройдёшь мельницу, что стоит выше по реке, так и по мэрсбургской дороге за час доберёшься.

- Тогда и нечего гадать, завтра с утра отправимся к барону.

Вернувшись домой, мы обо всём рассказали Агнет, в глазах женщины плескался страх, она с тревогой смотрела на нас.

- Не переживай, доченька, уж позволь мне тебя так называть, - отец присел рядом с вдовой и обнял ту за плечи, - ну, сама посуди, какое дело барону, кто рыбу ему возит. А мы с собой весь улов и привезём, скажем, мальчишки постарались. После тех рыбёшек, что я ему отправлял, разница будет видна и слепому.

Агнет грустно вздохнула:

- Страшно мне, но понимаю, что выбора у нас нет.

- Ну, тогда и не печалься понапрасну, - отец ласково погладил её по плечу, - ложитесь спать, утро вечера мудренее.

- Я еду с вами, это не обсуждается, - мне было неспокойно на душе, не хотелось отпускать Агнет и отца одних, побоятся они говорить с бароном, будут от страха только головой кивать, на всё, что милорд ни скажет.

- Так тому и быть, - согласился отец, - вместе и пустую похлёбку веселей хлебать.

Наутро мы с Агнет встали пораньше, накормили детей. Отец уже сходил за свежим уловом и сложил его в корзины, сверху укрыв листьями лопуха, чтобы рыба дольше осталась свежей. Взяв с собой Эгона, как старшего, отправились в путь, поручив Тилли попечению Ланза. Малышке трудно будет осилить дорогу, поэтому пришлось оставить её с братом.

По сельской дороге, петлявшей меж лугов, идти было приятно, солнце, ещё не набравшее летнего зноя, ласкало кожу, прохладный ветерок играл с венчиками луговых трав, из леса, что виднелся неподалёку, неслись восторженные птичьи трели, пичуги пели гимн теплу и новой жизни.

Вскоре показалась мельница. Это было мощное двухэтажное строение, примыкавшее одним боком к реке. Чтобы бурное течение не сломало колесо, которое приводило в движение жернова, для него был устроен небольшой затон. К мельнице прилегал добротный каменный мост. Хозяин занимался не только помолом, но и был смотрителем моста: взимал с путников плату за переход. А замок барона находился по другую сторону речушки, так что раскошелиться нам придётся.

Стоило приблизиться, показался и сам мельник, дюжий детина, похожий на медведя. Оно и понятно, попробуй потаскать каждый день мешки с мукой и зерном. Мужчина был молод, не дашь и более тридцати лет, высокий, с огненно-рыжей шевелюрой и ярко-голубыми глазами. Он приветливо улыбнулся нам и пошёл навстречу.

- Доброго вам денёчка! Куда путь держите? – мельник с любопытством рассматривал всю нашу компанию.

- И тебе здравствовать, - отец, оставив нас чуть в стороне, подошёл к мужчине, - идём мы к господину Адалхарду.

- Вот как? И зачем вам наш барон понадобился?

- Дело к нему есть, - нахмурился отец, он не любил праздного любопытства.

- Ну, раз дело, не задерживаю, платите по медяку за человека и ступайте себе, - понял мельник недовольство Петера.

Отдав положенные четыре медяка, мы отправились дальше и вскоре показались башни замка. Он стоял на большом, пологом холме, грозно возвышаясь над долиной.

«Вот это да! Как в сказке!». Мне не приходилось видеть раньше подобных строений. Замок был окружён каменной стеной с широкими деревянными воротами, за оградой возвышалось монументальное сооружение, окружённое, как скворечниками, небольшими башенками. Серые каменные стены, узкие, словно бойницы окна, от обители барона веяло силой и суровостью.

Меня невольно охватила оторопь. Казалось, замок смотрел на нас, вопрошая, - зачем вы пришли, ничтожные людишки?

Разговор затих сам собой, даже непоседа Эгон присмирел.

Ворота были открыты, во дворе виднелись хозяйственные постройки, среди которых мелькали люди.

Мы, невольно оробев, зашли внутрь и остановились, пытаясь привлечь внимание челяди. Наконец, нас заметили, навстречу спешил невысокий старичок, круглый как пончик, но подвижный словно ртутный шарик. Все его жесты были стремительны, что совершенно не вязалось с его обликом.

- Кто вы такие? – он подскочил, по-другому и не скажешь, и осмотрел нас своими глазками-бусинками, проницательность его взгляда не укрылась от меня. Старичок-то не так прост!

- Кто такие? Зачем пожаловали? – говорил он так же быстро, как двигался, этакий живчик на ножках.

Глава 17

Путь прошёл незаметно и вот перед нами раскинулся приветливый городок, где мне с отцом предстоит устраивать нашу новую жизнь.

Памятуя о наставлениях Агнет, нашли рекомендованную ей таверну «У матушки Герти», за вполне приемлемую цену договорились о двух комнатах. Дородная хозяйка, румяная, привлекательная женщина, проводила нас наверх и показала наши комнаты; пусть маленькие, но опрятные, с минимумом необходимой мебели: кровать, небольшой столик, да комод для вещей, всё радовало чистотой. Осмотрев наши «хоромы», мы спустились пообедать. Меню разнообразием не отличалось, но всё было свежее и очень вкусное. Видно, что хозяйка искренне заботилась о своих постояльцах. Удалось даже договориться об аренде кухни. Правда, только в ночное время. Не беда, справимся.

После обеда мы с отцом решили сходить выкупить место на рынке, пока на неделю, а там посмотрим, как пойдёт торговля. Управляющий был невысокий жилистый мужчина, в глазах которого, казалось, мелькали одни цифры, такой своей выгоды точно не упустит. Выслушав нас, он заломил непомерную цену, у меня опустились руки, даже если торговля пойдёт успешно, придётся выложить всё за аренду и закуп продуктов. И тут неожиданно вмешался отец. Торговался он так, что на восточном базаре все померли бы от зависти! В конце концов, сговорившись на два медяка в день, мужчины ударили по рукам. Полдела сделано, можно и осмотреть город, нам всё-таки жить здесь, интересно как тут всё устроено?

Мы прогулялись по тихим зелёным улочкам, нашли несколько небольших магазинчиков, хозяева которых согласны были сдать их в аренду. Да, пока такая сумма мне не по карману! Но и прицениться тоже не мешает, кто знает, как дело обернётся? Дошли и до местной церквушки.

Она стояла обособленно от невысоких домиков окраины. Странное сооружение, чем-то напоминавшее наши готические соборы, только поменьше размерами. Такая же строгость линий, устремлённые в небеса шпили башенок, богатая отделка, но не видно было ни одного окна. Интересно? А как же! И мы направились внутрь. Открыв дверь, попали в тёмный притвор, ни огонька свечи, ни проблеска солнечного луча. Со всех сторон нас окружала тьма.

- Отец, - я немного струхнула, темноты не боялась, но было неприятно, — это так должно быть?

- Да, доченька, наглядно, зато вышло: через тьму приходим мы в объятия Всеблагой Матери и живём лишь благодаря её свету.

Нащупав дверь во внутренние помещения, благо та была ровно напротив входной, вошли в церковь.

Глазам стало больно, везде, куда падал взгляд, стояли свечи. В нишах на стене, в высоких канделябрах, на алтаре. Последний представлял собой раззолоченное, покрытое роскошной резьбой возвышение, где была статуя Матери. На постаменте стояла красивая женщина, с улыбкой на добром, чуть печальном лице, она раскрывала руки, словно стараясь обнять весь мир. На голове у неё был венок из живых цветов, а шея и руки статуи были увешаны драгоценными колье и браслетами, украшенными самоцветами. Позолота стен и колонн отражала огонь свечей и, казалось, женщина парила в лучах света.

Дыхание перехватило от восторга, неизвестный скульптор смог передать те неуловимые черты доброты, понимания и всепрощения, которые свойственны любящим матерям во всех мирах Вселенной. Хотелось, как маленькой девочке, прижаться лбом к коленям и почувствовать ласковое прикосновение нежных рук, и рассказать обо всём, что накопилось на душе.

Я смотрела на богиню и начала молиться, по-своему, как умела. Не о дарах и благах, лишь о помощи. Мне бы только выстоять среди житейских невзгод, обеспечить отцу спокойную старость. И, казалось, она слышала меня и понимала.

Не знаю, сколько я так простояла, за плечо легонько тронул Петер:

- Эми, детка, с тобой всё в порядке?

- Да, папа, просто тут так красиво. Я потеряла счёт времени.

Мы направились к выходу, когда к нам подошёл невысокий, круглолицый священник. Он был уже немолод. Волосы и бородка, на манер эспаньолки, были седыми, но взгляд не потерял молодого блеска.

- Дитя моё, как тебя зовут? – он подошёл ко мне.

- Эмили, а это мой отец – Петер. Бэкеры мы, - я поклонилась пастырю.

- Увидел, как ты молилась Матери и не смог не подойти, столько искренности было в твоём взгляде. Я давно служу Богине и насмотрелся всякого, такой свет в глазах дарит надежду, что наши молитвы не напрасны, - служитель тепло, чуть лукаво, но по-доброму улыбнулся.

- Я мало бывала в церквях, мы родом из деревни, теперь решили поселиться здесь.

- Пусть Богиня будет к тебе благосклонна, дитя, обращайся, если понадобится помощь. Твоя искренность тронула мою душу. В час нужды приходи сюда, спросишь отца Арно, - священник кивнул нам на прощанье и исчез в боковой двери.

Всё ещё под впечатлением от увиденного, мы вышли на улицу.

- Знаешь, Эми, тебе очень повезло. Пастыри редко предлагают свою помощь, тем более незнакомым людям. И её нельзя недооценивать.

- Значит, мои молитвы услышаны, - я улыбнулась отцу.

- Будем надеяться, родная.

Время пролетело незаметно, солнце уже начало свой путь к горизонту.

Желудок требовал пищи и урчал как голодный крокодил. Поняв, что на сегодня с нас впечатлений хватит, решили найти по пути недорогое местечко и перекусить, всё-таки таверна, где мы остановились, находилась на приличном расстоянии от церкви.

Глава 18

Проснувшись утром, сладко потянулась. Спать на постели с соломенным матрацем было куда удобней, нежели на лавках со слежавшимся тюфяком. И не без сожаления покинула уютную кровать. Надо приступать к воплощению плана: закупать продукты, договариваться с хозяйкой насчёт кухни, да много ещё всего.

В предвкушении приятных хлопот я чуть ли не приплясывала от радости. И только мысли о произошедшем вчера немного омрачали приподнятое настроение. Надо же было так сглупить, расслабилась совсем в деревне!

А ещё я думала о своём спасителе – Леоне. Он пришёл на помощь! Не побоялся выйти против четверых! Хотя знал ли он, что в таверне именно я? Вряд ли отец Арно успел ему сообщить моё имя. И всё равно, глупое сердце ликовало. Надо отыскать купца специями и поблагодарить.

Взяв немного монет, решила, что во время поисков неплохо бы заняться и закупом. Позавтракала с отцом, попросила его сходить за необходимой посудой и отправилась на рынок.

Торговлю было решено начать с завтрашнего дня, вот и погляжу заодно, где находится мой лоток.

На рынке было спокойно, по сравнению с ярмарочным днём. Лениво прохаживались торговцы, обмахиваясь листьями лопуха от назойливой мошкары. Сновали облезлые бродячие собаки, в поисках пропитания. Народу было немного, в большинстве своём кухарки и небогатые горожанки, присматривающие продукты на обед.

Я купила самое необходимое и прошла к месту, на которое указал мне управляющий. Это был небольшой ряд, где торговали выпечкой. В будние дни все лотки занимали строго по товарам, то есть мясники в одном ряду, торговцы овощами в другом и так далее.

Вот и уголок для пекарей находился с края рынка, занимая небольшой ряд, в несколько лотков. Сейчас почти все торговые точки были пусты, лишь с края виднелись горки пирожков и лепёшек, рядом с которыми стояла приземистая, полная женщина, из-за своего роста, казавшаяся квадратной. Её лицо непрестанно кривилось, словно торговка хотела разрыдаться. Кожа, покрытая оспинами, отливала нездоровым сальным блеском, тут и там виднелись бугорки воспалённых прыщей. Одета она была в грязное платье, стирали его, судя по виду, в прошлом веке. Засаленный фартук, тёмный от грязи платок. Интересно, и как люди не боятся покупать у неё пирожки? Да тут на одних руках столько микробов, что и инфекционке не снилось!

Я невольно поёжилась, рассматривая неопрятную незнакомку, она поймала мой взгляд и в её глазах полыхнула ненависть. Видно, мои эмоции легко было угадать.

Мне не хотелось стать виновницей перепалки, отвернувшись, я быстро пошла в другую сторону.

Сколько ни искала, сколько ни расспрашивала торговцев, о Леоне никто и не слышал с последней ярмарки, и когда он вернётся, продавцы не знали.

- В Бюле живут его родители, сходи к ним, раз уж он тебе так потребен, их и расспроси. - сально улыбаясь, сказал один из торговцев. Я сделала вид, что не расслышала в его голосе двойной подтекст, просто пошла дальше. - Девки так и вьются вокруг Леона, ни стыда, ни совести! – донеслось мне в спину.

Было до обидного грустно, красавец-купец словно молния, появлялся из ниоткуда, чтобы оставить воспалённый след в моей душе и вновь исчезнуть в никуда.

Пережив в прошлом немало горестных разочарований, думала, что уже не смогу, как в юности, замирать от одного воспоминания о мужчине. Судя по всему, молодая душа Эми повлияла и на мои чувства.

С горечью поняв, что мне не найти Леона, а вариант наведаться к его родителям даже и не рассматривала, заспешила в таверну к тётушке Герти. Добросердечная хозяйка, узнав нашу историю, прониклась ко мне всем сердцем, пообещав любую посильную помощь. Что такое одной пробиваться в жизни, тётушка Герти знала не понаслышке.

Муж хозяйки был не очень удачливым торговцем, кое-как собрав необходимый капитал он выкупил полуразрушенное здание, сам занялся стройкой и ремонтом и вскоре открыл таверну.

Неудачливый купец оказался отличным поваром, и прибыль не заставила себя ждать. Народ с удовольствием потянулся в новую таверну, где сытно и вкусно кормили.

К несчастью, спустя несколько лет муж Герти умер, не выдержало сердце. Сыновья к тому времени подались в Мэрсбург, поступив на службу в королевский разъезд. И осталась хозяйка одна, погоревала, да и взяла всё в свои сильные женские руки.

Увидев меня, тётушка приветливо махнула и, усадив за стол, принесла обед – аппетитную глазунью с зеленью и отвар из шиповника.

Присев ко мне за стол, хозяйка принялась за расспросы:

- Ну, что, Эми, всё купила на свою сдобу?

- Да, только цены на мясо и рыбу высоки, придётся с овощами выпечку делать, - я с горечью вздохнула, эх, как не хватало здесь нашего улова.

- Так за чем дело стало? Пусть Петер сходит в ближайший лесок, благо сразу за городом, там можно и грибов подсобрать и силки поставить на зайцев, всё сгодится.

- Тётушка, а ведь вы правы! – о таком способе экономии я и не подумала.

- О чём разговор ведёте? – отец подоспел как раз вовремя.

- Петер, почему бы тебе дочке не помочь, - и хозяйка рассказала о нашей задумке.

- А верно, - обрадовался отец, - я прямо сейчас и займусь, чего время зазря терять!

Наскоро пообедав, старик ушёл в лес. Вернувшись, он принёс лишь немного грибов. Негусто, но и то хорошо.

Глава 19

Оставив отца, который чуть не плакал от обиды, возле соседних лотков, вооружилась тряпкой, нашла воду и принялась за работу. В том, кто причастен к этому, сомнений не возникло.

Зелда со злобной ухмылкой наблюдала за моими попытками привести в порядок рабочее место. Покупатели, отшатываясь от рыбной вони, спешили прочь, даже не дойдя до нас. То, что завистливая торговка отпугнула и своих клиентов, её, видимо, не смущало. Она упивалась местью.

Делать нечего, я отправила отца по рядам, сегодня продать что-либо у лотка вряд ли получится. Половина дня ушла на то, чтобы хоть как-то отскрести присохшую за ночь требуху и немного, но избавиться от вони.

С печалью отметив, что продана едва половина товара, отправились восвояси.

«Первый раунд за тобой, Зелда, но ты плохо знаешь Ларису Дворцову, твои трюки годятся лишь для глупых поварят. А вот ответ ждать себя не заставит!»

Придя в таверну, устало опустилась за стол. Настроение упало куда-то ниже уровня мирового океана. Мало того что сегодня день прошёл впустую, так и завтра. Придут ли покупатели? То, что мы продали по рядам – капля в море. Конечно, я не сдамся, но сейчас на душе было муторно и горько.

- Что случилось, Эми? - Грети подсела ко мне и положила свою большую тёплую ладонь на мою и посмотрела в глаза.

- Ох, тётушка, даже не знаю, как быть, - я выложила всю сегодняшнюю историю с Зелдой.

- Так, - нахмурилась хозяйка, - оставлять это нельзя, иначе эта торговка совсем обнаглеет.

- В том-то и дело, да только в голову никаких идей не приходит.

- А ты обратила внимание, что ряд булочников пуст? Одна Зелда там и осталась.

- Да, тётушка Грети, ты права, а я и не придала этому значения.

- Не одну тебя она выжила, остальные теперь по улицам предпочитают выпечку разносить, лишь бы подальше от сварливой бабы, - хозяйка немного помолчала, а потом вдруг оживилась. В глазах мелькнуло злорадство, - знаю я, как мы с тобой поступим.

В детали она меня посвящать не стала, а, словно ребёнок, что придумал озорную шутку, с энтузиазмом взялась за её исполнение.

Я же принялась за готовку. Как бы ни прошёл сегодняшний день, завтра люди должны получить свою свежую выпечку.

Отцу повезло, сходив проверить силки, он вернулся с довольно упитанным зайцем.

Подумав, решила сделать большой пирог с зайчатиной и брюквой. За хлопотами время пролетело незаметно.

Когда за окном уже опустилась ночь, вернулась Герти, заговорщицки подмигнула:

- Ни о чём не беспокойся, Эми. И ещё, возьми у меня переносной столик, он хоть и старый, неказистый на вид, но чистый.

Я сердцечно её поблагодарила и отправилась спать.

Ну, что ж, как говорится, вчера не догонишь, а от завтра не уйдёшь, решать проблемы будем по мере их поступления.

Наутро, придя на рынок, столкнулись с ехидно улыбающейся Зелдой.

- Что, соседушка, народ-то вчера весь от тебя разбежался. Видать, булки тухлые или их хозяйка, - улыбнувшись так, что ей позавидовала бы всякая уважающая себя гиена, склочница отошла к своему лотку.

Отец нахмурился и уже хотел вступить в перепалку со вздорной бабой, но я остановила его и отправила разносить сдобу по рядам, подальше от греха.

Убрала всё ещё пованивающий лоток в сторону и поставила вместо него столик Герти.

Появились первые покупатели, рынок оживился. И тут началось!

К Зелде подошла хорошо одетая женщина лет сорока, взяв у торговки пару пирожков, надкусила, скривилась и начала вовсю хаять и выпечку, и кулинара:

- Люди добрые, да это же собакам на корм и то не дашь! Вы гляньте! В начинке мусор, тесто всё комками. Кто только ей разрешение на торговлю выдал? Гнать таких в шею надо, чтобы приличных горожан не травили!

Зелда обомлела, оттенок её лица стал нежно-зелёным, потом багровым. Она открыла рот, чтобы наорать на даму, но, увидев, что та довольно резво пошла прочь, не забывая, впрочем, вещать на весь рынок о качестве выпечки, махнула рукой и вернулась к своим пирогам.

Концерт по заявкам тётушки Герти продолжался до полудня, через каждые двадцать-тридцать минут подходила девушка или женщина и, купив пирожок у Зелды, славила её на весь рынок, не забывая обойти все ряды.

Надо ли говорить, что торговля у соседки не задалась? А моя выпечка была разобрана в считаные часы.

Ай да, тётушка!

Сгорая от любопытства узнать детали, поспешила в таверну.

- Ну, как прошёл день? - спросила хозяйка, озорно улыбаясь.

- Тётушка Герти, только скажите, как вам это удалось? Я вся – внимание!

Рассмеявшись, женщина указала на стул:

- Садись, поешь, а там и расскажу.

Как поведала мне Герти, в городе немало торговок точили зуб на Зелду, многих она оставила без заработка. В ход шли самые гнусные приёмы: рыбная требуха, слабительный порошок, которым посыпались пироги, кляузы местному начальству. Не жалея сил и времени, тётушка отыскала большинство из обиженных женщин и уговорила провести такую антирекламу.

Глава 20

Как мы с отцом ни старались, как ни бились, доходы наши далеки были от хороших. Да, хватало на жизнь, но откладывать было нечего, плата за комнаты и еду у Грети, аренда торгового места, продукты для выпечки, мелкие траты. Отложенных медяков не хватило бы и на пару дней жизни.

- Эми, деточка, - после подсчёта капиталов, отец пытался успокоить меня, - не гневи Мать, крыша над головой есть, не бедствуем. Всё хорошо.

- Ты не прав, папа, а если кто-то из нас заболеет или хозяйка поднимет цену за комнаты. Нам нужно копить на свой угол. А как? – я перебирала отложенные медяки, - нет, так не пойдёт. Бюль слишком мал, даже при хорошей торговле ты не продашь больше, чем люди могут купить. И ярмарочные дни не спасают.

- Эми, что ты ещё задумала? – отец с опаской поглядывал на меня.

- В большом городе и возможностей больше, нам надо переехать.

Старик всплеснул руками:

- Куда? Ведь здесь ещё обжиться не успели!

- Вот и хорошо. Меньше скарба за собой тащить. А там уж развернёмся, - уж мне ли, переехавшей из глухомани в Москву, этого не знать?

- Страшно мне, дочка. А ну как ничего не выйдет? Здесь и деревня родная рядом, в случае чего вернёмся, прокормимся.

- Папа, я тебе обещаю, жить хуже мы не будем. А чтобы было лучше, надо постараться.

Отец только обречённо вздохнул:

- Да с тобой уже и бояться, и удивляться разучился.

Я понимала, что имевшихся денег мало для переезда. Что же, откажемся от обедов у Грети, сократим траты, будем жить в режиме жёсткой экономии. Отец, выслушав мои доводы, всё-таки согласился.

Переговорив с хозяйкой по поводу оплаты, мы пошли на рынок. День шёл своим чередом, сновали покупатели, обменивались последними новостями соседи по прилавкам. Вдруг я услышала странную беседу. Две служанки обсуждали невиданную вещь:

- Говорю тебе, Сьюзи, кузнец самолично выдумал эту машину, она режет мясо на мелкие кусочки.

- Да брось ты, Кати, у нашего кузнеца мозгов не хватит. Он, конечно, мастер хороший, но без выдумки.

Спорщицы прошли мимо и скрылись в толпе, а я призадумалась. Надо выяснить, зачем кузнецу рассказывать другим о моей мясорубке?

Оставив отца за прилавком, решила прогуляться на разведку.

Возле кузни толпился народ, а подмастерье расхваливал моё изобретение.

- Вы только посмотрите, как мелко и быстро она режет мясо! Покупайте у нас мясорезку! На каждой кухне хозяйкам без такой не обойтись!

Я подошла поближе. Ну, кузнец, вот плут. На подставке стояла мясорубка, как у меня, возле которой собрались любопытные горожане.

- Ловко вы придумали, - я протиснулась ближе, — это моё изобретение.

Люди вокруг неодобрительно зашумели, из кузни вышел хозяин и подошёл к нам.

- Госпожа, идите себе мимо, разве по силам девице такую вещь придумать? - кузнец нагло смотрел мне в глаза.

- Милейший, не ты ли пару дней назад сам с этим парнишкой тащил мою мясорубку в таверну тётушки Грети?

В толпе раздались гневные голоса, хозяйку в городе знали и уважали за честность и справедливое отношение к людям.

- Конечно, так и было. Ты пришла ко мне, увидела мою мясорезку и купила, — вот прохвост, и даже глаз не дрогнет.

- Да, только называется это мясорубкой, и как её сделать надоумила тебя я.

- Надоумила она, да куда тебе, малявке деревенской? У меня и бумага от губернатора есть, что это моё изобретение, - мастер направился в кузню и вынес бумагу. Там было сказано, что кузнец Лотар Радульф создал машину для нарезки мяса, что и подтверждает губернатор своей подписью и печатью.

Вот так поворот, мастер оказался не промах.

- Это ложь и Герти подтвердит мои слова, я сама сейчас пойду к господину Винфриду.

- Да иди куда хочешь, а только я говорю правду, и ты ничего не добьёшься! – кузнец нахально скалился.

Не тратя время на споры, отправилась к Герти. Объяснив тётушке, что произошло, попросила её сходить к губернатору.

- Эми, - хозяйка грустно покачала головой, - не всё так просто. Не видела я, как вы с кузнецом сговаривались. А раз он первый сообщил о своём и изобретении, стало быть, и задумка его.

- Но это же ложь!

- И я, дура старая, тебя не надоумила, ты уж прости меня, - Грети развела руками.

- Глупости, ты здесь не виновата. Но всё-таки к Винфриду надо сходить, он производит впечатление честного человека.

- Губернатор наш, на самом деле, справедливый. Да только слово деревенской девушки против слова мастера, сама понимаешь… Если хочешь настоять на своём, пошли, я тебя одну не оставлю.

Пока шли к ратуше я костерила себя на чём свет стоит. Профукала, проморгала, прохлопала! Лопушка, вот кто я! Какой-то увалень оказался предусмотрительнее и быстро смекнул что к чему! Эх! Ну, я балбеска! Впредь буду умнее.

Спустя двадцать минут мы уже подходили к зданию ратуши. На удивление, ждать «аудиенции» долго не пришлось. Вскоре нас пригласили в кабинет.