Дождь в моей душе

1.

- Санечек! Я уже могу тебя поздравить!

- Да рано еще, Кать…

- Ничего не рано! Я все выяснила… Тебя возьмут! Правда, пока только на стажировку. Берут тебя и Стаса Лиханова. Но у него нет шансов, - посмеивается подруга. - Он тебе не конкурент. Любой, ясно-зрячий человек между тобою и Стасиком выберет тебя, - подруга делает оборот на крутящемся офисном кресле.

- Кать. Здесь ты не права… Лиханов был лучшим на курсе. Мне будет сложно с ним конкурировать.

- Сашка, ну ты как маленькая! Я же сказала - ясно-зрячий! - повторяет подруга только что придуманную характеристику моему будущему начальнику. - На сколько я знаю, зрение у начальника отдела рекламы и связей с общественностью стопроцентное, - поясняет мне Катя. - Только тебя нужно немного переодеть. Собирайся! Нужно срочно прошвырнуться по магазинам. Пары офисных блузок и юбки карандаш тебе явно не хватает. Еще можно взять два-три строгих платья, я подберу. Будешь у меня конфеткой.

- Кать, по каким магазинам!? Закажу, если нужно... Мне некогда. К тому же у меня полно брючных костюмов!

- Молчи! Ничего не говори! Я столько времени была лишена возможности ходить по нормальным магазинам. Наконец торговые центры начали открывать. С твоими маркетплейсами никакого разнообразия. Если бы я пришла устраиваться на работу в одном из твоих брючных костюмов, со мной бы даже разговаривать никто не стал бы. И за лоферы свои забудь! Только каблуки, а лучше шпильки!

- Катюш, ну так ты ж лицо фирмы, - по-доброму льщу я ей. Подруга уже полтора года работает на ресепшене в крупной строительной компании. В которую я, вчерашняя студентка магистратуры, нацелилась устроиться.

Мы дружим с первого курса, вместе снимаем квартиру. Она закончила бакалавриат и решила, что учебы с нее достаточно. А я продолжила обучение в магистратуре.

- Сашка, это не прокатит! Даже слышать ничего не хочу! Сегодня мы будем тебя переодевать и точка!

- Давай! Брысь отсюда! Мне еще поработать нужно, - пытаюсь согнать Катьку со своего кресла.

- Ты смотри, какая деловая! Поработать ей нужно... А ничего, что лучшая подруга с работы пришла голодная, уставшая. Но при этом готова нестись галопом по магазинам, дабы Сашенька завтра свела с ума Марка Алексеевича. И заполучила тепленькое местечко с очень приличненькой зарплатой.

Спорить с Катей бесполезно. Если она вцепилась в тебя своими острыми коготками, то считай, что ты пропал. В моем случае пропала.

- Кать, только не долго. Максимум час – полтора, - а сама думаю: Какое счастье, что большой ТЦ находится рядом с нами, буквально в двух кварталах. - Мне лэндинг доделать нужно. Дедлайн до завтра, а у меня там еще работы на двое суток.

- Да забудь ты про свой фриланс! Сколько ты там заработаешь на своем копирайтинге. Я тебе уже говорила - повышай ценник! Пашешь за гроши! Нахватаешь всякой мелочевки дешевой и сидишь потом, глаза выпучив с утра до ночи, с ночи до утра!

- Я просто набираюсь опыта!

- Два года набираешься!? Опытная уже, - говорит Катя и стягивает резинку с моих волос. Потом принимается их расчесывать.

- Ай! Да не тяни так!

- Ты вообще сегодня расчёсывалась или как встала с утра пораньше, так от ноута и не отходила?

- Да, больно мне!

- Не пищи! У тебя их много! Скидывай свою пижаму, быстро! - Катя кидает в меня джинсы и свитшот. - Одевайся, - говорит она, поправляя свой макияж у зеркала. - Две минуты тебе даю!

Натягиваю джинсы и думаю о том, как бы мне поаккуратней сообщить подруге, что я собираюсь съехать с квартиры. Андрей предложил переехать к нему. Давно предложил... Я все оттягивала этот момент. Пообещала, что перееду, как только окончу универ. А еще мы собрались подать заявление в ЗАГС, и об этом я тоже молчу. Я не знаю, как сообщить ей такую новость, тем более на фоне той драмы, которая развернулась в жизни подруги за последние несколько месяцев.

Катя долгое время встречалась с молодым человеком. Я надеялась, что у них все серьезно и она съедет раньше. Мне так было бы гораздо проще. Родители оплачивают эту квартиру с первого курса и вообще не плохо помогают мне материально. К тому же я и сама зарабатываю не так мало, как думает Катя. Не миллионы, конечно, но в нынешних реалиях я нашла для себя не плохой источник дохода. Два года на дистанционном обучении сделали свое дело. Мне нужно было чем-то заниматься. Просто так сидеть без дела мне было скучно. Да, работы много и она довольно трудозатратная, но в любом случае это того стоит. Финансово я стою на ногах гораздо крепче подруги.

Андрей становится все настойчивей. Да я и сама бы хотела попробовать пожить вместе. Но боюсь, что родители этого не одобрят. Мы встречаемся чуть больше года. Он старше меня на пять лет и тоже работает в Монолите, правда, на удаленке. Он IT-специалист, и именно он организовал мне стажировку в фирме, а далеко не Катя. Но подруга думает иначе, а мне не хочется ее расстраивать.

- Ну что ты там капаешься? Давай шустрей! - возмущается она.

- Ты что, так пойдешь? - киваю на ее туфли на высоченных каблуках. Она уже успела переодеться. Но в одном Катюха себе не изменяет. Подруга носит только каблуки, никакой спортивной обуви. Она всегда выглядит максимально женственно, даже если просто выносит мусор или идет за хлебом.

- Тебе бы то же не помешало переобуться. Не вылезаешь из кроссовок. Тем более с твоим то ростом…

- Ой, все! Пошли уже! - выталкиваю ее за дверь. В лифте вспоминаю, что забыла телефон, но, подумав, что мы ненадолго, решаю не возвращаться.

- Я надеюсь, ты взяла с собой достаточно денег? А то придем сейчас, а у тебя ни налички, ни карты с собой нет! А то знаю я тебя, ты та еще хитрюга... А я заплатить за тебя не смогу. Я почти на мели...

- Взяла, взяла… Как на мели? У тебя позавчера аванс был! За квартиру ведь заплатить нужно!

- Да не переживай! На квартиру я отложила.

Об этом я могла бы, конечно, не спрашивать. В данном вопросе Катя довольно щепетильна. Поэтому мы и живем на одной квартире шестой год, и квартирная хозяйка еще ни разу не высказывала нам претензий.

2.

- Я не верю... Это невозможно, - шепчу еле слышно. Лежу головой на коленях у Кати и не могу поверить в случившееся. Она гладит меня по волосам и беззвучно плачет. А мои слезы почему-то уже закончились. Голова болит невыносимо. Я прижимаю к себе подушку в виде половинки авокадо. Ее подарила мне мама, когда мы виделись с ней в последний раз. В комнате полумрак. В окно начинают пробиваться первые лучи восходящего солнца.

- Кать! Это ведь не правда? Это какая - то ошибка! - приподнимаюсь и заглядываю ей в глаза. Вижу растерянность в них. Она не знает, что мне ответить. - Ведь все закончилось, - продолжаю убеждать сама себя я. - Все ограничения сняты! Ты же видела, сколько людей было в Меридиане! Как в муравейнике…

- Хочешь, я поеду с тобой?

- А ты сможешь?

- Смогу… У тебя автобус на девять тридцать. Ближе к восьми я позвоню в кадры и отпрошусь. Сейчас зарезервирую место, - она берет в руки телефон.

- Кать! Она ведь такая молодая! - взрываюсь в немом рыдании я. - Ей всего сорок три! Они что-то перепутали! Папа же сказал, что в городе случилась вспышка заболеваемости, что инфекционная больница переполнена. Перепутали... Я уверена! Просто перепутали! Он же еще не видел ее! Его не пустили в морг! - уже в голос рыдаю я. А Катя обнимает меня и плачет вместе со мной.

С работы подругу не отпустили. Оказалось, что сегодня заменить ее никто не может. Но она обещала приехать на похороны.

Шесть часов дороги показались мне вечностью. Как только автобус заехал в наш город, мое сердце начало колотиться быстрее. Я чувствовала каждый удар, и мне казалось, что оно вот-вот пробьёт грудную клетку.

Пересев в такси, я ощутила еще большее напряжение. Особенно в тот момент, когда машина свернуло в наш район. Когда поехала по нашим улицам. По улицам, по которым еще на днях ходила моя мама. По которым мы ходили вместе... Мозг моментально начал рисовать картинки в сознании. Я увидела, как она провожала меня маленькую, в школу. Увидела, как она бежала на остановку, в пекарню, к своему мастеру на стрижку. Как она держала за руку Матвея, ведя его из детского сада. Как несла мне связку гелиевых шаров и корзину белых роз на мое восемнадцатилетние. Какой она была счастливой в тот день! Везде мне мерещилась мама. У меня так и стоит в глазах ее улыбка, а в ушах звенит ее смех. Моя мама совсем молодая. Она такая жизнерадостная и красивая, такая заботливая и внимательная. Она не могла умереть! Я ни за что не поверю в это до тех пор, пока не увижу ее собственными глазами.

***

- Как в закрытом? Папа, я не согласна! Так нельзя! Я хочу ее увидеть! Я не видела ее четыре месяца!

- Саша! Такие правила… Из морга сразу на кладбище, - объяснял мне осипшим голосом папа, а я смотрела на него, недоумевая. Отец поседел и осунулся. Какие-то несколько месяцев назад он выглядел совсем по-другому. В его волосах почти не было седины, а сейчас его голова будто бы посыпана пеплом.

- Папа, ну ты же можешь! Договорись!

- Доченька! Нельзя! Ты же знаешь, что нельзя! Я заказал гроб с окошком. Его привезут завтра. У нас ни в одном ритуальном агентстве гробов с окнами уже не осталось.

- Я не хочу никаких окон!!! Мы его сами откроем! - кричу я и начинаю колотить папу в грудь. - Ты же можешь договориться! Ты же все можешь! Заплати! Позвони кому-нибудь!

Папа прижимает меня к своей груди. Держит крепко:

- Нет, доченька. Эта дрянь забрала маму. Я не могу рисковать еще и вами...

- Я не боюсь заразиться!!! - кричу я во весь голос. По щекам бегут слезы, стекают за ворот водолазки. Отец смотрит на меня мутными глазами. Его лицо стало багровым, на лбу вздулась вена. Он обнимает меня еще крепче. Шепчет еле слышно:

- А я боюсь за вас! Очень боюсь, Шурочка! - папа гладит меня по голове. - Доченька! Девочка моя, поплачь! Поплачь! Лучше плачь… Матвей молчит. Я от него еще ни единого слова не добился. Лег на кровать, уставился в потолок и ни сказал еще ни слова…

***

Похороны прошли как в бреду. Папа таял на глазах. У него поднялась температура. А у меня закрались подозрения.

- Па! Давай тебе скорую вызовем? Мне не нравится, как ты выглядишь…

Это был вечер после похорон. Маму отдали нам только на пятые сутки. Не все ритуальные службы имеют право проводить подобные похороны. На захоронение своих близких выстроилась огромная очередь. Соответственно, очередь на вскрытие собралась не меньше. Морги не справлялись. Мне казалось, что я попала в какой-то хоррор.

Наше существование в момент ожидания разрешения невозможно было назвать жизнью. В городе резко закрылись все заведения общепита. Никто не хотел принимать заказы на поминки. Поэтому нашу маму мы поминали в родительском доме. Были только несколько маминых коллег, две ее подруги, папина старшая сестра тетя Нина и дедушка Коля, мамин отец. Катя не приехала, ее не отпустили с работы. Андрей тоже от поездки воздержался. Сослался на занятость. Ему почему-то было неудобно приезжать в такой момент. Обещал навестить нас через пару недель.

Родителей отца и бабушку Олю, маму моей мамочки, мы похоронили еще в первые месяцы пандемии, почти два года назад. Нашей семье очень тяжело дались эти утраты. Но они были пожилыми, с их уходом смириться было гораздо легче.

- Доченька! Это нервы. Ненужно скорую.

- Пап, - прикладываю ладонь к его лбу, - Нужно срочно померить температуру, - быстрым шагом направляюсь за аптечкой. Возвращаюсь. Протягиваю папе градусник. - Матвей! Мот! Где пульсоксиметр?

- Не знаю, - брат выглядывает из комнаты, на лице застывает выражение тревоги. - Зачем тебе?

Иду в спальню к родителям.

- Папа сказал ничего там не трогать, - останавливает меня брат.

- Матвей! Нужно померить папе сатурацию. У нас точно где-то должен быть прибор. Я помню, мама покупала.

Захожу в родительскую спальню. Перед глазами снова мама, улыбающаяся, немного растрепанная, в длинном бордовом шелковом халате. На комоде лежит ее кошелек и небрежно брошенный шейный платок. На туалетном столике легкий беспорядок. Флакон ее любимых духов стоит не на своем месте. Рядом с ним снятый колпачок. Вижу стакан воды с отпечатком ее помады. Он стоит на прикроватной тумбочке. Вода почти испарилась, осталось немного на самом донышке.

3.

- Нет! Теть Нин. Даже не заводите больше этого разговора! Я понимаю, что вы хотите помочь. Но я уже сказала вам свое мнение на этот счет!

- Саша! Ты совсем молоденькая! Тебе нужно устраивать свою жизнь. Ты даже не догадываешься, что из себя представляют подростки. Ты с ним не справишься!

- Что значит не справлюсь - возмущаюсь. - Неужели я выгляжу такой беспомощной? Матвей - взрослый мальчик, он же не младенец неразумный!

- Глупенькая… Поверь мне! С младенцем тебе было бы гораздо проще.

Тетя Нина который час пытается убедить меня уговорить брата поехать с ней. Папина старшая сестра живет в Новосибирске. Она вдова, и своих детей у нее нет.

- Нет! Это очень далеко! Здесь его дом...

- Но ты же и так последние годы жила с ним на расстоянии.

- Не путайте, шесть часов на машине и шесть часов на самолете!

- Сашуль, подумай хорошо. Я пробуду здесь до девяти дней. Потом мне нужно возвращаться. У меня же свекровь совсем пожилая и класс выпускной... Я и так на долго их оставила.

- Теть Нин. Спасибо! Но я не передумаю. Матвей останется здесь. У него же школа и хоккей. В конце концов, я уже не ребенок. Неужели я не смогу позаботиться о брате?

- Ты все-таки собираешься остаться?

- Конечно! Куда я теперь отсюда уеду?

- Милая, подумай хорошо. У тебя там была перспективная работа. А здесь что? Где ты здесь собираешься работать?

Перспективной работы для меня в городе, в котором я училась, уже нет. Ввиду моего отсутствия, место, на которое я претендовала, занял мой сокурсник. Точнее, работы там, конечно, немало. Думаю, я с легкостью нашла бы и другое место. Но я решила остаться в своем доме. Никогда я еще не дорожила этим местом так, как сейчас.

Катя уже отправила мои вещи транспортной компанией. Так что в ближайшее время я не намерена туда возвращаться, тем более что наши отношения с Андреем закончились. Мне больно и неприятно слышать от некогда любимого человека слова, которые он говорит мне по телефону в последние дни. Но эта боль ни что по сравнению с той черной дырой, которая разверзлась в моей душе буквально две недели назад.

С Андреем мы рассталась окончательно и бесповоротно. Конечно же, меня задело его бездействие. Я рассчитывала на моральную поддержку с его стороны. Я представляю себе зеркальную ситуацию и не могу поверить, что человек, который любит и ценит свою половинку, в такой момент останется в стороне. Если бы такое горе случилось в его семье, я, не раздумывая, поехала бы к нему. А он просто испугался...

Однако после похорон папы он активизировался и начал уговаривать меня вернуться. Обещал помочь с устройством на работу. Я по глупости рассказала ему, что тетя Нина предлагает отправить брата к ней. И он, недолго думая, начал уговаривать меня с ней согласиться. А когда понял, что я намерена оформлять опеку, и где бы я не жила, брат теперь будет со мной, предложил мне обдумать это как следует. Сказал, что глупо намерено сажать себе на шею подростка, который еще покажет мне веселую жизнь. Есть бездетная тетка, которая рада будет воспитывать ребенка, вот пусть она этим и занимается. А у меня еще свои дети впереди будут…

И я решила. Что бы не ждало меня впереди, я не хочу больше рядом с собой этого человека. Я заблокировала его. Но думаю, что необходимости в этом не было. Андрей вряд ли стал бы звонить или искать варианты связи со мной после того непрекращающегося потока брани, который я на него пролила. Я первый раз в своей жизни говорила человеку то, что думаю, не выбирая выражений. Я испугалась сама себя. Неужели я, всегда уравновешенная и спокойная, могу быть такой? Оказывается, могу.

Тетя Нина уехала сразу после поминок, оставив на комоде в прихожей конверт с деньгами. Понятия не имею, где она их взяла. Она простая учительница. Сама живет на одну зарплату. Уверена, что даже поездка сюда влетела ей в копеечку. Но она все равно оставила нам тридцать тысяч и очень сильно помогла с похоронами. На девять дней мы собирали папиных сотрудников и сослуживцев с прошлой службы. Папа служил во ФСИНе. В тридцать шесть лет вышел на пенсию. И до последнего дня работал начальником охраны на заводе металлопроката и кровельных материалов. Помянуть папу пришло много людей. Никто не верил в уход моих родителей. Все случилось так быстро. Многие из знакомых нашей семьи буквально на днях узнали об их смерти.

Полчаса назад мы проводили последних людей. Дедушка Коля оставаться не захотел, я вызвала ему такси, и он уехал к себе. Он такой потерянный и разбитый. Мне кажется уход бабушки дедушка перенес легче чем уход дочери и зятя. Ему семьдесят пять и чует мое сердце, что в скором времени мы заберём его к себе. Не справится он один…

Убираю посуду. Я конечно рассчитывала на помощь Матвея, но он закрылся в своей комнате и не показывается оттуда уже минут двадцать. Ладно… Сама все уберу, может за делом мне удастся хоть немного забыться…

Не стала загружать посудомоечную машину. Вымою руками… От работы меня отвлек звонок видеодомофона. Изображение на дисплее подсказало, что один из папиных друзей вернулся. Может забыл что-нибудь? Открываю ему калитку.

- Сашенька! Ты одна осталась? Все уже разошлись - спрашивает Валерий Николаевич, поглядывая по сторонам. Разувается и проходит в гостиную.

- Матвей у себя. Да, все уже разошлись, - говорю я, вытирая руки полотенцем. - Вы, наверное, что-то забыли?

- Нет! Я специально вернулся. Мне нужно с тобой поговорить, - в комнате повисает напряженное молчание. - Сашенька, - приобнимет он меня за плечи и пытается усадить на диван. Присаживаюсь. Он садится рядом. - Саш! Я говорил уже и скажу еще раз... Если тебе или Матвею понадобится какая-либо помощь, вы всегда можете обратиться ко мне.

- Вы говорили. Я поняла. Спасибо.

- Саш. Вы же мне как дети... У меня самого сын - твой ровесник, - снова молчание. - До сих пор поверить не могу, что Славки и Надюши больше нет. Держись, девочка, - он приобнимет меня снова. - Тебе сейчас будет очень тяжело.

4.

Две недели спустя

- Кать! Я просто в ужасе! Я даже подумать не могла, что с устройством на работу могут возникнуть такие проблемы! Если так пойдет и дальше, то мне придется пойти кассиром во всем известную сеть с отличным названием. Этот магазин как раз в двух шагах от моего дома находится! - придерживаю телефон плечом, пытаюсь разыскать связку ключей в сумочке.

- Ты совсем уже! Нафига ты столько училась?

- Кать! Те вакансии, которые я рассматриваю, либо с мизерной зарплатой, либо неофициальные. А неофициально я и пофрилансить могу. Правда, за этот месяц я растеряла почти всех своих клиентов. Придется все начинать с нуля.

- Санечек. Неужели в вашем городе никому не нужен маркетолог? Может, ты еще не все варианты пересмотрела.

- Почему! Нужен! На зарплату от восемнадцати до двадцати пяти тысяч. Кать! Я даже коммуналку в нашем доме не потяну с такими заработками. А еще школа и хоккей Матвея в месяц тысяч пятнадцать съедают. Я и не знала, что родители платили такие суммы. Они ведь еще и коммерцию мне оплачивали…

- Ты думаешь, кассиры зарабатывают больше?

- Не знаю... Я интересовалась, в одном месте мне сказали от тридцати пяти. И график удобный… Смогу подрабатывать.

- Ты ненормальная! С твоими то мозгами! Она уже узнавала!

- Ну а что мне делать! Если в опеку справка нужна с работы. Либо моя, либо моего супруга. Где я возьму себе супруга? А Кать?

- Успокойся! Я уверена, есть еще варианты. Попробуй в фирмы, где работали родители, обратиться.

- В маминой я уже была. Там полный штат. А к папе - не знаю. На самом деле там крупный завод. Ну, по крайней мере, для нашего города это предприятие считается чуть ли не градообразующим. Но добираться туда просто нереально. Только на машине. С общественным транспортом там беда. Можно сказать, промзона. Туда либо на развозке, но на ней обычно рабочих возят, либо на собственном авто.

- Ну у тебя же есть машина!

- Смогу пользоваться только после вступления в наследство.

- Понятно. Что там у тебя с ипотекой?

- Все нормально. Страховка покроет. Правда, я испугалась не на шутку, когда решила, что мне придется платить и ее. Почти шестьдесят тысяч. Два с половиной года. Я даже пару месяцев не потянула бы.

- Этот хмырь больше не появлялся?

- Звонил два раза. Снова за ипотеку напомнил. Но она на тот момент уже перестала висеть дамокловым мечем над моей головой.

- Сань. Я приеду в пятницу, а в воскресенье вечером уеду обратно. Не отпускает меня Согратовна. Я уже и больничный брать подумывала, но она поняла бы, что заболела я не случайно. Я ведь пять раз писала заявление на отпуск за свой счет, а она мне его не подписывала. Эта мегера и так меня терпеть не может. А после того вообще бы жизни мне не дала. Так что решила так, хоть на пару дней, но приеду. Я так соскучилась, Сань. Без тебя совсем пусто в нашей квартире. Я уже сообщила хозяйке, что буду съезжать. Подыскиваю однокомнатную.

***

Константин Павлович, нотариус, к которому папа всегда обращался по всем юридическим вопросам, ошарашил меня суммой, которую мне необходимо собрать для вступления в наследство на родительское имущество. И почему я не погуглила? Я была уверена, что оплачу госпошлину в размере десяти-пятнадцати тысяч и все на этом. Оказалось, что все не так то просто. Для оценки дома и автомобиля нотариус посоветовал вызвать оценщика, а дедушкину квартиру, которую тот предусмотрительно переписал на маму несколько лет назад, оценил по кадастровой стоимости. Кто ж мог знать, что дедушке предстоит пережить свою дочь.

Предварительно, но далеко не точно. Нотариус назвал мне сумму в семьдесят пять тысяч рублей. Плюс услуги оценщика.

И зачем я так поторопилась? Лучше бы отложила это все хоть на некоторое время. Но я решила, что все бюрократические вопросы мне лучше решить в максимально короткие сроки. Поскольку в ближайшее время я планировала устроиться на работу, а отпрашиваться с нового места для оформления очередной справки на начальных этапах своей трудовой деятельности я сочла нецелесообразным.

Семьдесят пять тысяч для меня сумма приличная. На данный момент я располагаю некоторыми средствами, но эти средства таят на глазах. Похороны мамы финансово меня никак не затронули. Всем занимался отец. Похороны отца помогла организовать его сестра, и дедушка Коля тоже отдал свои сбережения. Многие друзья и знакомые родителей сочли своим долгом оказать нам материальную помощь. Этими деньгами я сейчас и распоряжаюсь.

Единственное, что меня немного успокаивало на данный момент, это то, что ту сумму мне нужно отдать не завтра. Константин Павлович пояснил, что вся сумма понадобится только через полгода. Остается надеяться, что я смогу заработать и отложить эти деньги.

Оказывается, раньше у меня вообще проблем не было. Родители сами решали все финансовые вопросы, не посвящая в них детей. Я и Матвей жили в счастливом неведении и даже подумать не могли, в какие суммы маме с папой выходила наша счастливая и беззаботная жизнь.

***

За последние пару недель я перебрала все возможные варианты относительно моего трудоустройства и пришла к неутешительному выводу: с работой здесь полный шлак. Что я хотела от маленького южного городишки, в котором каждый друг другу кум, сват, брат. В отделах кадров организаций, в которых я успела побывать, меня ожидал стандартный опрос: замужем или нет, собираюсь ли я туда и когда, вероятнее всего, я соберусь в декрет.

Страшное слово декрет произносили женщины с такими лицами, будто бы их самих в удобные рабочие кресла принес аист сразу в зрелом возрасте. И ни они сами никогда не были детьми, ни тем более не являлись мамами. И далее по схеме: - Опыт? Вчерашняя студентка? К сожалению, вы нам не подходите. Хотя подождите, подождите! Есть место стажера. На должность подай, принеси. А как вы хотели? Кто вам будет оплачивать стажировку? Поработаете пару месяцев. К вам присмотрятся, может, и место найдется...

5.

- Саша! Не так! Это же автомат! - в сотый раз Матвей закатывает глаза. -Забудь про левую ногу! Нет ее! Есть только правая и всего две педали! - повысив голос, произносит брат, вылупив на меня свои огромные глаза.

- Сань! Ему точно двенадцать лет! - блеет Катя с заднего сидения. - С таким инструктором я никогда не решусь сесть за руль.

- Да ладно! Он же по существу, - оправдываю брата я.

- Давай я буду тебя возить, - вздохнув, произносит Матвей.

- Ага! Больше ничего не придумал?

- Ну а что делать, если ты не водитель. Ты права то как получить умудрилась?

- Как, как? Мне тогда только восемнадцать стукнуло. И права мне были нужны скорее для галочки, а не для использования. Теорию с первого раза сдала, полигон - с третьего, а в город я вообще не выезжала. Папа говорил, что когда дело до собственного автомобиля дойдет, он сам лично, меня потренируют. К тому же я училась на механике. И "Део Матиз" был такой маленький, не то что этот корабль!

- Сань! Ну так автомат гораздо легче механики. Тебе просто нужно собраться и попробовать почувствовать габариты.

Мы больше двух часов колесили по проселочной дороге. И в конце концов у меня начало понемногу получаться.

- Повесь обратно! - Матвей поворачивается к Кате. Папин пиджак весел на спинке водительского сидения, и она зачем-то решила его снять.

- Мне кажется, он ей мешает!

- Как он может ей мешать? Его папа сюда повесил. Пусть висит…

Боковым зрением замечаю, как подруга возвращает вещь на место. Ткань слегка колыхается, и салон автомобиля наполняется папиным ароматом. Обоняние улавливает древесный парфюм, который отец не менял на протяжении нескольких лет. Теплый аромат сандалового дерева в сочетании с восточными пряностями окутывает меня, и я будто бы слышу папин голос: Доченька, смелей! Ну чего ты у меня такая робкая…

***

- Сколько? Мот! Ты что, ее жидким золотом заправлял? - гипнотизирую экран смартфона, на котором всплыло сообщение от банка, говорящее о том, что моя карта похудела на четыре тысячи. Еще раз поворачиваюсь к брату, плюхнувшемуся на пассажирское сиденье.

- Ну так полный бак же! Сама же сказала! Я "джи драйв" залил. Папа на топливе не экономил.

Слегка покачав головой, выдыхаю и трогаюсь с места.

- Шуруп! Ее помыть нужно. Давай на самомойку заскочим. А то в таком виде тебя первые же гайцы тормознут. Номера не читаются.

- Хорошо, заедем.

Что поделать, если учились мы далеко не на чистом асфальте. К тому же ночью пролил сильный дождь, и машина и вправду выглядит теперь очень грязной.

- Только я не умею.

- Я сам помою. Ты, главное, до мойки докати.

Катюша пересела ко мне. И мы сидим и наблюдаем изнутри, как розовая пена покрывает лобовое стекло автомобиля.

- Сань! Ты уверена? Что-то водитель из тебя пока так себе. Только без обид, - произносит Катя.

- Все нормально будет. Втянусь... Я со школьным другом консультировалась. Он гаишник, и его старший брат тоже инспектор. Ребята сказали, главное - не нарушать и в случае чего сразу звонить кому-нибудь из них. Поторопилась я, конечно, с наследством. Нужно было все-таки попытаться как-нибудь переоформить машину на себя. Но теперь уже поздно дергаться. Постараюсь ездить аккуратно, у меня других вариантов нет.

Дверь распахивается, и в салон просовывается голова улыбающегося Мота.

- Шуруп! Мелочь гони! - высыпаю на его ладонь металлическое содержимое кошелька. - Я там одну багулину надыбал. Нужно ее юзать, пока не пофиксили, - произносит Матвей, выбирая из горсти мелочи только двухрублевые монеты.

- По-русски можно?

- Что тебе не понятно? Я же сказал, терминал тупит. Двухрублевые монеты, понимает, за десятки. Я ее сейчас еще и воском покрою за копейки, - растянув губы в широкой улыбке, поясняет Матвей. Давно я не видела его улыбки. Уголки моих губ сами приподнимаются, а брат тем временем хлопает дверцей.

***

Как не хотелось мне остановить время, но понедельник наступил, не дожидаясь моего согласия. Страшно ли мне? Да! Безумно! Сегодня мне предстоит раздобыть себе работу любой ценой. Но самое ужасное - добраться до этой работы мне придется за рулем. Как не убеждала я себя всю ночь на пролет, что нет в вождении ничего страшного. Все равно меня трясет, как осиновый лист на ветру. Сейчас, пожалуй, нет женщин, которые бы не имели водительского удостоверения. Но все равно мне не удалось убедить себя в том, что все легко и просто. Уверена, что буду ощущать беспомощность, как только доеду до первого нерегулируемого перекрестка. Мот вчера помог мне подобрать маршрут, на котором я почти всегда буду главной. Да, добираться я буду дольше, и расстояние увеличится почти на десять километров. Зато мне всего три раза придется повернуть на лево и лишь один раз пересечь железнодорожный переезд.

- Не дрейфь! Хочешь, я поеду с тобой - спрашивает Матвей, оглядывая меня с головы до ног. - Ты не слишком ярко выглядишь, - произносит брат, задержав взгляд на моих глазах. Не думаю, что мой макияж можно назвать слишком ярким. Просто Матвей уже привык к моему бледному бесцветному лицу.

- Мне нужна работа! Мне надоело смотреть на то, как нафуфыреные дамочки указывают мне на дверь! Я же выгляжу как тинэйджер!

И правда, без косметики и в привычной одежде мне вряд ли можно дать больше шестнадцати-семнадцати лет. Мама всегда утверждала, что для блондинки я достаточно яркая, поэтому косметикой я пользовалась только в особых случаях. В основном, когда встречалась с Андреем. Почему-то тогда мне хотелось выглядеть немного старше и привлекательней. Цветом волос я в маму, а вот темные брови и темные ресницы мне достались от отца. С братом мы похожи, но заметно, что он гораздо больше взял от папиной внешности, нежели я. На самом деле я немного лукавлю, потому что сегодня я еду не только на папину работу, но еще и в опеку. А там мне лучше выглядеть максимально взрослой и уверенной в себе. Ну и что, что по паспорту мне двадцать два. Первое впечатление, как показала практика, самое важное. Бесполезно потом показывать документы, если в тебе сразу разглядели подростка.

6.

Полтора часа в пути! С ума сойти! Я по совету Мота плелась шестьдесят километров в час, наплевав на то что машины на трассе сигналили и обгоняли меня абсолютно все, включая допотопный фургон, рисковавший развалиться на ходу. Помнится, папа говорил, что добирался до работы минут за двадцать. Оглядываю высокое здание так инородно смотрящееся в этом месте. Вокруг промзона. По пути мне встретились несколько заброшенных строений с выбитыми окнами и облупившимися стенами. Если бы не фото из Интернета, я бы, пожалуй, развернулась на полпути. Но я знала, что этот завод доложен быть современным, папа работал здесь десять лет. И судя по его рассказам, производство развивалось в довольно неплохом темпе.

- Неужели нельзя было найти более презентабельного места? - шепчу я, переобуваясь из удобных кроссовок в узкие лодочки. Еще раз более пристально рассматриваю себя в зеркало заднего вида. Рука тянется к сумочке. Пальцы нащупывают помаду в полураскрытой косметичке. Подкрашиваю губы нежно-розовой матовой помадой, все-таки я съела тот слой который нанесла дома, пока стояла на железнодорожном переезде, не решаясь повернуть налево. Сосредоточено обвожу контур верхней губы, пока от данного процесса меня не отвлекает стук в окно. Резко оборачиваюсь мажу розовым цветом по щеке. Мужчина в форме охранника жестом просит меня опустить стекло. Пальцами пытаюсь стереть помаду с щеки, выхожу из машины. Мужчина смотрит на меня удивленно.

- Здравствуйте! - Охранник смотрит то на меня, то на машину. - Я дочь Вячеслава Шевцова, - произношу я. Мужчина меняется в лице.

- Здравствуйте! Я узнал машину, - говорит он. - Примите мои соболезнования… - Я киваю и отвожу взгляд. - Вы по делу?

- Да, мне бы в отдел кадров попасть.

- У вас есть пропуск?

- Нужен пропуск? - растеряно произношу я.

- Давайте ваш паспорт, - протягивает руку. - Вообще у вас должно быть приглашение. Вашей фамилии в сегодняшних списках не было, поэтому и пропуска нет. Но ничего… Если вы не к директору, а всего лишь в отдел кадров, пропуск я вам нарисую, - кривовато улыбается он. - Идемте за мной, - говорит он и направляется к проходной. - Хотя нет, подождите! Переместитесь пожалуйста на гостевую парковку, – указывает в сторону. - Новый начальник охраны лютует с утра, собственно поэтому, я к вам и подошел, - как-то виновато произносит он.

- Хорошо! Я сейчас уберу машину, - бросаюсь к двери. Мне совсем не хочется создавать проблемы такому милому человеку. Я и правда поставила машину прямо перед проходной, боюсь что здесь их не ставят в принципе. Скидываю туфли и потихонечку сдаю назад, а за тем выезжаю и отъехав метров сто в сторону, ставлю автомобиль на пустое парковочное место между двух машин, на мой взгляд совсем недорогих моделей. И судя по ржавчине на порогах одной из них, совсем не молодых. Мот приказал мне сторониться "Лексусов " и "Мерсов " и здесь я тоже решила придерживаться его советов.

У дверей меня встречает охранник, держащий в руках мой паспорт с вложенным в него листом, просит расписаться в каком-то журнале и отправляет в путь предварительно объяснив куда мне нужно идти, чтобы попасть в отдел кадров. Прохожу термометрию, затем турникет, здороваюсь еще с одним охранником на посту. Этот мужчина оказывается менее приветливым, проверяет мой пропуск и без лишних вопросов пропускает дальше.

Не знаю почему меня бьет мандраж, но ноги слушаются с трудом. Прав был Матвей. Я на этих каблуках как на ходулях, сейчас я согласна с ним на все сто. Медленными шагами передвигаюсь по коридору в поисках нужной мне двери. Наконец взгляд падает на табличку с заветными словами "Отдел кадров" и я робко стучу в дверь. Затем нажимаю на ручку и заглядываю внутрь. Кабинет поражает меня своей пустотой. В конце помещения еще одна дверь. Вероятно, кабинет начальника, а сейчас передо мной четыре абсолютно пустых рабочих стола. Точнее пустыми их можно назвать условно, компьютеры и прочая офисная атрибутика присутствуют, но людей за ними не наблюдается. Десять часов не время обеда. И судя по порядку который царит на столах, не думаю, что сегодня утром кто-то занимал эти рабочие места. Прохожу и стучу в дверь начальника, снова нажимаю на ручку.

- Можно? - спрашиваю у женщины, поднявшей на меня глаза. Не дождавшись ответа захожу затворив за собой дверь. - Здравствуйте! Я бы хотела узнать не требуются ли вам работники в отдел продаж, - тараторю я. Пока женщина удивленно на меня смотрит.

- Здравствуйте! - мягким голосом произносит она. - Все наши вакансии размещены в Интернете. - Продажники нам не требуются, своих сокращаем, - уже еле слышно произносит женщина, опустив взгляд.

- А кто требуется? - на самом деле этот вопрос я могла и не задавать, я прекрасно видела все вакантные места. В основном рабочие: гибщики, рубщики, фрезеровщики, грузчики, уборщики производственных помещений. А, еще инженер по охране труда, и начальник отдела технологического контроля, но это тоже к сожалению, не про меня.

- Да кто его знает, кто сюда может потребоваться! Подождите недельку, быть может он всех переувольняет, да новый штат наберёт, - раздражённо говорит женщина.

Не совсем понимаю, о чем она, но уходить не спешу. Так и стою как вкопанная перед ее столом.

Женщина снимает очки слегка щурится. Мне кажется она узнает во мне знакомые черты.

- Меня зовут Александра Шевцова, можно я оставлю вам свое резюме, если в ближайшее время появятся вакансии в отдел маркетинга… - произношу я, но женщина меня перебивает.

- Дочка Славика? - спрашивает она. - А я смотрю, кого ты мне напоминаешь. Садись, садись, - говорит указывая мне на стул. - Как ты девочка? - она подскакивает с места и направляется к стеллажу с папками. - Я тут приказ на материальную помощь приготовила, но подписать еще не успела. Жду, когда директор в духе будет, - скороговоркой произносит она. - У тебя же еще братик маленький, да?

- Он не маленький. Ему двенадцать лет.

- Ты учишься или закончила уже?

7.

Я работаю почти месяц и еще ни разу не столкнулось с директором. Выезжаю за полтора часа до рабочего дня, паркую машину под окном своего кабинета. Теперь мне доступен проезд на территорию. Добрый пожилой мужчина из ОТК без проблем уступил мне свое парковочное место, перегнав свой автомобиль немного подальше. Мы хорошо поладили с Инной Геннадиевной, в отделе мы находимся вдвоем. Вероятно, девушка, собирающаяся в декрет, решила дожидаться его на больничном. Я пока еще не поняла, что за зверь такой новый директор и почему его так боятся. Поэтому немного расслабилась. Скоро начнется новый учебный год и теперь моя голова занята сборами брата в школу. Он так вымахал. Прошлогодняя форма ему не только коротка, но еще и мала в плечах. С каждым днем он все больше и больше напоминает мне папу.

Мот меня удивляет. Он очень повзрослел, стал серьёзнее. Даже подстригся как-то иначе. Его светлые волосы теперь короче обычного, глаза стали глубже и печальнее. Нет больше в них того мальчишеского задора, который сверкал в них раньше. Брат все меньше и меньше напоминает ребенка. Боже… Ему всего двенадцать лет, а он готовит нам ужины, моет посуду и сам стирает свои вещи. Вчера вечером у нас случился серьезный разговор. Матвей не хочет больше учиться в платной гимназии, а я не хочу, чтобы его жизнь менялась настолько кардинально. Дедушка поможет заплатить за первое полугодие. А на второе я постараюсь отложить. Я не забросила фриланс и потихоньку возвращаюсь в строй.

- Форму уже заказали? – интересуется Инна Геннадьевна, отпивая кофе.

- Ага! На десять сантиметров за лето вымахал, - говорю я.

- То ли еще будет! – посмеивается начальница. – Мальчишки они такие! Уж я то знаю, у меня два сына и четыре внука, - улыбаясь произносит она. - А лапа?

- Сороковой, - округлив глаза говорю я.

- А что с хоккеем решили?

- Уперся как баран, - разочарованно качаю головой. Если на гимназию брат согласился, то с хоккеем решил завязать. Ни какие мои доводы по поводу того, что скоро я встану на ноги не способны его убедить. Его категоричное НЕТ, поставило меня в тупик. Я помню, что он любил это занятие, по крайней мере папа утверждал, что так оно и было. Но брат остался непреклонен. С хоккеем завязано раз и навсегда. Так сказал Матвей и я не смогла убедить его еще раз обдумать это решение.

- Он просто тебя жалеет, Саш! Хороший мальчишка, - грустно улыбается женщина. - Что там у тебя с подработкой? Есть заказы?

- Да, есть несколько. Сегодня вечером займусь, да и ночь у меня вся впереди.

- Ты это бросай… Утром все-таки за руль садишься! Отчеты в статуправление отправь и занимайся.

Я обожаю эту женщину! Моя зарплата обещает быть скромной, но по меркам нашего небольшого города, она очень даже приличная. Я не скрывала от начальства, что должна зарабатывать больше и поделилась методами заработка которыми промышляла во времена своего студенчества. Начальница уже не первый раз позволяет мне подрабатывать в течении рабочего дня. Разумеется, при условии, что подработка не будет мешать выполнению моих основных обязанностей, которые к слову оказались не такими уж и сложными, вообще не понимаю, чем тут могли заниматься четыре человека. Я так понимаю все они были чьими то родственницами, и старый директор брал на работу всех подряд, желая помочь с трудоустройством всем дочерям, женам и племянница своих знакомых. Инна Геннадиевна прихватив свою кружку поднимается из-за соседнего стола и уходит к себе в кабинет, оставляя меня наедине со своим компьютером.

- Здравствуй, Шурочка! - меня передергивает от этого голоса. Все же ложка дегтя в этой бочке меда имеется. Валерий Николаевич, собственной персоны, стоит передо мной и улыбается своей гаденькой улыбочкой. -Геннадиевна у себя?

- Добрый день! У себя, - отвечаю я не поднимая на него глаз. Валерий Николаевич новый начальник охраны. Ничего странного в этом нет, оказывается последние пару лет он был папиным замом. А теперь занял его место. Он еще раз растягивает губы в гаденькой улыбочке и направляется к двери начальницы. По наводке этого типа меня уже дважды тормозили гаишники. И оба раза из этой передряги мне помогали выбраться школьные друзья. Хорошо, что ребята, оказались на редкость отзывчивыми и благодаря парням меня больше не останавливают местные патрули. От меня требуется только аккуратное вождение. Конечно сейчас я нарушаю закон, но ничего поделать с этим не могу. Машина мне просто необходима, подавляющее большинство работников офиса передвигаются исключительно на личных авто, некоторые на такси. А рабочих привозят на автобусах, но мне добираться до этих развозок тоже не с руки. Поэтому мне проще встать пораньше и самостоятельно доехать до работы, кстати навыки моего вождения улучшаются день за днем.

Слышу, как начальник охраны разговаривает с Инной Геннадиевной на повышенных тонах. Не мог папа с ним дружить, не верю я в это. Наконец он покидает кабинет и быстрым шагом направляется к двери на сей раз совершенно не обращая на меня внимания.

- Ну надо же какой наглец, - слышится за дверью. - Роман Александрович вернется, сам с ним разберётся. Еще в его аферах я не участвовала. - Инна Геннадиевна выходит ко мне. - Ты слышала его? Слышала?

Я отрицательно качаю головой.

- Если честно я не пыталась вникнуть, слышала, что он кричал, но сути не разбирала.

- Ой, Сашка! Хлебну я проблем с этим товарищем, еще не успел в должность вступить, а уже проворовался.

- В смысле?

- В прямом! Не он конечно! А работнички его. Но не удивлюсь, что случилось все по его инициативе. Решил моментом воспользоваться… Вернется Роман Александрович, посмотрим, как он запоет. Глеб конечно ни рыба, ни мясо, странно, что он его за себя оставил.

- А где он?

- Саш! Ну ты как с луны упавшая? Я надеюсь, с табелями ты будешь ни такой рассеянной. Наш директор уже две недели отсутствует, оставил за себя главного инженера. Ты что не замечаешь, как все кругом расслабились. Глеб Алексеевич, как показала практика не очень то справляется со своими обязанностями. Ой полетит, еще одна головушка. Моя б на месте осталась, - причитает женщина.

8.

Возвращение директора, было ознаменовано невероятной суетой и беготней по всему офису. Сегодня я лицезрела львиную долю сотрудников, мечущихся по коридорам, так спокойно и вальяжно сидящих до этого дня на своих местах. Сейчас все были на ногах и все помещения наполнялись бесконечным гулом. Даже Катя, моя коллега, решила выйти на работу, дабы не схлопотать проблем за свой бесконечный больничный. Сейчас я и вправду смотрела на офис совсем другими глазами, оказывается здесь все-таки присутствует дресс-код, и я так беззаботно вернувшаяся к своему привычному стилю в одежде смотрелась среди всех этих людей как-то инородно.

Все дело в том, что первые две недели я вникала в работу и не выходила из кабинета даже в обеденные перерывы, несмотря на то что Инна Геннадиевна постоянно пыталась отправить меня в столовую, я упорно игнорировала ее увещевания по поводу важности правильного питания. Приносила перекус с собой, быстро обедала прямо в кабинете. Благо у нас имеется небольшая подсобка в которой находились микроволновка и электрический чайник. Мне не хотелось находиться среди новых людей, не хотелось заводить новые знакомства. После ухода родителей я стала сторониться посторонних людей, все больше и больше стремясь остаться сама с собой наедине. К тому же я задалась целью как можно скорее разобраться в новой для меня сфере деятельности и во чтобы то не стало зацепится на этом месте. Работа на заводе обещала мне стабильность и уверенность в завтрашнем дне, а еще возможность спокойно растить Матвея и зарабатывать хотя бы на самое необходимое.

- Ау! - Катя единственная не уволенная сотрудница отдела кадров машет перед моим лицом рукой. - Я к кому обращаюсь? - спрашивает девушка, пощелкав перед моим лицом пальцами. Она снова что-то жует. Это не девушка, а какая то точилка, прошло два часа от начала рабочего дня, а она уже съела огромную коробку зефира и уничтожила с килограмм яблок. - Поднимись в приемную.

- Зачем?

- Документы на подпись отнеси.

- Я?

- Нет! Я!

- Ты конечно! Я что ли по этажам должна бегать, - возмущенно произносит она взглядом указывая на свой немного округлившийся живот. – Вот это, - она демонстрирует мне стопку приказов, можно положить в папку это не срочно. А вот это, - машет перед моим лицом двумя листами, нужно подписать сейчас. Попросишь секретаря, она занесет на подпись, а потом отдаст тебе.

- Хорошо! А Инна Геннадиевна в курсе?

- А кто по твоему мне их отдал. Разуй глаза! Чья подпись? - она тычет пальцем с острым ноготком в подпись начальницы. Инна Геннадиевна с утра уехала в трудинспекцию, оставив за себя старшей Катю. Катю так не похожую на мою дорогую подругу, но носящую ее имя.

- А ничего что я? - взглядом указываю на джинсы и свитшот. Мой внешний вид сегодня нельзя назвать офисным. Катя всё-таки выглядит гораздо презентабельнее. На ней строгое офисное платье и лодочки на невысоком каблуке.

- Не знаю, при прошлом директоре у нас дресс-кода не было, все ходили как попало. Офисного стиля придерживались в основном третий и четвертый этажи, и то только потому что они больше общаются с начальством и клиентами. А мы так, мелкие сошки, поэтому нас это особо не касалось. А как сейчас не знаю… Но ты можешь не волноваться, тебе же просто передать документы через секретаря нужно. Ты с ним даже не пересечёшься. К тому же если Геннадиевна ничего про внешний вид тебе не говорила, значит и париться не стоит.

Я нехотя забираю бумаги из рук Кати и выхожу за дверь, напоследок окинув себя взглядом в зеркале, которое висит на стене у выхода из кабинета. Несколько прядей выбились из косы и мою прическу сложно назвать аккуратной, но я не останавливаюсь, боковым зрением вижу, что Катя наблюдает за мной, выхожу за дверь. Поднимаюсь на четвертый этаж, приемная встречает меня немой пустотой, секретаря нет на месте. Я кладу приказы в красную папку лежащую на приставном столе. Остальные документы оставляю у себя в руках. Оглядываюсь по сторонам, никого не наблюдаю. Присаживаюсь на диванчик около стены и принимаюсь ждать. В голове мелькает мысль: Может зайти самой. А что такого? Постучу, извинюсь. Он подпишет, я уйду. Ну не съест же он меня в конце концов. Я его даже не видела ни разу. Может там и бояться некого. Почему-то мне кажется, что новый директор должен быть обязательно невысокого роста, с плешью на макушке и маленькими черными глазками.

Мой папа был высоким и статным. Он всегда ассоциировался у меня с надежностью и уверенностью. А вот Андрей, мой бывший, если не был его полной противоположностью, то все равно сильно ему проигрывал. Опять же Лисицкий, мерзкий тип, тоже не отличается богатырским ростом. И пусть он не задохлик, просто невысокого росточка, он тоже ассоциируется у меня с чем-то негативным.

Пока размышляю над тем как может выглядеть Роман Александрович. Дверь его кабинета распахивается. На меня смотрит тот самый мужчина, который починил мою машину, точнее не починил, а просто перевел рычаг из положения "драйв" в положение "паркинг", тем самым указав мне на мое дилетантство.

- Вам заняться больше не чем? - с ходу спрашивает он. Я поднимаю взгляд и понимаю, что в углу приемной расположена камера и смотрит она прямо на меня. Я тут же подскакиваю с места. - Что у вас?

- Подписать нужно! - показываю ему документы.

- Ну так заходите! - произносит он, пропуская меня в кабинет. - Нашли комнату отдыха...

- Я ждала секретаря.

- Секретаря можно уже не ждать, передайте своей начальнице, - произносит он, пробегая глазами по бумагам, которые я положила на стол перед ним, - пусть подбирает мне нового помощника, и на этот раз я сам буду беседовать с кандидатами, - он ставит размашистую подпись на второй странице и передает бумаги мне в руки при этом смотрит прямо в глаза. Мне показалось или его глаза слегка улыбнулись. Почему-то мне кажется, что он узнал меня. Его лицо абсолютно серьезно и на первый взгляд не выражает совершенно ни каких эмоций, но глаза у него очень теплые, этого я не могу не заметить. - У вас все?

9.

- Я разговаривала с твоим тренером. Он не хочет тебя отпускать, - говорю брату который насупившись сидит на диване. - Мот, ну чего ты уперся? - присаживаюсь рядом с ним. – Неужели тебе не жаль расставаться с хоккеем? Пять лет, Мот! Ты ведь с семи лет им занимаешься...

- Хватит! Я сказал, что все! С хоккеем покончено!

- Ты же спортсмен?

- Я лучше мяч по полю гонять буду, это по крайней мере менее затратно.

- Да не думай ты о деньгах! Ты ребенок! Не нужно тебе забивать голову финансовыми проблемами. Я разберусь. Ты же не в гольф играешь и не под парусом ходишь… Не переживай я за все заплачу.

- Где ты столько денег возьмешь?

- Заработаю!

- Ага! Шуруп! Ты не должна из-за меня лишать себя нормальной жизни. Хватит того что я и так буду сидеть у тебя на шее.

- Вот дурочек! Ты моя жизнь, - взъерошиваю волосы брата и притягиваю его к себе. - Мы со всем справимся, - говорю заглядывая ему в глаза. Не бросай спорт, прошу…

- Хорошо. Тогда пообещай мне, что не будешь против если я тоже буду подрабатывать.

- Как ты собрался подрабатывать? Газоны косить? - улыбаюсь я.

Мот и правда занялся этим делом. Большая территория нашего двора засеяна газонной травой. У папы в гараже стоит новенькая газонокосилка, которую он приобрел этой весной, а еще есть бензиновый триммер. И Матвей решил слегка подработать, раскидал по почтовым ящикам объявления со своим номером телефона и предложением за умеренную плату покосить траву во дворах всех желающих. И дело очень даже неплохо пошло. Сначала позвонили одни соседи, потом другие. В прошлое воскресенье он вообще ушел в семь утра и вернулся к десяти вечера. Я его просто потеряла. Испереживалась и издергалась вся. Собиралась идти на его поиски, потому что трубку он не брал. Уже выходя за калитку я увидела брата, шагающего мне на встречу с триммером, закинутым на плечо. Он был похож на настоящего лешего весь зеленый в ошметках скошенной травы. Его некогда серая майка была уничтожена зеленым соком, шорты аналогично майке полетели в мусорное ведро. Зато его белозубая улыбка сверкала в тот вечер как никогда, когда он вкладывал мне в руку десять тысяч, пояснив при этом, что оставил себе немного на карманные расходы.

- Стримить буду, - бормочет брат недовольно, но из моих объятий выбираться не спешит. – Я в "Контру" неплохо играю и в "Доту".

- Хорошо! Но на учебу чур не забивать! И хоккей!

- Да понял я, понял! Учеба и хоккей на первом месте, - говорит брат, поднимаясь с дивана.

- Стримить пошел? – улыбаюсь ему я.

Мот усмехается и направляется к лестнице, быстро поднимается наверх и кричит уже со второго этажа.

- Шуруп!

- Что?

- Я тебя люблю!

- Я тебя тоже, - кричу ему в ответ и вытираю увлажнившиеся уголки глаз.

***

Спустя два месяца

- Сашенька! У меня для тебя не очень хорошая новость, - произносит Инна Геннадиевна, - отпивая кофе. Я присаживаюсь на диван в ее кабинете и замираю в ожидании.

- Инна Геннадиевна! Мы вроде все с Катей решили! Там и проблемы то не было, так глупейшая ситуация… - пытаюсь объяснить наш последний скандал с Катей, - та проблема выеденного яйца не стоила. Просто я наконец запоролила свой компьютер. Теперь каждый работает исключительно за своим.

- Ой! Ты об этом? Забудь! Катя и правда стала невыносимой. Что поделать гормоны… - еще раз отмахнувшись произносит женщина. - После Нового года она уйдет в декрет, и мы с тобой спокойно заживем.

Да, хотелось бы чтобы она ушла уже в этот декрет. Но боюсь, что не стать Кате в ближайшие месяцы мамочкой. Мне кажется, что она просто наедает себе жир, а ребенка в ее животе нет и в помине. К тому же мне стало известно, что ее свекровь работает акушеркой в одной из женских консультаций, поэтому Катюша так вовремя обзавелась справкой. Она надеется выжить меня раньше, чем раскроется ее фиктивная беременность, но боюсь, что она просчиталась, время идет, а серьезно навредить моей работе ей еще не удалось.

- Елена Михайловна ногу сломала, - устало произносит начальница.

- Дроздова? - уточняю я.

- Да, она самая. Ты себе даже не представляешь, как я расстроилась. Я только подобрала ему подходящую помощницу. Кто бы мог подумать, что его устроит женщина пятидесяти лет. Но она оказалась такой умничкой, такой порядок в приемной навела, папочка к папочке, документ к документу, все журналы в порядок привела. Мне показалось, что он даже подобрел немного. По крайней мере на последних трех планерках меня не распекали как школьницу, за профнепригодность набранных мной работников. Вот чего ее на стремянку то понесло? - Я смотрю на начальницу. И начинаю понимать к чему она все это мне рассказывает. - Шторы снять решила! И вот, теперь в гипсе минимум на два месяца.

- Вы хотите, чтобы я заменила ее на это время?

- Шурочка! Ну как я к нему эту токсикозницу отправлю? Она как услышала эту новость аж позеленела вся и в уборную рванула. Я то по началу ее хотела в приемную отправить, она все же поопытнее тебя будет. Но боюсь, что ничего хорошего из этого не выйдет.

- Хорошо! Я поработаю в приемной.

- Вот и славненько! Ты девочка умненькая, быстро разберёшься. Да и Роман Александрович немного поостыл. Это поначалу он тут разборы полетов устраивал, сейчас его уже не шарахается каждый встречный.

- Да ладно уж. Не объясняйте. Если честно мне он ни тираном, ни деспотом ни разу не показался. Просто он слишком серьезный. Ничего страшного, это же временно.

- Вот и хорошо! Я боялась, что ты испугаешься.

***

Я совершенно спокойно отнеслась, к своему временному переходу в приемную директора. В конце концов секретарем работать это не кандидатскую защищать. Просто нужно быть пунктуальной и внимательной к мелочам. Не думаю, что это та работа с которой я могла бы не справиться.

К слову наша жизнь стала потихонечку налаживаться. Матвей ходит в школу и на хоккей, я работаю и подрабатываю своим привычным способом по вечерам. Мы помогаем друг другу во всем. Трижды в неделю навещаем дедушку. По вторникам к нему ездит Матвей, по четвергам я заскакиваю после работы, а по воскресеньем мы навещаем его вместе. Дедушка Коля очень сдал, но все равно перебираться к нам не спешит. Хотя кроме как вскипятить чайник и подогреть готовый обед в микроволновке ничего уже не может. Мы готовим на троих, регулярно отвозя ему еду. Стирка и уборка его квартиры тоже разумеется на нас. Спасибо Матвею, парой он очень выручает меня с этим.

10.

Я запомнила дату в которую моя жизнь снова полетела в тартарары. Это был вечер воскресенья. Я успела два дня отработать в приемной, не найдя в этой работе ничего сложного. Роман Александрович вел себя максимально сдержано, я ни разу не нарвалась на грубость с его стороны. Просто выполняла поставленные мне задачи включая варку кофе в турке. Вот чего не умею, того не умею. Вроде бы ничего в этой процедуре сложного нет, но я знаю, что кофе я варю отвратный, по крайней мере мне самой он никогда не нравился. А вот Катя моя подруга и бывшая соседка по квартире, варит отменный кофе, она настоящая кофеманка. Научить этому делу она меня не смогла, сказав, что я только перевожу арабику и взяла эту обязанность на себя. Директор принимал мое варево и ни разу даже не скривился. Я спокойно ушла на выходные зная, что в понедельник с утра мне предстоит подготовить кабинет директора к расширенной планерке, а сразу после должно пройти совещание производственной группы. Я должна была обзвонить всех начальников смен и участков и предупредить об этом мероприятии.

- Шуруп! Он же выкарабкается!? Он ведь не умрет? Шуруп! - испугано спрашивает Матвей пока я сосредоточенно следую за каретой скорой помощи.

Дождь упругими струями сечет по лобовому стеклу, фары встречных машин слепят, и я не могу ничего ответить брату потому что меня саму трясет от ужаса, и я пытаюсь быть максимально внимательной. Дедуле стало плохо в тот момент, когда мы собирались домой. Было уже поздно, давно стемнело и дождь разошедшийся не на шутка всерьез меня беспокоил. Я все надеялась, что он вот-вот прекратиться, и мы сможем спокойно поехать домой, но с наступлением сумерек к проливному дождю добавился еще и порывистый ветер. Садиться за руль в таких условиях максимально не комфортно и у меня даже мелькнула мысль заночевать у дедушки, а рано утром смотаться домой, чтобы переодеться для школы и офиса. Но Матвей ошарашил меня своим признанием в том, что он еще даже не брался за уроки, а в понедельник у него контрольная по алгебре. Хочешь не хочешь, нужно ехать. Готовиться... Брат умудрился схлопотать две двойки подряд и ему срочно нужно было исправлять ситуацию.

Дедушка и с утра выглядел неважно, отказался от еды, ссылаясь на тошноту и головную боль. Я весь день уговаривала его поехать к нам хотя бы на несколько дней. Но он уперся, ни в какую не хотел оставлять свою квартиру. Думаю, ему тяжело находиться в нашем доме, вот он и упрямился. Его походка и до этого была шаркающей он передвигался по квартире опираясь на стены и мебель. В тот момент, когда он тяжело поднялся из кресла чтобы проводить нас и запереть за нами дверь, он пошатнулся и рухнул на пол. Я не сильна в медицине, но мне достаточно было лишь на секунда бросить взгляд на дедушкино лицо, чтобы понять, что у него случился инсульт. Скорая ехала долго. Около сорока минут мы с Матвеем хлопотали над дедушкой, в надежде на то, что бригада скорой помощи успеет. Мне было так страшно за дедушку Колю, но еще страшнее было смотреть на Матвея. На его лице застыл такой ужас, что я невольно проклинала все и вся за то, что мой брат вынужден переживать подобные моменты в таком возрасте.

Мы просидели в больнице до самого утра, мой мобильник сдох, а телефон Матвея и вовсе остался в квартире. Мот спал на моем плече, вздрагивая время от времени. Я искала глазами какие-нибудь настенные часы, но тщетно. Пришлось будить брата.

***

- Сашенька! Нужно было позвонить! - я уже испугалась вдруг с тобой что случилось. Ты же такая ответственная.

- Простите! Инна Геннадиевна, хотите верьте, хотите нет. Но мне было совершенно не до этого.

- Понимаю, - качает головой женщина. - Пусть все обойдется! Как показывает практика, люди, шагнувшие за семидесятилетний рубеж, те еще живчики. Взять хотя бы нашего директора, семьдесят шесть лет. Дважды "короной" переболел и ведь выкарабкался. Может еще на работу выйдет, хотя думаю, что сын этого уже не допустит.

- Его парализовало… - опустив голову произношу я.

Женщина тяжело вздыхает. - Бедные дети, - произносит тихо.

- Ладно. Я пойду.

- Иди! Меняй эту истеричку. Я уже думала сама пойду сегодня роль секретаря исполнять. Правда, я ему там с три короба за тебя наврала. Я же ситуации не знала…

- Что сказали?

- Что тебя соседи затопили.

- Какие соседи? Я живу в частном доме.

- Ну ты уж будь добра поддержи легенду. Не знаю… Водопроводную трубу то у тебя и в частном доме могло прорвать. Давай, давай! Беги, - подгоняет меня начальница.

Сменив недовольную Катю на посту я принялась за работу. Минут через сорок Роман Александрович вышел из кабинета в пальто и с папкой в руках. Строго зыркнул на меня своими серьезными глазами. Я подскочила с места как школьница, приветствующая учителя заходящего в класс и молча на него уставилась. Наверное, общее волнение в котором я находилась последние сутки, сказались на моем состоянии, меня в буквально смысле трясло.

- Разобрались со своим наводнением? - низкий голос ударил по барабанным перепонкам.

- Да!

Я посмотрела на мужчину и тут же отвела глаза. Да что со мной происходит? Откуда взялся этот мандраж? Нужно прикупить себе что-нибудь успокоительное. От легких седативных я отказалась, как только села за руль. Я и так не слишком то резвая, так что заторможенность реакции мне совершенно ни к чему. Невролог прописывал мне рецептурный препарат, но я так и не решилась начать его принимать, хотя тетя Нина очень настаивала. Именно она, в буквальном смысле за руку, отвела меня тогда к врачу.

- Я на производство. Если будет что-нибудь срочное, позвоните на сотовый. По рядовым вопросам отправляйте к Хлебникову.

Хлебников Глеб Алексеевич главный инженер и не очень то приятный тип. Мужику далеко за полтинник, а ведет себя как мачо двадцатипятилетний. Была вынуждена несколько раз столкнуться с ним по рабочим вопросам, и он оставил о себе не самые приятные впечатления. Разговаривал со мной как с давней подругой, будто бы между нами нет возрастной пропасти в тридцать лет, улыбался по-идиотски, а когда в ходе разговора узнал мою фамилию, сразу изменился в лице и даже попытался пособолезновать.

11.

Час от часу не легче. На приборной панели моего автомобиля загорелся чек. Машина завелась, но звук двигателя отличался от привычного поэтому мне было страшно трогаться с места. Зачем-то я решила открыть капот, будто бы от этого действия работа мотора сама собой пришла бы в норму. Буквально через минуту ко мне подошел охранник, тот самый мужчина, который встретил меня в первый день и сделал мне пропуск.

- Сашенька! Что случилось? - добродушно поинтересовался пожилой мужчина.

- Чек загорелся… Послушайте как работает, - я вернулась на водительское сиденье и снова завела машину.

- Ой, девонька! - сунув руки в карманы мужчина растеряно рассматривал подкапотное содержимое. - Если бы это был старый добрый "Жигуль", я бы посмотрел. А здесь, боюсь я тебе совсем не помощник. Давай позвоню в гараж, пусть кто-нибудь из механиков подойдет.

Глаза невольно косились в сторону автомобиля Романа Александровича. Почему-то мне подумалось, что он сейчас не прошел бы мимо мой проблемы. Свет в окнах его кабинета еще не погас, поэтому надеяться на его помощь не приходилось. Хотя, с чего я вообще решила, что он обратил бы на меня внимания, может проехал бы мимо, даже не взглянув в мою сторону.

- Позвоните, пожалуйста. Если честно я понятия не имею что мне сейчас делать.

Мужчина достал из кармана старенький кнопочный телефон.

- Юра! Что ты здесь забыл!?

По спине пробежал неприятный озноб. Даже сквозь пальто я чувствовала прожигающий взгляд Лисицкого.

- Две машины без досмотра выехали, - раздражённо произнес он.

- Да вот, тут у Саши проблема, - попытался оправдаться мужчина. - Сергей на втором посту поверяет, без досмотра никто не выезжает.

- Иди работай!

- Юрий Иванович, спасибо! Идите, я сама схожу к механикам.

- Что у тебя случилось? - спросил Валерий Николаевич уже более мягким тоном.

- Ничего! - я закрыла капот и попыталась как можно скорее скрыться в машине. Он перехватил меня за локоть.

- Саша! Да прекрати ты! Объясни, что случилось. Чего ты шарахаешься?

- Не трогайте меня, - прошипела я сквозь зубы и вырвала руку из его захвата.

- Я же предупреждал, что доставит она еще тебе проблем. Пол зарплаты на диагностику отвалишь и вспомнишь про мое выгодное предложение. А если движок или коробка ляжет, можешь смело брать кредит. Ты не потянешь ее обслуживание.

- Валерий Николаевич, оставьте меня в покое. Какое ваше дело, потяну я ее обслуживание или нет. Мои финансовые трудности вас не касаются, - довольно резко выпалила я.

Он наглым образом отодвинул меня в сторону сам завел машину.

- Что вы делаете? Я сама разберусь!

- Угомонись! Разберется она, - пробормотал он и полез в карман за телефоном. - Так ехать нельзя. Я сейчас вызову эвакуатор. И договорюсь со знакомым, чтобы завтра ее посмотрели.

У меня нет слов. Я не хочу принимать его помощь. Но обстоятельства вынуждают меня. Я на самом деле не знаю, что мне делать и к кому в данный момент я могу обратиться с этой проблемой. Я переминаюсь с ноги на ногу и невольно кручу головой по сторонам. Вокруг сгущаются сумерки, основная часть офисных работников уже разъехались, на парковке стоит только директорский «Ауди» и еще несколько машин. Мне нужно в больницу, я должна была принести подгузники и пеленки для дедушки. Но время близится к шести и возможно в больницу я уже не успею.

- Саша! Я вызвал тебе такси. Поезжай домой, - произносит начальник охраны. - Я займусь твоей машиной. Если ничего серьезного, завтра вечером получишь ее обратно.

Смотрю на человека, который только что решил мои проблемы и путаюсь в противоречиях. Не нравится мне эта ситуация. Я не желаю быть его должницей.

- Вы напрасно беспокоились, я и сама могла вызвать и такси, и эвакуатор.

- А сервис в котором ее сразу починят тоже нашла бы сама?

- Я бы разобралась!

- Иди! Такси уже ждет.

Боже, ну за что мне все это? Не хочу иметь ничего общего с эти человеком. Я даже глазом моргнуть не успела, он уже во всем разобрался. Глаза мажут по горящим окнам четвертого этажа и, мой взгляд не остается незамеченным.

- В приемной что-то забыла? - интересуется он.

- Нет!

- Ну, так беги! Машина ждет, - подгоняет он меня. И мне ничего не остается как сухо поблагодарить его и удалиться.

***

Придерживаю телефон плечом пока расплачиваюсь с водителем такси.

- Да… Я отвозила подгузники в больницу.

Думала не успею, но на такси получилось довольно шустро, я быстро купила в аптеке все необходимое и передала пакет ровно за пять минут до закрытия отделения.

- Матвей! Я уже дома. Сейчас зайду и все расскажу. - Благодарю водителя и направляюсь к калитке.

- А где машина?

Брат смотрит на меня растеряно пока я иду по дорожке в сторону крыльца. Освещенье уличного фонаря не позволяет мне сразу разглядеть огромный синяк под его глазом и ссадину на переносице.

- Матвей, что случилось? Что с твоим лицом?

- Где машина? Ты попала в аварию?

- В аварию я смотрю попал ты! Это что такое? Кто тебя избил!? - затаскиваю брата в дом и рассматриваю его лицо уже в прихожей при нормальном освещении. Глаз не заплыл, но сине-фиолетовая тень залегла широкой дугой от переносицы и до виска. Нос немного припух и его венчает узкая глубокая ссадина с запекшейся кровью. - Расскажи мне что произошло? Тебе нужно к врачу! Вдруг у тебя сотрясение! - внимательно осматриваю его лицо. Переносицу нужно было шить, глубокое рассечение. Но теперь уже поздно.

- Нет никакого сотрясения, - Матвей пытается убрать мои пальцы, обхватившие его за щеки.

- Все нормально! Расскажи лучше где папина машина!

- В сервисе. Не беспокойся. Просто загорелся чек. Мот! Давай выкладывай! Это случилось в школе?

- Успокойся! Ничего страшного не произошло. Не в первый раз...

- Что значит не в первый раз?

- Забей! Это тебя не касается, - говорит он и направляется к лестнице.