Договор с тьмой

Глава 1. Прибежище

Последнее, что я видела - это сплетенные в темный полог ветки столетних елей. Последнее, что я чувствовала - леденящую влагу мха под щекой и всепоглощающую слабость. Я умирала.

Я уже и не помню сколько скиталась по округе в поисках места, где смогу спрятаться. Всплески моей силы, поглощающие вокруг себя магию, пугали людей и никто не рисковал пустить меня на порог. Фонари в деревнях меркли, когда я пробиралась мимо, а защитные обереги на дверях превращались в пыль, стоило мне начать нервничать. Я не могла это контролировать. Каждый испуг, каждая слеза - и магия вокруг угасала, впитываемая моим даром. Теперь силы покидали и меня саму, я проваливалась в темноту всё глубже. И тогда, в самой глубине отчаяния, родилась безумная мысль. Если люди, маги, боги - все отвергли меня, может, меня примет тот, кого отвергают все?

Дрожащими пальцами я нарисовала на сырой земле кривой круг и в ход пошли последние крупицы знаний, вычитанные когда-то в запретных фолиантах. Я коснулась кровоточащей раны в боку и перенесла окровавленную ладонь в центр начертанного круга.

— Приди… — мой голос был лишь хриплым выдохом.

Ни вспышки адского пламени, ни искаженной тени, ни ледяного дыхания из бездны. Только легкая рябь пробежала по пустому пространству, исказив очертания деревьев за ним. Ритуал не сработал. Мое отчаяние оказалось столь ничтожным, а душа столь бесполезной, что даже демон не удостоил меня своим вниманием.

Воздух вырвался из легких в беззвучном рыдании. Слезы, горячие и бесполезные, текли по щекам. Я была загнанным зверем, прижатым к краю пропасти.

— Так тому и быть, — прошептала я куда-то в пустоту. Это было признание поражения.

Вдруг послышались шаги. Они нашли меня.

Попытка сжаться в комок, отползти, укрыться в спасительной тени - была тщетной. Моё собственное тело стало чужим, тяжёлым свинцом. Каждая мышца, каждое сухожилие одеревенело, застыло в немом неповиновении. Движение стало невозможным, несбыточной мечтой. Оставалось лишь одно - лежать в парализующем безмолвии и ждать. Ждать конца, что должен был стать избавлением.

Чьи-то руки - удивительно бережные - приподняли меня с земли. Холодные пальцы сомкнулись на моём плече и под коленями с такой осторожностью, будто поднимали хрупкую реликвию.

Тьма окончательно поглотила меня.

Сознание вернулось, но я не открыла глаза сразу, а несколько мгновений прислушивалась. Не было ни ветра, ни шелеста листьев, ни отдаленных голосов. Была лишь полная, оглушительная тишина, в которой лишь собственное сердце отбивало дробь в висках. Воздух был сухим и прохладным, он пах старыми книгами, расплавленным воском и чем-то неуловимо горьким, словно полынь.

Я лежала на чем-то мягком, укрытая тканью, тяжелой и невероятно теплой. Под спиной чувствовалась упругая податливость, а не жесткая, холодная земля, на которой я ожидала встретить свой конец.

И тогда я осмелилась взглянуть.

Над морем книжных корешков парил высокий сводчатый потолок, украшенный сложной резьбой, где причудливо переплетались изображения демонов и ангелов. Стены, скрытые за грандиозными стеллажами из темного, почти черного дерева, уходили ввысь. Они были до самого верха заставлены фолиантами в потертых кожаных переплетах, свитками в бархатных чехлах и странными приборами, чье назначение было мне неведомо. В огромном камине, обрамленном резным базальтом, потрескивали толстые поленья, отбрасывая на стены пульсирующие тени.

Память хлынула обратно, и вместе с ней - знакомая, едкая волна страха. Паника, черная и бездонная, поднялась из самой глубины моего существа. Она заполнила легкие, сжала горло, заставив сердце бешено колотиться.

Я почувствовала, как тепло камина вдруг померкло, будто между мной и огнем опустилась незримая ледяная завеса. Свет от пламени стал призрачным и тусклым, а танец языков пламени замедлился, словно погружаясь в густой мед. Призрачные светильники в виде парящих хрустальных сфер дрогнули, замигали неровно и тревожно, подобно угасающим звездам. Их ровное сияние исказилось, поплыло, а потом стало гаснуть одно за другим, поглощаемое невидимой воронкой моего ужаса.

Я зажмурилась, вжимаясь в подушки.

— Если ты и дальше будешь так нервничать, — раздался спокойный, низкий голос, в котором не было ни капли напряжения, — ты оставишь меня без освещения. А читать в полумраке мне не нравится.

Сердце упало куда-то в бездну. Я медленно, преодолевая дрожь, повернула голову.

В углу комнаты, в громоздком кресле из темного дерева, обитом потертым бархатом цвета старого вина, полулежал незнакомец. Длинные пальцы были сложены домиком, касаясь подбородка. Его одежда простого, но безупречного кроя, сливалась с тенями, и лишь белизма воротника рубашки мерцала в скудном свете. Высокая, мощная фигура с широкими плечами была воплощением физического совершенства. Его кожа имела ровный, теплый оттенок старой слоновой кости. Густыне иссиня-черные волосы были убраны со лба, открывая высокий лоб и резкую линию бровей. Скулы были высокими и острыми, придавая лицу благородное, почти суровое очертание, а губы складывались в тонкую, выразительную линию. Но больше всего внимания привлекали его глаза - они мерцали в полумраке комнаты, словно два расплавленных солнца, заключенных в человеческую форму, но в них не было ни тепла солнечного света, ни жара пламени, лишь холодная, аналитическая ясность и глубина. Он смотрел на меня не как на добычу или врага. Он смотрел как ученый на редкий феномен.

— Я... Я не хотела.

— Это очевидно, — он склонил голову набок. — Как тебя зовут, дитя?

— Тэя.

— Всего лишь Тэя? — Бровь изумлённо поползла вверх. — Я ожидал чего-то вроде «Твоя погибель». — Заметив мое замешательство, он продолжил. — Вы все пахните одинаково, охотница. Эта вонь въедается в душу.

Я не могла успокоиться. Пустота внутри расширялась, продолжая высасывать магическую энергию из самого воздуха. Светильники померкли окончательно, и лишь огонь в камине едва тлел, отбрасывая призрачные блики на стены. Мне стало физически плохо - голова закружилась, в ушах зазвенело, будто я сейчас снова потеряю сознание.