Договорились. Цена, которая себе

Часть 1. День, который испорчен с самого начала. Глава 1

Сегодня Карина хотела выглядеть сногсшибательно. Чтобы Трунов искусал локти до костей от досады, а Зайкин от восторга кончил на месте с первого взгляда. Ей нравилось ловить собственное отражение в восхищенных глазах. А в зеркало она смотреться не любила. Но приходилось делать это часто. Хотелось быть уверенной, что одежда сидит как надо, волосы не встали дыбом, косметика не потекла по коже.

Любуясь новым платьем, Карина терзала себя сомнениями, не вернуть ли его, потому пока не отрывала ценник.

– Ты на учебу собралась или на панель? – сиплый голос отца отдавал презрением. – Хоть пиджак накинь, и тот длиннее будет.

Сутулая фигура в кальсонах с выжатыми руками, висящими по бокам, показалась в проеме. Сзади журчал бачок унитаза.

– Это платье стоит сто тысяч, – натягивая подол к коленям, огрызнулась Карина. – Грех такое закрывать дешевым пиджаком.

– Ничосе, – лысая голова отпрянула назад, показав второй подбородок. – Трунов твой раскошелился? То-то ты дома почти не ночуешь. На платье себе зарабатывала, значит.

– И заработала, – процедила она, глянув на отца с очерствелой злостью.

Что-то пытаться объяснять давно потеряло смысл. Карина теперь на все его издевки отвечала сарказмом, в котором со всем соглашалась, хоть в груди и сгущалась раскаленная жижа, тягучая и бурлящая.

– Глянь, мать, работница года! На платье себе заработала! – отец кивнул в сторону кухни, откуда слышалось монотонное бормотание. – Она у Трунова в спальне, поди, на доске почета висит, как самая старательная. Интересно, в кого она такая.

Последнее предложение он произнес с особым омерзением. Мамин голос, сам по себе низкий, грудной, по коридору доносился до Карины, как из потустороннего мира. Неразборчивая молитва превращалась в угнетающую мелодию саспенса. Давность ремонта, скрип половиц и потрепанность мебели дополняли атмосферу унынием и безнадежностью.

Мама не откликнулась. Отец махнул рукой и ушел в большую комнату, где бурчал телевизор.

Карина еще раз посмотрелась в зеркало. Приталенное, на бретелях, винного оттенка, с ажуром на груди и тремя направляющими по животу, платье идеально обтекало ее фигуру, придавая элегантной сексуальности. Вчера в бутике ДЛТ [Дом Ленинградской Торговли, ТЦ, в котором представлены люксовые международные бренды] Карина вышагивала в нем поступью пантеры по лоску черного мрамора, отражаясь не только в зеркалах, но и в потолке, и в стенах, наполированных до кристальной гладкости. Там платье казалось второй кожей, естественным атрибутом царицы. А в тесной хрущевке, где обои отходили от стен и линолеум протерся до дыр, она казалась себе нелепой. Адским чучелом, напялившим рясу святого. Стыд не позволял смотреть отражению в глаза.

Это был подарок на день рождения. Самой себе. Ей давно мечталось влететь в самый пафосный торговый центр, где одеваются лучшие у лучших, и купить любое платье, которое приглянется, невзирая на цену. Приглянулось это за сотню тысяч. Там продавались и дешевле, в несколько раз, и внутренняя жаба урчала, когда Карина прикладывала карту к терминалу на кассе, но она строго себе наказала, что не будет жалеть, что пора начинать жить, что можно себя и побаловать. «Ты заслужила», – твердила в уме.

– Шикарное платье! – из комнаты выбежала Полина в школьной форме.

Карина только сейчас заметила, как сестра за лето вытянулась и постройнела. Она на ходу заплетала русые волосы в длинный хвост. Белая блузка вылезла из черной юбки и раскрыла плоский живот. В пупке блестел серебряный пирсинг.

Сначала не поверив, Карина округлила глаза и пригляделась.

– Это что? – спросила шепотом, развернув сестру за плечо и ткнув пальцем в серебряный шарик с белым фианитом.

Полина скрючилась на секунду, а потом посмотрела с ухмылкой.

– А это? – она подергала ценник сзади, свисающий на молнии, и выпучила глаза. – Сколько?!

Карина облизала губы и пожала плечами.

– Подарок на день рождения, – пояснила виновато.

– От Трунова, что ли?

На ее усмешку не стала отвечать и прокрутилась, чтобы в последний раз убедиться в правильности вчерашнего спонтанного выбора.

– Дашь поносить?

Зеленые глаза Полины расширились до умиления, брови поднялись, растянутые черной тушью ресницы растопырились.

– Я сама еще не носила, – ответила спокойнее Карина и поправила плечи, а потом сморщилась, кивая в сторону родительской спальни, и прошептала. – Не спались только. С говном же съедят.

– Че, я сама не знаю?

Полина толкнула ее тазом грубо и заняла место перед зеркалом.

– Я так уже три месяца хожу, между прочим. Даже ты только заметила, – хихикнула она. – Ну, колись, Трунов разжмотился? Или нового спонсора нашла?

Карина только закатила глаза и, схватив сумочку, вышла из квартиры с мыслью: «Завтра перееду».

Питер хмурился, как обычно. В этом городе, казалось, вообще не бывало легких дней, чтобы совсем без облаков и ветра. Вечно где-то около кружили тучи, грозясь проливными дождями или того хуже нескончаемой моросью. Карина не взяла с собой ни зонт, ни куртку, потому что хотелось явиться в полноценном образе без лишней громоздкости и ненужных деталей. Плечи сжимал зябкий утренний холодок, и ветерок залетал под платье снизу. Но она привыкла приносить в жертву красоте комфорт.

Глава 2

В аудитории Карину ждал сюрприз. Она его предвкушала, потому что он повторялся уже который раз. Однокурсники, посмеиваясь и переговариваясь, столпились вокруг последней парты, ее обычного места на всех лекциях. Над толпой возвышалось воздушное сердечко с надписью «С днем рождения!». Фольгированное покрытие отражало свет во все стороны: на белый потолок, желтые стены и серый линолеум на полу.

– Кариша! – раздался бодрый баритон.

Она скисла сразу на входе, как только блеск сюрприза ослепил глаза. Толпа обернулась. Зайкин лыбился, шмыгая красным от постоянного насморка носом.

Высокий и тощий, он предпочитал короткие и широкие штаны, наподобие тех, что носил Незнайка в советском мультике. И всегда выбирал цветастые футболки с нелепыми принтами, а к ним зачем-то подбирал дурацкие галстуки. Сегодня принарядился, напялил желтый костюм с голубой рубашкой и серебристой бабочкой. Штаны, как обычно, были свободными, а пиджак коротким. Но первыми в глаза бросались толстоносые ботинки из красной кожи, явно на пару размеров больше, чем надо. Носки постоянно хлюпали при ходьбе – Зайкин этим гордился.

– С двадцатым днем рождения! – провозгласил он, резко выпрямившись и спрятав руки за спину, как бравый гусар.

Его прямоугольная голова всегда чуть возвышалась над толпой. Карина бросила в поклонника сердитый взгляд, поджав губы, и остановилась на входе. Ребята расступились. Она увидела цветочную композицию в корзине во главе с нежно-оранжевыми лилиями.

Заиграла «Happy birthday to you» из чьего-то телефона. Зайкин поднял со стола торт в форме сердца с женским бюстом из мастики и понес его на вытянутых руках вперед. Карина не стала стоять на месте и ждать торжественного вручения подарка. Она направилась ему навстречу, чтобы с гордостью пройти мимо.

Только когда Карина отпихнула рукой торт, Зайкин снял идиотскую улыбку с лица. На секунду застыл, а потом чихнул прямо на подарок. Карина закатила глаза, шагая меж рядов, но не обернулась. Он развернулся за ней, споткнулся о выпирающую ножку стула и упал. В спину плюхнулось что-то мягкое и тяжелое.

«Сто тысяч! – взвыла жаба в душе, которая до сих пор не приняла эту трату. – Теперь точно не верну». Пугающая мысль пронеслась молнией по нервам в спинной мозг. Плотная досада охватила грудную клетку. Аж ребра трескались от возмущения.

Карина медленно развернулась, чувствуя, как приятная ткань липнет к спине. «Вот дебииил!» – в ней проснулась разъяренная стерва и быстро вытеснила жабу.

– Зайкин! – рявкнула она со всей ненавистью, на которую была способна.

Остатки торта валялись под ногами. Бюст почти сохранился. Карина всмотрелась в сахарную себя, приплюснутую и покоцанную. Из сливочного крема вырастали хрупкие плечи, тонкая шея и огромная эллипсоидная голова с размазанными чертами лица. По краю сохранилась кремовая надпись: «С любовью, Зайкин».

Распластавшись на полу, он извинялся глазами. Веки увлажнились и покраснели, словно он готовился разреветься. Потому взгляд казался особенно жалостливым. Однокурсники хохотали. А Карине было не до смеха. Она широкими, насколько позволяли шпильки, шагами пошла на него. Зайкин быстро вскочил и попятился назад, выставив руки вперед, будто сдавался полиции.

– Кариш, прости, я не специально же, – бормотал, не отпуская ее гневных глаз, которые медленно наливались кровью и жаждой мести.

– Ты мне это платье, придурок, языком вылижешь!

Она ткнула пальцем с напором в его грудь, морщась и почти скалясь, как одичалая собака.

– Ага, – ответил Зайкин пугливо, упершись в преподавательский стол, и неловко плюхнулся на него.

– Зай, другое ей вылижи, – Гурьев приставил рогатку из пальцев ко рту и высунул язык, шевеля им, как змея.

Карине он всегда был противен. Узкий, несуразный, с лоснящимися волосами, Гурьев часто пошлил и вел себя развязно, пренебрегая остальными. Типичный обиженец на всех и вся, тщательно скрывающий собственную уязвимость, давно решила она.

– Ооо, – загалдела толпа.

Пузатый Иванов, Гурьевский закадычный дружок, заржал как над остроумной шуткой. Кто-то свистнул, кто-то кашлянул, кто-то фыркнул с отвращением. Остальные смеялись. Карина оглядела однокурсников, разбросанных по партам и рядам.

– Гур, блин, держи свой спермотоксикоз в себе, – вступился Варданян, видный брюнет с размашистыми плечами и гордой осанкой.

Этот, напротив, держался хороших манер и ко всем относился уважительно, но любил поучать и умудрялся даже читать нотации. К Карине он относился то ли с брезгливой осторожностью, то ли с благородным снисхождением. Она поблагодарила его взглядом за поддержку.

– Ермакова, не отказывайся, он в этом спец! – выкрикнула длинноногая рокерша, которая всегда ходила в коже и металлических шипах, Самойлова Света.

Ни девчачье хихиканье, ни пацанский ржач не могли заглушить в Карининой голове мощный поток матерных эпитетов к Зайкину, но вдруг выплыл скромный вопрос: «Откуда ей знать?», который тут же утонул в водопаде нецензурной брани.

– Да ладно, Кар, – заступился за друга Гога, щуплый и невысокий шатен в клетчатом кардигане. – У него аллергия просто. Подумаешь, платье.

– Знаешь, сколько это платье стоило? – не сдержалась Карина, метнув в него злобный взгляд, и тут же покраснела, осознав, что выдала собственную скупость.

Глава 3

В туалете переодеваться было неудобно. Даже грязное платье не хотелось класть на общественный унитаз, пришлось держать его между бедрами, а сверху застегивать рубашку Зайкина. Та пахла кокосом с примесью пряной свежести, что показалось Карине необычным. Для парня. Понюхав себя, она твердо решила, что больше никогда не будет есть «Баунти» и пить «Пино коладу». И даже употреблять выпечку с кокосовой стружкой перестанет.

Рубашка, действительно, сидела как платье, нормальное такое мини, приличное, почти до колен. В плечах только было слишком широко и по всей длине свободно, но хотя бы не липко и сухо. Карина закатила рукава по самые локти, а то мешались. По-хорошему здесь требовался широкий пояс на талию, но она уже смирилась, что в этот день не суждено быть красивой.

В аудиторию Карина вбежала за пару секунд до преподавателя. Губкин сам в первый день опоздал на целых пять минут. Или специально дал всем студентам успеть. Зайкин сидел в крайнем ряду на первой парте. Цветы поставил сбоку в проходе, а карточку положил в угол стола. Шарик возвышался над его головой, напоминая всем о недавней сцене. Карина быстро отвела взгляд и прошмыгнула к своему месту. Настена глядела на нее во все глаза, но не успела допросить.

– Всем здрасьте, – от двери воскликнул Юрий Петрович.

Круглый и мелкий, с овальными очками и в полосатом свитере, он быстро прошел к кафедре и небрежно забросил под ноги грузный портфель. Серые глаза едва было видно из-под толстых век и густых седых бровей, но Губкин все зорко замечал в аудитории. И сейчас, прежде чем начать лекцию, остановил внимательный взгляд на Зайкине и парящем над ним шарике.

– Поздравляю, – хмыкнул он, засветив желтые зубы.

– С чем? – Зайкин резко поднял голову на декана.

– С именинами, очевидно.

Юрий Петрович обошел кафедру, опершись на нее локтем, и встал сбоку, поближе к Зайкину, кивнув на шар.

– Аа, нет, это не у меня. Это просто мой подарок отвергли.

На пару секунд зависла тишина. Только простудное всхлипывание носом разносилось по аудитории. Декан поджал губы и добавил:

– Обидно.

– Не представляете, как, – вздохнул Зайкин и положил руки на парту перед собой.

– Дай, отгадаю, кто эта жестокосердая красавица. Ермакова?

– Она самая, – Зайкин оскалился и растрепал короткие кудряшки.

Губкин провел пытливым взглядом по аудитории и остановился на Карине, коварно ухмыляясь.

– Ермакова! – крикнул он, как прапорщик на построении новобранцев. – Прими, подарок! А то зачет не поставлю!

Она напряглась и выстрелила разрывающим взглядом в поклонника, но тот даже не почувствовал.

– Юрий Петрович, это злоупотребление, – проговорила с неохотой.

– И коррупция, – невозмутимо хмыкнул Губкин. – А мой гонорар зависит от твоей согласительности. Так что, давай, Ермакова, прими подарок, чтобы я мог получить свой.

Он скривил фирменную декановскую ухмылку, которую показывал, когда студенты жаловались на всякую мелочь, не подлежащую удовлетворению.

Карина до последнего упиралась, борясь внутри себя. Все-таки один раз по глупости ее уже отчисляли, но тогда по собственной. Зайкин смотрел на нее во все глаза, самодовольно улыбаясь. Это идиотское выражение лица возбуждало единственное желание – пнуть в него с разворота. Карина долго колебалась, выдерживая строгий взгляд декана.

– Незачет, Ермакова, – пригрозил Губкин спокойным тоном.

Настена больно ткнула ее в бок. Карина, гневно пыхтя, поднялась с места и отправилась за подарком. В разных концах аудитории раздавались мелкие смешки. Зайкин засиял. Он встал и торжественно вручил корзину, шарик и сертификат. Торт уже валялся в мусорном ведре у входа.

– С днем рождения, Кариш! – повторил так же ласково, как до пары. – От всего сердца!

Она в такие моменты убеждалась, что с психикой у него не все в порядке. Руки тянулись к его шее, но пришлось перенять подарок. Карина сразу развернулась и отправилась обратно.

– Спасибо, Юрий Петрович! – Зайкин обернулся на декана.

Тот махнул рукой с улыбкой, будучи уверенным, что сделал благое дело. Губкин был ее любимым преподавателем и просто хорошим человеком, но теперь Карина его возненавидела.

– А если я ей завтра предложение сделаю, и она мне откажет, впишитесь за меня так же?

Все засмеялись вместе с деканом. Карина выпучила глаза и даже на секунду остановилась, чтобы заглянуть в наглую рожу сумасшедшего поклонника, но тот с надеждой глядел на Губкина и уже не обращал на нее внимания.

– Прости, Зайкин, этим другое ведомство занимается, – отсмеялся Юрий Петрович, цокнув.

– Обидно.

– Не представляешь, как.

По аудитории пронеслась серия смешков.

Когда все отсмеялись, а Карина села за парту, демонстративно отбросив корзину в угол, Губкин отошел к доске и обозначил тему лекции.

Карина смотрела на дурацкий шарик и фыркала недовольно. В голове подгорала каша из мыслей и переживаний, поэтому информация усваивалась плохо. Уже стало ясно, что день испорчен окончательно. Утреннее ощущение праздника испарилось.

Глава 4

– Скажи честно, Кар, я сильно поправилась? – спросила Настена, украдкой поглядывая на Варданяна.

Настена сохла по нему уже год. На первом курсе по нему почти все девчонки сохли, за исключением Карины, Игнатьевой и еще парочки крепких. Он был умен, статен, порядочен, занимался волейболом, всегда вел себя по этикету и с уважением относился к людям, а к девушкам особенно. Для Карины он был слишком идеален. Она всегда трезво оценивала свои шансы и понимала, что такой парень на нее никогда не взглянет по-настоящему. Более того, Варданян сразу отвадил большую часть поклонниц, сообщив всем вроде как в шутку, которая оказалась стопроцентной правдой, что женится только на девственнице. И Настена решила, что лишится невинности только с ним. И до сих пор ни с кем не целовалась.

Родители Варданяна хорошо воспитали, в строгом соответствии с обычаями армянской культуры, несмотря на то, что сам он всегда жил в Питере. У него было множество достоинств и всего один недостаток – девушка, с которой Варданян встречался со школьных лет. Она была ему под стать. И все считали их идеальной парой. А Настена периодически плакалась в жилетку Карине и жевала безответную любовь под вкус терпкого сухого вина.

– Да нет, не поправилась, – неуверенно ответила Карина.

Подруга всегда была размером ближе к «L», зато с формами, которые приятно было бы пощупать. Сейчас лицо чуть сильнее округлилось, но не более того.

– А то я последний месяц у бабушки провела, – пояснила Настена. – Только ела и валялась в кровати. Наверняка, разжирела. Ну, признайся честно?

– Да не особо. В щеках, может, чуть прибавила.

Карина постаралась выдавить улыбку.

– Ты просто не хочешь меня обидеть, – все равно надулась подруга и скрестила руки под пышной грудью, опустив взгляд с Варданяна на парту.

– Артуру на твои килограммы плевать, – Карина вздохнула, поняв, к чему она клонит. – Впрочем, как и на чувства. Может, хватит себя мучить?

Настена стрельнула в нее обидой из глаз и отвернулась.

– Тебе легко выпендриваться. Ты сама ни по кому не страдаешь. Все только за тобой бегают.

Этот упрек почему-то резанул Карину по сердцу. Замечание показалось грубым, но она смолчала. Со стороны все именно так и выглядело.

– Расскажи лучше, как отдохнула, – она попыталась сменить траекторию беседы и подперла голову рукой, повернувшись корпусом к Настене.

Подруга всегда быстро оттаивала и с охотой рассказала, как классно было повидать родных после года разлуки и как у бабушки в деревне хорошо отдыхалось.

Потом в аудиторию вернулся Губкин и прочитал еще одну лекцию. А следующая пара отводилась второму иностранному языку. На такие пары они с Настеной расставались, потому что выбрали разные языки, еще на первом курсе, когда толком друг друга не знали. Большинство учило китайский, и Настена в том числе. Карина взяла французский. Просто так. Зайкин со школы говорил по-французски вполне внятно, но выбрал то же самое только из-за нее.

С Настеной они попрощались еще за партой. Подруга спешила за Варданяном, с которым они состояли в одной группе. Карине оставалось только провожать их взглядом.

– Привет, Настен, – заулыбался тот, когда она его догнала на выходе. – Загорела.

– Привет. Я же домой ездила, в Краснодарский край, – смущенно повела плечами Настена.

Они быстро скрылись за дверью, а там потерялись среди прочих. Карина выходила одной из последних – не любила толпу.

– Кстати, у нас новый препод, – как ни в чем не бывало сообщил Зайкин, садясь с ней за одну парту в кабинете французского языка. – Красавчик Жерар.

Карина устала его прогонять и молча соглашалась с его присутствием, потому что все равно больше ни с кем тесно в группе не общалась. Она на всем курсе дружила только с Настеной и каждое занятие жалела, что не выбрала китайский.

– Третьекурсницы рассказали. Уже в восторге от него, – ухмыльнулся Зайкин, будто сам был такой третьекурсницей, падкой на красавчиков с именем Жерар.

Карина увела взгляд в сторону. Надоела его идиотская рожа. Пакет с ее платьем он положил под парту сбоку. Им удалось удачно занять место у окна и поставить корзину на широкий подоконник.

– Кто именно? – она перечисляла в уме бывших однокурсниц.

– Ну, все, видимо. Но Надя особенно, – хихикнул Зайкин.

– Вербицкая? – удивилась Карина, сразу представив холодное лицо бывшей подружки из тусовки Трунова.

Подружками они были так себе, скорее просто общались ввиду необходимости. Теперь Вербицкая не обращала на нее внимания, только презрением иногда одаряла или редкими колкими замечаниями, на которые Карина никогда не могла мгновенно выдать равносильный ответ.

– Ну, да, – Зайкин раскладывал разноцветные гелевые ручки, среди которых не нашлось ни одной синей. Он не пользовался стандартными чернилами, потому все его конспекты трудно читались. – Но я буду скучать по Джулии. Она классная была.

– Она и сейчас классная, – хмыкнула Карина, подперев тяжелую голову ладонью. – Только где-то далеко. И я завидую тому, что она тебя больше никогда не увидит.

Зайкин посмеялся без обиды, махнув кудряшками, и не стал ничего отвечать. Преподаватель через пару секунд появился в проеме двери и чуть-чуть задержался, чтобы оглядеть небольшую аудиторию. С курса на французский записалось человек двадцать максимум, но занятия посещала лишь половина плюс-минус пара периодичных студентов. Остальные забивали на факультатив, хотя его тоже нужно было сдавать чуть ли не каждую сессию.

Глава 5

Карину отвлек Зайкин, спросив на французском «Как дела?». Она перевела на него ленивый взгляд и ответила по заготовленному шаблону из учебника. Спросила то же самое, получи в ответ стандартное английское «окей». Когда дело дошло до комплимента, он задумался, вчитываясь в таблицу, а потом поднял руку для привлечения всеобщего внимания:

– Жерар, а как будут по-французски «ноздри»?

Преподаватель резко обернулся и нахмурился, простояв так пару секунд, помотал головой медленно и, склонив ее чуть набок, уставился вопросительно.

– Ну, дырки в носу, – Зайкин тыкнул в себя пальцем.

Лицо Жерара озарилось догадкой, но быстро сменилось недоумением. Карина разделила это чувство и тоже с недоверием посмотрела на Зайкина. Он лыбился, как обычно.

– Зачем тебе это слово? – спросил преподаватель, отходя от парней.

– Комплимент хочу сделать.

Все в аудитории одновременно усмехнулись, кроме Карины. Она возмутилась.

– Серьезно? Из всей меня ты решил сделать комплимент моим ноздрям?

Зайкин стушевался, нервно зашмыгав носом, и чуть отодвинулся на стуле к соседней парте.

– Ну… у тебя, правда… ноздри красивые. Я всегда любуюсь, когда ты носик задираешь, – он улыбнулся, указав на нее рукой. – Вот как сейчас.

Карина не знала, злиться на него или смеяться. И то, и другое вырывалось наружу одновременно и смешалось в неопределенной гримасе с поднятой бровью и расширенными ноздрями, которыми Зайкин продолжал любоваться. Бурю в ней усмирил появившийся сбоку Жерар. Он встал в устойчивую позу, чуть выставив ногу вперед, а руки скрестил на груди. Правый уголок рта все еще был выше левого, но губы плотно сжались.

– Narines [с франц. «ноздри»], – ответил преподаватель.

Зайкин сразу же повторил, добавив слово «красивый».

– И, правда, belle [с франц. «красивый»], – заметил Жерар, одобрительно кивая на Карину.

Она порозовела и опустила глаза, едва сдерживая улыбку. Кожей чувствовала его внимание, щекочущее и давящее. Жерар то ли забывшись, то ли нарочно застыл на месте, разглядывая ее сверху вниз.

– Кариш? – протянул жалобно Зайкин, видя, как она тает под черными глазами.

Это заставило ее перевести недовольный взгляд на него. Красивые ноздри расширились, а челюсти сомкнулись. Хотелось влепить ему пощечину за то, что вечно встревает в самый неподходящий момент.

– Твоя очередь, – Зайкин опустил голову.

– Обойдешься.

Жерар улыбнулся и загадочно глянул на надутого Зайкина, а ей по-учительски сказал:

– Кариша, задание надо выполнить.

– Зовите меня Кариной, пожалуйста, – улыбнулась она преподавателю.

Тот чуть отвел голову вбок и слегка сдвинул брови. Зайкин тут же подхватил, приободрился и пояснил:

– Только я зову ее Каришей.

– Именно поэтому меня и бесит это имя, – она впилась ненавистным взглядом в белое лицо с синими глазами.

Жерар усмехнулся.

– Хорошо, Карина, но задание все равно нужно выполнить, – он окинул глазами аудиторию: все остальные уже закончили расхваливать друг друга и смотрели на них. – Ты последняя осталась.

Пришлось вглядеться в Зайкина в попытке найти то единственное, что подходило для комплимента, хотя она сильно сомневалась, что такое в нем есть. Карина долго водила взглядом по всей фигуре, неказистой, в ярких красках, не сочетающихся друг с другом, и остановилась на лице.

Пожалуй, кудряшки, если их пересадить на другую голову, вполне могли выглядеть мило. Или глаза, если в них смотреть только в щелку, не видя остального лица, можно было долго разглядывать. Все оттенки синего, от сероватого до насыщенно-голубого, рисовали на радужке нестройные, но гипнотизирующие узоры. Такая палитра цветов, оттеняемая вечно красными веками и бледной кожей, сливалась в необычный синий, который в природе трудно было встретить. На худой конец, подбородок, чуть вытянутый, прямоугольный, с персиковыми губами, если его взять отдельно, как в программе, с помощью которой создают фотороботы, тоже казался привлекательным. Если бы только все это не собиралось в Зайкина…

Карина едва выдавила из себя французские слова из списка:

– Tu as de beaux yeux [с франц. «У тебя красивые глаза»].

Она бы хотела сказать «добрые», но такого слова в подсказке не было, поэтому пришлось восхититься красотой его глаз.

– Отлично, – кивнул Жерар и вернулся за преподавательский стол. – Теперь запишите домашнее задание.

Он вывел маркером на доске номера упражнений из учебника, поглядывая в книгу.

– У тебя красивые ноздри, у меня – глаза. Видишь, как мы идеально подходим друг другу, – шепнул сбоку Зайкин.

Карина стрельнула в него презрением.

– С чего вдруг? Да ни в одном месте!

Он беззвучно хихикнул.

– В одном точно.

– В каком это?

Глава 6

***

– Какие цветы ты любишь? – спросил Влад, когда они гуляли по осенним тротуарам после учебы и проходили мимо цветочного магазина.

Карина думала только о том, как приятно держать свою маленькую ручку в его крепкой и большой, и по-дурацки улыбалась. Влюбленность туманила разум, как алкоголь – кровь. Бурые кленовые листья на сером асфальте придавали красок впечатлениям. В памяти все осталось кристально чистым, небо – блестяще синим, солнце – золотым, его глаза – ослепительно любимыми.

– Не знаю, – пожала она плечами и поежилась.

Худое пальто, заношенное за годы, согревало плохо. Или ей просто хотелось, чтобы он ее обнял, а тело само подстраивалось под это желание, неосознанно выдавая намеки. Влад это заметил и исполнил ее желание, притянув сильной рукой к себе.

– По-любому, какие-то тебе нравятся больше других, – настаивал он.

– Ну, розы, – ответила Карина просто так, потому что названия остальных видов надо было еще вспомнить.

Влад хмыкнул.

– А цвет?

Мозг все-таки пришлось напрячь. Карина пыталась придумать любимый цвет, хотя все цвета ей казались одинаково безынтересными, обычными. Потом задумалась, на что ей нравится смотреть больше всего, и ответила:

– Таких роз в природе не существует.

– Каких таких?

– Зеленых.

Она посмотрела ему в глаза и добавила:

– Темно-зеленых.

Влад стянул губы вправо и задумался, а через пару секунд оскалился, остановившись и развернув ее к себе.

– Если достану, могу надеяться на поцелуй?

Карина зарумянилась, думая про себя, что он уже легко мог рассчитывать на поцелуй и даже больше, хоть это и было их второе свидание, а она – девственницей.

– Надеяться можешь, – кокетливо надавила она на первое слово и пошла вперед.

Влад улыбнулся и снова обнял ее, догнав. Они гуляли еще часа два по улочкам, переулкам и паркам, пока Карина не окоченела. Он завел ее перекусить в ресторан, где цены кусались не хлеще ветра за окном. Она боялась смотреть в меню и заказала самый дешевый десерт и чай, хотя пустота в желудке превращалась в ненасытную черную дыру. Карина в таких дорогих заведениях и не бывала раньше. Она в целом редко ходила по кафе, питалась всегда дома и даже в университет носила домашнюю еду для экономии семейного бюджета. Полезная привычка осталась со школы.

После ужина Влад подвез ее до дома на рубиновом «БМВ». Карина до этого и на машинах таких не каталась.

– Блин, надо срочно искать зеленые розы, – он с неохотой опустил взгляд, которым до этого испепелял ее губы.

Она расплылась в счастливой улыбке, едва сдерживая порыв чмокнуть его в щеку. Решила, что надо оставаться непреступной до конца. Мама ее этому учила, в конце концов.

Из теплого салона Карина вылезла одухотворенной. Но настрой быстро испортили родители, которые наблюдали за ней из окна второго этажа. Отец встречал в прихожей с неодобрительным выражением лица. Мама стояла чуть поодаль, сложив руки треугольником на груди. Полина хихикала в проеме двери их комнаты.

– Кто это был? – спросил отец, не успела Карина переступить порог.

Она растерянно оглядела всех троих.

– Однокурсник мой, – пришлось признаться.

– И где ты шлялась опять весь день? С ним? – голос отца поднимался.

Карина кивнула.

– Толь, – предупредительно вышла вперед мама, тронув его за плечо, тот отступил с негодованием, она продолжила. – Кар, мы только хотели сказать, что беспокоимся за тебя. Главное, чтобы это учебе не навредило. Ты и так еле как поступила. Обидно будет потерять бюджетное место.

Худая, с замученным видом, мама, казалось, последние силы потратила на серозубую улыбку. От природы складная и симпатичная, с розовой кожей и густыми волосами, она прятала свою красоту за широкими юбками, толстыми кофтами и цветастыми платками. На лоб выпала полуседая, полукаштановая прядка волос. Щеки впали под скулы. Длинные ресницы часто хлопали – так проявлялась ее нервозность.

– Да не потеряю я! – мгновенно ощетинилась Карина. – Не беспокойтесь. Ничему это не навредит.

Она устала от вечных упреков родителей в собственной бездарности. Надеялась, что поступление в престижный вуз их обнадежит и заставит ей гордиться. Карина, действительно, была последней в списке зачисленных на бюджетные места из третьей волны, но для нее это стало высочайшим достижением. Она никогда не блистала особым умом в школе и училась средне, не скатываясь до троек, но и до пятерок не дотягивала. А они видели в этом очередной позор. Это удручало.

Быстро скинув пальто и ботинки, она прошла мимо сестры в комнату и плюхнулась на кровать лицом в подушку.

– Смотри у меня, – пригрозил отец и ушел на кухню.

Мама поплелась за ним. Полина вбежала в комнату и прикрыла дверь.

– Рассказывай.

Карина подняла голову и самодовольно улыбнулась. Приятно было перекрутить весь сегодняшний день заново, рассказывая о нем любопытным ушам. Сестренка внимала всему с детским восторгом, словно сказку на ночь слушала. Карина охотно делилась всеми подробностями.

Глава 7

Дома никого не было. Родители работали, Полина гуляла с подружками после линейки. Они договорились встретиться с ней в центре. Карина обещала в честь своего праздника отвести сестру в ресторан изысканной молекулярной кухни. Она любила с ней делиться опытом. Любознательная Полина с удовольствием пробовала незнакомое. Карина и сама в словосочетании «молекулярная кухня» понимала только смысл слова «кухня», да и то не в том контексте. Их семья редко ходила по ресторанам, почти никогда.

Перед встречей Карина застряла в ванной на целый час. После прикосновений Трунова хотелось отмыться, натереть себя мочалкой до покраснения кожи и потом долго смывать под напористыми струями воды. Волнение еще долго не отпускало ее, заставляя мусолить в голове одно и то же по миллионному разу. Но мысли, как морские волны, прибиваясь и отбиваясь, постепенно стихали и превращались в штиль.

После душа Карина долго выбирала наряд. Она хотела и в ресторан пойти в новом платье. Зайкин испортил ей все планы. Она чуть не порвала его рубашку, но вовремя подумала, что та наверняка тоже стоит немалых денег, и просто швырнула ее на пол у дивана. В результате долгих терзаний остановилась на белом мини из костюмной ткани в обтяжку. И только потом задумалась о времени.

Перед выходом Карина еще раз взглянула на себя в зеркало. Внимание невольно перебросилось на ноздри. Она повертела головой, чтобы рассмотреть их со всех ракурсов. Это были просто черные овалы, не узкие и не широкие, не большие и не маленькие, не кривые и не ровные. «Идиот», – убедилась, хмыкнув.

– Я думала, ты Трунова позовешь, – сказала сестренка, разглядывая сочные картинки блюд в меню. – Пора бы уже с ним и познакомить. Все-таки за его счет гуляем-то.

Карина изучала интерьеры, которые ничем особенным не отличались. Никакого намека на молекулярность в них не содержалось. Декор и мебель подобрали в давно устаревшем стиле модерн, а освещение напоминало ситком восьмидесятых. И люди здесь сидели такие, которые по прошлому веку явно скучали, оставив там юность. Дамы молодились за счет подтяжек лица и румян, а мужчины – за счет любовниц, годившихся в дочери.

– Еще чего, – возмутилась Карина и уязвленно посмотрела на Полину. – Я не сумасшедшая, чтобы портить себе день рождения его присутствием.

– Какие у вас высокие отношения, – по-дамски с пафосом хохотнула сестренка, а потом кокетливо прищурилась и примкнула к столу, наклонившись. – Признайся, он все-таки тебе еще нравится? Спала бы ты с ним… Даже за деньги.

Карине приятно было слышать, что хотя бы Полина в ней не разочаровалась до конца и искала в этой истории что-то помимо меркантильности. Или она просто обладала слишком маленьким жизненным опытом и еще не избавилась от флера романтичности, который навевали диснеевские мультфильмы про принцесс.

– Да и он, уверена, тоже тебя не просто так покупает, – Полина откинулась на фигурную спинку кресла, продолжив листать меню.

– Конечно, не просто так. За качественное удовольствие, – без веселости усмехнулась Карина и отвернулась к окну, за которым шел слабый дождь, как будто остаточный, из прошлогодних скудных запасов.

– У вас какая-то «Красотка» наоборот получается. Сначала любовь, потом секс за деньги.

Карина рассмеялась над таким сравнением. В «Красотке» ей не нравился Ричард Гир, чисто внешне. А еще любовь, в которую верилось и на которую хотелось надеяться, но которая в жизни почему-то не случалась. По крайней мере, не с ней. Родители тоже не проявляли друг к другу особых чувств, чаще ругались, чем разговаривали по душам. В их семье вообще не было принято говорить откровенно, особенно о сокровенном.

Впервые влюбившись в мальчика, на которого она засматривалась каждое воскресенье на вечерней службе в церкви, девятилетняя Карина шепнула маме в невинном порыве поделиться чувствами, но та небрежно отмахнулась. Еще и поругала за дурные мысли. Потом мама припоминала этот случай, как исток развращения порочной души. Карина усвоила урок – чувствами не стоит делиться.

Пару минут они выбирали блюда. Воспоминание о Трунове испортило ей аппетит. Карина решила заказать только кофе и десерт, все-таки праздник. Полина вдруг фальшиво вздохнула.

– Эх, где бы мне такого мажора найти, чтобы и красивый, и молодой, и платьями за сто штук меня обеспечивал.

Карина фыркнула.

– Дурочка, никто тебе не нужен. У тебя талант есть.

– На скрипке даже с талантом далеко не уедешь, – цокнула сестренка напомаженными губами цвета хурмы. – Такой талант мало кто ценит, а готовых за него платить еще меньше…

Она затихла ненадолго, будто взглядом зацепилась за что-то интересное в меню, а потом резко перевернула страницу.

– Так что это ты – дура. Я бы на твоем месте в Трунова всеми лапами вцепилась и не отпускала бы, пока не женится.

– Ах, ты мелкая! – Карина в шутку замахнулась, Полина захихикала. – Еще меня жизни учить будешь! Школу закончи хотя бы.

Ей хотелось одновременно злиться и смеяться. Она мечтала, чтобы сестренка выросла не такой. Хотя она еще не выросла. Эти высказывания демонстрировали незрелость ее сознания. Но она уже склонялась в не то направление. Карине стало больно, даже больнее, чем за себя. Она сложила ладони перед лицом и закрыла глаза, будто собиралась молиться. Так часто делала мама, когда хотела усмирить ярость. Привычка передалась неосознанно.

Глава 8

– Спасибо, – сияло личико Полины, когда они отходили от кассы.

– Не надо донашивать вещи до дыр, как бичиха, – упрекнула Карина. – Сразу говори, если что. Это же не проблема теперь купить новую.

Ей было стыдно за сестру, за семью, за их скромный бюджет. И еще больше за то, что стыдно. Полина чувствовала это и тоже насупилась. До следующего магазина они шагали молча. У каждой была своя тоска, но они друг друга понимали. Сестра была единственным человеком, который понимал ее полностью, так Карине казалось. Она же иногда Полину не понимала, потому ругала, а потом сильно жалела о каждом разе. Благо, та быстро отходила от обиды и продолжала вести себя как ни в чем не бывало. Карина еще больше корила себя за это.

К куртке требовалось обновить аксессуары: шапку, шарф, перчатки. Потом Полина попросила купить ей тушь, но в итоге набрала еще подводок, теней и ярких лаков. Карина даже не представляла, зачем сестренке столько и для чего, ведь мама не одобряла чрезмерно яркий макияж и вызывающий маникюр.

По магазинам они загулялись допоздна, по крайней мере, Полине одной в такое время возвращаться уже возбранялось. Карине тоже, но она игнорировала родительские запреты. Они вызвали такси.

Выходя из салона, Карина увидела, что на кухне горит свет, значит, кто-то не спал, скорее оба. Перед тем как явиться с провинностью, она решила смягчить жесткую встречу чем-нибудь сладким и забежала в пекарню, которая находилась в их доме. Из-за этой пекарни маме часто приходилось травить тараканов. Изобилие насекомых в семье никого уже не смущало. Карина привыкла к ним с детства и не испытывала отвращения. Они казались ей естественным дополнением кухни, как микробы на коже, от которых некуда деваться, даже если они могут быть вредными. Оставив Полину ждать на улице с пакетами, она быстро сбегала и купила французское печенье, которым когда-то уже угощала маму. Той понравилось.

Войдя в квартиру, Карина почувствовала, как все напряженно замерло. И советский шифоньер, частенько скрипевший, непривычно затих, и холодильник, всегда ворчливый, перестал жужжать, и половицы, которые работали раньше как клавиши старого органа, теперь обеззвучились.

Мама сидела за маленьким квадратным столом на шатающейся табуретке и выглянула в проем кухни.

– Вы что так поздно? – почти шепотом спросила она, хмуря брови на Полину.

Карина глянула на часы в телефоне – с одиннадцати прошло пять минут. Еще даже новый день не наступил, а мама уже переживала.

– Карин день рождения отмечали, – хихикнула Полина.

Они вышли на кухню, где даже двое теснились. Вчетвером они здесь никогда не помещались. Советский, пожелтевший за годы, холодильник снова зажжужал. Лампа накаливания, не обрамленная люстрой, спускала на комнату тусклый свет. В таком цвете все казалось еще более унылым.

– Че не спишь? – без претензии спросила Карина, подходя к пластиковому кувшину с холодным кипятком.

– Вас жду. Подарок тебе подарить хотела, – слабо улыбнулась мама, кивая на маленькую, меньше стандартной фоторамки, икону с изображением седого мужчины в митре с красивыми чертами, но сухим лицом.

Церковные одеяния пестрели роскошью. Сочетание красного с белым придавало всей картине сверхважности и царственности. Церковнославянским шрифтом было написано: «Николай Чудотворец». Карина не сумела сдержать уставшее раздражение и выдохнула его медленно. Мама сотню раз рассказывала им эту легенду о бескорыстной доброте святого, который подбрасывал разорившемуся купцу мешочки с золотом, чтобы тот мог вывести дочерей под венец, а не на панель.

– Возьми с собой на новое место, – мама с трепетом протянула ей иконку в вычурной раме под серебро. – Мне так спокойнее, если ты будешь под его присмотром.

Карина неохотно переняла иконку.

– Спасибо, – в голосе не ощущалась благодарность, но она постаралась улыбнуться.

Холодная вода утопила ком боли на дне желудка. Временно полегчало. Мама долго смотрела на нее с глубокой грустью, будто провожала на тот свет, а потом спросила:

– Ты там одна будешь жить? Не вместе?

– Одна.

Карина взяла наполовину полный стакан и села напротив, положив локти на стол. Мама закивала.

– Жениться, видимо, не собирается. Даже знакомиться с нами не торопится. Хотя вы уже сколько…

– Мам.

Карина хотела сразу пресечь упреки. Та взяла ее за руку.

– Карочка, ты так изменилась из-за него. Все эти шпильки, макияж, мини, в которых и смысла нет, хоть без юбки ходи. Ты ведь не такой была.

Светло-карие глаза к чему-то взывали. Карина не могла понять, к чему именно. В ней этого как будто не было или давно потерялось.

– Он на тебя плохо влияет. Нельзя же все его прихоти исполнять, даже если он платит за твою учебу.

Карина убрала руку и выдохнула.

– Карочка, это ведь неправильно, если так. Как тебе перед богом не стыдно-то? Он купил, попользовался и выкинул. Пошел покупать новое. И ты останешься ни с чем.

– Мам, я и до была ни с чем, так что ничего не потеряю.

Она залпом выдула остатки воды и с грохотом поставила стакан на стол. Полина метала обеспокоенный взгляд от одной к другой, но после громкого звука словно очнулась и воскликнула:

Часть 2. Ориентир, который плохой. Глава 9

В субботу Карина брала утренние смены. Как раз у многих из ее зрителей в других часовых поясах разгоралась ночь либо дело уже близилось к вечеру. И родителям легко было объяснить такое раннее отсутствие учебой, хотя на субботу пары почти никогда не назначались.

Летом она работала практически каждый день по вечерам, потому что чем чаще модель мелькала в онлайне, тем больше ее замечали и смотрели. А с началом учебы решила вернуться в прежний режим и выходить по вторникам, четвергам и субботам. Подписчиков ей хватало. Набрался уже костяк постоянных. Доходы приняли более-менее стабильный оборот.

Во всем, что касалось работы, Карина была к себе строгой и тщательно следила за тем, как сама и окружение выглядела на камеру. В ванной она перед каждой сменой проводила по многу времени. Намывалась тщательно, укладывала волосы, делала маски для лица, мазалась кремами и лосьонами. За год успела сделать татуаж бровей и губ, чтобы меньше времени тратить на макияж. Ресницы наращивала каждые пару месяцев. Раз в две недели ходила в салон ногтей. Лазерной эпиляцией вывела волосы на всем теле.

Подкрашиваться все равно приходилось: накладывать тон, румяна, тени, рисовать стрелки, когда того требовал образ, или губам придавать яркие ненатуральные оттенки. А за кожей требовалось ухаживать особенно. Вся ванная была обставлена не столько декоративной, сколько уходовой косметикой. Многие из средств производились компанией матери Зайкина – Карина не брезговала, потому что лучшего сочетания цены и качества не нашла, а она тратила такую косметику тоннами.

Напялив спортивный костюм, Карина отправилась в студию на автобусе. Все наряды и обувь для стримов хранились там в ее личном шкафчике. В этой студии она работала больше года и планировала вскоре уйти в свободное плавание, потому что надоело платить комиссию в половину заработка на сайте. Денежный поток с ее стримов постоянно увеличивался. Жадность больше не позволяла делиться с другими. Сам сайт брал комиссию в пятьдесят процентов от того, что платили мемберы [с англ. букв. "члены клубы", здесь пользователи сайта], а студия забирала еще двадцать пять. Моделям доставалась жалкая четверть. Но без сайта она работать не могла, а без студии – вполне. Для этого предстояло заново раскручиваться и уже на другом сервисе, поэтому Карина, не любившая рисковать, решила пока пахать на два фронта. Для этого и съехала от родителей, чтобы вечерами работать уже на себя, на личный бренд.

Она скопила немного деньжат, помимо отложенного на учебу, чтобы снять отдельную квартиру. Жилье нашла Настена через знакомых. Полина обещала помочь с уборкой и начальным обустройством. Переехать Карина планировала после работы.

Сразу за остановкой находился супермаркет. Карина зашла туда, чтобы купить угощение для коллег в честь своего дня рождения. Там многие следили за фигурой, поэтому она набрала мандаринов, яблок и клубники.

Студия находилась в типовой брежневке. Карина поднялась на пятый этаж и нажала на звонок. Дверь открыла администратор Наталья, сорокапятилетняя женщина с искусственной грудью и узкой талией, всегда носившая в студии шелковый халат в пол. Начинающие седеть волосы она красила в фиолетовый, а щеки румянила натуральной свеклой, чтобы меньше раздражать кожу. Лицо выглядело подтянуто и моложаво, но руки сильно выдавали настоящий возраст, даже опережали его. Кожа на тыльной стороне ладони морщилась, венки разбухали, мосластые пальцы казались кривыми за счет раздутых суставных узлов и тонких фаланг. Когда-то она тоже работала вебкам-моделью. Начала в тридцать восемь. В сорок три стала администратором, и до сих пор ее все устраивало.

– О, Рина, здравствуй, – улыбнулась Наталья, запахнув халат, под которым болтались в кружевном бра каплеобразные груди.

В ладони она сжимала нагревательное табачное устройство со стиком, а между бедер – женский журнал с глянцевой обложкой.

– Здравствуй.

Карина вошла в квартиру, которая когда-то была коммунальной. В девяти комнатах теперь работали модели, а отдыхали на кухне. Хозяин студии даже обустроил полноценную ванную, где они могли с комфортом приводить себя в порядок перед стримами.

В просторной прихожей стояли металлические шкафчики, как в фитнес-клубах, где модели оставляли ненужное для работы. Карина подошла к своему. Из кухни доносился женский смех и звон бокалов. Аля и Коля любили выпить вина в перерыве. Остальные работали за закрытыми дверями. Наталья тоже всегда сидела на кухне, оборудовав себе удобное кресло и столик к нему, на который ставила ноутбук и термокружку с кофе. Последний она пила круглосуточно, потому плохо спала и всегда казалась уставшей. Зато охотно задерживалась, позволяя сменщице приходить попозже и уходить пораньше, потому что у той был муж и двое детей.

– С прошедшим днем рождения, – криво улыбнулась Наталья, затягиваясь стиком.

Она уперлась плечом в соседний шкафчик и смотрела сквозь металлическую дверцу. Карина, расстегивая куртку кнопка за кнопкой, ответила:

– Спасибо. Я вам фрукты принесла. Угощайтесь.

– Обязательно.

Наталья бесцеремонно заглянула в белый пакет-майку, где в сетках лежали плоды.

– О, клубника! Обожаю.

Она облизалась. Сладковато-табачный аромат яблока доплыл до Карининого носа. Ей никогда не нравился запах стиков. Сигаретный дым воспринимался и то легче, потому что не был таким приторным и оставлял как будто меньше кислого послевкусия.

Глава 10

На сегодняшний стрим она выбрала белое нижнее белье, сквозь тонкий нейлон которого проступали коричневые соски. Волосы закрутила в пышные локоны. Глаза облепила блестками. Губы поверх намазала матовым красным.

Из ванной модель отправилась на кухню, где Аля и Коля допивали бутылку белого полусладкого. Они были парой и работали вместе. И многим нравилось смотреть, как они любят друг друга, а они, действительно, кайфовали, не стесняясь демонстрировать отношения на камеру. За ними следили, как за реалити-шоу, потому что модели могли поссориться во время стрима и тут же страстно помириться. И все эти любовные перипетии хорошо оплачивались. Карина им по-белому завидовала. Такая гармония казалась несбыточной мечтой.

– Угощайтесь фруктами. У меня вчера был день рождения, – сказала она, поставив коробку с десертом на стол.

– С днюхой! – воскликнула Аля, крашеная блондинка в красном пеньюаре.

– За твое здоровье! – подняв наполненный до краев бокал, добавил Коля, лысый и костлявый, как скелет, в черном кожаном комбинезоне.

Карина улыбнулась и реверансом поблагодарила обоих, а затем развернулась к раковине, чтобы помыть фрукты, предварительно включив чайник. Все плоды перед употреблением она всегда обеззараживала кипятком.

– А у нас свадьба через месяц, – заявила Аля победоносно.

– Вау! Поздравляю! – Карина развернулась обратно, опять широко раскрыв рот. – Где решили?

Коля налил себе остатки вина в бокал и выпил залпом, тут же вытерев губы рукой, как после самогонки.

– Здесь распишемся, а потом в Евротур отправимся. Сам банкет будет в Португалии, – пояснила невеста. – Ты-то замуж не собираешься? Кто там у тебя? Зайкин? Трунов?

Аля подмигнула. Карина опять отвернулась к раковине и с большей силой стала натирать яблоки, пожалев, что когда-то начала делиться с ними своей личной жизнью и не могла теперь остановиться.

– Убейте меня, если я за одного из них выйду замуж.

– Ставлю на Зайкина, – Коля протянул над столом раскрытую ладонь.

– А я на Трунова, – хлопнула сверху Аля.

Они пожали друг другу руки и чмокнулись. Карина только покачала головой, не желая больше комментировать. «Надо найти нормального мужика уже», – решила она про себя, а потом вспомнила Жерара и тут же сообщила:

– А еще у нас препод по французскому новый. Красавчик. Кажись, падкий на студенток. Замутить?

Она оглядела обоих пытливым взглядом.

– А как же Зайкин? – жалостливо протянул Коля.

– А Трунов? – вторила Аля.

– Ой, все!

Карина принялась промывать мандарины. Чайник успел вскипеть.

– Да ладно, мы прикалываемся. Конечно, мути, если понравился, – махнула длинной рукой Аля и перевернула бутылку в бокал, но выпала только капля. Губы ее недовольно сжались, а злые глаза устремились на Колю. – Вот ты, эгоист! Опять ни капли не оставил!

– Да ты до меня выдула больше половины! Я только свою часть допил!

– Я поровну разливала!

Карина уже привыкла к их резким переменам отношений и частым семейным ссорам, поэтому просто молча домыла клубнику, облила все кипятком и, взяв с собой пару ягодок, ушла работать.

Комната была обставлена по минимуму: компьютерный стол, кожаное кресло и такой же диван. В углу кучей валялись пластиковые контейнеры для инструментов. Перед стримом Карина каждый раз доставала секс-игрушки из ящика и расставляла их по столу вокруг ноутбука так, чтобы все находилось под рукой. Это превратилось в своего рода рабочий ритуал, который занимал добрые минут пять перед включением камеры.

Проверив себя и обстановку на видео и поставив латинский танцевальный плейлист фоном, она зашла на вебкам-сайт. Сообщения от постоянных поклонников посыпались сразу. В основном писали на английском. Для россиян Карина заблокировала доступ к аккаунту.

Him: «Моя сладкая, с днем рождения тебя!».

BiBoy: «Ты – лучшая! Заслуживаешь лучшего! С днем рождения, вкусняшка!».

Jo: «Рина, с днем рождения! Люблю, целую».

Steve: «Рина, с днем рождения! Ты мой чертов экстаз».

145Gt: «Ри, с праздником, детка!».

Saiku: «Icy_Q, выходи за меня! С Днем рождения!».

Ali: «С праздником, Рина! Я хочу трахать тебя вечно. Обожаю твои стоны, красотка!».

FuckyLucky: «С днем рождения, крошка! Всегда на тебя стоит».

Pietro_S: «Icy, с днем рождения! Ты самая-самая, мое сокровище!».

Уведомления быстро сменяли друг друга, она не успевала их читать. Цифры на счету тоже заметно увеличились. Подписчики видели список ее желаний в профиле и активно донатили, чтобы она порадовала себя в этот праздник. На загаданный браслет с бриллиантами от «Тиффани» уже набралось, даже с лихвой. Карина довольно ухмыльнулась.

Постоянные поклонники, которые брали ее в приват, поздравили через специальный мессенджер от сайта, где платили за каждое сообщение, и требовали индивидуальных встреч. «Raptor» из Нью-Йорка, которого она никогда не видела, потому что он всегда вызывал приваты без аудио и видео, только с перепиской, прислал открытку. Канадец Руфус признавался в безмерной любви. Калифорниец Стэн сфотографировал свой толстый и короткий член, прифотошопив нелепый бант на головку. Немец Отто желал здоровья и женского счастья. Колумбиец Джо просто задонатил тысячу токенов. А поляк Вацлав не поленился написать целую тираду в своем духе – учил, какой жестокой бывает жизнь и какими несправедливыми люди, потому ей надо быть сильной и ушлой, зато в конце наградил токенами, аж на семь тысяч. Даже для Вацлава, самого щедрого к ней клиента, это было слишком много, особенно просто так. Остальные кидали по мелочи, но вкупе набралась приличная сумма.

Глава 11

Первым ее ухватил «Raptor». Карина до сих пор не знала его настоящего имени, хотя они общались почти год. На экране высветилась фотография его кумира – звезды американского футбола. Мембер охотно делился своими увлечениями и проблемами, рассуждал о глобальном и локальном, критиковал книги и фильмы, интересовался устройством вселенной, в общем, казался обычным тинейджером, которому не хватало настоящего друга. Карина заменяла ему и друга, и подругу.

Он был слишком юн, чтобы открыть в себе извращенные желания и, насколько она могла судить по его рассказам о собственной жизни, еще ни с кем вживую не спал. Поэтому запросы делал простые. Карина показывала ему стриптиз, игралась с фаллоимитатором, демонстрировала близко к камере интимные места. Ей иногда казалось, что он смотрит на нее больше с научной точки зрения, чем с сексуальной. Она ему рассказывала о том, как устроено женское тело, как работает возбуждение, как мужчины занимаются сексом, в общем, являлась своеобразным учителем по половому воспитанию.

«Хэй, Ри», – он давно стал называть ее так.

Карина представлялась на сайте как «Rina». Она называла его «Эр Пи» [RP (Эр Пи) – англ. сокращенный вариант ника «RaPtor»]. Он всегда писал, а она отвечала ему голосом. Сначала она тоже хотела только переписываться, но мембер просил говорить – ему нравился ее успокаивающе низкий тембр.

«А у меня новость, – заинтриговал Эр Пи. – У меня завтра свидание с потрясающей девушкой!».

Он прислал влюбленный смайл с сердечками вместо глаз. Карина улыбнулась.

– Поздравляю.

«Спасибо. Мне нужна твоя помощь. Как сделать так, чтобы у нас был секс?».

Карина усмехнулась и задумалась. Для решения вопроса требовалось больше информации. Она стала расспрашивать его о девушке, ее интересах и характере. Эр Пи с восхищением рассказывал. Через текст это было сложно выразить, но Карина чувствовала.

– Будь собой. Если она согласилась на свидание, значит, ты ей уже понравился. Нет смысла пускать пыль, которая потом только выжжет глаза. Всем нужно разное. Если вы друг другу подходите, все получится. Если не получится, значит, вы просто друг другу не подходите.

«Я вообще мало кому подхожу. Никому до этого», – удрученно заметил Эр Пи.

Даже без смайлов она поняла его настроение.

– Может, ты просто смотрел не в ту сторону, – пыталась подбодрить Карина. – А теперь, наконец, посмотрел, куда надо?

Она кокетливо глянула в камеру, словно глядела собеседнику в глаза и даже ждала от ноутбука реакции, но единственный зрачок только отбликовывал вечерний свет бра.

«Я во все стороны до этого смотрел. По которому кругу».

– Не загоняйся. Дело не только в тебе, но и в других людях. В любом случае она уже идет с тобой на свидание. И наверняка понимает, что секс как минимум возможен.

«Мне порой самому кажется, что секс со мной невозможен».

– Ну, мы же с тобой занимаемся сексом. Хоть и виртуальным. Суть не меняется, – подмигнула Карина.

«Только так».

Она решила сменить тему, понимая, что Эр Пи уводит себя в печальные дюны.

– Но не рассчитывай, что она тебе сразу на первом свидании даст, – усмехнулась. – Скорее всего, нет, если она приличная девушка. Придется вкладываться.

«А на каком даст?».

– Не знаю, зависит.

«А ты на каком обычно даешь?».

Карина задумалась. После Трунова все ее отношения с секса и начинались, чаще только им и ограничиваясь. Не то, чтобы она разочаровалась в мужчинах и теперь использовала их исключительно для удовлетворения потребности. Просто никто не цеплял. По крайней мере, не так, как Трунов. И она никого не цепляла. Зайкин не считался.

– Я – плохой ориентир, – ответила честно, скрыв обиду за усмешкой, и кокетливо добавила с подтекстом. – Я же не приличная девушка.

«О, да, крошка», – согласился Эр Пи, и это ее задело.

Взгляд похолодел, лицо закаменело, но улыбка застыла. Губы рефлекторно изгибались, как будто уже без ее контроля, как автоматическая маска.

Мембер задавал еще множество вопросов, на многие из которых она не знала ответов, но все равно старалась что-то советовать. Он ей за это все-таки платил.

«Окей, спасибо, – наконец, написал Эр Пи спустя два часа обсуждений. – А теперь поласкай свою киску».

Карина взялась за это дело даже с удовольствием, потому что устала строить из себя умудренную опытом женщину. Токены поступили на счет. Она стянула трусики и села в кресле расслабленно, чуть съехав вниз и раздвинув ноги, чтобы мемберу хорошо был виден процесс. Облизав по очереди указательный, средний и безымянный пальцы она коснулась ими клитора и начала медленными круговыми движениями мастурбировать. Другой рукой стянула лямки бюстгальтера, открыла одну грудь и стала ее мять.

Возбуждения на самом деле не испытывала, хоть на экране и маячила сексуальная фотография голого спортивного тела, но заставляла себя стонать и дышать чаще и глубже, иногда произнося какие-нибудь пошлости на английском. Когда становилось влажно, брала фаллический вибратор и медленно впихивала его в себя, постанывая и кусая губы, будто не могла стерпеть удовольствия. Вибрация быстро раздражала нервы, пробегала по телу легкими отголосками приятности, но мозг оставался кристально трезвым. Думалось о разном, вовсе не о сексе.

Глава 12

Инструменты в этот раз Карина не стала складывать в ящик, а скинула их в спортивную сумку. Они могли ей пригодиться завтра дома. Чтобы родные случайно не наткнулись сразу на кучу членов и примочек для развития сексуальной фантазии, она сверху накинула одежду: белье, пеньюары, халаты, которые хранила на работе.

После трансляции опять приходилось мыться и намазываться кремами, чтобы кожа не портилась и не ссыхалась. Отмывшись и переодевшись в чистое хлопковое белье, Карина вышла в прихожую. Наталья стояла в коридоре с ручкой в зубах и читала график уборки квартиры.

– Ты все?

– Ага, – не без радости ответила Карина и со скрипом открыла металлическую дверцу.

– Погоди, я же забыла тебе подарок от фирмы вручить.

Наталья круто развернулась и убежала на кухню. Распахнутый халат, как поднявшаяся пыль, с шелковым отблеском разлетелся за ней на всю ширь узкого коридора. Вернулась она с алой пластиковой папкой на кнопочке.

– С днем рождения от всей нашей студии! – Наталья улыбалась искренне.

– Спасибо, – засияла Карина и аккуратно раскрыла папку.

Там лежал цветной лист А4 с изображением девушки в белье у шеста – сертификат на годовое посещение занятий по танцам на пилоне. Наталья удачно угадала ее желание или как-то узнала о том, что Карина и сама подумывала записаться на подобные уроки. Весь прошлый год она занималась стрип-пластикой. Умение не просто эротично, но и технично двигаться казалось ей необходимым для развития шоу на собственном канале. Базовые движения стриптиза она выучила достаточно хорошо и часто баловала ими мемберов. Следующей ступенью в плане развития Карина поставила шест.

– Я как раз хотела.

Она обняла Наталью крепко.

– Давай без нежностей, – просипела та, хлопая Карину по плечу.

Карина сразу отшагнула, но улыбалась до самого выхода из подъезда.

В разгар дня даже в выходные улицы казались шумными и захламленными. Но Карина шла в хорошем настроении. Радость от сегодняшнего подарка перекрыла глубокое разочарование от вчерашних. Она решала, когда начнет заниматься танцами. Оттягивать было невыгодно, но на ближайшие два дня Карина уже все распланировала. Сегодня предстояло переехать в новую квартиру и убраться там в первую очередь. А завтра она хотела провести первый стрим на личном канале, к которому тоже требовалось тщательно подготовиться.

С переездом и уборкой обещала помочь Полина. Впрочем, вещей у Карины было немного. В пару чемоданов и сумок она рассчитывала все уместить. Жизненно необходимые предметы быта в той квартире имелись, а все остальное она легко могла докупить.

Карина начала собираться сразу после обеда. Квартиру заполнило угрюмое молчание. Отец сидел в большой комнате и смотрел телевизор. Мама на кухне занималась готовкой и стиркой под аудиобиблию. Сестра валялась на диване, листая новостные ленты во всех социальных сетях, в которых сидела. Карина ходила по комнате, упаковывая вещи.

В самом дальнем углу она откопала коричневое платье, которое досталось ей от мамы, и застыла под наплывом воспоминаний.

***

«Приди в платье. Хочу похвастаться тобой перед друзьями», – написал Влад.

Карина улыбнулась, радуясь, что ему хочется ей хвастаться. Он обещал заехать через два часа. Она заторопилась, чтобы привести себя в порядок. Ведь знакомилась с его компанией. Некоторые были однокурсниками, с ними Карина пересекалась в университете, но вне учебы еще не встречалась. Не хотелось упасть в грязь лицом. Его тусовка была элитой курса. И ей, наконец, выпал шанс туда вступить.

Влад предупреждал, что большинство его друзей – бывшие сокомандники по волейболу. В такой большой и преимущественно мужской компании Карина еще ни разу не проводила время. В школе общалась только с девочками и максимум двумя-тремя.

Гардероб не изобиловал платьями, да и одеждой в принципе. Она в основном носила джинсы, реже юбки, а платья почти никогда. Осталось только несколько старых: одно с последнего звонка – имитация советской школьной формы, одно с выпускного – темно-синее в пол с рукавами-фонариками, одно с какого-то мероприятия – славянское, белое с красными цветочками. Из-за скудности выбора Карина долго принимала решение, пока не вбежала сестренка.

– На свиданку собираешься? – кокетливо спросила Полина, приземляясь на диван.

– На встречу с его друзьями, – Карина почесала подбородок. – Сказал, в платье приходить.

– Мда… С этим у тебя туго, конечно, – цокнула сестренка.

Карина глянула на нее с печалью в глазах. Полина приподнялась на локте и деловито заявила:

– Ну, выпускное точно не в тему. Славянское могло скатить летом, но сейчас конец октября. Остается только школьная форма. Фартук убери. Манжеты и воротник сними и получится вполне себе обычное платье.

– Все равно какое-то… школьное.

– Зато короткое. И талию хорошо подчеркивает.

Полина подняла коричневое платье из габардина и встряхнула. То имело длинные рукава, свободные у запястья, классический острый воротничок, как у рубашки, черные пуговицы до пояса и юбку со складками с обеих сторон спереди и сзади. Даже без фартука оно выглядело чересчур строгим для компанейского вечера в кальянной. И устаревшим.

Глава 13

Они сели на диван, который обрамлял прямоугольный стол буквой «П». Влад остался с краю. С другой стороны сидела Надя, специфичная брюнетка с широкими плечами и узким тазом, которая откинула назад шелковистые волосы и кокетливо улыбнулась. Карина ей кивнула. Они уже обедали несколько раз компанией в университетской столовой, но лично друг с другом еще не общались. Карина на всех общих посиделках предпочитала отмалчиваться.

– Прости, Влад, пока вы там ворковали, мы уже заказали кальяны, – сказал один из парней, такой же спортивный, только гораздо крупнее и мощнее, чем Влад.

Макушка была обита черным круговым орнаментом кельтского происхождения. Накачанные руки едва вмещались в рукава серого свитера. Ему больше шло ходить в майках-алкоголичках или спортивном бомбере, а не в одежде для сухощавых интеллектуалов.

– Но мы взяли, как обычно, – добавила рядом сидящая девушка с алыми косами, которые заканчивались на грудях.

– Отлично, – ответил Влад, обнимая Карину за талию.

Дальше пошли разговоры о том, кто и что будет пить. Меню на всех не хватало, поэтому переходило из рук в руки. Когда дошло до них, Влад сразу раскрыл его на алкогольных напитках.

– Ты что будешь?

Карина в коктейлях пока плохо разбиралась. Здесь их было больше, чем во всех местах, в которые они ходили до этого, поэтому она растерялась.

– «Голубая лагуна» тебе в прошлый раз понравилась, – он ткнул пальцем в фото синего бокала с долькой ананаса с краю.

– Да, его, – сразу согласилась она.

Есть Карина обычно отказывалась, потому что сытость расслабляла, а голод держал в тонусе. Влад, как и большинство его друзей, начал с пива.

Когда официант принял у них заказ, парни стали обсуждать волейбол. Каждый делился опытом тренировок в своем университете. Некоторые учились вместе и вместе смеялись над тренером или сокомандниками. Остальные не понимали их междусобойных шуток. Девушки молчали, лишь парочка, явно знакомых друг с другом до этого, тихо над чем-то посмеивалась. Карина уподоблялась всем. Она даже в компаниях поменьше чувствовала себя не очень уютно. Но присутствие Влада и его постоянные объятия внушали спокойствие.

Когда принесли кальян, ей стало совсем не по себе. Оказалось, здесь никто не пользовался индивидуальными мундштуками. И Влад не брезговал совать в рот облизанную целой толпой трубку. А Карина брезговала, но боялась его обидеть, поэтому преодолела себя и сделала одну глубокую затяжку. Густой дым с примесью сладкого ворвался в легкие, как взрывная волна. Она закашлялась, чувствуя, как грудная клетка разбухает. На секунду показалось, будто дым дошел до самого мозга и заполнил собой все извилины. Началось легкое головокружение, но быстро прошло.

– Не торопись, Кар, успеешь еще накуриться, – посмеялся Влад, поглаживая ее между лопатками.

Остальные тоже смеялись. Карина поскорее передала трубку дальше.

– Ты в первый раз куришь? – спросил он, подняв на себя ее растерянное лицо.

Она кивнула, смущаясь.

– Сказала бы, я бы тебя научил, как это делать.

Влад чмокнул ее в нос и убрал упавшие на плечи волосы назад. Карина почувствовала нежность и улыбнулась, уткнувшись лбом в его щеку.

Больше она не курила. Собственная нелепость спасла ее от необходимости слизывать чужие слюни с мундштука. Карина только Владом не брезговала, потому что с ним все равно целовалась, и эти поцелуи ей нравились.

Парни продолжали обсуждать спорт. Теперь профессиональный волейбол и спортсменов, которых критиковали. Анализировали последнюю игру российской сборной и работу тренера. Карина в правилах игры не разбиралась, потому все их слова и фразы казались ей очень умными. Сама она старалась слушать и вникать, но получалось плохо.

В какой-то момент Надя завела с ней беседу. До этого она общалась с Геной и Леной, но те отвлеклись на видео в телефоне последней. А Надя сидела неудобно и уже не могла участвовать в обсуждении. Карина даже обрадовалась такому вниманию. Слушать про волейбол ей наскучило.

– Интересное у тебя платье, – заметила Надя. – Я в таком на «Последний звонок» ходила.

– Я тоже, – призналась Карина.

Она почти допила третий бокал голубого коктейля. Водка в нем побуждала откровенничать.

– Сестра только мне его чуть-чуть апгрейдила [апгрейдить (от англ. upgrade) – обновить, усовершенствовать].

– Прикольно.

Надя сделала глоток «Лонг айленда».

– Сестра старшая?

В голосе ее звучала скука. Надю явно не интересовала сама Карина и ее сестра, но поддержать разговор было нужно. Карине самой не хотелось весь вечер играть в молчанку.

– Младшая. А в таких вещах шарит лучше меня, – улыбнулась она. – Ей приходится всю одежду за мной донашивать, но Поля всегда ее как-нибудь переиначивает на свой лад. Получается даже лучше.

Надя посмотрела на нее сперва странно, нахмурив лоб, будто не понимала, как это работает, а потом чуть приподняла левый уголок рта, схематично изобразив смешок.

– Прикольно.

Наступила пауза. Карина только теперь осознала, что ляпнула лишнего, и опустила взгляд. Глоток «Голубой лагуны» остудил жар стыда.

Часть 3. Гости, которых не звали. Глава 14

Квартира-студия находилась в новостройке на окраине города, зато близко к метро. Собственник специально сделал ремонт перед сдачей в аренду, причем не абы какой, а уникальный, с душой и со вкусом. Интерьер покорил Карину с первого взгляда. Она даже согласилась переплачивать только за этот дизайн, хотя легко могла снять квартиру с условиями не хуже и гораздо дешевле.

Прихожую обозначал шкаф-купе с зеркальными дверцами и напольная зона из черного керамогранита, а напротив находилась ванная – единственная закрытая комната в этой квартире. Самой ванной не было, только стеклянный душ. Почти вплотную к ней пристроился унитаз, а дальше шла раковина со стиральной машиной и шкафчики. Все пространство использовалось по максимуму. То, что некуда было ставить, вешалось на стены почти до самого потолка.

Вытянутое помещение зонировалось срединной нишей в форме куба с отделкой под дерево. Там пряталась спальня, точнее, двуспальная кровать с полками на стенах и ящиками под, являясь одновременно стильным и функциональным решением – такой домик в домике. Здесь можно было лежать и мечтательно глядеть на небо через окно. В детстве Карина бы пришла в восторг от такого гнездышка. Оно закрывалось римской шторой от любопытных глаз или яркого света.

С наружной стороны ниши впихнулся бежевый кухонный гарнитур с минимально необходимым: холодильником-полуросликом, микроволной печью, узкой, но глубокой мойкой и варочной панелью на две конфорки. Для Карины этого уже было много. Готовить она не любила. Напротив ниши, образуя узкий коридор между, вписались навесные шкафы и продолговатый стол полметра шириной, за которым можно было и есть, и работать, и заниматься чем-нибудь еще.

В этой крохотной квартире даже гостиной место нашлось. В угол вписался кожаный диван. В разложенном виде он упирался в комод напротив с телевизором. Плоский ящик Карине не был нужен. Она даже на «Ютьюбе» почти не сидела, а фильмы предпочитала смотреть либо в кинотеатре, либо на ноутбуке, положив его на живот, но для декора он хорошо подходил.

Огромное окно выходило на лоджию, где Карина планировала хранить всякий хлам, а заодно прятать рабочие инструменты и реквизит. Спортивную сумку с работы она сразу закинула туда, пока Полина до нее не добралась.

Но больше всего ее зацепил постер с расплывчатым и непонятным изображением под акварель сине-розовато-фиолетовых оттенков. Линии, как лепестки роз в бутоне, наслаивались, вытягиваясь в грушевидную форму с уплотнением в центре. С первого взгляда картина вызывала ассоциации с вагиной, и только потом в нем проглядывалось абстрактное искусство. Карине понравилась иллюстрация. И концепция, и техника, и актуальность, а еще неоднозначность смыслов.

– Вау! – глазела Полина, обходя нишу с кроватью. – Нифа! И ты здесь жить будешь? Сколько стоила эта квартирка?

– Коммерческая тайна, – ухмыльнулась Карина, пытаясь установить чемоданчик с косметикой вертикально у стены, а то тяжелые бутылки и баночки тянули его вниз.

Сестренка погладила коричневую кожу дивана и аккуратно села на разглаженное место.

– Может, Трунов тебя все-таки любит? Раз так запарился.

Карина раздраженно выдохнула, сдавшись гравитации, и положила чемоданчик спиной на пол. Полине она давно перестала врать об их великой с Труновым любви, в которой деньгам нет места. Трудно было все время говорить о нем с восторгом, прикидываясь влюбленной дурочкой. Актерское мастерство она пока не успела развить до такого уровня. Да и сестренка сама бы все вскоре поняла и еще больше вопросов бы задавала. Даже родители перестали сомневаться, что их с Труновым сближают только деньги и секс. Эти странные отношения Карина никак не хотела обсуждать, чтобы не выдать себя, и позволяла всем остальным строить многоэтажные домыслы.

Сказать правду ей казалось большим злом. Отношения с мажором, даже коммерческо-интимные, хотя бы с натугой в глазах общества сохраняли толику приличия. Тем более что настоящие чувства между ними когда-то, действительно, были, по крайней мере, с ее стороны. И что-то до сих пор бултыхалось, с чем она постоянно боролась.

– Любит. Строго по средам и пятницам с семи до десяти, – отшутилась Карина. – И иногда по субботам.

Полина хихикнула и добавила.

– Судя по интерьеру, ублажаешь ты его качественно. Поделись секретом.

– Мелкая ты еще такие секреты выпытывать, – возмутилась Карина. – Поднимайся. Ща в магазин по-быстрому и уборка.

Она потянула сестренку за руку. Полина с неохотой поднялась и пошла за ней к выходу, по пути разглядывая мелочи и детали в убранстве квартиры.

В супермаркете они закупились необходимым для уборки и кое-какими продуктами, чтобы было с чем пить чай. Квартира выглядела чистой с первого взгляда. Вещей было мало, а все шкафчики закрытыми. Открытые полки висели только над кроватью, да и те почти пустовали. Обжиться еще предстояло. Но пыль все равно скопилась на горизонтальных поверхностях, да и Карина хотела все хорошенько отмыть после хозяев и рабочих, которые здесь делали ремонт. Брезгливость требовала чистоты. С особой тщательностью она драила ванную, самую важную для себя комнату, а сестренку отправила протирать пыль во всей остальной квартире.

– Кар, мне у Самсоновых надо быть в семь, – предупредила Полина, заглядывая в ванную из прихожей с тряпкой в руках. – У них днюха. Я к ним с ночевкой сегодня.

– А сколько сейчас? – Карина не отвлекалась от мытья унитаза.

Глава 15

Остаток вечера Карина убиралась в квартире и раскладывала вещи. Дойдя до Зайкинской рубашки, зачем-то ее понюхала. Кокосовый запах почти не чувствовался, перебитый ее духами, их с Полиной комнатой и чемоданом, поэтому она уткнулась носом, чтобы его прочувствовать. Манила сладость. Едва осознав, что творит ерунду, Карина бросила рубашку в корзину для грязного белья.

Разложив все по полочкам, она принялась намывать себя после тяжелого дня и строить планы на следующий. Из рюкзака выложила сертификат на pole dance [Pole dance (пол дэнс) – танцы на пилоне (с англ. pole – столб, dance – танец)] и кинула пока на стол, не найдя ему подходящего места.

После душа Карина села на диван в тишине и уставилась в черный экран телевизора, в котором смутно отражалась. За окном давно стемнело. Сквозь двойные стекла в комнату проникал лунный свет. Соседей не было слышно совсем. То ли они еще не переехали, то ли хозяева заморочились со звукоизоляцией. От такой тишины и пустоты, даже в тесном пространстве, становилось не по себе.

Чтобы отвлечься, Карина решила зайти на сайт «Лавкэм» [Лавкэм – вымышленный сайт, на котором веб-модели ведут стримы за вознаграждение благодарных поклонников], зарегистрироваться и посмотреть, что к чему. Требовалось загрузить фотографии, заполнить профиль, посмотреть еще раз условия для новеньких, чтобы не оплошать с собственным продвижением. Сервис, который она выбрала для свободного плавания, был новым для нее, но самым популярным среди прочих.

Первым она заглянула в раздел лучшей сотни веб-моделей, чтобы посмотреть их страницы и, возможно, почерпнуть что-то интересное для себя. Отфильтровав по популярности, прошлась по первым десяти. У самой успешной модели профиль был стандартный и внешность тоже: стройная шатенка с круглой грудью, ничего особенного. Она выполняла все виды сексуальных ласк, продавала свои фотографии и короткие видео, и ничем не выделялась. Особенного в ней Карина не нашла. Предположила, что дело было в самих стримах, где модель могла отрываться и зажигать поклонников. И такие, как она, только с разными типами внешности, занимали больше половины первой десятки.

Еще в чарт попала взрослая женщина за пятьдесят, как положено, с морщинами, животом и обвисшей грудью, на которую подписалось двадцать тысяч человек. Она писала о себе откровенно: развелась с мужем, потеряла ребенка, ушла с работы, любит заниматься сексом. Карина предположила, что мемберов привлекали ее богатый опыт и простота отношения к жизни.

Пятую позицию занимала девушка восточной внешности с полностью розовой головой и в флисовой пижаме на аватаре. Она, казалось, даже не раздевалась, либо раздевалась только в приватах и очень за дорого, потому что все ее фотографии больше умиляли, чем возбуждали.

На предпоследнем месте оказалась простая женщина в обычной одежде, без уложенной прически и без макияжа, которая на фотографиях занималась бытовыми вещами, очевидно, и на стриме делала то же самое, только голая.

Помимо был популярен смазливый паренек, сильно похожий на Тома Хиддлстона [Том Хиддлстон – английский актер. Играл «Локи» в киновселенной «Марвел»], только с еще более худыми и острыми чертами.

Каждая модель обладала собственным секретом успеха.

Здесь даже у опытных средние расценки казались ниже, чем Карина выставляла в студии. Но здесь и доход она могла забирать сама, ни с кем не делясь. То на то и выходило.

Веб-студия сотрудничала с сайтом, где упор делался на постоянных мемберов, которые больше любили приватные встречи, и чаще им требовался друг, нежели любовница. На новом сайте велись публичные трансляции, где модель выполняла просьбы разных при наборе определенной суммы чаевых. Приваты, конечно, тоже были и групповые беседы, но, как Карина успела понять по трансляциям других моделей, основной доход приносил как раз общий чат.

Мемберы искали шоу, быстрый и доступный контент для мастурбации. Карине это нравилось, потому что не хотелось заводить новые длительные знакомства и выслушивать драмы и трагедии чужих судеб. Это были почти отношения, где присутствовала и ревность, и обиды, и претензии с их стороны. Некоторые полноценно считали ее своей, хотя в душе она над этим смеялась. Зависеть от нескольких лояльных клиентов казалось рискованным, да и надоело. Они ведь в любой момент могли потерять к ней интерес. А в публичных стримах все были преходящие, не требовалось ни за кого держаться и вкладывать душу.

Что-то рухнуло. Где-то за нишей. Карина вздрогнула и вся превратилась в натянутую струну. Еще минуту она не решалась исследовать обстановку, но все-таки взяла себя в кулаки, включила свет и отправилась в ванную. Оказалось, бутыль с шампунем соскользнула с полки. Гель медленно растекался по душевому поддону. Карина выдохнула, но поняла, что одна этой ночью не уснет, потому набрала Настену.

– Привет, че делаешь? – быстро проговорила, только подруга ответила на звонок.

– Ты уже вторая за пять минут, кто меня об этом спрашивает, – зевнула Настена.

– А кто первый? – Карина насторожилась, к борьбе за подругу она не готовилась.

– Зайка только что на вечеринку зазывал.

– И? Ты пойдешь?

Мычание в трубке говорило о сильном сомнении. В Карине проснулась надежда.

– Там Артур будет, – выдохнула Настена. – Я из-за него одновременно хочу и не хочу.

Карина выпалила, пока она колебалась:

Глава 16

Зайкин снял ботинки и присел на корточки, чтобы достать из спортивной сумки тапочки. Объемная, та вмещала в себя много всякого. Точно такая же лежала у Карины на балконе. Туда помещались и наряды, и игрушки, и продукты, и даже обувь. Он вынул голубые тапки с искусственным мехом и, обувшись в них, прошел дальше в комнату. Остальные ходили босиком. Карина молча следила за тем, как гости сами обустраивались в ее квартире, в душе метая молнии.

– Че вы приперлись сюда?! – наконец, взорвалась она, когда Зайкин полез в шкаф, чтобы повесить голубую кожанку.

– Тесно у тебя тут, – невозмутимо проворчал он, беря пустые плечики.

– Разумеется! Мне здесь столько народу не нужно. Я вас не звала.

Она подошла к шкафу и задвинула дверцу купе, прежде чем Зайкин успел повесить куртку. Он посмотрел на нее, поджав губы. Варданян с Гогой усмехались. Игнатьева скрестила руки, опершись лопатками на дверь ванной. Настена вытирала подошвы ботинок о жесткий коврик.

– Ты же знаешь, Кариш, меня звать не нужно, – ухмыльнулся Зайкин.

– Настена, блин!

Подруга пожала плечами.

– Ну, Зайка мне позвонил... Ты скучала, они скучали. Ну, вот я и…

– За что продалась в этот раз?

– «Айфон». Последний, – Настена опустила плечи. И взгляд.

Варданян помотал головой с улыбкой. Игнатьева тоже подошла к шкафу за спиной Карины и сняла хлопковое пальто.

– Расслабься, Ермакова. Мы только на одну ночь.

– Вы еще и ночевать будете?! – глаза, казалось, вот-вот выпадут из глазниц, а из ушей выплывет кровавый дым.

– С нами будет не страшно. Расслабься, – Гога похлопал Карину по плечу и обернулся на ванную. – Сикать там?

Она натужно кивнула. Гога скрылся за узкой дверью. Неудобно, кажется, было только Варданяну. Он, обычно всегда прямой и гордый, немного краснел и сутулился то ли от тесноты прихожей, то ли от неловкости. Карина стрельнула в него умоляющим взглядом в надежде, что он сможет образумить всех остальных. Но Зайкина уже было не остановить. Он прошел за нишу и открыл балконную дверь наверх для проветривания.

– Кар, ну, не дуйся только, – подошла к ней Настена, когда все ушли за Зайкиным. – Весело будет зато.

– Предательница, – процедила Карина и ушла в «гостиную», где длинная фигура Зайкина плюхалась на ее постель.

Он распластался в позе морской звезды и приподнял голову. Игнатьева с Гогой уставились на картину с вагиной. Варданян встал, опершись одной рукой на дощатую перегородку, отделяющую зону кухни от гостиной. Настена осталась между гарнитуром и столом.

– Крутая штука! Уютно, – восхищался Зайкин.

– Слезь с моей кровати!

С идиотской улыбочкой он встал под ее грозным взглядом и поднял руки, будто чист и ни при чем. Карина села в центре ниши, чтобы никто больше туда не сунулся.

– Концептуально, – заметила Игнатьева, вглядываясь в расплывающиеся лепестки бутона на картине, а потом фыркнула на Карину. – Не знала, что ты феминистка.

– И дальше не знай. Это не моя квартира, а съемная.

– Прикольно. Мне тут нравится, – Гога развалился на диване.

Игнатьева упала рядом. Зайкин уже шел к столу.

– О, винишко! Как элегантно.

Он схватил двумя пальцами дольку яблока и зажевал вместе с ломтиком сыра, а во второй руке вертел бокал. Настена прошла мимо него и села на диван к парочке. Зайкин обернулся.

– А у нас все просто: виски, кола, водка. Будешь?

Игнорируя вопрос, Карина оглядела всех грозно – хотела каждому внушить неловкость. Напряжение словно электризовалось в воздухе. Гости скованно молчали. Она хмурилась. Только Зайкина ничто не смущало.

– Блин, круто, – набитые фруктами щеки не мешали ему разговаривать. – Я вот тоже думаю от мамки с папкой съезжать. Ты одна здесь будешь жить?

– Ну не с тобой же.

– Мало ли. Может, с хомячком. Или… кхм… с Труновым… вдруг.

Карина посмотрела на него устало и поняла, что выпить ей остро необходимо. Открыв штопором красное вино, она плеснула его в бокал до половины и выдула залпом. Зайкин, улыбаясь, тоже себе налил, однако пить не торопился.

– А вы че скромничаете? Присоединяйтесь. Расслабиться всем надо, – сказал по-хозяйски. – Так и быть, за дамами я поухаживаю.

Он стал открывать все шкафчики друг за другом, которые оказались пустыми. Карина еще не успела туда ничего положить. Только пыль вылетала наружу. Зайкин чихнул, а глаза покраснели.

– Нахер ты приперся? – спросила она сквозь зубы, открыв ему нужную дверцу над мойкой, где хранились чашки и тарелки. – На что ты надеешься?

– На хэппи энд, – Зайкин растянул персиковые губы в широкую ухмылку.

Он схватил два стакана с верхней полки, а потом потянулся к потолку и спокойно приложил ладонь к нему полностью.

– Низковато. Не угнетает?

– Меня угнетает только твое присутствие, дылда, – глядела Карина снизу.

Глава 17

– О, Ермакова, загребай три карты, – вырвал ее из задумчивости злорадный голос Игнатьевой.

Сверху на торчащей во все стороны стопке карт лежало изображение человекоподобного свина, прижимающего к пузу кипу бумаг, а внизу имелась надпись «Хапеж». Карина уже сидела с десятью и разочарованно опустила губы. В этой партии она стала главным кандидатом на проигрыш. У самой Игнатьевой на руках осталось только три карты, у остальных – побольше. Зато в тройке новых Карине попалась «Хлопкопыт». Она сбросила ее и тут же сверху положила ладонь, смяв всю стопку. Первым отреагировал Гога, за ним Игнатьева, потом Настена. Азарт так и прыгал по их глазам.

Последним Варданян положил ладонь поверх Настениной. Они переглянулись. Он не торопился убирать руку. Она затаила дыхание. Румянец с самого начала не слезал с ее лица. Карина по первому порыву улыбнулась, заметив их контакт, а затем в голове пронеслась угнетающая мысль: «Зачем ты ее мучаешь, Артур?».

– Карты бери, – указала она недовольно на остатки колоды.

Варданян вздохнул и убрал руку, схватив две карты сверху. Настена посматривала на него украдкой, без тоски, но с застывшим неудовлетворенным желанием.

Компания сидела кругом на ворсистом ковре в центре маленькой гостиной. Игнатьева с Гогой опирались на диван, Настена – на радиатор под окном, Варданян – на комод под телевизором. Карина сидела спиной к кухне.

– Кар, подлей вина, пожалуйста, – попросила подруга.

Карина потянулась к ней за стаканом. Сбоку вдруг появились еще два.

– И нам тоже, плиз [Плиз (англ. Please) – пожалуйста], – фальшиво лыбилась Игнатьева.

Карина сразу глянула на Варданяна, ожидая, что и тому захочется пополнить запасы, но он разглядывал карты, будто просчитывал стратегический план дальнейшей игры. Будучи спортсменом, он алкоголем не злоупотреблял. Хотя тот же Трунов частенько уходил в запой на выходные, а они оба играли за сборную университета по волейболу.

На столе Зайкин раскладывал кусочки мяса и овощей в пахучем оранжевом соусе по лепешкам. Разило чесноком и острым перцем. Подойдя, Карина оглядела приготовленное. По запаху определила его как нечто аппетитное, а желудок урчание подтвердил. Зайкин обернулся, как будто только сейчас ее заметил, и улыбнулся.

– Осталось чуть-чуть потерпеть.

Карина хмыкнула, уведя взгляд в стакан, который от забывчивости наполнила до самого края. Игнатьевой и Гоге досталось чуть меньше. На этом вино и закончилось. А себе она тоже хотела добавить, потому потянулась за второй бутылкой.

– Ой, Кариш, вытри мне сопельки, пожалуйста, – Зайкин медленно разворачивался за ней к холодильнику.

Руки он держал перед собой. Они все были в соусе. Синие глаза опять краснели. Карина чуть бутылку не выронила от такой наглости.

– Еще чего, сам вытирай!

– Пожалуйста, – он сдвинул брови жалостливо и поднял подбородок, чтобы ни капли не упало. – Щекотно очень.

– Офигел?!

Карина никак не решалась, внимательно разглядывая острый кадык.

– Да не укусит он тебя, чего боишься? – Игнатьева быстро оказалась рядом и, оторвав кусок бумажного полотенца, приложила его к носу Зайкина. – Смотри, какая зая.

Его лицо приняло блаженный вид. Рот приоткрылся, глаза, наоборот, закрылись.

– Спасибо, – протянул Зайкин на выдохе, когда Игнатьева убрала руку, и отвернулся к столу.

– Аллергия у него на пыль, – упрекнули рыжие глаза.

Выбросив салфетку в мусорное ведро и схватив два стакана с вином, Игнатьева вернулась в компанию. Карина почувствовала укол совести.

– Как ты живешь вообще?

– На таблетках, – пожал плечами Зайкин. – А дома у нас каждый день убираются.

Она помотала головой, не испытывая ни особого чувства жалости, ни сочувствия. Убирался он наверняка не сам, и тем более не мать. Богатство сильно облегчало их быт. Это в ее семье ему пришлось бы несладко. Там пыль даже после уборки никуда не девалась, а диваны и кровати использовались на протяжении всей жизни, не меняясь. Он на таких без таблеток схватил бы анафилактический шок. Карина только поджала губы и вернулась в круг.

Они как раз закончили колоду, когда Зайкин пригласил всех к столу. Кесадильи, разрезанные каждая на четыре треугольных сектора, красиво лежали на плоских блюдах, украшенные зеленью и дольками черри. Карина видела в них много жира и лишних калорий, за которыми ей приходилось тщательно следить, чтобы сохранять фигуру. Поэтому мозг не хотел это кушать, но желудок уже раскрыл свою бездну и жаждал наполнить ее вредной вкуснятиной. Пахло очень заманчивой смесью ароматов, в которой читались и жареное мясо, и лук с чесноком, и пряные овощи, и печеное тесто.

Варданян с Гогой, не церемонясь, быстро схватили по кесадилье и сунули оба по первому куску в рот, по-хомячьи набив щеки. Игнатьева тоже не стеснялась и откусила половину от треугольника. Настена вела себя скромнее. По взгляду подруги Карина поняла, что ту терзали такие же сомнения насчет калорийности блюда. Но мозг от голода отключился, и она схватила свою порцию, впившись в нее зубами.

Поджаристое тесто хрустело во рту и отдавало пресной сладостью, смягчая остроту и насыщенность всего остального. Мясо жевалось как сыр, до того было нежным. Пикантный соус добавлял ему сочности. Жирность разбавляли овощи. Блюдо казалось идеально сбалансированным. Смаковать хотелось каждый кусочек.

Глава 18

Карина покраснела, осознав неуместность собственных рефлексов, и отвернулась, чтобы сплюнуть косточку в салфетку и не натыкаться еще на четыре пары внимательных глаз. Увидев на столе второй бокал с вином, она выдула его залпом. Щеки надулись. Зайкин ухмылялся.

– Ты в курсе, что это был мой бокал?

– Зай, осторожно, она же щас тебе в лицо прыснет, – зажмурился Гога.

Карина бросила в того скептический взгляд и медленно проглотила терпкую жидкость, слегка поморщившись.

– Теперь мои микрочастицы внутри тебя, – Зайкин говорил об этом, как о высоком достижении. – Чувствуешь, как мы стали ближе друг к другу?

Левый глаз подмигнул.

– Ни на микрон, – Карина не разделяла ни его радости, ни его гордости. – Водку достань.

Он посмотрел на нее вопросительно.

– Надо убить твои микрочастицы во мне, пока не расплодились, а то стану такой же дурочкой.

Зайкин рассмеялся и полез в спортивную сумку.

– Не бойся, идиотизм не заразен. А вот за наших детей я бы беспокоился.

– Именно поэтому их никогда не будет, – надавила Карина, заглатывая еще одну ягодку.

Ребята тихо смеялись над ними. Обстановка снова разрядилась.

Водка всех окончательно расслабила. После стопки для каждого настало время «Диксита» [Диксит – настольная игра на ассоциации по изображениям]. Все легко влились в новую игру. Время стало незаметным. То ли водка разжижала мозг, то ли просто все притерлись друг к другу, но перестали скрывать странные мысли и охотно загадывали самые неочевидные ассоциации, которые порой требовалось пояснять после розыгрыша.

Телефон Зайкина по-прежнему разрывался и всех раздражал. Только после того, как все пятеро накинулись разом, он включил беззвучный режим с вибро, но от этого легче не стало. Один незнакомый номер названивал активнее всех. В какой-то момент звонки просто стали идти друг за другом.

– Та барби по имени Лина, наверно, – предположила Игнатьева. – Видимо, ты ей очень сильно нужен.

Она подняла брови и всмотрелась в друга с немым требованием все пояснить. Зайкин уткнулся в карты, неумело делая вид, будто не чувствует вибрации, не слышит Игнатьеву и находится не в компании.

– Зайкин, ответь уже человеку, – устало вздохнула Карина. – Если стесняешься, выйди на балкон или в подъезд.

– Ладно, я уберу вибрацию.

И ровно через пять минут ему позвонила мама. Ребята одновременно усмехнулись, а Зайкин оглядел всех упрекающим взглядом, будто, действительно, мог пропустить такой важный звонок.

– Да, мам.

– Сынок, а ты разве не на даче? – голос матери хорошо было слышно в тишине квартиры. Он казался немного взволнованным.

– Нет, я у Кариши.

– У Кариши?! – удивление волной пролетело по комнате и вылетело через окно на улицу.

Карина напряглась, удивившись не меньше, и уставилась круглыми глазами на Зайкина. Тот улыбался как ни в чем не бывало.

– Оу… подожди, сейчас проверю, в какую вселенную я попала. А то как раз обновление установила, вдруг случайно портал открыла.

– Мам, ну, хватит, – Зайкин посмеивался. – Я тут не один. Мы компанией. И Кариша нас не приглашала. Мы навязались.

– А, ну, значит, в ту, – выдохнула его мать. – Ты уже и до ее дома добрался? Святая дева, как у нее только терпения хватает.

Карина невольно улыбнулась, пока ничего толком не понимая. Остальные тоже по-тихому смеялись. Зайкин подмигнул Карине.

– Она – крепкий орешек, – и добавил тоскливо. – Такую измором не возьмешь.

Карина от недоумения просто хлопала ресницами.

– Ладно, завтра посекретничаем, – залепетала мать Зайкина, будто торопилась. – Мне ведь только что Лина звонила, представляешь?

Лицо Зайкина чуть поморщилось от злости, губы поджались вверх, подбородок напрягся. На фоне послышался резкий свист тормозов, он даже оттащил телефон от уха.

– Тебя ищет, – спокойно продолжила Зайкина.

– Что ты ей сказала?

– Правду. Что не знаю, где ты. Такая интересная. Будто я на тебя жучок поставила и слежу за твоими перемещениями. Это, конечно, не так, но на всякий случай за ухом не проверяй.

Игнатьева, Гога и Настена вытянули шеи, чтобы заглянуть за левое ухо, Карина с Варданяном проверили правое. Все было чисто. Зайкин на них косился в замешательстве.

– Номер твой просила. Что ей надо?

– Не знаю, – он отвечал невозмутимо. – Наверное, придется с ней связаться.

Мать вздохнула.

– Смотри сам.

– Угу.

– Таблетки не забыл? Там наверняка пыльно.

Зайкин извинился перед Кариной взглядом с улыбкой.

– Они у меня всегда с собой.

– Хорошо. Ладно, целую. Не буянь только. Кариша и так с тобой намучилась.

Часть 4. Зло, которое меньше. Глава 19

Карина проснулась от нежности. Еще спросонок она чувствовала в волосах острый нос, тихо сопящий, а лбом – сухое прикосновение губ. Тепло мягко прижалось к коже. Затем чужая, но ласковая рука погладила щеку. Чьи-то губы опять прижались ко лбу, чуть сильнее и жарче. Карина не хотела открывать глаза, пока еще была в полудреме, только медленно растягивалась в улыбке, но когда почувствовала прикосновение к губам, веки раскрылись сами. Подняв голову, она наткнулась на обескураженный синий взгляд и вскочила с глубоким «Ах». Зайкин взметнулся следом.

– Все в порядке, ты дома, – выставил вперед руки. – И между нами ничего не было.

Карина огляделась. Варданян заворочался с другого края постели. Гога развалился на диване с открытым ртом, сжав Настену в угол. Игнатьева сидела за столом, копаясь в телефоне.

– Прости, не сочти за домогательство, – Зайкин чуть опустил голову, пытаясь заглянуть ей снизу в глаза. – Не сдержался.

– Зайка, что ты натворил? – с ироничной укоризной спросила Игнатьева, выглянув из-за ниши, чтобы видеть их лица.

– Ничего, все нормально, – отмахнулась Карина и окунула лицо в ладони.

В местах его прикосновений еще теплилась ласка. Она потерла лоб, чтобы избавиться от фантомных ощущений, и потрепала волосы.

– Блин, Ермакова, у тебя даже растворимого кофе нет, – ворчала Игнатьева, хлопая дверцами шкафов.

От этих звуков все стали просыпаться. Варданян перевернулся резко и тяжелой рукой положил Зайкина обратно на подушку. Тот засмеялся, поддаваясь.

– Не бойся, Вард, я не сбегу. После такой ночи ты просто обязан на мне жениться.

Карина выдавила смешок.

– Прости, Зайка, я уже на другой обязан жениться, – пробормотал Варданян, разворачивая широкие плечи.

– Все вы, мужики, такие, – жеманно махнул ручкой Зайкин и повернулся к Карине. – Сначала обесчестят, потом оказываются женаты.

Она опять закатила глаза, но улыбку с лица снять не успела.

После виски голова казалась расщепленной, но болела только в определенных местах на каждое второе движение. В целом, было терпимо. Даже соображать получалось. Только противный привкус крепкого алкоголя вперемешку с колой застрял в носоглотке и вызывал легкую тошноту. Чтобы освежить сознание и помещение, Карина открыла все три створки окна. Гога с Настеной тоже стали подниматься и протирать глаза.

Варданян скинул одеяло, показав спортивную фигуру в одних боксерах, и медленно потянулся, выпячивая рельеф мышц на всеувидение. Настена мгновенно проснулась и зарумянилась. Встретившись с ним взглядом, она молнией отвернулась к окну и стала поправлять волосы, которые по-прежнему сохраняли форму косы, но сильно потрепанной. Он усмехнулся и прошел через коридор в ванную.

– Вард, хватит щеголять тут своей сексуальностью, – крикнула ему вслед Игнатьева. – Девчонок смущать.

– Кого? Тебя, что ли? – ответил тот с дерзостью.

– Меня, – вступил Зайкин, положив руки на плечи Игнатьевой. – Завидовать себе заставляешь.

Карина села на диван, ища взгляд Настены, но та встала у окна, отвернувшись от всех, и долго не оборачивалась, поэтому она отправилась на кухню. Сгребла грязную посуду в раковину. Чашки торчали из нее многовершинной горкой. Зайкин покосился на это и цокнул.

– Мда, посудомойки здесь явно не хватает.

Карина раздраженно развела руками.

– Куда ты ее тут впихнешь? Только если кухню целиком менять, а лучше квартиру.

Гога потеснил Зайкина, чтобы обнять Игнатьеву и поцеловать в макушку. Она погладила его по шее.

– Гошик, без кофе умираю, – промямлила умильным голоском ему на ухо.

Карине было непривычно слышать столько нежности от Игнатьевой. Гога погладил свою девушку по голове.

– По пути заедем в твою любимую кофейню, – сев на соседний стул, он схватил потемневшую дольку яблока, последнюю на тарелке.

– Сертификат же ты тоже выбросила? – задумчиво спросил Зайкин, обхватив подбородок пальцами.

Синие глаза изучали тесное пространство, будто сквозь дверцы видели конструкцию шкафов.

– Разумеется, – скрестила руки Карина и оперлась попой на столешницу.

– Жаль. Могла бы на него как раз новую кухню забацать. С посудомойкой.

– Ага, – она вскинула голову и добавила с сарказмом. – Приличная кухня стоит недешево. Даже в «Икее».

Зайкин пожал плечами.

– Ну, не обязательно. Мне казалось, там в пределах двухсот пятидесяти можно неплохую кухню организовать.

– Сколько? – челюсти у Карины раскрылись, как сломанный сундук.

– Что? – Зайкин обежал взглядом квартиру и остановился на ее вытянутом лице.

– Двести пятьдесят тысяч? – повторила она медленно. – Ты подарил мне двести пятьдесят тысяч?

– На сертификате.

Внутренняя жаба в Карине подняла бунт, возмутив все нервы разом.

– Ты – долбоеб, Зайкин! – рявкнула она.

Все резко повернули к ним головы, даже Настена. Зайкин втянул плечи, озираясь с недоумением.

Глава 20

Завтрак быстро закончился. Все с набитыми ртами опять восхищались мастерством повара. Зайкин благодарно улыбался и кивал.

– Тебе понравилось? – спросил он, наблюдая за тем, как Карина слизывает корочкой хлеба остатки желтка.

Она стояла в стороне от всех, у комода, боком к кухне.

– Очень, – ответила искренне, то ли забывшись от восторга, то ли просто перестала выпендриваться.

Такое умение глупо было отрицать. Синие глаза засияли. Что-то теплое из них выплеснулось. Карина это почувствовала.

– Я рад, – Зайкин поднял гордый подбородок.

Она усмехнулась и протиснулась сквозь толпу, прижав Настену к Варданяну, чтобы поставить грязную тарелку в раковину. Настена уткнулась Варданяну лицом в грудь. Тому пришлось наклониться, упираясь одной рукой в стол, а затылком стукнуться о навесной шкаф. Вторую руку он положил ей на талию.

– Прости, – закраснелась Настена, быстро отпрянув.

– Упс, извините, – выдавила смешок Карина, а сама переводила хитрый взгляд с одной на другого.

Игнатьева с Гогой тоже смотрели на них с коварным любопытством.

– Ничего, – Варданян почесал голову сзади и улыбнулся.

Вместе с рукой со стола слетели бумаги, а вместе с ними – и сертификат на танцы. Все прилетело под ноги Зайкину. Он наклонился, чтобы это поднять. Карина тут же бросилась к нему, снова вжав Настену в Варданяна.

– Оу, – Зайкин улыбался, разглядывая сертификат. – Ты на танцы ходишь?

Поднял голову и сразу уперся взглядом в раздраженное лицо Карины. Она вырвала у него разноцветный листок и быстро собрала все остальное, пытаясь понять, что он успел прочитать.

Положив бумаги на комод лицом вниз, Карина пригрозила Зайкину пальцем.

– Только попробуй туда явиться!

Затем резко обернулась на Настену, которая поправляла платье после неожиданных объятий с Варданяном.

– А ты только попробуй проговориться! Хоть за «Айфон» из будущего!

– Да я сама ничего не знаю, – возмутилась подруга и дунула на раскоряченную челку. – Ты мне не рассказывала. Что за танцы?

– И не расскажу. Себе дороже, – отвернулась Карина.

– Да ладно, я и не собирался вовсе, – отмахнулся Зайкин и сел на диван, обняв подушку. – Я понял, это твое хобби. Я не стал бы настолько мешать тебе жить.

– Именно так ты и делаешь, – с напором говорила Карина, не спуская с него рассерженных глаз. – Просто не продохнуть, до того ты душный!

Она не могла погасить раздражение. Сама не понимала, откуда оно бралось. Внезапно, мгновенно, вспышками. Зайкин просто всегда был рядом и попадался под горячую руку. И принимал ее злость легко или, скорее, мимо. А в ней много злости накапливалось. Периодически разряжалось, выплескиваясь, как сейчас, но порох быстро пополнялся снова.

Зайкин нахмурил лоб, закусив нижнюю губу, и крепче прижал подушку к груди. Остальные смиренно молчали. Она чувствовала, как их осуждающие взгляды стреляли в спину.

– Все, валите из моей квартиры. Вы мне надоели.

Карина прошла в прихожую и открыла дверь в подъезд.

– На выход!

Зайкин, шатаясь, как жердь, стал собирать вещи в спортивную сумку. За частью из них он отправился в ванную. Настена вздохнула полной грудью, наблюдая за ним. Игнатьева хмыкнула и повела Гогу под руку к шкафу, чтобы одеться. Последним показался Варданян. Все происходило в молчании.

Пока гости шебуршили в прихожей, Карина стояла за дверью и разглядывала матовый узор на глянцевой плитке. Дольше всех собирался Зайкин. Все уже ждали его в подъезде, пока он долго зашнуровывал ботинки. Карина целилась взглядом в покрытую кудрями макушку. Внутренняя стерва хотела проделать там дыру, но совесть ей не позволяла.

– Спасибо за гостеприимство, – улыбнулся Зайкин, поднявшись. – Было классно.

Синие глаза не держали в себе ни обиды, ни боли, ни разочарования. Только искреннюю благодарность. «Ненормальный», – убедилась уже в который раз Карина и стушевалась. Отвела взгляд. Опустила руки. Шмыгнула носом, хотя насморка не было.

– Иди уже.

– До завтра.

Он помахал свободной рукой, другой натянул сумку на плечо и захлопнул за собой дверь. Опять стало пусто.

Первые полчаса Карина валялась на кровати, отдыхая. Делать ничего не хотелось. От подушки разило кокосовым ароматом, который раздражал ноздри, затем глотку и, наконец, легкие. В груди смешивался с ядовитым стыдом и отчаянием. Она понимала, что сегодняшней грубости Зайкин не заслужил. Ей просто стало страшно, что он всем расскажет о танцах на шесте, хотя само по себе занятие такими танцами ни о чем не говорило. Карина все равно боялась, что по крупицам кто-нибудь да сможет раскрыть ее тайну. И хуже всего ей казалось, если это будет Зайкин, потому что тогда узнали бы все. И Трунов в том числе. Перед самим Зайкиным стыдно не было. Наоборот, это могло помочь его отвадить раз и навсегда. А вот Трунову в глаза она бы не смогла больше смотреть. Он наверняка воспользовался бы таким шикарным шансом ее унизить.

Квартира ждала уборки: грязная посуда сохла на кухне, разложенный диван нуждался в сборке, постельное белье требовало стирки. Карина лениво поднялась и медленно принялась приводить коморку в порядок. Это помогло отвлечься от переживаний, а легкая музыка из телевизора рассеяла тучи в сознании.

Глава 21

***

– Я вообще не представляю, что ему дарить, – жаловалась Карина, подперев унылую голову рукой.

Они с Надей сидели в макдаке рядом с университетом. Вокруг галдела толпа еще голодных и уже сытых, а те, кто находился в процессе, шуршали и чавкали. До вечеринки в честь дня рождения Влада оставались считаные часы, а Карина только мозг сломала, пытаясь найти хотя бы идею для хорошего подарка, который могла позволить на стипендию.

– На все, что ему нужно, у меня тупо нет денег, – бурчала она, расплющивая пальцем дольку картофеля фри по столу. Мякоть вываливалась наружу, как внутренности насекомого.

Надя оглядела ее сверху вниз и коварно улыбнулась.

– Ты всегда можешь подарить ему себя.

Карина подняла брови и вытаращила глаза. Щеки быстро наливались румянцем.

– Вы уже больше месяца гуляете, а ты до сих пор девственница, – подмигнула Надя. – Уверена, он этого ждет и придет в восторг.

Карина вспомнила взгляд Влада, всегда чуть нахальный, самоуверенный и внимательный. Он часто смотрел ей вслед и часто встречал этим взглядом издалека. И иногда подолгу ее целовал, будучи не в силах оторваться и перейти дальше. Ей тоже не хотелось его отпускать. Порой внизу так припирало, что она после встречи шла в душ и мастурбировала. Вдруг прояснилось – настало время лишиться девственности. Она сама этого хотела и только с ним могла это сделать.

– А как мне себя подарить? – Карина нахмурилась и усмехнулась, не поднимая глаз. – Просто раздвинуть ноги и сказать: «Вот твой подарок»?

Надя посмеялась. Воздух как будто стал колючим от неловкости. Карина опустила взгляд в белый стакан, в котором высыхал пакетик зеленого чая с жасмином.

– Разумеется, так не надо. Сделай все красиво. Выбери лучшее платье, надень чулки, встань на шпильки. Соблазни его как положено.

Надя вздернула рукой вверх и взгляд подняла к потолку, будто там раскрывалась тайна соблазна. Карина невольно повторила за ней и тоже посмотрела в потолок, но увидела только вентиляционную трубу и железные балки с софитами.

– Явись принцессой на бал и уведи его в сказку.

– Мы же в клубе будем, – пугливо заметила Карина, скрестив руки.

– Там есть специальные комнаты для уединений, – Надя говорила вальяжно, помахивая кистью в воздухе. – Я такой пользовалась.

Карина удивилась такому откровению, но расспрашивать не стала. Вместо этого представила, как все будет выглядеть со стороны. Наверняка многие заметят и то, как она оделась, и то, как они уходят, будут еще воображать, что там между ними творится. В ее сознании всплыли самые пошлые и несуразные сцены секса из порнофильмов, которые она видела. Казалось, что все остальные будут воспринимать это так же, только на лица актеров подставлять их с Владом.

– Это бесплатно? – решила уточнить на всякий случай.

– Разумеется, нет.

– Тогда я не могу себе такое позволить.

– Поверь мне, Влад будет только рад за это заплатить, – Надя усмехнулась.

Карине не понравилась эта фраза и ее взгляд. Платить за возможность заняться сексом ей даже в голову не приходило. Она и не думала раньше, как и где люди уединяются, то есть, знала, что это можно делать в разных местах, но не размышляла над тем, где придется ей. У нее ведь даже кровати собственной не было. А туалет ночного клуба, где наверняка все описано и облевано, не подходил для романтики.

– Или сделайте это в машине, – предложила Надя. – В его огромной бэхе, не сомневаюсь, места будет достаточно.

В Карине зажглась лампочка. Эта идея пришлась по вкусу. В порно она видела, как это делают на заднем сиденье. В салоне «БМВ» Влада было даже просторнее и комфортнее, чем в ржавых седанах девяностых.

– Я соблазнять не умею, – пропищала она спустя минуту раздумий.

Надя прищурилась с ухмылкой.

– Знаешь, ты везучая. Красота позволяет тебе делать это без особых усилий. Тогда в кальянной ты произвела впечатление.

Карина покраснела от такого неожиданного комплимента. Ее красоту в основном подмечали бухие мужики на улицах. Или лихие одношкольники, страдающие от пубертата. Она всегда считала, что ей просто повезло с пропорциями, но именно красоты в этом не видела. Влад был первым, кто ее по-настоящему оценил.

– Спасибо, – улыбнулась Карина искренне.

– Да не за что. Это и не особо комплимент был, – Надя глотнула кофе. – Много вас таких смазливых дурочек, не умеющих пользоваться собственным потенциалом.

Она раскрыла угловатые плечи, показав широкую зону декольте с объемной грудью. Блузка натянулась. Пуговички едва держались. Между ними проглядывал красный атлас корсета. Надя, по старой женской традиции, с его помощью утончала собственную талию, чтобы не казаться избушкой на курьих ножках, как однажды выразилась сама.

Карина не понимала, следует ли обижаться или стоит посмеяться, как над шуткой.

– Поехали, помогу тебе с образом.

Надя сняла сумку со спинки стула и поднялась. Грудь после резкого подъема еще долго успокаивалась. Карина пялилась без стеснения и размышляла о том, как неравномерно природа иногда распределяла ресурсы.

Глава 22

Дома в ванной Карина старательно приводила тело в порядок: гладко выбрила ноги и подмышки, натерлась скрабом, чтобы кожа была нежной, уложила волосы аккуратными локонами. Духи казались ей роскошью, даже на туалетную воду тратиться не хотелось. Точнее, той, которую она могла себе позволить, пользоваться было стыдно, а на остальное – жалко денег. Поэтому надушилась Карина пробником из парфюмерного магазина.

– Ты че такая загадочная? – спросила Полина, лежа под одеялом на диване, уже готовая ко сну.

Карина улыбнулась, натягивая колготки.

– Давай колись.

Проверив, плотно ли закрыта дверь в комнату, Карина подсела к сестренке и зашептала.

– В общем, я решила подарить ему себя.

– Это как?

Полина нахмурилась, отложив телефон на живот.

– Ну, я с ним пересплю сегодня.

Сказав это, она закусила нижнюю губу. Сестренка выпучила глаза.

– Да ладно? Ты уверена?

– Да, – без тени сомнений ответила Карина и выпрямила спину.

– Классно. Расскажешь потом, как все было?

– Конечно.

Влад заехал за ней в половину одиннадцатого. Карина гляделась в зеркало перед выходом, когда из большой комнаты в прихожей появился отец.

– Куда намылилась? Еще в таком виде, – он грозно глядел на нее сбоку. – Все приличные девушки в это время домой уже возвращаются.

Карина вздохнула, не поворачивая головы. Отец в последнее время резко реагировал на все ее свидания с Владом. Она не знала, как отвечать на эти выпады, больше потому, что считала его правым. Ей было стыдно перед родителями поздно возвращаться, иногда забывать делать домашние задания к семинарам, просыпать первые пары. Но к Владу тянуло мощнейшим магнитом, противостоять которому не было ни сил, ни желания.

– Я на всю ночь, – предупредила она негромко, чего-то боясь. – Вернусь утром.

– Вот как значит, – раскалялся отец.

– Пап, у Влада день рождения просто… – начала она оправдываться, но, обернувшись, наткнулась на строгий взгляд, полный презрения, и замолкла.

– Вот именно. День, а не ночь ведь… – процедил отец. – Куда вы едете? Чем там будете заниматься?

– В клуб. Просто танцевать, веселиться, – она осторожно пожала плечами, покорно склонив голову.

– В клуб?! Да ты знаешь, что в этих клубах с такими девками делают? – он кивнул на нее возмущенно. – Напичкает тебя наркотой, а дальше че? Ищи, свищи потом по всем помойкам?!

– Пап, ну, ты че, совсем, что ли? – не выдержала Карина. – Я же с Владом буду. И с его друзьями.

Отец нервно закивал. Все лицо покрылось напряжением. Тут из кухни показалась мама.

– Карочка, куда ты собралась на ночь глядя?

– В клуб. На день рождения. С Владом и компанией, – ответил за нее отец, переведя злые глаза на нее. – Мы Влада-то не знаем, а кто его дружки, и подавно. И что у них на уме.

На последнем предложении он сделал акцент и снова вернул взгляд Карине. Она закатила глаза и помотала головой. Ей было противно даже размышлять над смыслом этих слов. В груди вскипела обида. Она вышла, громко хлопнув дверью.

– Все нормально? – спросил Влад, почувствовав напряжение, с которым она села в машину.

– Да, – ответила Карина, не глядя на него, и потянулась за ремнем, чтобы пристегнуться.

Он смотрел с недоверием в ожидании чего-то. Она только спустя полминуты поняла, что даже его не поцеловала.

– Прости, – улыбнулась, сбив внутренний накал, и подставила губы для поцелуя.

Влад чмокнул ее и хотел было оторваться, но она обхватила его шею.

– С днем рождения, – прошептала Карина над губами. – Подарок я подарю позже.

В первую секунду в темно-зеленых глазах промелькнуло недоумение, но затем их заполнило нахальство. Он, казалось, понял намек или давно этого ждал, потому воспринимал таковым все. Воздух между ними разрядился. Влад вернулся к рулю, сделав громче музыку.

Она еще в машине чуть не оглохла, но в клубе биты сдавливали перепонки и уплотняли атмосферу. На сцене танцевали девочки гоу-гоу, а танцпол пока пустовал. Большинство только приходили, многие торчали у бара. Влад забронировал два стола рядом для огромной компании.

Первый час все его поздравляли, пили шампанское, дурачились за столом, проговаривали чересчур пафосные тосты прикола ради, имитируя пятидесятилетний юбилей уважаемого человека. Всем было смешно. Карина после пятого бокала шампанского и думать забыла о родителях, будто их никогда и не было. Хохотала со всеми, целовалась с Владом, обнималась с Надей. Остальных она видела уже не в первый раз, поэтому чувствовала себя чуть свободнее. Статус девушки именинника против воли ставил ее в центр всеобщего внимания.

Когда танцплощадка забилась людьми, Карина потянула Влада в толпу. Он, тоже сильно пьяный, безвольно потащился следом, попрощавшись с парнями взмахом ленивой руки. Внедрившись в самый центр танцующих, Карина обхватила его за шею и прижалась плотно, настолько, что апельсиново-кедровый запах стал ее воздухом. Влад пытался схватиться за нее губами, но она уворачивалась, смеясь. Крутилась вокруг, извивалась сама, дразнила его короткими прикосновениями.

Глава 23

Возбуждение не проснулось. Карина сама не понимала, почему вспомнила именно первый раз, самый неудачный. Просто казалось, желание «до» тогда было сильнейшим из всех, что она испытывала.

Догнаться все-таки требовалось, и она просто включила порно. Давно научилась заряжаться и не кончать, чтобы потом эту энергию выплеснуть в стриме.

В приветственном сообщении трансляции Карина написала, что при наборе пятисот зрителей покажет собственную оригинальную программу, во время которой не будет принимать приглашения в групповые и индивидуальные чаты. Она, в общем, и не рассчитывала, что кто-нибудь так сразу на нее поведется. Публику еще требовалось собрать. Сразу ожидать многотысячную толпу и преданных поклонников было наивно.

Карина приветствовала каждого нового пользователя словами, улыбкой или воздушным поцелуем. Время от времени предупреждала о скором начале шоу, чтобы они не уходили из чата. Меню она специально пока не выставляла, чтобы его не выполнять. Ей хотелось сперва показать заготовленную программу, а не сосать дилдо за токены пять раз подряд по каждому запросу.

– Спасибо, мальчики, что зашли.

Она поиграла бровями и провела пальцем по выпирающей из бюстгальтера груди. Плечи задвигались в такт бойкой мелодии. Откинув назад волосы, Карина посмотрела на количество зрителей, которое каждые пять секунд прибавлялось. Цифры, перебивая друг друга, карабкались вверх.

– Спасибо, дорогой, – отзывалась она на приветственные комментарии, стреляя глазками и махая пальчиками.

Пока набиралась толпа, Карина просто пританцовывала на диване, периодически взбивая грудь, закусывая губы и облизывая пальцы.

– Окей, начинаем! – объявила она, увидев, что зрителей перевалило за пять сотен.

Музыка сменилась с энергичной на плавную, зазывающую, со звонкими барабанными вставками и глубокими хлопками. Она долго выбирала композицию для стриптиза и собрала целый микс разных музыкальных жанров и эпох. Первой поставила Arctic Monkeys «I wanna be yours» [Arctic Monkeys – музыкальная рок-группа. Песня «I wanna be yours» – с англ. «Я хочу быть твоим»].

Когда-то Зайкин скинул ей эту песню, как крик души. Тягучий мотив сразу ее захватил. А теперь оказалось, что он идеально подходит для сексуальных танцев. Под эту мелодию тело двигалось и раздевалось само. Пилона не было, но Карина наловчилась использовать мебель. Закидывала на диван ноги, садилась в разных откровенных позах, раскидывала волосы по гладкому кожзаму. Ширина позволяла разгуляться с ракурсами.

Из колонок доносилось:

«I wanna be your vacuum cleaner

(Я хочу быть для тебя пылесосом),

Breathing in your dust

(Вдыхающим пыль вокруг тебя)».

Карина медленно водила плечами, чуть опуская грудь, чтобы зрители могли оценить ее округлость и объем во всей красе.

«I wanna be your Ford Cortina

(Я хочу быть твоим Фордом Кортина),

I won't ever rust

(Я никогда не заржавею)».

Она опять выпрямилась и закинула голову, оголив тонкую шею и треугольный подбородок. Волосы перекинула с плеч за спину. Они заходили пружинистыми волнами.

«If you like your coffee hot

(Если ты любишь горячий кофе),

Let me be your coffee pot

(Позволь мне быть твоим кофейником)».

Правую ногу поставила на спинку, затем плавно ее опустила и развернулась задом.

«You call the shots babe

(Распоряжайся мной, милая),

Резко развернувшись, она раскрыла запах платья и показала грудь в пушапе и корсет.

I just wanna be yours

(Я просто хочу быть твоим)».

Пальцами медленно снимала одну петлю за другой на корсете спереди. С припевом голос исполнителя повышался, и градус музыки нарастал.

Secrets I have held in my heart

(Секреты, что я хранил в своем сердце),

Are harder to hide than I thought

(Спрятать тяжелее, чем я думал).

Корсет раскрылся в темп композиции. Лямка бюстгальтера спала. Карина поджала голое плечико кокетливо и подмигнула.

Maybe I just wanna be yours

Глава 24

Зайкин сидел с раскрытым ртом, пялясь на ее грудь, которая призывно выпирала из-под кружевных чаш с пушап-эффектом. Он был по пояс гол, а может, и полностью, потому что камера показывала только верхнюю часть тела. Карина невольно разглядывала бугорки мышц на худой фигуре и прохаживалась взглядом по выпирающим жилкам на руках.

– Нихера се сюрприз! Кариш, это, правда, ты? – он хмурился и водил головой в стороны, словно пытался настроить фокус. – Я сначала подумал, показалось. Но это же… ты?

Выпученные глаза вцепились в ее лицо. Карина чувствовала, как вся кожа горит. Стало невыносимо жарко, хлеще, чем в сауне. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Померещился пар изо рта.

– Нихера себе, – Зайкин схватился за голову. – Вот кто твой спонсор, значит…

– Давно ты стал американцем? – наконец Карина отошла от шока и в гневе чуть подалась вперед к экрану. – И что ты здесь забыл? Как ты меня нашел?

Он отпрянул, будто она физически могла его достать.

– Американец я с рождения. А сюда… решил зайти посмотреть на того парня в латексе. Хотел узнать, чем он тебя так зацепил, – промямлил Зайкин, не моргая, а потом мотнул головой и снова уставился на нее во все глаза. – Его не нашел, зато на тебя… наткнулся. Правда, пока регался, все шоу пропустил.

Он ссутулился и покраснел, как подросток, но глаза не опускал. Карина отгоняла от себя мысли, что он там мог увидеть, чтобы не испытывать еще большее омерзение к себе.

– Ты что в Америке сейчас? Как ты доступ получил? Я же заблокировала всех россиян.

– ВиПиЭн [VPN (Virtual Private Network) - виртуальная частная сеть, может использоваться для обхода сетевых ограничений, в том числе по географическому признаку] тебе о чем-нибудь говорит? – усмехнулся Зайкин.

Карине захотелось смеяться. Истерично, безумно, громко и во всю пасть. Она захохотала, чтобы выплеснуть стресс и все остальное, что кипело в груди. Небеса над ней измывались. В такие моменты всегда верилось, что кто-то там все-таки есть. Кто-то смекалистый, злорадный и скучающий. Зайкин смиренно ждал, когда она успокоится.

– И… давно ты… этим занимаешься? – спросил он осторожно, когда Карина затихла и резко опустила подбородок на грудь, закрыв глаза ладонью.

Стыд жарил изнутри. Ненависть только добавляла масло в огонь.

– Не твое дело.

Она покачала головой, стараясь не встречаться с ним глазами, несколько раз глубоко вздохнула, разгладила руками лицо от висков к подбородку, растормошила волосы и, собравшись, села прямо. Взгляд осторожно и с большой неохотой перевела на его лицо.

Вдруг ее осенило.

– Наконец-то, ты во мне разочаруешься! – посмеялась саркастически, коротко и обрывисто. – И отстанешь.

– Почему это? – Зайкин сдвинул брови.

– В смысле? Поэтому! – Карина развела руками в стороны. – Если ты еще не понял, то я веб-проститутка.

– Ну и что?

В синих глазах плавало смятение. Она вгляделась в невозмутимое лицо и оторопела. «Неужели даже этого недостаточно?» – пробежала то ли едкая, то ли пронизывающая мысль.

Зайкин быстро менял мины с ошеломления до воодушевления.

– Я, наоборот, рад, что все так, – он показал широкую ухмылку. – Это ведь значит, что у тебя нет богатого папика, правда? То есть вообще никого нет?

Надежда окрасилась синим. Карина сперва поджала подбородок досадливо и отвернулась в сторону, но обернулась обратно.

– Зайкин, ты реально долбоеб? – раздражение уже ничто не сдерживало. Голос загрубел. Она заговорила по слогам. – Что из этого тебе непонятно? Я сплю с тысячами за деньги. Виртуально, но не суть.

– И что теперь? – то ли утверждал, то ли спрашивал он, обводя взглядом периметр экрана.

Она выдула воздух через щеки и согласилась с Игнатьевой: «Его ничто не исправит».

– Окей, раз уж ты сегодня мой приватный гость, давай заказывай. Прайс там.

Карина небрежно махнула кистью в правый верхний угол, чуть задев монитор ноутбука, из-за чего тот слегка наклонился. Она вернула его в прежнее положение и зачесала волосы за уши с обеих сторон. Зайкин, кажется, с самого начала так и не моргнул ни разу и глаз не отводил. Он продолжал удивленно пялиться и лыбиться. Взгляд опустился на тонкое тело в ажуре, но быстро вернулся к глазам, а потом метнулся в ее правый, его левый, угол. Брови с каждой секундой сдвигались ближе к переносице, затем резко разошлись и залезли на лоб дугами.

– Вау… Что ты умеешь…

Карина стиснула зубы и сжала кулаки под столом. Ее тошнило от одной только мысли, что придется выполнять пошлые действия не просто перед ним, а для него, хоть они и казались привычными – она могла их делать на автомате. С остальными своими поклонниками. Сейчас все тело каменело, сопротивляясь.

– Я о половине из этого списка и представления не имею, – расплылся Зайкин в фирменной улыбке. – Но если честно, мне надоело уже на тебя дрочить. Я обрадовался, думал, щас что-нибудь новенькое попробую. А тут опять ты… Ирония судьбы какая-то.

Он мотнул головой, словно сбросил что-то.