Доктор. Развод лечится любовью

1

— Коля, ты скоро? Почему не берёшь трубку?! У Машеньки рвота и температура за сорок. Никак не получается сбить, — сглатывая слёзы надиктовываю мужу голосовое, — Я скорую вызвала почти час назад, но до сих пор никто не приехал. Очень боюсь за дочку! Перезвони!

На часах уже девять вечера, но муж домой не торопится. Машенька, квёлая, сонная, тихонечко похныкивает, глядя на меня полупьяными глазками.

— Потерпи, радость моя. Всё будет хорошо, — обтираю влажным полотенцем разгоряченное тельце, — Скорая должна подъехать с минутки на минутку. Нам помогут. Обязательно помогут!

Стараюсь говорить спокойно, чтобы не пугать и без того измученную малышку. Только вот дрожь в руках унять никак не удаётся. Мне действительно очень страшно. Доченька у меня поздняя, выстраданная. Я с юности мечтала о большой и дружной семье, но жизнь распорядилась иначе: сейчас мне тридцать один, а Машеньку я родила лишь год назад.

Супруг последнее время постоянно обижается; говорит, что я в типичную яжмать превратилась. Вот и сегодня за завтраком, перед тем, как он на работу уехал, нарвалась на внеочередную порцию нравоучений:

— Солнышко, тебе не кажется, что Машенька вялая какая-то? Температуру замерила, вроде в норме. Но аппетита нет и плаксивая.

— Господи, Лада, ну хоть раз дай поесть спокойно! У тебя теперь одна Маша на уме. Квохчешь над ней, как наседка. Посмотри на себя: совсем обабилась! Угомонись уже и бери пример с Людмилы, — взвивается муж. В чём бы меня не упрекал Коля, всё всегда сводится к тому, что его сестренка молодец, а я – неумеха каких поискать, — Люда тоже год назад родила, но, в отличии от тебя, на спиногрызе не зациклилась. Разве нормально, что дочь до сих пор на твоей титьке висит? Люда этой дурью не страдала: почти сразу своего на искусственное переключила. Потому что женщина, а не корова дойная! Смотри, вот Машка тебе всю грудь высосет – придётся ещё и на импланты разоряться.

— Коль, ну что ты говоришь?! Какие импланты! Как я могу ребёнка на искусственное, если своё есть? Да и зачем? Ни одна смесь материнское молоко не заменит…

— Глупости! Лёшка на смеси поздоровее Маришки будет. И потом: обо мне ты подумала? Меня, знаешь ли, обвислые дойки не особо возбуждают. Опять не досолила! — муж с раздражением отталкивает тарелку, словно бы не понимает, как меня всё это ранит.

Вздрагиваю, как от удара, пытаясь не разреветься. После родов моя самооценка основательно упала. Прибавка в весе и недосыпы сыграли свою роль. Не всегда находится время, чтобы заняться собой. Помощников у меня нет. Бабушка ещё пять лет назад умерла. Моя мать-кукушка в последний раз писала бабуле из Австралии и одному богу известно, где она сейчас. А Колина мама и рада бы помочь, но так загружена вторым внуком, что Машу просто уже физически не тянет.

— И больше не позволяй Маше засыпать в нашей кровати. Нечего приучать! Племяш вон с рождения в отдельной комнате спит.

Раз за разом, по кругу. Поводы разные, но посыл один: «плохо», «не так», «неправильно». Но, может быть, он прав? Возможно я зря обижаюсь? Со стороны же виднее.

— Ну что ты опять надулась?! Слова тебе не скажи! Дома находиться невозможно!

— Почему я так тебя раздражаю? Ты меня больше не любишь?

— Чёёрт, началось! Всё, я поехал. Буду поздно, не жди.

— Коль, но Маша…

— Ну что, Маша?! Хорошо всё с ней! А вот тебе совсем заняться нечем, как я посмотрю. У меня бизнес, если ты не забыла. Аудит на следующей неделе. Мне работать нужно, а дома то она орёт, то ты обидки включаешь. О вас забочусь, между прочим…

— Мама, бо, — хнычет Машуля, заставляя вернуться из воспоминаний в действительность.

— Да, моя маленькая. Где болит? Покажи маме.

Доченька касается ладошкой животика, кривит ротик в беззвучном плаче. Обнимаю её. Целую в горячее, урчащее пузико:

— У кисы боли, у собачки боли, а у Машеньки — заживи, заживи!

Сдуваю накатившие слёзы. Где же скорая?! Почему они ещё не здесь?! Уже было собираюсь снова набрать диспетчеру и тут раздаётся звонок домофона. Только бы это были врачи, а не какой-нибудь жилец, забывший ключ от подъезда!

— Солнышко, полежишь тут сама? Маме нужно сходить, посмотреть кто там.

— Маааам! Маса! — тянется ко мне, не желая отпускать ни на шаг.

Подхватываю её на руки и вздрагиваю от того, какая она горячая. Боженьки, почему температура не спадает?!

***

— Так, мамочка, говорите, что рвота и диарея у ребёнка были?

— Да. Я её поить пыталась. Капельку выпьет и её тут же опять тошнить начинает. Там уже нечем. Спазм сухой идёт.

— Жаропонижающее давно давали?

— Четыре часа назад.

— Ясно. Очень похоже на ротавирусную инфекцию. Сейчас вспышка этой дряни, пол города болеет. Собирайтесь. Я жаропонижающий укол малышке поставлю и поедем.

— Куда поедем? — испуганно спрашиваю я.

— В инфекционную вас повезём. Ребёнка под капельницу нужно, чтобы предотвратить обезвоживание. Не забудьте взять свои документы и сменные вещи для себя и для дочки. Только много не набирайте. Возьмите самое необходимое. Остальное пусть вам родственники привезут. Да идите уже! Мы за маленькой присмотрим.

Киваю и убегаю собираться. Уже в карете скорой помощи опять набираю мужу: раз, другой…

— Алло

Кто бы знал, что женский мурлычущий голосок может так оглушить, сбить с толку.

— Кто это? — выдыхаю шепотом, покрепче прижимая к себе уснувшую Машеньку, — Почему Вы отвечаете с этого номера? Где Коля?

— Хм… Коля немножечко занят. В сауне оздоравливается. А я… Я его любимая женщина.

— Что Вы себе позволяете? Если Вы не поняли: я его жена! Мы сейчас с ребёнком на скорой в больницу едем.

2

— Что?! — от шока не сразу могу подобрать слова.

Кто эта женщина? Может быть обиженная подчиненная, решившая мимоходом подгадить шефу?

— Что ты себе позволяешь?! Жалкая лгунья, я не верю ни единому твоему слову! Если не хочешь чтобы тебя уволили, немедленно позови моего мужа! Ты хоть понимаешь, что его годовалого ребёнка сейчас по скорой в больницу везут!

— И? Ты со своей болезненной дочкой Колю уже до печёнок достала. Сегодня опять позавтракать нормально не дала. Лет под сраку, а туда же: рожать полезла! Ну и выродила то, что выродилось: ветерок дунет – всем семейством креститесь. Кстати, если ты думаешь, что наличие ребёнка поможет тебе Николашу удержать, то обломайся. У нас с ним скоро свой маленький будет! И я, в отличии от тебя, на пенсию пока не собираюсь. Рожу сильного, здорового сына, а не не пойми что, — она выплёвывает эту ядовитую тираду и отключается.

Ах, ты, дрянь! Ну я тебе сейчас устрою!

Тыкаю на кнопку вызова. Уши режет роботизированный женский голос: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Тупо сижу, прижав телефон к щеке. Мысли путаются. Кровь приливает к голове, пульсирует в виски, лишая способности разумно мыслить. Выключен? А что если она просто украла Колин телефон? Тогда откуда эта стерва знает подробности нашей семейной жизни? Офисные сплетни? Но разве стал бы муж обсуждать с кем бы то ни было настолько личные вещи?

***

— Ох, девочки, ну и куда же мне вас определить? Все палаты переполнены, прямо-таки пандемия какая-то, — вздыхает дежурный врач, — Давайте вот что сделаем. У нас сервисная сегодня освободилась, заселю вас в неё, а завтра решим, как с вами дальше быть. Посмотрим, может кто-то из общей в более комфортную переехать захочет. Ну, или можете сами там остаться. Но это услуга платная. Из сервисных палат только люкс свободен: две тысячи семьсот рублей в сутки. Лежать вам дней пять-семь, не меньше. Но, если финансы позволяют, эти траты того стоят. Сами увидите.

Прикидываю в уме итоговую сумму: не мало. Муж в прошлом месяце себе новый Порше Кайен взял, воплотил давнюю мечту, так что теперь мы в режиме жесткой экономии. Он не одобрит, если я потрачу такую сумму, заранее не предупредив его об этом. Несколько дней назад он меня за меньшее отчитывал: не удержалась и купила дочке хорошенький комплектик на лето, так Коля больше часа негодовал, ругал меня, что расточительством занимаюсь.

— И что? Ты теперь откажешь своему ребенку в удобствах, только бы не вызвать раздражение мужа? Посмотри на Машу, какая она слабенькая! Хочешь с ней в переполненную палату или в коридор? Серьезно? Всё ради Коленьки?

— Нет, но…

— Никаких но! Он тебе даже перезвонить не удосужился! Какая-то шлюшка с его номера тебя оскорблениями осыпает. Время – десять ночи, а он находится неизвестно где и с кем.

— Нет! Это какое-то недоразумение. Коля не мог… Наверняка всему этому есть разумное объяснение, — спорю сама с собой.

— Вот и пусть объясняет! А тебе сейчас нужно о ребенке думать!

Возразить не получается. С очевидным не поспоришь.

— Я согласна.

Врач отрывается от бумажек, смотрит на меня, удивленно приподняв бровь:

— Согласны?

— Да. Могу я сейчас оплатить эту палату?

***

Глядя на спящую под капельницей Машеньку хотелось рыдать в голос. Ручку доченьки зафиксировали жесткой пластиной, чтобы она нечаянно не согнула её во сне. Под подрагивающими ресничками залегли сизые тени, личико осунулось, полуоткрытые губки потрескались от обезвоживания и недавнего жара.

Я уже несколько раз пыталась дозвонится мужу, но успеха не добилась – его телефон оставался недоступным. Боль, обида и пережитое унижение сплелись в тугой комок, порождая в груди бурю деструктивных, разрывающих душу эмоций. Как так вышло, что я сама не заметила, как стала безразлична собственному мужу. Как так получилось, что наш долгожданный, ребёнок, оказался нужен лишь мне?!

Голова раскалывается от потока воспоминаний. Было время, когда Николай, ради моего расположения, мир бы перевернул. С будущим мужем я познакомилась в девятнадцать. Он был близким другом моего первого парня — человека, которого я любила до безумия, без которого не могла ни дышать, ни жить.

Мою первую любовь звали Тёмой. Мы повстречались на концерте приуроченном ко Дню города. Красивое знакомство под россветы праздничного салюта; предложение проводить до дома и четыре квартала пешком, не в силах наговориться. Расставаться не хотелось и мы просидели на скамейке до самого рассвета. Помню разочарование, которое испытала когда он не спросил номер телефона и ту безумную радость, когда на следующий вечер Тёма, с огромным букетом наперевес, позвонил в двери моей квартиры.

Тим был старше меня на три года и уже окончил третий курс медицинского ВУЗа. Такой взрослый, серьезный, с далеко идущими планами на жизнь. С планами, в которых я, по его словам, занимала центральное место. И его абсолютно не смущало то, что разница в материальном и социальном статусе у нас была феноменальной.

Родители Тимофея были очень состоятельными людьми: его отец и мать владели производством и сетью ювелирных салонов. Меня же с двух лет воспитывала бабушка. Нет, я не была сиротой, мою мать не лишали родительских прав. Просто так вышло, что однажды она оставила меня ночевать у бабули, да так и не потрудилась забрать. Позвонила бабушке на следующий день, сказала, что встретила мужчину своей мечты и улетела с ним строить новую жизнь в Абу-Даби. Хвост, в виде двухлетней пигалицы, ей оказался ненужен.

Бабушка приняла её решение без споров, скандалов и истерик. Лишь грустно вздохнула, прижала меня к груди, потрепала по взъерошенным пушинкам волос, а потом приложила максимум сил, чтобы заменить мне мать. Работала на двух работах, практически без выходных и продыху, а по ночам мыла подъезды в нашем доме.

3

— Ладушка, это к тебе, — донеслось из глубин коридора.

— Кто там, ба? — удивлённо прокричала я, вынимая из духовки противень с зарумянившимися кексами.

У бабули был День рождения и мы как раз собирались отпраздновать его в нашем скромном семейном кругу.

— Да вот, молодой человек. Говорит, что он – твой парень. Ты нас не познакомишь? Я и не знала, что ты с мальчиком дружишь. Ох, что же ты не сказала-то, что у нас сегодня гости будут?! Я же вон как, по-домашнему. Так бы принарядилась, тортик испекла… Ну разве можно вот так вот гостей встречать?! — сокрушенно взмахнула руками бабушка.

От удивления и смущения дар речи теряю. Чувствую, как пламенею до самых кончиков ушей. Как он представился? Мой парень?! Ничего себе! Только и могу из себя выдавить, что:

— Ба, это Тимофей. Тимофей, это Марина Яковлевна, моя бабушка.

— Очень приятно! Это Вам, — улыбается Тим, вручая бабуле умопомрачительнейший букет пионов, — С Днём рождения!

— Мне?! Ох, спасибо! Красота-то какая! Да Вы, Тёмочка, не стесняйтесь, присаживайтесь. Я как раз чай заварила, а Ладушка кексики испекла. Сейчас их кремом украсим и чаёвничать будем…

***

Бабушке Тимофей сразу понравился. Вежливый, обаятельный, предупредительный и внимательный, он с лёгкостью покорил её сердце. В общении он был лёгок и естественен: не рисовался, не пытался подхалимничать. Через пол часа они уже сидели на диване, разглядывая фото в нашем семейном альбоме и, словно старые закадычные приятели, увлечённо болтали на всевозможные темы.

— Какой замечательный мальчик! — украдкой прошептала мне бабушка. И я была с ней полностью солидарна.

Тёма ушёл лишь поздно вечером.

— Откуда ты узнал, что у бабули День рождения? — спросила я, выйдя проводить его на лестничную площадку.

— Ты сама сказала. Вчера. Мимоходом, но я запомнил.

— Ух ты! Спасибо за бабушку, за то, что подарил ей праздник. Но, знаешь, мне немного не по себе. С чего ты вообще взял, что я соглашусь с тобой встречаться?

Когда задавала этот вопрос, внутренне содрогалась от мысли: «А что если он сейчас кивнет, пожмет плечами и просто уйдёт? Навсегда уйдёт! Типа: на нет и суда нет…»

— Согласишься, — Тёма нежно провёл рукой по моим волосам, заправляя за уши непослушные прядки.

— Почему ты так в этом уверен?

Он наклоняется, вглядывается в меня, словно бы не в глаза а в самую душу смотрит. А потом заключает моё лицо в объятия горячих ладоней.

— Вот поэтому, — целует трепетно и вместе с тем страстно. Задыхаюсь от бури эмоций. Голова кружится, плывёт от эйфории близости и счастья, —Просто мне кажется, что ты чувствуешь то же самое, что и я…

***

— Не стесняйся, солнышко, тут все свои, — ободряюще шепчет мне Тёма, нажимая на кнопку звонка.

— Ник, привет! С Днюхой тебя! — пожимает руку высокому блондинистому парню, открывшему двери.

— Здоров, Тим! А это что за прекрасная фея? Только не говори, что дама сердца!

— Она, — улыбается Тёма, обнимая меня за плечи, — Лада, познакомься, это Коля – мой лучший друг.

— Для друзей просто Ник, — кивает Коля, сверкая белоснежным рядом зубов, — Рад наконец-то познакомиться с таинственной похитительницей мужских сердец. Тим только про тебя и говорит – совсем голову от любви потерял. Теперь, кажется, я его понимаю.

Краснею под оценивающим взглядом пронзительно-синих глаз, лепечу в ответ что-то невразумительное. Я не привыкла к такому вниманию и чувствую себя не в своей тарелке.

— Ребят, ну что стоите-то, как неродные? Проходите давайте! — торопит нас хозяин квартиры, — Девчонки там уже вовсю над горячим колдуют. Мы только вас и ждали…

***

С Колей мы очень быстро нашли общий язык. Сблизились, сроднились, стали настоящими друзьями. У Тёмы была довольно большая, прочно сформировавшаяся компания. С другими ребятами я тоже пересекалась, но это происходило от случая к случаю: совместные походы в клуб, выезды на природу, квартирные тусовки. А вот с Колей мы виделись практически каждый день. «Святая троица» как окрестила нас моя бабушка. Сначала её забавлял наш с Тёмой «хвостик», но вот потом…

— Ох, Ладушка, — однажды сказала она мне, — Ты бы Колю-то вашего отдалила немного. Поговори-ка с Тимофеем на эту тему. Николай, похоже, виды на тебя имеет. Скрывать пытается, понятное дело, но я-то вижу. Всё в его взгляде написано. Он на тебя не как друг смотрит. Уж поверь мне.

— Что ты, бабуль, не придумывай! Он – мой друг. Они с Тёмой с десяти лет общаются. Коля привык, что до встречи со мной они с Тёмой постоянно вместе тусили. Не буду я к Тиму с такими разговорами лезть! Не хочу разбивать их дружбу. Тебе просто показалось. Да и не мешает он нам. С ним весело.

— Ну смотри, Лада, дело твоё. Но как бы эта дружба вам боком не вылезла.

Я отмахнулась от бабушкиных слов и постаралась поскорее выбросить этот разговор из памяти.

***

Наверное такое счастье, которое я тогда испытывала, просто не может длиться вечно. Так или иначе, но моё себя, в итоге, исчерпало: растаяло как прошлогодний снег, растеклось грязными лужами безысходности и острой, разъедающей душу боли.

Как и любая другая беда, моя пришла внезапно. В один момент вся моя жизнь была разрушена, подобно хрупкому, карточному домику.

И разрушил её тот, от кого я этого совсем не ожидала: самый любимый, самый дорогой мне человек.

4

Мы с Тёмой встречались уже больше года, его родители приняли меня очень хорошо, даже с бабулей моей познакомились. Когда Тим сказал, что сразу после окончания университета планирует на мне жениться, они не возражали. Я была желанным гостем на всех семейных праздниках. Да что там гостьей! Я уже практически стала членом семьи.

За пару дней до Нового года Тим с родителями улетел в Москву. Случилась трагедия: его дедушку по маминой линии сбила машина. Для Тимофея это стало настоящим потрясением. Несмотря на разделяющие их расстояния, они с дедом были очень близки.

— Лада, я на праздники не приеду, — усталым и каким-то помертвевшим голосом сообщил мне любимый, — Дед в реанимации. Врачи стараются, но надежды мало. Травмы серьезные. Нам прямо сказали, что в таком возрасте ждать чудес не приходится.

— Тёмочка, держись! Нужно надеяться на лучшее. Мы с бабушкой очень за вас переживаем.

— Спасибо, солнышко. Прости, что этот Новый год будешь встречать без меня. В будущем мы всё наверстаем. А в этом: ребята на квартире у Ника собираются. Он и тебя приглашает. Не отказывайся. Сходи, развейся. Там будет весело.

— О чём ты! Как я могу веселиться, когда тебе так плохо?! Нет, я лучше с бабушкой посижу. Посмотрю с ней телевизор, да пораньше спать лягу.

— Лапонька, мне приятно, что ты так мне сопереживаешь, но я бы не хотел, чтобы ты, в такой день, грустила. Говорят, что как Новый год встретишь, так его и проведёшь. Повеселись с друзьями. Давай компенсируем мою боль, твоей радостью. Договорились?

Ни на какой праздник мне идти не хотелось. Несмотря на уговоры Тёмы я твёрдо решила остаться дома. И лучше бы так и было! Но, видимо, от предначертанного не убежишь.

***

По телевизору крутили неизменную в канун Нового года «Иронию судьбы». Я никак не могла сосредоточится на экране, мысленно то и дело уносясь к Тёме. Бабуле же, судя по всему, очень хотелось спать: она непрестанно позёвывала и клевала носом, а периодами и в самом деле засыпала. Я уговаривала её прилечь, но она упорно отказывалась, мотивируя это тем, что не хочет, оставлять меня встречать Новый год в одиночестве:

— Вот дождусь боя курантов, желание загадаем, выпьем по положенному бокальчику шампанского, а там уже и поспать не грех будет.

С праздничным пиршеством мы затягивать не стали. Бабушка, по состоянию здоровья, придерживалась жесткого распорядка в приеме пищи. Да и не было смысла до двенадцати голодными сидеть: гостей мы не ждали. Так что запеченную уточку, неизменный оливье и канапе с красной икрой мы покушали в восемь. И всё бы ничего, но после вкусной и сытной еды нас обеих клонило в сон.

Звонок мелодично запиликал когда на часах было в районе десяти.

— Кто это там? Лада, ты гостей не ждёшь? — задремавшая было бабуля встрепенулась в кресле и с удивлением воззрилась на меня.

— Нет, ба, — растерянно ответила я, поднимаясь с дивана, — Сейчас посмотрю. Может быть кто-то из твоих подружек в гости заглянуть решил?

Но это были вовсе не бабушкины подружки.

***

На лестничной площадке стоял Коля в компании Лены и Светы, девочек из нашей компании.

— Лада, мы за тобой. Собирайся. Я Тиму пообещал, что не дам тебе одной в Новый год тухнуть, — бесцеремонно протискиваясь в дом заявил Коля, — Маргарита Егоровна, Вы не обидитесь, если мы Ладу у Вас украдем?

— Украдете? И куда это? — выходя в прихожую спросила бабушка.

— Так мы с ребятами сегодня у меня Новый год справляем. Будет весело. Отпустите внучку? Под мою ответственность. Вы только не переживайте, там все свои. Обещаю завтра доставить её домой в целости и сохранности, — ответил Коля, под поддакивающее чириканье девчонок.

— Коленька, а Тимофей знает про эту твою ответственность? — вскинула брови бабушка.

— Конечно знает. Он сам меня об этом попросил.

— Кстати, — встревает в разговор Лена, — Мы Тёме сюрприз готовим. Глеб проф-камеру у отца взял, будет снимать. Потом всё смонтируем и задарим Тиму ролик с сегодняшнего праздника. На память. Обидно, если тебя с нами не будет.

Этот аргумент оказывается решающим.

— Ба, — мямлю, глядя на бабушку, — Ты не обидишься, если я с ребятами уеду?

— А ты уверена, что сама этого хочешь?

— Да, но… Мы же вместе с тобой посидеть хотели…

С сомнением смотрю на друзей. Неудобно перед бабулей.

— Лад, ты решай быстрее. Нас там такси ждёт, — подстёгивает меня Света.

— Лапонька, если причина только во мне, то не волнуйся, иди спокойно, — бабуля чмокает меня в щёку, ласково проводя рукой по волосам, — Повеселись с ровесниками. А я, вон, кино досмотрю и спать лягу. В моём возрасте такие праздники уже не событие, а обуза…

***

Растревоженная тягостными мыслями и воспоминаниями, отключаюсь лишь ближе к четырём, да и то, сном моё состояние можно назвать лишь с большой натяжкой. Это скорее густая, тёмная пустота, то и дело прерываемая чередой бесчисленных пробуждений.

Машенька спит неспокойно, а я реагирую на каждое её движение, на каждый звук. Подушка, под головой дочурки насквозь промокла от пота. Хорошо хоть медсестра подсказала сразу снять с Маши боди, а то ума не приложу, как бы я её, лежащую под капельницей, переодевала.

В семь утра к нам в палату заходит медсестра, мягко треплет меня по плечу, извещая, что пора вставать.

— Я вам градусник принесла. Замерьте ребёнку температуру. Я сейчас вернусь, скажите что намеряли.

Маша мне не кажется такой горячей, как раньше, но при замере температуры чуть не плачу от отчаяния – на термометре всё те же тридцать девять.

Медсестра возвращается минут через пять, отключает Машулю от капельницы и записывает показатели температуры в журнальчик.

5

Как она сказала? Тимофей Сергеевич? Не слишком ли много Тимофеев на сегодня?! Сердце срывается и камнем ухает вниз. Быть такого не может! Или может? И отчество совпадает! А фамилия? А фамилию она не назвала. Может догнать и уточнить?

— Мааа, — сонно хнычет Маша и я тут же переключаюсь на дочку.

Смена подгузника, умывание, обтирание влажным полотенцем, кормление грудью, рвота, умывание, смена подгузника… Пока кварцуют палату выпрашиваю на посту укол противорвотного. Кручусь, как белка в колесе. На собственные мысли и переживания времени просто не остаётся. Даже то, что муж так и не перезвонил отходит на второй план. Если честно, то я вообще об этом забываю. Не до чего сейчас! На Машеньку-то сил едва хватает.

Во время завтрака с некоторой опаской скармливаю Маше кусочек запеченного яблочка, пару ложек супа и печеньку. К моему облегчению негативных последствий удаётся избежать. После еды доченька сразу засыпает. Осторожно укладываю её в кроватку, поднимаю бортик и только тогда вспоминаю, что поставила телефон на беззвучку. А вдруг я зря обижаюсь на мужа? Возможно он уже несколько раз звонил, а я и не в курсе? С ночи мобильник в руки не брала. Вон он, так и лежит на прикроватной тумбочке.

Едва нажимаю кнопку разблокировки, как на мониторе высвечиваются оповещения о нескольких входящих с неизвестного номера. Тыкаю в один из файлов и заторможенно взираю на присланные фото. Бестолково лупаю глазами, не в силах поверить в увиденное, мозг категорически отказывается обрабатывать полученную информацию. А в следующую секунду сердце сжимается от острой, щемящей боли. Нет, это невозможно! Это не правда! Это просто не может быть правдой!

На первом фото: комплект золотых украшений на чёрном бархате подарочного футляра. На втором: Коля с какой-то размалёванной девкой. Стерва насмешливо скалится в камеру, в то время как этот гад застёгивает на её шее цепочку с рубиновой подвеской в виде сердца. На третьем селфи: руки моего мужа жадно сжимают пышную грудь. Малиновый камень поблескивает в ложбинке между аппетитных полукружий. В довершение ко всему, вишенкой на торте: голый Николай в полной боевой готовности, развалившийся на алых атласных простынях широкого «сексодрома».

В приложении к фото идёт аудиофайл. Выключаю его недослушав. Стоны наслаждения, перемежающиеся вскриками и жаркими комментариями. Голос мужа узнаю сразу. Это он. Тут даже никаких сомнений быть не может!

И, на десерт, сообщение:

«Видела, что мне Николаша на вторую годовщину подарил? Открой глаза, дурочка: ты со своим недоношенным выродком ему и даром не сдалась» и смеющийся смайлик вместо точки.

Дыхание перехватывает. В глазах двоится от накативших слёз обиды и боли. Как он мог! Как он посмел так со мной поступить?!

6

От пережитого унижения к горлу тошнота подступает. Всё внутри меня сжимается в комок и вырывается наружу жалобным отчаянным стоном. Машенька в кроватке тут же начинает беспокойно ворочаться. Торопливо зажимаю ладонями рот и несусь в ванную. Ещё не хватало из-за этого урода ребёнка разбудить!

За закрытой дверью рыдаю уже в голос. Два года! Два года он изменяет мне с другой женщиной! Всё то время, пока я билась за жизнь его ребёнка, проходила через все круги ада, пытаясь сохранить беременность, он кувыркался в постели с этой мерзкой шлюхой! Любил её, дарил ей всё своё тепло и внимание, а мне доставалось лишь раздражённое «проблемы на работе» и «устал». Он же за нами даже в роддом на выписку не приехал! Объяснил своё отсутствие срочной командировкой. Я после кесарева, с крохотной Машулей на руках, добиралась домой на такси, а потом, морщась от боли, ещё два часа отмывала загаженную квартиру.

В памяти всплывает раковина, доверху заваленная грязной посудой; алая помада, на кромке винного бокала; длинные женские волосы, прилипшие к спинке кресла…

— Люда в гости приходила. Отпраздновали с ней рождение последышей, — отбрехался муж.

— Но она же только-только родила. Разве ей алкоголь можно?

— Она решила Лёшу на искусственное переводить, — пожал плечами муж.

И я, как последняя дура, ему поверила. Если у меня и оставались какие-то крупицы сомнений, то и они развеялись, когда Людмила полностью подтвердила слова брата.

Только вот теперь я понимаю, что, скорее всего, гостила у Коли вовсе не Люда. Эта выдра с фото тоже блондинка. Получается, что пока я лежала в роддоме, он трахал свою любовницу прямо в нашей квартире. И мне же пришлось за ними грязь подчищать.

Ох, как же больно! Так же больно, как тогда, с Тёмой. А веди Коля обещал, что я больше никогда не буду так страдать. Клялся, что жизнь положит на то, чтобы сделать меня счастливой. Три года ходил за мной хвостом, предупреждая каждое мельчайшее желание. Заверял в вечной любви, умолял дать ему шанс.

Я не скрывала, что чувства к Тёме не остыли. Говорила, что никогда больше не смогу полюбить. Он отнесся к этому с пониманием и приложил все свои силы, чтобы завоевать моё сердце. Спустя три года я сдалась. Мы поженились. А ещё через пару лет я неожиданно поймала себя на мысли, что всё реже и реже вспоминаю Тёму. Постепенно мои чувства к Коле стали глубже, сильнее. Стерпится - слюбится? Да, наверное так и было. Он смог-таки меня приручить.

Это была спокойная, взрослая любовь. Но чем больше я привязывалась к Коле, тем больше он от меня отдалялся. Поначалу я не замечала этого, списывала всё на загруженность на работе. Коля открыл фирму по оптовой торговле медицинским оборудованием. Госзаказы, тендера, выставки, собственное производство – всё это служило оправданием его участившимся отлучкам. Я не корила, принимала и понимала. Поддерживала как могла, окружила его уютом и заботой. Вот только на детей никак не решалась. Словно бы блок какой-то стоял.

Коля на ребёнке вроде и не настаивал, но, в то же время, стал пропускать в мой адрес колкие шуточки и шпильки на эту тему. И я подумала, что его дистанцирование вызвано переживаниями из-за отсутствия наследника. Кроме того, меня и саму уже основательно измотала эта бездетность. Я перестала принимать противозачаточные в двадцать семь, но стать мамой смогла лишь в тридцать.

Зачерпнув очередную порцию ледяной воды, омываю заплаканное лицо и едва не подпрыгиваю от деликатного стука в двери. Ох! Сейчас же обход, а я тут раскисла ни к месту. Нужно взять себя в руки! Нельзя раскисать, когда на кону стоит здоровье моей малышки!

— Подождите секундочку. Уже выхожу.

Закрываю воду, делаю шаг в палату и застываю, как громом пораженная. С нашей последней встречи минуло немало времени, но я с первого взгляда узнаю в темноволосом, статном докторе, склонившемся над кроваткой моей дочери, того, кого поклялась вычеркнуть из памяти много лет назад.