Долгая дорога к счастью

Часть I. Глава 1

"Трагедия любви"

ГЛАВА 1

Стояла опаляющая жара. Листья казались сухими и пыльными. Лето в Афинах было необыкновенно жарким. За полтора месяца только один раз шел дождь. Потрескавшаяся земля быстро впитала влагу и опять стала сухой. С блеклого неба смотрело унылое солнце, оно казалось устало само от себя. По пыльной дороге ехало множество арб и колесниц, запряженных лошадьми. Телеги были полностью нагружены. У одних стояли амфоры, наполненные зерном, вином и оливковым маслом. У других издавал звук домашний скот, у третьих в колесницах стояли рабы. Вся эта разноликая толпа направлялась на базар, где под колоннами, образующими портики, стояли лавки с товарами. Даже в этот жаркий день торговля не прекращалась.

Все шумело, кричало, толкалось. Слышалась греческая, арабская, еврейская, египетская речь.

Попадались на глаза высокие индусы в белых одеждах и белых чалмах на иссиня-черных волосах, со смуглой, почти черной кожей. Они предлагали жемчуг - блестящий и матовый. Индусы пересыпали его из одной смуглой ладони в другую, призывая на исковерканном греческом языке покупателей.

Во втором ряду черные арабы продавали ковры. Яркие пушистые полотна застилали лавки. Обилие красок заставляло щурить глаза. Арабы сидели молча, они не кричали, как индусы, видимо считая, что это и не нужно: товар говорил сам за себя.

Следящим был египетский ряд. Благоуханье разносилось вокруг. В крошечных лекифах* было налито розовое, ореховое, цветочное, анисовое, лавандовое и многие другие масла и притирания. Толпы прекрасных женщин в прозрачных туниках выбирали свой любимый запах. Египтянин, с оливково-желтой кожей, поводя золотисто-карими глазами, шептал:

- Купите хоть три капли моего благовония. И не только возлюбленный, но и любой мужчина будет ваш, как только почувствует запах на груди твоей...

Египтяне продавали также пряности. Например, чеснок, который был излюбленной приправой к пище греков. А также египетские украшения, сделанные в виде диадемы из двух переплетенных золотых змей, с изумрудами вместо глаз и коронками на головах из розового аметиста. Эти украшения стоили так дорого, что никто не решался даже приблизиться к ним. Египтянин требовал за диадему сто талантов серебром. Такое мог себе позволить только сам египетский фараон.

В соседнем ряду эртрусы* предлагали оружие и щиты. Мечи сверкали на солнце, показывая во всей своей красе острые клинки. Изумительные щиты, натянутые как струна, из хорошо выделанной кожи молодых волов. Не каждая стрела пробьет такой щит.

И, наконец, греческий ряд, куда с разных концов Аттики, в огромных амфорах, привозили вино. Душистое и терпкое, розовое и зеленое, золотисто-прозрачное и туманное, крепкое и не очень, столетней выдержки и молодое.

Кричат зазывалы: "Покупайте дары Диониса, и никогда в вашем доме не иссякнет радость и веселье! " - они дают в чашах пробовать вино каждому, поэтому к концу ряда у многих покупателей заплетаются ноги и язык.

Невдалеке, под колонной, расположилась лавка менялы. За прилавком стоял толстый пожилой еврей. Груды золота и драгоценностей лежали перед ним. Еврей брал у подошедшего вещь, определял ее стоимость и, отдавая названную сумму, бросал украшение в кучу, находившуюся рядом. Гора украшений росла. Люди, бравшие у менялы деньги, тутже тратили их, так как устоять перед обилием товаров было невозможно.

Но самым главным на рынке было то место, где продавались рабы. На возвышении, в центре рыночной площади, стояла кучка закованных мужчин и женщин. Изнуренные жарой, эти люди уже не осознавали происходящего. Вокруг находились покупатели и, рассматривая рабов, торговались с продавцом живого товара о цене. Рабов было десять. Шестеро мужчин, двое из которых были стары и слабы, и четверо женщин, трое из которых находились в зрелом возрасте и предназначались для домашней работы. Четвертая рабыня была молода и хороша собой. Стройная, с упругими грудями и сильными красивыми ногами, девушка, которой на вид было не больше двадцати лет, стояла, опустив голову из-за усталости и жары, а может, из-за стыда за свое положение. Светлые, цвета пшеницы, коротко остриженные волосы мелкими завитками прикрывали уши и шею. Лица ее не было видно. Торговец требовал за нее крупную цену, уверяя всех в ее девственности. Старый и, по-видимому, скупой грек торговался из-за цены. Его седая борода тряслась от вожделения при виде молодой рабыни.

- Ты с ума сошел, торговец! Ты слишком много просишь за эту развратницу! Посмотри на нее, какая же она девственница! - кричал скупец.

- Ах ты старый, скупой кастрат! - орал в ответ торговец. - Я не собираюсь скидывать ни одной драхмы*. Это самая прекрасная из всех проданных за год рабынь.

- Постойте! - послышался из толпы женский голос.

И все внимание людей обратилось на этот звук. Покупатели увидели двух прекрасных женщин.

Той, которая крикнула, на вид было около двадцати пяти лет. Невысокая, всего три локтя* и три палесты*, с прекрасными формами тела, вырисовывающимися через полупрозрачную голубую тунику. Черные волосы локонами рассыпались по плечам. На тонко очерченном лице возмущенно горели огромные зеленые глаза.

- Стойте! - повторила она, - Я покупаю ее.

- Но у тебя нет при себе стольких денег! - воскликнула ее спутница.

Высокая, стройная девушка девятнадцати лет. С каштановыми густыми волосами и серыми глазами.

- Да и зачем она тебе, Эсфирь? У тебя и так много рабынь.

- Эта девушка не стоит таких унижений, Наэтикс. Она слишком прекрасна и горда для этого. Я беру ее! Она будет растирать мое тело после купания, - обратилась она опять к торговцу.

- Но я первый решил ее купить! - запротестовал было старик.

Эсфирь окинула его убийственным взглядом и старик тут-же исчез, что-то бормоча про себя об еврейских отродьях.

- Торговец, я сейчас принесу за девушку деньги. Я приду через несколько минут. Никому, слышишь, никому не продавай эту рабыню! Наэтикс, присмотри за моей покупкой. Ты умеешь делать массаж? - обратилась Эсфирь к рабыне.

Часть I. Глава 2

2 глава

Войдя, Арида увидела необыкновенно богатую обстановку. Полы покрывали арабские ковры. Рядом с огромным металлическим зеркалом стояло ложе из белого мрамора, на него была накинута прозрачная розовая ткань, красивыми складками спускавшаяся до земли. Несколько резных скамеек с росписью на спинках стояли возле стен покрытых разноцветной мозаикой. В середине комнаты находился медный треножник, на котором помещались чаши с ароматическим маслом для освещения в вечерние часы. В углу стоял огромный покрытый искусной чеканкой сундук.

Эсфирь хлопнула в ладоши и на этот звук из соседней комнаты выбежали две смуглые рабыни.

- Приготовьте ванну мне и этой девушке, - она показала на Ариду, - теперь она будет жить вместе с нами и спать со мной в одной комнате.

Рабыни склонились в покорности, окинув завистливым взглядом Ариду. Их темные тела не отличались таким изяществом и красотой, как у этой новой рабыни госпожи. Рабыни молча вышли в боковую дверь. Эсфирь и Арида проследовали за ними.

Перед взором открылась прекрасная купальня. Ступени из розового мрамора спускались в бассейн, куда множество рабынь наливали подогретую воду. Вода бралась рано утром из моря и подогревалась на солнце в огромном металлическом чане. В нее были брошены душистые травы и лепестки роз, от которых воздух в купальной комнате стал необыкновенно благоуханным. Мята, добавленная в воду, должна была придать телу свежесть и прохладу.

Бассейн постепенно наполнялся водой, которую из чана приносили рабыни. Арида с восхищением смотрела на приготовления.

- Я никогда не видела столь прекрасной ванны! - проговорила она.

- Сейчас ты вымоешься, а то грязь на твоем теле скоро закроет прекрасную белизну кожи, - улыбнулась Эсфирь, – а затем помоюсь я, и ты разотрешь меня маслом из этой лекифы. - Эсфирь показала крошечную с удлиненным горлышком, зеленоватую баночку, в которой переливалась жидкость, - это масло подарил мой отец. Оно очень дорогое. Отец сказал, что его трудно достать, так как это растение цветет на краю Аттики. Цветок называется Магнолией. Запах у него удивительный, ты сама почувствуешь это, когда будешь растирать меня.

Ванна была приготовлена, и рабыни оставили девушек одних. Эсфирь помогла Ариде снять лохмотья. Ее взору открылась чудесная фигура девушки. Эсфирь отошла и с восхищением посмотрела на Ариду.

- Ты прекрасна! - Воскликнула она, - я давно уже не видела такого совершенного тела!

Арида покраснела от смущения. Ее нежные щеки порозовели.

- Чего ты так смутилась? Ничего нет постыдного в том, что действительно прекрасно. - сказала Эсфирь, - красотой тела, как у тебя, можно гордиться. - и она опять окинула девушку взглядом.

Арида и вправду была хороша. Неправдоподобно тонкая талия, как на Критских изображениях богинь, покатые бедра с круглыми ягодицами, стройные ноги с маленькими ступнями, небольшая, но высокая и острая грудь, как бы дразнилась сосками.

Эсфирь увидела висевший на груди девушки круглый медальон.

- Что это? - спросила она, взяв его в руку.

- Это было у меня с рождения, - ответила Арида, снимая цепочку и передавая ее Эсфирь. - Это единственная вещь, которая осталась мне от родителей.

Эсфирь раскрыла кулон. Внутри было изображено лицо прекрасной женщины с голубыми как у Ариды, глазами и такими же светлыми волосами.

- Эта женщина очень похожа на тебя, - сказала Эсфирь, закрыв и отдав медальон.

- Да, я всегда считала, что это моя мать. Но, наверно/ я никогда не узнаю этого точно, - грустно проговорила Арида.

- Не печалься. Мы поедем в Египет. Там, в городе Бото, в храме Гора, живет оракул. Он поможет разгадать твою тайну.

- О! Я была бы очень рада этому! - воскликнула Арида.

- А теперь ступай в воду, и посмотрим, как твоя кожа отмоется наконец от грязи.

Арида спустилась по мраморным ступеням в ванну. Как только вода коснулась ее тела, девушку охватила приятная дрема. Аромат слегка кружил голову. Душистая вода ласково щекотала кожу.

- Эй, эй! - крикнула Эсфирь, - чур не засыпать! Я тоже хочу принять ванну. Да не забудь, что ты еще должна растереть меня! Ну ладно, раз уж ты так разморилась, то я сейчас приду к тебе и помогу.

После этих слов Эсфирь сбросила хитон* и повернулась к девушке. Арида, увидев нагую Эсфирь, сразу проснулась.

- Госпожа, восхищалась мной, но теперь я вижу, что Вы, наверно, хотели посмеяться надо мной! Разве я могу сравниться с вами!!

- Что за ерунду ты говоришь? - Возразила Эсфирь. - Я не смеялась над тобой, ты действительно прекрасна.

- Но Ваша красота в миллион раз превосходит мою! - воскликнула Арида.

- Какая глупость! - засмеялась Эсфирь и бросилась в воду. Мутная вода покрыла ее тело. Поднявшийся ветерок разнес благоуханье.

Эсфирь было двадцать четыре года. Красота ее тела сводила с ума. Пожалуй, ваятель с нее стал бы лепить Афродиту. И он был бы прав. Неземной, поистине божественной красотой была наделена Эсфирь. Природа часто в женщинах небольшого роста закладывает удивительную гармонию. Покатые плечи, изящные руки с маленькими ладонями и тонкими пальцами. Высокая и широко расставленная полная грудь безупречной формы. Тончайшая талия спорила с крутизной бедер. Округлый, чуть очерченный живот. Стройные, великолепной формы ноги с небольшими ступнями. Красота тела подчеркивалась прелестным лицом. В ней смешались несколько кровей. Эсфирь была еврейкой по отцу и гречанкой по матери. Черные густые вьющиеся волосы, тонкий прямой нос, длинные ресницы достались ей от матери. А совсем необычные для Эллады, огромные темно-зеленые глаза, сверкающие как звезды, достались от отца. И было в Эсфири еще что-то неуловимое, какие-то внутренние волны, дающие понять каждому мужчине, что перед ними женщина, обладать которой истинное блаженство.

Эсфирь взяла губку и начала оттирать тело Ариды. Мутными потоками грязная вода стекала с девушки.

Часть I. Глава 3

3 глава

Стояла глубокая ночь.

Вдруг раздались удары в дверь. За ней послышались веселые голоса и пение.

Эсфирь села на кровати.

- Ну вот! Не дали поспать! Наверно, это Элис с друзьями пришла.

Арида посмотрела на нее сонными глазами:

- Мне тоже вставать? - спросила она заплетающимся языком.

- Нет, конечно, нет! Ты и так измучена. Отдыхай, я сама с ними разберусь, - ответила Эсфирь, накинув на плечи гиматион*, и направилась к входной двери.

Приоткрыв ее, Эсфирь увидела Элис - немного полноватую светловолосую девушку.

- Привет, Эсфирь! Ты одна?

- А с кем я могу быть?

- Ну, мало ли... Я тут привела двух молодых людей, можно посидеть у тебя?

- Я вообще-то уже спала, но раз уж вы пришли, то заходите. Только я приведу себя в порядок, - Эсфирь выглянула за дверь и увидела двух молодых мужчин - одного повыше, а другого пониже.

- Сколько им лет? Ты опять привела мальчиков? Им, наверно, нет и двадцати, - спросила Эсфирь у Элис.

- Нет, им по двадцать одному году... Зачем тебе приводить себя в порядок? Ты и так хороша.

- Ну уж нет! Я так не думаю, - ответила Эсфирь.

Открыв дверь, она пропустила всех в комнату.

Свет залил вошедших, Эсфирь посмотрела на мужчин. Оба были юны и стройны. Тот, что повыше, не отличался особой красотой: короткие, темные волосы стояли ежиком, с удлиненного худого лица смотрели глубоко посаженные черные глаза, тонкие губы растянулись в улыбке. Взгляд Эсфирь скользнул по нему и перешел ко второму молодому мужчине. И тут взор ее утонул в свете ярких, необыкновенно больших, светло-карих глаз, заставляя почему-то забиться ее сердце.

Эсфирь скрылась в комнате и быстро стала одеваться. Дверь приоткрылась, и к ней в комнату вошла Элис. Белый хитон с черными крючками в виде стилизованных птиц обтягивал полную фигуру Элис, ее темные глаза горели от возбуждения:

-Эсфирь! Тот, что пониже, - мой.

- Жаль! Он мне тоже понравился.

- Ну, пожалуйста, Эсфирь, миленькая, не строй ему глазки! А то я поссорюсь с тобой! - молитвенно сложила руки Элис.

-Ну ладно! - вздохнула Эсфирь. - Не буду. Раз он встречается с тобой, значит, я не имею на него права.

"Интересно, чем ему понравилась Элис?"- подумала Эсфирь, оглядывая неуклюжую фигуру подруги. Но давая слово Эсфирь, решила твердо его придерживаться, и стараться не показывать свое отношение к этому молодому человеку.

Закончив одеваться, Эсфирь подошла к зеркалу. Девушка была прекрасна в бирюзовой, полупрозрачной короткой тунике. Стройные ноги зашнуровывали серебристые ремешки сандалий. Золотой пояс в виде змеи, опоясывал тонкую талию. На левой руке был надет золотой, как и пояс в виде змеи, браслет. Волосы, уложенные узлом, перевивала нить жемчуга, своей белизной подчеркивая черноту густых прядей. Большие, овальной формы серьги из жемчуга Эсфирь вдела в свои небольшие розовые ушки. Элис с завистью окинула ее взглядом.

-Ты так прекрасна! Пожалуйста, не забудь о моей просьбе! - попросила она опять.

- Ну конечно, конечно! Раз я обещала, значит, можешь не беспокоиться, - ответила Эсфирь.

И они вышли из комнаты.

При виде Эсфирь у юношей перехватило дыхание. Они подошли к ней, чтобы представиться и произнести слова приветствия. Тот, который повыше, назвал себя Костиксом, а второго звали Дионисом. Как уже было сказано, он был ниже Костикса. Белая хламида красивыми складками облегало стройное тело юноши. На широких плечах она была скреплена золотыми шпильками. Крепкие ноги были обуты в кожаные сандалии. Стоило посмотреть на лицо Диониса, и становилась понятна любовь великих богинь к смертным мужчинам. Оно было божественно прекрасно. Правильный овал лица, нежные щеки, прямой небольшой нос, красиво изогнутые яркие губы, густые черные волосы прядями падали на лоб. И необыкновенно огромные глаза, необычного, светло-золотисто-карего цвета, опушенные длинными черными ресницами. Взгляд таких глаз проникал в самое сердце, зажигая в нем страсть. И Эсфирь почувствовала, как дикое, слепое чувство охватывает душу, зажигая страсть к Дионису. Эсфирь попробовала сбросить с себя это ощущение, чтобы не нарушить данное слово.

Она предложила всем сесть. Чтобы как-то освободиться от влияния Диониса, Эсфирь посадила его рядом с Элис, а сама села рядом с Костиксом. Эсфирь хлопнула в ладоши, и рабыни принесли испеченное, нарезанное тонкими ломтиками мясо, хлеб и вино. Разлив вино в килики,* Эсфирь проговорила:

- Давайте выпьем за встречу, за новое знакомство, - она подняла чашу и плеснула в дар богам.

- Я очень доволен этим знакомством, - проговорил Дионис, поднимая килик и многозначительно посмотрев на Эсфирь.

Эсфирь опустила глаза и сделала вид, что пьет вино. Сердце отчаянно билось в ее груди.

- Расскажите о себе, вы женаты? - спросила Эсфирь.

- И я, и Дионис женаты, но из-за разных причин мы больше года не живем с ними. - проговорил Костикс.

- А дети у вас есть? – поинтересовалась Элис

- У меня нет, а у Диониса есть сын полутора лет.

- Он живет у тебя? - спросила Эсфирь у Диониса, стараясь не смотреть ему в глаза.

- Нет! Но я бы этого очень хотел. Увы, жена забрала его к себе. - сказал Дионис мелодичным, печальным голосом.

И Эсфирь захотелось закрыть не только глаза, но и уши, так как голос Диониса завораживал.

- Почему тебя назвали Дионисом? - спросила Эсфирь и подняла свои зеленые глаза.

Более терпеть и не смотреть на юношу, она была не в силах.

- Мои родители познакомились у храма бога Диониса, во время празднования его дня. И дали клятву, что родившийся первенец будет назван в честь этого бога.

- А если родилась бы девочка? – улыбнулась Эсфирь

- То они назвали бы ее Дионисией, я полагаю, - ответил Дионис, не сводя глаз с Эсфирь.

Часть I. Глава 4

4 Глава

День разгорался, и улицы стали наполняться шумом. Вот рабыни несут воду, чтобы приготовить ванну для просыпающихся господ. Вот гончар, лепящий на кругу свою утреннюю амфору. Толстый жрец в черной хламиде спешит в храм для утреннего жертвоприношения Зевсу. Сотрясая воздух, пронеслась быстрая колесница запряженная четверкой лошадей. Это богатый грек торопится к храму Гермеса для преподношения подарка, надеясь, что Гермес пошлет ему удачную торговлю. На его колеснице жалобно кричит связанная овца, предназначенная для храма.

Город ожил. В доме Эсфирь было тихо: все еще спали, когда в дверь сильно постучали. Протирая сонные глаза, Эсфирь подошла и открыла ее. На пороге стоял Костикос.

- Утро доброе! А где Дионис? – спросил он. – У нас с ним срочные дела запланированы.

Эсфирь провела его в комнату, где на ковре сидел проснувшийся Дионис.

- Вставай! Разве ты забыл, что нам сегодня проверять наделы? – обратился к другу Костикос.

- Помню, конечно! Уже встаю! - сказал Дионис, вскакивая на ноги.

Умывшись из кувшина, поданного рабыней, он быстро оделся. И предстал перед Эсфирь свежим и прекрасным.

- Я ухожу, но через два дня я приду к тебе, хорошо? - спросил Дионис.

Эсфирь прижалась к нему и замерла на его плече.

- Конечно! Я буду ждать тебя. Приходи скорей! - прошептала она на ухо Дионису.

- Хайре! - попрощался Дионис.

Выходя, друзья столкнулись с Авраамом. Тот посторонился и пропустил их.

- Что делает здесь этот тучный еврей? - поинтересовался Дионис.

- Понятия не имею! Может, Эсфирь должна ему денег? - предположил Костикос. - Ну как ночь?

- О! Все было прекрасно, я в восторге! - ответил Дионис.

И друзья, беседуя, скрылись за деревьями.

В это время Авраам вошел в дом своей дочери.

- Кто эти молодые люди и что они делали тут? - спросил он у Эсфирь.

- О, Отец! Я влюбилась! И влюбилась с первого взгляда! - воскликнула Эсфирь.

- Доченька! У тебя это уже не в первый раз. Ты всегда быстро вспыхиваешь и так же быстро остываешь!

- Нет, отец! - запротестовала Эсфирь, - такого у меня никогда не было. Я чувствую каждое его прикосновение! Мне достаточно просто находиться рядом с ним, и великое счастье наполняет душу! Мне никогда и ни с кем не было так хорошо! - страстно говорила она.

- И который это из них? – спросил отец, вздыхая и потирая переносицу.

- Тот, который пониже, - ответила Эсфирь. - Его зовут Дионис.

- А...Да, он симпатичный молодой человек. Только это все зря, лучше выброси его из сердца сразу.

- Но почему? - удивилась Эсфирь.

- Он никогда не женится на тебе. Ты наполовину еврейка. Он не захочет пачкать свою кровь родством с твоей. Ведь ты знаешь, как плохо относятся к нам люди. - печально говорил Авраам. - Если бы не мои деньги, то давно уже толпы озверелых греков, египтян и финикийцев разорвали меня и тебя, и всех остальных евреев.

- Но ведь ты отрекся от иудейского бога и стал поклоняться греческим богам, - сказала Эсфирь.

- Да, я это сделал ради твоей матери. Иначе мы никогда бы не были вместе. Но в душе я еврей и всегда им останусь. Так как бог един. А греки разделили сущность бога на мелкие кусочки и из каждого такого кусочка создали отдельного бога. И поклоняются каждой частичке отдельно! Как это глупо!- воскликну мужчина, раскинув руки в стороны.

- Отец! - с ужасом вскричала Эсфирь. - Замолчи! Жрецы убьют тебя за такие слова! Ты кощунствуешь над великими богами! – она схватила его за руку, желая успокоить.

- О, доченька! Мне уже все равно. Я стар и немощен. Кто захочет лишить жизни такого старого и больного еврея. Ведь своими словами я никому не мешаю. Я сделал это только ради твоей матери. Бедная Эрис! Она не дожила до твоего пятилетия. Я всю свою жизнь воспитывал тебя сам. Как бы радовалась она сейчас, посмотрев на тебя. Ты ведь такая красавица! - говорил Авраам, с любовью глядя на дочь. Слезы текли по его морщинистым щекам. - Самое главное, чтобы ты была счастлива, доченька моя! Все свои деньги я отдам, лишь бы у тебя было все хорошо!

- Отец! Не плачь! Я тоже тебя очень люблю! - Эсфирь обняла отца и вытерла его слезы. - Я бы так хотела быть всегда с Дионисом. Ах, Отец, прости, но кроме него ничего не идет в голову.

- Доченька, надейся на худшее. Я знаю жизнь. Парень слишком молод и ветрен, - он положил свою большую ладонь на голову дочери.

- Но отец…!

- Я буду молиться всем богам о твоем сегодняшнем юноше, о твоем счастье. Может, они услышат, - вздохнул Авраам.

Дверь сверху скрипнула и по лестнице вниз сошла Арида. Растрепанные волосы обрамляли заспанное лицо. Увидев Авраама, она испуганно остановилась.

- А это кто? - изумился Авраам.

- Это моя новая рабыня, для покупки которой я брала у тебя деньги, - ответила Эсфирь. - Подойди сюда Арида.

- Арида? Гречанка? - еще больше удивился Авраам. - Откуда ты? - спросил он у девушки.

- Расскажи ему все о себе, - попросила Эсфирь.

Арида рассказала свою историю. Авраам взял в руку медальон Ариды и открыл его.

- Эта женщина мне кого-то напоминает, - сказал он задумчиво, - мне кажется я видел похожую еще в Египте, до того как встретил мать Эсфирь.

- Вспомни, прошу отец! Может, мы найдем родителей Ариды, - Эсфирь посмотрела на изображение женщины. Авраам мучительно старался вспомнить.

- Нет, не могу! Это было очень давно, - с сожаленьем сказал он, закрывая медальон и отдавая его Ариде.

- Ну ничего. Не расстраивайся, Арида. Придет время, и мы поедем с тобой в Египет, как я обещала, и побеседуем с оракулом, - проговорила Эсфирь.

- Когда поедешь, заодно навестишь моего старого друга Моисея. Он до сих пор живет в Египте. Очень богатый. Пишет мне, что страдает от нападок египтян, – задумчиво произнес Авраам.

- Пусть приезжает к нам, - Предложила Эсфирь.

- Он слишком стар для такого переезда, – покачал головой мужчина.

Часть I. Глава 5

5 глава

Дверь отворилась, и в комнату влетел Дионис. Эсфирь, вскрикнув, бросилась к нему в объятья. Прижавшись, друг к другу, молодые люди замерли, Дионис покрывал поцелуями разгоревшееся лицо Эсфирь.

- О, как я соскучилась! Я день и ночь думала о тебе, мой любимый! Ни на миг мысли о тебе не покидали моей головы. Каждую ночь разлуки ты снился мне, - говорила Эсфирь в промежутках между поцелуями.

- И я тоже очень соскучился! Особенно последние часы перед нашей встречей я мучительно переживал, - ответил Дионис, его глаза горели. Взглядом он обжигал каждый дюйм ее фигуры. - Я принес тебе подарок, - Дионис вынул из-за пояса большие, тускло мерцающие серьги из серебра. Необыкновенно искусной филигранью были отделаны сплошные окружности серег. В середине каждой было выгравировано имя Эсфирь.

Девушка взяла серьги, подбежала к зеркалу, примеряя их. Светлый металл выгодно осветил черные пряди волос. Сверкающие глаза девушки казались еще больше от этих украшений. Дионис подошел к зеркалу.

- Ну как? Тебе нравится? - спросил он.

- Конечно! - с восторгом ответила Эсфирь.

- Какая ты хорошенькая! - воскликнул Дионис и обняв сзади Эсфирь притянул к себе.

- Я люблю тебя! - вдруг серьезно сказал он ей.

Эсфирь повернулась и посмотрела в глаза Диониса.

- Этого не может быть, - с недоверием проговорила она.

- Я люблю тебя! Люблю, люблю, люблю тебя! - шептал Дионис Эсфирь на ухо.

Голова Эсфирь закружилась, счастье переполняло ее. Она взяла Диониса за руку и потянула в спальню. Войдя в нее, Эсфирь сбросила одежду и прижалась к Дионису. Безумные, страстные ласки заполнили комнату. Ничто не могло отвлечь Эсфирь и Диониса друг от друга. Любовь владела ими всецело. Казалось, сам Эрос присутствует здесь и вершит свои дела. Никогда еще Эсфирь не получала такого наслаждения. Ее тело изгибалось, отвечая на прикосновения Диониса. Никаких запретов не было в их обладании друг другом. Безумные слова любви переплетались со стонами страсти.

Дионис повернул девушку к себе спиной и положил руку на ее поясницу, заставив прогнуться. Его член вошел в лоно, проникнув очень глубоко. Эсфирь застонала и подмахнула бедрами, призывая к более активным действиям. Одна рука Диониса сжала ее грудь, а вторая проникла между ее лепестков. Нащупав набухший комочек, мужчина стал надавливать на него, в такт своим проникновениям. Импульсы, от действий любимого, вспышками пронзали тело девушки. Эти огненные волны превращались в пылающий океан, вознося в на вершину оргазма. Эсфирь закричала на пике страсти. Любовь, прекрасная и божественная, наполняла все вокруг.

Незаметно промелькнул день.

Вечерние сумерки наложили отпечаток на лица влюбленных. Утомленные любовной битвой, они лежали, прикрыв глаза. Эсфирь приподнялась на локте и посмотрела на лежащего рядом Диониса.

- Когда ты успел полюбить меня? Ведь прошло несколько дней с нашей встречи. - спросила она.

- Но ведь ты сама полюбила меня сразу. А я понял это, когда муки ожидания нашей встречи стали немыслимыми. Мне хотелось бросить работу и мчаться к тебе! - ответил Дионис, - я убедился, что обожаю тебя, - проговорил он, бросая страстный взгляд.

- А я тебя! - воскликнула Эсфирь, покрывая поцелуями тело Диониса.

И опять Эрос начал свою игру. Прошло еще несколько часов, прежде чем Эсфирь и Дионис наконец устали. Вошедшие рабы зажгли светильники и принесли пищу и вино.

- Расскажи мне о себе. Кто твои родители? - попросила Эсфирь.

- Моих родителей нет в живых. Как я уже говорил, они познакомились на праздновании дня Диониса. Мои родители были не очень богаты. Кусок земли, дом и немного рабов - вот и все чем они владели. Но и бедными их нельзя было назвать. Но пришла беда, и пожар уничтожил наше хозяйство. Как раз в это время моя мать должна была родить. Перенесенные переживания наложили отпечаток на ее здоровье и роды. Она умерла сразу, как только мой брат появился на свет. Моему отцу пришлось занять много денег, под процент у евреев, чтобы как-то поправить свои дела. Долги были очень велики и отец, отдав меня с братом в храм Диониса, уехал в неизвестном направлении на поиски золота. Прошло десять лет прежде, чем он вернулся с деньгами. Расплатившись с долгами, он слег. И жрецы отпустили ухаживать меня за больным отцом. Через несколько месяцев он умер. В храм я не вернулся, так как на мне осталось небольшое хозяйство купленное отцом после приезда. Брата я забрал и стал заниматься его воспитанием сам. С тех пор я ненавижу всех евреев, ведь это они виноваты в смерти отца. Если бы не проценты, моему отцу, возможно, не нужно было уезжать, и он не потерял бы свое здоровье, - Дионис с ненавистью посмотрел в окно.

Эсфирь внутренне содрогнулась.

- Ты несправедлив к этим несчастным! Они же не убивали твоего отца, и, наоборот, ссудили ему денег в трудную минуту...

- И забрали в три раза больше! - перебил ее Дионис. - Лучше бы мы умерли с голоду сразу, чем продлить агонию отца. Я собрал бы всех евреев и забросал их камнями!

- А чему ты научился в храме Диониса? - перевела на другую тему разговор Эсфирь. - Ты обещал показать мне танец.

Яростно сверкающие глаза юноши постепенно успокаивались, взгляд, брошенный на Эсфирь, становился нежнее.

- Хорошо, я сейчас покажу тебе танец, означающий выход Бога к смертным. Нагие юноши в дни празднования Бога с чашами в руках танцуют его. В их чашах вино и ни одна капля не должна вылиться во время танца. В самом конце юноши приближаются к статуе Диониса и выливают вино на жертвенник.

Дионис встал и поднял в руках наполненные чаши. Его стройная фигура четко вырисовывалась освещенная факелами. Напевая слова гимна и притоптывая ногами в ритм, Дионис, двинулся по кругу. Тело его красиво изгибалось, движения ног напоминали "сиртаки"*. Руки то поднимались, то опускались. Но вино, налитое в чашах, не шевелилось. Глаза Диониса разгорелись, щеки пылали. Казалось, сам Бог вселился в юношу. Эсфирь не могла спокойно смотреть на него, движения его тела возбуждали ее. Едва закончился танец, Эсфирь вскочила и бросилась к ногам Диониса.

Часть I. Глава 6

6 Глава

Эсфирь в золотисто-красной эксомиде* вышла из дома. Она горделиво шла с высоко поднятой головой, и густые волосы, уложенные узлом, чуть колыхались от каждого шага. Ноги едва заметно ступали по пыльной дороге. Казалось, девушка летит над землей. Сиянье ее зеленых глаз выдавали всем встречным счастье Эсфирь. От этого чувства девушка казалась еще прекраснее. Ни один мужчина не мог спокойно пройти мимо: каждый оборачивался и смотрел ей вслед. Но Эсфирь не замечала этих взглядов. Она спешила на базар, чтобы купить своему возлюбленному подарок. Эсфирь хотела купить масло из ливийского ореха, с густым, чисто мужским запахом. Она знала, что это самое любимое благовоние Диониса. Но оно редко продавалось, ибо достать этот орех было делом нелегким. Купцам приходилось плыть мимо берегов Крита, где часты были нападения пиратов. Если это благовоние попадало на рынок, то стоило очень дорого. Вот и сейчас посланные Эсфирь рабыни узнали, что оно есть. Одна десята котиле* этого притирания стоила 134 драхмы. На эти деньги можно было купить лошадь или двух волов. Но Эсфирь было не жалко таких денег. Она хотела доставить удовольствие Дионису. Стараясь не смотреть на разные прекрасные товары и не слушать зазывающих продавцов, девушка быстрым шагом пробежала к лавкам египтян.

- О, прекраснейшая из смертных! - проговорил продавец благовоний, окидывая Эсфирь оценивающим взглядом. - Какие благовония ты предпочитаешь? У меня есть все, что пожелает твоя душа. Вот розовое масло, одна капля которого заставит твоего возлюбленного потерять разум. Вот ароматный и охлаждающий сок мяты, от которого твое тело станет свежим и прохладным. Тут масло из миндаля, чья горечь может вскружить голову и заставить всё забыть...- протягивал египтянин разные коробочки, распространяя чудные запахи.

-Нет, нет, - перебила его Эсфирь, - мне нужно притирание для мужчины.

- Есть у меня и такое. Посмотри сюда, - позвал продавец и указал на прилавок. - Вот здесь лавандовое масло, которым мужчины любят обливаться после ванн и обрызгивают им свои одежды. Это сок кориандра, чей странный запах волнует и возбуждает женщин...

- Мне нужен ливийский орех, - перебила девушка продавца.

- Ливийский орех? - переспросил египтянин. - Но это очень дорогое притирание.

- Я знаю, - с взмахом руки проговорила Эсфирь, - мне нужен только он.

Египтянин нагнулся и вынул откуда-то из своих одежд крохотную светлую баночку.

- Здесь третья часть котиле того душистого вещества, что вам нужно, Госпожа. - проговорил он, перейдя на "Вы". - Вы возьмете ее всю? – с придыханием прошептал купец.

- Да, я думаю мне хватит денег. Сколько ты просишь?
- Двести пятьдесят драхм, - ответил он.

- Ты очень дорого просишь! - возмутилась Эсфирь. - Утром цена была вполовину меньше!

- Утром, любезная госпожа, была другая коробочка - менее половины этой. Да вдобавок орех был старый и уже не такой душистый, - с поклоном проговорил торговец. - Значит, ты не будешь брать? - и он стал убирать коробочку обратно.

- Нет! Я беру, - поспешно ответила Эсфирь отсчитывая деньги, и кидая их на прилавок.

- Ты не прогадаешь, моя красавица, - египтянин жадной рукой сгреб деньги. - Как только твой возлюбленный получит такой подарок, он возблагодарит богов, за то, что ты с ним!

Но Эсфирь уже не слушала его. Прижав коробочку к груди, она направилась в лавку к отцу. Меняла, как всегда, занимался своей работой. Люди подходили и меняли драгоценности на деньги. Увидев Эсфирь, Авраам очень обрадовался. Он прикрыл лавку и бросился к дочери.

- Здравствуй, доченька! - Воскликнул Авраам. - Как я рад тебя видеть! Что привело тебя на базар?

- Я пришла купить подарок Дионису, - ответила Эсфирь, протягивая отцу купленное благовоние.

- Что это? - спросил он приоткрыв коробочку и тут же сам отвечая: - Это же ливийский орех! Очень дорогой подарок.

- Ну и что! Я очень люблю Диониса, и мне не жалко никаких денег! - упрямо сказала она.

- Подарки должен дарить мужчина, так всегда было. Ты избалуешь его, - покачал головой Авраам.

- Он мне тоже сделал подарок. Вот эти серьги, - и она повернулась к отцу ухом.

Авраам со знанием дела рассмотрел серьгу.

- Серьги хорошие. Это чистое серебро. Но они не стоят даже трети твоего подарка, - заметил он.

- Ну и пусть! Я хочу сделать ему приятно. А это масло он любит больше всего.

- Ну, хорошо. Раз тебе не на что тратить деньги, то делай что хочешь, - Авраам вздохнул. - Я только очень прошу, не расскрывать перед ним всю душу, иначе потом, после расставания, тебе будет очень тяжело.

- О каком расставании ты говоришь? Дионис меня любит! Он сам постоянно говорит мне это.

- Мужчины часто говорят о любви, но не всегда это правда, - грустно проговорил Авраам.

- Не говори так о Дионисе, - обиделась Эсфирь.- Он не обманывает меня, если бы ты слышал его слова о любви, то не сомневался бы!

- Ну, может быть, может быть... - повторил Авраам. - Я молюсь каждый день о твоем счастье, дочка, для меня это самое главное в жизни.

- Я знаю об этом, отец, и постараюсь не причинять тебе беспокойство, - Эсфирь обняла и поцеловала отца.

Люди, стоявшие к лавке менялы, зашумели. Им надоело ждать Авраама.

- Мне пора идти, - сказал он, направляясь к прилавку. - А как Арида? - спросил он напоследок.

- Я дала ей время для отдыха. Так что она спит, ест и купается в море.

Эсфирь попрощалась с отцом и пошла домой. Недалеко, на холме, устремляясь колоннами к небу, стоял храм Диониса. Эсфирь решила зайти в него. Прекрасные белые колонны окружили девушку. Храм стремился к небу, в царство великих богов. И Эсфирь охватило волнение. Она вошла в храм и направилась к статуе бога. В чудесном изваянии, созданном неизвестным ей ваятелем, она находила черты возлюбленного. Такой же стройный, с тонкими руками и прекрасными стройными ногами. Бог поднял руки с чашами. Виноградные лозы покрывали его тело. Искусство скульптора было так велико, что казалось, бог сейчас сойдет со своего пьедестала и начнет танец. Эсфирь бросилась к ногам бога.

Часть I. Глава 7

7 глава

Начинался Гекатомбеон* - самый жаркий месяц лета. Радостное и солнечное утро разбудило Эсфирь и Ариду.
Эсфирь, едва открыв глаза, спрыгнула с кровати и предложила:

- Побежали к морю! Прямо так! Еще мало кто проснулся, поэтому мы никого не встретим.

Рассмеявшись, Арида подхватила полотенце:

- Побежали! - звонко ответила она.

Девушки, озорно смеясь, выпорхнули из дома. Их голые пятки мелькали в воздухе. Ступени, ведущие к морю, холодили ноги. День только начинался, и солнце еще не успело накалить землю. Легкий ветерок холодил нагие тела девушек. Впереди показалось море. Его воды были спокойны. Тихий прибой набегал на песок. Бросив полотенце на берег, Арида и Эсфирь влетели в море. Вода обволокла девушек.

- Какая теплая вода! Как чудесно! - восклицали они плескаясь.

Немного поплавав, девушки вышли на берег. Арида схватила полотенце и закуталась в него.

- Неужели тебе холодно? - спросила Эсфирь.

- Да, очень! - ответила Арида, дрожа. - А тебе разве нет? Почему ты не захватила полотенце? – удивленно посмотрела Арида на Эсфирь.

Эсфирь стояла гордо выпрямившись и лучи солнца сверкали в капельках воды, стекавших по ее телу.

- Мне совсем не нужно полотенце, - ответила Эсфирь. - Я не чувствую холода. С детства отец приучил меня к изменениям температуры. С самого Мунихиона* он выпускал меня гулять почти без одежды. Поэтому мне не холодно сейчас.

- Как он мог поступать так жестоко? - возмутилась Арида.

- Почему жестоко? - изумленно спросила Эсфирь. - Жизнь научила его этому. Для того чтобы выдержать испытания судьбы, нужно быть физически сильными и выносливыми. Вот что ты будешь делать, если сейчас пойдет дождь? - спросила Эсфирь у Ариды.

- Не знаю, - пожала плечами Арида.

- А я знаю! Ты попытаешься закутаться в полотенце и побежишь домой. Ветер прохватит твое мокрое тело и ты простудишься. – Эсфирь улыбнулась уголками губ, скрестив руки на груди.

- Да, скорей всего так и будет, - вздохнула Арида. - А ты? Разве ты не заболеешь?

- Нет, – ответила, улыбнувшись Эсфирь. - Порывы ветра просто обсушат меня. А дождь заменит второе купание.

Арида, высохнув и согревшись, сняла полотенце. Солнце поднималось все выше и его лучи сильнее пекли песок. На улицах появлялись первые прохожие.

- Пойдем домой, - торопливо сказала Арида. - А то уже слишком много народу.

- Ты все также стесняешься своей красоты, - упрекнула ее Эсфирь. - Разве ты не знаешь, что было время, когда появление на празднованиях нагими считалось привилегией самой высокой касты. Тогда красота человеческого тела считалась лучшим одеянием. Но пойдем, а то ты уже стыдливо покраснела от брошенных на тебя взглядов. - И Эсфирь потянула девушку, которая пыталась закутаться в полотенце плотнее.

Девушки бросились домой, и на пороге столкнулись с Наэтикс. Лицо девушки было печально.

- Что случилось, Наэтикс? - увидев огорчение подруги, спросила Эсфирь.

Она открыла дверь и пропустила всех в дом. Арида тотчас пошла одеваться и распорядиться о завтраке. А Эсфирь и Наэтикс сели на большую лавку с подлокотниками. Эсфирь накинула на плечи розовый палантин, висевший на одном из них.

- Мой Витеон пропал! - Заговорила Наэтикс, и ее глаза наполнились слезами.

- Как пропал? - всполошилась Эсфирь. - И вообще, где ты пропадала почти месяц? Расскажи, как было дело. Вы что, поссорились?

- Нет, мы не ссорились! - по щекам девушки текли слезы.

- Не плачь, пожалуйста! - обняла Эсфирь подругу.

- Все было хорошо, - рассказывала Наэтикс, утирая слезы. - Ты же знаешь, что я люблю его уже три года, с первой нашей встречи. Помнишь, я поехала к отцу в Сузы? - Эсфирь согласно кивнула. - Ну вот, - продолжала Наэтикс, - там я познакомилась с Витеоном. Вначале я думала, что ничего серьезного с ним не получится, но впоследствии я полюбила его. Ты сама знаешь, что я ни с кем не встречалась до этого. Ни один мужчина мне был не мил. А месяц назад Витеон приехал за мной, чтобы навсегда забрать к себе. Я уехала к нему и познакомилась с родителями. Вначале он не отходил от меня, делал подарки, говорил о любви. А потом стал исчезать из дома на все большее время. Приходил пьяный, грубил мне! Как женщиной он стал пренебрегать мной. Не выдержав, я уехала домой, - всхлипывая продолжала она. - Он больше не появлялся после этого. Но самое худшее это то, что я заболела!

- Он заразил тебя нехорошей болезнью?! - ужаснулась Эсфирь.

Наэтикс кивнула в ответ и заплакала сильнее.

- Какой подлец! - воскликнула Эсфирь. – О Зевс, отомсти ему! - она подняла руки к небу. - И что ты теперь будешь делать?

- Я хожу лечиться к знаменитому врачу.

- Тогда все в порядке, - С облегчением вздохнула Эсфирь.

- Нет! Не все! Я не знаю, что мне делать! Я люблю его и очень скучаю! А он не появляется! - плакала Наэтикс.

- О Боги! - всплеснула руками Эсфирь. - Как ты можешь после всего любить этого человека? Он же причинил тебе столько неприятностей. Да за это можно убить! А ты говоришь о любви.

- Ты так считаешь, потому что никого не любишь, - возразила Наэтикс. - Мне все равно, я его люблю и не могу забыть. Если бы он пришел ко мне сейчас, я его простила бы.

- Ну и дурочка! А насчет меня, ты не права. Я люблю, и люблю больше собственной жизни. Поэтому я понимаю твое отчаяние. Если бы это произошло со мной, то я не знаю, как поступила бы... Скорей всего, так же как и ты, - задумчиво сказала Эсфирь.

- Вот видишь! – воскликнула рыдающая девушка.

Долгое молчание, во время которого Эсфирь оделась, было ею прервано.

- А знаешь что, пойдем к гадалке, а на обратном пути зайдем в храм Афродиты и попросим у нее счастья.

- Пойдем! – С надеждой в голосе произнесла Наэтикс.

- Только сначала надо поесть, ведь мы еще не завтракали.

- Я не хочу есть! - запротестовала Наэтикс.

Часть I. Глава 8

8 глава

Море! Этим сказано всё. Только человек, не видевший его, не поймет сущности бытия. Великолепно море утром, когда лучи восходящего солнца придают поверхности красноватый оттенок. Золотистые блики играют на чуть заметно колышущихся волнах. Солнце поднимается все выше, и море постепенно становится золотым. Приходящий на смену утру день вызывает из глубин другие оттенки. Море переливается от бело-золотистого к голубому и до иссиня-черного оттенка.

Поднимется ветер, тучи закроют солнце, и начнется шторм. Нежные краски исчезли, на смену им море становится темным, зловещим. Промежутки между волнами густо черные. Горе тем, кто попадет в эту обволакивающую темноту! Сама волна отливает зеленым и на ее вершине сверкает белизной кудрявый гребень. Волны играют друг с другом наперегонки, их пушистые головы мелькают то тут, то там. С остервенением кидаются они на берег, оставляя на песке белую пену. Миллиарды блестящих брызг летят во все стороны.

К вечеру шторм утихает. Низко над горизонтом, из-за уходящих туч, появляется солнце. Оно освещает море багряным светом. Бурный день оставил отпечаток на водные просторы. Море темнеет, унося в глубины яркие краски уходящего дня. Солнце садится, и наконец, последний луч дотрагивается до воды, освещая напоследок красоты моря. С его уходом на землю спускается ночь.

Как-бы не было прекрасно утро, день и вечер, великолепней морской ночи ничего быть не может. В небе вспыхивают, одна за другой, сверкающие звезды. Выкатилась луна, освещая серебристым светом водную гладь. Тихо шелестит прибрежный песок под набегающим прибоем.

Только возле ночного моря осознаешь свое место в жизни. Сбрось одежду, упади на песок. Тебя омывает волна. Глаза устремлены в небо. Успокоение снисходит на душу. Единение с Геей пронзит тебя. Ты - звено в круговороте природы. Ты и Гея, Гея и ты - вы вместе, вы соединены Великим законом - законом природы. Этот закон наложен и на самую маленькую песчинку, и на огромную Вселенную, и на тебя, человек. Здесь ты понимаешь свою ничтожность, но и свою необходимость. Ты - как и маленькие песчинки, и огромные. Вселенной, крутится колесо Жизни. И ради этого надо жить. Жить ради того, чтобы были ты и она, песчинки, день и ночь, планеты и галактики. Чтобы было море, играющее своими красками, поющее на своем языке о времени и пространстве, близком и далеком, великом и незаметном, о тебе, - Человек!

Была ночь, и звезды в небе уже зажгли свои золотые уборы. Ветер незаметно перебирал листья. На берегу появились двое. Девушка, красотой, которая могла сравниться с самой Афродитой, и прекрасный, подобный Богу, юноша. Взявшись за руки, они подошли к морю.

- Как ты хорошо придумала, провести ночь у моря, - сказал Дионис.

- Я давно об этом мечтала. Именно здесь больше всего чувствуешь соединение с Геей, - ответила Эсфирь.

Ее глаза горели от возбуждения. Она сбросила одежду, и голые ступни почувствовали влажность песка.

- Давай искупаемся, - предложила она и пошла в воду.

Теплая вода обняла прекрасное тело. Дионис последовал за ней.

- О! Будто Тетис* опутала меня своими волосами! - воскликнул он погружаясь в воду.

- Ты хорошо плаваешь? - спросила Эсфирь, ложась на спину.

- Да, в храме нас учили и этому, - и Дионис быстро поплыл вперед.

Через некоторое время он вернулся, и ничто не говорило о его усталости. Он дышал ровно и спокойно.

- А я не очень хорошо плаваю,- с огорчением проговорила Эсфирь. - Я быстро устаю.

- Держись за меня, и я поплыву с тобой далеко, - предложил Дионис.

- Нет! - испуганно сказала Эсфирь, вставая на ноги. - А вдруг я не удержусь и утону!

- Но я же буду с тобой и спасу тебя, - засмеялся он. - Какая ты оказывается трусиха!

- Я не трусиха! - запротестовала Эсфирь.

- А вот я сейчас схвачу тебя и брошу далеко в море! - Дионис сделал вид, что сейчас схватит Эсфирь.

Девушка с визгом выскочила на берег. Дионис смеясь, вышел за ней.

- Ну, тогда я тебя здесь поймаю! – коварно улыбнулся парень.

- А это мы еще посмотрим! - ответила Эсфирь и бросилась бежать.

Дионис побежал за ней. Догнать девушку действительно было нелегко. Но вот силы оставили Эсфирь, и она задыхаясь упала на песок. Дионис бросился на нее и стал покрывать поцелуями ее влажное тело.

- Подожди, подожди! Дай отдышаться! - взмолилась Эсфирь.

Но страсть быстро сменила ее усталость. Серебристая луна холодно глядела с неба на безумные ласки, которыми одаривали друг друга влюбленные.

Дионис покрывал поцелуями влажное тело любимой. Она скрестила свои ноги на его бедрах. Приподняв ягодицы девушки, мужчина резко вошел до самого конца вызывая стон у Эсфирь. Он всасывал ее соски один за другим, возбуждая еще сильнее. Затем, Дионис положил ноги Эсфирь на свои плечи. Его губы продолжали сжимать соски, а руки направились к лобку. Одна из них раскрыла складочки и немного приподняла кожу вверх. От этого клитор стал более доступным. Пальцы второй руки нежно провели по бугорку, они гладили его круговыми движениями. Лоно девушки уже хлюпало от его движений и собственных соков. Эсфирь почувствовала, как член Диониса стал еще тверже, он был близок к концу. Тогда она обхватила его мошонку и сжала ее, вызывая в мужчине еще больше ощущений. Он усилил нажим на ее клитор, и тот затрепетал и забился под его пальцами. Общий оргазм был такой мощный, что у Эсфирь потемнело в глазах, и на несколько секунд она потеряла сознание.

Когда Эсфирь и Дионис уже отдыхали, лежа в обнимку на песке, девушка поднялась на локте и обратилась к Дионису:

- Мне так много надо сказать тебе, мой возлюбленный. Я не могу спокойно смотреть на тебя, каждая частичка возбуждает меня. Как я люблю тебя, мой прекрасный, - она ласкала его, и губы ее шептали, как в безумии. - Люблю твоих бровей чернеющий изгиб. И взгляд чудесных глаз. О, эти глаза! - она поцеловала их. – Чистые, чистые, необыкновенного золотистого цвета, с густо черными зрачками, опушённые длинными ресницами, густотой которые могут поспорить с самым дремучим лесом. О смотри, смотри на меня! Сверкающий луч из твоих глаз идет прямо к моему сердцу, заставляя его биться все быстрее, зажигая дикую страсть в моей душе! Люблю твои щеки, гладкие, нежные, прекрасной формы - она провела по ним кончиками пальцев, ощущая их теплоту, - а твои губы, словно сбрызнутые сладким соком, изогнутые как лук, манящие, зовущие к поцелуям. И твои зубы, белые, как снег, я тоже люблю, и твой язык, как нектар. Пища богов – несомненно! Хочется прижаться к нему и пить, пить этот бальзам жизни. Хочеся провести языком по твоим зубам и попасть под язык, где сладость самая сильная, хочется провести по кончику твоего языка, почувствовав твой вкус. Целуй, целуй меня, мой возлюбленный! А как я люблю твои волосы, - рука Эсфирь провела по голове Диониса. - Густые пряди падают на лоб. О как приятно запутаться пальцами в них и скользить по волосам, высвобождаясь. А твои уши! Это чудо, это сама нежность. - Эсфирь доторонулась до мочки и провела по самому верху розового ушка Диониса и почувствовала, как внутренне он задрожал от возбуждения. - О, как я люблю тебя! Я люблю родинки, разбросанные по твоему телу, будто крошечные черные звездочки, - она поцеловала несколько. - А самые любимые мои ты знаешь. Одна та, которая прячется от всех за твоим маленьким ушком, другая же та, что отмечает источник жизни... Ты повернул голову, и я любуюсь изгибом твоей шеи, - Эсфирь провела языком по шее и покрыла ее поцелуями. – Внизу у основания шеи ямочка. Я задержусь в ней и почувствую тепл, идущее от твоего тела... Я люблю твои руки, тонкие, с голубыми прожилками. - Она взяла руку Диониса и поцеловала в самое нежное место, обратную сторону локтя. - Люблю твои плечи, сильные и крепкие, пострадавшие от моих ногтей, когда, в минуты охваченная блаженством, я не смогла сдержать своей страсти и оставляла царапины. Я обожаю твое тело, с белой, прекрасной кожей. Когда я лежу на твоем животе, то чувствую, как играют под кожей упругие мышцы. Мои груди становятся тверже, когда я провожу сосками по твоей груди и спине. Я прижимаюсь к тебе всем телом, и наши сердца начинают биться вместе, разнося по телу приятную теплоту и зажигают страстью наши души... Я люблю твои ноги, покрытые мягкими, темными волосками. Мне хочется обвиться вокруг них и поцеловать каждый палец на твоих ногах... И, наконец, самое любимое - это источник жизни. Мне нравится, когда лаская, он становится твердым. Когда он хочет соединиться со мной, доводя до безумного блаженства, - девушка вся дрожала от страсти. – О, возьми меня, мой возлюбленный! Я твоя!

Часть I. Глава 9

9 глава

Эсфирь не спалось. Может, в этом была виновата ночная духота, а может, охватившая ее грусть. Эсфирь поднялась с кровати, набросив на плечи покрывало, села на пороге дома. Тяжелые думы нахлынули на нее. Внезапный приступ дурноты заставил вскочить на ноги. Приложив руку к груди, она почувствовала усиленное биение сердца. Так же внезапно приступ прошел. "Наверно, съела на ужин что-то нехорошее", - подумала Эсфирь. Она посмотрела вдаль и смутно различила в темноте группу молодежи. Когда они подошли поближе, Эсфирь узнала Элис. Стыд охватил Эсфирь. Уже два месяца она встречалась с Дионисом, а об Элис даже не вспомнила. Улыбающаяся и пританцовывающая Элис подошла к Эсфирь.

- Привет! Можно к тебе? - спросила она.

- Конечно, можно, - встав на ноги, Эсфирь пропустила в дом гостей.

За Элис в комнату вошли Наэтикс и четверо мужчин.

- Мы принесли хорошее вино, - сказал один из них и поставил на ковер прозрачную амфору, наполненную зеленоватой жидкостью.

Эсфирь кивнула и попросила всех располагаться, пока она удалится одеться. Эсфирь не собиралась никого соблазнять, поэтому оделась очень просто. Она накинула домашний оранжевый хитон и подпоясалась серебристым пояском. Свои чудесные волосы Эсфирь уложила в тугой узел. Но даже в этой обыденной одежде она выглядела привлекательней присутствующих девушек.

- Давайте познакомимся, - предложила Эсфирь, выйдя обратно к гостям.

Мужчины вскочили на ноги и подошли к ней.

- Меня зовут Гераклий, - представился полный, светловолосый мужчина, - я очень обеспеченный человек...

- Ты что, решил описывать свои достоинства? - с усмешкой перебила его Элис. - Сядь! Тебя еще об этом никто не спрашивает!

Смутившись Гераклий сел на большую скамью, которая жалобно скрипнула под ним.

- Меня зовут Аоситей, - подошел к Эсфирь черноволосый стройный мужчина.

Пожав руку, он сразу отошел и сел рядом с Наэтикс. С ней он завел тихий разговор.Третьего, лет тридцати голубоглазого мужчину, звали Гетедем. Он спокойно представился, почтительно склонившись. Четвертый назвался Петерексом. Он пронзил Эсфирь взглядом черных горячих глаз, и сел по-восточному на ковер.

- А где твоя рабыня, которую мы купили на базаре? - спросила Наэтикс.

- Она спит в моей комнате, – ответила Эсфирь, проходясь вдоль комнаты.

- Мне сказали, что ты даровала ей свободу и обращаешься как с равной, – продолжила Наэтикс.

- Да, это так, - подтвердила Эсфирь, - она очень хорошая девушка, гречанка, случайно попавшая в рабство.

- Так приведи ее сюда, - предложил Петерекс.

- Да, действительно, – проговорила задумчиво Элис. - А то она у тебя совсем затворница. Никого не видит и никто ее не видит! Кстати, как ее зовут?

- Арида, - ответила хозяйка дома.

- А она хороша собой? - опять спросил Петерекс.

- Да, очень! - кивнула Эсфирь и скрылась в комнате наверху.

Арида спала, по-детски причмокивая губами, положив руку под щеку. Длинные ресницы полукружьями лежали на пухленьких щечках. Спокойная жизнь и хорошее питание изменили внешность девушки в лучшую сторону. Эсфирь дотронулась до Ариды.

- Арида! Проснись! - позвала она.

Глаза Ариды открылись и с недоумением посмотрели на Эсфирь.

- Что случилось? - спросила она, вставая с постели.

- Пришли гости и просят выйти к ним.

- Ой! - замахала руками Арида. - Что я там буду делать? Я же ничего не умею и ничего не знаю! - воскликнула она с ужасом.

- А тебе ничего и не надо уметь, - улыбнулась Эсфирь, - одевайся скорее, - и она подала Ариде укороченную желтую эксомиду.

- Нет, нет! - запротестовала девушка. - Я не одену короткую!

- А ну сейчас же одевай! - прикрикнула Эсфирь. И Ариде пришлось послушаться.

- Ну вот, теперь ты похожа на человека, - с удовлетворением оглядела ее Эсфирь и, взяв за руку, повела к гостям.

Арида сразу же завладела вниманием гостей.

- О! Какая хорошенькая! - воскликнул Петерекс, подбегая к Ариде.

Арида покраснела от смущения. Петерекс взял ее за руку и помог присесть рядом с ним. Не выпуская ее руку, он принялся расспрашивать девушку. Арида отвечала тихо и односложно. Эсфирь села тоже. К ней подсел Гетедем. Его глаза зажглись страстью.

- Я восхищен вами, прекрасная Эсфирь! Я не встречал женщин подобной красоты. - он попытался обнять молодую женщину, но она осторожно высвободилась.

- Не надо. - холодно сказала она. - Я не люблю лесть. Присутствующие здесь девушки не хуже меня.

- Вы ошибаетесь, - возразил Гетедем. - Это вовсе не красота. Они хороши своей молодостью, но пройдет немного времени и их прелесть исчезнет, тела оплывут жиром, лица покроют морщины, глаза потускнеют. А вы, это настоящей эталон гармонии, неугасающей красоты. Наэтикс и Арида ведь моложе вас?
Эсфирь положительно кивнула.
- Ну вот! Ваша же красота со временем не отцветет, а наоборот, приобретет больше зрелости, отчего становится еще более яркой и необыкновенной.

- Вы говорите, как специалист, – усмехнулась Эсфирь.

- Я врач. - ответил Гетедем, - и по строению тела вижу, что с ним будет. Ваше тело прекрасно, мышцы эластичны, кожа упруга. Вы, вероятно, занимаетесь спортом?

- Да, - ответила Эсфирь.

- И, по всей видимости, любите плавать? – с неким воодушевленем спросил Гетедем.

- Очень! Правда, не очень хорошо, – воскликнула девушка, мгновенно погрустнев.

- Это не страшно! Ваши занятия не дадут мышцам стать дряблыми. Даже беременность и роды вряд ли наложат отпечаток на вашу фигуру. Скорее, они придадут большую женственность и мягкость линий. - Гетедем попробовал вновь обнять Эсфирь. Она покачала головой.

- Нет, не стоит, - сказала она. - Я не хочу этого.

- Но почему? Разве я вам противен? - огорчился Гетедем.

- Нет! Просто я очень люблю одного человека и любое проявление чувств к другому считаю изменой.